Волынка глава 12

Волынка.
глава 12.

Совсем в другое время и в другом месте, – хотя, неясно, как считать время в этих разных мирах,  а единственный известный нам способ перехода из одного в другой происходил, минуя привычное нам пространство, – происходили, тем не менее, события с известными нам людьми.
Разные события происходили, несомненно, везде – но эти, интересующие нас, – в «замке» лорда Нюбердлендского, Бердского князя, Олега, бывшего Сашиного однокашника.
Лорд с Дианой «убыли» из «замка» внезапно, под влиянием минутного порыва, собравшись на скорую руку, ибо лорду не нужно было для путешествия ничего кроме «кошачьей головы», и никого не предупредив. Они, правда, оставили записку Корфу и, главным образом Алине, в которой объясняли, что воспылали друг к другу такой всепоглощающей любовью, что ждать уже не могли. Но после путешествия в мир лорда, откуда они обещали вернуться через пару недель, где их будущий брак безусловно должны были благословить (а Олег и действительно хотел представить младшую Бэмерийскую графиню родителям). Они сразу же направятся вместе с остальными путешественниками в их мир, а там уже лорд с Дианой – без сомнения, – получат благословение графа Бэмера и, естественно, сочетаются законным браком. Вообще, до написания этой совместной записки лорд Байрон уже давно придерживался мнения, что лучше всего ему оставаться холостым, семья при его образе жизни обуза и непозволительная роскошь. Но Диана не то чтобы не могла помыслить о жизни с лордом вне законного брака – наоборот, в любовь к нему она вложила все, что только могла, и отдалась ему, не задумываясь – но она полагала, что лорд должен испытывать к ней обязательно такие же чувства и никак иначе, – и потому искренне считала, что при первой же реальной возможности у них все будет, как должно тому быть – благословение, брак, семья, дети... Лорд видел, что если сейчас, пусть даже очень осторожно и мягко, начать преподносить свои идеи о целесообразности брака как такового для любящих друг друга людей и как формы установления и закрепления отношений между двумя людьми, понимания он в любом случае не найдет. Поэтому он решил, что будет этот брак заключен, не будет ли, для него разницы нет. Тем более, что сейчас, когда чувства к Диане, новизна ощущений так захватили его, что ему казалось, будто сейчас лишь он начал жить полнокровной жизнью, поблекли все ощущения от путешествий по мирам, которые много лет были для него чуть ли не самоцелью, зато весь мир, весь воспринимаемый им мир преобразился и предстал перед ним во всей красе, окрашенный внезапно возникшим чувством. То есть, в общем-то, различными мотивами это для себя объясняя, лорд и графиня пришли к общему выводу о предстоящем браке и причины к тому, в первооснове, имели общее – взаимное чувство, пусть и разное в нюансах, но одинаковое по своей сути.
Нельзя сказать, что Алина была поражена содержанием этой записки и сложившейся ситуацией – лорд с Дианой не слишком скрывали свои отношения, а их обоюдное чувство от глаз Алины не укрылось. Но конечно, прочтя записку Алина не была рада. Барона Корфа, и тем более Горана всего больше озаботил тот факт, что лорд Байрон, как явствовало из записки, покинул мир, в котором они сейчас находились, и у них, соответственно, стало меньше шансов на возвращение в свой. Матиссу уже стало намного лучше, чтобы он мог воспринять информацию записки, но осмыслить он ее пока не смог, ведь на какое-то время он «выпал» из событий происходящих и не владел обстановкой. Дэрон после того, как узнал о произошедшем, постепенно впал в депрессию, которая долго еще продолжалась, меняя лишь свою глубину. Но всех больше страдала от случившегося Эльта, и если бы не поддержка Мари, с которой они подружились, ей было бы совсем тяжко.
Как бы там ни было, невольным гостям лорда приходилось как-то организовать свою жизнь в его отсутствие, и они, кто как мог, это сделали.
