Авторы благодарят Владислава Крапивина,
чьи идеи и воспоминания помогли воссоздать
историю Хранителей и Судебной Машины,
и Андрея Новосёлова, написавшего
«Хрустальную Паутину».
Также мы хотели бы выразить благодарность
Ефрему Лихтенштейну — за интервью с Саттарисом,
Владиславу Битковскому — за информацию о
контрабандистах и археологах,
а также Дж. Майклу Стражински, Алисе Передереевой
и Сергею Куковлеву — за то, что они не вмешивались
в процесс написания, хотя и создали
прекрасную атмосферу для полёта мысли...
В тексте использованы также две сказки
Владислава Битковского — «Дракон» и «Любовь».
Авторы смеют заверить читателя, что они в курсе,
что у Дж.М.Стражински минбарцы, ворлоны и прочия,
но согласись мы на такое написание — и стараниями
Прогрессорского Корпуса мы вновь получили бы
препоны к публикации. Так что во избежание
возможных межпланетных дипломатических осложнений
мы вынуждены сменить названия рас на сходные по
звучанию, но отличные от оригинала. Исключение составила планета
Нарн: при попытках замены получались то Перн, то Норны,
то Нарния…
Владимир Талалаев
Георгий Дубинин
РИАДАН
Книга вторая
«Воскресенье: пришёл лесник и...»
Часть первая
Лестница Миров
Глава 1
В старой гостинице было темно и накурено. Типичный постоялый двор, только название гордое: «Королевский Отель». Интересно, хоть раз хоть одно Величество из обитавших на Риадане заглядывало в эту дыру? Если да — то только инкогнито, и не более, чем на пять секунд: большего чуткие королевские ноздри не выдержат... Впрочем, это нимало не смущало остановившихся тут братьев-Дегризов, тех самых, что так успешно обобрали одного герцога на мешочек бриллиантов, а затем щедро подарили награбленное Принцу — для сбора войска в борьбе против Мрака... Тех самых, что, сопя и пыхтя, вытаскивали из каменного трона Мальдена арбалетный болт, переругиваясь между собой:
— Отдай железяку!
— Зачем тебе болт? На выставку?
— Да уж не для музея!.. Отдай, скотина!
И только шаги появившегося обладателя Кольца Мрака спугнули тогда пацанов, успевших вытащить болт, но так и не обыскавших окрестности...
Теперь же было не до романтики: в кресле подле ребят сидел юноша в сиреневой униформе КосмоПола и задумчиво тёр указательным пальцем переносицу, словно поправлял несуществующие очки...
— Ну-с, и что будем делать, молодые люди? — поинтересовался агент.
— Сперва выслушаем, как Вы нас нашли, — Бронеслав откровенно тянул время, пока чего-нибудь не придумается в этой скользкой ситуации, но парень был явно расположен продолжить беседу, а может, просто делал вид, что не замечает подвохов...
— Признаюсь — это было непросто, — заметил он, — Мы, честно говоря, следили за вами не первый год, но, увы, так и не могли поймать с поличными... Отсняли, потратили на вас гигабайты кристаллов, сотни дисков... Были и забавные кадры, как, например, в одной забегаловке на Земле. Взглянуть не желаете? — и он жестом фокусника развернул переносной монитор. На экране была Земля...
Земля, Земля... Изменчивый мир... Мир детей-магов, где магические способности стали не исключением, а нормой... В мире этом полно ещё техники — взрослым без неё по-прежнему не обойтись. Но вот уже первые из «детей» стали юношами, возмужали, получили работу. Они справляются со сложнейшими заданиями, вытесняя со старых мест нуждающихся в технике. И, пожалуй, прежним взрослым вскоре прийдётся несладко.
Возможно, когда-нибудь, избавившись от обилия техники, наша Земля и станет цветущим садом и будет сплошь утопать в зелени лесов.
А пока мир ещё кишит автомобилями и вертолётами, сверкает стеклом и бетоном вперемешку со старыми жилыми «коробками». Шум и гам больших городов не смолкает ни на минуту.
А вот и наш первый герой. Перепрыгивает через стоящий на его пути к кафе автоприцеп и взбегает по лестнице, не забыв отвесить тычка стоящему на входе манекену.
Обыкновенный мальчишка, каких тысячи сейчас на улицах. Вмеру растрёпанная причёска, джинсовые шортики с бахромой по краям, цветастая рубашка завязана узлом на пузе. Каштановый от загара, он взбежал по ступенькам на самую крышу и плюхнулся за ближайший свободный столик. Можно было бы, конечно же, взлететь сюда или просто телепортировать, но ведь пешком куда романтичней. В общем — типичный Броник Дегриз...
Официант — молодой человек года на два старше пришедшего — тихим, почти неслышным шагом приблизился к сидящему за столиком.
— Что заказываете?
Мальчишка за столиком впился глазами в стоящего и внятным тихим голосом произнёс, внушая официанту:
— Сейчас ты принесёшь мне то, что здесь есть вкусненького, и стакан напитка. Газировки. Немедленно.
— А спинку мёдом не намазать? — ухмыляется официант, — Принесу, только деньги вперёд.
— А, чёрт! — мальчишка явно раздосадован, что внушение не удалось, а вместе с ним сорвался и бесплатный обед. Кто ж знал, что почти разорившаяся на их ежедневных визитах фирма наймёт новым официантом щупача — специалиста по чтению чужих мыслей и внушению своих. Щупач не только свои мысли внушать способен, но и чужое воздействие блокировать. Что ж: клин — клином, а щупача — щупачом... Кафе в безопасности, а вот визиты сюда прийдётся прекратить...
От грустных мыслей сидящего пацана отвлёк стук подошв по ступенькам. На взрослого непохоже. Значит...
В проёме люка появилась сверкающая от удовольствия физиономия молодого человека года так на два старше пришедшего сюда раньше. Однако даже ничего не понимающий в лицах заметил бы разительное сходство обоих мальчишек. Без всякого сомнения — братья.
Да и манеры похожи. Плюхнулся рядом с младшим.
— Привет. Эй, официант! Вы тут не вымерли?!
На зов подошёл всё тот же парнишка в жёлтой футболке.
— Что заказываете?
Младший явно не торопится известить старшего брата своего о возможных неприятностях. Тот же, всем своим видом подражая Кашпировскому, веско и внятно бубнит:
— Сейчас ты принесёшь мне то, что здесь есть вкусненького, и стакан напитка. Покрепче. Немедленно.
— А ведро воды тебе в трусы не вылить? Холодной! — ухмыляется официант, которого явно достали уже эти попытки внушений, и тут же неведомо откуда потоки холодной воды окатили с ног до головы старшего из братьев. Бедолага вскочил, раскрыв было рот, чтоб возмутиться, но тут же сообразил, что одежда сухая.
— Щупач чёртов! — только и бросил он в смеющееся лицо паренька, вспоминая, что щупач способен внушить любому человеку какие угодно ощущения. Так что «ведро воды» — не самое худшее. Но не оставлять же это безнаказанно! И если нельзя отомстить официанту, то значит...
С размаху он заехал по физиономии качающегося от смеха братишки:
— А ты что, не мог предупредить, что он щупач?!
Агент КосмоПола довольно засмеялся.
— Так этот официант был ваш человек?! — вскинулся Андрюшка Дегриз.
— Нет, никоим образом! — еле сдержал новую улыбку агент. — Мы снимали через «муху», сидевшую на салатнице на соседнем столике.
— Через муху?! — изумился Андрей.
— Разумеется. Мы часто используем мобильные камеры слежения, замаскированные под насекомых. Так они незаметнее. Мухи, жучки, стрекозы... Конкретно за вами следила муха. Большая зелёная навозная муха.
— А почему именно так?
— Потому что большие навозные мухи никогда не ошибаются... Хотя — этому кафе наша помощь не понадобилась. Но как фирма обошлась с вами — мне лично понравилось...
— Не вижу ничего смешного! — обиженно буркнул Бронеслав, — Мало того что голодными остались, так ещё и от брата по голове получил!..
— А это уже сам дошутился... И ведь не в последний раз. А? Признайся?!...
— Что было, то было... — буркнул мальчишка, — Вот только не пойму, как это соотносится с тем, как Вы нас тут выловили!
— Да никак! — пожал плечами парень, — просто приятно вспомнить кое-что из прошлого... А вас мы на приёмник ловили!
— Приёмник?! — вскочил Андрюшка, — Так значит, он...
— Совершенно верно — приёмник был меченым! Мы правильно рассчитали, решив, что первый транзисторный приёмник двадцатого века — достаточный антиквариат, чтобы заинтересовать таких авантюристов, как вы... И мы не ошиблись!
— Увы... — вздохнул Бронеслав. — И проследили за нами до самого Риадана?
— Ага. Это было так... — на экране монитора побежали другие кадры в сопровождении мнемофона:
На Риадане прямо из воздуха материализовалась очередная экскурсия: кучка мальчишек в пёстрых одеждах да двое постарше — вожатые. Появились они посреди леса, чтоб не испугать своим прибытием кого из местных: к виду-то да одеждам землян местные попривыкли, а вот к шуточкам типа телепортации или левитации... До сих пор как на колдовство косятся! Хотя, казалось бы, какое тут колдовство, просто нераскрытые возможности организма. Но даже Мерлин вытаращил глаза от удивления, когда Славка поднял взглядом кубок с шипучкой. А затем полчаса приставал: запиши заклинание, запиши заклинание...
Ребята внимательно огляделись. Прямо под ними змеилась тропа, вокруг шелестел ветвями вековых деревьев заповедный лес... Если верить местным легендам — где-то тут живут эльфы. Взрослые, конечно же, твердят, что эльфы — это бабушкины сказки, но... Сколько они твердили, что гоблинов не бывает?! Аж пока Соронсон на борт Станции Короля Гоблинов не приволок! Так что взрослым доверяй, но и про интуицию забывать не следует.
Шумной стайкой под присмотром вожатых малыши пошагали к ближайшему городку. И только один из вожатых всё время беспокойно поглядывал на свои массивные наручные часы, словно опаздывал на свидание. А может, и правда спешил куда-то?.. Не надо было сильно присматриваться, чтобы опознать в нём сидящего рядом копа.
Картинка погасла, и парень, свернув монитор в трубочку, спрятал в карман.
— Вот так по ручному пеленгатору я и следовал за вашими персонами! К сожалению, дальше вы приёмник посеяли, и мы временно потеряли ваш след... Аж пока не попались нам на глаза кадры Четырнадцатого Наблюдателя.
— А, тот старичок-киборг, что с нами Замок штурмовал?
— Тот самый... И — опознали вас по внешности и характерным движениям... А затем сравнили ваши мнемокоды с хранящимися на Земле в Информатории — и наша уверенность стала стопроцентной. Дальше — дело техники. И вот я здесь, и вы пойдёте сейчас со мною.
— Пока ты трепался — мы успели настроиться, и сейчас просто слиняем от тебя, коп! Счастливо оставаться, простофиля!
— Стойте, ребьята! — от спешки агент стал смягчать согласные, появился акцент, — Это будьет смьерть! Вы нье можете телепортировать, вокруг нас сейчас создано искажающее полье!
— Бред сивой кобылы, — фыркнул Андрей. — Такого не бывает!..
— Бывайет! Вы сами попробуйтье что-ньибудь перьебросить!
— Что ньибудь? — перекривил его Бронеслав. — А вот и попробую! — и он перебросил кружку с пивом на соседний столик... М-да!.. То, что ударилось о дубовые доски — явно сбежало с картин Сальвадора Дали, а не со стола братьев Дегризов... Вывернутое каким-то хитрым способом и размазанное по всем направлениям произведение искусства нимало не походило на изначальную стальную кружку...
— В музей можете сдать! С моим авторством! — злобно фыркнул Андрей, скоропостижно передумавший телепортировать из этой уютной гостиницы...
— Ага! — вспыхнул Броник, — Я перебрасывал, а автором будешь ты?!
— Автором будет числиться Генератор Искажающего Поля, экспериментальный вариант! — холодно заметил агент. — А вы, ребята, сейчас потопаете со мной... И не советую бежать, если не хотите, разумеется, постоянно чувствовать запах своих носков переехавшим на щиколотку носом...
— Не смешно!
— А я и не смеюсь, я, братцы вы мои, арестовываю вас!.. — парень встал и уверенным шагом направился к двери. Мальчишки молча и угрюмо последовали за ним...
— А кое-кто пророчил, что «никто не сможет лишить другого свободы, потому что человек легко станет разрывать все оковы — и природные, и сделанные руками...», — недовольно бурчал под нос Бронеслав, — На практике же — вон что, придумали управу и на тех, кто свободен и кого не сдержат преграды!.. Привычные!.. Так изобрели непривычные!..
— Поболтали — и хватит, — вдруг прервал его бурчание коп, когда они уже вышли на улицу, — Мух здесь не водится, не то что в гостинице, так что — значится, так: у меня сейчас возникнут неполадки в генераторе. Случайные, разумеется. На полторы минуты. И вы, как ребята башковитые, воспользовались этим и слиняли куда-то... Ну, хотя бы на Итан или Лиесс — там сейчас ни одного агента КосмоПола не осталось... Всё ясно?
— Вы... Нас отпускаете?! — опешил Андрей. — Но почему?!
— Отпускаю, — пожал плечами парень. — Завидую я тем, кто может так вот просто прыгать со звезды на звезду... Я — один из последних, лишённых ещё этого Дара. Младше меня только лейтенант Соронсон из Дальнего Поиска!.. А вы — свободны... Слишком свободны!.. И я завидую вам... Да и псевдоним вы себе хороший выбрали, со вкусом...
— Это не псевдоним, это наша настоящая фамилия!
— Тем более... А ещё — я видел, как вы помогли Принцу в Войне... И я помню оба витка Времени — это мой Дар...
— Оба? А что тогда было в первом? — это Андрей.
— Время пошло! — прервал беседу агент. — Осталась минута и двадцать секунд...
...Когда силуэты мальчишек растаяли в мареве дня, паренёк невесело улыбнулся:
— Что было, что было!.. Армагеддон завершился, вот что было! А раз так — жди Рагнарёк... — и, сместив зрачки, он задумчиво пошёл дальше...
Глава 2
— «Всё смешалось в доме Облонских...» Прав был классик, тысячу раз прав! Особенно, если Домом этим считать Риадан, а домовыми, разумеется...
— С Т О Й Т Е ! ! ! — крик вывел мальчишку из глубокомысленных размышлений, и он так и не сказал «Эльфы»!..
Перед Володькой, которого все друзья именовали лишь Странником, внезапно возникли несколько юных обитателей леса. По крайней мере — на вид юных... Впрочем — сперва были заметны их клинки у самого горла. Володька машинально выхватил шпагу, отбил один клинок, вывернул другой, да так, что рунный металл взмыл свечой в небо и улетел за кусты. Противники обезоружены — но где гарантия, что где-нибудь среди ветвей на делонях не расположился десяток-другой лучников, уже натягивающих тетивы?.. Что делать? Ну не молчать же, как пень! А лучшая защита, как известно — нападение... Особенное!.. Странник театральным движением вогнал свой свистнувший клинок в чернозём и повернулся к самому богато одетому эльфу.
— Кто ЭТО такой, — спросил Володька, кивнув головой в сторону по-турецки усевшегося на траве мальчишки в серебряной короне на длинных соломенных волосах. Собственно, если б не корона да средневековый наряд — чёрная с белым кружевным воротником рубашка и яркие сине-голубые лосины да чёрные полусапожки — то можно было б решить, что на траве сидит сам Володька.
— Как кто? — почтительно прошептал медноволосый, — Король...
— Ваше Величество... Или мой двойник? — а мысль скакнула дальше: «А почему бы и нет? На этой Планете Чудес всё возможно!»
— А может — ты — мой? — Продолжил тему двойников Король эльфов.
— Такой юный король... — Лучше бы он этого не говорил! Но откуда Страннику знать, что наступил он на любимый мозоль правителя лесного народа. Король вспыхнул, как сухой порох:
— Мне более ста лет!
— Для них Вы очень хорошо сохранились! — продолжал играть с огнём Странник. Но Величество решило не продолжать конфликтный трёп и тут же перешло на частности:
— Что ты делал в моём лесу... — вопросил он тихо, но жёстко. Казалось — ледком повеяло от него и инеем покрыло деревья. Но Володька только вспыхнул в ответ:
— У тебя?! Да-а? — сколько же яда можно вложить в одно единственное «да-а?»!
— Но это моя территория, — по идее, эта фраза — утверждение. Но на фоне Володькиного натиска она прозвучала, как оправдание. А Володька тем временем продолжал:
— Я не знаю, чья, но я просто шёл, по своим делам... А тут этот, со шпагой! А я не привык... Чтоб кто-то на меня... безнаказанно.
Король сжал губы. Взглянул на мальчишку... Вздохнул...
— Ты можешь проходить... Пропустите.
— Спасибо, Вашство! — Володька ядовито кивнул и зашагал мимо Короля.
— Шпага, — одними губами шепнул адъютанту король.
— Эй, шпагу возьми... — крикнул вслед Володьке медноволосый адъютант Короля.
— Спасибо... — Странник вернулся, забрал свой клинок, воткнутый в землю, когда сделан был первый шаг навстречу королю, и вновь зашагал прочь.
