Его называют "маленьким пармцем" и принцем маньеризма. С его именем связано немало легенд, одна из которых - увлечение алхимией - возможно, стоила ему жизни.
В Эрмитаже открылась выставка «Пармиджанино в веках и искусствах. К 500-летию со дня рождения».
Официальный анонс выставки начинается со следующих слов: "Экспозиция (Зал N244) включает в себя более 140 экспонатов: офорты и рисунки Пармиджанино, а также предметы декоративно-прикладного искусства - фарфор, майолику, эмали из собрания Государственного Эрмитажа" На самом деле из 140 экспонатов
лишь 20 работ Пармиджанино. Другие 120 так или иначе иллюстрируют творческий путь мастера, так как в коллекции Эрмитажа - не самые знаменитые гравюры. Настоящее имя
Пармиджанино - Girolamo Francesco Maria Mazzola (Франческо Маццола), псевдоним говорит о месте рождения - городе Парма.
Маццола был первым в Италии мастером офорта, но, несмотря на то, на выставке не представлены живописные работы, не стоит забывать о том, что миру Пармиджанино известен прежде всего как
живописец. Его "Мадонна с длинной шеей" стала притчей во языцех, и когда речь заходит о маньеризме, именно эту картину, хранящуюся в галерее Уффици во Флоренции, приводят в качестве примера того, что художники- маньеристы "не останавливались перед деформацией человеческого тела". На выставке эта картина представлена гравюрой Антонио Лоренцини. Странно поражает неживая поза, в которой застыл спящий младенец. Это неким образом отсылает к мотиву пьеты. Скульптура Микеланджело была, несомненно известна Пармиджанино, хотя здесь стоит оговориться,
так как у Микеланджело, кроме знаменитой Пьеты (ок. 1498-99), которая украшает храм св.Петра в Риме, есть еще две скульптурных композиции, изображающие оплакивание Христа, (одна находится во Флоренции - в музее дель опера дель Дуомо - "Пьета с Никодимом", причем черты лица св.Никодима имеют портретное сходство с самим Микеланджело; другая - неоконченная - в Кастелло Сфорцеско в Милане - так называемая "Пьета Ронданини"), обе работы композиционно отличаются от первой и xотносятся к 50-м годам, когда Пармиджанино уже не было в живых. Но вернемся к картине Пармиджанино - в правом нижнем
углу (левом на гравюре Лоренцини) изображен человечек со свитком. Историки искусства до сих пор не нашли объяснения, есть предположение, что это св. Иордан, хотя неискушенному человеку скорее приходит с голову мысль о приказе царя Ирода (ок . 73-4 до н. э.) об "избиении младенцев".
По-разному объясняют возникновение самого термина "маньеризм". Небезынтересна следующая версия: художники получили название "маньеристов", потому что стремились не изучать природу и ее законы, а внешне усвоить "манеру" великих мастеров: Леонардо, Рафаэля и главным образом Микеланджело.
Известен анекдот с намеком на маньеристов: Микеланджело сказал однажды, видя как художники копируют его "Страшный суд": "Многих это мое искусство сделает дураками".
Какова основная роль государственного музея? Сохранение экспонатов не есть единственная задача, вторая, и главная задача - просветительская.
Мы уже привыкли, что каждая выставка сопровождается одной - двумя "простынями" сопроводительного текста. Если экспозиция посвящена одному художнику - несколько фактов из биографии, оценка критиков, влияние на последующие поколения мастеров. Предназначение этих текстов - служить ключом в мир старинный, сокращать мнимую пропасть, которая отделяет современного человека от мира 15 века, к примеру.
Который раз задаешься вопростом, отчего каждая картина, каждый офорт не сопровожден текстом, поясняющим тот или иной сюжет.
В данном случае не сказано главного - что все гравюры так или иначе копируют картины Пармиджанино. А если так, то разве нет необходимости указать рядом с каждой, в какой галерее находится оригинал и т.п.?
Удивительно и то, что на выставке нет двух работ Пармиджанино, которые по каталогу значатся в собрании музея - это "Мужской портрет" и "Положение во гроб". Копия с картины "Положение во гроб" находится в постоянной экспозиции музея - в зале итальянского фарфора, который примыкает к залу Микельанджело. На выставке эта картина представлена офортом под названием "Оплакивание".
