Астральный воин

                Глава 1. Посланец небес

16 июля 1992 года,  четверг.

  Алексей Круглов позвонил нам во второй половине дня и на правах старого друга напросился в гости. Вечер мы собирались провести дома, поэтому очень обрадовались возможности отложить запланированные дела,  чтобы за чаем и оладьями поболтать о разных разностях.
  Мы – моя младшая сестра Марина и я – познакомились с Алексеем шесть лет назад в литературном клубе. Мы писали стихи и прозу. Алексей не писал ничего, но любил критиковать других, не давая спуску ни робким новичкам, ни признанным авторам, чем восстановил против себя многих членов клуба. Мы не раз спорили с ним, но самоуверенность не позволяла нам принимать его замечания слишком близко к сердцу.
  С Алексеем нам было интересно. Он любил природу и все выходные проводил в туристских походах. С ним и небольшой компанией его друзей мы облазили все соседние горы, ходили на дикий пляж и на мол, вечерами после работы блуждали по безлюдным улочкам городской окраины, где начинаются дачные участки.
  Алексей и его друзья-туристы работали на заводе, жили в рабочем общежитии. Иногда они приглашали нас к себе на чай и устраивали просмотр слайдов и фотографий, сделанных в походах.
  В конце 1987 года литературный клуб распался. Компания туристов продержалась ещё некоторое время, а затем на заводе началось большое сокращение штатов, и наши друзья из общежития разъехались, кто куда. Алексей укатил на Украину, занялся бизнесом и нашёл себе подругу в Киеве.
  В феврале 1990 года я уволилась из горкома комсомола, где временно работала бухгалтером, и отправилась в Петропавловск-Камчатский к тёте. Прогостив у неё несколько месяцев, вернулась домой и, к ужасу своей интеллигентной семьи, устроилась почтальоном на Главпочтамт. Это не было формой эпатажа.  Просто  я чувствовала, что больше не могу жить так, как жила прежде. После путешествия на Камчатку и Командорские острова, наш город казался мне скучным и убогим. Моя новая работа нравилась мне, но требовала большой физической выносливости. Я очень уставала и выходные теперь проводила дома.
  Наши знакомые по литературному клубу решили выпустить за свой счёт небольшой сборник и предложили нам с Мариной участвовать. Я подготовила к публикации приключенческий рассказ, Марина – несколько стихотворений.
  Со сборником ничего не получилось. То было время, когда из-за дефицита бумаги одно за другим закрывались мелкие печатные издания, а центральные газеты и журналы начали выходить с большим опозданием, сдвоенными номерами.
  В конце июня 1992 года Алексей приехал в наш город по делам. За те полтора года, что мы не виделись с ним, в моей жизни произошла очень существенная перемена: я занялась магией.
  Причина моего нового увлечения заключалась в следующем. Я писала книгу, главный герой которой был колдуном. Когда, десять лет назад, ещё в школе, я задумала и начала мистическую повесть, в последствии выросшую до размеров романа, мне казалось, что нет ничего проще, чем выдумать приключения человека, способного решить все свои проблемы неожиданным, необычным способом. Но вскоре я поняла, что воплотить на бумаге мой замысел будет нелегко. Чем дальше я углублялась в дебри своего сюжета, тем сильнее ощущала собственное невежество в вопросах колдовства. Как вызывают дьявола? Что чувствует человек, когда ему является потустороннее существо? Мне некого было спросить об этом. Я полагалась на собственную интуицию. К счастью, у меня хватило ума полностью довериться своему персонажу.
  Колдун оказался настоящим. Он знал то, что было неизвестно мне. Я не смогла втиснуть его в жёсткие рамки своего замысла. Он не желал подчиняться моей воле. Эта ситуация знакома многим пишущим.  В какой-то момент автор внезапно обнаруживает, что его герои вышли из повиновения и уже не играют задуманные им сцены, а импровизируют, предоставив ему наблюдать за их действиями со стороны.
Так поступил со мной Конрад. Первоначально действие моей книги происходило в Чехии середины семнадцатого столетия. Он изменил мой сюжет. Настойчиво, из ночи в ночь, он являлся мне во сне, в обстановке, совершенно не похожей на ту, в которую я поместила его. Я видела чужое холодное море и маленький парусник, скользящий между безлюдными островами. Мне снились морские путешествия и сражения, которых не было в моём романе. В неведомом мне мире Конрад жил своей, неизвестной мне, жизнью. И я перестала спорить с ним. Я предоставила ему полную свободу и не пожалела об этом. Книга стала интереснее, рождаясь из сновидений и медитаций, как и сам образ моего персонажа.
  Меня зовут Неле, как вечную подругу Тиля Уленшпигеля.   Говорят, что имя влияет на судьбу своего хозяина. Думаю, это действительно так, потому что с самого раннего детства меня сопровождает мистика.
  Конрад появился в моей жизни намного раньше, чем я начала писать о нём. Светловолосый, худощавый, с хищными чертами лица, с прозрачными  глазами, в которых временами отражалась чистая морская синева, он был героем всех моих детских игр. Я называла его разными именами, заставляла выступать в нескольких ролях одновременно, не осознавая, что это один и тот же актёр театра моего воображения. Мои первые литературные опыты были связаны с этим образом. Какую бы тему я не избрала, ему находилось место в любом моём замысле. Если бы мне повезло встретить в жизни человека, настолько же близкого мне, он стал бы моей единственной любовью. Но люди, с которыми меня сводили обстоятельства, были слишком непохожи на него. Я видела немало интересных личностей, больших оригиналов, получала от них множество разнообразной информации, но настоящей духовной близости у меня не было ни с кем. Я мечтала о таком друге, который мог бы заменить мне весь мир. Должен же был существовать где-то на земле мой духовный двойник! Я упорно искала его и в своём городе, и во всё более и более далёких краях.
  С началом Перестройки возникла мода на переписку с иностранцами. Журналы и газеты печатали адреса зарубежных любителей эпистолярного жанра, желающих найти друзей и возлюбленных в СССР. Я активно включилась в это развлечение. С 1985 по 1990 год у меня появилось больше сорока партнёров по переписке во всём мире. Один из моих немецких друзей, получив мою фотографию, пожелал ближе познакомиться со мной, намекая на возможность брака. Он оформил мне вызов. Я не поехала, о чём и по сей день не жалею. Возможно, тот немец  был моей судьбой, но он не был тем, кого я любила и искала.
  С каждым годом перемены в стране становились заметнее. Они радовали меня. Я верила в Перестройку. Всё старое, косное, патриархальное уходило в небытиё. Рушился ненавистный мир ограничений и запретов. Темы, в прошлом запрещённые, вдруг обрели популярность, и я поняла, что имею шансы стать модной писательницей. Моё пристрастие к мистическому жанру больше никого не удивляло. Граждане СССР, воспитанные в духе атеизма, ударились в религию и оккультные науки. Теория Дарвина о происхождении человека от обезьяны перестала удовлетворять широкие массы трудящихся, желающих быть потомками Адама и Евы или, на худой конец, пришельцев из Космоса. Невесть откуда в нашем, прежде свободном от суеверий и религиозного мракобесия обществе, появилась целая орава колдунов, ведьм, астрологов, предсказателей, знахарей, шаманов, контактёров с внеземными цивилизациями. Средства массовой информации сделали им рекламу. Профессия экстрасенса стала престижной. По всей стране открывались школы и курсы экстрасенсорики. Всё это было для меня как нельзя кстати. Моя работа над романом пошла быстрее.
В марте 1991 года я окончила курсы биоэнергетики при Кишинёвском международном центре нетрадиционных методов оздоровления, а затем вступила в созданную у нас в городе Ассоциацию экстрасенсов и уфологов. По субботам члены Ассоциации собирались в Большом зале городской филармонии, слушали лекции психотерапевтов и биоэнергетиков, проводили коллективные медитации, оздоровительные сеансы, обменивались опытом. Перед нами выступали известные в городе колдуны, контактёры с ВЦ (внеземными цивилизациями), приезжие мастера гипноза, факиры, астрологи. Здесь же, прямо в зале, продавалась оккультная литература, свечи, индийские благовония, рамки и маятники для биолокации, камни, амулеты, аудиокассеты с записями медитационной музыки.
Моя домашняя библиотека пополнилась работами Штайнера, Тухолки, Лидбитера, Блаватской. «Практическая магия» доктора Папюса стала моей настольной книгой. Я занималась по ней довольно успешно. Прежде я и не подозревала, что обладаю способностями к колдовству. Наша семья была глубоко атеистической. Домашние не одобряли моего увлечения мистикой, но теперь примирились с тем, что в их доме появилась самая настоящая ведьма. Примирились, кстати, совершенно спокойно. Мне повезло, что я воспитывалась в семье, где о религии всегда говорили  как о пережитке прошлого. Я была свободна от религиозных догм и могла выбирать сама, во что мне верить и чему поклоняться.
 «Ты только не сойди с ума со своей ерундой», - это было единственное напутствие мамы.
Начинающие экстрасенсы постоянно находятся под угрозой сумасшествия, но я даже не допускала мысли о том, что со мной может случиться подобное. У меня не было ни дурных привычек, ни навязчивых идей и, что особенно важно для тех, кто занимается без опытного наставника, я совершенно не боялась потустороннего.
Мои первые опыты воздействия на людей и предметы удавались, и это вдохновляло меня. Я убедила себя в том, что с помощью магии смогу добиться в жизни абсолютно всего, получить ответы на все интересующие меня вопросы. Но главное, у меня появилась возможность найти во Вселенной человека, о котором я мечтала. Я уже почти разуверилась в его физической реальности, но в мире ином наблюдала за ним, любовалась им. Я была безумно влюблена в него и иногда среди ночи вдруг чувствовала, как его руки крепко обхватывают мои плечи. Это был инкубус. В его образе воплотились мои представления о колдовстве.
Следя за его действиями в сюжете моей книги, я слышала, как он разговаривает с другими персонажами. Я хорошо знала его голос, то мягкий и ласковый, то резкий и насмешливый. Но не было случая, чтобы он заговорил со мной, или я обратилась к нему. Наши свидания с ним вне романа проходили в полном молчании. Я просто знала, чего он хочет, зачем пришёл. Это знание возникало внезапно, как озарение. Он появлялся без зова и уходил без моего согласия. Мне хотелось научиться вызывать его по своему желанию. Тогда я обрела бы невидимого  друга и помощника, с которым не рассталась бы и после смерти.
Конечно, я не собиралась рассказывать Алексею о моих замыслах, но, естественно, намеревалась похвастаться своим дипломом экстрасенса – не зря же я получила эту красивую, красную с золотыми буквами игрушку!
Люблю подразнить Алексея! Он владеет гипнозом, занимается йогой, но, будучи убеждённым атеистом, отвергает её духовную сторону. Религию он ненавидит и выходит из себя, когда в его присутствии кто-либо осмеливается заявить, что верит в возможность существования чего-то сверхъестественного. Тем не менее, он всегда не прочь поговорить о мистике и религии с достаточно эрудированными в этих вопросах людьми. В числе его знакомых есть баптисты,  православные христиане, экстрасенсы и цыгане, гадающие на рынке.
Пока Алексей жил в нашем городе, руководитель баптистской общины не знал покоя. Алексей ходил в молельный дом, был знаком со всеми молодыми прихожанами и не упускал случая побеседовать с ними о религии и атеизме. Однажды он пригласил баптистов к себе в общежитие и устроил диспут на тему «Бога нет, а Библия врёт». Нам с Мариной повезло присутствовать на этом историческом мероприятии. Проспорив на повышенных тонах часов шесть, участники диспута расстались, гордые собственным красноречием и ещё более уверенные в своей правоте.
В ту пору мы конфликтовали с Алексеем из-за его грубых отзывов о наших стихах и, конечно, не преминули испортить ему настроение, заявив, что аргументы баптистов показались нам убедительными. Этого предательства он не смог нам простить и с тех пор считал нас глупыми фантазёрками, легко поддающимися дурному влиянию.

***
Алексей появился, как обычно, с опозданием. Чайник вскипел, остыл,  и мы снова поставили его на плиту.
В обществе Алексея я чувствую себя комфортнее, когда на мне домашний халат и тапочки, а не нарядное платье. О косметике, бижутерии и высоких каблуках при нём лучше не заикаться. Алексей не выносит, когда женщины стараются приукрасить то, что дано им природой. Его идеал – естественность и непосредственность первобытного человека, причём не только в одежде, но и в общении с окружающими. К этому идеалу он стремится с большим упорством и пытается навязать его всем своим знакомым обоего пола. Он любит демонстрировать презрение к условностям всякого рода, говорит, что думает, ни с кем и ни с чем не считаясь,  принципиально не курит и не употребляет спиртное. Носит  потёртые вельветовые брюки горчичного цвета, свитер, кеды или ботинки и старую штормовку, пропахшую дымом туристских костров. Летом, в самую жару, его гардероб состоит из спортивной майки, лёгких брюк и пляжных сандалий.
Наш маленький приморский городок, где по статистике на семьдесят тысяч жителей приходится больше двухсот разных национальностей, Алексей считает средоточием космополитизма, мракобесия, сексуальных извращений, наркомании, уголовщины и вообще всякого зла. Тем не менее, летом он охотно приезжает сюда поваляться на пляже.
А для меня самое главное в жизни – это море. Я могу жить и быть счастливой только  там, где плещутся его нефритовые волны.  Даже если у меня нет времени ходить на пляж, мне достаточно знать, что оно лежит в нескольких кварталах от моего дома, уходя за обманчивую линию горизонта.
Разувшись в коридоре, наш гость царственным жестом протянул Марине купленный по пути к нам букетик гвоздик, не спеша прошёл в комнату и остановился перед заставленной книгами стенкой.
Читать он любит, но не одобряет подбор книг в нашей домашней библиотеке. Диккенс, Пушкин, Майн Рид, Грин, Уайльд и иже с ними его не интересуют. Он читает только «серьёзную» литературу: многотомные труды по философии, психологии, политэкономии, толковые словари. Всё остальное, по его мнению, ненужный хлам.
Заметив на одной из полок «Практическую магию», Алексей удивлённо хмыкнул, снял её, полистал и поставил на место.
- Вот, значит, чем вы заинтересовались, – сказал он, садясь за стол.
Марина разлила чай по чашкам.
Предвкушая очередное грандиозное препирательство, я сообщила Алексею, что окончила курсы экстрасенсорики.
- Шарлатанство! – немедленно отреагировал он и тут же поинтересовался: - Ну, и чему  вас там учили?
Я начала рассказывать о курсах, где нас, в основном, обучали лечению биоэнергией по методу Джуны Давиташвили. Для подавляющего большинства моих сокурсников этот метод заключался в бездумном проделывании определённых пассов над телом доверчивого пациента, воображающего, что таким образом его вылечат от всех его болезней.
Второй курс был интереснее. Нас учили чтению и передаче мыслей, воздействию психической энергией на людей и предметы, лечению порчи и сглаза.
- Да, порча, сглаз… Сейчас об этом много пишут и говорят, – пренебрежительно заметил Алексей. – Информация, рассчитанная на легковерный женский пол.
- Ну почему же? – возразила я. – Насколько мне известно, в области оккультных наук мужчины проявляют себя гораздо активнее, чем женщины. Кто сейчас на виду? Кашпировский, Чумак, Лонго, Тарасов. А из женщин-экстрасенсов у нас по-настоящему известна только Джуна.
Алексей намного старше нас с Мариной. Ему уже под сорок. Он пережил немало разнообразных приключений и считает себя человеком, умудрённым богатым жизненным опытом. К тому же он твёрдо убеждён в интеллектуальном превосходстве своего пола.
- Понимаешь, мужчины – добытчики, – снисходительно пояснил он. – Им нужно кормить семью, вот они и зарабатывают, кто как может. Неужели ты думаешь, что тот же Чумак или Кашпировский действительно кого-нибудь вылечили? Всё это блеф. Просто наши люди ленивы и легко поддаются внушению. Когда такой шарлатан заявляет с экрана, что может вылечить любую болезнь, ему верят, потому что посидеть полчасика у телевизора проще, чем заниматься спортом для своего здоровья.
Алексей был отчасти прав. Подавляющее большинство экстрасенсов, с которыми мне приходилось общаться в Ассоциации, были либо шарлатанами, либо людьми с явными психическими отклонениями. Но насчёт знаменитостей я не могла согласиться с ним. На лечебных телесеансах Кашпировского у нашей тёти потемнели седые волосы, а у бабушки прошла экзема. Я сказала об этом. Алексей возразил, что экзема, вероятно, прошла сама собой, а седые волосы могли потемнеть только в воображении тёти.  На самом деле их количество было вовсе не таким большим, как она себе представляла, и после сеанса она наконец-то увидела это.
Между нами завязался бурный спор. Марина приняла в нём участие на моей стороне. Перепалка грозила затянуться на весь вечер, но Алексей неожиданно прекратил её.
- Кстати, у меня есть друг-экстрасенс, – сказал он. – Я сейчас живу у него на квартире. Так вот, он рассуждает точно, как вы. Надо вас с ним познакомить.

***
На следующий день он привёл к нам этого друга.
Я успела насмотреться на наших городских знатоков оккультных наук, и моё мнение о них не слишком отличалось от мнения Алексея обо всех оккультистах вообще. Когда он сказал нам о своём друге-экстрасенсе, я представила себе нагловатого ловеласа с крепкими мускулами и слащавой улыбочкой – убеждённого бездельника, любителя выпить на дармовщинку и поболтать в приятной компании о чём-нибудь эдаком, неизвестном и неизученном, к чему он, в отличие от присутствующих, сподобился прикоснуться.  Кроме того, я думала, что этот человек, если не коротышка, то, во всяком случае, не намного выше меня. Алексей не любит высоких людей. Сам он небольшого роста и в их обществе чувствует себя несколько униженно. Поэтому я была удивлена, когда, открыв дверь, увидела рядом с Алексеем  высокого худого мужчину лет сорока, одетого в белый спортивный костюм и кроссовки.
Мы с Мариной проводили гостей в зал. Друг Алексея молча уселся на стул спиной к окну. Я устроилась на диване напротив.
- Это Сергей, – представил нам Алексей своего друга и, обращаясь к нему, сказал с улыбкой, которую  вполне можно было назвать ехидной:
- Сергей, это Неле и Марина. Они интересуются экстрасенсорикой, ходят в литературный клуб. Мариночка пишет стихи…
- Уже не пишу, – вставила Марина.
- А Неле работает над мистическим романом, – как ни в чём не бывало, закончил Алексей.
Сергей бесцеремонно уставился на меня. Я тоже рассматривала его, стараясь понять, почему, ещё не сказав ни слова, он уже вызвал у меня неприязнь.
Несмотря на высокий рост и широкие плечи, он казался хрупким. Такое впечатление создавала не только худоба, но и черты лица: длинный тонкий нос с горбинкой, маленький пухлый, капризный рот, карие, слегка навыкате, глаза, густые ресницы, красиво очерченные, словно подведённые, брови. Неправильную форму головы, несколько суженной к вискам, скрывали эффектные седые кудри почти до плеч. Такая внешность могла бы принадлежать артисту или поэту, во всяком случае, человеку, претендующему на право считаться творческой личностью. Но глаза говорили о другом. Взгляд Сергея не был магнетическим, не излучал энергии, как у профессионального экстрасенса, но в нём была какая-то холодная бесцеремонная недоброжелательность,  будто его обладатель знал досконально всё самое плохое обо всех присутствующих и пришёл сюда, чтобы сообщить нам об этом.
«Он не колдун», – подумала я, чувствуя, как мой первоначальный интерес к нему сменяется разочарованием. В Ассоциации экстрасенсов и уфологов таких личностей было предостаточно. Они ужасно гордились своими достижениями в области экстрасенсорики, которые, в основном, сводились к возможности иногда увидеть чью-нибудь ауру или услышать шаги домового у себя в квартире. Собираясь группой, эти люди вели долгие скучные разговоры о духовном самосовершенствовании,  предсказаниях модных астрологов,  карме и высоком космическом предназначении России. Перемывали косточки знаменитым оккультистам прошлого, обсуждали удачи и промахи коллег по ассоциации, хвастались собственными успехами в лечении разнообразных заболеваний от рака до поноса, но дальше болтовни у них дело не шло. Меня же интересовала практическая деятельность. Мне был нужен учитель – настоящий колдун, который  согласился бы работать со мной.
Конечно, я не рассчитывала на то, что друг Алексея окажется именно таким человеком, но мне хотелось познакомиться с ним. Мы могли бы заниматься вместе. Увы, одного взгляда на Сергея мне оказалось достаточно, чтобы понять, что дружбы между нами не будет, даже если наши цели в жизни совпадают.
- Ну, я вижу, что твоя книга слабенькая, – сказал Сергей таким уверенным тоном, словно прочитал её от корки до корки.
Я слегка опешила. В своё время мне пришлось выслушать немало гадостей о моём романе от коллег по литературному клубу, которым я давала читать главы своей незаконченной рукописи, заведомо зная, что буду жестоко раскритикована. Но тут меня попросту оскорбили, причём без всякого повода с моей стороны. Решительно и бесстрастно определили по одному взгляду на меня, чего стоит моя работа. С таким вопиющим хамством я ещё не сталкивалась.               
- Как ты можешь судить о том, слабая или сильная моя книга, если она ещё не окончена? – спросила я.
Ответ Сергея был просто потрясающим.
- Ты пишешь не от Бога, – с инквизиторской суровостью изрёк наш гость. – За тобой стоят тёмные силы, поэтому ты никогда не создашь настоящий шедевр.
Мельком взглянув на Алексея, я увидела на его вахлацкой физиономии ядовитую ухмылочку. Вот паразит! Он же нарочно притащил к нам этого придурка, чтобы позабавиться.
Тирада Сергея вызвала у меня те же мысли и чувства, которые вызывали у окружающих речи Дон Кихота. Тощий  долговязый гость и внешне напоминал знаменитого рыцаря.
- Почему ты решил, что за мной стоят тёмные силы?
- Ну, я же вижу! – с инфантильной самоуверенностью заявил Сергей, ничуть не смущённый моим насмешливым тоном.
- И много их?
- Много. Сатана полностью контролирует тебя.
Честно говоря, до сих пор я  не подозревала, что являюсь такой важной персоной при дворе Князя Тьмы. Я была бы польщена, если бы верила в реальное существование библейского Сатаны. К сожалению, Библия в нашем доме не пользовалась уважением. Я сказала об этом Сергею.
Громы и молнии! Иными словами я не могу охарактеризовать его реакцию на моё заявление. Вытаращив на меня глаза, он понёс много раз слышанную и читанную мною чушь о Боге и Дьяволе. Он говорил, что Сатана в наши дни действует особенно коварными методами, стремясь удержать Землю в своих руках. Он вещал о близящемся Армагеддоне и о великих святых, посланных Богом в мир, чтобы подготовить человечество ко второму пришествию Христа. Он клеймил позором вольных и невольных служителей Тьмы. Всё это звучало, если и не вполне убедительно, то, во всяком случае, впечатляюще, но мне не хотелось никакого пришествия и было глубоко плевать на козни тёмных сил. Я желала только, чтобы наш полоумный гость поскорее закончил свою пламенную речь и убрался восвояси.
Вместо этого он завёл со мной нудную дискуссию о христианстве и буддизме. Марине стало скучно, и она подсела к Алексею.
-Ну, как тебе?.. – шёпотом спросил тот, имея в виду Сергея.
Марина поморщилась:
- Дурак какой-то…
- Ну нет, ты его недооцениваешь. Он очень интересный человек, много знает. Мы с ним часами разговариваем, спорим. У него, конечно, своеобразные взгляды. Он вообще рассматривает мир, как аквариум, где рыбы поедают друг друга.
- Да?
- Но когда необходимо, он вмешивается и воздействует на события, чтобы восстановить справедливость.
Марина заинтересовалась и стала прислушиваться к нашему разговору. К тому времени мы оставили религию в покое и переключились на экстрасенсорику.
- А ты пробовала влиять на погоду? – спросил меня Сергей.
- Самостоятельно не пробовала, но на курсах биоэнергетики мы однажды разгоняли дождевые облака, чтобы обеспечить себе возможность поехать в лес и заниматься на поляне, а не в помещении.
- И как вы разгоняли?
- Очень просто. Нас было человек пятнадцать. Встали во дворе, объединили энергию и направленным лучом начали рассеивать тучи.
- Я это делал в одиночку, – снисходительно усмехнулся Сергей.
Я отнеслась к его замечанию скептически. Видя, что ему не поверили, он рассказал, как, возвращаясь с работы, решил для интереса  вызвать маленький дождик, но перестарался: вместо дождика вызвал ливень с градом и промок до нитки. Я приняла его рассказ за обычный трёп. Единственное, что меня удивляло, это серьёзность, с которой слушала Сергея Марина. Я привыкла к тому, что во всех спорах и конфликтах она всегда принимала мою сторону, но на этот раз было не так. Болтовня Сергея произвела на неё впечатление, возможно, потому что она не бывала со мной на сборищах экстрасенсов и никогда прежде не сталкивалась с людьми, подобными нашему гостю. За свою молчаливую поддержку Марина удостоилась его похвалы. Он сказал, что она – от Сил Света и намного талантливее меня. Услышав такое, я решила, что Сергея в нашем доме больше не будет.
Мы с Мариной всегда были очень близки – ближе, чем обычно бывают сёстры, между которыми существенная разница в возрасте. Я старше неё на четыре с лишним года и до двенадцати лет жила у прабабушки. Марину я видела изредка, когда мама приезжала с ней к нам в гости. В год, когда родители забрали меня домой, Марина пошла в школу. До этих пор мы с ней мало знали друг друга, но быстро нашли общий язык. Мы играли и гуляли только вместе. У нас были общие друзья.
Я окончила пятый класс, а Марина – первый, когда мы впервые попробовали записать то, во что играли.  Мы писали стихи и рассказы, вместе разрабатывали сюжеты и делили работу пополам: каждый трудился над своей частью. Марине, в силу её темперамента, лучше удавались диалоги, описания природы и обстановки. Я предпочитала эпизоды, где события развивались быстро, а герои разговаривали мало.
Это была увлекательнейшая игра. Мы выработали общий стиль. Наши интересы, вкусы и мнения настолько совпадали, что мы никогда не ссорились и почти не спорили. Но во все времена наша дружба вызывала чёрную зависть окружающих. Нас пытались поссорить школьные подруги и коллеги по работе, а главное – «добрые друзья» из литературного клуба. Из всех наших завистников наиболее злобными и агрессивными были именно литераторы. Стремясь разрушить наш дуэт, они прибегали к лести и клевете, причём обращались, как правило, к Марине. Они уверяли её, что она – настоящая поэтесса, что её талант ещё не раскрылся, а я – воинствующая бездарь – присваиваю плоды её труда, навязываясь ей в соавторы. Они доверительно советовали ей не поддаваться моему влиянию, не уступать мне, отделиться от меня и работать самостоятельно. А мне с ухмылками  говорили, что Марина «очень домашняя девочка», не знакомая с настоящей жизнью, поэтому у неё такие книжные, такие романтические стихи.
Мы не обращали внимания на эти сплетни и по-прежнему работали вдвоём. Мой роман о колдуне был также и романом Марины. Она писала его третью часть и ввела в мой сюжет своих персонажей. Сергей, естественно, не предполагал, что его презрительный отзыв о моей книге касался не только меня.
Итак, обругав наше совместное произведение и возвестив нам о начале Армагеддона, долговязый приятель Алексея заявил, что должен ещё кое-что сделать в городе, и удалился.
Алексей ушёл вместе с ним, но два часа спустя снова заглянул к нам – узнать наше мнение о Сергее. Я честно высказала всё, что думала об этом типе, и попросила Алексея никогда больше не приводить его.
Прошло три дня. Мы с Мариной успели забыть о Сергее. И вдруг утром он позвонил нам по чрезвычайно важному делу. Он нуждался в совете – какое домашнее животное ему завести. Помянув недобрым словом Алексея, который дал этому придурку номер нашего телефона, я посоветовала Сергею завести хомяка.
- Нет, знаешь, – цедил Сергей слова в трубку, явно стараясь растянуть беседу. – С хомяками слишком много возни, а мне некогда. Я, наверное, лучше заведу рыбок.
- Хоть крокодила, – с досадой проворчала я, кладя трубку.

***
В этот день я вернулась с работы раньше своих домочадцев, покормила наше маленькое домашнее хозяйство – кота и хомяка – и устроилась у себя в комнате с вышиванием.
Когда раздался звонок в дверь, я решила, что это пришёл отец. Он вечно забывает ключи от квартиры.
Я никогда не отпираю дверь, не заглянув предварительно в «глазок», но в этот раз меня словно отключили. Мне показалось, что за дверью стоит мужчина, причём свой, член семьи, и  я открыла.
Увидев Сергея, я ощутила себя так, будто меня грубо толкнул на улице встречный прохожий.
- Здравствуй,  – сказал «воин Света» с лучезарной улыбкой и, не ожидая моего приглашения, шагнул через порог.
Я впустила его только потому, что не хотела обижать Алексея.  Всё-таки Сергей был его другом. Но Сергей, по-видимому, счёл, что меня очень заинтересовала наша с ним беседа о рыбках и что я не прочь её продолжить.
- Может,  пригласишь меня в комнату? – спросил  он  таким   тоном, будто я забыла выполнить свой священный долг. – Не будем же мы  стоять в коридоре!
Я пожала плечами.
- Ну, заходи, если хочешь.
На подоконнике в моей комнате мирно спал кот.
- Чёрный, – нахмурился гость, усаживаясь на стул.
- Да, чёрный, – я взяла кота на руки. – Его зовут Черныш. Банальное имя для чёрного кота. Я бы дала ему другое, но эта привилегия досталась его прежней хозяйке. Мы взяли его, когда ему было уже четыре месяца, и он успел привыкнуть к своему имени.
Кот замурлыкал, прильнув головой к моему плечу. Глаза его были закрыты, симпатичная мордашка выражала удовольствие. Он любит, когда я ношу его на руках и баюкаю, как ребёнка. Тогда он улыбается. Удивительно приятное зрелище – кошачья улыбка.
Сергей наблюдал за мной, надув пухлые губы. Его мысль звучала у меня в голове:
«Ведьма и её колдовское животное».
Видел бы он, как этот «колдовской» кот носится по квартире, катая, словно мячик, плюшевого цыплёнка!
Но Сергей видел другое. Взгляд его выпуклых карих глаз обратился в пространство за моей спиной. Там стоял диван, над которым висела репродукция картины «Рубка леса».
- Если ты видишь в астрале, посмотри, кто сейчас стоит позади тебя.
- Диван, – сказала я.
Сергей вздрогнул и напрягся, глаза у него округлились: в соседней комнате раздался странный металлический скрежет, будто черти в аду взялись чистить свои сковороды, а затем что-то гулко шлёпнулось на лист железа. Не иначе, как отрубленная человеческая голова скатилась на раскалённый противень!
- Что это?!
Мне стало весело. В соседней комнате стояла большая металлическая клетка, в которой жил розовый сиамский хомячок. В свободное от сна и еды время он с удовольствием забирался под самый потолок своего жилища и шумно точил зубы о верхние прутья, а потом переползал на перекладину, с неё – на качели и оттуда с оглушительным грохотом прыгал на дно клетки.
Приоткрыв дверь в «хомячью» комнату, я показала Сергею виновника адского шума. Убедившись, что я не прячу в квартире  никого из подручных дьявола, мой гость снова оседлал стул и заговорил о Библии. Излюбленная тема наших экстрасенсов!
А меня интересовало как раз именно то, на что христианство наложило строжайший запрет. Я хотела знать всё о потустороннем, иметь доступ к любой информации, видеть прошлое и будущее, проникать в другие измерения и общаться с их обитателями.
О магии Сергей говорил охотно, но после нескольких минут беседы с ним у меня голова пошла кругом. Он противоречил мне во всём, любое моё утверждение принимал в штыки, не желал соглашаться со мной даже в мелочах. Мой образ жизни, мои представления о добре и зле, мои интересы – всё, что составляло основу моей личности, он отвергал с таким негодованием, словно поставил своей задачей уничтожить меня как разумное существо.
Алексей тоже любил спорить со мной, мы расходились с ним во мнениях по многим вопросам, тем не менее, в его обществе я чувствовала себя, прежде всего, женщиной, а не идейным противником, в борьбе с которым все средства хороши. Сергей же видел во мне только дьяволопоклонницу, и это меня бесило.
Женщины не всегда относились ко мне хорошо, но с мужчинами я обычно ладила. Среди представителей сильного пола у меня никогда не было настоящих врагов. Даже мои поклонники, которым я отказала, остались моими добрыми знакомыми. Алексей, кстати, был в их числе. Года три назад он претендовал на роль самого близкого мне человека. Заключить брак мы не могли, так как Алексей женат и, хотя с женой он не живёт давно, они не разведены. Я бы не вышла за него, даже если бы он был свободен. Мы совершенно не подходили друг другу. Но то, что он не мог зарегистрироваться со мной, дало мне повод отказать ему «красиво» и сохранить с ним дружеские отношения.
По словам Алексея, Сергей недавно развёлся с женой и пока не нашёл ей замену. Глядя на него, я подумала, что с ним можно было бы пофлиртовать. Я пыталась угадать, сколько ему лет. Внешне он выглядел старше Алексея, в то же время в нём было что-то инфантильное. Неудивительно, что он не ужился с женой. Если он ежедневно доставал её разговорами о Библии…
- Вообще-то я хотел попросить у тебя «Практическую магию» до послезавтра,– сказал Сергей.
- Вообще-то я не даю свои книги посторонним людям, – в тон ему ответила я. – «Практическая магия» продаётся в книжном магазине.
Сергей обиженно пожал плечами.
- Ну, как хочешь.
Оставив его в обществе кота Черныша, я сходила за «Практической магией» и вручила её Сергею с дружеским напутствием:
- Смотри, чтобы моя книга никуда не уплыла. Она мне нужна.
После этого мы ещё долго разговаривали о разных вещах.
Не помню, по какой причине, в разгар нашей беседы Сергей поднялся со стула и подошёл ко мне. В этот момент меня внезапно накрыла тёплая волна, будто Конрад появился рядом и обнял меня. Только он, мой астральный возлюбленный, обладал таким ласковым, тёплым биополем. Я никогда ещё не встречала человека, настолько сходного энергетически с моим невидимым другом. Это было для меня как откровение свыше. Я поняла, что Сергей появился у нас не случайно. Его послали ко мне, чтобы я помогла ему не как экстрасенс, а как женщина. Он был разведён, я не замужем. Нас обоих привлекала мистика, хотя по-разному. Я не принимала всерьёз апокалипсические бредни Сергея. Споры с ним о Свете и Тьме были для меня пустым времяпрепровождением. Я не сомневалась в том, что он попросту начитался глупых книжонок по оккультной философии и насмотрелся голливудских «ужастиков».
Итак, передо мной встала нелёгкая задача – сделать из Сергея нормального земного человека, моего счастливого супруга и, некоторое время спустя, отца наших милых симпатичных детишек.
Чтобы перевоспитать человека, необходимо расположить его к себе. Я решила заставить Сергея влюбиться в меня. Это было бы отчасти моей маленькой невинной местью.
Как только Сергей ушёл, я принялась за дело. Порывшись в своих бумагах, нашла старинный любовный заговор, который давно мечтала испытать на ком-нибудь, но никто из моих знакомых мужского пола не годился для такого эксперимента.
Теперь подходящий объект появился – бесхозный, никому не нужный алиментщик со странными фантазиями. Я не усматривала никакого криминала в том, чтобы приворожить его, ведь моей целью был не лёгкий флирт, а вполне благопристойный брак. Мне было уже почти двадцать восемь лет, и свобода, которой я прежде дорожила, с некоторых пор начала меня тревожить. Несмотря на мою любовь к существу из мира иного, мне вовсе не хотелось оставаться одной в нашем, человеческом мире.
Магическая операция, которую мне предстояло провести, была на удивление проста.
После полуночи, когда мои домашние легли, я закрылась в своей комнате, зажгла свечу и, глядя на дрожащее рыжевато-золотое пламя, три раза прочитала заговор. Я очень старалась: это был мой первый опыт любовной магии.
Окончив ритуал, я погасила свечу. Она сильно оплыла. Вокруг неё на тарелке разлилось целое озерцо стеарина и застыло, приняв форму сердечка с ровными краями, – зримое, осязаемое подтверждение моего успеха. Я аккуратно отделила перочинным ножиком сердечко от тарелки, положила в пластмассовую коробочку и спрятала в свой рабочий стол.

***
Утром я не смогла подняться с постели: у меня сильно упало давление. Со мной это бывает иногда, вероятно, из-за переутомления, ведь после работы, когда все нормальные люди отдыхают перед телевизором, я пишу, а по ночам, вдобавок, провожу магические опыты.
Мама позвонила на почту, объяснила, что со мной случилось, и попросила, чтобы мне дали отгул.
К полудню мне стало лучше настолько, что я смогла добраться до кухни и позавтракать. Я была дома одна. Мои домочадцы ушли на работу, Черныш гулял где-то со знакомыми кошками.
Поев, я вернулась в постель, взялась было за рукопись и отложила её: комната плыла перед глазами.
Я лежала и думала о Сергее. Мне не терпелось увидеть результаты моей любовной ворожбы. Я рассчитывала на то, что он позвонит вечером, после работы. И он, действительно, позвонил.
К телефону подошла Марина. После короткого разговора она, не скрывая радости, сообщила мне, что Сергей сейчас придёт меня лечить.
Он явился минут через двадцать. К его приходу я уже встала и убрала постель. Я чувствовала себя намного лучше, так как к вечеру резко переменилась погода.
Не теряя времени даром, Сергей принялся за лечение. Проделав надо мной ряд пассов, он скорректировал моё биополе. Мне очень нравилось быть в роли пациентки, и я уже приготовилась сделать Сергею комплимент по поводу его целительского таланта, но наш гость всё испортил. Хмуро воззрившись на меня, он осведомился, что такое я сделала против него, из-за чего заболела. Если бы я знала его лучше – так, как знаю теперь, то, конечно, иначе отреагировала бы на его вопрос. Но тогда я не предполагала, что имею дело с психом, которому везде и всюду чудятся козни врагов против его драгоценной персоны.
Удивлённая таким блестящим проявлением его экстрасенсорных способностей, я честно рассказала про любовный заговор.
Реакция Сергея поразила меня ещё больше, чем его сверхчувствительность. Выпучив побелевшие от ярости глаза, он начал орать, что я сделала ему порчу и получила своё колдовство обратно, потому что он – воин Света и находится под защитой самого Христа. Он вопил, что бывшая жена тоже делала ему привороты и таким образом заставила его жениться на ней, но, в конце концов, он освободился от её чар и ушёл. В заключение он объявил  мне свой приговор: завтра же я должна пойти с ним в церковь и покаяться в совершённом мной преступлении против Бога.
- Как же я могу пойти в церковь, если я некрещёная? – возразила я.
- Некрещёная?! – удивление Сергея было неподдельным.
- И я тоже, – сказала Марина.
- Ну, ничего себе! Занимаетесь такими вещами и до сих пор не покрестились?
Я пожала плечами. Нашёл, чему удивляться! Можно подумать, все экстрасенсы крещёные! С Луны, что ли упал, парень? Забыл, что родился в стране повального атеизма? Небось, в детстве бегал в школу с пионерским галстуком, а теперь записался в Христово воинство.
- С какой радости мы бы попёрлись в церковь креститься, если наши родители неверующие? Кроме того, лично я не пойду в православную церковь ещё и потому, что наша семья должна, по справедливости, исповедовать католическую веру. Мы чехи, и наши предки были католиками. Ты, наверное, слышал, что здесь неподалёку есть чешское поселение? Его основали эмигранты из Моравии в середине прошлого века. Наш отец – оттуда. Там вся наша родня. Так что к русскому православию мы отношения не имеем. Раньше в чешском селе была католическая церковь, но после революции её закрыли.
- Ну и что, – возразил Сергей. – Мои родители тоже некрещёные и нерусские. А я покрестился в православной церкви сразу, как только пришёл из армии. Самое главное ведь не то, католик ты или православный, а то, что ты христианин! Важнее всего признать Христа своим Богом и покаяться перед ним в грехах.
Я фыркнула, представив себя в роли кающейся грешницы. У меня никогда не было склонности к мазохизму.
- Ну, лично мне каяться не в чем. С какой стати я должна жалеть тебя? Настоящий мужчина гордился бы тем, что девушки бегают за ним и пытаются приворожить.
- Но это же колдовство! – вновь обрушился на меня Сергей. – Ты ломаешь мою психику, навязываешь мне чуждые эмоции!
Вежливость не позволила мне заметить, что над его психикой основательно потрудился кто-то до меня, так что ломать мне было уже нечего.
- Надеюсь, ты сделала приворот не на менструальную кровь? – не унимался наш гость. – Приворожённые на крови очень трудно поддаются лечению.
Чтобы успокоить его, я показала ему бумажку с текстом заговора.
- Но это же заговор на притяжение своей андрогинной половины! – воскликнул Сергей, прочитав его. – Я не твоя половина. Ты пожелала того, что тебе не принадлежит. Ты должна найти свою собственную половину. Каждый человек должен искать её.
Для непосвящённых объясню, что именно он имел в виду.
Существует поверье, что люди приходят на землю парами. Если в семье родился мальчик, то где-то далеко, а может, совсем рядом, рождается девочка, которой суждено стать его идеалом, заветной мечтой.  Он будет всю жизнь стремиться к ней, а она – к нему, но половины не могут встретиться в этом мире. Даже если такая встреча случайно происходит, эти двое не узнают друг в друге свою вечную любовь.
В сказки я не верю, во всяком случае, не верила в то время, поэтому восприняла слова Сергея о половинах не более серьёзно, чем его рассуждения о великой битве между Светом и Тьмой.
- Если бы все люди стремились жениться только на своих энергетических  половинках, то род человеческий перевёлся бы, – сказала я. – Вечный идеал – это, конечно, красиво, но им лучше любоваться издали, посвящать ему стихи и совершать подвиги во имя его. Великие поэты прошлых веков боготворили прекрасных дам, принадлежавших не им, но проживали долгую жизнь со своими неромантичными жёнами.
- Ты не читала Ричарда Баха? – спросил Сергей.
- Нет, а что?
- У него есть книга о том, как он нашёл женщину, предназначенную ему в вечности. Я тоже нашёл свою половину, но «тёмные» отняли её у меня.
- Зачем? – задала я довольно глупый вопрос, не зная, как отреагировать на это заявление. Убеждённость Сергея в том, что весь ад сплотился против него, приводила меня в растерянность.
Наш гость помрачнел.
- Зачем! Неужели непонятно? Половины дополняют и усиливают друг друга. Когда они соединяются, их невозможно победить. Это же космическая любовь! Она двигает эволюцию мира. «Тёмным» это невыгодно. Им необходимо создать на земле хаос, увеличить страдания живых существ, чтобы Царство Божье никогда не наступило. Они противодействуют всякому проявлению любви и сводят людей, совершенно не подходящих друг другу. Поэтому в нашем мире так мало счастливых браков.
- И ты борешься с тёмными силами за восстановление на земле Царства Божьего?
- Да, но теперь мне очень трудно. Если бы моя половина была со мной, я бы уже давно перевернул весь ад.
Из любопытства я спросила Сергея, что случилось с его половиной.  Я ожидала услышать жуткую историю о том, как Сатана уничтожил верную подругу воина Света, но всё оказалось гораздо прозаичнее.
Леся – так зовут эту легендарную женщину – вовсе не пала жертвой сил зла. Она живёт в Санкт-Петербурге, имеет прекрасного мужа – моряка дальнего плавания, и двоих детей. По специальности она экстрасенс, читает лекции, лечит. Её супруг – школьный товарищ Сергея – каждый отпуск проводит с семьёй в нашем городе у своих родителей. Несколько лет назад он не в добрый час познакомил Лесю со своим лучшим другом Сергеем, который, так же как она, занимался экстрасенсорикой. Леся и Сергей начали заниматься вместе, и вскоре между ними возникла безумная страсть. Они поняли, что являются половинами, и что сам Бог свёл их на земле для выполнения великой миссии уничтожения зла.
Муж Леси, разумеется, не подозревал об этом, находясь в рейсе, зато жена Сергея узнала очень быстро и подала на развод. Сергей написал Лесе истерическое письмо, в котором обвинял её в том, что она разрушила его семью. На этом их отношения прекратились. С тех пор Сергея начали преследовать несчастья. Жена забрала дочь и, вопреки постановлению суда, не позволяет ему видеться с девочкой. К тому же после развода в его квартире начался полтергейст. Сергей убеждён, что бывшая супруга и её мать решили сжить его со света и обратились к сильной ведьме, которая сделала ему порчу на смерть.
     А тут ещё я влезла со своим приворотом! Ну, что ты будешь делать с этой нечистью? Она так и вьётся вокруг, норовя погубить Христова сподвижника, но он непоколебим, как скала, и мужественно переносит удары судьбы.
     Несколько раз он делал попытки возобновить отношения с Лесей, уговаривал её бросить мужа и приехать к нему, но «половина» не устояла перед натиском сил ада и предала Свет. Она не пожелала променять Санкт-Петербург на наш нищий провинциальный городишко, отдельную благоустроенную квартиру – на комнатушку в квартире родителей Сергея, а своего мужа – на чокнутого святошу. Что поделать, такова реальность земной жизни. Одной любовью сыт не будешь. Теперь ясно, почему половины не могут соединиться на земле?




Глава 2. Колдун

Следующий день прошёл незаметно, и я его совершенно не запомнила.
Часов в пять вечера, когда Марины ещё не было дома, меня осчастливил своим визитом Сергей. Он принёс «Практическую магию» и большой двухкассетный магнитофон.
- У меня его негде поставить, – сказал астральный воин. – Пусть постоит у вас недельку. Можете послушать музыку. Ну, я пошёл.
Не дожидаясь моего ответа, он устремился вниз по лестнице. Я отнесла магнитофон к себе в комнату и водрузила на сервант, к неудовольствию мамы: она терпеть не может, когда в квартире находятся чужие вещи, тем более, такие дорогие.
В эту ночь мне довелось пережить интересное приключение.
Комната у меня небольшая, но с огромным, во всю стену, окном. Возле окна стоит раскладной диван. Я сплю на нём. Иногда, особенно зимой, ко мне под бок пристраивается Черныш, но в этот раз он, пользуясь хорошей погодой, отправился на ночную прогулку.
Вечер был жарким, и мне пришлось открыть окно, хотя обычно я этого не делаю, так как дверь моей комнаты не запирается и оглушительно хлопает от сквозняка. Чтобы она не мешала мне спать, я подпёрла её стулом.
Не помню, что именно мне снилось, но среди ночи я неожиданно проснулась от звука отодвигаемого стула. Недоумевая, кому понадобилось так шумно вламываться ко мне, я взглянула на дверь. Она была распахнута настежь. В белесом лунном свете я увидела фигуру высокого худого мужчины. В следующий миг он очутился рядом со мной, молча, всей тяжестью навалился на меня и прижал к дивану.
Я совершенно не испугалась. В моей жизни это был не первый инкубус. К тому же я узнала Сергея, и мне стало смешно. Вот, оказывается, какими вещами занимается по ночам наш воин Света!
Борясь с ним, я вспомнила про ножницы, которые вечером оставила на столике возле дивана. Железное остриё разряжает астральный флюид. Это известно всем, кто вызывает духов. Протянув руку, я нащупала ножницы и пару раз с удовольствием ткнула ими пришельца. Он живо отскочил от меня и исчез.
Весь день я вспоминала своё ночное приключение и обдумывала план мести. Если парень умеет проделывать такие трюки, как вывод и полная материализация астрального тела, значит, за ним всё-таки стоят некие силы. Может быть, это и не Господь Бог с сонмом ангелов, а какая-нибудь сущность из нижнего астрала, но всё же он не предоставлен самому себе. Значит, и мне следует заручиться поддержкой обитателей Тонкого мира, тем более, что там я уже имею одного таинственного знакомого. Кроме того, у меня есть высший покровитель. К нему я обращаюсь с просьбами, и он всегда выполняет их. Не знаю, кто эти двое – призраки, демоны или ангелы, но они почему-то избрали меня объектом своих забот, и могут помочь мне.
Вечером, перед тем как уснуть, я вызвала на «внутренний экран» своего воображения образ гигантского чёрного креста на фоне тревожного тёмно-багрового неба и мысленно обратилась к почитателям этого магического символа, прося посвящения в тайны колдовского искусства. Я взывала к ним несколько раз, не особенно веря в то, что меня услышат, но моя просьба не осталась  без ответа.
Примерно около полуночи я уснула и во сне очутилась в большой квадратной комнате без окон. На каменном полу чадил светильник. Отблески огня дрожали на стенах, затянутых чёрной материей.
Комната находилась в подземелье. Воздух в ней был не сырой, но затхлый. Слева стоял массивный старинный стол. Тяжёлая чёрная скатерть покрывала его целиком, свешиваясь до пола.
Я почувствовала чьё-то присутствие и обернулась.
Из темноты ко мне шагнул человек в чёрной одежде странного покроя. Это был, по-видимому, ритуальный костюм, но не традиционная мантия, а куртка и короткие брюки. Взглянув на босые ноги незнакомца, я невольно поёжилась: от каменного пола исходил леденящий холод.
Человек поманил меня к себе и взял за руку. Внешне он очень напоминал  героя моей книги. Его лицо и кисти рук фосфорически светились. Шелковистые золотые волосы, связанные шнуром, ниспадали почти до пояса.
По-прежнему храня молчание, незнакомец подвёл меня к столу. На скатерти белела шестиконечная звезда Соломона.
Колдун извлёк из воздуха и разложил в середине звезды деревянные таблички с какими-то знаками. Это были руны. Я уловила его мысль. Он желал, чтобы я выбрала наугад несколько табличек. Не раздумывая, я взяла  несколько рун и небрежно рассыпала их за пределами шестиконечной звезды. Человек в чёрном медленно поднёс к ним руку со сверкающими перстнями. У него были красивые длинные пальцы.  Под его рукой деревянные таблички ожили,  задвигались, как живые, и выстроились ровным полукругом. Колдун вглядывался в них с едва заметной улыбкой, не позволявшей проникнуть в его мысли. Я не могла отвести глаз от его светящегося лица.
Почему ты живёшь в мире сновидений, ангел, околдовавший меня? Я искала твоё подобие на земле, но не встретила никого, похожего на тебя. Возьми меня с собой! Без тебя мне всё отвратительно и скучно. Даже если ты ангел мрака, я пойду с тобой в твою подземную страну.
Будто услышав мои мысли, человек в чёрном взглянул на меня в упор с той же странной улыбкой. Его глаза были пусты и холодны, как у кобры, но что-то в нём неудержимо притягивало, влекло меня к нему. Я не испытывала страха. Мне хотелось, чтобы он помог мне разорвать связь с моим физическим телом. Он много лет был моей мечтой, и теперь, когда он так неожиданно появился передо мной в этом подземелье, я решила, во что бы то ни стало,  удержать его или уйти с ним.
На его лице появилось жестокое выражение. Он схватил меня за горло. Я никогда не задумывалась о том, что те, кого душат, испытывают не только ужас, но и боль. Я не хотела сопротивляться, понимая, что могу уйти с ним, только если умру на земле, но боль была так сильна, что я невольно рванулась из его рук. Он выпустил меня. В тот же миг чёрная комната исчезла. Я проснулась с досадой на свою несдержанность и его нерешительность. Он должен был убить меня, но не смог или не захотел.
Завтракала я с трудом. Было больно глотать, словно меня душили не во сне, а наяву. Однако несколько часов спустя боль прошла.
Сортируя почту, я мысленно разговаривала с колдуном. Я упрекала его в том, что он не пожелал говорить со мной и не смог меня удержать. Я просила помощи, но он ничем не помог мне. Что мне делать? Где искать его?
Внезапно без всякого моего усилия перед моим внутренним взглядом возникла та же комната. Человек в чёрном стоял, опираясь на стол, и смотрел на меня. На груди у него висел большой пантакль, которого я не заметила ночью: круглая пластина из чёрной кожи. На ней была изображена перевёрнутая пентаграмма с вписанной в неё козлиной головой. Мне почудилось, что у козла живые глаза. Они горели, как угли. В верхней части пантакля светилась сделанная алыми буквами надпись «Samael», в нижней части – «Lilith».
В моё сознание проникла мысль, посланная колдуном. Нет, он не отказал мне в помощи. Символическое убийство было частью обряда посвящения. Он тот, кого послали ко мне, он не оставит меня. Я должна ждать его. Он скоро появится вновь.