Когда он скрылся за деревьями, адъютант приблизился к своему другу и повелителю и успокаивающе обратился:
— Не огорчайтесь, вашство, он просто человек, молод и дерзок.
— Знаю, что дерзок. Потому и пропустил. Когда-то и сам я был таким... В молодости...
Боже, как давно это было! Мир уже успел превратиться в пепелище Армагеддона и вновь воскреснуть, как Феникс из пепла, Проклятие посильней Мрака успело посетить эти края... Нет уже давно этого столетнего Короля Лесного Народа, так похожего на мальчишку, сгинул в замке Мальдена, а мальчишка-Странник всё ещё жив, и даже не постарел практически, повзрослел лишь на парочку лет... Странник — это не профессия и не национальность, это — призвание. Это — услышавший зов Дороги и не побоявшийся шагнуть на неё однажды под шёпот звёзд... Это — идущий всё вперёд и вперёд, и никогда не оглядывающийся назад, на ждущее его дома жёлтое окошко... Это тот, кому весь мир теперь — Дом, а планеты — лишь комнаты этого Дома...
Идёт Странник, так похожий на короля, но никто не скажет ему теперь:
— Вашство, решили замаскироваться под землянина?
— А я и есть землянин!
— А, это ты, Странник...
Или:
— Ваше величество! Ваше величество, послушайте!..
— К нему, к нему все вопросы!.. — и кивок в сторону настоящего короля у кромки леса.
— А, так ты не король...
— Угу!
Давно это было, давно... И лишь ночные птицы помнят поступь его шагов...
Он не вернулся на Землю, бродя меж миров, но всё чаще и чаще тянуло его на пыльный такой, провинциальный весь из себя Риадан... Словно ждал, что вот-вот что-то случится здесь, то, что нельзя упустить!.. И оно нагрянуло. Внезапно.
Не было предзнаменований и прочего бреда, просто в обыкновенной таверне за очередным углом подсел за столик к Страннику обыкновенный мальчишка. Странное кольцо — клыкастый череп, проткнутый сверху вниз мечом — было на его пальце, да на шее болтался медальон — чернёный клочок неопознаваемого металла с угловатым зигзагом, напоминающим лестницу... А так — типичный земной подросток, проводящий каникулы на планете-курорте: вмеру длинноволос, улыбчив, обряженный в джинсы и джинсовую курточку, небрежно накинутую на плечо поверх алой футболки — типичный стиль «Второе Средневековье»! Тряхнул волосами, отбрасывая их со лба, улыбнулся:
— Привет, Странник!
— Привет, Макс... Как всегда — в новых идеях?
— И, кажется, нашёл способ не только разбогатеть, но и приятно провести при этом время!.. Присоединиться не желаешь?
— Ты же знаешь — я не люблю деньги.
— А я о приключении! — и Макс лукаво улыбнулся, а затем мгновенно стал серьёзен: — Согласно древним легендам времён первых людей, когда-то здешний Князь Тьмы вырвал клочок из Лестницы Миров, соединяющей все параллельные Вселенные во всех их обитаемых мирах, и сделал из него себе амулет. Вот этот самый, — и Макс качнул медальоном на шее, — И с тех пор Лестница не работает на Риадане, а в других мирах найти её проблематично...
— Филипп находил как-то, — равнодушно заметил Странник.
— Ну, ты сказал! Так это ж Филипп! Самородок!.. А простые ребята? То-то же!.. А так, если вставить Знак в Лестницу — она вновь заработает! Ты представляешь себе — альтернативная Дорога, созданная чуть ли не Предтечами! Ты же Странник, ты должен же это понимать!
— Представляю. И понимаю... Механический монстр какой-то цивилизации вместо живого и разумного существа — Дороги?! Нет уж, уволь... Ты, конечно же, можешь запускать свою Лестницу, но тут я тебе не помощник, мне живое по душе... А надумаешь на Дорогу — так только попроси — выведу!
— Ню-ню, и что ж я там на Дороге не видел?
— Дорогу, например... — вздохнул Володька...
Глава 3
Он был одним из многих, кого Риадан привлёк своей экзотикой. Одним из многих, у кого старина вызывала трепетное чувство. Чувство наживы. Однако не следует думать, что Славик охотился за антиквариатом и просто древними вещами, желая сбыть их коллекционерам, как это не раз устраивали Дегризы. За магическими талисманами он тоже не гонялся, подобно Максу. Его интересовало совсем другое. Он готов был изводить часы кассет и тонны кристаллов, чтобы запечатлеть старинные легенды и предания. Зачем? Если бы кто спросил его — Славик, без сомнения, отшутился бы: готовлю книжку по этнографии... Хотя сам-то прекрасно понимал: уж что-что, а писать книгу по накопленному ему будет лень. К конце-концов, не для того собирал он по крупицам истории, не входящие по обыкновению в Историю, чтобы позабавить читателя. Был он, скорей, чем-то похож на Шлимана, откопавшего свою Трою исключительно по преданиям греков...
С тех пор, как технологии позволили воссоздавать практически всё, что существует в материальном виде, романтики вроде Дегризов, приносящие в мир материальные творения древности, стали редкостью. Ведь ничего не стоит скопировать принесённое ими, и ценно оно лишь до тех самых пор, пока какая-то добрая душа не сделает первую копию...
Поэтому Славик, смотрящий на мир куда рациональнее, предпочитал сокровища нематериальные. В самом-то деле: мысль не скопируешь, с идеи копию не снимешь, пока она не воплощена во что-то более материальное, чем мысли породившего её. А значит, идея — лучший товар.
В некоторых мирах Славика и его коллег не любили. Боялись, что свежие занесённые идеи окажутся поопаснее всех вирусов и эпидемий, потому что могут нарушить существующий баланс сил. Существовало даже такое понятие, как «занесение высоких технологий в отсталые миры», что было недопустимо и каралось не менее серьёзно, чем ограбление банка в двадцатом веке...
От звания контрабандиста Славик не отказывался, более того — носил его с гордостью! Но — как же сложно порой отыскать зерно истины средь плевел сказаний...
Риадан был полезным исключением. Если знать, что искать — то поиски тут будут недолгими... А чтобы узнать...
Проплыв от истоков Ладона до самого устья через весь Дион и расспрашивая жителей всех встреченных поселений, Славик понял, что «случайное» необычное умение здешних жителей в обращении с металлами совсем даже не случайно. Их предки учились. Учились у какой-то неизвестной расы далеко на севере. И раса эта поделилась с ними явно не всеми своими секретами. А если прибавить к этому легенды о громовых колесницах и летающих кораблях — то картина получалась презабавнейшая.
Вот только где всё это искать? «И в Бухте Грома тридцать три змея обовьют семь драконов, указуя путь страждущему знаний, и трижды пройдя путь Мудрости, достигнешь Сердца Знания...» Кто-нибудь понеискушённее отнёсся бы к этим словам сказочного Журавля Бессмертных из легенды как к мистике: благо, числа-то какие — три, семь, тридцать три... Но Славик был прагматом и сперва расстелил на песке карту Риадана и вооружился линейкой. А уж ребусы разгадывать он с детства любил...
Сердце Знания, если это было действительно оно, оказалось циклопическим сооружением, превосходящим современные города. Полуразрушенное, заброшенное, оно тем не менее поражало величием и красотой. Кольцами восходя к небесам, как Вавилонская Башня со старинной гравюры, здание-город бросало вызов всему миру вокруг. Кто тот безумный архитектор, что в древности задумал монстра, жизнь в которого может вдохнуть только современная цивилизация? Кто тот гений зодчества, что соорудил стены совершенно без швов? Как всё это питать водой, свежим воздухом, светом?..
Золотые дороги выныривали из-под многолетней пыли и бежали к сооружению. Действительно золотые — Славик не сомневался в этом металлическом жёлтом блеске. Хотя оставалось удивительно: как местное население, в большинстве своём — типичные жители тёмного средневековья — не расковыряли дороги на металл. Ведь золото тут не менее ценно, чем было когда-то на Земле! Что же мешало? Уважение к сооружению или построившим его? Почитание? Или суеверный, мистический страх перед неведомым?
Это было действительно любопытно. Но, как назло, вокруг ни крестьянина, ни путника. Расспросить некого. Оставалось проверить, что будет, если «осквернить» «святыню», отковыряв кусочек золота.
...Хм-м! Похоже — была причина посущественнее уважения и страха, помешавшая аборигенам разобрать дороги на запчасти. Например — прочность дорог. Полчаса возни с лазерным резаком не привели ни к какому результату! Металл дороги даже не соизволил нагреться!
«И тогда Гэндальф вытащил кольцо из камина и протянул хоббиту. Тот взял с опаской, но кольцо оказалось холодным, лишь проявились на нём колдовские руны...» — пробурчал Славик, вспоминая что-то полузабытое... — «Какой-то чародей еле куёт одно и неповторимое кольцо-Прелесть, другие мостят этими Прелестями дороги!.. Неплавимые даже в огне лазеров!»
— А может — дорога просто не хочет с тобой делиться собою? — прозвучало почти над ухом.
Славик подпрыгнул от неожиданности, рассыпав по дороге содержимое своих сумок. Рядом стоял незнакомый мальчишка в простой клетчатой рубашке и шортиках, опираясь, как на посох, на эльфийский клинок. Лезвие шпаги поблёскивало неотражённым светом, и временами по нему пробегали неуловимые узоры рун, которые тут же гасли, сменяясь новыми.
— Сувенир? — поинтересовался контрабандист.
— Подарок друга, — лаконично ответил мальчишка. — А ты хотел отковырять чуток золота?
— Да нет, — смутился почему-то Славик, — Скорее — хотел понять, почему этого давным-давно не сделали местные...
— Они боятся. Тут когда-то гоблины жили.
— Гоблины?!
— Самые настоящие!
— Бабушкины сказки! — фыркнул Славик.
— Ты меня удивляешь! — мальчик присел на дороге и принялся складывать рассыпанное в сумки. — Ты что, не читал отчётов Станции?! Они же вступили в контакт с последним гоблином этой планеты... Были же отчёты, данные, истории...
— Прозевал! — сокрушённо признался Славик, — Я слишком давно не был ни тут, ни на Земле.
— Судя по загару — ты был на Итане, правда?
— Правда, юный Холмс. Сам догадался, или телепат?
— Это несложно. Я люблю странствовать.
— Ищешь приключения?
— Нет, просто люблю Дорогу... Ой, у тебя нанасканер есть?! Откуда?!
— Отдай! Моё! — Славик вырвал крохотную машинку из рук мальчишки и пристально посмотрел на своего собеседника: — В КосмоПол заложишь?
— Я ещё с ума не сошёл. Я Странник, а не стукач...
— Странник, говоришь... Случаем, не Володькой кличут?
— Володькой.
— А меня Славиком. А ты знаешь — я тебя искал, когда тут Мальден бушевал!
— Меня? Зачем?! — удивился мальчик.
— Пророчество одно... Говорилось, что в правление Мальдена всплывёт Ключ от тайны тайн... И что ты можешь его взять. И остановить Колдуна.
— Ингвальд справился с этим не хуже...
— Ага, только Ключ упустил! А ключ между прочим стоит, и не совсем денег!
— Что за ключ?
— «И заключит частицу Лестницы в Круг, и наречёт её Ключом Владыка Мира Сего»...
— Стоп! Я видел эту безделушку! Могу познакомить с тем, кто её сейчас носит!
— Носит!?! Вов, делай что хошь, но доставь меня к нему НЕМЕДЛЕННО! Эта штуковина смертельно опасна! Её нельзя таскать! Иначе «носящий её повторит раны Владыки, но не Путь его»!
— Ну и как я тебе его найду посреди Растер-Гоув? Я могу тебя подбросить до его любимой кофейни, а дальше — как повезёт!..
— Валяй! Прыгать будем, или у тебя глайдер в кустах?
— «Пчела». Я её в городе позаимствовал, чтобы добраться сюда.
«Пчела» валялась на полянке. Пожалуй — другое слово тут вряд ли годилось. Несчастный летательный аппарат напоминал пьяную птицу, ткнувшуюся носом к грунт и неприлично задравшую хвост. А посреди поляны завивалось спиралью что-то зыбкое и сияющее. Миг — и оно рассыпалось звёздами. Колыхнулся и замер знойный воздух...
— Сам так приземлился, или помог кто? — хмыкнул Славик, кивнув на несчастный глайдер.
Володька молчал, но по его несчастным глазам читалось, что он и сам в ужасе от увиденного. Наконец его отчаянное молчание прорвалось банальным «Кто это сделал?!»
— Если не возражаете — я отвечу, — раздался неподалёку старческий голос, и из кустов за глайдером выбрался пожилой монах в помятой рясе, облепленной местами репейником.
Славик смотрел на него с удивлением, вспоминая, что пешком до ближайшего монастыря один бог знает сколько дней, а прямым переходом сей почтенный монах вряд ли владеет.
Володька отнёсся к появлению монаха спокойнее. По деловому. И сразу перешёл к вопросу...
— Да вот, — ответствовал старик, — смотрю это я тут, гадаю, кто свой глайдер в лесу припарковал и не нужна ли моя помощь, как вдруг возникает этакое... этакое... не знаю даже, с чем и сравнить... Что-то типа проникателя, только покомпактнее и формой на волчок смахивающее. Село и понеслось по поляне, окаянное! Меня чуть не сбило, глайдер повалило!.. Чужане какие-то... А как один выглянул — я понял, что точно не наши...
— Наши — не наши... — передразнил Славик. — Средневековый монах, говорящий о проникателе как Сусанин о Дороге! Дожили!
— А что, наши — если физиономия, аки у бледной лисицы, да очки на носу?! Наши?! Или ты знаешь планету, где такие вот обитают?! Да не снеси с орбиты Станцию — сейчас тут пол-космофлота Земли было бы!
— А-а-а, то-то я смотрю, что лицо Ваше, Отче, мне знакомо! — Славик прищурился. — Уж не доблестный ли Магистр Ирлан, шеф и бессменный вождь Серебряного Круга передо мною? Снова ищем нежить, жизни недостойную?
— Не Ирлан. Отец Кевин, некогда — настоятель одного монастыря часах в трёх лёту отсюда. И если вы зависите от этого алюминиевого гроба с пропеллерами — могу подбросить вас до Идрига, а там свяжетесь с ремонтными службами и сообщите об аварии. Координаты я запомнил точнейшие. Так как — со мной или своим ходом? А то мне пора...
— А Вы на чём?
— Энтомоптер, как всегда... Я старомоден, как ламповый приёмник...
Две пары крыльев со свистом разрывали воздух, толкая машину вперёд. Кевин сидел за штурвалом и болтал, обращаясь к ребятам.
— А тебя я, кажется, припоминаю: ты был вместе с Принцем, когда тот пошёл воевать с Мраком, верно?
— Было дело, — пожал плечами Славик, — Молод был, глуп... Хотел проверить, правда ли те сказки о Мраке, что в народе ходили...
— И как, проверил?! — хмыкнул старик.
— Проверил!.. До сих пор не пойму, зачем тогда захотел этого... Какой-то я раздвоенный стал после этой войны... Ненормальный...
— Не самое страшное... Король Гоблинов — тот просто погиб и не воскрес более... И Герда...
— Кто?
— Лейтенант Герда Лурвилль, дочка барона Сирила... Она тоже погибла... Я и сам чудом остался жив...
— Слушай, Кевин, а не тогда навернулись двадцать крейсеров земного флота?
— Тогда. ВКСников Абадонна ухлопал.
— Ага! — обрадовался вдруг Славка, — Я же как чувствовал, что тут что-то нечисто! Не может же целых двадцать кораблей на выходе из гипера свалиться в чёрную дыру! Да будь рядом малейшая гравитационная аномалка — и ворота выхода просто не открылись бы!
— Здравое суждение, — равнодушно заметил Отец Кевин, — И удивительно не то, что ребёнок высказывает его, а то, что взрослые дяди и тёти не приметили этого обмана, распускаемого Прогрессорским Корпусом. Кстати — а что молодые люди делали возле Города Гоблинов?
— Золото из дороги добывали, — хмыкнул Володька.
— Проще свинец сжечь, — пожал плечами Кевин. — И что, дороги там действительно золотые?
— А то типа незаметно! — вмешался Славик.
— А я там, к своему стыду, так и не побывал. Сейчас вот собрался было — так чужой проникатель и ваши милости вновь отвлекли... Ничего, как-нибудь наведаюсь-таки туда, сам посмотрю, что к чему... Тогда и разберусь. У меня теперь времени много...
Глава 4
После демонтажа Станции наблюдательный пост номер 14 решено было оставить в неприкосновенности. Он более не являлся собственностью Прогрессорского Корпуса, но дежуривший там с самого его создания Отец Кевин по-прежнему собирал данные обо всей округе, добросовестно сортировал их и составлял тома отчётов.
Благодаря своей неутомимости, он имел наиболее полную хронику последних лет, и порой даже Магистр Ирлан захаживал в гости, чтобы уточнить какие-нибудь детали недавних происшествий.
Появились и дополнительные удобства. Например — с тех пор, как несовершеннолетний Принц стал Королём и уравнял в правах людей и нечисть, можно было не таясь использовать энтомоптер, и никто больше не принимал его за дракона. А Сэр Бертрам как-то даже приехал к Отцу Кевину специально для того, чтобы принести свои извинения за причинённые ранее неудобства.
