ПРО 2 Евангелие от сатаны

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ САТАНЫ


Кресты да камни во дворец.
И если поздно, но еще не конец,
Поля могильные измерьте.
Поэт, помешанный на смерти.
 

В огромном подвале кромешный мрак, духота и сырость. Народ начал подтягиваться уже полчаса назад. Теперь всюду были тени. Гул голосов нарастал. И какое-то тихое неясное пение, как будто кто-то поставил заезженную кассету в старый магнитофон, а тот сдури стал крутить ее в обратную сторону.

 Линда пришла сюда первый раз и не только потому, что было интересно. Просто все достало, и хотелось чего-то сильного, всепоглощающего, чтобы грузило, качало и не давало опомниться. Курт Кобейн мертв, и на концерт «Нирваны» уже не сходишь. Выход появился вместе с парнем, который заметил ее и помог. И вот она здесь, в подвале старого спортзала на окраине Лондона, где каждую неделю проходят сатанинские служения- «черная месса».

На алтаре зажегся свет. Это обнаженная женщина, толстая и некрасивая, лежала на возвышении и держала на вытянутых руках две черные свечи. Жир некрещеных детей плавился и стекал по пальцам, капая на пол. Женщина-алтарь скрывала лицо под маской, завесив волосами. Выше висело перевернутое распятие с явными следами небрежного обращения.

Гул сразу же прекратился, установилось напряженное молчание, режим сладострастного ожидания. Появился священник. Много лет назад он был отлучен от церкви за ересь и теперь проводил здесь все ритуалы. Похотливые взгляды людей устремились к нему. Воздух накалялся, как будто кто-то жарил кислород и подавал его в подвал через вентиляцию. Священник взял большую чашу с мочой проститутки и возложил ее на живот женщины, которая, тесно сдвинув ноги, пыталась извлечь оргазм. Пошлый запах мочи усилил ее порывы, и этот импульс передался толпе. Отойдя чуть в сторону, священник встал на защитную пентаграмму, состоящую из множества треугольников, нарисованных на черном полу, и громким сильным голосом запел псалмы. Но пел он их наоборот, искажая смысл, мешая стихи и самый отборный мат. Время от времени он поворачивался и смачно харкал на распятие, висевшее над алтарем. И чем дольше священник пел, тем больше возбуждались люди. Кто-то занимался онанизмом, во весь голос проклиная все то, что свято большинству из нас.

Священник, между тем, взял в одну руку треугольный кусок хлеба, зараженный спорыньей, а в другую- гнилую репу, покрытую черными пятнами, и, не прекращая петь, поднес это к женскому влагалищу и начал медленно втирать всю массу в ту область, где находился клитор. Женщина-алтарь застонала и широко раздвинула ноги, чуть ли не к ушам притянув колени. В толпе в это время бушевал ураган. Люди кричали в экстазе, рвали на себе одежду, порываясь сношаться. И вот эту адскую какофонию пронзил страстный крик. Женщина-алтарь билась в оргазме, прижимая к себе черные горящие свечи. Чаша упала с живота, и моча, дымя и испаряясь, потекла людям под ноги.

Священник принялся целовать женщину в промежность, слизывая языком сладкую влагу, и его рука быстро заскользила под рясой.

После он схватил пару молитвенников и поднес их к пламени свечи. Те вспыхнули и упали в лужу мочи под алтарем.

В подвале уже происходила грандиозная оргия. Неистовство зла и хаос извращений слились в одном большом потоке греха, утонули в смраде фекалий…

Линда почувствовала, тоже хочет чего – то подобного. От этой мысли ей стало тошно. Девчонка продралась сквозь толпу и выбежала на улицу. Ее вырвало прямо на асфальт.

 

Джек вышел через полчаса, Это был парень азиатской внешности, высокий и худощавый. Если бы не мешки под глазами и слегка затуманенный взгляд, то ему на вид можно было бы дать не больше девятнадцати лет. Но сейчас этот тип выглядел гораздо старше. Вид его был усталый и помятый, слипшиеся мокрые волосы, куртка и штаны забрызганы чем-то непонятным. Парень подошел к Линде. Она сидела на ступеньке, прижавшись к периллу и закутавшись в черный плащ, и курила сигареты одну за другой. Глаза отрешенно вперлись в фонарный столб на той стороне пустынной улицы. Почувствовав приближение Джека, она повернула голову:

-    Зачем ты меня сюда привел?

