Волынка глава 11

Волынка.
глава 11.

Узнав о «результатах» похода Андрюши на отстрел следователя, Александр этого несостоявшегося киллера чуть не убил. Относительное спокойствие, безопасность – все опять рушилось, приходилось вновь, как в омут с головой, бросаться – ладно бы только проблемы, пёс с ними, а то – в проблемы непредвиденные совершенно, в неизвестность. И все из-за кого... Обиднейших прозвищ и даже тумаков Андрюша получил немало.
А в предыдущие дни всё складывалось совсем неплохо. Андрей сходил и скинул ненужные «паленые» стволы, обменял некоторое количество долларов, прикупил товарищу и себе необходимую одежду, а также затарился под завязку хорошей выпивкой и едой, пополнил коллекцию видеокассет, и гость его проводил время весьма неплохо, как в одиночестве, так и в компании Андрея и Светы, которые оба работали, оба не каждый день, а по сменам, только график у них был разный, в принципе, и потому работа и отдых, естественно, не всегда совпадали. Ранения Александру сильного беспокойства не доставляли, деятельная натура его уже требовала выхода в действии, но воля его, длительная привычка к терпению и самоограничению по мере надобности, каковую он сам для себя определял, эти порывы сдерживала, и в конце концов он свою активность направил на составление планов, как распорядиться таким подарком судьбы – для него триста тысяч долларов представлялись неожиданно свалившимся богатством. Хотелось не просто спустить эти, большие для него, деньги, а как-то обеспечить будущее, помочь родным и так далее. Кроме сна эти дни Александра протекали в возлияниях, приемах пищи, просмотре видеокассет и телепрограмм, ну и общением главным образом с Андреем. После их разговора тет-а-тет Света придерживалась политики дружественного нейтралитета, что Сашу вполне устраивало. По крайней мере сначала.
Жизнь без женского общества Александр находил однозначно скучной и неполноценной. И неполноценность эту он старался исправить при всяком случае, любыми способами. В данный конкретный момент и в данном месте в его поле зрения был всего один объект, с помощью которого мог он эту неполноценность исправить... Не говоря о других качествах (о которых он, по большому счету, и не задумывался), внешне Света – «хозяйка» нынешняя его – ему нравилась, и даже очень. К Андрюше именно дружеских чувств он не испытывал, а о прошлом Светы был достаточно наслышан – было у них немало общих знакомых – поэтому предубеждений каких-либо или угрызений совести относительно намерений своих он и в принципе не мог иметь и испытывать.
За день до вечернего неудачного Андрюшиного похода на отстрел следователя Александр и Света оставались в квартире одни. Утром, по Сашиному пробуждению, на кухне Светлана собирала ему завтрак. Александр за ней наблюдал и, ощутив желание, долго раздумывать не стал.
 Поди сюда, – Саша сидел за столом и обращался оттуда к Свете, которая курсировала между плиткой и холодильником, готовя снедь, оставшуюся после ухода утром «на смену» Андрея, к разогреву.
 Зачем? – Светин вопрос, собственно, не был вопросом, в тоне, каким он был произнесен, заключалась информация о том, что девушка знает, для чего ее зовут, и что она не хочет по этому поводу к Саше подходить.
 Зачем, зачем – надо... Подойдешь, узнаешь, – Саша подумал, что начал говорить в неверно выбранном тоне, и по ходу дела стал его менять, пытаясь найти нужный. Сопротивление «объекта» в его планы никак не входило, особенно в его нынешнем состоянии, гость рассчитывал на хорошо ему известную доступность «хозяйки», о фактах которой он в числе прочего и обещал рассказать Андрюше, если та будет артачиться из-за Сашиного проживания на квартире.
Света же, для себя, как бы она на самом деле ни относилась к Андрею, решила начать новую жизнь – старая, ветреная и неприкаянная ей не то чтобы надоела давно и смертельно, она и изначально противна была. Андрей же был самый «положительный» из ее знакомых, – работа, квартира, машина, деньги у него водились, все это давало относительную независимость, и эта независимость, частично, переходила и на Свету, потому что Андрюша как раз понимал, что такая девушка вряд ли другой раз и               по-другому ему достанется, и вел себя соответственно. А то, что как мужчина он ее не устраивал, и по её мнению она лучшего была достойна, – Света решила пока потерпеть, а там посмотрим. Пока же она была сыта по горло мужиками – и крутыми, и суперкрутыми – всякими. В общем, пока что, весьма симпатичная и совсем неглупая, волевая девушка Света жила с Андрюшей, отнюдь не гигантом мысли, духа или физических каких-то достоинств, во многом им помыкая, решения принимая часто за него, но, все почти полгода, по своему желанию, верность сохраняя ему. Саша же был убежден в обратном.
