Четверти

- Ах, почему же грустно так?
У нее было мало жизни и много смысла. А может, наоборот, - она и сама не смогла бы найти ответ. Она просто жила, не стремясь к идеалу, пытаясь выбраться из болота. Она была – это казалось ей самым важным. Со всеми своими мыслями, чувствами, поступками – она была не хуже и не лучше других.
Сложно сказать, что она значила для меня. Я видел ее редко и немного. Она появлялась все время неожиданно, исчезала странно, прощаясь так, словно и не прощалась вовсе, а сияла английским характером.
Я говорил уже, что редко видел ее. Иногда я сгорал от любви к ней, а порой ненавидел. Я хотел быть с ней, встречал ее, а проводив до дверей подъезда, уходил и за углом до крови бил о стену руками. Она убивала меня. Я страдал. Мне было хорошо с ней, ей – скучно. Мне было все равно, ей – хорошо со мной. Я боялся ее, она пригвождала взглядом меня к стене. Она боялась меня – я уходил. Мы никогда не попадали в одну ноту. Я молчал – она пела. И наоборот. Мы не дополняли друг друга, а раздражали. Поэтому то, что мы разошлись, - вполне справедливо.

- Не знаю, они как-то часто ходили вдвоем. У меня было больше возможностей видеть и ее, и его раздельно. Что между ними творилось, сложно сказать. Не то чтобы то любовь была, нет, это невозможно. Но иногда они так смотрели друг на друга, что я чувствовала себя лишней. Правда, я их никогда не оставляла одних… Он был странный какой-то… Он ведь никогда не говорил, что ее любит, но ревновал страшно. А она не обращала на это внимания. Мне было бы приятно, если бы меня ревновали, а она и не замечала. Видимо, в один момент ему это надоело.

- Мы с ним давно познакомились, причем совершенно случайно. Он был такой веселый, заводной, добрый… Я таких больше не встречала, поэтому он меня заинтересовал. Только на меня он, кажется, внимания не обращал совсем. Чего я только ни делала, чтобы он меня заметил, а он казался каким-то равнодушным. Я вообще воспринимала его как какой-то светлый образ. Я и представить его не могла… Ну, понимаешь, как мужчину. А он мне как-то рассказал, как влюбился в какую-то женщину. Значит, не такой уж он святой, - подумала я.

- В то время я был по уши влюблен в одну девушку… Она была воплощением моего идеала. Я действительно впервые, да и, наверное, в последний раз в жизни, любил так сильно и жгуче; наверное, даже чересчур, чтобы это имело право на продолжение. Она была сногсшибательно красива, умна, а главное, я ей нравился. Нравился… не более. Я гордился тем, что она считает меня своим другом. Но в один момент этого стало мало. Я мечтал о ней. Разумеется, она не ответила мне взаимностью… У нее был другой человек… Он ее во всем устраивал. Конечно, она не стремилась к идеалу, как я, да и сам я идеалом не был, а тот, другой, во многих отношениях подходил ей больше. Я пытался бороться какое-то время, она ясно дала мне понять, что все мои потуги не нужны. Я не отказался тогда от нее окончательно, но докучать ей перестал: во всяком случае, друзья так друзья. Но… Там было много всяких обстоятельств, мы стали видеться все реже. Два года спустя я избавился от своей страсти…

- Я все чаще перестала его понимать. Он говорил об этой своей возлюбленной, то называя ее любимой, то говоря, что она в прошлом… Я не знала, что и думать! Но он был так очарователен, что мне показалось неправильным не иметь его при себе. Мы, в силу разных причин, не могли бывать вместе каждый день, но раз в неделю я куда-нибудь шла и звала его с собой. Чтобы он не нервничал, мы брали с собой еще пару своих друзей… Нам было весело вместе. Не так, чтобы мы объезжали весь город в поисках приключений: он вообще был тяжел на подъем, никогда никуда не хотел ехать. Наверное, поэтому мы бывали в центре обычно без него, а он никак не мог понять, о чем мы так весело иногда вспоминаем. Но это было не принципиально, мы редко смотрели назад, обычно обсуждали какие-то мировые темы. Я, знаешь, всегда любила читать, поэтому нам всегда было о чем говорить…

