Записки рыболова-любителя Гл. 433-435

Не забывали мы, конечно, про футболы, ходили на "Балтику" с Митей и Маратом: "Балтика" - "Днепр" (Могилёв) 1:0 (гол забил Арсеньев), "Балтика" - "Витязь" (Витебск) 3:1 (голы - Завалеев, Копылов, Володин). "Балтика" неплохо играла дома, но очень слабо в гостях (три очка за весь сезон взяла на выезде). Команда выглядела тяжеловатой, медлительной, хотя все вроде бы и старались. Новички - Завалеев, Володин, Коган - не шли в сравнение с ушедшими Рудько, Сагиным, Чепелем, игравшими теперь в первой лиге.
Прекрасно выполнял штрафные вернувшийся в команду ветеран Арсеньев, но и только. В нападении они с Копыловым не понимали друг друга. Из-за травм почти не играл Карман, очень старались, самоотверженно играли старички-защитники Бирюков и Войтюк, но часто проваливались, не поспевали за шустрыми нападающими соперников. Посещаемость на "Балтике" упала. Фанаты, правда, буйствовали после победных игр, но надежд особых на свою команду болельщики не питали - некому играть.
Тем временем я "подчистил хвосты" на работе - отправили для публикации представленные в Ростове результаты, и с 15 июля ушёл в отпуск. На 17 июля у нас были билеты на самолёт до Симферополя, и я решил до отъезда ещё разок смотаться на рыбалку в надежде поймать угря, чтобы отвезти его в качестве гостинца в Севастополь. Напросился со мной Шагимуратов, к нему гости приехали, тоже хотел бы угрём их побаловать.
Поехали туда же - на лодочную станцию, перебрались на остров, поставили палатку. Вечером раскидали балберы (16 штук), и на ночь я ещё с берега спиннинговые донки закинул, привесив к ним колокольчики. Колокольчики сработали, разбудили нас ночью. Клевало на обоих спиннингах, одного угря тащил, похоже, приличного и оборвал лесу.
Утром сняли двух крупных угрей и одного небольшого. Шагимуратова укачало на волнах до блевоты через борт, пока мы балберы утром собирали. Одного крупного угря я ему отдал, а второго и маленького сунул в морозилку. И надо же - мы их там забыли!
А главное, Сашуля вспомнила, что угри остались в холодильнике, когда мы ехали на такси к автобусному вокзалу, а сказала мне об этом, когда мы уже садились в автобус в аэропорт.
- Чего же ты в такси-то молчала? - ужасно разозлился я. - Развернулись бы и назад, пять минут бы потеряли только.
- Я боялась тебе сказать, - оправдывалась Сашуля.
- Ну, ты даёшь! Зря мы, что ли, с Шагимуратовым мучились? Нет, угрей я здесь не оставлю!
Ладно удалось тут же взять такси. Мы вернулись домой, забрали угрей и на этом же такси отправились прямо в аэропорт (на автобус уже не успевали), заплатив за проезд семь рублей. Дороговаты угри получились, но в Севастополь они попали. Там я их сразу по приезде разделал, мы пожарили их с картошкой, Милочка с Ромкой и Анна Осиповна - все нахваливалии рыбу и жалели только, что Павла нет, главного ценителя - в командировке.
29 июля 1987 г., там же
В Севастополе мы пробыли с 17 июля по 11 августа (мы с Митей, а Сашуля улетела раньше - 3 августа). Стандартное наше времяпровождение состояло в следующем. Утром бег сразу после сна, то есть где-то в девятом часу по одному и тому же маршруту минут на 20-22 в зависимости от темпа: через дачи и сосновый лесок с двумя длинными подъёмами. Один сразу от дома начинается, затяжной и противен тем, что бежишь, ещё не размявшись, как следует, второй - по краю обрыва вдоль берега моря, более крутой, чем первый, к его вершине дыхание рвётся и ноги отваливаются, Митю он порой до слёз доводил.
Зато на финише длинный спуск к морю по асфальту и - купание "у камушков". Народу с турбазы на берегу ещё нет, у них как раз завтрак в это время, вода с утра чистая, прозрачная, не взбаламученная ещё волнами. Пока мы бегаем, Сашуля приходит к камушкам раньше нас и делает зарядку. Купаемся вместе и идём завтракать.