 Сань, хорош ерундой заниматься. На фиг мне к тебе ходить, – глупые или неглупые, но по крайней мере, в этой среде зачастую истинные чувства, мысли и желания люди пытаются передать словами, буквальный смысл которых к этим истинным мыслям и близкого отношения не имеет, чему примером и весь этот диалог, и этот Светин ответ. Впрочем, в другой «среде», пожалуй, просто сложность подтекстов и оттенков тона повышается, и все отличие. Зачастую.
 Чего ты ломаешься вообще? Не могу же я за тобой бегать. Иди сюда, говорю, – Саша произносил это, уже присев на край стола, куда он переместился с табурета, отрезав путь к выходу с кухни.
 Щас! Разбежалась! Можешь быть уверен, я Андрею все расскажу.
 Что – «все»? И что будет, если ты расскажешь, мне даже интересно. Что ты строишь-то из себя неизвестно кого, я не пойму, в чем проблема?
 Саша, ну давай не будем, а?! Ну живешь же ты у нас, я тебе ничего не говорю, что тебе еще не нравится?
 Еще бы ты говорила что-нибудь! Все, мне надоело...
Он направился к Свете, взяв за плечи, переставил ее от плиты, у которой она стояла, и прижал девушку к стене. Ей вздумалось отбиваться, и она даже пригрозила:
 Заору!
Александр «угрозу» ее совершенно проигнорировал , но произнес:
 Хорош брыкаться, больно...
 Пусти, и больно не будет! Надо ж ты такой нежный и чувствительный, с чего бы это? – После этих слов Света «свободы брыкания» почти лишена была уже. О ранениях гостя она ничего не знала, Саша с Андреем решили, что лучше ей не говорить, и он всегда ходил при ней в мастерке и трико. Договорились же о недельном проживании Александра на том условии, что: «сам с ним в большой комнате и живи, а я в маленькой», –  как говорила Света Андрею.
Саша уже распалился; он молча расстегнул молнию на мастерке и показал девушке огромный синяк с левой стороны груди и повязку на руке. На Свету это почему-то произвело странно успокаивающее действие, она перестала сопротивляться и позволила увести себя в комнату, к постели.
Саша только сказал:
 Еще нога. Осторожнее...
И у них закрутилось...
И закрутилось так, что через полтора суток «наезжая» на Андрюшу за его тупость и неумелость, у него на переднем плане крутилась мысль, что придется из-за этого сейчас и со Светкой завязать; на самом интересном месте. Света же, после полугодичного «полупоста» с Андрюшей, с Саней так оторвалась и так на него «запала», что если бы не несколько пренебрежительное изначально отношение к ней, – из-за ее прошлых загулов, – она бы плюнула на все, и приложила бы все усилия, чтобы заполучить этого «зацепившего» ее и, как она думала, гораздо более подходившего ей мужчину. Ну да и от сложившейся ситуации она решила взять максимум возможного.
После того, как Андрюша, – по примеру беговой клячи из своего же любимого анекдота, которая придя последней, извинялась перед мужиком, которого перед этим убедила поставить в забеге (тотализатора) на нее: «Ну не шмогла я, мужик, не шмогла...» – закончил оправдываться, Александр всерьез принялся размышлять над сложившейся обстановкой и своими ближайшими в связи с ней действиями. Человек безусловно неглупый, Саша между тем, очень редко впадал в глубокие и долгие размышления над возникающими проблемами, обычно он принимал решения быстро, столь же быстро меняя их, если того требовали обстоятельства. Он не боялся ответственности за свои неверные решения, но всегда комбинировал до последнего, используя минимальные шансы для достижения выбранных им целей. Дерзкого по характеру, его не останавливали ограничительные барьеры, пугающие большинство – законно или незаконно, наказуемо или нет, рискованно или безопасно – такими вопросами он не задавался, полагаясь на свою быструю реакцию во всем, чутье, гибкий сильный ум, нерядовые физические данные. Он считал, что всегда сможет справиться с обстоятельствами, а если и нет, – что ж, он не боялся... Лет шесть назад эти его качества «помогли» ему получить первый срок, который уже в зоне удвоился (а мог бы увеличиться и еще больше) – благодаря все тем же качествам. Первые два года «колонии строгого режима» он тогда получил за оружие – опера и следователь пытались «навесить» ему вооруженный разбой, но сделать им этого не удавалось, не было доказательств, а вот «ствол» у него дома при обыске нашли, он и не отрицал, что это его пистолет. А следователь, обидевшись, что не смог доказать разбой, преподнес этот