Тина

Часть первая

Тина проводила его с улыбкой на застывшем лице. Он, кажется, не заметил ни того, ни другого. Из окна она в последний раз увидела его стройную высокую фигуру и, прижав руки к горлу, отвернулась. 
Немилосердная тоска, сдавившая теперь всё её существо, растекшаяся по телу жгучей болью, охватившая тонкими, цепкими щупальцами горло, выдавливающая не солёные уже, но горькие и горячие слёзы, навалилась неожиданно и жёстко.
 
*  *  *
 
Это было забавной шуткой, начавшейся с невинной игры… 
Это было весёлой шуткой, непритязательной и не опасной для всех её участников…
Это было, это было…
Это было и прошло…
И теперь уже ничего не изменить, не поправить и не вернуть…
 
* *  *
 
Незнакомец так и остался незнакомцем, он вошёл в её жизнь и тихо вышел из неё, не взволновавшись, кажется,  ни на миг…
 Ему не понадобилось даже хлопать дверью для того, чтобы разрушить так долго и тщательно выстраиваемый ею бастион. Тот самый, за которым она пряталась, чтобы снова не  испытывать той самой жгучей боли, так сильно мучавшей её теперь…
 
Господи, как глупо! Она не знала, что и думать… Может быть, это не горе, может быть, это просто смешно…
 
Мужчина старательно исполнил её мечты. Почти все. Он был напорист. Он, казалось, хотел её всем своим существом. Казалось…
 
Вошёл и, не раздумывая, схватил в охапку. Она почти не заметила, как они оказались в комнате, и он, прижавшись грудью к её спине, больно смял ладонями груди. Она охнула.
  Тебе больно? Я сделал тебе больно? -  участливо спросил он, - ты так и говори – больно, нечего стесняться!
  Ладно, - тихо и смущённо пролепетала она, уже понимая, что будет  беспредельно подчиняться этому человеку и его желаниям…
А он уже пристраивал её на диване.
- Погоди, погоди, вывернулась Тинка, дай я хоть посмотрю на тебя, а то вот встретимся завтра случайно, а я даже и не узнаю тебя, - она попыталась засмеяться, но у неё не получилось. Он замер в нетерпении, и она всмотрелась в красивое лицо. Высокий, с мелкими морщинками лоб, глаза с немного восточным разрезом, тонкий нос…
 
Он торопился. Молча развернул её тело поперёк раскрытого дивана и принялся стаскивать трусики. Простые, хлопковые, телесного цвета… Она надеялась избежать демонстрации своего непрезентабельного белья. Не вышло. И ей уже было совершенно всё равно, потому что низ живота в тот же миг обвило такой тугой петлёй желания, что она чуть не закричала от боли.
А он уже раздвигал ещё шире безвольно раскинутые ноги, проникал пальцами в глубину тела, и она вскинулась, ощутив тепло его дыхание и мягкость губ, и жаркую влагу языка. Вскинулась и не смогла сдержать глухого стона. Ей не понадобилось много времени. Спазмы подхватили её, волны накрыли с головой и унесли на несколько мгновений куда-то далеко… Она очнулась уже лёжа вдоль кровати под ласковыми прикосновениями его рук.
 
Он был всё ещё одет, и это показалось ей ужасно несправедливым. Так хотелось касаться его кожи, почувствовать ладонями её тепло, доставить ему хоть малую толику того удовольствия, какое он так стремительно подарил ей. 
 
Тина вывернулась из кольца его рук и попыталась стащить сразу и свитер, и рубашку. Он засмеялся, сел и стащил их через голову. Это было…, это было чудо, как хорошо…  Гладкая грудь, почти безволосая, бледная… Тине всегда не нравились нарочито-хвастливые, накаченные, загорелые тела. Она прильнула губами к его шее, лизнула кончиком языка и сказала восторженно, ужасно глупо и по-детски: «Солёный…». Он рассмеялся, встал и быстро стянул с длинных ног джинсы.
 
Тина задохнулась. Почему-то в этот момент ей показалось, что она снова стала той юной девушкой, которая испуганно жалась на краю дивана и никак не могла заставить себя открыть глаза и посмотреть на стоявшего перед ней мужчину. Она, было, зажмурилась, но сразу одёрнула себя – было глупо вести себя как маленькая девственница, тем более, после их многочасовых бесед в интернете о сексе… Откровенных разговоров, почти на грани приличия…
 
Он знал, что нравится ей, она знала, что нравится ему и не было ничего глупее, чем сидеть теперь, зажмурившись в испуге… Он подошёл ближе, и она, не веря сама себя, прижалась грудью к его животу, наклонила голову и лизнула напрягшуюся головку. В тот же момент она поняла – что-то не так…
Он должен был обхватить её голову руками, он должен был простонать что-нибудь, хоть как-то отреагировать… Но ничего этого не произошло… Она ласкала его руками, ртом, языком, а он стоял молча, упершись руками в худые бёдра, и смотрел на неё безучастно сверху вниз…
 
Тину охватила паника, но он твёрдой рукой отодвинул её от края кровати, уложил на подушки и лёг рядом. Какие у него были руки… Ласковые, трепетные, тёплые. Они беспрерывно оглаживали Тинкины бока и спину, не больно похлопывали по попке, мяли груди, перекатывали между пальцами горошинки сосков…
«Наверное, это и есть счастье», - думала Тинка, медленно погружаясь в облако блаженства.
Он спросил о чём-то и она, силком выдернув себя из неги, ответила невпопад, но потом включилась, и они стали непринуждённо болтать о всяких мелочах. О погоде и природе,  о любимом сайте, на котором они познакомились. Потом он вдруг поднялся, будто пришло какое-то им самим назначенное время, и резко погрузил лицо между её ног. Она снова, как и в первый раз вскрикнула от неожиданности натиска и почти сразу забилась в спазмах, выгибаясь всем телом, откидывая назад голову, выламывая руки, ломая ногти о ставшие вдруг жёсткими складки темно-синей простыни.
 
Тинка попыталась зацепиться хоть за что-нибудь, удержаться над радужной пропастью, в которую погружали её всё глубже его бессовестные движения. На самом краю этой пучины она вдруг почувствовала в себе пустоту и двинулась навстречу  его пальцам, его где-то совсем рядом подрагивающему в нетерпении члену в последней попытке насадить на него своё измученное тело, заполнить его, слиться с ним в одно целое… 
 
Она не успела попросить, уже не успела и снова взорвалась, и разлетелась мелко-мелко в непостижимой вышине…
Придя в себя, наконец, расслабившись, вытянув дрожащие ноги, она вдруг поняла, что никогда раньше не бывало с ней такого фейерверка… Не одиночного выстрела, а именно фейерверка, когда волна сменяется волной, взрыв взрывом и поток нескончаем, и с каждым разом ощущения становятся только глубже, всё чище, всё острее…
 
Но волны откатили, и снова в мозгу забилась тревожная мысль… 
Он опять не захотел войти в неё, стать с ней одним целым, не захотел ничего от НЕЁ… Он опять даже на йоту не приблизился к экстазу, кажется, даже не попытался этого сделать, более того, не проявил никакого желания, никакой потребности ни в ней, ни в её ласках и нежности…
 
Тинка поёжилась… Отчего-то стало одиноко и неуютно в его объятиях… Она вспомнила…