ПРО 6 Сказка для Тезки

Сказка  для  Тезки


Осенний ветерок-озорник играл с форточкой. То дыхнет, закроет ее, то вдохнет и откроет. Петли скрипят, да бьется раз за разом форточка об раму. Но что-то дунул он сильней обычного, хлопнула та, и со звоном посыпались на землю стеклышки. Выбежал хозяин дома, думал, мальчишки баловались да камешек бросили – ан нет, пусто во дворе. Даже ветер улетел играться в другое место. Покачал хозяин головой да кликнул своих работников. Только не слышно их: работы осенью мало, вот и ушли они куда-то. Топнул ногой хозяин и пошел за лестницей и новым стеклом. Чай, не май-месяц на дворе, ночи холодные пошли – выстудишь дом, потом пока печка нагреет…
Долго ль коротко ли хозяин ходил, а когда вернулся – видит под окном мальчуган сидит. Собрал тот битые стеклышки и играется с ними, перекладывает. Увидел хозяина, испугался, спрятал их в ладошку, отошел и сел на бревнышко.
Ничего ему хозяин не сказал, прислонил лестницу к стене и полез окно делать. Работа несложная, только вот стекло – вещь неуверенная, осторожно с ними надо. Почистил хозяин раму, вставил стеклышко новое, и тут видит – забыл молоток на земле. Слазить не хочется, вот он и кликнул мальчонку, подай, мол, молоток. Паренек и рад стараться. А всяка работа быстрей за разговором идет.
- Ты чей будешь? – хозяин спрашивает.
- Папу не знаю, маму не видел. Стал быть сам по себе.
- А откуда идешь и куда?
- Жил у дядьки в деревне, да этим летом хлеб не уродил, а у него своих ртов не счесть. А иду я туда, куда дорожка приведет. Учиться хочу на мага…
Улыбнулся хозяин себе в бороду.
- А стекло тебе битое почто?
- Хочу я сделать солнечную машину…–паренек отвечает.
- Что это за машина такая?
- Так, чтобы летом, когда солнца много, она его собирала, а зимой, в холода люди вокруг нее грелись…
Закончил, хозяин слез с лестницы, вытер руки об фартук и говорит:
- Время позднее, идти тебе некуда, айда ко мне в дом… Переночуешь, поешь, а может и останешься – моим мастерам смышленый парень в ученики нужен…
И зашли они в мастерскую.
А над той вывеска висит: «Мэтр Гамм» и подпись вместо ремесла – «Всяка разность»
-
А мастерская та была непростой. Мэтр Гамм да два мастера его чинили всякую волшебную утварь.
Всем ведомо, что в каждой работе не обойтись без своего инструментария. Крестьянину, что хлеб растит и соху надо и борону, и косу вострую, и чтобы кобылка подкована была. Лошадку, почитай, в каждой кузне подкуют, да кузнецу самому надо и меха, дабы огонь разводить, молот с наковаленкой.
А ведь магом быть тоже труд великий. Потому и мало настоящих волшебников. Всякой травке имя знать надобно, день и час когда она вызревает да силу большую имеет. И надо ее найти, собрать, высушить да отложить, чтобы она своего часа дождалась.
И шабаши ведьмачьи это ведь тоже не баловства ради: волшебникам тоже надо порой собираться, потолковать о своем, вести послушать да колдовством поделиться-похвастаться.
А как иначе?
У волшебника всякого свои орудия. Ведь без посоха подорожного маг кто? Старик с бородой. Или вот ведьме надо для волшбы горшков ровным счетом дюжина чертова. И все чтоб без изъяна были, а то все колдовство вытечет.
А вот прохудились сапоги-скороходы. Или скатерть самобранка, хоть и волшебная но все же скатерть – моль ее поточила. И вещь хорошая, жалко выкидывать. Да и нельзя: в лихие руки попадет, так вовсе худо будет. Только некогда магу этим заниматься, да и не всяк волшебник, если честно, с этим управиться. Здесь не заклинание надо а глаз острый, рука твердая да разум живой. Вот и несут Мэтру Гамму в ремонт всякое волшебное добро.
Один ведьмак принес свой тяжелый ведьмачий меч – скованный из серебра такого твердого, что только волшебное точило надо. Никак ведьмаку без меча – ведь нечисть иную ни стрела-востра, ни слово потаенное, ни сталь холодная не берет – только оружие серебряное. А пока пил ведьмак свое горькое пиво в кабачке, что за углом, заточили ему меч. И пошел седой ведьмак бить нежить, что детишек в лес уводит да баб пугает.
А вот старая Яга на ступе прискакала. Совсем плоха ступа стала: не летает, а прыгает как жаба по болоту. Оно, конечно ведьма и на помеле слетать может, или там, на венике, если он из орешника, конечно, сделан. Да стара бабка уже, и летать за тридевять земель на метле никакой радости. А вот почистили ступу от грязи и от слова недоброго, древоточцу выгнали да досточки кой-какие поменяли – и лети себе хоть на луну, хоть за небеса, хоть к внучатам в тридесятое царство. А что бабка порой вредная бывает, так кто же весел будет, коль ступа рассыпается?
Всякой работы много, всем Мэтр Гамм помочь старается – если работа не даст прибыли монетой звонкой, то мастерства прибавится. Лишь бы во благо работа была.
-
Дали пареньку комнатушку под лесенкой. Там раньше метлы держали. Всего-то места хватило, чтобы кровать поставить. Окна нет, да потолок косой: как раз лесенка наизнанку.