пистолет в выгодном для себя свете, что и окончилось для Александра меньшим, но более строгим по режиму наказанием. В тюрьме и поначалу на «строгой» зоне жилось ему более или менее – по местным понятиям – неплохо. Но вскоре возник у него конфликт с завхозом их отряда – таким же зеком, только наладившим взаимовыгодные отношения с администрацией – из-за мелочных и сволочных качеств последнего. И вот, после очередных мелких разборок, когда за «крысятничество» (воровство у своих) собирался Саня завхоза бить, тот схватил ножницы и сам кинулся на него. Однако Александр в свое время норму «КМС» по вольной борьбе не зря выполнял, и потому сбил дыхание противнику ударом ноги в живот и, пополам согнув, привычным захватом на «болевой» перехватил ему руку с ножницами. Но чуть не соизмерил силу, переборщил – в результате открытый перелом, кость с суставом по локтю вылезла наружу. Ну и в итоге Саше добавили на новом суде еще два года, из них год «крытой» – то есть тюрьмы камерной системы, хуже не придумаешь, – а остаток срока он должен был досидеть в зоне уже особого режима. Так и случилось – после года на «крытой» оставшиеся два почти года он отбывал в трех тысячах километрах от дома, в Красноярском крае, в «особой» зоне, расположенной на полпути между Иркутском и Красноярском. По освобождению он вернулся в родной город и решил, что никогда не сядет больше в тюрьму. И, – плотно занялся криминалом; без решения всякого уже, это само собой получилось, но деятельность эта в противоречие с вышеупомянутым решением для него (по его мнению) никоим образом не вступала.
Так и по поводу Андрюшиного неудачного покушения, как обычно, Саша быстро решил, как ему следует поступить. Вернее, как следует поступить им, ибо он и мысли не допускал, что Андрюша мог иметь самостоятельное мнение, тем более отличное от мнения его собственного...
 Да, Андрюша, ну ты устроил подставу, все-таки... Такое простое дело запороть! Знал, конечно, что ты тупень тот еще, но не думал, что до такой степени, – Александр уже остыл и ругал товарища своего по инерции.
 Сань, да ладно, хорош уже. Я же говорю, он меня не мог узнать, не узнал, точно. Фиг ли такого случилось? А револьвер ты же все равно хотел выбросить...
 Я не хотел его выбросить! Я хотел его для дела использовать! И это что – по-твоему ничего такого не случилось?!
 Ну, я тебе отдам потом за «ствол» деньги... Как будут.
 Да на что мне твои деньги! У меня сейчас нормально с деньгами. Ты что, не соображаешь, что это просто так не сойдет? Этот «следила» наверняка дело возбудит, или как там у них, факт в том, что будут копать по этому инциденту – ни черта себе, средь темного вечера киллеры обнаглевшие следователей отстрелить пытаются! Ты это-то понимаешь?
 Ты же сам говорил, что у них там по десять дел на каждого, и меня никак не вычислят.
 Ну так я же не знал, что ты так светанёшься и ствол еще отдашь. Ладно, пес с им, допустим, тебя он не мог разглядеть и узнать...
 Да, Сань, это точно.
 Хорошо, хорошо, пусть точно, но – ствол-то у него...
 Ну?
 Что «ну» – баранки гну – это же тебе не «ПМ», не «ТТ», хотя и их «судьбу», путь порой проследить легко, это Кольт «Питон» – таких револьверов в городе раз-два и обчелся, – не пользуются они ни спросом особым, ни популярностью, да и предложение супер-редкое на «рынке» нашем оружейном, если его можно так обозвать, случается – вот и прикинь, трудно ли будет следаку твоему на Леву выйти, ведь оперативная информация у них сто пудов есть, и долго ли Лева будет запираться, что револьвер этот мне продал?
 Да, блин, что-то я не подумал...
 Вот, а теперь подумай, через сколько минут, если не секунд Денис этот свяжет мое имя с твоим, и твои подходящие габариты с тем типом, у которого он револьвер забрал, когда тот застрелить его хотел. А? Что у тебя выходит?
 Во, блин, влипли! И что делать теперь? – До Андрюши начинало доходить, что не все так безоблачно на горизонте, как ему представлялось.
 Что делать, что делать – довести надо дело до конца, раз уж начали.
 Чего, еще раз попытаться отстрелить что ли?! Саня, да ну на фиг, сейчас-то уж точно не получится, – его, наверное, охранять будут, да и вообще...
 Андрюша, кто его будет охранять? Да никто и вообще не подумает, что после такого казуса еще сразу же попытки будут – так не бывает. Профессионалы, умные люди так не поступают!
 Вот видишь – ты сам говоришь.