— Я это, того, извиниться, стало быть, отче! — проговорил он, нервно теребя полы своего канареечного кафтана. — Дык не знал же я, что Вы тут добру служите и Свету: думал, морок какой, призрак там или диявол! Да и Вы, право: вышли бы сами, а не скелетину эту прозрачную посылали бы! Так вот, вышли бы и сказали: так мол и так, изыдь, а то помешаешь моей борьбе со Злом!
— А Вы, молодой человек, так бы мне и поверили б, а? — сухо осведомился киборг.
— А нешто не поверил бы?! Святого — его сразу видать!
Вот и поговори с таким...
Под крылом энтомоптера пронеслась деревенька, жители которой лишь мельком взглянули на крылатый силуэт. Всё-таки удивительно быстро привыкает человек ко всему...
Проскочив над отстраивающимся Идригом, аппарат завис над крышей высокого Замка.
Часть крыши сдвинулась, образуя посадочный порт. И механическое насекомое уверенно направилось на привычную стоянку.
— Приехали, ребята! — Кевин первым выпрыгнул из кабины и помог выбраться детям.
Пока Славик разглядывал всё вокруг, Володька привычным движением открыл люк и направился с чердака в Замок...
Кевин неслышной тенью двигался за мальчишкой, с изумлением наблюдая, как по-хозяйски тот чувствует себя в совершенно незнакомом замке. Наконец — не выдержал:
— Такое ощущение, юноша, что ты тут уже не впервой. Но что-то раньше ты мне не встречался. Или я что-то пропустил?
— Пфе! — ответил на это Володька, — Все эти замки оборонные похожи один на другой! Типовые... — тут он заметил на стене датчик, щёлкнул его по стеклу и спокойно добавил: — И земные их доработки тоже типовые...
— Мой был первым по доработке, — холодно заметил киборг, а мысленно отметил, что это замечание его почему-то уязвило. Неужели ревнивость свойственна и машинам? Впрочем — даже Ирлан не считает его машиной. Только земляне никак не хотят уравнять в правах с рождёнными биологически. Хотя — тут, на Риадане, это совсем не существенно...
— Ну — раз первым, то и пальму ему! — хмыкнул Володька.
— Какую пальму?! Первенства, что ли?
— Её самую! Скушно говорить со всезнайками: все мысли с полунамёка понимают...
— Скушно говорить с занудами, юзающими старые приколы, — парировал Кевин.
— Ну что, уели тебя? — прозвучал с верхних ступенек голос Славика. — Отче, а тут есть где перекусить? А то чувствую себя как голодный дракон!
— Второй этаж, от лестницы направо, третья дверь. Закажешь у кухонного кибера.
— А мне закажи пиццу со скррулями и стакан апельсинового сока, — попросил Володька. — Я сейчас подбегу, только позвоню диспетчеру проката, чтобы забрали разбитый глайдер.
— Угу... — И Славик, обогнав мальчишку и киборга, ускакал по ступенькам вниз.
Сигнал вызова мерцал, всеми силами стараясь привлечь к себе внимание. Но отключенные программы приёма делали все его попытки тщетными. Компьютер просто холодно регистрировал: 2578-й гудок вызова, 2579-й гудок вызова, 2580-й...
Сбросив блокировку, Кевин хмыкнул: давно уже не приходило пакетов с Земли, кроме выписанных газет и заказанных фильмов. А тут — пять гигабайт с грифом «ДСП»!
— Хорошая пометка на файле, — фыркнул Володька, глядя через плечо Отца Кевина на экран. — Древесно-Стружечная Плитка.
— Для Служебного Пользования.
— А что, военные грифы ещё действуют? Мы же уже лет двести как не воюем!
— Сто пятьдесят четыре года, два дня и восемь минут, если не считать войнами мелкие локальные коррекции, проводимые полицией и Прогрессорским Корпусом.
— А если считать?
— Два дня и сорок минут. Но это не глобальные войны, а спецвмешательства. В частности — два дня и сорок одну минуту назад завершилась акция по ликвидации конторы Харриса на Лиессе, проводимая силами полиции. Подробности сообщались во многих газетах и спец эхе КОСМОНЕТа.
— Харрис уже давно изжил себя. Его фирма «Заказные убийства INC» утратила смысл ещё с развалом Империи и упразднением Курии после смерти Ника Джеклайнда, — раздалось от двери, и в зал связи вошёл жующий Славик. Его бутерброд–«монстербургер» разносил дразнящие ароматы ломтиков жареного мяса, специй, сыра и подогретой зелени, а соус порой капал прямо на ковролин. — Кстати — уже дозвонились?
— Не-а, тут какой-то файл прямо с Земли транслируют, лучом видимо, раз столько помех, уже за сотню ошибок, и скорость не выше 28800. Секретничают, блин! — Кевин чисто по-человечески был раздражён. — Так что ещё полчаса можно отдыхать.
— Ну так своди Володьку подкрепиться, я не уверен, что он разберётся с кухонной машиной столь древней, как у тебя там стоит. Кстати — пицца уже заказана и через минуты три будет готова. А вот про сок я забыл, какой он просил, манговый или яблочный.
— Апельсиновый, — вздохнул Володька. — Кевин, ты проводишь меня?
Едва захлопнулась дверь, как Славик сунул в приёмную щель кристалл, а затем склонился над пультом, изредка поглядывая на экран монитора. Время от времени он бормотал себе под нос:
— Корректор ошибок — старьё, как и протокол. Он что, нарочно такое тут держит? И модем ни к чёрту. Пирамида — вообще кошмар... Он бы ещё АйБиЭмку сюда поставил для полного счастья, что-нибудь типа пентюха или арифмометра электрического. Эх, не поможешь — не поимеешь...
И Славик полез в свою сумку. Вынутый оттуда приборчик слегка напоминал детскую игровую приставку, к которой кто-то присобачил перчатки и виртуальный шлем-очки. Сунув в отверстие пробирку с зеленоватой жидкостью, Славик нацепил шлем и перчатки.
Со стороны это смотрелось забавно — стоит человек и руками в воздухе размахивает... Это ведь только подключившись видно, что пользователь на виртуальной клавиатуре текст набирает или по виртуальным менюшкам пальцами шарит...
Закончив настройку, Славик сбросил очки и, взяв пробирку, вылил её содержимое прямо на клавиатуру машины связи. Жидкость быстро впиталась, и уже через минуту число ошибок замерло, словно в нерешительности, а скорость связи возросла пятикратно. Не прошло и шести минут, как файл уже надёжно покоился в недрах компьютера, а его копия разместилась на голубоватом кристалле.
Спрятав кристаллик памяти и приставку, юный контрабандист включил планетарную связь и быстро вышел на диспетчерский автомат, минуя человека-оператора.
— Заказ номер один — скоростной глайдер к базе номер 14, заказ на имя Кевина-14, причина — поломки в энтомоптере. Заказ номер два — у города гоблинов лежит разбитый глайдер, зарегистрированный на имя Странника. Регистрацию аннулировать, глайдер доставить для ремонта на ближайший пункт обслуживания, после чего заправить и перегнать к Хэлгору, зарегистрировав на имя Сорок Четвёртого, но не докладывать о доставке. Затребую по мере надобности. После исполнения — оба заказа удалить из памяти, переместив в каталог «Nule». Причина — высшая секретность операции, в которой глайдеры будут применяться. Код доступа? 31031991 — псевдооткрытые операции. Принято? Отлично! Исполнять!
Тем временем компьютер связи убавлял обороты, возвращаясь в исходное состояние, а на углу его клавиатуры собирались зеленоватые капли, медленно стекающие в подставленную мальчишкой пробирку.
Глава 5
Теперь стоило и осмотреться... Лаборатория так себе, прошлое десятилетие... Ничего достаточно старого, чтобы снова стать ценным... Компьютер можно было не просматривать — на голубой кристалл была согнана вся его база данных, вместе с последним сообщением...
Интерес представлял разве что голограммный проектор охранных систем. Запустив его, Славик уселся за редактор образов и принялся создавать... Вскоре над входом в замок появилась надпись рельефными буквами: «Не таверна». Под ней всеми цветами радуги переливалось: «С единорогами входить нельзя, но если очень хочется — то можно...»
Славик не очень представлял себе, почему его потянуло упомянуть легендарную зверюгу, когда внизу перед замком кто-то отчётливо и возмущённо крякнул. Славик тут же добавил в проходе два огромных глаза, которые моргали с методичностью земснаряда, и при этом над ними проскакивали разрядами буквы «Луп! Луп!»
Пока глаза моргали, юный контрабандист выглянул в окно и увидел на мосту Отца Кевина верхом на белоснежном единороге. Ряса Кевина слегка колыхалась от ветра изо рва...
Славик кинулся к пульту, чтобы продолжить издевательство... Сперва решил было сотворить голограмму единорожицы, но это не получилось. По крайней мере так показалось по всхрапыванию единорога за окном. Тогда Славик убрал все надписи, и тут в комнату вломился Кевин.
— Упс! — Славик вскочил и краем глаза увидел за окном второго Кевина...
Взгляд контрабандиста пару раз перепрыгнул с Кевина рядом на Кевина на единороге и обратно, после чего мальчишка спросил:
— Извините, это белая горячка или клонирование? Я же вроде не пил!
— Мал ты ещё пить! — буркнул электронный монах. — А за окном гость почётный — Магистр Ирлан собственной персоною...
— Я... я не хотел, — тихим голосом пискнул Славик, еле сдерживаясь, чтобы не заржать... — Он... в гости? Надолго? Я, наверное, стесню... Ну, и вообще, понимаете, я пошёл... Пора мне... Передавайте привет... тем кто спросит... а я побежал... Меня там глайдер ждёт... будет ждать... скоро...
И Славик побежал... Правда — совершенно не к выходу... По крайней мере — не к выходу из Замка... Совершенно случайно перепутав поворот, мальчишка промчался мимо поднимающегося Ирлана, мимо выхода, сквозь подвал... Какой-то каменный тоннель мрачно тянулся в глубину, и от него веяло чем-то непонятным...
Включив фонарик, юный контрабандист решил разведать проход...
— Интересненько... — слово это прозвучало дважды... Сперва — у входа, когда проход казался бесконечным и загадочным... Вторично — когда коридор сменился кирпичной лестницей, обугленной и покрытой сажей, в которой чётко вырисовывался человеческий силуэт. Говорят — такой же след есть в Хиросиме, когда человек испарился от атомного взрыва, а его силуэт навеки запечатлелся на ближайшей стене... И — сразу за силуэтом лестница упиралась в завал, спёкшийся в сплошную массу. Ощущение странной давящей силы возросло.
— У-лю-лю!.. — Славик подошёл к самому завалу, и давление чуть не швырнуло его на колени. Отпрыгнув в сторону и назад, мальчишка достал универсальный счётчик... Странно — но по всем параметрам шкалы показывали полный ноль. ТАК НЕ БЫВАЕТ! Даже в самом чистом месте есть природная радиация! А у окружающего пространства есть температура! Здесь же — нули!
Славик решил поднять какой-то камешек и кинуть его в спёкшийся завал. Хм-м, сказать проще, чем сделать: валяющиеся вокруг почерневшие обломки словно вросли в лестницу!
Тогда мальчишка достал свой переносной компьютер и, сунув туда пробирку с зеленоватой жидкостью, задал новую команду. После чего плеснул на пол. Из окружающей сажи медленно поднялся новый камешек, готовый к броску. Но — и его не удалось поднять! Он словно врос в лестницу сразу после рождения!..
Оставалось только провести сканирование... Вынутый из сумки нанасканер пронзительно пискнул. Так и есть: он был включен и так и провалялся всю дорогу. Дорогу? Золотые дороги... Он падал на дорогу включенным!
— Посмотрим-посмотрим!.. — ухмыльнулся Славик... — Упсь! — написанное на экране было неожиданным... — Вот тебе и гоблинсы, голм-голм... Нейтрит! Дороги из чистейшего нейтрита! Не удивительно, что лазер их не берёт!..
Впрочем, Индиана Джонс уже возобладал в искателе приключений над Профессором Челленджером, и Славик приложил нанасканер к завалу, опасаясь в душе, что и машинка прилипнет к чёрной массе...
Не прилипла... Камень, кирпич, органическая сажа, бывш. органический пепел... Ничего необычного...
— Что за обломщик здесь побывал! — выкрикнул юный исследователь.
Тишина вокруг всколыхнулась, в мозг словно впились тысячи иголок, сложившихся под черепом в гулкие слова:
— Смертный... ты пришёл говорить со мной?
— А...ага! — ошалело кивнул паренёк... — А ты... где? кто? как?
— Ты во мне... И я слушаю твои вопросы, смертный... Я и сам смертен, но не рождён, хоть и создан живыми... Как создан — построен.
У парня промелькнули первые подозрения.
— Так кем же ты создан?
— Сперва я создан тем, кого здесь убили недавно... Затем достроен тем, кого убили ранее...
— Не понял... Эт не ответ...
— Ответ... Имена смертных мне ни о чём не говорят, а показать тебе образы — и ты можешь сгореть от напряжения...
— А что здесь интересненького есть? — скоропостижно сменил тему Славик...
— Я есть... Проходи! — стена сбоку плавно растворилась, открыв тоннель из чёрного металла. Стены его блестели в свете фонаря.
Мальчишка шагнул в тоннель, по ходу спросив:
— Тут есть что-то древнее? По настоящему древнее...
— Миллионолетней давности подойдёт? — в игольчатом голосе послышалась насмешка.
— Покатит... Вполне...
— Тогда получи... — тоннель распахнулся в стороны и вверх, переходя в чёрный зал. По идее — света фонарика не хватило бы на освещение, но весь зал был отчётливо виден. Он был каких-то плавных форм, словно внутренности живого существа, а не искусственная постройка.
Невольно захотелось обернуться назад, к входу. Но и сзади оказался всё тот же зал, словно тоннель действительно раздвигался...
— Не бойся... — игольчато колыхнулась пустота... — Просто ты движешься внутри... Смотри и бери всё, что захочешь... Ты ведь умеешь брать, не беря...
— Не беря? — прикинулся дурачком Славик.
— Не беря... — ответил голос... — У тебя же есть нанароботы для копирования... Копируй... не жалко...
Паренёк взглянул на потолок, где завивались хитрые спирали. Захотелось дотянуться до них, и тут же потолок словно упал, приблизившись почти вплотную.
Взгляд вниз. Пол где-то далеко-далеко, и только язычок чёрного металла под ногами, словно площадка маляра-высотника...
Скоропостижно захотелось вниз. И тут же пол остался вверху, площадка же погрузилась на следующий уровень глубины. Вокруг заискрилась прозрачнейшая паутинка, переплетающаяся в узелки и узоры...
Славик автоматически коснулся паутинок нанасканером. Но не успел глянуть на дисплей: прошибло ощущение грандиозности. Вдруг стало понятно, что паутинка под руками — судьба... Вот она тянется к двум соседним — Кевину и Володьке. А вот тот узелок поодаль — спор с обладателем Лестницы... А вот тут — авария новенького глайдера, на котором через полчаса лететь отсюда. Безотказная машинка взорвётся, и поэтому прореха в паутинке не пустит к спору с обладателем талисмана...
Рука непроизвольно ухватила оборванную нитку и связала её края. Ну вот, никакой аварии нет... Что-то изменилось? Взгляд скользит по паутинкам, но далее чем на два дня не видно: линия теряется в переплетении большого города... Там столько нитей — не уследить, и взгляд теряет свою... А вот рядом линия Володьки — он опять куда-то убежит... Шагнуть? Посмотреть?
Шаг вдоль — и вдруг сменяются масштабы, и теперь уже нити — судьбы Миров... И каждый видно недалеко, но отчётливо. Паутинки под пальцами начинают петь, и в их мелодии рождается новая паутинка... Теперь её линия, прямая и хрупкая, устремилась вдаль, не касаясь других. Грустная и одинокая...
И тогда Славик взял пару соседних линий и аккуратно сплёл их с новорождённой. Узелки, словно споря с творцом, унеслись вверх, в будущее... И звёздочками вспыхнули в высоте... Два узелка... Две разлетающиеся звёздочки...
Рванувшись за ними, мальчишка вновь оказался в изогнутом зале. Вокруг стало до обидного пусто без хрустальных паутинок...
Нанасканер в руке пискнул и высветил несколько слов.
«Судьбы. Много судеб.»
— Благодарю, я догадался, — обратился Славик к сканеру.
Рука же коснулась ближайшего выступа чёрного металла...
Мгновенно пришло понимание: лёгким усилием можно вогнать Чёрный Замок в глубину или заполнить ров магмой, можно возродить автоматы защиты, уничтоженные какими-то землянами или отменить весь этот зал...
Почему-то резко расхотелось копировать здесь что-либо.
Пустота колыхнулась удивлённо, словно собиралась что-то сказать, но сдержалась...
— Где я был? — спросил Славик.
— Это и я у тебя желаю спросить! Ты куда вдруг исчез из Зала Управления?!
— И далеко, и близко, — улыбнулся Славик. — И высоко и низко...
— Ниже пола не упадёшь... — пророкотала пустота...
— Если это не пол самолёта, — улыбнулся паренёк и вдруг попросил: — Скажи, кто я?
— Землянин, авантюрист, контрабандист...
