Так болит...

  Темные круги пошли у нее перед глазами. Ну сколько можно трахаться?!
Влагалище ныло, натертая нежная кожица, соединявшая «святая-святых» с анальным отверстием, превратилась в сплошную саднящую боль. Но желание никак не уходило из нее. Оно накрепко застряло у нее в горле.   Словно плотное резиновое кольцо обвило ее гортань, во рту было сухо, как будто вся жидкость перешла в пот, выделения ее вульвы, сперму приятеля,  в оргазм и влажный блеск глаз.

Она очнулась. Час ночи. Темно. Ее тело покоится на чем-то горячем, пульсирующем и  слегка липком. Мысли станцевали в ее голове странный танец, расползлись, словно тараканы, и вдруг все стало четко -  под ней,  блаженно посапывая, лежал А’алл,  а от его кожи исходил сладковатый запах, похожий одновременно и на  запах разлагающегося трупа, и на самое дорогое миро и мед,.    
    Она слезла с А’алла, и медленно подошла к окну, от которого тянуло прохладой и свежестью.
  В окне  было звездное небо, и бесконечные скопища созвездий словно уносились вдаль, бросая ей  многозначительные взгляды или просто понимающе подмигивали.  Почти все окна были темны.  Лаяла собака…
   
Она подошла к спавшему,  и стала вглядываться в его лицо, которое словно светилось бледным, трепещущим светом. Было похоже, что он не спит, а умер. Черты лица заострились, щеки впали.. Одеяло съехало с А’алла, и вместе с лицом светилась кожа его худощавого тела. Она сняла с него одеяло полностью.

 
Как  хочется прижаться к трепещущему от желания члену. Всосать в свое тело кусок чужой плоти и погрузиться в небытие.
 Под душным одеялом в ослеплении кусать, лизать, и бессильно припадать к столь близким и нерушимо настоящим плечам и шее… Когда  темные глаза превращаются в черные антипространства, пустые, словно взгляд голодного Азазела. Когда вороные волосы прижимаются к щекам, губы превращаются в надутые кровью и сладострастием  выросты, не имеющие ничего общего с человеческой плотью.
  Болезненная нега и горечь в горле – и ты за пределами этой вселенной. Руки беспомощно царапают спину, чувствуя сокращения всех мышц.
 

Или нежно лизать груди. Дотрагиваться дрожащими пальцами, оттягивать зубами, тереться лицом о нежнейший шелк кожи, ощущая твердые горошины возбужденных сосков.  Проталкиваться в сочащуюся глубину, стараясь проткнуть ее насквозь, слиться полностью, задержаться навсегда…
Или всунуть отливающий сизым член себе в рот, горячая головка касается  гортани. Язык обвертывается вокруг ствола,  лижет готовый выплеснуться конец. Сперма течет по щекам, стекает изо рта, попадает ему на живот..


Мягкий шелк травы и нега бывают только в литературе.  По-моему,  трава жесткая и всегда найдутся муравьи или другие мелкие насекомые, которые с садистским удовольствием испортят любой отдых на земле. Но лежать в зарослях осоки на берегу реки, бесспорно приятно. А еще, приятно оседлать лошадь и рысить вперед  по грязной дороге, подскакивая на кочках. А по небу движутся облака – белые, пухлые.
  А еще неплохо побродить по лесу…