Барон и Ярл, поначалу, проводили почти все время вместе, даже Матисс, давнишний спутник и товарищ барона после того как стал вставать, практически поправившись, меньше общался и бывал с Корфом. В «замке» проживал, точнее служил, «старый» солдат – его называли «старик», хотя был это еще крепкий мужчина под пятьдесят лет – который был чем-то сильно обязан лорду и исключительно ему предан. Он «заведовал», в числе прочего, лордовым арсеналом – очень большим количеством, для одного человека, оружия холодного; и некоторым огнестрельного. Местного. То есть соответствующего по своему техническому уровню земному оружию XVI–XVII веков. Иномирные дворяне с солдатом Филиппом сошлись достаточно быстро и близко, – как гости лорда они пользовались «неограниченным кредитом» в его винном погребе, – на почве чего Филипп и проникся к ним почтением и уважением. По той же причине – что дворяне являлись гостями лорда, к которым он относился подчеркнуто хорошо и требовал того же от людей, находящихся у него на службе – их просьба обучить их обращению с огнестрельным оружием была воспринята как руководство к действию и выполнена с энтузиазмом. Неделя так для них и прошла – в пирах, попойках и воинских упражнениях одновременно – не привыкать.
То ли воздух в этом замке, в этом мире был таков, то ли другое что в них благоприятствовало амурным делам, неизвестно, только старшая графиня Алина тоже соизволила вдруг проявит благосклонность барону Корфу, которой тот до этого добивался безуспешно. Хотя и не сразу – успела даже она пофлиртовать и с Ярлом Гораном, видимости по всей просто, чтобы поддразнить барона – зато потом выражена она (благосклонность) была явно и недвусмысленно, мало того что тон благодушно, а порой и равнодушно насмешливый сменила графиня на самый что ни на есть любезный и доброжелательный (это на людях), но и в недолгом времени стало всем в небольшой компании ясно, что в Бэмере предстоит не одна свадьба, а две. И действительно, графиня Алина сочла, что ни лучшей партии, ни лучшего человека ей не сыскать. А барон – так и вовсе очень серьезно был увлечен ей, препятствий для их брака не было никаких, согласие нынешнего графа Бэмера в этом случае было лишь формальностью, а сама графиня уже дала понять Корфу, что согласна.
На несколько дней осознание этой счастливой новости погрузило барона в другой мир – мир собственных грез и мечтаний и наоборот, отдалило от проблем, имевшихся в этом мире материальном, окружающем, но затем, не без участия мыслей о том, что неплохо бы этим мечтаниям поскорее осуществиться, после того как прошли все мыслимые сроки возвращения лорда и Дианы, Корф всеми силами своей деятельнейшей натуры подключился к попыткам Горана поиска путей разрешения этих реальных проблем.
Нельзя сказать что романтические – чувства – но потребности определенные, под влиянием атмосферы местной упомянутой, обуяли и одолели и Ярла Горана. После того как его незамысловатые ухаживания отвергли Мари и Эльта, а других мало-мальски привлекательных женщин в округе не наблюдалось, Горан совсем заскучал. Потому, когда этот вопрос поднял барон, он уже горел желанием действовать.
По прошествии месяца почти с ухода в мир иной (в иной мир, то есть) лорда и Дианы в апартаментах барона состоялось совещание на тему: как дальше быть. Присутствовали почти все оставшиеся здесь путешественники – сам барон Корф, Ярл Горан, Матисс и графиня Бэмерийская; от Дэрона в его нынешнем состоянии толку не было никакого.
 Быть может пора уже приступить к делу и обсудить то, ради чего мы здесь и собрались, – обратилась Алина главным образом к барону, после того как полчаса все, а главным образом барон, осыпали графиню комплиментами по поводу ее несравненной красоты и прочих достоинств.
 Пожалуй, прекрасная графиня права, Корф, – вступил первым Горан, что показывало, насколько сложно было барону перестроиться оторвавшись от восхвалений предмета своего поклонения, – Вы не находите?
 Да, конечно, если вы все так считаете... Давайте приступим. Хотя, признаться, я плохо представляю себе, с чего и начать, – ответил барон.
 Давайте начнем с начала, барон, – это резонное предложение исходило от Алины, – мы здесь давно и похоже надолго; нам нужно домой, а единственный человек, который может нам помочь, находится неизвестно где, и уже втрое превысил им же самим установленный срок возвращения. – Вопрос – можем ли мы что-нибудь попытаться предпринять для возвращения сами, или нам остается только надеяться на возвращение нашего хозяина, лорда Байрона?
 Браво, графиня! Изложено великолепно – четко, ясно, кратко и по сути; и наше положение и основной вопрос! – отреагировал Горан.
