И безумие всех ждет...

   Мир тихо сходил с ума. Тихо не в том смысле, что беззвучно. Где-то катилось по ущельям охрипшее эхо взрывов и очередей, и воды Иордана, в который раз отражали последний ужас или изумление потухающих глаз, и взлетали на воздух, а потом оседали грудой неопознаваемых обломков и тучей пыли жилые дома, супермаркеты и вокзалы посреди мирных мегаполисов, и … В общем звуков было достаточно, их было даже слишком много: кричали муэдзины и звонили колокола, соперничая с одуряющим ритмичным грохотом того, прообразом чего когда-то были музыкальные инструменты, и все это вместе перекрывалось гулом, ревом, рокотом (в зависимости от типа) работающих механизмов. Тихо ехала общая крыша, не спеша, но верно. И если прошедший век, захлестнутый пугающим, но все же манящим потоком иррационального, бился головой о глухую стенку, получившую громкое наименование проблемы рациональности, то теперь стало уже не до нее. Когда логика, в своем триумфальном развитии поменявшая гардероб пышных нарядов, запуталась в шлейфе парадоксов, не справившийся с непосильными задачами разум пустился во все тяжкие заблуждения и окончательно в них заблудился. После разнузданной оргии, где совокуплялись самыми извращенными способами смысл с абсурдом, это было уже вовсе не удивительно и даже как-то само собой разумелось. Зазыбилась в мелькании виртуальной, засасывающей гипнотической силой спиралевидного движения форм бесконечности сама реальность, и, кажется, весь этот шум был лишь отчаянной и безуспешной попыткой доказать его ускользающее наличествование. Иррациональность сменилась ирреальностью, поглотившей в числе прочего последнее прибежище человека – его страх. Конечно же, не все дошли до этой черты, многих страх экспроприировал у реальности, когда та еще существовала. Как бы его ни называли – маниакально-депрессивным синдромом, неврозом или футурошоком – он сделал свое дело вполне добросовестно и незаметно соскользнул со сцены. И где-то летел Икар, но он уже был не способен актуализировать исчезнувшее чувство, потому что…

   Удивительно хрупка
   Геркулесова рука,
   А ловушка паука
   Не имеет аналогов крепости.
   Направление вперед
   То же, что наоборот,
   И безумие всех ждет:
   Приговор высший миру нелепости.
               
                                   2001  год.