Про бластер

Вася не любил программу для подростков «Зебра» ленинградского телевидения, но был постоянным зрителем. То есть, он, разумеется, не заставлял себя смотреть это безобразие с начала до конца — он всего лишь готов был стоически выдерживать несколько минут самодеятельной журналистики ближе к финалу, и в большинстве случаев оказывался вознаграждён. Перед завершающими титрами в «Зебре» почти каждый раз показывали трёх-пятиминутные отрывки вожделенных «Звёздных войн».

При помощи такого кинематографического стриптиза программа для подростков находила свою аудиторию в лице Васи и сотен его сверстников, которым чудо техники вроде видеомагнитофона «Электроника ВМ-12» могло только сниться. Конец восьмидесятых был диким временем, и подобные комедийные методы борьбы за рейтинг, как это ни странно сейчас, срабатывали. Соответствующим образом.

«Войны» завораживали Васю. Он любил ту беззастенчивость, с которой они провозглашали примат технического прогресса. Для себя он формулировал это проще: там клёво летали, стреляли и дрались на светящихся мечах. До тех пор самыми зрелищными моментами в истории мирового кинематографа Вася считал расстрел робота Вертера в лучших традициях жанра FPS и погоню за Колей Герасимовым на летающих кабинках. В общем, у человека, который в раннем детстве делал папиным паяльником чёртиков из радиодеталей, а в более позднем мастерил движущихся роботов и управляемые модельки, «Звёздные войны» задевали самые тонкие струны души. Он смотрел и отчаянно хотел верить своим глазам.

Бывали моменты, когда Вася ударялся в фантазёрство. В такие моменты он отнюдь не представлял себя плечом к плечу с эмансипированной героиней «Войн», жмурящим апатичных неприятелей, облачённых в белый целлулоид. От фантазий такого рода ему делалось смешно, потому что они неизменно обрастали советскими реалиями. В своих заветных мечтах Вася был непостижимо крутым учёным, со страшной силой и целеустремлённостью изобретавшим двигатели летательных аппаратов, термоядерные реакторы, носители информации и прочие впечатляющие вещи. В этот мир грёз элементы советской культуры не просачивались. Управдом Сидоров обзавёлся по блату новеньким западногерманским излучателем антиматерии? Ха. Вася мечтал о другом, лучшем мире. Когда он вырастет, он лично сделает всем светлое будущее.

И Вася рос. Он дорос до физики и химии. Впрочем, ни с уроков физики, ни с уроков химии он не выносил ничего нового для себя на протяжении всего школьного курса: он всё знал заранее. Он был завсегдатаем факультативных занятий и к выпускному классу брал в библиотеке книги, названия которых у среднестатистических нас с вами могут вызвать разве что бестолковую ухмылку.

Несмотря на любые библиотеки, Васино развитие проходило воодушевляющим своей нормальностью порядком. Он ходил в видеосалоны, танцевал под «Технологию», своевременно вырабатывал половые признаки вплоть до вторичных, тискался с девочками, попивал и покуривал. Друзья не считали его «ботаником». Скорее физиком и юным техником, а это почётнее.

Биологические факторы переплетались с социальными и политическими. Вася из подростка делался тинейджером. Васина часть суши менялась в противоположные стороны, но будущее не светлело. До этой части суши стал докатываться технический прогресс широкого потребления, и у Васиной семьи один за другим появились: а) видеомагнитофон «Daewoo», б) компьютер и в) пригнанный из Финляндии шестилетний «Опель Кадет». Вася пересмотрел «Звёздные войны» и многое другое. Он стал заканчивать работу на компьютере нажатием на кнопку «Пуск», только-только явившуюся миру. Он часами ковырялся с отцом в «кадетских» внутренностях. А в остальное время он готовил свою судьбу. Он исчерчивал общие тетради в линейку загадочными рисунками и формулами, в его папке С:\Мои документы\projects таился кладезь догадок и гипотез, которые не терпелось, но и не было возможности проверить.