 Бог мой, оставьте хотя бы вы, Ярл! Барон, если вы хотите высказаться в том же духе – молчите. К делу, к делу, господа! – Алина успела устать от восторгов в свой адрес и хотела действительно уже приступить к делу – вернее к обсуждению положения дел.
Все же барон не выдержал:
 Действительно, Алина, вы предельно четко и кратко изложили суть нашей проблемы. Осталось только ее решить. Я думаю, нам нужно произвести разведку...
 Барон, вы высказали мою мысль, – Горан был доволен таким совпадением намерений, – я полностью согласен, надеюсь, что и никто не будет против.
 Считаю, что дóлжно сделать обязательно, – вступил Матисс, – мы даже не знаем, где находимся и что находится вокруг нас. Выяснить это необходимо. Может быть лорд Байрон был не совсем прав, когда говорил, что он единственный, кто может доставить нас отсюда домой.
 Матисс, не нужно ни в чем подозревать лорда без всяких к тому оснований. Тем более что только благодаря его лечению вы так быстро встали на ноги... И вообще... Где ваша благодарность?
 Любезная графиня, я ни в чем и не пытаюсь обвинять нашего уважаемого хозяина, но факты есть факты – его нет, то есть информация в совместной с Дианой записке уже не полностью верна, так может и рассказанное вам лордом по поводу путешествий по мирам и тому подобное тоже не совсем достоверно?
 Пока у нас нет причин так полагать, – сказал барон.
 Да, я тоже так считаю. Но Матисс прав в том, что нам необходимо сориентироваться в окружающей обстановке, а то мы сейчас напоминаем летучих мышей, выброшенных в чистом поле средь бела дня – столь же беспомощны, и все из-за отсутствия информации, – высказался Горан.
 Я бы сказал, мой друг, – Ярл давно перешел в разряд друзей барона, и возникшие дружеские отношения, и чувства были обоюдны, – что мы уподобились всего лишь путешественникам, которые заблудились в темных пещерах, где чувствуют себя свободно лишь населяющие их летучие мыши, а проводник ушел по своим делам в самый неподходящий момент. Но сути это не меняет. Я вижу, Горан, вы хотите что-то предложить?
 Только самое очевидное, напрашивающееся само собой. По словам Филиппа и Мари довольно недалеко от замка расположена столица этого государства, – в нескольких часах езды верхом. Вот туда я и предлагаю для начала отправиться. Кроме того, что там мы сможем разузнать об окружающем нас мире, быть может нам удастся разыскать друзей лорда Байрона, по крайней мере двоих Филипп назвал мне по именам и отзывался о них как о весьма достойных и благородных дворянах, надеюсь они хоть чем-то смогут нам помочь.
 Что ж, Горан, прекрасно, – барон, увидев перспективу действовать, загорелся желанием движения, новых приключений, – это уже хоть какой-то план действий. Возможно, и впрямь удастся узнать что-нибудь о нынешнем местонахождении лорда.
 Это вряд ли, барон. Но попытка того стоит. Скорее всего они не в курсе похождений лорда и просто не поймут нас, как не поняли бы мы с вами полтора месяца назад, заговори с нами кто-нибудь о других мирах. Но кто знает... Я разговаривал об этом и с Мари и с Филиппом. Мари делает загадочные глаза и молчит, это все, а вот Филипп... Филипп кое-что рассказал...
 Что же? – спросил Матисс.
 Ничего особенно полезного для нас, но, – путешествовал с лордом Байроном в другие миры.
 Ого, наш старичок, оказывается не так уж прост! – воскликнул Корф.
 Да, он бывал в других мирах, которые называет другими странами – просто, по его словам, они попадали туда с лордом волшебным, быстрым способом. Так же и обратно – ехали или шли по местности, которой, как знает Матисс, нет и не может быть в этой стране, и вдруг оказывались враз недалеко от дома, максимум в двух днях пути от замка. Причем, Филипп всегда следовал за лордом, никак иначе.
 Все сходится.., – пробормотал барон.
 То есть он не знает как... попадать в другой мир? – задал вопрос Матисс.
 Нет, и его это не сильно интересует, ему хорошо и здесь, здесь его родина... И вообще, ни Филипп, ни Мари не выказывают ни малейшего беспокойства по поводу задержки их хозяина. Они уверены в его возвращении.
 Если бы ни Диана, я бы тоже не беспокоилась за такого великолепного воина, как лорд Байрон. Тем более с его «волынкой». Но Диана...