Особенно хороши эти купания были поначалу, когда температура воды была градусов двадцать, не выше. Такая водичка прекрасно освежает, бодрит, а вот потом, когда она прогрелась до 23-25 градусов, эффект был уже не тот, да ещё медузы появились. Интересно, что в этом году температура воды в Чёрном море в конце июля на южном берегу Крыма была необычайно холодной - до 9-13 градусов в Ялте после затяжных штормов, поднявших эту ледяную воду с глубин, а установившийся затем надолго южный ветер прижимал её к ЮБК (Павлова абревиатура).
После завтрака пару часов отдыхали дома. Я обычно писал свои мемуары в лоджии, где в эти часы прохладненько. Затем шли на пляж с подстилками, чтивом (я читал через силу "Клима Самгина", потом с удовольствием "Воспоминания" Достоевской, Митя в который раз перечитывал Шерлок Холмса, "Таинственный остров", но и новое читал - Купера, Джека Лондона), ластами, маской - либо опять "на камушки", либо на песочек в Учкуевку, либо в бухту между Учкуевкой и "камушками", либо на мелкую гальку в Любимовку.
Митя предпочитал "камушки", где и нырять можно, и с маской плавать. Но там не полежишь с книжечкой - на камнях-то. В Учкуевке песочек и мороженое, но народу много. Хорошо в Любимовке, но идти далеко. А ближе всего "камушки", где и купались чаще всего.
Возвращались с пляжа часа в четыре, в пятом обедали. Поздний обед заменял нам и ужин, вечером - только молоко, кефирчик. Перед сном я опять бегал по тому же маршруту, Митя же вечером гонял в футбол с мальчишками, и на вторую пробежку у него сил уже не оставалось. А я так однажды три раза в один день сумел пробежать по нашему кругу - утром, вечером и, главное, днём по жаре.
На заходе солнца - вечернее купание, ещё лучше, чем утреннее, не говоря уже про дневное. Возвращаемся уж затемно, цикады трещат, воздух мягким шёлком обволакивает тело, не жарко, умиротворённость в душе.
Были у нас, конечно, и отклонения от стандартного времяпровождения вроде пешего похода в Орловку (22 июля), поездок в Балаклаву (26-го), Никитский сад (31-го), на Тарханкут (1-2 августа) и Фиолент (6-го). В Орловку мы прошлёпали берегом моря километров пятнадцать по солнцепёку и столько же потом обратно. Ходили втроём - Сашуля, Митя и я.
Ушли в 12:40, вернулись в 20:40. Туда шли 2 часа 45 минут чистого времени с одним передыхом в 45 минут, у Орловки отдыхали минут 50, обратно шли 2 часа 35 минут (чистых) с двумя передыхами по полчаса. Между Любимовкой и Орловкой необычное для Крыма зрелище - километров пять абсолютно пустынного берега с прекрасным мелкогалечным пляжем, достижение погранрежима.
Когда шли туда, на пляже в Любимовке, прямо на песочке среди отдыхающих возлежал огромный военный корабль, передвигающийся на воздушной подушке. Когда возвращались, видели, как он стартовал с пляжа, подняв сначала тучу песка, а потом водяной пыли.
Вернулись с прогулки мы, разумеется, без ног, но очень довольные совершённым подвигом. Сашуля даже не в кедах, а в босоножках весь путь прошлёпала.
30 июня 1987 г., Севастополь
В Митин день рождения (11 лет!) с Камчатки прилетел Павел из командировки, привёз красную рыбу, палтуса, икру. Всего этого отведали за завтраком плюс сладкое - торт, запили пепси-колой и поехали в Балаклаву, куда раньше попасть было невозможно - база подлодок, а теперь, поскольку Севастополь тоже закрыли, сообщение между Севастополем и Балаклавой стало беспрепятственным. В Балаклаве полазили по окрестным скалам, полюбовались сверху бухтой, съездили на катере на пляж, но вода - ледяная! Купались, однако.
Вчетвером - я, Сашуля, Митя и Ромка - ездили в Ялту: на автобусе до Симеиза, оттуда на катере через Алупку, Мисхор, Ласточкино гнездо, Ялту в Никитский ботанический сад. Отличный обзор берегов. Митя восторгался архитектурой новостроящихся корпусов санаториев и домов отдыха. Обратно по жуткой, как считает Сашуля, волне возвращались катером из Никиты в Ялту.
На набережной Ялты, к моему удивлению, при всём многолюдстве никаких проблем перекусить. Подкрепившись, мы решили прогуляться пешком до автобусного вокзала. По карте-плану выяснили, что идти надо вверх по речке, и пошли. Да не по той - надо было по Дерикойке, а мы пошли по Учаньсу.
