Летопись

ЛЕТОПИСЬ

УТРО

Вековым стоном пел Изначальный лес, вне времени, вне пространства. Ни один маятник еще не ходил и не слетали первые листы с календарей. Первым звуком стала песня леса и никогда больше мир не услышал ничего другого, что в такой полной мере могло бы называться звуком. В песне жила печаль и радость, боль и надежда. Прорастали цветы на поляне, пока еще темной, ведь не было солнца, чтобы осветить траву. Траву, залитую кровью, текущей всего секунду назад с черного неба.

Пламя вечности догорало в ветвях, сломанных неведомой силой, упавшей в мох и стонавшей в бессильной ярости. Дух ненависти и страха витал над этим местом. Здесь можно было жить только ради убийства и убивать только во имя жизни, но жизни своей.

Он шел через лес, вытаптывая траву и даже не слыша ее плача. Его новое тело было совершенным и приспособленным для существования и последующей смерти. Душа... здесь все обстояло не так удачно.

Он шел все дальше и дальше, стараясь не глядеть на загорающиеся в небе звезды. Злость и отчаянье съели в нем все чувства и разум его начал мутиться от тепла и света, которые вот-вот дожны были согреть Изначальный лес.

Так было, так есть и так будет. Умрут цветы и родятся новые и ни один человеческий глаз никогда не увидит красоты тех, первых, проросших сквозь холод и темноту.

Он шел все дальше и дальше, чувствуя, как начинает сильнее биться сердце и уже готовый разразиться неистовым плачем, чтобы наполнить грудь живительным воздухом.

И еще ему было страшно, ведь ничто на свете не пугает так как знание. А он знал.

Знал что снова будет утро и будет вечер.

День первый.

ДЕНЬ

Мы идем все дальше и дальше по ухабам и извилинам волшебной дороги. Барды и менестрели.Чаще голодные, чем сытые, но с блеском в глазах, который совсем не похож на голодный; чаще оборванные, чем элегантные, но когда звучат наши песни, никому в голову не придет даже встречать нас по одежке; чаще зрелые, чем молодые, но с огнем юности в душе, который никакими слезами не погасить.

Мы идем вслед за солнцем и никогда не отчаиваемся, когда ему удается обогнать нас, хотя это и происходит вседа, но мы надеемся. Надеемся и греем это надеждой сердца людей, приютивших бедного барда и менестреля, способного лишь песней отплатить за доброту.

Зимой мы поем о зиме, летом о лете, осенью об осени и уж конечно весна сама поет о себе, оставляя нам только аккомпанемент. Зачем петь об осени? Каждая пора дарит нам что-то свое, а вы помните поговорку о дареном коне? Что же касается осени... Ну вот представьте себе: как вы говорите, холод, слякоть и тому подобное, а вы сидите в теплом мягком кресле с бокалом бренди в руке и слушаете шум дождя, бьющегося в окна. Тысячи свечей загораются в вашей душе в такой момент и стихи рождаются сами собой, на радость любимому человеку, живущему... не обязательно с вами, но где-то ведь он есть, правда?

Нет, я не плачу, хотя и вспомнил о свое потеряной лирической теме. В конце то концов, такова специфика нашей профессии. У нас не может быть жен, мы можем только сгорать от любви к той Первой и Единственной, которая где-то там, за горизонтом на вечнозеленых холмах в кружащемся тумане, с запахом цветов. Была она или ее не было, неважно, хотя если не было, то не так больно... Долой уныние! Свет появляется только тогда, когда что-то сгорает. И вообще хорошая песня как и человек, может родиться только в страдании, тогда у нее будет долгая жизнь.

А ведь я уже придумал ее, новую. Быстро? Но ведь и вы уже придумали, и он и она. Песня это тень мечты, неуловимой и прекрасной, летящей мимо вас на крыльях в звездной пыли. Чувствуют ее все и песни свои она дарит всем, но вот услышать ее дано только нам, бардам и менестрелям.

Слушайте, слушайте и записывайте, ведь ее песни прекрасны. Они о сияньи Луны в холоде мирозданья, об алмазных брызгах на траве, о радостях и печалях, а самое главное в них никогда не умирает надежда. Поймать бессмертие, разве не цель?

Нет, нет, это уже не для меня. Я стал мудрым и осторожным у меня другая, не такая удивительная, но для меня сойдет. Видите там, между двумя горнями вершинами кусочек океана? Я то вижу, у меня дальнозоркость. Нет, нет, он там есть. Обязательно есть.

Океан... Бесрайний опаловый простор и песня летящая с высокой скалы в соленых брызгах. Так что я, пожалуй, пойду.

Смысл? Вы хотите найти смысл во всем этом? То есть пройти полмира, чтобы или ничего не найти, или просто спеть песню? Если вы до сих пор этого не поняли, то я вам завидую. Вам есть что искать. У каждого из нас есть свой океан и своя скала, и все мы обязательно когда-нибудь ступим на нее и споем. Споем и не будет песни прекраснее той, которая зазвучит из вашей души.

Я верю... верю...

Посмотрите нам вслед, если не можете пойти с нами. Туда, к горам с белоснежными вершинами, все дальше и дальше. Не пойдете? Есть еще время, но никто не знает, сколько. До свиданья. Встретимся там.

На ухабах и извилинах волшебной дороги.

ВЕЧЕР

Время утекало медленно, как песок в часах. Песчинка за песчинкой отмеряли последние мгновения мира, высыхающего в холодной пустоте.

Трава не гнулась под ветром и облака не рождались в глубине прозрачного неба. Растрескавшаяся земля и застывшее небо уже не могли ничего родить.

Он смотрел вперед и не шевелился, чувствуя снова тот ужасный холод, который должен был бы уже стать привычным, но не стал. Ему пришлось сжиться с ним и идти все дальше и дальше, стараясь обогнать страх и ужас. Делая совсем не то, что хотелось. И очень редко испытывая чистую, ничем не замутненную радость.

Прощай, дитя. Это ложь, что ты всегда был беззаботен и счастлив. У каждого возраста свои заботы, и любая проблема не измеряется в единицах, а просто существует. Сломанная машинка и шлепок матери, также страшны, как и удар нового бампера о дерево тогда, когда ты уже взрослый.

Прощай, юноша. Ты многого не сделал. Не успел или не захотел. Она прошла мимо тебя, а ты всего лишь оглянулся, но ничего не сделал, только поэтому, ты сейчас один. В холодной пустоте из ветра и тумана. Она не прошла мимо и ты бросился за ней и остановил ее. Вы жили долго и счастливо, но теперь...юноша снова один, в холодной пустоте из ветра и тумана.

Прощай, мужчина. Всю жизнь ты думал и боролся. Неважно за что, как долго и зачем. Все эти мысли пришли к тебе сейчас только потому, что песчинки почти уже все на дне и это самое лучшее время, чтобы поразмыслить. А тогда ты верил. Хотел. Был должен. Старался.

Все, что остается - это думать. Больше он уже был ни на что не способен. Время утекло, как вода сквозь пальцы. Глаза продолжали смотреть вперед и холод приближался и снова и пять и как всегда появился этот страшный звук.

Прекрасный звук.

Шелест листвы и плач травы в темноте.

Где-то там растут цветы, которые никто и никогда не видел. Он знал и верил, что теперь-то уж точно сможет на них посмотреть.