 Алина, я больше чем уверен, что лорд не допустит, чтобы хоть волос упал с головы нашей драгоценной Дианы, тем более что для него она в сто раз более драгоценна.
 Спасибо, мой милый барон, но не стоит больше об этом, мы обсуждали это десятки раз. Я хотела сказать Горану: Браво, Ярл! Изложено великолепно, – ясно, кратко и по сути; информация к размышлению и общий план. Я думаю, осталось оговорить детали и приступить к выполнению, не так ли?
 Мудрейшая графиня, я уничтожен, разбит, и не знаю, что сказать – Ярл явно и намеренно преувеличивал, впрочем, в шутливом тоне.
 Тем не менее, наверняка у вас есть конкретные предложения, – подытожил Матисс.
 Предложение простое, я думаю нам с бароном стоит подготовиться с помощью Филиппа, получить у него возможно больше информации и отправиться в столицу. Разведать там обстановку, пообщаться с местными жителями, повидать друзей лорда Байрона.
 Почему же так решено, что ехать с бароном должны вы? – Матисс был возмущен тем, что его как бы изначально вывели из игры, однако приоритетное право его сеньора быть в центре событий у него сомнений не вызывало, он был не доволен тем, что скарландский Ярл – изгнанник, ничтоже сумняшеся, в спутники барону определил именно себя.
 Матисс, вы еще не в той форме, чтобы пускаться в столь неопределенное, вероятно опасное предприятие. Кто же поедет еще? Дэрон и в принципе не годится для самостоятельной разведки, а в нынешнем состоянии – и подавно; что же прикажете графиня сопровождать барона Корфа? К тому же есть еще одно обстоятельство...
 Какое же, Ярл?
 «Волынка» лорда, Матисс, она... Это не магия, никакое не волшебство, к чудесам она не имеет отношения вовсе. Это... механизм. Просто такое хитрое устройство, наподобие усовершенствованного, давным-давно запрещенного у нас арбалета. Только работает по другому принципу. Собственно самой «волынкой» я пользоваться не умею, но думаю освоил бы быстро – пока вы выздоравливали, мы с бароном научились действовать подобным оружием – только по сравнению с «волынкой» более допотопным...
 Матисс, не может быть и речи, чтобы вы подвергались опасности и непредвиденным трудностям до той поры, пока окончательно не поправите здоровье, – расставил все точки над «i» барон, – Ярл Горан прав. А что, друг мой, – обратился он уже к Ярлу, – имена друзей лорда Байрона в столице вам известны, не знаете ли вы, где их искать?
 Филипп утверждает, что, по крайней мере, одного из них отыскать несложно, так как это весьма известная личность, его зовут граф де ла Морр. А со вторым будет наверное посложнее, это некто виконт де Сьюрри.
 Виконт? – переспросили одновременно графиня и барон.
 Да, именно так, – это, по всей видимости, один из местных титулов. В любом случае Филипп не знает, где проживают в городе эти дворяне, он был только в поместье графа, но уверен, что сейчас оба друга в столице. В общем, если мы найдем одного, то отыщем, можно сказать, и другого. Нужно будет еще узнать о них и у Мари.
Проговорили путешественники еще долго, но остановились уже на варианте, предложенном Гораном, к выполнению которого в тот же день и приступили.
С идеей своей о посещении друзей лорда Корф и Горан обратились сначала к Филиппу. Старый вояка и преданный слуга отнесся к нетерпению гостей своего хозяина с пониманием и готовностью помочь, хотя настроен был относительно успешного поиска этим путем лорда Байрона весьма скептически, но ничего плохого в этом не видел.
Затем поделились своими намерениями с Мари, и – удача – она точно объяснила, где искать особняк графа де ла Морр. Где обитает виконт, она не знала, зато отнеслась к самой идее встречи Ярла и барона с друзьями лорда с бóльшим энтузиазмом, чем Филипп. С ее помощью подобрали подходящую одежду, для Горана почти без проблем – одежда лорда была ему по росту, хотя и большой; а вот для барона сложно было что-то подобрать, пришлось ограничиться верхней одеждой, и та оказалась заметно мала.
