Пауза

0. ВМЕСТО ЗАГОЛОВКА

Плагиат на пике творческого замысла. Отыскание общего языка. Помним и любим. Понравилось. Одновременно и читаю и пишу. Стараюсь быть идеальным читателем. А автором – это пока не получается. Посвящаю эту вещь всем, кого прочитал на прозе и не только. Вот небольшой список бессознательных пересечений (осознанных):

Сергей Братута, Акция, Динарио, Andy Chance, ЭлектроСам, МОСКАЛЕНКО Сергей, Рауль Дюк, ... Прим: ГО – без намека на "Систему". Пожалуйста, без обид, если можно – это сознательное копирование.

И, конечно (как без этого?):
                Вдруг все поглощает тень, тебя, склейку,
                последний цветок, на котором ты стоишь.
                Именно стоишь, потому что, увидев такое
                не можешь бежать. Остановился на секун-
                ду, чтобы перевести дыхание и попытать-
                ся понять, что это.
               
                ночь... как всегда поздно я иду домой.
                поздно при условии обусловленности та-
                кой вещи... по пустынным улицам гуляет
                лишь ветер, разносящий песок, старые ра-
                зорванные в клочья газеты и заразу... он
                проходит сквозь меня унося последнюю
                мысль крутящеюся в моей голове. свое
                внимание я могу сфокусировать только на
                том что мне невыносимо холодно...
                Тищенко Р. В.

1. УГЛИ

  Нам никогда не достигнуть края муравейника. Если я смотрю налево, то ты видишь обрыв, кишащий бесполезной попыткой достичь цели. На лестнице твоего подъезда существует одна опасная ступенька. Если не открывать глаза, то вроде бы все заебись. Случается. Под бумажным навесом тишины, зарывшись в сугробы по пояс, сидим за столом ты и я. Автор рисует. Мы просто сидим за столом и втыкаем друг на друга.

  В каждом из нас по два слоя. Или... По порядку. В каждом из нас когда-то обитал маленький ребенок. Он, беззаботно играя в свои игры, время от времени поглядывал в окно: не идет ли мама из магазина. Этот маленький жизнерадостный гоблин любил вкусно поесть и хорошо поспать. Стоп. Всем детям от природы свойственно любопытство, тяга к познанию...

  Большинство из нас выросли и стали большими ублюдками, а ты остался таким, каким ты был в детстве.
– Тим, почему ты остался таким же как и был? Ты спрятался от жизни за железным засовом детской фантазии, ...

– Глитч, ты гонишь – вспомни лесное озеро, на которое мы ходили купаться в детстве.
– Бля, а кто в детстве не ходил купаться?
Ну че ты пялишься на меня своими двумя пятаками? Холодеет.
– Мы тогда играли в водолазов, по очереди доставая разноцветные камни со дна.
– Не ****и. Камни все были мутно-серые, обычная галька.
– Че ты к мелочам-то приебуешься? Вспоминай.
– Тим, он боится своих воспоминаний.
– Ин, че ты перестала молчать? Как хорошо было, пока ты не открыла рот. Тим, к чему ты клонишь?
– Ты точно комедию тут ломаешь. Помнишь, когда ты нырнул с плота на середине озера, там где самая большая глубина? Я сидел тогда и страховал тебя с бельевой веревкой. Ты хотел достать сказочный зеленый камень с самого дна.. А принес горсть песка.
– ...

  Я сразу понял, что из Дипа страховки не выйдет.
  – Короче, следи за движением троса. Дерну два раза – тяни меня наверх. Понял?
  – Ага.