 Андрей, мы поступим вопреки логике, это тоже имеет место быть, сделаем то, чего от нас не ожидают. В конце концов, мы же не идиоты, посмотрим, если заметим слежку, охрану – не будем действовать. Зачем на рожон лезть. Тогда я сразу из города свалю, ну а ты... не знаю, сам решай, что делать.
 Сань, а что в натуре делать мне, посоветуй. А то я что-то ничего не соображаю – все так внезапно свалилось – и ты приехал, и следак этот, и револьвер сейчас потерял... Кстати, а что, из «Стечкина» его валить будем?
 Ну ты даешь, Андрюша! Мы будем... Я еще не думал. В принципе, не хотелось бы, это ж последний ствол у меня остался нормальный. Слушай, а давай из твоей «ружбайки», обрез испилим – все одно она тебе практически не нужна, а идти на такое дело с одним стволом на двоих смешно. Да и «Стечкина» «палить» не придется...
 Не, ты что, она ж у меня официально. Мне «предъявят» потом за нее менты. Да и оно нафиг не нужно...
 Андрей! Что предъявят?! По сезону отнесешь заяву – мол, утерял на охоте, – и всех делов, зато...
 Да погоди ты, не перебивай, я же говорю – это не нужно. Есть же обрез.
 А, ну так чего ты сразу не сказал? Какой?
 Ну, этот, свой который...
 Который мой?!
 Ну, тот самый, что ты выкинуть давал...
 Во дает! И что ж ты его не скинул? Где он тогда?
 Саня, ты же сам говорил, что у обрезов «баллистику» не делают, если гильзы на месте не оставил, то не определить точно, с какого именно на какой-то делюге стреляли, ну вот я и оставил – мало ли, пригодится, он есть-пить не просит.
 Ну и дурак! Сам попадешь, блин, и других подставишь. А «ТТ» куда дел?
 «ТТ» я правда скинул, на плотине. Зато смотри, как с обрезом удачно получилось – как раз он нужен, и как раз есть.
 Да уж, удачно... Ну ладно, в этот раз можно будет взять с собой его, но потом сразу скинем, сразу – даже если как-то потеряемся, один останешься – чтобы сразу за борт, ясно?
 Ясно, ясно. Понял. Все, сделаю, если что.
 Сразу надо делать... У тебя же номера на тачку «левые» есть?
 Есть – вместе же снимали. Еще давно.
 Ну вот, завтра поменяешь – поедем, посмотрим, что там твориться будет, вокруг следака твоего.
 Что, на машине что ли? На фига? И че это он мой всегда, следак-то?
 Конечно на тачке, мы же посмотрим сначала... Не пешком же его пасти.
 Стволы будем брать?
 Будем. Может, случай представится... Выйти-то из тачки не трудно, если что. А на крайняк и свалить на ней легче, поначалу.
 А потом?
 А потом, при таком раскладе, не важно уже. Бросим ее и пешком уйдем. Потом. В таком случае, ни о чем другом и думать не будешь кроме как, что ушел. Что смог. Но, думаю, этого не случится.
 Хорошо бы...
 Все хорошо. Будет. А теперь спать давай, завтра вставать придется рано.
Поутру на Андрюшиной белой «десятке», поменяв номера, прихватив пистолет с обрезом, они поехали «смотреть» следователя. Вначале Саня осторожничал, «шифровался», наблюдали издалека, поэтому самый удобный момент – при выходе Дениса из подъезда и сразу после этого – пропустили. Проводив его до остановки и дальше, на транспорте общественном до прокуратуры, Саня с Андреем убедились, что следователя никто не охраняет, и никто больше за ним не смотрит, поэтому порешили, если такая же ситуация будет вечером, или в течение дня случай представится, попытаться дело довести-таки до конца.
