И тут я как пукнула!..

   Рассказ "И тут я как пукнула!.."


   Не приемлет художественная литература физиологию. Поэзия, так та вообще ее в себя не пускает, ну а проза с большим трудом. От физиологии даже бумага, бывает, коробится. И читатели не любят, в том числе и те, которые по жизни очень даже себе позволяют упомянуть... Но иногда такое услышишь, такое! Нельзя не написать.

   Познакомился я тут недавно в троллейбусе с одной старушкой. Помог ей потом через улицу перейти. Разговорились. Веселая такая старушка оказалась, оптимистичная. И стал я к ней иногда заглядывать, чай попить.
   И вот однажды она говорит:
   - А это на стене фотография моего отца. Высокий пост занимал, а в 37-ом его расстреляли. И осталась я сиротой, так как мама умерла, когда был мне еще только годик. Потом меня тетя к себе забрала, но некоторое время я пробыла в детском доме. И вот вывезли меня с другими детдомовцами на отдых в Новороссийск, в лагерь "Орленок". Стояло жаркое лето. Пляж, песок и регулярные линейки.
   - Что за линейки? - спросил я, так как стерлось это слово из моей памяти напрочь, а ведь сам когда-то...
   - А это когда выстраивали нас в ровные ряды и про светлое будущее рассказывали, - объяснила старушка.
   И вот была одна такая линейка прямо на берегу моря. Тематическая. Детству Ленина посвященная. Была она вечером, уже после ужина. Сумерки. Костер. На море абсолютный штиль. И звонкий голос старшей пионервожатой.
   В первом ряду - пионеры, а мы, детдомовцы, так как нас в пионеры не принимали, стоим во втором ряду. "Ленин был!.." - говорит вожатая, и тишина от имени вождя становится еще пронзительнее. И тут я как пукнула! Да так громко! Все аж вздрогнули. У пионервожатой ком в горле застрял, и, наверное, мальчики кровавые перед глазами забегали. И тишина. Длилась она секунд десять! Но они показались мне вечностью.
   - Кто пукнул?! - громко выкрикнула пионервожатая, а голос ее, казалось, должны были слышать даже турки на том берегу. - Выйти из строя!
   - Но я уже тогда была не дура, - продолжила старушка. - Я не вышла, а присела на корточки и тихонько уползла в кусты. Когда же линейка кончилась, и отряд направился к спальному корпусу, я выползла из кустов и пристроилась незаметно сзади. И тут одна из девочек повернулась и подозрительно посмотрела на меня. Я же, как ни в чем не бывало, отряхнула песок с юбки и громко сказала, как будто о ком-то другом: "Ну надо же было так пукнуть!"

   Вот такой он был, этот 37-ой год.
   Лето в Новороссийске стояло жаркое.