*** С годом негра нас всех!

- Люблю я тебя, братан! – Колян склонился к Лёхе в попытке поцеловать, но чуть не свалился со стула. Лёха крякнул и с трудом водрузил Коляна на место.
- Чё за любов? Почему не знаю? – Миха, скривив улыбку, хитро посмотрел на парней.
- Он мне хорошее дело сделал… - тихо ответил Колян, - и скорчил умную рожу.
Миха стал врубаться, напрягши все остатки мозга.
- Ааа… - догадался он, - Он – тренер у тваво сынка. Но тот малёк ещё… лет 12.
- Ну, малёк мальком, а… время нынче опасное, - и, повернувшись к Лёхе, - Спасибо, корешь! Ты мне сынка спас.
Миха понял, что во что-то он всё же не врубился, и напрягся снова:
- Пацаны, я вот вам всё рассказую. Что детей, к примеру, подальше отправил, а потом жену – искать их, чтоб хату аслабадить. Иначе б на морозе пили… А вы мне?.. – Нехорошооо…
- Ну… Не абижайсь, друг, - начал Колян, - Я попросил его маво сынка к водке приучить.
- Чевооо? – Миха снова не врубался.
- Да блин… Чтоб на марихуану не подсел! Ты как не русский, бля. Ни хира ни петришь.
- Ааааа… - ответствовал Миха, - Наливай по новой, а то слышно плохо. Пусь в мозгах просветлица!
А сам, с трудом поднявшись, медленно, опрокидывая стулья, побрёл в сторону балкона.
- Да ты, Миха, я смарю… алконавт, - выговорил Лёха.
- Чивооо? – Миха аж обернулся от такой наглости, - Ну ща я, покурю… Ты мне за алканавта ответишь. Ты мя запомнишь.
Держась за стены и с трудом не падая, он вырулил на балкон. Там, бодро дымя вверх и тоскливо глядя вниз, Миха постепенно узрел, что под окном стоит самый натуральный негр. Ни роста, ни другой крутизны в нём не наблюдалось. Лишь дешёвая куртка, да ушанка, укутавшая всё заледеневшее лицо. И тут Михе пришла на ум классная мысль... Пульнув хабарик в полутораметровое закоченевшее существо, он вернулся в комнату. Рюмки были наполнены. Миха подмигнул Коляну и указал подбородком на Лёху. Тот понял, что сейчас чего-то будет, и с трудом сдержал улыбку.
- Лёха… - начал Миха, - Знаешь, какой сейчас год?
- Ну… за какой мы пьём? Год обезьяны.
- Ххэ! Эта лабуда – для малышей! На самом деле всё гораздо глубже.
- Ччиво?..
- Ттавооо. Просто это не афишируется, но все образованные люди знают. Ты не подумай, я ничё против тя не имею, что ты когда-то школу не окончил. Аааа… это в самом конце последнего класса проходят.
- Чиво-ччиво? – Лёха так сильно вылупил зенки, что они готовы были упасть на тарелку.
- Это… не год обезьяны. Это… год негров.
Челюсть отвисла даже у Коляна.
- Колян понимает в восточном гороскопе, - продолжил Миха и указал вилкой на него.
Лёха повернулся к Коляну. У того, казалось, что-то живое застряло в горле и никак не могло выбраться наружу. Тогда Лёха снова повернулся к Михе:
- И ччё это значит?
- Ээээ… - сверялся с мыслями Миха, - Это значит, что надо их мочить, - и, подумав, добавил, - Международная конвенция ттттребует.
Колян, не ожидая тоста, перевернул в себя рюмку и схватил последний солёный огурец. Миха повторил за ним и чудом успел откусить часть огурца из руки у Коляна. Лёха тоже выпил, но ему пришлось резво искать закуску на опустошённом столе.
- Бля! Где этот… манда-ап? Или как его… оп-манда?
- Кто-кто? – прищурился Колян.
- Ну гибрид этот… апельсина с… хрен его знает…
- Съели всё, - буркнул Лёха, наливаясь багровой серьёзностью, - Так это… А когда же год русских там… или… славян?
Такого вопроса Миха не ожидал и с надеждой посмотрел на Коляна. Тот почти сразу нашёлся:
- Ээээ…. Ну… Год собаки… или год лошади…
- Так собаки или лошади? – медленно не врубался Лёха.
- Ээээ… - продолжал Колян, - Для тех кто пашет и хрен отдыхает – лошади, а для тех кто просто живёт как… в общем, хреново – собаки.
Лёха медленно шевелил глазами в разные стороны, пытаясь уловить все обрывки умных мыслей, но в итоге обвёл всех недообразованным расстроенным взглядом:
- И чё ж нам теперь делать, мужики?
- Хм… - сделал строгое лицо Миха, - Мочить их – как конвенция требует, - Я вон, например, одного под балконом тока что видел.
- Чё, в натуре обезьяна?
- Ннну да. Но… из тех, кого вынули из зоопарка и в цивилизацию окунули. Так негритосов и делают.
- Аааххх таак… - далее Лёха изрыгнул непереводимую матерную тираду и продолжил, - Весь мир заполонили. И ящик включишь – везде они.
Вихляя, он кинулся в холл.
- Мочить не знаю, а в зоопарк обратно сдам! – послышался его пьяный крик.
Когда грохнула дверь, Колян уже открыто заржал, достал из кармана сморщенное яблочко, разломал пополам и, разлив ещё по рюмахе, торжественно произнёс:
- С годом негра нас всех!