***
По субботам я работаю. На Главпочтамте общий выходной – воскресенье, а второй свободный день дают по графику.
В ту субботу, 25 июля, я вернулась с работы усталая и злая. Моё настроение ничуть не улучшилось, когда мама сказала мне, что Марины нет дома. Сергей зашёл за ней утром, и они отправились в церковь.
- Куда? – ошарашено переспросила я.
- В церковь! – сердито повторила мама. – Что у вас за знакомые? Одна шваль – то поэты, то теперь этот мракобес. Не можете вы себе найти порядочных парней!
Здесь мне придётся сделать отступление и объяснить, почему нас обеих так поразило то, что Марина пошла в церковь.
Сознание людей быстро меняется, и скоро только историки будут помнить, что было время, когда в нашей стране вера в Бога считалась чуть ли не преступлением против Советской власти. За отказ от службы в армии по религиозным убеждениям сажали в тюрьму. На верующих смотрели как на потенциальных изменников Родины. Детей из религиозных семей не принимали в детские и молодёжные организации. Им была закрыта дорога в высшие учебные заведения и, естественно, на престижную работу.
Официально религия не была запрещена. Закон о свободе вероисповедания формально защищал права верующих, но в жизни эти права попирались постоянно и безнаказанно.
Хотя я не христианка, я всегда уважала людей, не боявшихся в тех невыносимых условиях травли, унижения, всеобщего осуждения открыто исповедовать свою веру, ходить в церковь, исполнять религиозные обряды.
Коммунистам и их семьям строжайше запрещалось иметь какие-либо дела с верующими.
В нашей семье было два коммуниста, поэтому мы с Мариной не могли позволить себе, как некоторые из наших подруг, на Пасху или в какой-нибудь другой православный праздник тайком от родителей пойти в церковь и поглазеть на нарядных прихожан. Если бы кто-то из знакомых случайно увидел нас хотя бы поблизости от церковного двора, нашему отцу грозили бы большие неприятности.
Когда я училась в девятом классе (это было в 1980 – 1981 годах), из параллельного класса к нам перевели тихую скромную девочку Аню. Вся школа знала, что она верующая. Об этом нас оповестила директриса. На общешкольной линейке она выставила Аню и двух её младших сестёр на всеобщее обозрение и громко объявила: «Смотрите, дети, вот эти три девочки верят в Бога!»
Очевидно, таким способом она пыталась отвратить трёх заблудших  учениц своей школы от устаревшей веры в мифического «боженьку» и заставить их обратиться к традиционной «религии» нашего Советского государства, в небесах которого затмевала все светила своим величественным и, как тогда казалось, немеркнущим сиянием святая для нас троица: Маркс, Энгельс, Ленин. Но упрямые девчонки упорствовали в ереси. Они предпочли стать отщепенками в школе, чем выбросить свои православные крестики и нацепить на форменные блузки комсомольские значки.
Я не присутствовала на той школьной линейке. О происшедшем на ней мне рассказали одноклассники.
Моё отношение к верующим и религии было определено не только семейным воспитанием, но и книгами. В ту пору моим любимым литературным героем был Овод. Разделить убеждения Ани я не могла, но, увидев, что её третируют и учителя, и одноклассники, взяла её под своё покровительство. В классе я была лучшей ученицей и одним из неформальных лидеров. Со мной считались.  Когда Аня стала моей подругой, её оставили в покое.
Аня жила в пригороде, ездила домой на электричке, иногда на автобусе. После занятий я провожала её на вокзал. В ожидании электрички мы гуляли по перрону и разговаривали о самых разных вещах, в том числе, конечно, о религии. Аня пересказывала мне библейские истории, вспоминала случаи, когда высшие силы вмешивались в жизнь её семьи, помогали, исцеляли, предупреждали об опасности. Она не приглашала меня пойти с ней в церковь, принять крещение. Она просто вводила меня в свой мир – загадочный и чудесный. Я верила её рассказам об ангеле-хранителе. Это было гораздо интереснее, чем не верить ни во что, кроме достижений современной науки.
Мои домашние явно перестарались, стремясь воспитать меня убеждённой атеисткой и материалисткой. Если бы они вообще никогда ничего не говорили мне о сверхъестественном, я бы жила в реальном мире без Бога и дьявола, без волшебства и чудес. Но в детстве мне читали волшебные сказки, а потом классическую литературу: Гоголя, Жуковского, А.К. Толстого.  Мне объясняли, что зловещая мистика писателей прошлого века – это дань романтизму, отражение душевного состояния талантливых людей, изнемогавших под гнётом российского самодержавия. Такая прозаическая подоплёка создания «Вечеров на хуторе близ Диканьки», «Вия», «Людмилы», «Семьи вурдалака» казалась мне невозможной.
Я читала Данте. Он жил не в эпоху романтизма и не в царской России. Я восхищалась Оскаром Уайльдом. Его мистика отнюдь не походила на обработку народных преданий. Но настоящим откровением стал для меня «Фауст» Гёте. Эту книгу я перечитывала много раз, стараясь понять смысл того, что произошло с доктором Фаустом. Он заключил сделку с Мефистофелем не ради обретения сиюминутных удовольствий, а для того, чтобы получить знания, недоступные учёным его времени. Чернокнижие, договор с дьяволом – в этом было что-то, очень близкое мне. Единственное, что не позволило Фаусту стать моим литературным кумиром, это бегство его души от Мефистофеля. Я не поступила бы так бесчестно с существом, которое столько сделало для меня. Если бы дьявол согласился купить мою душу за свою верную службу мне до конца моих дней, я бы не обманула его.
Бог не был мне нужен, но я любила Сатану. Мне хотелось, чтобы он существовал. И кто-то в потустороннем мире откликнулся. С некоторых пор я начала ощущать то, что называют вмешательством провидения. У меня появился невидимый покровитель. Вероятно, он следил за мной и прежде, просто я не подозревала об этом. Думаю, что именно он прилагал усилия, стараясь увести меня от полного безверия к сатанизму. И он добился своего.
Это был тёмный дух. Он вёл меня по жизни. Его незримое присутствие давало мне ощущение полной неуязвимости. Я считала себя очень везучей. Мне казалось, что все мои желания непременно должны сбываться, потому что дьявол любил и охранял меня.
Мне было пятнадцать лет, когда я в первый раз увидела его во сне. Сон был яркий, удивительно похожий на реальность. Я стояла в кухне у окна и смотрела во двор. В квадратном палисаднике шумели пирамидальные тополя и густые кусты штокрозы. Собирался дождь. С третьего этажа мне были хорошо видны верёвки с бельём, трепещущим на ветру, словно разноцветные вымпелы и флаги.
Внезапно передо мной за окном появилось существо, абсолютно не вписывавшееся в этот мирный пейзаж неухоженного двора в провинциальном южном городке. Демон с перепончатыми крыльями вынырнул откуда-то снизу, ухватился когтистыми руками за карниз и молча глянул на меня сквозь стекло. Худощавый, совершенно голый, с зеленовато-серой кожей, длинными гладкими, тёмно-пепельными волосами и странными чёрными глазами, словно нарисованными на узком лице, он вдруг показался мне знакомым. Чем-то очень близким, родным повеяло на меня.  Даже во сне я не помнила, кто он, откуда я его знаю, но я любила его когда-то, где-то в другом мире, и эта забытая любовь вырвалась из потайных глубин моего существа и захлестнула меня жаркой волной.
Дрожащими от радостного волнения руками отодвинув шпингалеты, я распахнула окно и впустила крылатого гостя в кухню. Он обнял меня с давно знакомой мне нежностью.
- Пришёл взглянуть, как тебе живётся, дочка, – сказал он.
Мне не хотелось вспоминать о нудной зубрёжке в школе, о безрадостных домашних праздниках с крикливыми невоспитанными знакомыми отца, после которых оставались горы грязной посуды и ощущение потраченного впустую времени. Не хотелось рассказывать о том, как меня, несмотря на моё отчаянное сопротивление, заставили вступить в комсомол. Не хотелось плакаться по поводу насмешек домашних и родни над моей мечтой о писательской карьере. Сейчас всё это было неважно, но по тому, с какой грустью смотрел на меня демон, я поняла, что все мои невысказанные обиды известны ему.
Я накрыла стол, достала из холодильника всё, что осталось там после вчерашнего застолья. Мой гость охотно попробовал салаты, но не притронулся к мясной пище. Совершенно не помню, о чём мы с ним говорили. Он что-то рассказывал мне. Его скромность и сдержанность удивляли и глубоко трогали меня. Таким мог быть ангел, но не выходец из преисподней. Никогда ни с кем мне не было настолько легко, хорошо и спокойно.
Прощаясь со мной, он взял с меня слово, что я никому не расскажу о нашем свидании. Думаю, это он сделал так, что вся наша беседа стёрлась из моей памяти при пробуждении. Я выполнила обещание, надеясь, что он появится снова. Каждый вечер, ложась спать, я мечтала увидеть во сне моего странного друга, но если он и появлялся, то  в ином облике, и я не узнавала его.
Я не говорила об этом с Аней. Она была с Богом, а я – против Бога, но мне не хотелось терять её дружбу. Нас объединяла вера в сверхъестественное. Вместе мы были уже не одиноки среди тех, кто не верил ни во что. Мы могли им противостоять.
В 1982 году я окончила десятый класс. Мне хотелось как можно скорее окунуться во взрослую жизнь. Отдохнув два месяца, я поступила комсомольской вожатой в новую, только что открывшуюся школу. Должна признаться, что моя работа была мне совсем не по характеру. Кстати, в мои обязанности входило вести атеистическую пропаганду. Зато в этой школе я познакомилась с человеком, который оказал на меня не меньшее влияние,  чем Аня.
Звали его Владимиром Георгиевичем. Он был любовником одной из моих сотрудниц и часто заходил к ней на работу. Не знаю, что он нашёл во мне интересного, но мы с ним подружились и подолгу беседовали. Он был «верующим наизнанку», то есть, как и я, не признавал Бога, но с уважением относился к Сатане. Мне запомнился наш разговор о колдовстве.
- Продажа души дьяволу – это не сказки, – говорил Владимир Георгиевич. – Просто нам, современным людям, нечего продавать. Мы живём так,  что уже с детства становимся кандидатами в преисподнюю. В наше время очень немногие после смерти уходят к Богу. Большинство попадает в ад. Поэтому дьявол сейчас не покупает души.  Они достаются ему даром.
Я долго размышляла над этим. Меня абсолютно не беспокоила возможность попасть в ад. Я не сомневалась в существовании мира мёртвых, но он виделся мне не как два противоборствующих лагеря, а как нечто многослойное, многоцветное, многообразное.
Я верила в колдовство, потому что знала несколько связанных с ним случаев, но Бог по-прежнему оставался для меня сказочным существом, литературным персонажем, впрочем, как и библейский дьявол.
В христианском учении мне импонировала идея борьбы Добра и Зла. Она предоставляла много возможностей жить нескучно. Главное было выбрать – на чьей стороне сражаться. Свой выбор я сделала без колебаний. Дьявол был ближе и, похоже, лучше, чем Бог, понимал нас, людей. Он не требовал от нас аскетизма и самоотверженности. Его служители могли жить нормальной человеческой жизнью.
Разумеется, я не делилась этими мыслями со своими домашними и разговоров о чертовщине с ними не вела. От Марины, правда, у меня не было секретов. Она тоже верила в потустороннее, и до нашего знакомства с Сергеем между нами не возникало разногласий во всём, что касалось религии.

***
Марина вернулась домой примерно через час после моего прихода. Наша церковь разочаровала её. Несколько лет назад ей довелось побывать на богослужении в католическом храме в Тбилиси. После того внушительного зрелища служба в захудалой православной церквушке выглядела пародийно. К тому же выстоять её на ногах оказалось непросто. Почему в православных храмах нет скамей?
На обратном пути Сергей, ни с того ни с сего, затеял нелепый спор о Викторе Цое, песни которого Марине очень нравятся. Сергей на полном серьёзе пытался убедить её в том, что Цой служил тёмным силам. Идти с девушкой и говорить гадости о её любимом артисте? На такое способен только круглый дурак. Пожалуй, мне  повезло, что мой приворот не удался…
В воскресенье Сергей пришёл к нам в гости. Мы его не приглашали, но для него это не имело значения. Он принёс кассету с записями Цоя. Мы прослушали её вместе.
- После таких песен не хочется жить, – высказал Сергей своё мнение.
Мы не стали спорить. Это было бесполезно.
Кроме кассеты Сергей принёс маленький бисквитный торт. Марина вскипятила чай и накрыла  стол в моей комнате.
- Я люблю сладкое – всякие тортики и шоколадки, – говорил Сергей, разрезая свою покупку на диковинные квадраты и треугольники. – Шоколад вообще полезен там, где большая радиация. Когда я жил в Свердловске, меня всё время тянуло на шоколадные конфеты. Мы с женой однажды подрались из-за них.
- Подрались? – удивлённо переспросила я.
Довольный, что завладел нашим вниманием, Сергей рассказал нам следующую историю.
Как-то вечером он валялся на диване.  Жена сидела за столом, смотрела телевизор и ела шоколадные конфеты. Сергею тоже хотелось шоколада, но было лень вставать. Окликнув жену, он попросил  принести ему конфету.
- Встань, да возьми сам, – отреагировала жена.
Конечно, проще всего было бы поступить именно так, но Сергей предпочёл, подобно героям Высоцкого, «трудный путь, опасный, как военная тропа». Он уставился жене в затылок и начал внушать ей, чтобы она дала ему конфету. Минут через пять жена недовольно обернулась:
- Прекрати!
Сергей не прекратил. Он не видел в своей шутке ничего плохого и продолжал внушение.
- Да прекрати же! – побагровев от гнева, жена вскочила, бросилась к нему и ударила его по щеке. Сергей оттолкнул её и скатился с дивана. Теперь он уже не мог остановиться. Его сознание полностью идентифицировалось с подсознанием взбешённой супруги и, помимо своей воли, он работал ей назло.
Жена разрыдалась и кинулась в драку. В истерическом припадке она била его ногами и кричала. Испуганный, он выскочил в соседнюю комнату и запер дверь на задвижку. Жена сорвала дверь с петель и ворвалась к нему. Сергею пришлось спасаться бегством, а конфеты ему так и не достались.
Я намеренно привожу его рассказ без его собственных оправданий и моих комментариев.
В этот вечер Сергей ударился в воспоминания о своей неудавшейся семейной жизни.
Его тёща преподавала в школе, где он когда-то учился. Почему он решил жениться на её дочери, которая была на шесть лет старше него, я, честно говоря, не поняла. Никто их не сводил, просто, по таинственному стечению обстоятельств, Сергей постоянно оказывался в одних компаниях с этой женщиной, их сажали рядом, и он был вынужден ухаживать за ней, а потом провожал её домой. Так или иначе, она всё время находилась в поле его зрения и однажды каким-то непостижимым образом женила его на себе. Лишь прожив с ней несколько лет и став отцом, он, наконец, «прозрел» и понял, что был приворожён.
На этот счёт у меня, правда, есть своя версия. У жены Сергея была хорошая двухкомнатная квартира в Свердловске. После свадьбы они жили там. Когда оскорблённая супруга выставила Сергея вон за измену (о половине я уже рассказывала), он попытался отсудить часть её жилплощади, но в Свердловск приехала тёща и помогла дочери отвоевать квартиру. По словам Сергея, тут тоже не обошлось без чёрной магии. Ему едва удалось добиться разрешения видеться с дочерью. С позором возвратившись в свой город, он поселился у родителей.
 Летом бывшая супруга приезжает с дочерью к его бывшей тёще, но видеться с ним не желает и не подпускает его к ребёнку. Это бесит Сергея. Вдобавок, после развода он начал чувствовать себя очень плохо. По ночам у него крутит ноги, болит сердце. Мебель в его комнате скрипит и потрескивает – верный признак порчи. Однажды на новолуние большой шифоньер весь трясся, будто его кто-то толкал изнутри.
Не могу сказать, как отнеслась Марина к рассказу Сергея. Она предпочла промолчать. Зато не промолчала я. Тёщу Сергея я хорошо знала. Я училась в той же школе, что и он. Эта женщина вела у нас физкультуру. Она была груба, пряма, могла обругать и ударить. Её побаивались. Как-то на уроке мой одноклассник отпустил в её адрес пошлую шуточку. Она сбила его на землю боксёрским ударом в челюсть. Класс воспринял это, как справедливое наказание.
В учительской среде о тёще Сергея рассказывали такую байку. Однажды вечером, когда она возвращалась с работы, к ней привязались двое подонков. На тёмной улице не было ни души. Уверенные в своей безнаказанности хулиганы оттеснили женщину с освещённого тротуара в тень дома. Один попытался вырвать у неё сумочку. Учительница не растерялась. Схватив хулиганов за затылки, она ударила их лбами так, что оба отключились, притащила за шиворот в находившееся  поблизости отделение милиции и швырнула под ноги обалдевшему дежурному: «Вот, разбирайтесь с ними!»
Примерным поведением она не отличалась: выпивала, могла явиться в нетрезвом виде на урок, но чтобы она занималась колдовством… В это было трудно поверить.
Меня покоробило презрение, с которым Сергей говорил о своей бывшей жене, и то, что он старался вызвать к себе наше сочувствие. Не люблю такого! Если сделал подлость, честно признай себя подлецом и не сваливай свою вину на дьявола и колдунов. Легко сказать: «Меня бес попутал!»  –  но что ты за христианин, если нечисть манипулирует тобой, как хочет!
Я сказала Сергею, что в компании новых приятельниц ему не следовало бы упоминать о бывшей жене и любовнице, тем более, жаловаться на них.  Это не по-мужски. А что касается его жены, то на её месте я бы обошлась с ним не лучше – предательства нельзя прощать.
- Ну, положим, я бы не стал выгонять её из дому, если бы она полюбила другого, – самоуверенно возразил Сергей. – Ревность – большой грех. Дьявол зацикливает человеческую психику на чувстве ревности, чтобы отнять у людей радость духовного общения и любви. На небесах, между прочим, любовь совершенно свободна, а я живу по небесным законам. Я иду к тем, кому нужна помощь, даю им поток любви и поднимаю их к Богу.
Я едва не подавилась чаем. Хорошая миссия у нашего рыцаря Господня! Наверное, Дон Жуан тоже был посланцем сил Света, только Командор, к сожалению, об этом не знал. Получается, что если ты решил служить Богу и жить по небесным законам, то земные законы и мораль для тебя перестают существовать? А как же Библия? Ведь в ней сказано: «Не прелюбодействуй».
- Я не отрицаю Библию, – важно сказал Сергей. – Но надо хорошо представлять себе, что такое прелюбодеяние на самом деле и чем оно отличается от высокой божественной любви. Похотью ведают нижние центры астрального тела, а я работаю на сердечном чакраме. Я пропускаю через своё сердце божественный свет и передаю его людям. Это очень тяжело. У меня часто болит сердце. Я хотел помочь моей половине сделать правильный выбор, но она отвергла мою любовь. Она родила второго ребёнка от своего мужа, хотя я просил её не делать этого. Как раз именно она прелюбодействует, живя с нелюбимым человеком только потому, что он её хорошо обеспечивает. Её ребенок родился в грехе и долго не проживёт. Он очень больной. Когда он умрёт, она вернётся ко мне.
Я позволила себе заметить, что женщина имеет право рожать столько детей, сколько хочет, и ограничить её в этом может только муж. В этот вечер мне ни в чём не хотелось соглашаться с Сергеем. Он действовал мне на нервы не столько тем, что говорил, сколько убеждённостью в собственной непогрешимости. Он это почувствовал и надулся, как капризный ребёнок. Тем не менее, он просидел у нас почти до полуночи.
Когда он, наконец, ушёл, я, жалея о потерянном времени, достала  рукопись и вдруг ощутила скуку. Такого со мной ещё не бывало. Мне внезапно разонравилась моя книга. Я пробегала взглядом страницу за страницей и находила погрешности, недочёты, ошибки, которых не замечала прежде. Я словно взглянула на свою работу другими глазами… и внезапно поняла, что это действительно так! Сергей что-то сделал со мной,  с моим сознанием. Он сам или кто-то, стоящий за ним. До сих пор я ни разу не подвергалась такой ментальной обработке, а потому не особенно встревожилась, так как была уверена, что это ненадолго.
Но ни на следующий день, ни через неделю мне не удалось восстановить утраченный интерес к работе над книгой. Когда я бралась за рукопись, в голове у меня появлялось неприятное ощущение, будто тяжёлый туман окутывал мозг. Это меня бесило. Я возненавидела Сергея, но все мои попытки избавиться от него были тщетны. Каким-то непостижимым образом он умудрился завоевать сердце Марины. Если бы я могла предположить, что она станет его активной помощницей и союзницей в борьбе против всего, что было нам с ней близко и дорого прежде, я бы пресекла их дружбу в первые же дни. Но теперь было поздно. Марина влюбилась.  Сергей казался ей необыкновенным и мудрым, как пришелец с другой планеты. Она поверила в его высокую космическую миссию и, затаив дыхание, слушала всю ту дикую чушь, которую он нёс. Для неё эти бредни были откровением свыше. Её злило, когда я, потеряв терпение, начинала спорить с ним.
В оккультных науках Сергей был полным профаном. Он не заканчивал ни курсов, ни школ экстрасенсорики, не читал ничего, кроме журнала «Наука и религия», да двух-трёх фантастических романов о переселении душ. Библия была его настольной книгой, но толковал он её своеобразно и всех, чьё мнение расходилось с его собственным, обвинял в сговоре с посланцами Тьмы.
Он рассказывал нам, как однажды во время медитации видел самого Христа, и тот открыл ему истинный смысл своего учения. Встреча окончилась для Сергея постыдно. Взглянув в глаза Господа, он ощутил себя таким порочным ничтожеством, что, по его собственным словам, упал в глубокую тьму преисподней.
Несколько лет назад Сергею довелось посмотреть пару голливудских фильмов из сериала «Звёздные войны». Я, конечно, не утверждаю, что он слегка тронулся на них, но они, безусловно, произвели на него слишком сильное впечатление. Он объявил себя астральным воином, личным защитником Христа  и поклялся искоренить вселенское зло. По-моему, он в этом не преуспел. Во всяком случае, результаты его упорной героической борьбы с силами Тьмы на планете Земля до сих пор сказывались лишь на нём самом и его близких. Недаром от него отказались и жена, и любовница, и друзья, все, кроме Алексея.
Нервы у Сергея были явно не в порядке. Он жил в постоянном напряжении, каждый миг ожидая атаки со стороны невидимых врагов, любое мелкое недомогание принимал за результат астрального нападения. Для защиты от недругов из потустороннего мира он носил на шее, не снимая, освящённый шнур с множеством узелков, но этот амулет не очень-то помогал ему, судя по тому, что Сергей постоянно болел. В тридцатиградусную жару он не расставался с вельветовой курткой и резиновыми сапогами. Одевался он неряшливо, но при этом очень следил за своей кожей и ногтями, регулярно брился и пользовался хорошими одеколонами. Его обычное настроение колебалось между плохим и отвратительным. Он был вечно раздражён, подавлен, недоволен, зол и зверски вампиризировал на окружающих.
По складу своей личности я человек, легко отдающий энергию, и после длительного общения с Сергеем всегда чувствовала большой упадок сил.  Моё неуёмное желание спорить и ругаться с ним было родом психической защиты. Моя критика приводила его в бешенство, и это заставляло его самого отдавать энергию мне. Неудивительно, что он считал меня страшной ведьмой.
Наши с ним нескончаемые беседы о Боге и Сатане доставляли мне удовольствие, потому что мне легко удавалось вывести его из равновесия. Он раздражал меня своим чрезмерно серьёзным отношением к самому себе. Я чувствовала, какой он на самом деле тупой, безвольный, слабый и недобрый. Но Марина считала иначе, и кто-то на небесах, видимо, тоже. Мне хотелось уличить Сергея перед ними, заставить его показаться им во всей своей неприглядности, но получалось наоборот. Марина стремительно отдалялась от меня. Сергей заворожил её. Она не желала видеть того, что было очевидно. Ей нравилось, что он сразу обратил на неё внимание и начал беседовать с ней о высоких материях. Я не подозревала, что она интересуется экстрасенсорикой. Не знаю,  почему она никогда не говорила мне об этом. Я могла бы сама учить её.
В конце концов, Сергей настолько надоел мне, что однажды я просто выгнала его и посоветовала навсегда забыть нашу квартиру и номер телефона. Марина устроила скандал и заявила, что если я не хочу его видеть, это не значит, что и она тоже порвёт с ним.
- Он будет приходить ко мне, – сказала она.
Мама поддержала её, несмотря на свою неприязнь к Сергею. Мне пришлось уступить.

***
Моё отношение к нему изменилось после того, как мы с ним побывали в группе экстрасенсов, куда нас пригласил его знакомый по имени Виктор. Ещё несколько лет назад этот человек был алкоголиком. Однажды на глаза ему попалась книга по биоэнергетике. Прочитав её, он загорелся желанием стать экстрасенсом, бросил пить, прошёл курс очистительного голодания. Такие случаи, конечно, очень редки, но они всё же есть, и это радует.
Группа, в которую входил Виктор, состояла из шести человек.  Руководила ею приятная  пожилая женщина. Для своих занятий экстрасенсы арендовали актовый зал одной небольшой организации и собирались в нём по субботам.
Мы пришли втроём. Они обрадовались нам, как обычно радуются в таких маленьких компаниях появлению каждого нового члена. После краткого знакомства нас протестировали на способность видеть ауру и различать её цвета. Я была удивлена не меньше наших новых знакомых, когда Марина,  прежде не занимавшаяся экстрасенсорикой, вдруг начала описывать в мельчайших деталях ауру руководительницы группы. Впрочем, я ведь  тоже не училась специально различать цвета ауры. Это стало получаться у меня само собой во время занятий на курсах биоэнергетики.
В отличие от нас с Мариной, Сергей чувствовал себя неуютно. Он не выносил компаний, где его не воспринимали как оракула и не взирали на него с благоговением. Экстрасенсы отнеслись к нему не враждебно. Они просто попытались разговорить этого мрачного молчуна в грязных резиновых сапогах и задали ему несколько совершенно безобидных вопросов о том, что именно его интересует в экстрасенсорике, на чём он специализируется. Это его почему-то рассердило. Он заявил, что собирается посвятить свою жизнь борьбе с Сатаной, который отнял у него всё: и любовь, и семью, и даже его магические способности.
В запальчивости Сергей признался, что не видит в астрале. По его словам, он утратил дар ясновидения после развода с женой из-за порчи, которую ему сделали, но мне подумалось, что его постигла кара Божья. По-моему, руководительница группы решила так же, хотя из вежливости не высказала своего предположения вслух. Она посоветовала Сергею от всего сердца простить пожелавших ему зла. Действительно, это обязательное условие для того, чтобы избавиться от порчи и проклятия. Сергей злобно возразил, что не всякого врага можно простить. Лично он не умеет прощать тех, кто ломает ему жизнь, и будет мстить не им одним, но всем колдунам и ведьмам, какие только встретятся ему в жизни.
- Вы ещё увидите, как по городу поплывут гробы, – заявил он.
После его речи всем стало не по себе, и все засобирались домой.
- Обязательно приходите в следующую субботу, – пригласила нас руководительница группы.
Мы с Мариной пообещали прийти.
По дороге назад Сергей молчал, засунув руки в карманы вытянутых на коленях спортивных брюк. Я не обращала на него внимания. Его злая болтовня на заседании ничуть не испортила мне настроения. В отличие от нашего астрального воина, я была хорошо, со вкусом одета, а это для меня очень важно. На груди у меня висел на золотой нитке кулон из букового дерева в форме четырёхконечной звезды – подарок знакомого экстрасенса. Этот кулон я надела в первый раз и сразу почувствовала, что в нём много положительной энергии.
На центральной улице возле продуктового магазина Сергей резко остановился.
- Ладно, – сказал он. – Дальше идите без меня, вам тут близко.
Надо было попрощаться и уйти, но мы с Мариной всю дорогу проболтали, а Сергей не проронил ни слова.  Из вежливости я спросила его, понравилось ли ему сегодняшнее занятие и придёт ли он на следующее. Он вдруг весь затрясся, глаза наполнились слезами.
- Они ничего не поняли! – срывающимся от обиды голосом заговорил он. – Их бы на моё место! Им легко рассуждать о прощении врагов. Никто из них не пережил того, что я!
Мы смотрели на него с недоумением. Нам ещё не приходилось встречать мужчину, который вёл бы себя настолько по-женски и так болезненно реагировал на чужие советы. Мне стало жаль его и немного совестно из-за того, что я смеялась над ним. Он показался мне хрупким, беспомощным, уязвимым, как ребёнок. До сих пор мы с Мариной считали, что он намного старше нас. Он выглядел на все сорок и держался с нами высокомерно и снисходительно, каждым жестом, каждым словом давая понять, что мы перед ним – девчонки. Мы гадали, сколько ему может быть лет. Он не хотел отвечать на этот вопрос, вероятно, из тех соображений, что, зная точную дату рождения человека, проще подобрать средство магического воздействия на него.
Тем не менее, пообщавшись с Сергеем в течение двух недель, я поняла, что он намного моложе, чем выглядит и хочет казаться. И теперь, когда я увидела его в истерике, меня вдруг осенило – он почти мой ровесник, шестьдесят третьего года рождения. Кот-Кролик. Опасный знак! О  человеке, рождённом в этот год, в гороскопе сказано: «В нём больше сентиментальности, чем настоящей чувствительности. Небольшая личная неприятность расстраивает его  больше, нежели великие беды других людей. Война и голод в мире трогают его лишь в том случае, когда он лично от этого страдает, но страдает он так сильно, что может не выдержать и умереть.
Кот по незначительному поводу может заплакать, но быстро утешается. Меланхолия женщин этого знака – один из главных козырей их очарования.
Кот консерватор. Он ненавидит всё, что может поколебать его жизнь, вызвать осложнения. Больше всех он стремится к комфорту и безопасности…
Азиатские народы с недоверием относятся к Коту. Говорят, что колдуны превращаются в котов. В Европе их сжигали заживо, обвиняя в сговоре с дьяволом. Но, видимо, столь плохая репутация не очень заслужена. Египтяне, например, почитали Кота как Бога. Бог, колдун или человек, в его взгляде есть что-то мистическое. Его видимая слабость может перерасти в опасную силу!»
Если бы я тогда вспомнила и эту, последнюю строчку его гороскопа! Но Сергей умел внушать к себе жалость. Бедный, беззащитный Котик! Я вдруг поняла, что мы нужны ему.
  «В конце концов, – подумала я, – не умрём же мы оттого, что два-три раза в неделю послушаем его бредовые рассуждения о кознях дьявола. Марине это интересно…»


           Глава 3.Тёмные силы


В следующую субботу мы, предварительно созвонившись с Сергеем, снова отправились к экстрасенсам, но они почему-то не собрались. Зал оказался запертым. Досадуя, что не взяли номер телефона их руководительницы, мы с Мариной хотели вернуться домой, но Сергей неожиданно предложил нам пойти к нему.
- Мне нужна ваша помощь, – сказал он. – Вы видите в астрале. Помогите мне найти ту бабку, которая сделала мне порчу.
Мы согласились.
Идти было недалеко. Сергей привёл нас в новую девятиэтажку, высившуюся на горе над центром города. Его квартира находилась на первом этаже. На половичке перед обитой дерматином дверью спал большой рыжий пёс. Мы с Мариной приостановились, не решаясь подойти ближе.
- Не бойтесь, это Шарик, он никого не трогает, – успокоил нас Сергей. –  Мать прикормила бродячего пса, вот он и спит целыми днями у нас под дверью. Заходите!
Дверь квартиры оказалась незапертой. Мы вошли в узкий тёмный коридор, заваленный разным хламом.
Комната Сергея располагалась прямо напротив входа. Не берусь подробно описывать обстановку этого помещения, похожего на склад комиссионного магазина. Там было огромное количество мебели, расставленной, как попало, в самых неожиданных и неподходящих местах, будто её снесли сюда со всей квартиры. На стенах с облупившейся побелкой висели в деревянных рамках фотографии, иконки.
В полупустом книжном шкафчике за стеклом красовался большой календарь с изображением Божьей матери и младенца Иисуса. Книги и журналы горой лежали на полу позади шкафчика.
Под задёрнутым пыльной тюлевой занавеской окном стоял разложенный двухместный диван. К стене над ним был приклеен скотчем крест из фольги от чая.
Сергей предложил нам сесть на диван, а сам устроился на табурете возле стола, загромождённого всяким барахлом и кружками с давно высохшей кофейной гущей.
Мы с интересом разглядывали диковинную обстановку комнаты, узнавая разные мелкие детали. Мы обе уже побывали здесь раньше в тонкоматериальных телах. Марина приходила лечить Сергея от болей в сердце. Я заглядывала к нему из любопытства – посмотреть, как себя чувствует наш астральный воин после общения со мной.
Справедливости ради, должна признаться, что у Сергея имелись основания сердиться на меня. Я была увлечена оккультной игрой, которой научилась, как ни странно, не у преподавателей экстрасенсорики, а у героя своего романа. Выпуская энергию из нижних чакрамов, я формировала  фантом волка или собаки. Когда образ достаточно уплотнялся, я переходила в него сознанием и отправлялась на прогулку по городу. Как правило, я играла в эту игру на рассвете. Почему-то именно в это время «превращение» удавалось мне лучше всего. Формирование фантома позволяло мне не практиковать сознательных выходов в астральном теле, которые, по утверждению знатоков, довольно опасны.
Принимая облик животного, я старалась предельно слиться  с ним, почувствовать то, что ощущает настоящий пёс, когда бежит трусцой по улице. Неровности асфальта, мелкие камешки и ветки щекотали подушечки моих лап, утренний ветер ворошил шерсть на спине. Горизонтальное положение тела, воспринимаемое как нормальное, заметно меняло привычные ощущения во внутренних органах. Это было так ново, приятно и интересно!
С тех пор, как мы познакомились с Сергеем, игра в превращения стала для меня одним из способов мести ему за нападки на мою книгу. В образе большого чёрного пса я часто  атаковала его в астрале. Он ощущал мои нападения, но считал, что его преследует ведьма,  подкупленная его бывшей супругой. Иногда мне даже становилось обидно, что он не узнавал меня. Тоже мне, экстрасенс! Я так старалась, но он упорно приписывал мои проделки какой-то полоумной старухе, едва способной расписаться в своей пенсионной карточке!
Наконец, я не выдержала и сказала ему об этом. Целую ночь он размышлял над моим признанием, а утром позвонил мне на работу и предложил магический поединок:
- Всякий раз, когда ты будешь зла на меня, набирай мой номер и говори: «Так, я начинаю тебя бить!» – Я буду отражать твои удары, и посмотрим, кто из нас сильнее.
Возможно, кому-то другому это предложение показалось бы заманчивым, но мне почему-то стало скучно, и я прекратила свои ночные визиты к Сергею. Тем не менее, он продолжал жаловаться, что по ночам подвергается магическим нападениям. Это заставило меня, в конце концов, поверить в существование бабки-ведьмы, о которой он нам твердил.

***
- Вы умеете работать с магическим зеркалом? – спросил Сергей.
Я много читала о древних и современных магических зеркалах и в теории знала, как ими пользоваться, но в своей работе никогда их не применяла. Марина сказала, что умеет. Возможно, она читала мои книги по магии, просто мне об этом не говорила.
Порывшись на столе в куче бумаг и деталей от телевизора, Сергей нашёл отшлифованный до блеска прямоугольник из  нержавеющей стали и протянул его Марине.
- Это зеркало я сделал сам, – похвастался он.
Я подумала, что он мог бы и не трудиться над такой ерундой. Проще было взять чистый лист бумаги и нарисовать на нём чёрную точку. Эффект от применения такого зеркала был бы тот же.
Магические зеркала подразделяются на два вида. Есть настоящие зеркала, отражающие картины астрального мира. В них действительно можно увидеть события, происходящие где-то далеко, сцены из прошлого и будущего, образы людей и потусторонних существ.
Зеркала другого типа служат для концентрации внимания при вхождении в транс. Таким зеркалом может стать любой блестящий, яркий или чёрный предмет. Зеркало Сергея было именно этого типа. Не счищенные до конца следы стеарина и матовые круги на его поверхности свидетельствовали о том, что, помимо своих прямых обязанностей, оно временами исполняло роль подставки для свечей и чашек с горячим кофе.
- Смотрите в зеркало, – сказал Сергей, – а я постараюсь воспроизвести энергетический поток, на котором выходит на меня ведьма.
Он закрыл глаза и сосредоточился. Мы уставились на свои расплывчатые, едва различимые отражения на глянцевой поверхности металлической пластины и начали старательно настраиваться на ведьму.
Зеркало исчезло. Я ощутила необычайную лёгкость. Какая-то сила подняла меня в воздух и вынесла на улицу. Я летела над городом, постепенно  набирая высоту, пока передо мной не развернулась вся его панорама в полукольце тёмно-зелёных гор: центр с узкими улочками, тропическими парками, набережной площадью и белым зданием морского вокзала; синее, тёплое море, весело переливающееся солнечными бликами; нарядные, как игрушки, корабли, разбросанные по внешнему рейду.
Поручив себя силе, которая направляла мой полёт, я пожелала увидеть дом ведьмы. Меня повлекло в район, где жил Сергей. Примерно в двухстах метрах от девятиэтажки, под горой стоял большой ухоженный дом с высокой двускатной крышей.  Я приземлилась возле его крыльца и заглянула  в окно, наполовину прикрытое занавеской. Хозяйки не было дома.
Я вернулась в своё физическое тело. В это время Марина тоже вышла из транса.  Она описала тот же самый дом, то же окно и занавеску.
- Так я и думал! – удовлетворённо хмыкнул Сергей. – Там живёт одна противная бабка. Я подозревал,  что это она колдует. Когда я прохожу мимо, она пялится на меня с такой злостью, словно я её обокрал. Ну, ладно, теперь я с ней разберусь. Хотите кофе? Надо только кружки помыть, а то  они все  грязные – я тут гадал…
- Ты гадаешь на кофейной гуще? – удивилась я.
Мне всегда казалось, что гадание на кофе – чисто женское занятие. Мужчинам больше подходят руны, карты Таро или магический кристалл, в общем, что-то старинное и романтическое.
- А что? На кофе очень здорово гадать, – оживился Сергей. – Меня научила одна знакомая матери. Я, кстати, ещё  гадаю на пасьянсных картах. Если интересуетесь, могу предсказать вам судьбу.
Мы вежливо отказались. Свою судьбу я давно спланировала, расписала по годам и теперь не хотела бы услышать, что всё будет иначе, чем  я ожидаю. По-моему, у Марины были такие  же мысли.
- Тогда я вам кое-что покажу, – Сергей выудил из ящика стола пачку бумаг и, разворачивая сложенные вчетверо листы, начал раскладывать их перед нами. – Вот, смотрите, это письма моей половины. Я говорил вам, что она живёт в Петербурге. Мы с ней переписывались несколько лет. Она писала мне стихи. Почитайте, если интересно.
Стихи были хорошие. Его половина явно обладала поэтическим талантом.
- А знаете, ведь она сейчас здесь, в нашем городе! – со счастливым видом сообщил Сергей. – Приехала с детьми к родителям мужа. Она мне уже звонила.
- Ну, и как она? – из вежливости поинтересовалась я.
- Ещё не знаю. Мы не успели увидеться. Я хочу заглянуть к ней на днях, пока её муж в рейсе. Он скоро должен вернуться. Леся скучает дома с детьми. Свёкор у неё дурак, не пускает её одну в город. Боится, что она, в отсутствие мужа, познакомится с кем-нибудь.
- А чем она занимается, какая у неё специальность?
- Она экстрасенс, то есть, это та специальность, по которой она работает. Её в Питере знают. У неё много клиентов, и зарабатывает она так, как нам с вами не снилось. Кстати, вам было бы интересно познакомиться с ней. Она могла бы вас научить кое-чему новенькому. Давайте, я вам запишу номер её телефона. Позвоните ей как-нибудь вечерком, только не говорите, что вы от меня. Скажите, что занимаетесь экстрасенсорикой и вот, случайно, услышали, что к нам в город приехал специалист, хотели бы познакомиться.
- И она будет разговаривать с нами? – усомнилась я.
- Конечно, будет! Представь, ты сидишь дома, заняться нечем, и вдруг тебе звонят какие-то люди и говорят, что наслышаны о твоих способностях. Кому же это не понравится?
Лично мне бы не понравилось, но я всё же взяла бумажку с номером телефона Леси и спрятала в кошелёк.
Провожая нас, Сергей строил планы мести ведьме. По дороге он показал нам её дом. Мы узнали его с первого взгляда. Даже занавески на окнах были наполовину задёрнуты именно так, как мы видели. Бабка ещё не вернулась.
- Интересно, где она ошивается столько времени? – сказала я.
Сергей усмехнулся.
- В церкви, разумеется, где же ещё?
- В церкви? Ведьма?!
- Конечно, а ты что, не знала, что в нашей церкви все бабки-прихожанки – ведьмы? Церковь – это же такое привлекательное для них место! Они целыми днями там торчат, ставят свечки за здравие и за упокой своим врагам, портят свадьбы, глазят младенцев, которых родители приносят крестить. К тому же, там можно раздобыть многое из того, что нужно для колдовства – землю с церковного двора, ладан, воск.
- Воск можно достать и в других местах, у пчеловодов, к примеру.
- Церковный воск, из которого делают свечи, больше подходит для колдовства.
- Ну, ничего ж себе, святое место – наша церковь! А куда смотрит поп? Неужели он не знает, чем занимаются его прихожане?
- А что он может сделать? Он же не имеет права не пускать в церковь посетителей. И без того у нас теперь отпевают и предают земле только по предъявлении свидетельства о смерти, потому что было много случаев, когда отпевали живых людей, которых враги хотели сжить со света. Но всё равно, любой человек может прийти в церковь и поставить свечку за упокой. Я лично ставлю за здравие. Если человек тебя ненавидит и желает тебе зла, а ты молишься за него и желаешь ему здоровья, ему будет очень плохо. Его ненависть к  нему же и вернётся. Это проверенное магическое средство.
- И часто ты ставишь свечки за здравие своим врагам?
Сергей пожал плечами.
- Не знаю, не часто. Сейчас, наверное, чаще, чем раньше. Бабка, зараза, сильная. От неё свечками не отделаешься.

***
- Все ведьмы ходят в церковь, – машинально повторяла я про себя, сидя по-турецки на диване в своей комнате и раскладывая по порядку страницы рукописи.
Марина за столом рисовала что-то простым карандашом в маленьком альбоме.
Некоторое время спустя она показала мне свою работу. Я была поражена. Она нарисовала портрет Сергеевой ведьмы, глядя на неё в астрале. Марина окончила дошкольное отделение педагогического училища. Рисование у них было одним из основных предметов. Рисует она великолепно, но даже опытному художнику трудно воспроизвести на бумаге по памяти лицо незнакомого человека.
Ведьма получилась, как живая. Настроившись на неё по портрету,  я её увидела. Старуха была уже дома. Сидела на лавочке у себя во дворе и провожала злобным взглядом всех, кто проходил мимо.
- И всё же надо бы удостовериться, что это та самая бабка, – сказала Марина. – Вдруг мы ошиблись, и в том доме живёт кто-то другой? Хорошо бы проверить это, но как?
- Да очень просто, пойти к ней домой и сделать вид, что хочешь снять у неё комнату.
- Ну да! Она меня запомнит, а потом увидит с Сергеем и поймёт, что мы её выслеживаем. Надо придумать что-нибудь другое. Я позвоню Сергею, пусть завтра придёт посмотреть её портрет.
Поговорив с Сергеем по телефону, Марина вернулась очень весёлая.
- Мы придумали кое-что! Я схожу в церковь. Если бабка будет там, я её узнаю. Когда кончится служба, она отправится домой. Естественно, не попрётся же она из церкви на рынок! Я пойду за ней и посмотрю, действительно ли она живёт в том доме.
Мне не очень понравилась эта идея, но я не стала отговаривать Марину. Для неё история с бабкой была увлекательным приключением.

***

Сергей  у Леси. Я знаю об этом, потому что полчаса назад он не постеснялся позвонить нам и сообщить, что едет к ней. Ладно, посмотрим, как она его примет. Хватит разбивать дружную российскую семью. Что за нелепость – ходить по чужим бабам, когда рядом – две незамужние и совершенно свободные! Мне обидно за себя и Марину. Значит, жаловаться на свою несчастную судьбу он бегает к нам, а романтическая любовь у него только с «половиной» в отсутствие её супруга?! Козёл он, этот астральный воин!
Я зажигаю свечу, сажусь лицом в сторону Лесиного дома, ментально соединяюсь с женщиной, знакомой мне только по рассказам Сергея, и начинаю внушать:
- Леся! Сергей не нужен тебе. У тебя прекрасный муж, у тебя двое маленьких детей. Ты их любишь. Ты любишь своего мужа.         
Через пару часов появляется Сергей. По его виду ясно, что Леся приняла его хуже, чем он рассчитывал.
- Она так изменилась, – с недоумением и досадой сетует  он. – Всё время твердила, как ненормальная: «У меня прекрасный муж, у меня прекрасные дети, я их очень люблю». Вот, как действуют тёмные силы!»

***
Несколько дней я собиралась позвонить Лесе, но всё никак не могла решиться. Перед сном, лёжа в постели, я представляла свою беседу с ней. На мой взгляд, это был диалог помешанных. Я хохотала над ним, прячась с головой под одеяло, чтобы не разбудить своих домашних.
- Здравствуйте, я Неле, боевая подруга вашей андрогинной половины, астрального воина, борца с мировым злом. Я наслышана о ваших феноменальных способностях и хотела бы встретиться для обмена опытом.
- Очень приятно познакомиться с соратницей по борьбе за освобождение Вселенной от сил Тьмы. Я с удовольствием встречусь с вами. К сожалению, по независящим от меня причинам, мне пришлось выйти из игры, но я с удовольствием уступлю вам своё место в рядах воинов Света и передам вам свой магический меч, обагрённый кровью служителей дьявола.
Скорее всего, я бы так и не позвонила Лесе, если бы не Сергей. Идея познакомить нас со своей половиной настолько захватила его, что он каждый вечер справлялся, не звонили ли мы ей.
В четверг мне дали выходной. Мои домочадцы ушли на работу. Не зная, чем заняться, я, наконец, решила выполнить заветное желание Сергея. Набирая номер, я размышляла над тем, что скажу, если трубку поднимет свёкор Леси, но мне повезло, к телефону подошла она сама.
- Алло! Я слушаю! – её голос поразил меня своей мелодичностью.
- Здравствуйте, – сказала я. – Извините, что звоню вам так неожиданно. Я знакомая Сергея, занимаюсь экстрасенсорикой. Он дал мне ваш номер телефона. Сергей считает, что мы с вами могли бы познакомиться. Меня зовут Неле.
- И давно вы знаете Сергея? – в голосе Леси прозвучала нотка ревности.
- Нет, нас познакомили недавно. Он симпатичный человек. Я даже была бы не прочь встречаться с ним, но, по-моему, его интересует только экстрасенсорика. Он фанатик своего дела и женщинами не увлекается.
Моя собеседница заметно оживилась и охотно продолжила разговор.
Мы проболтали не меньше получаса. Я рассказала Лесе о том, как Сергей оказался в числе наших знакомых, и как мы с Мариной искали ведьму.
- Так вы с сестрой ясновидящие? – заинтересовалась Леся. – Надо нам как-нибудь встретиться и поговорить. Я тут хотела кое-что узнать, но мне нужен медиум.
Я продиктовала ей номер нашего телефона. Мы договорились созвониться на следующей неделе.
В тот вечер я несколько раз звонила Сергею: хотела рассказать ему о своём разговоре с Лесей, но у него дома никто не поднимал трубку.
Сергей явился к нам мрачный, как с похорон. Не поздоровавшись ни с кем, прошёл в мою комнату. Я сидела на диване с Чернышом на коленях. Наш гость молча сунул мне в руку  кусок плотной бумаги, словно вручил пиратскую «чёрную метку».  Мне даже показалось, что он сейчас произнесёт знаменитую фразу слепого Пью: «Дело сделано!»  Но он сказал нечто такое, чего я никак не ожидала услышать из уст Христова воина.
- Вот фотография моей тёщи. Делай с ней, что хочешь, любую порчу. Жги или закапывай в землю – мне всё равно.
- Для чего? – не поняла я.
- А для того, что ты служишь Сатане. Ему же нужны жертвы, неважно, кто, лишь бы побольше. Вот и принеси ему в жертву эту бабу.
Я расправила свёрнутую трубочкой фотографию. Моя бывшая учительница в летнем белом платье стояла под деревьями в парке и беззаботно улыбалась. Фотографировал её, видимо, кто-то близкий, наверное, дочь. Знали бы они, для какой цели послужит этот снимок!
Возможно, Сатане и вправду безразлично, кого приносят ему в жертву, но я не принимаю заказы на астральные убийства. Я прибегаю к колдовству, когда мои коллеги по работе и клиенты начинают докучать мне своими нападками, но это своего рода самооборона. Каждый защищается, как может. Тем не менее, ещё ни одному из своих врагов я не сделала порчу на смерть.
Я не особенно симпатизировала тёще Сергея, когда училась у неё. Мне не нравились её грубость, резкий голос, командный тон, но и желать ей зла у меня не было оснований. Меня возмутила непоколебимая уверенность Сергея в том, что я способна уничтожить человека только ради того, чтобы попрактиковаться в чёрной магии. Если бы это было так, то сам Сергей уже давно бы лежал в гробу. Уж он-то надоел мне больше, чем кто-либо.
- Чего ради я должна сживать со света твою тёщу? – запротестовала я. – Она мне ничего плохого не сделала. Между прочим, я её уважала, хотя, конечно, она не всегда этого заслуживала.
- Эта стерва не даёт мне видеться с дочерью! – Сергей чуть не плакал. – Жена приехала из Свердловска, привезла дочку. Вчера я пошёл навестить своего ребёнка, а тёща меня прогнала! Я её убью, эту старую дрянь!
Не люблю вмешиваться в чужие семейные дрязги! Никогда не разберёшь, кто в них прав, кто виноват. Сергей, конечно, не подарок, но дочка-то его родная! Жестоко не позволять ему видеться с ней…А с другой стороны, откуда мне знать, почему бывшая тёща не пускает его к дочери? Может быть, она просто боится за ребёнка. Временами Сергей ведёт себя как псих. Разумеется, я понимаю, что воин Света мыслит и живёт иначе, чем обычные люди, но нет ничего удивительного в том, что окружающие считают его ненормальным.
- Ладно, оставь в покое свою тёщу, – сказала я. – Не надо её убивать. Я что-нибудь сделаю, только не сегодня.

***
Я шла по своему участку с пачкой газет в руках и медитировала на тёщу Сергея. Её фотография, лежавшая в кармане моего платья, в сущности, не была мне нужна: я работала с фантомом. Сергееву тёщу я помнила достаточно хорошо и без труда вызвала её образ  в воображении. Попыталась сжечь его  магическим огнём, то есть, мысленно окутала его бушующим пламенем. Фантом не горел. Пламя поглощалось им и гасло. Очевидно, в конфликте между Сергеем и этой женщиной правда была на её  стороне. Так я и думала с самого начала. Извинившись перед её высшим «Я» за то, что встала на защиту неправого, я начала мысленно убеждать тёщу Сергея, чтобы она разрешила своему бывшему зятю повидаться с дочерью.
Фантом молчал, недоверчиво поглядывая на меня.
Я рассказывала,  как Сергей любит свою дочь и скучает по ней, как он ждёт встречи и переживает из-за того, что не может увидеться с девочкой. Моя речь смягчила сердце Сергеевой тёщи. Я видела, как постепенно менялось выражение её лица, она начала улыбаться и, наконец, согласно кивнув мне,  исчезла.
День или два спустя, Сергей предпринял ещё одну попытку повидаться с дочерью. На этот раз ему повезло. Его не только не выставили за дверь, но даже разрешили погулять с девочкой. Два часа он таскал её по парку, катал на каруселях и закармливал сладостями.
Я была очень довольна не столько за него, сколько за себя, так как мои труды не пропали даром. Фотографию его тёщи я оставила себе. 

***
В субботу Марина с двумя знакомыми девчонками отправилась к вечерне. Я дала ей серебряный крестик, которым очищала воду для магических операций. Стояла жара. Марина была в белой полупрозрачной  блузке и розовой  пышной юбке. Я очень опасалась, что в таком виде, да ещё с распущенными волосами и в тёмных очках, её в церковь не пустят. В прежние времена особы женского пола ходили в православную церковь только в платках и долгополых платьях с длинными рукавами.

