Ангел ада

Умрёшь – похоронят, сгниёшь и не встанешь
Убьют, уничтожат – ты из мёртвых восстанешь!

1
1. «Если ты это читаешь, значит меня уже нет в живых. Я знал тебя так мало, но готов был отдать за тебя жизнь. Когда ты уехала, всё моё существо наполнилось пустотой.  Я безумно ждал твоего возвращения, потому что я тебя полюбил. Полюбил безумно. Это чувство преобразило моё сознание.
…
2. Человек, очутившийся на чужой ему земле, под чужим небом,  смотрит на звёзды. Это те же звёзды, что и дома, у него на родине. Звёзды помогают сбившемуся с пути найти верную дорогу. Звёзды служат символом надежды, веры. Человек может многое вынести, пережить, терпеть холод, нужду, страдания и муки голода; на протяжении долгого времени быть одиноким, покинутым, брошенным… И он вынесет всё это, если ему есть во что верить, если у него есть вера.
3. Но, видя над головой страшную бездну, впереди мрак, тьму под ногами, человек терялся. Нет ни одного знака, который мог бы вывести его на верный путь, нет источника, который дал бы сил, нет того, что вселяло бы надежду и веру в лучшее. У человека, лишившегося поддержки, появляется страх.
4. Страх перед смертью и уныние уничтожают веру в себя. Остаётся лишь одно – Бог. Человек, мысленно обращаясь к нему, просит указать путь.
5. И о чудо! Чёрная бездна над головой начинает медленно растворяться. На землю сквозь редеющие тучи струится холодный свет звёзд. Он заполняет мир. Из мрака начинают выступать тёмные силуэты, очертания. Становится видна дорога и человек отправляется в путь.
6. Над моей головой была страшная бездна. Я был в тупике. Но я обрёл веру. Ты стала для меня её символом. Ты стала для меня Богом.
7. Милая, спасибо тебе за это… Спасибо, что ты есть…
…
8. Я знал, что ты никогда не будешь моей. Я с этим смирился. И одна мысль, что есть Ты на свете, вселяла в меня жизнь. Я снова начал жить. Но не смирилась душа. Я не мог ничего с собой поделать. Моя душа болела. Я хотел забыть тебя, но она решала всё за меня…  Я не мог убить любовь к тебе!.. Как и не мог вынести страданий… Я проклинаю свою душу за то, что она хочет поработить меня! Но она сильнее…»
…
Перед телом стояла совсем чёрная душа. Она была самым светлым, что есть в этом мире…

2
1. Она набрала номер. Руки её дрожали, сердце тревожно билось в груди. В голове сумасшедшим роем носились мысли. Гудки прервал знакомый голос: «Здравствуйте. Меня сейчас нет дома. Оставьте своё сообщение после сигнала…». Раздался гудок, затем наступила тишина. Молчание больно давило на неё. Она ждала, но ответом на молчание по-прежнему было молчание. Через минуту она положила трубку и, упав на колени, разрыдалась.
2. Одна дума сменялась другой. Сначала она винила в его смерти себя, потом бессердечных людей, но, немного успокоившись, прокляла его. Теперь ей казалось, что это письмо – глупая идиотская шутка, а  он – сумасшедший, безвольный, бесхарактерный кретин. Да, она сейчас страдает, ломает руки, её сердце болит, душа стонет, а он безумно радуется своей победе, ведь его номер с письмом сработал.
3. Пусть радуется, пока есть ещё время…
…
4. Полная решимости она поднялась по заплёванной, загаженной лестнице. Дверь в его квартиру была приоткрыта. В коридоре стоял какой-то мужчина. Он не обратил на неё никакого внимания. Она тихо прошла мимо него. В комнате, залитой ярким светом, было людно. 
5. Зеркала уже занавесили.
6. Словно заупокойное пение, звучали голоса людей. Она, никем не замеченная, опустилась на диван. От решимости и ярости не осталось и следа. Снова появилась боль…
…
– А Он большой шутник. – сказал кто-то. – В последнее мгновение жизни  всё-таки разрешил снять ему маску. По-моему Он просто сумасшедший. Он сумасшедший Бог.

