Уроки английского

     – Английский? Неужели у тебя с ним затруднения? С виду неглупая...
     – И тем не менее... Шесть лет в школе, четыре в институте, даже частные уроки брала, но не могу ни понять, ни заговорить... Придется смириться с тем, что я лингвистическая ду-у-ура!..
     – Ерунда! Возможно, тебя не те и не тому учили...
     
     good morning, honey! it's me
     
     Привет! Если это и вправду ты, согласна, утро доброе. Добрее не надо – я редко мечтаю о невозможном. Спорим, с закрытыми глазами угадаю, где ты сейчас. Напротив моего окна четырнадцатиэтажка – так позади неё. Ну-ка, проверим... Я не ошиблась! И ты недавно там скрылся – я вижу это! – в золотисто-розовое окрашен столб воздуха, примыкающий к левому углу дома. Интересно, угадаю ли я момент, когда ты появишься с правой стороны? Как долго придётся для этого считать? До пятисот? – не управишься. До тысячи? – слишком долго, успеешь обежать всю мою улицу... Решено – шестьсот шестьдесят и точка! Надеюсь, этого времени хватит, чтобы всем четырнадцати этажам подарить тепло и свет. Но умоляю, никому больше не говори honey. Только мне, только мне... only me
     Шестьсот пятьдесят семь, шестьсот пятьдесят восемь, шестьсот пятьдесят девять... Правый угол дома вспыхивает золотом... Шестьсот шестьдесят! Вот он ты... Хорошо ли ты видишь из своего далёка-высока? Видишь, в первом этаже серой пятиэтажки окно? А ту, что маячит в окне? Она строит тебе зазывательные рожи и машет рукой... it's me
     
     in just few minutes sunset will close this day without you
     but i always remember my little lovely writer
     
     Ты стоишь у огромного, во всю стену, окна. Перед тобой полыхающее небо. Огромное. Самый жар там, где небо сходится с землей. Краски достигли предельной напряженности и уже начали бледнеть. Вдруг справа, слева, сверху – отовсюду – раздался вороний грай. Вороны – чёрные динамичные кляксы. Их тысячи, десятки тысяч! Они заляпали всё небо. Но они летят прочь от тебя. Ты видишь, как они одна за другой уменьшаются в размерах – до мелких чёрных плевков, потом до крапа – и наконец, обратившись в пыль, пропадают. Это неумолимое, не подвластное никаким силам движение. Слава Богу, прочь...
     Кажется, что вдоль горизонта прорезана щель, и по ту её сторону абсолютный вакуум. Всё, что ты видишь и слышишь, втягивается в эту щель с немыслимым ускорением. 10 g! Бывает такое? В течение нескольких минут там исчезают последние языки закатного пламени, воронья стая с её зловещим карканьем, твоё дневное оживление. Ты трогаешь языком зуб, из которого в обед опять выпала пломба, слышишь в наушниках: all you need is love, love – и думаешь, что как раз сейчас мальчишки ошибаются. Пломба была бы нужнее.
     Но от ошибки не застрахован и ты. Это without you – бессмыслица! Я была рядом. Конечно, наблюдая заход солнца, ты мог и не заметить суетливую сороку. Она прыгала по дереву, что совсем рядом с твоим окном, close your window. Ветки этого дерева, когда поднимается ветер, отстукивают непонятный, срывающийся ритм по стеклу и подоконнику. Сорока прыг-скок, прыг-скок, как в детских сказках. Топорщила крылья, смешно вертела головой – и тр-тр-тр-тр, тр-тр-тр-тр. Пыталась привлечь твое внимание.
     Чернота наползла на небо. Оттараторив что-то напоследок – нежное, по её разумению, сорока улетела. И уже бесконечно далеко от тебя обратилась мной... Вот я вошла в электричку, выбрала место поуютнее, уселась, нахохлилась, закрыла глаза и начала выдумывать... writer? Вряд ли... dreamer...
     
     I'm thinking about you
     It's my way to live
     
     Твой путь – моя дорога... Как это похоже на тебя – размышлять о путях жизни. Я не размышляю, но все время в дороге. Ты выбираешь направление. Я наугад иду, бегу, еду, прыгаю через ступеньки. И стараюсь избежать вопроса – а в ту ли сторону двигаюсь? Потому что окажись ответ: не в ту – что тогда? Движения прекратить не могу. Бежать, осознавая бесцельность, тщетность бега? Нет уж, лучше подумаю о чем-нибудь приятном. О ком-нибудь. О тебе. about you. В этом случае, куда бы я ни шла, направление моё – самое правильное. Я приближаюсь к тебе...
     Я приближаюсь к тебе, и датчики во мне, настроенные особенно тонко, начинают улавливать сквозь шумы загаженного эфира твой чистый голос. Он звучит печально и тихо, но потому я и слышу его. Я не различаю реплик в толпе жизнерадостных и громкоговорящих...
     По-прежнему бегу. По закону подлости (кажется, это сейчас единственный действующий в моем пространстве закон; правда, есть еще тот, что упорядочивает земное тяготение), ветер в лицо. Он всегда в лицо! Раздражает мои слёзные железы, и ничем не оправданные, кроме ветра навстречу, солёные капли бесконтрольно катятся по щекам. Я думаю, это слишком хорошо для правды – быть чьим-то ориентиром, маячком, пусть даже не главным, даже короткое время...
     