***
Марина возвратилась домой довольно поздно. Уже стемнело, и мы с мамой начали беспокоиться.
- Ты не будешь меня ругать? – сестра с виноватым видом протянула мне крестик. Серебряная цепочка, на которой он висел, была разорвана.
- Не буду. А что случилось?
- Я зацепилась цепочкой за иконостас.
- О Господи, и как ты умудрилась? Ладно, расскажи всё по порядку. Что было в церкви? Ты видела бабку?
- Видела! Она приходила на службу. Я её сразу узнала. Это та самая бабка. Кстати, Сергей забрал её портрет, я тебе ещё не говорила? Так вот, бабка – самая настоящая ведьма, и выглядит она так, как рисуют Бабу-Ягу, – небольшого роста, сгорбленная, нос крючком. Ходит с палкой. С виду хилая, слабая, а в церкви, между прочим, все три часа, пока шла служба, простояла на ногах вот в таком положении, – Марина наклонилась, словно собираясь поднять что-то с пола. – Ну и выносливые же эти бабки! Я, например, устала. Угораздило же меня надеть  босоножки на каблуках!
- Так ты всё-таки узнала, где она живёт?
- Нет! В том-то и дело! Во-первых, она опоздала, а во-вторых, что-то заподозрила. Мы с Оксанкой и Танькой пришли  задолго до начала службы. Там ещё никого не было. Оксанка поставила свечки. Девчонки потоптались возле меня несколько минут, а потом сказали, что уходят. Я огорчилась, потому что надеялась на их компанию. Втроём мы бы меньше привлекали к себе внимание. Сейчас в церковь заходит много любопытствующей молодёжи, но поодиночке никто не решается. Впрочем, на Оксанку никогда ни в чём нельзя положиться, а Танька ведь её подруга, а не моя! Девчонки ушли, а я осталась в церкви. Выбрала себе укромный уголок возле дверей – прекрасный наблюдательный пост – и стала ждать.
Люди входили, но нашей ведьмы всё не было. Служба вот-вот должна была начаться, и я уже не надеялась, что она придёт.  Хотела уйти домой, но потом решила ещё немного подождать и понаблюдать за прихожанами. Думаешь, в церковь ходят одни бабки? В прошлый раз, когда я приходила с Сергеем, было много молодёжи, причём не мелкоты, которую бабушки и дедушки приводят за ручку, а наших ровесников. В церкви сейчас демократический дух! Сергей мне посоветовал взять с собой косынку, чтобы не дразнить бабок распущенными волосами, так я её там даже из кармана не вытаскивала. Молодые девчонки, в основном, все были без платков. Некоторые припёрлись в джинсах, представляешь? Это ж когда такое было, чтобы в церковь пускали в брюках, а тем более, в облегающих джинсах!
Я перестала обращать внимание на входящих и выходящих и начала рассматривать иконостас, как вдруг меня что-то толкнуло, словно чья-то невидимая рука стукнула по затылку. Я не шучу, ощущение было именно такое! Я обернулась и застыла. Мимо меня проплывал нарисованный мной портрет! Только одета старуха была не в тёмно-синее платье, в котором я её видела в астрале, а в светлое в цветочек и в розовую вязаную кофту, но это были уже мелочи. Старуха опиралась на толстый, плохо обработанный суковатый посох. Я упорно таращилась на неё, она сразу же меня заметила, отошла в дальний угол и встала так, чтобы ей было видно меня.
Всю службу мы с ней играли в «кошки-мышки», выслеживая друг друга, правда, трудно сказать, кто из нас был кошкой, а кто мышкой. Бабка постепенно переместилась из своего угла в первые ряды прихожан, и я оказалась позади неё. Я так увлеклась, что забыла обо всём и допустила непростительную оплошность: вместо того, чтобы креститься справа налево, как это принято у православных, крестилась слева направо, как католичка. Я же левша, для меня так удобнее. Хорошо ещё, вспомнила, что креститься надо обязательно правой, а не левой рукой! Сейчас же ко мне подошла одна из бабок, работающих при церкви, и спросила:
- Ты что, армянка?
- Нет, – ответила я, опешив от неожиданности.
- А почему крестишься не так? – строго вопросила она и поглядела на меня, как на врага народа, но моя растерянность смягчила её, и она начала учить меня креститься.
Я чуть было не спросила её о старухе, но, слава Богу, вовремя сообразила, что делать этого не стоит.
В это время все молящиеся опустились на колени. Я посмотрела на грязный дощатый пол и осталась стоять. И так, во время общего молитвенного коленопреклонения, я стояла у дверей, как байроновский Гяур. Моя ведьма, по своей немощи, не встала на колени, а согнулась в таком низком поклоне, что буквально сложилась пополам, уперлась головой в пол и из этого не слишком удобного положения буравила меня злым взглядом. Правда, видела она меня вверх ногами из-под собственного зада, но, по-моему, это ей ничуть не мешало. Не представляю, как она выдержала до конца службы в такой позе. Убей Бог, самый здоровый человек на её месте через четверть часа вряд ли смог бы разогнуться без посторонней помощи!
Я серьёзно размышляла о том, как ей удастся выйти из этой позиции и принять вертикальное положение. Тем временем поп за иконостасом разливался соловьём, а хор ему дружно подпевал. Я не понимала ни слова, но всё происходящее мне ужасно нравилось.
Внезапно молящиеся, как по команде, встали с колен и двинулись к сооружению, вроде кафедры, покрытому голубым шёлком и увенчанному иконой Божьей Матери с младенцем Иисусом. Они подходили по очереди, целовали икону и крестились. Мне тоже пришлось подойти. Абсолютно ничего не имею ни против Девы Марии, ни против Христа, но целовать грязное стекло, измусоленное губами старух и нищих, я не решилась. Сделав вид, что поцеловала икону, я выпрямилась, и тут моя цепочка, зацепившись за  угол реликвии, порвалась. Я успела схватить её, но крестик исчез. С тихим воплем: «Где мой крестик?» – я принялась шарить вокруг себя. Ко мне подошла та же старушка, которая учила меня креститься, и спросила, что я потеряла.
- Мой серебряный крестик, – сказала я, и мы вдвоём приступили к поискам.
То, что произошло затем, не могу вспоминать без смеха. Весть о моей потере распространилась среди молящихся со скоростью звука. Пока ничего не подозревавший поп за иконостасом пел здравицу целителю Пантелеймону, прихожане, дружно опустившись на четвереньки, искали мой крестик. Все были так поглощены этим занятием, что рейтинг  целителя Пантелеймона упал до нуля. Божественного настроя как не бывало! Искали даже там, где крестика вовсе не могло быть – на другом конце церкви.
Милые, добрые люди! Я была им очень благодарна. Они приняли мою беду как свою и очень старались помочь. Наконец, опекавшая меня бабулька догадалась приподнять икону Божьей Матери и нашла под ней мой крестик. Верующие возвратились к молитвам. Я же, кроме первой строчки «Отче наш», не могла припомнить ничего, подходящего к случаю. Моя голова была занята другим. Во-первых, я ужасно расстроилась из-за порванной цепочки, во-вторых, не могла понять, как она могла порваться с такой лёгкостью, едва коснувшись края иконы. Не было ли это предупреждением свыше о том, что я совершаю святотатство? Правда, поразмыслив, я сообразила, что рука Всевышнего здесь не причём. Это моя драгоценная ведьма нанесла мне астральный удар, а крестик принял его на себя и защитил меня.
Поп, наконец, вышел из-за иконостаса и прошёлся по церкви, помахивая дымящимся кадилом. На этом служба окончилась. Я собиралась проследить за ведьмой до её дома, но она явно не спешила туда. Усевшись на лавочку с другими старушками, она завела неторопливую беседу, время от времени с подозрением поглядывая на меня. Оставаться в маленьком церковном  дворе просто так, без дела, было нельзя, и мне пришлось уйти.

***
Забегая вперёд, расскажу о судьбе крестика, с которым у Марины в церкви случилась неприятность. Разорванную цепочку мы так и не удосужились починить. Она долго валялась у меня в столе и даже не знаю, куда делась потом. С крестиком Марина не захотела расставаться. Она повесила его на шнурок и носила как талисман, пока не потеряла во второй раз.
Случилась это у нас дома в ванной. Умываясь утром, Марина сняла крестик и случайно обронила его. Она услышала, как он звякнул возле её ног, и нагнулась, чтобы поднять его, но крестика не было! 
Мы вместе обшарили ванную комнату, несколько раз передвинули с места на место стоящую под умывальником отцовскую гирю, дочиста вымели все углы. Крестик исчез бесследно.
Полгода спустя Марина неожиданно нашла его там, где уронила, возле умывальника. На том месте не было ничего – никаких предметов, за которые он мог бы завалиться и тихо пролежать несколько месяцев. Представьте, сколько раз за это время мы подметали и мыли пол в ванной!
Крестик лежал на виду, будто кто-то специально положил его так, чтобы он сразу бросился в глаза своей владелице. Он сильно потемнел, стал почти чёрным. Я никогда ещё не видела, чтобы серебро приобретало такой закопчённый вид.  Мы отчистили крестик, но я посоветовала Марине больше не надевать его. Мы так и не узнали, в каком мире, в чьих руках он побывал, но с тех пор, как он вернулся к нам, я  всё время испытывала желание избавиться от него. Когда умерла наша бабушка, я положила его ей в гроб.

***
На следующий день после похода Марины в церковь мы собрались у Сергея. Он был в хорошем настроении, что, вообще-то, для него редкость. Как обычно, говорили об экстрасенсорике и оккультных феноменах. Других тем Сергей вообще не признавал.
В этот раз он со скромной гордостью поведал нам о том, как однажды Леся в ужасе позвонила ему домой: она проводила лечебный сеанс с одной из своих пациенток, пассами ввела её в транс и не смогла разбудить. Не представляю, как экстрасенсы решаются проводить подобные опыты у себя дома без ассистентов! Лесе повезло. Сергей по телефону объяснил ей, как разбудить её клиентку, и предложенный им способ оказался удачным, но всё могло окончиться гораздо хуже.
Мы начали вспоминать случаи применения гипноза и самогипноза в лечебных целях и для получения информации. Я рассказала, как наша Ассоциация экстрасенсов и уфологов пригласила известного гипнотизёра. Он дал три сеанса в Летнем театре и безнадёжно разочаровал всех нас. Гипнотизёр оказался шарлатаном. Он вызывал из зала группы по десять человек, ставил их в ряд и, поднося руку к лицу каждого, делал вид, что ищет среди них тех, кто легко поддаётся гипнозу. Из каждой группы он выбирал двоих-троих, пока на сцене не осталось человек пятнадцать. Из них он взял двух парней и одну девушку и работал с ними полтора часа: заставлял их петь, танцевать, лаять по-собачьи, причём было видно, что всё это спектакль.
  А я-то радовалась его приезду! Я давно искала возможность разрешить свою проблему. Для этого мне была нужна помощь владеющего гипнозом человека, который смог бы ввести меня в глубокий транс и изъять из моего подсознания интересующую меня информацию.
Почему мне всегда не везло в любви? Их было много – тех, кто посвящали мне стихи, дарили цветы, досаждали телефонными звонками в самое неподходяще время. Актёр местного театра стащил театральный реквизит – шесть рюмок на высоких ножках – и преподнёс мне в день рождения. Коллеги его не выдали – актёры народ нищий, но сплочённый, своего не подставят. Театральное начальство так и не узнало, куда делись рюмки.  Но моего сердца тот чудак  не завоевал.
Мне нравился мой начальник. Он был на четырнадцать лет старше меня, и мои попытки добиться его взаимности не увенчались успехом. Я никогда не любила тех, кто претендовал на меня, а этот, единственный человек, которого я выбрала сама, остался ко мне равнодушен. Теперь вот и с Сергеем получилось то же самое. Когда я попыталась привлечь его, он испугался, словно я родственница Синей Бороды.
Всё это не особенно огорчало бы меня, если бы я не знала точно и определённо, какой именно мужчина мне нужен. Я никогда и нигде не встречала ни его самого, ни такого, как он. Мне хотелось узнать, почему я люблю человека, которого, возможно, нет на земле, и не могу найти ему замену. Вероятно, я что-то сделала в прошлой жизни, за что меня так наказали в этой. В моём подсознании скрывался ответ, но я не могла  получить его.
- Ну, это не проблема, – сказал Сергей. – Хотите, я сейчас проведу с вами сеанс гипноза?
- А ты умеешь? – не поверила я.
- Умею. Я проводил такой сеанс с Лесей.
Года два спустя я бы уже ни за что не позволила доморощенному экстрасенсу экспериментировать на нас, но тогда я была совершенно уверена в способности своего организма и психики выдержать любые нагрузки. Марина же и вовсе не знала, что этот опыт считается опасным.
Сергей приказал нам лечь на диван, прикрыл нас до плеч покрывалом, чтобы мы не замёрзли во время сеанса, и начал проделывать над нами пассы, известные мне из книг по гипнозу.
Марина увидела себя внутри большого ослепительно-белого храма. На широком сиденье, устланном яркими, шитыми золотом тюфяками, обнявшись, сидели двое – мужчина и женщина в роскошных древнеиндийских одеждах, сплошь усыпанных драгоценными камнями. На мужчине был высокий головной убор вроде того, в котором изображают Кришну. Длинные чёрные волосы женщины, перевитые нитями жемчуга, спускались до самых колен. Вся картина напоминала красочную иллюстрацию из «Бхагават-Гиты».
Марина молча разглядывала обитателей храма. Они приветливо смотрели на неё, вероятно, ожидая, что она заговорит первая, но, так как этого не случилось, мужчина обратился к ней  сам.
- Зачем ты пришла? Чего ты хочешь? – спросил он.
- Любви, – сказала Марина. Чего ещё может желать девушка, которой едва исполнилось двадцать три года?
Обитатели храма с улыбкой переглянулись, и мужчина сказал:
- Ты получишь любовь.
Я – в экипаже, который медленно отъезжает от высокого мраморного крыльца огромного здания с колоннами. Экипаж разворачивается, и всё здание открывается моему взгляду. Я вижу множество мужчин и женщин, собравшихся на крыльце и внизу, во дворе, озарённом неярким солнцем. Светлая, праздничная, нарядная толпа похожа на окрашенную в пастельные тона дымку тумана. Белое, розовое, голубое плавно струится, переливается. Кое-где в нём, как сполохи, мелькают чёрные и красные вкрапления.
На крыльцо выбегает женщина в открытом платье, похожем на бело-голубую розу. Протиснувшись сквозь толпу, она бросается к моему экипажу. Ей не под силу догнать меня. Длинное платье обвивается вокруг ног. Она падает у колеса. Мне не жаль её. Я ощущаю злое удовлетворение. Она надоела мне, как, впрочем, и все остальные дамы, ищущие моего внимания.
Я очень известный человек, и моя слава для меня одновременно источник гордости и бич. Я не выношу своих почитателей, они мне нестерпимо докучают, но я не могу существовать без них. Слава необходима мне, как пища. Весь склад моей личности требует её. Я пришёл в этот мир, чтобы стать знаменитым. Любовь и поклонение  безликой толпы – единственная желанная для меня награда. Мне не интересны те, кто слепо влюблён в меня, как эта женщина, которая, забыв гордость, на глазах у шокированного общества  просит моей любви. Почему я должен выбрать именно её? Чем она отличается от других дам, что завлекательно улыбаются мне на балах? Чем она лучше служанок в моём доме, которые прибегают ко всяким уловкам, чтобы оказаться в моих объятиях, а потом в притворном возмущении рассказывают  о моей похоти завистливым приятельницам?
Почему люди созданы так? Ничего собой не представляя, не будучи способны ни на что высокое, благородное, прекрасное, они исполнены чёрной зависти к тем, кому дано больше, и пытаются любыми путями  приблизиться к ним,  украсть кусочек чужого успеха, заплатив за это клеветой. Как узнать среди них ту, единственную, искренно любящую и преданную, о встрече с которой мечтаешь всю свою одинокую жизнь?
Эта женщина, стоящая передо мной на коленях, быть может, и есть моя вечная любовь, но я не узнал её и упустил свой шанс на долгие столетия.
          Видение сменилось ещё более неприятным. Я, уже в своём нынешнем, женском облике, очутилась перед человеком, облачённым в белые одежды. Расставив руки, он явно жаждал заключить меня в объятия. Он считал меня своей духовной дочерью, а себя – моим наставником в Боге. Это удивило меня. Я чувствовала, что человек в белом – не тот, кто покровительствовал мне многие годы.  С почтительным поклоном я  поцеловала край его длинного одеяния и проснулась.
Сергей остался очень доволен сеансом. В этот день он, вероятно, и выбрал Марину для той странной работы, которой они занялись в скором времени без моего участия.


            Глава 4.Мой Сатана

  Настраиваясь на картины астрального мира, я, как правило, не закрываю глаза, а фиксирую взгляд на каком-нибудь предмете. Из-за этого мы с Сергеем не раз спорили. Он считал, что невозможно хорошо видеть в астрале, если глаза открыты, и потому я не способна разглядеть застревающие в его биополе ужасные предметы: астральные копья, ножи, булавки, которыми нашпиговывают его по ночам незримые враги.
 Марина видела все эти орудия пытки и, по мере сил, избавляла его от них. Я тоже замечала в его биополе сгустки тёмной энергии. Болезненное воображение Сергея придавало им очертания режущих и колющих предметов, но всё это были, в основном, его собственные, а не внедрённые извне, наработки. Он бесился от злости, когда я пыталась объяснить ему, откуда они берутся. Марина была на его стороне. Он убедил её в том, что она видит в астрале лучше меня, потому что дьявол, которому я служу, отводит мне глаза.
 Я не могла понять, что с ней произошло. Её как будто подменили. Уже не в первый раз я слышала от неё о некоем Учителе, Белом Будде, который, якобы, явился ей в медитации и предложил стать его ученицей. Она верила ему, как божеству. Но даже то, что моей сестре теперь морочило голову потустороннее существо, беспокоило меня куда меньше, чем огромное, сверхъестественное влияние на неё Сергея. Те силы, что прислали его к нам, полностью овладели Мариной. Она стала совершенно другим человеком. Как ни странно, родители не замечали происшедшей с ней перемены. Кому на самом деле отвели глаза, так это им.
  С некоторых пор Марина перестала возвращаться с работы  домой. Сергей заходил за ней в конце рабочего дня и уводил её к себе. Они запирались в его комнате и медитировали до позднего вечера, ненадолго прерываясь, чтобы перекусить и выпить кофе. Я была в ужасе. Конечно, я понимала, что такая скромная девушка,  как Марина, никогда бы не осталась наедине с человеком, способным оскорбить, унизить её, но ведь его домашние не знали об этом… Конечно, у Марины и до Сергея были парни, но она не занималась с ними боевой магией.
 Теперь я почти не видела её. По утрам мы уходили на работу в разное время, а возвращалась она от Сергея за полночь, когда я уже лежала в постели. Если она приходила домой раньше, чем я успевала заснуть, мы разговаривали, но уже не о нашей общей книге, как в прежние времена, а преимущественно о Сергее. Другой темы у Марины больше не существовало. Она с восторгом рассказывала мне о том, как они вместе сражаются с астральными врагами Света, как мужественно и благородно ведёт себя Сергей во время поединков с демонами и колдунами.
 Я слушала всё это, и мне становилось не по себе. Хотя я не сторонница ортодоксального христианства, всё же заповеди для меня кое-что значат. Сергей же постоянно нарушал основную из них – «не убий». Нарушал под предлогом службы Христу, то есть, на мой взгляд, совершал кощунство, а Марина помогала ему. Они уничтожали жителей Тонкого мира. Вероятно, большая часть этих существ была их же собственными мыслеформами, но ведь карма создаётся не столько действиями, сколько мыслями и устремлениями человека, а все устремления Сергея были направлены на месть силам Тьмы.
 От Марины я узнала, что у него есть духовный Учитель. Это не физическое существо, а обитатель высших миров. Сергей называл его Жёлтым Буддой. Не думаю, что Учитель приходил в восторг, наблюдая за тем, как его ученик охотится в нижнем астрале и сжигает свою добычу магическим огнём.
 До появления Марины Сергей не имел возможности общаться со своим Буддой, хотя постоянно ощущал его влияние. Она стала их медиумом. С её помощью наставник Сергея начал беседовать с ним, причём, по словам Марины, нередко давал ему взбучку, но переделать нашего астрального воина смог бы, наверное, только Господь Бог, если бы всерьёз взялся за него. Жёлтый Будда был слегка грубоват и нередко приводил мою сестру в недоумение своими резкими высказываниями о Сергее.
-  Я вытащил это дерьмо из пекла, очистил, привёл в порядок и даже умудрился перевоспитать, – признался он однажды. – Не бросай его, дочка, без твоей помощи я не справлюсь с ним. Он не удержится в Свете.
  Не зная, как относиться ко всему происходящему, я ждала колдуна, который дал мне посвящение, но он не являлся мне ни во сне, ни в медитациях. Правда, у меня оставалась надежда на помощь моего невидимого покровителя. Я ещё не умела вступать в прямой контакт с ним. Я не видела и не слышала его, но нашла для себя способ общения с моим тёмным ангелом через особый вид гадания, описывать который не буду, так как для меня это своего рода профессиональный секрет.
 Пока Сергей приходил к нам каждый вечер и засиживался  допоздна, у меня просто не было времени, да и сил, на «беседы» с ангелом-хранителем. Я не могу назвать его Учителем, потому что его роль в моей жизни гораздо больше. Он был моим духовным отцом и сделал мне столько добра, сколько могло сделать лишь по-настоящему близкое, родное существо. К сожалению, я много лет принимала его чудесную помощь как должное, не задумываясь о том, почему он заботится обо мне, и могу ли я чем-нибудь отблагодарить его.
Когда Марина начала уходить по вечерам к Сергею, я осталась совершенно одна. С родителями я не могла поговорить о том, что меня больше всего интересовало, например, о моей книге. Я не знала, как поступить с ней. Над этой рукописью я работала столько лет, что у меня не поднялась бы рука уничтожить её. Я сжилась со своими героями. Без них в моей душе стало бы очень пусто, но книга мне больше не нравилась. В её сюжете ощущалась какая-то дисгармония. Я никак не могла сообразить, что именно вызывает у меня такое чувство.
С вопросами о книге я обратилась к своему ангелу.
Его ответ поразил меня. Я ожидала услышать что угодно, только не то, что он мне посоветовал. Он сказал, чтобы я оставила свою книгу и начала другую… о Сергее.
Я очень расстроилась. Мне было совсем не интересно вести летопись «подвигов» этого малопривлекательного типа. Я хотела, чтобы мне помогли вернуть то, что он у меня отнял – желание писать. Моя книга не должна была умереть. Она слишком много значила для меня. Это был мой мир, и никто не имел права разрушать его.
Я никогда не перечила своему высшему покровителю, но тут  начала спорить с ним. Писать без любви к своему герою – пустая трата времени. Книга будет серой и скучной. Сергей перестал интересовать меня с того момента, как я поняла, что хороший муж из него не выйдет. У большинства людей есть талант, призвание к чему-то, какая-то цель. У Сергея не было ничего. Для тридцатилетнего мужчины он был поразительно ленив, пассивен, неподвижен, подвержен резким перепадам настроения. Каждое утро он плёлся пешком на работу, дорогой медитируя на гибель своих врагов, в числе которых, вероятно, была и я, и каждый вечер тащил Марину к себе домой, чтобы она полечила его от последствий полученных им за день магических ударов.
У себя дома он заваливался на диван. Марина усаживалась рядом и накачивала его своей энергией. Получив энергетический допинг, Сергей оживал, веселел и бодро приступал к своему любимому занятию – очищению астрального плана от чёрных дьявольских сил. Поскольку он был практически полностью лишён дара ясновидения и яснослышания, даже сны видел чёрно-белые, неясные, схематичные, Марина была его глазами и ушами в потустороннем мире. Она находила тех, кто, по мнению Сергея, мешал ему жить спокойно. Не видя их, Сергей не мог сражаться с ними сам. Сражалась Марина, а он проводил через неё огненную энергию ненависти, буквально испепеляя противников.
Работать с Мариной ему было вдвойне выгодно. Его злоба соединялась с её силой. Но главное преимущество заключалось в том, что, если бы враг оказался сильнее, чем они предполагали, и сумел бы отразить их атаку, вся мощь обратного удара пришлась бы на Марину. Сергей прикрывался ею как щитом.
И этот трусливый злыдень, прятавшийся за спиной наивной девчонки, должен был, по воле небес, стать героем моего романа! Но воля небес никогда не была для меня законом. Потусторонние силы могли заставить меня разочароваться в книге, работа над которой прежде доставляла мне удовольствие, но не в их власти было внушить мне симпатию к Сергею и восхищение его «подвигами». Мне не хотелось ссориться со своим ангелом, и я решила поступить так, как он мне советовал: отложить на время свою рукопись и начать другую – о колдовстве и магии, об иных мирах, о Свете и Тьме.
С того вечера я начала вести дневник. Я никогда не занималась этим прежде, и поначалу мне было как-то странно писать о себе и людях, которых я так близко знала, но вскоре в моей рукописи появились другие персонажи, и работа над ней заинтересовала меня.
Конечно, я сразу предупредила Сергея и Марину о том, что им суждено пополнить ряды литературных героев. Сергей ужасно обрадовался, так как почему-то решил, что в моём лице обрёл биографа.
- Назови свою книгу «Астральный воин», - важно предложил он. – По-моему, это здорово. Сразу будет ясно, о чём ты пишешь.
Не придумав ничего лучшего, я согласилась с этим названием.
И всё же мне не сразу удалось примириться с переменой в своих литературных занятиях. В моей душе поселилась обида на неведомые силы, разлучившие меня с моими любимыми героями. Персонажи заброшенной мной книги не желали уходить в небытиё. Они являлись мне во снах и упрекали меня в измене. Я ничем не могла им помочь. Книга о них осталась неоконченной.
Иногда меня охватывала такая ненависть к Сергею, что я начинала всерьёз обдумывать возможность его убийства. Помнится, я собиралась отравить его крысиным ядом. Эта идея пришла мне в голову неожиданно, будто подсказанная кем-то. У меня возникло подозрение, что моим сознанием манипулируют какие-то существа, недовольные деятельностью Сергея. Я вполне разделяла их чувства, но мне вовсе не хотелось быть орудием их мести.

***

Забежав домой на перерыв, я услышала от Марины, что Сергей заболел. Очередная порча, сделанная то ли его бывшей тёщей, то ли самим Сатаной, которого он обещал лишить власти над миром. Последний вариант мне особенно понравился. Я придерживалась мнения многих экстрасенсов, что всё дурное исходит от людей, а демоны, которыми церковь пугает верующих, всего лишь безобидные обитатели параллельных миров.
Впрочем, в Тонком мире есть твари, которых, пожалуй, можно было бы назвать демонами человечества. Это лярвы – отрицательные наработки человеческой психики и мыследеятельности. Представляю, сколько невидимых «деток» Сергея толпилось вокруг него! Недаром он всё время болел.
Я нисколько не сомневалась в существовании Бога как высшего разума Вселенной, как проявления мировой гармонии. Я верила в планетарных духов, духов стихий, ангелов. Верила в неподкупных судей мира, следящих за исполнением Закона Кармы. Но существование Сатаны как некой скандальной личности, восставшей против Бога и осуждённой за это на вечное заключение в аду, вызывало у меня большое сомнение. Самаэль, отец мирового зла по Каббале, являлся, в моём понимании, высшей демонической инстанцией. Я не знала, что он такое, но предполагала, что это один из демиургов Земли, более суровый, чем прочие, в силу своего космического предназначения.
Я часто использовала в своей практике Римский Квадрат. Это магическая формула, имеющая обширное применение:
S  A  T  O  R
A  R  E  P  O
T  E  N  E  T
O  P  E  R  A
R  O  T  A  S

Некоторые полагают, что в ней зашифрованы первые слова латинской молитвы «Отче наш», но в «Практической магии» доктора Папюса Римский Квадрат расшифровывается как молитвенное обращение к Сатане с просьбой об исцелении. Я успешно применяла это средство против различных недомоганий и даже для снятия порчи.
Зная стойкую неприязнь Сергея к «чертовщине», я решила, шутки ради, полечить его с помощью Римского Квадрата. Мне казалось, что результаты должны быть положительными. Меня Квадрат избавлял от многих неприятностей. Что ж Сергей, из другого теста слеплен, что ли?
После работы я отправилась в коммерческий магазин и купила коробку шоколадных конфет с ореховой начинкой. Они были смешные, круглые, как шляпки молодых грибов-боровиков.
Мы договорились с Сергеем, что вечером придём его лечить, но когда я вернулась с работы, Марины дома не оказалось. Она ушла на пляж. Отключив телефон и радио, я устроилась в своей комнате, выдвинула на середину маленький столик, приспособленный мной для магических операций. В нём хранился весь мой колдовской арсенал: ножи, курильница и благовония, свечи, камни и амулеты, магические часы, карты и руны для гадания, биолокационные рамки и маятники, маленькие ножницы, набор новых игл и серебряный крестик для очищения воды.
По углам столика я зажгла две свечи, между ними положила коробку с конфетами и карандаш для составления Квадрата.
При лечении пациентов и заряжении воды биоэнергией я никогда не пыталась увидеть существо, к которому обращалась за помощью, а концентрировала внимание на потоке света, струившегося ниоткуда и направляемого моей волей. Но в этот раз мне захотелось взглянуть на того, кто давал мне целебную энергию в ответ на молитву, обращённую к Сатане.
Опустившись на колени возле столика, я закрыла глаза, мысленно очертила себя магическим кругом и начала читать молитву.
Перед моим внутренним взглядом замаячили предметы, которые окружали меня в комнате, но в следующий миг картины физического мира исчезли. Я увидела широкую лестницу из серого камня, ведущую вверх. Это удивило меня. До сих пор я полагала, что преисподняя, где, по слухам, обитает Сатана, находится под землёй. Я начала осторожно подниматься по ступенькам. Лестница оказалась декоративной. Добравшись до её верха, я попала в большой тёмный тоннель, уходивший вниз, под землю, и, мгновенно преодолев спуск, очутилась в коричневом шестигранном зале без окон. Его освещали две свечи, горящие у подножия высокого керамического трона.
На троне сидел Сатана. У меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что это он, но его облик удивил меня. Я ожидала увидеть либо величественного булгаковского Воланда, либо трёхглавое чудовище из «Божественной комедии» Данте, но Князь Тьмы оказался обыкновенным, довольно приятным на вид человеком лет тридцати. У него было узкое, смуглое лицо с острым крючковатым носом, тонкие губы, на которых трепетала лукавая и чуть-чуть нагловатая усмешка, большие карие глаза с янтарными огоньками в зрачках и гладкие тёмные волосы до плеч. Его тощую угловатую фигуру окутывал коричневый плащ, голову украшал медный трезубый венец. Костлявые жёлтые руки с кривыми птичьими когтями лежали на подлокотниках трона.
Я подошла ближе и почтительно склонилась перед владыкой ада. Мне почудилось, что в тёмно-золотистых глазах Сатаны блеснула радость, но его лицо тут же приняло надменное выражение. Вскинув острый подбородок, он гордо выпрямился на троне и поманил меня когтистым пальцем. Я приблизилась и присела на ступеньку. Дьявол смотрел на меня сверху вниз, ожидая, по-видимому, предусмотренных адским этикетом славословий или клятвенных заверений в вечной преданности, но я плохой лизоблюд. Моей подхалимской изобретательности хватило лишь на то, чтобы сообщить Князю Тьмы о своём намерении служить ему верой и правдой до скончания мира.
Сатана выслушал меня с умильной и сладострастной улыбкой, обнажившей между его тонкими губами острые, как у вампира, зубы.
- Конечно, конечно, моё сокровище. Ты будешь мне верным другом, – нежно произнёс он.
Голос у него был высокий, удивительно мягкий, вкрадчивый, приятный, как прикосновение кошачьего хвоста. Таким голосом только петь колыбельные песни деткам, да нашёптывать монашкам нескромные желания. Я испытывала к духу зла искреннюю симпатию, и он, несомненно, чувствовал это. Наклонившись ко мне, он погладил меня по голове. Его янтарные глаза так и сверкали.
- Ты пришла просить меня  за Сергея?
- Да, мой господин. Ведь это вы внушали мне мысль отравить его?
- Я, конечно. Он мне очень мешает. Не люблю фанатиков.
Меня слегка удивило, что такое ничтожество, как наш новый знакомый, стало серьёзной помехой для демонических сил. Возможно, подумала я, мы слишком мало знаем о Сергее. Кому, как не дьяволу с первого взгляда узнавать в незаметных маленьких людях своих потенциальных противников и заранее обезвреживать их? Но убить человека сложно, и нет никаких гарантий, что умерщвлённый враг не перевоплотится в лучших условиях и не продолжит борьбу. Куда проще сделать его своим союзником. Играя на обычных человеческих страстях, можно постепенно, незаметно увести его с пути Света!
За что он борется? Кому служит? Мифическому Богу, изгнавшему первых людей из рая за ничтожный проступок, который легко было предотвратить, огородив злосчастное Древо Знания стеной, чтобы  Ева не добралась до запретного плода.  В глазах мудрого вечного Создателя глупое женское любопытство оказалось ужасным преступлением, за которое поплатились не только Ева и Адам, но уже  тысячи лет расплачиваются их потомки. Неудивительно, что третья часть ангелов предпочла переселиться в ад, чем служить такому Творцу!
 Во все века люди, хоть сколько-нибудь способные рассуждать, испытывали недоумение, читая Ветхий Завет. Распространение атеизма в христианских странах, обращение многих европейцев к восточным религиям  свидетельствуют о том, что христианство изживает себя. Но и восточные учения не способны полностью удовлетворить человека, достаточно хорошо знакомого с их догматами. Закон Кармы и перевоплощений только на первый взгляд кажется справедливым. Если вникнуть в его суть, волосы встанут дыбом! В условиях земного существования сеть кармы опутывает души всё новыми и новыми нитями, привязывая их к физическому миру на многие века  вперёд.
Но есть одна сомнительная, чреватая катастрофическими последствиями для души возможность выйти из колеса перевоплощений, хотя старые долги не уплачены, а новые созданы.
 Те, кто при жизни преуспели в изучении колдовства, могут, применив свои знания и опыт,  задержаться в астрале на сотни лет.  Конечно, это преступление против мирового Закона и собственной монады – бессмертного духа, который уже не сможет продолжать своё развитие.
Бывают случаи, когда монада прерывает связь со своим воплощением в Тонком мире. Душа, покинутая высшим «Я», утрачивает бессмертие. Срок её жизни теперь всецело зависит от её магических возможностей. Она пополняет свои жизненные силы путём вампиризма. Иногда такая душа умудряется получить новое физическое тело, внедрившись в человека, неспособного противостоять одержанию. Энергии физического тела продлевают её жизнь. Но на какие бы ухищрения не пускалась обречённая душа, в конце концов, она умирает:  растворяется в материи Тонкого мира, и её сознание угасает.
 Такова плата за нарушение Закона. Мне она не казалась слишком дорогой. Я была воспитана в атеистических представлениях о жизни и смерти и с детства привыкла к мысли, что там, по ту сторону, нет ничего. Но, осознав, что моё существование не кончится с утратой физического тела, я пришла в ужас. Мне вовсе не хотелось ни вечной жизни, ни  перевоплощений и нескончаемой борьбы за существование. Я предпочла бы исчезнуть с лица земли навсегда, чем оказаться в ином, пусть даже лучшем,  мире.
 Принять сердцем христианское учение я не смогла, как, впрочем, и буддизм, поэтому магия стала для меня  способом познания высших истин.
 Я не боец, не воин, и, хотя в жизни мне часто приходится поступаться своими интересами ради других людей, весь смысл моего земного существования заключён в поисках свободы и  развлечений.
 Зачем перевоплощаться для новых и новых страданий на земле, зачем стремиться к неведомым мирам, если можно остаться в мире иллюзий и наслаждаться его чудесами? Какие возможности открыты перед его обитателями! Это мир волшебных превращений, где мгновенно исполняется любая твоя прихоть. Только не стоит мечтать о борьбе и сражениях, иначе от врагов не будет отбоя.
 Это не Девакан – рай буддистов, а скорее его подобие в тёмных мирах. Там живёт колдун, который дал мне магическое посвящение…
 Моя беседа с Сатаной была довольно продолжительной. Мне не хотелось уходить, и он не стремился меня выпроводить. Мы говорили о Сергее. Излечить человека от религиозного мракобесия – святой долг каждого сатаниста.
 Дьявол коснулся когтистой лапой коробки конфет и отпустил меня с обещанием всяческой помощи в моём благородном намерении совратить христианскую душу с пути истинного.

***
Через час мы с Мариной сидели у Сергея, пили кофе и ели заговорённые конфеты. О том, что они заговорённые, знала, разумеется, только я. Между донышком коробки и пластмассовой формой для конфет был спрятан крохотный, свёрнутый в трубочку кусочек пергамента с изображением Римского Квадрата.
Для больного, измученного порчей человека Сергей выглядел не так уж плохо. К моему удивлению, он, большой сладкоежка, почти не притронулся к конфетам, но всё же одну или две штуки  съел. Этого было вполне достаточно.
Когда мы собрались уходить, Сергей отдал нам коробку с оставшимися конфетами. Может, мне стоило умолчать о своём путешествии в ад, но невинная игра в колдовство забавляла меня и, предвкушая новый раунд магической схватки, я с удовольствием поведала Сергею о своём визите к Сатане. Как я и предполагала, информация произвела впечатление.
Часа через два после нашего возвращения домой, Сергей позвонил нам и предложил прогуляться к морю. Время близилось к одиннадцати. Марина устала и хотела спать. Я пошла без неё.
Вечер был тёплый и приятный. Несмотря на поздний час, на пристани было много народу. Со стоявших у причала буксиров доносилась музыка. Мы шли под руку чинно, как молодожёны, и вполголоса препирались из-за Сатаны.
Оказывается, Сергей уже успел навестить кареглазого дьявола. Нашёл к нему дорогу по моему описанию. Сатана испугался неожиданного вторжения и скрылся в одном из извилистых коридоров, примыкающих к Коричневому залу. Сергей поджёг опустевший трон. Вот ещё вредитель! Мне стало жаль кареглазого.
- Ну, зачем ты это сделал? – упрекнула я Сергея. – Он избавил тебя от порчи.
Я рассказала о Римском Квадрате. Как ни странно, наш рыцарь Господень спокойно отреагировал на то, что ему, оказывается, подсунули заговорённые конфеты. Предполагаю, что он подозревал это. Он сказал, что Сатана, в силу своей демонической природы, не может снять порчу. Но почему, в таком случае, применение Римского Квадрата в лечении даёт положительные результаты? Сергей оставил мой вопрос без ответа.
Лёгкость, с которой нам обоим удалось добраться до кареглазого, навела меня на мысль, что это не демон, а бывший человек. Я решила при первой же возможности познакомиться с ним поближе. Уж очень обаятельной показалась мне его лукавая физиономия. Но Сергей всерьёз полагал, что нащупал дорожку к самому Князю Тьмы. Я не пыталась его разубедить. По мнению  астрального воина, противником его мог быть только настоящий Сатана или, на худой конец, кто-то из старших адских чинов, Вельзевул там, либо Бельфегор какой-нибудь, но уж, конечно, не дохлый колдунишка.
Слушая, как Сергей хвастается своей победой над Князем Тьмы, я обдумывала весёлую и безобидную шутку. Что, если ещё раз навестить кареглазого и уговорить его сыграть роль Сатаны?  Мы бы с ним повеселились на славу!

***
На следующий день у меня по графику был выходной.
Проводив  своих домашних на работу, я позавтракала и начала собираться на прогулку по магазинам, как вдруг раздался звонок в дверь.
Разумеется, это был Сергей.
- Почему ты не на работе? – спросила я, впустив его в прихожую.
- Отгул взял, – угрюмо буркнул он и протопал на кухню.
Я заперла дверь и пошла за ним. Перед посудным шкафом Сергей круто развернулся мне навстречу и ринулся в атаку:
- Ты сделала мне порчу своим Римским Квадратом! Ты должна покаяться в этом грехе! Живо собирайся, поедем в церковь!
- Никуда я с тобой не поеду! – разозлилась я. – Не валяй дурака. Заклинанием Римского Квадрата я лечу сама себя постоянно и прекрасно знаю, что оно действует положительно. Если у тебя опять в боку закололо или пятка зачесалась, то Квадрат тут не причем!
- Значит, ты не хочешь покаяться перед Господом за содеянное тобой?
- Иди ты к чёрту, придурок!
Сообразив, что я сейчас выставлю его за дверь, Сергей примолк и уселся на стул. Я стояла перед ним в дверях кухни, скрестив руки на груди, и боролась с искушением треснуть его по голове чем-нибудь тяжёлым.
- Ладно, – примирительно сказал Сергей. – Я на мотоцикле. Поедем ко мне, снимешь с меня порчу.
Вот-те на! А у меня дома порчу снять нельзя? Я ухмыльнулась про себя. Нежданно-негаданно приворожила вредного святошу, ведь Римский Квадрат применяется не только в целительской практике, но и в секс-магии как приворотное средство!
- Я купил мотоцикл недавно, уже после того, как познакомился с вами, – говорил Сергей, спускаясь впереди меня по лестнице. – Я давно мечтал о нём, но мне с ним не везло. То денег не хватало,  то мотоциклов не было в продаже. Соберу деньги, потрачу на что-нибудь другое, а тут как раз в магазин поступает партия мотоциклов. Тогда я начал медитировать на покупку мотоцикла. Вечерами лежал и представлял, как прихожу в магазин, а он там и деньги у меня есть. Так и получилось. Вообще, с помощью медитации можно многого добиться. Я, например, сейчас медитирую на машину и яхту. А что? Это ведь здорово – иметь яхту. Выйдешь на ней в море, встанешь на якорь где-нибудь в безлюдной бухте и медитируй себе. Никто не помешает.
- Яхтой надо уметь управлять, – возразила я.
- А я умею. Я раньше ходил в яхт-клуб.
Мотоцикл стоял прямо под нашими окнами. Он был ярко-красного цвета.
- Коляску я прицеплю позже.  Сначала  нужно кое-что подправить, – пояснил его хозяин.
Мне ещё ни разу не приходилось ездить на мотоцикле. Я уселась позади Сергея, обхватила его за пояс, но никак не могла сообразить, куда поставить ноги.
- Там есть педали, – сказал Сергей. – Ну, нашла?
Я, наконец, увидела педали и крепко уперлась в них ногами. Взревев мощным новеньким мотором, мотоцикл взял с места в карьер. Мне показалось, что подо мной не бездушная машина, а живое норовистое существо. Оно неслось вперёд, яростно взбрыкивая на неровностях шоссе. Езда на мотоцикле без коляски по узким извилистым улочкам нашего города – удовольствие не для слабонервных. На крутых поворотах я едва удерживалась в седле. Сбавлять скорость астральный воин считал ниже своего достоинства. Ворвавшись на всём скаку во двор его дома, мы резко затормозили у подъезда. Я слезла.
- Ну, как? – улыбаясь, поинтересовался Сергей. 
- Здорово! Мне понравилось.
Оставив мотоцикл у подъезда, он провёл меня в свою квартиру. Входная дверь была, как обычно, не заперта, хотя ни родителей, ни брата дома не было. 
В комнате Сергея царил уже знакомый мне беспорядок. Гора книг и журналов на полу за этажеркой заметно выросла.
- Хочешь кофе? – спросил Сергей.
Я ответила утвердительно.
Пока он варил на кухне кофе, я сидела на диване и лениво листала журналы «Наука и религия», размышляя о кареглазом Сатане. Что-то он поделывает сейчас там, в Коричневом зале?
- Ну, что хорошенького вычитала в «Науке»? – полюбопытствовал Сергей, входя в комнату с ковшиком, распространяющим благоухание свежего кофе.
- Да много чего. Интересный журнал. Я тоже его раньше выписывала, но он подорожал, и я не стала продлевать подписку. Я сейчас предпочитаю покупать книги по экстрасенсорике. Ты видел в «Науке» статью об альбигойцах?
- Что за статья?
- «Вопросы Иоанна на тайной трапезе Царя Небесного». О сотворении мира и бунте Люцифера.
- Нет, не видел.
- Посмотри обязательно. Тебе понравится.
Болтая о пустяках, мы выпили кофе. Конечно, я понимала, что Сергей привёз меня к себе не для того, чтобы я лечила его от порчи, но  когда, отставив чашку, он начал деловито раздевать меня, я растерялась. Возможно, я неисправимый романтик, но мне казалось, что этому должно предшествовать что-то ещё – хотя бы поцелуй или, на худой конец, два-три ласковых слова. Но, как видно, Сергей считал эти церемонии пустой тратой времени.  Пытаясь расстегнуть на мне блузку, он, правда, выцедил из себя скупой комплимент по поводу моей фигуры, но тут же сурово заявил, что я слишком холодна и меня трудно завести.
В этот момент я, действительно, не чувствовала к нему ничего, кроме отвращения. Мне было скучно и хотелось домой. Романтического свидания не получилось.
Приходилось ли вам иметь дело с человеком, который, убеждая вас ответить на его «пламенную страсть», ровным и твёрдым голосом посвящает вас в тайны возвышенной любви бодхисаттвы к человечеству? Сергей болтал, как радиоприёмник со сломанным выключателем. Я услышала, что у него большой сексуальный опыт, которым он безвозмездно делится с женщинами, нуждающимися в духовной помощи. Занимаясь с ними любовью, он передаёт им свет и чистоту, наработанные им в неустанных молитвах, и берёт на себя грехи своих партнёрш. Это важная часть его миссии.
- Я буду твоим первым мужчиной, – «осчастливил» он меня. – Я сделаю из тебя святую женщину, чистую, как Богородица. Только тебе придётся поставить спираль. Когда ты духовно очистишься, от тебя будет исходить такой мощный поток любви, что мужчины станут преследовать тебя на улицах и на коленях умолять о возможности провести с тобой ночь.
Нечего сказать, приятная перспектива!
Я не без злорадства возразила, что моим первым мужчиной ему стать не суждено, поскольку до него у меня уже был один симпатичный приятель. Поэт, между прочим.  В великую миссию, выполняемую в постели, я не верю, и мне совсем не хочется, чтобы за мной ходили по пятам толпы сексуально озабоченных мужиков. Мои родители мечтают о внуках, и если я случайно «залечу»,  буду рожать.
Выслушав мою отповедь, Сергей сказал, что я фригидная женщина, и предложил отвезти меня домой.
Забавно, но в своей сексуальной неудаче он обвинил не меня и, уж конечно, не себя, а экстрасенса, подарившего мне деревянный кулон-звезду. Наш астральный воин не постеснялся рассказать Марине о том, как я не поддалась его чарам, и попросил посмотреть,  отчего так вышло. На следующий день, пока я была на работе, Марина честно осмотрела мой фантом с головы до ног и обнаружила у него в груди отпечаток того самого кулона. Будь она лучше подкована в экстрасенсорике, она бы сообразила, что кулон мне просто нравился, поэтому его образ запечатлелся в моей ауре в области сердца.
Когда я вернулась домой, моя сестра и Сергей встретили меня с круглыми глазами.
- Тебе сделали порчу! – завопил астральный воин, втаскивая меня за руку в мою собственную комнату. – Ты теперь не сможешь жить ни с одним мужчиной, кроме того типа, который подарил тебе эту штуку!
- Недаром мне так не понравился твой кулон! – вторила Сергею Марина. – Когда ты показала мне его, у меня сразу возникло неприятное чувство!
- Кулон надо уничтожить, сжечь! – решительно заявил Сергей. – Только тогда можно будет снять с тебя порчу! Отдай его мне, я умею обращаться с заговорёнными вещами!
Я уступила только ради того, чтобы успокоить Марину. Человек, подаривший мне кулон, действительно, имел на меня виды, но едва ли был способен сделать настоящую порчу. Я отдала кулон Сергею, и астральный воин, необычайно довольный проявленной мной сознательностью, унёс его с собой.

***
Ночью я провела ритуал вызова.
В современной магии допустимо проводить любые обряды в воображении, если по каким-то причинам нет возможности сделать это в реальном мире. Эффект почти тот же самый. Лёжа в постели, я представляла, как  вхожу  в  огромный золотой зал в одном из старинных дворцов Венеции. В руке у меня – тяжёлый жезл, с плеч спускается  длинная тёмно-коричневая мантия. В зале горит множество свечей, их огни отражаются в тёмном зеркале пола. Произнося  заклинания, я вычерчиваю жезлом на полу огненный круг. Он состоит из трёх окружностей разной величины, вписанных одна в другую и лучащихся ярким, золотисто-оранжевым  светом.
 Кареглазый Сатана не заставил меня ждать и тотчас же появился. В этот раз он был уже без своего трезубого венца. Он прошёлся по залу, лукаво поглядывая на меня, деревянным магическим жезлом с белым светящимся камнем на конце попытался изобразить на полу какие-то знаки.
- Иди сюда! – я «раскрыла» свой круг и поманила кареглазого. Он радостно устремился ко мне. Впустив его внутрь круга, я «замкнула» вход. Сатана жалобно и испуганно вскрикнул, оказавшись в сплошном кольце пламени. Вырваться из круга он не мог: лучи обжигали его. Мне стало совестно. Как бы я себя почувствовала, если бы меня заключили в огненную вольеру? Но отпускать пленника мне не хотелось. В первый раз в моих руках оказалось астральное существо, бывший человек, симпатичный и безобидный.
- Не уходи, – сказала я ему. – Я поймала тебя и счастлива, как никогда в жизни. Не лишай меня этой радости! Я не стану обижать тебя, не заставлю служить мне без отдыха. Тебе будет хорошо со мной. Разве ты не видишь, что я за существо? В магии я маленькая любопытная девчонка, которая нашла заветную дверь в волшебный мир и не скрывает восторга перед его чудесами. Я искала в этом мире двоих, но они не откликнулись. Ты встретился мне, и я не отпущу тебя. Ты моя драгоценная находка, живой талисман удачи. Мы станем друзьями.
Кареглазый молчал, съёжившись, чтобы золотые лучи моего круга не коснулись его. Я убедилась воочию в том, насколько велико преимущество мага, обладающего физическим телом, над своим развоплощённым коллегой. Мне не хотелось мучить моего астрального знакомого. Я обняла его, защищая от жгучих лучей.
- Прошу тебя, останься со мной, ты мне нужен.
Я беседовала с ним почти до утра. Наконец он уступил.
- Я останусь, если ты этого так хочешь, – сказал он, тревожно озираясь. – Но не знаю, отпустят ли меня. Я ведь в  чистилище…
- Кто ты? Как тебя зовут?
Он впервые улыбнулся, растерянно и грустно.
- Ты не узнала меня?
- Нет.
Я оглядела его с ног до головы. Его старинный костюм, туфли с чёрными лентами, явно из эпохи Людовика XIV, говорили о том, что в этой моей жизни мы никак не могли быть знакомы в физическом мире.
- Ты один из героев моего романа?
Он помедлил и как-то неуверенно кивнул.
- Да, пожалуй.
- Как мне называть тебя?
- Наверное, Мирослав. Я жил в Моравии.
- Судя по всему, это было давно.
Мой пленник задумался, пытаясь вспомнить что-то.
- Меня отравили в 1670 году, – сообщил он будничным тоном, – из-за тебя, дорогая. Мы были любовниками.

***
Я поверила ему. Сказанное им объясняло мой интерес к семнадцатому веку, да и Моравия – одна из исторических земель Чехии – была родиной моих предков по отцовской линии. Всё, вроде бы, сходилось, но почему Мирославу пришлось задержаться в чистилище на три сотни лет, тогда как я за это время уже не раз воплощалась?
- Меня не отпускали, – сказал он.
Из его довольно путаных объяснений я поняла, что после смерти он попал в руки чёрных колдунов, с которыми при жизни был связан.
- Если хочешь, я покажу тебе мой замок, – предложил Мирослав. – Он совсем не изменился. Впрочем, ты часто бывала в нём, пока писала свою книгу, и, наверное, узнаешь его. Я то и дело встречал тебя в доме и в парке. Почему ты перестала приходить?
Что я могла ответить?
«Открыв» магический круг, я вывела из него Мирослава. Мы перенеслись в давно знакомое мне место, где начиналось действие моего романа. Архитектура замка отличалась простотой. Длинное здание с прямоугольными башнями по краям, видимо, не раз перестраивалось. Вымощенный камнем двор и запущенный, неухоженный парк со скульптурами вдоль аллей очень понравились мне. В таком парке я могла бы гулять часами или сидеть с книгой в уютной беседке, увитой шиповником.
На первом этаже замка располагались разные подсобные помещения и комнаты слуг. Мы поднялись на второй этаж, в господские покои. Обстановка их показалась мне слишком простой. Очевидно, Мирослав был беден. Это объясняло его интерес к магии. В его время алхимические опыты с целью получения золота пользовались популярностью в среде небогатых дворян.
Анфиладой почти пустых комнат мы прошли в апартаменты Мирослава. Здесь было довольно уютно.  В небольшом зале, обставленном красивой мебелью в стиле раннего барокко, был накрыт ужин. В круглой трёхъярусной люстре над столом горели свечи. Запах плавящегося воска смешивался с ароматами каких-то благовоний.
За высокими прямоугольными окнами стоял пасмурный безветренный вечер, которому, судя по всему, никогда не удавалось смениться ночью. Кроме нас двоих, ни в замке, ни вокруг него не было ни души. Его владелец не нуждался в слугах. В этом мире исполнялись любые желания, всё создавалось силой воображения. Истинный рай для жаждущих покоя и одиночества! Но «вечный покой вряд ли сердце обрадует». Мирослав скучал. Визиты моего ментального двойника скрашивали его однообразное существование. Когда, прекратив работу над своей книгой, я перестала появляться у него, он сам начал искать меня.
Сидя за столом напротив Мирослава, я наблюдала за тем, как мой друг поглощал ужин. Аппетит у него, надо сказать, был волчий. Мне было совершенно неясно, каким образом в его тощем теле умещалось столько еды и напитков. Отбросив деликатность, я спросила его об этом. Мирослав весело рассмеялся.
- Это очень просто делается, Нелька. Я рассеиваю пищу внутри себя и закручиваю в тугую энергетическую спираль. Создаётся довольно приличный запас энергии. Впрочем, он очень быстро расходуется.
Такого объяснения  я не ожидала услышать от человека семнадцатого столетия. Кстати, и речь Мирослава была вполне современной русской, с примесью молодёжного жаргона, которым я частенько пользуюсь, несмотря на недовольство родителей.
О телепатических контактах я много читала. Контактёры, не знающие языка друг друга, свободно ведут мысленные диалоги, причём каждый слышит собеседника его голосом, но на своём родном  языке.
- На каком языке мы с тобой говорим?
- На чешском, – Мирослав взглянул на меня с  недоумением.
- Я слышу тебя по-русски.
Он пожал плечами.
- Мы же понимаем друг друга. Это главное.
После ужина мы отправились в комнату, где в глубокой нише стояла кровать под тяжёлым темно-зелёным пологом, и занялись любовью. С точки зрения человека, далёкого от колдовства, это звучит странно, но во все времена ведьмы и чёрные маги имели потусторонних возлюбленных. Астральный секс считался одной из форм служения дьяволу. После таких связей женщины физического мира иногда переживали странное состояние, связанное с беременностью и родами в ином мире, и на свет появлялись полудемонические существа. Формам астрального секса, как и многому другому,  я научилась у Конрада. Кем бы он ни был, он, прежде всего, был моим учителем магии.
- Ты не уйдёшь от меня? – спросил Мирослав, когда, счастливые и расслабленные, мы отдыхали, прижавшись друг к другу в темноте уютной ниши. – Без тебя мне очень одиноко.
Мне хотелось узнать, какими мы с ним были в семнадцатом веке, но за триста лет, проведённых в тёмных мирах, воспоминания о физической жизни почти стёрлись из его памяти.
- Кем я была? Как меня звали? – допытывалась я.
- Гертруда… – Мирослав неуверенно помолчал и затем, как в полусне, произнёс с возрастающей нежностью: Гертруда Маргарета Луиза.
- Этот замок был твоим, – немного погодя сказал он. – Вернее, твоего отца. Ты уже не жила здесь, когда меня представили тебе. Ты была замужем.
- Мой муж не любил меня?
- Любил, и ты его любила.
- Но всё-таки у меня был ты?
- У него тоже была любовница. Она и отравила меня после того, как я убил твоего мужа на дуэли.
- Да, ничего себе, нравы… Ты хоть знаешь, сколько времени прошло с тех пор, какой сейчас век?
- Здесь нет времени, или оно движется очень медленно, – уклончиво ответил Мирослав. – Я видел тебя в твоём прошлом воплощении, но ты была мужчиной, и я не мог влиять на тебя так, как теперь. Мне не хотелось терять тебя, но я не был свободен. Мной и сейчас распоряжается твой отец.
- Мой отец? – изумилась я, естественно, сразу представив нашего с Мариной папу – коммуниста и убеждённого безбожника.
Но Мирослав имел в виду совсем другого человека. Отец Гертруды, в замке которого мы сейчас находились, был сильным опытным чернокнижником. Мирослав, ветреный, легкомысленный красавчик, постоянно испытывавший денежные затруднения, живо интересовался алхимией. Маг присмотрел его, сделал своим помощником, посвятил Сатане и, разумеется, не отпустил после смерти. Теперь они оба находились в чистилище и принадлежали древнему колдовскому эгрегору.
Чёрный Крест  в магии символ смерти. Заклинание Чёрного Креста – порча, делающаяся на смерть. Проклятие Чёрного Креста – одно из самых страшных. Его очень трудно снять.
Я слушала Мирослава, затаив дыхание. Клан развоплощённых колдунов, который я искала в нижнем астрале, сам нашёл меня и настойчиво звал к себе. Мне захотелось встретиться со своим бывшим отцом. Возможно, он ещё помнил меня. Уловив мою мысль, Мирослав вздрогнул.
- Нет! Ни в коем случае! Ты не представляешь, что он за чудовище! Не зови его и не ищи. Ты не вырвешься от него.
- Хорошо, тогда я заберу тебя отсюда. Хочешь жить со мной в моём мире?
- Меня не отпустят,  дорогая, – Мирослав погладил меня по щеке тыльной стороной ладони, очевидно опасаясь поцарапать мне лицо длинными кривыми когтями.
- А мы никого не спросим! – почему-то я была уверена, что смогу украсть Мирослава у Чёрного Креста. – Уйдём прямо сейчас. Я покажу тебе, где и как я живу в двадцатом веке.


