Друг

Зима ещё не наступила, однако первые снежинки уже покрывали землю мягким ковром ярко-белого снега. Листья с деревьев ещё не успели опасть, и каждый из них сейчас белел, покрытый тонким, но изящным кружевом инея. По чёрным веткам старого дуба от холода прыгала молчаливая ворона. Вечер уже склонился над бескрайными полями и тёмными лесами и поглотил всё живое в свой покой и безмолвие. Ровный лунный свет освещал маленькие домики так, что если смотреть сверху они выглядели как яркий бисер на чёрном мягком бархате. Вдруг в одном из домиков зажёгся яркий свет и разлился вокруг через открытую дверь. Молодой парень, лет двадцати, высокого роста и хорошего телосложения, вышел на улицу и, не торопясь, оббежал вокруг дома. Из окна на него смотрела молодая девушка, того же возраста, но маленькая и хрупкая. Когда молодой человек ушёл из вида, девушка вошла в маленькую комнатку, в которой кроме плитки, раковины и круглого столика с двумя табуретками уже ничего не помещалось. Она подошла к плитке и начала помешивать что-то в чёрной кастрюльке.
- С утра заметно похолодало, - сказал вошедший молодой человек, отряхивая снег с куртки. - Ещё никогда ноябрь не был таким холодным. К чему бы это?
Он подошёл к печке и положил рядом несколько полений.
- Когда я срубал этот дуб, - продолжал он, - я думал, что до весны мы сможем прожить в тепле. Теперь я не уверен. Неужели мы израсходуем все дрова ещё до начала зимы?
Девушка ничего не отвечала, лишь продолжала помешивать что-то.
- Дорожку у дома всю занесло снегом. Надо будет завтра встать пораньше, чтобы очистить её.
- Какого толку? - наконец промолвила девушка. - Завтра будет новый снегопад.
- С чего ты взяла?
- По радио слышала.
- По радио... - пренебрежительно проговорил парень. - А ты слышала, что новые соседи собираются въезжать завтра? Мне сказали, что они из города. Не повезло им. Ты не знаешь, почему они переезжают?
 Девушка молчала, опустив глаза на пол. Немного погодя она подняла взгляд на парня. Он же задумчиво смотрел на неё.
- Я думаю, - нерешительно начало она, - здесь не так уж и плохо...
- О чём ты?! Это самый забытый и заброшенный уголок нашей планеты! Сюда отправляются лишь отчаившиеся люди. Интересно, какие у них проблемы?
- Я слышала, - продолжала она, - что это брат и сестра. Их родители погибли недавно.
- Теперь понятно, что их заставило...
Громкий плач ребёнка прервал разговор и заставил обоих обернуться. Девушка отбросила готовку и кинулась к ребёнку.
- Ну что такое, милый? - Она начала покачивать старенькую детскую кроватку и тихонько что-то напевать. Малыш успокоился и немного замолчал.
- Жень, - обратилась девушка к молодому человеку, - помешай молоко, вон там, на плитке. Оно должно быть не сильно горячим. Хорошо?
- Видишь, - сказал он, подходя к плитке, - и Андрюше не нравятся такие морозы. Нам надо убираться отсюда.
- Если ты волнуешься только из-за морозов, то они скоро прекратятся.
- Я не из-за морозов! - Парень подошёл к кроватке. - Дай мне его. Маленький!
Он взял малыша на руки. Тот открыл глазки, замахал ручками и заплакал.
- Женька, ты напугал его. Я его уложу. Иди спать.
В этой деревне, из сотни крошечных домиков, среди тысяч людей, было всего двое по-настоящему любивших друг друга, всего две ничем не запятнанных, две чистых души, два хороших, но пропадающих, похоронивших себя здесь в деревне, два запутавшихся человека - Аня и Женя. Безусловно, жизнь в деревне была не для них.
И окружением были они не довольны. Конечно, ведь выросли они в городе, там провели детство. Они нуждались в городской жизни, к которой привыкли. Дом, в котором живут Аня и Женя, ранее принадлежал деду и бабушке Ани. После их смерти дом долго стоял пустым. Аня не помнит бабушку. Она умерла ещё до рождения внучки.
Аня часто приезжала сюда в детстве с родителями на каникулы. А потом встретила Женю. Хотела приобрести квартиру и жить там с мужем, и чтобы никто не мешал...
Но ранняя беременность изменила её планы. Родители обоих семей были против их с Женей замужества. Одним не нравилась Женина безответственность, другим - Анина простота. Поэтому молодой паре пришлось переехать сюда, в старый дом, стоявший пустым вот уже десять лет. Они надеются вернуться в город, купить однокомнатную квартиру у Аниного дяди, которую он ей, как племяннице, согласен продать за треть цены. Правда сейчас им средств не хватает даже на то, чтобы оплатить электричество.   Поэтому пока им приходиться довольствоваться лишь маленьким домиком посреди бесконечных   полей и лесов, ворчливыми соседями, глубоким снегом, бьющим в стекло морозным ветром и воем волков по ночам.