Мэтр Гамм положил ему жалование: полушку в день. Стал быть, полтора десятка монет в месяц. Да еще еда с хозяйского стола и все, что от мастеров останется, чего они недоколдуют да недопользуют…
Только мальчишку, знамо, к волшебству не пустили – мал еще. Если чего подметит – так это ему же и лучше. А так и без этого в доме дел полно: дрова натаскать, полы помыть, за едой в таверну сбегать, похлебку сварить. Да и мастерам напомнить, чтобы поели пренепременно – а то когда работой увлекутся, так и не поедят и спать не лягут, пока всю лучину не сожгут.
У Мэтра Гамма двое помощников – мастер Боу и мастер Флоп. Совсем они разные. Боу высокий да худой, а Флоп – низкий и круглый как мячик, что в стороны, что вперед. Там где первый споткнется, второй шапку на глаза надвинет да затылок почешет, подумает. Зато если Флоп запечалится, друг его завсегда развеселит. Иногда поссорятся – смотрят друг на друга буками. Да только подвернется, какое дело им, так сразу, плечо к плечу станут и всему лад дадут.
Да и не только ведь они работой живут. Надо чего-то и для души, для любознательности.
Вот недавно Боу приволок блоху на аркане – у солдата на понюшку табака выменял. А Флоп возьми ей, да из лоскутков сапоги-скороходы пошей. А ночью блоха в форточку выпрыгнула. И давай по городу носиться – всех своим топотом перебудила. Только к утру Мэтр Гамм ее изловил да на цепь посадил. Пришлось Флопу и Боу с нее сапоги снимать. Только один сапожок оставили и отдали ее в блошиный цирк – пусть теперь народ веселит.
-
Так и живут. Мэтр что-то у себя в комнате пишет да чертит. Боу и Флоп в мастерской что-то творят.
Ведь магия наука такая – живая как ртуть. Если ум пытливый, так покамест заклинание произнесешь, сто раз подумаешь, как его лучше сотворить.
Книги хоть и по магии, так все равно людьми писаны. А человека наипервейшее свойство – ошибаться.
Магия – наука живая. Ничего в ней не запрещено, и никакая тема не закрыта. Всегда может оказаться, что чертеж иного заклинания – это просто часть другого чертежа. И не просто какого-то, а есть один, великий и всеобщий, готовая конструкция, Великим Архитектором созданная. И только мы в своем незнании за частицы цепляемся.
Вот Мэтр Гамм и такие как он пытаются загадку-то разгадать.
Только не все так сложно мыслят. Боу и Флопу хватает той загадки, что они перед собой видят. А у мальчонки жизнь и того проще, работа да чего старшие скажут. А во время, что есть – книги какие почитать, да чертежи иные перерисовать. И не Мэтру Гамму-он-то их наизусть помнит, а самому мальчонке в пользу-пусть руку набьет да к линиям магическим свои пальцы приучит.
А еще можно дать ему бумаги поплоше да уголек – может и свое что нарисует…
-
Худо, коль в жизни нет чуда. Как же жить вовсе без волшебства да волхования? А все же не к одной магии жизнь сводится.
Многое в жизни уметь надобно, многое постичь.
И письмо: волшебники своей азбукой пользуются, никому кроме них непонятной. Да и ненужной больше никому. Потому как маги ею пишут, алхимики, лекари, астрологи. А вот, скажите на милость, простому человеку заучивать на память сорок дюжин рун? Простому человеку и азбука проще нужна – письмо родичам написать, прочесть какую-то грамоту, указ королевский.
И прежде чем магические руны учить, надобно простую азбуку вызубрить. Ведь у паренька тоже имя есть, как у всех вокруг. И этим именем он подписываться научился – Кейо.
Считать надобно научиться. Да не просто так, чтобы тебя на рынке не облапошили, а чтобы знать, что с долями делать, уметь драхмы в граны пересчитать, а дюймы, скажем, в йоты.
Астрономия – отчего и куда звезды по небу бегут. Как по ним узнать, какой нынче день, да куда тебя дорога забросила. А еще сколько народцев на земле – столько и календарей. У людей свой, у эльфов свой, гномы тоже что-то сочинили…
Да только и здесь наука не заканчивается. Еще рисование есть, которое для иных посложней магии будет. И для тела надобна наука. Фехтование – умение нужное и сложное. А сколько синяков да шишек Кейо получил, пока ее начал постигать…
- Терция, удар, блок, квинта,-орал отставной пехотный майор, который держал класс фехтования. – Что вас побило да поцарапало в учебе – пустяк. Главное чтобы в бою да на проезжей дороге живы остались…
Многое Кейо стал постигать, многому стал учиться. На свою дорогу парнишка встал.
А дорога это вещь такая… Не вещь это вовсе. Это не просто полоска на зеле, что ногами да колесами телег всяких вытоптана. Дорога есть направление и не просто для отхода на север или там к ближайшей ярмарке.
Иная дорога еще не проложена да в картах не прочерчена, только уже прошла она через чью-то душу, стала чьей-то судьбой. И вроде по земле человек всего ничего прошел, а внутри себя по ней идет, меняет, строит эту дорогу. Да и сама дорога его меняет…
-
Вышло все как в сказке про яичко. Только не курочка его снесла, да и не золотое оно было а самого обыкновенного цвета – белое с серыми крапушками.
Крысы порой яйца у птиц воруют. Прячут, забывают, куда закатили, потом опять находят. Вот и одна неведомо где яйцо нашла. Большое такое: крупней самого крупного гусиного. Только скорлупа яйца сильно твердой для ее зубок оказалась. Побаловалась с ним крыса да бросила его посреди двора, ушла искать чего проще.