   Глава 5.Друиды в России, бодхисаттва в Кремле

Я вернулась с работы в отличном настроении, уверенная, что астральный воин сегодня уж точно не появится. Он ждал Лесю. Но моя радость оказалась преждевременной. Едва я успела поставить чайник на плиту, позвонил Сергей и объявил, что идёт к нам. Ему в руки попали какие-то старинные амулеты, и он хотел проверить, действительно ли они освящены силами Света, как утверждала их хозяйка.
- Сергей в своём репертуаре! – фыркнула я.
Марина строго взглянула на меня и сказала, что её Учитель очень серьёзно относится к подобным вещам. Ну-ну!
Амулеты Сергей не принёс. Он оставил их у себя дома, «чтобы не распространять заразу зла».
- Это индийские браслеты, – сказал он, когда мы расположились втроём в маминой спальне. В моей комнате шёл ремонт. –  Их у меня забыла одна знакомая, и я заподозрил, что они отмечены дьяволом. Сейчас я настроюсь на них, а вы считаете информацию.
Я мысленно послала его ко всем чертям. Что за идиотизм – настраиваться на предмет по чужому восприятию? Нет уж, ребята, играйте в эти игры сами, а я лучше посмотрю, что там поделывает мой Мирослав.  Весь день он пробыл со мной. Невидимый никому, кроме меня, сидел возле моего рабочего стола, пока я разбирала почту. Несколько часов шагал за мной по участку, наблюдая, как я раскладываю газеты и письма в почтовые ящики.  И сейчас он был рядом.
- До чего же меня раздражает этот дурак! – досадливо поморщился Мирослав, кивнув в сторону Сергея. – Боюсь, что не удержусь и стукну его чем-нибудь. Как ты думаешь, чьи браслеты он присвоил?
Я не успела ответить, потому что в этот момент зазвонил телефон.
- Алло, – сказала Леся. – Нель, это ты? Привет! Сергей не у вас?
- Привет, – ответила я безнадёжным тоном. – У нас, конечно. Медитирует на какие-то браслеты.
- Вот, вот, именно из-за браслетов я и звоню! – оживилась моя собеседница. – Я их забыла у него сегодня. Он их принёс к вам?
- Нет, оставил у себя. Сказал, что они заразные. Их, вроде бы, отметил демон Молох.
- Что?! – возмутилась Леся. – Мне их освятил мой преподаватель экстрасенсорики! Он на десятой ступени посвящения, молится Матери Мира, а сейчас ушёл в скит. Пусть Сергей не вздумает что-нибудь сделать с этими браслетами. Они очень дорогие, старинные, ручной работы.
- Ладно, я ему скажу.
Вернувшись в комнату, я увидела такую забавную картину, что едва не расхохоталась. Сергей, погружённый в глубокую медитацию, сидел в кресле, Марина, тоже в состоянии транса, – на диване, а за спиной астрального воина стоял Мирослав и изо всех сил лупил его палкой по голове. Тонкоматериальные двойники обоих медитирующих блуждали где-то далеко, в вотчине Молоха, поэтому их физические воплощения не видели и не ощущали моего приятеля.
- Мирослав! – мысленно крикнула я. – Быстро прячься, он сейчас тебя заметит.
В этот миг Сергей, действительно, почувствовал астральные удары.
- Малыш, посмотри, кто меня бьёт? – встревожился он.
До этого момента Марина не видела Мирослава и не знала, что он живёт у меня.
- Какой-то тощий демон с птичьими лапами вместо рук! – сказала она.
- Врежь ему! – распорядился астральный воин.
- Это мой контактёр, – вступилась я за своего приятеля. – Тот, который изображал Сатану. На самом деле он человек, умер в семнадцатом веке.
- А чё это он сидел на троне? – наш «белый» маг был чертовски разочарован. – Власти, что ли, захотел? Гордыня одолела?
Мирослав испуганно смотрел на меня. Насколько я успела заметить, особой храбростью он не отличался, зато был весёлым и добродушным.  Если когда-то он и занимался магией, то, судя по всему, не слишком преуспел в её изучении.
- Одержи меня и поговори с ними, – сказала я ему. – В моём теле ты будешь в безопасности. Не свернут же они мне шею!
Мирослав кинулся ко мне, и я ощутила, как по моему телу пробежала прохладная покалывающая волна. Мы соединились.
- У неё даже лицо изменилось! – сказал Сергей Марине.
 Они оба рассматривали меня так, словно увидели впервые. Меня это взбесило. Я была уверена, что выгляжу точно так же, как и пять минут назад, и испытывала сильное желание показать им язык.
- Ну, как? Будем переходить на службу к Господу? – грозно осведомился Сергей не у меня, а у того, кто сейчас трепетал от страха, слившись со мной воедино.
Ужас моего  астрального приятеля начал передаваться мне. Глазами Мирослава я впервые увидела Сергея таким, каким его, очевидно, видели сущности Тонкого мира. Передо мной сидел воин в сверкающих серебристых доспехах и шлеме с золотыми крыльями. Похоже, что наш психопатичный святоша и вправду имел отношение к магии.
Астральные воины – первая ступень посвящения. Они ведут бесконечные бои друг с другом и с существами из параллельных миров, совершенствуясь в магическом искусстве до тех пор, пока не переходят на следующую ступень. У каждого из них есть Учитель, воплощённый или не воплощённый на физическом плане. Обычно это маг более высокого уровня. Но чтобы святые, достигшие состояния Нирваны, покровительствовали астральному воину…
- Я хочу остаться с ней, – сказал Мирослав. 
- Тогда обещай мне, что будешь помогать ей на пути к Свету!
Мой дружок робко согласился. Лично я не помнила, чтобы когда-либо вставала на путь Света, но ради того, чтобы Сергей отвязался от Мирослава, готова была сделать такую глупость.

***
На следующей неделе снова позвонила Леся. Я пригласила её в гости. Марина была очень недовольна. С «боевой подругой» нашего астрального воина она успела познакомиться у него дома и не симпатизировала ей.
 Сергей не скрывал своей любви к половине и надеялся, что она бросит мужа.  Вообще мне было трудно его понять. Он считал себя и Лесю пришельцами с другой планеты. В это я верила, так как они оба жили по каким-то совершенно непостижимым для нас, земных  людей, законам.
Сергей не раз сетовал на то, что Леся сильно изменилась в худшую сторону, когда предала их любовь. Слыша её голос в телефонной трубке, я, словно наяву, видела перед собой тонкую, нежную, как молодая берёзка, блондинку с длинной косой. По словам Сергея, именно такой она и была прежде. Но, открыв на звонок, я удивлённо поздоровалась с  крашеной шатенкой среднего телосложения и примерно моего роста, то есть, около 166 сантиметров. Волосы у неё, действительно, были заплетены в косу, вернее, в небольшую косичку, перехваченную на конце чёрной резинкой.
- Какая у вас квартира! – произнесла Леся, остановившись посреди гостиной и водя открытой ладонью, будто по незримому экрану. – Мощная энергетика… Мне идёт информация, что под фундаментом вашего дома лежит метеорит.
- Вполне возможно, – согласилась я.
Наш дом построен на осушённом болоте.  В астральном плане там энергетический провал. В моей комнате и в коридоре, куда выходит дверь ванной, биолокационная рамка показывает геопатогенную зону. В квартире часто слышатся странные звуки: шаги, голоса, скрип ключа в замочной скважине. В коридоре и на кухне иногда вспыхивают разноцветные огоньки, мелькают светящиеся тени. Странным образом пропадают различные предметы  и, некоторое время спустя, появляются в самых неожиданных местах.  Недавно у Марины во время шитья исчезли со стола ножницы. Мы искали их всей семьёй, недоумевая, кто из нас мог взять их и напрочь забыть, куда положил. Через месяц ножницы нашлись  на том же самом столе, с которого за это время, естественно, не раз убирали. 
Похожая история получилась с продуктовыми талонами. Мы хранили их в кухонном шкафу. Без них купить сахар и сливочное масло было практически невозможно. И вот однажды, убирая в комнате отца, мама нашла всю пачку талонов в углу за диваном. Кто мог спрятать их туда? Гостей у нас не было.
После моего знакомства с Мирославом нас начали осаждать духи нижнего астрала. Ложась спать, я мысленно окружала всю квартиру огненным кольцом, чтобы предупредить визиты тварей, которые толкали среди ночи мой диван, роняли что-нибудь, а иногда, набравшись наглости, сдёргивали с меня одеяло. Я не боялась их, зная, что они безобидны, но не слишком приятно, когда ночью тебя несколько раз будят из чистого баловства.
- Полтергейст! – авторитетно заявила Леся. – Кто-то из вас – материализующий медиум.
Я промолчала о том, что это я.
Усевшись на диван, наша гостья принялась рассказывать нам о себе, своей магической практике, о своих коллегах-экстрасенсах и о подлости Сергея, пытавшегося колдовством уморить её младшего сына. Вот в это я поверила сразу!
В рассказе Леси Сергей представал каким-то жутким  чудовищем, возненавидевшим её за то, что в разгар их возвышенной духовной любви она посмела забеременеть от своего мужа, погрязшего в грехах и не желавшего обратиться к Богу.
- Твой ребёнок родится больным и долго не проживёт, – мрачно предрёк астральный воин. – Лучше избавься от него.
Леся не согласилась. Ей хотелось иметь второго ребёнка. Тогда Сергей начал атаковать её в астрале и ментале, внушая ей ненависть к мужу, а заодно пытаясь умертвить младенца в утробе матери. Это было не только гнусно, но и глупо. Леся работала в большой группе экстрасенсов, среди которых были маги и магистры оккультных наук. Они заступились за неё.
- Двенадцать профессиональных экстрасенсов держали меня на своей энергии, но Сергей один пересиливал их всех, – пожаловалась нам Леся.  – В нём было столько злости!  Наконец мне всё это надоело, я позвонила ему и пригрозила: «Имей в виду, ещё раз тронешь меня и моего ребёнка, буду  бить твою дочь!»  Тогда он утихомирился.
Так завершилась «космическая любовь» воинов Света.
Как умеет бить Сергей, я знала не понаслышке. По субботам у него и Марины был выходной. Я уходила на работу. В моё отсутствие они частенько пытались лечить меня по фантому то от порчи, то от каких-то болезней, которыми, по глубокому убеждению Сергея, я должна была страдать из-за своей связи с дьяволом. На участке в это время у меня, без всякой реальной причины, начинались сердечные приступы. Прежде я никогда не жаловалась на сердце. У меня был второй спортивный разряд по туризму. Теперь же мне приходилось носить с собой нитроглицерин.
Отражать астральные нападения во время напряжённого рабочего дня очень непросто. Сергей находился в более выгодном положении, валяясь дома на диване и медитируя, да вдобавок вместе с Мариной. Он обманывал её, убеждая, что лечит меня. На самом деле, подключаясь ко мне через восприятие доверчивой Марины, он работал на уничтожение. Я говорила ей об этом, но она верила ему, а не мне. Зато ночами я отыгрывалась, отправляя ему назад всё, что он пожелал и сделал мне за день. В свете происходящего между нами, мне было сложно поверить в реальность Учителей Сергея и Марины. Не могли обитатели Света одобрять и поощрять подобные отношения.
Марина страшно обижалась на меня за моё недоверие к её Белому Будде. Теперь она настроилась против Леси. А мне подруга астрального воина понравилась куда больше, чем он сам. Она была настоящим экстрасенсом, и группа, с которой она работала, очень напоминала, судя по её рассказам, нашу Ассоциацию. Мы пользовались одними и теми же терминами. Леся описывала тренинги, похожие на те, которые давали нам на курсах экстрасенсорики, но практика у неё была более солидная, чем у меня. В её ежедневных упражнениях в большей степени присутствовали элементы ритуальной магии и йоги, а я делала упор на ясновидение, телепатию и суггестию. Колдовством она, в отличие от меня, не занималась, воздействуя на людей и предметы чисто ментально, силой воображения, без заклинаний, молитв и ритуалов, связанных с применением физических предметов для закрепления мыслеформы. Тем не менее, её ментальная магия была не такой уж светлой, судя по тому, что произошло дальше.
После ухода Леси я заглянула в холодильник и обнаружила, что купленная утром сметана испортилась. В сущности, несвежие продукты  на нашем рынке – не такая уж редкость. Выливая сметану в унитаз, я услышала грохот в спальне и испуганный возглас мамы. Тяжёлый багет со шторами неожиданно сорвался со стены и едва не перебил ей руку.
- Это всё твоя Леся! – разозлилась Марина. – Сергей же не зря с ней расстался!
Я собралась было выдать ей насчёт Сергея, но в этот миг на моё запястье легла едва ощутимая рука Мирослава.
- Не сердись, Нель, – умоляюще шепнул он. – Не надо ссориться с сестрой из-за них. Они этого не стоят.

***
После очного знакомства со мной Леся стала часто наведываться ко мне вечерами, пока Марина пропадала у Сергея. Интересно, что в отсутствие моей сестры тёмная энергия подруги астрального воина совершенно не проявлялась. Молочные продукты не скисали, шторы не обрывались, мебель не трещала. Очевидно, подобные явления происходят не сами по себе, а при контакте полярно противоположных, враждебных друг другу энергий. В противном случае все чёрные маги были бы обречены пить прокисшее молоко.
Суть работы Леси в Тонком мире оставалась для меня тайной за семью печатями, и срывать эти печати я не особенно стремилась, предоставляя в распоряжение энергетической половинки Сергея свои способности медиума. По её желанию я входила в контакт с самыми  разными  сущностями от жрецов языческих храмов до будд и бодхисаттв.
Что такое бодхисаттва, я в ту пору ещё не знала. Леся объяснила мне, что в буддизме это святой, достигший состояния Нирваны, но добровольно оставшийся среди людей, чтобы помочь тем, кто встал на путь просветления. Существуют чёрные и белые бодхисаттвы. Белые  ведут человечество к великому освобождению через любовь и  добро, чёрные, соответственно, через зло. По утверждению Леси, чёрным бодхисаттвой был Сталин. Заставляя народ огромной страны страдать и трепетать от ужаса, он, тем самым, давал советским людям возможность пережечь тяжёлую карму, наработанную во время революции и красного террора. До Сталина чёрными бодхисаттвами были Иван Грозный и Владимир Красное Солнышко, уничтоживший волхвов.
В истории я не сильна, тем не менее, я слышала о том, что этот князь, обративший языческую Русь в христианство, безжалостно сжигал  на кострах всех, кто поклонялся древним славянским богам. Леся почему-то называла волхвов друидами. Это удивляло меня, но я не спорила. В сущности, между кельтскими и русскими языческими жрецами имелось определённое сходство.
Леся заставляла меня «уходить» в далёкое прошлое, во времена друидов. Она искала тринадцатую букву древнего магического алфавита, в  незапамятные времена похищенную некими силами. В поисках этой буквы мой ментальный двойник путешествовал по таким краям, куда далеко не каждый медиум согласился бы проникнуть.
 Я не боялась никакой астро-ментальной «грязи»,  по требованию Леси охотно залезала по уши в любое энергетическое дерьмо, общалась с ведьмами и монстрами других эпох и измерений, но нигде не находила следов той самой тринадцатой буквы. Очевидно, она была безнадёжно потеряна для современной магии.
Разочаровавшись в колдунах, Леся попросила меня войти в контакт с одним из бодхисаттв, странствующих в астральном плане и отвечающих на вопросы ясновидящих. После общения с тёмными силами это было не так просто сделать. Мы долго настраивались на святого. Наконец, я увидела его. Не берусь описывать его внешность. Гигантский рост, отличающий сущностей высшего порядка, бледно-лиловая одежда, похожая на монашескую,  – вот всё, что я могу сказать о нём. Он стоял над моим ментальным двойником в тёмно-синем пространстве и смотрел на нас бесстрастным взглядом.
К моему удивлению, Леся начала задавать ему вопросы,  не имеющие никакого отношения к пропавшей букве. Я честно исполняла роль посредника между ней и бодхисаттвой. Она спрашивала о вещах, недоступных моему пониманию, и ответы святого были столь же туманны и неясны. Неудовлетворённая ими, она на следующий день опять заставила меня обратиться к бодхисаттве, но тот не появился.
- Неудивительно, – сказала Марина, когда я пожаловалась ей на нашу неудачу. – Мой Будда не раз предупреждал меня: «Запомни, бодхисаттва никогда не приходит дважды». Кстати, у Сергея сегодня тоже был плохой день. Его чуть не сожрала его собственная лярва гордыни. Хорошо, что Учителя вмешались.
Я от души пожалела, что Будды оказались чересчур расторопными.
- Мы решили найти и уничтожить существо, которое стоит за всеми земными врагами Сергея, – охотно начала рассказывать мне сестра. – Вышли на какого-то «генерала» с Пятого Неба.
Пятое Небо – Небеса Удовольствия от Созидания – понятие, взятое Сергеем  из каких-то книг по буддизму. Оно примерно соответствует тому, что я называю миром развоплощённых колдунов. Пятым Небом управляет дьявол, а попадают туда те, кто при жизни занимался духовной и магической практикой для удовлетворения своих желаний. 
Марина увидела жуткого бесформенного, чёрного монстра, сидящего на троне из абсолютной тьмы. То, что это лярва, она поняла сразу, но астральный воин, как обычно, вообразил, что наконец-таки добрался до одного из военачальников Сатаны.
- Напрасно ты ссоришься со мной, – насмешливо заявил монстр. – Я твоё произведение. Ты создал меня своей нелепой спесью, ничтожный человечишка, возомнивший себя посланцем Бога. На твоём месте я бы сидел тихо и не высовывался. Не  тебе  бороться  с  нами!
Сергей ринулся на обидчика.
 Недолго думая, монстр ухватил его ментального двойника за голову и начал медленно всасывать. Марина ничего не могла сделать. Учителя, издали наблюдавшие эту сцену, с большим трудом отбили астрального воина. Монстра отправили в «распылитель». Что это за место, ни она, ни я не имели понятия, а Белый Будда не захотел объяснять. Судя по всему, это какое-то устройство, разрушающее все низшие тела монады.
 Лярвы – существа не монадические, и Сергеев «генерал» был уничтожен полностью, однако ничто не мешало нашему астральному воину вскоре создать себе другого монстра.
- Будды очистили Сергея от негативных мыслеформ, – возразила Марина. –  И знаешь, он стал намного мягче. Мне удалось вытянуть из него фантом какого-то человека, который,  видимо, его одержал когда-то и паразитировал на нём. Ты же видела, какой у Сергея был уродливый нос. С огромной горбинкой, почти квадратный. Так вот, после того, как я убрала одержателя,  горбинка почти исчезла. За несколько минут нос стал прямым, представляешь?
Чтобы посмотреть на это чудо, я попросила её пригласить Сергея к нам на ужин. Он охотно пришёл. Действительно, нос у него выровнялся, острые челюстные углы почти сгладились, лицо стало более светлым. Волшебство, да и только! За столом Сергей вёл себя как культурный человек, очевидно, забыв на время свои «инопланетные» привычки. В этот вечер мы с ним даже ни разу не поспорили.
До знакомства с Лесей я очень скептически относилась к разговорам Сергея о половинах, но теперь, постоянно общаясь с ними обоими, всё больше убеждалась в том, что эти двое, действительно, являются единым целым в высшем мире. При внешнем несходстве, они были до смешного похожи в интересах, занятиях, заблуждениях и как бы дополняли друг друга. Он – пассивный и слабый, настроенный пессимистически. Она оптимистка – активная и сильная. В период нашего знакомства их занимала проблема левитации.
- Маг должен летать! – этой идеей Сергею удалось заразить даже нас с Мариной.
Утром, шагая на работу, вечером, возвращаясь домой, ночью, лёжа в постели, он упорно медитировал на преодоление силы притяжения. Он так старательно закладывал в подсознание мысль о необходимости научиться летать, что однажды,  размышляя о совершенно других вещах, внезапно с лёгкостью спланировал с дивана на пол.
- Купи себе помело, – посоветовала я, узнав об этом.
Во время занятий на курсах биоэнергетики мне довелось наблюдать случай спонтанной левитации.
Мы выполняли групповое упражнение. Заключалось оно в следующем. Все участники присаживались на корточки, образуя круг диаметром около трёх метров, и лёгкими взмахами ладоней от себя к его центру нагнетали энергию, а кто-либо один, как правило, самый сенситивный член группы, с завязанными глазами бегал внутри круга, словно по манежу, изображая какое-нибудь животное. Необходимым условием для бегущего было, во-первых, не задеть никого из сидящих, во-вторых, настолько войти в образ, чтобы всем стало понятно, что за существо он изображает.
Самым сильным сенситивом в нашей группе была высокая, полная женщина лет 35. Она вызвалась работать в кругу. Ей завязали глаза шарфом и она, войдя в роль лисы, побежала по кругу. Мы махали руками, создавая энергетическое поле, которое она ощущала настолько хорошо, что ни разу не приблизилась к нам больше, чем на полметра. Добиться такого эффекта даже с открытыми глазами было бы непросто. Она бежала всё быстрее и легче один круг, второй, третий и внезапно, как мне показалось, высоко подпрыгнула. Мы увидели, как она поднялась в воздух примерно на метр от земли. В тот же миг руководительница группы бросилась в круг и успела схватить её в охапку.
Мы занимались не в помещении, а за городом, на лесной поляне, и наша сокурсница рисковала надолго зависнуть на верхушке какого-нибудь дерева, откуда снять её могли бы разве только  пожарные.
В школе экстрасенсорики, где обучалась Леся, левитации, судя по всему, придавали большое значение. Петербургские маги жаждали парить в небесах. Как-то раз, возвращаясь с занятий, Леся глубоко задумалась и не сразу заметила, что идущий ей навстречу мужчина как-то странно присматривается к её ногам. Из раздумья её вывел вопль ужаса. Мужчина круто развернулся и бросился прочь. Только тогда она заметила, что идёт по воздуху сантиметрах в десяти  над землёй.
 
***
   Мне было не до левитации. Меня терроризировали сущности нижнего астрала. Колдуны старались удержать Мирослава. Спасаясь от них, он окончательно ушёл из своего мира и обосновался в нашей квартире. Общение со мной давало ему возможность хорошо материализоваться. Временами я видела его физическим зрением, ощущала прикосновения его рук. Когда он ходил по комнатам, его шаги были отчётливо слышны. Пол поскрипывал под его ногами, обутыми в тяжёлые старинные туфли с чёрными лентами.
 Днём Мирослав всюду сопровождал меня. Делал он это охотно, с удовольствием.
 По инструкции почтальон не должен носить тяжести весом свыше 4 килограммов, но никто не придерживался этого правила, и порой я едва плелась по своему участку с тяжеленной сумкой. Понаблюдав несколько дней за моей работой, Мирослав пожалел меня:
- Ты носишь непосильные тяжести, Нелька. Зачем тебе это?
С тех пор в дни, когда моя ноша бывала особенно тяжёлой, я, выходя на участок, видела, как из воздуха протягивалась узкая жёлтая рука с птичьими когтями  на длинных худых пальцах и подхватывала мою сумку. Та становилась заметно легче.
По вечерам мой дружок из мира иного устраивался рядом со мной на диване, и мы смотрели телевизор. Мирослав покровительственно обнимал меня. Я чувствовала его руку на своём плече. Моя жизнь превратилась в сказку, в увлекательный мистический роман. Я больше не ощущала одиночества. Мой новый друг всегда был со мной. Правда, меня слегка огорчало то, что моя пища не нравилась ему. Он благодарно улыбался, когда я предлагала ему попробовать что-нибудь, но ничего не брал.
Я знала, что именно восстанавливает его жизненные силы, хотя мы с ним никогда не говорили об этом. Он был вампиром, а я – его донором. Нет, он не пил по ночам мою кровь. Он питался тонкоматериальной субстанцией, связанной с кровью, – жизненной энергией. В оккультизме её называют «джива». Но брал он от меня ровно столько, чтобы  это не отразилось на моём здоровье.
Расспрашивая его о прошлом, я поняла, почему он так долго пробыл в чистилище. Когда его отравили, он умер не сразу, а погрузился в глубокое беспамятство, вроде летаргического сна, и был похоронен заживо. Отягощённая ужасом душа не могла выйти из склепа, где под тяжёлой плитой было погребено покинутое ей тело. Не в силах подняться в верхние слои астрала, она стала добычей колдуна.

***
Какой только дрянью не населён астральный план! В основном, это мыслеформы, причём очень зловредные.  Чаще всего мы видим чертей – чёрных косматых тварей, похожих на кляксы. Иногда появляются бесы. Они крупнее, у них свиные рыла с пятачками и длинные хвосты. Говорят, что в параллельных мирах есть существа, действительно похожие на бесов, но те, с кем мы сталкиваемся, безусловно, создания человеческого воображения. Сергей как христианин верит в их реальность. Они осязаемы, обладают примитивным разумом, но не имеют ни высших тел, ни монады. Когда мы расправляемся с ними, они рассыпаются и исчезают бесследно.
 Настоящие демоны – сущности монадические, но в нижнем астрале они редко появляются и, как правило, избегают  людей. Вызвать демона можно только сложным ритуалом. Если бы я знала имя своего таинственного покровителя, то, возможно, решилась бы на это.
Чтобы защищаться от тварей нижнего астрала, я создала себе в Тонком мире магический меч и по всем правилам освятила его. В ритуалах, проводимых современными колдунами на физическом плане, вместо меча обычно используется кинжал с чёрной рукояткой, так называемый атаме. Леся в своей практике, в основном, использовала жезл.
Мне постоянно приходилось защищать Мирослава. Сражаясь с теми, кто пытался похитить его и вернуть в чистилище, я постепенно приобретала опыт в боевой магии.
У меня по-прежнему не было Учителя. Святой, которого я видела во время сеанса гипноза, отказался покровительствовать мне из-за моей «греховной» любви к Мирославу. Выслушав гневные упрёки старого ханжи, я сказала ему, что любовь не бывает греховной, но большой грех отказывать в помощи тем, кто обратился к Богу. Святой приказал мне убираться. Больше мы с ним не виделись. Белый Будда, которому я пожаловалась на него, передал мне через Марину, чтобы я не особенно переживала по поводу того, что мой покровитель меня бросил. В своём последнем воплощении этот «святой» был архиепископом Пражским и большим фанатиком. Нирваны он, естественно, не достиг и мало чему мог научить своих духовных учеников.  Его ждало новое воплощение.
Мы с Мирославом начали понемногу исследовать мир, находящийся чуть выше физического плана. Здесь мы встретили существ, которых христиане называют ангелами. Очаровательные, женственно-нежные создания обладали великолепными крыльями, вызывавшими у меня откровенную зависть. С нами ангелы не общались. Их мир, очень похожий внешне на физический, но гораздо более красивый, создавался отчасти ими, отчасти людьми, попадавшими сюда.
Мы нашли большую лесную поляну недалеко от Храма Белого Будды  и расположились на ней. В тот же вечер Будда навестил нас. До этого я видела его всего дважды. В своей последней инкарнации он жил в языческой Британии и был друидом. Вот, к кому Лесе следовало бы обратиться в поисках утраченной буквы!
Учитель Марины нравился мне. Стройный, светловолосый, голубоглазый, он носил странную одежду, похожую на костюм индийского раджи, и высокий головной убор, вроде того, в котором изображают Кришну. Ещё интереснее было его имя, которое Марине не с первой попытки удалось   записать. Оно состояло из нескольких слов, соединённых в одно, и переводилось как «Человек, живущий в золотой долине».
Супруга Белого Будды в последнем земном воплощении была индианкой. При жизни они не знали друг друга и встретились только на небесах. Восточная красавица оказала на бывшего друида очень сильное влияние. Если бы не чисто европейская внешность, его нетрудно было бы принять за индийского принца. Они основали Храм Чувственной Любви. Мне не доводилось бывать внутри него, но, по словам Марины, там было очень красиво. Снаружи здание напоминало драгоценную восточную шкатулку. Вокруг рос чудесный сад, за которым ухаживали обитатели Храма.
Будда  сделал нам подарок, какого мы не ожидали. Это был маленький квадратный домик с призмообразной крышей, широкими окнами и зияющим входом без двери. Над острой оконечностью  крыши взметались языки пламени. Мы окрестили наше новое обиталище Храмом Огнепоклонников.
Первую ночь в нём мы провели относительно спокойно. Лёжа на плаще Мирослава, расстеленном на блестящем шахматном полу, я раздумывала, что делать дальше. После ударов, нанесённых нам эгрегором Чёрного Креста, у меня больше не возникало желания входить в контакт с его представителями. Я уже почти решила обратиться к Свету. Не ради себя. Ради Мирослава.

***
 Но мои благие намерения едва не разрушил Искуситель. У него был довольно привлекательный астральный образ: фигура почти как у Сталлоне, волнистые чёрные волосы, собранные в «хвост», тёмные глаза с лукавыми искорками. Он носил кожаную рокерскую куртку и чёрные брюки с аккуратными стрелками.
 В первый раз я увидела его во время очередной беседы с Лесей. Заняв телефон на час, она рассказывала мне о своих учителях экстрасенсорики, которых называла корректорами. Одного из них она считала святым, белым магом, достигшим высших ступеней посвящения. Я не могла уяснить, какие достоинства соответствуют  каждой из ступеней магической иерархии. Мне казалось, что главную роль в подобном разделении должны играть знания, опыт и мастерство мага, но Леся твердила о духовности. Это слово вызывало у меня неудержимую зевоту.
 - Он настоящий потомок волхвов! – хвасталась Леся своим белым корректором, а чёрный в это время стоял передо мной, как наяву, и снисходительно улыбался, слушая нашу беседу. Я могла бы даже пересчитать металлические заклёпки на его куртке.
 Когда мы с Лесей окончили разговор, астральный гость исчез, но с тех пор я стала часто видеть его во время медитаций. Излюбленным местом проявления этой сущности была квартира Сергея. Чёрный Корректор, как окрестили мы с Мариной нашего нового иноматериального знакомого, относился к нам дружелюбно, Сергею же, из чистейшего озорства, пакостил по мелочам. Астральный воин выходил из себя, ощущая присутствие носителя враждебных энергий, и пытался его уничтожить. Эти бесплодные усилия забавляли мага. Он устраивал полтергейст в комнате Сергея, отвлекая  его  от  молитв.
 Как правило, я наблюдала за их борьбой, не принимая в ней участия. «Ловить» Чёрного Корректора Леси у меня не было ни малейшего желания. Обычно эти сражения ничем не  заканчивались, но как-то раз Сергею едва не удалось нанести своему противнику серьёзный удар. Я застала самый конец их поединка. Чёрный Корректор стоял в кругу магического огня, и огненное кольцо неумолимо сжималось, подползая к его ногам.
Да простит мне Бог, я встала на защиту Лесиного контактёра. Моего волевого усилия хватило на то, чтобы не позволить кругу сомкнуться. Мирослав присоединился ко мне. Корректор Леси дико хохотал. Мы выпустили его из круга и дали ему возможность уйти.
В тот вечер, разговорившись с Лесей по телефону, я, наконец, узнала, кто такой её Чёрный Корректор.
- А, – со своей обычной беспечностью сказала она, – это один американский маг. Я наладила с ним телепатический контакт. А что, он вас посещает, да?
Я рассказала ей о проделках её контактёра.
- Да ну, – не поверила Леся, – он же такой безобидный! Сергей вечно с кем-нибудь воюет. Астральный воин, это как волк – санитар леса. Ему по карме положено сражаться со всеми, кто выходит в Тонкий мир… Кстати, ты знаешь, я записалась на курсы ребефинга, с завтрашнего дня начинаю заниматься, но мне не с кем оставить детей. Свёкор сидеть с ними не хочет, а свекровь работает допоздна. Может, я буду приводить мелких к вам? Это всего на пару часов.
- Вообще-то я тоже работаю, – попыталась я отбрыкаться от незавидной перспективы проводить вечера в обществе Лесиных отпрысков.
- Ну, ты же приходишь в пять, а занятия у меня начинаются в семь, – Леся проявляла упорство настоящего мага.
- Где  это у нас курсы ребефинга? – поинтересовалась я.
- Да через два квартала от вашего дома, в детском саду. Преподаватель из Киева арендует у них спортзал.
- И дорого он берёт за занятия?               
Сумма, названная Лесей, равнялась моей зарплате за три месяца. Попасть на курсы мне было не суждено.
- Ладно, – вздохнула я, – приводи мелких.               
В течение недели мы с Лесей виделись ежедневно. К шести вечера она появлялась у нас  и оставляла младших членов своего семейства на попечение нашей мамы, ибо к роли Мери Поппинс я оказалась совершенно непригодна.
- Своих не завела, так с чужими нянчишься, – ворчала на меня мама,  катая по просторной лоджии коляску с мирно посапывающим младенцем.               
Я доставала игрушки, оставшиеся от нашего с Мариной счастливого детства, вываливала их на ковёр, и Лесина пятилетняя дочь начинала их раскидывать. Играть она не умела и, по-моему, даже не понимала, для чего вообще существуют эти куклы, зайцы, собачки и прочая пластмассовая  и плюшевая дребедень.
Спасаясь от летающих по комнатам игрушек, Черныш прятался в диван. Забросив последнюю в какое-нибудь труднодоступное место, дочь Леси сворачивалась клубочком на ковре и засыпала. Наши попытки уложить её на кровать обычно не имели успеха.      
Вместе с детьми Леси у нас появлялись её контактёры. Донимавший Сергея Чёрный Корректор теперь ежедневно навещал меня и с интересом осматривал нашу квартиру.
Вечерами, ложась спать, я ставила огненную защиту вокруг своей постели. Проникнуть в мой круг не мог никто из астральных  существ, кроме Мирослава. Лёжа с закрытыми глазами, я внутренним зрением видела, как Чёрный Корректор  входил в комнату из кухни. Он садился на стул возле двери. Телепатический контакт между нами устанавливался легко. Мы беседовали о всяких пустяках.
Леся однажды обмолвилась, что нашла своего Корректора через какой-то оккультный журнал, где было опубликовано интервью с ним. Имени мага она уже не помнила, да  и самого интервью тоже.  Как и почему она вышла на телепатическую связь с американцем, я толком не поняла. Кажется, он милостиво разрешил опубликовать в журнале мантру, с помощью которой его можно было вызвать, и Леся из любопытства воспользовалась ей. С тех пор фантом кудесника из США повсюду сопровождал её, проявляя большой интерес к её окружению. Сама Леся не замечала Корректора. Вокруг неё постоянно вились духи нижнего астрала. В их разношерстой компании американец растворялся, но на Лесю он оказывал более сильное влияние, чем она, вероятно, считала.
- Я чернокнижник, – сказал он мне.  – Ты ищешь духовного учителя. Я мог бы стать им.
Увы, он опоздал. Ещё пару недель назад я бы с радостью приняла его предложение, но теперь это было уже невозможно.

***
Слушая рассказы Леси о питерских экстрасенсах, я перестала удивляться её лёгкому отношению к жизни и детской непосредственности, граничащей с бесцеремонностью. В школе экстрасенсорики она прошла специальные тренинги для избавления от комплексов, в особенности чувства неловкости и стыда. Стеснительность и ложная скромность мешают на пути к успеху, а маг должен уметь добиваться цели.
- Однажды нам дали задание проделать что-нибудь такое, что нормальному человеку не пришло бы в голову, – рассказывала Леся. – Я всегда стеснялась просить о чём-либо посторонних людей и должна была избавиться от этого комплекса. После занятий я пошла с дочкой гулять, свернула к первому попавшемуся ларьку, где продавали «сникерсы», и заглянула в него. Там сидели два симпатичных молодых парня – хозяин и продавец. Увидев в окошке мою сосредоточенную физиономию, они прервали разговор и заулыбались так, словно я собиралась купить весь их товар с ларьком в придачу. «Чего вам, девушка? – вскочил продавец. –  У нас всё есть: шоколадки, фруктовая жвачка, «марс» с орехом и без, «сникерсы»…» – «Так, – сказала я деловым тоном, – мой ребёнок хочет «сникерс», а денег у меня нет и на ночь мне никто не нужен. Как мы решим эту проблему?»  Продавец ошарашено взглянул на хозяина. Тот без единого слова протянул мне «сникерс». «Спасибо», – вежливо поблагодарила я, и мы с дочкой, как ни в чём не бывало, отправились дальше.

***
Наболтавшись вволю, мы расставались, но не надолго. Примерно через час после ухода Леси раздавался телефонный звонок.
 - Алло, – говорила подруга астрального воина, – я уже дома. Знаешь, я тут хотела кое-что узнать. Ты можешь посмотреть, на какой ступени магического посвящения находится мой учитель экстрасенсорики?
 Я честно представляла себе уходящую в небеса лестницу из двенадцати ступеней и, настроившись через Лесю на незнакомого мне человека, наблюдала, как появляется его образ на одной из ступеней воображаемой лестницы.
 - Он на одиннадцатой.               
 Леся была удовлетворена ответом. Её преподаватель экстрасенсорики недавно обратился в христианство и ушёл в скит – молиться за грехи суетного мира.
- Хорошо, а я на какой ступени? – не унималась Леся.
Я видела её примерно на шестой.               
- А Сергей?
- На пятой.
- Почему?
 -  Не знаю. Может, потому, что воюет со всеми. Какая же это духовность?               
- А твоя сестра?
 Марина стояла на шестой ступени рядом с Лесей. Признаться, для меня самой это было неожиданностью.
- Не может быть! – негодовала энергетическая половинка Сергея. – Я столько училась, а она только начала заниматься и уже на шестой?!               
- Ну, речь ведь идёт не о магическом мастерстве, а о духовности, способности пропускать сквозь себя Свет. У Марины Учитель.               
- У меня тоже учителя, – ревность Леси перехлёстывала через край. – Не может же она так быстро подняться!             
- Почему же, духовная практика позволяет некоторым в довольно короткий срок достигать состояния нирваны, а тут всего лишь шестая ступень…               
- Ладно, а ты сама на какой?               
Себя я видела между первой и второй. Я была в самом начале пути в небеса, хотя по уровню знаний в области экстрасенсорики превосходила и Марину, и Сергея.
- Всё верно. Ты же занимаешься чёрной магией, а из всех видов магии этот уровень считается самым низким. Кстати, для себя я, наконец-то, нашла золотую середину между Тьмой и Светом. От меня отступились и те, и другие, так что теперь я сама себе хозяйка.
В этом духе наш телефонный диалог мог длиться час и полтора. Я отвечала на вопросы Леси, пыталась вникнуть в её теории, а перед моими глазами вращалась большая тёмная воронка, постепенно приобретавшая схематические очертания человеческой фигуры. В эту воронку утекали мои силы и моё терпение. Позднее я восстанавливала свои потери тем,  что доводила Сергея до белого каления, споря с ним о колдовстве.
Радость Леси по поводу того, что её покинули и «светлые» и «тёмные», была, на мой взгляд, преждевременной. Как говорится, свято место пусто не бывает. Вместо отвергнутых ей небесных покровителей, в её жизнь рано или поздно должны были войти другие, и этот процесс уже начался, судя по тому, что Чёрный Корректор всё время крутился возле неё. Вряд ли американскому ясновидящему вздумалось из чисто альтруистических соображений стать «ангелом-хранителем» незнакомой ему на физическом плане жительницы Санкт-Петербурга. Как я успела заметить, он не очень-то стремился входить в непосредственный контакт с ней и не лез ей на глаза.
Потусторонний Учитель Леси – Будда Золотого Храма держался отдельно от Учителей Сергея и Марины. Судя по выражению его лица, он был глубоко опечален деятельностью своей ученицы. На его месте  я бы устроила хорошую взбучку Чёрному Корректору, но Будда почему-то бездействовал. Возможно, он просто не надеялся вернуть Лесю в стан Сил Света и решил отпустить её.

***
На днях я неожиданно узнала, чем завершилась война Сергея со старой ведьмой.
Воспользовавшись рисунком Марины, он снял с себя порчу и сделал бабке ответную, при этом сжёг рисунок. Марина слегка обиделась. Ей хотелось сохранить портрет ведьмы на память. Саму бабку она вскоре после того увидела, проходя мимо её дома по пути к Сергею. Старуха сидела на лавочке во дворе. У неё сильно опухли ноги.



           Глава 6.Гадание на судьбу

 Возвращаясь от Сергея, Марина увлечённо рассказывала о Школе Ангелов. Оказывается, в ментальном плане существуют заведения, где подрастающую крылатую мелюзгу обучают разным премудростям. Школа, в которой теперь часто бывали Сергей и Марина, находилась при Храме Милосердия.  Комнаты маленьких ангелов, подобно сотам, окружали центральный зал, где сидел, погружённый в медитацию, Будда Милосердия – невозмутимый восточный мудрец в лилово-розовых одеждах.
Первое знакомство со Школой Ангелов было для Марины и Сергея не слишком приятным. В поисках служителей дьявола астральный воин по своей слепоте ввалился в Храм, как мент в воровскую малину.
В представлении людей ангелы – существа кроткие, нежные, незлобивые.  Наставник малышей, молодой херувим Иоанн грубо развеял этот миф. Марина растерялась, когда симпатичный белокрылый брюнет, гневно сверкая чёрными глазами, накатился на её спутника и, не стесняясь в выражениях, высказал ему всё, что думал о его манерах. Сергей смутился. Марина вступилась за него. Перепалку, готовую завершиться дракой, прекратили Учителя.
Познакомившись ближе с наставником ангелов, Марина охотно простила  его. Несмотря на резкость и грубость, Иоанн оказался добрым и славным. С ангельскими малышами ему приходилось ничуть не легче, чем земным педагогам – с человеческими детьми.
В знак примирения он навестил Марину в Храме Белого Будды и вручил ей и Сергею плетёную корзинку, в которой сидело хорошенькое пушистое существо, похожее на цыплёнка. Это был совсем недавно появившийся на свет ангелок.
- Вырасти его, – строго напутствовал Сергея Иоанн. – Будь с ним ласков. Это твой будущий защитник, ангел-хранитель.
Марина вынула прелестное создание из корзинки и посадила на колени к слепому воину.
- Я назову его Георгием, – сказал тот, – в честь Георгия Победоносца.
Роль «ангельского папочки» понравилась Сергею. Георгий не доставлял ему хлопот и старался быть полезным. Сергей рассказывал маленькому ангелу о людях. Обитатели мира, которому принадлежал Георгий, легко материализуются в нижних подпланах астрала и на физическом плане. Спускаясь в комнату Сергея, Георгий садился рядом с ним. Астральный воин открывал книгу русских народных сказок  и читал про себя, а маленький херувим, подключившись к нему, слушал.
К сожалению, контакт был односторонним.  Сергей не видел  и не слышал своего ангела, но ощущал его присутствие. Зато вечерами, когда приходила Марина, Георгий и его «папочка» получали возможность побеседовать. Марина была хорошим, безотказным медиумом. В отличие от меня, она никого не искала в Тонком мире и занималась, в основном, делами Сергея. С её помощью, он познакомился со своим домовым – духом, живущим в его квартире. Создание это обычно  предпочитало облик серого кота. Георгия домовой принял дружелюбно, и теперь они часто играли вместе.
Отправляясь с визитом к  Будде Милосердия, Учителя брали с собой своих учеников. Мне доступа в Храмы не было. Только по рассказам Марины я имела некоторое представление о них.
Учителя были обитателями Нижней Нирваны. Известно, что Нирвана имеет три уровня. Из разговоров с Белым Буддой  мы узнали, что обитатели первого уровня довольно активно влияют на судьбу человечества. Из духовного плана их Храмы проецируются в нижний ментал. Многие люди во время медитаций и молитв посещают эти таинственные святилища.
Сергей и Марина были не единственными учениками своих Учителей. В Храмах они иногда встречали других астральных воинов, незнакомых им на земле, но так же, как они, приходивших к Великим за советом и помощью.
Очевидно, здесь находился центр подготовки бойцов Света.

***
Наблюдая за Сергеем, я всё больше убеждалась в том, что близость к первоисточнику духовного знания и бескорыстное служение высшим силам не спасают от собственных проблем.
С началом августа на нашего астрального воина обрушилась масса неприятностей. Его двадцатичетырёхлетний брат Сашка, балбес и тунеядец,  взял без спроса мотоцикл – покататься с другом – и попал в милицию. Сашку отпустили под расписку, а мотоцикл остался в милицейском гараже.
Сергей сбился с ног, пытаясь вернуть арестованное транспортное средство. После работы он заходил за Мариной, уводил её к себе, и они часами медитировали на начальника  ГАИ. Дело в том, что Сергей мог получить мотоцикл только после уплаты штрафа, а платить ему не хотелось.  Я сочувствовала ему, но помогать не собиралась.
Надо сказать, что Сашка был паршивой овцой в своём семействе. Ещё в школе он пристрастился к наркотикам, за что едва не сел. Попадался он и за мелкие кражи. Водил домой девиц лёгкого поведения.
Друг, с которым он собирался прокатиться на Сергеевом мотоцикле,  жил в рабочем общежитии. Не знаю, что он натворил, но ему дали срок условно, из-за чего он не имел права выходить из общежития после определённого часа.
Вольнолюбивая натура Сашкиного друга не могла смириться с таким ограничением свободы. В тот злополучный вечер узник общежития связал несколько простыней и вылез из окна четвёртого этажа на тёмную улицу, где в тени кипарисов его ждал Сашка на мотоцикле. Второпях парень плохо закрепил узлы, и один из них развязался. Беглец грохнулся с приличной высоты на асфальт и раздробил пальцы обеих ног.
Неподалёку дежурил милицейский патруль. Услышав дикие вопли, стражи порядка решили, что случилось нечто, требующее их немедленного вмешательства. Увидев свисающую из окна общежития связку простыней и лежащего внизу парня, они бросились к нему и начали избивать. Парень орал. Не понимая, почему он вопит, но не убегает, патрульные продолжали лупить его ногами и дубинками. На выручку примчался Сашка. С его помощью милиционеры, наконец, выяснили причину ослиного рёва, издаваемого их жертвой. Пострадавшего отнесли в общежитие, а Сашку с мотоциклом забрали в милицию.
Оказавшись на свободе, Сашка первым делом отправился к другу в больницу, узнать, как его дела. Тот находился в очень плохом состоянии. Каков в переполненной травматологии уход за лежачими больными, известно всем.
Взяв себе в помощь кого-то из приятелей, Сашка забрал ещё не пришедшего в сознание друга к себе домой. Как и у Сергея, у Сашки своя собственная удобная, изолированная комната, поэтому появление в квартире чужого парня с тяжёлой травмой никак не отразилось на спокойствии родителей. Но Сергей как белый маг счёл своим долгом немедленно взяться за лечение больного. Тем же вечером он и Марина провели первый оздоровительный сеанс.
На следующий день Сергей позвонил нам и сухим, не терпящим возражений,  тоном распорядился:
- Приходите ко мне обе. Надо полечить парня. Кстати, – добавил он, – у меня в гостях Леся. Пообщаетесь.

***
Леся притащила с собой детей. Посреди комнаты стояла коляска, в которой спал ненавистный Сергею младенец. Дочь бродила вокруг и от нечего делать хватала всё, что только оказывалось в поле её зрения. Марина боролась с искушением дать ей по рукам. К счастью, в комнате Сергея мы пробыли недолго. Перекинувшись с Лесей несколькими словами, он провёл нас через фантастически грязную кухню в комнату брата.
Если бы не большое широкое окно, это помещение можно было бы принять за чулан, столько старого хлама находилось там. Лавируя между мотками проволоки, пылесосом, колченогими табуретами, старым магнитофоном, какими-то железками и двумя столами, на одном из которых стоял наполовину разобранный телевизор, а на другом – новый, мы добрались, наконец, до низкой двуспальной кровати. На ней, прикрытый от груди до колен покрывалом, спал худенький парнишка. В изголовье больного стоял единственный в комнате свободный стул. Сергей принёс из кухни ещё два, и мы сели.
Открытое окно выходило на высокую упорную стену, размалёванную разными надписями и рисунками. Во дворе галдели дети и лаяли собаки.
- Ты здесь, Мирка? – мысленно спросила я.
Мирослав подошёл ко мне и встал у меня за спиной.
Как обычно,  перед началом сеанса Марина вошла в контакт с Учителем и долго советовалась с ним о том, какой способ лечения применить в данном случае. Один и тот же тип экстрасенсорного воздействия в разные дни и время суток оказывает не одинаковое влияние на пациента, а при неблагоприятных обстоятельствах может принести ему вред.
Чтобы убрать сгусток загрязнённой энергии, затрудняющий сращивание раздробленных костей и разорванных тканей, Белый Будда предложил создать вокруг больного защитное поле в виде огненного креста.
В астральном плане мы зажгли четыре свечи. Мой двойник и двойник Марины  встали у ног и в изголовье спящего, держа по горящей свече. Третью взял Мирослав и занял место слева от пациента. Оставалось замкнуть крест четвёртой свечой, но держать её было некому. Двойник Сергея, как гоголевский Вий, нуждается в поводыре. Пока мы раздумывали, как подвести его к больному, появился мой колдун. Он прыгнул в комнату с улицы в открытое окно и оказался прямо передо мной. Я испытала лёгкий шок, ибо совершенно не ожидала его появления в такой момент, да ещё в квартире Сергея. Не поздоровавшись ни с кем, будто в комнате находились не люди, а идолы, колдун взял четвёртую свечу и встал справа от постели.
- Кто тут ещё? – рявкнул Сергей, ощутив присутствие чужого.
Когда наше слепое чучело вопрошает подобным образом, иноматериальным пришельцам лучше удалиться, но колдун даже не взглянул на астрального воина.
- Здесь мой второй контактёр, – сказала я. – Не трогай его. Он пришёл помочь нам.
- Что он делает? – недовольно спросил Сергей. О втором контактёре он услышал впервые.
-  Не беспокойся. Он держит свечу над мальчиком.
- Пусть не вздумает чего-нибудь натворить, – предупредил наш грозный руководитель.
Колдун промолчал.
Мы принялись за работу. Между нами на время установилось взаимопонимание. Все искренне желали помочь пареньку, не причислявшему себя ни к «светлым», ни к «тёмным». Сергеем руководило больше чувство долга, чем сострадание. Он глубоко презирал своего взбалмошного младшего братца и его дружков, особенно теперь, когда из-за них лишился мотоцикла. Но белый маг обязан помогать людям. Марине было жаль мальчишку, который кричит по ночам от боли. Мне понравилась его  история. Не каждый день встречаешь человека, способного вылезти с четвёртого этажа по простыням, поэтому, хотя я принципиально не занимаюсь лечением чужих людей, для него я сделала исключение. Мирослав старался отчасти из любви ко мне, отчасти из страха перед Сергеем. Но колдун… Что заставило его явиться к нам на помощь? Его неожиданный приход стал для меня чудесным подарком.
Со времени нашей последней встречи колдун заметно изменился.   Его кожа уже не светилась и приобрела странный пепельный оттенок. Он обрезал свои роскошные шелковистые волосы. Теперь они едва касались ключиц. Вместо чёрного ритуального костюма на нём были лёгкие светлые брюки и выгоревшая рубашка с закатанными по локти рукавами. Как и в прошлый раз, он был босой, а когда он  на мгновение повернулся ко мне, в его ухе блеснула маленькая серебряная серьга.
Мы окончили сеанс, окружив пациента энергетическим защитным «коконом». Сергей и Марина пошли на кухню готовить чай. Колдун сел на стул в изголовье кровати. Я хотела поговорить с ним, но он хмуро взглянул на меня и покачал головой.
Я вернулась в комнату Сергея, где нас с нетерпением ожидала Леся. Она выпроводила дочь гулять во дворе, а коляску с сыном отодвинула к стене. В комнате сразу стало  просторно.
- Нет, это не годится! – категорично заявила Леся, узнав, какого типа защиту мы поставили на своего пациента. – «Кокон» ненадёжен. Его используют все и его легко пробить. Вот, посмотри, что я сейчас сделаю.
Сквозь две стены, отделявшие нас от комнаты, где лежал больной, я изумлённо наблюдала, как поверх белого сияющего «кокона» вокруг парня образуется чёрный саркофаг из тонкоматериальной сути чугуна. Колдун привстал со стула и застывшим взглядом следил за этим преображением. Я в ментальном теле проскользнула в комнату и дала ему свой ритуальный меч с надписью «Tetragrammaton» на рукояти.
- Возьми это и прошу тебя, постереги мальчика до утра. Ты ведь всё равно останешься с нами. Мирослав поможет тебе.
Колдун пристально взглянул на меня, улыбнулся и, взяв меч, прикрепил его к поясу.