Идём себе, красотами любуемся, а автовокзала всё нет. Уж город кончается, санатории какие-то начались, тогда только мы вновь обратились к Атласу туриста, который таскали с собой, и убедились, что зашли совсем не туда - эти речки ещё и не параллельно текут, а расходятся, если идти вверх по течению.
Мы не стали спускаться обратно к морю, что было бы проще и разумнее всего, а попытались выйти к автовокзалу напрямки, что в конце концов удалось, но после изрядных плутаний по пересечённой местности. Явившись на вокзал, мы узнали, что билетов на Севастополь на сегодня уже нет, их вообще надо заранее брать. Может, бронь освободится, подойдите перед отходом автобуса минут за 20, - сказали нам в кассе.
До отхода последнего автобуса оставалось часа полтора, но от кассы я решил не отходить - мало ли что, народ набежит, надо быть первыми. Это нас и выручило. Народу, действительно, набежало, а вся бронь нам досталась, причём продали нам её не за 20, а за 40 минут до отхода автобуса. Так что еле выбрались из Ялты.
31 июля 1987 г., там же
На следующий день (1 августа) утром с моря пришёл Павел, а вечером он уже вёз нас троих и Милочку на своей машине на Тарханкут. Выехали поздно (в 19:45) и за Евпаторией ехали уже в потёмках. У Оленевки никак не могли найти нужную дорогу, там их множество наезжено, и все ухабистые, а некоторые вовсе непроходимые.
Поехали напрямки по каменистому плоскогорью, ориентируясь по звёздам, Луне и огням маяков, и уткнулись в какую-то насыпь. Мы с Павлом вышли с фонариком посмотреть, залезли на эту насыпь.
- Канал, - говорю я Павлу, - чуть не въехали.
- Да, похоже, что это канал, - согласился Павел. - Только что-то я не помню здесь никакого канала. Неужели мы так в сторону загнулись?
Сообщили женщинам, что чуть в канал не въехали, развернулись и продолжили колесить по полям под причитания женщин, которые требовали, чтобы мы прекратили тут в потёмках разъезжать-шарахаться, ещё свалимся с обрыва в море.
Это в самом деле могло случиться. Когда машина въезжала на какой-нибудь взгорок, лучи фар соскакивали с земли, задирались вверх и упирались в абсолютную черноту, за которой - что? А обрыв-то где-то рядом, высотой где пять, где десять метров, а внизу камни и море. Одна надежда на Павлову интуицию и реакцию.
Павел на женские причитания внимания не обращал и на их уговоры становиться на ночёвку прямо вот тут, здесь, в любом месте, завтра утром разберёмся, не поддавался, в чём я его поддерживал, цыкая на женщин:
- Кончайте кудахтать, отвлекаете только!
Поплутав по кочкам, мы выехали... на ту же насыпь, и вылезли на неё теперь полным составом.
- Ой, смотрите, огонёк какой-то слева движется! - закричали женщины.
- Вдоль канала кто-то едет, на мотоцикле или на мопеде, - уточнили мы с Павлом. И через минуту мимо нас проехал мотоциклист прямо по каналу, который, естественно, оказался никаким не каналом, а нормальной, ровной, укатанной дорогой.
- Вот слепые-то, с чего вы взяли, что это канал? - издевались над нами женщины. По дороге мы вернулись к Оленевке, около которой блуждали какие-то два автобуса с отдыхающими в поисках дороги на Атлеш. Мы пристроились вслед за ними, а около двух часов ночи уже устраивались на ночлег в знакомом месте на краю большого автотуристского стойбища.
На Тарханкуте Митя много плавал в чистой прозрачной и холодноватой, несмотря на жару в тридцать градусов, воде с ластами, маской и трубкой, наблюдал медуз, которых по-прежнему боялся, но лишь в мутной воде, когда их не видно и натыкаешься на них вслепую, здесь же совсем другое дело.

3 августа проводили Сашулю, которой надо было выходить на работу, а мы с Митей остались ещё на неделю. 6-го ездили с Митей вдвоём на Фиолент на автобусе. Обалденная красота. Обрыв к морю высотой метров в шестьдесят, чудесная бухта с прозрачной водой, с верхотуры сквозь глубину видно дно - где тёмно-зелёное, где светло-изумрудное, каменные островки словно специально для ныряния.