Между тем, Вася закончил школу, поступил в Универ на близкий по духу факультет и, освоившись с высоким статусом студента, принял решение: надо начинать становиться тем полубогом, которым он мнил себя на закате Советского Союза. Он произвёл инвентаризацию своей интеллектуальной собственности, надеясь остановиться на чём-нибудь наименее фантастичном. Начинать восхождение с постройки принципиально нового двигателя, пусть даже не вечного — это было невыполнимо и даже не смешно. Работать с антивеществом тоже не представлялось реальным. Стыришь где-нибудь килограмм антивещества, сунешь в рюкзак, а оно его прорвёт и потеряется — грустно иронизировал про себя Вася. Наиболее осуществимым оказался проект нового вида оружия, в просторечии бластера. В конце концов, не к самоуничтожению ли рода человеческого сводятся в итоге и всё такое.

И Вася сосредоточился на бластере. Ко второму курсу у него было разработано четыре варианта адской машины, каждый из которых основывался на своём собственном принципе. Дело стало за реализацией и дизайном. Дизайн не заставил себя ждать — он во всей красе и функциональности предстал во втором Квейке. Тамошний бластер, низложенный до ранга самого мелкокалиберного оружия, находился в примерном соответствии с Васиным планом «Б». В Васиных общих тетрадях в клетку появились новые художественные мотивы, и он стал подумывать об установке 3D Studio MAX.

В следующем году, когда кнопку «Пуск» переиздали, виртуальная реальность в лице игровой индустрии подарила Васе дисперсионный пистолет и глюонную пушку. Последняя произвела на него особенно сильное впечатление своей гигиеничностью. От левитирующих младенцев из Кунсткамеры с лампочками в голове и десантников с сосредоточенными лицами она, пожужжав и посверкав синим пламенем, оставляла только брызги. И ещё она требовала боеприпасов, что в реальности объективной немаловажно. В общих тетрадях и файлах с расширением .max начал встречаться гибрид автомобильного генератора и пылесоса.

Что касалось реализации, то Вася и здесь знал, с чего начать. Он накопил денег на подержанную «пятёрку» (нет, не BMW) и упросил родителей в связи с этим купить второй гараж, да побольше. Что ж, парень растёт, растут и его игрушки. Примерно так и рассуждали родители, незаметно для себя соглашаясь предоставить Васе испытательный полигон для его взрослых игрушек.

Его решительности поспособствовало ещё и его недавнее открытие. Вася открыл для себя интернет. Прежде его представление о компьютерных сетях ограничивалось рассказами пары-тройки друзей-фидошников, в чью истинную веру он обращаться не захотел. Интернет оказался весьма правильной штукой, способной удовлетворить любого ищущего, а по скорости достижения нужного результата при некоторой сноровке интернет уступал только быстрорастворимому «инвайту». Фидо отдыхало.

Вася трудился. Он завёл обширную электронную переписку с единомышленниками, жившими главным образом за рубежом. Со временем и опытом он всё меньше и меньше насиловал английский язык. Он наведывался на форумы, где отмечались серьёзные энтузиасты, а иногда и самые что ни на есть всамделишные учёные. Долго ли, коротко ли, он знал наперечёт все необходимые химические элементы и их изотопы, источники и количество каждого из них, манипуляции над источниками, материалы, радиодетали и автозапчасти. Оставалось всё достать и приниматься за дело.

Процесс доставания был сложнее и мучительнее всего. При этом Вася обнаружил в себе качества, о которых и не подозревал. Первым была энергичность. Всё свободное время он без устали носился и возился. Он объявлялся на радиорынках и авторазборках, иногда даже на свалках. Он делал безумные приобретения в непредсказуемых местах ради нескольких миллиграммов чего-нибудь. Это что-нибудь впоследствии нередко должно было последовательно пережить операции плавления, электролиза, облучения альфа-лучами и т. п.

Вторым неожиданным качеством оказалась способность виртуозно врать и при этом не краснеть. Он измыслил несколько фальшивых имён и легенд, соответствовавших им и его настоящему имени. Он отсылал заказы, получал корреспонденцию до востребования. Несколько раз он прикидывался курьером на своей «пятёрке». А ещё он из университетской лаборатории воровал. Это три.

В конце концов все компоненты обосновались в Васиной гаражной лаборатории. Последовали два с половиной месяца, которые Вася буквально прожил в гараже. С домашними он в это время обменивался в среднем тридцатью словами в день. У себя в гараже он был многословнее, но лексикон в основном состоял из злого, внезапного и неизобретательного мата. Как бы то ни было, по истечении десяти недель бластер принял очертания, и очертания эти были такие, как положено.