-    Чтобы показать тебе верный путь. Ты ведь запуталась в жизни. Что-то жарко стало. –сказал Джек и скинул куртку.

-    Что-то меня не особо прикалывает этот путь.

-    То, что ты видела- это лишь оболочка. Сатанизм куда более глубже, логичнее и осмысленнее, чем просто секс. Секс- это лишь часть сатанизма.

-    Кстати, мне интересно вот что. Только ответь честно. Сейчас в подвале я насмотрелась такого, чего и в немецкой порнухе не увидишь. Для меня это не признак воспитанности…- она сделала затяжку. –Сейчас  поймешь, о чем я. Просто я была там, и меня никто даже не попытался изнасиловать. Я что, такая уродина?

-    Да нет же! –рассмеялся Джек. –Есть правило: никогда не делай попыток сексуального сближения, если только не получишь приглашающий сигнал. Усекла? Я ждал, и не один я, а от тебя таких сигналов не исходило абсолютно.

-    Все понятно.

Наступило минутное молчание, а потом Линда спросила:

-    А сейчас ты ждешь? Только честно.

-    Жду. Я ответил честно, а теперь ты ответь. Какой ширины у тебя соски?

-    Что? –Линда на секунду опешила. –Я, пожалуй, не буду отвечать, а то примешь это за приглашающий сигнал!

-    Но так ведь не честно! –воскликнул Джек.

-    Три сантиметра. Пошли по домам.

Они двинулись по улице к центру города. На кустах сквозь листья то и дело проглядывали отрубленные кошачьи головы, мертвые птицы.

-    Это тоже делают сатанисты? –спросила Линда.

-    Почти.

-    Почти?

-    Это отщепенцы. Я их не понимаю. Ведь никогда не следует убивать животных, кроме как для пропитания или при защите от их нападения. Я не понимаю, зачем они это делают.

-    Может, они их едят?

-    Вряд ли. Давай лучше о чем-нибудь хорошем. У нас скоро праздник. С 30 апреля на 1 мая Вальпургиева ночь. Пойдешь со мной? Будет весело.

-    Нет, не пойду.

-    Почему?

-    Мне не понравилось.

-    Отвращение- это пройдет. Ты поймешь, что находишься наравне с богом, и все эти действа начнут приносить тебе истинное наслаждение.

-    Сомневаюсь. Но вот и мой дом. Ты не замерз? Одень куртку. –Линда взяла его за руки. И тут ей в глаза бросились следы на венах. Маленькие точки от уколов.

-    Ты колешься? –спросила она раздосадованно.

-    Я не часто. –Начал оправдываться Джек, но в глазах Линды мелькнуло разочарование.

-    Спасибо, что проводил.

-    Не благодари, сатанисты не заботятся о других. Я просто шел с тобой, потому что мне по пути.

 

Опасаясь, что кто-нибудь заметит ее возвращение в три часа ночи, Линда аккуратно закрыла дверь, повесила плащ и в темноте на цыпочках пробралась к своей комнате. Но голос матери остановил ее у самой двери:

-    Ах ты дрянная чертовка! Забыла, что тебе не положено по ночам шляться?! Ишь, чего вздумала! В три часа ночи! Сейчас я тебя научу уму-разуму.

Не дожидаясь, пока мать приблизится, Линда открыла дверь и скрылась в комнате, защелкнув за собой замок.

-    А ну-ка выходи, бесстыжая шалава! –звенело за дверью в коридоре.

-    Да пошла ты…-прошептала Линда и, открыв форточку, прикурила сигарету.

-    Мария, успокойся и иди спать! –пробасил где-то вдалеке отец, но в доме еще долго не стихло.

 

Линда любила отца. Отец не только на словах признавал ее самостоятельность, обращался со взрослым человеком, и Линда была благодарна ему за это. У них часто бывали разговоры за жизнь за кружкой пива, пока мать валялась где-нибудь на пляже.

Вот и этим вечером они сажали во дворе гладиолусы и делились впечатлениями.

-    Да, -говорил отец, -загулялась ты вчера. Где была-то хоть?