Под руководством Филиппа наши герои вооружились. Для барона он подыскал самую большую рапиру – нечто среднее между рапирой и мечом, однозначно «коллекционный», «раритетный» экземпляр уже и для того места и времени, где находился замок лорда – из совсем немаленькой коллекции лорда. Но Корф долго и изобретательно выражал свое презрительное недоумение по поводу такого хилого «оружия» – не достойного, по его мнению, этого громкого звания. Кинжал барон все же взял свой. Горану выбрали отлично сбалансированную рапиру из бвлатной стали, стоившую целое состояние, даже без отделки из золота и драгоценных камней, которыми она была украшена, и в пару ей даг, – кинжал под левую руку. Колесцовыми пистолями они также вооружились сверх основательно. Филипп едва отговорил их от мысли приторочить к седлам аркебузы, но пистолетов они имели шесть на двоих по одному достаточно небольших размеров и по паре, по современным меркам, громадных. Пара чуть ли не полуметровых «стволов», конечно, стесняла движения, но уверенности этим бывалым, отличным воинам пистоли прибавляли небывало и предметом гордости являлись – той еще.
Экипировавшись таким образом и заранее выбрав и объездив коней из замковой конюшни, барон с Ярлом приготовились назавтра, с утра выехать в столицу государства их нынешнего пребывания.
На следующий день герои отправились в путь. В их ожидании Матисс и даже Дэрон, тем более Алина места себе не находили от беспокойства за Ярла с бароном и успех предприятия. Однако они вернулись в тот же вечер, преодолев за день верхом больше пятидесяти миль, если считать путь туда и обратно, абсолютно без результата. Графа де ла Морр дома не оказалось, он уехал в провинцию по поручению какого-то высокопоставленного вельможи, а домоправитель графа отчего-то проникся к нашим друзьям подозрительностью и не «выдал» им местонахождения виконта де Сьюрри, отговорившись незнанием, и вообще разговаривать с ними долго не пожелал; имя князя Бердского, друга графа, на которое ссылались барон и Ярл на него не произвело впечатления никакого.
Нельзя сказать, что сам город поразил дворян из иного мира – столица империи их мира была, уж по крайней мере, больше и величественнее столицы местной, – к необычности архитектуры, много путешествуя по разным странам, они тоже привыкли, но вот вольность обращения простолюдинов к людям благородного сословия и сама атмосфера легкости, веселья, готовности в любой момент перехода к смеху, празднику, шуткам, непринужденность в общении вызвали противоречивые чувства и недовольства местными порядками, и зависти к обитателям и заставили задуматься о справедливости и целесообразности традиций и порядков своего мира.
Барон нервничал и злился чаще, чем это было нужно и ему свойственно, на обратном пути он высказал Горану, что, несмотря на пистоли, чувствует себя неуютно без своего меча, не расставаться с которым уже привык долгие годы. К тому же, перед самым замком лошадь барона захромала, и доехали до места путешественники черепашьим шагом, благо было недалеко. Горан, который считал себя отличным наездником, слегка посмеивался над Корфом, воспринимавшем это внешне спокойно. Но для Скарландии, где воевали в основном пешими, да и верховых лошадей вообще было немного по сравнению с «захребетными» областями, – Горан  был действительно одним из лучших всадников. Барон Корф являлся одним из лучших воинов среди рыцарей всего своего мира, а значит великолепным конным бойцом, так что шутки Ярла были неуместны.
Граф де ла Морр должен был вернуться через «неделю-полторы...»
Барон считал, что ранее этого срока вновь выезжать в очень большой незнакомый город бессмысленно.
Горан, преследуя цели и свои, и, безусловно, общие, решил ехать повторно завтра же.
Разбойный Ярл, исходя из богатого личного опыта, избрал довольно оригинальную тактику достижения этих целей. Во всяком случае целей «общих»...
