Это все осень...

    Это всё осень... Я точно знаю, что эта чертовка с мокрыми глазами и холодным дыханием просто решила поиграть. Вот только объект для своих игр она выбрала неудачный. Она выбрала людей и их сердца…
     Именно осенью, когда природа, по мнению большинства, увядает и теряет свою привлекательность, чувства человеческие, чувствуя  приближение холодов, стараются вырваться наружу, забурлить и захватить все дышащее полностью, пока еще не поздно. Этот осенний всплеск своего рода протест против предстоящей долгой зимы, когда придется прятать себя под огромными шубами  и вязаными шапками. Осеннее состояние – самое грустное и лирическое, самое романтичное и разноцветное. Осень вообще – самая необычная пора года, когда все приобретает оттенок особой теплоты и излучает бархатный свет. Поэтому и чувства рождаются осенью точно такие же: бархатные и теплые.
     Нет? Другое мнение? А вот Надя думала именно так. По натуре своей она была романтиком и считала осень великим шедевром природы. Надя любила осень особой грустной любовью, которая постоянно жила в ее сердце по отношению ко всему окружающему миру. Причину этой постоянной грусти Надя не знала сама, но она к ней уже привыкла и не пыталась от нее избавиться.
     Надя – очень целеустремленный и ответственный человек. Если она ставит перед собой цели или задачи, то во что бы тони стало старается реализовать свои амбиции. Может быть, именно по этой причине Надя предпочитала общество Григория Печорина и Андрея Болконского шумным компаниям своих сверстников. Просто Надя не любила тратить зря время, а всякие дискотеки и посиделки она считала пустым времяпровождением. Ей больше нравилось ездить в библиотеку и на научные конференции, где каждый раз можно было узнать что-то интересное, чем бесцельно таскаться по улицам, развлекаясь лишь глупыми разговорами.
     Естественно предположить, что друзей у Нади было немного. Точнее – всего одна подруга Марина, с которой Надя дружит еще с первого класса. Но эта Марина никогда и ни в чем не подводила Надю, любила ее искренней дружеской любовью и разделяла ее лирическое отношение к миру.  Подружки вместе ездили на свои конференции, вместе работали в библиотеках города (где их, кстати, уже все знали по имени - так часто они там вырисовывались), вместе ходили по театрам и музеям.
     Однажды Марина не смогла поехать в библиотеку с Надей. Что ж, пришлось девушке ехать одной, т.к. Надя не могла себе позволить роскошь откладывания дел на потом, будучи человеком целеустремленным и ответственным, как уже было сказано выше.
- Книги по религии Ближнего Востока, пожалуйста, - попросила Надя
- Уже религия? – с улыбкой поинтересовалась библиотекарь. – Интересно, что будет в следующий раз.
- Не знаю. Чем увлекусь и заинтересуюсь, то и будет.
     Взяв свои книги, Надя направилась к свободному столику в читальном зале. Развернула. Стала читать. Надя читала очень внимательно – внимание четко отражалось на ее лице – попутно делая записи в своей тетради. Видимо, религия Востока на самом деле очень интересная вещь, т.к. Надя просидела за чтением различных книг около трех часов. Впрочем, Надя просидела бы еще дольше, но ее отвлекли:
- Можно я к тебе подсяду? – спросил молодой человек весьма приятной наружности, еле держащий огромную кипу книг.
- Конечно, - участливо ответила Надя.
- Спасибо, - молодой человек любезно улыбнулся и принялся раскладывать свои книги, которые оказались психологическими. - Меня зовут Вадим.
- Меня Надя.
- Очень приятно, Надя.
- Взаимно, Вадим, - сказав это, Надя поняла, что говорит неправду, т.к. ей было решительно все равно, кто это, что он делает, чего хочет. Более того, ее даже немного раздражало его присутствие, ведь он нарушил то волшебное уединение, за которое Надя и любила библиотеки. 
     Прошел час. Надя, не обращая ни на кого внимание, продолжала конспектировать свои книги. Молодой человек рядом все время порывался завести разговор, но Надя не давала ему этой возможности.
- Ты  такая необщительная, - заключил, в конце концов, Вадим.
- А тебе дело? Какая есть, такой и останусь! – слишком резко даже для самой себя ответила на замечание Надя. – Я сюда хожу заниматься, а не знакомства заводить. Так что лучше оставь меня в покое.
- Ладно. Как хочешь.
