Одышка

Трудно быть Бо… нет, не плагиат. Трудно быть Сидоровым. Пожалуй, ещё труднее писать о нём. А он, паразит, не хочет входить в мои проблемы.
- Пиши! – говорит, и всё тут.
Что же случилось с моим героем? На сей раз Олег Степанович решил сменить имидж. Душно ему стало. До того, что ослабил узел, стянутый на шее. Он, как руководитель, всегда ходил в пиджаках и галстуках. Даже когда надевал свитер, то и под него норовил спрятать рубашку с галстуком. Последних у Сидорова накопилось столько, что одному своему приятелю он однажды просто так отдал целую связку галстуков – жена приятеля шила лоскутное одеяло.
- Хочу джемпер, который расстегивается посередине, на длинной молнии, теплых тонов и с красивым рисунком. К нему подобрать рубашки… нет, лучше футболки, или толстовки, купить модные куртки, обувь. Кашне стильное. Надоело ходить в затертых брюках, в одном пиджаке по пять лет, в нелепом пальтишке. Вот пойду и куплю себе носки по триста рублей за пару!
- И что ты с этими носками станешь делать? – ехидно спрашивает Сидорова внутренний голос. - Повесишь на стену и по праздникам разрешишь себе их потрогать?
- А ты вообще молчи! Уйди, не хочу с тобой разговаривать!
Олег Степанович, скрепя сердце, надевает привычные одежды и идёт выносить мусор и в магазин. Продавщица, взглянув на Сидорова, вдруг задерживает взгляд и несколько секунд смотрит на него. Совершив покупку, он выходит на улицу. Ему уже хочется сменить вместе с имиджем и место жительства. Видится, как он вместе с этой продавщицей живёт за границей. Он привозит фрукты, а она их продаёт. И хорошо Сидорову, хорошо. Нет ни одной из нынешних проблем. Зато есть другие. Да и…
- Как же я уеду? Языка не знаю никакого, с торговлей дела не имел...
- Господи! – восклицает внутренний голос Сидорова, - что ты себя грузишь! Посмотри вокруг – люди живут ничуть не лучше тебя. На твоей лестничной площадке, к примеру. Двое молодых ребят – они тебя откуда-то знают, здороваться начали сразу, как увидели. Оба хороши собой, молоды. Родился у них сын – где теперь папа? Возможно, сбежал, потому что мальчик, этот розовощекий бутуз, который растет не по годам, глухонемой? Мычит только, кричит, и только. То-то мамаша его стала волчицей по сторонам поглядывать… А другая квартира? Каждую пятницу по вечерам грохот – САМ ломится домой. Его не пускают – пьяный в дым. Мат-перемат, крики… Утром в понедельник идёшь на работу – САМ вставляет новый замок. Сейчас стало ещё хуже – его жена установила металлическую дверь в квартиру. Грохоту и криков больше стало, зато САМОМУ работы поубавилось – замки вставлять не надо… Живут же люди! Не стонут и не жалуются! А за окном чуть не каждый день ор и визг стоит, особенно летом – подростки гуляют. Бывает, кто-нибудь из пенсионеров выйдет утихомиривать – глядишь, его уже пинают. Взять бы снайперскую винтовку, да по одному их, по одному…
Наличие у других людей проблем его не утешило.
- ТАМ, ты думаешь, станет лучше? – спрашивает он сам у себя. - Там другое будет тебя беспокоить и жечь.
Сидорову стало трудно дышать. Что-то давит в груди, подступает к горлу. Он ещё более ослабляет узел и облегченно вздыхает. Надо попытаться найти светлые моменты в своей жизни. Воскресенье. Целый день свободен. Читай, спи, пялься в телевизор, лазай по Интернету, пиши, наконец! Всё Сидорову не так, всё не эдак.
- Голубчик ты мой! – уговаривает внутренний голос Сидорова. – Нельзя жить в безысходности. Тебя же слышат. Накличешь беду-то! Под машину попадёшь, или по голове на улице стукнут просто так, или заболеешь.
Но Сидоров гонит прочь свой внутренний голос.
- Может быть, - думаю я, - мой Олег Степанович - мазохист, и ему дороги его проблемы? От того он так их лелеет и холит? Возможно, но если он окочурится, то мне придётся искать другого героя. Почему-то этим мне пока заниматься не хочется. А что делать с Сидоровым – ума не приложу!
____________________________