СФИ 1 Что можно унести с рынка?

***

Что можно унести с рынка

или

Выращивание зонтика фантастических идей из окружающего врп быта.

 

Итак, что же можно унести с рынка? Кроме головной боли, простуды, нервового струсса и слов паразитов? Что можно унести с рынка из идей? Допустим, для научно фантастического рассказа? Давайте поглядим.

Возьмем для определенности рынок строительный.

Ваша задача переместить компьютерный столик из одной комнаты в другую. Та, другая, комната, как водится, совершенно не горит желанием принять столик в свои пространственные объятия. Проще говоря, столик не вписывается по ширине в предназначенное для него место. При чем тут рынок и фантастика? Погодите, давайте со столиком разберемся. Итак, столик напрашивается на обрезание. А автор, соответственно, на нападки как со стороны анти-, так и со стороны семитов.

После обрезания по торцу вскроется внутренняя, довольно неприглядная, сущность ДСП, из которой сделана столешница. Обрезавший сначала схватится за голову, а затем обязательно вспомнит про один из, казалось бы, случайно упомянутых нами предметов. А именно он вспомнит про рынок. На котором, как он однажды видел, продается наряду со всякой всячиной окантовка для торцев полок, столешниц и т.п. Вот ею-то человек, сделавший свое пильное дело, обязательно захочет разжиться на рынке. Ага – первая связь установлена.

Прибываем на рынок. В руках у удачливого обрезателя видим предусмотрительно взятый с собой из дому кусочек от пострадавшей столешницы. Запасливый дядя – не надеется на память по цветовой дифференциации штанов и взял с собой образец цвета и фактуры нуждающегося в окантовке изделия. Молодец, большего он предусмотреть не мог. И вот ходит он по рядам, уворачивается от лузги семечек, от собак да от неожиданно пробегающих за товаром продавцов, как вдруг. Точно – вот они рулончики ленты окантовки. Оба-на, сколько стоит все дела, профессиональный столярный разговор про фуганки и зензубили, на фоне осторожного приглядывания необходимого гражданину цвета энд фактуры. Да вы гараж-то откройте – образец разрушенного предъявите. А вот он, нате-с вам-с. Ух ты, эк Вы его. Когда падал ногу не пришиб? Нет, ну и ладушки.

Берет продавец кусочек ДСП и быстренько подбирает клиенту то, что ему надоть. Ну прямо один в один – свезло значит. Тут же начинается Маркс со своими товарно-денежными отношениями. И, пообщавшись быстренько эдак на троих, гражданин с уже никому ненужным куском стружечной плиты бодро идет навстречу завершения своего счастья на ходу почти со брезгливостью избавляясь от образца древесной промышленности. Не нужен он ему, поскольку в кармане уже жесткой змейкой, нет не змейкой, жестким жениным сантиметром для закроя фартуков, нет не сантиметром, жесткой спиралью с упруго пригнанными друг к дружке витками… ну да лежит у него в кармане кусок окантовки. И радостный гражданин об него чуть было уже несколько раз пальцы не обрезал.

Приезжает домой, кушать обед не идет – сразу к столику подраненному. Охи-ахи, сюси-пуси (или сяси-паси? Тьфу ты!), утЮК женин в дрожащие руки, и, с припевом «тюк-тюк-тюк-тюк, разгорелся наш сами знаете кто», оба-есть, прилепливает окантовку к заждавшемуся ее канту, т.е. краю, т.е. торцам, т.е. по фарватеру махрово-стружечного периметра. Прожектора над акваторией выключены, поэтому жена заимствование утюка (ка-ка-ка-ка, разливается река) не заметила, но на место его положить не забудьте. Это наиважнейшее правило техники безопасности вне производства.

Сидит. Прилеплена. Краешки аккуратненько ножичком сапожным. Нету? Хреново подготовились. Тогда шкуркой, предварительно наклеенной на  небольшой обрезок ровной дощечки. Не сделали? Ну тогда уж как хотите, но результат будет не самый красапетый. Отделали? Справились? Тогда к столу с мудрой, чуточку хитроватой улыбкой. И - щец. ЩЕЦ! Последнее время модно шти готовить из самочинно заквашенной капустки, да со свиными хрящиками. Наворачиваешь так, что за ушами трещит, а супруга млеет от предвкушения твоей благодарности. Где благодарность? А вон. Там. Сделал уж. Ну чего ты скисла – от щей что ли? ВАХ! Вольт-амперный характеристик! (это гражданин с базара слово-паразита с собой притащил).