     И Вадим перенес свои книги на освободившийся соседний столик. Надя вздохнула свободнее. То, что она была необщительной, Надя знала и сама. По большому счету, ей даже не хотелось быть общительной. Всю ее жизнь лучшими друзьями были герои книг и Маринка. Да, Маринка. Надя вдруг вспомнила ее:
«Интересно, почему же она не смогла поехать? Наверное, что-то серьезное. Надо будет позвонить, как домой приеду»
     Надя была полностью поглощена своими мыслями и учебниками и даже не замечала, что из-за соседнего столика на нее жадно уставились два черных глаза Вадима. Лишь уже собирая книги, Надя почувствовала на себе этот тяжелый взгляд, который, надо сказать, очень удивил ее – она не знала за собой ничего такого, что могло бы привлечь внимание молодого человека, тем более такого симпатичного. Поэтому, скривив свое лицо в недовольную рожицу, Надя вышла из читального зала.
     Придя домой, Надя первым делом позвонила Марине.
- Привет Маринка.
- Здорово. Как съездила в библиотеку?
- Хорошо. Плодотворно время провела.
- Как обычно!
- Ага. А ты почему не поехала, а то ты мне так и не сказала?
- Я ездила уточнять одну вещь.
- Какую, если не секрет?
- Не секрет, конечно же! Я еду в Бельгию.
- Что?!
- В Бельгию еду.
- Зачем? То есть, когда?
- Через месяц. Родители устроили.
-  На сколько?
- На год. Может,  и больше,  как получится.
- А почему раньше молчала?
- Да я и сама толком ничего не знала. Вот папа вчера сказал, я и поехала сегодня уточнить все. Оказалось, что возможность такая на самом деле есть.
- Я за тебя рада! – с искренним чувством сказала Надя
- Я за себя тоже! – поддержала ее тон Марина
- Через месяц, да?
- Да. Но за этот месяц надо уйму документов оформить, вещи собрать и все такое.
- Ну, это понятно. В школу хоть ходить будешь?
- Ну естественно!
     Вот так и поговорили подружки. Надя на самом деле была рада за подругу. Жаль ей было только их дружбы, ведь у Нади больше никого нет. Конечно, есть и Интернет, и телефон и почта пока что работает, но живого общения будет недоставать.
« Ничего, - думала Надя. – Зато как мы будем рады видеть друг друга через этот год!»
     Следующую неделю Надя провела за учебниками и научными работами. У нее совершенно не было времени даже на театр или выставки – она целыми днями читала, учила, потом опять читала и опять учила. Нормальному человеку может показаться странной такая влюбленность в изучение какого-либо предмета, но Надя на самом деле находила огромное удовлетворение в  учении  и познавании неизведанного, открытии  новых горизонтов, совершенствовании своего разума. Конечно, она много проигрывала из-за своей необщительности, ведь из общения с людьми можно вынести массу интереснейших фактов. Но дело в том, что Наде на самом деле это было безразлично, она совершенно не страдала, а, возможно, даже втихаря и радовалась своей замкнутости, ведь в этом случае ей никто не мешал заниматься тем, что ей было на самом деле интересно – поглощать знания, впитывать науку в себя. Предпочтение Надя отдавала физике, которую считала самой интересной, необычной, самой логичной и естественной наукой, без которой нельзя и шагу ступить в этом мире. Марина же сходила с ума по истории, которой просто упивалась, зачитываясь разнообразнейшей литературой.
     Как-то Надя с Мариной выкроили все-таки время для того, чтобы  пойти в театр. Дворец Мельпомены был для них чем-то не от мира сего, чем-то таинственным, чем-то, что заставляло забыть обо всем на свете и жить жизнью сценических героев. На этот раз девушки решили пойти на «Чайку» великого Антона Павловича.
    Вечер был классически осенний: белесый, сырой, ветреный, с вкраплениями дождя, мелкого, но довольно частого. Настроение было соответствующим погоде и отвечающим требованиям театральной обстановки.
     В театре уже шуршали платьями и гудели дамы, разговаривали в уголках и мило улыбались кавалеры. Войдя в фойе, Надя и Марина переглянулись и обнаружив на лицах друг друга искры ликования, улыбнулись. Сдали верхнюю одежду, купили программки и направились занимать свои места.