Нашла его бабка. Била-била, не разбила, дед бил-бил, не разбил. Сперва другими яйцами его колотил, потом об стол, а затем уже молотком. Даже царапин не осталось. Подумал, может из камня – да только тот бы уже раскололся, а тут ничего… А внутри что-то шумит перекатывается.
Что бабке оставалось? Положила она его в корзинку к остальным да на базар понесла. И с дюжиной других Кейо продала.
А мальчишка его и подавно не расколотил. Только сковородку помял. Показал мастерам – те и под пресс положили и пилочкой с алмазными зубчиками пробовали. Тверже алмаза камня нет на земле, да и тот скорлупу не взял.
А тут как раз Мэтр Гамм проходил мимо. В руках покрутил и сразу сказал, что яичко не простое. Не золотое, конечно, но что-то в нем есть. Магическими нитями связано. Хотел себе забрать, да раздумал. И мастерам не оставил. Отдал пареньку – пусть поиграет, может чего и сделает. Зла в нем вроде нет, а если бы и было, так если оно в хорошие руки попадет, то ничего худого и не станется.
Так на полочке у Кейо яйцо появилось. И не простое, а драконье…
-
А тогда нельзя было по полю пройти, чтобы не разбудить фею, задремавшую в цветке, в лесах было полно леприконов, а в безумной высоте кружили настоящие драконы.
Конечно, по дорогам двигались и благородные рыцари, коим и надлежало драться с драконами. Только у рыцарей и иные занятия были: обет какой соблюсти, непорочную красавицу из плена спасти. А последнее занятие куда полезней и приятней, нежели ждать пока иной дракон все же на землю спуститься. И что главное безопасней.
Плененных красавиц, правда, тоже было негусто…
А как иначе? Покамест из девчонки с веснушками вырастет красавица писанная – так дюжина лет пройдет. И в рыцари так просто не берут. Надобно чужие мечи да копья таскать, чистить их, потом самому зарабатывать на ристалище синяки да ссадины. А уже потом бороться со злом, да так, чтобы тебя заметили и в рыцарское звание посвятили.
Да и драконы не просто так рождаются.
Ну да ладно…
-
Город – прежде всего люди, что в нем живут. Без них город что? Каменные пещеры.
Люди заселяют дома, дома складываются в улочки-переулочки, прошпекты.
А еще в те года города стенами окружали – от людей лихих, от пожаров лесных, от болезней всяческих.
И если вражья рать шла на город, так каждая гильдия свою часть стены должна защищать, а в мирное время – следить да ремонтировать. И от того, кто за воротами приставлен, название меняется. Скажем, у тех, кто канаты плетет и цепи, у них свой квартал, улица своя, которая одним концом к центру города, а другим на проезжий шлях – прямо через ворота, которые так и называются Канатчиковы. А еще в городе есть Швацкие ворота или вот Кузнечные к примеру.
А у магов тоже свои ворота есть, и названы они сообразно. Только не Магические они, а Ледяные. С виду они самые обыкновенные. Да они и на самом деле таковые: камнем выложенные, дверцы дубовые, железом обитые. Только от весны до зимы в них лишь маленькая дверка открыта. Да и та в общем незачем – нет дороги за ней летом, только гладь озера. А в зиму озеро замерзает, и по льду скользят сани с товаром. А озером на коньках бурсаки да ваганты катаются…
Сани к базару ползут по улице Магов, на коей Мэтр Гамм свое заведение держит. От дома  до него кварталов пять, и Кейо не шибко побегаешь.
Да и не за чем вовсе. Прямо через дорогу таверна стоит. Владели ей тогда Хозяин с Хозяйкой, а у них было два сына и дочка. Сыновья все больше при конюшне, а дочка в услуженье да родителям в помощь.
Звали ее Райана – в тех же юных годах что и Кейо.
Райана высока для своих лет, с волосами светлыми чуть с рыжинкой – совсем как у ведьмочки. И вроде ничего в ней особого нет – пусть и сложена ладно, и вроде бы даже красива. А когда делом не занята, сядет в уголочке, так не сразу ее и заметишь.
Только когда Кейо увидел ее, что-то в сердце вздрогнуло, будто то вместо одного удара сразу два сделало.
И дрожь непонятная – никогда с ним такого не было. Вроде заболел, только не хочется выздоравливать. Понравилась ему Райана – чего уж тут.
Ну вестимо, что с них взять? Дети ведь… Само собой игры да дружба у них детские: в балаган сбегать, в бестиарий проезжий, или там пойти на катке покататься. Это само собой…
И то, если время свободное есть. Кейо при Мэтре Гамме да мастерах, а у Райаны – своя работа. Стало быть, не всегда у них дни отдыха совпадают…
-
Их часто вместе видели. И люди часто говорили шутя и всурьез: хорошая пара, ни дать ни взять жених да невеста. Когда это слышали родители Райана, они отвечали, а что паренек хороший… Пусть без родителей, зато Мэтр им доволен – выучит на мастера. А там и сам станет Мэтром Кейо…
Кейо домовитый и работящий – совсем как Райана. Если и гуляет, то только с ней, а когда та занята, то или ей помогает или сидит у Мэтра, манускрипты читает, чертит, мастерит что-то. Опять же – со своей машиной возится. Все собирает стеклышки да линзы. Бывает, что-то у него и получаться начинает: лучик солнышка попадет разобьется на части, запутается внутри кристаллов, отразиться от зеркал сам с собой встретится да себя усилит. И через многое время из машины Кейо свет идет – пусть даже в комнате и все окна завешены. Только все равно машина недолго работает. Свечка и та дольше горит. А тепла от машины вообще нет никакого. Что называется: светит, да не греет…
Что же: опыт неудачный все равно опытом остается.