***

- Сюда давай! Нет, здесь слишком мало места! Лучше в обход и через чёрную дверь! Да не сюда же!
Громкий голос новой хозяйки доносился из деревушки с самого утра.
- Лизка, пойдем, я тебе что-то покажу! - прокричал взъерошенный мальчишка из окна маленького домика.
-Да не сейчас же! Видишь, я занята! Иди с соседями поздоровуйся. Налево, налево ставьте!
Парнишка вышел из дома и отправился к соседнему домику по узкой снежной тропинке. Это был маленького роста человечек, черноволосый, с большими синими глазами. Он был одет в такого же цвета тёмно-синюю курточку с голубыми пуговицами, зелёные штаны, а на голове у него была разноцветная кепка с загнутым козырьком. Он шёл, оставляя в мягком снегу глубокие следы. Сильный мороз щипал его красные щёки и жёсткие пальцы рук, жёлтых и шуршавых. Пройдя немного по заснеженной дорожке, он остановился. Впереди стояли две большие, или даже огромные для столь маленького человечка фигуры. Он медленно поднял голову и дрожащим от мороза голосом на распев протянул:
- Здра-а-асьте!
- Здравствуй, - Немного погодя дружелюбным голосом проговорила девушка. - Я - Аня.  А это мой муж Женя.
Женя, оценивающим взглядом смотрел не стоящего перед ним мальчика. С самого первого момента, когда Женя только услышал о новых соседях, в душе у него появилось чувство беспокойства и приближающейся опасности. Он боялся этого чувства, поэтому боялся знакомства с мальчиком и его сестрой и всячески пытался избежать его. Он начал потихоньку ненавидеть мальчика за то, что тот вселил в него чувство неуверенности. Он начал бояться его.
Аня знала об этом. Она подняла глаза на Женю и умоляющим голосом прошептала:
- Жень...
Он нагнулся, потом присел, посмотрел мальчику прямо в глаза и сказал:
- Привет. Давай же поздоровуемся как настоящие мужчины.
Он протянул мальчику свою руку.
- Женя.
- Саша.
- Что же тебя сюда занесло, Саша?
- Мы с сестрой приехали сюда жить. Вон моя сестра.
Мальчик озябшим и слегка дрожащим пальцем указал на суетившуюся у грузовика девушку. Она указательно махала рукой в разных направлениях и что-то кричала грузчикам, разносившим стулья, столы, табуретки и какие-то заклеянные коробки.
- Лизка сказала, что здесь хорошо, особенно летом. А здесь озёра есть?
Женя встал и посмотрел на Аню. Она тоже смотрела на него, пока не подошла к ним запыхавшаяся девушка. Вытерев пот со лба мягким шёлковым платком, она протянула руку и уставшим голосом сказала:
- Привет, я - Лиза. Мы с братишкой будем здесь жить.
- Ну что ж, - ответил Женя, - значит, будем соседями.
- Верно, - сказала Лиза, а потом добавила: Раньше мы жили в городе с родителями. Теперь будем жить тут. Говорят, что здесь хороший воздух и вообще прекрасно.
- Кто говорит? - пренебрежительно спросил Женя.
Аня толкнула его локтём и шепнула:
- Женька!
Девушка продолжала:
- Прежние жильцы недавно приезжали к нам и рассказывали обо всём. Мы с ними часто теперь общаемся. Они внимательные и добрые люди. Здесь и вправду так хорошо как они описывали?
Она засмеялась. Потом просто улыбнулась и продолжала:
- А вы должно быть Анна и Евгений? О вас я тоже много слышала. От прежних жильцов.
Они тоже улыбнулись. Вокруг стало тихо и непонятно жутко. От длительного молчания мальчонке стало скучно, и он стал трясти сестру за рукав.
- Лизка! - жалобно прошептал он. - Лизка, пойдём домой!
Лиза смущённо спрятала брата за спину.
- Вы его извините. Он в последнее время после смерти... хотя, наверное, вы уже знаете...
- Да, мы знаем, что... - начал Женя.
- Мы слышали кое-что, - перебила его Аня.
- Саня, - обратилась Лиза к братишке, - Иди домой. Разбери свои вещи, хорошо?
Мальчик кивнул и побежал к дому.
- Ему всего тринадцать лет, и он так скучает без родителей. Для нас это было так внезапно.
Она замолчала. Медленно опустив взгляд на землю, она тихим голосом добавила:
- Я пойду, пока он там ничего не натворил. Заходите посмотреть, как мы устроились.
- Мы обязательно зайдём, - чуть ли не прокричала Аня, а потом посмотрела на Женю и испугалась.
Глаза его горели, он был зол не понятно на кого, и кровь в нём кипела.
- Женька, ты чего? - проговорила Аня.
Женя отвернулся и быстро пошёл к дому. Аня ещё недолго смотрела в сторону, где совсем недавно ещё стоял Женя, потом опомнилась и побежала за ним. Женя вошёл в дом, Аня едва успела вбежать в захлопывающуюся дверь.
- Женька, - крикнула она дрожащим голосом, - почему ты так зол к ним?
Женя остановился, повернулся и громко прокричал:
- Отстань, Аня! Ты что не видишь, мне надо побыть одному!!!
Аня от неожиданности вздрогнула и пошатнулась.
- Женька, да что с тобой?
- Не зови меня так! И отстань! Отстань, ясно?
- Ясно.
Ссору прервал тонкий плач ребёнка, доносившийся из маленькой кухоньки крошечного игрушечного домика. Аня, услышав плач, сразу подошла к кроватке и взяла ребёнка на руки.
- Андрюша! - говорила она тёплым и нежным голосом. - Спи родной, спи мой маленький!
И она тихо начала напевать детскую колыбельную в маленькое ушко ребёнка. А Женя ещё долго стоял у окна и просто смотрел на тихо падающий снег и узкие окошки домиков-избушек. Но потом он повернулся, подошёл к Ане с ребёнком и, сев на край скамейки, обнял девушку сильной, тяжёлой рукой. С минуту сидели они так неподвижно, потом Женя наклонил голову и заглянул в глаза Ани. Она плакала. Она не кричала, не всхлипывала, просто по щекам её катились прозрачные холодные капельки, а потом падали на её платье и исчезали.
- Аня, - удивительно нежным голосом начал Женя, - Анна, Аннушка! Я ничего не имею против них, просто я уже заранее знаю, что с ними произойдёт через пару лет. Ведь случится то же самое, что и с твоими бабкой и дедом, которые всю жизнь безвылазно здесь провели. Аня, разве они были счастливы и мечты их исполнились? Нет. Мне жаль этого маленького мальчонку, который себя здесь хоронит, и это злит меня. Ну, если ты хочешь, я больше не скажу ни одного плохого слова в их сторону, Аня, тогда ты не будешь плакать?
Аня с доверием посмотрела на Женю. Его глаза были наполнены особой добротой, жалостью, доверием и ещё каким-то чувством, неузнаваемым и поэтому таинственным. Он улыбался, но от улыбки его веяло холодом, даже морозом, от которого становилось немного страшно в душе, но вместе с тем улыбка его вселяла доверие и некую уверенность. За окошком совсем стемнело, леса накрылись чёрным шёлком, как одеялом, опустились на мягкую снежную подушку и погрузились в долгий сон. А из маленького домика доносилась тихая, нежная колыбельная:
- Спи младенец мой прекрасный, баюшки-баю,
  Тихо светит месяц ясный в колыбель твою...