     Надя сидела рядом с каким-то очень симпатичным молодым человеком, чье лицо ей показалось знакомым, но она совершенно не помнила, где и когда могла его видеть. Этот молодой человек во все глаза смотрел на Надю и улыбался – видимо, он тоже встречал где-то Надю, но в отличие от нее помнил, где и при каких обстоятельствах.
- Привет, - бойко сказал парень, когда Надя опустилась на свое кресло рядом с ним
- Привет,- отреагировала Надя, жадно всматриваясь в красивое лицо, пытаясь вспомнить, кто же это такой.
- Что, не помнишь меня?
- Нет, - все еще напрягая свой мозг, ответила девушка
- Я Вадим. Мы с тобой познакомились в библиотеке. Ты еще меня раскритиковала, что я мешаю тебе заниматься.
     Надя внезапно прояснила для себя все, вспомнив обстоятельства встречи в библиотеке. Теперь, когда Вадим ничем ей не мешал, она посмотрела на парня независимо, критически. Это был на самом деле красивый молодой человек, с грустными черными глазами.
- А я Надя, если забыл.
- Да нет, не забыл.
- Приятно слышать. Это моя подруга Марина, - проговорила Надя, указывая на любопытно высунувшуюся Марину.
- Очень приятно, Вадим.
- Взаимно.
- А я, если честно, думал, что у тебя, Надя, друзей нет, - робко сказал Вадим, глядя Наде прямо в глаза.
- Как видишь, ты ошибся, - язвительным тоном парировала Надя. -  Но не на много, т.к. Марина – мой единственный друг и соратник.
     Тут  поднялся занавес, и публика смогла обозревать «часть парка в имении Сорина. Широкая аллея, ведущая по направлению от зрителей в глубину парка к озеру, загорожена эстрадой, наскоро сколоченной для домашнего спектакля, так что озера совсем не видно. Налево и направо у эстрады кустарник», как написал сам Чехов.
     Спектакль сразу же захватил все внимание собой - постановка на самом деле была чарующей. Поэтому, когда наступило время антракта, Надя и Марина даже немного удивились его приходу, но, тем не менее, встали и направились в буфет. Народ здесь уже сформировал ровненькую линию. Вслед за подружками сюда вошел и Вадим.
- А ты что, один? – поинтересовалась Марина.
- Да.
- И не скучно? – спросила Надя.
- А я сюда прихожу спектакли смотреть, а не общаться, - ответил молодой человек и лукаво посмотрел на Надю.
- Ясно с тобой все, - сказала Надя и тут же повернулась лицом к буфетчице, которая уже подавала ей чашку чая. – Марин, твой чай, возьми. Так… - бормотала про себя Надя, осторожно обхватывая ладонью горячую чашку. – А это мне. Ну, идем за столик.
     И подружки направились к пока что свободному столику. Но своим уединением они наслаждались минут десять. Потом к ним подсел нетрудно догадаться кто – Вадим.
- Можно? – робко спросил он
     Надя недовольно на него взглянула, но ответила утвердительно. Начался самый обычный при знакомстве разговор: об интересах, о книгах и музыке – о всякой  всячине одним словом. Вадим оказался очень обаятельным молодым человеком, много знающим и интересным собеседником. Надя поймала себя на мысли, что она слишком предвзято относилась к нему, предварительно не разглядев в нем милого и доброго малого. Однако это не мешало ей отвечать на все вопросы и утверждения довольно-таки агрессивно.
      Здесь надо отметить, что Надя никогда не общалась близко с представителями противоположного пола. Ее неведение и ее неопытность в этой области человеческих взаимоотношений и стали основной причиной ее агрессивности, которую она выражала по отношению к Вадиму. По большому счету, Наде самой становилось страшно от тех грубых и резких речей, которые, казалось, лились сами собой из ее уст.
- А мне интересна психология, - ответил Вадим на Маринин вопрос об увлечениях
- А мне история, - поддержала разговор Марина
- А тебе, Надя, что интересно? Чем увлекаешься? – поинтересовался молодой человек
- Да уж не психологией – это точно!
- Почему же так категорично насчет психологии? – удивился ее тону Вадим. – Разве в этом что-то плохое есть?
     Надя и сама знала, что плохого в этом нет ничего, а  наоборот - это очень интересная наука. По большому счету, Надя даже испугалась своей грубости. Но позиция полнейшего равнодушия и даже неприязни ей представлялась самой удобной и правильной. Поэтому она ответила:
- Потому что я считаю, что психологи тратят огромное количество времени, изучая нервную систему других людей, а на себя не смотрят!