— Нет, — перебил говорящего Славик, — В сущности кто я такой?
— Открыватель... — пространство очередной раз хитро изогнулось, и Славик оказался у ворот Замка, прямо рядом с припаркованным глайдером...
— Оставь хоть что-то на память! — выкрикнул вдруг проснувшийся в мальчишке Джек-предприниматель. А в ответ — тишина... Иголочки слов исчезли так же внезапно, как и появились...
— И на том спасибо... — пробурчал Славик и махнул рукой выходящему на мост Володьке: — Поспеши, вылетаем!..
Глава 6
— Не пустят ли благородные хозяева усталого путника? — голос раздавался отовсюду, и Ирлан удивлённо оглянулся.
— Акустика, — пожал плечами Кевин, отвечая на незаданный вопрос Ирлана, — А собеседник, скорее всего, у ворот...
Усевшись за пульт связи, киборг включил внешние динамики: — Мне бы хотелось услышать имя путника прежде, чем войдёт он под своды сего Замка. Не грешно бы представиться, путник!
— Сатоурис, странник и менестрель, стоит у ворот. Я простой смертный, и потому счастлив! Здесь же ищу я славного Магистра Ирлана, шефа и основателя Серебряного Круга, ибо есть мне что сказать ему!
Магистр повернулся к Отцу Кевину: «Впустишь?»
Киборг кивнул и сказал в микрофон:
— Входи, менестрель. Магистр ждёт тебя!
Стоящий у окна Ирлан видел, как прошла по мосту фигура в зелёной пятнистой униформе незнакомого образца и в такой же пятнистой кепи. На поясе у странника болтался чернёный цилиндр. Больше с такой высоты рассмотреть было просто невозможно...
— Странно он одет, как для менестреля... — задумчиво заметил киборг, показывая на застывшее изображение на экране. — Скорее напоминает десантников времён Второго Средневековья. — Форма эта пятнистая, баканы... Надеюсь — в цилиндре у него не граната, иначе я очень пожалею, что послушался Вас, Магистр...
На лестнице послышались шаги, и в комнате появился пятнистый. Он почтительно поклонился, после чего повернулся к Кевину:
— Прошу прощения, но я услышал окончание Вашей фразы, и спешу успокоить Вас: в футляре у меня не граната, а моя флейта. Костюм же этот очень удобен, если хочешь ужиться в одном лесу с эльфами...
— Тонкому слуху Вы тоже научились у эльфов?
— Да нет... От их пенья слух не улучшится... Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что и не ухудшится... А тонкий слух — такой же инструмент менестреля, как и чувствительные пальцы... Так что это у меня профессиональное...
Отец Кевин наконец-то внимательно разглядел гостя. Вблизи вид его был даже комичен. Военного образца пятнистый комбинезон не очень-то вязался с тощей фигурой, не обременённой излишней мускулатурой. Брючины заправлены в баканы, словно у фермера. Из кепи торчит вправленное туда «вечное перо» — шариковая авторучка. Правый карман оттопыривается пухлым блокнотом с бумажными страницами... Действительно — бродяга-поэт!.. Да ещё бородка — жалкая пародия на Мефистофеля...
— Да простит меня Магистр Ирлан, — вновь заговорил Сатоурис, — Но сперва я сообщу одну новость достославному киборгу Кевину. Вскоре Вас, наверняка, спросят о разбившемся в горах Сером Драконе. Так вот, с ним было трое коренных обитателей Рокласа — Ашана, Рейст и Ваш покорный слуга. О прежних же хозяевах дракона нам так и не удалось ничего выяснить, посему Вы явно разочаруете КосмоПол вообще и господина Траффолда в частности. Магистра же Ирлана я бы попросил отправить в район Городской Горы несколько рыцарей, дабы они свершили обряд погребения Серого Дракона сообразно традициям Белых Драконов, он этого заслужил...
Кевин перевёл взгляд с менестреля на магистра, и глазам не поверил. Впервые Ирлан выглядел по-настоящему удивлённым!
— Что-то случилось, магистр? — поинтересовался киборг.
— Случилось?! Наш нежданный гость про между прочим сообщает о Сером Драконе, хотя всем известно, что последний представитель этого племени вымер тысячи две лет тому назад!
— Он не оригинален... — ядовито заметил Кевин, — Вы тоже своими поминаниями Симаргла в своё время шокировали меня. Однако в данном случае единственный материальный дракон, которого я знаю — это мой собственный энтомоптер... Живых же драконов из плоти и крови я не видел ни разу и очень надеюсь, что и не увижу...
— Отчего же?
— Ну-у-у, — Кевин развёл руками, копируя знакомый жест, — Общение с злобным огнедышащим ящером вряд ли способно укрепить здоровье даже машине.
— У Вас предубеждение против драконов, — резко возразил Сатоурис, присаживаясь на уголок стола-пульта, — А зря. Не всем сплетням следует верить. Драконы справедливы, хотя порой излишне холодны в мыслях. А этот, Серый, спас нам жизнь. И погиб при этом сам, разбившись насмерть. Я как-нибудь попозже расскажу Вам, Кевин, всю эту историю... Сейчас же, прошу прощения, мне некогда: у меня таки новости к Ирлану.
Магистр пристально взглянул в глаза менестреля.
— Внимательно слушаю. Или Вы желаете сообщить мне новости с глазу на глаз?
— Лучше здесь... Кевину это тоже желательно слышать, хотя ума не приложу, как он сможет этим воспользоваться... — Сатоурис вынул авторучку из кепи и машинально вертел её в тонких цепких пальцах. — Так вот: нашёлся Ключ от Лестницы Миров. И он в руках детей-землян. Последствия можете просчитать сами.
— Великие Лорды! — охнул Ирлан, — Час от часу не легче! И Вы решили лишь сообщить об этом мне, не изолировав Ключ?!
— Я ни разу не видел его. Слухи же докатились через эльфов: их новый повелитель имеет хорошую агентурную сеть почти по всему материку. Порой его архивы полнее архивов Отца Кевина...
— Маркабово отродье! — рыкнул Ирлан, — И он ничего не сообщил мне! Спасибо, Сатоурис, вовремя сказанное может теперь успеть...
— Я бы даже не стал слишком спешить, — менестрель раскрутил и скрутил вновь свою авторучку. — У нас в запасе ещё дня три-четыре, пока обладатель Ключа решится отправиться на поиски Лестницы, пока соберёт группу, пока отправится... Стоит присоветовать к ним Энглиона де Батарди, нет?
— Не вредно бы отыскать и его оруженосца: он землянин, и потому легче найдёт язык с интересующими нас субъектами, — согласился магистр.
— Пока же, если я этим не превышу пределы гостеприимства сего дома, то хотелось бы попросить чего-нибудь съедобного и напиток покрепче воды... — улыбнулся Кевину менестрель.
Глава 7
— Кофею, пожалуйста! — Славик вольготно расположился за столиком напротив Макса. Макс посмотрел на него, но ничего не сказал. Тогда Славик решил взять инициативу в свои руки:
— Здравствуйте, молодой человек!
— Ну-у... привет... — немного удивлённо ответил мальчишка, сверкнув клыкастым кольцом на пальце. — А что, небо уже упало на землю?
— Не по?.. — его собеседник постарался изобразить искреннее изумление.
— В прошлый раз, когда я успел раньше в Массачусетсе, ты сказал, что заговоришь со мной не раньше, чем небо упадёт на землю.
— С точки зрения формальной логики, — издевательски начал Славик, — при переносе с одной планеты на другую мы пересекаем космические пространства, которые субъективно можем воспринимать как небо, а следуя древнейшим убеждениям земных дипломатов, палубы наших кораблей являются частью того мира, где они построены. А поскольку часть пути с Земли я проделал на рейсере, то соответственно... — и с выжидательной миной на физиомордии замолчал.
— Ага, а поскольку планета даже частью не может падать в небо, то значит — небо упало на палубу и освободило тебя от клятвы. Я не прав?
— Ну-у-у, в принципе. О, а вот и кофе подоспел! — закинув одну ногу на другую, Славик вдохнул аромат напитка и мизинцем подвинул вторую чашечку собеседнику.
Макс долго и выжидательно смотрел на неожиданного гостя и конкурента. Видимо — ожидал продолжения репризы. Не дождавшись, взял предложенную чашечку. Благодарственно хмыкнул и прокомментировал:
— Истый дворянин! Тебе бы ещё трубку в уголок рта... — и, помолчав, добавил: — Телефонную!..
— А тебе вамп на уши, — парировал собеседник.
— Славик, с тобой спорить просто неинтересно, ты всё равно все первоисточники читал!
— Издавал.
— Ча-во?! — обалдело уставился на Славика Макс.
— Издавал, — спокойно ответил Славик. — Я тут недавно одному молодому человеку из фирмы «Ахор» сплавил подборку так и не изданных в прошлые века прикольных рассказов разных авторов... Так он поспособствовал... И учти — издал на БУМАГЕ, а не на кристаллах! Тиражом в сто тысяч, как во Втором Средневековье издавали! Свои мемуары издать там же не желаешь? А то могу поспособствовать...
— Интересно, о чём ты уже пронюхал, неугомонный?
— Я ему про твоё предложение рассказал, — заявил подходящий к столу Володька.
— Сам не едешь — решил замену подкинуть? — Макс поморщился. — А ничего, что мы с ним вроде как конкуренты?
Глядя на растерявшегося Володьку, Славик решил вмешаться:
— Конкуренты? Да господь с тобой! Когда это ты был мне конкурентом? Я к тебе по совсем другому делу... Очень простому делу, проще не бывает... Жить хочешь?... Целиком...
Глаза Максима изумлённо расширились. Видимо — он воспринял это, как и всякий нормальный человек: как угрозу. И обдумывал, что делать, скрывая усиленную мозговую активность за маской растерянности.
— Не боись, — продолжил тем временем Славик, — Я детьми не питаюсь, тем более такими напуганными... А если серьёзней — ты сам выбрал себе палача, и даже таскаешь его на собственной шее. Да-да, я про талисман. Ты что, забыл о Тексте? Мы же его вместе тогда откопали! Забыл о судьбе носящих эту железяку?!
— Почему забыл? Просто я не во все суеверия обязан верить. Вот, уже с месяц таскаю — и без малейшего вреда...
— Месяц?! Расскажешь моей бабушке в день её рождения, может поверит! Она, когда пьяная, во многое верит, даже в варлонов. Но, в принципе, можешь и три месяца протаскать... Тогда на твоём надгробье так и напишу: рекордсмен по ношению Ключа. Попал бы в Книгу Рекордов Гиннеса, если бы не попал в книгу Мандоса. В почётный список. В смысле — в список почётных гостей по нечётным дням... Так что лучше — избавься от него...
— Почётных костей! — огрызнулся Макс. — Володька тебе уже рассказал о моих идеях? Вижу, что рассказал! Э... кстати, а где он? Только что ж тут был? А... ладно! В общем — чувствую, что мне от тебя уже не отвертеться, так что предлагаю сотрудничество: айда со мной в экспедицию, будешь летописцем! А потом можешь даже издать всё это в своём «Ахаре».
— «Ахоре», — машинально поправил Славик. — А теперь — подробнее об экспедиции, пожалуйста.
— Едем завтра. С утра. Снаряжение полное, еды из расчёта и на местных, так что откорректируешь меню синтезатора.
— Это ещё зачем? — ошалел Славик.
— Проводник у нас будет местный, вот почему! Отправимся прямо к Великой Лестнице. И запустим её... После чего мне уже тут будет неинтересно. А ты — публикуй, если чего интересное выцепишь...
— Ладно... Хорошо... Если что, мои — девяносто процентов! — в Славике проснулся коммерсант.
— Да хоть сто! — пожал плечами Макс.
Впервые Славик ощутил удивление. Макс, отказывающийся от наживы? Макс, не спорящий о процентах? Что же получает в ответ этот искатель приключений?
Заметив растерянность Славика, хозяин талисмана-Ключа пояснил:
— Лестница — это путь во все Миры. Так зачем, имея такой Путь, размениваться на мелочи?
— Так сто процентов мои? — с совершенно невинным выражением уточнил Славик.
— Твои, так твою и растак!
— Вот и хорошо-о-о... Впрочем — побрякушку-то носи лучше в коробочке, так лучше будет... Спокойнее, для здоровья полезнее, опять же... Нет?
— Я не хоббит, а Ключ — не кольцо из сказочки. Так что всему есть предел, и доверию к «пророчествам» тоже.
— А... — ухмыльнулся Славик, и улыбка эта не предвещала ничего хорошего. — А хочешь, я тебе напророчу, и оно сбудется?
— Попробуй... — пожал плечами Максим.
— Итак, я пророчу: ровно через минуту ты будешь крыть меня последними словами и проклинать в душе, но изменить ничего не сможешь! — Славик посмотрел в глаза коллеге и, повернувшись к бармену, сказал: — Эй, хозяин! Пока! Я пошёл! За кофе платит мой лучший друг! — и, похлопав Макса по плечу, отправился к выходу. Обернувшись у двери, добавил: — Значит, завтра утром?.. — и мгновенно растаял в воздухе, позволив Максу беспрепятственно пролететь в дверной проём.
Глава 8
Магистр ковырял вилкой салат и дожёвывал бутерброд. Кинув искоса взгляд на Сатоуриса, продолжающего разглагольствовать с гамбургером в руке, Ирлан негромко заметил:
— Вот точно так же я как-то переувлёкся за столом на званом обеде у короля Западного Риадана, в результате когда я потянулся к заливной рыбе, то обнаружил в блюде лишь кости да плавники. Грустное зрелище... Душераздирающее зрелище... Зато — поучительное.
— Это ещё не самое страшное! — беззаботно отозвался менестрель, — А вот если посмотреть глаза в глаза! Вот это жутко: не каждый выдержит взгляд съеденной им рыбы!.. Да, так о чём это я? Ага, о Лордах. По моему скромному разумению вся ваша Теория Лордов — бред и лажа с попыткой адаптировать узнанные крохи под имеющуюся в нашем распоряжении картину мира. На самом же деле не правы вы, всё не так было! И первыми были не братья-Лорды, а Лорд. Один-единственный. Учитывая некоторые его особенности — Лорд Ночи. Он-то и стал первоосновой для всех дальнейших наворотов. Тот же, кого вы называете Лордом Дня — следующая инкарнация Лорда Ночи, считайте — следующий этап, Лорд Ночи, возжаждавший материального благосостояния, перешедший от духовного к материальному. А Лорд Мрака тогда — просто «воскресший мертвец», ожившее первое тело Лорда Ночи. Он понимает, кем он был, и стремится изо всех сил снова стать самим собой, но, увы, ничего у него не получается, и от этого-то он и злится, порой раздражаясь, а порой и впадая в ярость. Но хоть он и восставший из мёртвых, но не зомби, так как сознание его работает чётко и устойчиво. На лицо же все трое совершенно одинаковы. И вообще — худощавы, стройны, хайраты... Могу это подтвердить как лично видевший всех троих.
— Мне почему-то кажется, что для простого смертного Вы имеете слишком древние воспоминания, — Ирлан пристально взглянул на менестреля, ожидая, видимо, хотя бы тени смущения. Не дождался.
— Магистр, Вы же взрослый человек и прекрасно знаете, что такое инкарнации! — парировал Сатоурис. — Память прошлых жизней порой так же свежа, как и о вчерашней рыбалке. А бывает и свежее... Когда-то я видел и Лордов, и Великого Хаосского Дварфа, и много кого ещё... А ещё я видел двух киборгов разных миров, ведущих со мной беседу в старинном замке. Впрочем, их я и сейчас вижу... — он усмехнулся и лающе рассмеялся, подрагивая бородкой.
— И у меня такое впечатление, что видите вы их не впервой, — заметил Ирлан.
— Разумеется, не впервой! — Сатоурис откусил здоровенный кусок гамбургера и долго, старательно пережёвывал его, затягивая время и посматривая на ожидающих продолжения собеседников. На что он рассчитывал, не знаю, но гамбургер завершился раньше терпения киборгов, и менестрель первым нарушил тишину: — Я помню ещё, как Магистр Ирлан пытался оспорить права отца нынешнего принца на престол. К счастью, в архивах Отца Кевина нашлись необходимые документы, доказующие права Елама Фангринга на престол...
— Не совсем... — Ирлан вздохнул и отпил вина, — Просто его политика относительно нечисти была мне по нраву, и я решил, что Елам — меньшее из зол... Он истребил практически всю действительно опасную нежить, успевшую мутировать от излучения Мрака. Правда — не остановился на этом, но... Он умел убеждать...
— О, да! — Сатоурис закатил глаза, — Умение убеждать — это у него в роду, чего не отнять — того не отнять!
— Вы знаете его род? — изумился Кевин, — Или это лишь догадки и домыслы, как...
— Как с Лордами в моей интерпретации. Верно? — медленно и отчётливо проговорил менестрель. — Начали говорить, так уж договаривайте... Чего стесняться: менестреля всяк обидеть норовит! И всё же и с Лордами, и с Еламом-Освободителем у меня есть свои источники информации. Что же до того, что вы не верите им — это уже ваша беда, не моя. Но мне неясно, до сих пор не ясно, какого ангела Ирлан вообще тогда поднимал вопрос о неправомочности, а, магистр?