-
И как-то Кейо появился на пороге комнаты Райаны. В руках у него была ваза, в дерюгу завернутая. Прошел он через комнату и поставил ее на стол:
- Дарю…
Ваза была красивой. Через лес бежали олени, среди ветвей деревьев порхали неведомые птицы, скакали зверушки. А среди корней скользили гады, со скал будто живые падали водопады. И все это переливалось, будто двигалось.
Райана хотела взять вазу в руки да разглядеть лучше, да одернула руку лишь коснувшись…
- Холодная… И красивая… Из чего она? Из хрусталя?
- Изо льда, потому и холодная,-ответил парень.
- Изо льда? Тогда ее надо отнести в ледник, чтоб не растаяла.
- Пока она целая, она не растает. Я впаял туда кусочки вечной мерзлоты. И пока они вместе, они будут друг друга холодить. В этой вазе всегда будет студеная вода.
- А откуда она взялась.
Кейо потупил взгляд, будто стеснялся этого:
- Я ее сделал… Порой интересны промашки опытов…Я думал, что лучше пойму тепло, если разберусь в холоде. Только не так это…
-
Обломался кусочек от звезды, скатился по ночной радуге и упал прямо в лужицу. Горячий камушек был, водица из лужи его остудила да вся паром ушла. Поутру проснулась девочка – смотрит во двор и видит что-то не то. Все лужи как лужи, а одна высохла, а посреди нее камешек лежит.
За утро никто на него не позарился, а после обеда шла Райана в подпол, да в карман фартука положила.
А потом зашла на кухню. Странные дела твориться начали, где она пройдет, там ножи на крючьях шевелятся. А ложки и тарелки стальные так вообще с места на место переползают.
Испужалась Райана, бросила камешек в огонь. Да только без толку – с камешка шелуха ссыпалась, сам он не горит, а будто подмигивает из огня.
А как из полымя его кочергой выковыряла, так он еще злей стал.
Хотела отдать камешек родителям, да раздумала: ну что они смыслят в таких каменьях?
Пошла она в мастерскую Мэтра Гамма. Только к самому Мэтру идти боязно, а оба мастера в тот день в разъездах были.
- А где Кейо? – спросила Райана у Мэтра Гамма.
- У себя, наверху.
А к тому времени Кейо съехал из комнатушки под лесенкой. Вырос парень, тесно ему там стало, да и вещи уже не помещаются под кроватью. Посему метелки да веники вернули на место. А для Кейо чердак освободили. Выгнали летучих мышей, хлам сдали старьевщику, а потом еще много вещей позабытых нашли. Два сапога-скорохода, оба на левую ногу, расписание движения облаков за прошлый век…
Еще окна новые врезали, чтобы светлей стало.
И Кейо никогда не проспит рассвет – солнышко его будит. А проснется – будто на небе, выше крыш соседских, и только флюгера еще выше. Флюгера, да ночью звезды…
Поднялась Райана на чердак, а там Кейо со своей машинкой возится.
Занят он был, только увидел подругу – обрадовался.
- Здравствуй, а я тебе тут кой-чего принесла.
И камешек выложила. Да прямо на хитроумную машину.
Как ни худо работала машина Кейо, так с этим камешком и вовсе перестала. Шарики перестали кататься, прилипли к желобкам, будто капельки, что уже хотели падать, да раздумали. Рычажки ленивые стали-куда их отведешь, там и замрут. И будто слиплись – пружинки, что их раньше легко толкали, теперь развести не могут.
И когда камешек со звезд убрали с солнечной машины, так и это не слишком помогло. Лишилась своей силы машина – будто заснула.
Рад был Кейо Райану видеть, а все ж неприятно, коль творение, на которое столько времени трачено, не работает.
А Райана не стала ему советами докучать, а тихонько ушла.
-
Кейо, конечно не обиделся на Райану – ведь не со зла она камешек принесла.
Да и камешек ведь непростой – силой какой-то владеет. Что с того, что он поломал машину-из одной поломки уйму знаний извлечь можно.
Разобрал Кейо свою машину и собрал ее на новом месте. Не работает машина. Собрал по тем же чертежам новую машину – не то чтобы хорошо, но крутится-вертится. А если возьмешь из новой машины деталь, да в старую вставляешь, то заболевает и эта деталь. Хоть выбрасывай.
Только и те Кейо не стал выкидывать. Нашел он и у них свойство чудесное – если на нитке к потолку подвесить, так те твердо направление держат со знойного юга на морозный север.
Что же – за постоянство тоже много отдать можно…
-
А тут еще к Мэтру Гамму младший брат в гости заехал. Да что там заехал – проезжал через их местечко, да решил к брату заглянуть, новостями угоститься.
Прибыл он не на коне, а на самобеглой тележке. То бишь этакий шарабан, коий никто ее не толкает не тянет.
Хоть и квартал магов вокруг, так и те собрались поглазеть на диковинку. Магия дорога нынче, чтобы верхом на ней по городу кататься, а тем более из губернии в губернию колесить. Видать знатный маг прибыл – не иначе демоны его телегу толкают.
- А позвольте узнать, досточтимый гость, что вы в магии практикуете?-спросил кто-то из толпы.
- Я,-тот отвечает,-гремлинов изгоняю…
Зашумели маги как дети малые, а гость тем временем в дом зашел.
Только Мэтра Гамма тогда дома не было. Боу и Флоп поздоровались, да к своим делам вернулись. А Кейо дали ключ от буфета и оставили – развлекай, мол, гостя. Попил гость вина, захмелел да разоткровенничался:
- Коль я тебе не расскажу, так мой братец все выложит. Я, малыш, не маг вовсе…
- Как?- спросил парень. А как же изгнания гремлинов?