Спуск крутой, мимо пещер в известняковой верхней части обрыва, мимо родника с прекрасной холодной водой, местами без помощи рук спускаться невозможно, приходится кое-где и брюхом к тропе прижиматься. Внизу нечто вроде пляжика среди нагромождения камней. Народу немного, но есть даже с маленькими детьми, пара палаток стоит.
Ветер в тот день дул с берега, и пекло в бухте невыносимо. Из воды почти не вылезали, ныряли с камней, плавали с маской и жалели, что Сашули нет с нами - такое место прекрасное до сих пор не было освоено!
Впрочем, Крымом мы уже насытились и с нетерпением ждали отъезда домой, тем более, что к камушкам подошли медузы, купание уже не доставляло столько удовольствия, как в первые дни, да и жара надоела.
Знаменательной эта поездка в Севастополь была также тем, что Павел завязал пить с майских ещё праздников и стойко держался, не брал в рот ни капли, даже пива не пил, рыбу свою солёную любимую и то запивал лимонадом, пепси-колой или газводой из сифона, а из солидарности с ним не пила и Милочка, хотя спирт у них в доме по-прежнему имелся для гостей. Присоединились к ним и мы с Сашулей, точнее, я, поскольку Сашуля и так, если пьёт, то чисто символически, и никаких неудобств от воздержания мы все не испытывали. А я ещё собирался и курить бросить совсем, то есть перестать и баловаться даже, и с 17 июля 1986 г. по сей день - держусь...
1 августа 1987 г., там же
19 июля 1986 г. по ЦТ сообщили о причинах аварии на Чернобыльской АЭС (через 3 месяца): непродуманные эксперименты без обеспечения контроля и безопасности. На тот момент погибло 28 человек, лучевая болезнь - у ~200 человек, поражено  ~1000 кв.км, убытки ~2 млрд рублей.
Сегодня (1 августа 1987 г.) в "Известиях" опубликован приговор суда: директору АЭС В.Брюханову, главному инженеру Н.Фомину, его заместителю А.Дятлову - по 10 лет, начальнику смены Б.Рогожкину - 5, начальнику реакторного цеха А.Коваленко - 3, госинспектору Госатомэнергонадзора Ю.Лаушкину - 2 года лишения свободы.
При этом ко всему прочему сообщалось, что "проявив растерянность и трусость, Брюханов не принял мер к ограничению масштабов аварии, не ввёл в действие план защиты персонала и населения от радиоактивного излучения, в представленной информации умышленно занизил данные об уровнях радиации, что помешало своевременной эвакуации людей из опасной зоны".

И ещё из севастопольских впечатлений 1986 года: на Хрусталке сооружают очередной монумент Героям Севастополя - жуткая каракатица огромных размеров, растопырившаяся над бухтой. Напоминает издали покуроченную свастику или паука: одна лапа - это винтовка моряка со штыком, воздетая прямо в небо, другая - его же простёртая к морю длань, третья - нога в громаднющем башмаке, попирающая утёс... Ужас! И всё это за огромные народные деньги, несколько миллионов вбухали!

434

2 августа 1987 г., Севастополь
Из Севастополя мы с Митей возвращались поездом, коптились и парились. Я, еле сдерживая раздражение, читал хвалёную "Плаху" (1-ю часть) Чингиза Айтматова. Господи, сколько фальши! Не лицемерной, нет, не думаю, а просто по незнанию, неинтеллигентности, претендующей на высокую духовность. Убогий дурачок Авдий всерьёз за мессию выдаётся...
В Вильнюсе наш вагон перецепляли от поезда Симферополь-Рига к поезду Москва-Калининград. Стояли четыре часа. Мы с Митей ходили к Институту Математики и Кибернетики (бывший Физики и Математики) Литовской АН, зашли в общежитие аспирантов (в туалет надо было) и в институт.
Я показал Мите, где мы работаем в командировках. Сам-то я, правда, давно уж тут не бывал - вон на месте стадиона рядом с Республиканской библиотекой какое здание отгрохали: Министерство финансов и Верховный суд. А развалюхи ещё не все снесли, тут же довоенные избы ещё торчат кое-где, и люди в них живут.
Дома нас встречали Ирина с Димой и Мишей, Сашуля в колхозе, приехала через день - 15-го. Вечером отметили приезды и прошедшие дни рождения, были дед с Тамарой Сергеевной, Дима, Ирина, Миша, Надежда Григорьевна (Михалыч опять в море ушёл), Шагимуратовы.