***

  Маленькое солнышко плавно вытекло из-за леса и опустило свои лучи на всю деревню, на леса, на поля и на игрушечные домики, небрежно рассыпанные по белому ковру снежной пелены. Утро наступало не сразу, постепенно, сначала исчезли яркие звёзды и одинокий месяц, затем прикатило медленное, ещё сонное солнце, потом заиграл морозец, бодрящий, но не крепкий. Все узенькие тропинки были покрыты тонким инеем и блестели, как лакированные. Потихоньку начали показываться люди, и жизнь в деревушке началась. Кто дрова колол, пытаясь спасти семью от внезапно нагрянувшего холода, кто воду носил и по началу озябшими пальцами не в силах был удержать холодную железную ручку ведра и постоянно опрокидывал его, а затем снова  тащился к колодцу, а кто просто сидел на скамеечке, подставляя замёрзшие руки и лицо 
зимним лучам холодного солнца, напрасно стремившись согреться.
Женя вышел на улицу и вдохнул чистого воздуха столько, сколько могла уместиться в его широкой мускулистой груди. Он смахнул рукой снег со скамейки около домика и сел. Сидел он долго, сначала просто смотря на небо, а потом весело насвистывая какую-то мелодию. Он думал о чём-то хорошем, и это его ободряло и поднимало настроение. Вдруг к нему подбежал маленький парнишка, весёлый и беззаботный. Он сел рядом с Женькой на большую, длинную и холодную скамейку.
- Здрасьте! - Сказал он. - Как дела?
Женя молчал. Не дождавшись ответа, Саня продолжал:
- Погода сегодня не очень. Холодно.
- Здесь всегда так. - Холодным голосом проговорил Женя.
- И даже летом?
- Летом сыро и дожди идут не переставая.
- Обидно. А может быть потеплеет?
- Нет.
- А знаете, я ведь с самого начала не хотел сюда ехать. Но Лизка уговорила. Она плакала, у неё был очень грустный голос, я не мог отказаться. Но я надеюсь, что скоро мы уедем отсюда. Может быть, в другой город или в другую страну.
- Куда бы ты хотел поехать?
- В Лондон или в Париж.
Женька усмехнулся.
- Но чтобы уехать так далеко, нужны деньги.
- У меня есть деньги!
- Нет, нужно очень много денег. Даже не сотни, а тысячи рублей.
- Десять тысяч?
- Ну, может быть и десять. Но у тебя нет таких денег. У меня нет, я у тебя и подавно.
- Пока нет, - тихо сказал Саня, - но скоро будут. Я коплю с первого класса: на школьных завтраках, на сдаче в магазинах... Где только можно я откладывал по копейке. Когда потом я начал после школы расклеивать афиши и объявления, зарабатывать начал быстрее, но учиться стал хуже. Сначала я копил на велосипед, но когда погибли родители, и мы переехали сюда, я решил отдать все деньги на билет. Так что теперь остаётся один выход: уехать и жить нормально, учиться, чтобы потом стать хорошим человеком. 
Женя слушал, не сводя глаз с мальчика.
- И много у тебя денег? - спросил он, даже не ради любопытства, а с какой-то надеждой и завистью.
- Ну, я точно не помню, но Лизка говорит, что на эти деньги уже в город выбраться можно.
- Правда?
В глазах у Жени что-то блестнуло, и он улыбнулся злой и жадной улыбкой. Он спросил:
- А в какой город на твои деньги можно уехать?
- Не знаю. Я хочу накопить побольше и поехать во Францию, как в мечте.
- Я понимаю.
- А вы хотите уехать отсюда? Смыться навсегда?
Жене, конечно, хотелось сказать да, но что-то правило им. Он сам не понимал что это, но какое-то внутреннее чувство схватило его за горло, а в ответ заставляло солгать. Но зачем?
- Иногда бывает такое желание, но я к этому месту уже привык. Мороз бодрит, солнце оставляет надежду, и Аня мне помогает. А вой волков и глубокий снег - это ничего, переживём.
- Ты правда так думаешь?
Женьку что-то кольнуло в сердце, и он продолжал врать:
- Правда, - ответил он. - Весной, - он перевёл дыхание и продолжал, - здесь особо красиво. Всюду цветы и душистые травы. Тебе здесь понравится.
- Не думаю, - ответил мальчик. - Скоро, совсем скоро, может быть даже через несколько месяцев, мы с Лизкой уедем отсюда туда, куда я всегда хотел. Подальше от этой дыры.
- Ну, зачем же ты так? Здесь не дыра, здесь есть много интересных мест. Есть высокий
утёс, с которого всю деревушку видно как на ладони, есть огромное поле, которое летом всё усыпано цветами, есть кино... Давай сходим в кино? Там идёт море интересных фильмов!
- Приключенческих?
- Да, и фантастика и детективы... Сходим в кино?
- Сходим.
   Женя врал. Красивых пейзажей здесь не было, а в старом кинотеатре уже давно не крутили ничего лучше, чем старые отечественные романы за пятёрку. У Жени было что-то на уме, только пока он сам и не знал что. И это пугало его. Ещё долго Саня с Женей сидели и разговаривали о придуманной красоте природы, о фальшивых фильмах с участием несуществующих звёзд Голливуда и о том, как хорошо здесь, несмотря на погоду и маленькие домики. Потом из дома выбежала Лиза и позвала Саню завтракать. Женя тоже ушёл в дом и занялся своими делами.
Весь следующий день Саня и Женя провели вместе. Сначала они, как и задумали, сходили в кино; это был старый, чёрно-белый фильм, ещё даже немой, и совсем не интересный. Они хотели уж было уйти, но плёнка сама порвалась на середине. Пока её снова устанавливали, Саня с Женей сбежали. Затем пошли в магазин; в этой деревушке он был единственный.
   До приезда Сани Жене здесь совершенно нечего было делать, зато теперь появилось занятие. Да, именно так Женя воспринимал Саню: как занятие, развлечение. Саня же считал это дружбой. Скоро он поймёт это, а пока каждый день их везде видели вместе.
Так прошло много дней, много воды утекло. А в тихой деревушке всё ещё царил холод и безмолвие.