- А никто еще ни одного гремлина не видел.
- Мало ли кто чего не видел… Тогда почему о них говорят?
- Слушай… В одной стране делали одну жутко дорогую и сложную машину. А машина ну никак не хочет работать. Думали, вредит кто-то. В иной стране просто отрубили бы пару голов, да успокоились бы. А там и взаправду начали проверять людей. Только не нашли ничего. И тогда их ученые сделали великое открытие – выдумали существо, на которое свалили все. На гремлина то бишь…
Удивился мальчик:
- И что?
- И ничего. Только нет никаких гремлинов, а машина не работает, потому что кто-то чего-то недосмотрел, неверно детальку какую приладил.
- А тележка ваша без магии? И без коней?…
- Вот ты часы на ратуше видел? Механизм ведь? И моя машина того же роду-племени, только сложней…
Задумался Кейо – а ведь и правда, ежели человек что-то умеет лучше других, что-то знает, что иным непостижимо, чем он хуже иного мага?
И его солнечная машина, хоть и магическая – но машина все же. Спросил он тогда, не угодно ли будет приезжему Мэтру на творение его рук взглянуть.
- Отчего же,-гость отвечает,-очень даже угодно…
Привел его Кейо к своей машине. Мэтр посмотрел на нее, обошел раз, даже не прикоснулся, а вывод свой сделал:
- Perpetuum mobile. Вечный двигатель, то бишь. Не будет он у тебя работать, потому как невозможен он.
- И что с ним делать? Выбросить?
Ну если подумать – столько лет он эту штуковину мастерил, а тут за тридевять земель чужак приехал, одним глазом посмотрел и такой приговор выносит. Только гость не так уж и строг:
- Отчего же прям так и выбрасывать? Коль вещь работает не так как думали, так это совсем не значит, что она вовсе не работает. И я тебе даже помогу кой-чем.
И из подорожного рундука своей самобеглой телеги принес уйму всякого. Вот, скажем, колесико в колесике, а меж ними шарики проложены, и оттого колесико легко бегает. Или вот мазь специальная, машинная, чтоб части легче друг по другу скользили – и называется она смазка. Ключи всякие, пилочки да лезвия мудреные.
И действительно – помог он Кейо, показал, как расколдовать детали, которые камешек со звезд попортил. А еще иной металл показал, коий камешек тот не берет.
Вобщем посидели они часок-другой, и впрямь – лучше стала машина работать. Уже не минуты а час в ней свет держится. А заезжий гость своей мудростью делится:
- Машина без притока силы снаружи работать будет, только пока в ней своя сила есть. Маги эту силу из природы извлекают, а вот могу ее из дров сделать, из угля. Из всего что гореть может.
- А зачем вам магом называться?
- Вот есть какой механизм. Скажи иному человеку, что это просто машина, так он иначе как коробке с железками и относиться не будет. А вот если растолковать ему, что там живет могущественный демон, коего надо поить каменным маслом, сиречь нефтью, так он и за машиной следить лучше будет… Уважать ее… И коль машина сломается, так не полезет смотреть, чего там творится. А нас, магов-механиков позовет.
- А если все же полезет? – Кейо спросил.
- Если и полезет, то ничего не поймет. А коль вдруг поймет, так прямая дорога ему в нашу гильдию.
А тут дверь в комнату открылась. Мэтр Гамм вошел и улыбается:
- Что, братец, решил у меня ученика сманить?
- А что, братец,-гость отвечает,-парнишка смышленый, назови цену – может и столкуемся.
Пошли они в библиотеку, заполночь просидели. Ближе к утру гость укатил, а свой инструментарий Кейо оставил. То ли забыл, то ли подарил просто…
-
Была осенняя ярмарка
Люд торговый со всей губернии съехался: некоторые почитай за две сотни верст.
Конечно, и в трактире работы прибавилось. И у Мэтра Гамма тоже приработок появился – всякою магической дребеденью торгует: алярмами волшебными, амулетами. Чего вечерами от безделья Флоп с Боу смастерили. Сперва сами на базаре стояли, а Кейо помогал, А потом и вовсе лавку на подмастерье оставили.
Затем похолодало – не лето все же. Народец приезжий протрезвел, купил, чего надо было, да разъехался по городам и весям.
А балаганы с паяцами, со зверьем ученным, с бестиариями походными – все тут. Ларьки со сладкой ватой, с карамельками тоже не уехали. А куда им деваться? Остались зимовать – до весенней ярмарки.
Кейо и Райане работы тоже нет, а что от праздника еще осталось? Только ожидание нового праздника.
Небо тучи затянули. Как рассвело и до самого заката межвременье. И не поймешь который час да какое нынче время года. То ли весна ранняя, то ли осень поздняя, то ли в зиму оттепель пробралась.
И отправились Кейо и Райана гулять. Кейо ей розу принес цвета темно-красного, почти черного.
А в парке людей немного. Все больше пары гуляют да родители с детьми. Синички непуганые у детей крошки таскают, белочки с дерева на дерево скачут, почти меж ног бегают.
Кейо ей про розу рассказал:
- Хороший цветок. И красивый… Как ты. В такие дни надо дарить розы. Гвоздики – цветок, что павшим воинам надлежит. В иной праздник их столько к могилам несут – просто жутко. А цветок этот по природе своей сухонький, вот и долго лежит. Или вот хризантемы: пышные, будто купчихи. Ненастоящие они…Улыбнулась Райана чудесно. Никак глядя на нее в ответ не улыбнуться нельзя. А особо красоту ее видно, когда она только улыбаться начинает – еще когда улыбки нет, да уже лицо меняться начинает. Слов нет никаких тогда ее описать.
