Черная полоса длиной в вечность

Черная полоса длиной в вечность.

Рано или поздно задумываешься о том, сколько же будет оно длиться, время неудач, пустоты, которая пронизывает сердце, время мокрых дорожек по лицу и липкого ощущения одиночества. Странно знать то, что тебя окружают счастливые люди, их счастье кажется слишком напыщенным и ненастоящим, будто они специально дразнят тебя своими белыми полосами, будто они нарочно кидают тебе куски надежды на лучшее, словно ободранному псу. Ненависть… да, она возникает, сначала маленькими  капельками, словно роса на лепестках по утрам, после они стекают струйками по венам и навсегда оседают в сердце. Каждая минута этого ядовитого напитка превращает любящие ткани в очерствевшие, обугленные сваи старых шалашей счастья. Дым руин туманит разум и окутывает ощущением полного отсутствия чего-то хорошего,  смешивается с мягким сигаретным облачком, и незаметно выходит наружу. Это тление продолжается бесконечно, каждая новая капля рождает новые развалины, как карточный домик, составленный из надежд и мечтаний, опадает картами, осень изнутри. Каждая сизая струйка превращается в незаметную паутину, в которой все больше запутываются бабочки. Беспомощно теребя крыльями  старые раны они уже не приносят приятного и волнующего чувства где-то в районе сердца, оно превратилось трясину, засасывающую остатки улыбки и приносящую боль и пустоту. Разорвать… разорвать эти нити невыносимо, топи, возникшие внутри, не дают даже пошевелиться, это кома, кома черной полосы длиной в вечность.
Бессмысленные метания – ну кто же подаст спасительную соломинку помощи, кто скажет как жить дальше, а, может и подарит частичку света, островок зацепившись за который словно Мюнхаузен можно вытащить за волосы остатки себя. Да не так все просто, помощь оказывается дополнительным грузом, который все глубже затаскивает в глубины черной дыры, зияющей  внутри. Островки превращаются в миражи, а спасительные глаза взмокших от слез жилеток вонзают слова за спиной в крылья. И уже нет сил двигаться и вырываться, жить дальше, жить не помня себя, жить по указке других, иногда нежной и любящей, а порой и кроваво-жестокой. И вечность уже кажется досягаемой, как же долго все это длится, как же немеет тело от цепи, как же немеет душа от клетки.
«Сама, сама себя посадила, сама закопала, сама виновата…никто…только я…», -  мелькает где-то, это не мой голос, это что-то очередное на экране, это «сама выбираешь как дальше жить», знаю, что не хочу, знаю, что не так должно быть. Очередные попытки вырваться, крылья сожжены, сломаны, высохшие бабочки в паутине пустоты, но ведь должен быть выход…он всегда есть… В глазах блестят огни искусственной радости, нарочно топлю себя, зная  в этом вопреки поговоркам нет истины. Внутри загорается что-то… Не развалины, не угольки, с удивлением поднимаю покрытые пылью боли веки – одна бабочка не запутывается, она берегла силы, не шевелилась, не подавала сигналов бедствия, не царапала раны… Она берегла мое,  единственное Мое оставшееся чувство, и сейчас она нашла меня, нашла путь к сердцу по кочкам надежды, она достучалась сквозь стук боли в висках. «Чудес не бывает, не бывает, не бывает»,  - уговаривает меня черная полоса: «Этого не может быть, ты одна, тебе не быть счастливой, она тебя растопчет, ты будешь еще более несчастной, ты сделаешь такими других…» И знаю и верю и тянусь, поднимаюсь на локтях, расталкиваю паутину, боюсь прикасаться, боюсь правды в глаза, боюсь счастья на боли… Стою и смотрю: моя последняя счастливая бабочка зажата переживаниями и осколками резких слов, в ее крошечных  лапках начало моего большого счастья, она протягивает его мне, она устала, еще миг и оно упадет к ногам и этот последний маленький огонек потухнет у моих ступней, его захлестнет и накроет волна терпкого одиночества. Дуэль внутри, дуэль взглядов, ее и мой… «Лишь дайте мне света, еще чуть-чуть надежды и я буду жить…», - стучит внутри. Теряю драгоценные моменты, плетями самоистязания по себе: «Нет, не появляется, нет, не будет, нет, упадет и я утону, утону в этой черной реке, полосе несчастий и пустоты». Опять добавляю опьяняющих мыслей и жидкостей в организм… «Ну где же ты, ты же существуешь, ты рядом, одно прикосновение и я жива, она жива…моя последняя бабочка». Спасение появилось не зная об этом, оно несло дурные вести, после которых госпожа пустота получала все права на пользование мной, первый раз плохое приносило счастье, всеобъемлющее и искристое. И уже ни в чем не сомневаясь я протянула остатки себя моей хранительнице, и приняла из ее ослабших лап мой последний луч счастья, только бы не упустить, не отдать на растерзание высыхающей ненависти и пустоте, дорога меняется. Она ведет только к лучшему, теперь я знаю: моя черная полоса закончилась, она ушла в свою бесконечность под руку с моим одиночеством, неся за пазухой боль и пустоту.