***
Утром я проснулась позже обычного и, прежде всего, «навестила» нашего пациента. «Саркофаг» стал почти прозрачным, словно созданный из дымчатого стекла. Оба моих джентльмена спали крепким сном. Колдун сидел, откинувшись на спинку стула и запрокинув голову. Его рука лежала на чёрной рукояти прислонённого к стулу меча. Широкий клинок ярко горел в утреннем свете. Мирослав скорчился в причудливой позе на полу возле кровати, прильнув небритой щекой к  «саркофагу», на котором свернулся серым шерстяным клубком кот – домовой Сергея. При моём появлении пушистый зверёк встал, «сделал верблюда» и, спрыгнув на пол, начал с мурлыканьем тереться о мои ноги.
Разбудив Мирослава, я вкрадчиво поинтересовалась, как ему спалось, не тревожили ли его хозяева дома, которые, по всей вероятности, неоднократно проходили сквозь него в темноте. Мой непосредственный друг заверил меня, что успел прекрасно выспаться. Сообразив, что я сержусь,  он указал мне на клочья чёрной шерсти и обрывки верёвок, разбросанные по полу возле кровати. У моих друзей был измученный вид. Лёгкое, почти невидимое  золотистое мерцание, исходившее от них вчера, совсем исчезло. Очевидно, ночью им пришлось не раз отражать  нападения.
- Что ж, придётся устроить вам завтрак, – сказала я.
Кормить духов мне ещё не приходилось, но в Тонком мире это оказалось довольно просто. Представив у себя в руках фаянсовое блюдечко с голубой каёмкой, я увидела, как прямо из воздуха в него белой спиралью пролилось молоко. Я поставила блюдце на пол, и кот с урчанием заработал розовым язычком, совершенно так же, как обычные коты на физическом плане.
Для своих джентльменов я создала блюдо с большими розово-золотистыми яблоками.  Колдун проснулся, молча взглянул на яблоки, и, не успела я глазом моргнуть, как он поглотил их все до последнего. Признаться, меня шокировала его жадность. Конечно, я могла бы материализовать для Мирослава ещё несколько яблок, но мне хотелось, чтобы мои помощники были друзьями. Я сказала об этом. Колдун снисходительно улыбнулся и пожал плечами.
Мирослав не слишком огорчился.
- Такая пища годится только для этого паршивого элементала, – заявил он. –  Я найду себе что-нибудь получше.
Разбирая почту на работе, я размышляла об этих двоих. Они сильно отличались друг от друга. Мирослав был человеческим существом, по неизвестной мне причине, задержавшимся в чистилище на три сотни лет. Но кем был колдун? Героем моего романа, вышедшим за пределы сюжета? Ментальным двойником человека, похожего на моего персонажа?  Интересно, чувствовал ли он вкус яблок, которыми я его угощала? И вообще, были ли они настоящими по вкусовым качествам или только выглядели как настоящие?
Подумав об этом, я невольно заглянула в комнату больного и встретилась глазами с колдуном. Как видно, он услышал мои мысли и ждал меня, чтобы удовлетворить моё любопытство. Пристально глядя на меня, он протянул мне яблоко. Оно оказалось удивительно сочным, напоминая вкусом и запахом очень спелую дыню.
Днём я отправила Мирослава к нашему пациенту. К моей величайшей досаде, колдун опять дремал. Кот спал у него на коленях. Возле больного стоял чертёнок – чёрное лохматое существо. При виде нас он ехидно осклабился. Это было уже слишком! Хорошо, что «саркофаг» оказался достаточно прочным!
Мирослав с усмешкой похлопал колдуна по колену и указал на чертёнка. Вслед за тем произошло такое, от чего мне стало не по себе. Колдун без единого слова встал. Чертёнок бросился наутёк. Меч сверкнул и свистнул за его спиной. Клинок не коснулся жертвы. Он прочертил воздух, по крайней мере, в полутора метрах позади убегающего существа, но всё же рассёк его пополам! Обе части мохнатого тельца упали на пол и занялись багровым огнём.
Как обычно бывает в Тонком мире, я наблюдала эту сцену в нескольких ракурсах одновременно. Колдун стоял ко мне спиной, но я видела, точно в зеркале, его лицо. Оно потемнело, и на нём появилось жестокое выражение, при виде которого по моему сердцу скользнул холодок. Глубокие аквамариновые глаза чародея были неподвижны, мертвы. Внезапно между его бровями, там, где находится чакрам Аджна, возник ещё один глаз, сверкающий, как синий кристалл. Из него вырвался ослепительный, белый со стальным отливом луч и ударил в горящие останки лохматого уродца. Они рассыпались в  пыль.
Я стояла, как громом поражённая. Да, это были не мои чёрные псы, которые умели только пугать во сне неврастеников. Неужели этот жуткий монстр – моя андрогинная половина?

***
К большому неудовольствию Мирослава, колдун остался с нами. Мне всё-таки удалось заставить его заговорить, но содержательной беседы у нас не получилось. На мои вопросы он отвечал неохотно и, как мне казалось, испытывал затруднения, общаясь со мной телепатически. Его голос, звучавший в моём сознании, временами начинал странно раздваиваться, синхронно произнося одни и те же фразы по-русски и по-английски! Лишь на второй день колдун, наконец, настроился на меня настолько, что смог дать мне несколько чисто житейских советов, наблюдая за мной в физическом  мире. Рассказывать о себе он по-прежнему не желал.  Из-за этого мы немного поссорились.
          - Почему ты называешь меня Конрадом? – спросил он, когда я обратилась к нему по имени героя своей книги. – Меня зовут иначе.
-  Пошёл ты к чёрту! – рассердилась я. – Мне нет дела до того, как тебя зовут. Ты всё равно не хочешь со мной разговаривать.  Если ты не мой персонаж, лучше убирайся, или я за себя не ручаюсь!
Он взял мою руку и молча прижался к ней щекой. Я растаяла, как сосулька на солнцепёке. Я и сама видела, что он не тот, кого я описывала под именем Конрада, хотя внешнее сходство было велико.
- Я твоя энергетическая половинка, – сказал колдун. – И, как ты, живу в физическом мире. Ты звала меня, и я пришёл. Не гони меня.
- Мы встретимся на земле? – спросила я.
Он молча пожал плечами.
 Его сдержанность и немногословность стали мне понятны, когда я  заметила за ним некую сущность, похожую на серую тень. Его контролировали.
Между моими контактёрами не было мира. Они ревновали меня друг к другу, и я ничего не могла с этим поделать. Мы постоянно ощущали на себе воздействие Чёрного Креста. Я изо всех сил старалась ослабить это влияние. Колдун помогал мне отражать нападения. Работая с ним, я начала понимать Сергея, тоскующего о своей половинке. Вдвоём  мы  были  практически  непобедимы.
***
Иногда колдун появлялся одновременно в двух образах, похожих, но всё же заметно отличающихся друг от друга. Второй его фантом – ангелоподобный, с длинными белокурыми волосами и синими глазами, был именно тем, кого я сделала персонажем своего романа. Он не возражал, когда я называла его Конрадом, носил старинную белую с золотом одежду и вёл себя почти так, как в моей книге. Мирослава он откровенно ненавидел и убеждал меня прогнать его. Из-за этого мы часто ссорились. Я относилась к Конраду с недоверием, не понимая, кто он такой. Меня настораживало то, что он ничего не рассказывал о себе и хотел, чтобы я воспринимала его только как персонажа своего романа.
За образами литературных героев всегда стоят обитатели Тонкого мира или физические существа, а в свете того, что мы находились под пристальным вниманием колдовского эгрегора, мне было отнюдь не безразлично, кто именно приходил ко мне в образе Конрада. Я часто  видела на нём трезубую корону, точно такую же, как та, что была на Мирославе в день нашего с ним знакомства. «Венец чернокнижников», как мысленно окрестила я этот странный головной убор, издали казался золотым, но вблизи отливал зеленью старой меди.
Предполагаю, что трезубый венец является чем-то вроде знака отличия развоплощённых колдунов, повинующихся какой-то тёмной сущности, чью печать украшает подобный знак.
Бесполезность своих попыток получить какую-либо информацию о Конраде от него самого я поняла, когда на вопрос о его близких, он «порадовал» меня откровением, что его отец – инженер, а мать – учительница. Я растерялась от такого неприкрытого хамства.  В институтском дипломе моего отца значилось: «инженер путей сообщения – электромеханик». Мать преподавала физику и математику в школе-интернате. Разумеется, это было известно Конраду.
 Мирослав побаивался его, но, как и я, не знал, кто он такой, или не решался сказать мне правду. Дай мне Конрад хотя бы малейший повод, я бы прогнала его, но после одного забавного случая он был тих, кроток и послушен.
В тот день я была в скверном настроении. Осенью и ранней весной я часто впадаю в депрессию, так как плохо переношу холодную дождливую погоду. Я брела по участку, размышляя о том, какое дерьмо моя жизнь, и даже присутствие Конрада, молча наблюдавшего за мной, не могло рассеять мою хандру.
Обиженный тем, что я не желаю его замечать,  он прервал мои размышления и выплеснул на меня свою ревность. Чего только я не выслушала от него о себе и Мирославе! Под конец он злорадно сообщил, что, на его взгляд, мне стоило бы сбросить пару килограммов. Это была моя собственная мысль, крутившаяся у меня в голове, пока он упрекал меня в легкомыслии и неразборчивости. Он считал её и повторил слово в слово. Меня взбесила его наглость.
- Я не нравлюсь тебе? Так убирайся к чёртовой матери!
Обрушив на него энергетический удар, я отбросила его прочь и окружила себя кольцом острых лучей, чтобы он не смог приблизиться. Он смотрел на меня издали, и в его глазах блестели слёзы. Я не обращала на него внимания. Утешать его я не собиралась. Тогда он вдруг превратился в хорошенького светловолосого мальчика лет десяти с пушистой белой собачкой на руках. Образ был настолько восхитительным, что я невольно заинтересовалась и, убрав свою защиту, разрешила ему подойти. Он сел у моих ног. Я погладила собачку. Она лизнула мне руку. Я оценила сложность созданной им формы. Мальчик и собачка были едины. Прощённый мной Конрад остался в нашей компании.
Колдун совершенно не ассоциировал его с собой. Я чувствовала, что это всё-таки два различных существа, а не фантомы одного человека, но мне никак не удавалось проверить свою догадку.
Я обратилась за помощью к Белому Будде и получила весьма неожиданный ответ.
Конрад – это я сама. Моё второе «я», воплощённое в клише неоконченной книги и запрограммированное на связь с универсальным источником магических знаний. Идеальная, в моём понимании, личность. Он тот, кем бы мне хотелось быть на самом деле. Я создаю его судьбу в соответствии со своими представлениями о счастье, основанными на инкарнационных воспоминаниях. В одной из прошлых жизней я была им или подобным ему человеком. Очевидно, та жизнь нравилась мне больше, чем нынешняя, поэтому теперь я вновь и вновь возвращаюсь в неё в мечтах.
Объяснение Будды не вполне удовлетворило меня. Он не упомянул об одной, очень важной детали. Душа Конрада, без сомнения, была отражением моей, но его облик был «списан» мной с таинственного потустороннего друга, который почему-то не желал выходить на прямой контакт. Мой тёмный ангел проявлял непонятную мне осторожность. Я подозревала, что именно он прислал ко мне Конрада и, скорее всего, временами сам использовал его образ для  общения со мной. Иногда он бывал резок и язвителен, иногда трогательно, по-детски, наивен и нежен.
Я, во что бы то ни стало, хотела удержать всех троих, кем бы они ни были. Возможно, это удалось бы мне, но вмешались Будды. Никогда не думала, что высшие сущности способны действовать такими иезуитскими методами.
Накануне колдун не покидал меня, словно чувствовал приближение беды. Мы только начали привыкать друг к другу. В тембре его голоса, в сдержанных неторопливых движениях было что-то необычайно близкое, тёплое, родное…
Он снова был таким, каким я видела его во время своего посвящения: чёрная одежда, лёгкий фосфорический свет, исходящий от кожи и длинных золотистых волос. Он сидел в воздухе, обхватив руками одно колено, и смотрел, как я иду по улице мимо полосатых торговых палаток. Было тёпло и солнечно, но осень ощущалась во всём. В поредевших с отъездом основной массы отдыхающих толпах в центре города. В кучах жёлтых и зелёных листьев, обитых недавним шквалом. В острой прохладе утренних часов, сменяющейся полуденной жарой. В горьковатом дыме, пропитавшем воздух. Вопреки запретам санитарных служб, дворники сжигали опавшую листву прямо на газонах.
На вещевом рынке залежавшиеся летние товары ещё напоминали о курортном сезоне. Мой взгляд привлекла блузка из лилового трикотажа, висевшая перед входом в магазин тканей. Лиловый, фиолетовый, ярко-розовый никогда не были моими любимыми цветами, особенно в одежде, но в последнее время они вдруг начали притягивать меня.
- Я бы на твоём месте купил эту кофту, – сказал колдун.
- Зачем? – удивилась я. – Лето кончилось, а она с короткими рукавами, и цвет у неё такой, что не ко всякой вещи подойдёт.
Колдун слегка улыбнулся и пожал плечами.
Я пожалела о том, что не послушалась его совета, когда, открыв дома шифоньер, увидела юбку, о которой совершенно забыла.  По цвету и стилю она идеально подходила к той блузке.
- Ты знаешь весь мой гардероб?
- Я знаю всё о тебе, дорогая, – колдун улыбнулся мне странной улыбкой будды. Я часто видела на его лице эту безмятежную улыбку, выражающую глубокий душевный покой, отрешённость от всего земного. В эти мгновения мне казалось, что его внешняя молодость обманчива, как юность мадонн на старинных иконах. Мудрость тысячелетий отражалась в его глазах. Рядом с ним мне было хорошо и спокойно, словно он обладал способностью останавливать время в точке, где ощущение полной гармонии с окружающим миром достигало своего предела.
***

Нас разлучили неожиданно и грубо. В тот день мы поссорились из-за Мирослава. Такие размолвки случались между нами постоянно и заканчивались примирением, но в этот раз свидетелем нашей ссоры стал Белый Будда. Он предложил колдуну обратиться к Свету и пригласил его в свой Храм. К моему ужасу, тот согласился. «Свет» Учителей Марины и Сергея ассоциировался в моём представлении с иноматериальными ханжами в сияющих сутанах. В том мире меня не приняли. Не затем ли они звали к себе мою половинку, чтобы унизить меня и возвести между нами непреодолимую стену? Как мог он не понять этого? Как мог из-за нелепой ревности решиться на предательство?
Не простившись со мной, колдун исчез, и я прокляла его. Я кричала ему вслед, что он может никогда больше не возвращаться, ибо я не прощу его до скончания веков.
Ночью я увидела его во сне. Он одиноко сидел на траве в пустынной местности. Это был зелёный островок среди безбрежного бледно-голубого пространства. Я пыталась подойти, но моё проклятие разделяло нас невидимой преградой. Вместе с колдуном исчез и Конрад. Не сговариваясь, они поступили одинаково.
Никогда в жизни я не испытывала такого горя. Мне хотелось умереть. Мирослав пытался утешить меня.
- Хочешь быть моей половинкой? – спросила я.
Он утвердительно кивнул. Мы отправились к Белому Будде за советом, можно ли при желании поменять свою энергетическую половину и каким образом это осуществить. Как ни противно мне было видеть Учителя Марины,  из Высших он один снисходил до общения с нами.
- В теории можно, – сказал Будда, – но для этого вам необходимо  настолько измениться, чтобы вы смогли слиться в единое целое. Настройтесь друг на друга и постепенно меняйте структуру своих полей.
Он обручил нас золотыми кольцами, соединёнными тонкой блестящей, эластичной нитью. При необходимости она удлинялась настолько, что мы могли свободно путешествовать порознь. Связь между нами ни на миг не прерывалась. И всё же меня не покидали сомнения. Мне казалось, что Будда обманывает нас.

***
Несмотря на все усилия Марины и Сергея, за мотоцикл всё-таки пришлось уплатить штраф. Очевидно, на начальника ГАИ белая магия не действовала.
Получив мотоцикл обратно, астральный воин прицепил к нему коляску и предложил нам с Мариной прокатиться вечером по городу. Мы не отказались.
После работы он приехал за нами. Мы ждали во дворе. В коляску села я, Марина устроилась на сидении позади Сергея.
          - Сейчас поедем к Зое, – сказал он. – У неё болеет муж, надо посмотреть, что с ним.
- Кто такая Зоя? – спросила я.
- Подруга матери. Разве я не рассказывал о ней? Она классно гадает на кофе и меня научила. Пока будем лечить её мужа, она нам погадает на судьбу. Посмотрим, что нас ждёт в жизни. Может, всё-таки купим яхту?
Сергей привёз нас во двор длинного четырёхэтажного дома с множеством подъездов. У входа в один из них мы оставили мотоцикл и поднялись на третий этаж. Зоя ждала нас. В противоположность его матери, высокой и довольно стройной для своих лет, она оказалась маленькой и полной. Приветливо поздоровавшись, она проводила нас в уютную, обставленную неновой мебелью, гостиную, где на диване сидел с газетой её муж. Я не увидела в его ауре признаков серьёзной болезни. Естественно, что человек, которому за пятьдесят, не может быть абсолютно здоров.
Сергей и Марина занялись диагностикой, а мы с Зоей ушли на кухню и, пока варился кофе, обменялись полезной информацией о выращивании комнатных растений.
Почему-то я сразу поверила в то, что Зоя гадает профессионально и её предсказания точны. Мне ещё никто не предсказывал судьбу. Сама себе я гадала на короткие промежутки времени – месяц, год, либо на исполнение желаний, и сейчас сомневалась, нужно ли мне знать, что ждёт меня в жизни. Возможно, она будет не такой хорошей, как я надеюсь. Зачем разочаровываться заранее? Однако любопытство пересилило.
Зоя поставила на поднос маленькие белые чашки в форме колокольчиков, налила в них кофе и вынесла в гостиную. Я вышла следом. Мне было страшновато. Про себя я решила, что загадаю два желания: удастся ли мне соединиться с Мирославом и сумею ли я стать профессиональной  писательницей. Об этих двух вещах я думала, пока мы пили кофе. Как видно, Марина и Сергей тоже загадали что-то.
Когда кофе был выпит и гуща подсохла, Зоя начала рассматривать чашки.
- Ты не выйдешь замуж за человека, с которым сейчас встречаешься, – сказала она моей сестре. – У тебя будет другой мужчина, слабый и ненадёжный, он тебя обманет. А вот второй твой брак будет счастливым.
Кроме Сергея, Марина в то время ни с кем не встречалась и осталась недовольна прогнозом. Сергей принял «волю небес» безропотно. Он был одержим идеей найти Марине её энергетическую половинку и соединить их на земле.
Наконец, очередь дошла до меня. Зоя долго рассматривала мою кружку.
- Скоро ты заболеешь, очень тяжело, так, что будешь думать, что это конец. Но ты выздоровеешь. Во второй половине жизни у тебя большой успех, удача, деньги. Будешь общаться со многими людьми, я вижу встречи,  дороги,  –  гадалка вглядывалась в какие-то, одной ей видимые картины в моей чашке. – Тебя ждёт большая любовь. С тем, с кем ты сейчас, ты не останешься. Придёт другой, который передаст тебя третьему, и тот, третий,  останется с тобой навсегда. Вас  повенчают на небесах.
Трудно передать, как расстроило меня это предсказание. Мне так хотелось, чтобы моей половинкой стал Мирослав! То, что прогноз относился к нему, я не сомневалась, так как в физическом мире у меня в тот момент не было мужчины. На Сергея я давно махнула рукой.
- Мирка, не покидай меня! – мысленно взмолилась я и увидела его рядом с собой. Он смотрел на меня с недоумением и печалью. Если бы он был воплощён в физическом теле!

***
Я плакала, а Мирослав обнимал и ласково уговаривал меня, когда перед нами на фоне безоблачного неба появилась громадная фигура в белоснежной восточной одежде и высоком головном уборе. Белый Будда с улыбкой смотрел на нас.
Не знаю, что нашло на моего друга. Ему следовало бы радоваться уходу соперника, но, видимо, моё горе затронуло его гораздо глубже, чем можно было предположить. Вскочив на ноги, Мирослав осыпал Будду гневными упрёками. Думаю, что такой отповеди Великий Учитель с роду не получал. Я в страхе слушала Мирослава, готовясь заслонить его от ярости оскорблённого святого, но Будда не тронул нас.
- Что ж, – сказал он, – если вы недовольны, уходите. Я изгоняю вас ровно на месяц. Если в течение этого времени вы сможете продержаться одни, без нашей поддержки, двери наших Храмов откроются перед вами.
- Куда отправимся? – спросила я Мирослава, когда Будда удалился.
- Не знаю. Мне безразлично, лишь бы нас поменьше замечали.
- Тогда на Камчатку.

***
В Петропавловске-Камчатском я была два года назад, в гостях у маминой сестры. Именно там началась моя магическая карьера. Такого количества экстрасенсов, магов и колдунов в наших краях не водилось, а главное, не было такой шумихи вокруг них, какую подняли вокруг своих «кудесников» камчатская пресса и телевидение.
Моя тётя очень интересовалась разными феноменами и собирала газетные публикации, посвящённые необъяснимым явлениям природы и человеческой психики. Как-то она принесла домой газету с большой статьёй о Ванге. Прочитав эту статью, я мысленно обратилась к высшим силам с просьбой открыть мне ясновидение. Я обещала, что буду так же, как Ванга, служить людям. В тот момент я просила искренно. Моё желание исполнилось, но теперь мне не хотелось заниматься ни гаданием, ни предсказаниями, ни целительством. Гораздо интереснее было странствовать по другим мирам, беседовать с их обитателями, узнавать что-то новое и неожиданное о себе и своих близких. Возможно, отчасти, по этой  причине мне не доверяли в стане сил Света.
Наше изгнание не входило в мои планы на ближайшее будущее, но я не горевала. Не так уж много значили в моей жизни Великие Учителя человечества. Я не сомневалась, что мы прекрасно обойдёмся без их помощи. Но уйти спокойно нам не удалось.
Пока мы ругались с Белым Буддой, Сергей вызвал озёрных духов к Храму своего Учителя, где их поджидали на бой астральные воины. Духи летели огромной стаей. Мы оказались в густой толпе этих полупрозрачных крылатых созданий, агрессивных, как москиты.  Не хочу утверждать, что, прогоняя нас с глаз долой, Будда намеренно подгадал так, чтобы мы очутились на пути у разъярённых тварей.  Тем не менее, отбиваться нам пришлось всерьёз.
Превратившись в гигантского коршуна, Мирослав подставил моему ментальному двойнику спину и вынес меня из толпы духов. Обнимая покрытую тёплыми мягкими перьями шею своего бывшего земного возлюбленного, я чувствовала себя Нильсом, путешествующим на Мартине, только летели мы не в Лапландию, а в противоположную сторону.

***
- Нелька, – тревожно сказал Мирослав. – Впереди что-то светится. Может, повернём назад?
То, что напугало его, я уже видела однажды во время медитации с Сергеем и Мариной. За Уралом в небе над тайгой горел огромный белый треугольник – символ духовной чистоты, проводник энергий Демиурга мироздания. На Земле существует несколько таких мест, где проходят  энергии духовного плана.
Треугольник показался мне в три раза ярче, чем прежде. Свет, льющийся из него, ослеплял нас. В невыносимом сиянии бурое оперение моего друга стало белоснежным. Мне пришла в голову сумасбродная идея – пройти сквозь треугольник. Его силовое поле выталкивало нас. Мы слились в единое тело, вытянулись в узкую блестящую «ракету» предельно обтекаемой формы, наши силы соединились, но мы вошли в треугольник только наполовину и больше не продвигались вперёд ни на сантиметр. В тот момент, когда нас уже начало понемногу вытеснять обратно, Мирослав неожиданно вернул себе человеческий облик,  ухватился обеими руками за отдаляющийся край треугольника, переполз через него вместе со мной, и мы упали в синюю бездну по другую сторону импровизированной границы.
 Мы преодолели её! Это означало, что святые небеса отныне были открыты для нас. Я готова была кричать и кувыркаться от радости, но мне пришлось сдержать свой порыв: я всё ещё лежала внутри Мирослава, как спичка в коробке, но при этом уменьшилась в размерах не настолько, чтобы он мог даже из галантности назвать свою ношу лёгкой и необременительной.
Он стремительно падал, пока вновь развернувшиеся за его спиной   крылья коршуна не удержали его на гребне воздушного потока. Мы летели на огромной высоте, где проходят трассы больших пассажирских самолётов. Справа под нами лежала синяя гладь океана, перерезанная извилистыми блестящими лентами подводных течений, хорошо видными с воздуха. Слева раскинулись бесконечные цепи покрытых ранним снегом гор. Мы увидели реку, город, прильнувший к берегу длинной бухты, и через мгновение приземлились на площадке перед домом № 8 на проспекте Победы в Петропавловске-Камчатском.
Было раннее утро, тишина, ни машин, ни людей. Освободив Мирослава от своей персоны, я огляделась. Как хорошо! За два года моего отсутствия в этом дорогом мне местечке почти ничто не изменилось.
- Пойдём, – я взяла своего спутника под руку и повела во двор, к подъезду длинного многоквартирного дома.
Мы поднялись по лестнице и сквозь входную дверь проникли в квартиру. Мои близкие ещё спали. Пройдя на кухню, я выглянула в окно, из которого прежде часто рассматривала белый стилизованный вулкан на противоположной стороне улицы – знак Института вулканологии. На заднем плане дымила чёрная труба котельной.  Казалось, будто вулкан курится.
- Мы останемся здесь? – спросил Мирослав, прохаживаясь по кухне и заглядывая в шкафчики.
- Можем задержаться на пару дней. Хочешь есть?
Я задала этот вопрос из вежливости, не надеясь получить утвердительный ответ.
- Хочу, – неожиданно сказал Мирослав и запустил пальцы в вазочку с вареньем, стоящую на столе.
Похоже, что преодоление треугольника чистоты сказалось на нём положительно. Я взглянула на его руку, которую он старательно, с удовольствием облизывал. Она была человеческой! Птичьи когти исчезли.
Пока Мирослав с жадностью поглощал энергетическую суть найденных мной в холодильнике и кухонных шкафчиках продуктов, я обошла квартиру. Кое-что здесь всё-таки изменилось. В комнате, где я жила, слева от двери появился какой-то странный предмет, похожий на круглый табурет, застеленный  белой простынёй и заваленный книгами. Я никак не могла понять, что это такое. Под простынёй угадывалось что-то металлическое. Как выяснилось впоследствии, это было ведро с квашеной капустой.
Насытившись, Мирослав устроился на ковре в гостиной и задремал. В первый раз я была спокойна за него. Я чувствовала, что колдуны потеряли нас из виду.
Из-за своих огромных размеров квадратная гостиная казалась почти пустой, хотя в ней стоял большой сервант, кресло, журнальный столик, телевизор и высокое старинное трюмо, привезённое тётей из Майкопа – наследство моей прабабушки. Это трюмо всегда мне нравилось: небольшой туалетный столик с двумя удобными ящичками для разных мелких вещиц и громадное, высоченное зеркало в жёлтой лакированной раме с виньетками наверху. Такие зеркала иногда можно встретить в  театральных гримёрных. В детстве, когда я жила у прабабушки в Майкопе, перед этим трюмо я наряжалась, чтобы отправиться с блестящим кавалером – плюшевым котом Микошем на бал в соседнюю комнату, где стоял проигрыватель, под который можно было потанцевать.
Жалея, что нельзя вернуться в то время, я смотрела в зеркало. Моего отражения в нём не было. Я настроилась на двойник трюмо в Тонком мире, и тогда отражение возникло. Я была почти такая же, как на физическом плане: средний рост, пушистые тёмно-русые волосы до плеч, лицо типичной западной славянки – недаром в Польше меня принимали за свою. Только вместо обычной земной одежды на моём двойнике было длинное, ослепительно-белое платье, похожее на свадебное. Откуда оно взялось, не знаю. Я не создавала его специально, да и вообще, не особенно интересовалась своим внешним видом в Тонком мире. Не потому ли колдун ушёл от меня? Возможно, я разочаровала его как женщина. Мне казалось, что половины, независимо от внешности, должны чувствовать влечение друг к другу. Почему же он остался равнодушен ко мне? Что, если он на самом деле – не тот, за кого выдавал себя?
Меня охватило нетерпеливое желание немедленно увидеть свою настоящую энергетическую половину. Глядя в зеркало, я начала настраиваться на неизвестного человека, с которым мне было суждено соединиться в конце времён.
Моё отражение в глубине исчезло, я увидела высокого мужчину в белой одежде и узнала в нём колдуна. Сомнений быть не могло, это был он. За его спиной чернела беззвёздная ночная даль. Он молча поманил меня. Я шагнула к нему сквозь стекло и очутилась в пустынном тёмном мире. Колдун отступал шаг за шагом. Протянув ко мне руки, он приглашал меня следовать за собой. Я бросилась к нему, но он оторвался от земли и понёсся прочь с огромной скоростью. Я летела за ним над чёрной, выгоревшей равниной, теряющейся за горизонтом, где в холодной, наполненной щемящей тоской темноте мерцали тусклые огоньки. Они не приближались, как ни напрягала я силы. Расстояние между мной и колдуном не сокращалось. Отчаявшись догнать его, я повернула обратно.
«Придёт другой, который передаст тебя третьему»…
Ярость и горе душили меня. Я не игрушка в руках неведомых сил! Я сама строю свою судьбу и решаю, с кем её разделить. Человек, суждённый мне в вечности, покинул меня, так пусть же его раз и навсегда заменит мне тот, кого  выбрала я!



          Глава 7.Зло в чистом виде

Три недели мы с Мирославом странствовали по Камчатке, не покидая физического слоя. Поднимались на вершины вулканов, пили чистейшую, прозрачную талую воду, потоками несущуюся с ледников в долины,  бродили по болотам вблизи океана. Невидимые, проникали  в дома и квартиры. Без особого интереса наблюдали сцены из жизни незнакомых нам людей. Их лярвы и мыслеформы  изрядно досаждали нам. Иногда приходилось сталкиваться с домовыми. Мирослав со шпагой в руках отбивал меня от мелкой нечисти. Чёрный Крест не проявлял себя, но мы всё время были начеку и не задерживались нигде дольше нескольких часов.
 Но однажды мы совершили непростительную ошибку. Нам захотелось вернуться на юг. Мы вышли на астральный план и обосновались в лесу рядом с двойником моего города.  Здесь нас снова нашли колдуны.
Весь день нас преследовали какие-то твари, принимавшие  облик Мирослава, и к вечеру я уже с трудом  могла узнать его среди беснующейся толпы призраков. Передо мной мелькали браслеты, десятки золотых нитей тянулись в разные стороны, скрещивались, путались.
Ночь принесла с собой липкий холодный страх. Я погружалась в него, как в бездонную трясину. Нас осыпали каким-то чёрным порошком. Я не видела тех, кто это делал.  Облака тьмы опускались на нас. Никакая защита не срабатывала. Стоя на коленях среди глубокого, наполненного невидимыми враждебными существами мрака, мы молились и кричали от ужаса.
Внезапно вдали,  на фоне чёрного неба возникла белая точка, затем – две другие, поменьше, и через миг три ослепительно-белые птицы закружились над нами. От их огромных крыльев струились потоки яркого света. Мы оказались внутри серебристого туманного столба, в который не проникало ни одной тени, мечущейся вокруг в ночи. Я обхватила Мирослава за плечи, мы упали в густую прохладную траву, и широкие крылья гигантской птицы укрыли нас, как пушистое тёплое облако. Я провалилась в тяжёлый сон.
Мне снилось, что мы с Мирославом путешествуем по незнакомым городам. В тех местах стояла зима, глубокий снег устилал дороги. Мы ехали с какими-то людьми на двух низких длинных санях, запряжённых маленькими собачками, нисколько не похожими на ездовых лаек. Это было трудное, безрадостное, бесцельное путешествие. Мы почти не виделись: Мирослав сидел в других санях, и я очень боялась, что какая-нибудь непредвиденная случайность разлучит нас.
С этим страхом я проснулась. Было ещё темно. Мирослав неподвижно лежал рядом со мной. Что-то случилось с ним в эту ночь. Я не могла различить обычных цветных излучений его энергетических центров. Все его чакрамы, кроме двух нижних, мерцающих тусклым неживым светом, погасли, на их месте зияли чёрные провалы с обугленными рваными краями. Я смотрела на него, не смея поверить в реальность этого страшного зрелища. Лицо Мирослава изменилось, черты застыли в глубоком безмятежном покое смерти. Моего друга больше не было здесь. Он ушёл этой ночью, и я чувствовала, что никакие мои усилия не вернут его в покинутое им истерзанное тело.
Не знаю, что бы я натворила в отчаянии, но вмешались существа, которые ночью пришли к нам на помощь. Белые птицы оказались ангелами лика мучеников. Их было трое: мужчина средних лет и двое детей – девочка и мальчик.
- Жан Поль, – представился мне мужчина. – А это мои сын и дочь. Не бойся, твой друг не умер. Смерти нет во Вселенной. Он перешёл в другое состояние. Вот он, рядом с тобой.
Я обернулась и увидела Мирослава. Он стоял в оцепенении и  смотрел на сброшенное им тело. Как он изменился! Это был уже совсем другой человек, белокожий, с золотисто-каштановыми волосами, одетый в белую рубашку и светло-коричневые брюки.
- Мирослав! – я кинулась к нему. Мы обнялись.
- Что со мной случилось, Нелька? – недоумённо спросил он. – Я ничего не понимаю.
- Я сама ничего не понимаю, но, по-моему, ты вышел из чистилища, тебе не кажется?
Жан-Поль с улыбкой наблюдал за нами, не вмешиваясь в наш разговор.
Девочка приблизилась к нам и взяла меня за руку.
- Анита, – сказала она.
 На вид ей было лет двенадцать. Её брат казался младше.
- Кто вы? – спросила я. – Почему вы спустились к нам?
- Мы альбигойцы, – ответил Жан Поль. – По воле Божьей мы приняли мученическую смерть за свою веру. Нас сожгли заживо. Мы просили Бога, чтобы нам дано было помогать тем, кто нуждается в помощи. Вы призывали Его, и  мы поспешили  к  вам.
- Не уходите, – попросила я. – Одни мы не удержимся в Свете.
Они остались и оберегали нас до тех пор, пока не истёк срок нашего изгнания.
Глядя на них, беседуя с ними, я ощущала незримое присутствие той силы, которая направила их к нам. Мы не могли видеть мир, откуда спустились эти трое. Он казался мне ослепительно сияющим пространством, наполненным неведомой нам жизнью. Величие и беспредельное милосердие истинного Света впервые коснулось моей души, и как тускло, обманчиво мерцал в сравнении с ним Свет, из которого мы были изгнаны!

***
15 октября мы поднялись в ментальный план. Белый Будда встретил нас лучше, чем мы предполагали. Он рассматривал нас с каким-то новым, пристальным интересом. Мы изменились. Теперь мы были сильны и самостоятельны.
 Я попросила Будду стать нашим Учителем.
- Нет, – сказал он. – Тебе не нужен Учитель. У тебя другой путь.
 Мы обосновались в нашем маленьком Храме Огнепоклонников. Находился он в дикой местности, совершенно отдельно от Храмов Учителей. Вокруг зеленел девственный лес. Ни у меня, ни у Мирослава не возникало особого интереса к исследованию этих дебрей. Если нам хотелось путешествовать, мы просто перемещались  туда, куда желали попасть.
Однажды, соскучившись по своему Коричневому залу, Мирослав потащил меня в чистилище. Мы очутились в одном из подземных  коридоров, ведущих в его замок. Я успела отвыкнуть от этого мира и была неприятно удивлена, когда из смрадной тьмы боковой галереи нам навстречу выполз бурый, гротескно-уродливый крокодил. Мирослав  схватил меня за руку.
- Нелька, бежим!
Мы вылетели из коридора в Коричневый зал. Мерзкая тварь преследовала нас. В зале мы бросились в разные стороны. Крокодил пронёсся между нами, развернулся и ринулся на Мирослава. Мгновенно превратившись в коршуна, мой приятель взмыл к потолку. Я вспомнила о мече, и он возник у меня в руке – существенное преимущество Пятого Неба перед физическим миром. Ничего не надо носить с собой, всё необходимое возникает по мысленному приказу и принимает любые формы.
Крокодил отделился от пола и тяжело поднялся в воздух. Я ударила его мечом, но он даже не глянул в мою сторону. Его интересовал только Мирослав. Я послала луч с острия меча в брюхо твари. Крокодил рухнул на пол и, наконец-то, повернулся ко мне. В его маленьких, горящих алым огнём, глазках была чисто человеческая ненависть. Выставив между ним и собой прозрачный энергетический барьер, я на некоторое время задержала его, и Мирослав успел вырваться из чистилища. Я последовала за ним. В тот миг, когда крокодил прорвал мою защиту, пространство, разделяющее миры,  замкнулось у меня под ногами.
- Что за подлая гадина! – возмутилась я, оказавшись в Храме.
Мирослав, уже в человеческом облике, сидел на полу, глядя на меня с  невыразимым  ужасом.
- Это был твой отец, – сказал он. – Твой бывший отец из семнадцатого  века.  Он  упустил  нас.  Теперь  его  накажут…
Я пришла в негодование, узнав, какая кара ожидала старого колдуна. Ему предстояло довольно продолжительное время существовать в чистилище в образе чёрного козла. Я не могла допустить, чтобы такому унижению подвергся человек, который был когда-то близок мне по крови.
Мирослав умолял меня не делать глупостей, но я, не взирая на его уговоры, отправилась на поиски «папочки» и бесцеремонно вторглась в тёмный мир, о котором мечтала прежде. Не зная, где искать старика, я задала себе программу выйти на него по сохранившемуся между нами кармическому притяжению. Осуществляется  это легко. Главное условие – твёрдая вера в успех. Даёшь себе установку: «Я ищу то-то или того-то и иду прямо к нему». На физическом плане такое программирование сознания позволяло мне находить близких мне людей в многолюдной толпе во время городских праздников.
В Тонком мире всё произошло ещё быстрее. Заметив в одном из мрачных тоннелей, примыкающих к Коричневому залу, косматое чёрное существо с горящими, как угли, глазами, я радостно устремилась к нему. Козёл сделал попытку убежать, но я ухватила его за рога и вытащила к нашему Храму. Мерзавец упирался.
- Не бойся, дорогой, – уговаривала я его, колотя по спине и холке рукоятью меча. – С нами тебе будет лучше. Да не упирайся, ты, вонючая скотина!
Получив от меня изрядное количество пинков и тумаков, дикий красноглазый зверь внезапно  превратился   в  пожилого  человека   с  узким   морщинистым   лицом   и  тёмными,  с проседью волосами. От неожиданности я выпустила его. Он был одет почти так же, как Мирослав, но выглядел не лучшим образом: камзол расстёгнут, кружево белой рубашки измято.
Мы растеряно смотрели друг на друга. Несмотря на преклонный возраст, мой «папочка» оказался привлекательным мужчиной. У моей мамочки из семнадцатого века был неплохой вкус. Возможно, ей просто повезло, так как она вряд ли выходила замуж по своему выбору.
Стоящий передо мной человек явно не питал ко мне родительских чувств. В моей нынешней жизни он был мне чужим и, по-моему, слегка побаивался меня. Оценив ситуацию, я обняла его с «дочерней» нежностью.
- Ну, слава Богу, наконец-то я тебя нашла!
Мирослав ревниво следил за нами издали. Отпускать старика я не собиралась. Он мог многому научить меня.
И опять, как в истории с моей половинкой, мне помешал Белый Будда. В Храме, который он нам подарил, мы не были хозяевами. За нами присматривали, как за несмышлёными детьми, контролировали каждый наш шаг, и в моём наивном стремлении спасать «тёмных» от Тьмы у меня не было союзников в стане сил Света.
- Будда сердится на тебя, – сказала Марина. – Он говорит, что ты очень доверчива. Надо быть осторожнее, общаясь с обитателями других миров. Зачем ты вытащила этого колдуна из чистилища? Прогони его!
Я обернулась. Вместо старика, позади меня стоял громадный чёрный козёл с горящими глазами.
- Это его истинный облик, – улыбнулся моему изумлению Белый Будда, появившись перед нашим Храмом. – Не все люди в действительности являются людьми. Не пытайся переделать этого зверя. У тебя ничего не получится. Его место в зверинце.
Учитель махнул рукой, и козёл исчез.
Мирослав не скрывал радости, а я была огорчена и раздосадована.
Утешение пришло ко мне в образе прекрасной супруги Белого Будды. Она пригласила меня в свой Храм, где до тех пор мне не доводилось бывать, и рассказала мне много интересного о моём будущем. Половине её предсказаний едва  ли  стоило верить,  но ведь всегда приятно, когда тебе говорят именно то, что ты хочешь слышать.

***
В октябре за Лесей приехал муж. Они пришли к нам вместе.
Увидев Андрея, я подумала, что Леся предпочла его не только из-за квартиры в Санкт-Петербурге и хороших денег. Я не предполагала, что у Сергеевой половинки такой симпатичный муж. Он показался мне очень похожим внешне на Александра Абдулова. Пообщавшись с ним, я выяснила, что он, вдобавок, умный и интеллигентный человек. Нашему астральному воину до него, безусловно, было далеко.
Я уже несколько дней находилась на больничном с сильнейшим гриппом. Леся  принесла мне кучу разных гомеопатических средств и подробно объяснила, как ими пользоваться. Я жалела, что она уезжает. С ней мне было интересно. Леся похвасталась, что недавно созвонилась с Сергеем и вдвоём они  как следует «поработали» на бабку, сделавшую ему порчу. Отчитку провели по телефону.
- Представь старуху, – командовал астральный воин своей «половинке», находящейся на другом конце провода. – От неё ко мне тянется блестящий шнур, через который она качает мою энергию.  Обрежь его! Пронзи ей сердце магическим мечом.       
В другой части города, сидя у телефона, Леся мысленно выполняла приказы.
Половины работали слаженно, как прежде, до своей ссоры.
- Теперь ведьме конец! – убеждённо заявила мне подруга астрального воина.
В этом я нисколько не усомнилась, увидев её эскорт. В своей магической практике Леся  явно делала успехи. Три тёмные фигуры стояли за её спиной, охраняя свою повелительницу: сладко улыбающийся мне Чёрный Корректор, Человек-Воронка и существо, похожее на тёмное облако.
После ухода Леси и её мужа свежее, только что купленное молоко в холодильнике свернулось.
Вечером наш отец залез на подоконник в кухне, чтобы открыть форточку. Внезапно резким порывом ветра рама, оказавшаяся почему-то незапертой, распахнулась, и отец едва не вывалился  в окно.
За ужином мы обсуждали это событие. Марина недобрыми словами поминала Лесю.
А  ночью сдох наш хомяк. Накануне он был здоров и весел, бегал по клетке, точил зубы о прутья и совершенно не собирался в лучший мир.
- Будда говорит, что это из-за Леси, – сказала Марина. – Она привела с собой какую-то нечисть.
Мы были очень опечалены гибелью одного из младших членов нашей семьи. Черныш, к счастью, не пострадал. Хомяка положили в коробку из-под туфель и вынесли к мусорным контейнерам. Теперь вся квартира безраздельно принадлежала моему коту, и он тут же начал обследовать незнакомую комнату, куда его прежде не впускали.

***
Марина  вернулась  от  Сергея,  как  обычно,  около  полуночи.
- Мы сегодня познакомились с настоящим демоном! – похвасталась она. – Будда сказал нам, что это один из высших адских чинов.
- Вроде того «генерала»? – лениво поинтересовалась я, расстилая постель.
- Нет, что ты, гораздо выше!
- Ну-ну! И что же вы с ним сделали? Кинули в огонь или отправили в «распылитель»?
- Ничего. Он ушёл от нас.
Я не поверила своим ушам. Это было нечто новенькое. До сих пор от «непобедимого» Сергея никто не уходил живым.
Марина охотно рассказала о том, как они упустили приближённого Сатаны.
Они занимались своим обычным делом – охотой в нижнем астрале. Я улыбнулась, представив эту странную пару, бредущую по тропинкам иного мира в поисках таинственного врага. Бедные духи, встречавшиеся им на пути, в ужасе бросались врассыпную, но Сергей не обращал внимания на эту мелюзгу. Он держал за рожки двух маленьких, зловредных чертят, подосланных к нему каким-то демоном. Поймав этих «лазутчиков», астральный воин приказал им отвести его к их господину.
- Какими-то дебрями они привели нас к болоту, – рассказывала Марина, – и там остановились, заявив, что их хозяин живёт здесь. Навстречу нам вышли ещё несколько чертей и шёпотом сообщили, что их господин спит, и они не смеют его тревожить. «Подумаешь, какая важная птица! – разозлился Сергей. – Ничего, я сам его разбужу. А ну, пошли к нему!»
«Придворные» черти попросили нас следовать за ними, и мы оказались в странной местности, похожей на осенний парк. Силуэты деревьев, покрытых золотой листвой, слегка расплывались в голубовато-серой дымке. Посреди парка находился заброшенный пруд. Возле него на белой ажурной скамейке, закинув ногу на ногу, сидел худощавый брюнет лет тридцати пяти. На нём  был костюм испанского гранда семнадцатого века: узкий чёрный камзол, расшитый золотой и серебряной нитью, высокие сапоги со шпорами, шляпа, украшенная чёрными перьями. Мрачный наряд и густые чёрные волосы потустороннего франта странно контрастировали с сероватой бледностью его кожи. Демон взглянул на нас сверкающими синими глазами, и мне расхотелось воевать с ним. В нём было что-то такое знакомое и близкое! Настоящий капитан Блад! Я смотрела на него с восхищением. Жаль, что Сергей не мог его видеть. Впрочем,  привлекательный облик всё равно не спас бы демона. Сергей считал, что вышел на одного из ближайших сподвижников Сатаны, и горел нетерпением расправиться с ним.
Небрежно откинувшись на спинку скамьи, демон рассматривал нас с лёгким юмором. Под скамьёй я заметила большой перстень с квадратным тёмно-синим камнем.
- Спроси, что это за колечко? – оживился Сергей.
Демон не пожелал ответить, но разрешил нам взять перстень и поэкспериментировать с ним. Пока Сергей разными способами пытался уничтожить кольцо, я говорила с демоном. Он предложил помочь Сергею выиграть в лотерею пять миллионов долларов, с условием, что мы прекратим хулиганить в астральном мире. По-моему, это была пустая болтовня. Демон развлекался. Когда мы наскучили ему, он забрал у Сергея свой перстень, надел на палец и, дружески помахав нам, исчез. Добыча ускользнула! Сергей пришёл в ярость, а я обрадовалась. Мне совсем не хотелось убивать синеглазого демона. Я спросила Учителя, кто это был.
- Вы бы не убили его, – очень серьёзно ответил Белый Будда. – В первый раз вы вышли на настоящего дьявола. В переводе на ваш язык его истинное имя Игла. Он очень высокая демоническая сущность. Зло в чистом виде. С ним бесполезно вести какие-либо переговоры.

***

Игла…
Второй день я нахожусь под впечатлением рассказанного Мариной. Образ демона с синими глазами стоит передо мной. Я знаю его. Я его видела много раз на протяжении всей моей жизни, а возможно, и до земного воплощения. Но почему он пришёл не ко мне, а к Марине и Сергею?
Я иду по своему участку, раскладывая почту по ящикам, прячущимся в самых неожиданных местах за кустами и железными калитками. Я обслуживаю частный сектор. В этот день мы не разносим пенсию, и спешить некуда. В первых числах октября установилась хорошая погода, но прохладно. На мне тёмно-синий плащ с капюшоном, достаточно удобный и тёплый, чтобы чувствовать себя в нём комфортно на улице в течение всего рабочего дня.
Три из четырёх обслуживаемых мною районов уже позади.  Передо мной широкий мост, нависший над шумной автострадой. За ним начинается мой последний район.
Проходя по мосту, я боковым зрением замечаю справа что-то тёмное и резко оглядываюсь. Метрах в двух от меня в воздухе стоит полупрозрачная фигура мужчины, облачённого в старинный чёрный костюм и ботфорты с блестящими шпорами. Узкое бледное, удивительно знакомое лицо, ниспадающие на плечи гладкие волосы цвета воронова крыла, синие глаза с лукавыми изумрудными искорками, тонкие сероватые губы… Конечно, это демон. Ангелы не улыбаются так обольстительно.
Игла!
Нет, не может быть. С чего я взяла, что это именно он? Любой из обитателей нижнего астрала может принять такой облик, зная, что мне он нравится. Но как он хорошо материализовался! Я вижу его физическим зрением, причём настолько ясно, что могу разглядеть даже тонкую сеточку морщин под его глазами и каждую складку его бархатного камзола.
- Я пришёл побеседовать с тобой, Неле, – отчётливо прозвучал в моей голове приятный, знакомый голос. – Я знаю, как тебе трудно. Учитель твоей сестры не захотел тебя принять. Силы Света далеко не так добры и великодушны, как думают непосвящённые. Ты сама убедилась в этом. Тебе одиноко. Ты унижена. Они вмешались в твою жизнь,  разрушили твои планы, отняли у тебя любовь. Брось их, иди со мной. Я твой друг.
- Нет уж, извини, –  решительно отрезала я. – Друзей у меня до чёрта, а толку от них всех, вместе взятых, как от козла – молока. Я решила вытянуть Мирослава из чистилища, и вытяну, а обиду я как-нибудь переживу. Так что привет, дорогой Игла, до новых тёплых…
Демон улыбнулся и исчез. Вот дура, зачем я его прогнала? Из чистого упрямства! Конечно же, мне хочется быть с ним, но теперь поздно жалеть о том, что сделано, и ругать себя за глупость. Может быть, он ещё вернётся? «Тёмные» так настойчивы!..

***
Целый день я не была в Храме Огнепоклонников. Когда я появилась там, Мирослав встретил меня упрёками: я-де совсем позабыла о нём, занимаюсь чем угодно, а он один и ему скучно. Мы немного поссорились, но тут же помирились. Конечно, ему тоскливо. Он скучает по чистилищу. В новом мире мы с ним всё ещё чужие. Нам помогают, но мы чувствуем себя перебежчиками во вражеском стане. Нам неловко в компании святых и ангелов, поэтому мы держимся несколько отчуждённо. К Буддам я обращаюсь только через Марину и довольно редко. Мирослав ужасно стесняется ангельских малышей, гладит их  по головкам, суёт им конфеты и в их обществе тише воды и ниже травы. Мечтает наработать себе достаточно грубое астральное тело, в котором смог бы появляться на физическом плане.
Мне вспомнилось, как Иоанн рассказывал Марине об ангелах. Они умеют материализоваться настолько, что становятся хорошо видимыми физическим зрением, но при этом не теряют духовной чистоты. Что, если попросить Иоанна взять Мирку в обучение и сделать из него моего ангела-хранителя?
- Я и так помогаю тебе, – мрачно заметил Мирослав, когда я поделилась с ним этой идеей. – Не у всех есть ангелы-хранители. Некоторым покровительствует дьявол. Ты и сейчас одержима мной, хотя увела меня из чистилища, но так и быть, я согласен стать ангелом ради тебя.
Позже он устроил мне истерику. Кричал, что я разлюбила его и хочу от него избавиться. Жаловался, что в Храме Милосердия всегда будет чужаком и отщепенцем.  Учителя и Иоанн, пришедшие навестить нас, дружно успокаивали разошедшегося Мирослава.  Я пообещала ему, что буду навещать его каждый день. Убеждала его, что он сможет в любой момент уйти, если ему не понравится в Школе Ангелов. В конце концов, он уступил.
Белый Будда отвёл нас в прелестный уголок ментального плана неподалёку от Храма Милосердия, созданный мечтами тех, кто влюблён в горы, тишину и одиночество. Мы оказались в Швейцарских Альпах. Здесь царила зима. Повсюду лежал глубокий снег.
В тихой безлесной долине стоял Охотничий домик – одноэтажное деревянное строение с остроконечной крышей и тремя небольшими окошками. Открыв тяжёлую скрипучую дверь, мы вошли в полутёмную комнату с камином.  У стены напротив входа располагалась широкая деревянная кровать за кожаной занавеской. Слева от неё –  массивный стол и длинная скамья. На полу лежала шкура оленя – единственная деталь обстановки, которая мне не понравилась. Не люблю, когда убивают животных. По моему мысленному приказу рогатая шкура ожила, вскочила на ноги, и прекрасный олень, живой и невредимый, весело умчался в горы, а Будда постелил на пол пушистый ковёр из искусственного меха под  лису-чернобурку.
- Вы можете остаться здесь навсегда, – сказал Учитель.
Мы очень обрадовались. Где-то внизу, по его словам, проходила канатная дорога, но обследование наших новых владений мы отложили на будущее и, простившись с Буддой, подсели к камину.
- Ты будешь навещать меня в Храме Милосердия? – спросил Мирослав.
Я пообещала, надеясь в душе, что его обучение продлится недолго.

***

 Астральный воин ходит мрачный, как в первые дни нашего знакомства. Его братец Сашка привёл к себе очередную «девочку» и живёт с ней, не стесняясь ни родителей, ни старшего брата. Такая уж у него простая натура. «Девочка» – обычная, изрядно потасканная шлюшка.  Родители мирятся  с её присутствием в квартире, боясь разрушить семейное счастье младшего сына. 
«Счастье» действительно хрупкое, как хрустальная рюмка. Ни Сашка, ни его подруга  не работают. До полудня они мирно спят. Продрав глаза к обеду, начинают препираться из-за разных пустяков, идут на кухню, обследуют содержимое холодильника. Ходить за продуктами, а уж тем более, готовить – не их забота. Они – люди  нетребовательные. Им достаточно бутербродов и кофе. Нет кофе, обходятся чаем.
С появлением «девочки» комната Сашки стала ещё сильнее напоминать чулан, куда со всей квартиры снесли старые, ненужные вещи.  Убирать «девочка», видимо, не умеет, зато во всём, что касается секса, она – непревзойдённая специалистка, а что ещё нужно для такого непритязательного парня, как Сашка?
 Трахаются, пьют, слушают музыку, иногда балуются наркотиками. Спорят, ругаются и снова трахаются.
Ночами дом оглашается  дикими воплями: Сашка и его подруга выясняют отношения. Бурный диалог прерывается матерной бранью, визгом и звоном разбитого стекла: Сашка в порыве гнева выбрасывает свою «девочку» в окно, благо живут они на первом этаже.  Под возмущённые крики разбуженных соседей «девочка» лезет обратно в комнату. Сашка не пускает. Скандал заканчивается объятиями, поцелуями и  любовными стонами на полу, среди старых телевизоров с вывернутыми внутренностями и колченогих стульев.
 Утром Сашка вставляет стекло – до следующей драки.  Невыспавшийся, злой Сергей плетётся на работу, медитируя на разлучение брата с его подружкой.
На работе у астрального воина неприятности. Бригадир  недолюбливает его и донимает мелкими придирками. Однажды, в конец распсиховавшийся Сергей швырнул в него конторскими счётами. Бригадир успел увернуться: счёты грохнули о стену, рама треснула, костяшки раскатились по полу. Бригадир обложил Сергея матом.
- Ты, Семёныч, видно давно уже не был на больничном, – с угрозой сказал астральный воин. – У тебя ведь болят почки? 
- Нет, – опешил бригадир.
- Ничего, скоро заболят.
В конце недели бригадир попал в больницу с острым приступом почек.

