Одна сломанная китайская палочка, одна оранжевая кошка

         Соскучившись по теплой дождевой капле, Город совершает танец пальцев, ритуальную пляску рук. Будто вызывает духов, выстукивая ритм, собранный им из нот и отголосков мексиканских специй, из ингредиентов, известных только хозяину кухни. Голоса сонных оконных рам вплетаются в этот горячий ритмичный стук. Мятное с лимоном дыхание Города заметает глаза окон, чтобы те не смели подсматривать. Но окна выглядывают через дверь и прислушиваются сквозь дверные петли.
         Нетерпеливые пальцы Города, словно безумные пальцы Рихтера, выбивают звук, похожий на тот, что издают, ломаясь, китайские палочки. Звук бегущих мимо в поисках дождевика часовых стрелок… Звук капель сока плодов сакуры, падающих в рот императору…. Звук, который издает оранжевая, как абрикос, кошка, срываясь с ветки и приземляясь на четыре лапы и один хвост.
         Дождевая капля живет в двухэтажном особняке на улице Рю де Варен. На завтрак она любит выпить чашечку кофе и съесть один апельсин. Она носит шляпу, а вечером выходит рисовать на витринах и смешно танцует возле уличного скрипача. Во вторник она отправляется по магазинам, поэтому в этот день у нее всегда отличное настроение. А в четверг – на  работу. Дождевая капля всегда чувствует, когда Город начинает скучать по ней. Поэтому она быстро складывает в чемодан настольную лампу, щетку для шляп, маленькое изображение Георгия Победоносца, сушащего свой плащ у камина, ключи, запах нежности в тюбике, загадочный взгляд из-за штор, рецепт одного славного блюза и сон про ромашковое поле в подарок. Через восемнадцать с половиной сантиметров по окружности часов в гостиной она будет на месте.
         Прислушиваясь к знакомому запаху кориандра, корицы, лавандового масла, бергамота, различимых в запахе нетерпеливого танца Города, Хозяин кухни готовится к встрече. Он надевает чистый свежевыглаженный передник, яростно начищает до блеска кастрюли, туфли, окна и китайские вазы, которые нравятся Дождевой капле. Китайские вазы достались Хозяину кухни от бабушки, которая пекла плюшки с вишнями самому императору. Когда Хозяин кухни погружается в воспоминания, у него просыпается зверский аппетит. Незаметно для себя он съедает пучок морковки, висящей под потолком. Умиленно покачиваясь на стуле, Хозяин кухни обгладывает баранью ногу. Потом он съедает курицу, запивает ее молоком, заедает рыбными котлетами и, заворожено уставившись в стену, начинает грызть сырную голову. 
         Духи улиц, очнувшись от ритмичного стука каблуков и неясного шума производимого танцующим Городом, садятся в свои каноэ и отправляются освящать дороги, кормить рыбу и закупать синий индиго-цвет для фонарей. Перед отправлением каноэ натирают воском оранжевой свечи, потому что с радостью гораздо легче скользить по неровностям человеческого настроения.
         Духи едят мятые финики с тертым лимоном и нюхают мятный табак.
         Духов – восемь и еще один, но - он не дух. Однажды он перепутал свое второе «я» с первым и теперь никак не может себя найти. Предпоследний из духов в сумерках прячет свою улыбку, чтобы ее никто не мог украсть. Никто и не собирается ее красть, просто дух немножко сумасшедший и прячет все подряд. Доктор говорит, что у него паранойя. Дух и свое каноэ прячет, поэтому ходит пешком, и все думают, что он ненастоящий.
         А Сумерки только посмеиваются, но, в общем-то, им все равно, у них свои платья в шкафу. Опасаясь за их сохранность, они прячут свои сумеречные платья в ночи. Ночь же просто хохочет, поскольку знает о ненадежности любых вкладов и свои ночные рубашки прячет у дня, на самом видном месте, где никто не догадается их искать.
         А День ничего не прячет, потому что любит ходить голым.
         Тем временем Хозяин кухни, очнувшись от воспоминаний, метлой выгоняет зверский аппетит на улицу. Расставив все по местам и наведя порядок в запахах, он распахивает окно, чтобы впустить свежесть утра, приносящую легкое настроение для завтрака. Хозяин кухни также впускает южный цвет облаков, потому что как раз в это время они меняют его на западный, но только теплый южный цвет лучше всего гармонирует с обоями на Кухне. Окно громко чихает, вдохнув смешанный терпкий запах, бродящий с утра по улицам.
        – О-О! Простситсе! – со странным акцентом извиняется Окно перед соседом сверху, пьющим чай на балконе. Кажется, в его оконной крови были итальянцы. Окно умывается холодной водой. В задумчивом ожидании завтрака оно складывает руки в замок, но тут же отдергивает их, больно прищемив пальцы. “З-зверь!” Рассердившись, Окно упирается локтями в подоконник и пристально сверлит глазами стул, теперь в него можно втыкать клюшки для гольфа.
         В совершенном забытье Город поет, от чего останавливаются часовые стрелки. Но тут же в ужасе бросаются вперед догонять время. Ведь время – спринтер, а сами стрелки – марафонцы и быстро могут бежать только первые двадцать метров. Пробегая через ночь, стрелки спотыкаются и с разбега влетают носом в шкаф, где среди платьев Сумерек обнаруживают собственный синий весенний дождевик с капюшоном.
        Город прогуливается по улицам и, повстречав знакомый бродячий запах, угощает его ромом с персиками.
       Бродячий запах музицирует на трубе, спиной привалившись к витрине бутика на углу улицы Мо и дороги, ведущей непонятно куда. Бродячий запах любит море, и ему очень нравится цветной шарф в витрине, похожий на лицо моря. Бродячий запах собирается подарить шарф Дождевой капле, потому что море не носит шарфов. Море само как шарф и второе лицо морю ни к чему.
       Абрикосовой кошке все равно, приедет Дождевая капля или нет, даже лучше, чтобы не приезжала, меньше перемен – к лучшему. Поэтому она с удовольствием завтракает в одиночестве на подоконнике под открытым небом. Единственное, что могло бы слегка омрачить ее настроение – это локти Окна, торчащие в стороны, но – нет.
       У Абрикосовой кошки все хорошо. Хотя, поговаривают, что она много думает. Поговаривают, что она еще и что-то пишет. Раз в году она начинает все заново. Также раз в году она летает в Амстердам, и тюльпаны – любимые ее цветы.
       Сумеркам скучно, и чтобы скоротать время приблизительно до восьми сантиметров по окружности Биг-Бена, они отправляются играть в гольф на лужайке, прихватив с собой белого вина урожая семьдесят второго года и дырявый стул.
       Пьяная от весеннего дня Собака бездумно с виду покачивает лапой, опершись спиной о верхнюю ступеньку лестницы. Эмигрировав по политическим соображениям из Англии, Собака мысленно составляет петицию против  войны. Устав от этого неблагодарного дела, она идет вслед за Сумерками, чтобы составить им компанию в игре.