— У меня были сомнения... Посуди сам: Ларрэль Фангринг имел двух сыновей — Гарота и Араэля. Дочь Араэля Сибилла погибла тут при невыясненных обстоятельствах, сперва отравив во дворце своего дядюшку Гарота, чем и положила начало пятилетнему Смутному Времени. Араэль погиб на охоте ещё до начала Смуты, растерзанный диким кабаном. Так что прямой наследный род на этом и завершался. Но у Ларрэля был младший брат Ламен, чья дочь Лария и становилась единственной законной претенденткой на престол. Опасаясь за свою жизнь, она отправляется в бега...
— Что весьма разумно с её стороны... — заметил Сатоурис. — Зачем ей было мозолить глаза всем этим мини-диктаторам?
— Логично... Но вдруг она возвращается с неизвестным воякой, представляет его как своего мужа и... В общем, у меня возникли два сомнения. Первое — что он вообще её муж, и второе — что он королевского рода, как это было объявлено.
— Ну, в первом я бы не сомневался: я сам здорово упился на их свадьбе, да так, что когда мне рассказали потом, что я им пел тогда, когда уже сам не помнил, то я здорово краснел, хотя вообще-то вогнать в краску меня сложно... А вот почему у магистра возникло второе сомнение, а?
— Из-за фамилии. В любом браке жена сменяет фамилию рода, а не муж. А в королевском — тем более. Зачем же принцу брать фамилию супруги, что лишает его ментальной поддержки его рода? Похоже было на безродного вояку, решившего примазаться к королевской династии...
— Ню-ню! — хмыкнул Сатоурис и потянулся за новым бутербродом, — А я вот знаю, что он был не принцем... — менестрель посмотрел на победно засиявшую физиономию Ирлана и с ехидцей продолжил: — Не принцем, а королём горной страны Курюко, и если бы он прожил чуть дольше, то попробовал бы захватить Великую Пустыню Лак Лаунг Куан, и тогда его страна и Западный Риадан срослись бы в единую державу... Разумеется, если бы он смог захватить Пустыню...
— А что толку захватывать территорию, не имеющую населения? — поинтересовался Кевин. — Там же только пески да каменные столбы среди них...
— А вампиры и оборотни — только согласно местному крестьянскому фольклору! — парировал нахал в камуфляже, выбирая новый бутерброд. Кевин всхрапнул от возмущения, а Сатоурис, проигнорировав сей звук, невозмутимо продолжил: — Когда кто придёт в эти пески с войной — то сам узнает, что за сила в каменных столбах. Но вряд ли он когда это кому расскажет, разве что некромантеру... Что же до фамилии — то вряд ли простым человечьим ртом удобно произносить фамилию Елама, она сложна... А приняв фамилию рода Фангрингов, он просто даровал детям Ларии право на беспрепятственное наследование славы их рода... Ментальная же поддержка Еламу шла не через фамилию, а через имя его, хотя мало кто и понял сие...
— Елам... Елам... — Кевин словно пробовал это имя на вкус. Затем мотнул головой, изображая досаду: — Нет, ни о чём мне не говорит!
— Ну-ну, — на этот раз Сатоурис взглянул на киборга озабоченно, — Я бы посоветовал Вам перетестировать свою память, сравнив её со внешним эталоном, а не с внутренней матрицей... Ибо ежели б она без повреждений была, то имя Елам вспомнилось бы Вам почти сразу, наряду с его братьями Ассуром, Лудом и ещё двумя... По крайней мере, Рик Джойнер узнал имя сразу, без боя.
— Рик-Мятежник? — вскинул бровь Ирлан. — Ты и с ним встречался?
— А как же! — радостно ухмыльнулся Сатоурис. — Не далее как в предыдущей жизни! Мы с ним ещё одну милую сделочку завершили... то есть совершили, я хотел сказать... Так сказать, обмен нематериального на нематериальное. Субстанцию состояния мыслящей материи в обмен на информацию другой мыслящей материи... Он после этого на тех видениях чудесную книжку написал: «Жатва-II» называется. Вполне такая из себя умная рукопись, одна беда — первое её издание спонсировал Пентагон, и потому был добавлен подзаголовок, который потом кочевал в книжке от переиздания к переизданию... Пока не исказился в переводах...
Кевин тем временем усиленно тормошил свою электронную память, пока наконец не отыскал там скупые данные на Рика и его книгу. Похоже, Сатоурис был прав в своих комментариях. Одна проблема: книга была издана на Земле во Второе Средневековье. Неужели он не врёт про переселение душ?
— Мне особенно нравится в этой книжке глава про Иуду, — улыбнулся менестрель и нараспев прочитал:
«Вскоре я увидел предателя Иуду. Я не боялся его, но знал, что он в силах разрушить здание. Я знал, что он очень хотел стать частью сторения, и строил планы, как этого добиться. Я взглянул ему в глаза и увидел двух демонов: Гордыню и Страх. Я пытался заговорить с этим человеком, не обращая внимания на демонов, и сказал: «Ты должен сделать это так, как Он этого пожелает». Казалось, что человек был невероятно оскорблён, и Гордыня сказала: «Сам знаю!» Но он не знал. Я услышал, как Страх прошипел: «Не слушай его. Он обманщик».
Тогда Господь подошёл ко мне. Когда Он приблизился, Страх и Гордыня слились в одного демона, имя которому было Религия, и он потребовал: «Поклоняйся Ему»! Человек упал ниц к ногам Господа и стал славословить, рыдать и клясться в любви. Я понял, что это поклонение исходило от духа Религии, в который объединились Страх и Гордыня. Поклонение было столь нарочитым, что производило отталкивающее впечатление. Я увидел слово «демонстративно».
Я был удивлён, что Господь не был против. Он стал выражать Свою любовь к этому человеку, но, не дав Ему закончить фразу, демон воскликнул: «Я знаю, что ты любишь меня», и начал приводить места из Писания. Человек упал и начал корчиться в приступе религиозного экстаза. В ответ на это Господь с любовью потрепал человека по голове, понимая, что невозможно что-либо сказать, чтобы религиозный дух не перебил Его.
Я спросил Господа, почему Он просто не прогонит этого демона. Он ответил: «Так мало от реального человека осталось, что он умрёт. Таких можно изгнать только любовью». Я вспомнил...»
Сатоурис закашлялся, глотнул сока из бокала и задумчиво продолжал:
— Не помню, что там далее вспоминал Рик, какое-то место из Писания, кажется, из Откровения... Но меня поразило не его отношение к Религии — это было бы полезно почитать и другим проповедникам той эпохи, может, и вразумило бы их... Меня поразило это «С любовью потрепал человека по голове»... Невольно вспомнилась сцена встречи пса Нюха и Шерлока Холмса. Шерлок не раз с симпатией трепал этого пса по голове, но когда понял, что пёсик разумен, и что разум его не уступает человеческому — то воздержался с любовью трепать пёсика, приостановил руку, перейдя с покровительственных тонов высшего к низшим на общение на равных... И с этой точки зрения интересно отношение Господа к чадам своим... Умел старина Рик подбирать тонкие фразы, что уж тут говорить! Здание строил из них! Нерукотворное в величии своём!
Глава 9
Замок впечатлял уже издалека. Огромная центральная башня прошивала низкие серые тучи и терялась в их мгле. Пристройки перестали казаться игрушечными ещё за множество километров до точки посадки. Пятиугольный же двор, обнесённый многоэтажной стеной, готов был вместить на своей территории пару-тройку столиц Западного Риадана вместе с Инельгардом в нагрузку...
Прищуриваясь от слепящего снега, Славик направил глайдер на посадку. При этом он кинул через плечо:
— Граждане пассажиры, не забудьте пристегнуть ремни и попрочнее вцепиться руками в поручни: посадку совершает лучший ас всех времён и народов!
В тот же момент глайдер лихо накренился и ухнул вниз. Метнулась навстречу льдистая поверхность, взметнулись за проносящимся глайдером побеспокоенные снежные вихрики. Какая-то белая зверюга, почти сливаясь со снегом, опрометью кинулась прочь, огромными скачками пересекая равнину и оставляя глубокие вмятины в белом покрывале земли...
— Сезон охоты на неопознанных тварей был закрыт ещё в позапрошлом году, — продолжал язвить Славик, — А поэтому сафари прийдётся отложить до лучших времён!.. Сэр Рыцарь, берите пример со своего оруженосца и его жены, они же совершенно не испугались посадки! Или ситуация «Рыцарь в самолёте» становится хрестоматийной? Так вроде бы не на битву с Горынычем следуем!
Энглион кинул на юного контрабандиста взгляд, способный испепелить звёздный крейсер. Но спина мальчишки крейсером не являлась, а посему даже не почувствовала потепления... Зато Рийни, глядя на рыцаря, звонко хихикнула. И при этом неожиданно щёлкнула фотоаппаратом, навсегда запечатлевая пламенный взор Серебряного Рыцаря.
— Ну вот, теперь будет детям показывать, — не унимался Славик, — «Дети, посмотрите, вот у этого самого дяди ваш папочка был оруженосцем! А теперь поставим картинку в буфет, чтобы вы оттуда не таскали конфеты!..»
Глайдер наконец-то обогнал зверюгу и заскользил по снегу, оставляя за собой борозду.
— Крутая посадка, не так ли? — спросил напрашивающийся на комплименты пилот.
— Неплохо... Но вообще-то я бы перед посадкой выдвинул лыжи, — равнодушно заметил Ингвальд.
— Так я и думал, что что-нибудь позабуду! — притворно засокрушался мальчишка. И щёлкнул тумблёром. Глайдер как раз подпрыгнул на небольшом сугробе, и дальше покатил на лыжах-шасси. — Слабо повторить?
— Тю, — пожал плечами Соронсон. — У нас в Академии был один парнишка, Люкас Звездобродяженко, так он на спор посадил глайдер на крышу авиетки декана... Выиграл ящик шампанского... Правда, сейчас он доучивается где-то под Дагобаном, в провинции...
— Ага, в элитной школе... — хихикнула Рийни.
Минут пять глайдер со свистом и скрипом нёсся к стенам замка, как ретивые аэросани.
— Возможно, я не всё понимаю в технике землян, — осторожно начал Энглион, — Но мне кажется, что если не остановить вращение винтов, то через минуту мы врежемся в стену перед нами.
— Вы в этом уверены, благородный дон?
— В чём именно, ретивый отрок?
Славик хмыкнул, но ответил:
— В том, что через минуту...
— Никоим образом, о возница небесных саней! Через секунд тридцать, не более того... Через двадцать... Что при известной скорости... Тут есть катапульта?!
— Стену откорректировать, что ли? — удивился Славик, плавно выписав поворот и теперь гоня глайдер вдоль циклопического сооружения.
— Нет, выбраться отсюда! — рыкнул рыцарь. — Не совсем ясно, кто из нас из средневековья!
— Вероятно, Вы, Энглион, — мило улыбнулась Рийни, — Уж Вы-то катапульту с баллистой не перепутаете... И глайдер с аэросанями...
— Если леди охота рисковать при забарахлившем правом моторе — милости прошу! — Славик поднял глайдер и перемахнул через стену. Вернее, попытался это сделать, но в верхней точке прыжка один из винтов остановился и легкокрылая машина завертелась волчком, ввинчиваясь в сугроб.
— Правый мотор? — крикнул сквозь гул и вибрации Джино.
— Левый! — ответил пилот. — Ни черта не понимаю! Держитесь, кто за что может!
— Кажется, я понял, что такое «блевательная карусель», — минут через пять прошептал Энглион. — Вот только не ясно, неужели народ за это ещё и платит?
— Не платит, но в очереди стоит... — Славик откинул колпак кабины, и струя свежего ледяного воздуха вымела кисловатую атмосферу глайдера.
Приятно хрустнул снег. Морозец покалывал лицо. Юный контрабандист подошёл к двигателю, помахивая гаечным ключом. И замер: двигателя не было! Вместо него из корпуса торчали острые металлические обломки, покрытые изморозью, словно какая-то невидимая тварь откусила мотор прямо на лету и теперь дожёвывала его где-то под покровом снежной пелены...
— Похоже, у нас пробле... — начал было Славик, и в этот момент хлопнуло. Опёршийся о кресло рыцарь всё же зацепил за рычаг катапульты, и теперь по наклонной нёсся вниз, во двор замка. Славик проводил его взглядом и поправился: — Большие проблемы.
По небу медленно ползли серые облака, без остатка сожравшие привычную синеву. У самой кромки стены топтались несколько снежных вихриков. Они словно присматривались к неожиданным гостям.
Откуда-то снизу донёсся глас Энглиона.
— Вот так и рождаются трёхэтажные заклинания, — с ухмылкой прокомментировал Славик. — «Владыка, что значит сие заклинание, услышанное мною от достославного Сайты?..»
— Ребята, неужели среди вас нету джентльмена, способного помочь рыцарю выбраться из сугроба, или мы так и будем созерцать подмётки его сапог, торчащие из снега? — развела руками Рийни.
— Джентльмены-то есть, — хмыкнул молчавший до этого Макс, — А вот катапульты закончились...
Поминая богов, Ирлана, угодников и прочие силы земные и небесные, Энглион всё же выбрался из сугроба в метрах трёх от своих сапог, присел на наст и принялся натягивать обувь. Он был похож на большого бурого медведя, который решил замаскироваться под белого и для этого нырнул в ров, полный мела. Сходства с полярным хозяином он так и не достиг, но зато со всех сторон сиял ослепительной белизной снежных пятен.
Не удержавшись от искушения, Макс скатал снежку и метнул её вниз. Шлем басовито загудел, и вслед за этим юный контрабандист узнал много нового о себе и своих родственниках до седьмого колена...
Сэр Энглион, рыцарь:
Вас никогда не ошеломляли? В буквальном смысле, чем-то тяжёлым, да по шелому? Приятного мало. Это как в бочке, по которой лупят палицами, только ещё неприятней.
Мало того, что ента винтокрылка землян вытворяла при посадке, так ещё и катапульта нашлась тогда, когда в ней уже не было необходимости, и я воспарил, аки архангел. Лечу, желудок перебирается куда ему поудобнее, к горлу, стало быть, ветер свистит... Ну всё, думаю, вот ты, Энглион, и узнал, что чувствует дракон с перепою в горах. Жаль только, рассказать не смогу никому: высоко, как приземлюсь — не то, что рассказывать, а и ещё много чего уже содеять не смогу! Интересно, а на том свете пиво есть? Если нету, то, пожалуй, это будет самое грустное в этой истории...
Лечу это я, лечу, и вдруг что-то как дёрнет меня за ногу! Чувствую — притормаживаю. Что за чёрт! Сугроб как-то медленнее на меня наплывает... И тут — холодно, темно, сапоги где-то сверху остались, а в одних портянках долго в сугробе не высидишь.
Попробовал было выбраться к свету, наверх. Хм-м-м, вот теперь я понимаю, как сэр Ульрик своими портянками от эльфийского отряда отбился! НО Я ЖЕ НЕ ЭЛЬФ!
Пока я чертыхался да лез к свету, снег позалез куда только мог. Мерзкое, скажу я вам, ощущение.
Вылез, сапоги натягиваю, струйки талой воды на коже ощущаю... Костёр бы сейчас! Или даже кабину глайдера, там тоже тепло!
Глянул я наверх: и что же там делают остальные? Гляжу — летит! Сперва думал, что камень со стены сорвался, затем — что ядро. БУМ-М-М! Снежка! Стервецы! Минуты две говорил всё, что думал о бросившем, прежде чем успокоился. И снова взглянул вверх. Макса уже не видать. Видно было только крыло упавшей на стену машины и длинноволосого мальчишку, втянувшего всех нас в эту авантюру. Интересно, как он меня туда, наверх поднимать будет?
Славик присел на краю стены, поглядывая на меня сверху вниз, пошевелил ногой, осторожно, словно нащупывая невидимые канаты вокруг, и, чуть оттолкнувшись руками, заскользил вниз. Словно Дракула из старого сериала, который нам как-то показывал Кевин, он спикировал прямо ко мне и присел рядом. Посмотрел вверх и крикнул:
— Эй, пионеры, так и будете мёрзнуть, или всё же пойдём дальше?
Макс, если не считать его пакости со снежками, оказался парнишкой посерьёзней. Он не стал тратить время на театральные эффекты с левитацией, и просто возник рядом со Славиком, заодно телепортировав вниз и глайдер, и его пассажиров. Редкое зрелище — только что вокруг ничего, и вдруг прямо из пустоты возникает такая громада и люди. Я, конечно же, знаю, что земляне могут такие штучки проделывать, но вот наяву увидал это впервые. Так значит, и такое они вытворять могут. И вдруг зло меня взяло:
— Я чё т не понял, ребята, — кричу я, посматривая то на Славика, то на Макса, — Эт что же, каждый из вас может вот так вот перемещаться?
— Почти все, — равнодушно ответили ребята, — А что?
— А то! Так зачем же тогда вам вообще все эти корабли, глайдеры и прочая дребедень? Почему мы полетели сюда на этой винтовой машине, а не переместились прямо в замок?
Славик посмотрел на меня грустно-грустно:
— И как ты это себе представляешь, рыцарь? — он говорил чуть замедленно, словно поясняя что-то нижнекласснику в школе. Так порой Ирлан пытался втолковать нам нечто запредельное, но полезное в деле, — Мы же не знаем, как выглядит замок внутри! А в место, которое не представляешь, попасть невозможно...