Денис в это утро пребывал в некоторой растерянности. То ли ему ждать, пока появится прокурор, и потом уже начинать действовать, то ли, не дожидаясь начальства, «писать заявление в милицию» и сдавать ствол. Потом, однако же, все разрешилось само собой. Прикинув, что можно пока предпринять по вчерашнему на него покушению (сегодня уже и слово это казалось каким-то несуразным, и сам инцидент отчего-то не воспринимался как серьезный), он, как и предсказывал Александр, озадачил по телефону знакомых оперов, чтобы те «пробили» по своим каналам, не появлялся ли у кого из местных торговцев, занимающихся подобными делами, или просто у кого-то из заметных людей в городской «криминальной тусовке» такой – весьма заметный – ствол. Затем прибежал заместитель прокурора и стал рассказывать, что сегодня во второй половине дня надо будет ему, Денису, провести выезд на следственный эксперимент (по чужому делу), так как это срочно – видеокамера с экспертом и машина будут сегодня – а сделать это больше некому. На резонные отговорки Дениса, что ему своими делами заниматься нужно, а на том деле свой следователь есть, заместитель отвечал, что его дела все равно «висяки» и никуда не убегут, а Петренко (следователь того дела) все испортит на выезде, так что данные этого эксперимента потом ни один суд в качестве доказательства не примет. У Дениса с замом, который был ненамного старше его, отношения были натянутые, и потому на вопрос, почему бы ему самому «выезд» этот не провести, зам лишь хмыкнул и сказал, что «самого» сейчас «конкретно» замещает, и покуда шефа нет, отлучиться не может. Напоминать, что выезд запланирован на вторую половину дня и к тому времени шеф, вполне вероятно, появится, Денис не стал, понятно уже было, что не отмазаться. Но под это дело он выторговал у зама легковушку на «до обеда», чтобы съездить допросить (точнее поговорить) свидетеля, как раз по делу того «крутого» коммерсанта, потенциальных заказчиков убийства которого он, вместе с цыганами вчера вечером ввел и в узкий круг подозреваемых в покушение на убийство его, Дениса. Коммерсанта убили в его собственном коттедже, в котором был он до этого явно не один, а вот с кем – неизвестно, а потом отвезли и выбросили в песке неподалеку. Коттедж располагался в микрорайоне, состоящем сплошь из таких же особняков – престижный район на окраине города, транспорт туда никакой не ходил, добраться можно было только на автомобиле. Микрорайон был престижный, но – провинциальный. В таком месте вроде бы надо иметь охрану, – «положено». И ее организовали. Вроде бы как. Номинально. Часть района оградили забором, а часть окопали рвом, на въезде поставили шлагбаум и комфортабельную «будку» при нем, и – посадили в нее сторожа. Именно сторожа, в старом, «совдеповском» еще понятии, человека, который призван именно сторожить, а не охранять. То есть, образно выражаясь, он должен не стрелять и драться, если на объект напали, а кричать: «Караул!» и «Милиция!» и в лучшем случае запомнить вора. Или налетчика. Или кого уж там еще... Так вот, посадили сторожа, вернее четырех сторожей, посменно – и они сторожили. Открывали и закрывали свой шлагбаум; когда нужно и такой же шлагбаум на выезде из микрорайона; строго спрашивали, кто к кому приехал, при въезде, и выпускали всех подряд. Один из этих сторожей, конечно, дежурил и в ночь убийства коммерсанта Рольского, видел компанию, приехавшую к коммерсанту, помнит и что она уезжала ночью глубокой (с трупом Рольского, кстати, в багажнике), но вся его помощь следствию заключалась в том, что он вспомнил марку и цвет машины, а также дал весьма смутные описания «гостей» Рольского, в этой машине находящихся. Вот с этим сторожем Денис и желал побеседовать уже давно – тот давал показания лишь следователю, ведшему дело об убийстве Рольского до него, – но никак до сих пор не срасталось... И, получив от зама ключи от «шестерки», он направился в микрорайон, называемый официально Архангельское, а в просторечии именуемый чаще всего «Федоровкой», по имени деревни, потихоньку доживающей свои дни на самом краю города, после номинального включения ее в городские границы, совсем недалеко от которой и был отстроен микрорайон.
Александр с Андрюшей еще сидели «смотрели» за прокуратурой – обдумывали, ждать ли случая здесь, либо подъехать сюда вечером, но не додумали – случай вышел. Увидев Дениса, вышедшего из здания прокуратуры, севшего за руль белой «шестерки», Саша сразу же решил ехать за ним. Поехали. Что-что, а водителем Андрюша был отличным, этого не отнимешь. И по городу, и по трассе, и по бездорожью, и на знакомой модели, и сев за руль автомобиля впервые, чувствовал он себя словно рыба в воде. И опыт кое-какой был у них по слежке, да и направление, куда едет следователь, они вскоре определили – либо на северо-западный выезд из города, либо на «Федоровку», потом убедились – на «Федоровку», поэтому проследовали за Денисом, не потеряв его и не засветившись.
 Ну точно, Андрюша, на «Федоровку» сворачивает «следила» наш, – Александр был, в общем-то, доволен, место там было безлюдное, подходящее для «завершения дела»; он чувствовал небольшой мандраж, но знал, что как только дойдет до действия, он пройдет, – неизвестно лишь, куда он намылился – в коттеджи или в деревню. Или еще куда.
 Так там больше и некуда ехать-то, – вступил Андрюша, – там городок из коттеджей этих, деревня, и все, ну лес, бор, поля еще, больше ничего на этом свертке нет.
 Вот, может он в лес и едет.
 На фига бы ему?
 Мало ли... Там в бору месяцев восемь назад, между прочим, Рольского нашли. Труп.