- Она очень начитанная. Такая необычная. Порой меня даже пугала ее странность. Она… Она умная, но не так, как я привык. Она говорила непонятными фразами, о непонятных вещах, с неясной оценкой. Мы были очень разные. Порой мне дико было смотреть ее глазами на какие-то вещи. Это входило в радикальное противоречие с моим естеством. Думаю, я никогда не был дураком, но с ней чувствовал себя ребенком… Она прочитала много книг, но выбирала из них только то, что сочеталось с ней. Толстой определенно не ее писатель. Он… слишком прост… Я даже не знаю, как это сказать… Он… более приземленный, что ли. Ей нужен был авангард, сюрреализм. Гессе – ее писатель. Может быть… Я никогда не мог наверняка сказать, как устроен ее внутренний мир. Он был для меня загадкой. Наверное, поэтому я на нее повелся… Я всегда любил нечто неординарное. Вся она была такой… Мне так казалось.

- Они оба все время заморачивались на какой-то ерунде. Мне не особенно было это интересно. Они были похожи на заговорщиков, общаясь своими мерзкими фразами на вечные темы. Бессмысленные темы. Нет, я понимаю, что любовь – это великое дело, но надо как-то проще подходить к вещам. «Что такое любовь: белый снег зимой или белая смятая простыня?» – глупости. Вот они и сидели в снежных сугробах, да еще и поодиночке.

- Она очень красиво говорила. У нее бывали такие фразы, которым позавидовал бы Тургенев. Я воспринимал ее как ангела, мне все в ней нравилось. Безумно нравилось. Но она была моим другом, как же можно о чем-то говорить еще? Вы же меня понимаете, да? Я любил поддерживать ее игру, тоже как-то так выражаться… Потом, так получилось, я попал в окружение людей, которые не просто играли этими словами, они действительно именно так думали и говорили. С ними я привык заворачивать крутые фразы. Вернувшись к ней, я чувствовал себя свободно. Может, свободнее, чем она…

- Он становился все более и более странным. Выражался непонятно, некоторые его мысли звучали так, что я долго думала, пытаясь их понять. Зачем надо было так издеваться над нормальным русским языком? Даже она говорила проще. Он загнул, я думаю… Переборщил. Но тогда мне это понравилось. Мы уже довольно долгое время друг друга знали, причем очень хорошо… Он был так наивен, как ребенок, все время помогал, руку подавал. Просто джентльмен. Кому же это не понравится? Вот и мне понравилось. Мне показалось забавным играть с ним… Он как мальчишка реагировал, если я ему подмигивала или по-особенному на него смотрела. Я быстро поняла, какие духи ему нравятся. В общем, сводила его с ума как могла…

- Он изменился очень. Мы виделись часто, я знала, что у него появились какие-то новые странные друзья. Какая-то большая компания. Там было и много женщин. Они куда-то ездили, даже на ночь. И… Ну да, мне не нравилось, что я не знаю, где и с кем он. Он возвращался с этих встреч какой-то другой, отдалялся. Становился… злее, высокомернее.

- И кто поймет женскую душу? Я выпендривался как мог, думал, люди отвернутся, а заметил только, что обе мои подруги меня кадрят.

- Злой… А может, он просто старался таким казаться? Он вполне удачно шутил. Во всяком случае, поначалу. Только все злее и злее становились его шутки, мне бывало и обидно. Я порой думала, что ему наплевать на мои чувства, так он был жесток.