— Ну ладно, — отвечаю, — А картины, фотографии? Или эти, что на стекле живые изображения?
— Ну вот смотри сам: допустим, у меня есть фото этого двора. — Славик развёл руками, словно обнимая весь двор. — Допустим, я перемещаюсь сюда. А в это время какой-то осёл ставит тут столб. И что же мне, совмещаться со столбом, как филин с глобусом? Знаешь, мне ещё на кол неохота... Не в Трансильвании, поди...
— Но можно же прыгать в пределах видимости... Или я не прав? — не унимался я. То ли вредность пробудилась природная, то ли холодная вода за шиворотом характер подпортила...
— Можно, — согласился мальчишка. — И каждый прыжок перенастраиваться наново... Знаешь, на глайдере быстрее будет...
— Ладно, умник, — я посмотрел на башню у горизонта и усмехнулся, как порой усмехаюсь в трактире, стараясь задеть противника за живое, — Перенеси-ка нас к самой башне. Надеюсь, у тебя хватит зоркости, чтобы разглядеть её у горизонта?
— Хватит, хватит, — фыркнул Славик и... Башня словно прыгнула к нам. Она нависла над головами, сверкая зеркальными квадратиками льда, и в каждом из них отражался далёкий горизонт, серая полоска стены и крошечные снежные вихрики, перепрыгивающие через неё и с любопытством толпящиеся у брошеного глайдера.
Мягкий пушистый снег ненавязчиво скрипнул под подошвами чёрных лакированных ботинок. Мы, как по команде, обернулись на звук. Шагах в десяти от нас стоял... Как бы это описать поточнее — мужчина в чёрном костюме и чёрной же рубашке, глаза закрыты непроницаемо-чёрными очками, похожими на солнцезащитные, в руке — чёрный же кейс. Единственное светлое пятно — кожа лица и русые коротко стриженные волосы.
— Нигде не спрятаться от налогового инспектора! — фыркнул Славик.
Я непонимающе взглянул на мальчишку, и тот пояснил:
— Такое ощущение, что он взял этот костюм напрокат в музее Второго Средневековья. Деловой костюм инспектора...
Что-то мне в облике этого джентльмена в чёрном сразу же не понравилось. Но что?!
— Да нет там ничего интересного, поверьте мне, — многозначительно изрёк незнакомец, словно он уже излазил весь замок вдоль и поперёк.
— А что же там тогда есть? — живо влез с вопросами Славик, — И в каких районах замка?
— Сквозняки... Повсюду... — незнакомец жестом руки очертил вокруг себя круг, — Прохладные.
— А что-нибудь кроме сквозняков, а? — не унимался мальчишка.
— Снег, ведь здесь зима. Стены, потолки. Впрочем, можете сами поискать, если вам так интересно.
— А лестницы, — влез в беседу Максим, — Лестницы там есть?
— Превеликое множество... Большие и маленькие... Парадные, винтовые, потайные... Впрочем, вы ведь всё равно зайдёте, увидите...
Макс вынул из-за пазухи маленький круглый медальон чёрного металла:
— А из подобного сплава лестница вам тут не попадалась?
На мгновение показалось, что незнакомец переменился в лице. Но только на мгновение. То ли удивление, то ли испуг, то ли зависть... Макс немедленно спрятал медальон, но всё же переспросил:
— Так попадалась?
— Нет, такого рода вещей я там не обнаружил. Может быть, вам повезёт?
Что-то резко звякнуло, словно в воздухе ударил тягучий колокол. Ох уж эти рефлексы: немедленно оборачиваться на звук. Впрочем — не я один. А когда повернулись опять к незнакомцу — его не было. Даже снег на месте, где он стоял, не был помят. И только тут я понял, что же так смущало меня в его облике: снежинки, падая на него, не таяли, даже на лице и руках.
— Налоговые инспекторы исчезают так же внезапно, как и появляются... — хмыкнул Славик.
Глава 10
— Легко сказать — войти в башню! Ну и как же это сделать, если ни ворот, ни дверей, ни форточки открытой? А стены зеркальны настолько, что за ними ничего не рассмотришь! — Славик кипел и булькал.
— Если двери не видно, то поищем подкоп, — резонно заметил Ингвальд.
— В таком случае продолжим осмотр местных достов и примечательностей, — тоном экскурсовода ляпнул Славик. — Хотя лично я предпочёл бы не копаться в снегу, дырок и так достаточно, — и он многозначительно окинул взглядом пять странного вида колодцев. — Что называется — каждому как бы своё, их пять, и нас, кажется, снова пятеро... Каждому по способностям, которые можно в этих колодцах проявить...
И Славик подал пример, направившись к колодцу, наименее похожему на колодец, напоминавшему скорее дырку в маленьком деревянном домике времён Второго Средневековья, назначение коей и до сих пор вызывает оживлённые дебаты в стане археологов. Главное сходство было в духе... в смысле — в запахе...
— Ну и вонь! — Энглион сморщился и первым перебежал к другому колодцу. Тем временем Славик, медленно подходя к выбранной дыре, продолжал разглагольствовать, работая скорее на публику:
— Мы все видим, что подход к данному колодцу... хм-м-м... несколько затруднён отсутствием бортиков или сруба, а также ароматом... хм-м-м... В общем, никто сюда по собственной воле не полезет! А если так, то где ещё можно так надёжно спрятать столь великолепную вещь, как вход в этот... в общем, замок!? Итак, используя дедуктивный метод, я посмею предположить, что искомый вход именно зде... Что бы я тут делал без левита...
Это были последние слова, которые невольные зрители услышали от лётчика поневоле, и Славик сокрылся из виду. Как понял он несколько поздновато, при подходе дыра начиналась несколько воронкообразно, и ноги начинали выписывать кренделя, увлекая своего хозяина к центру.
— Интересно, пролечу ли я весь Риадан насквозь? — подумалось Славику, когда он увидел зацепившуюся за стенку консервную банку с несколько размытой надписью «Тушо...» — Заодно и поужинаем! — подумалось ему, когда он оказался на дне с сильно болящим копчиком и банкой «Тушо...» в руках. — Хм-м-м, запечатана, надо бы попробовать...
Через мгновение Славик понял, что прежний запах в колодце был сродни ароматам весеннего луга. Но это стало понятно лишь когда банка, хлопнув, открылась и стала нагревать содержимое. Новый запах был способен сбить на лету дракона, если тот, разумеется, не страдал хроническим насморком... Славик не видел, как кинувшиеся было к его колодцу сотоварищи внезапно отшатнулись, и каждый таки оказался у «своего» колодца.
Славик действовал рефлекторно. Мгновение спустя он уже телепортировался вверх... и вновь почувствовал, как ноги скользят, и он снова лете... И снова телепортировался, и сно... И снова телепорти...
Наконец, решив левитировать, он воспарил ввысь, и, увидев желанную свободу, устремился к ней... чтобы, выписав ногами положенные по уставу кренделя, вновь ощутить вокруг коленей хорошо знакомую густую массу.
— Как тут не хватает Белого Кролика... — вздохнул он, — Или хотя бы Людей В Белом... Ассенизаторов, в смысле.
Оглядевшись в безысходности по сторонам, мальчишка вдруг увидел на стене белую мерцающую надпись: «И не уйдёт никто, не взяв подарка!» И замысловатую руну подписи.
— Подгнили подарочки! Поздновато я за ними зашёл, лет так на сто-пятьсот промахнулся! — И с глубоким вздохом (чего он тут же решил больше не повторять) Славик принялся рыться руками в жиже, пытаясь найти хоть что-то относительно полезное. Как назло, попадались всякие пакости типа разбитых стеклянных шариков и вскрытых консервов. — О, я явно не первый! И надеюсь — не последний! — Славик злорадно усмехнулся, и тут ему под руки попался тяжёлый пакет. Кажется, то, что покрывало его снаружи, было ещё и просмолённой тканью, а не только ароматным месивом.
Осторожно подняв пакет на уровень глаз, Славик громко заявил в пустоту:
— Ну, взял я подарок! Что дальше?
— А-а-а! — послышался ответ и рядом с мальчишкой приземлилась бронированная туша Энглиона. В руке он сжимал моток верёвки.
— Если это была попытка спасти меня, то спасибо конечно большое, — иронично заметил Славик, — Но в следующий раз не стоит приземляться столь эффектно, а то снова меня обрызгаете... — парнишка попробовал протереть глаза, но вовремя одумался. Вряд ли они от этого станут чище...
— Ничего, остальные вытащат нас, я надеюсь... — Энглион посмотрел вверх и с подковыркой спросил: — А телепортировать наружу слабо?
— Слабо, — сокрушённо признался Славик, — Я уже пробовал... Думал, хоть надпись — совет, как выбраться...
— Какая надпись? — удивился сэр рыцарь.
— А вон, на стене, — Славик ткнул пальцем в центр белого сияния.
— Хм-м, интересная фраза, — брови Энглиона удивлённо взметнулись, — «И никто не уйдёт обиженным... Выбери — даром!»
— Э-э-э, там немного не то написано: «И не уйдёт никто, не взяв подарка!»... Что я, по-русски читать не умею?
— Какой-такой «русский»? Я что, на рокласовском читать не умею? На мардийском диалекте-то! Сам внимательнее смотри!
Предчувствуя недоброе, Славик попытался просканировать надпись... и не обнаружил её. То есть глаза-то видели белые сверкающие буквы, но нанароботы наотрез отказывались обнаружить что-то кроме материала стен.
Совсем как в подвале Замка...
О, а это идея! Славик прищурился, так, чтобы сияние букв расплылось в нити паутинки, осторожно шагнул в сторону... Ничего, кажется, не изменилось, вот только нити стали прочней, материальнее. Потяни за них — зазвенят... Вот они, сжатые воедино — ниточка Энглиона и своя. А вот неподалёку тянется что-то знакомое, напоминающее чёрный блестящий шёлк. Подтянуть бы сюда, поближе... Уж он-то всегда выход из положения находил!
— Не помешаю господам золотникам? — насмешливый голос Артагорта прозвучал в вышине. — Яма скоро очистится?
— Арт, не остри, а помоги выбраться! — рявкнул Славик и тут же закашлялся. — И смотри — сам не загреми!
— Не по мне падать в сии колодцы... Ну что, нашли счастье, как в тексте на стене написано?
— Счастье?! — хором переспросили мальчишка и рыцарь. Славик первым понял, что Арт видит свою версию текста. Оставалось лишь уточнить:
— Кстати, на каком языке эта надпись?
— На Ах-Энне, разумеется, — пожал плечами чёрный силуэт у края колодца. — И почерк, кажется, знакомый... Хотя я и не могу быть в этом уверенным.
Рыцарь тем временем пнул ногой что-то в недрах жижи. Склонился и выудил из неё массивный золотистый шар и ожерелье. Подумал — и бросил шар в глубину. А ожерелье обмотал вокруг руки.
— Готовьтесь к подъёму! — донёсся крик сверху...
Глава 11
Когда ожерелье оттёрли в снегу, оно оказалось янтарным и весьма даже симпатичным.
— Невесте подаришь, — сострил Славик, усиленно втирая найденный пакет в снег. Под слоем нечистот уже начала просматриваться просмоленная ткань, чёрная и мятая.
— Народ! Гляньте, что я обнаружил! — крик Джино разнёсся над спящим замком, заблудился эхом в острых гранях и закутках...
Славик не спешил кидаться на зов. Ну и что, что колодец имеет сруб и откидную крышку? Наверняка — там тоже полным-полно подвохов... Стоит сперва полюбоваться, что с остальными случится... Хм, охают и ахают, даже Артагорт туда кинулся. «Мезона...» Не может быть.
Мальчишка кинулся к бетонному срубу и заглянул вниз. Неровный клочкастый бетон впивался в грудь и живот, но это не портило впечатления: почти вровень с поверхностью торчала кабина мезонного крейсера не менее чем трёхсотлетней давности! Сам же мезонатор уходил вглубь, постепенно растворяясь во тьме. Тело межзвёздного странника было покрыто оспинками и выщерблинками, то ли от столкновений с метеоритами, то ли от старости... Он сидел в колодце, как железный змей в своей пещере... Великан в засаде... Вот только давненько он тут сидит, успел помереть от старости: ни огонька, ни шевеления... И всё же даже такой, умерший, корабль был прекрасен. Словно парусник для мальчишки двадцатого века.
— Хм, чьё ж это такое чудо? — тихо спросил Джино.
— Откуда я знаю? — Славик внимательно осмотрел мезонатор. — Опознавательные знаки стёрты... Эх, сейчас бы спрыгнуть на эту кабину, да боюсь, что проломлю её, преклонновозрастную, насквозь, как картон.
— А зачем прыгать-то? — удивилась Рийни.
— В кабине могут сохраниться номера на пульте. Или бортжурнал... А по ним распознать корабль несложно. И порт приписки вычислить, и ещё много чего...
— Я не о том... — Рийни села на край колодца и вновь заглянула внутрь. — Я удивляюсь, почему бы тебе не спланировать вниз, вот так... — и она, оттолкнувшись от края, плавно заскользила к лобовому стеклу крейсера.
— А я лучше смогу! — Славик высоко подпрыгнул над краем колодца и... исчез.
Рийни первая заметила его, машущего рукой из кабины.
Владислав Бит, контрабандист:
И действительно, почему я раньше не додумался! Стекло-то прозрачное, кабина хорошо просматривается. Можно было сразу перенестись вниз. Видимо, это на меня так падение в навоз подействовало... Совсем из колеи выбило...
А кабинка ничего, тесновата, но уютная. Двухместная. Знаков на пульте не водится, только приборы и кнопки. Похоже — угнанный кораблик, и кто-то хорошо следы заметал!
Ой! От неожиданности я аж вздрогнул. Что это за щелчки? Фу-у-ух, всего лишь люминесцентные лампы. Похоже — кое-что тут ещё работает, надо бы поразведать...
Помахав рукой своим, я попытался открыть люк. Получилось. Хм-м, массивная бронеплита, а ходит легко, будто лишь вчера смазана!
Свет сопровождал меня по всему коридору, слегка запаздывая и противно щёлкая при включении, как пережареный на плите забытый чайник. Лампы светили в основном в спину, так что своей тенью перед собой я налюбовался.
Коридоры, повороты, шкаф с изодранными скафандрами... Упсь! Странный скафандрик валяется: двухголовый и покрупней остальных. А рядом с ним — настоящие пулемётные гильзы! Стоит взять одну — на память. Порванная наглазная повязка... Тут что, битва или драка была?
Жаль — нету под рукой нашего ворчуна Кевина, он бы по своей базе данных поискал бы, а то это сочетание повязки, гильз и скафандра кажется мне знакомым, но вспомнить, увы, не выходит... Ладно, потерплю до дома, там информаторий расспрошу.
Винтовая лестница вниз... Куда это, в машинное отделение? Ну да, вот по бокам колонны мезонных ускорителей, уходящие в бездну. Что-то неохота туда... Вернусь к скафандрам, там, по идее, должен быть шлюз...
Э-э-э, да тут кто-то надолго обосновался! Мостик от шлюза к стене колодца, входные ворота в каменной кладке. Коридор... Длинный. Неосвещённый... А, ладно, пойду. Вот только шлюз закрою, чтобы снега не намело.
О, а вот и свет в конце тоннеля! Кажется, я нашёл вход в замок! Вот удивятся ребята! Ребята?! Привет, ребята! А вы тут как оказались? Артагорт привёл?!
Глава 12
Наконец-то избавившись от посетителей, Кевин сел за пульт — просмотреть сообщение с Земли.
«...Планируется переселение ок. 5 000 000 землян на Роклас. Совет Управления Объединённого Космофлота Системы настоятельно просит Вас подготовить плацдарм для первопостроек поселенцев...»
— Ох, батюшки святы, да что же тут деется! — вздохнул Отец Кевин. — Не иначе — вновь с пенсии на службу мобилизуют, и опять — «пойди туда, не знаю куда!..» Им всё забавки, а мне — вкалывать, переговоры вести... Ирлану спихнуть проблему, что ли?
«...Не рекомендуется располагать точку высадки недалеко от человеческих поселений аборигенов во избежании возможных инцидентов. Не рекомендуется слишком жаркий климат...»
— На полюсе их поселить, что ли?
«...и слишком холодный...»
— Ладно, переубедили... Так говорите, подальше от ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ поселений? Сами попросили. И сами про эльфов не помянули. Про лесных...
Киборг бегло просмотрел таблицы дополнительных условий и карту Риадана, сделанную со спутника. Было три подходящих точки. Какую же из них выбрать? Лес у устья Матери Всех Рек, лес у Горта на Самом Дальнем Востоке и лес южнее, где кроме эльфов полным-полно зелёных дракончиков — шестилапых рептилий метров по десять ростом... Без сомнения, дракончики тоже позабавят землян... проблемами... Но... Есть и возражения... Так что же выбрать?..
Кевин повесил карту Риадана на щиток для игры в Дартс и, отойдя метров на пять, не оборачиваясь метнул через плечо дротик. Глухо стукнуло. Отлично, теперь посмотрим, куда...
На Землю полетело сообщение:
«Оптимальным местом для высадки переселенцев с Земли выявлена территория устья Матери Всех Рек: наличие пресной воды, богатых почв, близость лесного массива и полное отсутствие людских поселений на несколько сот километров. Подробная карта местности прилагается.»