16-го вечером смотрели "Бал" Эттори де Скола (?) - чудесный фильм.
17-го вечером ездили с Митей на лодочную станцию (плюс 21 градус, давление 743-742 мм, ясно, ветер юго-западный, западный, слабый). В 20:00 поставили в заливе (всё в том же месте - напротив прохода между островами) 14 балбер. Через два часа сняли одного угря, средненького, и леща на полтора килограмма, а за эти два часа в канале выловили руками с десяток крупных плотвин, одного подлещика и одного леща, полуживых, потравленных очередным сбросом из ЦБЗ. Митя назвал эту ловлю "ловлей бокоплавающих".
"Бокоплавающих" мы завялили, а угря и леща, снятых с балбер, пожарили и угностили ими приехавших к Ужгиным из Кустаная отца и мачеху Михалыча, то есть дедушку и бабушку нашего зятя.
20 августа навестили нас Вова (Сашулин брат) с женой Тамарой, отдыхают по путёвке - поездка по Прибалтике. Квартиру всё так и не получили ещё, хотя ждут со дня на день. Антошка ихний всё по-прежнему у бабушки Тони во Владимире на попечении.
24 августа ездили с Митей во Владимирово. Грибов нет, даже лисичек очень мало. Температура воздуха в августе - 16-21 градус.
19 октября 1987 г., гостиница ИЗМИРАН
Раз уж пошла речь о грибах, опишу весь грибной сезон 1986 года.
Ездили практически только во Владимирово на мотоцикле, пока у меня аккумулятор не украли, и лишь последний выезд был в Богатово, на дизеле, с Серёжей, да когда на Корневку ездил рыбачить - опят набрал.
Итак, первый выезд - 24 августа, практически впустую.
Второй - 30 августа, вечером, в разведку, поехали с Ириной и Митей не столько собирать, сколько посмотреть, что там в лесу делается. Ирина вообще в лесу давно не была и всё просилась, чтобы я её вывез воздухом подышать.
Поставили мотоцикл, как обычно, на пригорке с краю леса, у хутора, где дорога поворачивает под прямым углом налево, и тут же наткнулись на молоденькие подосиновики. Собирали грибы меньше двух часов (с 18:30 до 20:15, включая ходьбу по дамбе через низину и по лесной дороге) и нашли 13 подосиновиков (большую часть нашёл Митя), 11 подберёзовиков и 11 белых - все молоденькие, лишь по одному среднекрупненьких, но очень ядрёных. И почти всё на углу у мотоцикла, в осиннике, только белые - на горке слева от лесной дороги.
Кстати, проехали мы к своему месту из Владимирова с большим трудом. Завязли в грязи сразу же, как только съехали с асфальта. Митя с Ириной помогали выталкивать мотоцикл из колдобины, в которой он забуксовал и захлебнулся, извозюкались, конечно, и обратно мы решили разведать новый путь, подсказанный жителями хутора. 
Поехали по дороге дальше, налево, потом направо и по левому краю объехали "наш" лес, выехали на асфальтовую дорогу, которая вдоль речки Майской идёт в Высокое, по ней поехали направо до пересечения с шоссе, которое ведёт уже на Нивенское, и попали во Владимирово, сделав дополнительный крюк километров в пятнадцать, но зато не по грязи, а по новым и весьма живописным местам.
На следующий день мы с Митей снова отправились туда же сразу по этому новому маршруту и попали под жутчайший дождь - потоп прямо, ливень с градом, пришлось дважды останавливаться и пережидать его на крытых автобусных остановках, очень кстати нам подворачивавшихся по пути. Повезло хоть, что лило, пока мы не съехали с асфальта.
На залитом бурными потоками булыжном участке дороги, недалеко от хутора уже, мы брюхом сели на камень, Митя аж стекло коляски вышиб из места его крепления, но, слава Богу, обошлось без травм и повреждений. На том же углу, что и накануне, мы поставили мотоцикл и опять буквально рядом с ним нашли 19 подосиновиков, 2 белых и 3 подберёзовика. А потом пошли по дамбе через низину в свои обычные места, налево от лесной дороги, и там нашли только два подберёзовика. А казалось бы, какая разница? - чуть поглуше и потемнее разве что.