- Они не изучают, а помогают другим людям, - робко ответил на Надино замечание слегка обиженный парень.
- Помогают! – передразнила Надя. – Они говорят людям то, что они и так уже давно знают, просто формулируют мысль заумными словами.
     Бедный Вадим! Он совершенно не понимал причину этой агрессии, исходившей от Надя и направленной на него. Ему на самом деле нравилась эта дикарка, которую ну никак не удавалось приручить. Поначалу ему даже было интересно, получится ли у него завоевать симпатию этой девушки или нет. Но теперь, когда все надежды уже оставались в прошлом, он начинал чувствовать какую-то обиду, какую-то грусть за то, что столь интересный человек, каким была Надя, так плохо к нему относится, хотя для этого нет никаких причин, ведь они друг друга совсем не знают.
     Тут затрещал звонок, возвещающий о том, что пора было занять свои места в зрительном зале. Надя пошла первой. Марина и Вадим немного задержались.
-  Слушай, Марин, ты не знаешь, почему она так со мной? Я ведь ей ничего не сделал, - жаловался парень
- Она со всеми так. Просто это очень самодостаточный человек, который не нуждается ни в ком. Я вообще удивляюсь, как это мне удается с ней общаться. Она, можно так сказать, дикая.
- Да уж! Я заметил. Но почему?
- Не знаю. Она всегда такой была.
     К этому моменту они уже подошли к своим местам в зрительном зале. Вадим, садясь, как и раньше,  рядом с Надей, посмотрел пристально ей в глаза. Лишь теперь он разглядел какую-то особую грусть в них, какую-то печаль, глубокую и тяжелую. Наверное, именно эта грусть и предавала взгляду Нади такую особенную прелесть и бархатистость.  Вадим внезапно определил для себя, что перед ним светились особенным грустным светом самые красивые глаза на свете, заставляющие все внутри колыхаться из стороны в сторону. 
     А Надя? Естественно, что она не могла не заметить этого долгого и многозначительного взгляда Вадима. С одной стороны ей было безумно приятно ощущать его на себе, но с другой она просто не понимала его причины. Но эти черные глаза… Надя поняла, что уже давно мечтала, чтобы на нее посмотрели именно эти нежные глаза. Но, испугавшись того, что ее мысли могут быть прочитаны по этому взгляду, она немедленно отвела глаза и уставилась на сцену, на которой уже начиналось действие второго акта.
     По большому счету, ни Наде, ни Вадиму не хотелось больше смотреть спектакль. Их больше занимали их собственные мысли, посвященные друг другу. Если Надя думала о том, что этот молодой человек очень даже симпатичный, то Вадим думал лишь о том, почему Надя так груба и закрыта от всех. А  эта девушка все глубже и глубже пробиралась во все уголки его  сознания и, казалось,  не собиралась оттуда уходить.
     Надя на самом деле предпочитала жить в своей скорлупе, не показывая даже кончика носа окружающим и уж тем более не рассказывая им о своих чувствах, мыслях и желаниях. Даже Марина, которая была единственным близким человеком, не знала даже и четверти всего того, что творилось в голове и душе этой одиночки. Надя всегда точно знала, чего хотела, о чем мечтала, ее мысли всегда придерживались определенного направления, которое, естественно, задавала себе сама Надя. Но теперь… Она сама не понимала, что за чувство нахлынуло вдруг на нее. А, да, это же была осень – самая грустная ипостась природы, самая чувственная и бархатно уютная. Но именно теперь она решила поиграть с человеческими сердцами… Зачем не понятно…
     Спектакль закончился бурными овациями в адрес актеров. Надя и Марина были на самом деле потрясены столь замечательной игрой и постановкой. Хотя поначалу Надя и не обращала внимания на то, что  творилось там, на сцене. Поглощенные своими эмоциями, подруги направились к гардеробу. Сзади них плелся Вадим, явно погрустневший и чем-то озадаченный. Просто Вадим целиком и полностью посвятил себя размышлениям о Наде, которая, видимо, никак на него не реагировала, а если и реагировала, то крайне отрицательно.
- Ну, Вадим, пока, - сказала Марина при выходе из театра.
- Пока Марина, пока Надя.
- Всех благ тебе, - холодно отреагировала на прощание Надя.
- Может, еще как-нибудь встретимся? – неуверенно спросил Вадим. – Так,  просто посидим, поговорим…
- А что, это идея! – поддержала Марина.