***
По небу стелились тяжёлые свинцовые тучи.  Убитые осенью деревья протянули к небу свои сучья, разбивая совсем тусклый дневной свет. Чёрные вороны дырявили небо, плясали на мёртвых ветках, оглушая бледную землю резким карканьем.
Справа от входа на кладбище стояла старинная церковь, пятикупольная, с колокольней, слева от неё была маленькая часовенка. Из дверей церкви выходил народ. Старушки в платочках, обернувшись, быстро крестились на церковь или часовню и растекались по своим делам.
 На кладбищенской аллее на скамейке сидел чёрный юноша. Он смотрел бездонными, словно душа праведника, глазами на гнилые листья, лежащие на асфальте аллеи. Не так далеко от него, окружённые мраморными крестами, стояли люди. Он не в силах был смотреть на эти похороны. Ведь это были ЕГО ПОХОРОНЫ…
 Среди людей была та, которую он безумно любил. По её щекам текли слёзы. Она не пыталась их скрыть и не вытирала их. Кто-то читал прощальную речь, больше похожую на собачий лай.
Неужели нужно было умереть, чтобы быть замеченным, чтобы получить уважение и любовь?
Да, теперь она его любит. Любит безумно, как когда-то он её любил… Наверное, это легко любить образ мёртвого. Во всяком случае, легче, чем любить живого человека.
Зазвенели лопаты. Юноша посмотрел ещё раз на Неё и пошёл по аллее. Ночью он лег в свою могилу.

***
Через год её не стало… Она просила похоронить её рядом с ним. Трое мужчин стали с вечера копать могилу. Когда лопаты ударились о крышки гробов, работу прекратили. Один из мужчин пошутил: "Отправим-ка его душу погулять, пусть к Богу сходит".
В декабре темнеет рано. Лопаты спрятали рядом с могилой и договорились встретиться утром, чтобы окончательно подготовить её. Ночью выпал снег, подморозило. Утром могильщики увидели невероятное зрелище. Снег вокруг могилы был нетронутым. Зато на гробе, покрытом свежим снежком, обозначились... следы босых ног.

***
Истошный крик о помощи пронзил ночную тишину и эхом пронёсся по задворкам.
Во тьме блеснул нож, люди плотно обступили свою жертву. Следующий крик оборвался.
Голова одного из них покатилась на землю. Ночь оглушило лошадиное ржание. Глаза всадника светились синим огнём. Он схватил отрубленную голову и помчался прочь.
Вороной конь, растаптывая тьму, мчал всадника вперёд. На большом холме чернели руины старой обезглавленной церкви, казненной верными опричниками грозного царя Иосифа. Подскакав к беззубой пасти церкви, всадник соскочил с коня и вошёл во внутрь. Вместо иконостаса раскрыли свои объятья царские врата, достойные самого дьявола. После огромной лестницы, ведущей под землю, чёрный всадник вошёл в длинную, как футбольное поле, но узкую, галерею. Вдоль стен в несколько рядов стояли колья, на которые были посажены безобразные головы. Каменный пол был коричневым от сгнившей крови. Всадник прошёл к концу галереи и насадил на свободный кол свежую голову. Свободными стояли ещё тысячи кольев. Открыв огромную чёрную дверь, окаймлённую серебром, всадник вошёл в залу. На стенах были сцены из священного писания, в центре стоял иконостас. Иконы плакали кровью, благословляя проклятье войны. Всадник подошёл к серебряному кадилу и опрокинул его. Масло растеклось по каменному полу, огонь, вырвавшийся из векового плена, начал поглощать стены, сделанные из дерева. Вскоре всё подземелье было объято пламенем. Подпорки не выдержали и своды обрушились, погребая заживо церковь смерти.
 