 А, ну-ну, помню. Я чего-то думал, что его в коттедже евоном хлопнули.
 В коттедже и хлопнули. А потом в лес вывезли, и труп бросили там. Его вообще сжечь хотели, да не вышло...
 А ты откуда знаешь?
 От верблюда! Андрюша, ты что как маленький, вопросы такие задаешь, тебе это надо?
 Сань, да хорош, не кипятись. Что делать-то сейчас будем? Если бы он в Федоровку ехал, в деревню, то вообще красота, за коттеджами бор, а потом за поворотом нам бы точно не помешал никто. Спокойно бы его «отработали».
 Если он в деревню, то, после того как коттеджи обогнем, сумеешь его догнать?
 Успею, если он не «притопит», лучше сейчас начать.
 Хорошо, если он в коттеджи, будем «делать» его на обратном пути, встанешь за оградой, – выедешь, догонишь, а если в деревню, то сразу – как он коттеджи огибать начнет – дави на газ, с расчетом, чтобы за поворотом его обогнать, там «клиента» и «окучим». Давай, если надо, то сейчас начинай расстояние сокращать, но только осторожно.
 Ясно.
И по белому, здесь за городом практически зимнему еще, пейзажу, белая «десятка» пошла на сближение с «шестеркой». Белой тоже.
Денис и впрямь преследователей не замечал. Всего-то менее чем на сутки отстоящий вчерашний инцидент с киллером как-то отдалился, стушевался, совершенно не воспринимался как нечто злободневное, на переднем плане оказались другие, более обыденные мысли, привычные дела. Подъехав к «будке» сторожей со шлагбаумом, он узнал, что нужный ему человек сейчас не на дежурстве – он сменился утром – но это не беда, так как проживал тот в Федоровке, деревне, адрес у Дениса был. Узнав это, Денис сразу и поехал в Федоровку.
Андрюше с Саней пришлось «шестерку» обогнать и так ехали со скоростью «минимально подозрительной». Но, обогнув коттеджи в самом скором времени, они заметили, что машина следователя показалась из-за поворота, направляясь за ними, – в Федоровку, точно, ибо больше по этой дороге попасть было некуда. Планам их это соответствовало вполне, и Саша решил за поворотом после бора остановить «десятку» и, когда «следак» будет проезжать мимо – никуда не денется уже – глушануть его из обреза. Приготовились действовать, Андрюша держал «крейсерскую» скорость, Александр в правую руку взял обрез, левую положил на кнопку стеклоподъемника, готовясь опустить стекло. Вошли в поворот, и от нажатия пальцем, под действием электромоторчика, прозрачный сплав свинца с кварцем поехал вниз.
Выехав за поворот, дорогу за которым до этого из-за плотного соснового бора не было видно, Андрюша стал тормозить по инерции – договорились же – но, и не будь договоренности этой, затормозить ему все же пришлось бы, пожалуй. Совсем близко от них, почти совсем перегородив собой дорогу, стоял черный «американец» – большой «шевролетовый» джип. Стоял он поперек дороги, наискось; двигаясь, видимо, от Федоровки, сейчас после остановки он капотом был повернут к «десятке», тылом своим располагался к лесу, под углом, между тупой мордой его и грейдерными сугробами на безлесной стороне дороги оставался очень узкий проезд – не факт, что в него могла протиснуться «жучка», на взгляд первый. И что совсем уж интересно, в джипе сидело трое мужчин, но водителя Андрей с Сашей почему-то не заметили, вернее не обратили внимания, потому что мужик с правого заднего пассажирского места целил в «десятку» из автомата, а передний пассажир высунул в окно пистолет, к которому была присоединена кобура-приклад, упертая пассажиру в плечо.
Андрюша тормознул резче, чем нужно.
 Заднюю! – это советовал Александр, хотя Андрей безусловно сам понял все и знал, как поступать.
Движок заглох, Андрюша вновь оживил своего железного мустанга быстро, но – к этому же специально подгадывали – к этому моменту уже на сцене появилась «шестерка».
Все события уложились в несколько секунд.
Денис тормозить заранее не собирался, однако узрев такую картину, тормознул, и удачнее, чем Андрюша – он не заглох. Но едва «воткнул» он заднюю, «автоматчик» с джипа влепил короткую – в три выстрела – очередь в колесо. Денис одновременно тронулся назад, газанул, его занесло на сторону простреленного колеса – левого заднего – и он воткнулся задом в сугробы на стороне леса.
