Ворон

 День начинался с унылого серого утра. Колючий холодный дождь редкими каплями стучался в оконное стекло панельной многоэтажки. Казалось, что кто-то вверху нервничал, зашивая то там, то здесь появляющиеся дыры в старом потёртом небе. Небесная материя настолько обветшала от времени, что под тяжестью собравшейся в ней воды, рвалась, и мелкие капли становились крупнее. Они уверенно толкали друг друга вниз, ещё чуть-чуть и небо упадёт на землю. Топот небесных портных раздавался над землёй гулкими раскатами, стучали швейные машины. Суета, беготня. Ба бац - короткое замыкание! Молния ударила в землю, ещё одна и ещё. Да, нелёгкий выдался денёк…
 Лиза открыла глаза, разбуженная первыми раскатами грома. В комнате было холодно, поэтому вставать не хотелось, и она сильнее укуталась в одеяло. «Странно как-то, - подумала Лиза, - конец ноября, и вдруг гроза». Она лениво посмотрела в окно, небо было тёмное и пятнистое. Оно казалось рыхлым, старым и несвежим. «Фу, какое-то оно сегодня, ну прямо таки не радует. На улицу сегодня ни за что не пойду, да и вообще, нормальные люди в такую погоду дома сидят, - рассуждала про себя Лиза. - Пусть сегодня будет «день лентяя»». С этой мыслью Лиза окончательно утвердилась в решении спать до последнего и закрыла глаза.
 На улице по-прежнему было хмуро и пасмурно. Дождь лил как из ведра, и сквозь эту водную стену солнцу совершенно невозможно было пробраться на землю, и к обеду оно полностью прекратило эти бессмысленные попытки.
Засыпая, Лиза, подумала, что этот день вряд ли её чем-то порадует, впрочем, как и предыдущий, и тот, который был до него и ещё раньше. Жаль только, что это был выходной день. Она каждый раз надеялась на чудо именно в выходной день, наивно полагая, что чудеса можно запланировать. Да, в жизни действительно надо было что-то менять. Так всё надоело: работа, замужние подруги, погрязшие в семейном быте, и маленькая однокомнатная квартирка на девятом этаже на самой окраине города. Это и всё, что у неё было, но с другой стороны, у кого-то и этого не было. Только не понятно, радоваться тому малому, что имеешь, или печалится, что этого слишком мало. Но именно об этом Лиза сейчас не думала, засыпая под шорох дождя, она думала именно о скучном, зря потерянном, дне.
 Топот в небесах почти прекратился. Ловкие мастера проворно делали свою привычную работу, и звуки их шагов удалялись всё дальше и дальше. Ливень прекратился, но промокшая до нитки небесная ткань больше не могла держать воду, и она срывалась с неба редкими тяжёлыми каплями. Небосвод, выглядел, как перепачканная чернилами старая скатерть. Надо бы постирать... Теперь за портными придут прачки, им надо успеть до утра, ведь ещё одно угрюмое утро стольких может огорчить. Поэтому осенью работы хватает всем: и портным, и прачкам, и малярам, и дворникам, зато зима такая чистая белая и наглаженная. Солнце, натёртое до блеска, маленькое такое. Не рассчитали, перестарались и стёрли половину. Но это не страшно, к лету оно всегда полнеет и круглеет. Да суета, жизнь по кругу. Нелегко приходится и на земле и на небе.
 Пока Лиза спала, на её балкон примостился ворон. Совершенно мокрый с бездонно чёрными глазами, он еле держался за его край, срываемый порывами ветра. Наконец ворон обессилил, слетел вовнутрь и прижался к стене. Так он просидел, дрожа от холода, какое-то время, пока не затих.