  Зачем? Просто на всякий случай. Мне не успокоить этим себя. Но ниче страшного и правда нет. Немного давит в ушах вода. Странное ощущение лифта – определенно спускаюсь, но не чувствую этого. Темно, меня как будто затягивает куда-то. Что-то мерцает. На горизонте. Или там внизу? Искорки. Пристальный немигающий взгляд пары глаз – как два уголька. Любопытство? Немой вопрос? Я сижу на плоту посреди озера и смотрю на ребенка, что смотрит на меня из-под воды. Он вроде бы просит вытащить его оттуда. Непонятно откуда во мне злость берется, чем дольше я смотрю ему в глаза.
– В конце концов я обоими руками запихал его обратно в мутную жижу этого озера! Я продолжал держать его под водой еще минут пять, преодолевая попытки слабеющего тела выбраться за глотком воздуха...
– Блин, ты грязный ублюдок.
– Инка, помолчи, п-а-ж-а-л-у-с-т-а. Када я отпустил, наконец это существо – оно дышало себе преспокойно и дальше под водой, пузыри пускало.
  А угли продолжали догорать в золе. Костер покинули, наверное час назад, а я не собирался подкинуть дров. Почему-то вспомнилось, как меня называла когда-то мать..
– И воды из тебя тогда вылилось литра наверное три..
– И в каждом из нас продолжает жить внутренний ребенок. Ты ничего с этим не поделаешь! И не нада затыкать мне рот, Автор. Тебе только хуже становится с каждым вздохом.
– Глитч, и правда: как тебя звали до того как ты стал Автором? Вспомни-ка как тебя в детстве звала мать.
– Ну че вы приебались, в самом деле,..

2. ЛИМОН

  С тех пор как Тим положил лимон на стол он успел вырасти и превратился в большое нечто, которое при всем желании не помещается в моем поле зрения. Судорожно пытаясь подавить икоту, беру в охапку большое желтое шарообразное существо и размахнувшись кидаю в мусорный бак. Бак с треском раскалывается.
– Тим, а где Яся?

  Морозится. Теребит в руках бумажный кораблик и не хочет говорить. Плюет на пол и берет со стола чайник. Выливает кипяток в мусорный бак и прикуривает сигарету. Кто-то давно и прочно живет нашей жизнью. На полу валяется лимон, я не догоняю..

  Джаз ровно ложился на обстановку. Медленно и лениво. Тут из магнитофона кто-то жалобным голосом потребовал калбасы, но настойчиво. Я на минуту подымаю глаза, и не найдя в лицах братьев поддержки, беру с тарелки кусок колбасы и кидаю в сторону магнитофона. Он еще просит..

3. КОЛЕЯ

  Полоски на стенах лифта. Вращаюсь вокруг своей оси по часовой стрелке. Черная полоска в поле зрения, белая,.. Правда – неправда, а неправда – правда. Доказал этот факт себе, и бегу доказывать другим. Доказываю тебе, а ты доказываешь ему. Мы все доказали обратное. Я просто болт, вкрученный в гайку, полоска на его поверхности. Полосы чередуются вверх, и повторяются впереди. Все повторяют и я повторяю:
...

  Не стоит этого повторять. Мы стоим под грибком, на островке суши, среди дождя. Куда?
– Автор, тебе лучше знать, когда дождь закончится?
– Я знаю, что кто-то сегодня одел мои носки и утащил тапочки. У меня ноги промокли. Далеко нам еще до этого самого истока?
– Можем засветло не успеть.
– Мне нравится твое чувство юмора. – брезгливо сплевываю улыбку на холодные плиты.

  Мы пол дня как проклятые пробираемся куда-то на ССВ, считая рельсы. Кошки научились плавать в этом грязном омуте, видно поняли, что это надолго. Что-то непреодолимо тянет в дождь в эфире. На горизонте вырисовываются гладкие очертания грибов. Сутки долой.
– Я вспомнила эти штуковины. Кажется я их уже где-то видела.. Если мы засветло доберемся в исток – назад нас подкинет первый плоттер.

  Прекрасная традиция – оставлять на память о себе сигарету. Смотрю на мир сквозь щель под дверью. Сколько раз в жизни случались такие моменты, когда жутко хочется курить и ни одной сигареты. Когда в растерянности шаришь в дырявых карманах. В эти моменты вспоминают о друзьях. На душе становится легче. В один из этих дней достаю из забытого дальнего ящика среди бардака завалявшуюся сигарету. Находка года. Оказалась подарком какого-то старого приятеля, укатившего куда-то на север. Но в ней оказался не табак. Я курил свою находку года тогда всю неделю. И вот. Что-то не так. Это что-то. Кто-то я.