Саша увидел и услышал короткую очередь, посланную в их направлении, сам он оружие уже держал в руках и дальше действовал вновь на «полуавтомате». Он открыл и ногой распахнул дверцу, выскочил из салона и, «спрятавшись» за дверцу (которая при случае не защитила бы ни от чего, разве от пневматики...), не прицеливаясь, моментально саданул из обреза, который держал уже двумя руками, в «автоматчика» дуплетом. Картечь с двух, коротко обрезанных стволов, разлетелась очень широко и ни одна из восемнадцати девятимиллиметровых картечин не задела водителя и переднего пассажира лишь случайно, но «автоматчик», находившийся в «эпицентре» выстрела, был убит наповал.
Почти одновременно начал стрелять передний «пассажир» джипа – очередями по три выстрела, три или четыре «серии», в лобовое стекло «десятки», – Александр перебросил обрез Андрюше, укрывшемуся за передней панелью, на переднее сиденье, а сам перекатился за багажник и вынул «Стечкин». Денис в это время, не сумев вывести увязшую машину, выпрыгнул на другую сторону от водительского места и, укрывшись за двигателем, судорожно вытаскивал из-под дубленки и пиджака револьвер.
Саня, с пистолетом в руках, осторожно выглянул из-за багажника. И напротив, из-за капота джипа тоже выглядывал водитель этой машины, тоже с пистолетом наперевес. Противники обменялись выстрелами. Все стреляли короткими очередями – Саня «двойками» и «тройками», перемежая, как получалось, водитель джипа строго по три выстрела – фиксированными. Две Сашины очереди прошли впритирку к капоту, едва его задев, но в водителя он не попал, тот скрылся за машиной, но враз появился сбоку, перед мордой черного монстра и также дважды послал по три пули в своего противника. Одна очередь попала в задний бампер, по Сашиной куртке, прощелкали осколки пластика. Второй из оставшихся в живых «джипперов» в это время несколько раз, такими же короткими очередями, «прострелил насквозь» – через лобовое и заднее стекло – «десятую» «жучку», целью имея опять же Александра. Тот крикнул Андрюше, приглушенно: «Врежь по джипу с обреза!»
Андрей к тому моменту обрез уже перезарядил, ну и не подкачал – врезал. И врезал удачно. Картечь с первого ствола, выпущенная им именно что, как говорится, наудачу, не целясь, прошла через переднюю стойку джипа, лобовое стекло и переднего пассажира-стрелка осыпало пластиком с передней панели, он пригнулся и от Андрея его защищала лишь дверь джипа, в которую и пришелся второй, более прицельный выстрел с нижнего ствола. Стрелок-пассажир был ранен, пока что, но, Саня этого – Андрюшиного с обрезом – вступления ждал, так что в ту же секунду добавил в ту же дверь еще три девятимиллиметровые пули из «Стечкина», еще две, и еще. Они были лишними, стрелок был наглухо мертв.
Саня, вновь пригнувшись за багажником, сменил обойму, а Андрей заорал:
 Саня, сваливаем! Садись, поехали, бегом!
Дверца была распахнута, Саша влетел в салон на заднее сиденье и направил ствол через ошметки лобового стекла на джип. Андрюша дал задний ход и тут последний, оставшийся в живых «джиппер» вышел из-за капота и пошел вслед за удаляющейся «десяткой», стреляя на ходу. В принципе «джипперам» нужен был Денис, но сейчас, вообще-то, помня об этом, водитель джипа стрелял все же в уезжающую «десятку» по инерции боя, который он минуту-другую вел именно с пассажирами этой машины, неизвестно зачем, почему – пожалуй лишь по стечению обстоятельств. Саша в свою очередь – очередями – сосредоточенно от него отстреливался. Оба стреляли безрезультатно, Андрюшин автомобиль проехал рядом с застрявшей «шестеркой» и через секунду должен был скрыться за поворотом.
Денис давно уже достал «Питон» и даже целился в кого-нибудь из «джипперов». Он, конечно, не мог разобраться и понять – что же таки происходит, но сразу ощутил убежденность, что именно со стороны джипа и его пассажиров для него исходит угроза – они хотят его убить. Что и не странно – первая же очередь была направлена в него, в его автомобиль. Целясь из-за капота «шестерки» в «джипперов», он наблюдал как Александр с Андрюшей расправились с двумя из них и «пустились в организованное отступление», а последний стрелок с джипа их преследовал. На мушку он его взял сразу, как увидел, и не успев еще сообразить, что если «десятка» уедет, он по любому останется со стрелком один на один, после того, как машина с Андрюшей и отстреливающимся Александром миновала его, нажал на мягкий спуск – курок взведен был уже давно – «Питона». «Джиппера» уронило – бросило на дорогу.
Саня с Андреем это увидели – и все. Скрылись за поворотом. Андрюша развернулся и понемногу приходя в себя, выдал свое всегдашнее:
 Саша, что делать будем?