     don't worry about your problems
     just remember, I L U
     
     Три дня шел снег. Выглядываю утром в окно, а там кружева. Сиреневые кусты все в снегу. Каждая ветка – обрывок накрахмаленной рыхлой пряжи. По всей длине для контраста пущена тонкая черная жилка. Переплетение, пересечение веток хаотично. Но узор из них вышел простой и нежный. У природы всегда так: она обычно не слишком задумывается над формой и получается, как правило, хорошо. Человек с извечной завистью смотрит на эти фантазии, понимая, что для достижения такого же результата ему надо задумываться и задумываться... Беспокоиться и беспокоиться. Но я сегодня забыла о том, что должны быть какие-то результаты. Эти три большие латинские буквы... Я вижу, как ими выгибаются оконные переплеты, и бесчисленные провода под компьютерным столом, и макаронины в обеденной тарелке. А уж в снежных кружевах я найду их бесчисленное множество! Пусть ещё и ещё идёт снег... Пусть множатся и множатся буквы... И слова.
     
     aren't you bored with me today?
     ok then
     I remind you once again those words
     
     Ах-ах-ах... Мне с вами скучно, мне с вами грустно... И без вас мне скучно и грустно, но уже по другой причине. И еще можно вспомнить Пушкина... А следом всю русскую поэзию.
     Ладно...
     На улице по-прежнему идёт снег. И тихо. Все звуки: лай собаки в дачном посёлке, короткий гудок электрички, стук её колес о рельсы, – не могут пробиться сквозь плотный снегопад. Они замирают в нескольких метрах от меня, я ничего не слышу... И расстояния странным образом искривляются, сжимаются. Кажется, вытяни я над собой руки и достану до верхушки самой высокой сосны. Или сделай два шага, и уже ступлю на мостик с оранжевыми перилами, до которого в обычное время нужно идти километра полтора... Снегопад плотно окутывает. Он вынудил меня остаться наедине с собой, с тобой и теми словами, которые только и хочется мне слышать... Вынудил – не то слово, предложил возможность. Я без промедления согласилась...
     
     – Ну вот, а теперь говори ты.
     – Ага... Но сначала вот что. У тебя чудесный английский, я все понимаю! У тебя самый лучший английский язык из всех, что я когда-либо слышала. И я тоже люблю тебя...
     – Давай по-английски...
     – Думаешь, получится?
     
     my heart is in your hands
     
     Ты можешь делать с ним, что хочешь. Можешь съесть. Можешь спрятать в карман брюк, но сначала положи в полиэтиленовый пакет, иначе твоя штанина пропитается кровью. А кровь нелегко отстирывается. Можешь подбросить вверх. Надо же, в конце концов, выяснить, умеют сердца летать сами по себе или у них для этого обязательно должны отрасти крылья?
     Ты можешь даже... какая рука у тебя сильнее – правая или левая?.. а, понятно... сжать его с силой в правом кулаке, кровь засочится меж пальцев. В это мгновение мне будет особенно больно... И особенно хорошо.
     
     there is nobody around. just you
     
     Я протягиваю руку вперёд, и она упирается в твою грудь. Ты подаёшься мне навстречу. Раскидываю руки в стороны, и там тоже ты. Спину согревает не столько тепло твоего тела, хотя без него – как выйти нагишом в ночную метель, сколько простое твоё присутствие. Всегда чувствуешь, когда кто-то сзади. Причем чувствуешь, с какой целью... Ты... нет, не для того, чтобы защитить меня. Но чтобы я знала – ты там. Я в кольце тебя. И мне спокойно.
     
     i'm yours. i'm all yours
     
     Кроме сердца, у меня обширнейшее хозяйство. Килограммы и килограммы плоти: всевозможные кости и косточки, несколько квадратных метров кожи, волосы разнообразной длины... Два глазных яблока. Парадокс: несмотря на тысячи нервов, привязывающих жгутиков, они могут свободно вращаться в глазных впадинах. Из-за этого, видимо, я чаще смотрю внутрь, а не наружу. И хорошо, иначе как бы я видела тебя? А по бокам головы есть две ушные раковины. Возможно, они задумывались как воронки, через которые в мою голову должны со свистом врываться все звуки мира. Задумка не удалась. Обычно, когда люди что-то пытаются наговорить мне в ухо, я ничего не слышу. Обижаются, не догадываясь, что органы слуха находятся у меня в другом месте. А иначе как бы я тебя слышала? Ещё есть две продольные, крохотные, не очень развитые мышцы. Я так и не научилась ими целоваться... И то... и то, чего ты вожделеешь с таким трогательным маньячеством.
          
     – Ну как?
     – Для начала неплохо. Позаниматься бы тебе с носителем языка. Но разве это можно кому доверить?! Будем продолжать уроки.