Правда о Воскресении

- А помните ли вы о банкире Элиафасе? – спросил прецептор Бретони Майкл Осберик.
Его собеседник, кардинал Испании Малари О’Прайд только усмехнулся в ответ и налил в большие кубки гранатово-красного вина.
-    Он утверждал, что он бессмертен… Что ж, я поверил ему. – Отблески пламени камина причудливо играли на алой кардинальской мантии. – Теперь он сам должен был бы пожалеть о своей неуязвимости…
… Вспомнились кардиналу подвалы Тампля, по которым шел капеллан Ордена Храма Малари O’Прайд. Было это три года назад…
Узник взглянул на капеллана сквозь завесу спутанных волос.
- Ты пришел поговорить со мной о Боге? Готов ли ты услышать истину?
- Нет, бывший банкир. Я пришел поговорить о тебе.
- И что ты хочешь услышать? Я не испытываю страха перед неизбежностью. Вы называли мои слова ересью, но разве ересью является правда?
- Слышал бы тебя сейчас Жорж де Лазар, Великий инквизитор Франции… Ему бы дурно стало, - капеллан засмеялся и достал из-за пазухи небольшую золотую бутылочку. Открыв пробку, он протянул сосуд Элиафасу.
- Хочешь отравить меня, священник? Знай, это невозможно. Я бессмертен, слуга и раб  фальшивого бога…
- Бессмертна лишь твоя душа, - капеллан потихоньку вел беседу к намеченной цели. Элиафас утверждал, что он неподвластен смерти, и Малари решил выяснить, за счет чего бывший банкир, а ныне впавший  в ересь узник Тампля может так говорить…
- Нет! Бессмертно мое тело.  – Элиафас все больше распалялся. Он выхватил из рук капеллана бутылочку и сделал глоток. – Это вино, будь оно отравленным, лишь погрузило бы меня в сон. Здесь осталось бы лишь безжизненное тело, а я появился бы в этом мире где-нибудь еще, помня о том, что происходило со мной ранее...
“Началось”, - капеллан уже не скрывал радости. “Курай развязывал языки и не таким упрямым безумцам, спасибо мавру, который подарил мне его.”
- Стало быть, сын мой, ты хочешь  сказать, что способен к реинкарнации? Побойся Господа, ведь даже Книга Книг - Библия описывает только один подобный случай – воскресение Иисуса Христа.
- Глупец! Мы с ним одного поля ягоды! Ты и не можешь себе представить, сколько нас…- Язык узника все больше заплетался, взгляд мутнел… - Представь себе, что с незапамятных времен существует некое общество, открывшее секрет бессмертия. Могущественные маги, среди коих был и Соломон, и многие другие библейские пророки и герои. И ваш хваленый Иисус тоже был одним из нас – но впав в гордыню начал творить чудеса направо и налево, желая абсолютной власти. И вот он воскрес после казни. А затем другие наши братья, собрав всю волю свою до капли, просто вытолкнули его к звездам, чему свидетелями были его глупые ученики. Но никто из ныне живущих, не принадлежащих к Этхану, не способен на такое… А им нет резона проделывать то же со мной… - Тут Элиафас, гремя цепями, повалился на каменный пол и захрапел.
- Спокойного сна тебе, заблудшая душа. – Капеллан повернулся и вышел из темницы…
… Солнце вновь встало над Парижем. Но лишь малая толика солнечных лучей проникла в подземелье Тампля, где возвращался в сознание Элиафас. Странные ощущения в области темени обеспокоили его, и он попытался ощупать голову руками. Напрасно – руки его были жесткими ремнями притянуты к подлокотникам жесткого кресла. Он попытался пошевелить ногами – они были привязаны к ножкам.
В темницу вошел капеллан. Он внимательно посмотрел на узника, и засмеялся.
- Ты обеспокоен, бессмертный? Не бойся, я не собираюсь вечно держать тебя в таком неудобном положении.
- Когда-нибудь ремни перегниют. – Впервые за последние три года заключения Элиафасу стало страшно. Этот добродушный на вид ирландец впервые казался довольным, будто решил беспокоившую его задачу.
- Я действительно понял, в чем твоя уязвимость, бессмертный. Ты говорил, что вернешься к жизни после того, как будешь убит? Прекрасно, не буду тебе мешать… Но как бы ты не пожалел о том, что это произошло…
Капеллан трижды ударил в дверь, и взял из рук вошедшего стражника странный механизм – на вид это был кувшин с двумя гибкими трубками, одна из которых была короткой, а другая - тянулась за пределы камеры.
- За дверью стоит механизм, нагнетающий воду из подземной реки. – Капеллан зашел за спину Элиафаса и проделывал какие-то манипуляции. Но  узник не мог повернуть туда голову – шею его и лоб тоже фиксировали широкие ремни.
- Пока ты спал, мы выбрили тебе макушку, и теперь каждую минуту на нее будет падать капля воды – достаточно теплой, чтобы ты мог чувствовать ее, но достаточно холодной, чтобы обращать на это внимание. Как рассказывали мои друзья из Святой Инквизиции, это дает неплохие результаты, и в своем душевном состоянии ты пройдешь несколько стадий безумия – от напряженного ожидания следующего падения капли через бешенство и гнев к тому, чтобы в конце концов превратиться в слюнявого идиота. А тогда сюда приду я с моим другом – его зовут куллах. Это маленький нож, которым на моей родине режут горло овцам и свиньям. Впервые в жизни он напьется крови человека. И этим человеком будешь ты, великий и могучий бессмертный маг Элиафас. После этого можешь возвращаться к жизни где угодно – хоть в Иерусалиме, хоть в Париже, хоть в Риме. Идиоты, пускающие слюни и не осознающие ничего, кроме своих естественных потребностей, не нужны никому…
И тогда Элиафас испугался, впервые за свою тысячелетнюю жизнь…

… За окном резиденции кардинала багровел рассвет. Осберик поднялся с кресла и подошел к Малари. Тот откинулся на спинку своего кресла, и, казалось, не дышал. На его губах играла безмятежная улыбка человека, которому Бог наконец-то даровал отдых…
- Веришь ли ты рассказу Элиафаса? – внезапно спросил кардинал, открыв глаза.
- Не знаю, - честно признался Майкл.  – У нас в Шотландии говорили об одном бессмертном иудее – Маллахуде. Но он уже давно не показывался людям.
- Может, он наконец умер? – Кардинал встал и подошел к книжной полке. Достав оттуда какую-то книгу в дорогом переплете, он присел у камина и, вырывая по листу, стал бросать их в огонь. Листы сворачивались в пламени и превращались в пепел.
- Что это за книга? – Осберик ничего не понимал в действиях кардинала.
- Это Евангелия. Я им больше не верю. Трижды я убивал Элиафаса, и трижды, спустя какое-то время, мои люди доставляли его ко мне в темницу – что-то бормочущего, живого и невредимого, но безумного. Я поверил ему.
- Господи, сохрани и спаси наши души, - прошептал Осберик и перекрестился.