Лиза проснулась, когда день уже подходил к концу, и уже чувствовалось приближение темноты. Головная боль острыми иглами впивалась в мозг, и от этого шевелить больно было даже руками. «Так долго спать нельзя, - подумала Лиза. – Это уже не удовольствие, а пытка. Я опять всё испортила. Лучше бы встала ещё утром. Теперь это уже не праздник «день лентяя», а праздник «добей своё тело»!». Охая и вздыхая, Лиза поднялась с кровати и с обречённым видом, кривясь от головной боли, стала одеваться. Только сейчас она почувствовала, как сильно проголодалось. И действительно, было уже около пяти, а Лиза ещё даже не завтракала. Вчера после работы она забыла зайти в магазин, и теперь в холодильнике было пустынно и холодно как в далёкой Антарктиде, правда от голода там даже пингвины бы долго не протянули. При этой мысли, Лиза снова тяжело вздохнула и пошла к окну, что бы посмотреть, что делается на улице. Да погода по-прежнему не радовала: с чернильного неба срывался неприятный на вид холодный дождь, везде лужи и грязь. Не уютно. Поёжившись, Лиза уже почти отвернулась от окна, как вдруг краем глаза увидела птицу, лежащую на балконе. «Это ещё что за бедняга, - подумала Лиза. – Что же мне с ним делать, а вдруг умер, не выкидывать же! Если птицы в такую погоду гибнут, как же человеку то на улицу выходить?!» Девушка открыла дверь, еле удерживая от желания ветра разбить её вдребезги, и подняла птицу. Ворон не шевелился, обмякшие крылья повисли, голова наклонилась набок, угольки глаз не двигались. В чуть тёплом теле ёщё билась жизнь. «Я бы от голода не умерла, но с ним что-то надо делать. Всё-таки придётся идти на улицу, его надо согреть и покормить чем-то, а в моём доме даже грелки не найти, - рассуждала Лиза, собираясь на улицу». Её так поглотила проблема спасения маленького беззащитного существа, что она совсем забыла и про утреннюю лень и мучившую головную боль. Завернув ворона в одеяло и бережно положив к батарее, Лиза ушла.
 Лифт не работал, да день явно не из лучших. «Это мне за лень наказание! – снова поругала себя Лиза». Торопливо спускаясь по ступенькам, Лиза почувствовала, как резко потемнело. На бегу, взглянув в окно, она увидела, что стая ворон почти полностью закрыла небо. Из-за ветра и дождя птицам тяжело было держаться в воздухе. Они кружились и кричали, сопротивляясь ветру, и вдруг исчезли.
- Да, уж денёк страннее не бывает, - вырвалось у Лизы в слух.
- Это третий налёт за последние полчаса, - послышался откуда-то справа.
- Добрый вечер, Анна Ильинична. Что-то странное сегодня творится, то гроза в ноябре, то эти вороны словно ополоумели!
- Добрый вечер, Лизонька. Я вот тоже боюсь на улицу выйти, глядишь, на голову нагадят ещё! Вот вроде улетели, может, проскочим.
 С этими словами женщины вышли из парадной. Дождь кончился, но ветер не утихал. Сырой и холодный он колол лицо, мешал двигаться, но идти было надо. Кое-как Лиза добралась до ближайшей аптеки. На её вопрос о том, что у вас есть для спасения вороны, фармацевт удивлённо пожал плечами и сказал, что это не ветлечебница. Тогда Лиза не зная, что ей ещё придумать попросила дать ей хотя бы грелку. Конечно грелка – это не панацея, но ничего другого ей в голову не пришло. Сунув грелку под мышку, Лиза направилась в гастроном, и тут её ждала другая проблема. С ней всё понятно, но чем ворону то кормить. Почесав второпях не расчёсанную голову, она решила купить разных круп. То, что их едят куры, она видела у бабушки в деревне, а чем курица не птица? Заплатив за покупки, Лиза быстрым шагом направилась домой. Во-первых, она торопилась к своему больному, а во-вторых, ветер толкал её в спину. Хочешь, не хочешь, а ноги бежали сами собой. Возле дома её ждала та же картина: вороны снова кружились над головой. И как-то подозрительно они себя вели, как будто что-то искали, да и на неё как-то не по-доброму косились. Хотя, конечно, что только не померещится в такой чудной день. Боясь быть атакованной черными бомбардировщиками, Лиза почти вбежала в подъезд. Лифт так и не починили, и начинающий ветврач-самоучка не сбавляя скорости, понеслась на девятый этаж, спотыкаясь в темноте подъезда и шурша пакетами.