***

Мне снился Конрад. В первый раз за много дней, прошедших с тех пор, как я, по милости Белого Будды, рассталась с ним, герой моего романа явился ко мне и увёл меня в свой мир. Мы бродили по берегу тихой бухты, окружённой пологими зелёными холмами. Я видела дом с тёмно-красной черепичной крышей и уютный дворик, вымощенный камнем. Здесь, в уединении, жил мой таинственный персонаж после своей смерти в физическом мире. 
История его жизни так и осталась для меня загадкой. Моя книга о нём начиналась почти банально. Мальчик из аристократической семьи, единственный наследник, был заподозрен в колдовстве отцом, владельцем замка Норденфельд в Моравии. Пытаясь спасти сына, отец приказал домашнему священнику тайно провести обряд экзорцизма, но восьмилетний Конрад бежал со слугой-голландцем. По сюжету моего романа, фактически продиктованного мне из иного мира, они отправились в Голландию и жили в Амстердаме, но так ли это было в действительности? 

***

Я сижу перед Белым Буддой. Его гигантская фигура в высоком древнеиндийском головном уборе излучает яркий снежный  свет, озаряющий весь храм. 
Я пришла непрошеной гостьей и не уйду, пока не узнаю то, что должна знать. Правду о Конраде. Я рассталась  с ним, но всё равно вижу его во сне, вижу себя в его облике.  Я – его новое земное воплощение? Но как же, в таком случае, он приходит ко мне, разговаривает со мной? Он давно умер, его не существует. Есть я!
Будда смотрит на меня с улыбкой.
- Есть ты, и есть все твои прошлые воплощения, и будут вечно существовать в памяти Абсолюта. Ничто не исчезает бесследно, но переходит в новое качество. Конрад  жил  когда-то на земле, так же, как теперь живёшь ты. Он умер, но не исчез. Он был и остался одним из воплощений бессмертного духа, чьим новым земным проявлением стала ты. Разве это так сложно понять?
- Наверное, несложно, но, почему именно Конрад? Где все остальные, те, кем я была прежде?            
- Они также существуют в памяти твоего высшего «Я», их образы запечатлены в памяти Абсолюта. Ты увидишь их, если пожелаешь. Но ближе всех тебе Конрад. Он был, возможно, самым ярким из твоих воплощений.
- И в чём же его яркость?      
В голубых глазах Будды – весёлые искорки. Нет, он не скажет мне правду. Он посмеивается  надо мной. 
- Ты сама видишь, чем занимался Конрад. Он был изрядным негодяем и погиб в море.          
Я не верю. Не может быть, чтобы он был обыкновенным пиратом. Будда не хочет рассказывать мне о чём-то, чего, по его мнению, я не должна знать. Но я найду способ проникнуть в память духа и узнаю правду. Мне трудно привыкнуть к мысли, что герой моего неоконченного романа был некогда так же реален, как я сама. В истории его жизни я ничего не могу изменить, потому что она давно записана на небесах летописцем людских судеб.

***

Мёртвый штиль. Море похоже на пыльное голубое зеркало. На его матовой поверхности, словно кусочки малахита, покоятся россыпи островов. На небе ни облачка, но солнца не видно. Оно никогда не показывается над горизонтом. Свет ясного знойного дня растворяется в голубоватом мареве. Паруса шхуны бессильно обвисли. Я стою на палубе и смотрю на острова. Я владелец шхуны. Мои  люди – серые безликие тени, как, вероятно, и я сам.
Мы в чистилище. Окружающая нас красота иллюзорна и утомительна. Чистилище – это плач души по земной жизни, безысходная тоска.
Мир, в котором я жил когда-то, существует теперь лишь в моей памяти. Века, прошедшие со дня моей гибели, безжалостно стёрли всё, что я знал и любил. На неузнаваемо изменившейся земле мне больше нет места, но моё сознание не угасло, я ощущаю себя, моя жизнь продолжается в чистилище, созданном моими воспоминаниями и мечтами.
А в новом, изменившемся мире живёт моё продолжение – женщина, которой суждено сделать то, чего не смог сделать я когда-то: дать свободу своей единственной, вечной любви.



          Глава 8. Хозяин чистилища

 В один из первых вечеров ноября наша маленькая компания собралась у меня в комнате. Никаких особых дел не намечалось, поэтому наше сборище превратилось в обычное чаепитие с бутербродами, яблоками и вареньем.
 Двое суток перед тем у меня было препоганое настроение, которое усугублялось плохой погодой и разлукой с Мирославом. В последние вечера Марина возвращалась от Сергея, когда я уже лежала в постели. Я ужасно досадовала на них за то, что они работали вдвоём, не предлагая мне участвовать в своих медитациях, и много интересных событий  проходило мимо меня. Отчасти я была сама виновата в этом. Я думала только о Мирославе. Единственное, что занимало меня, это изобретение новых и новых развлечений для моего любимца. Мне хотелось, чтобы его жизнь была беззаботной, наполненной радостью и удовольствиями, которых он не знал до сих пор.
Мир, где он теперь находился, казался мне сказочно-прекрасным. Это была обитель ничем не омрачённого счастья и величайшего блаженства. Кроме ангелов низшей иерархии, здесь обитали люди, ставшие после смерти ангелами. И те, и другие неохотно шли на контакт со мной. Меня это удивляло, потому что с Мариной они беседовали часто.
По натуре я более активна, чем Мирослав, и с большим интересом вмешивалась в незнакомую мне жизнь, изучала свои и чужие возможности в ней. В школе экстрасенсорики мне не дали никакого понятия о ментальном плане. Наш преподаватель утверждал, что в верхних подпланах ментала дух уже не имеет человеческой формы и походит на светящийся лучистый шар. Но здесь, в нижнем ментале, я видела вокруг себя настоящих людей и ангелов, а отнюдь не шары света. Правда, их тела состояли из более тонкой и светоносной материи, чем у обитателей астрала, одежды мерцали, как белый и золотистый шёлк под лучами яркого солнца.
 Облик Мирослава изменился. Теперь мой друг ходил в белой рубашке и мягких коричневых брюках. Его  волосы  стали светло-русыми, за спиной выросли пушистые белые  крылья.
Молодые ангелы – соученики Мирослава – были презабавными и симпатичными, но ужасно непоседливыми существами. Их мир, как мне казалось, составлял в ментале особый подплан. Впрочем, мне было трудно судить об этом. Границы между мирами незримы. Их  определяет разница в плотности материи, в количестве пространственных координат, в различном течении времени. Моё физическое сознание уже свыклось с тем,  что время в Тонком мире не едино и движется по многочисленным параллелям, что, собственно, и позволяет возвращаться в прошлое, чтобы исправить ошибки и внести коррективы в будущее.
По ночам Мирослав встречался со мной в Охотничьем домике. В Храме Милосердия ему не нравилось. Он жаловался на невинные, но досаждавшие ему шутки маленьких ангелов. Я не знала, чем ему помочь. Покинуть Храм он не мог, ему было необходимо закончить обучение и найти своё место в новом мире.
Похоже, что Будды всерьёз решили воевать с тёмными силами. Трое Учителей ежедневно собирали своих учеников и последователей и закручивали эгрегор. Выглядело это так. Громадная толпа крылатых и бескрылых сторонников Света вставала тройным кольцом на большой  поляне неподалёку от Храма Белого Будды. Взявшись за руки, они начинали прокачивать энергию по цепочке – от сердца к сердцу, пока не создавался энергетический вихрь. Подобно смерчу, он поднимался к небу белым сияющим конусом, на вершине которого постепенно возникал символ, выражающий суть эгрегора – юноша в древнегреческой одежде с лёгким луком за спиной. С тех пор, как мы с Мирославом начали участвовать в этом ритуале, Чёрный Крест оставил нас в покое.

***
Пока мы пили чай, я высказала Сергею и Марине своё недовольство тем, что они постоянно игнорируют моё общество. Мои упрёки удивили их, и они пообещали больше не оставлять меня одну.
В разгар чаепития Сергей почувствовал присутствие в комнате постороннего существа. Марина увидела белого голубка, который удобно примостился на плече астрального воина. Очаровательная птичка явно была чьей-то мыслеформой. Она сообщила нам, что  хозяин прислал её за нами, чтобы пригласить нас в «рай» для дружеской беседы. В раю мы ещё не бывали. Правда, у нас возникло предположение, что «рай», куда настойчиво звал нас голубок, находился в преисподней. Так и оказалось.
Последовав за птичкой, мы очутились лицом к лицу с нашим общим знакомым. Игла, собственной персоной, сидел в небрежной позе, закинув ногу на ногу, на белой резной скамеечке посреди прелестного сада и мило улыбался нам. На нём была белая сутана, которая в следующий момент превратилась в чёрный с лиловым отблеском костюм испанского гранда. На ногах появились ботфорты с широкими раструбами, отороченными белым кружевом. Голову украсила широкополая шляпа с чёрным плюмажем. Как видно, новый наряд был создан специально для встречи с романтически настроенными барышнями и продуман во всех деталях.
Возможно, в своей вотчине Игла был чудовищем, бесформенным сгустком мрака, но здесь перед нами  сидел невысокий, хорошо сложенный, сухощавый человек лет 35 – 40, с гладкими иссиня-чёрными волосами до плеч. Его лицо показалось мне смуглым. Лишь позднее, при более близком контакте, я поняла, что оно мертвенно-бледное с пепельным оттенком и синеватыми губами.
Чёрные колдовские глаза Иглы притягивали, как таинственная темнота пещер, скрывающих несметные сокровища. Чудилось, будто, проникнув в глубину этих глаз, увидишь далёкий голубоватый свет иного мира, призрачный и холодный.
- Ну, где мои пять миллионов? – без всякого вступления осведомился Сергей.
Его бесцеремонность явно импонировала дьяволу. Улыбка Иглы стала отечески ласковой, глаза затуманила нежная грусть.
- Ай-ай-ай, – укоризненно проговорил он. – Нехорошо требовать незаслуженное! У нас был уговор, но ты его не выполнил. Ты, мой милый, прямо-таки вынуждаешь меня самого вмешаться в твои дела. Смотри, если не прекратишь досаждать мне своими проделками, я буду принуждён уничтожить тебя. Это не лучший выход, и я берегу его на самый крайний случай, когда станет ясно, что ты безнадёжно потерян для нас.
- Конечно, потерян! – возмущённо сказал Сергей. – Какой мне смысл связываться с тобой, если ты жалеешь для меня такую ерунду как пять миллионов?
- А зачем они тебе? – поинтересовался Игла.
Негодование Сергея было неописуемо. Неужели на свете есть человек, которому не нужны пять миллионов долларов?!
- Мои запросы минимальны, – заявил астральный воин. – Я хочу машину и яхту. Кстати, тебе прямая выгода сделать мне такой подарок. Если надумаешь отделаться от меня,  подстроишь мне автокатастрофу или кораблекрушение.
- Чтобы отделаться от тебя, мне не обязательно дарить тебе подарки, – возразил Игла. – Ты слеп, а со слепым иметь дело неинтересно. Я мог бы открыть тебе «третий глаз», если бы ты образумился и прекратил мне докучать.
- Ага, – весело сказал нам Сергей, – кажется, мы крепко зацепили  Пятое Небо.  Они нам угрожают, значит, испугались.
- Уж не тебя ли, червяка? – презрительно фыркнул Игла. – Твоё самомнение просто забавно. Я ведь могу прикончить тебя прямо сейчас.
- Куда тебе! Руки коротки!
Как ни странно, дьявол стерпел это откровенное хамство, и дерзость Сергея перешла все границы.
- Твоё начальство недовольно тобой, вот ты и выслуживаешься, – заявил он Игле. – Что, не так? Небось, на Пятом Небе кое-кто перетрусил, когда мы шваркнули  вашего «генерала»? Только ты зря стараешься меня запугать. Чего мне тебя бояться? Прихлопнешь  меня тут, на земле, тогда уж я на том свете доберусь до вас! Чем угрожать, лучше сматывайся оттуда, пока не поздно, да приходи к нам.
- В самом деле, – вмешалась я, заинтересованная новым поворотом разговора. – Если бы он решился на это, то вряд ли пожалел бы когда-нибудь. Хорошего в его мире мало. Тьма и холод.
- Ну, это кому как кажется, – возразила Марина. – Ему там, наверное, неплохо. Захотел – сделал себе цветочки, скамеечку и сидит, улыбается. Он же всё может. У него на Пятом Небе, наверное, дворцы. Зачем ему уходить оттуда?
- И всё-таки, кое-чего у него нет, и не будет, – сказала я, обнимая подошедшего Мирослава. – Он никогда никого не полюбит, а без этого все его дворцы и цветочки – мусор, правда, Мирка?
Мирослав и Марина рассмеялись.
- Ну, ты даёшь! – возмутился Сергей моей наивностью. – Как он может любить, если он просто биокомпьютер без всяких чувств? Ему бы только побольше сожрать. Они там, на Пятом Небе, как роботы. Только и понимают, что выгодно, что нет. А этот и вовсе. Он же никогда не был человеком. Помнишь, что сказал о нём Будда? «Зло в чистом виде». На него надо давить логикой, а не эмоциями!
Я взглянула на Иглу, и слова Сергея вызвали у меня сомнение. Наш демон вовсе не походил на мыслящую машину, лишённую человеческих эмоций. Если это и было персонифицированное Зло, то, во всяком случае, Зло, обладающее чувством юмора и собственного достоинства. Игла снисходительно посмеивался, слушая нас. Между тем на Сергея нашло вдохновение, и он начал активно развивать идею возможного побега Иглы с Пятого Неба и примирения с Богом. Астральный воин выказал способности прирождённого оратора, убеждая одну из высших демонических сущностей Земли обратиться к Свету. Было, конечно, напрасно ожидать, что уговоры и доводы Сергея возымеют действие. Но какой бы абсурдной не казалась его надежда «перевоспитать» Иглу, она завладела и мной, может быть, потому что демон уже нашёл дорожку к моему сердцу. Мне было приятно помечтать о том, как он станет ближе и доступнее.
Игла хохотал и ехидными замечаниями распалял наше красноречие. Сергей предложил себя в качестве посредника между ним и Богом. Будды, издали наблюдавшие за нами и слушавшие, как мы препираемся с дьяволом, веселились не меньше, чем сам Игла.

***
- Вы были просто бесподобны, – сказал Белый Будда, когда мы расстались с демоном. – Но думаю, что с ним у вас ничего не получится.
- Посмотрим, посмотрим, – упрямо заявил Сергей. – Между прочим, он уже у меня на крючке. Я сделал малюсенькую пакость – внедрил в этого монстра такую крохотную частичку света. Теперь она будет в нём развиваться и точить его изнутри.
- Погасит он твою частичку, – сказала я.
- Не погасит, – убеждённо возразил Сергей. – Она слишком маленькая. Он, такая махина, просто не сможет вытравить её из себя – чересчур тонкая работа.
После этого мы очень скоро разошлись, так как время было уже позднее.
Беседа с Иглой оставила у меня чувство неудовлетворённости. Хотя мы разговаривали с ним больше часа, ничего нового я для себя не узнала. Мне хотелось расспросить демона о нравах и обычаях обитателей его мира и о преимуществах жизни там, заставляющих их мириться с вечной ночью. Эти вопросы интересовали меня, разумеется, не как шпиона, и я надеялась, что Игла не откажется дать мне небольшое интервью с глазу на глаз.
Забравшись под одеяло и погасив настольную лампу, я немедленно вступила в контакт с нашим врагом. Я увидела его на том же месте, в саду. Может быть, он чувствовал мой интерес и желание продолжить беседу, поэтому и не ушёл?
Опустившись на колени возле скамейки, я почтительно попросила Иглу уделить мне несколько минут внимания. Я чувствовала к нему искреннюю симпатию, явно безответную, судя по выражению его лица. Но я и не ожидала, что он встретит меня приветливо, поэтому, нисколько не смущаясь при виде его нахмуренных бровей, задала вопрос, который особенно сильно волновал меня: неужели возможно жить и быть счастливым, никого не любя, не испытывая потребности защищать и оберегать, делить с близким существом радости и невзгоды? Любовь – единственное, что может сделать жизнь яркой и по-настоящему счастливой. Все хотят познать её, и каждый ищет нечто своё, соответствующее его пониманию любви.  Некоторые стремятся быть любимыми, видя в этом какой-то нелепый престиж, повод для восхищения собой. Тем не менее, каждое разумное существо хотя бы раз в жизни испытывает, пусть не возвышенную страсть, но сильное, искреннее влечение к кому-то. Тот, кто не любит никого и ничего, не способен любить и себя. Его можно только пожалеть. Холод в сердце – ужасная пытка. Неужели возможно терпеть её добровольно?
- Ну, положим, я не чувствую себя несчастным, – иронически заметил Игла. – У меня есть всё, чего я хочу. Посмотри, какой роскошный сад. Такие розы не растут у вас на земле.
Действительно, его скамейка стояла среди зарослей великолепных роз. Белые, жёлтые, кремовые, алые, розовые цветы необычайных размеров слегка покачивались на высоких стеблях. Небо над садом было нежно-синим. Свет невидимого солнца пронизывал кристально прозрачный воздух мириадами невесомых золотистых нитей. Тишина и запах роз погружали душу в блаженное оцепенение.
- У вас хорошо, – согласилась я. – В  моём мире нет такой красоты. Её создали вы для себя. Вы можете всё, но поверьте мне, господин Игла, ваш мир стал бы для вас раем, если бы кто-то другой мог любоваться его красотой вместе с вами, боготворить вас и не из страха, а из любви стремиться исполнить любые ваши желания,  дарить вам подарки, беречь созданное вами. Мне хочется подарить вам что-нибудь. Это ведь ни к чему вас не обяжет.
Под моими руками прямо перед скамейкой возникли голубые цветы вероники. Игла со злобой раздавил их сапогом. Удивляясь собственной дерзости, я предложила ему другой цветок – длинную мохнатую алую метёлку на высоком голом стебле. Не могу сказать, что больше понравилось демону: диковинное растение или возможность напакостить мне, которую я сама легкомысленно предоставила ему своим подарком, но цветок он принял и, посмеиваясь, нацепил себе на шляпу. Алое метёльчатое соцветие почернело.
- Я должен сделать ответный подарок, – сказал Игла.
В его руке появился серебристо-чёрный обруч, который он театральным  жестом  подал  мне  с  самым  невозмутимым  видом. Я уже протянула руку к обручу и вдруг поняла, что это свернувшаяся в кольцо змея. Мгновенно заключив её в энергетическую сферу, я отправилась к Белому Будде за советом – что мне делать с моим пресмыкающимся. Учитель только покачал головой. Моя неосторожность могла стоить мне огромных неприятностей. Будда вынул змею, в его руке она неестественно выпрямилась и превратилась в золотой жезл. Я думала, что Учитель отдаст его мне, но он даже не заикнулся об этом.
Мне стало неловко, так как Игла видел, какая судьба постигла его дар. Но демон смеялся. Ради приличия, я извинилась перед ним за то, что не сохранила его подарок. Игла ехидно предложил мне другую змею, но я выкрутилась, сказав, что не смею злоупотреблять его щедростью и добротой.
Беседа наскучила демону, и он без всяких церемоний приказал мне убираться. Я уже собиралась проститься с ним, как вдруг в его глазах блеснул лукавый огонёк.
- Погоди! Тебя интересует мой мир? Пойдём со мной, я покажу тебе то, что вы называете Пятым Небом. Может быть, ты поймёшь, почему я не спешу уходить оттуда.
Это было заманчивое предложение, но я заколебалась.
- Вы не причините мне зла?
Игла окинул меня презрительным взглядом.
- Смелее, – с упрёком сказал он,  поднимаясь со скамейки. – Ты же мужчина!
Я удивилась, но он не дал мне возможности спросить, что означали его слова.
В первый миг, когда мы встали рядом, он был одного роста со мной. Склад его гибкой худощавой фигуры говорил о беспокойной силе и бешеном темпераменте. Это существо абсолютно не походило на неповоротливых лярв, разжиревших от отрицательных излучений, на тупоголовых бесов, вертлявых чертят и разношёрстую братию развоплощённых колдунов – наших обычных противников. В нём чувствовались достоинство и воля, которые мелкие адские чины подменяли спесью и властолюбием.
Как жаль, что не всякого, кто вызывает уважение и симпатию, можно назвать другом и безоглядно довериться ему! У меня не было ни малейшей надежды привлечь Игу на свою сторону: он был счастлив или думал, что счастлив, а то, что я могла ему предложить, не имело ценности в его глазах.

***
Внезапно, как в кошмарном сне, фигура Иглы начала стремительно расти, вытягиваться, и я оказалась у ног исполина, который без труда мог бы снять шпиль с Останкинской телебашни. Игла осторожно поднял меня и посадил к себе на плечо. Мой страх и сомнения мгновенно рассеялись. Не знаю, почему, но я вдруг поняла, что ему можно доверять – он не способен на мелкое предательство.
Один его шаг – и мы оказались в мире вечной ночи. В холодном угольно-чёрном небе желтели неподвижные точки звёзд. Вокруг простиралась мрачная холмистая пустошь без единой травинки. Нигде во тьме не было заметно никакого движения, не раздавалось ни звука, не чувствовалось ни единого вздоха ветра. Сквозь почти непроницаемую тьму мне удалось разглядеть несколько несчастных обитателей этого страшного места: плоских, безликих, словно фигуры из серой бумаги, неподвижно висящие над землёй в плотном мёртвом воздухе. Безмолвные, похожие друг на друга, как пылинки, они были, казалось, безнадёжно разобщены окружающей их тьмой и глубоко погружены в себя.
Значительно позднее я узнала, что видела слой, куда опускаются, как шлак, низшие тела, сброшенные человеческими существами на пути в ментальный мир. Оболочки, покинутые своими владельцами, постепенно распадаются и исчезают. Игла брезговал этим «кладбищем душ» и обходил его стороной, как мы в физическом мире обходим лежащую на дороге падаль.
Впереди над горизонтом дрожало зловещее бледно-красное зарево. В ту сторону и направлялся Игла.  Его движение через пустошь напоминало скорее полёт, чем  ходьбу. Он шёл высоко над землёй, над головами застывших фигур, легко преодолевая сопротивление плотной удушливой атмосферы.
Зарево становилось всё ярче. На его фоне обозначились узкие готические башни и остроконечные крыши большого города, похожего на Лондон. Я увидела точную копию Биг Бена. Городские часы показывали полночь.
Старинный центр города располагался над рекой, охватывающей его полукольцом. Новые, современные кварталы сияли красными неоновыми огнями реклам, но никакого другого освещения на улицах я не заметила. Не видела и транспорта, хотя, возможно, причиной этому был поздний час.
- У нас весело, – сказал Игла, как мне показалось, довольно мрачным тоном, и спустился ниже.
Действительно, город предавался дикому разгулу. В темноте, пронизанной алыми ручьями струящихся огней, мелькали тени, слышались пьяные крики, развязный смех, женский визг. Из бесчисленных баров, ресторанов и дискотек неслись мощные потоки ревущей, грохочущей, воющей и барабанящей музыки. Сквозь эту какофонию с ближайшей улицы донёсся шум ссоры, топот, тяжёлое дыхание и душераздирающий вопль. На плече Иглы я чувствовала себя в безопасности, поэтому позволила себе отозваться об адском городе лучше, чем он того заслуживал, так как не хотела обижать своего гида. Игла никак не отреагировал на мою бесстыдную лесть.
- Теперь я передам тебя другому, – сказал он.
Я увидела гигантское, с него ростом, существо, двигавшееся нам навстречу. Тёмно-прозрачное, как длинная тень, оно не шло, а скользило по городу, возвышаясь над самыми высокими шпилями его башен.
Это было диковинное и зловещее создание с головой не то волка, не то лисы, с тонкими когтистыми чёрными руками и острыми плечами, с которых спускалось длинное, до самой земли, одеяние, придававшее фигуре вид узкого прямоугольника. Но возможно, что это была не одежда, так как я не замечала колыхания её складок, а само тело демона имело прямоугольную форму и было лишено ног. При движении гигантская фигура сохраняла чёткие очертания, словно отлитая из чёрного стекла, но перемещалась, подобно туману, облегая и пропуская сквозь себя городские здания.
Мой человекоподобный проводник исчез, оставив меня «туманному» демону, и я неожиданно сообразила, что это он же, Игла, но только в своём настоящем обличье. Так же как мы появляемся перед существами Тонкого мира в телах, созданных силой воображения и часто не сохраняющих наш земной облик, так Игла показывался нам в образе, более привычном для наших глаз. Здесь же, в его мире, я увидела его таким, каким он был на самом деле. Должна признаться, что его облик показался мне не лишённым своеобразного изящества. Такое впечатление оставляют агуары – красные волки Южной Америки – одни из самых элегантных и свирепых хищников.
- Мы у меня, – сказал Игла. – Хочешь посмотреть, что ожидает тебя после смерти?
- Я попаду в твои владения? – спросила я.
- Возможно, – уклончиво отвечал демон. – Большинство людей попадают сюда, в чистилище. Только от тебя самой зависит, где ты окажешься, когда умрёт твоё физическое тело, но если это случится в ближайшее время, ты попадёшь ко мне. Вот твоя комната. Нравится?
Я очутилась в узком тёмном коридорчике. Слева, в проёме открытой двери, виднелась тёмно-зелёная стена и на её фоне – ободранная ванна. В эту комнату я не стала заглядывать и прошла в соседнюю. Это было мрачное квадратное помещение без окон, с серым каменным полом. Под высоким потолком горела тусклая лампочка без абажура. В комнате стоял ничем не застеленный стол, стул и железная кровать.
В следующий момент я переместилась в своё посмертное будущее и оказалась сидящей за столом. Я делала из бумаги фигурки людей и животных, модели кораблей. В этом заключалась моя работа. Ежедневно, с утра до вечера, я должна была мастерить бумажные фигурки. Потом их забирали у меня, и мне снова надо было рисовать, вырезать и клеить игрушки. Я не видела тех, кто приносил мне материал для работы и забирал готовые изделия. Казалось, что на всём свете нет ничего, кроме этой комнаты, никого, кроме меня самой и  единственного существа, делившего со мной моё одиночество. Это была живая игрушка или маленький демон, способный, по моему желанию, принимать облик собаки, птицы или человека.
Игла покинул меня, и до утра я прилежно трудилась над моделью крейсера, которую он приказал мне изготовить.

***
Проснулась я довольно поздно. В этот день у меня был отгул, поэтому я могла некоторое время полежать в постели и вспомнить все подробности своей беседы с Иглой и путешествия по его владениям. Как ни странно, воспоминания о монотонной пустой работе в чистилище были мне приятны. О самом же хозяине тёмного города я думала с тем чувством, которое испытывают зелёные девчонки к любимому артисту. Это очень сложное чувство, соединяющее в себе восторг и преклонение, желание видеть Его каждую минуту, говорить только о Нём и горькое сознание собственной незначительности, ничтожности в сравнении с Ним, полной невозможности привлечь Его внимание, выделиться из толпы таких же восторженных поклонниц.
Однако бегать на концерты обожаемого артиста и с трепетом сердечным ловить его мимолётный взгляд – отнюдь не то, что докучать своими визитами одному из верховных демонов чистилища. И всё же я отважилась на новую встречу с Иглой под самым благовидным предлогом – поблагодарить его за гостеприимство.
И опять мне показалось, что демон ждал моего прихода. Я снова увидела его на белой скамейке в великолепном саду. Конечно, это был не тот монстр, что сопровождал меня в подземном городе, а человеческий фантом Иглы – обаятельный черноглазый господин в эффектном костюме капитана Блада. Я с удивлением заметила, что мой цветок, увядший и почерневший, всё ещё красуется на его шляпе.
Игла снисходительно выслушал мои пылкие изъявления благодарности. На его губах возникала и таяла насмешливая полуулыбка, которую он, как ни силился, не мог прогнать окончательно. Чувствуя, что он в хорошем настроении и не прочь поговорить, я попросила разрешения задать ему несколько вопросов. После всего виденного в чистилище, мне было интересно узнать, какое место он занимает в своём мире.
По словам Белого Будды, Игла – одна из высших демонических сущностей Земли. Примерно то же сказал мне и он сам, но его ответ не вполне удовлетворил меня.  «Должность» Иглы показалась мне какой-то таинственной.  «Генерал», с которым недавно довелось  пообщаться Сергею и Марине, был на порядок ниже его, но не являлся его подчинённым. Я видела, что Игла испытывает затруднения, отвечая на мои вопросы. Он занимал вторую ступень после Верховного Демона – правителя тёмных сил Земли, но был подвластен ему лишь отчасти и, в некотором роде, сам являлся его владыкой, подчиняясь своему собственному «начальнику», находящемуся где-то в Галактике.
Игла сказал также, что Верховный Демон земли – не Люцифер, а лишь один из многочисленных исполнителей воли Люцифера. Для меня, ещё недавно стоявшей на позициях атеизма, а потому поверхностно знакомой с христианскими мифами, всё это было странно и малопонятно.
- Довольно, – наконец прервал Игла поток моих вопросов. – Большего ты всё равно не поймёшь. Мне некогда разговаривать с тобой. Займись своими делами и попытайся не думать обо мне.
Я послушно вышла из контакта.

***
Умываясь, завтракая и собираясь на рынок, я читала молитвы, чтобы отвлечься от мыслей об Игле, но его образ и картины его зловещего мира то и дело проходили  передо мной.
Вечером должен был прийти Сергей, поэтому следовало позаботиться об угощении к чаю. День выдался солнечный и тёплый. Я надела фиолетовый итальянский плащ и чёрные туфли, украшенные замшевой аппликацией с люрексом.
Прежде чем отправиться на рынок, я решила заглянуть в ближайший магазин, где накануне продавали швейцарский шоколад. Мои мысли упорно возвращались к Игле. Внутренним зрением я видела его то в белой сутане, то в чёрном костюме флибустьера. Откинувшись на спинку скамьи, он внимательно следил за мной. И вдруг я осознала, что по-прежнему нахожусь в контакте с ним и не могу отключиться. Мой упрямый ментальный двойник сидел на земле, поджав ноги, и благоговейно взирал на Иглу.
- Не можешь уйти? – осведомился демон.
- Не могу, – честно призналась я. – Вы не ответили на мой главный вопрос. В вашем мире много интересного, но его обитатели полны ненависти ко всему живому. Каждый мнит себя центром Вселенной. По вас этого, правда, не скажешь. Вы сами спускаетесь к нам, беседуете с нами, снисходительно терпите хамство Сергея и моё назойливое любопытство, хотя могли бы уничтожить нас. Значит, вы лучше, чем мы о вас думаем. Жаль, что вы наш враг. Будь у меня хоть какая-то возможность убедить вас прийти к нам…
- У тебя есть возможность прийти ко мне, – вкрадчиво произнёс Игла.
- Нет, вы не оцените мою преданность. Я могла бы верно служить вам, но ведь вы потом сами же накажете меня за это,  разве не так?
- Не совсем. Я ценю верных слуг.
- И презираете их. Удивительные существа – обитатели Пятого Неба. Я понимаю, что единственное предназначение дьявола – творить зло, создавать хаос, но можно же, по крайней мере, щадить тех,  кто приходит к вам сознательно и сам предлагает свои услуги? Вы не дорожите своими союзниками, поэтому у вас никогда не будет верных помощников. Преданность не может основываться ни на страхе, ни на корыстных соображениях – только на любви и сочувствии.
Игла выслушал мой наивный монолог очень серьёзно.
- Зло потому и зло, что в нём нет ни крупицы добра, – сказал он. – Ты подумала о том, кому говоришь всё это?
- Но я же не утверждаю, что порядки на Пятом Небе никуда не годятся, – возразила я, стараясь как можно ярче окрасить свою ауру в цвета симпатии, доверия и расположения к собеседнику. – Может быть, я говорю с вами непочтительно и досаждаю вам, но мне хочется вас понять. Вы видите меня насквозь, знаете мои мысли и желания и можете убедиться в том, что я ничего не жду от вас, ничего не собираюсь просить для себя. Да и с какой стати вы должны выполнять мои просьбы? Простите, если мои слова покажутся вам оскорбительными. По-моему, вы не так уж счастливы, хотя не сознаёте этого. У вас нет ни одной близкой души. Вы никогда никого не любили, поэтому мне трудно объяснить вам, как холоден и неуютен окружающий вас мир. В нём вы хозяин, но мне бы не хотелось вашей власти и вашего могущества. У меня есть друзья и любовь. Будь это возможно, я бы поделилась с вами своим счастьем.
- Очень неосторожно с твоей стороны, – заметил Игла. – Я ведь могу забрать всё, что ты имеешь.
- Зачем? Это не доставит вам удовольствия, просто на свете станет одним счастливым человеком меньше. Не надо меня пугать. Я хочу быть вашим другом и иметь возможность иногда говорить с вами. Я не могу участвовать в ваших делах, не могу скрасить вашу жизнь, как её скрашивают нам, людям, ручные животные и птицы, но думаю, что у каждого, даже у могущественного хозяина мира, бывают минуты, когда одиночество становится нестерпимым и хочется знать, что есть на свете кто-то, кому он не безразличен.
Улыбка Иглы походила на оскал.
- По-моему, ты упорно не желаешь признавать меня дьяволом, а у меня, на твоё счастье, нет ни малейшей охоты демонстрировать тебе свою настоящую суть, – мягко проговорил хозяин чистилища.
- Подумать только! – вдруг захохотал он. – Она хочет быть моим другом! Мне невероятно повезло!
Я терпеливо ждала, пока этот бурный поток веселья  иссякнет.
В магазине шоколада уже не оказалось, и теперь я шла на рынок, задерживаясь по пути у каждого киоска и разглядывая товары. Беспорядочные пёстрые обрывки моих мыслей отражались в ментальном плане. Прозрачные, изменчивые, как цветной туман, призраки сервизов, модельной обуви, импортной одежды, косметики, игрушек, коробок с конфетами, жевательной резинкой и маленькими турецкими шоколадками плыли вокруг моего двойника, сливались в играющее нежными красками облако и постепенно рассеивались.
- Это то, что ты видишь на земле? – спросил Игла, с интересом следя за моими мыслеформами.
- Да, эти товары продаются в нашем городе.
- Почему же ты ничего не покупаешь, если тебе хочется их иметь?
Вопрос показался бы мне оскорбительным, если бы не был задан вполне серьёзным тоном, без тени насмешки.
- Видите ли, господин Игла, у меня слишком много желаний и слишком мало денег. Сегодня мне надо сделать несколько покупок, без которых невозможно обойтись.
С минуту дьявол пристально смотрел в глаза моему ментальному двойнику, стараясь через моё восприятие разглядеть что-то на физическом плане. Внезапно точно невидимая мягкая рука легла на моё плечо и заставила повернуть направо от центрального входа на рынок. Я не сразу сообразила, что повинуюсь внушению Иглы, но ноги сами привели меня к прилавку книжного кооператива. Среди разложенных и расставленных в несколько рядов книг мне бросилась в глаза одна, необычно большого формата. На твёрдом, тёмно-коричневом переплёте крупными буквами было вытеснено название: «Роза Мира», и над ним, буквами мельче, имя автора, знакомое мне по одной из публикаций в «Литературной газете»: «Даниил Андреев». Такую книгу я видела в Краснодаре, но, просмотрев без внимания, сочла детской сказкой,  за которую, вдобавок, просили 200 рублей. Я бы и теперь прошла мимо, если бы не услышала властный голос Иглы:
- Купи эту книгу!
Недоумевая, зачем она мне, но не желая перечить своему зловещему контактёру, я выложила запрошенную продавцом основательную сумму, сунула «Розу Мира» в пакет и пошла искать шоколад. Мимоходом купила в ларьке «Роспечати» тоненькую книжицу «Лечение порчи».
- Ещё и молитвенник прихватила, – презрительно сказал Игла, увидев моё приобретение. – Жалуешься, что нет денег, а тратишь их на всякую дрянь!
Я не стала спорить, хотя его «Роза Мира» обошлась мне ровно в тридцать раз дороже «молитвенника».
Швейцарского шоколада я не нашла. Купила плитку российского, с белой начинкой, и, набравшись нахальства, пригласила Иглу к нам на чай.
- Приду, – пообещал он, – хотя не думаю, что твои друзья будут мне рады. Но если ты меня приглашаешь, грех не прийти.
Он рассмеялся и вдруг исчез, будто растворился вместе со скамейкой и садом в золотистом свете ментального мира.

***
Дома я выгрузила из сумки покупки и открыла «Розу Мира» на первой попавшейся странице. У меня есть привычка просматривать новые книги с конца или с середины, прежде чем начинать читать их с первой главы.
«Не надо, впрочем, забывать, что не столь уж редки случаи восстания отдельных демонических монад не против Гагтунгра как такового, а против демонического порядка вообще. Такие восстания – не что иное, как обращение демонических монад к Свету, и ясно, что им оказывается тогда всемерная помощь Провиденциальных сил».
Это были первые слова, прочитанные мною в открытой наугад книге Иглы. Надо ли говорить, какое впечатление произвели они на меня? Я вернулась к началу главы и прочитала её полностью, особенно внимательно – второй её раздел: «Происхождение зла. – Мировые законы. – Карма».
Да, Игла недаром приказал мне купить эту книгу. В ней были ответы на все вопросы, которые я собиралась ему задать. Ответы, разрешившие многие мои сомнения и заставившие меня навсегда, полностью примириться с Богом. Ни Библия, ни Евангелие, ни Коран, ни духовные учения Востока, ни книги знаменитых мистиков не смогли так легко, всего за какую-то четверть часа абсолютно изменить мой взгляд на мир и его законы, заставить отказаться от идеи служения Злу и от мысли о необходимости существования дьявола для поддержания космической гармонии.
К сожалению, не у всех есть возможность прочитать «Розу Мира», поэтому мне придётся коротко пересказать содержание этого раздела.
Автор утверждал, что бунт Люцифера произошёл не в земном, а во вселенском масштабе, что «в незапамятной глубине времён некий дух, один из величайших, называемый нами Люцифером или Денницей, выражая неотъемлемо присущую каждой монаде свободу выбора, отступил от своего Творца ради создания другой вселенной по собственному усмотрению. К нему примкнуло множество других монад, больших и малых. Создание ими другой вселенной началось в пределах этой. Они пытались создавать миры, но эти миры оказывались  непрочными и рушились, потому что, восстав, богоотступнические монады этим самым отвергли любовь – единственный объединяющий, цементирующий принцип».
Демоны не могут создать ни одной монады, поэтому их ряды не пополняются, тогда как число сторонников Света растёт.
Убедившись, что создать собственную вселенную не удастся, демоны начали завоёвывать уже созданные миры, но во многие миры и даже галактики они не смогли проникнуть. Наша планета (в тексте Андреева – Шаданакар) оказалась в числе тех, на которых развернулась борьба между Силами Света и Тьмы. Легенда об утраченном рае – это отголосок смутных воспоминаний первых заселивших землю человеческих монад о прекрасном, юном, ещё не испытавшем влияния демонических сил, мире, где «господствовал принцип любви и дружбы всех».
«Великий демон, один из сподвижников Люцифера, вторгся в Шаданакар с полчищами меньших. Имя его Гагтунгр. То была длительная и упорная борьба; она увенчалась его частичной победой».
Результатом её стало искажение космических законов и возникновение закона Кармы в том виде, в каком он существует сейчас.
В идеале всякий проступок должен быть исправлен в течение той человеческой жизни, в которой совершён. Не наказан, а именно исправлен самим совершившим с помощью более мудрых и высоких сущностей. Ведь мы приходим в этот мир не для страданий, а ради приобретения опыта.
Я и раньше слышала от одного известного парапсихолога, что закон Кармы, действующий на Земле  – не закон космической справедливости.
«Налагая свою лапу на законы Шаданакара, Гагтунгр искажал их так, чтобы породить и умножить страдания».
Две первые человеческие расы не знали смерти, а лишь постепенное изменение, утончение материи, из которой были созданы их тела. Переход в другой мир происходил для них незаметно и безболезненно, а связь между мирами была достаточно велика. Третья раса познала смерть. Плотное тело стало более грубым. Облекаясь в него, душа лишалась возможности видеть и слышать высшие миры, забывала о своём происхождении, начинала отождествлять себя с физической оболочкой. Освобождение от материального тела превратилось в мучительное испытание. Умерший утрачивал связь со своими близкими. Они могли общаться с ним только во время сна. Смерть и неумолимые кармические силы надолго разлучали любящих.
Если бы все люди, а не единицы, подобные Ванге, обладали способностью общения с другими мирами, смерть не была бы для нас таким ужасным непоправимым несчастьем. Мы никогда не были бы разлучены с теми, кто нам дорог, и могли бы оказывать им духовную помощь. Но как уменьшился бы тогда приток гавваха (по Андрееву – излучений страдания) в демонические миры! Неудивительно, что их обитателям предпочтительнее наша духовная слепота! Даже свято верящие в загробную жизнь представляют её  очень смутно…
Интересно, с какой целью Игла дал мне эту книгу? Что побудило его, одного из ближайших соратников Гагтунгра, открыть мне истинную причину творящегося на Земле беззакония?
Я обратилась к Богу ради Мирослава, которого было необходимо вывести из-под власти колдовского эгрегора. Конечно, Игла знал об этом. Ему было известно обо мне абсолютно всё. Он мог легко обмануть меня и увести с пути Света. Вместо этого он показал мне моё посмертное будущее и подарил «Розу Мира»! Пожалел меня или всё-таки решился на побег? Если бы он обратился к Свету, я день и ночь молилась бы за него. Я была бы его другом и помощником, и если бы он пожелал снова уйти во тьму чистилища, пошла бы за ним и убедила бы его вернуться.
Детские мечты! Вернее всего, Игла подарил мне книгу, чтобы я больше не докучала ему своими вопросами.

***
Полдня я читала «Розу Мира» и строила разные фантастические предположения относительно замыслов Иглы, пока, наконец, сообразила, насколько глупо пытаться угадать цели такого существа. Читая его книгу, я мысленно обращалась к нему, говорила с ним, словно он был рядом. Конечно, он слышал меня, ведь дьявол вездесущ.
Я не забыла, что пригласила его на ужин, но думала об этом совершенно спокойно, пока не заглянула в Храм Милосердия. Все трое Учителей были там, и по их лицам я сразу поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Стоящий в окружении учеников Иоанн сердито глянул на меня. Мирослав кинулся ко мне с круглыми от ужаса глазами.
- Что ты наделала, Нелька? Зачем ты пригласила его сюда?!
Иоанн мрачным тоном изрёк что-то оскорбительное в мой адрес, но я пропустила его слова мимо ушей.
Я взглянула на Белого Будду, и мне вдруг стало страшно. До сих пор я как-то не задумывалась о том, что визит Иглы может обернуться бедой и для нас, и для наших друзей из Храма.
- Учитель, я сделала большую глупость?
- Да уж, куда больше! – проворчал Иоанн.
- Прежде чем что-либо предпринимать, всегда советуйся с нами, – строго сказал Будда. – Игла не тот, кому можно доверять безоглядно.
- Ну что ж, Нелька, – вздохнул Мирослав, обнимая меня. – Придётся мне защищать тебя от него, хотя не знаю, смогу ли я что-нибудь сделать.
- Пусть сама принимает своего гостя, – сварливо шипел за моей спиной Иоанн. – Недоставало, чтобы она начала притаскивать в наш Храм демонов!
Меня взяло зло. Ах, так? Все меня осуждают, и никто не хочет помочь? Значит, я сама приму Иглу! Ничего плохого он не замышляет – уж в этом-то я уверена! Если бы он собирался что-нибудь сделать со мной, то вряд ли стал бы дожидаться, пока я приглашу его на ужин, ведь всю прошлую ночь я провела в его владениях.
- Нет, Иоанн, – сказал Белый Будда, – раз уж Игла приглашён к нам, мы должны принять его. Не думаю, дочка, что твоя сестра и Сергей одобрят то, что ты сделала, но теперь уже ничего нельзя изменить.
Иоанн что-то раздражённо пробурчал и скрылся в боковой комнате.


                Глава 9.Бегство Иглы

Ещё ни разу я не ждала Марину и Сергея с таким нетерпением, как в тот вечер. Они пришли довольно поздно:  уже стемнело.
Весть о том, что к нам на ужин должен пожаловать Игла, взволновала их гораздо меньше, чем Учителей.
- Ну, пусть приходит, – сказал астральный воин. – Где он там?
Я позвала Иглу. Он тотчас появился передо мной, словно распахнул в пространстве невидимое окно.
- Может быть, мне лучше не шокировать твою компанию своим присутствием за столом? – спросил он, улыбаясь. – По-моему, они недовольны тобой.
- Это неважно. Вас пригласила я, и вы придёте ко мне, а не к ним. Недовольные могут удалиться с видом оскорблённого достоинства, если опасаются, что их белые одежды потускнеют в присутствии дьявола. Всю прошлую ночь я гостила у вас. Позвольте и мне побыть в роли хозяйки, принимающей желанного гостя.
Появление Иглы возле Храма Милосердия напоминало приезд иностранного артиста. Маленькие ангелы, наверное, ещё более шустрые и любопытные, чем человеческие дети, высыпали из Храма на лужайку, где стоял накрытый стол, за которым сидели Учителя, Иоанн, Мирослав и мы. Ментальный прообраз стола – того, за которым мы в это время ужинали втроём в моей комнате, был намного больше своего физического воплощения, но посуда и кушанья на обоих планах не отличались ничем, кроме плотности материи. Тарелка с виноградом, маленький торт, купленный Сергеем к ужину, плитка шоколада, хлеб, масло и чай.
Мне показалось, что Игла возник прямо из воздуха. Мгновение назад место за ментальным столом слева от меня пустовало, и вот уже хозяин чистилища сидел рядом со мной. Он явился в демоническом облике, но уменьшил своё чёрно-туманное тело до размеров человеческого. На его узкой когтистой руке горел выпуклый золотой браслет, которого я не видела ночью. Вероятно, это был оберег от воздействия враждебных энергий.
Ангелята, впервые увидевшие так близко настоящего демона, шарахнулись от него и сбились в кучу, во все глаза глядя на гостя. Но скоро любопытство взяло верх над страхом, и крылатая мелочь начала понемногу распространяться по лужайке, осторожно подбираясь к тому месту, где сидел Игла. Заметив это, Иоанн вышел из-за стола и загнал своих воспитанников в Храм. Малыши прилипли к окну, которое тотчас вытянулось во всю стену, так что все получили возможность с самых выгодных позиций наблюдать за происходящим на лужайке.
Не буду приводить застольный разговор. Он мало отличался от нашей вчерашней беседы с Иглой. Сергей опять уговаривал хозяина чистилища обратиться к Богу. Демон посмеивался, отшучивался. Он был в хорошем настроении, пил чай и ел торт. Я украдкой наблюдала за ним, стараясь понять, каким образом он создаёт иллюзию приёма пищи. Он делал это так виртуозно, что можно было подумать, будто он и вправду ест и пьёт, причём получает от этого чисто человеческое удовольствие.
Марина, наш постоянный медиум в общих беседах с Учителями и ангелами, на сей раз, уступила эту роль мне. Она не любит быть посредницей при контактах с тёмными сущностями. Во время телепатического контакта между собеседниками происходит более интенсивный энергообмен, чем при обычной  словесной беседе,  но я чувствовала себя вполне нормально, хотя Игла в течение стольких часов держал меня в поле зрения. Я охотно исполняла обязанности его «переводчика». Странно, но у меня то и дело возникало ощущение, что я знаю Иглу намного дольше и лучше, чем думаю, и что между нами существует какая-то таинственная связь, о которой я не догадывалась прежде. Я слышала его резкий хриплый голос так отчётливо, словно он звучал рядом со мной на физическом плане, и этот голос был мне знаком. Не холодом враждебных миров веяло на меня от моего контактёра, а теплом, неуловимым предчувствием счастья, в котором нежится душа при мыслях о скором возвращении домой после долгой жизни в чужих краях.
Шоколад, с трудом раздобытый мной утром, был покрыт белым налётом и неестественно горчил. Неудивительно, ведь в присутствии носителя мощного отрицательного заряда продукты портятся буквально на глазах. Бедный Игла! Чего бы я ни сделала, чтобы вырвать его из-под власти Тьмы!

***
Он ушёл от нас, вполне довольный. Я проводила его до самого сада. Демон исчез. Передо мной снова появился человек.
- Спасибо тебе за добрый приём, – улыбнулся он, присаживаясь на белую скамейку. Его глаза были сейчас ярко-синими, как аквамарины. – Если хочешь, я могу прийти к вам и завтра.
- Приходите. Я буду рада видеть вас снова.
Я опустилась на колени рядом с ним и поцеловала его руку. Он не высвободил её из моих рук.
- Я тебе понравился? – спросил он, с интересом глядя на меня сверху вниз.
- Да, очень. Вы замечательное существо и достойны лучшей участи. Мне хотелось бы, чтобы вы узнали любовь, чтобы рядом с вами была нежная заботливая женщина…
- Такая, как ты, например, – вкрадчиво протянул Игла, немного смутив меня этим замечанием, потому что я вовсе не имела в виду себя.
- У меня есть Мирослав, – сказала я. – Но я могла бы стать вашим другом, вашей дочерью, если бы вы согласились на примирение со Светом. Вы готовы к этому. Я чувствую, что сегодня вам было хорошо с нами. Не уходите, останьтесь! Мы поможем вам, и наши Учителя защитят вас от ваших прежних союзников, если те вздумают мстить. Вы потеряете много, но обретёте неизмеримо больше.
- Дочь, – задумчиво произнёс Игла. В его искристых глазах погас весёлый огонёк. Они стали тёмными, глубокими и мёртвыми, как пересохшие колодцы. – Ты можешь любить меня так же, как Мирослава, и даже сильнее. Верность одному – это предрассудок вашего, человеческого мира. В моём мире любовь свободна, её не скроешь. Любить можно многих, за любовь никто не осудит, если она искренняя и бескорыстная, даже если это любовь к дьяволу. Но твой Мирослав глуп. Он будет злиться, ревновать, нарабатывая карму себе и нам. Хорошо, я буду твоим отцом и Учителем, раз никто из «светлых» не пожелал принять тебя, но ты должна уйти со мной и слушаться меня во всём. Тебя интересуют тёмные миры?
- Да.
- Я могу показать тебе их все. Ты напишешь книгу под мою диктовку, и она станет бестселлером. Тебя узнает весь мир, ты будешь иметь миллионы.
Мне стало смешно. Неужели он всерьёз полагает, что я способна соблазниться такой классической приманкой?
- Простите, Игла, но мне не хочется писать под диктовку. Это неинтересно, да и зачем мне миллионы? Я не люблю роскоши, а путешествовать мне теперь не позволит здоровье. Единственно, чего мне действительно хочется, это полного знания о других мирах и настоящей любви. Люди отказались и от того, и от другого. Они опошлили религию, осмеяли высшую магию, не приняли Агни йогу, потому что она не может служить земным интересам. Любовь стала неотличима от секса. Во имя её уже никто не совершает подвигов. Наш мир сделался серым и скучным, а мы, его обитатели, превратились в трусливые ничтожества. И вы предлагаете мне отойти от Света ради того, чтобы моё имя красовалось на страницах газет и журналов рядом с именами кинозвёзд, манекенщиц, спортсменов, колдунов, проституток и маньяков? Чтобы обо мне сочиняли всякую чушь, боготворили меня, проклинали, исходили завистью, навязывались мне, облизываясь на мои денежки? Возможно, лет десять назад такая перспектива показалась бы мне заманчивой, но теперь мне этого мало. Я буду служить вам без всякой награды, просто потому что вы мне понравились. Буду любить вас как отца и слушаться во всём, потому что вы старше и мудрее меня. Но не я приду к вам – вы этого не оцените. Вы придёте ко мне. Я помогу вам войти в стан Сил Света. Мне самой с трудом удалось это сделать. Вам будет легче, если вы доверитесь мне полностью. Соглашайтесь! Вы обладаете большой властью над тёмными мирами, но всё же она ограничена! Обратившись к Свету, вы обретёте могущество, которое не может дать Сатана. Вы получите возможность создавать миры и управлять ими. И если у вас есть враги, вы расквитаетесь с ними, заручившись поддержкой Провиденциальных сил!
Я увидела, что мои слова не упали в пустоту. Мой последний довод произвёл на Иглу впечатление, какого я не ожидала. Хозяин чистилища изменился в лице. На мгновение его взгляд, обращённый на что-то, невидимое мне, стал ледяным и беспощадным. Но в следующий миг мой контактёр уже благосклонно улыбался мне, как прежде.
- Искушаешь дьявола? Это нечто новое!
- Я хочу, чтобы вы были счастливы и свободны, я зову вас к Свету, потому что вы нужны мне и моим друзьям. Вы могли бы…
Игла лёгким движением руки остановил меня.
- Довольно,  дочка, это неосторожно. Иди спать.
Я немедленно рассталась с ним, испытывая тревогу за него. Не навредила ли я ему, так открыто убеждая его уйти к Свету? Наш разговор могли услышать.
Утром мы снова встретились в розовом саду.
- Я буду покровительствовать тебе три дня, – сказал Игла. – Ты убедишься в том, что  служить мне выгоднее, чем тебе кажется.
Мой ментальный двойничок весь засветился от счастья, сел на траву у ног Иглы, с обожанием глядя на него. Демон усмехнулся и покачал головой.
- Сколько преданности и любви в этом существе, – произнёс он, обращаясь больше к самому себе, чем ко мне. – Одному нужны доллары, яхты, машины, другой – я сам. Девочка моя, у тебя очень большие запросы!
Да, это сущая правда. Я признаю, что причина всех моих прошлых неудач и поражений – именно в моей склонности желать невозможного, стремиться к почти недостижимой цели. Хотя мне давно не семнадцать лет, я всё ещё верю в белый корабль под алыми парусами, который однажды придёт за мной и унесёт меня в прекрасную страну. Не знаю только, заслуживаю ли я такого счастья? После того, что я узнала о своём прошлом, я начала сомневаться в том, что мне когда-нибудь повезёт.