-    На «черной мессе».

-    На черной что?

-    Это сатанинский ритуал. В трех кварталах от нас есть спортзал…

-    Ну и как впечатления?

-    Противно.

-    Значит, не стоило того, чтобы выслушивать вчера от матери?

-    А я и не слушала. А, в принципе, стоило. Я хотя бы узнала, что это такое. Но мама вчера погорячилась.

-    Она всегда была такой, с юности. Не любила признавать чьи-то интересы, была холодна и расчетлива, дорожила своей репутацией, шла по головам. Впрочем, не всегда. Она могла позволить себе слабость, сексуальную или еще какую-то, но лишь тогда, когда никто не видит, когда это не сможет навредить ей в будущем.

Будущее имело для нее большое значение. Ее за глаза называли «прагматичная сука». Она расписала всю жизнь по шажочкам, чуть ли не до старости. И тут в ее жизни появился я. Но, представь себе, это ничего не изменило, а только внесло поправки…

После гладиолусов Линда отправилась спать. Ее ждал маленький плюшевый мишка Тедди. Его подарил Линде несколько лет назад один мальчик, ее первая любовь. Он уехал непонятно куда и неизвестно когда приедет. Линда все время спала с этим мишкой. Он навивал ей мечты и воспоминания, позволяющие уснуть почти счастливой. Почти, потому что часть подсознания понимает, что на самом деле все не так, как ей мечталось.

А ведь Том никогда бы не позволил ей так думать, и по одной простой причине: все ее мечты были о том, чтобы он вернулся и как тогда все было бы прекрасно. Если бы он вправду вернулся, то у той частички подсознания не нашлось бы больше никаких доводов против того, что все о`кей.

От таких мыслей она иногда ревела в подушку, понимая, как мало нужно для счастья, и как это на самом деле много… Так она и засыпала.

А наутро Линда узнала, что отец уезжает в командировку, и что ей предстоит надолго остаться с мамашей один на один.

 

Линда ненавидела школу, да и кто ее сейчас любит? Не стоит туда уходить уже потому, что там существует угроза жизни.

В школьной столовой младшие пацаны показывали на Линду пальцем:

-    Эта девчонка- сатанистка. Ей надо, чтобы ее трахнули шесть раз в день…

На большой перемене ни одной девушке невозможно нормально пройти по коридору.

-    Привет, киска. Классные сиськи!

-    Да пошел ты!

-    Я ведь тебе серьезно говорю. Давай трахнемся.

В ответ молчание.

-    Ты еще пожалеешь, сука, что не захотела со мной! Я тебя везде достану. Я тебя трахну в любой подворотне!

-    Иди в жопу, козел!

-    Что?

-    От тебя воняет.

-    Когда я тебя изнасилую, тебе будет не до запахов, дура!

Иногда обещания становились реальностью. Мать Линды как-то стала свидетельницей одного из таких разговоров. Она писала жалобы, даже вызывала полицию, но безрезультатно.

Школьные стены были не лучше могильной плиты. Надписи «Сдохни, тварь!» или «Имел я в рот твоего Диккенса», предназначенные для нелюбимой учительницы, были вовсе не редкость. На одном из жилых домов какой-то романтик написал: «С добрым утром, любимая», а какой-то шутник подписал ниже: «Просыпайся, скотина».

За углом купить наркоту легче, чем ручку или тетрадь. А обколотые наркоманы или обдолбанные отморозки- основной контингент среднеобразовательных учреждений.

Не спеши поднимать тревогу, если увидишь избитого нарка в луже блевотины. Ты все равно ничего не изменишь. И незачем пытаться что-то менять. Надо только найти верный путь. Надо преследовать цель в попытке догнать. Это земля.

А музыкальный колледж- это небо. Линда играла на фоно в оркестре при музыкальной школе. На любительских началах, так как больше училась, чем играла. Здесь она познакомилась со многими интересными людьми, с некоторыми даже завязалась дружба.

Пит, друг-скрипач- высокий парень, широкий в плечах. Светлые волосы были собраны в пучок, который свисал сзади чуть пониже плеч. Впрочем, он был не только скрипачом, но в оркестре играл именно на скрипке. Пит ходил в оркестр не учиться, как Линда. Он там работал. Там они и познакомились.

