5. Потный, Аллах и бутерброды с салом. За синевой студенческих б

5. Потный, Аллах и бутерброды с салом.

 Куратором потока по сельскохозяйственным вопросам был назначен доцент кафедры деталей машин Юрий Петрович Соломатин. Он был штатным куратором по причине семейного одиночества. В свои пятьдесят два года, Юрий Петрович так и не женился, он жил с мамой, своенравной и деспотичной женщиной. Ни одна из претенденток на гордое название жены любимого сыночка ей так и не подошла. Она ревностно относилась к личной жизни сына, ухаживала за ним и лелеяла.
Юрий Петрович увлекался туризмом. Походы были единственным местом, где он мог отдохнуть от неустанной опеки своей мамы. На природе он выпивал, курил и даже приставал к особам женского пола. Два года назад мама умерла. Доцент из ухоженного и аккуратного человека превратился в исключительного неряху. Раньше его за внешнюю схожесть с одноимённым героем фильма «Война и мир» Пьером Безуховым студенты называли просто - Пьер, а в последнее время - Потный. Это прозвище идеально отражало действительность. Он неделями ходил в нестираных рубашках с засаленными воротниками. Дешёвый одеколон, которым пользовался Юрий Петрович, не только не уменьшал запах выделений большого организма, но скорее усиливал их.
Потного студенты не любили. Мужская половина его не любила за придирчивость, женская за неряшливость. Доцент отвечал своим ученикам взаимностью.

Юрий Петрович оценил старания Феди в обустройстве спального помещения, проникся к его производственным травмам, невольно примерил рыжего толстяка к себе, пожалел, немного посомневался, но назначил старшим по хозяйственным вопросам и порядку в доме культуры, с необязательным выездом на необъятные колхозные просторы. Сожаление о своём решении не заставило себя долго ждать.

К ночи пошёл дождь и задул холодный северный ветер. Погода шептала – «Налей и выпей». С шёпотом природы согласились все. Поток разбился после ужина на мелкие и крупные группы. Самая большая группа сгрудилась возле разноцветных друзей. Тучка пел лирические песни и аккомпанировал себе на гитаре. Дядя наливал казённые и доморощенные напитки, Федя подставлял стаканы и алюминиевые кружки забинтованными руками, остальные резали овощи, сало, хлеб, и открывали консервы с килькой в томатном соусе. Начался второй ужин. Ветер утих. Вечер потеплел.
В дальнем углу бывшего дома культуры, а ныне ночлежки для ребят, сгрудились представители солнечного Узбекистана, согреваясь от холода потрёпанными одеялами,  и неотрывно следили за весельем однокурсников. Коран запрещал им участвовать в мероприятиях с потреблением спиртных напитков и продуктов свиного происхождения в любом виде.
Первым несправедливость заметил Федя, которого гладила по голове смазливая девчонка по имени Ирочка и приговаривала:
- Федя, ты на моего кота похож, его Кешей зовут, он тоже рыжий. Рыжие, говорят, счастье приносят.
- Точно, Кеша, и ленивый ты как кот, а ещё они способствуют в денежных вопросах. Кеша трояк гони, мы же с Тучкой за свои всё покупали, - продекламировал Дядя, разливая очередную порцию самогона.
Все выпили за удачное воссоединение города с деревней. Кеша полез в карман, достал деньги и отдал Дяде три рубля, затем снова посмотрел в угол, где сидели узбеки, и неожиданно сказал:
- А давайте узбеков пригласим, неудобно, мы гуляем, а они в углу мёрзнут.
Все согласились. Девочки соскочили с кроватей, составленных вокруг стола, и притянули упирающихся представителей загадочной страны мечетей к себе за стол. Кружки быстро наполнились горячительным зельем местного приготовления и дружелюбно перекочевали в руки приглашённых вместе с огромными бутербродами из хлеба, сала и лука.
- Нам нельзя, - неуверенно запротестовали мусульмане в лице самого старшего из них, - Аллах не позволяет.
- Ми не пьём. Коран, - поддержали земляка ещё несколько человек.
- Коран, Коран, – услышав знакомое слово, с жалкими улыбками на лице загалдели остальные. 
В Кеше заговорил врождённый атеизм и алкоголь.
- Вот, скажи мне, как тебя зовут? - спросил он у самого активного оппонента.
- Рустам.
- Так вот, Рустам, ты здесь видел мечеть?
- Нет, не видел.
- А мулла здесь есть?
- Нет.
- Так откуда здесь Аллах возьмётся, он там, у вас дома остался. Здесь Христос, Будда и Кришна. А они ни водку, ни сало не запрещают. И вообще, - Кеша сорвался на крик, - Не будете пить, замёрзните на хрен. Пейте, говорю!
Рустам единственный учился в Ташкенте и хорошо знал русский язык, за что и стал неоспоримым лидером среди земляков. Он взял кружку в одну руку, бутерброд в другую, посмотрел на собратьев, за ним последовали остальные.
- Пей, сказал, и сразу закусывай, закусывай, - настаивал Кеша.
Все выпили, страшно сморщились и невольно закусили совсем не кошерными бутербродами.
- Ну, что, живы? Я же сказал, Аллах далеко. Всё будет хорошо. Сало – сила, спорт –могила.
- Да, хорошо, тепло, а Аллах далеко, -  согласился Рустам и заулыбался. Узбеки одобрительно закивали, до упора растянули улыбки, глаза закрылись и спрятались за щеками.
Все радостно засмеялись, девушки захлопали в ладоши, кружки снова наполнились.

С этого дня мусульмане первого курса, включая азербайджанцев, татар, туркменов, и всех остальных приверженцев Магомета, перестали брезговать местной кухней.
С этого дня за Федей закрепилось прозвище – Кеша.