Следующий выезд - в пятницу 5 сентября. Ездил вечером один в разведку. На углу у хутора, таком урожайном в прошлый раз, - ни одного гриба. Пробежался дальше по "нашему" лесу - нашёл 7 белых, 5 польских, 7 подберёзовиков, 1 подосиновик, кучку молодых опят, немного лисичек, несколько чёрных груздей.
Назавтра мы туда же отправились с Ириной (Митя был в школе) и сразу же за дамбой на входе в "наш" лес, слева от лесной дороги нашли буквально на одном пятачке 15 подосиновиков, а в остальных местах - 17 белых, 15 подберёзовиков, 30 моховиков, чёрные грузди и с полкорзины молоденьких опят.
В воскресенье 14 сентября ездили с Сашулей и Митей. Поехали днём около 12 часов, после того как Митя отбегал на Дне бегуна. Набрали корзину, ведро и полиэтиленовый мешок. Прорва опят очень высокого качества, брали только шляпки, много груздей, волнушек, 3 подосиновика, 12 белых (1 большой), 45 подберёзовиков. За опятами я не поленился даже слазить, обдираясь, на засохшее дерево, торчавшее столбом, на котором опята росли гроздьями почему-то не у земли, а на высоте метра в четыре.
В субботу 20 сентября ездили с Ириной. Набрали две трети корзины и ведро. Половина - молодые опята, но не светлые, как в прошлый раз, а тёмные; чёрные грузди, волнушки, моховики, 3 белых, десятка полтора подберёзовиков - неважнецких.
Вернувшись из этой поездки, я не стал отгонять мотоцикл в гараж, поскольку рассчитывал прокатиться куда-нибудь с Митей в воскресенье, да и лень было, устал, а тут с грибами ещё надо разбираться. Поставил его под окнами, замкнул руль и унёс домой инструменты от греха подальше, что теперь делал всякий раз, оставляя мотоцикл у дома на ночь (я обычно ещё и свет оставлял вкючённым на кухне, сигнализируя вору - смотри, мол, не спят люди, попадёшься). Аккумулятор же не снимал - ну не будешь же всё снимать, что отвинтить можно! Риск, конечно, да разве без риска проживёшь?
Ну, а в этот раз риск не оправдался. Ночь была не просто тёмная, а с ливнем, самая воровская. Утром встал с постели, подошёл к окну, глянул на мотоцикл, и ёкнуло в груди: крышка аккумуляторного бардачка откинута.
- Сашуля, - говорю, - похоже, аккумулятор спёрли.
Оделся, спустился вниз - так и есть. Отвинчивать ничего не стали, просто перекусили провода, а бардачок открыть хоть чем можно. С помощью Мити и прохожего мужика я завёл мотоцикл с толчка и отогнал его в гараж, где он простоял потом больше полугода, пока я не раздобыл новый аккумулятор...
И, наконец, последняя в этом сезоне целенаправленная поездка за грибами была предпринята нами с Серёжей 28 сентября в Богатово, за Полесск, на дизеле Калининград-Советск. Леса там обширнейшие, но не симпатичные, дремучие, глухие, с буреломами и крапивой по канавам в человеческий рост, не всюду, конечно, но по большей части. В таких лесах опята, в основном, только и растут.
Серёжа, однако, в этот раз вывел меня на места поприятнее, почище. Минутах в пятидесяти примерно ходьбы от станции, сначала на север, а потом на восток, параллельно железной дороге. В этот день как раз под утро ударил первый заморозок, трава заиндевела, и грибы мы поначалу собирали обледенелые, потом, когда солнышко пригрело, они отошли.
Я набрал корзину: польских штук 25, подберёзовиков около десятка, 3 белых, 2 подосиновика, остальное опята. Не брал чёрных груздей - там их прорва, а также горькух и прекрасных сыроежек, просто неинтересно собирать, да и тару всю займут сразу, а что дальше делать? Серёжа же набил помимо своей большой корзины полный рюкзак на засолку.
Мы считали, что этой поездкой закрыли грибной сезон, раз уж заморозки начались. Но когда отправились с Серёжей на рыбалку на Корневку (7-го октября), наткнулись на опят и набрали по полиэтиленовому мешку, правда, качество их уже было не то - сыроватые какие-то.
Рыбалка же и вовсе не удалась - ничего не поймали, да и поклёвок у меня лично не было, что, впрочем, не впервой для нас с Серёжей на Корневке.