Он знал, что в любом городе, если «обследовать» достаточно большое количество злачных мест, можно получить сведения о всяком хоть сколько-нибудь известном в городе человеке. Руководствуясь этой тактикой, он и приступил к поиску друзей лорда Байрона. Именно, что обследуя, методично и планомерно, не забывая и о себе, естественно, он менял районы, трактиры, собутыльников, подруг, таверны и бордели. Золотом его ссудил лорд еще в Скарландии, ибо он и сам не был беден (как, впрочем, и богат), но на тот момент при себе не имел ничего, барон также предлагал свою помощь в этом смысле уже сейчас, здесь, но пока хватало лордовых монет – местной, кстати, чеканки. Заводя беседы и задавая вопросы, Горан убедился, что князь Берд (под этим именем здесь знали лорда), как и граф де ла Морр весьма популярны в городе, – если и не все знали их лично, то слышали об этих вельможах все буквально от развлекающихся дворян до служанок в тавернах. С виконтом де Сьюрри было сложнее, но со временем Ярл вышел и на его след. Пользуясь именем князя Бердского, заявляя о себе как о его друге, Ярл неизменно получал заверения в лучших чувствах и возможную помощь. Через четыре-пять дней подобных «поисков», за время которых он был в замке всего дважды, Горан остановился и «завис» в одном месте, где виконта знали прекрасно и, по многочисленным уверениям завсегдатаев, хозяина и обслуги заведения, де Сьюрри должен был обязательно появиться здесь в самый короткий срок. Заведение представляло собой нечто среднее между с трактиром и гостиницей, но в нем работало весьма немало молодых, хорошеньких, веселых служанок, всегда готовых заработать дополнительно, да и просто подарить свои ласки понравившемуся посетителю заведения.
В этом заведении вечером, совсем вскоре, Горан нашел – одновременно – виконта де Сьюрри и небольшое приключение. Собственно, странно, что при его характере и царивших в среде местного дворянства нравах он его и ранее не нашел. Небольшое приключение.
В общем зале таверны, в разноголосом гомоне, царило веселье, вино текло рекой, шумные компании гуляли вовсю – сами по себе, и объединяясь, встретив знакомых и знакомясь вновь. Горан второй день проводил в обществе Марго, смазливой служанки, «прислуживавшей» ему сутки напролет. В тот вечер «прислуживала» она ему в зале.
В разгар общего веселья в заведение вошла еще одна небольшая компания; – компания ни компания – как уж сказать, – вошедших было двое, дворяне, и пришли они вместе. Они выбрали свободный стол; Осмотревшись, один из них обратился именно к Марго.
 Эй, Марго, где Анет? Бери ее или какую-нибудь другую подружку, и давайте к нам!
Та показала мимикой Горану, что не виновата в наглости этих нахалов и ответила:
 Я занята сейчас! Не видишь?
 Ха-ха-ха, с этим волосатиком?! Брось, Марго, пойдем к нам, зачем тебе этот старик? – вновь пришедшие дворяне, знакомцы Марго, были лет так на дюжину помладше Горана.
Сам Ярл сохранял внешнюю невозмутимость, и ссоры еще можно было избежать.
 Говорю же, я занята, что неясно? Договаривайтесь с другими, я еще посмотрю, кто захочет с вами быть, зная ваш нрав, д’Арбон.
 Ого, эта шлюшка еще и показывает гонор, вам не кажется, что ее следует хорошенько отшлепать, д’Арбон? – обратился к первому шевалье его товарищ высокого роста, крепкий, не очень богато одетый молодой дворянин.
 Этим мы сейчас и займемся, Кьюсак, – д’Арбон встал и направился к столу Горана, за ним последовал и его товарищ.
Ярл, сидевший до этого вполоборота к местным шевалье, развернул стул и подошедшие задиры уперлись в пару стволов крупнокалиберных пистолетов, у которых Горан демонстративно взвел курки.
 Если хотите драться, господа, предлагаю это делать не здесь. Вы слишком неучтивы, вас следует проучить.
 Ха, волосатик-то тоже с гонором. Марго, наверно, от него заразилась, – обратился д’Арбон к де Кьюсаку, – Дворянин? это он адресовал уже Горану.
 Ярл Горан, честь имею.
 Швед?
 Допустим. Так вы готовы извиниться, или будете драться, господа?
 Может быть вы заметили, у нас нет огнестрельного оружия. Наверно у вас в Швеции так принято, но у нас это не называется «драться». Если вы предлагаете дуэль, извольте, я и мой друг к вашим услугам, – пистолеты Горана хоть и остановили шевалье, но нисколько не напугали, высказывал это все д’Арбон с усмешкой.
 Я имел в виду поединок, – произнес Горан, убирая стволы, – но могу драться и с вами двумя, если уж вам так угодно.
 О, да швед у нас герой, д’Арбон!
 Он просто не понял слова дуэль, Кьюсак, ничего, мы все объясним.