И тихо вокруг – далеко где-то музыка играет.
Вот на площадку вышли – там вокруг музыкантов досточтимые бабушки с дедушками танцуют. Потому, как и им надо воздухом подышать, погулять.
А в шатрах гадалки скучают.
- Давай зайдем к одной,-Райана говорит,-чего она там нагадает…
Зашли…
В палатке холодно. Костерок в печурке горит, да что толку с него. Гадалка в платки кутается. Откинул Кейо полог, впустил Райану да немного холода, а затем и сам зашел. Гадалка увидела гостей, заторопилась: свечи подожгла, да с шара своего покрывало скинула. Кейо-то приметил, что тот не хрустальный, а самый что ни на есть дешевый стеклянный. Значит и гадалка неважная, и предсказаниям ее грош цена. Но не сказал он ничего, только в кармане переложил припасенную золотую монетку, да ту что поплоше – серебряную достал.
- Проходите, молодые люди,-заспешила гадалка,-чего изволите. Снадобья патентованные, порчу снять, чары навести, или просто погадать?
- Погадать,-ей Кейо отвечает.
- Ну садитесь…
А Райане садиться боязно. Потому как к магии она непривычная, даже к такой балаганной. Да и будущее оно тем и хорошо, что неведомо. А коль его знать будешь, так что за интерес жить? И опять же, а коль, там, впереди что-то страшное, такое, что ни отвратить ни обойти нельзя? Такое, о чем знать не хочется?
Только пересилила себя Райана, села напротив гадалки, свою ладошку протянула.
Гадалка приняла ее в свою костлявую:
- Что ж, барышня посмотрим, чего вам грядущее готовит… Значит быть вам хозяйкой в большом доме… И муж у вас будет знатный – не самый богатый в городе, да богаче всех, кого вы знаете. Возьмет он вас из отчего дома без приданного – потому что ни к чему оно ему будет. И будете вы жить в этом доме да детишек нянчить.
И еще что-то рассказала. Не то чтобы плохое, не то чтобы хорошее.
Расстроилась Райана… Оно и понятно – каждый хочет себе в будущем и любви большой, и дома с потолками высокими, и коней попородистей и жемчуга покрупней. И пляжи с песочком белым, да вояжи дальние, корабли огромные, в них заполненные трюмы. А кому охота узнать, что жизнь будет хоть и неплохой, да только обычной.
Встала Райана, а гадалка Кейо на пустое место показывает
- Давайте, я посмотрю, чего вам будет, молодой человек.
Кейо сел, да протянул ей свою руку:
- Ваше будущее славное, только вот умрете вы не старым… Не молодым, и не старым – а в самый раз, чтоб остаться в памяти людей мужчиной зрелым. Будет вам тогда лет сорок…
Гадалка посмотрела на Кейо и решила быть помягче:
- … Или сорока пяти лет. И погибнете вы на поле брани, полным маршалом войска королевского.
- Да ты же учишься…
«… на мага»,-хотела Райана сказать, только Кейо ее перебил:
- Неисповедимы пути людские,- и повернулся к гадалке: - Что там еще?
- А о чем вы хотите узнать? Тут все есть…
Нахмурился Кейо думая, что важно для него:
- Что там у меня с семьей будет.
Посмотрела гадалка на руку и зачастила:
- Не извольте волноваться, тут все ясно. Семья большая у вас будет: семеро детей, две дочери будет. Первенца ждите у своей четверти века, а вот последний родиться, когда вам будет за полсотню…
- Но позвольте,- сказал Кейо,-разве вы не сказали, что я погибну в сорок годов?
Смутилась гадалка:
- Ну, здесь так написано, а тут этак.
- Тогда читайте лучше…
Посмотрела гадалка ему в глаза, думая в них что-то разглядеть, да пока смотрела, линии у Кейо на руке ожили да переползли в иное положеньеце. Гадалка на них посмотрела и ахнула просто:
- Простите, Ваше величество…
- Что? – Райана удивилась
- Сюда пожаловала особа крови царской, которая займет престол через две дюжины лет в совершеннолетнем возрасте…
- Простите, а вы поняли, что сказали? – воскликнула Райана. Две дюжины это ведь двадцать четыре года, а совершеннолетие нынче – два десятка. Стал быть Кейо через четыре года родиться. А он меж тем здесь…
Смутилась гадалка:
- Ну я не знаю… Может он чужую руку носит.
- Как же чужую,-сказал Кейо, коль она с рождения со мной?
- Да тут ясно сказано, что не родились вы еще.
- Может, вы опять чего-то пропустили?
Посмотрела гадалка и встрепенулась:
- Ну да! Вы не только не родились, да вы умерли давно! Вы умерли полторы сотни лет назад…. А родились век тому!
- Да как же я умер, коли здесь я. Да и как я мог умереть, если я родился раньше того, как умер. Я что, наизнанку жил?
- Не знаю я! – гадалка заголосила,-только вот так а вышей руке написано.
Поняла тут Райана, что Кейо сильней гадалки, а гадалка сильней, чем она. Расстроилась она от этого. Кому понравиться, что он самый слабый. Слезы на глаза навернулись. А чтобы их никто не видел, выбежала она из палатки.
Кейо увидел это – сразу споры с гадалкой прекратил: гадалок уйма, а Райана у него одна. Повернул он к выходу.
- А это вам за хлопоты…-и бросил на ходу гадалке монетку.
А та, хоть и на стол и брошена была, до него не долетела, а зависла в воздухе. Мол, знай, гадалка, хоть и молодого, настоящего мага.