- Не знаю. Как получится, - ответила Надя.
     На самом же деле Надя просто загорелась все при мысли о том, что они с Вадимом еще обязательно встретятся. Естественно, что внешне она никак не проявила своей радости.
- Так, может, вы мне свои телефоны оставите? – попросил Вадим.
     Марина написала на розовом листочке из своего блокнота несколько цифр и подала Вадиму. Надя даже не шевельнулась по этому поводу, а лишь изрекла:
- Звони Марине если что. Она мне все передаст.
- Ладно, как хочешь, - сказал с грустью в голосе Вадим.
- Ну, пока, Вадим.
- Пока.
- Всего доброго.
     По дороге из театра Надя и Марина оживленно обсуждали спектакль. Они всегда ходили пешком, как долог бы не был путь. Из-за ходьбы и разговора о спектакле Надя даже отвлеклась от своих мыслей по поводу Вадима. Но тут Марина вдруг сказала:
- А этот Вадим интересный парень…
- Что же в нем такого интересного?
- Он общительный, умный, обаятельный, веселый. Одним словом – хороший.
- А по-моему  самый обычный. Таких много.
- Может быть. Но мне он определенно понравился. Не как парень, а как человек. Единственное, что настораживает – его внутренняя грусть, как будто что-то гложет его.
- Ну, он же психолог, может, задумался над вечными вопросами.
- Может.
- Так ты через неделю уже ту-ту? – вздохнула Надя.
- Да. Я уже мысленно там! Единственное, чего мне будет не хватать – нашей дружбы.
- Ой, Марин, а мне как будет не хватать.
     Тут  уже пришло время расставаться и идти по домам.
     Ночью, когда Надя потушила свет и укуталась в одеяло, она вспомнила весь вечер. Вдруг ей стало как-то не по себе. Она резко поняла, что была абсолютно не права в своем отношении к Вадиму. Ей, так же как и Марине был он симпатичен, и она полностью разделяла мнение подруги насчет  него. Но такова уж Надя! Она всю жизнь радовалась и грустила внутри себя, никого не пуская в свой мирок. Но эта осень, наконец, пробила толстую корку ее самоизолированного сознания.
«Как красиво поет ветер за окном…  - думала перед сном Надя. – Люблю осеннюю песню ветра. Она такая грустная и теплая. Да, теплая, несмотря на то, что многие говорят об осеннем холоде. А сегодня мне почему-то вообще жарко стало… Что это? Такого во мне еще не происходило, я точно знаю, т.к. изучила себя уже досконально. Это просто осень заразила меня своим теплом и своей легкостью… Радоваться ли этому? А, может, грустить? Не знаю, что делать… Не знаю, что думать…»
    И она заснула.
    Утро началось как обычно и обещало переродиться в еще более обычный день. Надя никогда не ждала ничего сверхъестественного от жизни – ей было хорошо и так. 
     Надя отправилась на встречу с Мариной.
- Привет.
- Привет Надя. Как спала?
- Отлично.
- Я рада. Ты знаешь,  - вдруг более робко сказала Марина. – Мне вчера звонил Вадим. Мы с ним мило поболтали.
     Почему-то пульс у Нади участился. С одной стороны ей было приятно, что он все-таки связался с Мариной, но с другой она стала упрекать себя за то, что не дала свой номер телефона, ведь в этом случае Вадим мог позвонить и ей. Хотя она быстро отогнала от себя мысли о Вадиме.
- И что? – попыталась равнодушно спросить Надя.
- Ничего. Поговорили о том, о сем. Он, кстати, много о тебе спрашивал.
- Да?! И что же его интересовало?
- Его интересовала причина твоей грубости о холодности.
- И что же ты сказала?
- Что ты всегда такая снаружи, а внутри ты очень нежная и милая.
     Надя только ухмыльнулась.
- Да, и еще, – продолжала Марина. – Он пригласил нас в кафе завтра. Пойдешь?
- Не знаю. Посмотрю на свое расписание.
     Завтрашний день настал. У Нади дел никаких не оказалось, и она согласилась пойти в кафе. Погода была по-осеннему замечательная: яркие краски переливались оттенками золота от колыхания ветра, под ногами шумели опавшие листья. Настроение у Нади было просто великолепное, осеннее.
     За ней зашла Марина, и подружки отправились к месту встречи.
- Привет девчонки! – звонко поприветствовал их Вадим, искренне улыбаясь.