***
Три дня Игла следил за мной в физическом мире. Никогда ещё мне не работалось так легко и весело. Было тепло и солнечно. Собаки, прежде злобно лаявшие на меня из-за заборов, при моём появлении начинали вилять хвостами или равнодушно наблюдали за тем, как я раскладываю почту по ящикам. Клиенты приветливо улыбались мне, угощали хурмой.
Забегая домой в обеденный перерыв, я немедленно подключалась сознанием к своему ментальному двойнику, который ни на шаг не отходил от Иглы. Между мной и демоном завязывалась дружеская беседа. Я объясняла ему суть непонятных ему человеческих отношений и сцен, которые он наблюдал на физическом плане. Игла смеялся, слушая меня. Наша жизнь казалась ему диковинной, сложной и нелепой.
- Подумать только! А я-то считал, что хорошо знаю людей! – не переставал удивляться он. – Вы, дети Логоса, престранные существа!
Из вежливости я предлагала Игле энергетическую суть своей пищи. Он охотно принимал моё угощение, трансформируя его в другой вид энергии, и впитывал её, но в очень малых количествах. Это была чисто символическая трапеза, но она сближала нас. Садясь за стол, я просто не могла приняться за еду, не угостив предварительно Иглу тем, что казалось мне самым вкусным. Он охотно брал яблоки, хурму, салаты, жареный картофель, сладости, но мясо и рыбу решительно отвергал.
- От этой пищи ты должна отказаться,  дочка, – строго сказал он однажды, когда я с удовольствием уплетала котлеты, закусывая их копчёной колбасой.
А я-то думала, что демонам симпатичны люди, погрязшие в грехах! Но если моему дорогому Игле нравятся аскеты, я, конечно, постараюсь приучить себя к вечному посту.
Вечерами я заглядывала в Храм Милосердия и рассказывала Мирославу об Игле.
- Ох, Нелька, Нелька! Будь осторожна с ним! – вздыхал мой дружок. – Всё-таки я человек, со мной тебе было проще, а дьявол есть дьявол. Разве поймёшь,  чего он хочет на самом деле!

***
- Пригласи меня сегодня на ваш общий ужин, – попросил Игла на третий день.
Вечером, не предупредив никого, я привела его к Храму. Игла был не в человеческом, а в своём настоящем облике, к которому я успела привыкнуть и находила его привлекательным.
- Какой ты красивый! – восторженно шепнула я Игле, любуясь его плавными скользящими движениями, тонкими когтистыми руками и зловещим мерцанием желтых глаз.
Демон изумлённо взглянул на меня.
- За всю историю человечества ты первая, кому я понравился таким, каков я на самом деле. Если бы я не видел тебя насквозь, то принял бы твои слова за бесстыдную лесть, но ты, кажется, действительно полюбила меня.
В тот вечер Сергей был не в духе и ушёл от нас раньше обычного. Ни ему, ни Марине я не сказала, что Игла снова здесь. Демон устроился в воздухе неподалёку от Храма. В своём полузверином облике он был так огромен, что зелёный холм, на вершине которого стоял Храм, заснеженная долина внизу, далёкие горы и лес с протянувшейся к нему канатной дорогой казались в присутствии этого чудовища крохотными, как на макете.
Шипя на меня, словно рассерженный кот, Иоанн согнал учеников в Храм и запер окна и двери могущественными заклинаниями.
Я стояла у окна в комнате Мирослава и разговаривала с Иглой. Мой Мирка сидел за столом и уплетал виноград, которым я его угостила. Я предложила кисточку винограда Игле. Демон отверг моё угощение, но мне очень хотелось заставить его снова отведать нашей пищи. Мирослав, ужасный сладкоежка, подпрыгнул от радости, узнав, что я хочу сделать для Иглы торт.
- Я помогу тебе, Нель!
Мы принялись за работу. Пока я вызывала в памяти цвет, вкус, запах и прочие атрибуты настоящего бисквитного торта, Мирка успел стащить две большие розочки из сливочного крема и, довольный, облизал пальцы.
Мы переправили своё произведение Игле. Торт остановился в воздухе прямо перед ним. Наша назойливость слегка рассердила демона. Он прищурился, щёлкнул пальцами, и торт, как громадная разноцветная клякса, залепил нам всё окно. Мы хохотали и прыгали по комнате, держась за руки, пока не ощутили прикосновение странного холодного ветерка. В следующий миг он превратился в ураган. Ревущий поток воздуха выдавил стекло в окне, расшвырял мебель, расплющил о стену вазу с фруктами.
Рука Мирослава выскользнула из моей руки. Вихрь вынес его из Храма и помчал прямо к Игле. Магический ветер был вызван глубоким вдохом хозяина чистилища. В прозрачно-чёрном теле Иглы образовалась воздушная воронка, которая неудержимо всасывала Мирослава. Я рванулась за ним. Страх за моего приятеля сломал в моём сознании до тех пор незыблемую стену многовековых человеческих заблуждений относительно истинного могущества дьявола и его власти над людьми. Я внезапно поняла, что обладаю в Тонком мире огромной силой, о которой не подозревала прежде. Мой ментальный двойник вырос до гигантских размеров, стал одного роста с Иглой. Я заглянула в огненные глаза демона. Он стоял, не двигаясь, видимо, озадаченный моей дерзостью. Сунув руку в его тело, как в облако чёрного дыма, я выхватила Мирослава и вернулась с ним в Храм.
Опомнившись от неожиданности, Игла разразился хохотом, вызвавшим внизу, в долине, настоящую снежную бурю.
- Молодец, дочка! – рявкнул он и исчез за белой пеленой вьюги.
Кроме ноющей боли в кисти руки, я не испытывала никаких неприятных ощущений. Мирослав тоже не пострадал. Как видно, Игла просто пошутил с нами.

***
Перед сном я снова читала «Розу Мира». Добралась до описания чистилища в разделе «Миры возмездия» и хочу процитировать одно любопытное место, явно касающееся Иглы. Речь идёт о Законе Кармы и его исполнителях.
«…механическая сторона действия Закона возмездия остаётся, конечно, неизменной всегда и везде: она состоит в том,  что нарушение нравственных законов влечёт за собой утяжеление эфирного тела совершившего. Пока он жив, утяжелённое эфирное тело остаётся как бы на поверхности трёхмерного мира: при этом тело физическое играет роль спасательного круга для утопающего. Но как только связь между ними разрывается смертью, эфирное тело начинает погружаться глубже и глубже, из слоя в слой, пока не достигнет равновесия с окружающей средою. Таков, в основном, механизм. Но есть и существа, которые следят за его безотказным действием: блюстители кармы. Это совсем особая категория; среди разнообразных демонов Шаданакара это – пришельцы. Когда демонические полчища планеты Дайи были изгнаны из её брамфатуры прочь,  в брамфатуру её спутника, а спутник вскоре за тем погиб и превратился в стаю мёртвых кусков – астероидов, его демонические обитатели рассеялись в мировом пространстве в поисках новых пристанищ.  Часть их вторглась в Шаданакар, заключив некое подобие договора с силами Гагтунгра. Это существа высокого интеллекта, но с холодной, как лёд, сферой чувств. Им равно чужды ненависть и любовь, злоба и сострадание. Они взяли на себя заботу о механизме кармы, восполняя убыль своих жизненных сил  эманациями душевных мук тех людей,  что после жизни в Энрофе принуждены опускаться в Скривнус, Ладреф и Мород – верхние слои чистилищ. Размеры этих существ огромны; они полупрозрачны и серы, как мутное стекло, тела их прямоугольны, а в мордах, как это ни странно, есть сходство с мордами сторожевых собак: торчащие уши и зорко наблюдающие глаза. С силами Света они вступают в борьбу только тогда, когда эти силы предпринимают труд по смягчению законов кармы и преобразованию чистилищ».
Описание, вполне подходящее к Игле. Я вспомнила,  кстати, как в одной из наших ежедневных бесед он признался мне, что Земля – его третья планета. Так и есть, если первой была Дайя, а вторым – её спутник.
В учениях Востока блюстители кармы не считаются демонами. Там они возведены до положения судей мира, поборников высшей справедливости. Их называют липиками. Елена Блаватская в «Тайной доктрине» писала о них как о мудрых ангелах, неподкупных судьях, способствующих духовной эволюции человечества. Кстати, у кого-то из оккультистов, по-моему, у Блаватской же, я читала, что липики обладают способностью при необходимости принимать эфирный облик человека. Именно то, что делает Игла, когда я прихожу к нему. Так, значит, мой покровитель – кармический демон? Прекрасно! Теперь я о нём кое-что знаю.

***
- Ну что, похоронила своего Мирослава? – набросился на меня Сергей, едва переступив порог нашей квартиры.
- Почему? – не поняла я.
Выяснилось, что Марина, которой я накануне вечером со смехом рассказала о том, как мы угощали Иглу тортом, пересказала эту историю Сергею. Астральный воин вознегодовал. Ангела вытащили из Храма! Мирослав бездельничает, за целый месяц не научился защищаться, а я хожу к нему и отвлекаю его от занятий.
Довольно глупое заявление, если вспомнить, что не так давно Будды втроём отбивали Сергея от адского «генерала», который едва не втянул его в себя точно так же, как Игла – Мирослава. А ведь тот «генерал» был мельче хозяина чистилища!
Не успели мы сесть за стол и пригласить Учителей, как в небе над ментальной долиной появился Игла – романтический кавалер в чёрном костюме времён Людовика XIII. Сняв шляпу, он церемонно поклонился всем присутствующим, лукаво прищурился, встретив мой восхищённый взгляд, и устроился среди облаков, как в мягком кресле, закинув ногу на ногу.
- Ну, зачем он опять пожаловал? – недовольно спросил Сергей, узнав, что Игла здесь. – Спроси, собирается ли он, в конце концов, переходить на нашу сторону? Если нет, то пусть уматывает. Нам не надо вражеских лазутчиков.
- Я пришёл повидать свою дочь, – сказал Игла, с многозначительным видом глянув на меня. – Но быть вашим союзником у меня нет никакого желания. Слишком много чести для такой мелочи!
Я не стала передавать Сергею ответ демона, поскольку наш астральный воин и без того был зол на него из-за Мирослава.
- Скажи ему! – потребовал Игла. – Скажи слово в слово. Нечего щадить его чувства. Он нагрубил тебе в твоём доме, нисколько не заботясь о том, что испортил тебе настроение на целый вечер, а теперь без зазрения совести сядет за твой стол. На такую низость способен только человек, и я не собираюсь иметь с ним дела.
Я всё же немного смягчила сказанное Иглой, передавая его ответ Сергею, и напрасно. Мой покровитель остался недоволен мной, а Сергей разгневался не на шутку. Между ними, как обычно, завязался долгий спор.
- Игла, милый Игла! – наконец, взмолилась я, видя, что это препирательство обещает затянуться до полуночи. – Уступи нам! Приди ко мне! У тебя есть все основания презирать людей и считать нас ничтожествами, но если твои силы вольются в наш эгрегор, мы сможем многое изменить на Земле. Никто не унизит тебя, не напомнит тебе о прошлом. Они добры. Ты не будешь жалеть о том, что поверил мне. Ты мудрее нас, видишь будущее и знаешь, что рано или поздно Силы Тьмы отступят от Земли. Тебе придётся искать новое пристанище, может быть, на другом конце Галактики, куда я не смогу последовать за тобой!
- Для тебя это так важно?
- Да! Я не хочу расставаться с тобой.
- Мы не расстанемся, – ласково пообещал Игла и досадливо поморщился, оглянувшись на Сергея, который в этот момент затронул тему, неприятную для гостя из чистилища. 
- Послушай, Игла, – сказал наш слепой рыцарь. – Я в последний раз предлагаю тебе мир,  дружбу и своё посредничество между тобой и Богом. Ты забыл, что был когда-то ангелом Света?
- Должен разочаровать тебя, дружок, – ядовито улыбнулся Игла. – Ангелом я не был никогда.
- Ты не помнишь этого, потому что тебе заблокировали память о Свете.
Я демонстративно зевнула. Опять Сергей взгромоздился на любимого конька! Ну, держись, Игла, сейчас тебе придётся отчитываться перед наглым мальчишкой и за Сатану,  и за всю преисподнюю!
- Ерунда! – презрительно возразил Игла. – Я в три раза старше вашей планеты. Откуда тебе, щенок, знать, чем я был когда-то?
Сергей намеревался продолжать спор, но дьявол нетерпеливо махнул рукой с красивым чёрным перстнем на безымянном пальце и отвернулся.
- Спроси его, не подарит ли он нам своё колечко? – приказал мне Сергей.
- Не подарю, – сказал Игла довольно сухо.
- Ну, тогда пусть хотя бы скажет, для чего служит это кольцо! – не унимался астральный воин.
Игла не успел ответить. Я увидела, как откуда-то слева, из густых пепельных облаков в него ударил поток невесомых, неощутимых белесоватых лучей.
- Игла! – закричала я. – Обернись!
Демон стремительно вскочил. В его руке возник длинный тёмно-золотой жезл с тяжёлым набалдашником.
Впервые в жизни я увидела, как по-настоящему работают магическим жезлом. В руках Иглы жезл вращался с такой быстротой, что стал почти неразличим, только зловеще завывал рассекаемый им воздух. Белесый поток разлетался на мириады мутных брызг, но не иссякал. Нарастающая плотность энергетического поля вокруг жезла, как щит, защищала Иглу от враждебных лучей.
Я перепробовала все известные мне способы энергетической защиты, стараясь помочь нашему гостю, но безрезультатно. Неведомые лучи пронизывали и разбивали любую преграду.
С ладони стоящего рядом со мной Мирослава соскользнула светящаяся капля и превратилась в белого голубка, который устремился в самый центр лучевого потока, потемнел и растаял в нём. Я с радостью ухватилась за оригинальную идею. Голубь – символ мира! Мы пускали птичку за птичкой, создавая их из мерцающей воздушной ткани окружающего пространства. Стаи белых голубей растворялись в лучах, но не бесследно. Каждая птичка оставляла еле различимый след в потоке. Следы накладывались один на другой, уплотнялись, образовывая стену, которая становилась всё твёрже, шире, прочнее и, наконец, полностью скрыла Иглу. Лучевой поток отразился от неё и мгновенно иссяк. Я кинулась на шею Мирославу.
- Мирка, умница, спасибо тебе!
Игла уронил жезл и бессильно опустился на мягкий пух облаков.
- Как я устал! – произнёс он в полузабытьи, откинулся на облака, словно на мохнатые подушки, и больше не шевелился.
 Мы приблизились к нему. Он лежал, как мёртвый, закрыв глаза и склонив голову набок. Если демоны способны терять сознание, то именно это произошло с нашим гостем. Он надолго отключился от окружающего мира. Его тело утратило видимую плотность и расплылось, превратившись в сгусток клубящегося мрака, постепенно принимающего нечёткие очертания фигуры кармического демона.
- Иди в Храм, – сказал Мирославу появившийся рядом с нами Белый Будда.
Мирка неохотно покинул меня. Я села возле Иглы, решив, что не отойду от него до тех пор, пока он не очнётся.
- Не уйдёшь? – спросил Будда.
Я молча покачала головой.

***
В эту ночь я почти не спала, опасаясь потерять связь со своим ментальным двойником, охранявшим нашего гостя. Мы с Буддой шептались, сидя рядом с безжизненным телом Иглы.
- Учитель, где он сейчас? – спросила я.
- Он покинул своё низшее тело и видит миры более высокого плана. Сейчас он далеко от нас, дочка.
Ночь прошла спокойно. Неведомый враг больше не пытался атаковать Иглу.
Утром я поняла, что абсолютно не выспалась и что за ночь успела проникнуться искренней симпатией к Белому Будде.
К рассвету тело Иглы начало понемногу уплотняться и приобретать человеческую форму, только руки ещё оставались узкими и чёрными. Я с любопытством рассматривала перстень, который вызывал такой интерес у Сергея. Большой тёмно-синий камень был вставлен в массивную оправу червонного золота. Издали перстень казался чёрным. Я наклонилась и хотела потрогать красиво переливающийся камень, но рука Иглы, бессильно лежавшая на груди, вдруг ожила, тонкие чёрные пальцы скрючились, сцепив длинные изогнутые когти. Я отдёрнула руку. Будда улыбнулся:
- Игла дорожит своим колечком!
- Но я не собиралась его снимать! Мне только хотелось рассмотреть его поближе, – я погладила Иглу по запястью.
Под моей ладонью его рука приняла вид человеческой. Игла открыл глаза и сел на своём воздушном ложе, бросив беспокойный взгляд на перстень. Убедившись, что драгоценная вещица на месте, хозяин чистилища благодарно кивнул нам.
- Спасибо. Теперь я знаю, что вы – мои настоящие друзья. Простите, я покину вас. Мне надо побыть одному.
Он исчез.

***
- А я бы снял колечко, – сказал Сергей. – Поэкспериментировали бы. Интересно же узнать секреты врага. Мне бы глазки – я обязательно забрал бы кольцо!
Я в очередной раз порадовалась тому, что у него нет «глазок», то есть, астрального зрения. В эту ночь, пока Игла, беспомощный, находился в нашей власти, во мне родилась глубокая нежность к нему. Снять кольцо? Для меня это было немыслимо, ведь он доверился нам. Я больше не думала о нём, как о высшей демонической сущности. Мой страх перед ним рассеялся бесследно. На сердце у меня было тепло и радостно, словно случилось что-то очень хорошее.
Весь день я думала только об Игле, но не старалась вызвать его своими мыслями. Мне хотелось, чтобы он отдохнул.
Он появился передо мной, когда я возвращалась с работы.
- Сегодня я приду к вам, – сказал он. – Я должен поговорить с вашими Учителями.
В этот вечер мы с Мариной ужинали у Сергея. Погода была неважная: накрапывал дождь. Но над заснеженной долиной и Храмом Милосердия сияло солнце. Я попросила Белого Будду выслушать Иглу. Они долго беседовали. Мы пили кофе и ожидали конца их разговора. Я очень волновалась, догадываясь, о чём идёт речь. Сергей нетерпеливо ёрзал на стуле. Он тоже подозревал, что Игла и Белый Будда уединились неспроста.
Вокруг Храма собралась целая толпа ангелов. Здесь были не только ученики Иоанна, но и большой отряд белокрылых воинов Света.
Мой ментальный двойник сидел на белой скамейке, которая непостижимым образом переместилась из сада Иглы на лужайку перед Храмом.
Игла появился так же тихо и незаметно, как всегда, и сел на скамейку рядом со мной.
- Ну вот, дочка, – весело проговорил он. – Твоё желание исполнилось. Я ухожу к Свету.
- И каким же образом это произойдёт? – спросил Сергей, узнав, что наши уговоры возымели действие.
- Ему придётся уйти в параллельный мир, – сказал Белый Будда. – Он уйдёт немедленно, сейчас, пока ему никто не препятствует. Через несколько минут может быть поздно.
- Сейчас? – ахнула я. – И как скоро он вернётся к нам?
- Не знаю, – слегка пожал плечами Будда. – Это зависит от многих обстоятельств.
- Через неделю я вернусь к тебе, – сказал Игла. – А пока прощай. Молись за меня.
- Все заходите в Храм, – приказал Будда. – Никто не должен оставаться снаружи.
- Ты тоже иди, дочка,  – мягко произнёс Игла.
- Ты уходишь прямо сейчас и так надолго? О Господи, Игла! Как же я буду без тебя? Возьми меня с собой, пожалуйста! Я пойду за тобой, куда угодно!
Я хотела броситься перед ним на колени, но вместо этого неожиданно для себя самой обняла его, прижалась к нему, лихорадочно отыскивая в уме какой-нибудь предлог, чтобы задержать его ещё хотя бы на мгновение.
- Ты уйдёшь надолго, а ведь ты так и не рассказал нам о своём кольце. Какая сила заключена в нём?
Игла снял перстень и во мгновение ока надел его мне на палец. Я взглянула на синий переливающийся камень и внезапно усомнилась в том, что всё это происходит со мной.
- Я приду раньше, – услышала я над собой тихий голос Иглы. – Жди меня через трое суток. Я приду прямо к тебе.
Иоанн согнал всех учеников в Храм. Взрослые ангелы тоже предпочли укрыться в стенах обители Милосердия и Божественной Любви. Мы с Мирославом стояли, обнявшись, среди крылатой толпы, неподалёку от Иоанна. Встретившись со мной взглядом, наставник молодых ангелов прошипел:
- Шлюха!
Я вздрогнула от неожиданности. Никогда бы не подумала, что бесполое существо может употреблять подобные выражения. Но в тот момент мне было не до препирательств с Иоанном. Я была слишком подавлена горем внезапной разлуки с Иглой, тревогой за него и ощущением недозволенности моей любви к нему. Я чувствовала себя чужой среди ангелов и предпочла промолчать.
В Храме заперли двери, закрыли окна плотными занавесами. Снаружи остались только Учителя и Игла. Я смотрела на перстень. Тёмно-синий камень искрился голубоватыми колдовскими огоньками.
За стенами Храма возник глухой низкий  гул. Мне подумалось, что в долине сейчас началась пурга. Внезапно грозный порыв ветра сотряс здание. На мгновение Храм озарился тусклым багровым светом, а потом наступила тишина, и все ощутили лёгкость, будто выключился какой-то прибор, раздражавший нервы монотонным воем.
Мы вышли из Храма. Небо над долиной было тёмно-красным, исчерченным чёрными полосами облаков.
- Вот и всё, – сказал Белый Будда. – Игла ушёл в другой мир. Вы сделали невозможное.
На душе у меня было слишком тяжело, чтобы предаваться радости. Три дня, которые мне предстояло провести в ожидании, казались мне невероятно долгими. Я думала о них с ужасом. Я привыкла к тому, что Игла постоянно рядом, что в любой момент я могу позвать его, спросить о чём-нибудь, поговорить и посоветоваться с ним. С его исчезновением в моём мире стало очень пусто.

***
Когда Сергей провожал меня и Марину домой, было холодно. Шквальный ветер бешено трепал кроны строгих чёрных кипарисов и пирамидальных тополей.
Перед тем как лечь, я выглянула в окно. В разрыве туч виднелся узкий край луны, окутанный серебристым туманным коконом. На улице не горел ни один фонарь. Только несколько окон светилось в доме напротив. Мимо нашего дома прошла, весело гогоча, пьяная компания. Где-то далеко зазвенело вылетевшее стекло. Истерически закричала сирена пожарной машины. Воздух был влажен и наполнен запахом моря.
Ночью ураган сменился проливным дождём, не прекращавшимся до самого рассвета. Я просыпалась едва ли не каждый час и выходила на лестницу посмотреть, не вернулся ли Черныш. Эта расчудесная зверюшка около девяти вечера ушла гулять и, конечно, была захвачена  ливнем далеко от дома. Скорее всего, мой котяра сидел сейчас где-нибудь в подвале и пережидал дождь, а я нервничала из-за него. 
Под утро я, расстроенная, уснула. Мне приснилось, что выпал снег. Я нашла Черныша во дворе, больного, и принесла домой. Шёрстка у него была совсем мокрая, в ней запутался клочок газетной бумаги. Проснувшись, я немедленно вступила в контакт с Белым Буддой. После ночи, проведённой возле Иглы, мне стало проще общаться с Учителем Марины. Будда успокоил меня, пообещав, что кот вернётся, здоровый и весёлый.
С другой своей проблемой я не осмелилась обратиться к Учителю, так как слишком привыкла считать запретной темой всё, что касалось моей связи с Иглой. Утром, взглянув  на перстень, я увидела, что тёмно-синий камень стал мутно-красным с оттенком ржавчины. Цвет его ужаснул меня. Казалось, будто камень кричит от нестерпимой боли. В нём запечатлелось страдание разрываемого на части существа. Неужели мы обманули Иглу? От этой мысли мне самой стало больно, словно он унёс с собой мою частицу и там, в неведомом мире, она делила с ним его мучения.
Когда стемнело, мы собрались у Сергея. Я рассказала о перемене, происшедшей с кольцом, и расплакалась. Это выглядело глупо, но я просто не могла удержаться от слёз. До сих пор я не предполагала, что Игла так дорог мне. Марина и Сергей начали успокаивать меня. Сергей сварил кофе. Мы выпили по чашке, слили остатки в блюдца. В гостях у Сергея мы всегда гадали на кофе. В моей чашке вышла чёткая картина: Игла стоит на облаках с жезлом в руке. У ног демона  две маленькие фигуры – я и Мирослав.
- Не волнуйся за Иглу, – сказала Марина, посоветовавшись с Белым Буддой. – С ним всё в порядке. Скоро он вернётся.
Той же ночью во сне я увидела себя среди голой выжженной равнины. Серое небо над ней было низким и мрачным. На его фоне, как тени на экране, двигались навстречу друг другу две гигантские фигуры: весёлый юноша с луком за плечами и кармический демон. Они сблизились, взялись за руки, и демон исчез, а юноша, приняв в себя его силу, стал выше ростом. Игла вошёл в наш эгрегор.



               Глава 10.«Весточка» от Гагтунгра

15 ноября 1992 года.
Можно было бы и не упоминать о моей позорной выходке, но я всё-таки расскажу о ней, «покаюсь в грехах». С позапрошлого вечера я не нахожу себе места, думаю только об Игле, вспоминаю наши беседы в «райском» саду, путешествие по чистилищу, рассматриваю перстень. Если долго  пристально всматриваться в камень, он постепенно как бы увеличивается в размерах, отодвигается, и в его лучистой глубине становится виден освещённый голубоватым светом тоннель. Медитируя на камень, я вошла в него сознанием и увидела тёмный подземный мир, ещё более мрачный  и пустынный, чем чистилище. В густой темноте шевельнулось что-то огромное, мохнатое. Зловеще блеснули два жёлтых глаза.
Я прервала медитацию и совершенно некстати вспомнила об Иоанне. Грубиян! Он оскорбил меня при всех. Он не пускает меня к Мирославу, считая, что я могу оказать дурное влияние на ангела! Слишком много на себя берёт, крылатый нахал! Надо его приструнить.
В Храме шли занятия,  когда я в облике Конрада ворвалась туда и, не обращая внимания на испуг маленьких ангелов, подступила к опешившему Иоанну.
- Так, по-твоему, я шлюха и тварь, раз имею дело с дьяволом? Ну-ка, отвечай, наглец!
- Уходи отсюда! – сердито крикнул Иоанн.
Я отвесила ему такую оплеуху, что он не устоял на ногах, вырвала у него из рук жезл и с неописуемым удовольствием ударила им наставника ангелов по спине. Второго удара не потребовалось. Иоанн съёжился, обхватив руками голову, увенчанную копной пушистых чёрных кудрей. Его крылья поникли, как у подбитой птицы.
- Ты думал,  что меня можно унижать безнаказанно? – я испытывала злорадное  удовлетворение оттого, что мне удалось опозорить дерзкого ангела перед его учениками. – Да, Мирослав плохой защитник, но я и без него сумею расквитаться со своими врагами. Не распускай язык в моём присутствии… цыплёнок!
Я швырнула Иоанну его жезл и выскочила из Храма. Меня трясло от злости. Мирослав выбежал следом за мной и схватил меня за локоть.
- Зачем ты это сделала, Нелька? Ты обидела Иоанна и опозорила меня!
Я влепила ему пощёчину.
- Трус! Не мог заступиться за меня, когда этот мерзавец при всех сказал мне гадость! Я принуждена не только защищаться сама, но и тебя опекать и защищать. Недоучка, бездельник, чем ты занимаешься в Храме? Почему Иоанн обвиняет меня в том, что ты ленив и бездарен и что у тебя ничего не получается?!
У Мирослава был очень огорчённый вид.
- Нелька, не злись на меня! Я не бездельничаю, но я не ангел, а человек. Мне трудно с ними и надоело учиться. Я хочу быть с тобой!
Мне стало его жаль. Я погладила его по плечу, и он, просияв, прильнул ко мне.
- Ладно, Мирка, я не сержусь. А Иоанну досталось не зря. Мне надоело его хамство. В конце концов, он не сделал никому из нас ничего хорошего. Почему мы должны церемониться с ним?
- Это несправедливо! Несправедливо! – воскликнул рядом дрожащий от обиды и негодования голос.
Перед нами появился Иоанн. Его большие чёрные глаза были полны слёз.
- Я вам помогал! Я всегда помогал вам! – сказал он с упрёком. – Может быть, я груб, но зачем ты привела в Храм Иглу? Здесь никогда ещё не бывало демонов!
Объяснение было долгим, но потом мы сидели втроём на траве возле Храма, я обнимала и утешала Иоанна. После моей взбучки он стал трогательно мягким и покладистым, как настоящий ангел.
Чему я до сих пор удивляюсь, так это тому, что Учителя ни словом не упрекнули меня за мою безобразную выходку. Видимо, они сочли,  что урок пошёл Иоанну на пользу.


16 ноября.
Игла вернулся.
Появившись среди дня в Охотничьем домике, я увидела сидящую на кровати чёрную фигуру.
В первый миг я заподозрила, что передо мной – моя собственная мыслеформа, созданная страстным желанием поскорее увидеть Иглу. Но мыслеформа должна была бы в точности повторять один из его образов, уже  знакомых мне. Существо же, ожидавшее меня в Охотничьем домике, имело мало общего с романтическим красавцем, в которого любил превращаться Игла. Его фигура сохранила лишь очертания и пропорции человеческой, но что-то странное, необычайно жуткое появилось в его облике. Положив ногу на ногу и похлопывая тяжёлым жезлом о ладонь, Игла молча рассматривал меня. Его длинное худое лицо было совершенно белым, как гипсовая маска. На этом ужасном лице темнели огромные мёртвые глаза без зрачков. Лишённые глубины и блеска, они казались вырезанными из чёрной кожи.
На Игле был тот же костюм, те же ботфорты, отороченные белым кружевом, та же роскошная шляпа. Я разглядела даже сверкающие шпоры ботфорт и серебряную пряжку пояса. Но всё-таки это был уже не тот образ, к которому я привыкла. Игла изменился, стал выше и стройнее. Структура материи, из которой он создал себе это новое тело, напоминала очень жёсткую резину. Он походил на оживший манекен.
- Это каррох, – бесстрастно пояснил он, – материальное тело демонического мира, из которого я сейчас возвратился. Подойди ко мне, дочка. Ты мне рада?
Я опустилась на пол перед ним и обняла его ноги. Какая я счастливая! Мне ли сетовать на то, что никто из великих Учителей не пожелал сделать меня своей ученицей? Я сама нашла себе учителя.
- Ну, дочь, – сказал Игла тоном строгого наставника, – поскольку с этого дня я беру тебя под своё покровительство, обещай мне,  что будешь слушаться меня и выполнять всё, что я тебе прикажу. Прежде всего, ты должна научиться хорошо, добросовестно работать. Мне будет стыдно, если моя дочь проявит лень или небрежность в земных делах. Тот, кто предаётся лени, не станет настоящим магом. Уважаешь Сталина? Я научу тебя работать так, как работали в его время.
Я обещала быть послушной и прилежной, хотя, вообще-то, всегда относилась к своей работе серьёзно.

***
Весь день Игла наблюдал за мной и вечером удостоил меня скупой похвалы. Правда, час спустя мы повздорили, потому что  к Марине опять явилась подружка, которую я терпеть не могу. Мне уже осточертели ежедневные гости. Наша квартира превратилась в какой-то отель с рестораном, куда все, кому не лень, могут заявиться в любое время, пообедать, поужинать и переночевать. Я так устаю на работе, что, возвращаясь домой, мечтаю только о том, чтобы закрыться в своей комнате с книгой или рукописью и никого не видеть и не слышать. А тут приходится весь вечер заниматься гостями. Особенно донимает меня Сергей. В последнее время он является каждый день прямо с работы, ужинает с нами, сидит у нас до одиннадцати часов, и после его ухода я, засыпая над тетрадью, едва успеваю написать несколько строк.
Увидев в своей комнате очередную гостью, я разозлилась не на шутку. Игла сурово прервал мои сетования:
- Ты живёшь на земле,  для того чтобы просвещать таких, как она.
- На кой чёрт она мне сдалась? – возмутилась я.
Игла, очень недовольный моим сопротивлением, начал отчитывать меня. Его ровный металлический голос, ледяной тон и оскорбления, которыми он свысока забросал меня, словно я была каким-то ничтожеством, привели меня в растерянность. Мне казалось, что это говорит не он. Неужели это его голос, его слова?! Я так ждала его, так мечтала поскорее увидеться с ним, а он готов испепелить меня из-за какой-то девчонки, которую я вовсе не приглашала к себе. Я устала, мне надоели гости, а он не хочет этого понять!
- Завтра утром я уйду ещё на трое суток, – холодно заявил Игла. – Надеюсь, этого времени тебе будет достаточно, чтобы поразмыслить над тем, что я тебе сейчас сказал.
Худшего наказания он не мог  бы придумать. Я была ужасно расстроена и возмущена такой несправедливостью. Больше всего меня рассердило то, что Игла вознамерился сбить с меня спесь. Он сказал, что эта деревенская простушка ничем не отличается от меня и в глазах светлых сущностей гораздо ценнее. Хотелось бы мне знать, что Силы Света считают в людях самым ценным? Если глупость, назойливость и беспардонность, то, конечно, наша гостья далеко пойдёт! В последнее время меня слишком часто пытаются втаптывать в грязь те, кто должны были бы испытывать ко мне хотя бы каплю благодарности. Но я не способна на самоуничижение. Мне будет трудно расстаться с Иглой, но я постараюсь забыть его как можно скорее, а книгу его продам.
Пришёл Сергей. Я рассказала ему о своей ссоре с Иглой.
- Он ещё не почувствовал любви, – сказал астральный воин. – Ему надо научиться быть снисходительнее к людям. Дай мне руку, Игла.
Я увидела, как в ментальном мире Игла протянул руку слепому воину в крылатом шлеме. Не знаю, какие чувства и ощущения передал Сергей нашему новому союзнику, но чёрные глаза Иглы вдруг стали синими и живыми, черты надменного лица смягчились.
- Мне хорошо с вами, – сказал Игла. – Но я потерял много сил и очень голоден, а ваша пища не подходит мне.
- Поэтому ты такой злой? – усмехнулся Сергей. – Встань в поток лунного света и попробуй подпитаться от него, если никакая другая пища не годится для тебя.
От Луны к Земле тянулся широкий серебристо-белый луч, похожий на призрачную дорогу. Игла вошёл в него и протянул руки к Луне. В её свете его фигура казалась совершенно чёрной. Он долго стоял, не двигаясь, и жадно впитывал нежное излучение. Когда он вышел из потока, его лицо и кисти рук светились, тело под чёрной одеждой излучало лёгкое голубоватое сияние.
- Ну, как дела? – спросил Сергей.
Игла удовлетворённо улыбнулся. В нём произошла заметная перемена. Кожа стала эластичной и тёплой, глаза посветлели. Он больше не напоминал манекен. Мы отвели его в Храм Милосердия. Поговорив с Иглой, Лиловый Будда разрешил ему временно поселиться в Охотничьем домике.

***
Последствия «пиршества» оказались для демона просто ужасными. Пресыщение чуждыми его природе излучениями вызвало распад его тела, совсем недавно претерпевшего трансформу. Когда я вошла в Охотничий домик, на полу корчилось фантастическое чудовище, состоящее из клубов густого чёрного дыма. Извиваясь змеиными кольцами, оно с воем грызло ножки массивного стола и скамьи. Посуда, свечи, ваза, курильница, каминные щипцы – всё было раскидано по полу. Щёлкая острыми зубами, Игла метнулся ко мне и, обессиленный болью, упал возле моих ног. От моей обиды не осталось следа. Я села на пол, положила его драконью голову  к себе на колени. Он не произнёс ни слова. Его горящие глаза закрылись, длинное тело изогнулось кольцом и замерло.
Не знаю, сколько прошло времени. Я задумалась, а когда вновь взглянула на Иглу, передо мной, вместо дракона,  лежал человек. 
В мире ином такие понятия как вес и масса весьма относительны.  При желании ты можешь сдвинуть с места гору, но не сумеешь поднять с кроватки ребёнка, если он не хочет этого.  Я без труда перенесла Иглу на деревянную кровать. Его жезл валялся посреди комнаты. Я отодвинула его к стене, удивившись тому, каким тяжёлым он оказался в сравнении с безжизненным телом своего владельца. Да, жезл хозяина чистилища мне не по руке!

17 ноября.
Утром я ещё находилась под впечатлением ссоры, но моё настроение быстро исправилось, потому что Игла не ушёл. Смягчили ли его наши доводы, или он просто разочаровался во мне и решил, что перевоспитывать меня бесполезно – об этом я могла только догадываться.
Он тихо лежал в разгромленной комнате. Будь он хоть немного похож на меня и Мирослава, я бы подумала, что он крепко спит. Но хотя его глаза были закрыты и синеватые веки не вздрагивали, незримый взгляд его вечно бодрствующего «Я» был прикован ко мне, неотступно следовал за мной. Далеко, в ином мире, в Охотничьем домике, затерянном среди снежной равнины, лежала человеческая форма – зловещая кукла, которую мы привыкли отождествлять с Иглой, не давая себе труда представить и ощутить его тем, чем он являлся на самом деле. Он находился рядом со мной, вокруг и внутри меня. Его сознание воспринимало  мои мысли и эмоции, словно он был слит со мной воедино.
Моя обида понемногу таяла. Мне было приятно чувствовать Иглу, я радовалась тому, что он остался, но его молчание тревожило меня. Я опасалась, что он испытывает ко мне презрение и между нами больше никогда не будет близости.
- Ты  обижена? – вдруг услышала я его голос. – Не сердись, я хочу тебе только добра.
Не помню, что я ответила ему, но тон его резко изменился, в голосе зазвучали неприязнь и отчуждение.
- Сожалею, что моим контактёром оказался не Сергей, а ты – сказал Игла, словно холодом дохнул мне в сердце. – Ты слишком неразумна. Он более перспективен. Во всяком случае, я бы предпочёл иметь дело с человеком рассудочным, а не эмоциональным.
- Но ведь вы теперь принадлежите нашему эгрегору и можете сами выбрать себе контактёра, – спокойно возразила я, подавив обиду.
Что ж, я признаю, что существу такого ранга больше пристало бы работать с человеком, стоящим на более высокой ступени посвящения. Конечно, преданность, любовь и сочувствие – это прекрасно, но от них мало проку тому, кто нуждается в интеллектуальной помощи. Я сделала для Иглы всё, что было в моих силах, а теперь, для его блага,  должна поручить его заботам другого человека…
Но какие чёрствые, беспощадные существа населяют Пятое Небо! Их холодный механический разум не допускает ни малейшего отклонения от мрачной гармонии рационального. Их стальная справедливость внушает не уважение, а ужас.
Спохватившись, что Игла воспринимает мои мысли так же свободно, как и те, которые я передаю ему при прямом контакте, я взглянула на него, и тут внезапная догадка осенила меня. Да ведь он просто старается меня рассердить!
Его измождённое сероватое лицо исказилось, между тонкими синими губами блеснул ряд острых зубов, и я поняла: это страшное существо нуждалось в помощи. Его тело, впитавшее столько инородной энергии сразу, разрывала нестерпимая боль, облегчить которую могла лишь привычная пища – страдания другого существа.
- Ты догадалась! – усмехнулся Игла. – Теперь всё бесполезно. Ты не сможешь мне помочь.
В самом деле, настроение у меня было, как назло, хорошее, и ничто не предвещало его резкую смену. Пришлось портить его искусственным образом. Чтобы усилить эффект, я вошла своим двойником в тело Иглы и слилась с ним. Воспоминания о прошлогодней семейной ссоре,  едва не повлёкшей за собой развод моих родителей, помогли мне быстро наработать изрядное количество отрицательной энергии. Игла жадно поглотил её. В результате ему заметно полегчало, а моё настроение стало просто великолепным.
После работы я смогла, наконец, отключиться от физического мира и вплотную заняться моим подопечным. Он был очень слаб. Солнечные и лунные энергии, ещё плохо воспринимаемые его организмом, не давали ему достаточного притока жизненных сил.
За стенами Охотничьего домика стояла великолепная зимняя ночь. Снежные пространства и холмы серебрились под яркой луной. На ультрамариновом небе горели причудливые звёздные узоры. Удивительная, блаженная тишина царила вокруг, словно этот волшебный мир покоился в объятиях безмятежного сна.
Приняв мужской облик, я на руках вынесла Иглу из домика. Мы присели на ствол поваленного дерева.  Луна стояла прямо над нами. Глядя со стороны на свой фантом, я заметила, что он в точности походил на героя моей книги. На нём был бело-золотистый костюм середины семнадцатого века. Длинные светлые волосы свободно лежали на плечах, покрывая широкий кружевной воротник. Ослепительно-красивое лицо с синими глазами было прозрачно-белым, как у эльфа.
- Вот ты какой, мой мальчик, – мягко произнёс Игла, взглянув на меня.
Я молча улыбнулась в ответ. То, что он воспринимал меня как мужчину, уже перестало удивлять меня.
Чёрный, словно мрак преисподней, Игла встал, опираясь на моё плечо. Отступив на шаг, он запрокинул голову и в экстазе безмолвной молитвы простёр руки к луне. Его тело начало быстро увеличиваться в объёме и расплываться, превращаясь в чёрный туман. Густые клубы мрака окутали небо и землю, заслонили луну и поглотили её свет. На несколько мгновений вокруг меня стало совершенно темно. Потом мрак начал понемногу редеть, в нём засеребрились мелкие ледяные искры: пошёл снег. Он валил крупными частыми хлопьями.
- Я ухожу, дитя моё, – раздался высоко надо мной голос Иглы. – Не огорчайся, я скоро вернусь!

18 ноября.
Его не было всю ночь. Я ждала его в Охотничьем домике, пытаясь угадать, куда он отправился и что делает сейчас.
На рассвете дверь распахнулась, и в комнату с шумом влетел дракон. Его длинное тело было желтовато-белым и гладким, без чешуи, глаза горели рубиновым огнём.
- Я вернулся, дочка! – прохрипел он голосом Иглы и, бросившись на пол к моим ногам, положил мне на колени голову, украшенную маленькими рожками и длинными нитевидными усами.
- Так мне было приятно в прошлый раз, – пояснил он, блаженно жмурясь.
Я обхватила его гибкую шею, потёрлась об неё щекой.
- Опять не спала? – укоризненно сказал он. – Я же обещал, что вернусь!
- Не сердись. Я боюсь за тебя. Твои прежние друзья могут что-нибудь сделать с тобой.
- Дурочка, ничего они не сделают, я же не Мирослав. Полезай в меня и спи!
Он открыл огромную пасть и, прежде чем я успела возразить, проглотил меня. Нутро у него было пустым и сухим, как у пластиковой куклы. Из всех органов, имеющихся у существ физического мира, у него сохранилось только сердце, глухой стук которого я слышала сквозь тонкую перегородку в груди ящера. Впрочем, было бы странно, если бы сущность, питающаяся психическими излучениями, обладала нашей сложной системой пищеварения.
Свернувшись в брюхе дракона, я безмятежно уснула и спала до тех пор, пока он не разбудил меня.
- Пора идти на работу, дочка!
Я хотела, чтобы мой ментальный двойник остался в нём – мне было так уютно! – но Игла не разрешил.
- Ты будешь слишком сонной и вялой, – сказал он. – Лучше поскорее возвращайся ко мне вечером.

20 ноября.
Два дня он был в облике дракона, но сегодня, явившись в Охотничий домик, я вновь увидела человека в чёрном. Примостившись у камина на низенькой скамейке, он задумчиво смотрел в огонь.
- Хочешь, погуляем? – спросила я. – Здесь, неподалёку, есть какой-то монастырь. Можно было бы его осмотреть.
Мельком глянув в окно на ослепительно сверкающие под солнцем снежные вершины, Игла протянул мне жезл.
- Сделай снегопад. Мои глаза не выносят солнечного света.
Я взяла тяжёлый жезл, не очень веря в то, что у меня что-либо получится. Игла украдкой наблюдал за мной. Встав у окна, я принялась осторожно водить жезлом вверх-вниз, представляя, как вековые снега на склонах гор начинают «дымиться» на всё усиливающемся ветру, как клубы сухой снежной пыли вздымаются в воздух, сливаются в густые белые облака и медленно сползают в долину, заполняя её, как туман.
На физическом плане таким способом мне не удалось бы сдвинуть с места ни одной снежинки, но тончайшая материя ментального мира очень податлива.
Вершины гор окутала белесая дымка, которая постепенно сгущалась, тяжелела, разрасталась и вскоре затянула всё небо над долиной. Начал падать снег. Игла вышел на крыльцо и, осмотревшись, похвалил мою работу. Я накинула ему на плечи тёплое плюшевое покрывало.
- Слаб я, дочка, – со вздохом пожаловался он. – Боюсь, что прогулка в компании со мной не доставит тебе удовольствия.
Я начертила в воздухе жезлом каркас больших саней. Игла помог мне «достроить» их для использования в мире пяти пространственных координат. Забавы ради мы «выкрасили» наше творение в весёлый ярко-красный цвет и расписали причудливыми узорами.
Игла хотел,  чтобы сани были самодвижущимися, то есть, кто-то из нас или мы оба должны были бы двигать их усилием воли, но я прекрасно понимала, что он возьмёт на себя большую часть работы, а мне не хотелось,  чтобы он расходовал энергию на пустые развлечения. Я предложила другой вариант. Разделившись на два фантома, я заставила их принять облик крылатых кентавров и «впряглась» в сани. Посетовав, что я предпочла роль «пары гнедых, запряжённых с зарёю», Игла расположился на широком сиденье. Мы рванулись с места со скоростью взлетающего реактивного самолёта.
Удивительные ощущения испытывает скачущий во весь опор конь! Восторг и наслаждение стремительным бегом, лёгкостью своего тела, которое, кажется, вот-вот поднимется над землёй на упругой волне встречного ветра, и ликование свободы. Я мчалась, почти не касаясь земли, навстречу качающимся синим горам и вот ощутила под ногами мягкую воздушную бездну: мы взмыли в воздух с высокого обрыва. Крылья обоих моих кентавров раскрылись одновременно. Сани, которые, по существу, должны были потянуть меня вниз, когда иссякла сила инерции, парили в воздухе вместе со мной. Не понимая, отчего это так, я мельком оглянулась и увидела довольно жуткую картину. Привстав с сиденья и ухватившись обеими руками за передок саней, Игла развернул огромные чёрные с багровым отблеском крылья. Выражение его мертвенно-бледного лица было таким зловещим, что у меня невольно возникло сомнение – не ринется ли он в следующий миг в самые глубины ада, увлекая меня за собой?
Но ничего подобного не произошло. Мы описывали над снежной долиной медленно сужающиеся круги и, постепенно замедляя полёт, спускались прямо на монастырь, пока не приземлились на его тихом пустынном дворе в кольце полуразрушенной стены. Игла, не менее любопытный, чем я, немедленно возвратил мне мой человеческий облик и потащил меня осматривать монастырь. Он был давно заброшен. В проёмах узких окон-бойниц лежал плотный снег. Тёмные коридоры и кельи не сохранили никаких следов пребывания здесь людей. 
По каменной винтовой лестнице мы поднялись на единственную уцелевшую башню и долго любовались окружающим нас сказочным миром, подёрнутым белой дымкой вечной зимы. Внезапно Игла со смехом обхватил меня за талию и вместе со мной перемахнул через зубчатый край башни. Земной неистребимый ужас перед высотой стиснул моё сердце, но мы не падали, а плавно скользили высоко над землёй. Внизу над бело-зелёным ковром елового леса убегала вдаль канатная дорога. Впереди на гребне ближайшей горы темнел наш Охотничий домик. Игла нёс меня к нему. Мы ворвались, как бешеные, в распахнутую дверь и с хохотом упали на кровать.
- И всё-таки у меня ещё достаточно сил, чтобы украсть тебя у Света! – прокричал Игла, навалившись на меня с распластанными крыльями, точно коршун, терзающий добычу.
Я обняла его за шею, прижала его голову к своей груди и не отпускала до тех пор, пока он не сдался и не затих.
- Хорошо, что я убежал от своих, – пробормотал он. – Здесь мне спокойно.

21 ноября, суббота.
До сих пор я не упоминала о том, что по требованию Иглы купила ещё один экземпляр «Розы Мира» и подарила Сергею.
Часов в семь вечера наш астральный воин пришёл к нам ужинать. Он находился под впечатлением книги и за столом строил фантастические планы нападения на Гагтунгра. Марина, не читавшая «Розу Мира», не сразу поняла, о каком существе идёт речь, и охотно поддержала этот глупый  разговор. Я пыталась остановить их, но они довольно резко возразили мне, что под влиянием Иглы я стала слишком серьёзно относиться к демонам. Возможно, так и было в действительности, потому что, слушая своих друзей, я чувствовала боль и досаду. В моём присутствии они глумились над тем, к кому я ещё совсем недавно обращалась с величайшим почтением: «Господин мой, Самаэль!»  –  отождествляя каббалистического ангела яда и смерти с главой тёмных сил Земли. Я ни разу не видела его ни в медитациях, ни во время колдовских ритуалов, да и не пыталась вызвать в представлении его образ.
«Безмерно жуток его облик, каким видели его духовные очи немногих людей, проникших в тёмные высоты Дигма – мира его обитания. Как бы возлежащий на бушующем лиловом океане, с чёрными крыльями, раскинутыми от горизонта до горизонта, он поднимает своё тёмно-серое лицо в зенит, где полыхают инфралиловые зарева, раскачиваются и гаснут  протуберанцы, а в самом зените блещет светило непредставимого цвета, отдалённо напоминающего фиолетовый. Горе тому, на кого Гагтунгр опустит свой взор и кто этот взор встретит открытыми очами. Из всех носителей тёмных миссий среди людей, восхищенных позднее в Дигм, кажется, только один (Торквемада) нашёл в себе силы вспомнить в этот миг Божье имя. Остальные монады стали рабами дьявола на неисчислимые века.
Кроме Гагтунгра, в Дигме находятся также избранники зла: монады немногих людей, слившихся со своими демонизированными шельтами, и столь же немногие души некоторых существ демонической природы…»
Трудно поверить, что эти строки из книги Андреева вызывают у меня ностальгическую тоску о каком-то тёмном мире, напоминающем звёздную ночь. Но может быть, это только мои фантазии? Мне жаль, что я никогда не увижу Дигм и его грозного хозяина, которому мечтала служить, но выбор делается только один раз, и я выбрала Свет…
Как я хочу поговорить с Иглой о Гагтунгре и его мирах! Но сейчас этого делать не стоит. Незачем лишний раз напоминать моему другу о том, с чем он расстался…
Марина налила Сергею вторую чашку чая.
В этот момент кот Черныш, мирно спавший рядом со мной на диване, странно дёрнулся всем телом, открыл глаза и испуганно огляделся. Я погладила его по спинке. Кот зашипел и замахнулся на меня лапой с обнажёнными когтями. Я едва успела отдёрнуть руку.
- Что за фокусы, Чернышка?
Кот глянул на нас злыми сверкающими глазами, спрыгнул с дивана и выскочил на кухню.
- Что-то ему приснилось, – сказала Марина, и тут мы все трое застыли, с ужасом глядя друг на друга: на кухне раздался дикий истошный крик. Я не сразу сообразила, что это кричит кот. Крик был человеческий, от  него кровь стыла в жилах.
В открытую дверь мне был виден Черныш. Он стоял посреди кухни, расставив лапы, вздыбив шерсть, абсолютно чёрный на тёмно-красном полу, и кричал, словно человек, которого заживо режут на куски. На миг он умолк и вдруг низким гортанным, чужим голосом медленно и чётко произнёс короткую фразу.
Это было как во сне. Никто из нас не мог шелохнуться.
- Что? Что ты сказал, маленький? – растерянно переспросил Сергей.
В ответ кот жалобно, уже совсем по-кошачьи, взвыл, заметался по кухне, забился под стол, и там его вырвало. Пошатываясь, он вышел из-под стола. Я бросилась к нему, взяла его на руки. Он прижался ко мне, мелко дрожа.
Из соседней комнаты выбежала испуганная непонятными воплями мама. С тех пор, как мы уже вместе с Сергеем занялись магией, в нашем доме всё чаще стали происходить странные, необъяснимые вещи.  Родители начали привыкать к этому, но, узнав, что в Черныша вселился злой дух и заставил его кричать по-человечески, мама рассердилась не на шутку и потребовала, чтобы мы оставили кота в покое.
- И всё-таки, что он сказал? – пытался вспомнить Сергей.
С перепугу никто из нас троих не запомнил слов, произнесённых котом. Это была угроза или предупреждение.
Уходя домой, Сергей посоветовал нам перед сном почистить квартиру свечой, в особенности кухню и коридор.
Мама и бабушка сели ужинать на кухне и, посмеиваясь, наблюдали за нашими таинственными манипуляциями. Марина крестила зажжённой церковной свечой углы, окна и пороги. Я держала за её спиной распятие и пантакль для укрощения злых духов и мысленно читала псалом 90 («Живый в помощи»).
- Смотри! – вдруг сказала Марина, указав в тёмный коридор. – Кот!
Астральным зрением я ясно увидела чёрное чудовище, скалящееся на нас из темноты. Это был громадный, величиной с овчарку, кот с узкими кроваво мерцающими глазами. Прижавшись к полу, он ощетинился и напрягся, как перед прыжком. Я выставила ему навстречу пантакль. Марина начала быстро крестить свечой  место, где находилась тварь. Мы уже не следили за тем, что происходило в астральном мире, и не отрывали глаз от огонька свечи, за которым в воздухе с лёгким электрическим потрескиванием возникали и тянулись то яркие белые треугольники, то огненные кресты, то красноватые полосы. Внезапно над свечой на фоне тёмной стены вспыхнул зелёный треугольник, затем возникло малиновое свечение.  Раздался тихий шипящий звук.
- Ой, Галя,  посмотри-ка! Ты видела? – сказала бабушка нашей матери. – Что это может быть?
Из кухни им обеим был виден коридор, и они тоже заметили странное световое явление и услышали сопровождавший его звук, похожий на змеиный свист.
На кухне свеча начала сильно коптить. За огоньком тянулся чёрный шлейф. С очищением квартиры мы провозились больше часа, но работали на совесть. Если бы Игла наблюдал за мной, то, вероятно, был бы доволен моим усердием.

