Смерть

Не успело утро весеннее напоить росой травы душистые, умыть листву деревьев заспанных, не успели соловьи допеть песни чудные, как взошло солнце красное, божество  веры забытой языческой, протянуло лучи свои к лесам и полям, одарило их красками яркими и засеял весь мир от радости встречи с днем новым.

Ранёхонько  в тереме проснулась девица пригожая, чтобы в церковь сходить помолиться. Родители на ярмарку далеко уехали, ей денег на сладости оставили: порадует себя гостинцами, и скучать, сильно не будет. Вот и решила она в церковь сходить  и на деньги эти свечек поставить, чтоб мать и отец товары побыстрей распродали, и чтоб лихо их в дороге стороной обходило.
Единственною была она дочкою, и отдали  ей всю теплоту и ласку, на которою были только способны сердца родительские, отец и мать. За это выросла она красавицей с сердцем таким добрым, что звали её все Ладою. Не стыдилась она никакой работы, и в помощи никому не отказывала, за это всеми любима была.
Принарядилась Лада, заплела косы русые, спрятала их под платок вышитый и выбежала из терема. Поздоровалась с солнцем, поблагодарила его за день славный, солнечный и поторопилась к заутренней. Бежит девица и радуется всему сердце юное беззаботное. Прибежала к церкви и всплеснула руками, никогда не видела она её такой величественной: заставило солнце сиять  купола золотые на тысячу вёрст, полились слёзы из глаз голубых от зрелища этого. Но не успела девица перекреститься, как увидела слева на ступенях церковных старца. Вздрогнула Лада и отступила на шаг - до того страшным он был. Грязные лохмотья не могли скрыть истощавшего, хворого тела. Впалые щёки казалось, вот-вот прорежут острые скулы, морщинистый лоб наполовину скрывала белая повязка, скрюченные пальцы перебирали уцелевшие струны гуслей, слепые глаза слезились, и старец прервал игру, чтобы вытереть их рукавом. Стыдно стало Ладе, что испугалась она горя людского, решила отдать несчастному деньги, что на свечи потратить хотела. Бог и без свечей молитвы услышит, а старцу обед вкусный будет. Положила в подол старику деньги и уж собиралась уйти, как сомкнулись костлявые пальцы вокруг её тонкого запястья, и потянул старик  девицу к себе. Хотела она вырваться, но таинственный холод заморозил её волю и обжёг нежное сердце. Притянул старик Ладу к себе, увидела она, как глаза его почернели, а тонкие губы искривила усмешка злая:
- За помощь спасибо, не пожалела ты денег для старца слепого, за это я тебя отблагодарю по-своему. Догадалась ли ты, кто я? По глазам вижу, что догадалась, имя мне Смерть…  
Сказала ей Смерть,  что заберёт то, что дорого сердцу девичьему и исчезла.
 
 
Ни живая,  ни мёртвая воротилась Лада домой. Вскоре дошла до неё весть, что отец её решил по дороге  на ярмарку поохотиться, и был убит медведем. Долго плакала девица, да делать нечего. Стала возвращения матери дожидаться. Дорога дальняя матери назад выпала, пришлось Ладе самой хозяйством заняться.
 Как-то раз пошла она на базар, яблоками наливными торговать. Не успела она и половины продать, как налетел ураган, и полил дождь. Поднялась суматоха: кто лавки закрывает, кто товар, ветром подхваченный догнать пытается.  Опрокинул ветер корзину с яблоками, рассыпал их на дороге. Пытается Лада товар спасти, стоя на коленях, его собирает, а люди ураганом напуганные бегут, кричат, яблоки топчут. Тут видит Лада, у женщины, что напротив торговала, ветер рубашки сбросил и потащил по земле. Пытается та последнюю спрятать, плачет, причитает, мол, ткала их, глаз не смыкала, продать не успела,  дети дома голодные сидят, а у неё ни денег, ни товара.…  Стало жалко Ладе её, кинула она свою корзину, побежала за рубашками, на силу их поймала, вернула женщине:
 - Спасибо красавица, товар свой не пожалела и мне помогла, за это отблагодарю я тебя по-своему. Узнала ли ты меня?
 И сказала ей Смерть,  что заберёт то, что дорого сердцу девичьему и исчезла.
Воротилась девица домой, а ей рассказывают, что мать её в дороге скончалась от неведомой болезни. Долго плакала Лада, и не было, кому её утешить, осталась она одна на белом свете.
           Время идет, слёзы высушивает. Лада хозяйкой настоящей стала, всё успевает, со всем справляется. Проснулась она как-то ночью от шума и криков,
дом соседский горит. Слышит стук в дверь, открывает, а там соседка стоит, к лицу тряпку прижимает:
 - Прошу помоги… печёт… спаси меня. Мать твоя на травах зналась, так, наверное, и ты знаешься.
 Отняла женщина тряпку, а там, на пол лица ожёг страшный. Бросилась Лада к снадобьям, нашла нужное, на тряпицу налила, к ране приложила:
-Третий раз ты мне помакаешь, не  уж-то  не догадывалась, что я снова могу прийти?
-Догадывалась, только мог это быть и человек в помощи моей нуждающейся, а тебе всё равно забрать у меня уже нечего.
Засмеялась ей смерть в ответ:
-Недооцениваешь ты моей хитрости и  коварства: когда меня не ждут я тут как тут, когда зовут, я не слышу; я приношу с собой боль и разрушение, страданием и печалью наполняю людские сердца; многие храбрейшие воины меня боятся, так  мне ли не знать, как отблагодарить тебя? Хотела я твоё сердце испортить, да не смогла, и поэтому заберу у тебя самое дорогое. Следующий раз мы с тобой увидимся очень ни скоро, брать мне у тебя теперь действительно нечего.
Сказала это Смерть и исчезла. Глянула Лада на свои руки, а они глубокими морщинами покрыты. И поняла, что лишила её смерть юности беззаботной.