Опытный образец Васиного оружия не отличали сексуальные округлые формы, но он всё равно смотрелся крайне выразительно. Бластер представлял собой конструкцию сантиметров в сорок длиной, которая, как могло показаться, пародировала многоствольный пулемёт. От бесформенной коробки из свинца и алюминия отрастали шесть трубок, сходившиеся, как пишут в медицинских учебниках, кпереди и вплавленные в диск небольшого диаметра. Посредине диска имелось отверстие, из которого торчало нечто вроде странного изолированного электрода, корнями уходившего в коробку. Трубки были перехвачены металлическим кольцом с прикреплённой к нему слева ручкой. Вторая ручка располагалась сверху на коробке и служила гашеткой. Наконец, ко всему присоединялась самопальная аккумуляторная батарея, дававшая рассчитанный ток и способная поместиться в рюкзаке.

Первой жертвой испытаний стало яблоко. Вася в буквальном смысле на всякий пожарный выгнал из гаража машину и прикрыл дверь. Он закрепил бластер в тисках на верстаке, поставил посреди пола табуретку с примотанным к ножке железным штырём, насадил на штырь яблоко и проверил прицел. Яблоко смотрелось жалко и обречённо на фоне ржавого листа железа, которым Вася предусмотрительно заслонил угол. Но жалость в такую минуту была ему неведома. Он спустил на нос тёмные очки, затаил дыхание, зажмурился и нажал на гашетку.

Раздался хлопок. Воздух между дулом бластера и железным листом на мгновение заискрился, словно от ужаса зашевелились возникшие ниоткуда волосы. Гараж прочертила дымная дорожка, которая сразу рассеялась. Яблока не было и следа, кончик штыря тускло светился оранжевым.

Вася неподвижно стоял секунд двадцать. Затем он медленно осел на пол и вновь замер на двадцать секунд. В конце концов, разлепив губы, он прошептал, что охуеть.

На такой успех он даже не смел надеяться. Альфа-версия, казалось, ни с того ни с сего обернулась искромётным релизом. Но так не бывает, и Вася сразу взял себя в руки. Он напланировал новых тестов. С яблоком явно произошёл хоть и эффектный, но передоз. Несчастному фрукту хватило бы и десятой доли того заряда, что ему достался. Амперы надо было бы уменьшить. А чуть позже выбраться за город в глухомань и устроить испытание на дальность стрельбы.

В следующие же выходные состоялось тестирование с меньшими мощностями. Ближе к вечеру Вася подъезжал на велосипеде к лаборатории с завёрнутой в пакет мороженой курицей в рюкзаке, собираясь надругаться над ней с особым высокотехнологическим цинизмом. Проезжая мимо близлежащей помойки, он заметил, как в пустующий бак через дыру в боку юркнула жирная крыса. В Васю вселился демон. Он подкатил к баку и загородил дыру картонной коробкой. Потом он вытащил торчавшую из соседнего бачка толстую длинную палку, прицелился и попытался пригвоздить крысу к днищу, но промахнулся. Замурованный грызун с писком метнулся к перегороженному выходу. Васин второй удар был точнее. Третий и пятый тоже. Он отпихнул коробку и палкой вытолкнул прибитую крысу из бачка. Затем он вытряхнул свою курицу прямо в рюкзак и завернул полудохлую крысиную тушку в пакет. Тестовое задание приобрело разнообразие.

Вася проковырялся в бластере до сумерек и наконец был готов стрелять. Он выгнал «пятёрку» наслаждаться закатом и наступлением серенькой августовской ночи, а сам закупорился в лаборатории. Первой на очереди была крыса. Он закинул леску на рельс, тянувшийся под потолком от входа и исчезавший в противоположной стене, и на уровне пояса привесил за ногу приговорённую. Пока крыса мерно и уныло раскачивалась в метре от пола, теряя амплитуду, Вася водворял бластер на позицию и прицеливался. Колебания крысы затухли, Вася взялся за гашетку, прищурился и саданул из бластера во второй раз в истории. Смачно хлопнуло, воздух заискрил, крыса обратилась в розовое облачко и в таком виде осела на пол. Вася улыбнулся.

