4. Вот вам серп. За синевой студенческих билетов

4. Вот вам серп.

Дядю, Тучку и Кешу поселили в одну комнату ещё на первом курсе. В те далёкие времена строительный институт боролся за моральный облик своих студентов и порядок в подведомственных общежитиях. Совместное проживание разнополых подростков в общежитиях  было категорически запрещено.
 Темноволосый Дядя, блондин Тучка и рыжий, какими рыжими только бывают люди, невысокий и полноватый Кеша, или Фёдор Зайцев, как было написано в его студенческом билете, начали свои первые шаги на долгом и тернистом пути покорения науки, как это и принято с первого сентября.
Сначала всё шло хорошо. Ребята скинулись из домашних заначек и приобрели для совместного пользования различный инвентарь. Утюг, кастрюли, сковороду, тарелки, чашки и большое круглое зеркало для созерцания собственных отражений. Купили картошку с макаронами и начали постигать высшую школу поваренного искусства. Посещение занятий не обсуждалось. Вечером, в порядке дежурства, готовили ужин и прилежно учили уроки, днем ходили на занятия и в библиотеку, так продлилось до конца сентября. В один прекрасный, но пасмурный день в аудиторию вошёл заместитель декана Севрюк Иван Павлович.
- Послушайте объявление. С первого октября весь поток выезжает в сельскую местность для оказания посильной помощи колхозникам в борьбе с урожаем. Сбор возле третьего общежития. Явка строго обязательна. Не выехавшие в колхоз будут отчислены.
В аудитории поднялся шум, реакция студентов на данную новость была неоднозначной. Фёдор не на шутку расстроился. Он был домашним мальчиком, увлекался радиоэлектроникой, паял различные штучки и безделушки, читал специальные журналы. Читал он много и везде, чем и умудрился испортить зрение неокрепшего организма. Очки его мало украшали, но без них он не видел дальше собственного носа. Федя никогда не был в колхозе и о физическом труде имел смутное представление. Родители его были убеждёнными горожанами, и дачи не имели. Они всячески ограждали сына от различных упражнений и поощряли усердие сына в учёбе и пристрастии к различным умственным упражнениям.

На сборы и подготовку деканат дал три дня.
Первого октября, ровно в девять ноль ноль, возле общежития собралась толпа по внешнему виду напоминающая сборище беженцев после наводнения. Фуфайки, старые дедовские ватники, вытянутые из сундуков и побитые молью курточки с меховыми подкладками, резиновые и кирзовые армейские сапоги, старые рабочие ботинки и даже поношенный узбекский халат с тюбетейкой, украсили утренний пейзаж студенческого городка.
Среди разношёрстной и разноцветной публики, собравшейся на сельхозработы, местное население отсутствовало напрочь. В городе срочно вспыхнула эпидемия мыслимых и немыслимых заболеваний. Три дня все больницы города работали в авральном режиме, выдавая шланговитым студентам и их расторопным родителям различные справки о неизлечимых и хронических заболеваниях. Местные в колхоз не ездят.
Подали автобусы. Неискушенные в житейских вопросах первокурсники с речёвками и песнями двинулись навстречу романтике.
«Я снова жду осенних холодов,
Мне кажется, они уже подули.
И осень начинается в июле
Внезапным увяданием садов.
Мы не заметили, как все нас обманули,
Охрипнувших в пещерах городов»…

Романтика не заставила себя долго ждать, и началась сразу же по приезду в колхоз.
Девочек поселили в недостроенном телятнике, мальчиков в полу развалившемся сельском доме культуры. Местные колхозные власти были неподготовлены не только к сбору очередного  урожая, но и к приёму городских помощников. Поток электромеханического факультета насчитывающий полторы сотни ещё развивающихся молодых организмов требовал достойного питания и отдыха.  Срочно стали возводить навес для столовой, что решало первую проблему и собирать кровати для решения второй. Кроватей в колхозе нашли не больше сотни.
Декан укатил на разборки с местной администрацией. Вскоре для проведения общегосударственного мероприятия под лозунгом «Победим урожай» и «Поможем студентам в сборе урожая», были задействованы все резервы населения деревни и близлежащих селений.
В первую очередь решили укомплектовать телятник, для чего половину кроватей из клуба было срочно вынесено и отправлено девочкам. В клуб обещали подвезти кровати к полуночи из соседней больницы и интерната для малолетних преступников. На улице два пьяных механизатора стали спешно мастерить из подручных материалов умывальник и обязательное в таких местах отхожее место.
До поздней ночи стучали молотки сельских умельцев, ревел арендованный экскаватор «петушок», лаяли перепуганные собаки, тучами летали голодные комары  в поисках новой, трезвой крови. Повсюду сновали местные жители с несложной домашней утварью: лавками, столами, тазиками. Тазики на целый месяц оказались единственным заменителем бани.  Бани в деревне не было. Деревенские «Мойдодыра» не читали.
Утром над клубом  и телятником гордо взвились красный знамёна.
Весь следующий день ушёл на обустройство быта и изучение местных достопримечательностей. Достопримечательности разнообразием не страдали и ограничились небольшим сельмагом, полки которого сиротливо опустели после первого же набега новоиспечённых тружеников села.
- Так, мужики, нужно отправляться в разведку. Без помощи местного населения нам не выжить. Я тут познакомился с одной бабулькой, она обещала помочь с самогоном и харчами. Правда, не бесплатно. Нужно дров наколоть, - сказал Дядя. Тучка согласился сразу.
- Ребята, может, я тут поваляюсь? – неуверенно простонал Фёдор. - Я и так натаскался этих железок, потом собирал из них кровати, а теперь  ни ног, ни рук не чувствую. Ещё и мозоли натёр. Вот, огромные какие.
На Федю жалко было смотреть. Ноги распухли, пальцы походили на мясные заготовки для колбасы, на лбу красовалась большая лиловая шишка.
- Ладно, сиди, колхозник, сами справимся, только руки помой, и забинтуй, – сжалился над незадачливым работником Дядя. Друзья отправились добывать дополнительное питание у сердобольной старушки без Кеши.