К этому моменту за развитием ситуации наблюдали уже практически все собравшиеся в заведении. Не так много развлечений было в распоряжении местных жителей, чтобы пропустить такое, как намечающаяся дуэль. Впрочем, такое «развлечение» не пропустили бы и подавляющее большинство потенциальных зрителей, избалованных в сладких объятиях гигантского спрута шоу-бизнеса и в наши дни.
Горану объяснили, что есть дуэль, и ее правила. Решили, что драться будут Горан и д’Арбон, а де Кьюсак вместе с еще одним их товарищем, – оказавшимся здесь же, в другой компании их сверстником – дворянином – выступят в роли секундантов. За несколько дней Горан приобрел среди посетителей-завсегдатаев каких-то знакомых, да даже и без этого в привычном к подобным случаям обществе секунданты бы нашлись.
Ближе к окончанию переговоров и приготовлений к дуэли, когда соперники уже собрались идти на выбранное для поединка место – пустырь на задах улицы, недалеко от заведения – в зал вошел еще один новый посетитель. Он был высок, худощав, одет по последней местной моде, довольно молод – немного старше двух задиристых шевалье, – явно благородного происхождения. Вошедший переговорил с кем-то из своих знакомцев недолго, и затем подошел к Горану.
 Князь Берд ваш друг? – обратился вновь прибывший к Ярлу.
 Да, я имею честь называться его другом, – ответил тот.
 Меня зовут виконт де Сьюрри, вы искали меня...
 О да, искал. Рад, что мы, наконец, встретились. Ярл Горан. Ну что ж, все делается вовремя. Сейчас я накажу одного наглеца, и мы сможем поговорить, если у вас достанет времени и желания.
Виконт расспросил об обстоятельствах намечавшейся дуэли, предложил свои услуги в качестве секунданта, но поскольку это было уже решено, он изъявил желание сопровождать Горана к месту поединка, и участники, секунданты с виконтом направились на пустырь.
Расположившись на краю этого пустыря, примыкавшем к улице, с которой они вышли, не мешкая, секунданты, а затем и участники дуэли приступили к действию, можно сказать к действу. В минуту противники уже заняли позицию друг против друга с обнаженным оружием – рапира и кинжал у каждого, и началась схватка.
Д’Арбон оказался неплохим фехтовальщиком, для Горана же оружие было непривычным, легким, но он за свою жизнь побывал в десятках сражений, сотнях схваток и перестал даже вести счет своим победам в поединках – он был гораздо более опытным и одаренным бойцом, и в этой дуэли такие преимущества его должны были по любому проявиться.
Обмен выпадами, финтами, обманными ударами поначалу успеха никому не принес, минуты две противники прощупывали друг друга, а Горан еще и привыкал к оружию. Освоившись он в небольшой промежуток времени нанес пару сокрушительных рубящих ударов рапирой, второй из них д’Арбон едва парировал, не столько из-за его быстроты, сколько из-за мощи первого, «отсушившего» ему немного руку, и тем паче второго ударов, а на клинке шевалье появились две глубокие зарубки, – сталь рапиры из коллекции лорда была явно лучше.
До этого пятеро не участвовавших в схватке дворян наблюдали за дерущимися молча, но после устроенной Гораном рубки де Кьюсак воскликнул:
 Хо, северянин, похоже, вообразил себя лесорубом! Эй, «Ярл», ты не в лесу, и шпага – не топор!
 Что ж, ты прав, «южанин», – Горан откликнулся с усмешкой, взор его ярко-голубых глаз горел лихорадочным, чуть безумным блеском, как всегда случалось с ним во время боя, отступив на безопасное расстояние от д’Арбона, он держался с рапирой и дагом в руке уверенно и непринужденно, – настоящий мастер убивает острием. Да будет так.
Д’Арбон ничего не сказал и перешел в атаку; бой возобновился.