Теперь можно и отдохнуть часок-другой, пока вся карта по лучу отправится. Или запросить всё же Землю за такую услугу выслать новый модем?
Глава 13
На входе в каминную залу раздался грохот и свет моментально погас. Тишину разорвал вопль Энглиона:
— Макс, сколько можно! Пятый раз уже! Да я...
В ответ из-за двери забормотало:
— Ща поправлю, не боись! Вы и не представляете, что я нашёл!
— Лестницу, — равнодушно заявил Славик.
— Ну да! — радостно закричал Макс, — На этот раз — ту самую!
— Шестнадцатую ту самую, — вздохнула Рийни. — Свет-то поправь!
— Да ну его, свет! На этот раз всё сходится! — настаивал Макс. — Я ведь проверял!
— Свет вкрути, проверяльщик, — вздохнул Славик. — А то и слушать не буду, пока не исправишь! Энглион, твой ход!
— Макс, я из-за тебя масть спутал! — рыкнул рыцарь, едва включился свет.
— А я что говорил — вистуй! — довольно улыбнулся Славик, прибавляя ещё одну взятку к своей стопочке. — А теперь послушаем тебя, Макс. Куда на этот раз: в подвал или на чердак?
— На этот раз точно она, и вверх и вниз! Чёрная!
Рийни недоверчиво посмотрела на Максима:
— Прогресс, юноша. Не синяя и не каменная?
— Да! Да! Пошли посмотрим! — Максим аж подпрыгивал от нетерпения.
Артагорт встал из кресла и многозначительно улыбнулся:
— Ну что же, пойдём, пройдёмся... Джино, ты с нами?
— Мне и тут хорошо, — Ингвальд валялся на лежаке, изображая ленивого тюленя. Его чёрный комбинезон и температура воздуха ещё усиливало это сходство, но даже переползти поближе к камину ему был полнейший облом...
— Обломов, блин! — изрёк Славик и метнул в лежащего космопилота смятую карту. Не попал, но она, ударившись об стенку, стукнула Джино по лбу. Тот распрямил карту, с удивлением глянул себе в рукав и неслышно пробурчал:
— Мой пятый туз! И как он его обнаружил?.. — но вставать не надумал...
Макс, Славик, Рийни, Энглион и Артагорт покинули ставший таким привычным и обжитым за эти три дня каминный зал. Когда его обнаружили впервые, он уже не произвёл впечатления: приелись громадные залы с потолками под стать крышам многоэтажек, уставленные удивительно непропорциональной, всего лишь под стать человеку размерами, мебелью. Но здесь было теплее, чем в других помещениях, и поэтому единогласно решили переночевать здесь. Камин не горел, но в нём лежало множество дров, покрытых серебристым пеплом. Славик с полчаса пытался разжечь дрова, но ничего у него не получалось, хотя он аж вспотел от стараний.
— Не знаю, кто как, а я согрелся! — сдался он наконец.
Рийни присела рядом и глянула на дрова:
— Хм, с виду не сырые, а даже не затлели... А может, это муляж? Из камня? Хотя... погоди-ка, погоди... они же греют сами по себе!
И лишь поздней ночью в лунном свете стало видно блёклое, еле заметное пламя, возносящееся над дровами в камине.
— Лунный огонь, — улыбнулся тогда Славик и попытался зажечь от него сигаретку. Но Арт выбил затлевшую серебром белую палочку:
— Мал ещё курить!..
Пройдя в очередной раз через анфиладу залов, в каждом из которых можно было бы разместить три мезонатора, Макс привёл друзей к маленькой серой неприметной дверце. Жестом фокусника он распахнул дверцу и победно ухмыльнулся. На его счастливой физиономии так и читалось: «А я же говорил!». Лестница действительно была чёрная и спиральная. Все удивлённо переглянулись, и в наступившей тишине отчётливо прозвучал шёпот Рийни: — Неужели нашёл?!
Через секунду Славик был уже за дверью, выхватывая из сумки нанасканер. Энглион отстал лишь на мгновение, однако споткнулся на входе, зацепился наплечниками за косяк двери... и проход оказался заблокированным минут на пять... Из-за Энглиона раздалось довольное хмыкание Славика.
— Ну да, ну да... Почти она, почти она...
Когда пробка была устранена, Макс первым влетел с воплем «Что значит — почти?! Это она!»
— Да-а, да-а... — сказал Славик. — Вот я даже нашёл выемку под ключ! — и указал на углубление, по форме смахивающее на медальон-Лестницу.
В торжественной тишине Макс подошёл к выемке, медленно снял с шеи цепочку и неторопливо вложил медальон в положенное место.
Раздалось странное урчание, бурчание и пыхтение. Положив руки на оружие, все быстро оглянулись. Урчал, бурчал и пыхтел... Славик. От хохота, валяясь по полу.
— Должен же был я кусочек на память выковырять! — хихикнул Славик, пока Энглион сдерживал Макса, лицо которого теперь мало чем отличалось от лица дракона, у которого только что увели драгоценную чашу... Рийни недовольно глянула на Славика:
— Ну, знаешь! Не удивлюсь, если и лестницу ты покрасил! Для прикола!..
— А вот и нет! Лестницу красил не я... хотя и некто похожий на меня характером...
— То есть? — не понял Энглион.
— А то и есть! — Славик ткнул пальцем в грудь рыцарю. — Ты на свои доспехи смотрел?
Все глянули на Энглиона. По кирасе его расходились чёрные разводы сажи.
— Я всегда говорил, что во мне есть что-то огненное и взрывоопасное, — многозначительно продолжил Славик, после чего совершил перелёт вниз на целый виток лестницы: Макс доказал, что в нём тоже есть нечто взрывоопасное... — Ну и ладно! Зато никто даже не оценил, как быстро я вырезал это углубление! Это же произведение искусства! А он пинается! Критиковать сейчас всяк горазд! А ты вот сам такое вырежи! — и Славик повесил себе на шею каменную копию Ключа. — Ну, вы как хотите, а я пошёл вниз!
Макс отвернулся и побрёл вверх по лестнице.
Со Славиком вниз отправился только Артагорт. Сойдя с лестницы на карниз, окружающий огромную залу, они уже изрядно напоминали эфиопов.
— Интересно, это полигон алхимика? — поехидствовал Славик, стряхивая и размазывая пепел с одежды.
— А что, похоже... — улыбнулся Артагорт. — Можно и так сказать. Огнемётная зала... Вон какие разводы!
Славик достал свою любимую зелёную пробирку и капнул на стенку и пол.
— Камень, камень и ещё раз камень... Каменные стены, каменный пол, каменная чешуя... Чешуя! Каменная! Ура, хоть что-то! Это же явно окаменелости! Так вот откуда сажа! Видимо, здесь давным-давно древнейшие люди готовили себе на обед древнейших ящеров! Это же археологическая сенсация! Арт, поможешь мне первым это опубликовать?
Глава 14
Сидя у камина с лунным огнём, Славик наконец-то вспомнил о «добром» подарке колодца. Пропитанная смолой ткань поддалась с неохотой, и Славик наконец-то увидел книгу, СОПРОТИВЛЯЮЩУЮСЯ НАНАРОБОТАМ! Зелёные капельки так и не впитались в неё.
— Ну и ну!..
Сидящий рядом Артагорт, услышав эту реплику, повернул голову. Мгновение — и он переменился в лице:
— Откуда?! Дай сюда!
— Ну да! Не зная, что, и сразу отдам! Вот сейчас посмотрю — может, и дам полистать! — С этими словами Славик осторожно раскрыл книгу. Осторожничать следовало: обычно такие древние книги становятся хрупкими, и археологи сперва укрепляют их с помощью нанароботов, но эта от помощи отказалась. На вид же ей — тысячи лет. А реально, наверное, и того больше!
— Юноша, Вы даже не представляете, сколько лет я искал эту книгу, сколько у меня с ней всего связано! Отдайте её мне — и я заплачу, сколько угодно!
Славик сидел, не поднимая взгляда от витиеватых незнакомых литер, явно рукописных. «Где-то я уже этот почерк видел...» Но вслух он сказал лишь:
— Например, с ней связан колодец! — и Славик многозначительно принюхался. — И, кстати, пакет с книгой меня нашёл. Не от тебя ли он там скрывался? Как Колечко в древней сказке.
Артагорт поморщился, как от зубной боли:
— Ой, не надо о Колечке, ладно?
— Почему бы и нет! А что за муть в этой книге?
— Я же говорил — дай. Я разберу, мне знаком этот язык! — Артагорт протянул к книге руку. В мгновение ока Славик вместе с книгой оказались в другом конце зала.
— «Дай», «Дай»! Иди в колодец и накопай!
— Эта книга единственная в своём роде! И она — на неизвестном тебе языке! Пойми — она бесполезна тебе!
— Не столь уж и на незнакомом! Вон страницы на древнеанглийском, времён Хайнлайна и Нортон! Так-так, посмотрим... Сказки, говорите... Добрые, говорите... Неудобно переводить с языка на язык, но всё же попробую вслух...
Дракон.
Когда-то, давным давно, люди не имели крыльев. Жили они на одной планете и летали только с помощью механизмов. Как-то раз с Заката пришёл Дракон. Увидев разумных людей, он подарил им крылья, прошло немного времени — и люди поняли, что Дракон, как бы они ни старались, всё равно останется выше их в искусстве полёта. Тогда... тогда люди убили Дракона. Ибо никто, даже давший крылья, не должен выходить за рамки.
Прошло много лет. Люди стали считать себя первыми в небе... Появились «Правила по поведению в воздухе»... И тогда пришли Драконы, они пришли мстить за своего мёртвого, доброго, но глупого собрата. И чтоб доказать людям, что за всё надо когда-нибудь расплачиваться, и за слишком высокое самомнение тоже...
Но, когда человечество было уже на грани гибели, подоспел маленький драконёнок, сын «Подарившего крылья». Бросившись в пламень своих собратьев, он спас людей. Драконы ушли, оставив Драконыша на попечение людей, не считая его более драконом. Через несколько лет был убит и Драконыш...
Духи Отца и Сына, воссоединившись, подарили людям дух дракона...
Через несколько столетий из племени людей были изгнаны несколько индивидуумов, которые не смогли справиться с драконовой болезнью...
В племени стало на несколько Драконов больше, а люди... Люди забыли про крылья, и Небо стало для них Землёй... Человечество смогло снова, и теперь навсегда, влиться в рамки и «спуститься с небес на землю, наконец!»
— Странная сказочка... «Добрая», что и говорить... — и это были последние слова Славика на ближайшие два часа: прислонившись к светильнику, он читал... Сказки, истории, песни... Чаще всего — без авторов. Видимо — придуманные писавшим эту книгу. Реже шли имена авторов фрагментов...
На последних страницах внезапно оказался текст на русском. Ещё один рассказ...
«Я нашёл этот текст совершенно случайно, но он понравился мне настолько, что я сохранил его на языке оригинала. Когда мне станет грустно — буду перечитывать его, наверное... А может — и не прикоснусь к нему более, после того как перепишу... Жизнь — странная штука... Ну, ладно, довольно предисловий...
Андрей Новосёлов
Хрустальная паутина
Зимой темнеет рано. На улице холодно — градусов двадцать — и скользко. Небо безоблачное, но звёзд почти не видно — из-за уличных огней. Вокруг некоторых — ореол сияющих нитей, прямых и тонких, как паутинки. Прищуриться, глядя на свет — и нити протянутся во все стороны. Взяться за любую из них — и-раз-шаг-и-два — и всё вокруг преображается.
Больше нет улицы с потоком машин и пешеходов. Ни тёмного неба, ни льда под ногами, ни домов со светящимися окнами... Только хрустальная паутина со всех сторон.
Собственно, она не похожа на то, что плетут пауки. Она вообще ни на что не похожа. Множество нитей — прямых и спутанных, уходящих в бесконечность и совсем коротких, сверкающих ярче солнца и тусклых, золотых, серебристых, радужных — цветов здесь гораздо больше, чем слов в моём языке. Просветов нет — в промежутках между нитями видны только другие нити, за ними — третьи, дальше, ещё дальше...
Измерений здесь гораздо больше, чем три. Может быть, бесконечно много. Чувства охватывают только привычный трёхмерный мир, но здесь всегда можно свернуть за угол — и я знаю несколько путей.
Шаг-вперёд-поворот — только если внимательно следить, можно заметить изменение узора паутины. Здесь можно бродить часами, как в гигантском калейдоскопе, который никогда не повторяется. Разноцветные переливы унесут всё, что пожелаешь им отдать — печаль, злость, усталость, всё, что угодно — и порой я прихожу сюда, чтобы избавиться от тяжести на душе. Но взамен получаешь не только лёгкость, но и пустоту. Здесь можно бродить всю жизнь, и ещё одну, и ещё, теряя одно чувство за другим — и остаться здесь навсегда, позабыв обо всём. Когда-нибудь я так и сделаю. Но не сегодня.
Есть места, где сплетение нитей обладает особым смыслом. Точнее, в паутине нет бессмысленных мест, просто я знаком лишь с немногими. Пируэт-шаг-наклон — тот, кто знает нужную точку зрения, может видеть связь вещей. Всех. Без исключения. Я веду рукой вдоль переливчатого жемчужного волокна — туда, где хаос спутанных нитей клубится вокруг неправильной дыры в узоре. Если смотреть под нужным углом, всё просто — связать эти две нити, эту пропустить под соседней, эту подтянуть... В паутине все узоры похожи — пока не коснёшься узлов, не отличишь дерево от скалы, реку от облака, погасший огонь от остановившегося сердца. Если промедлить, через полчаса разрыв разойдётся слишком широко — не свести, не сплести обратно. А через два часа здесь появится новый узор — похожий на другие. Пока не коснёшься узлов, не отличишь мёртвое тело от земли, на которой оно лежит.
Я отступаю на шаг от восстановленного узора. Всё сделано как надо — с гарантией качества. Пожизненной — в буквальном смысле этого слова. Взгляд налево — вот он, мой участок паутины. Кое-где надорван, кое-где сияние потускнело, но ещё держится. Если вовремя проводить профилактику, можно прожить долгую жизнь. И ещё одну. И ещё — сколько угодно. Только вот беда — бессмертие не решает проблем, а лишь громоздит их гору всё выше и выше. Только смерть решает все проблемы одним махом — одним взмахом руки, рвущей узор паутины. Этот аварийный выход всегда поблизости. Может быть, поэтому я и не спешу им воспользоваться. В другой раз — который никогда не наступит.
Шаг-наверх-ещё-прямо — и масштабы меняются. Каждый узелок сети — целый мир. Одним взглядом можно охватить сотни галактик — не только тех, что видны на звёздном небе, но и тех, что лежат на мгновение впереди или сзади, на расстоянии вытянутой руки — но в той стороне, для которой у нас нет названия — а их обитателям так же сложно понять, где находимся мы. Протяни руку, коснись узла — и окажешься в другом мире. Можешь наблюдать за ним, невидимый и неощутимый, можешь войти в его жизнь — но с риском навеки остаться где-то на чужом перекрёстке, с чужой стрелой в груди. Если знать, где искать, можно найти мир, где сбудутся все твои желания, и поселиться там — на всю жизнь или на время, пока не надоест, а потом уйти в другой мир, с новыми находками и приключениями, и ещё, и ещё... Пока не обнаружишь, что море твоих желаний бездонно лишь тогда, когда черпаешь из него по капле, и как быстро пересыхает оно, если взять в руки ведро.
Хрустальная паутина не охватывает всю Вселенную. Она и ЕСТЬ вся Вселенная. Дело лишь в точке зрения. Нужно только знать, куда свернуть — наклон-присесть-вниз-вбок — и можно увидеть даже течение времени.
Время не похоже на ту тривиальную прямую, которую нам показывали на уроках физики. Здесь та же паутина, что и везде — каждое событие порождает веер возможных следствий, эти связи сходятся и расходятся, сплетаются в неожиданных комбинациях... И учтите, все варианты существуют на равных правах. Если что-то возможно — значит, оно где-то есть. Каждый, кто придёт сюда, может играть в бога, управляя узорами паутины — а значит, и событиями своей или чужой жизни. Что может быть проще? Вот она, моя нить. Отсюда я вижу несколько развилок, дальше всё слишком запутано. Протяни руку — и увидишь ожидающие тебя моменты выбора, продвинься дальше — и увидишь последствия, чтобы знать, где и куда свернуть. А хочешь — сам проведи свою нить, ровную и прямую, как автострада — прямо к намеченной цели. Так можно спланировать всю жизнь, и не одну — но как страшна даже самая удачная и счастливая жизнь, где всё знаешь заранее! Я бросаю последний взгляд на свою паутинку — через три дня меня ожидает ключевой выбор — и поворачиваюсь к ней спиной. Через три дня всё решится, так или иначе.
А сейчас ещё один поворот — кругом-левой-правой-раз-и-два — это место особенно важно для меня. Здесь паутина никогда не бывает неподвижна — нити меняют расположение, разноцветные волны прокатываются, сталкиваются, дробятся, расходятся вновь... Каждый узел здесь — человек. Одни связаны крепко-накрепко, между другими зияет пропасть. Где-то среди них — тот единственный, который мне нужен. Вернее, та. Паутина велика — искать можно всю жизнь. И ещё одну. И ещё. Вот только время здесь ограничено. Я перебираю несколько нитей, попавших под руку... Ничего. Как обычно. Да, я могу плести и разрушать узоры паутины. Где угодно, и здесь тоже. Но я один — и вижу только кусочек сети. Любой, но небольшой. Каковы мои шансы? Один из пяти с лишним миллиардов. Чуть выше нуля. Можно пренебречь.
