Королева

Был тихий , тёплый вечер. Верхний край солнца уже скрылся за горизонтом, и только последние лучи его , освещали наш маленький городок. Я остановился у гостиницы, чтобы прикурить сигарету. Пошарил по карманам. Зажигалка , как всегда , исчезла. Они , зажигалки, исчезают именно тогда, когда нужно прикурить. Я всегда почему-то в такой момент думаю , что её утащила «барабашка». Хотя зачем «барабашке» огонь?
  Зажигалка не находилась, и я стал высматривать в немногочисленной людской толпе, кого - ни будь знакомого. Страшно не люблю просить огня у незнакомых людей, не знаю почему, но это для меня огромный дискомфорт. Блуждая по сторонам в поисках знакомого лица, мой взгляд упал на шикарную женщину, выходившую, из только что припарковавшегося автомобиля. Что-то неуловимо знакомое было в её лице, в фигуре и грациозной походке. « Она же не из нашего города» – подумал я, и внимательно всмотрелся в её лицо. Вы никогда не замечали , что если пристально смотреть на человека, то он начинает чувствовать себя не уютно и сразу пытается найти причину, ища взглядом ваш взгляд? Так было и с ней. На мгновенье, приостановившись, она повернула голову в мою сторону и столкнулась с моим взглядом. Недоумённо изогнув брови, она скользнула глазами по моему лицу и не найдя в нём, ничего для себя интересного, опёрлась на услужливую руку своего спутника, и как королева прошествовала сквозь большие резные двери в гостиницу. Уже глядя ей в спину, я вспомнил её . Это была она, Лелька!
  Я попросил у первого, проходящего мимо меня парня, зажигалку. Закурил сигарету.
Грудь что-то сдавило, к горлу подступил непрошенный ком, а память услужливо подсунула то, что давно было забыто.

       Она была красавицей. Лелькой её звали за спиной, а в глаза её называли Королевой. Да, да, именно так, и никак иначе. Она была неприступна и холодна. Всегда окружённая толпой поклонников и поклонниц, она шествовала по нашему местному «Бродвею» на танцплощадку, а мы открыв рот и откровенно пуская слюну, мечтали о ней , как о Фата Моргане. Иногда она милостиво снисходила к нам , с небес на землю, и обращалась к кому ни будь с немудреным вопросом , что ни будь вроде «Ну как дела , Женя?». И осчастливленный Женька, краснея и бледнея , заикаясь от счастья, невразумительно бормотал  что-то в ответ. Мы все её обожали. Королева же замечала только одного – Мишку, гитариста из ансамбля «Молодые сердца», игравшего у нас на танцплощадке.
Фактурный был парень. Роста выше среднего, с длинными, чуть волнистыми, волосами до плеч, всегда в безупречно белой футболке с короткими рукавами и цвета «индиго», узких джинсах. Играл он на гитаре превосходно, я до сих пор помню его безумно красивые «соло» в медленных танцах. Плотный звук его гитары обволакивал и уводил куда то в даль, туда , где страна грёз и любви, где нет боли и всегда светит солнце. Не удивительно , что за ним бегали все наши девчонки, а парни постарше недолюбливали его за такую популярность.
 В общем, Королева и Мишка подходили друг другу на все сто, они были ровня , и, пожалуй, никто не сомневался, что рано или поздно, они поженятся. Конечно, мы не знали, какие у них отношения на самом деле. Но всякий раз, когда после обязательных «Семь сорок» и «Спокойной ночи вам друзья», танцы заканчивались, и Мишка через всю танцплощадку вёл Королеву к своей «Яве», каждый из нас мечтал быть на его месте и прокручивал у себя в голове самые сладострастные фантазии.
 То лето было очень жарким. Небольшая речка, пересекающая наш город, почти пересохла. Дождей не было с мая месяца и ,в довершение всего, задул «астраханец» - восточный ветер. Он принёс с собой горячее дыхание пустыни и выжег всю зелень. Трава сразу съёжилась и побурела, листья на деревьях пожелтели и свернулись в трубочку. «В такие дни в воздухе всегда пахнет бедой,»- говорили наши старики. Ночь не приносила прохлады, термометр застыл на отметке в тридцать пять градусов.
 Расслабленная жарой, наша большая компания  возлежала на траве в парке. Бутылка холодного сухого вина кочевала по кругу. Стемнело , зажглись немногие, неразбитые «салажатами», фонари. В конце аллеи показалась Королева со своими обожателями.
- Вон Лелька идёт с компанией!- заметил Федька, наш товарищ, очень сильный и крепко сбитый парень. Лелька помахала нам рукой, здороваясь.