22 ноября, воскресенье.
С утра чувствовала себя плохо из-за большой потери энергии. На рынке в толпе чуть не упала в обморок. Пришлось вернуться домой с пустой сумкой.
Всё время наблюдала за Иглой в Охотничьем домике. Мой друг спал почти до двух часов дня по земному времени. В его мире определять время я пока не умею. Я раздела его, сонного (там это делается просто – одежда тает по мысленному приказу),  и  начала втирать в его тело растворённый свет. Эта процедура разбудила Иглу.
Я рассказала  ему  о  нашем  вчерашнем  приключении.
- Ох, как это нехорошо, дочка! – проговорил он, морщась, словно от боли. – Как неосторожно вы поступили! Нельзя было привлекать к себе внимание Гагтунгра. Он может убить вас. Будьте внимательны!
Игла заметно изменился за ночь, стал как-то моложе и больше похож на человеческое существо. Я прилегла к нему на постель и обняла его. Тело Иглы под лёгким покрывалом было упругим и тёплым. Из-под плеча торчал край жёсткого чёрного крыла. Меня всегда удивляла способность ангелов лежать на сложенных за спиной крыльях, не испытывая ни малейшего неудобства.
- Хочешь есть? – спросила я. – Может быть, дать тебе яблок или винограда?
Игла с гримасой отвращения покачал головой. В этот миг неведомая сила приподняла нас обоих над постелью. Комната озарилась ярким светом и растаяла. Испуганно схватившись друг за друга, мы закружились в водовороте золотого сияния, против воли увлекаемые вверх с неимоверной быстротой. Высоко над нами пылало, разбрызгивая лучи, маленькое, ослепительно-яркое светило. В его нестерпимом блеске мы совершенно не видели друг друга. Я чувствовала, что мы висим между небом и землёй, и крепче обняла Иглу, боясь оторваться от него. Его руки охватили мою талию.
- Не отпускай меня, дочка, – шепнул он. – Нам нельзя разлучаться.
В сердце пылающего светила над нами появилась ещё более яркая фигура, и мы услышали приветливый юношеский голос. Думаю, что с нами беседовал один из бодхисаттв, стоящий на ступень выше Белого Будды.  Он похвалил Иглу за храбрость и твёрдость в решении обратиться к Богу.
- Твоё искупление будет заключаться в помощи людям, – сказал бодхисаттва. – Останься с ней, будь её Учителем, а она научит тебя любить. А ты, - обратился он ко мне, – отныне должна писать лишь то, что может послужить добру и Свету. Пусть же всё тёмное и злое умрёт в твоём сердце!

***
Не помню, как мы снова очутились в своём домике. Мы долго приходили в себя. Взглянув на Иглу, я увидела, что он беззвучно плачет, скорчившись на постели и пряча лицо в ладонях.
- Что с тобой, милый?
Игла яростно тряхнул головой.
- Ваш друг был прав! Прав! Я вспомнил этот мир и Свет. Я жил когда-то в этом Свете и мне было хорошо. Но потом я ушёл из него и забыл. Я забыл, как светит Солнце. Мои глаза привыкли к вечной ночи. Мне больно смотреть даже на закат. А ведь я был ангелом Света, одним из высших.
- Ты и теперь ангел. Не вспоминай о прошлом. Я тебя очень люблю, и для меня ты самое прекрасное, нежное и святое существо на свете, мой ангел-хранитель.
Игла с болью взглянул на меня блестящими от слёз тёмными глазами. Голый, с разбросанными по плечам густыми чёрными волосами и сложенными за спиной крыльями, он походил на врубелевского Демона.
Я закутала его в покрывало. Он лёг, отвернулся к стене и долго молчал. Я не тревожила его.
Успокоившись, он попросил винограда. Изумление моё было неописуемо, так как он уже давно не прикасался к человеческой пище и  сердился, когда я предлагала ему её.
Я дала ему винограда и разных фруктов. Решила послать Мирославу вазу с таким же угощением, но не рассчитав, разбила этой вазой окно в Храме. Пришлось наводить порядок, «вставлять» новое стекло. Зато я получила возможность повидаться с Миркой. Пока  один мой фантом беседовал с ним, другой оставался возле Иглы. Я уже привыкла к такому раздвоению сознания. Избегнуть его было невозможно.
Комнату Мирослава пришлось очищать – там уже побывали какие-то твари. Иногда мне кажется, что эта «нечисть» - мыслеформы самого Мирослава, который никак не может забыть о своём уютном Коричневом зале и Троне Сатаны. Я выжгла следы этих мыслеформ, поставила в каждом углу комнаты по горящей свече. Мирослав ел виноград и давал мне полезные советы:
- Изобрази над окном пентаграмму Соломона! Окропи углы святой водой!
Пока я этим занималась, Игле стало плохо. Он скорчился и застонал, его начало рвать всякой гадостью – змеями, червями, мышами, комьями земли – буквально всем, что только может выйти из чрева дьявола. Это были мыслеформы. Они выходили в виде сгустков плотного чёрного пара и лишь затем принимали вид живых существ и предметов, но со всеми омерзительными подробностями. Змеи расползались по полу и шипели на меня. В комнате стало темно. Я видела, что Игла испытывает сильную боль. Он метался на постели с потускневшими глазами, царапал  её ногтями.
Я в панике кинулась к Белому Будде. Он тотчас явился в Охотничий домик. Спустился к нам и тот бодхисаттва, что разговаривал с нами утром. Он принёс чашу с густой золотисто-белой  жидкостью – растворённым светом – и заставил Иглу сделать несколько глотков, после чего тому стало ещё хуже, рвота усилилась, каждая выходящая мыслеформа причиняла ему нестерпимые мучения. И сами мыслеформы изменились, стали уже просто фантасмагорическими. Из пасти демона вылетала советская символика, красные флаги и боевая техника. Выходили целые картины: военный парад на Красной площади, кремлёвские башни с алыми звёздами. Всё это, разумеется, в миниатюре.
Будда «раскрыл» пол домика и землю под ним до самых слоёв, где бушевала магма. Мыслеформы падали в огонь. Я  не верила своим глазам. Происходящее походило на галлюцинацию.
- Так пережигается карма, – сказал мне Белый Будда.
Очевидно, карма Иглы за Россию была наиболее тяжёлой.
Он утратил ангельский облик. Перед нами на кровати, скорчившись, сидело ужасное существо, похожее на гигантскую летучую мышь. У него были острые уши, клыкастая пасть, небольшое, покрытое тёмной  шерстью тело и перепончатые крылья. Глаза горели, как угли, но взгляд их был совершенно безумен. Игла не узнавал никого из нас. Он выл и щёлкал зубами, то порывался кинуться вон из домика, то, обессиленный, падал на постель и несколько минут лежал в оцепенении, а затем снова начинал метаться и кричать. Растворённый свет, который ему давали пить, разжигал боль и вызывал новые приступы рвоты. Я уже была не в состоянии смотреть на эту пытку и начала просить Учителей дать Игле передышку до следующего дня. Они согласились, но Игла, лежавший в это время без сил, с трудом приоткрыл глаза и произнёс:
- Нет, продолжайте!

***
Ночь мы провели в домике. Моему демону всё ещё было плохо.
На ночь к нам пришла Марина со своими  друзьями из Храма Милосердия – помочь, если будет атака со стороны Пятого Неба. Они явились очень кстати, потому что нападение, действительно, было. Тьма валила клубами в окна и двери, чёрные волны заливали комнату до самого потолка.


23 ноября.
К утру находиться в домике стало уже просто невозможно. Мы выбрались наружу. Игла был настолько слаб, что не мог пошевелиться. Он лежал на покрывале, сомкнув веки и беспомощно раскинув крылья. Тело его вновь обрело форму человеческого, но было землисто-серого оттенка и совершенно голым. Оно утратило способность вырабатывать лёгкую дымку, которая, как живая ткань, окружает обитателей Тонкого мира и по их желанию иногда превращается в элегантный наряд.
Я накрыла Иглу свободным краем широкого покрывала. Мне казалось, что моему  демону должно быть очень холодно, ведь вокруг лежал снег.
Интересно было бы узнать, что за сила заключена в кольце Иглы. Бодхисаттва хотел взять у меня перстень, но я, несмотря на свою обычную покладистость, не пожелала расстаться с подарком хозяина чистилища. Бодхисаттва не стал настаивать, но приказал мне опустить кольцо в чашу с растворённым светом. Это я, конечно, сделала. Камень стал ярче и прозрачнее. Исчезли зловещие призраки, то и дело мелькавшие в его глубине. Внутри него заиграли голубые огоньки, как тогда, когда я рассматривала его в Храме.

24 ноября.
Вчера вечером Иглу пытались похитить. Я до сих пор не могу успокоиться,  вспоминая об этом. Хорошо, что Белый Будда не покинул нас! Впрочем, он остался именно потому, что заподозрил неладное.
Пока я не вернулась с работы, мне было трудно уследить за тем, что происходило возле Охотничьего домика, и я не знала, что бодхисаттва ушёл, но через мгновение возвратился.
Взглянув на него, я заметила в его лице едва уловимую перемену. Это должно было бы насторожить меня, но я посчитала, что плохо разглядела небесного посланца накануне, и, не ощутив беспокойства, обратилась к нему с самым невинным вопросом о своих прежних литературных развлечениях. Неужели, с точки зрения человека, достигшего Нирваны, в моих опусах было нечто кощунственное?
Я предполагала, что ответ святого будет не слишком приятен для меня, но совершенно не ожидала той суровой отповеди, которую дал мне бодхисаттва. Он сказал, что я высокомерная бездарная особа с больной развращённой фантазией, что сто тридцать лет, проведённых мной в мирах возмездия, ничему не научили меня и все ошибки, совершённые мной в прошлой жизни, я стремлюсь повторить в этой.
Я пришла в ужас, а потом разозлилась не на шутку. Интересно, сколько времени мне ещё предстоит выслушивать упрёки в том, что для меня уже давно ушло в область воспоминаний? Силы Света грубо вмешались в мою жизнь, прервали мою работу над книгой, насильно разлучили меня с тем, кого я любила и искала столько лет, заставили меня терпеть общество неотёсанного мужлана, рассорившего нас с Мариной. Я уступила. Я стала писать то, что от меня потребовали. Посланец Света, «белый» воин, человек не нашего круга, заносчивый, невоспитанный, вошёл в число моих самых близких знакомых. Чего ещё ждут от меня Высшие? Публичного покаяния и сожжения чёрных книг? А вот этого не будет!  Кто такие мои судьи? Бывшие люди, как я, жившие когда-то на земле. Теперь они шарахаются от проявления земных слабостей и земного невежества, как черти от ладана. Они не верят мне и смотрят на меня с сомнением, ожидая моего предательства. Среди них я всегда буду чужой.
Но есть Тот, Единственный, Кому известно всё. Он знает меня лучше, чем они. Он видит, что я не способна на низость и измену. К Нему я буду стремиться, минуя Его служителей, как земных, так и небесных. Я решила достигнуть великого освобождения и добьюсь своей цели!  К Нему каждый приходит своим путём, и я приду без чужой помощи, сама, и приведу с собой тех, кого люблю.
Я взглянула на бодхисаттву и вдруг усомнилась в его святости. Уж очень холодно смотрели на меня его светлые глаза. Тот ли он, за кого себя выдаёт? А если нет?!
Марина не следила за происходящим в ментальном мире. Я поделилась с ней своими сомнениями.
- Ого! – сказала она, увидев святого. – С ним что-то не то.
Бодхисаттва понял,  что мы заподозрили дурное, и усмехнулся с нескрываемой ненавистью. Я бросилась к Игле и сжала его в объятиях, закрывая от демона. Впрочем, мнимый святой уже увидел, что похитить бывшего союзника не удастся: с нами был Учитель Марины. Демон отступил и исчез.
- Будда ругает нас, – сказала Марина. – Он говорит, что мы забыли его предупреждение: бодхисаттва никогда не приходит дважды. Это был «начальник» Иглы, явившийся за своим «подчинённым». Будда ожидал удобного момента,  чтобы захватить демона, но, конечно, не мог предупредить нас, а мы всё испортили.
Я была встревожена даже не тем, что Иглу собирались отнять у нас, а тем, что мы не сразу узнали под благообразной личиной святого – посланца Тьмы. Значит, в следующий раз он может добиться своего, явившись к нам в другом облике!
Охотничий домик был уже непригоден для жилья. В его стенах побывало столько нечисти, что проще было сжечь его и построить новый на другом месте, чем очищать старый.
В той же местности, в горах, я нашла глубокую пещеру с низким потолком и узким входом. Я перенесла туда Иглу, устроила ему уютную постель в глубине пещеры, закрыла вход энергетической стеной, плотной и непрозрачной. По совету Марины, с наружной стороны на стене изобразила знак отсутствия, и вход в пещеру стал невидим.


              Глава 11.Тринадцатая буква


28 ноября.
Игла провёл в пещере три дня. Я была возле него и несколько раз на день проверяла и укрепляла защиту входа.
Мы почти не разговаривали. Первые сутки он пролежал, как мёртвый, не двигаясь и не открывая глаз. К концу второго дня, растирая его тело растворённым светом, я почувствовала, что демон пришёл в себя и смотрит на меня. Глаза у него мерцали.
В пещере было не совсем темно, потому что от моего белого платья исходило бледное свечение. В полумраке Игла казался очень смуглым, но свет, впитывавшийся в его кожу, окружал его тело прозрачной фосфоресцирующей дымкой.
После очищения фигура Иглы стала безупречно красивой, как у древнегреческого юноши-атлета. Я любовалась им, как любуются прекрасным произведением искусства.  Искушение было  велико, и я поддалась ему: наклонилась и поцеловала Иглу в губы. Он не выказал ни малейшего недовольства. Я приподняла его за плечи, запрокинула ему голову, покрыла его шею жадными поцелуями. Ни к одному земному мужчине меня не влекло с такой силой, как к этому удивительному созданию.
Игла не сопротивлялся, но и не отвечал на мои ласки. Они не могли возбудить его – существо, чуждое всяким проявлениям чувственности. Его тело не было предназначено для любви. Создавая себе эту восхитительную человеческую оболочку, бесстрастный демон предусмотрел всё, кроме одного – возможности наслаждаться близостью другого существа. На его теле не было эрогенных зон. То, что я проделывала с ним, было для него ново и непонятно. Он недоумевал – чего ради я вдруг принялась терзать его таким странным образом?
- Что ты делаешь со мной? – спросил он, нетерпеливо шевельнув кончиком крыла.
- Целую тебя.
- Зачем?
- Чтобы доставить удовольствие тебе и себе. Так делают люди, которые любят друг друга. Разве ты не знал?
Игла улыбнулся с некоторым высокомерием.
- Видел, видел в чистилище ваши глупые развлечения, но никогда бы не подумал, что мне придётся в них участвовать.
- Тебе неприятно?
- Почему же? Ты меня любишь. Я хотел, чтобы меня любили.
Я легла рядом с ним и положила его голову себе на грудь.
- Ты не чувствуешь различия между нами? – спросил он.
- Нет, не чувствую.
Я действительно ощущала его не как демона, а как человека. Он довольно усмехнулся.
- Значит, различия нет.
На третий день наше укрытие обнаружили. Неподалёку от пещеры появилась тёмная человекоподобная тварь. В руках она держала примитивное устройство, вроде биолокационной рамки, и явно что-то искала. Я послала луч из «третьего глаза» и сожгла тварь вместе с её техническим приспособлением. То, что существо оказалось обыкновенной мыслеформой – служителем какой-то демонической сущности, ничуть не успокоило меня. Хозяин этой твари, конечно же, находился где-то поблизости, и мне едва ли удалось бы справиться с ним так же легко, как с его слугой.
Я обратилась к Лиловому Будде с просьбой временно взять Иглу в Храм Милосердия и получила согласие.
Комната в Храме, где поселили моего демона, находилась рядом с комнатой Мирослава и, в общем, была похожа на неё. Здесь так же у противоположной от окна стены стояла низкая кровать без спинок. В углу помещались длинный массивный стол и кресло. Описать обстановку более подробно я не в состоянии, так как детали её постоянно менялись, выполняя прихоти тех, кто появлялся в комнате. Когда к Игле заходила я, возле стола возникало ещё одно кресло.
Я сделала для Иглы удобную мягкую постель. Он лежал тихо и смирно, как послушный мальчик, который очень боится рассердить строгую мать.
В первый вечер после нашего переселения в Храм в комнату заглянул Мирослав. Я давно не виделась с ним и обрадовалась ему. Он кинулся ко мне, волоча за собой непомерно большие и какие-то пуховые крылья. Вид у них был презабавный. Я рассмеялась, но Мирослав нисколько не смутился. Он просиял, как солнышко, и нежно обнял меня. Мы уселись на кровать рядом с Иглой и долго болтали о разной чепухе, как вдруг одновременно почувствовали на себе чей-то тяжёлый взгляд.
 Я подняла глаза, и мне стало страшно. Припав к стеклу тёмным, как у мулата, лицом, в окно заглядывало громадное косматое чудовище. Конечно, я помнила,  что окна и двери в Храме укреплены магическими символами, но вид у демона был такой ужасный, что я невольно усомнилась в неприступности нашего убежища.
Мирослав начал читать молитву. Я очертила жезлом Иглы тройной круг, внутри которого оказалась почти вся комната.
- Он пришёл за мной, – сказал Игла, увидев демона. – Старые друзья не оставляют меня в покое. Не бойтесь, он не сможет ворваться в Храм.
В самом деле, постояв перед окном и поцарапавшись в непроницаемое стекло, демон удалился. Мы были не на шутку напуганы его визитом и после его ухода принялись тщательно укреплять защиту комнаты. Но в этот вечер никто из «старых друзей» Иглы больше не пожаловал к нам.

30 ноября.
- Ну, как дела у Иглы? – спросил Сергей.
Я поделилась с ним своим беспокойством. Вчера, незадолго до полуночи, мой демон начал умолять меня дать ему поесть. Выглядел он просто ужасно. Он дошёл до последней стадии изнеможения. Я хотела дать ему фруктов, но он с отвращением покачал головой. Надрезав себе руку, я влила ему в рот несколько капель своей крови.
- Не надо было  делать этого, дочка, – сказал Игла.
Облик его сразу же изменился. Всё тело покрылось густой серой шерстью, во рту выросли звериные клыки, глаза налились алым пламенем. Я расстроилась, увидев, каким он стал омерзительным, но постаралась утешить его. Что бы с ним ни произошло, я всё равно никогда не перестану его любить.
Сергей, по своему обыкновению, грубо выругал меня. На этот раз я не обиделась, так как сочла критику справедливой.
- Выкачай у него из сердца свою кровь! – приказал астральный воин.
Действительно, как это мне самой не пришло в голову?
Я взяла сердце Иглы на ладонь (хорошо, что в нефизических мирах это возможно!) и, осторожно сжав, выдавила каплю крови, затем ещё одну. Перебросила энергию своего сердечного чакрама в кисти рук. Они засветились неярким голубовато-белым светом. Сердце Иглы,  окутанное призрачно мерцающим облаком,  затрепетало, и такая нежность хлынула от него к моему сердцу! Неправда, что демоны не способны на любовь. В тот миг я почувствовала, что никто на Земле не полюбит меня так, как может полюбить он, если я заслужу это величайшее счастье.
Удивительная перемена произошла с Иглой. Вместо мерзкого чудища передо мной, раскинув лебединые крылья, лежал ангел  в белой одежде.  Хрупкое, восхитительное создание с тонким бледным лицом, с пушистыми светлыми волосами почти до пояса, с глубокими синими глазами под тёмными дугами бровей, форма которых говорила о строгости и сдержанной надменности существа, занимающего высокое положение и привыкшего к власти.
 Я смотрела на него и не верила в то, что вижу. Это был мой таинственный потусторонний возлюбленный, белокурый красавец, герой моих детских фантазий, не встреченный мной на земле, но так неожиданно обретённый в мире ином.

Я тот, которому внимала
Ты в полуночной тишине,
Чья мысль душе твоей шептала,
Чью грусть ты смутно отгадала,
Чей образ видела во сне.

  Боже мой, кто бы мог подумать, что такое возможно не только в романтических поэмах!
Я внезапно поняла, чего именно не хватало в моём неоконченном романе. Света, пролившегося в мою жизнь вместе с волшебным преображением Иглы – развенчанного бога, возвратившегося на небеса.
- Да, Игла стал очень светлым, –  подтвердила Марина. – У него синие глаза и белокурые волосы.
Я опомнилась лишь тогда, когда нежная рука изумительной красоты легонько сжала мою руку.
- Я нравлюсь тебе таким? – поинтересовался Игла с улыбкой, которая ясно дала мне понять, что его ангельский облик – только видимость.


1 декабря.
До чего же он красив! Мне хочется возиться с ним, как с любимой куклой – наряжать в роскошные одежды, расчёсывать его золотистые волосы. Из перламутрового инопланетного металла я сделала ему перстень с продолговатым розовым камнем, окружённым четырьмя серебристыми каплями.
Игла дремал. Я надела перстень на его безымянный палец и полюбовалась своей работой.
Моя живая кукла проснулась.
- Что ты там нацепила на меня? – спросил Игла.
Я приподняла его руку и показала ему перстень. Ангел удивлённо вскинул брови.
- Спасибо, дочка, это очень красивый подарок.
Так мы обменялись кольцами. Я давно поняла, что  волшебная сила, заключённая в перстне, который Игла в спешке надел мне на руку перед бегством из стана Сил Тьмы, была мне не нужна. Синий камень не обогатил меня новыми знаниями, не подарил мне новых возможностей. Но наши души  он соединил  неразрывной связью.
Меня немного огорчало то, что, кроме Мирослава, никто из учеников Иоанна не заходил к Игле. Могли бы заглянуть хотя бы из вежливости. Неужели этот злосчастный беглец из чистилища так опасен?


2 декабря.
Придя к Игле, увидела необыкновенную картину. Мой демон присутствовал в комнате, так сказать, в двух лицах. Один его фантом – ангел – лежал на кровати. Другой – мужчина лет 40, смуглый, черноволосый, облачённый в белую сутану, сидел за столом, и что-то ел из глубокой фарфоровой тарелки. Перед ним стояли  две свечи, высокий бокал прозрачного стекла и букет роз в изящной вазе.
- Тебе идёт эта сутана, – сказала я.
Ангел поманил меня к себе. Я села рядом с ним на постель. Он взял меня за руку.
- Что там делает Сергей? – вкрадчиво полюбопытствовал он.
В физическом мире мы с Мариной в это время пили кофе в комнате Сергея. Хозяин комнаты медитировал под магнитофон. Марина беседовала со своим Учителем. Я сказала Сергею, что Игла интересуется им.
- Ну, как он там поживает? – спросил астральный воин. – Очистился хоть немного?
Я рассказала о том, что увидела в комнате Иглы.
- Спроси у него, что такое эти два  фантома. Почему они разные.
         - Это не фантомы, – ответил демон, – а две из трёх моих ипостасей: отец и сын.
          -  Третья ипостась – женская? – спросила я, заметив проступившие в воздухе черты сказочной красавицы с глазами, как ночное море, на поверхности которого трепещет лунный отблеск.
          -  Моё женственное «Я», –  сказал Игла, и прекрасная дама появилась в комнате, словно прошла сквозь невидимую стену. Высокая, тонкая, с густыми  чёрными локонами, она напоминала таинственных богинь с картин Джуны Давиташвили. На ней был удивительный наряд – короткое облегающее чёрное платье с длинным чехлом из прозрачной ткани того же цвета и чёрные лакированные туфли на громадных каблуках.
У Сергея блеснули глаза, когда я  с  восхищением  описала ему женскую ипостась моего демона. Мысленно я называла её «леди».
- Она здесь? Пусть сядет ко мне на колени!
Видел бы он, с каким дьявольским презрением усмехнулся сын – светловолосый ангел!
Красавица забралась на колени к слепому воину, нежными руками в сверкающих кольцах обвила его шею, состроила капризную гримасу, щёлкнула его по носу, дёрнула за ухо и звонко чмокнула в лоб. Сын корчился от беззвучного смеха, наблюдая за ними. Демон-отец с глазами, похожими на тёмные провалы, неподвижно сидел за столом, не вмешиваясь в детские шалости «супруги».
Сергей, довольный тем, что «леди» без ложной скромности уступила его просьбе, не подозревал о том, какие штучки она проделывает с его двойником в Храме, и дал Марине распоряжение выяснить у своего Учителя, что такое «ипостась».
Демонические ипостаси Иглы оказались просто формой распределения энергий. Отец – активное мужское начало, мать – пассивное женское, сын – производное от их слияния и, как я поняла, является созданием бесполым. Он наиболее интеллектуальная и совершенная часть личности Иглы, проявившаяся особенно ярко после очищения.
Мой демон от души веселился, слушая, как мы обсуждаем его сущность, пытаясь проникнуть в её тайны. Часов в одиннадцать вечера, когда мы собрались расходиться, Игла предложил нам распределить между собой на ночь три его образа и познать их суть в более близком общении.
- Мне нужны нежность и любовь, – сказал он. – Настоящая человеческая любовь и тепло ваших сердец. Помогите мне научиться любить.
Сергей оставил у себя даму, Марина взяла светловолосого сына, а мне достался отец.
- Ну, вот, доченька, – улыбнулся Игла, когда мы с ним устроились в одной из комнат Храма на низком деревянном ложе. – Теперь ты можешь делать со мной всё, что подскажет тебе фантазия. Мне будет приятно, мои силы восстановятся быстрее.


3 декабря.
Как хорошо не работать! Третий день я в отпуске. В  ночь на  первое декабря выпал небольшой снег. К сегодняшнему утру он почти растаял. День солнечный. Во дворе, прямо под нашими окнами, какие-то парни играют в снежки. Я вышла из дому, с опаской оглядываясь на них. Тающий снег смешался с грязью, и мне вовсе не хотелось, чтобы чей-нибудь снежок оставил след на моём чёрном пальто.
Благополучно миновав увлечённых игрой парней, я отправилась на почту, получила зарплату за ноябрь и отпускные. Купила небольшой трюфельный торт. Это наша семейная традиция. Тот, кто получает зарплату, покупает в этот день торт или пирожные.
Я вернулась домой в радужном настроении. Родители пришли с работы раньше, чем  обычно. Мы с бабушкой вскипятили чай, накрыли стол. Вчетвером выпили чаю с тортом, поговорили. Нам редко приходится собираться за столом вот так, всем вместе. С работы мы  приходим в разное время.
Когда стемнело, явились Сергей с Мариной и сразу испортили мне настроение.
- Мы идём к Сергею, – сказала Марина. – Зашли за тобой. Если хочешь, пойдём с нами.
Мне ужасно не хотелось тащиться по холоду и слякоти пешком в такую даль, но я пересилила лень. Мне было интересно узнать, как провели ночь с Иглой мои друзья. По дороге я спросила их об этом.
- Очень плохо! – рявкнул Сергей. – Игла сделал мне порчу. Утром у меня болела спина, я не мог разогнуться. Вот, сейчас, пока мы шли к тебе, Марина лечила меня. Передай своему Игле, что такие нежности мне противопоказаны!
Марина пережила неприятное приключение. Она  не была настроена ублажать Иглу. Он почувствовал её неприязнь и, видимо, рассердился. Ложась поздно вечером рядом с ней в Храме, демон-сын одарил её такой сатанинской улыбкой, что она испугалась и сердито прикрикнула на него. Он присмирел, лёг, отвернулся к стене и до утра не напоминал о своём присутствии.
Только мне эта ночь подарила настоящее блаженство. Суровый демон-отец оказался удивительно нежным. Он запомнил мои ласки и талантливо применил приобретённый опыт.
- Тебе одной я и нужен, – сказал мне Игла утром.
Я немного обиделась за него на Марину и Сергея, но в то же время осталась довольна тем, что у меня не появилось соперников. Конечно, глупо было бы ревновать того, кто способен находиться одновременно во многих местах, со многими людьми, но мой чисто земной эгоизм требовал, чтобы Игла принадлежал только мне.
Меня беспокоила одна вещь. В один из трёх дней, когда Игла оберегал меня на земле, он вдруг заговорил со мной о Мирославе и Конраде. Для меня это было неожиданно и очень неприятно. Я хотела уйти от этого разговора, но Игла не позволил.
- Твой Мирослав – порядочная дрянь, – заявил он. – Удивительно, что ты сама не видишь, насколько он мелок и ничтожен. Он нагло влез между тобой и Конрадом, поссорил  вас. Тот, другой,  оказался слишком гордым, чтобы стерпеть унижения, которым ты подвергла его за несколько неприятных слов, сказанных сгоряча. Ты возненавидела его, даже не потрудившись разобраться в том, почему он был груб и язвителен с тобой. Да ведь он просто ревновал тебя к Мирославу! Не в пример твоему приятелю, Конрад не будет выпрашивать любовь, утирая слёзы подолом твоего платья. Ты этого не поняла, и он ушёл. Ты обвиняешь его в измене, но он поступил как благородный человек. Он оставил тебя с тем, кого ты предпочла.
Я с изумлением слушала эти упрёки глубоко обиженного существа, испытывая неодолимое  желание  обнять его, утешить, объяснить ему, как глупа и смешна его ревность. Ревность отвергнутого ангела.
- Если бы он по-настоящему любил меня, то был бы настойчивее, – сказала я, сдерживая улыбку. –   Прости мне мою недогадливость, но если бы я знала, кто приходил ко мне в образе Конрада, то уж поверь, была бы с ним ласковее. Зачем ты морочил мне голову? Ты хотел, чтобы я принадлежала только тебе, а я не могла оставить Мирослава: без меня он ничего бы не достиг.
Игла хмыкнул и презрительно поморщился.
- И ты всё ещё любишь его, хотя сознаёшь, что без твоей помощи он пропал бы? Не беспокойся, нашлись бы другие спасители, которые притащили бы его к Свету за шиворот. Этот  жалкий проходимец обманул тебя. Он присвоил чужой образ и чужие заслуги, чтобы добиться твоего расположения. В земной жизни его звали не Мирославом, а Кристианом.
- Ну и что? – удивилась я. – Не всё ли равно, как его звали триста лет назад? Или ты хочешь сказать, что он просто выдумал всю эту историю о себе и своей любовнице – дочери колдуна?
- Нет, не выдумал, но в твоём романе имя «Мирослав» носил другой человек. Кристиан – бездарный маг, но ему известна власть имён. Присвоив себе имя и образ Мирослава, он  приобрёл  в твоих глазах качества этого персонажа, которыми в действительности не обладает. Он обманывает тебя, поверь мне, ты думаешь о нём лучше, чем он того заслуживает, но когда-нибудь ты поймёшь это и не простишь ему своего  разочарования.
- А ты не обманывал меня, присваивая имя и образ Конрада, моей собственной инкарнации? – недовольно возразила я.  –  Мирослав предан мне. Он не ушёл от меня, хотя мог бы. Ушёл Конрад, и я забыла о нём. Я пыталась найти его тогда, сразу после его ухода, но не смогла. Ты знаешь, где он?
- У меня в чистилище. Ты хотела бы увидеться с ним?
- Да.
В ту же ночь мне приснился Конрад. Я участвовала в одной из его морских экспедиций.
В чистилище он выглядит лет на тридцать, но мне кажется, что в год своей гибели он  был  намного  старше, чем  я  сейчас.
Вероятно, в своё время он считался красавцем. У него великолепная фигура с тонкой талией и широкими плечами, крупные, резкие черты, волнистые волосы  цвета светлой меди, синие глаза, почти   такие  же  яркие  и  живые,  как  у  Иглы, на  которого  он  удивительно  похож.
Я кокетничала с Конрадом, прекрасно сознавая, насколько это нелепо. Как-никак, мы с ним одно и то же существо в двух лицах. Временами наши тела и сознания сливались, я исчезала, растворяясь в Конраде, и начинала видеть окружающее его глазами. Невозможно передать удовольствие, которое мы оба испытывали при этом мистическом единении.
- Не уходи, – шептал он. –  Останься со мной.
Он обращался к самому себе. Я была частью его духа, его призрачной плоти.
Смутно припоминаю, что мы высаживались на каком-то пустынном скалистом острове, чтобы спрятать в пещере высоко в горах древнюю бесценную реликвию. Этот таинственный предмет являлся высочайшим духовным символом, и мы совершали кощунство, скрывая его от людей.
Расспрашивать Иглу о значении своего сна я не стала.
О Конраде я думала, шагая рядом с Сергеем и Мариной, беседовавшими о Тибетской «Книге Мёртвых». Герой моего романа, моё второе «я»,  жил  где-то, в недосягаемом для меня мире. Он знал и любил  Иглу  там,  и  был его верным слугой. Мне не давала покоя мысль о сокровище, которое он прятал. Не в этом ли заключалась его последняя земная служба своему покровителю, последнее, самое дерзкое  злодеяние пирата, посягнувшего на святыню?
К семи вечера мы добрались до дома Сергея. Сварили кофе. Марина обратилась к Учителям и ангелам, прося их освятить нашу пищу и принять участие в символической трапезе.
Трое Учителей собрались за столом в комнате Иглы, в Храме.  Демон-отец, уже не в белой сутане, а в своём обычном чёрном костюме и широкополой мушкетёрской шляпе с чёрным плюмажем сидел на подоконнике, скрестив руки на груди.
- Последнее злодеяние пирата? – с горькой иронией повторил Игла мою недавнюю мысль. – Да знаешь ли ты, кем он был,  кто ты теперь?!  В каждом из твоих воплощений отразилась его жизнь, жизнь моего воина. На его магическую силу, на его любовь и верность я опирался, вмешиваясь  в  твою судьбу, меняя свою. Посмотри на меня и на себя, моя духовная дочь, и не умаляй своих заслуг.
 Леди не было. Демон-сын расхаживал по комнате, кокетливо поглядывая на моего ментального двойника, и улыбался ему с сатанинским лукавством. Проходя мимо меня в очередной раз, он сощурился и украдкой показал мне перстень, который я для него сделала. Меня порадовало то, что он сохранил мой подарок, и мне захотелось сделать для него ещё что-нибудь красивое, что подчеркнуло бы его собственную красоту, лёгкость и грациозность. Я взглянула на его босые ноги и ясно представила их обутыми в белые изящные полусапожки на высоких каблуках.
- Хорошо, мне это нравится, – сказал он, – но доведи до конца свою работу.
Действительно, предмет, созданный мгновенным усилием воли и воображения, никогда не бывает долговечным и быстро тает. Я закрепила мыслеформу полусапожек, придала ей прочность и осязаемость.
Учителя с интересом следили за моей работой. Дело в том, что создать что-либо в Тонком мире гораздо сложнее, чем принято считать. Те, кто полагают, что достаточно подумать о чём-либо, и вот, оно  уже возникло перед тобой, ошибаются. Мысль проявляется в виде лёгкого облака, поднимающегося над головой своего создателя. Мне приходилось наблюдать такие невидимые физическим зрением «облака» в больших аудиториях во время лекций и занятий. Голову лектора окружает светящийся ореол, а над сидящими в зале колеблется мерцающая дымка, в которой иногда становятся видны нечёткие изображения фигур и предметов. Образы медленно движутся, меняют очертания, распадаются и снова возникают. Чаще всего они бывают плоскими. Чтобы сделать такой образ устойчивым и объёмным, приходится затрачивать немало сил, а затем периодически подпитывать его энергией, иначе через некоторое время он распадётся.
Я украсила голенища полусапожек плетёными шнурами с кисточками на концах. Моё произведение пришлось по вкусу тому, для кого я старалась. Он прошёлся по комнате элегантной походкой манекенщицы, демонстрирующей модельную обувь.
- Сделай и мне что-нибудь на память, – попросил Белый Будда.
Я поняла, что он хочет ещё раз посмотреть, как я закрепляю мыслеформу и выписываю её детали. Это очень удивило меня. Его вниманием я не избалована. Я сделала для него продолговатый прозрачный кулон, похожий на осколок льда, и повесила на золотую цепочку.
Будде Храма Милосердия, в благодарность за то, что он приютил Мирослава и Иглу, подарила розу из лилового хрусталя, усыпанную сверкающими росинками.
Учителю Сергея преподнесла хрустальный парусный кораблик.
В это время в комнате появился Мирослав. Мне показалось, что за ночь его нелепые крылья отросли ещё больше. Они определённо напоминали пуховое одеяло.
- Ну, что это за крылья! – проворчал Игла – демон-отец. – Разве на таких крыльях куда-нибудь улетишь?
В руке демона-сына блеснул невесть, откуда взявшийся нож. Мы и ахнуть не успели, как белокурый красавчик оказался за спиной Мирослава и одним ударом отсёк ему крылья у самого основания. Два огромных пушистых крыла упали на пол и мгновенно растаяли. Демон сделал едва заметное движение рукой, и за спиной Мирослава возникли новые крылья, узкие, изогнутые, как у чайки.
Ошалевший от боли Мирка смотрел на меня широко открытыми глазами. На его лице был написан ужас. Демон-сын рассмеялся и хлопнул его ладонью между лопаток.
- Всё, недотёпа, можешь идти и хвастаться перед друзьями новыми крылышками.
Я взяла Мирослава за плечи и поцеловала.
- Они очень красивые, Мирка. Не огорчайся.
- Правда?
Мирослав жалобно заглянул мне в глаза. Я рассердилась на Иглу. За что он невзлюбил этого беднягу? Мирка добрый, ласковый, преданный. Он остался со мной, когда я была одинока, помогал мне, как мог. Неужели теперь я должна оттолкнуть его ради того, кто гордо покинул меня именно тогда, когда стал мне дорог? Нет, с Мирославом я не расстанусь.
В тот же вечер, но немного позже, разговаривая с ним, я узнала любопытную новость. Оказывается, Учителя предложили Игле вести уроки в школе ангелов, и уже второй день он с успехом выполняет обязанности преподавателя. Мирослав считает его жестоким и боится, как огня.
- Чему же Игла может научить вас? – удивилась я.
- Он рассказывает нам о других мирах, – сказал Мирослав, боязливо оглянувшись на Иглу, который в это время разговаривал с Белым Буддой. – Ох, Нелька, он меня ненавидит! Слышала бы ты, как он насмехается надо мной при всех!
- Но за что? Неужели, из-за меня?
Мирослав опустил голову.


4 декабря.
Что за ужасное зрелище представилось мне, когда я заглянула в комнату, где обычно занимаются младшие ангелы!
Мирослав стоял на коленях, а Игла с перекошенным от ярости лицом держал его за ухо. Ангелята столпились у стены, со страхом наблюдая за экзекуцией.
Увидев меня, Игла отпустил Мирку и брезгливо встряхнул кистями рук.
- Этот лентяй ничего не желает делать!
Я не стала ругаться с Иглой при учениках, но по окончании занятий, когда он возвратился к себе,  отчитала его так же,  как он сам  недавно  отчитывал меня за болтливую подружку Марины. Удивительно, мой гнев произвёл на него впечатление. Игла начал ластиться ко мне, ища примирения. Я приказала ему извиниться перед Мирославом, и он покорно выполнил моё требование. Значит, он всё-таки дорожит моей любовью? Вот чудеса!

***

Едва оправившийся от болезни Игла худ, как щепка. На нём странная облегающая одежда, вроде чёрного трико, зрительно увеличивающая его фантастическую худобу. В сравнении с тонкой изящной фигурой чёрные блестящие крылья, изогнутые, как у стрижа, кажутся громадными. Зная, что они мне очень нравятся, он медленно разворачивает одно крыло, потом другое, искоса посматривая на меня с невинной хитрецой: как я отреагирую на это явное кокетство? Сейчас он блондин. Ещё одна попытка подольститься ко мне. Уж ему-то известно моё пристрастие к светлым волосам!
Я сурова и неприступна. Я всё ещё сержусь на него за Мирослава. Но ангел есть ангел, даже если он – падший. Стремление к нежности и ласке неистребимо в его натуре.  Игла так страстно хочет, чтобы его простили, что я не выдерживаю, подхожу и сажусь рядом. В его руке появляется соблазнительное пирожное с горкой белого крема. Я не успеваю уследить, когда и как сладкий кусок бисквита оказывается у меня во рту. Вкусно и смешно. От моей обиды не остаётся следа.
Игла уплетает пирожное. Это прогресс. Во время болезни человеческая пища вызывала у него отвращение. За съеденное пирожное я готова простить ему любую «сатанинскую» выходку и этот лукавый огонёк, то и дело мелькающий в его глазах. Мой хитрый, непредсказуемый ангел! Интересно, что он такое задумал?
От стоящих поодаль и наблюдающих за нами Учителей к нам направляется моя сестра.  Вид у неё строгий, и мой Игла вряд ли очарует её какой-нибудь безобидной шуткой или проделкой. Приблизившись к нему, она произносит какую-то фразу. Демон меняется в лице, в его глазах испуг. Он вскакивает и, мгновенно уменьшившись до размеров летучей мыши, тёплым чёрным комком бросается мне в руки. Я прижимаю его к себе, и он буквально проваливается в меня. Спрятавшись в груди моего ментального двойника, он затихает. Я почти не ощущаю его. Интересно, что такое сказала ему Марина?
- Будда напомнил ему о «распылителе», – моя сестра настроена серьёзно. – Пусть твой Игла научится контролировать свои мысли. Он не у себя в чистилище.
Когда она удаляется на достаточное расстояние, Игла снова появляется рядом со мной и склоняет голову мне на плечо. Он сильно напуган. Никогда бы не подумала, что он тоже боится «распылителя».
- Все боятся, дочка. Хуже всего то, что они могут меня уничтожить, если захотят. У меня сейчас нет защиты ни на небесах, ни в преисподней. Кроме тебя, я никому не нужен.
- За что Будда рассердился на тебя? Что за мысль ты пропустил?
- Самую пустяковую. Я ведь не ангел. Они требуют от меня невозможного. Я не могу так быстро отойти от всего, к чему привык. Мне понадобится время, а они не хотят ждать.
Я встревожена и возмущена. Святые! А может быть, и не святые вовсе?! Разве станет настоящий святой покровительствовать такому как Сергей, благословлять астральные войны? Чёрт с ними, с этими Буддами! Есть более высокие инстанции: Синклит Мира, Планетарный Логос. К ним надо обращаться. Они не отвергнут нас. Не зря же сказано: «Просите, и дано будет вам, стучите – и откроется».
С особым недоверием относится к Игле Учитель Сергея – Будда Храма Божественного Знания, носящий жёлтые одежды. Из троих Учителей, покровительствующих нам, он самый суровый. Я побаиваюсь его и никогда к нему не обращаюсь. Его ученики сражаются с силами Тьмы в разных мирах.

14 декабря
Несколько дней назад под руководством Жёлтого Будды Сергей с небольшим отрядом крылатых воинов захватил в плен давнего приятеля Иглы, высокого, очень худого, бритого наголо  мужчину  с длинным старообразным лицом и крупными острыми ушами. Чем-то он напоминал фавна, и вид у него был презлобный.
Пленник яростно отбивался. Я искусала его и располосовала ему ухо когтями, в которые, в пылу драки, сами собой превратились мои ногти. Ангелы скрутили беднягу энергетическими путами и бросили возле Храма Милосердия. Игла освободил его, но бежать демоны не могли:  их охраняла крылатая стража.
Хозяин чистилища рассвирепел. Его дурное настроение – сущее наказание для меня, а тут, вдобавок, он заставил меня мучиться ревностью. У моего Иглы – друг?! Я была готова убить тощего демона.
Между Иглой и Белым Буддой произошло неприятное объяснение. Не знаю, какие претензии высказал хозяин чистилища бывшему друиду, но, чтобы образумить его, Будда поступил так, как и должен был поступить друид – применил магию.
О существовании любовного напитка я знаю давно. Изготовление его в Тонком мире – дело несложное. Силой воображения создаётся мыслеформа приятного на вкус, цвет и запах питья в красивом сосуде и заряжается с определённым намерением – смягчить сердце отведавшего его. Такой напиток, по приказу Будды, мы приготовили для демонов. Будда не дал себе труда облечь нашу мыслеформу в красивую упаковку. Напиток пленники получили в железном бочонке.
- Надеетесь приручить нас? – недобро блеснул зубами Игла, обнимая за плечи тощего приятеля. – Ладно, посмотрим, что у вас получится.
Со злости демоны тут же осушили бочонок. Мне, конечно, трудно судить об их возможностях, но, по-моему, даже для двоих это было слишком много. Любовный напиток подействовал на них, как хорошая доза наркотика. Они проспали, как убитые, целые сутки и пришли в себя только к вечеру следующего дня. Мы посмеивались, наблюдая за ними. Разомлевшие демоны сидели рядышком и лениво беседовали. Я злилась на них за то, что они не замечали меня, досадовала на себя, потому что была среди их врагов.
Услышав мои мысли, Игла обернулся и с каверзной улыбкой поманил меня. Я подошла и остановилась на некотором расстоянии от него. Он сидел в небрежной позе, держа руку на плече товарища.
- Ну, как тебе моя дочка? – осведомился хозяин чистилища.
Тощий демон угрюмо взглянул на меня.
- Кусается она, как собака, – пробурчал он. – Ухо мне разорвала из-за тебя.
- Моя дочь! – с гордостью сказал Игла, прищёлкнув длинными, тонкими, как у вампира, пальцами с острыми когтями.
- Будете смеяться надо мной, закусаю до смерти, – пригрозила я.
Игла пришёл в восторг.
- Какая она у меня! – весело повторял он, толкая тощего демона локтем в бок. Демон хмурился, но не пытался спорить, вероятно, опасаясь, что я выполню угрозу.
Я подсела к Игле, взяла его за руки. На безымянном пальце его левой руки поблескивал мой перстень. Меня тронуло то, что, несмотря на неприятности и мучительную болезнь, он сохранил мой подарок. Что это – рисовка? Игра в романтическую страсть?
Прелестные стражи стояли поодаль с мечами наголо, молча слушая нашу беседу. С того момента, как Игла в первый раз вышел из Храма Милосердия, ангелы, сменяя друг друга, охраняли его днём и ночью. Они следовали за ним попятам, ни на миг не оставляя его одного. Была ли это забота о его безопасности, проявление недоверия или то и другое вместе?
Ночью тощий демон исчез. Я не видела, кто и куда его увёл. Игла ничего не сказал мне, не желая окончательно разрушать мою веру в милосердие тех, чья святость вызывала у меня всё большие сомнения. Лишь несколько лет спустя я узнала, что Будды уничтожили своего пленника, «распылив» его низшие тела.
Возможно, та же участь, в конце концов, постигла бы и самого Иглу, если бы не моя любовь к нему. Я надоедала Учителям бесконечными разговорами о нём, благочестивыми рассуждениями о всепрощении Божьем, которое открывает путь на небеса даже существам, подобным Игле. Шумно возмущалась невниманием к моему другу, и ангелы, весьма прохладно принявшие его, да и меня тоже, были вынуждены терпеть нас на своих богослужениях и праздниках. Три небесных Храма, всерьёз вооружившиеся против Великого Демона, оказывали покровительство и давали приют одному из его ближайших сподвижников, по непонятной прихоти переметнувшемуся во вражеский стан.
Вероятно, в слепом доверии к Игле я напоминала глупого потерявшегося щенка, который принял волка за свою мать и радостно льнёт к его тёплому боку, не подозревая о том, какой опасности подвергается. Но Игла не предал меня ни поступком, ни словом, не совершил ни единой ошибки, способной причинить мне вред.
Вскоре выяснилось, что с ним выгодно консультироваться по вопросам, касающимся его прежних соратников. Мудрость Иглы, его знание тёмных миров помогли воинам Эгрегора выиграть несколько сражений, а затем произошли события, после которых уже никто не осмеливался относиться к нам пренебрежительно и даже непримиримый Иоанн стал нашим другом.

***

- Это кольцо Жизни и Смерти, – Игла рассматривал свой перстень, искрящийся на моей руке. – Оно открывает вход в любой мир до самого ядра планеты.  Хочешь,  покажу тебе, как оно действует?
Он взял мою руку, вытянул ладонью вниз над шахматным полом Храма Огнепоклонников, где мы с ним сидели с самого утра, и пол под кольцом внезапно начал бесшумно расходиться, открывая чёрный провал в глубины подземных миров. Тёмный колодец озарился багрово-красным заревом: открылись магмы, а затем и ядро Земли.
- Я наблюдаю за исполнением Закона Кармы во всех мирах, – пояснил  демон. – Нет уголка, который был бы недоступен мне. Теперь мои миры открыты и для тебя.  Мы вместе исследуем их, ты узнаешь всё, что хотела знать, и напишешь  книгу, ради которой пришла на землю. Дитя моё, это будет необыкновенная книга! Не обижайся на Белого Будду за то, что он не смог тебя принять. Ты ждала меня. Я твой Учитель. Двадцать веков назад, в одном из своих воплощений, ты, будучи жрецом языческого культа, отдала свою душу в мою полную, безраздельную власть. С тех пор мы не расставались. Я полюбил тебя. Твоя цель в этой жизни – рассказать людям обо мне и моих мирах. Тебя готовили к этой миссии в течение двух земных воплощений, и ты её выполнишь. Наступает время, когда уже нельзя будет жить в счастливом неведении, довольствуясь мифами и сказками. Меняются эпохи. Обитатели других планет приходят на Землю, чтобы участвовать в её преобразовании.
Я вспомнила о своём  светловолосом колдуне и спросила о нём.
- Он твоя энергетическая половинка, – сказал Игла, – и живёт в твоём мире, в другой стране. Не торопи события, не ищи его. Пусть судьба Леси и Сергея послужит тебе примером. Половины не должны встречаться на земле.

***

…На сей раз атака с Пятого Неба была чудовищной. Жуткие гарпии рвали Иглу стальными когтями. Мы с Мирославом едва отбили его. Это последнее нападение доконало хозяина чистилища. Бросившись на пол посреди Храма Огнепоклонников, он взмолился к Богу о защите и прощении.
Золотисто-белое сияние залило Храм. Ангел ослепительной красоты, окутанный облаком света, почти невыносимого для наших глаз, спустился к нам, держа в руке золотой венок. Преклонив колени рядом с Иглой, он начал молиться вместе с ним. Мы не смели шелохнуться. Наш чудесный гость, очевидно, принадлежал к одной из верховных иерархий. В нём чувствовались святость и чистота существа, предстоящего перед лицом Всевышнего. Окончив молитву, Ангел поднялся с колен и простёр руку с блистающим венком над головой Иглы.
- Твоя молитва услышана. Сегодня будьте спокойны. Вы под защитой.
Едва венок оказался над головой демона, тот чудесно преобразился, волосы загорелись золотом солнечных лучей, одежда и крылья стали белоснежными. Внезапно – мы даже не успели заметить, как это произошло, на плечи хозяина чистилища упала и покрыла его до самых ног широкая светящаяся мантия.
- Я больше не дьявол, – сказал Игла. Он помолодел, его голос звучал нежно и мелодично. – Теперь я ангел Света, каким был когда-то.
Небесный гость улетел, оставив нас одних. У владыки Кармы был такой неземной вид, что мы невольно опустились на колени перед ним. Он обнял нас.
- Вот всё, что осталось от Иглы, дочка, – он показал мне кольцо, которое я сделала для него.
Каким тихим и ласковым он стал! Я не узнавала в нём сурового бесстрастного демона возмездия. Он сидел посреди Храма в потоке света. Широкие складки его тяжёлого, искрящегося, как снег на солнце, одеяния и пушистые крылья стелились по плитам пола. Сейчас он напоминал мне не Конрада, а Мирослава в первые дни его обучения в Храме Милосердия. Его глаза сияли, он улыбался нам, и всё его существо излучало тепло и любовь. Я села рядом. Он взял меня за руки. Наш диалог походил на страстную беседу влюблённых, встретившихся после долгой разлуки. Всё окружающее исчезло для нас. Мы совершенно забыли о Мирославе и опомнились, лишь услышав его горькую жалобу:
- Теперь он отнимет у меня мою Нельку…
Мне стало совестно. Я бросилась к расстроенному Мирославу и обняла его.
- Не огорчайся, мы останемся вместе. Просто теперь нас будет трое.
- Идите сюда, – позвал Игла. – Не оставляйте меня одного.
Мы вернулись к нему.
- Как мне называть тебя? – спросила я. Прежнее имя больше не подходило ему.
- Итуриэль.
В  «Потерянном рае» Мильтона это имя носил ангел, разоблачивший Сатану,  когда тот, прикинувшись жабой, пытался околдовать спящую Еву. Игла,  открывший мне тайны Тьмы, имел полное право называться так.


15 декабря
Вчера перед сном перечитала «Вопросы Иоанна на тайной трапезе Царя Небесного». Версия альбигойцев о сотворении мира, бунте Сатаны и возникновении человечества, на мой взгляд, убедительнее библейских легенд. Я обратила внимание на интересную деталь, которую не заметила, когда читала этот текст в первый раз.
Задумав уподобиться Господу и «поставить свой трон над облаками небесными», Сатана привлёк на свою сторону треть ангелов.
«Тогда повелел Отец ангелам Своим: «Совлеките с них одежды». И совлекли одежды их и короны их…»
Я вспомнила о белом одеянии, наброшенном на Иглу невидимой рукой во время молитвы, и о золотом венке, принесённом ему Ангелом.
Атеизм – отрицание Бога, похоже, становится для меня символом величайшей глупости и невежества. Но кто Он – Создатель Вселенной, такой разный в различных религиях? Какой Он? Можно ли его увидеть, поговорить с Ним, как я говорю с Его буддами и бодхисаттвами?

***

- Будда решил передать нам с Сергеем древний магический алфавит, забытый на Земле, – сказала Марина. – Но знаешь, что меня удивило. Тринадцатая буква была украдена из него и долгое время оставалась неизвестной. Не представляю, как можно украсть что-либо в мире, где нет ничего тайного.
- Что это за буква? Как она выглядит? – заинтересовалась я.
Рано уехала Леся! Но может быть, ей и не следовало знать то, что теперь знал её небесный возлюбленный?
Марина показала мне тетрадный листок, разрисованный странными знаками.
- Вот он, этот алфавит. Очень трудно принимать по контакту такие вещи, но, надеюсь, я всё нарисовала правильно. Здесь каждая буква обозначает понятие:  «Могущество», «Знание», «Духовное зрение», «Огонь в душе», «Сознание», «Воздаяние». А вот та самая, похищенная, тринадцатая буква – «Свет».
Взглянув на неё, я увидела её в ментале – ослепительно-белую спираль со стрелой на конце, и услышала тонкую, пронзительную, полную ликования вибрацию.
Свет Высоких Небес достиг Земли.

1992 год.


                Послесловие

 «Свет Высоких Небес достиг Земли», – так думала я тогда. Мою душу озарял свет разделённой любви, и мир казался мне преображённым и полным доброго волшебства. Мою радость не омрачило даже пророчество Белого Будды:
- Игла не к Богу обратился, дорогая, он пришёл к тебе и остался, потому что не смог увести тебя с собой. Любовь удерживает его, но будь осторожна с ним. Не так просто демону его ранга отказаться от власти и вечной Тьмы. Игле ещё предстоит каяться и каяться…
 Я верила своему демону. В его глазах мне виделся свет, которого не было прежде. Вопреки словам Будды, что-то подсказывало мне, что Игла никогда  не предаст и не покинет меня. Я готовилась к испытаниям и борьбе за него, но и представить не могла, какие странные события ожидают нас впереди. Не знала, что через десять земных лет Игла станет самым близким мне существом во Вселенной.
 Услышала я от него и немыслимо фантастическую историю Конрада. Но об этом моя следующая книга – «Откровение Белиала».    

          Июль 2002 года