Были и здесь, конечно неприятные субъекты или попросту извращенцы, такие как Макс Влэйсон, низенький толстячок с короткой стрижкой. Линда иногда уставала от его приставаний, пошлых анекдотов, предложений заняться «сексом по телефону». Этот тип неугомонно пытался ее совратить, но Линде было только противно.

 

После «черной мессы» Линда стала часто встречать Джека. Он, как будто случайно, проходил мимо ее школы, дома. Девушка отметила, что Джек весьма неплохой собеседник и очень даже веселый парень, вот только одно обстоятельство: он постоянно тащил ее на всякие сатанинские служения, она старалась отказываться. Однажды Джек пригласил Линду к себе домой, и она, неожиданно для самой себя, согласилась.

Они подошли к желтому, местами разрисованному зданию в три этажа, в двух кварталах от школы Линды. Внутри, на третьем этаже, после старой каменной лестницы, после давно не крашенных коридоров, перегоревших лампочек и паутины на потолке, находилась маленькая однокомнатная квартирка.

-    Добро пожаловать в мою берлогу. –произнес Джек, распахивая дверь. Кто-то в квартире возбужденно то ли зачирикал, то ли закаркал. Линда слегка поразилась необычности жилища. На стенах ни одного чистого клочка обоев: все заклеено постерами металлических и сатанинских групп, плакатами с сообщениями о приближающемся конце света…Потолок ничуть не уступал стенам. На нем красным по белому были нарисованы какие-то символы, надписи, пентаграммы. Из вещей: кресло, стол, компьютер.

-    А где же ты спишь? –спросила Линда.

-    На полу обычно.

В углу, действительно, лежал свернутый матрас.

На потолке вместо лампочки висела клетка, а внутри сидела птица и разводила крыльями, удивленно глядя на гостью.

-    Это попугай?

-    Не знаю. –ответил Джек. -Какая-то неустановленная порода. Мой питомец. Он в последнее время часто болеет, перья облазиют, кровь течет с гноем…Я его лечу как могу. Чувствую, что его жизнь в моих руках.

Линда все поняла. Сатана относится к людям как к животным. Джек устроил в себе некое подобие Сатаны, держа эту птичку.

А птичка собирала в себя окружающее зло и покрывалась болячками. Друг Джека Дэвид ненавидел пернатого. Каждый раз, бывая в гостях, он с шипением подкрадывался к клетке и злостно изрыгал птичке свою ненависть. Когда Джеку это надоедало, он выпроваживал Дэвида за дверь и промывал пернатому язвы марганцовкой.

-    А вечером тут не темновато? –спросила Линда, имея ввиду отсутствие лампочки.

-    Вечером меня тут не бывает. А если я здесь, то сплю.

-    А тут можно курить?

-    Можно.

 

Линду захватила эта идея о питомце. Захотелось тоже выращивать кого-нибудь, причем, не тамагочи, а что-то живое, например, котенка. Может быть, взыграло желание править, а может, просто надоело одиночество, достало всё и все, и захотелось друга, которого можно приласкать, которому можно исповедаться…

Линда заводит кошку. Несмотря на отговоры и запреты матери, она берет котенка у кого-то из одноклассников. Мать имеет ее за это по каждому поводу. Линде котенок не причиняет особых хлопот, но она уже готова отдать его, лишь бы мать не имела. Вместо одной проблемы получила две.

 

Тридцатилетие музыкального колледжа отмечалось довольно скромно: концерт, обед и все такое… Еще ожидался огромный торт, но, учитывая количество гостей, он уже не казался таким огромным.

В ожидании концерта Линда коротала время на кухне, наблюдая за работой поваров. Внезапно в дверном проеме появился Макс Влэйсон. Толстяк вертел головой, внимательно обводя взглядом кухню. Линде стало интересно, что же еще задумал этот жирный извращенец, и, притворившись, что задумалась, она следила за ним из-под полуприкрытых ресниц. Влэйсон, наконец, отыскал то, что хотел. Это был чайник с водой, включенный и оставленный без присмотра недалеко от Линды. Макс осторожно прошествовал к чайнику, сел на табуретку, положив одну толстую ляжку на другую, и впился взглядом в серебристый прибор, внимая его шипению, мысленно проникая внутрь… Он водил пальцами по столу, облизывая губы и что-то бормоча.