Смотрят они с супругой в шесть глаз – на супруге очки откуда-то вскочили – смотрят и понять не могут – почему ж цвето-фактура на окантовке уже не так похожа на столешниковую – не, не в центре Москвы брал, там бы золотая была – как это предъявлял продавец на базаре. Не так, хотя и похожа. Но уже не один в один. А, примерно, один в полтора. Ну гражданину-то это – тьфу и растереть, а вот супруга от кислых щей еще не отошла, хоть сама их меньше всех в семье ела. Соколихой глядит – то на мужа, то на окантовку. Куды смотрели твои глазки, сокол-голубь кислых щей? Разве для того я аглицкой бежевенькой материей залепляла дыру в стене под цвет паласа, чтобы так разнились, так диссонировали, так ранили мое и любимой доченьки одного нашего дитятки нежное эстетическое чувство столешница с купленной тобой на семейные, жена президента сказала бы «бюджетные» денюшшшшшшки? Говори щас же, иначе добавки щей не получишь.

За щи, известное дело, в стародавние времена чумаки по матушке Гудзону баржи с пряностями тягали. Но это с одной стороны. А с другой сейчас введем мы тут элемент фантастики. Еще страничка эта не кончится, введем. Чего-то бытовуха заела, остановиться не получается, прям выговориться охота – щей не наливай!

Так вот, вопрос в студии встает таким ребром. Какого ж лешего подобранные по цвету и фактуре две фигульки стали по этими параметрами вдруг различаться? Мне В.Винчел по секрету сказал, что слову «вдруг» у Достоевского особенно сильно научился, так Вы уж меня не ругайте, ежели оно тут часто встречаться будет. Так вот, означенное вдруг случилось конечно не вдруг. Природа, как правило, живет по объективным законам. И воноваты тут, как скажут вам любые технически вышкообразованные люди, условия освещения. А именно цвет и интенсивность источника электромагнитных колебаний видимого спектра. Между прочим, видимого именно нами. Дома эти самые условия оказались отличными от тех, что исторически сложились внутри рыночной круговерти.

Далее события могут развиваться очень по разному. Например, в природе случаются случаи (подумайте, масло-то масляное! О как!), когда чуткий к внутридамским (почти нотрдамским!) лавинообразным процессам супруг берет тот столик и галопом несется с ним на улицу с намерением предъявить рекламацию продавцу строительного рынка такого-то, номер торгового места такой-то. Однако на улице он останавливается как вкопанный. И не подъелдыкивайте меня про асфальт – в него тоже можно вкопать, если где его найти кучу. Понятно – на улице окантовка тут же сливается со столешницей в колоровом тантрическом экстазе. Гражданин поражен и не знает теперь, куда ему идти не хочется больше – на свой домашний адрес или по только что для себя назначенному рыночному пути.

Для расследования сомнений граждан обратимся к науке. Прошу вас, мадам. Науку в студию.

С точки зрения банальной эрудиции до 90% всей входящей информации организмы типа люди получают посредством зрения. Смекаете?

Для автора Эротического дальше идти в размышлениях уж и не понадобится. Эта фраза мадам… мамзель? да что вы говорите, науки тут же прорежет сюжетный мрак в голове подобно свету от маяка. Свету от маяка убрать – капитаны засмотрятся – кораблей не досчитаемся. А Эротический автор уж строчит прямо на страдательной сегодня бедняжке столешнице. Он строчит новые сюжеты, где лирические герои начинают все и всяческие эксперименты со вкусом (9,5 недель), запахом (9,5 недель), осязанием (9,5 недель), унутренним зрением (Пластелин Конец). Он доволен – он может теперь до конца жизни не беспокоиться о сюжетах, они будут ему являться сами сами, как только он вспомнит эту эпохальную мысль – надо лишь сделать акцент любимым лирическим героем на каком либо из органов чувств и можно совершенно по-новому переписать сюжет недавно взятой в театр пьесы. Ну а саму пьесу обустроить повестью. Написал? Делай акцент на новом, доселе неизвестном от тебя широкой публике органе чувств, замени повесть сценарием к.ф. – и снова в бой.

А вот автор научно-фантастический оказывается тут в несколько более трудном положении. Ему еще придется докапываться до подоплеки явлений. А смысл этот в том, что на рынке у куска столешницы и окантовки равными оказывались некие визуальные характеристики  (цвет, фактура, яркость, насыщенность, блестючесть и т.п.). Тут автор с аналитическим складом ума скажет: Ага! Логика подсказывает, что для двух разных материалов все эти качества суть функции качеств освещения (яркости освещения и цветовой палитры источника света). И посетитель рынка сравнивал все характеристики скопом. Они «совпали» в общем и только для конкретных условий освещения.