 Войдя в комнату, Лиза обнаружила птицу в том же состоянии. Ворон лежал, не двигаясь, и не подавал признаков жизни. Согрев чайник, Лиза наполнила грелку и положила её рядом с птицей. Трудно сказать, поможет ему эта грелка или нет, но других методов лечения она не знала. Как не странно, но девушка уже успела привязаться к этому мокрому замученному созданию. Её беспокоила мысль о своей беспомощности перед смертью, что делать с холодным неподвижным комочком? Ладно человек – согреть и растереть, ну ещё сто грамм для профилактики. А тут ведь боишься дотронуться, чтоб ничего не сломать, не дай бог. Да уж, дожить до 30 лет, а в голове только цифры бухгалтерских отчётов, табели, счета… Ничего живого и полезного, только мёртвые никому не нужные знания. Лиза налила себе кофе и задумалась. «Прожить половину жизни, и какая польза от этого? Сидишь себе тихонечко, бумажками шуршишь. Очёчки на нос надвинул и странички туда-сюда, циферку дописал, другую папочку взял. Ну, точно как бумажная крыса, серая незаметная. Так вот и жизнь стороной проходит. А вечером домой. Купишь себе пельменей, пожуёшь без аппетита и спать, - Лиза совсем загрустила и даже пожалела, что не научилась курить в институте, как другие девчонки. Говорят, это успокаивает».
 Наверно, от этого однообразия Лиза так сразу и привязалась к ворону. Как обычно быстро и без особого удовольствия, что-то пожевав, она села рядом со своим пациентом. Ворон всё также лежал на кровати с грелкой под боком. Оперенье уже высохло, и выглядел он по лучше, хотя так и не шевелился. Лиза легла рядом с ним. Сначала она просто смотрела на него, боясь дотронуться. Ей казалось, что он как хрупкая игрушка легко может сломаться. Ворон не казался ей уже таким старым и больным. Иссиня-чёрное оперение переливалось в мягком свете абажура. Ей показалось, что птица сильно напоминает уставшего гордого человека. Лиза протянула руку и провела по крохотной гладкой головке, затем по спине. Тело было тёплое, мягкое и приятное на ощупь. Она уже не могла остановиться и с удовольствием продолжала его поглаживать. Что-то благородное читалось во всём его виде, наверное, и среди птиц бывают аристократы. Но ворон не казался ей не надменным, не высокомерным. «О господи, это всего лишь птица! И почему я думаю о нём как о человеке. Да уж, Елизавета Сергеевна, замуж вам надо! Мама давно говорила, что одинокие женщины со временем становятся с причудами, да и принца не дождёшься… Мама, мама, ты как всегда права, - думала Лиза».
 Дождь за окном уже совсем прекратился, но небо ещё выглядело несвежим, хотя кое-где проглядывали звёзды. Они напоминали дыры в тяжёлых портьерах, закрывающих окна в солнечный день. Точнее сказать это были очень старые шторы с грязными разводами и подтёками, проеденными молью дырами и изрядно запылённые. Ветер прекратился, и мутные пятна облаков совсем не двигались. Была уже глубокая ночь, поэтому грязь на небе и на земле соединилась общим мраком ночи. Дома на окраине уже спали, редкие огни многоэтажек никак не украшали общую картину опустившейся темноты. Не спали вороны. Ветер стих, и набравшись сил, они снова кружили в небе, оглушая округу резкими криками. Птицы явно что-то хотели, они суетились. В их криках чувствовалось отчаянье и истеричная нервозность. Да и вообще, странно, что они не спят.
 Несколько самых отчаянных ночных баламутов ударились в оконное стекло и с криком отлетели. Одна ворона села на край балкона и уставилась в комнату. Лиза лежала на кровати спиной к окну, но она почувствовала этот взгляд всем телом. Она вздрогнула и обернулась. Птица смотрела на неё, не отводя глаз, пронзая Лизу своим взглядом как шипами. Холодные мурашки пробежали по спине снизу вверх, затем сверху вниз. Лиза замерла не в силах пошевелиться. Так продолжалось всего лишь мгновенье, но оно показалось таким продолжительным. Лиза очнулась, когда птица, взмахнув крыльями, улетела. Вместе с ней улетели и другие, в воздухе наступила обычная для ночи тишина, но сейчас эта тишина угнетала. Лиза почти подбежала к окну и задёрнула шторы. «Безумие какое-то, я же говорила, странный денёк. То гроза в ноябре, то чуть живая ворона, теперь вот родственники за ней прилетели! Да мама, до дур дома не долго осталось! Беру отпуск и к бабке деревню. Воздух, поля распаханные, жёлтый камыш на реке. Красота! – нервно мечтала Лиза. – Тут в этих каменных скворечниках, цифрах и бумажках совсем сдвинешься. Человеку тоже нужна свобода. Ну и что, что не птица и гнездо не вьётся. Тут от одиночества в этой коробке чего только не померещится. Решено, в отпуск и полетели… А, вообще, что это она на меня так вытаращилась, не с проста это. Попробуй теперь усни, глазищи чёрные так и стоят в памяти. Ух!»