Ну, а в целом по грибам сезон удачным оказался, особенно по опятам. Белых же было найдено 55 штук, подосиновиков - 53, подберёзовиков - 106. Не ахти, конечно, но ведь и подолгу по лесу не ходили - часа по два, по три, максимум - четыре, лишь с Серёжей в Богатово часов шесть шастали. И грибов нам хватило аж до августа следующего года, то сеть как раз до начала следующего сезона.

435
20 октября 1987 г., там же
25 августа (1986 г.) были в гостях у Лебле. Серёжа пригласил специально повидаться с Кочемировскими, заскочившими навестить Калининград в конце своего отпуска. Внешне они оба почти не изменились, разве что Лена ещё потолстела, а вот запала прежнего - времён борьбы с Гостремом, Брюхановым, Гречишкиным - в них не чувствовалось.
На жизнь свою в Харькове не жаловались, сетовали лишь, что публика тамошняя, даже из ихнего окружения, уж больно специфична по части своих духовных запросов. Можно сказать - совсем без оных. Над Горбачёвым похихикали - слова, мол, слова... Сашуля, кстати, анекдот рассказала: "Горбачёвы семейный подряд взяли - Раиса Максимовна лапшу готовит, а Михаил Сергеевич её на уши развешивает".
Два закона новых выпустили на одну вроде бы тему: "Об индивидуальной трудовой деятельности" и "О нетрудовых доходах". И никак не могут разобраться - где же индивидуальная трудовая деятельность, а где нетрудовые доходы. На всякий случай ретивая милиция южных районов поставила кордоны перед колхозниками, пытавшимися вывезти на рынок свою продукцию, в результате чего цены на последнюю резко выросли, горожане оказались без овощей и фруктов, так и сгнивших на местах произрастания, а местные власти поначалу победно озирались - во как умеем законы в жизнь немедля проводить!
Центральная пресса, однако, их не одобрила - что же вы это совсем уж, братцы, очумели?! В "ЛГ" даже была высказана дельная мысль: а не привлечь ли сих деятелей - борцов с нетрудовыми доходами самих по статье "нетрудовые доходы"? Но, кажется, никого не привлекли.
Впрочем, 27 августа газеты сообщили о том, что приговорен к смертной казни узбекский хлопковый министр (хлопко-очистительной промышленности, кажется). За старые, правда, грехи, ещё времён "эпохи застоя", до закона о нетрудовых доходах. Сотни тысяч наворовал, как пишут газеты, а значит, миллионы на самом деле. Давненько у нас министров не расстреливали. Берия, кажется, последний был. Да с Щёлоковым неясно - куда делся после объявленных разжалований. А так всё на пенсию провожали "по состоянию здоровья"...

4 месяца прошло после Чернобыля и новое ЧП - гибель "Адмирала Нахимова".
23 октября 1987 г., поезд №193 Москва-Калининград
Это произошло вечером 31 августа 1986 года в 23 часа 15 минут через 45 минут после выхода одесского пассажирского парохода "Адмирал Нахимов" из Новороссийска. Вот как описывала события "Советская Россия" (перепечатка в "Калининградской правде" 7 сентября 1986 года).
"Вечером последнего августовского дня одесский пароход "Адмирал Нахимов" вышел из Новороссийска.
Через некоторое время диспетчер порта сообщил по радио капитану "Нахимова" В.Маркову, что к Новороссийску приближается сухогруз "Пётр Васёв", также приписанный к Одессе, и призвал к осторожности, тем более что расхождение судов должно было произойти в ночное время. Аналогичное предупреждение получил также и капитан грузового теплохода В.Ткаченко. Более того, ему было предложено дать возможность пройти пассажирскому пароходу первым.
Дальнейшие действия капитанов никакому логическому объяснению не поддаются. Суда разговаривали между собой по радио, договариваясь о порядке расхождения. После этого В.Марков, капитан "Нахимова", вообще покинул мостик и спустился в каюту, оставив на вахте своего второго помощника. "Пётр Васёв" продолжал двигаться, не снижая скорости. Когда стало очевидно, что возникла угроза столкновения, В.Ткаченко, капитан сухогруза, сбавил ход и даже пытался остановить судно. Однако огромная масса груженого теплохода - свыше 50 тысяч тонн - не позволила быстро погасить скорость. Суда неумолимо сближались.
Вахтенный помощник "Нахимова" не сумел правильно спрогнозировать ситуацию, и, когда принял решение отвернуть с курса, было уже поздно...
В 23:15 на скорости в десять узлов "Пётр Васёв" под углом примерно в 100 градусов всей своей массой ударил в борт "Адмирала Нахимова".