***

Снег лежал толстым слоем на омертвевшей земле и всё не мог растаять вот уже больше месяца. Казалось, что холод сковал эту деревушку на всю зиму и не хотел отпускать её из своих крепких объятий. Мороз был уже не бодрящий. Он резво щипал всех за щёки, хватал за нос и каждого гнал домой, где затоплена жаркая печка. Но не все в этот морозный день сидели дома. Кто гулял по необъятным просторам полей, кто в снежки играл, кто лепил снежную бабу. Женька с Саней ловили рыбу. У Жени были две старые удочки, которые он нашёл в чулане, когда только приехал сюда. Это были хорошие, были когда-то. Сейчас на одной крючок уже немного затупился, а на другой грузила немного обскаблились. Ребята сидели на берегу реки и внимательно смотрели на поплавки: зелёные с белой полоской. Они были похожи и раньше были совсем одинаковые. Но сейчас они отличались: один уже был старый и немного пожелтел от воды, а другой блестел яркой белой полоской. Вероятно, прежний хозяин совсем не ловил этой удочкой. Но вдруг он опустился под воду. Это был Санькин поплавок. Саня
вскочил и резко дёрнул удочку изо всей силы. Леска была старая, не выдержала и порвалась. Поплавок медленно уполз под воду и скрылся из виду. Саня смотрел на уплывающий поплавок пока он не исчез совсем, а потом повернулся к Жене и грустно сказал:
- Прости, Женя. Я не думал, что леска может порваться. Хочешь, я завтра же пойду в магазин и куплю новую леску, поплавок, грузила... Хочешь?
- Нет, Саня. Ты не виноват, - ответил Женя и протянул длинную удочку, которую он держал в руках, Сане. - На, лови моей.
Саня радостно схватил удочку и сосредоточено уставился на воду.
- Саня, - продолжал Женя, - послушай. У меня серьёзные проблемы на работе. Зарплату не платят уже три месяца. Жить не на что. Хлеба купить не на что. Саня, ты мой друг, лучший, помоги мне. Одолжи немного денег, а я потом верну, обязательно. Всё верну.
Саня ответил сразу, совсем не задумываясь:
- Конечно, Женя. Ты ведь тоже мой лучший друг, а друзьям надо помогать. Я знаю, ты отдашь.
Он аккуратно положил удочку на берег и пошёл к дому. Женька побежал за ним. Дорога была не долгая, но тяжёлая из-за глубокого снега. Всё равно долго идти не пришлось. Однако всю дорогу до дома они не обмолвились ни словом, а только шли и молчали, молчали и шли...
  Войдя в дом, Саня вошёл в комнату, а Жене велел оставаться в прихожей. Вернувшись, он открыл толстый кошелёк и спросил:
- Сколько тебе нужно?
Женя взглянул на кошелёк. В нём было много отделов. В одном лежали пятисотки, в другом - сотни, в третьем - десятки и какая-то мелочь. Женя молчал, рассматривая кошелёк. Тогда Саня вынул пятисотку, потом, подумав, вторую и протянул Жене.
- На, Женька. Я знаю, что ты отдашь. Я пойду - удочку без присмотра оставил.
Саня вышел, оглянулся, посмотрел на Женю и побежал к реке. За ним вышел Женя. Он плотно закрыл дверь за собой и пошёл к дому.
  Войдя в прихожую своего домика, Женя вытер ноги о цветной коврик, стряхнул снег с куртки, обмахнул шапку и вошёл в комнату.
- Уже пришёл? - спросила Аня, занимающаяся готовкой. - Я тебя не ждала так рано. Где ты был?
- Аня, - начал Женя, - кажется, всё начинает проясняться.
- Ты о чём, Женька? - спросила Аня с неким любопытством.
- Помнишь, твой дядя обещал нам квартиру продать?
- Помню, но даже она нам не по карману. Ты же знаешь, какие у нас проблемы с деньгами. Если бы мы могли купить дядину квартирку, мы бы уже давно здесь не торчали.
- Да, Аня, но мы можем всё вернуть. Мы многое потеряли, но теперь я знаю ответы на многие вопросы, которые задавали мы ранее.
- О чём ты говоришь, Женя?
- Я нашёл выход. Я знаю, что всё получится, только поверь мне. Можешь хоть сейчас написать дяде и…
- Женя, пойми, я не могу сказать дяде, что покупаю квартиру, не имея ни копейки в кармане. Сколько раз ты уже обещал мне, что скоро мы уедем отсюда и начнём жить как люди? Женя, я уже устала от обещаний.
- Сейчас я это точно знаю. Я докажу тебе.
Он достал из кармана две аккуратно сложенные в четыре раза бумажки, развернул их и протянул Ане. Она взяла их, долго смотрела, не в силах ничего сказать, потом вопросительным взглядом посмотрела на Женю и спросила:
- Откуда?
Женя молчал, не зная как объяснить появление денег. Он прокручивал в голове всевозможные невообразимые истории, но не мог ответить Ане. Жене ему врать было трудно. Наконец он глубоко вздохнул, закрыл глаза и произнёс:
- Я только что ходил в магазин, купил лотерейный билет и выиграл.
- Да брось ты!
Женя понимал, что эта история неправдоподобна и нереальна, но отступать было уже поздно. Он продолжал врать, и так вошёл в роль, что сам поверил в свой рассказ. Он уже не чувствовал никакого стыда перед Саней. Ему даже понравилось играть этакого героя, который явился в своём белом плаще спасти и вызволить их из плена нищеты и скуки. А он ведь даже и не вспомнил, что деньги-то Санины, и героем должен бил стать он…
Так ещё долго разговаривали они, а до сидящего на холодном берегу Сани доносился только громкий смех из маленького домика.