  От нехуй делать приходит апатия к жизни. Это и был тот самый вентиль-переключатель, он только ждал своего часа. Существует на самом деле два зеркальных мира. Независимо от того сколько там времени щас на Северном полюсе в одном из них всегда ночь, а во втором день. Дабы не терять волны ты ныряешь с головой в мутную скользкую гладь ночи, и плывешь по течению до последней звездочки. С утра надо добавить, и тогда занимающееся на горизонте пламя не заденет тебя своим теплом. С утра ты кланяешься и уходишь, .. туда, на ночную сторону, где можно еще Восемь часов ходить по темным коридорам, наблюдать за проплывающими мимо тенями, слушать у кого-то под окном радио на втором этаже, в 3 часа ночи играющее на всю округу. А потом ты предположительно проснешься в метро, под ритмичный стук колес.

  Сойти на ближайшей станции. Выйти на улицу, и зайдя в какой-то переулок, стыдливо снова повернуть вентиль. Перевести стрелки часов этак к семи вечера 10 февраля. Так и случилось. Я бы назвал это блокадой.

  Едва забрезжившее на горизонте нечто вдруг приобрело цвет и запах. И буре не заставить себя ждать. И голод прочно делает свое дело. Что-то внутри сломалось. И мы все плывем по течению... Стаи рыб ушли под лед, Тим смотрит в небо и сплевывает каждые пять сек. С утра я посмотрел на север, хотя не стоило этого делать.
– Ясь, а далеко нам еще до этого источника?
– Ты минуту назад об этом спрашивал. Других вопросов у тебя нет?

  Где этот дурацкий гул ретрансляторов? И что это за поганые мысли сверлят мне затылок? Рано или поздно все приобретает четкие очертания. И кто-то становится – я сам. Навязшее в зубах черно-белое что-то прекращает свое существование и маленький гоблин и улыбается и смотрит сквозь прозрачную границу на огни ночного города. Искорки гаснут. Гаснут и угольки в его глазах. Маяк. Аномалия.

   Я оглянулся еще несколько раз,
   и оно ушло от меня,
   нежно-желтое утро
   в звенящей лазури...

   Просыпаясь в бреду, пятерня
   привычно окунулась в ведро,
   полное ОК зимней бури.

   Так волна проходит,
   камыш горит и плавится лето?
   Так затерялось в зимнем облаке.
   И так стремительно где-то, кто
   лишь наблюдает за мной вдалеке.

4. ЗАСЛОНКА. ЧТО ПРАВДА – НЕПРАВДА.

  Если ты к чему-нибудь привык – это останется с тобой. Сигареты. День стабильно начинается с них. Иногда меня начинает тошнить, но мне все равно охота курить еще. И это не банальная жадность. Несусь по улице, на бегу уворачиваясь от лучей солнца, и все-таки приятно. Невидимое пламя, невидимый дым, зеленые искорки. Знакомый запах. Я не хочу бросать курить – сигарета скрасит мне самые дерьмовые моменты жизни.

  Я выхожу на улицу и привычно наблюдаю хари уродов. За дверьми лифта, я оставила растекающуюся лужу терпения. Обожаю кефир. Могу его пить литрами. Рано или поздно и к тебе придут сны, от которых не отделаться.
– Не доедай.

  Автор пьет кофе, как Дип, всякий раз, когда ему становится плохо. Фокс, кажется называл Дипа, как наркотик – J. Может быть животное чуяло. Глитч пьет кофе. Голос у него как на последней стадии, не надо мне втирать, что сотовый настолько искажает. Он даже толком не сказал зачем нада приехать. Яся говорила, что все можно сделать на бегу. На бегу и пытаюсь сообразить куда бежать, как быстро и зачем, на остальное нет времени. Разница тока в том, что када бежит Яся, – она движется раза в два быстрее – у нее сонный паралич.

  Слава тебе господи – он хоть дома. Проблема №1 – закрытая дверь устраняется ломиком за 5 сек. Проблема №2 – бездыханное тело на полу. Открыть форточки и выключить газ – вперед. Еб твою налево, какого ты форточки все позакрывал и конфорку включенной оставил? Пинаю бездыханное тело на полу ногами.

