Белый ящичек, или про лики

В мире больше идолов, чем реальных вещей;
это мой "злой взгляд" на мир, мое "злое ухо"...

Фридрих Ницше 

_____________

Воспоминание это из моего раннего детства. Мне около четырех или пяти лет. Я – единственная дочь в семье.
Это были времена глубокого застоя или, как я это называю, советский коммунизм. Если постараться и запастись временем, можно было иметь многое. Описывать, что это такое нет нужды. А поэтому считаю нужным напомнить только, что религиозные убеждения советских людей должны были быть сугубо атеистическими.
Жили мы в доме фасона шестидесятых годов с высоченными потолками и раздельным санузлом. Вся семья работала, а я иногда посещала детский садик, что перед домом. Ребенком я была болезненным, а это значит, что стоило мне появиться в саду после болезни, как снова через пару-тройку дней отправлялась на больничный с мамой. И так продолжалось все то время, пока обычные дети проводили свое время в группах с воспитательницами, подрастая в коллективе.
На сегодняшний день, я могу вспомнить лишь одно-два события из моей «активной» детсадовской жизни. Но они здесь не важны. Рассказ о другом.
Я всегда для окружающих была ребенком спокойным, загадочным и тихим. Родители радовались. В столь детском возрасте я была сама себе на уме. Всегда жила какой-то параллельной жизнью, только своей. Постоянно, делая что-то или думая о чем-то, я не забывала о своей второй более реальной для моей сущности действительности. Если меня интересовала какая-либо тема в силу дефицита опыта или информации, я шла к родителям с расспросами. Но и подтвердить родительские слова не забывала личным тестом. Внешне я отличалась прилежанием и предсказуемостью, но настоящая я – это совершенно другой ребенок. И удивительно, что сама понимала это даже тогда.
Я не помню, что за пора года стояла на дворе, да это и не суть. Помню отчетливо, что случилось мне остаться одной дома. То ли мама вышла в магазин (а времена-то помните какие, что продукты приходилось в буквальном смысле добывать), то ли в сберкассу, то ли что-то в этом духе.
Так вот, осталась я одна. Делай, что хочу, и никто не заметит.
Отвлекусь на детализацию того времени.
Поскольку наша квартира состояла только из двух комнат, приходилось размещаться таким образом. Папа и мама в отдельной комнате с телевизором, я и бабушка в так называемой спальне. Мне нравилась моя компания. Ночевать с бабушкой -  это здорово для ребенка. Это каждую ночь, если ты просишь, тебе чешут спинку. Если долго упрашивать, читают пятый раз любимую книжку про Карлсона. И многие другие ребяческие блага, не понятные взрослому.
Полновластной хозяйкой нашей комнаты была, естественно, бабушка. Повсюду ее мебель и обстановка. Моей была коробка с игрушками да коляска для куклы.

На большом широком платяном шкафу стоял небольшой белый шкафчик. Его функциональные обязанности я понять никогда не могла. К нему никогда не притрагивались. Его не открывали. Он просто жил вместе с нами. Своей секретной обособленностью.
Следовательно, вопрос необходимости в быту этого ящичка был не ясен. И что естественно для меня, родителям и бабушке ни слова и ни вопроса. Проходя мимо ли, долго лёжа на спине ли, сидя возле игрушек ли, я всегда долго мучилась и фантазировала о содержимом этого тайника.
Какие только мысли не приходили в голову! Я мечтала о многом. Но всегда непременно этот ящичек был связан с моей жизнью и моими детскими хотелками. Конечно, это игрушки. Временами глядела на шкафчик, что белел на шкафу, и гадала, что же там может быть для меня припасено. То ли подарки к Новому году, то ли ко Дню рождения, а может, там вообще что-то очень ценное. На этой почве у меня разыгралось буйное убеждение, что там восемнадцать (почему именно столько?) миллионов советских рублей.
Об этой сумме я заговорщицки рассказала лучшей подруге с первого этажа. Наши бабушки дружили. И эта история закономерно быстро вылезла наружу. О ней узнала вся семья. И не только моя. Только представьте себе, в такое время и владеть миллионным состоянием в ящике на шкафу. Ко всему прочему глупый ребенок растрезвонил об этом всем детям из дома!