И вот, только тут перед нами открываются другие миры. До них всего один шаг и шаг довольно простой. Устройство, настройка зрения не есть величина абсолютная даже для одного индивидуя. То уж говорить об них об разных. А что можно сказать про индивидуев из разных видов, отрядов, с разных планет, из разных миров! Грубо говоря, измените настройку зрения, и мир будет совсем другим практически по всем параметрам, которые хоть как-то связаны с визуализацией.

Например, возьмем мир, где взаимосвязи кажущихся свойств того, что мы называем цветом, с освещенностью и цветом источника света не такие линейные и синхронно изменяющиеся, как в нашем оптическом диапазоне и в условиях Земли и ближнего космоса. Такой мир для его обитателей будет видеться радужным, все время играющим цветами побежалости, будто на всем имеется тончайшая нефтяная пленка (да простят меня нефтяные олигархи за несанкционированное упоминание об ихнем богайстве). Возможно, в таком мире и кажущаяся яркость предметов будет гораздо более игривой, чем у нас. Возможно, именно таким кажется мир и некоторым из животных обитателей Земли. Тем, у которых глаза работают не только или не столько в видимом человеческим глазом диапазоне излучений.

Эти простые мысленные эксперименты позволят любителям животных по-новому взглянуть на своих питомцев и любимцев, а также на тех авторов, которые пишут про них. Каким видит мир кошка, каркадила, слон, лягушка, курица или муха? Сможет ли человеческое осознание, кооптированное в эти тела волею некоего автора интерпретировать мир а-ля человек или там оно будет себя чувствовать так, будто зрение вообще отсутствует? Подробное и нелицеприятное, мы бы даже сказали принципиальное, прямо-таки партийно-комсомольское рассмотрение этих вопросов поможет написать не один Х-клюзивный научно-фантастический рассказ (для иных - роман).

Вот на какую широкую фантастическую тропинку может вывести автора жизнь. Однако, как мы видели, только в том случае, если он, как Лапша в «Однажды в Америке» не чурается запаха улицы, если у него, как у Лапши, ХХХ от этого запаха. Точнее от зрения. Точнее от того, как оно интерпретируется. Точнее… Ну вот - запутали вы меня совсем.

Вот как он коварен, запах нашего зрения. Вернувшись к разным там слонам и курам хочется поделиться вопросом. Знаете ли вы, как домашняя птица отличает тень хищника, скользнувшую по двору от тени вполне безобидной для всех птицы? Не по величине тени – куры не испугаются гусиной или журавлиной тени. Другое случится с тенью ястреба, хотя они будет гораздо меньше. Оказывается куры угадывают хищность птицы по вылету шеи. У хищной птицы шея короткая. Разумеется, речь идет об относительной короткости шеи, короткости в сравнении, например, с размахом крыльев, короткости шеи по силуэту. Все остальное вплоть до скорости полета не имеет для курицы никакого значения. Зрение курицы в принципе имеет право быть гораздо примитивнее нашего. Задачи проще, менее разнообразны и сложны, чем у нас – и инструмент, потребный для их достижения, проще.

Следовательно не прав автор (Пелевин, кажется) описывавший жизнь двух «отверженных» бройлеров, качавших свои недоразвитые крылышки гайками заради мифических каких-то ощущений и предназначений. Такого не могло быть. Автор наделил тех бройлеров исключительно человеческим миропониманием. А взяться ему в теле с куриным зрением (допустим, что остальное даже могло быть иным, близким человеческому, в том числе дух) не откуда – поток зрительной информации очень и очень низкий. И этого одного достаточно, чтобы сделать мир другим. Так что авторы, описывающие близкое к человеческому мироощущение для тел, резко отличных от человеческих, делают непоправимую ошибку.

Интересно заметить, что ошибка эта достаточно распространена даже в изданной литературе. Можно даже говорить о том, что эта ошибка, будучи аккуратно оформленной, есть некоторая мода в фантастической литературе.

 

 

***

 «Каждый правый имеет право»

или

Случай А.Макаревича и последующий вопрос в зал

 

Недавно по ящику Андрей рассказал, как родились эти известные строки. Он слушал свою тогдашнюю жену. Та «качала» права, и, наконец, сказала что-то вроде «я же имею право…». Тут же А.Макаревич ответил: «на то, что слева, и то, что справа». Далее, по его словам, все записалось уже на полуавтомате. Отдадим должное его тогдашней половине – она позволила ему записать эти известные слова.

А каким образом идеи произведений или ключевые их куски приходили в голову вам, уважаемые авторы? Поделитесь пожалуйста своими «случаями».

…

 

ВЭЛКНАМ