Лучшая история

Лучшие истории – те, что не происходят.

Угол темной комнаты выхвачен светом питерских сумерек и настольной лампы. Роза в высокой вазе – алая. И ни к чему ирония, и игра давно окончена. Алая роза – в постели.
 И ни к чему кавычки в слове «любовь», потому что игра окончена, а пряный запах женского, смиренное в экстазе отчаяние, безвременье в этом тягучем воздухе – плывут влечением, утонченным, но не истончающимся…

Выхваченное светом хрупкое плечо, почти твое, почти мое…
Я не люблю слово «родная» - оно чужое, оно во всей соей интимности изобличает даль. Темных стекол броня твоя – от меня. Кто из нас носит темные очки? Не ты.

И что ты будешь делать, когда я уйду, – не важно. Найдешь ли пару витых волос на белой простыне, без аппетита проглотишь оставленную ferrero, будешь рассматривать маски Энсора и постоянно, постоянно думать обо мне…Твоих будущих слез, замерших между лицом настоящего и облаками будущего, - не существует. И шероховато-размеренного стука колес, подрагивания стекла в подстаканниках в стандартизировано-уютном СВ – всю ночь, - замирания перед открывающимся повторением отражения за дверью купе– в ночных поездах так много зеркал: «Питер-Москва». Кресло самолета – вот твое пространство. Футуристические объемы аэропортов –  мое.
И для тебя не будет холодного плацкарта, дрожи и боли от скрипичной истерики; скромная молоденькая проводница не остановит твоего воображаемого полета и не сделает попытки продать тебя за ужин в ресторане начальнику поезда, которому в очередной раз глянулась девушка из двадцать первого вагона…

Мы – как я. Я – как мы. Такие разные. Минусом течет моя  и твоя жизни в параллельных мирах. А в нездешнем галактическом, искривленном между Марсом и Венерой мире плюсами переплетаются наши пальцы .