- Привет, - так же задорно ответила на приветствие Марина
- Здравствуй Вадим, - произнесла Надя.
     Завязался разговор. Марина и Вадим нашли какую-то совершенно абстрактную тему для обсуждения. Надя изрекала одно или два слова, когда ее спрашивали о чем-то, и тут же вновь начинала думать о своем. А думала она о том, что такой осенний сказочный день уже никогда не повторится, ведь все в мире приходит и уходит когда-нибудь, и никогда не возвращается. Кафе располагалось в парке, где природа устроила ну просто конкурс красоты, поэтому Надя на самом деле забыла о том, что хотя бы для приличия надо поддерживать беседу.
- О чем ты думаешь, Надя? – не выдержал и просил Вадим.
- Я? – Надя не ожидала этого вопроса. Она решила сказать именно то, о чем думала – слишком сильное впечатление оставил в ней этот осенний день. – Я думаю о красоте. О красоте этого мира в осеннее время, - Надя первый раз говорила без напускной холодности и грубости. – Каждый листок – произведение искусства. Цвета неповторимы. Звуки нежны. Шепот листвы успокаивает и вызывает желание развалиться на траве и смотреть в осеннее небо. Я люблю осень. Очень люблю… Она такая же грустная, как и я…
- А почему же ты грустишь? – спросил абсолютно оцепеневший от неожиданного осеннего откровения Нади. Он не ожидал, что Надя будет говорить с ним без примеси грубости, без обидных высказываний, а будет просто так, от души, так, как на самом деле думает.
- Не знаю. Это хроническое. Во мне нет других чувств. Никаких. Только грусть… Непонятная, но, как это не парадоксально, уютная и необходимая мне.
- Парадоксально…
- Знаю. Просто когда я ощущаю грусть, мне хочется искать ее причину, хочется высказаться, хочется жить, чтобы найти смысл и этой грусти, и этой жизни.
- Как интересно ты говоришь, - все больше удивлялся Вадим. Он понял, что ему жизненно необходимо раскрыть тайну этой девушки. Она – это нечто совершенно неземное, что-то, что притягивает внимание один раз и навсегда. Он почувствовал, что в Наде кроится некая сила, которая с бешеной скоростью тащит его к ней.
    Теперь, разговорившись, Надя начала постепенно отдирать от себя ту маску, которую она надевала при общении со всеми людьми, кроме Марины, - маску холодности, грубости и даже презрения ко всему роду человеческому, казалось, приросшую к ней. Ей стало так же легко и свободно с Вадимом, как и с Мариной. Ей было на самом деле хорошо теперь. Возможно, впервые в жизни.… Спасибо осени...
     После этой встречи в кафе молодые люди стали встречаться чаще. Все втроем они оказались очень похожими друг на друга: любили книжное уединение, ценили искусство, предпочитали отдыхать с пользой для души. Им было интересно вместе.
     Когда пришло время отъезда Марины в Бельгию, то Вадим провожал ее не менее горячо, чем это делала Надя. Слез было столько, что хватило бы на то, чтобы обеспечить водой не один бассейн! Но главное – то чувство утраты, которое еще долго после сцены расставания с лучшей подругой жило в сердце Нади. Да и Вадим успел привязаться к этой веселой девушке, открытой и всегда готовой предоставить свою жилетку для капающих слез.
    Самолет улетел.
- Вот я и осталась одна… - скорее не сказала, а вздохнула Надя.
- Почему же одна? У тебя есть я… - нерешительность слышалась в голосе Вадима.
- Да, ты мой хороший друг. Я тобой дорожу. Сможешь ли ты заменить мне Маринку?
- Я буду стараться.
- Спасибо.
- За что?
- За то, что ты есть.
     И они разошлись по домам.
     Вадим сдержал обещание – он во всем заменил Наде Марину. Теперь Надя не могла даже и думать о том, что в библиотеку можно ездить без него, что в кино ходят в одиночестве, что осенью можно наслаждаться единолично. Да, снова пришла осень. Такая же теплая, яркая, неповторимая, такая же дерзкая и все так же работающая катализатором человеческих отношений. Ровно год прошел со дня знакомства Нади и Вадима. За этот промежуток времени парень ни разу не разочаровал Надю, не явился причиной расстройства или огорчения, ни разу не подвел ее. Надя даже и мечтать раньше не могла, что у нее появится такой друг. Настоящий друг. Понимающий, нежный, умный, интересный, неординарный, веселый, талантливый – оказалось, что Вадим просто потрясающе рисует.
