Здравствуй, Тамара!
Когда я встретила твоего отца, мне было чуть больше, чем тебе сейчас. Мы познакомились с ним на конференции в Москве. Я впервые выступала на симпозиуме столь высокого уровня и очень волновалась. Как мне советовали опытные люди, во время доклада я смотрела на какого-то человека, сидящего в первых рядах, и воображала, что говорю только для него. После заседания этот мужчина подошел ко мне и поинтересовался, какие его работы мне известны. «Отчего вы столь внимательно следили за моей реакцией?» - спросил он. Это и был твой отец. Мне до сих пор кажется, что я влюбилась в него в тот же вечер.
Мы гуляли по Москве, много разговаривали. Павел сразу же предупредил, что женат, что у него дочь-школьница. Мы бродили по Бульварному кольцу, и я совершенно не чувствовала, что он на целых двенадцать лет старше меня. Почему-то я рассказала ему всю свою жизнь. Даже всплакнула, вспомнив, как однокурсница увела от меня парня… Утешая, Павел, как маленькую, гладил меня по голове, и вдруг сам начал сбивчиво излагать историю своего брака. О том, что женился в восемнадцать, и о том, что много лет не уходит из семьи лишь ради дочери, и о том, что недавно узнал, что у жены кто-то есть…
Вот так и получилось, что мы с Павлом нашли друг друга вдали от дома, в Москве. Ты знаешь, как разворачивались события дальше. Твоя мама сама была инициатором развода. Вскоре она расписалась с Литвиновым (я не знаю его имя, Павел всегда зовет его по фамилии), и почти полгода вы вчетвером жили в двухкомнатной квартире. А когда открылась вакансия в научно-исследовательском институте, где работала я, твой отец перебрался в наш город. Вскоре мы поженились, и у нас родился Миша.
Я никогда не упрекала Павла в том, что он аккуратно переводит тебе четверть своей зарплаты. Он делал это добровольно, без исполнительного листа. Но, конечно, в душе мне было обидно: я знала, что твоя мама и отчим работают в строительном управлении и неплохо зарабатывают, да и общих детей он не нажили. Я просила Павла только об одном – свести к минимуму его общение с тобой. Ведь у нас рос сын, он требовал много внимания и заботы. Признаюсь, я ревновала к тебе Павла. Он ездил в ваш город во время твоих весенних и осенних каникул, ютился у старых приятелей. И все для того, чтобы беседовать с тобой о чем-то, водить в кино, знакомиться с твоими друзьями. Я постоянно устраивала Павлу неприятные сцены - не хотела, чтобы он делил родительскую любовь между нашим малышом и какой-то девчонкой.
Но Павел упрямился. Когда Мишеньке исполнилось три года, он потащил сына знакомиться с тобой, Тамара. И после мальчик всем подряд рассказывал, что у него в другом городе есть «родненькая сестричка»! Это меня окончательно вывело из себя. Тебе как раз тогда исполнилось восемнадцать – возраст совершеннолетия, и я поставила мужа перед выбором. Либо он прекращает всякие контакты с тобой, никаких денег, никаких свиданий. Либо мы разводимся. С неделю Павел пытался прийти со мною к разумному решению, но я была непреклонна. И он сдался, пообещал, что больше я никогда о тебе не услышу…
Теперь я знаю, что отец постоянно звонил тебе с работы и оставался в курсе твоих дел. Но тогда я праздновала победу. Правда, наши отношения с Павлом несколько ухудшились. Мы ссорились из-за того, что он начал подолгу засиживаться в лаборатории, раза два в неделю возвращался домой нетрезвым – завел странную дружбу с институтским сантехником. Впрочем, я не связывала поведение мужа со своим ультиматумом. Тогда начались перебои с финансированием науки, зарплату задерживали, многие вообще ушли из института. Остались только те, кто не видел себя вне научных исследований. Непростое было время.
А потом произошел случай, вспоминать который мне стыдно до сих пор. После работы я пришла домой, засела проверять Мишины уроки. И тут позвонила институтская вахтерша и прошептала в трубку, что только что Павел привел к себе «крутую кралю», сунул шоколадку и попросил никому не говорить об этом.
Пылая праведным гневом, я примчалась в институт. По-моему, по инерции выкрикивала какие-то мерзости… Но я сразу увидела, что эта «краля» - ты, Тамара, ведь ты так похожа на отца. Ты, действительно, показалась мне «крутой» – ухоженная, стильно одетая, не то что мы, научные сотрудники в потертых джинсах… Я продолжала бушевать, но уже в другом направлении. Представь, и тогда мне было неловко за свое поведение, а уж сейчас – тем более…
После того вечера я снова начала терзать Павла, но он оправдался, наплел, что инициатором той встречи была ты. Впрочем, неважно, как-то мы помирились, и наша жизнь вошла в прежнюю колею.
А потом пришла настоящая беда: у нашего Мишеньки обнаружили врожденный порок сердца. Его положили на обследование и вынесли вердикт – нужна срочная дорогостоящая операция, иначе… Мы бросились к друзьям, и нам помогли выйти на хорошего специалиста в московской клинике, который взялся оперировать мальчика бесплатно. Собрав все наши накопления, мы с Павлом повезли сына в Москву. Мальчика положили в больницу и стали готовить к операции. Нам предложили всего лишь оплатить покупку искусственного сердечного клапана. От этого «всего лишь» мы впали в отчаяние: требовалось заплатить три тысячи долларов! Сомневаюсь, что эту сумму мы смогли бы быстро занять, даже дома, а тут, в чужом городе, проживая на птичьих правах в общежитии аспирантов АН… Я проплакала все глаза и уже «созрела», чтобы просить милостыню в метро. А Павел… он позвонил тебе. На следующий же день ты прилетела в Москву. Мне было совершенно безразлично, кого мы едем встречать в аэропорт, я знала, что, возможно, привезут деньги.
В первый момент я не узнала тебя, только повторяла: «Спасибо, мы вернем, все вернем в ближайшее время», по-моему, я пыталась поцеловать твою руку… Но вдруг услышала:
- Что вы, Галина Петровна, ничего не надо возвращать, главное, чтобы Миша поправился.
Только тогда до меня дошло, что это ты, Тамара.
- Жалко, я сейчас не могу навестить братика, у меня через час обратный рейс... Но я постараюсь приехать сюда после операции. Я буду молиться, чтобы все прошло хорошо…
Тамара, девочка, твоими молитвами, твоим добрым сердцем… Операция действительно прошла хорошо, мы уже дома. Не огорчайся, что тебе не удалось вырваться тогда в Москву. Я знаю, ты много работаешь, такая молодая девушка, а уже заведуешь отделом серьезного банка. Пожалуйста, приезжай к нам. Наш дом всегда открыт для тебя.
Миша уже ходит в школу, только от физкультуры он пока освобожден. Представляешь, он говорит, что помнит тебя. Сочиняет, наверное.
А я больше всего хочу, чтобы ты простила меня. Как я могла ревновать мужа к родной дочери! Как это нелепо, стыдно. Павел работает, его лаборатория сейчас заключила интересный и (не сглазить бы!) очень денежный договор.
Мы ждем тебя, Тамара.
Свидетельство о публикации №204020500107