Его л

А он любил меня. Любовью, какой то очень нереальной, я бы даже сказала неземной. Вся физиология в наших отношениях была исключена полностью. Может быть, он просто не хотел меня, а может быть, он любил вовсе не меня. Он сам выдумал себе образ, за которым стояло мое изображение. Слегка приукрашенное, слегка напудренное, оромантизированное.
Он называл меня «моя девочка», легонько целовал в шею, а я сгорала от желания. Как-то так получилось, что мы абсолютно не совпали в наших взглядах на секс. Он у него был всегда, причем в тех количествах, в которых он хотел. Секс с девушками, которых он не любил и даже не уважал, которые гроздьями висли на его шее. У меня же все было наоборот. В моем понимании «секс» - это занятие любовью с человеком, которого ты любишь и уважаешь. А я любила его. Никого раньше не любила, за то его сполна, во всю силу.
Те ночи, что мы проводили вместе, превращались в сладостный кошмар. Его жаркие, страстные поцелуи, мои ответные. И все же подсознательный контроль над своими движениями. Эти сладкие сдержанные ласки порой сводили меня с ума. Я срывалась. Но он с горечью в голосе говорил, отстраняя меня: «Не будь как все ». А мне ужасно хотелось в этот момент быть как все. Просто любить его духовно и физически, так как я это чувствовала, не взвешивать свои поступки, не проверять на правильность свои движения. Но я для него «не как все», и мне усилием воли приходилось сдерживать переполнявшие душу чувства. Иногда все это выливалось в мои судорожные рыдания у него на груди. В его успокоительную речь, то и дело переходящую в сухой страстный шепот. Как он срывающимся голосом говорил, что я его самый родной, самый близкий человек. Но если я его не люблю, то мне надо сейчас же об этом сказать, потому что так будет честно по отношению к нему. И чем больше он говорил про мою нелюбовь, тем больше в нее верил. А я, слушая все это, заливалась в еще больших  рыданиях. Потому что я любила его всем сердцем, и мне казалось, что я все делаю, чтобы выразить свою любовь. А он на эти мои внутренние переживания отвечал: «Может быть, ты уйдешь от меня? Найдешь себе кого-нибудь, кто будет больше темя устраивать». А я кричать готова была, что кроме него мне вообще никто не нужен. Мы постепенно умолкали. Обнимали друг друга крепче. А потом все начиналось заново.
Так мы вместе сходили с ума. Не желая слушать друг друга, мы  выдумывали себе новые проблемы. Юность. Пылкость. А я так боялась его потерять…