     А что чувствовал Вадим? Ему тоже было хорошо с Надей. Он знал, что он для нее является единственным близким другом. Близким в плане физического присутствия, т.к. где-то далеко, в бельгийском городке жила Марина, самая замечательная для Нади подруга, с которой связь приходилось поддерживать по телефону и через Интернет.
     Осенний день. Просто чарующе кружится в воздухе листва, тихо падает на асфальт и, образовав пестрый ковер, шуршит под ногами. Надя и Вадим гуляют по парку. Они о чем-то разговаривают, что-то рассказывают друг другу.
- Вот я бы хотела поехать в Бразилию, в Рио-де-Жанейро.
- А я бы в Токио махнул.
- Почему в Токио, - поинтересовалась Надя.
- Не знаю. Нравится.
- Понятно. Мне тоже просто нравится Рио-де-Жанейро.
- Я тебя люблю, - вдруг произнес Вадим и опустил голову.
- Я тебя тоже люблю Вадим, - с недоумением сказала Надя. – Мы ведь друзья, и нам просто положено любить друг друга.
- Нет, ты не поняла. Я люблю тебя по-другому, по-настоящему. Ты для меня идеал, ты мой Бог, мое вдохновение… Ты моя жизнь… Я люблю тебя не любовью друга или брата, нет, я, конечно, ценю твою дружбу, но… - Они сели на лавочку. – Я люблю в тебе, прежде всего, девушку, твою сущность, твою природу…
- Я… Я не знаю, что ответить тебе, Вадим… Ты для меня самый замечательный друг. Я тебя очень люблю и ценю. Но только как друга. Ты меня извини, но я на самом деле люблю тебя только дружеской любовью, хотя и очень крепкой.
- Я так и знал…
- Я ценю дружбу больше чем любовь. Хотя, я не знаю, что есть любовь… Но друг для меня – это сокровище, это все мое естество. Другу я отдаю все и отдаюсь вся.
- Зря я это все наговорил тебе… Извини меня…
- Тебе не надо извиняться за чувства. Это я должна просить прощение за то, что не могу ответить тебе взаимностью.
- Нет, ты не должна. Ты ничего не должна… Дурак… Что я наделал…
     С этими словами Вадим встал с лавочки и просто побежал  из парка. То, что творилось у него на душе, не поддается описанию. Он чувствовал какое-то смущение, какое-то непонятное чувство тревоги, чувство потери. Вадим был уверен, что испортил отношения с Надей раз и навсегда. Теперь он не сможет даже в глаза ей посмотреть, ведь он отвержен… Ему было стыдно за несдержанность своих чувств. Он не знал, что теперь ему делать, ведь Надя на самом деле стала для него смыслом жизни, она заменила ему солнце и луну, превратилась в неотъемлемую часть его существования.
     А Надя… Она просто ошарашена. Она не знает, что делать, что говорить, как смотреть на Вадима. Впервые в жизни ей признались в любви, чистой, искренней и красивой, а она оттолкнула это счастье от себя. Нет, конечно, она не оттолкнула самого Вадима, как ей казалось, но само понятие и чувство – да. Прошло около пяти минут, и Надя поняла, что надо догнать Вадима и попросить оставить все как есть, сказать, что она его обожает, что лучшего друга она и не мечтала встретить. И она побежала за ним. Ее несли ноги сами, разумом она не понимала ничего. Листья шуршали под ногами, как бы вдохновляя ее и поддерживая ее во всем. Она добежала до дороги. Машины шныряли туда и обратно. Надя стала беспокойно оглядываться по сторонам. Вадима нигде не было видно…
      Шли дни. Вадим даже не пытался связаться с Надей. Сама же Надя уже почти довели до бешенства маму парня, которой уже просто надоело отвечать ей, что Вадима нет дома. На вопрос: «Где он?»  - никогда не давался четкий ответ. Надя даже приезжала к нему, но никогда не заставала его. По крайней мере, ей так говорили…
     Его не стало в ее жизни. Он ворвался в нее ураганом и, покружив немного, скрылся из виду. Единственный близкий человек исчез из повседневности Нади. Никто ни в чем не виноват. Никто ничем никому не обязан. Это все осень… Она подарила Наде Вадима, она же и отняла его у нее… Это точно она, чертовка с мокрыми глазами и холодным дыханием…
     Это все осень…