  Автор снова пьет кофе. Я сижу напротив и внимательно разглядываю его лицо. Ты это специально сделал, скотина.
– Вовсе не специально, просто ты ехала слишком долго, и я решил подремать.
– И где ты собирался дремать? На краюшке стола?
– Не надо на меня так дико смотреть. Я сам начинаю верить, что нарочно устроил этот цирк. – ну и видок у него. Он как будто привидение увидел.
– Фокс, ко мне скотина. Я знаю что ты здесь.
– Ok, Ok, Ща. Е-е-е-ех. – эта тварь издевается надо мной.
– К ноге, сказала, меня не укусишь, я тебе не визуалка. Маленький ублюдок, ты съел бы его потихоньку, пока я пришла. В благодарность за все. Поплачь!

  Ну и сценка: Автор, как побитый собак за столом с чашкой кофе и эта тварь обливающаяся слезами, разлетающимися на всю комнату. Этому лисенку уже третий хвост режется, а он все белый.
– Вовсе не смешная картинка, но вот я теряю связного.
– И нагой тебе связи там? Сплюнь на пол. Ты выходишь из игры! Ты переполнен. А в игру вхожу я.
– Да, и Фоксом управляешь теперь ты. Нам эти связи еще пригодятся. И север не надо недооценивать.
– В общем ты прав, но только частично. Фокс, неси меня домой.

  Бля, как приятно летать сквозь стены. Быстрее, и все делать набегу. Я превращаюсь в Форт еще стремительней, чем отыграл Автор. Мне необходима еще свобода. Три лисицы несут меня в небе куда-то к дому. Может, все-таки он был прав, как и Яся – и до меня правда все доходит как до жирафа. Но не может же Глитч заставить все вещи вокруг себя работать также быстро, как его воображение. А может автор превращается в этого самого J, как и сам Тим постепенно начиная терять конкретику? А может Тим – просто часть Автора. Как я буду ему смотреть в глаза? С этим зверем на плече еще можно что-то сделать. Но когда по моему следу будет идти кошка я буду палиться перед Тимом, как пламя свечи в бриз.

5. ПОСТУПЬ. ЧТО НЕПРАВДА – ПРАВДА, А ЧТО ПРАВДА – ТО НЕПРАВДА.

  Каждому человеку свойственен свой неповторимый запах, как каждому вору приписывают характерный почерк. За неимением других вариантов ты можешь просто оставить отпечаток своего пальца.

  У каждого человека есть свой неповторимый оттенок. Я копирую неповторимый стиль человека, чтобы найти с ним общий язык, или чтобы найти в этом для себя что-нибудь новое. С людьми всегда легче общаться на их языке, я если человек прав? Я мысленно сохраню правильность этой точки зрения в индивидуальном шаблоне, это может пригодиться. Я пробовал разговаривать с одними людьми на языке других. Иногда совершенно необычные эффекты: например начинается осознавание языка. Тогда между людьми возникает настоящее общение – с изменением. Т.е. становится заметной неловкости общения – начинает переосмысливаться шаблон. Люди формируют общий язык общения. Люди меняются после общения. Кто-то давно и прочно живет нашей жизнью. Тупняк морда. Эксперимент.

  Сауна гнид тонус фонд лает камса венд ин хинди. Слайды он фордек системе об пай пас инда Лидс, из инке зри тэг форм ми ту юг эх батон инда сомы фру. Сом тайме гай кон мисс бич лазер ин вис туннеле ой персей шин, бант бит бил дед спешил форд вид контракте вот эффектов тензор вив лайка. Ин вис дай Глитч ин вент вед ту терн он за сейф меди оптикам диск ту зет аккомпанемент мужик. Виз ин вест мини лавины. Инка твист за пион бис айда за темпы.
– Глитч, гол рейс юг эва эк бег галс об каре тенька. – стрел кэтч аут зет икс венд пут обут за торг.
– Байт юн сою вей вил гору бай венд?
– Гол вез миф ею вил воет. Тим, донят эх Фрейд.
– В Элл, – коле эпос за эх анод – лет-с били зэк сцен ери об азе дамки буллами! Ясь, вот – юр хлев зев ласт форд.
– Ай акцепт. Ин, реме мэр выт ин гуд булла рис мух шанс – щит.

