Про отца

Сердце неприятно защемило, отдавая болью в левую руку , от плеча к локтю. Надо бы сходить к врачу. Обязательно схожу, в понедельник. Пропущу один рабочий день, но схожу. Хотя комиссия уже уехала, и пропустить можно смело. Ох уж эта комиссия. Нервы потрепали изрядно, наверное поэтому сердце и пошаливает. Сначала была республиканская. Да, тогда мне досталось. Никогда не думал, за двадцать лет работы в школе, что меня могут не аттестовать. Как снег на голову. « Извините , но вас мы аттестовать не можем. У вас нарушения в учебном плане, вы самовольно переставляете темы. И…», и ещё куча каких-то мелочных придирок. Расстроился тогда сильно, просто опешил, от такой несправедливости. Не ожидал такой неблагодарности, да ещё от кого?
Девчонки сопливые, только окончили университет, и сразу в министерство. На тёплые места, и ничего не соображают. Как они могут судить о моей работе? И директриса хороша. « Извини Евгений, ничего не могла сделать, видимо кому-то ты сильно насолил!»
Кому? Простой учитель музыки и труда, кому он может насолить? Или моё место очень сладкое? Очень обидно тогда было. Только смирился с мыслью, что надо навсегда проститься со школой, начал подготавливать дела к сдаче, как через три дня снова комиссия, теперь уже московская. И всё по новому кругу. Журналы, планы работы, открытые уроки. Через силу заставлял себя ходить на занятия. Руки опускались. А потом собрание по итогам комиссии. И те девчонки из министерства присутствовали, и все учителя. « Странная у вас позиция. Одного из лучших ваших учителей вы не аттестовываете, а откровенно слабых, бездарных, протягиваете на отличников системы образования» Эта пожилая москвичка задала им жару. Сидели, потупившись, красные от стыда, как провинившиеся школьники. И вот тогда и заболело сердце, видимо от радости, что справедливость есть всё - таки на свете. Аттестовали меня москвичи, за что огромное им спасибо. А эти даже и не извинились. Впрочем, бог им судья. Что это я бога вспомнил? Никогда у меня такой присказки не было. Не верю я ни в бога , ни в чёрта. В самого себя верю, в людей верю, в дружбу и любовь верю, а вот в бога не верю. И никогда не верил, даже тогда, когда бабка заставляла учить «Отче наш» наизусть, да тыкала лбом моим в пол перед образами. Что это я вспомнил? Надо собираться, скоро приедет машина. Сегодня пятница, завтра день рождения у внучки. Годик будет. Надо будет как-то удержаться, не перебрать. Гостей много будет, а я ведь если переберу, неуправляемый. Ничего как нибудь удержусь. Потом с сыном сами посидим, потом можно будет. Сын поймёт. Хотя тоже ругать будет, ну да ничего, он родной, подуется и перестанет. Вот уже и внучке годик. Шустрая такая, крикливая. Мать звонила вчера, говорит, что пошла внучка. Надо же, такая кроха, а уже пошла. Вот придёт весна, огород с ней копать будем. Она будет по увалочку топать, а я грядки копать. Вот я уже и дед. Чудно. Давно в погребе сидел, мучил гармошку? Кажется будто вчера. Мать сначала жутко ругалась. И на меня , и на деда Татаринкова. Он мне гармошку старую, разбитую подарил. Ничего что разбитая. Я её тогда починил. Меха заклеил. Планки приладил. Голоса просмотрел, и заиграла. А мать, ни в какую: - перестань душу из гармони вытягивать. Тогда я в погреб и перебрался. В погребе хорошо , тихо, ни кому не мешаешь, сидишь себе пилишь потихоньку. Долго в погреб я нырял, а потом получаться начало. Брат, Юрка, сначала тоже надо мной смеялся, а потом он - то и сказал мне: « Слушай Женька, а ведь ты здорово играешь, лучше Колесника!» Колесник тогда на всех гульбищах играл, девчата от него без ума были. Юрка же и потащил меня на гулянку. Страшно было. Вдруг обсмеют? Ни жив , не мёртв я  был. А Юрка подошёл к Колеснику и говорит: « Отдохни, пойди попляши, Женька тебя заменит» Колесник ухмыльнулся, на меня поглядел. Ну, ну , говорит, пусть заменит. Взял я его гармошку. Она у него знатная была, «тальянка». Чувствую как все на меня смотрят, и кажется будто подсмеиваются. И такая вдруг злость меня взяла. Думаю , ну вот сейчас я вам покажу. И с места в карьер, врезал « Русскую плясовую». Я её по радио часто слушал, и подбирал потом в подвале. А потом «Дунайские волны», « Коробейников», «Валенки» Руслановой. Играю, а сам головы не поднимаю. Потом , чувствую, пляшут люди, а после «Комаринской» и захлопали даже. Голову поднял, а Колесник на меня с таким уважением смотрит. Тут я смутился, свернул меха и отдал ему «тальянку». А он удивлённо так спрашивает: « Когда ж это ты так наяривать научился!? Молодец!! Приходи почаще на гулянки, вместе играть будем!» Так я и начал свою музыкальную карьеру. И пить тогда же начал. А как не выпить? Из уважения , музыканту обязательно стаканчик. Так и пошло и поехало. Мамаша мне потом баян купила, вот тогда я и стал первым парнем на деревне.