Он решил ещё немного убавить мощность и приблизиться к предполагаемому нижнему пределу. Он произвёл настройку и стал сооружать проверенную конструкцию из табуретки и штыря, чтобы надеть на всё это курицу. Водрузил курицу на место и заметил прилипший к стене крысиный хвостик. Оставил хвостик висеть в качестве талисмана.

Минимальная мощность порадовала Васю по максимуму. Курицу разорвало и раскидало по всему гаражу, после чего осчастливленный Вася убрался, загнал обратно машину, оседлал велосипед и покатил домой.

На следующую неделю был намечен выезд в глухомань. Васе подумалось, что самая подходящая глухомань находится в районе Парголова, и он решил провести испытания в полевых условиях именно там. С утра он пришёл в гараж, уложил оборудование в багажник жигулёнка, отцепил от стены счастливый крысиный хвост и бросил его туда же на удачу.

Он покружил близ Парголова, пока не нашёл ровное место на окраине леса, где нечасто ступала нога нормального человека. Нечасто, потому что ей там нечего было делать. Вася остановился и в темпе начал раскладываться, резонно полагая, что задерживаться здесь не стоит. Он наметил точку огня, положил на расстоянии метров тридцати от неё заготовленную тыкву и взялся за бластер.

За спиной послышался шум, Вася вздрогнул и обернулся с бластером в обмякших руках. На него медленно, но решительно надвигался юноша, который сразу показался Васе неадекватным. Наступающий юноша открыл рот и стал произносить монолог. Ошалелый Вася неподвижно стоял и слушал. Он понимал не всё, но смысл понятого сводился к тому, что юноша всё видел, а Вася — космический завоеватель, хочет всех перестрелять, но сейчас будет героически остановлен голыми руками сознательного землянина. До Васи дошло, что перед ним «грибник» с нетривиально расширившимся сознанием. Он понял, что в глазах этого случайного стороннего наблюдателя он наверняка и в самом деле — радужный гуманоид со смертоносным бурбулятором, его «пятёрка» — переливчатый космолёт, а лежащая поодаль тыква — череп бедного Йорика. Тогда Вася окончательно растерялся и осторожно послал юношу на ***. Юношу перекосило, и он бросился душить Васю. Мессия и инопланетный захватчик катались по земле, пока захватчик не почувствовал, что юноша пытается ухватиться за его оружие. Вася взвыл, в панике сбросил юношу с себя, вскочил и обработал его из бластера.

После убийства жертвы псилоцибина Вася полмесяца трясся при мысли о том, что справедливость восторжествует и правосудие настигнет его. Но правосудие так и не свершилось, потому что Вася не дал ему повода. Он без остатка бластером же избавился от тела на месте, оставив только выжженный клочок земли. Постепенно осознав свою верную безнаказанность, он поуспокоился и стал спать по ночам.

Вторым от рук Васи принял смерть некто Муса Бабаев. Васин гнев он навлёк на себя тем, что вместе с группой сообщников терроризировал торговые точки в местности, где Вася с начала четвёртого курса подрабатывал продажей аудиокассет в ларьке. Притесняемый Вася не без азарта изучил маршруты и повадки Бабаева и в один прекрасный вечер подкараулил его одного в тёмном переулке. Когда худосочного вида паренёк в длинном пальто и с рюкзаком на спине предложил отойти поговорить, Муса только усмехнулся. Они пошли говорить, но дискуссия не состоялась. Вася, проворно выхватив из-за пазухи бластер, быстро и тихо распылил мздоимца. Затем он протопал три квартала до машины и уехал домой.

Этот небольшой эпизод не затронул Васиного душевного равновесия. Он был уверен, что вероятность добросовестного расследования убийства Бабаева равнялась вероятности объявления по нему национального траура. Васю волновало совсем другое. Он чувствовал, как превращается из незаурядного человека с большой мечтой в ядовитого гадёныша с гнусной тайной, и это ощущение было хуже всего, что он испытал прежде. Он должен был срочно заняться чем-нибудь стоящим. Было решено потратить ещё месяцок жизни на бластер, довести его до ума и завязать с ним, демонтировав аппарат и заморозив проект до худших времён. А затем было бы недурно посвятить себя электронике.