- Когда мы гуляли все вместе, он начинал острить. Все делал для нее. Меня это раздражало, потому что когда он не говорил своих острот, он молчал. Но вообще-то мы и с ней неплохо общались… Мы ведь с ней знали друг друга дольше, он-то появился уже позже. Вообще, как мы рассудили, о нем мы ничего почти не знали. Нам захотелось исправить это.

- Они обе как-то сказали мне, что им не нравится то, что они почти ничего обо мне не знают. А что обо мне знать? Они искали каких-то тайн вокруг моего имени… Да, они были. Я сам не безгрешен, и пару занятных историй мог бы им рассказать, но жизнь приучила меня к осмотрительности. Как бы хорошо я к ним ни относился, у меня должна была быть какая-то тайна. Кроме того, я не считал это важным, так что их любопытство, оставаясь неудовлетворенным, все больше и больше разгоралось. Одно время мне казалось, что это играет мне на руку.

- И все-таки, он был таким милым. Я решила, что пришла пора приступать к более решительным мерам. Невозможно было бесконечно продолжать украдкой смотреть друг на друга, «соприкасаться рукавами»… Я сказала ему о своей любви. Как могла.

- Я почти освободился от своих чувств к моему идеалу. Я был открыт для новой любви. И тут она призналась мне в любви… Я был бы у ее ног. Но моя беда в том, что я всегда уделял слишком большое внимание словам. Она не сказала мне: «Я люблю тебя», - она сказала, что любила меня раньше… Наверное, я действительно глуп, потому что надо было хватать ее руку и бежать с ней на край земли, но я слишком больно обжегся со своим идеалом, поэтому боялся, что снова все мираж и если я сейчас отдамся во власть этой девушки, я снова получу пощечину. Так я ей ничего и не сказал. Она тоже не заговаривала со мной на эту тему. Наступило лето. Я взял отпуск и уехал путешествовать по стране. Когда я вернулся, они обе были где-то за городом. Позвонить было некому. Я написал моему ангелу письмо. Потом еще одно. И еще. Я сжег несколько писем, ей передал все-таки одно. Я был осторожен, чужими устами говорил ей о своей любви. Она не поняла. Скорее всего, потому, что у нее был мужчина…

- Все началось весной… по правде говоря, уже не помню, какого года. Не знаю, любила ли я его, но то, что сердце начинало биться чаще, а кровь переливала ко всем местам, к каким только могла, – это точно, - в его присутствии. Это изводило меня. Вообще-то говоря, я вряд ли его любила тогда. У меня был молодой человек, которого я действительно любила. С ним мне было очень здорово, ради него я многим готова была пожертвовать. А он… Он мне просто нравился. Да и работали мы вместе, поэтому виделись часто. Летом наши отпуска не совпали: сначала он уехал, а за день до его возвращения на работу уехала я. Зато осенью мы снова встретились. В один прекрасный день я ему заявила, что люблю его и целиком вверяюсь в его власть. Действительно, он ребенок! Потому что он засмущался и куда-то ушел. Ты знаешь еще таких парней? Вот и я тоже. Но меня так к нему влекло… Это был какой-то кошмар. Хотя к моему официальному молодому человеку меня влекло все-таки больше… потом мне нравился еще один парень… и его друг… Но это так, ерунда.

- Я несколько лет любила его тихо, ни на что не надеясь, томясь… А потом было лето. Оно оказалось знаменательным для меня, потому что у меня начался роман с другим человеком. Ничего подобного, я не чувствовала, что кого-то предаю! Он был недостижимым идеалом, а мой малыш всегда бывал рядом, признавался мне в любви, да и вообще, с ним все было проще, понятнее. Он меня устраивал.