-    Так закипает страсть. – сказал он, повернувшись к Линде.

-    Что? –та слегка дрогнула от неожиданности.

-    Чайник. Так закипает чайник. Стоит нажать на кнопочку, и становится всё горячее. Сначала всё громче шумит, как нарастающее возбуждение. Затем на один миг затишье, и наступает неистовое бурление- оргазм.

-    Ты фетишист. –буркнула Линда и отправилась в зал.

 

Сатанинский натиск становился всё сильнее. Джек и его друзья уже несли вахту у дома, у школы, у музыкального колледжа. Линду постоянно звали куда-то, давали послушать разные диски. Это становилось навязчиво, раздражало, но вода и камень точит.

Однажды вечером, после особо сильного скандала с матерью, Линда отправилась к себе в комнату, собрала вещи, взяла котенка и ушла из дома. У двери она вспомнила, что забыла медвежонка Тедди. Пришлось вернуться, чтобы положить в сумку плюшевого друга.

Перспектива бродяжничать вовсе не привлекала девушку, и она отправилась к единственному надёжному другу- к Питу, скрипачу из музыкального колледжа.

Пит жил один в маленькой квартире в четырёх кварталах от Линды. У него мало друзей и нет девушки, а весной не даёт покоя давняя астма. Со стороны может показаться, что Пит очень одинок, но это не совсем так. Друзей хоть и мало, но они верные: верная Линда, верный попугай… Да ещё компьютер и Интернет дают возможность интересно проводить время и поддерживать связь с друзьями из других стран.

Питер очень образованный: юридическое образование, плюс музыкальное… Но из-за плохого здоровья ему не предлагали почти никакой работы. Только играть на скрипке в оркестре. Ещё он играл на виртуальных биржах через Интернет, что и составляло основную статью доходов.

Пит принял Линду с радостью и сочувствием к сложившемуся положению. Линда же попыталась начать новую жизнь. Она забросила школу и нашла работу продавщицы журналов в супермаркете для поддержания их с Питом, теперь уже совместного, бюджета. Помимо этого, она навестила двоюродного дядю, хозяина нотариальной конторы и с трудом уговорила его давать кое-какую работу Питу на дом.

Но Джек со своими сатанинскими идеями не оставил Линду и здесь. Теперь уже без труда ему удавалось выводить девушку на сатанинские служения, полные мрака и разврата. Джек сподобился-таки сделать ее членом секты.

 

Ночью Пит и Линда спят порознь. Точнее, спит Пит, а Линда страдает бессонницей. Диван, на котором устроил ее Пит, был непривычный и слишком мягкий. Тяжелое тёмно-бардовое одеяло, абсолютно новая обстановка. Интересно и грустно.

Утром Линда встала пораньше, чтобы приготовить завтрак. Это была ее новая домашняя обязанность, которая давала Питу возможность подольше поспать. Позавтракав, выпив кофе и покурив на балконе, она прощалась с Питом, который садился разбирать принесённые ею из нотариальной конторы бумаги, а сама отправлялась на работу в супермаркет.

Обычно день проходил быстро за чтением журналов и обслуживанием покупателей. Зачастую в супермаркет приходил Джек и проводил с Линдой много времени. По субботам он забирал ее на черную мессу. Сегодня суббота. Линда сидела за прилавком, обводя толпу скучающим взглядом. Внезапно среди прочих лиц и затылков замелькало зна5комое лицо Дэвида, друга Джека. Он направлялся прямо к отделу журналов.

-    Здравствуй. –сказал Дэвид, протискиваясь сквозь последние преграды.

-    Привет. А где же Джек?

-    Он сегодня не сможет придти. Его назначили на новую должность в нашей организации. Готовится.

-    Что ещё за должность? –удивилась Линда.

-    Помощник священника. Будет помогать вести чёрную мессу.

-    А что с предыдущим помощником? На повышение пошел?

-    Покончил с собой.