Однако обстоятельства подставили Васю, и он совершил новое преднамеренное убийство. На этот раз ему помешал жить Сергеич, сосед по гаражному участку, владелец 412-го «москвича». Он принадлежал к сорту людей, которые предпочитают проводить конец недели — а также середину и начало — не дома, а с собутыльниками в гараже. С Сергеичем Вася был знаком шапочно, и не ведал ни его имени, ни фамилии. Остальные автомобилисты в округе знали Сергеича точно так же, потому что не знать его совсем было невозможно, а знать лучше не хотелось. Сергеич был сама общительность, но Васю его навязчивая виноватая приветливость немного настораживала. Периодически Сергеич, проходя мимо, заговаривал с Васей за жизнь и предлагал выпить водочки. Сергеичевы байки не напрягали Васю, и он, возможно, мог бы разик и опрокинуть с ним стопку, но по ряду причин он предпочитал воздерживаться от какой бы то ни было компании, когда приходил к себе в лабораторию. Кроме того, Сергеич время от времени брал у него взаймы мелкие суммы, которые, разумеется, к Васе не возвращались; наконец, после пары визитов Вася недосчитывался инструмента, а это было несколько неприятно. Тем не менее, всё это было делом житейским и могло бы продолжаться достаточно долго, но однажды клептоман Сергеич досадно прокололся. Он зашёл к Васе поделиться своим мнением по какому-то поводу, стоял над душой и трындел. Васина «пятёрка» была исправна, но он вынужден был симулировать ремонт, кивать головой и угукать, потому что не хотелось посылать тишайшего пенсионера без видимой причины. Так прошло минут двадцать, и Васино терпение начинало уже иссякать, когда он заметил, что Сергеич с невинной физиономией суёт в карман его пассатижи. Вася возмутился, и последовала перебранка, в ходе которой припомнились спенсионеренные гаечные ключи и отвёртки, а также отрицательный баланс Сергеича в пределах двухсот рублей. Сергеич вдруг начал отвечать матом и пригрозил, что если Вася не прекратит свои опыты, то он заявит куда следует. Сергеичу не надо, чтобы тут всё ёбнулось из-за какого-то умника.

Васю прошиб холодный пот. Сергеич знал про бластер. Вернее, догадывался. У этой любопытной сволочи был зоркий глаз и яркое воображение. Вася поспешил заверить пенсионера, что всё это фигня и кипятиться не надо. Сергеич ушёл, презрительно швырнув на верстак пассатижи.

Васе был знаком только один способ предотвратить беду, он не преминул им воспользоваться. На следующий же день он пошёл к Сергеичу в гараж мириться, позвал его к себе и по секрету сообщил, что у него в подвале ящик её, родимой. Сергеич был тронут до глубины души и клюнул. Вася завёл его в гаражную яму, они нашли ящик и стали безуспешно пытаться его вскрыть. Вася вызвался сбегать наверх за монтировкой и попросил Сергеича обождать. Он вылез, закрыл гаражную дверь, достал приготовленный бластер, спустился к Сергеичу и оставил от него мокрое место. Взял лопатку, заровнял и утрамбовал грунтовый пол, пока не осталось и мокрого места. Сел и заплакал.

Вася разобрал бластер на безобидные части и отнёс половину из них домой в квартиру, которую недавно снял на свои кровные. Дома он смешал останки бластера с инструментами. Он убеждал себя, что теперь должна была начаться новая жизнь. И правда: через четыре дня Вася встречался со следователем. Следователя звали Порфирием Петровичем.

Да нет конечно. Не было в петербургской милиции никаких Порфириев Петровичей. И Васина фамилия была не Раскольников. И не убивал он никого, кроме крысы. И вообще, я бессовестно врал вам, начиная примерно со слов «минимальная мощность порадовала Васю». На самом деле минимальная мощность стоила Васе жизни, и дальше я буду писать чистую правду.

Когда Вася нажал на гашетку, чтобы расстрелять курицу, бластер взорвался. Лабораторию разворотило, у примыкающих гаражей ввалились крыши, покорёжив машины, а Васину «пятёрку» перевернуло. Больше ничего не взорвалось, потому что я обещал писать правду, а не голливудский киносценарий. Вася не учёл погрешностей и особенностей своей конструкции, когда перенастраивал разогретый бластер, только что получивший в жертву крысу. Он и не мог всего учесть. Васины теории безотказно работали бы только в идеальном мире. Но этот мир не идеален.