- Смирно! Равнение на право! – гаркнул Фёдор. Мы шутливо отдали Королеве честь.
- Дурачки! – фыркнула она и окружённая своей свитой гордо прошествовала мимо нас на танцплощадку.
 - Эх , мне бы научиться играть на гитаре, - протянул Федька, - Или хотя бы мотоцикл такой как у Мишки! Я бы её завёз в степь и ни куда от себя не отпустил!
- Федька, езжай в Волгоград! – серьезно сказал Серёга Слизский.
- Зачем?- недоумённо спросил Фёдор.
- Там губорезки продают дешёвые! – заржал Сергей. Засмеялись и мы. Федька махнул на нас рукой и тоже заулыбался. Бутылка тем временем опустела, а со стороны танцплощадки донеслась « Хоп, хей хоп» Маккартни. Мы гурьбой двинулись на танцы.
Народу было прилично. Протолкавшись на своё законное место, справа от сцены, мы врезали наш фирменный «шейк». За него нас и прозвали «Черви под электричеством».
Это был какой то безумный танец, специально мы не репетировали , но как нам тогда казалось, танцевали мы здорово. Впрочем, так казалось не только нам. Девчонки любили танцевать в нашем кругу и гордо поглядывали на тех, кто был не вхож в нашу компанию.
  Танцы подходили к концу, когда на площадке появилась группа парней , явно кавказцев.
В тот год гостей с гор хватало, они приехали подрабатывать на стрижке овец. Овец было много , а рабочих рук не очень, вот и нахлынул на наш городок поток артельщиков со всего Северного Кавказа. Эти парни были явно навеселе, вели себя по- хамски и нагло, но пока ещё не преступали ту черту, которая была определена нашими неписаными законами. В воздухе запахло хорошей дракой. Мы незаметно присматривались к парням, они были ребята крепкие и видимо не трусливые, раз могли позволить, вести себя так вызывающе. Несколько раз они заказывали «Лезгинку», всякий раз небрежно бросая музыкантам червонцы, и вопя во всё горло «Асса!», носились по кругу , выписывая ногами замысловатые коленца и хищными взглядами рассматривая наших девчат.
 Что бы перебить бесконечную «Лезгинку», кто-то из наших подошёл к Мишке и пошептав ему что-то на ухо , сунул ему червонец. Мишка кивнул головой  и начал мягкий перебор битловской «Хей Джуд». Народ отхлынул к скамейкам, стоящим вдоль ограды, на площадке остались немногочисленные пары. В углу кавказцев возник оживлённый гортанный разговор, потом они громко заржали, и от толпы отделился один из них. Высокий , атлетически сложенный парень пересёк танцплощадку и подошёл к Королеве.
Мы затаили дыхание. Дело в том, что она танцевала только с Мишкой, неизменно отказывая любому из нас на попытки пригласить её на танец. Обычно Мишку на сцене заменял молодой прыщавый парнишка, гордый от сознания того, что он делает одолжение самому Мишке, а Мишка не спеша спускался по ступенькам, и они с Королевой танцевали красиво и величественно.
  Танцплощадка замерла в предвкушении жестокого «облома» , который ожидал самоуверенного и нахального горца.
 - Охх..! – пронёсся по толпе громкий изумлённый выдох, когда, вопреки ожиданиям, Королева улыбнулась в ответ на что-то сказанное парнем, и, протянув ему руку, прошествовала с горцем на середину танцплощадки. Парень крепко прижал Лелькино тело к себе, толпа вновь ахнула, ожидая от Королевы пощёчины, но Лелька поощряющее улыбнулась парню и склонила ему голову на плечо. Тогда изумлённый народ, как по команде, медленно повернул головы в сторону сцены, на Мишку.
- Будет сегодня драка! Ей, ей будет! – сказал, обращаясь ко мне, Фёдор.
Я смотрел на Мишку и думал о том , что у него на душе. Миха был не возмутим. Ничто не выдавало его чувств. Вот только улыбка на его лице была не искренняя, словно приклеенная. И ещё звук гитары. Такого я ещё не слышал у Мишки. Гневный, возмущённый и печальный одновременно, он проникал мне в душу, и мне начало казаться, что не Мишка, а я покинут и раздавлен. Его соло ещё не подошло к концу, а кавказец и Лелька прекратили танцевать, и пошли к выходу. Гитара стонала от боли, что-то просила, а Лелька, оживлённо болтая с партнёром, не обращала внимания и уходила с площадки, сквозь расступившуюся перед ними толпу. Последняя нота долго тянулась ей в след, но не догнав, канула в неестественную тишину, замершей танцплощадки.