       Вечером Собака и Император ужинают вместе на террасе. Собака плохо умеет есть палочками, и они у нее все время ломаются. Император на это мало обращает внимания, палочек в его доме сколько угодно. После ужина Император поднимется на крышу, чтобы зарисовать небо. Когда-то он мечтал быть астрономом и звезды для него как дикие утки для Мюнхгаузена.
      Собака неспешно жует рис с овощами, думая о своем.
      Ночью Собаке приснился сон. Будто у нее выросли крылья вместо ушей. Она взмахнула ими и полетела над крышами, похожая на летающего волосатого слона, что, в сущности, большая редкость. Горячее солнце зажгло огонь на ее спине, и огненная собака летела в небе, как комета, потому что с хвостом, и как птица-феникс, потому что проснулась как ни в чем не бывало.
      Проснувшись, Собака лежит, не двигаясь в темноте, и думает, что хорошо быть птицею. Что будь так, она слетала бы в Париж и в Амстердам и в Нью-Йорк…, хотя нет, в Нью-Йорке сейчас ничего хорошего. А вот слетать домой, в Лондон, туда и сразу обратно – хорошо бы.  Пройтись в туманное утро по набережной, побросать камни в воду…
       А сейчас жарко. Собака встает, допивает вишневый сок и поднимается по лестнице на крышу. Сидя рядом с Императором, она смотрит, как наступает рассвет.

     А Дождевая капля не приехала. Возможно, вернулся ее муж, и она решила никуда не ехать. А может, в самолете она познакомилась с американским штатом и теперь сидит на берегу океана и ловит The Goldfish.

     Вследствии этого Город заперся у себя дома и три дня ни с кем не разговаривал. Огорченный Хозяин кухни готовил ему каждый день рыбный суп и рыбу, фаршированную овощами, для поднятия настроения. Но Город мрачно и грустно смотрел в окно и читал «Сто лет одиночества» и «Триумфальную арку».
     А через несколько дней к Городу зашла Абрикосовая кошка, и они вместе уехали в Прагу, потому что надо же что-то менять в жизни.

    А Дождевая капля все же приехала, но уже в следующем году, и это была осень, поэтому в такую пасмурную погоду встретила ее только тоскующая по туманам Собака, но все равно не узнала, и не потому что в дождь все капли похожи, а потому что думала о своем..