***

Женька лежал на горячей русской печи, накрывшись лишь лёгким одеялом. Это была старая печь, она уже почернела от слишком высокой температуры, и в некоторых местах была уже покрыта паутиной. Хозяин её, старый чёрный паук, уже давно убежал: уж слишком невыносима ему была постоянная жара. А паутина его осталась. Может хозяевам не хочется разрушать жилище старого жильца, вдруг ещё вернётся, а может просто руки не доходят. Во всяком случае, она уже давно некрасиво висела и обезображивала старую комнату. Она и без того была маленькая, а печка занимала большую её часть. Надо сказать, что печь была даже слишком громоздка для этого дома. Однако она была необходима зимой со своими страшными морозами и сильными ветрами. По углам стояли лавочки с разными по величине горшками и кастрюлями. Рядом - стол без скатерти и тоже всякие миски и тарелки. Маленькое окошко почти не освещало комнату. Стекло давно уже покрылось плесенью, позеленело и не пропускало ни свет, ни тепло, ни веселье. Часы показывали десять, надоедливо тикали ходики. Женя не вставал. Глаза его были закрыты, но сам он не спал. Он, правда, уже не задумываясь как отдать Сане деньги, раздумывал о светлом будущем, работе, детях... Он совсем и забыл, что деньги-то не его, что не он заработал их, не он копил... Мысли его оборвал стук в дверь. Женька сначала не хотел открывать, думал, снова пришла соседка за сахаром. Но потом он вспомнил про Саню и нехотя слез с печи. Открыв дверь, он увидел Саню на пороге. В одной руке он держал удочку, а в другой большую рыбу. Она извивалась, била хвостом, хватала последний воздух изорванным крючком ртом.
- Женя, у тебя нет банки или ведра какого-нибудь? - задыхающимся голосом проговорил Саня.
Женя постоял немного, подумал и вошёл в кухню.
- Я ещё плохо умею ловить, не часто приходилось. Он так клевал, у меня аж дух захватило. Сам понимаешь: сижу, смотрю, вода вроде спокойная. Вдруг как поплавок вниз потянуло, я и углядеть не успел. Как дёрнул, думал, опять леска порвётся. Смотрю - нет, рыба над рекой висит, я сразу её, как ты учил, на землю. От испуга как вырвал ей крючок, рот изорвал полностью.
Женя вышел из кухни. В руке у него была банка, большая, трёхлитровая. Саня ещё раз взглянул на рыбу и сунул её в воду. Она сразу как будто ожила, забила хвостом, заплескалась, вдохнула и как бы уставилась на Женьку. Она смотрела каким-то злым взглядом, с неким опасением и презрением. Женька испугался этого взгляда и поспешил передать банку Сане.
- Это окунь, - тихим голосом проговорил Женя. - Хорошо, - сказал он, а затем добавил - Для первого раза.
- Я отдам банку, пересажу рыбу куда-нибудь в другое место. Только... - Саня поразмыслил, смутился и прибавил - Только у меня нет ничего.
- Оставь её себе, - добродушным голосом сказал Женя. 
Саня был таким счастливым, глаза его блестели, он улыбался.
- Можно я ещё половлю? - спросил он с надеждой.
- Конечно, - ответил Женя. - Лови сколько хочешь.
Он закрыл дверь, вошёл в кухню, подошёл к маленькой детской кроватке. Она досталась Ане и Жене от родителей, на новую у них денег не хватало. Это была обычная коляска, нежно-голубого цвета. В некоторых местах ещё сохранились чёрненькие нарисованные медвежата, в основном они стёрлись временем. Однако их ещё можно было рассмотреть: один сидел в ярком комбенизоне с горшочком мёда, другой лежал на зелёной лужайке, смотрел на облака, третий играл в мячик. В кроватке у малыша лежала самая обыкновенная детская погремушка. Зато на его беретике оранжевым бисером было нежно вышито его имя: "Андрюша".
Родители, безусловно, любили его, хоть и уделяли ему немного меньше времени, чем другие мамы и папы. На Ане висел дом, на Жене - семья. Аня не справлялась со всеми обязанностями. Порой она даже не успевала полить единственную фиалку - память о детстве. Когда она была девочкой, отец однажды подарил её матери цветок: нежного небесного цвета фиалку. Забавно: она цвела, только когда мама была дома, никуда не уезжала, не оставляла семью. Когда же её не было, грустно было смотреть на это унылое растение, о чём-то задумавшееся, о чём-то грустившее. А ведь приедет мама, и оно опять расцветёт своим необыкновенным фиолетовым цветом! Но настало время, когда фиалка уж завяла навсегда, тогда умерла мама, она уж больше никогда не вернётся, и никто не увидит больше этого ясного небесного цвета, никто не увидит. И эта одинокая фиалка тоже грустит на подоконнике, порой напоминая Ане о маме и о детстве.
Женя тоже закручивался: не успевал совмещать домашние дела с работой. И дрова надо успеть наколоть, и на работу съездить. Работал он в местном кафе, официантом. Зарплату ему иногда выдавали либо билетами в кино, либо забавными безделушками, либо другими бесполезными в хозяйстве вещами. В городе он, возможно, получал бы хорошую зарплату, но денег не было даже на билет на поезд. Именно поэтому деньги сейчас им были так необходимы. Саня был их последней надеждой.
Женя думал об этом. Он весь вечер сидел на лавке и просто размышлял. Потом встал, надел сапоги, куртку и шапку и вышел на улицу. Закрыв дверь, он кинул взгляд в сторону реки: на правом берегу по прежнему сидела одинокая маленькая фигурка. "Это Саня", - шёпотом произнёс Женя и, не задумываясь, быстрым шагом отправился к соседскому дому. Он огляделся, убедился, что его никто не видит, и вошёл внутрь. Свет был погашен: Лиза уехала в город за оставшимися вещами, вернётся поздно ночью. Саня допоздна будет ловить рыбу, в этом Женя был уверен. Он осторожно зажёг свет и оглянулся. В комнате было тепло и чисто, даже не верилось, что недавно этот дом был совсем пуст. По стенам были развешаны картины и фотографии. Женя осмотрел их. Девочка в ярко-красном платье, улыбаясь глядела с цветной фотографии в рамочке. Рядом - старик с собакой. С ружьём в руках, на ногах резиновые сапоги, видать охотник. Ещё одна фотография: женщина с корзиной грибов. Чего