Ваше внимание непременно привлечет гравюра с картины "Мадонна с розой". Младенец, опирающийся на шар земной (который должен символизировать власть над всем миром - на нем едва обозначено средиземное море - невелики же были географические познания современников Пармеджанино!), держит в руке розу, Мадонна вот вот прикоснется к ней - невольно всоминается Мадонна Бенуа Леонардо. На гравюре младенец похож на негритенка, но это из-за его черных кудреватых волос, которые на оригинале ((1527, Дрезденская галерея) совсем белокурые. Его рука украшена браслетом - красным браслетом - и это, по всей видимости, аллюзия на страдания и капли крови от тернового венца.
Забавна гравюра с амуром, строгающим лук, выполненная в удивительной технике - пунктиром прочерчены мельчайшие детали - (экспонируется также блюдо петербургского завода с цветным изображением) - у его ног примостились два купидона - первый пытается заставить второго прикоснуться к Амуру, вот он схватил его за руку - прикоснется и вспыхнет сердце его.
Кьяроскура Уго да Карпи "Диоген" изображает, по-видимому, Диогена Аполлонийского, а не пресловутого Диогена из бочки.
Тексты этой выставки снабжены двумя (к сожалению черно-белыми) портретами Пармиджанино. Один из них - "Автопортрет в выпуклом зеркале" (Музей истории
искусств, Вена) не может не удивлять - несмотря на то, что рука молодого художника почти в два раза больше его лица, портрет кажется необыкновенно гармоничным. Интересно и то, что основой ему служит деревянная
полусфера. Выпуклые зеркала были особенно популярны в ту эпоху, художники часто изображали его в интерьере - в картине ван Эйка "Портрет Дж. Арнольфини с женой" такое зеркало на стене - это словно глаз неведомого существа, в котором отражается все, а в картине нидерландского живописца Квинтена
Массейса "Меняла с женой" (1514 - Лувр, Париж) в зеркале виден и сам художник.
Собственно биографию Пармиджанино пера Вазари читайте по адресу:
А выставка в Эрмитаже продлится до 28 марта.
_______
ЦИРЦЕЯ (Кирка) , в греческой мифологии - волшебница с о. Эя, обратившая в свиней спутников Одиссея, а его самого удерживавшая на о. Эя в течение года. В переносном смысле - коварная обольстительница.
КЬЯРОСКУРО (итал . chiaroscuro, букв. - светотень), цветная ксилография; печатается с нескольких досок, покрытых красками близких оттенков.
ААРОН , первый ветхозаветный первосвященник, брат пророка Моисея.Об Аароне рассказывается в книгах Исход, Левит и Числа. Память в Православной церкви в неделю святых отец и праотец.
ДИОГЕН АПОЛЛОНИЙСКИЙ (2-я пол . 5 в. до н. э.), древнегреческий естествоиспытатель и натурфилософ. Жил и учил в Афинах. Соединил тезис Анаксимена о воздухе-праматерии с учением Анаксагора о космическом "разуме" и концепцией пустого пространства у Левкиппа.
УРАНИЯ , в греческой мифологии:..1) одна из 9 муз, покровительница астрономии...2) Эпитет Афродиты, буквально - Афродита-небесная.
НИКОЛАЙ (4 в .), архиепископ Мирликийский (г. Мир в Ликии, М. Азия), христианский святой-чудотворец, широко почитаемый в Восточной и Западной церкви. В 1087 мощи его были перевезены итальянскими купцами в г. Бари (на юге Италии). Память 9 мая и 6 декабря.
МИДАС , царь Фригии в 738-696 до н. э. Согласно греческому мифу, Мидас был наделен Дионисом способностью обращать в золото все, к чему бы он ни прикасался. По древнему мифу, невежественный и самоуверенный Мидас присудил первенство в музыкальном состязании Аполлона с Паном последнему (отсюда "мидасов суд" - суд невежды); в наказание за это Аполлон наделил Мидаса ослиными ушами (отсюда "уши Мидаса").