И еще бежать пришлось, пока он Райану догнал.
- Что же ты так над ней? Вдруг она разозлиться да на нас порчу пошлет, вдруг мое пророчество поменяет?
Слезы на ее глаза навернулись, и добавила она:
- … оно и так не сильно хорошее, а вдруг…
- Ничего она не сделает, ибо это плохая гадалка. И про нас она никому не скажет, чтоб не позориться.
- Это неправда… Ты так говоришь, чтоб меня успокоить…
Посмотрел на нее Кейо. Хотел ее обнять и поцеловать, да не стал. Подумал: вот бы хорошо взять большое одеяло и завернуть в него Райану, чтобы холод и злость мира ей не навредила. Только один мудрец говорил, что надо к этой злости самому привыкать. Зато был иной мудрый человек, который в словах самых мудрых учил сомневаться.
- Что ж,-сказал Кейо себе и Райане,-поглядим еще…
О чем они еще там говорили, мне не ведомо. А если бы и знал, так все равно не сказал. Потому как нехорошо чужие разговоры пересказывать.
Погуляли они и пошли по своим делам.
А Райана ту розу в ледяную вазу поставила. Долго та там стояла – все равно завяла.
Ну да ладно.
-
После осени, конечно зима пришла. Сперва немного снегом притрусило, потом потеплело. Снег уже почти весь растаял, да ночь пришла, и с неба подмога посыпалась. А к утру мороз ударил – и все, вот она зимушка. И уже так как раньше не погуляешь. Мороз щиплет, колет, за воротник заползает. А люди от холода кукожатся, в одежды кутаются, к теплу жмутся. Даже тело на морозе меньше будто становится: ни тебе полной грудью вздохнуть, руками махнуть как крыльями. И сердце бьется тише, будто задремало.
И в городе все спит, с мостовой снег отвернули, да прямо под окна домов. Оттого и в домах темно да сонно, а по улицам сани будто в яме какой ездят. Флюгера на крышах и те примерзли, а потом их еще и снегом привалило. И они заснули.
И Кейо с Райаной все больше по домам сидят, так, порой перебегут через улицу да поболтают о чем-то. Райане сильно в душу то прорицание запало – сидит печальная у окна, глядит как снег идет, да пальцем в ледяной корке окошки вытапливает. Сделает одно с пятачок, а пальчик так замерзнет, что и не чувствует она его.
Ну и как-то пришел к ней Кейо с подарком-кулоном на цепочке. Простеньким – без золота или серебра, да хорошо сработанным. Цепочка стальная, звенья мелкие, сам кулон размером со сливу, сеточкой сделан, а внутри, там где у сливы косточка должна быть, кусочек камешка подвешен. И камешек тот своей жизнью живет – ворочается, качается.
- Примерь-ка…-и протянул его Райане
- Сам сделал?
Кейо кивнул:
- Помнишь камень, что с неба упал, да коий ты ко мне принесла…
- И который тебе машину сломал…
- То давно было…-отмахнулся Кейо,-Только доподлинно ведомо, что в камне том сила заключена. И я хочу, дабы часть той силы с тобой пребывала.
- И что сила эта дает? Часы останавливает да гремлинов призывает?…
- Это кулон Свободной Воли.
- И что он дает?
- Говорят, на небесах есть Книга Судеб, в которой есть строки о каждом человеке. И если провидец хороший, он может прочесть, что о человеке написано. А если у тебя такой кулон, то твое прошлое в тумане, а будущее чисто.
- Почему же? Выходит, у меня нет будущего?
- Отчего же нет? Просто его ты пишешь сама. Выбирай себе любое…
Нахмурила Райана лобик:
- А как же пророчество гадалки?
- Забудь о нем. Отныне оно силы не имеет.
- И что теперь?
- Теперь – все, что захочешь. Выбирай себе любое будущее. Вот, к примеру, станешь ты волшебницей, а я волшебником. Наколдуем себе дом и будем вместе жить.
- Ты что?-девочка отвечает: волшебницы такие милые и красивые, а все маги – деды с бородой и лысиной! Фи! Я стану волшебницей, а на мне принц женится!
- А как же,-парень отвечает,-глянь-ка в окно. Не за твоей ли рукой принцы выстроились?
Тайком глянула девочка через плечо во двор – только нет там никаких принцев. Лишь вьюга кружит. А Кейо махнул рукой, и засохшая роза в вазе вдруг красками и запахом налилась.
- Ну жди принца своего. А я тоже подожду…
И пошел. Только когда выходил, сквозняком окно распахнулось, и рамой сбросило его вазу на пол. Та с треском рассыпалась в осколки. И сразу на них будто слезы выступила вода. Мерзлота уже не сковывала их.
- Что ж,-сказал Кейо,-если сердце разбилось, то оно не было ледяным.
-
Говориться же: лопнувший кувшин без трещинки не склеишь. Да и вазу ледяную из осколков не составишь. Тем боле, что осколки те уже растаяли да водой меж досок утекли. Чего уж о ней жалеть – была, да пропала, ничего страшного, Кейо еще может сделать.
Райана, конечно, поняла, что Кейо обидела. Испекла пирог в гостинец, пришла повиниться, прощения испросить. Только Кейо не обижается, говорит: славно, что зашла, проходи, садись.
Кейо на столе шашки расставил, пригласил сыграть. Только Райане это не сильно интересно. Закружилась она по комнате. Все-таки комната мага, много чудного да диковинного. Иные вещицы так вообще в первый раз жизни увидела. Ну и вопросами Кейо засыпала, а то зачем, а это что такое? И к доске с шашками все реже ворочается. Сперва Кейо иные ходы за нее делал – там где она должна был брать. А после – так вовсе за нее играть стал.