  Анд бай сам миракль их воз Райт. Ин фиест вид эф лог тайм эст эгид смокв ин фора он удэ винтов сила. Эдд ник сто холл заем сел виз сетей бед ин райе блей сиз. Ивин Плаг сет тел дайн, дне ин херь ай с эра ай аз а дрем миног нот тис.
– Анд турф, ай ем ин за инда ой аванс тезе – лафа фиг.
– Плаг, эр мемо бэра за чай лед худ! Оль реза лыс об ид сел вас. Ко ай глею зет колод юр смаял.


  Запоминать часы. Движение стрелок у меня в голове. И минута вновь растянулась на недели. Снова ко мне кто-то приходил ночью. Мы живем в стробоскопе. Стрелка не успевает пройти полный круг до восхода солнца. Вен ша соус эй гейм той кос пей нюнь икс зэки контуры, когда тени снова успеют принять болезненно четкие очертания, а подо кноп вырастет лестница из ясных слов.

  Мой будильник обогнал весенний дождь. Я проснулся, и иду, в ногу с прогрессом. Заглядываю в холодильник весь в поту под моим окном:
– Тим, пора искать еду, – весь день идешь, разносишь утреннюю прессу.
– Пять сек, Ясь. – чищу зубы нахожу, одеваю поверх футболки ярко-зеленую клетчатую рубаху и прыгаю в свои кроссовки – Вот.
– Тим, прошло уже 5 минут, втыкаешь. На, газетку почитай.

6. ЗАТМЕНИЕ. ВСЕ НЕПРАВДА.

  Звук и свет идут рядом. Скользят по разветвленным системам труб и проводов, передаются эстафетной палочкой от меня к тебе и идут дальше. Иногда они могут разминуться в этом туннеле восприятия, но ведь он построен именно для того, чтоб получать эффекты, которые нравятся нам обоим.

  Когда Глитч придумал включить самодельный строб под музыку мы вначале долго смеялись. Инка крутит пальцем у виска:
– Глитч, вечно у тебя заморочки психопата. – растягивает уши, высовывая язык.
– А ты уверен, что он будет работать под музыку?
– Не беспокойся, Тим, если мы захотим – непременно так и случится.
– Ну вот, – хлопает в ладоши – давайте включим обстановку галимой быкотеки! Ясь, голосуй – за тобой последнее слово.
– Я согласна. Ин, не обижайся: ты забыла, что на  качественных  быкотеках, люди – дерьмо.

  И, каким-то образом, он снова оказался прав. Форт, кажется, когда-то давно говорила, что Автор всегда прав. Мы долго вчетвером сидели и курили на подоконнике, а потом все само собой встало на свои места. Даже Плаг со временем как-то успокоилась, а в глазах у нее появились мечтательные нотки.
– И правда, до меня все доходит как до жирафа. – улыбается
– Инка, вспомни детство! Все получается легко. Лана, я рад, что мне удалось вызвать твою улыбку.

7. ПРИХОД. ЭТО НЕ ТО, О ЧЕМ МЫ ДУМАЛИ.

  Каким-то образом мы пришли. На пятые сутки мы и грибы нашли, и гул будильника услышали. Как не странно это оказался тоже берег. Неужели Рэвери круглый?
– Я никогда об этом не задумывалась.
– А походу это так – все этот факт подтверждает, либо – мы вообще в другую сторону сначала шли – к порту.

  Островок знания среди топей. За аил лент во майна этан густ де сваям пас. И берег снова поражает своим спокойствием, только еще грибы здесь растут. Эдд шримс гроб кап. Эфир грязный, каким-то образом я разговариваю голосом Дипа, а Форт мне отвечает дословно по Инке:
– Глитч, вечно у тебя заморочки психопата. Опомнись наконец, мы пришли!
– Стоп! Вращайся!
  Яся начинает вращаться. И я вращаюсь на месте и на ходу спрашиваю:
– Ты поняла меня?
– Я поняла – мы удерживаемся. Брось, Автор, мы пришли! – лицо у нее белое, глаза огромные, холодные. Она похожа на зеленую фею, изнуренную длительным полетом. Ее волосы, прямыми полосами стелются землей, разминаясь как протуберанцы правильной симметрии. Голубая рубашка в белую полоску, рукава закатаны. Бежевые бриджи. Кроссовки. Все опоясано зелеными линиями.
– ...
– Каким-то образом со мной все это уже случалось. Автор, ты уверен, что это РЭМ?
– Уже нет. Ты только глянь на них – они р-а-с-т-у-т! А знаешь, что это означает? Это тебе похуже трубы... Чего не предполагал здесь увидеть, никак...
– Ладна, Глитч, мы в этой главе с тобой не вторые. Квартогенераторы. Спи.