здесь только нет: и подосиновики, и лисички, и опята... А это Саня! Здесь он ещё совсем маленький, а взгляд у него такоё же, как и сейчас. А женщина с корзиной, вероятно, его мать. Она держит его за руку и улыбается. Он тоже. Однако странно смотреть на них вместе: они совсем не похожи, как будто не родные, ничего в них общего нет. Женя пошёл дальше. На аккуратно вымытых лавочках стояли две не распакованные коробки. Стол, посуда, окна - всё вымыто, чисто, блестит, сверкает. Шкаф в этой комнатушке не поместился бы, поэтому книги лежали везде: и на столах, и на полках над кроватью, и на лавках... Хотя места было и мало, и книги лежали где попало, хозяева всё равно пытались уложить их в особой последовательности, но это плохо удавалось, и книги валялись как сами в беспорядке. Вот томик рассказов Солженицина, вот Рея Бредберри. А здесь стихи: Пушкин, Лермонтов, Есенин... Много здесь было и пластинок, открыток, статуэток. Женя осмотрел комнату. На полке над кроватью, между собраниями сочинений Пушкина и Лермонтова, лежало что-то, слегка напоминающее книжку к кожаной обложке, только без надписи на корешке. Женя аккуратно вытащил этот предмет и осмотрел. Это был тот самый кошелёк, который Жене уже удалось сегодня увидеть. Он оглядел его, открыл, вытряхнул всё его содержание на стол, с минуту смотрел на него, а потом свалил всё в карман своей куртки. Всё забрал, даже монетки, не имеющие особой ценности, штуки две десятикопеечных. Затем запихнул в бумажник газету, которую нашёл здесь же, чтобы Саня не сразу заметил пропажу. Ещё немного постоял он, посмотрел на комнату, потом в окошко, убедился, что Саня всё ещё у реки, погасил свет и вышел.

***

Время было уже позднее. Аня давно уже спала, когда Женя вернулся. Он влетел в комнату, даже не заметил её сперва, начал чего-то искать, да ещё с таким шумом, что Аня проснулась, не понимая поначалу что происходит.
- Женька, что ты делаешь? Иди спать! - сказала она сонным, усталым голосом.
Женя обернулся, посмотрел на Аню и шёпотом произнёс:
- Прости, я тебя разбудил.
- Где ты был?
- Аня, - он сел на кровать возле неё и, посмотрев Ане в глаза, слегка улыбнулся. - Аня, мы сразу же отсюда уедем.
- Куда? - ничего не понимая спросила Аня.
- Куда? - Женя задумался. - Мы можем уехать в город.
Женя поцеловал Аню в щёку, поглаживая её чёрные, шелковистые, немного волнистые волосы. Аня улыбнулась, положила голову на серенькую от старости подушку и еле слышно произнесла:
- Жень, ты о чём?
Женя встал, подошёл к окну, немного постоял, просто глядя на звёзды и слушая, как мягкие снежинки легко ложатся на крышу дома и на крыльцо. Он посмотрел на реку: фигура скорчившегося мальчика с удочкой в руках омрачила его ранее безоблачные мысли. Мальчик сидел так тихо и неподвижно, что Жене стало даже как-то страшно и невыносимо тяжело от мысли о Сане, который ещё не знал о той несправедливости, которая могла испортить всё его и без того изуродованное детство и всю дальнейшую жизнь.
- Женя, - после долгого молчания сказала Аня. - Ты слишком замечтался. Забудь ты про эту квартиру. Когда у нас будут деньги, мы обязательно переедем, но пока ты должен забыть об этом. Женя, если ты думаешь, что оттого, что мы живём в этом старом доме, я тебя меньше люблю, то ты ошибаешься. Мне с тобой и здесь хорошо.
Она подошла к Жене, обняла его за плечи и ещё более тихим голосом добавила:
- Женя, я тебя люблю. Давай никуда не поедем, останемся здесь навсегда. Давай, Женя?
- Нет, мы уедем, завтра же.
Он повернулся к Ане, улыбнулся, глядя в её голубые глаза, а потом достал из кармана пачку денег и протянул ей.
Аня взглянула на деньги и от неожиданности вздрогнула.
- Господи! - вскрикнула она. - Женя, откуда у тебя деньги?
- Я снова играл в лотерею. Ты ведь знаешь, новичкам везёт. Здесь, - он потряс пачкой грязных бумаг, -  здесь как раз столько, сколько нам нужно, чтобы выехать в город и купить квартиру. Понимаю, сначала будет трудно, но я найду работу, мы заживём как люди. Всё будет хорошо, Анечка, поверь мне.
Аня всё не могла оправиться от шокирующей новости. Она стояла у окна, растеряно держа в руках пачку денег, не в силах вымолвить ни слова. Когда же, наконец, она опомнилась и посмотрела на Женю, он лежал на печке с закрытыми глазами, заложив руки за голову. Казалось, что он спал, но, почувствовав Анин взгляд, он медленно проговорил что-то невнятное и не столь важное, однако Аня подошла к нему, легла рядом на тёплое от горячей печи одеяло и шёпотом сказала Жене:
- Даже не верится, что мы наконец-то уедем. Женя, скажи честно, откуда у тебя столько денег?
Женя нежно обнял Аню и произнёс:
- Я же говорю: выиграл в лотерею. Покупаю билет, стираю чёрную полоску, смотрю: цифры совпадают - три двойки. Сначала даже не поверил как-то и только когда получил деньги, понял, что выиграл.
-  Женя, - нежно сказала Аня, - сегодня воскресенье, и все магазины закрыты.
Женю что-то больно кольнуло в сердце, он замешкался, не зная, что придумать.
- Женя, ты меня обманул?
Надо было срочно сказать что-нибудь, иначе Аня поняла бы, что всё это обман, и никакой лотереи нет, и деньги вовсе не Женины.
- Я, - заикаясь, начал Женя, - я купил билет  вчера, положил его в карман и совсем забыл про него. А сегодня начал искать сигареты по карманам и наткнулся на него.
- Понятно. - Уставшим голосом проговорила Аня.
"Слава Богу, - подумал Женя, - слава Богу, всё обошлось".
Он посмотрел на Аню: она уже засыпала. Женя накрыл её мягким одеялом, положил голову на подушку и закрыл глаза.
"Ну и ладно! - думал он. - Санька ещё совсем ребёнок, у него ещё вся жизнь впереди, а мне сейчас как никогда нужны деньги. Саня без них пока сможет обойтись, я же ждать уже не могу. На утро соберу вещи, и сразу же уедем. Теперь - то мы выберемся из этой дыры, которая даже не имеет названия".
А за окном началась метель, снег бил в стекло, и страшный ветер не давал Женьке уснуть.

