О друзьях. О столах. О любви к оным

Обнаружить в себе жадность в самый неподходящий момент - хуже не бывает. Неподходящий момент случился неожиданно, когда поняла, что из кухни в комнату можно пройти ценой двух вещей: синяков на теле или внутриутробным рычанием с последующим криком "Всё выброшу к
чёртовой матери!". Вопрос, зачем чёртовой матери такое количество барахла, отпадает сам собой.
Барахло копилось долго, из года в год. С завидным постоянством покупались коврики, подставки для свечей, сами свечи в форме зверюшек и цветочков; полочки, лампочки, девочки и мальчики (в виде скульптурных изображений); куклы на верёвочках (старая мечта организовать
кукольный детский театр) на тех самых полочках висят, строя недовольные мины, - им тоже места не хватает. Кошки во всех возможных и
невозможных позах, шляпные коробки вместе с содержимым (старинные шляпы. никому не нужны, но ностальгически красивы) и самая
большая страсть - домовые. Коллекция потрясающая, но лишняя по сути своей также, как и старинные шляпы. Воздуха нет, шаги негде мерять. Помогиииитее! На крик помощи приехал Грэгор. ("э" или "е" сущность евойную не меняет).
Когда он появляется в доме, мысль об избавлении от лишних вещей приходит в голову чаще, чем мне этого бы хотелось. Грегор занимает одну треть площади моей квартиры.
- Давай всё выбросим. К чёртовой матери, - предлагает мой друг абсолютно спокойным голосом. Удивительно, как некоторые не дорожат
старыми, но дорогими сердцу вещами. Ничего святого у них нет. Выбросить в мусорный бак память! Ну как так..
- Грег, ты бездушная сволочь. Все эти вещи любят мой дом, они здесь прижились. Что значит в мусор? Что значит к матери?
- Я урбанист. По мне, так оставить диван и лампу, чтобы было под чем читать. Да и диван в сущности не очень-то важный элемент комнаты. В конце концов можно читать лёжа на полу, подстелив шкуру медведя. У тебя есть шкура медведя? - хитро проговаривает мой любезный
приятель, явно закидывая последний вопрос, как наживку.
- Мы решаем проблему места или наоборот, заполоняем пространство? Кстати, шкуры ещё нет. Но и не хочется. Для шкуры нужен деревенский дом, а я пока в городе живу. Или по крайней мере представляю, что в нём живу. И потом, всё это можно продать за деньги..
- На которые ты немедленно купишь новые лишние вещи, - шутит бездушный человек Грегор. И продолжает, окидывая хищным взглядом моё
светлое пространство, называемое квартирой:
- Стол хочешь продать? Тебе ведь не нужно два стола. Сколько?, - тут же коротко и со знанием дела.
Немедленно оцениваю кухонный стол, переживший мою бабушку, её внуков и попугая, которые, как говорят, живут двести лет; явно не в пользу будущего покупателя. Называю примерную сумму. Птичка в клетке чуть не поперхнулась от моей наглости, но ему, попугаю, не грозит остаться без дома. Так что пусть не волнуется - белая бандура в человеческий рост никогда уже не покинет сие помещение. По причине достаточно
банальной: с таким трудом два здоровых мужика её сюда втащили, что мысли в обратном направлении не возникает.
Грэгор не птичка, а потому не падает от удивления с жёрдочки:
- Покупаю.
Мне послышался звук молотка, которым на аукционе ушлый дядька обычно наказывает стол.
- Продано.
Застываем оба. Слишком быстро всё случилось, нет удовольствия - не поторговались, не поспорили о том, как этот стол будет украшать его
скромное жилище. Как-то не по-людски..
- Грэг, - с опозданием говорю я, - а зачем тебе стол кухонный? Со стульями? Не двенадцать, но четыре. И в хорошей ещё форме, - на автомате и скороговоркой вещаю я, забыв на секундочку, что процесс свершился.
Критического взгляда достаточно, чтобы понять: эти стулья не проживут долго в качестве сидений для человека, весом.. Впрочем, и взгляда не надо - мы оба знаем, что мой друг, приезжая ко мне, предпочитает сидеть на других, более крепких местах для. А Грегор тем временем уже
деловито выносит драгоценные предметы и складывает их недалеко от большого мусорного бака. Что-то гадкое зашевелилось внутри. Я бы
даже сказала, некое предчувствие. А этот друг, эта нехорошая редиска, эта бездушная.. Короче, недолго думая, стулья летят в бак и вот уже
стол готов за ними.. Ловлю себя в крике:
- Ты что, совсем рехнулся! Он же новый! Почти!
Причём, мне не приходит в голову спросить его, а зачем же он его купил в конце концов.
- Не надо!, - напоминаю себе девочек-недотрог из фильмов советской действительности.
- Хоть стол оставь! Пожалуйста!, - чуть не плачу.
Осеняет гениальная идея, последняя надежда:
- Stop! - на английский Грег всё же реагирует, ленивым поворотом головы в мою сторону. И хотя "стоп" он и в Африке "стоп", стол замер в
полёте. - У меня идея. А что, если заменить некрасивый стол на балконе на красивый стол в твоих руках?
- Ты его продала?
- Ну да..
- Я теперь хозяин?
- Ну где-то..
- Так позволь делать мне с ним всё, что захочу.
Жадность тем временем выросла в большую обезьяну, и та корчила злобные рожи, вертела пальцем у виска, ругалась на всех известных ей
языках и пыталась вывернуться наизнанку. И таки вывернулась. Не помню, как я убедила его всё-таки втащить стол обратно, но уже на
балкон. Предварительно выкинув тот в помойку. Того жалко не было. Ну ни капельки. На стулья Грегор не согласился, а я не стала настаивать. И наглости есть пределы. Деньги обратно он не взял, прогулять их вместе где-нибудь в баре наотрез отказался. Мы поехали в ближайший
магазин ("Мне срочно нужна подставка для мыла, буквально некуда кусочек мыла положить", простодушный большой друг поверил), вышли
оттуда с большими пакетами, нагруженными очень необходимыми вещами. Одна из которых поразила воображение даже видавшего виды
Грэгора - шикарный котяра на подставке, с гитарой в руках, на кривых смешных ногах и с наглыми глазами-бусинами. Из железа. Тяжёлый,
как стол. Мирно лежащий в помойке. Другой который.
- Если ты так любишь котов, купи себе настоящего, - он никак не мог мне простить стол.
- Настоящего не могу, у нас аллергия на настоящего.

Мы пили кофе, жевали что-то безумно съедобное, но вредное для фигуры. Жевала я. Kак обычно. Он -завидовал. Диета. Через час Грэгор уехал домой. До дома ему ехать примерно два с половиной часа. Это если не дремать за рулём, а если всё-таки дремать, то все три. А я, вынимая
стулья из помойки, прямо с улицы позвонила ему:
- Грегорош, - так я обращаюсь к нему в очень хорошем настроении, - едешь ещё?
И не дождавшись ответа:
- А на самом деле, зачем ты стол у меня купил, а?
- Иди ты в жопу, - последовал немедленно привычный ответ в духе Грегора, - дай поспать. Мне через три часа на работу.
"Пора избавляться от накопительства, - подумала я, избегая слова "жадность", - И переходить на английский. Всё-таки «fuck you» звучит не
так грубо, как русское "иди ты в жопу".