  Какая-то сила, с огромной скоростью увлекающая назад. Кофе я допивал уже холодным. 24 минуты 6 секунд, учебная тревога. Дотягиваюсь пальцами до внутренней связи: базе отбой.

8. РЕПЛЭЙ.

  По левую сторону от эбенового дерева раскинулись правые торсионные луга. Плиточка к плиточке, поросшие зелеными волосами. Я стою в небольшой луже черного цвета. Эта точка удивительна тем, что освещена тусклой лампочкой этого мгновения. Я протягиваю руку вперед и она тонет в невидимом тумане, часть ее как бы исчезает за невидимой тонкой чертой. Смекаю: секунде никогда не превратиться в вечность – каждая секунда таит бесконечность. Почему-то отчетливо вспоминаются сны и настойчиво лезут из всех щелей, словно белые тараканы, пытаясь раскрасить реальность во все оттенки прошлого и будущего.

  Где-то разгоняют кофе, открывается дверь, впуская наружу темноту. Мне протягивают руку сквозь старые колодцы, в которых поселились кошки. В руке бельевая веревка. Я хватаюсь за трос, ладонь раскрывается, и оттуда высыпается горстка песка. Почему-то прячу глаза. За окном дождь, рамы открываются снаружи.. Кто-то стоит со мной рядом в луже посреди апреля. Но я не хочу никуда идти, не хочу возвращаться. Отмороженное очарование ребенка, забравшегося на чердак. Из глубины твоих зрачков мне не вернулись дальние экспедиции. Я не могу оторваться.

  Я кажется понимаю в чем дело. Мы никуда не выйдем, пока не включатся на базе генераторы отпускания. Что-то Форт мешкает. Неужели холод добрался и до ее пальцев? За спиной тяжелое дыхание на грани срыва. Оболочка лопается, и мы отчаливаем на двуместной шлюпке без весел.
– Без весел, Глитч! ...
– Успокойся. – нечто судорожно пульсирует в моих объятиях. – Прими форму и рассказывай по порядку.
– Я бежала так быстро, как только могла, – пушистый розовый медвежонок – холод настиг меня у распределительного щитка. Рубильник сначала подался удивительно легко, а потом... – ледяная статуя белого медведя на передних лапах, – потом вдруг остановился и разбился вдребезги как стеклянная ваза...

  Набираю полные легкие воздуха. Разбитое стекло повсюду режет пальцы ног, постепенно растекаясь лужей по днищу лодки. Из лужи выпрыгивает жаба и садится на противоположный бортик, поминутно увеличиваясь в размерах.
– Хорошо, а ты уверена, что это все реально? – фанатично пытаюсь остановить разыгрывающуюся уже битый час истерику.
– Бля, ты шо туподоходящий?! Ты не помнишь как Тим в ладони истолок твои кварцевые очки в муку, пока ты произносил фразу "Что ты делаешь?" Не притворяйся, что ты не помнишь, как ты одной рукой в щепки разнес железную дверь бункера, забыв, что она открывается наружу. Баста! Мы потеряли контроль. Куда мы плывем? Как ты думаешь сможем мы вернуться?
– Яся, успокойся. Ногой очки, двери, рубильники, весла и всю механику с ним. Ногой всю эту тахту! Который по счету рейд мы делаем? Все напрасно. В этот раз мы либо доберемся в исток, либо вся эта пляска свиста покатится к чертам. И не важно, допрыгаем мы туда карманными кенгурушками с кисточками на ушах, прилетим бумажными самолетиками или приплывем красными рыбками. У нас времени фургон. Мы не сможем вернуться на базу, пока все не сделаем правильно.
 