***

Санька сегодня почти всю ночь не спал: сидел у реки с удочкой, насвистывая одну и ту же мелодию, а на утро, зайдя в дом только чтобы отдать Жене удочку, поплёлся на рынок продавать улов. Он наловил немного: штук семь или восемь не особо крупных окуней. Он хотел сохранить их живыми хотя бы до утра, поэтому и попросил у Женьки банку. Сначала, когда их было ещё мало, место в банке было много и спокойно хватало на всех. Но когда в банку кинули двух последних окуней, всем стало тесно: более крупные рыбёшки вытесняли более мелких, они выплёскивались, падали на снег и, задыхаясь, умирали. Так к концу рыбалки в живых остался лишь один, самый большой, крупный, серебристый окунь. Он одиноко плескался в жёлтой, холодной воде, но был удовлетворён, ибо отвоевал себе немного свободного места. Хотя "немного" звучит слишком мягко, ведь в распоряжении у него была целая банка.
Саньке рыба была не нужна. Раз однажды попробовав рыбу в детстве, он возненавидел её на всю жизнь, а кота или собаки у него не было. Сначала он ловил просто ради удовольствия и развлечения. Но потом он придумал, как из этого развлечения извлечь пользу и выгоду для себя. Раньше он часто стоял на рынке, продавая орехи, грибы или чернику. Однажды, когда Санины родители были ещё живы, Саня со всей семьёй сидел дома, а за окнами лил проливной дождь, и ветер бил в стекло осенними листьями и деревянными щепками. Казалось, ничто не скрасит столь скучный и долгий вечер. Но вот пришла Санькина тётя, она принесла небольшую корзинку, до краёв наполненную клубникой. Санина семья жила бедно, и клубника для них была большим лакомством. Даже на праздники они не покупали ни фруктов, ни ягод. Клубнику разделили на пятерых, каждому по большой тарелке с ягодами. Казалось, они сейчас лопнут, настолько они были спелые и сочные. Всё ели клубнику медленно, растягивали удовольствие. Один Саня не ел. Он ушёл в свою комнату, спрятал свою порцию ягод за окно, а на утро, рано, пока ещё все спали, и в доме было необычайно тихо, Саня осторожно выбрался из дома и побежал на рынок. Там он продал ягоды одной доброй старушке, получив в руки не больше полтинника. Матери он сказал, что съел клубнику, поблагодарил тётю, я деньги спрятал в чёрный кошелёк. Это было началом его накоплений...
Заработав неплохие деньги за рыбу, он пошёл домой, счастливый беззаботный. Ничего не подозревая он вернулся домой, достал из кармана заработанную сотню, которая тогда казалось для него огромным богатством, подставил стул к книжной полочке и, достав чёрный мятый кошелёк, сразу заметил, что он слишком толстый и мягкий. Он судорожно, дрожащими пальцами, открыл бумажник и от первичного удивления даже выронил его, а вместе с ним и аккуратно сложенную сотню. В бумажнике лежали мятые листы газеты, уже пожелтевшей от старости. Санька так и рухнул от потрясения со стула на пол, и только когда почувствовал боль от падения, опомнился, и слёзы потекли по его щекам. На его лице всё ещё сохранялась улыбка, с которой он и вошёл в дом, но постепенно она становилась грустной, и это сочитание слёз и улыбки превращалось во что-то ужасающее. Он сидел на полу, рядом валялся бумажник, куски газеты, упавшая сотня. Он протянул к неё руку, положил её на ладонь, сжал кулак и заплакал, сначала тихо, едва заметно, потом с всхлипыванием и морем слёз. Теперь эта сотня казалась ему просто бумажкой, такой же, как и эти мятые газетные листы, валяющиеся рядом. У него украли не просто деньги, а мечту и надежду. В нём всё перевернулось, он уже не чувствовал боли, а просто сидел и плакал. Тут вошла Лиза. Войдя, она сразу услышала плач, бросила сумку, из которой высыпались помидоры и колбаса, и подбежала к Сане.
- Саня, - сказала она, подойдя к нему и наклонившись так, чтобы видеть его лицо, - что случилось братишка?
- Лизка! – всхлипывая произнёс он и обнял сестру так крепко, что она даже немного растерялась. – Он взял мои деньги. Всё у меня отнял, ничего не оставил. Даже монеты и те забрал. Что я сделал ему, Лиза? Я… я считал его другом!
- Какие деньги? Кто украл? Саня?
- Сосед наш, с правой стороны, Женька!
- Саня, да что ты говоришь? Аня и Женя очень хорошие люди. Вы же с Женькой всё время вместе проводили. Он был твоим другом. Он ничего не мог украсть.
- Но украл! В этом кошельке, - он поднял с пола чёрный мятый бумажник, - были мои деньги. Их было много. Я мечтал накопить много денег и уехать с тобой за границу. У меня было много, а теперь пропало всё!
- Что ты говоришь, Саня?
Лиза резко встала и отвернулась от брата. Она думала, что он лжёт, раньше он никогда не лгал ей. Она слышала, что Саня плачет, но посмотреть на него не могла. Хотела, чтобы он перестал говорить всю эту ерунду про деньки и про Женю. Но он плакал так горько, что Лиза уже готова была простить его и за ложь, в которой она не сомневалась, и за обвинения в адрес Женьки. Но поверить в то, что у тринадцатилетнего мальчика в чёрном кошельке между книгами хранилось огромное богатство, она не могла. А Саня всё ещё сидел на полу, и слёзы отчаянно лились из его покрасневших глаз.
- Саня, - наконец сказала она, - ну откуда у тебя могло быть столько денег?
Раньше Саня никогда не говорил с сестрой о деньгах. Он хотел сделать её счастливой, но не вселять лишних надежд. Ведь сначала он сам был неуверен  в своих возможностях. Поэтому и боялся говорить с Лизой об этом, не хотел её разочаровывать. А теперь жалел, что не рассказал. Сквозь слёзы еле слышным голосом он проговорил:
- Я с восьми лет копил, а всё потерял в один день. Это Женька, я точно знаю. Он один знал про бумажник.
Тут Саня поднялся и взглянул на сестру. Она как-то странно смотрела на него. Он сразу понял: она ему не поверила, ни одному слову не поверила, несмотря на слёзы мальчика, не верила ему ни в чём. Он выбежал из дома, с шумом захлопнув за собой дверь. Дорога к домику Жени была не длинная, ведь они были соседями, но Сане казалось, что бежал он долго; он спотыкался, падал, лицо его горело от колкого снега, но он поднимался и бежал дальше, утопая по колено в снегу. Добежав наконец до дома, он отчаянно повалился на дверь и начал бить её кулаками, будто виня её в чём-то. Когда он заметил, что никто не открывает, он оставил дверь и подошёл к окну. Взглянул внимательно и от удивления пошатнулся и упал в глубокий сугроб около двери: свет в доме был погашен, а в глаза сразу бросилась пустота комнат и книжных шкафов. Санька поднялся, вытер колючий снег с лица, вдохнул побольше морозного воздуха и кинулся бежать. Теперь он точно знал куда. Лиза тоже выбежала из дома, хотела догнать брата, но он бежал слишком быстро, и вскоре она отчаявшись остановилась и, всплеснув руками, отправилась обратно домой. Конечно, она волновалась за него, но не могла ничего поделать. С тех пор как умерли их родители Лиза одна справлялась с хозяйством, заботилась о брате и продолжала учиться. Ей было всего девятнадцать, не закончив учёбу она переехала сюда. Думала, вернётся, но с каждым днём всё больше теряла надежду. И вот сейчас потеряла её совсем.
А Санька всё продолжал бежать, по дороге спотыкаясь, утопая в снегу падая и снова подымаясь. Поднялась метель, ветер бил Саньке в лицо, но он бежал вперёд не сдаваясь. Впереди он увидел небольшой домик, похожий на избушку, только в два раза меньше, а у домика -  чёрную фигуру, видимо пытающуюся скрыться от ветра под маленькой крышей крошечного крылечка. Санька побежал к ней. Фигура была черна как ночь, нельзя было понять женщина это или мужчина, ребёнок или взрослый, идёт он или стоит. Санька лишь надеелся, что это Женя. Подбежав к фигуре как можно ближе, Санька остановился. Он взглянул в лицо незнакомцу. Это был не Женька. Это был старичок с длинной бородой, в тёплой меховой накидке и съехавшей набок ушанкой. Старик сидел на маленькой ступеньке, укутавшись в накидку. Видимо он возвращался откуда-то домой, а дом его был далеко, и идти в такую метель ему было трудно и он решил переждать непогоду, спрятавшись под крышу этого маленького домика. Вероятно, это был какой-нибудь сарайчик, где хранились инструменты, потому что дверь его была закрыта на замок. Видимо, даже в этой крошечной деревушке есть воры, и даже в этой крошечной деревушке у кого-то есть, что прятать. Завидев Саньку, старичок поднялся, стряхнул снег с накидки и крикнул:
- Эй, мальчик! Не поможешь старику до дома добраться? – Видимо он уже давно хотел выбраться отсюда, но один дойти не сумел бы, поэтому появление Саньки было для него как раз кстати.
- А далеко ваш дом? – с недовольством спросил Саня.
- Да тут совсем близко, - протянул старик, -  за перевалом.
Санька очень хотел помочь старику, и в другой раз обязательно помог бы, только сейчас не мог отвлечься ни на минуту, потому что потом, возможно, винил бы себя всю жизнь.
- Простите, я спешу, боюсь не успею.
- Ну иди, иди, - недовольно пробормотал старик. – А куда бежишь-то?
- На вокзал!
Холод и ветер не помеха для этого храброго парнишки, и он бежал, желая только добежать. И вот вдали он увидел вокзал. Из-за метели не было видно людей, скорее всего именно из-за метели их на вокзале и не было совсем. Каменный перрон чёрным пятном виднелся впереди. Саня услышал гудок отходящего поезда, быстро вбежал по ступенькам и вдруг заметил, что бежать стало легче: ветер уже не бил в лицо, и метель немного утихла. Он бежал по каменному перрону, а впереди стучали колёса уходящего поезда. Но Саня, словно не замечая того, что поезд движется, бежал к нему, и завидев его из окошка, машинист остановил чёрную, тяжёлую машину, жестоко увозящую Санькину мечту и надежду. Саня тоже остановился.
- Ну, ты будешь садиться? – грубо прокричал ему пожилой человек, высунувши голову из вагона.
Санька ничего не ответил. Он только сейчас начинал понимать, что пробежал столько, сколько ему в жизни ещё не приходилось бегать, преодолевая метель и ветер, утопая в снегу по колено – и всё это было зря. Ради чего он проделал этот путь? Чтобы увидеть уходящий поезд и счастливое лицо Женьки, который в нём едет? Чтобы стоять здесь, сейчас, на перроне, чувствовать усмехающийся взгляд пассажиров на тебя устремлённый? Стоять здесь, не понятно чего желая, размышляя подобным образом – ради этого он бежал?
   Санька от усталости пошатнулся и без чувств рухнул с перрона в холодный сугроб колкого, твёрдого снега. Он лежал не в силах пошевелиться,  а белоснежная долина громким эхом разнесла во все уголки маленькой деревушки последние слова бывшего друга:
- Прости, Санька…