У Линды округлились глаза, а Дэвид продолжал:

-    Его мучили галлюцинации. Бедняга слишком долго сидел на ЛСД, совсем из ума выжил. Говорил, что его преследует Люцифер… Но зато Джек теперь вне себя от радости. Он мечтал об этой должности с самого начала. Здесь-то он проявит в полной мере свои садистские наклонности.

-    Что? –недоумевала Линда.

-    А ты не знала? Помню, когда мы были школьниками, мы ходили на карате. Тренер показывал болевой приём, затем ученики по очереди отрабатывали этот приём на тренере. Джек сразу усвоил приём и, когда подошла его очередь, мгновенно заломал тренера, но, когда тот упал, не отпустил его, а продолжал с упоением скручивать руки вопящему от боли тренеру. Другие ученики не сразу поняли, в чем дело. Через пять минут мы оттащили вошедшего в транс Джека от скрюченного от боли тренера. С тех-то пор это у него и началось.

Когда вечером они ехали в метро на окраину Лондона в старый спортзал, Дэвид с удовольствием рассказал ещё несколько историй про Джека, в которые Линде верилось с трудом.

И вот, наконец, они на месте. Необычное уличное оживление. Люди только в чёрном. Уже привычный душный подвал. Но Линде он, почему-то, стал казаться вожделенным. В последнее время почти все мысли ее были только о подвале. Девушка уже начинала считать дни до очередной черной мессы. Прямо ломки какие-то.

Действие же начиналось. Помещение вновь наполнилось каким-то голубоватым туманом, в ушах зазвенели голоса. Джек, тоже весь в черном, стоял на возвышении позади священника. На лице его читалось трепетное волнение. Теперь все действия с женщиной-алтарём проделывал именно Джек, а священник пел исковерканные псалмы и сжигал молитвенники.

 Теперь уже Линда присутствовала на церемонии до конца. Она испытывала какой-то кайф от происходящего, а по окончании нехотя покидала подвал. По прошествии же двух-трёх дней необъяснимый дискомфорт гнал ее обратно…

Линда вышла из подвала в сопровождении Джека. Свет уличных фонарей резал глаза. Потушить ба его на хрен, этот свет! Внезапно откуда-то появился грязный старик. Седая нерасчесанная грива и борода. Ос производил впечатление сумасшедшего. Странная одежда, на шее перевёрнутый крест. Старик сидел на дороге и пел: «Антихрист! Люцифер! Антихрист! Люцифер! Раскрой, раствори тёмные очи! Раскрой, раствори тёмные очи!»

-    Пойдём. –сказал Джек и потянул Линду за руку. –Ненавижу фанатов. Фанатеют обычно от страха.

-    От страха?

-    Да. Для этого старого олуха Сатана- страх. Для меня же сатанизм- это самовыражение. Я хочу творить беспредел. «Эпатировать публику». Покрасить волосы в зелёный цвет и пойти разбомбить рынок, чтобы все эти толстые тётки и усатые джентльмены открывали рот и в негодовании выпучивали глаза, чтобы в их сознании не укладывались мои поступки, чтобы мои действия повергали их в шок, в бессильную ярость. И пусть кто-нибудь из них попробует мне что-то сказать- я раскрошу ему физиономию… Я ловлю от этого немыслимый кайф. Впервые я ощутил кайф от эпатажа в детстве. Я выходил в людные места, засовывал в рот сигарету и закуривал. Потом с наглой мордой следил за реакцией окружающих. Пусть эти гавнюки с возмущением смотрят, как маленький мальчик курит, и видят, что ему плевать на их грёбаные мысли. В такие минуты я чувствовал себя хозяином Вселенной. Для полного отпада я хотел снять штаны и дрочить прямо у всех на глазах, чтобы они все в миг ОХУЕЛИ от того, что я могу всё, а они не могут ничего!

За этим последовало долгое молчание.

-    Да ты просто псих. – наконец проговорила Линда.

Когда они уже почти подошли к дому Пита, Джек вдруг сказал:

-    Приходи ко мне на вечеринку. Завтра в восемь вечера. Должно быть весело.

-    А завтра что, опять какой-то праздник?

-    Да. Моё назначение на новую должность.

-    Тогда ладно, приду.