      Чтобы прервать томительную паузу, барабанщик дал быстрый счёт, и музыканты врезали «Семь сорок». Миша снял гитару и начал сворачивать шнуры. Он всегда на последней песне так делал, что бы потом, сразу же идти к Лельке.
- Ну, мужики, надоели мне эти придурки! – крикнул нам Фёдор, глядя на разошедшихся горцев. Те, в запале танца, толкали локтями других танцующих, не обращая внимания на возмущенные взгляды и реплики. Он ринулся к кавказцам, за ним начали проталкиваться сквозь толпу и мы. Федька крепко схватил самого буйного гостя за плечо , развернул и, ни слова не говоря, двинул в ухо так, что тот сметая собою других, улетел в левый угол площадки. Началась свалка. Визги девчат, крутой мат, треск разрываемых рубах и вопли боли перекрыли собой бодренькую еврейскую музычку, поднялись над танцплощадкой и проникли во все уголки парка. В ответ послышались милицейские свистки и, дремавший на скамейке наряд, на всех парах устремился к месту нарушения. Драка была ожесточённой, досталось и правым и виноватым. Милиция блокировала выходы, но не могла пробиться сквозь орущую толпу к центру побоища. Пора было сматываться. Серёга Слизский  три раза оглушительно свистнул и заорал :
- Атас!!! Мужики, через забор, а то заметут!!!
   Мы ласточками махнули через ограду, и рассыпались в ночной тьме парка, оставив своих противников расхлёбывать кашу с милицией. Впрочем, они были пострадавшей стороной, и заметать их в  кутузку наряд не собирался.  Место сбора, в таких случаях, у нас было обговорено заранее- на ступеньках у музыкальной школы.
Мы с Фёдором добрались туда спустя минут тридцать. Наши были уже все в сборе и оживлённо смаковали все подробности потасовки. Была полночь. Я попрощался с друзьями и отвалил домой. Несмотря на жару, уснул быстро и  без сновидений.
    А утром примчался Серёга и рассказал, что Мишка - гитарист разбился. Насмерть.
Врезался в «камаз», прошлой ночью, после танцев. От его сверкающей «Явы» остался один металлолом. Мишка умер в больнице, спустя два часа после аварии.
    Хоронили Мишку на следующий день. За гробом шёл почти весь наш маленький городок, даже те кавказцы, с которыми мы дрались. А Лельки не было.
    Наступил сентябрь. Жара спала. И снова наша компания попивала сухое винцо в парке.
Вместе с нами были и те горцы. Да, так бывает. Ребята оказались они не плохие, никого из нас не заложили в милиции, и мы приняли их в свой круг.
     Вечерело. В парке зажглись фонари, в них наконец-то заменили лампы, и буйный неоновый свет залил все аллеи. На танцплощадке заиграл, настраиваясь, ансамбль. В дальнем конце аллеи появилась пара.
- Это Арсен с Лелькой,- с акцентом сказал один из кавказцев, помолчал , потом добавил:
- Дрянь человек!
- И она дрянь!- буркнул Федька, -Ненавижу таких!!!- и сплюнул на землю. Полинявшая, превратившаяся в Лельку, Королева и её спутник прошли мимо. Мы проводили их взглядами в полном молчании. Не нам судить Лельку, кто их знает , что у них с Мишкой произошло. Но в своём жестоком юношеском максимализме, мы считали её предательницей, толкнувшей Мишку к смерти.
   Этой осенью закончилось наше детство, нас призвали в армию и мы шагнули во взрослую жизнь.
Фёдор и Сергей попали в Афганистан. Сергей вернулся оттуда через полгода. Героем Советского Союза. Посмертно. О Федьке в Афгане ходили легенды. Рассказывали как он, будучи санитаром разведроты , что бы напоить водой умирающих от жажды раненых ребят, встал во весь рост под шквальным огнём душманов и обвешанный флягами вразвалку пошёл к ручью. И вернулся с водой. И не одна пуля его не зацепила. А обалдевшие душманы громко восхищались его мужеством.
 А потом жизнь разбросала нас, и каждый пошёл своею дорогой.


 Задумавшись, я не заметил , что сигарета сгорела до фильтра. Только когда она обожгла пальцы, я очнулся от воспоминаний. Выбросил окурок в рядом стоящую урну и побрёл домой. В след мне, из табачного киоска, донеслась музыка. Я прислушался. Это была битловская «Хей Джуд»….


                КОНЕЦ.