            В оркестре начал играть, там и нотам выучился. Пётр Григорьевич, руководитель, часто со мной занимался. Мы с ним дуэтом играли. Он на аккордеоне, а я на баяне. Как с сыном сейчас. Не зря я сына научил играть, не зря. Сегодня с ним тоже поиграем. Отведём душу. Сын уже взрослый. Своя семья , дочь. А давно под стол пешком бегал? Что - то снова сердце побаливает. Ничего, в понедельник к врачу схожу. Вот и машина приехала. Всё , надо выходить. Сигналят. Снега навалило, хоть бы проехать до асфальта. Впрочем, сюда в школу пробилась, обратно легче будет. Вот и асфальт. Ещё двадцать минут и дома. Далеко всё-таки школа от трассы. Хотя место хорошее, воздух чистый, сад. Сегодня же первый день весны. Совсем забыл. Скоро будет тепло. Огородом займусь. Внучка помогать будет. Как у них сложиться, у детей? Сын мечется, ни как не определиться. Конечно после Германии, ему здесь душно, воздуха не хватает. Как и мне после армии. Помню, когда пришёл, столько планов строил. И книжку хотелось написать, и играть с триумфом хотелось. И стихи писал, и сочинять музыку пытался. Почему же всё на перекосяк пошло? Жена любит, я её тоже люблю. Детей у нас трое, помимо сына, ещё две дочери, умницы. А вот что-то жизнь не заладилась. Хочется, чтобы было что-то огромное, радостное. Ан нет, серое всё, как степь после песчаной бури. Только в школе отдыхаешь, с ребятишками возишься. Что-то я совсем расхандрился. Надо про день рождения внучки думать. Да что от себя скрывать. Водочка это всё. Она проклятая. Бросить бы, да не получается. До беды она меня уже не раз доводила. И скандалы дома были, и из школы уходил, два года в колхозе потом на тракторе работал. Но без школы не смог жить. Вернулся в школу. Перестал пить сильно. Вот сейчас только по выходным, да по праздникам. Коврами спасаюсь. Начнёшь ковёр вязать, и вяжешь, вяжешь , не до водки тогда. Хотя бывает и срываюсь. От злости на жизнь на эту. От того , что не получилось в жизни то , что задумывал, то что хотел. Разве об игре на свадьбах, да на гулянках я мечтал? Школа конечно спасает. В школе только и получается всё, что намечаю. Детвора тянется. Не даёт расслабиться. Если бы не детишки, спился бы совсем. А вот теперь внучка, сам с ней заниматься буду. Чтоб настоящим человеком выросла. Если в меня пошла - значит талантливая. А там и внук родится. Знаю точно, что следующий внук будет. Уж с тем придётся повозиться. Если в сына пойдёт, да и моего прихватит, ох и нрав будет. Ну куда-то меня занесло совсем в другую степь. Когда это всё ещё будет. А почему бы не помечтать? Чем плохо? Всё с понедельника ни капли спиртного. Начну жить сначала. Какие наши годы, ещё и пятидесяти нет. С сыном вдвоём, мы дел наворотим. Надо будет поговорить с ним по душам сегодня. Что думает дальше делать? Чем смогу ему помочь? Ну вот и приехали. Спасибо, что довезли до дому. Молодец Сергей, и учеником был хорошим, и сейчас уважает. Много у меня таких учеников, хорошие люди из них выросли. Встречают мои. Радуются. Когда так вот встречают, на душе легко. Хоть и свинья я был хорошая, но всё равно любят. Но теперь всё. С понедельника всё по-новому. Завтра последний раз выпью за здоровье внучки и всё. Решение принял, и сердце отпустило. Завтра за столом скажу тост, о том , что сын теперь хозяин в доме. Разве не так?  Теперь он взрослый. А нам, дедам, можно и на покой. Дед. Странно так. Внучка дедуней будет называть.
            
         
                Ночью, с субботы на воскресенье, он умер. Сказал сыну, то, что хотел сказать. Поиграли дуэтом так, будто в последний раз. Немного поскандалил как обычно, а потом умер. Остановилось сердце. Было ему сорок шесть лет. Жить да жить. Жалко.