Исповедь самоубийцы
– …Не всё из этого правда. Прошло уже столько времени… Но письмо действительно было. Оно и сейчас лежит в её левом кармане наполовину истлевшей блузки. Не знаю, может кто-то кроме неё, по глупости, и прочитал его…
Тлен прекрасен. Прекрасен в этом мире. Ведь идеал этого мира – красота тела. А что может быть прекраснее разложения этого лживого идеала? Так и она. Она прекрасна…
 Говорят, что время лечит… Может быть. Любовь моя к ней уже умерла… осталась боль. Не многие знают, что это такое. Не многие способны любить…
Я часто брожу по улицам города. Гляжу в унылые бледные лица прохожих, в пустые глазницы домов. Город – это страшно? Не знаю. Наверное. Город уже умер… Умер с безобразной гримасой на своём лице, сломленный и искалеченный. А где она, настоящая жизнь? В деревне? Может быть в деревне и есть настоящая жизнь, но она уже при смерти. Бог не прощает людям грехи. Точнее он перестал их прощать. Оттого и умирают города. Умирает мир…
И всё-таки, Он большой весельчак. Арлекин. Он раздаёт людям роли, смотрит представление, наказывает бездарно играющих актёров, забирая их жизни. Но не актёры бездарны, а роли! Он любит комедии. Видите, как смешно людям? Они смеются. Но это страшный смех, больше похожий на вой, словно в этот мёртвый час все бабы собрались рожать… Он лепит маски, порой в порыве какого-то безумного вдохновения, раздаёт их, эти эскизы, эти нелепые слепки, наслаждается тем, как страдают всю свою короткую жизнь их обладатели, а затем забирает их жизни, обрекая их на вечное существование в пустоте, где, прежде всего, он достоин быть! Он, а не они!
Когда я умер, он не забрал меня, не позволил жить в его царстве. Но Он и не отдал меня сатане, не обрёк на вечное скитание по земле, как обрекает души самоубийц. Он придумал для меня нечто новое. Он дал мне свою самую сумасшедшую роль. Он сделал мою душу плотью. У меня нет души, но и нет тела. Я живу вечно, но каждый мой день может оказаться для меня последним. Он снял с моего тела маску, за мгновение  превратив лицо в звериную пасть прокаженного, чтобы я не смог вернуться обратно… Он сумасшедший…
Бороться с тьмой – удел ангелов, уничтожать грешников – удел бесов. Но ангелы не могут убивать, также как бесы – любить свет… Потому Он дал эту роль мне. Я совершаю дела во славу Его, следую его указаниям, но я лишаю людей жизни… Я отправляю души грешников в ад. Я приношу на алтарь смерти их бездарные жизни, жизни животных. Но больше я не в силах этого делать… оттого я и уничтожил церковь смерти. Я проклял Его, бросил ему в лицо свою роль, и в наказание получил вечную жизнь…

***
В ноябре выпал снег. Белые хлопья медленно ложились на землю. В воздухе царила тишина. Земля умерла, чтобы воскреснуть весной.
– Красотища-то какая! – сказал чёрный ангел, указывая вдаль. – Всё-таки не зря мы живём. Homo sum, humani nihil a me alienum puto.
– Да,- рассмеялась девушка в белой одежде, идущая рядом с ангелом. -  Das gröβte wunderding ist doch der Mensch allein:/ er kann, nachdem er’s macht, gott oder Teufel sein. Я тоже знаю много языков… Как хорошо, что ты снова живёшь на земле…
– Я не просто живу. Я счастлив. Я получил всё, что хотел. Я получил вечную молодость. Я познал тайну двух вселенных – ту, что во мне, и ту, что меня окружает. Разве это не счастье?
Девушка снова рассмеялась. Её глаза сияли вселенской добротой.
– Но ты забыл главное: In player the lips ne’re act the winning part,/ without the sweet concurrence of the Heart.
Ангел знал перевод, но спросил:
– Что это значит?
Девушка немного помолчала.
– Это значит… Это значит, что я тебя люблю…