Покаяние

Я помню тот страшный день, как сейчас. 14 марта 2000 года, среда. Я тогда не могла себе даже представить, что этот день станет самым болезненным в моей жизни.
С утра ты не хотел меня отпускать. Ты, наверное, чувствовал, что больше меня не увидишь. Но, если ты знал – почему же не сказал? А, впрочем, как бы ты это сказал…

Я не могла себя представить без тебя. Сама мысль, что когда-нибудь – это неизбежно, черт побери! – я буду жить без тебя, убивала меня. Жить, думать, любить, дышать – когда-нибудь это все будет без твоего внимательного взгляда, твоих движений, твоего сердца, твоего строптивого характера, этой адской - почти нереальной - смеси из непокорности и полного любви послушания…  На глазах выступали слезы, и я отгоняла прочь эти «когда-нибудь», глубоко дышала и запрещала себе об этом думать: «Это еще нескоро. Еще совсем нескоро. Еще очень-очень далеко».

Я ненавижу себя за то, что сейчас спокойно, трезво пишу эти строчки – как будто, просматривая пленку, фиксирую кадры на бумаге. Я ненавижу себя за то, что еще сегодня ночью корчилась на кровати, пытаясь заглушить всхлипы, пряталась в подушку, сжимала в кулачке маленький брелок – твой брелок, так напоминающий мне о тебе.  У меня почти ничего не осталось: только брелок, и альбом с твоими фотографиями – этот альбом я сделала, когда тебя не стало. Почти месяц тогда ушел на его составление. Я пересмотрела сотню пленок, отметила все кадры, напечатала их… каждое фото – мое, каждое – любимое, о каждом могу говорить часами… Каждое – боль… боль… боль…

Ты любил меня. Сильно, наверное, больше всех. Я знаю это, просто знаю, мне не нужны были подтверждения этой любви. Я это ТОЧНО знала. И не могла, да и до сих пор не могу, простить себе свое отношение. Не пренебрежение, не презрение, а… не знаю… я воспринимала любовь как должное. Ты ОБЯЗАН был меня любить – это убеждение, казалось, намертво вросло в моё сознание, настолько, что я даже не отдавала себе отчета в том, что оно действительно существует. Я не понимала, откуда, но знала о твоей любви, как будто она была заложена где-то в генах. Я ненавижу теперь себя за это.

…Когда тебя не стало (никогда не смогу привыкнуть к слову «смерть»), я не могла делать ничего… не могла дышать… не могла говорить, слушать. Ночами я приходила в твою комнату, садилась на кровать и плакала… гладила подушку и понимала, что этот холод, поселившийся здесь, больше никогда не уйдет. Казалось, слезы тогда были единственным, что меня спасало. Если бы не они, я бы погибла от того, что было внутри меня… эта боль.. боль… боль… боль… боль… боль… боль… боль…

Прости меня. Прости.
Я любила, может быть, слишком эгоистично, по потребительски… Прости меня за это.
Я виновата перед тобой и уже никогда не смогу искупить своей вины.
Я никогда не прощу себе тебя.
Прости меня. Прости.
Прости.