9. С НАДПИСЬЮ БРЕД.

                Тишь и на:
                за спинами строят башню.
                Я задыхаюсь от кашля.
                Осень приходит в глазах дачников,
                и не видно сразу,
                какую фразу
                недавно выкинули из всех задачников.

  В книге с надписью "Книга" нахожу кучу бесполезной информации. Чьи-то несвязные для меня мысли, неправильные для меня ответы на чьи-то глупые вопросы. Тупняк. Пластилиновые люди, на ходу пытаясь застегнуть недостающие пуговицы на своих нарисованых одеждах, как бы невзначай роняют на бумажный
– Что теперь? Есть иголки?
– ..

асфальт крупные капли резиновых фраз. Они застряют в моем теле красными репейниками. Я пытаюсь освободиться от сетей – они повсюду. Судорожно ищу по карманам каких-нибудь колес, печенька, сигарету, пятачок – в рот положить.
– Запей водой.

  В переулках, в каких наблюдаю: Парень идет с подожженным фейерверком. Огонек зажигалки. Снопы искр и ты, вырывающихся из картонной трубки в руках у Тима. Он останавливается только для того, чтобы, достав из кармана, поджечь новый сноп искр и тем не менее. Выбрасывает на ходу зажигалку.
– Тим, ты пьян..
– Возможно.

  Почему я снова слышу. Мне не понадобятся уши для такого восприятия. Тупняк. Мы прекрасно общаемся, и сквозь холодное стекло, толщиной в палец. Валяться в сугробе. Считать снежинки, падающие с неба тебе на ладонь – мне не падают.

  Инка постоянно спрашивала: неужели и мы погрязнем в бытовухе, как пар от кастрюли, не достигая желанной высоты, оседает на окнах.
– Я нарисовал дождь, разве тебе не нравится?

  Однако я так и не нашелся что ей ответить. Не смог. Дети любят задавать вопросы ровно столько же, сколько "взрослые" склонны давать на них ответы. Но они не правильные. Ребенок всегда ищет ответа на свой вопрос сам. Всегда находит. И правда неправда. Каждую новую цепочку приходится доказывать в каждом из миров-мировоззрений, в каждой из систем ценностей найдется брешь. Каждый способен на суицид, ни разу не достигая истины.

  Я забыл об этом, или довелось увидеть это только сейчас? И снова раскручивается пластинка.
– Ожидай удара в спину,

10. ПС.

  Мама. Мы с Инкой так и не смогли тогда привести Дипа в чувство. Реальности. Да и не было его. Холодное пиво и прекрасно проведенный вечер. Плаг, утопающая в снопах табачного дыма с синеватым оттенком, небрежно роняющая фразы:
– Тим, мне всегда казалось, что ты на многое способен. Тебе просто от рождения это было дано. Ты занимаешься проебизмом.
– Може тебе денег одолжить?
  Молчит. А может спит. Метрономичное скрипение ночи. Блики на стенках чашек.
– Тим, тим, ты остался таким же.
– Нам нужна твоя помощь.
– И куда вы мне предлагаете бежать среди ночи?
– Никуда не надо бежать. – Плаг постукивает пальцами по поверхности стола. – иногда красивая фраза стоит больше своего смысла.

  Орнамент стола качнулся, задрожал на секунду, и снова стал просто тенью листвы, рисунком автора. Из крана материализовалась ленивая капля, и в луже воды на асфальте разошлись круги. Но терпение не лопнуло.

  Инка весь вечер периодически куда-то уходила, не удивительно – я постоянно затыкал ей рот. Думал, кажется, что мы еще успеем с ней поговорить – не успеем. Она снова припомнит мне тот чайник, что потушил пламя конфорки, и закрытую форточку. Мы снова разойдемся, разъедемся на годы, оставив друг другу по сигарете на память. Утром я почищу зубы чтобы весь день плеваться. Нас не обломает перемена мест.

  Мы так ни к чему и не пришли. Мы так ничего и не достигли. Только лишь понятно стало, почему Яся всегда сидит на берегу и слушает звук будильника. Глубина тонка.
– Выдыхай.
– Выдыхай.
– ...
– Будь здоров.