 

Был уже поздний вечер, когда Линда появилась в квартира Джека. Помещение, освещённое лишь экраном компьютера, было наполнено людьми. Большинство лиц было знакомо. Кто-то рубился под звуки металла, кто-то хлопотал на кухне над странным варевом в маленькой кастрюльке. Оттуда исходил странный сладковатый запах.

-    А где же птица? - спросила Линда у Джека.

-    На эту ночь я отдал его соседям. Бедняга бы этого не вынес. – Джек многозначительно покосился в сторону Дэвида.

Линда быстро втянулась в процесс и скоро чувствовала себя «в своей тарелке». Кто-то принес ей стаканчик с тёплой молочного цвета жидкостью, и девушка, не задумываясь, выпила всё. Внезапно подкатило состояние эйфории. Линда не могла сказать точно, стояла ли она, сидела или лежала. Это было словно в невесомости. Полёт под чёрным крылом мечты на грани жизни и смерти. Ветром с неё сорвало одежду, рёв гитарных аккордов превратился в стоны ветра, чьи-то руки жадно захватили грудь, в рот залез член, а облака явились бесконечной постелью, и кто-то трахал её на этих облаках, размазывая сперму по животу, закутывая в туман, царапая губы…

Линда очнулась на полу среди беспомощных тел, рваного тряпья и ещё чёрт знает чего. В окно бил дневной свет, на столе по-прежнему мерцал дисплей. На заблёванной кухне валялись ещё двое. Всюду были шприцы, стаканы. Кто-то кашлял в туалете. Линда проверила вены: уколов нет. Слава богу. К горлу подкатывался комок, в голове звенело. Похоже на похмелье, только в десять раз хуже.

Одевшись и собрав свои вещи, Линда незаметно вышла из квартиры и побрела домой. Уже давно был день, и прохожие на улице неодобрительно поглядывали на ее помятый вид, растрёпанные волосы. Но девушке было всё равно, главное- добраться до дома, не проблевавшись. Но еще сильнее было эмоциональное потрясение. Линда начала подозревать, что опять ошиблась, что все эти сатанисты ничем не лучше обычных нарков, только со сдвигом.

Придя домой, она уселась перед телевизором, тупо уставившись в экран. Экстренный выпуск новостей. Говорили какую-то несуразицу. Теракты в центре города. Разрушенные дома. Обгоревшие автомобили. Окровавленные люди. Сотни жертв.

Неужели Апокалипсис? Армагеддон пришел? Хана сатанистам.

-    Чума двадцать первого века. –мрачно проговорил Пит. –Наркомания и терроризм.

Линда упала в обморок.

 

Линда понимала, что с сатанизмом надобно завязывать, но ничего не могла с собой поделать. Ее неудержимо влекло на мессу. В последний раз она специально наглоталась снотворного, чтобы уснуть и пропустить служение. Но всё равно вскочила и побежала в метро.

По окончании мессы, Джек, вместе с которым Линда постоянно возвращалась домой, по каким-то делам остался в подвале, и с Линдой шли два его приятеля. В этом районе Лондона было и днём-то опасно находиться, не то, что ночью. Особенно в субботу, когда все ублюдки рыскают в поисках алкоголя, тёлок и наживы. Двое сатанистов-тинейджеров едва ли могли служить серьёзной защитой, и Линда чувствовала себя неуютно на ночной улице среди грязных скамеек и тёмных подворотен.

-    Эй, козлы! –послышался голос из-за спины. –Стоять, иначе морду разобью!

Линда обернулась. К ним приближалась группа подростков, и их было угрожающе много. Похоже, все они были пьяны.

-    Ого, да это же сучка Линда из нашей школы! –заорал один из них. –А что это тебя в школе не видно? Я тебя заждался. Сейчас ты познакомишься с моим маленьким другом. Отсосёшь, сука…

Двое сатанистов дёрнули Линду за собой и помчались к ближайшей подворотне. Сзади послышался топот ног. Девушка побежала следом за сатанистами и очутилась на узкой вонючей улице, заваленной мусорными баками и всяким хламом. Она бежала, подгоняемая страхом, слыша из-за спины крики и угрозы. Два силуэта молодых сатанистов мелькали впереди. И вот один из них споткнулся и, упав, с грохотом опрокинул мусорный бак. Второй даже не остановился, мчась дальше. Подбежав, Линда потянула его за руку вверх. В этот момент их настигли. Линда выхватила из кармана перцовый баллончик и стала брызгать в темноте во все стороны. Сбоку кто-то страшно заорал. Видно, попало в глаза. В окне напротив зажегся свет.