Я не могу сказать, о чем подумали родители с бабушкой. Но я методично продолжала искать случая, чтоб влезть в ящик. Я следила за бабушкой. Наверняка ключ от тайника должен был где-то спрятан. И вот усилия однажды были вознаграждены. Я обнаружила, как обычно, роясь по карманам в поисках заветного ключа, вначале какую-то кисть, потянула, и вслед за ней вылез отмыкающий инструмент – фигурный ключик. Я была на седьмом небе от счастья.
Повторюсь, мне около пяти. Я маленькая девочка. Шкаф высокий, а то, что на нем, еще выше. Добраться до замка сложно, но при моем огромном желании и упорстве возможно.

Возвращаюсь к истории про маму. Значит, я осталась одна дома и у меня появилась возможность вскарабкаться к белому ящичку и подглядеть вовнутрь.

Я приставила один стул - маловато.
Надстроила табуретку. В самый раз!
И очень аккуратно подтянулась к скважине. Но страх, что тайна будет раскрыта, и мне нечего будет хотеть узнать, очень напугал меня. Поэтому для утоления моего любопытства хотя бы наполовину, я всего лишь приоткрыла дверцу и заглянула одним глазом вовнутрь. Второй глаз я специально закрыла, чтобы тайна оставалась тайной. Чтоб оттянуть полное удовлетворение.
То, что я увидала, нисколько не прояснило загадки. Там оказалось темно, пахло старым, и разобрать удалось лишь глаза, сильно выделяющиеся во мраке.

Я убрала все следы своего расследования. Мама вернулась домой и не заподозрила моих инсинуаций.
Я была заинтригована пуще прежнего. В моем распоряжении был ключ (о том, что я знаю, где бабушка его прячет, я не сказала). Стоило мне остаться в одиночестве, как я шустро бежала за стулом и табуреткой и карабкалась наверх.
И каждый новый раз я приоткрывала дверку совсем на чуть-чуть шире. Это был и страх и любопытство вместе, взбитые в плотный коктейль мании мной и моими родителями.

Бог знает, сколько бы это продолжалось. Но вот в один из вечеров бабушка сообщила, что желает показать мне кое-что очень секретное и важное. Пригласила в нашу комнату и плотно закрыла за собой дверь.
Я в ожидании лежала на кровати, предвкушала увидеть ответ в белом ящичке. Сердце мое колотилось как бешеное, я не могла вымолвить и слова, я ждала. Но ждала со странным чувством в душе. Я знала, что наступает финал моим фантазиям. Именно сейчас пелену сдернет сама бабушка, а не я. Но и одновременно радовалась, что не узнала разгадки самостоятельно, нарушив все запреты родителей. Я просто тешила свою значимость в параллельной жизни, как бы утверждаясь и в детской самостоятельности, и в послушании родителям.

Если бы мы были на цирковом представлении, тогда уместна была бы барабанная дробь.
И что же ? Я на пределе.
Бабушка открывает свой белый потайной ящичек. Боязливо озираясь, она следит за моей реакцией.
Я продолжаю лежать, глаза мои в ужасе расширяются, и я осознаю и ощущаю всем естеством кошмарное разочарование, мои ожидания свергнуты с пьедестала.
Из глубины дощатого ящика на меня пучится лик с иконы Николая Чудотворца. Между прочим, мне тогда же показалось, что слишком уж злобно глядит он на меня и как бы грозит пальцем. Сбоку была прикреплена еще и икона Святой Девы Марии.
На тот момент мне все стало неинтересно. Я поникла. Бабушка вещала о божественном, а меня не волновало. Скажу больше, я не слышала ее. Мне было противно от того, что я сама себя обманывала.
Такого по силе разочарования я не испытывала больше никогда в жизни. Может, для детского восприятия – это стало настоящим явлением и откровением. Не уверена.

В тот вечер я расплакалась. Бабушка не поняла, что со мной произошло. И истолковала родителям это так, будто у ребенка завелся бес. Напугала всех и сама впечатлилась моей реакцией.   
После такого поворота событий ко мне стали присматриваться внимательнее. Иногда замечали разные глупости, свойственные детскому возрасту, и живо искали объяснения моим выдумкам. Родители отчего-то часто думали о плохом и том самом бесе во мне. Бабушка молилась.
Так я познакомилась с иконами и религией. Русской православной и беспощадной. Вот таким странным путем, сотканным из благих намерений.