- Я узнал, что у нее есть хахаль. Вот и снова я уверился в том, что имеет смысл сходить в казино и выиграть в карты новый дом… Жаль, тогда не было денег… Я видел ее хахаля. Он был вполне мил, когда молчал. В принципе, я выбрал наплевательскую позицию: какое мне дело до ее женихов? Я дорожу, так сказать, своей свободой, не хочу сковывать себя какими-то чувствами, а затем – узами. Друзья должны оставаться друзьями. А на работе наша общая подруга начала ко мне приставать как раз тогда. Не сказал бы, что мне это не нравилось. Дело в том, что она и раньше заигрывала, поэтому особого внимания на все это я не обращал. А потом как-то, все в ту же осень, она позвонила мне и сказала, что любит меня. Предложила свои душу и плоть. Я не отказал, но и за предложенным не погнался. Просто сказал ей, что она врет, что никогда она моей не будет, что это игра, что она просто тоскует по своему молодому человеку, с которым они почему-то поругались… Я вообще-то говоря однолюб. Но самое смешное то, что спустя неделю позвонил мой ангел, и сказала она то же самое… Ей я ответил так же. Когда положил трубку, долго плакал. Сердце разрывалось, я впервые в жизни ничего не понимал. Не укладывалось в голове, почему они таким чуть нескладным дуэтом кричат мне о любви.

- Мы шли с ней как-то и говорили о нем. Сошлись на том, что несмотря ни на что он все равно очень милый. Решили: пусть будет нашим парнем. Ну и признались по очереди ему в любви.

- Между ними словно началась какая-то борьба. Мне казалось порой, что цель ее была не победить друг друга, а извести меня. Я мог быть с любой из них. Я даже готов был рухнуть на колени перед любой и закричать на всю округу о своей любви. Но только это было бы ложью… Я сравнил их, представив в виде двух бутылок вина. Одна из них темная, а вторая – полупустая. Внутренний мир одной, мне казалось, богаче. Но дело было в том, что как только я наливал себе вина из одной из них, я чувствовал едкий привкус марганцовки, перемешанной со спиртом. Хмелел, но не от вина… Несмотря на настойчивые просьбы обеих, я не мог даже поцеловать ни одну из них. Удивляетесь, почему? Да, они обе красивы.. Поймите, я был бы рад, но, рассказывая мне о любви, обнимая меня, они мимолетом упоминали о своих хахалях. Знаете, я ведь собственник. Ревность убивала всю страсть. Я же понимал, что я им не нужен…

- Мы постоянно с ней общались и обменивались новостями насчет него. Как-то она сказала мне, что она поцеловала его. Недолго думая, в тот же вечер я заставила его поцеловать меня. Нет, не перестану говорить, что он просто ребенок: как он был смущен! Я понаблюдала, как он шел после этого домой: его ноги заплетались. Не думала, что он такой скромный. Это не просто мило, это смешно.

- Когда я узнала, что они целовались, я приступила к более решительным мерам. На работе я практически не отходила от него, ставила его в такие ситуации, что он, бедненький, не знал, куда деться от смущения и стыда. Забавный такой. Но забавляться можно было долго, мне нужно было нечто большее. Был какой-то праздник, и наша фирма организовала вечер, сняли зал, включили музыку. Мы танцевали с ним. Она тоже пришла… До ее прихода у меня почти получилось овладеть им окончательно. Но как только появилась она, на медленный танец он стал приглашать ее. Правильно она с ним поступила: прямо во время их первого танца она заметила своего знакомого, нашего сотрудника, и предложила ему потанцевать. Тот согласился, конечно, а этот бросился сразу ко мне. Я его наказала: сказала, что все с ним ясно, и подарила свой танец другому.