Пармиджанино в веках и искусствах выставка в Эрмитаже
© Copyright: Savanna, 2004
Свидетельство о публикации №204012000149
Свидетельство о публикации №204012000149
Рецензии
Образы Пармиджанино знал и использовал в своем романе "Ада, или Радости страсти" Владимир Набоков:
"В середине марта, во время делового завтрака с живописным экспертом, безалаберным, долговязым, приятным господином в старомодном фраке, Демон, вкрутив в глазницу монокль, выщелкнул из особого плоского футляра маленький рисунок пером и акварелью и сказал, что оный представляется ему не известным до сей поры плодом нежного художества Пармиджанино (собственно, он был в этом уверен, но желал укрепить уверенность чужими восторгами). Рисунок изображал обнаженную деву с персиковидным яблоком в чашечке полувоздетой ладони, боком сидящую на увитой вьюнками подставке..." и т.д. (пер. с англ С. Ильина)
Savanna 21.01.2004 14:58 • Заявить о нарушении
"В середине марта, во время делового завтрака с живописным экспертом, безалаберным, долговязым, приятным господином в старомодном фраке, Демон, вкрутив в глазницу монокль, выщелкнул из особого плоского футляра маленький рисунок пером и акварелью и сказал, что оный представляется ему не известным до сей поры плодом нежного художества Пармиджанино (собственно, он был в этом уверен, но желал укрепить уверенность чужими восторгами). Рисунок изображал обнаженную деву с персиковидным яблоком в чашечке полувоздетой ладони, боком сидящую на увитой вьюнками подставке..." и т.д. (пер. с англ С. Ильина)
Savanna 21.01.2004 14:58 • Заявить о нарушении
Вот, кстати, и оригинал великого "русского" писателя, да да, на англицком оригинал-то, представьте себе:
In mid-March, at a business meal with an art expert, an easy-going, lanky, likeable fellow in an old-fashioned dress-coat, Demon screwed in his monocle, unclicked out of its special flat case a small pen-and-wash and said he thought (did not doubt, in fact, but wished his certitude to be admired) that it was an unknown product of Parmigianino’s tender art. It showed a naked girl with a peach-like apple cupped in her half-raised hand sitting sideways on a convolvulus-garlanded support, and had for its discoverer the additional appeal of recalling Marina when, rung out of a hotel bathroom by the phone, and perched on the arm of a chair, she muffled the receiver while asking her lover something that he could not make out because the bath’s voice drowned her whisper. Baron d’Onsky had only to cast one glance at that raised shoulder and at certain vermiculated effects of delicate vegetation to confirm Demon’s guess. D’Onsky had the reputation of not showing one sign of esthetic emotion in the presence of the loveliest masterpiece; this time, nonetheless, he laid his magnifier aside as he would a mask, and allowed his undisguised gaze to caress the velvety apple and the nude’s dimpled and mossed parts with a smile of bemused pleasure. Would Mr Veen consider selling it to him there and then, Mr Veen, please? Mr Veen would not. Skonky (a oneway nickname) must content himself with the proud thought that, as of today, he and the lucky owner were the sole people to have ever admired it en connaissance de cause. Back it went into its special integument; but after finishing his fourth cup of cognac, d’O. pleaded for one last peep. Both men were a little drunk, and Demon secretly wondered if the rather banal resemblance of that Edenic girl to a young actress, whom his visitor had no doubt seen on the stage in ‘Eugene and Lara’ or ‘Lenore Raven’ (both painfully panned by a ‘disgustingly incorruptible’ young critic), should be, or would be, commented upon. It was not: such nymphs were really very much alike because of their elemental limpidity since the similarities of young bodies of water are but murmurs of natural innocence and double-talk mirrors, that’s my hat, his is older, but we have the same London hatter.
Next day Demon was having tea at his favorite hotel with a Bohemian lady whom he had never seen before and was never to see again (she desired his recommendation for a job in the Glass Fish-and-Flower department in a Boston museum) when she interrupted her voluble self to indicate Marina and Aqua, blankly slinking across the hall in modish sullenness and bluish furs with Dan Veen and a dackel behind, and said:
‘Curious how that appalling actress resembles "Eve on the Clepsydrophone" in Parmigianino’s famous picture.’
‘It is anything but famous,’ said Demon quietly, ‘and you can’t have seen it. I don’t envy you,’ he added; ‘the naive stranger who realizes that he or she has stepped into the mud of an alien life must experience a pretty sickening feeling. Did you get that small-talk information directly from a fellow named d’Onsky or through a friend of a friend of his?’