***

Метель давно уже стихла, ветер унёсся далеко от этих краёв, снег заблестел белизной, и даже показалось солнышко. Через муть в глазах Санька увидел двух человек, сидящих за столом. Одного из них Саня сразу узнал – это была Лиза. Второго он никак не мог разглядеть, сколько не старался – зрение его подводило. Он огляделся и снова закрыл глаза. Он чувствовал тепло, такое нежное и очень приятное, это меховая накидка грела ему спину. В комнате уютно и вкусно пахнет хлебом. Лиза всегда пекла хлеб сама, он у неё получался особенно мягким и, почему-то, долго-долго не черствел. Лиза никогда не покупала хлеб в магазине, не доверяла она пекарням. «Чего только не намешают, - говорила она, - есть противно». Нет, её хлеб был не такой. И пах он даже как-то по-другому.
Саня снова открыл глаза. Теперь он уже мог всё разглядеть. Саня огляделся. Он увидел старика с длинной белой бородой. Старик склонился над самоваром, что-то внимательно разглядывал. У него в руке была длинная трость, видно старинная, с ручкой из слоновой кости, на которую он опирался. Одежда на нём была самая простая: черная желетка, обычные серые брюки, рубашка. На груди в кармане у него лежали какие-то таблетки. Рядом на стуле стояла белая сумка с красным крестом. «Врач!» - подумал Саня и снова закрыл глаза. Он хотел повернуться на бок, но тело не слушалось его. Услышав шорох, Лиза подошла к мальчику и сказала:
 - Ну, слава Богу, очнулся! Доктор, подойдите сюда!
Старик выпрямился и подошёл к печке, на которой лежал мальчик.
 - Ну, как наше самочувствие? – спросил старик немного хриплым голосом. Может быть он простудился, у него болело горло, и голос сел, хотя у многих пожилых людей голоса немного хриплые. Сане этот голос почему-то показался знакомым.
- Хорошо, - ответил Саня.
Он внимательно наблюдал за всем происходящим в комнате. Лиза стояла около Сани. Она улыбалась, но её губы дрожали. Казалось, она чего-то боялась и улыбалась, чтобы скрыть свой страх от других. Старик протянул свою сухую холодную руку и положил её на лоб мальчика, смерил температуру большим градусником, затем пощупал пульс. Временами, своим громким голосом давал указания: то повернуться на бок, то руку поднять, то лечь на спину. Закончив обследование, старик наклонился к Сане и спросил:
 - Помнишь меня?
Саня помотал головой.
 - Не помнишь… А я помню тебя. Ты нёсся, как сумасшедший, по колено в снегу. Как ветер нёсся. Нет, что уж там до ветра, как ураган!
 - Не помню!
 - Санька, куда ты бежал? – с любопытством спросила Лиза.
Саня молчал. В комнате воцарила тишина. Такое продолжительное молчание смущало всех, но никто не позволял себе его нарушить. Старик оказался нетерпеливее других:
 - На вокзал он бежал. Сам же об этом сказал.
Саня лежал, глядя в потолок, ничего не говоря, ничего не слыша.
 - Метель была страшная, - начал старик. – Я возвращался от друга. Его дочь сегодня вышла за муж. Так вот. По дороге настиг меня страшный ветер, снег шёл крупными хлопьями. Решил переждать. Устроился под крышей крошечного сарайчика. Там я и встретил тебя первый раз. Когда же погода слегка успокоилась, я пошёл дальше, хотелось скорее добраться домой. Путь мой лежал через станцию. Прямо напротив неё – мой маленький домик. Несколько шагов мне оставалось до дома. Смотрю: чья-то шапка лежит с снегу. Там я тебя и нашёл. Принёс я тебя ко мне домой, отогрел, но в сознание ты так не приходил. Тут зашёл ко мне председатель наш, увидел тебя, узнал. Ну, мы с ним на пару тебя сюда и принесли. Укутали в мою накидку меховую, чтоб не замёрз по пути. Твоя сестра-то как суетилась, переволновалась, бедняжка.
Лиза улыбнулась. Погладила Саню нежно рукой по голове и тихо спросила:
 - Ты помнишь?
 - Нет, - ответил Саня, а немного погодя добавил:
 - А Женька где? Он придёт?
 - Нет, милый, - ответила Лиза. – Женя больше не придёт. Он уехал.
Лиза взяла со стола чёрный бумажник и осторожно протянула брату.
 - А это ты помнишь? – спросила она.
Санька покрутил бумажник в руках, оглядел его со всех сторон и медленно проговорил:
 - Нет, не помню.
Лиза вздохнула с облегчением, пригласила доктора на кухню и прошла вслед за ним.
 - Возможно, из-за сильного удара и потрясения какие-то моменты из его жизни просто стёрлись, - сказал доктор, стараясь успокоить Лизу.
 - Саня говорил, что уже много лет копил деньги и складывал их в этот бумажник. Разве могут эти воспоминания просто взять и исчезнуть?
 - В это трудно поверить, - начал доктор, - но и отрицать это нельзя. Люди, которые переживают сильное потрясение, всеми силами стараются забыть всё, что к этому их привело. Такие случаи в медицине известны.
Он помолчал немного, будто решал, говорить дальше или же продолжение разговора может расстроить девушку ещё больше. Наконец он решился:
 - Возможно, это и к лучшему.
Лиза вопросительно посмотрела на него.
 - Я хочу сказать, что вытеснение из памяти тягостных для больного воспоминаний часто сказывается положительно на его дальнейшей жизни. Хотя, быть может, придёт время и он всё вспомнит.
 - Спасибо, доктор. Вы так много для нас сделали. Чем я могу вас отблагодарить?
 - Вы уже отблагодарили! – слегка улыбнувшись, поглаживая гладкую белую бороду, ответил старик. – Никогда ещё не пил такого вкусного чая!
Они засмеялись.
 - Весь секрет в травах, - сказала Лиза.
 - А что вы туда завариваете?
 - Смородину, землянику, шиповник. Мята тоже хороша.
 - Спасибо. – Доктор взглянул на большие ходики, медленно тикающие на стене. – Мне пора. Будут проблемы – зовите. Я живу далеко, за станцией, я уже говорил. Но меня тут многие знают. У Василия Германовича, третий дом по вашей улице, есть телефон. Он знает мой номер. Звоните. Хотя, я надеюсь, никаких проблем не будет.
Лиза ещё раз поблагодарила доктора,  проводила его до двери, а потом, вернувшись в комнату, села рядом с Саней и обняла его так тепло и нежно, что мальчик закрыл глаза и положил голову на плечо сестры. Она гладила его по голове и нежно целовала его, а чтобы он поскорее уснул, тихонько шёпотом напевала:
«Спи малютка мой прекрасный, баюшки-баю,
Тихо светит месяц ясный в колыбель твою.
Стану сказывать я сказку, песенку спою,
Ты ж дремли, закрывши глазки, баюшки-баю.»
А за окном стало совсем темно, было уже далеко заполночь. Небо прояснилось так, что была видна каждая, даже самая малюсенькая, звёздочка. Огни в крошечных домиках погасали один за другим.
Странно, но после всего того, что случилось, маленькую деревушку больше никогда не мучили сильные морозы. Такой страшной метели жители этого уголка больше не видали, и никто больше не вспоминал ни Женьку, ни Аню, ни всю эту историю. И лишь иногда по ночам Санька слегка вздрагивает, слыша отдалённые гудки уходящего поезда.