При ударе так называемяа "бульба" - подводный обтекатель в носовой части теплохода - нанесла пароходу пробоину в районе машинного отделения размером в восемь квадратных метров. "Васёв" прекратил движение, а "Нахимов" по инерции продолжал идти вперёд, в результате чего в его борту образовалось рваное отверстие площадью около 80 квадратных метров. По расчётам специалистов скорость поступления воды внутрь парохода составляла 29 тысяч кубометров в минуту. Гидравлический удар нанёс необратимые повреждения переборкам, судно начало крениться и через семь-восемь минут затонуло.
... В эти тяжелейшие минуты люди, находившиеся на борту, предпринимали меры для спасения. Очевидцы рассказывали о том, как члены команды раздавали спасательные пояса, как не растерявшиеся в экстренной ситуации мужчины помогали выбраться за борт женщинам и детям. После того как вскоре же после аварии вода залила машинное отделение и судно оказалось обесточенным, моторист-механик В.Белан бросился включать аварийные генераторы. Освещение включилось на считанные мгновения, но вскоре залило и их. Сам моторист спастись уже не успел...
В этих условиях команда физически не имела возможности спустить за борт многие из спасательных средств, оставшихся на борту. В распоряжении пострадавших оставались лишь спасательные жилеты и плотики...
... Председатель правительственной комиссии, член Политбюро ЦК КПСС, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Г.А.Алиев сказал нам, что вина обоих капитанов - В.Ткаченко и В.Маркова - бесспорна. В тех условиях, при которых произошло столкновение, его вероятность была ничтожно мала. Но преступная халатность капитанов стала одной из причин, приведших к тягчайшим последствиям...
Из 1234 пострадавших удалось спасти 836 человек, подавляющее большинство остальных не сумело выбраться из помещений. Пароход затонул на глубине 50 метров. При проведении водолазных работ по извлечению тел погибших были ещё жертвы.
"Адмирал Нахимов" - трофейный немецкий пароход, построенный в 1926 году и неоднократно модернизированный. Но, по словам министра морского флота СССР Г.Б.Гуженко , его техническое состояние полностью соответствовало требованиям Морского регистра СССР для плавания в районах Чёрного и Средиземного морей. Однако, нанесённый удар был так силён, что его не выдержало бы, пожалуй, ни одно судно."
В "Юности" №9 за 1987 г. - суд над капитанами.

Но и этого мало. Через месяц - Сообщение ТАСС от 4 октября 1986 г.
"Утром 3 октября на советской атомной подводной лодке с баллистическими ракетами на борту в районе примерно 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошёл пожар. Экипажем подводной лодки и подошедшими советскими кораблями производится ликвидация последствий пожара. На борту подводной лодки есть пострадавшие. Три человека погибли.
Комиссией специалистов в Москве проанализирована сложившаяся ситуация. Комиссия пришла к выводу, что опасности несанкционированных действий оружия., ядерного взрыва и радиоактивного заражения окружающей среды нет."
Ещё через три дня: "В течение 3-6 октября 1986 г. экипажем нашей подводной лодки, на которой произошла авария, и личным составом подошедших советских кораблей велась борьба за обеспечение её непотопляемости.
Несмотря на предпринятые усилия, подводную лодку спасти не удалось.
6 октября в 11 часов 03 минуты она затонула на большой глубине. Экипаж эвакуирован на подошедшие советские корабли. Потерь в составе экипажа кроме тех, о которых сообщалось 4 октября 1986 г., нет.
Обстоятельства, приведшие к гибели лодки, продолжают выясняться, но непосредственной причиной является быстрое проникновение воды извне. Реактор заглушен. По заключению специалистов, возможность ядерного взрыва и радиоактивного заражения среды исключается."

А если ещё вспомнить сравнительно недавнее потопление теплохода "Лермонтов" у берегов Новой Зеландии? Или "Суворова", не прошедшего под мостом по Волге у Ульяновска, тому, правда, уже несколько лет минуло.
Но, возвращаясь к лету и осени 1986 г., там ведь ещё было:
- пожар на борту теплохода "Туркменистан", перевозившего пионеров;
- столкновение пассажирских поездов в Користовке;
- взрыв на шахте в Донбассе ...
Как говорится, прорвало и посыпалось! Не знаешь чего остерегаться.
Долго ли так и до всеобщей катастрофы?
(продолжение следует)