- Как-то наша фирма устроила вечер танцев. Мы танцевали с ней. Все было замечательно. Я почти собрался с мыслями, собрался духом, приготовился сказать ей, что люблю ее. Она действительно была обворожительна, поэтому не знаю, разум ли мной тогда руководил… Но тут появился мой ангел. Я бросился к ней. Пригласил ее на танец… А дальше… Дальше было то, что я ей не могу простить и сейчас. Даже певец не начал петь, а она танцевала уже с другим! Я попытался вернуться к своей вожделенной, но она абсолютно правильно со мной поступила: напомнила мне, что я только что ей таким странным образом изменил, и стала танцевать с одним своим приятелем. Я чувствовал вину и обиду. Они обе были в этом темном огромном зале, они обе поиграли со мной, обе бросили меня, обе… Неважно. Ангелу я мысленно поджег крылья, приделал рога и решил, что так ей куда больше идет. А вторая… Я не знал, как к ней подойти, ведь я же был виноват перед ней. Ангел-бесенок поняла свой промах, на следующий танец вызвала меня. Я согласился… Мы танцевали, я смотрел ей в глаза и ничего там не увидел. Я понял, что мы чужие друг другу. В очередной раз подумал о том, как мне надоело женское непостоянство. Я прочертил на ней половину креста.

- Однажды мы гуляли с ним, я была немножко пьяна. Он это заметил. Но в этом ведь нет ничего особенного… Выпила я совсем мало, чисто символически. Как же он мне нравился! Было темно, холодно, но мне жгуче хотелось его поцеловать. Отбросив ложную скромность, я объявила ему об этом. Он снова показал смущение и отстранился от меня. Вообще-то, я редко отказываюсь от задуманного, поэтому заставила его пройтись со мной еще несколько кругов. В тот день планировалось, что мы должны встретиться дважды: днем и вечером. Просто кому-то надо было срочно уехать, а это был выходной – мы любили гулять по выходным – и на вечер были грандиозные планы. Отказываясь целовать меня, он говорил, что вечером удовлетворит мою просьбу. Я все равно говорила ему, что хочу его поцеловать… Я бываю очень настойчивой, если чего-то хочу. Я своего добилась.

- О том, что мы танцевали на корпоративной вечеринке все время вместе, стало известно моему молодому человеку… Сплетни разносятся быстро. Поэтому я решила пока не компрометировать себя и к нему больше не приставать. Мой молодой человек все-таки важнее. Он и сам был согласен с моим решением, хотя я видела, что мне удалось подцепить его… какой же он маленький все-таки; так легко было привязать его к себе. Но мои мысли были заняты другим…

- Странный был день, из-за чьих-то разъездов мы решили встретиться дважды за день. Я провожал ее как обычно до дома. По ее поведению я понял, что она снова хочет объятий, поцелуев... "Шепот, робкое дыханье..." Поэтому я решил отвлечь ее от этих мыслей, говорил какой-то бред, мы кружили вокруг ее дома. Я по глазам видел, что она чего-то хочет. Я ничего не хотел, ведь за несколько дней до этого решил, что нас больше ничего не связывает. Я надеялся, что мне будет проще, если я тоже буду пьян, поэтому пообещал сделать все, что она хочет, но во вторую нашу встречу… Она рассказывала мне, как любит меня, мой, такой-сякой, невинный образ, что я для нее чист, как ангел, но на взаимность она не может рассчитывать. Она все равно наполовину своего добилась. И, видимо, успокоилась. А я с нетерпением ждал вечера. Только вечером ничего не вышло. Она снова заговорила о своем хахале, страдала из-за того, что они поругались в очередной раз. Я понял, что любит она его. А я… для них обеих… всего лишь игрушка. Обидно. О какой взаимности она говорила? Любую взаимность убьет ревность. Я ревновал, мне было невыносимо больно, мне плакать хотелось, а им было наплевать. Тогда я и решил, что нас больше ничего не связывает ни с той, ни с другой.

- Он был странный весь вечер. Пытался шутить. Я вообще-то за него не беспокоилась, а сейчас, вспоминая, понимаю, что его поведение адекватным не было, зря я не обратила на это внимания. Но ведь всем же легче стало, да?

- …А потом он, ни с того ни с сего, уволился из нашего офиса. Я звонила ему домой, но застать не могла. Номер мобильника он поменял. С чего он так? Писала ему письма, он не ответил ни на одно. Наверно, все было правильно. Ведь, знаешь, когда он был рядом, моя личная жизнь не клеилась, а сейчас я замужем, и мы оба счастливы.