Ярл ушел в оборону, шевалье наступал, причем Горан действовал почти исключительно рапирой, либо уходя от ударов противника, либо парируя их ей, не задействуя кинжал. Д’Арбон все теснил его, уверившись в своих силах и преимуществе в искусстве фехтования на рапирах, он. наоборот, активно пользовался дагом и в одну из своих сложносоставных атак задел им Горана, нанеся тому в самой верхней части правого бедра глубокий поперечный порез. Ярл как будто и не заметил этого, и некоторое время дуэль продолжалась в таком же точно ключе. По истечении минут пяти с начала схватки ситуация не менялась, Ярл, после двух мощных рубящих ударов и обмена репликами с де Кьюсаком, все отступал, д’Арбон наращивал темп, давление; повернулось же все в долю секунды. Очередной выпад рапиры шевалье Горан встретил ударом дага. Причем, не привычным ударом – он опять же, рубанул кинжалом по клинку противника сверху вниз и вбок. И хотя перед началом выпада левая рука с кинжалом находилась у него ниже рапиры соперника, и можно было бы ожидать, что он отобьет ее вверх, но движением кисти Ярл послал шпагу врага вниз и вправо от себя, а сам метнулся навстречу – стремящемуся в выпаде, и едва разминувшемуся с острием его рапиры д’Арбону. Острие своей рапиры Горан направил в горло шевалье – «по привычке», ибо это было зачастую одно из немногих незащищенных доспехами мест у большинства его прежних противников. Булат пронзил шею насквозь без сопротивления, гарда клинка дошла до плоти двигающегося по инерции без пяти секунд трупа, последовал удар, ноги шевалье подкосились и он, отклонившись направо, упал, булатный клинок же освободился, перерезав половину шеи. С д’Арбоном было кончено враз.
 А, дьявол светловолосый, – видно было, что де Кьюсак просто взбешен гибелью своего друга, он обнажил оружие и кинулся на Горана, забыв о формальностях, – защищайся!
Товарищ де Кьюсака; секундант д’Арбона последовал его примеру, с противной же стороны первым обнажил клинок виконт де Сьюрри, а не секунданты, отнюдь не связанные с Гораном дружескими чувствами. И схватка продолжилась уже пара на пару, Горан вошел в нее сразу, не отдохнув. Виконт расправился со своим противником довольно быстро и очень легко, заметно было, что в мастерстве он заметно превосходил соперника, которого, однако, только ранил в плечо, серьезно, хотя мог и заколоть, даже еще проще, так как место ранения он, похоже, выбрал заранее. Горан провозился с де Кьюсаком много дольше. В фехтовальном искусстве тот не уступал своему покойному ныне другу, но физически был подготовлен намного лучше его. Для Горана, конечно, сказывалось еще и то, что драться приходилось непривычным оружием, – усталости он не ощущал, скарландский Ярл мог более-менее спокойно сражаться в битве, длящейся часами, к тому же отягощенный латами.
На этот раз Горан  и шевалье де Кьюсак дрались на равных; наносили и отражали удары, переходили в атаку и отступали попеременно, пытались друг друга обмануть, кружили по пустырю и дрались на одном практически месте. Оба оставались невредимыми, за исключением пореза Горана, еще продолжавшего чуть кровоточить, нанесенного д’Арбоном, пока, наконец, через продолжительное время, после того как виконт де Сьюрри убрал шпагу в ножны, Горану удалось нанести скользящий укол вдоль всего левого предплечья противника. Обычная рапира, скорее всего, оставила бы на руке лишь царапину, а то и вовсе не справилась бы по такой длине с плотной одеждой, но великолепно отточенный булат сделал свое дело, и де Кьюсак получил от кисти до локтя порез – точнее, рану – до кости. Затем уже бой продолжался недолго. Горан чуть выждал, когда соперник не сможет действовать дагом, и провел бешеную атаку, которая закончилась рассчитанным уколом в сердце рапирой, в то время как своим кинжалом он «контролировал» рапиру де Кьюсака.
Так завершилась первая – и отнюдь не последняя – дуэль Горана в этом мире.
Виконт, подойдя к своему недавнему боевому товарищу, произнес:
 Весьма недурно, хотя манера фехтовать у вас очень странная, надо признать. Впрочем, главное результат. Что с вашей раной?
 Пустяк, царапина.
 Все же, думаю, нужно перевязать. Я хорошо знаю лекаря Лестена, который пользует самого герцога Бомонского, поедем сейчас к нему, мне он будет рад в любое время, и безусловно займется вашей раной.
 Не стоит того. С такой царапиной вполне справится и Марго.
 Но вы же хотели поговорить, – как раз и займемся этим.
 Что ж, тогда едем.
 Вам нужно будет вернуться в гостиницу?
 Только на конюшню, за конем. Остальное – при мне.
 Тогда к гостинице, на коней и вперед?
 Вперед...