-    Хватит тут орать, уроды! –толстый волосатый мужик высунул в форточку обрез. –Сейчас задницу надеру, мало не покажется!

Шпана бросилась врассыпную.

-    Извините. –сказала Линда. –Всё в порядке.

-    А ну марш отсюда. Дайте поспать.

И девушка поспешила убраться оттуда.

После этого случая Линда уже не находила ничего хорошего ни в сатанизме, ни в отдельных его представителях. Решение завязать ещё более окрепло. Но легко было решить, а сделать- практически невозможно. Линда понимала, что от чёрной мессы зависит даже ее физическое состояние. К концу недели начинало ломить все кости, болела голова, сводило желудок. А после мессы всё как будто прекращалось. Девушка рассказала обо всём Питу.

-    Наверное, я зависима от самой религии.

-    От религии? –вытаращил глаза Пит. –Ну ты и дура. От какой такой религии? Они же тебя на наркотики посадили.

-    Но меня же не кололи! Нет никаких следов, точек там…

-    Ты думаешь, наркотики только колют? Их ещё глотают, курят, нюхают…

Линда вспомнила белый туман в подвале, от которого она всегда приходила в восторг.

-    Извини, конечно, -продолжал Пит, -но теперь у тебя комендантский час. Ты не будешь больше ходить на чёрную мессу и общаться с сатанистами. Я об этом позабочусь: буду сопровождать тебя всюду, где только смогу. Провожать тебя на работу и встречать после неё тоже буду я.

Это прозвучало как приговор.

-    Спасибо. –сказала Линда и откинулась на спинку дивана.

 

У Макса Влэйсона понос. Толстые бледные ляжки покрыты потом. Сидя на унитазе, он сжимал в одной руке телефонную трубку, а в другой- собственный член. Влэйсон пытался дозвониться на горячую линию «Секс по телефону», но почему-то было занято, и пока он развлекал себя онанизмом. Жир на животе упруго колыхался в такт.

-    Вот бы устроить такое с этой чертовкой Линдой. Да. Как бы это устроить?

 

В этот день Линда и Пит отправились вместе в музыкальный колледж на репетицию концерта, который в скором времени должны были давать для всяких высокопоставленных лиц. Линда с трудом отсидела эти четыре часа (как на иголках). Нестерпимо хотелось на мессу. Но от бдительного ока Пита разве ускользнёшь? Когда они вышли, наконец, из здания колледжа, уже начинался вечер. Лил проливной дождь, да такой сильный, что вода не успевала стекать в канализацию, и глубочайшие лужи образовывались с потрясающей быстротой. Неожиданно по ту сторону улицы Линда заметила парня, который стоял под зонтом и держал букет красных роз. Эти цветы своей краснотой резко контрастировали с серостью ливня и всего окружающего. Парень смотрел прямо на Линду и улыбался. Они не виделись несколько лет, но она не могла его не узнать. Это был Том. Линду мгновенно сорвало с места. Она кинулась ему на шею, уткнувшись лицом в грудь, плача и повторяя:

-    Просто, прости…

-    За что?

-    Прости меня. Я поняла, что погрязла в дерьме. Всё, что мне нужно, это только любовь. Только ты…

Через полчаса они уже были в тёплой комнате. Линда сидела на диване, поджав ноги и закутавшись в одеяло, и пила горячий чай. А Том рассказывал ей о параллельных путях. О том, что многие люди живут, абсолютно ничего не зная о жизни других, может быть даже близких. Они кажутся выдуманными, нереальными даже при встрече. Их миры существуют параллельно, лишь изредка касаясь отдельными гранями. И что об этом, наверное, не стоит задумываться. И Линда слушала, напрочь забыв даже, что хочет курить. Наверное, могла бы и бросить.

Теперь, когда Линда вновь встретилась с Томом, плюшевый медвежонок Тедди был позабыт. Лишь иногда хозяйка обращала на него ностальгический взгляд. А он сидел себе на полке и тихонько улыбался.

 
фантастика
Прошлое – 2
30000 зн.