- Мы правильно сделали, что разошлись. Кроме мучений, это ничего не приносило. Жаль стольких лет жизни, проведенных в глупых страданиях. Жаль, что я столько боли перенес.

- Я, честно говоря, не совсем понимаю, почему о нем вы спрашиваете именно меня… Нет, он не был моим сотрудником, мы просто работали в одном офисе… Так скажем, иногда, по роду деятельности, мы пересекались, мне тоже приходилось давать ему кое-какие поручения. Кому? Первой – да, вторую, к сожалению, не знаю… А, если вы так ее описываете… Да, она была у нас на корпоративной вечеринке один раз, я припоминаю. Но лично мы не знакомы. Да, она заходила к нему несколько раз после работы, но, повторяю, мы с ней знакомы не были. О нем? Он мне казался веселым и раскованным, но это немножко не тот тип людей, который мне нравится… Что-то напускное в его поведении было… Тем более, мне рассказывали коллеги, что он был в общем тих и скромен, но я за ним такого никогда не замечала…

- В нашем офисе бывало и так, что сотрудникам работа доставалась не только от собственного шефа, но и от других вышестоящих лиц. Там была одна девушка... По правде говоря, она не намного меня старше… И я, познакомившись с ней, по уши в нее влюбился… Просто ночами спать не мог… Понимаете, она так улыбалась, что я полжизни отдал бы только за то, чтобы видеть ее улыбку… Но больше всего меня очаровали ее глаза… Пожалуй, это были единственные глаза, в которые я мог смотреть и не думать ни о чем, просто тонуть, наслаждаться, жить их блеском… Это позже я узнал, что она замужем и у нее есть ребенок…

- Нет, я не догадывалась о том, что он был влюблен в нее… Мне она никогда не нравилась… Я ей не была подотчетна, но она ко мне придиралась… Мне кажется, у нас с ней была взаимная антипатия… Хотя… Да, сейчас я припоминаю, он меня однажды спросил, как можно сблизиться с человеком… Я дала ему пару советов: например, говорю, старайся всегда попадаться на глаза, стань другом. Я его долго пытала, к кому это он собирается подкатить, а он только ответил, что я, возможно, этого человека не знаю, да и вообще это бессмысленная затея… Замял эту тему, в общем… Наверное, он тогда говорил именно о ней… Вообще, глупо как-то… Неужели он за нас не боролся из-за того, что был влюблен в нее?

- Я был влюблен в нее столь сильно, что ни та, ни другая всеми своими приемами не могли убить во мне этого чувства. Возможно, если бы ни она… Я бы уже женился… либо на первой, либо на второй… Но я не мог обмануть сам себя, поэтому решил просто уйти из жизни всех трех… Хотя она о моих чувствах ничего не знала.

- На самом деле… Да, я знаю, что вы мне показываете… Да, я не хотела говорить об этом… Вы понимаете, на кону мое спокойствие… Но… Мне как-то в руки попал этот сборник – Альманах – там, под его именем, я нашла цикл стихотворений. По описаниям я догадалась, что речь обо мне… Ну да, вы правы, там стоят и мои инициалы… Скажите, зачем вы проводили это расследование, если и без моих слов вы и так знаете, почему он ушел? Хотите услышать от меня? А что я? Вы имеете с ним связь? Хочу ли я, чтобы он был со мной? Знаете, мне это давно уже не надо… Он очень мил, но, повторюсь, не в моем вкусе…

- Я бы рискнул. Я бы сказал ей о любви, тем более, в ее глазах сквозило такое одиночество… Однако… Я по-доброму завидую ее мужу. И я за него рад. Никогда бы не простил себе, если бы увел у него жену.

- Кольцо? Нет, это не обручальное кольцо. Я ношу его просто так. Ну и что с того, что оно на правой руке? Я католичка.
2.01.2004