Только шашки – игра короткая. Совсем немного времени прошло, и говорит он Райане, мол все, ты проиграла.
Удивилась Райана:
- А я вовсе и не играла…
- Раз не играла,-Кейо отвечает, так тем паче проиграла.
Не стала с ним Райана спорить, а Кейо подумал да стал слаживать шашки обратно в коробку. Игра игрой, а жизнь продолжается.
- Ой,-услышал Кеой за спиной.
И будто что-то на пол упало. Обернулся он: оказалось, пока он сидел, Райана взяла с полки яйцо. То, которое драконье – только никто об этом до того дня и не думал даже… Взяла она его в руки, а то возьми и зашевелись. От испуга та его и выронила. Упало оно на пол и покатилось. Только не так как шарик, а будто есть в нем что.
Испугалась Райана да в угол отскочила. А яйцо по комнате странствует – подкатилось к столу, обножку стукнулось. Остановилось да подумало. Покачалось немного, будто кто внутри яйца себе голову почесал. И опять в путь пустилось: покатилось к Кейо, возле его стула полежало, да видно что-то не понравилось. Всю комнату пересекло. Лишь посередине задержалось в пятне солнечном. Только быстрое зимнее солнышко убежало. И яичко опять покатилось. Да прикатилось прямо к ножкам Райаны. И замерло…
А Райана стоит – просто дыхнуть боится. Да тут яйцо задышало, зашевилось, будто сердце в нем чье-то бьется.
И крак! Раскололось оно.
Дракон явился миру. Совсем маленький. Не дракон, а так – дракончик, дракоша. Маленький, что цыпленок, крылья к бокам прилипли, глазки еще слепенькие. Не страшный вовсе, а что ни на есть детеныш. И к башмакам Райаны жмется.
Вот, оказывается, что надо было, чтоб разбить волшебство драконьего яйца-ни устройства хитроумные, ни сила, а тепло рук женских. Ибо женщина – сие загадка великая, вершина, самая что ни на есть главная тайна на земле.
Далее, вестимо, принесли дракончику молочка на блюдечке, соорудили ему в коробке гнездышко.
И времени совсем немного прошло, а молодой ученик Мэтра Гамма на прогулку с животным ходит. И не с собакой или кошкой как иные соседи, а с драконом. И суровое, вроде животное – никого к хозяину не подпускает, а увидит Райану, так и хвостом виляет, и дым колечками пускает.
Говорят, у драконов только один хозяин, а тут и не поймешь, кто ему милей – был бы дракон побольше, так, поди, и вовсе Райану на себе возил…
-
Все же в мире что-то меняться стало.
И у Кейо машины все мудреней да больше получаются. Жужжат, шарики бегают, колесики вертятся, зеркала мелькают – и все это быстрей, быстрей будто опоздать куда боится.
И зима вдребезги разбилась. Снег почернел, скукожился, уполз в тень. Птицы вернулись, своим криком воздух заполнили. Кто гнезда строит, кто уже птенцов на крыло ставит.
Да и дракон у Кейо подрос. Сперва на подоконнике сидел, грелся, потом стал на крыши выбираться, с котами гулял. А один раз споткнулся, вовсе с крыши слетел. Еще бы немного да на землю бы брякнулся – только с испугу крылья растопырил. И полетел!
И с тех пор в небе над городом стал кружиться с птицами и настоящий дракон. Сперва Кейо о нем беспокоился, и даже ошейник ему смастерил: чтобы всякий охотник на драконов видел, что это не какой-нибудь приблудный, а самый что ни на есть ручной. И как иной хозяин дверку для своей кошки в двери держит, так Кейо форточку открытой оставлять стал. Ведь неведомо, когда дракону погулять захочется, да и когда он с прогулки вернется.
И наступает день, когда дороги приходят в движение, коней выводят из стойла, а нога становится в стремя.
Пришел такой день и для Кейо – стал город слишком мал для него.
Мэтр Гамм выправил для него грамоту подорожную, письма написал своим друзьям однокашникам в магические университеты, чтобы, его ученика накормили, обогрели, да и иным помогли.
Боу и Флоп немного погрустили, да тоже своего подмастерья начали в дорогу собирать. Боу ему сбрую нашел, а Флоп – саблю вострую, потому как посох волшебный не от всех напастей спасает.
А Кейо себе коня купил Пусть и не такого быстрого как ветер, не такого сильного как шторм, но молодого да першпективного, как и сам Кейо.
А уж в дорогу Кейо вся улица собирала, кто дал ему перчатки тяжелые боевые, кто-то лекарства да мази подобрал. Трактирщик с женой, так пирог испекли, винца доброго во флягу нацедили.
И Райана, конечно, подошла, шарф, что сама связала, на шею ему повязала:
- Уезжаешь?
- Уезжаю,-ответил Кейо,-так надо. Но я вернусь к тебе. Обязательно вернусь…
Она кивнула только ресницами.
- А как же твоя солнечная машина. Ты так ее и не нашел?
- Отчего же. Нашел. Это ты…
- Я? – удивилась Райана.
- Когда я думаю о тебе, мне становится тепло и хорошо…
Он посмотрел вверх, будто увидел что-то, что другим видеть не дано. Посмотрел и сказал:
- Дракон приземлился на крышу. Поздно считать, что ты спишь…
Кеой запрыгнул в седло и двинулся в дорогу. И хотя погода с утра была пасмурной, Кейо махнул рукой, и немного прояснилось, вышло солнце, всех согрело, осветило.
Будто улыбнулось…


ПРО_6
40000 зн.