 Давай, пока топи. Тачку пока придется бросить, как отсюда выедем. Ты молодец, хорошо по стрелку тому, переднему саданул.
 Да я понял, что он тебя не выпускает, стрельнуть тебе не дает, ну я с верхнего ствола навскидку, а...
 Ладно, потом, – Александр знал, что хвалить Андрюшу занятие «беспонтовое», – тот распускал перья и, в своих же собственных глазах раздувался от важности своей, и затем реагировать на обстановку начинал неадекватно – ты знаешь, где тут можно тачку до вечера или до утра пристроить, чтобы в глаза не бросалась? Ты же кричишь всегда, что город как свои пять пальцев знаешь?
 Ну-у знаю... Тут еще, не доезжая до этого, сверток есть на кладбище – заброшенное, знаешь?
 Знаю. А туда подъезд есть?
 Подъедем, оставим, нормально все. А ты первого вообще классно срезал. С автомата который шмалял. Саня, а кто это такие были?
 Инопланетяне с Альфа-центавры, кто-кто...
 Ну я-ясно. Я тоже так сразу и подумал. А чего теперь с Денисом делать?
 Хрен его знает, – сказал Александр после паузы, – не знаю, я вообще не понимаю, что происходит последнее время. Знаю только, что с «джипперами» мне последнее время везет...
 Чего-чего? С кем?
 «Джипперы». Ну, эти – «чехи», о которых я рассказывал, чей «Стечкин». Они ведь тоже на «Крузаке» были.
 А, ну да, помню. Вон, сверток на кладбище, видишь?
 Вижу. Высади меня. Я на остановку пойду. Оставишь тачку, возвращайся домой, встретимся у тебя на хате.
 Понял. Пока.
 Пока, Андрюша...
Денис тем временем, выждав и решив, что все «джипперы» уже трупы, пошел к «Шевроле» и все осмотрел. Все трое, действительно, были мертвы. Даже водитель, в которого попала всего одна пуля (правда с «357-го Магнума»), был сражен наповал. У него был немецкий пистолет – один из первых удачных стволов с пластмассовой рамкой – «FP-70Z» фирмы «Хеклер-Кох». У одного из оставшихся в джипе «пассажиров», под завязку нашинкованных пулями и картечью, был такой же пистолет, только с пристегнутой кобурой, выполняющей функцию приклада, а у второго так же хеклер-коховский пистолет-пулемет «МР-5». По виду они были, безусловно, европейцами, два блондина и один брюнет «южно-европейского» типа и, в общем-то, вполне по типам лица могли быть его соотечественниками, но было в них что-то неуловимое, проявлявшееся даже сейчас, когда трупы их, лежали перед Денисом в «лужах» крови, что заставило его подумать, будто это иностранцы. Не став их трогать, Денис занялся своей машиной, и после долгих трудов ему удалось ее вывести на дорогу и заменить колесо. Подумав, он поехал все же в Федоровку – там мог находиться участковый, а в одиночку он уже чувствовал себя неуютно, – а откуда звонить и вызывать опергруппу.
Ничего, однако же, в Федоровке у него не вышло – не «срослось». Деревня действительно кончалась – погибала, близость города не пошла ей на пользу, наоборот, с включением в городские границы все махнули на нее рукой, в том числе и местные жители. Участкового в деревне не оказалось как такового, а телефон был в наличии еще недавно, правда всего в двух местах -–на посту и в «конторе» – но незадолго до этого происшествия линия вдруг «повредилась», и устранять повреждение никто не спешил. Поэтому, меньше чем через час, Денису пришлось возвращаться «несолоно хлебавши» – общаться со свидетелем, сторожем из «Архангельского», он не стал.
На обратном пути ждал его сюрприз и покруче. Денис издалека заметил, что джипа на месте нет, что, поначалу, заставило его насторожиться. Револьвер лежал рядом с ним на сиденье, он взял его в руку, мелькнула даже предательская мысль, вернуться в деревню. Но это было бы бессмысленно – единственное, что его остановило. «Шестерка» медленно подкатывалась к месту стрельбища. Но когда Денис въехал на это место, он забыл и об осторожности – он был поражен. Не было не только джипа, не было ничего; не говоря о трупах, – но и ни капли крови, и даже ни одной гильзы – вообще ничего, что могло бы навести на мысль о произошедшем здесь час назад. Конечно, замести следы столь тщательным образом – было возможно, в этом не было ничего удивительного, но – не за столь короткий отрезок времени. Это было нереально. Именно этот факт и поразил воображение следователя прокуратуры – человека отнюдь не глупого и кое-чего уже повидавшего в жизни.