 Лиза боязливо заглянула в щелку между шторами, но никакой вороны там не было, да и ничего там не было. Туман опустился на землю молочным киселём. Не видно ничего ни неба, ни стоящей напротив многоэтажки, ни мутных луж на тротуаре. «Теперь ещё и туман, - пронеслось в голове у Лизы и тут же вернулось чувство непонятного страха и беспокойства. – Надо спать ложиться, уже 4 часа. Скорей бы это проклятый день кончился! Завтра воскресенье, и я теперь даже не знаю, радоваться ли этому. Уж лучше понедельник, на работу и ни о чём не думать. Вот только куда больного девать. И одного вроде не оставишь, не котёнок, зверь дикий». Лиза подошла к ворону убрала уже остывшую грелку и укрыла его краем своего одеяла. По всему виду ему было уже лучше, он хоть и не открывал глаз, но слегка шевелил крыльями. «Ладно, будет спать со мной, - решила Лиза, - только бы не раздавить ненароком». Она погасила свет и легла, отвернувшись от злосчастного окна. Ворона сильно напугала её и, как маленький ребёнок, она уснула, укрывшись с головой.
 Лиза уснула не сразу, ворочаясь в полу дрёме с бока на бок. Ей снился диковинный и тревожный сон. Она, совсем маленькая девочка, бегала босиком по зелёной траве. Удивительное чувство свободы вернулось к ней. Лиза не помнила его таким ярким и непосредственным как в детстве уже очень давно. Эта природная естественность вернулась к ней так неожиданно, что мощной волной выбила из привычного ритма жизни. Маленькая девочка с памятью и чувствами 30 летней женщины, растерянная и счастливая, наслаждалась жизнью и, опьянённая её ароматом, боялась проснуться. Сказка и реальность смешались в дурманящем коктейле сна, и вот уже Лиза не может отделить их друг от друга, да не хочет. Когда ещё она сможет погулять по облакам и заглянуть за небесные шторы, наблюдать за работой небесных трудяг и поговорить с ними. Слышать и чувствовать жизнь каждой клеточкой и участвовать в её зарождении. Только здесь она поняла, что нет безразличных людей, есть те, чьи чувства спят на яву и живут во сне.
 …Ворон вздрогнул, открыл глаза и, покачиваясь, встал на ноги. Он посмотрел на Лизу таким тёплым взглядом, как смотрят разве что матери на своих детей.
 …Чёрный ангел сидел на краю кровати и с любовью гладил Лизу по волосам.
 - Милая Лизонька, несчастный ты мой человечек! Сколько детского нежного и чистого прячется за оправой старомодных очков. Напрасно отец говорил мне, что нет на земле людей с чистым сердцем. В тебе есть что-то ради чего можно простить всех остальных, дарить жизнь и позволять смерть. Я бунтарь и беглец, но я верил, что где-то есть ты. Ты та, ради, которой хочется создавать. Теперь я прощён, а ты свободна выбирать. Выбор позволен каждому, но никто уже не помнит о нём. Будь счастлива, моя девочка!
 Ангел поцеловал Лизу в лоб и растворился бесследно. От его нежного прикосновения Лиза проснулась. Ей было спокойно и хорошо, так не хотелось открывать глаза, и ощущение сна не проходило… Тут она вспомнила про ворона и, не поднимая век, провела рукой рядом. Его не было. Она обеспокоено открыла глаза.
 Луч солнца скользнул из-за штор по подушке, оставляя на ней надпись «Я жду тебя». Надпись исчезла так же быстро, как и появилась. Это событие не только не испугало, но и не удивило Лизу. Она встала, распахнула окно. Минуту постояв на балконе, она развела руки в стороны, и лёгкостью и грацией птицы, кинулась вниз.
… На землю, кружась, опустилось аккуратное иссиня-чёрное перо.