One night...

Палец ме-е-едленно, с тихим противным скрипом, пытаясь угнаться за торопливой капелькой, пополз по стеклу. За пальцем оставался размазанный след, несколько нарушавший строгую чистоту недавно вымытого стекла.
Черный ноготь лаково отражал рассеянный свет редких фонарей.
Я опять начала курить по ночам...
Ночь была практически не слышна за гулом столицы. Шорох шин, визг шин, рокот двигателей... тающие перекаты смеха... несколько смутно знакомых аккордов... кряхтение старого дома - то тут скрипнет, то там. Неожиданно, еле уловимо, тоненько зазвенел колокольчик. Серебрянным смехом отразился от жалующихся стен и рыбкой нырнул в распахнутую настежь форточку...
Раньше такого не было.
С _той_ стороны шел дождь. Капли отчаянно - наискось барабанили по асфальту, рикошетили от начинающих предупредительно желтеть листьев, прибивали невысокую траву, беспокойно шуршавшую в под окном.
В темноте, за спиной, заворчали и недовольно заворочились...
- Ты что, не видишь, здесь я тру? - я задумчиво поддержала диалог фразой из анекдота. Не затушив докуренную до фильтра сигарету, я выбросила ее в приоткрытую створку.
Опершись на подоконник, я лениво проследила траекторию полета вишневого огонька до самой земли, где рассыпывшись прощальным снопом искор, он был немедленно утоплен очередной порцией дождя.
Ритуал знакомый всем или почти всем курильщикам.
Присев на подлокотник кресла, я задумчиво вертела в руках зажигалку, смотря на постель.
Столько-то лет назад, тысячи закатов и восходов назад, тысячи сигарет назад, литры теплого вина и стылого кофе назад, сотни тебя и десятки меня назад, 9 смертей назад, я вот точно так же сидела и смотрела, как ты спишь.
Мы изменились - перед глазами замелькали картинки; четкие, отчетливые, как слайды; услужливо подкидываемые памятью - и остались теми же. Му уходили, и возвращались. Потому что не могли иначе.
Твой запах пропитал меня... я проросла тобой, как и ты врос в меня...
Отражения, преломленные в разбитых зеркалах, в неверных гранях бокалов, в грязных витринах магазинов.
Каждый раз мы наивно надеялись, что сможем ... без.... И каждый раз, не могли не прийти. Отпусти, отпусти меня...
С улицы брызнуло ветром, и зябко поежась, я протянула руки в обрывках рукавов старого свитера - твоего - второпях наброшенного на голое тело, к чадящему пламени свечи.
Когда-то это был маленький пузатый гном, в синем колпачке и с хитроватым взглядом.
Сейчас же он доживал последние дни - воском стекали на кованую подставку уже высокие ботфорты - как и полагается, в тон головному убору.
"А ведь он мог еще жить и жить.... а теперь от него остались лишь рожки да
ножки." - лицемерно подумала я... Рога и копыта...
Задув свечку - недолго тебе осталось - и сдернув свитер, я нырнула в теплый кокон одеяла... согревая окоченевшие руки о тело, лежащее рядом.
Практическая польза сожительства оказалась очевидной практически сразу - руки согрелись через какую-то пару минут.
С некоторым чувством благодарности, я нагнулась, чтобы легонько чмокнуть в его губы, рука скользнула по волосам... кожу неприятно царапнули отрастающие волосы на висках.
- Будем брить, - твердо заключила я, поделившись приговором с охающим жилищем.
- Бу-у-у-удем, - протянул сонный, но уже сочившийся ехидством голос.
Предложить ему, что ли в баночку яд сцеживать?
- Станок твой, - защекотал ухо голос, и хохотнув добавил, - "Venus" - почувствуй себя богиней!"