‘Friend of his,’ replied the hapless Bohemian lady.
Savanna 21.01.2004 15:06 Заявить о нарушении
In mid-March, at a business meal with an art expert, an easy-going, lanky, likeable fellow in an old-fashioned dress-coat, Demon screwed in his monocle, unclicked out of its special flat case a small pen-and-wash and said he thought (did not doubt, in fact, but wished his certitude to be admired) that it was an unknown product of Parmigianino’s tender art. It showed a naked girl with a peach-like apple cupped in her half-raised hand sitting sideways on a convolvulus-garlanded support, and had for its discoverer the additional appeal of recalling Marina when, rung out of a hotel bathroom by the phone, and perched on the arm of a chair, she muffled the receiver while asking her lover something that he could not make out because the bath’s voice drowned her whisper. Baron d’Onsky had only to cast one glance at that raised shoulder and at certain vermiculated effects of delicate vegetation to confirm Demon’s guess. D’Onsky had the reputation of not showing one sign of esthetic emotion in the presence of the loveliest masterpiece; this time, nonetheless, he laid his magnifier aside as he would a mask, and allowed his undisguised gaze to caress the velvety apple and the nude’s dimpled and mossed parts with a smile of bemused pleasure. Would Mr Veen consider selling it to him there and then, Mr Veen, please? Mr Veen would not. Skonky (a oneway nickname) must content himself with the proud thought that, as of today, he and the lucky owner were the sole people to have ever admired it en connaissance de cause. Back it went into its special integument; but after finishing his fourth cup of cognac, d’O. pleaded for one last peep. Both men were a little drunk, and Demon secretly wondered if the rather banal resemblance of that Edenic girl to a young actress, whom his visitor had no doubt seen on the stage in ‘Eugene and Lara’ or ‘Lenore Raven’ (both painfully panned by a ‘disgustingly incorruptible’ young critic), should be, or would be, commented upon. It was not: such nymphs were really very much alike because of their elemental limpidity since the similarities of young bodies of water are but murmurs of natural innocence and double-talk mirrors, that’s my hat, his is older, but we have the same London hatter.
Next day Demon was having tea at his favorite hotel with a Bohemian lady whom he had never seen before and was never to see again (she desired his recommendation for a job in the Glass Fish-and-Flower department in a Boston museum) when she interrupted her voluble self to indicate Marina and Aqua, blankly slinking across the hall in modish sullenness and bluish furs with Dan Veen and a dackel behind, and said:
‘Curious how that appalling actress resembles "Eve on the Clepsydrophone" in Parmigianino’s famous picture.’
‘It is anything but famous,’ said Demon quietly, ‘and you can’t have seen it. I don’t envy you,’ he added; ‘the naive stranger who realizes that he or she has stepped into the mud of an alien life must experience a pretty sickening feeling. Did you get that small-talk information directly from a fellow named d’Onsky or through a friend of a friend of his?’
‘Friend of his,’ replied the hapless Bohemian lady.
Savanna 21.01.2004 15:06 Заявить о нарушении
Языки - это выше моего понимания!..Теперь я понимаю, как много я потерял в этой трагедийной жизни, которая вот-вот прервётся! Завидую молодым, но хорошей белой завистью, отлично понимаю, "плыть им в революцию дальше" - это я так перевёл Маяковского, а "наш удел катиться дальше вниз"...
Так в какой стране вы живёте, госпожа Savanna?..Вы, севастопольская девочка, так и не ответили на мой предыдущий вопрос.
Михаил Лезинский, человек, пишущий и мыслящий на русском языке плюс, владеющий ещё одним и использующий его, - в основном, - для приклеивания почтовых марок.
Михаил Лезинский 17.06.2004 14:10 Заявить о нарушении
Так в какой стране вы живёте, госпожа Savanna?..Вы, севастопольская девочка, так и не ответили на мой предыдущий вопрос.
Михаил Лезинский, человек, пишущий и мыслящий на русском языке плюс, владеющий ещё одним и использующий его, - в основном, - для приклеивания почтовых марок.
Михаил Лезинский 17.06.2004 14:10 Заявить о нарушении