Одной этой мысли достаточно, чтобы сдаться. Аварийный выход всегда рядом — свернуть в нужную сторону и одним махом разорвать в клочья один из узоров. Единственный способ решить сразу все проблемы.
Только... Вот он, я. Узелок в сети, на вид не отличишь от других. Так же связан радужными нитями с соседями — с кем-то крепче, с кем-то слабее. Убери его — и в паутине возникнет дыра, расползётся, рассыпав одни узоры и исказив другие. Никто не бывает один. Так просто — а есть люди, прожившие всю жизнь, так ни разу и не сказав себе: Я НЕ ОДИН.
Я не один.
И пока это так — для меня нет ничего невозможного.
декабрь 1994»
— Упсь! Что-то я натворил... Интересно, а кто ж то был пятым узелком со стороны Истинного Полудня? Надо было познакомиться... Вернуться, что ли?.. Ой, что это я... Арт, откуда ЭТО могло быть в книге, да ещё такой старой, да ещё на Рокласе?!
— Она написана не на Рокласе. Её писали в другом мире. Но откуда тут земные сказания — сам не понимаю!
— Да, Старче... — Славик с умилением глядит на Артагорта, — Хорошо говоришь... Видать — знакома тебе эта книжка, пролежавшая столько лет в Колодце. Наглядно знакома...
— Более того: я её в своё время уже читал! Впрочем — тогда она была написана лишь наполовину. И почерк этот... Стоп, а не им ли надпись посреди запаха светилась?
— О-о-о! — застонал Славик. — Похоже — с чувством юмора у автора этой книги было всё в порядке! Не, больше я к этому Колодцу ни за какие подарки не подойду!
— Что, «Тушо...» не по вкусу пришлось? — невинно осведомился Арт.
— Нет, скорее — не по запаху! И вообще — не пора ли мне обедать. Да и Вам тоже...
— А что у нас на обед? — проснулся Ингвальд.
— Как всегда, всё то же, ненасытный ты наш, — сказала Рийни, доставая банки консервов. — Разогреть не на чем, так что — как всегда.
— Как всегда — так как всегда! — и Ингвальд взял сразу две банки.
Арт взял со стола одну, задумчиво посмотрел на этикетку:
— Народ, как насчёт того, чтобы эти «Шпроты» кинуть в Колодец, выдержать там годков так двести до кондиции, чтобы оно в «Шпро...» вместо вскрытого «Тушо...» превратилось? Будет обонятельная симфония номер пять! Дуэт с «Тушо...» получится.
— Можешь свои кидать, твоя проблема, — заметил Ингвальд, — А я свои уже доел. И не отказался бы ещё.
— Жаль, что я не взял «фасо...», — проехидствовал Макс, — Тогда проблемы с ароматами Колодца исчезли бы сами собой...
Вмешался молчавший ранее Энглион:
— Или вы немедленно прекращаете говорить о еде, или вам уже никакая «фасо...» не понадобится: Я ЕСТЬ ХОЧУ, а вы тут... — и он свирепо глянул на Ингвальда с Максом.
— А что я, я ничего! — возмутился Джино.
— И всё же — возвращаясь к книге. Так как, отдашь? — спросил Арт.
— Есть идея! — Славик аж засветился от хорошей мысли, — Ты помогаешь мне издать её, большим тиражом! А я за это отдам тебе один экземпляр с тиража... Оригинал же и не проси, он мне самому понравился!..
Ещё один день пролетел впустую, и народу надоело шляться по замку.
— Кто куды, а я на глайдер! — заявил Энглион. — И вам того же советую! А то мы тут совсем одичаем! Нету тут никакой Лестницы Миров! И не было, похоже на то! А мы тут как дураки лазаем! А в городе Кальдин наверняка по мне соскучился! И вообще — мне надоел вечный снег и завывания за окном!
— Ну ещё хотя бы день! — жалобно завыл Макс. — Ещё день, и я точно найду её!
— Хватит! — рыцарь схватил мальчишку подмышку и поволок из замка, не обращая внимание на робкие попытки лягаться.
Глайдер стоял там же, где его и оставили — у стены.
— Летать не может, но как аэросани — побегает, — заметил Славик. Тут недалеко...
Он открыл колпак кабины. Вернее — попытался открыть его, но лишь коснулся стекла — и вся машина рассыпалась на кучу мельчайших осколков.
— Ни хрена ж себе мороз тут бывает, — присвистнул Джино.
— А нанароботами починить? — спросил Макс.
— Что чинить? Где ты кусочки отыщешь, умник! Давай-ка пешком...
— Чего?! — выкрикнул Энглион. — Да ты знаешь, сколько тут до ближайшего поселения?
— А зачем оно нам? Нам не туда надо, нам тут рядышком надо... — и Славик кивнул в сторону сугроба у горизонта. — Прыгаем, или сделаем санки из единственной в округе кирасы?
— Я те — санки... — и вслед Энглион завернул что-то труднопереводимое. — Прыгай, кузнечик!
И Славик прыгнул. Один. Нырнул в сугроб... Внезапно снежная горка разметалась во все стороны и из-под неё поднялась ярко-оранжевая туша грузового глайдера. Басовито гудя четырьмя роторами, он приблизился к компании, удерживающей Макса от очередной попытки вернуться в замок.
— Ну последний раз! Сейчас я её точно найду!
— В трюм его! — и Энглион подкрепил свои слова металлической перчаткой. Как ни странно, это подействовало.
Когда Макс снова смог различать окружающий мир, глайдер преодолел уже пол-пути до города.
— Ой, блин! — процедил Макс, впервые испытавший столь длительную «отключку». — Если бы все новые ощущения были такими — я бы стал законченным консерватором!
Глава 15
Сделав круг почёта над Растер-Гоув, глайдер приземлился у таверны, осторожно сокрывшись за сараем.
— Мои мысли читаешь! — Макс кивнул в сторону гостеприимного заведения, — Только аромат настоящего обеда сможет скрасить горечь моего поражения!.. Присоединишься?
— Я когда-то отказывался от еды? — умильно улыбнулся Славик.
— Отказывался! — донеслось из-за его плеча, — Например, в колодце.
— Ну вот! Пришёл Арт и началась пошлость... А вообще, мне там никто ничего и не прелагал. Съедобного.
— А «Тушо...»?
— А шо «Тушо...»?! Разве ж это пища? Это КЛОПОМОР!
— Фи, мальчики! — сморщила носик Рийни, — Вы мне так весь аппетит испортите! А я так мечтаю зайти в такое вот пристойное заведение, где нету всех этих новомодных гамбургеров и фишбургеров, а есть старый добрый эль и сочный зажаренный окорок!
— Консе-е-е-ерва, холо-о-о-одная, — протянул Славик. Рука Рийни машинально выпрямилась, треснув мальчишку по носу.
— За три дня питания концентратами хор-р-рошая реакция выработалась! — улыбнулся Энглион. — Надо будет эту методу нашему Магистру посоветовать. Только я тогда в нашу резиденцию больше не ходок...
— Больше не «Хот-Дог»... — Славик захлопнул кабину и посмотрел в непонимающие глаза Энглиона. — Ну что, идём в харчевню?
— Вообще-то это таве... — начала было Рийни, топая за Славиком, и внезапно замерла перед вывеской. На вывеске прекрасными витыми буквами было выведено:
ТОЛЬКО У НАС!
САМЫЙ СВЕЖИЙ ЗАМОРСКИЙ НАПИТОК С ЗЕМЛИ!
КОКА-КОЛА!
— И тут они!.. — гамма непередаваемых чувств струилась по лицу супруги Ингвальда.
— Дорогая, но ведь тебе так нравились эти напитки там, на Земле, — осторожно начал Джино.
— Да, но тогда они были такие непривычные, экзотичные... А ты пробовал питаться одной халвой целый год без перерыва!? Вот так и тут! На-до-е-ло!
— Ностальгия замучала, — бросил через плечо Артагорт, входя в таверну, — Да ты не бойся, девочка, там не только колу подают... там и пивом пахнет.
(О том, что запах сей более напоминал «Жигулёвское», чем эль, журналист скромно умолчал.)
Макс и Славик заходили последними, пропустив товарищей вперёд...
— А я всё равно туда опять поеду... — упрямо заявил Макс. — Вот отдохну, подготовлюсь получше — и сам поеду, чтобы не насмехался никто!
— Ну и вымерзнешь там, как таракан, — равнодушно заметил Славик. — Ты судьбу своего глайдера не забыл? Повторить её хочешь?
— Да я... — начал было Макс, и вдруг дико вскрикнул. Как по мановению незримой силы, на его лбу внезапно появились глубокие раны, из которых потекла кровь. Мальчишка вскинул руки к лицу. С запястий полетели тяжёлые красные капли: на руках появились следы, словно натёртые браслетами кандалов за сотни лет.
— Глаза!.. Жжёт!.. — Макс сделал шаг вперёд, ноги его подломились и он упал на булыжник дороги. Закачался на цепочке выскользнувший из-под рубашки чёрный круг с угловатой лестницей. По талисману пробегали лиловые всполохи. Славик среагировал мгновенно: ударом руки он порвал цепочку, и ненавистная железяка Ключа звякнула о камни.
— Макс, сосредоточься! Направь все силы на излечение!
— Не могу! Оно не слушается меня!
— Кто — ОНО?
— Изнутри! Проклятие! Старое! Жжёт! Как будто железом в глаза!
— Оно не может давить! Это только твоя боль! Сосредоточься!
— Не могу!..
— Люди! Да помогите же кто-нибудь! — заорал Славик.
На крик выбежал из таверны Артагорт и толстенький человечек в засаленном фартуке. Вместе они подняли внезапно потяжелевшего Макса и внесли внутрь.
В комнатке, куда хозяин таверны положил Макса, Артагорт властно сказал:
— Брысь все отсюда! Я лечить буду. Вы — только помешаете!
Хозяин выскочил мгновенно, за ним был выставлен сопротивляющийся и спорящий Славик.
Арт закрыл дверь и тихонько запел что-то странное и чуждое. От этих звуков пространство вокруг наполнилось клубящимся сиянием-маревом, и внезапно свечение острыми лучами вонзилось в раны, затягивая их.
... Спустя час Артагорт устало прислонился к косяку двери. Макс лежал неподвижно... Он спал, и на теле его не осталось и следа страшных ран.
— Столько лет... Столько лет я искал Мелодию... И вот я нашёл её. Так поздно... Мне уже не помочь тому, кому хотел, для кого предназначалось... Но хоть разделившему Проклятие помог... А чтобы вновь не повторилось...
Собравшийся было отдохнуть Арт резко вскочил и кинулся к выходу из таверны. На пороге он сбил с ног Славика.
— «Лестницу» искать кинулся?
— Да. Пока никакой идиот не поднял её.
— Поздно. Пока мы таскали Макса, кто-то — уже... Я всё вокруг перерыл!
— Перешарил, скорее... Вряд ли Вы, юноша, камни-то копали... А ещё в литераторы метите... Ну ладно, кто-то сам выбрал себе новую судьбу... Пойдём, выпьем, а то в глотке пересохло.
— Как Макс?
— А что — жить будет. Ран не будет. Хромать будет — тут у меня не получилось. Надоедать нам сегодня не будет — спит до завтра. Эй, хозяин, пива мне и колы для моего юного друга! Кстати, железячку не находил на пороге? Чёрненькую, с рваной цепочкой! Нет? Ну ладно, тогда давай пива и прочее! — и уже потом, усевшись за стол, добавил: у меня есть две новости, приятная и не очень. С какой начать?
— С «не очень», — Славик незаметно отхлебнул пива из бокала Артагорта и был раздосадован, поняв, что журналист подменил бокалы. Ладно, «Кола» — тоже не плохо...
— У этой таверны скоро будет новый хозяин. А хорошая новость — Макс попадёт-таки в Книгу Рекордов Гиннеса, как самый долгоносивший Талисман и единственный из людей — оставшийся после этого живым. И более-менее здоровым...
— Меня это утешило... — кисло усмехнулся юный контрабандист. — И Лестницу не нашли, и репортаж упустил... В общем — уйма потраченных впустую дней!..
— Ты же хотел статью про окаменелости написать! — напомнил собеседник. — Аль раздумал?
— И точно! Наброски уже есть, я их ещё в Каминной Зале сделал!
— И забыл на столе, там же... Так что я их почитал по дороге сюда... Нормально, но моя имха говорит мне, что на публикацию в журнале это не потянет: сыровато...
— Что говорит тебе?!
— Имха — моя точка зрения... Ты же не рассказ пишешь, а научно-популярную статью с претензией на научность. Так что стиль блюсти надобно. Напомнишь — дам тебе пару номеров «Вестника Археологии», почитаешь, как умные люди пишут... И свой текст поправишь... А я уж помогу с публикацией. А есть ещё способ развеселиться: тут на Земле газета одна объявила конкурс. На лучшую статью к юбилею нанатехнологий.
— «Иорданские Вести»?
— Нет, «Вселенная Сегодня». И призы за лучшую статью обещаны. На выбор победителя, из списка. Длинного списка.
— А что, неплохо, — приободрился мальчишка. — Сегодня же возьмусь за статью! Только Максу не говори — на повороте обскачет...
— Не обскачет... Он будет новые планы строить, экспедиции на поиски Ключа и Лестницы собирать, или я его не знаю!
— Ладно... Насобираю кучу материала — и в бой! Главное — подать литературно!..
Глава 16
— Ни к чёрту не годится! — Славик смял листок распечатки. — Нету ничего такого, чего бы не знали и остальные! Всё — в информатории, чего нету там — можно у Петра Петровича из СБ запросить, всё равно грифы секретности сняты!
— Ну и что же в этом плохого? — недоумевал Артагорт. — Вон какое поле для экспериментов. Литературных.
— Понимаешь, Арт, нету изюминки, чего-то такого, чего никто не ожидает! Маленькой сенсации, что ли... В общем — ну его на фиг! И скучно, и грустно... как в песне поётся... Давай лучше свои «Вестники», буду о раскопках писать...
— Возьми на левой полке, рядом с «Чёрными Хрониками» лежат.
Славик подошёл к полке, заставленной настоящими старинными книгами в кожаных и ледериновых переплётах. Журналы лежали не «рядом», а «на», свешиваясь с четырёх томов «Чёрных Хроник Арты». Судя по потрёпанности — первоиздание книги. Рядом — покрытая чёрной же кожей тяжеленная книжище с багровыми медными застёжками. Славик не удержался и взял её. Книга как книга, на меди выгравировано «Открывший сие — сам дурак!». Шрифт не ахти, но вполне разборчиво... Не стоит открывать, пожалуй. А то откроешь — а потом отстирывай костюм или причёску суши... Есть любители таких шуточек, с баллончиками краски в псевдо-фолиантах. А вот толстый том «Кимерии», оранжевый корешок мягкой обложки «Детских Игр», два издания «Однажды в Средиземье»... «Жатва-II» Рика Джойнера, трёхтомник «Мифы народов Кристалла»...
— Глаза разбегаются! — Славик вздохнул, но просить книжку почитать не решился, справедливо полагая, что после разговора в Ледяном Замке Артагорт ему откажет.
— Можешь взять полистать, — донеслось из-за стола. — На твоё усмотрение. Но не забывай — завтра последний день подачи статей на конкурс... Ах, да, я ж и забыл, что ты не участвуешь...
Славик вытянул с полки «Кимерию» и журналы.
Читать специализированную литературу бывает порой неимоверно скучно. Ну согласитесь: для всякого ли прозвучат романтикой слова: «В с. Григорьевка Могилёв-Подольского района обнаружено скифское городище со слоем раннеславянским и Киевской Руси 7-10 в.в.»? Пожалуй, идущая следом статья про подземные ходы и оборонную крепость 16-17 в.в. (Земля, Ямпольский район, с. Буша) — и то интереснее будет, и не только прилагаемыми стереокартами и схемами.
Славик наугад перелистнул несколько страниц. С цветной фотографии на него взглянул крылатый каменный колли. Камень кое-где выкрошился, но фигура удивляла своей живостью и насмешливостью взгляда. Вокруг каменного пёсика вился резной узор из цветов, стеблей и ростков то ли травы, то ли какого-то злака. Под фотографией значилось: «Остатки высеченного в скале дохристианского славянского храма с уникальным художественным рельефом. Земля, Ямпольский район, с. Буша»
Ещё несколько страниц... Раскопки древнего нарнского поселения на Центавре Главной. Хм-м, живо написано, с ехидцей, и вопрос об исторических претензиях, разумеется, поднят... В таком стиле написать?
Или вот как в маленькой заметке о начавшихся раскопках в Массачусетсе. Куча фактов и редкие комментарии. Почти нет незнакомых терминов. А на полях — чьё-то примечание... «Первые нанароботы! Если удастся реанимировать хоть один реликт — это будет сенсация! И дату юбилея прийдётся пересмотреть всерьёз!» Статья о раскопках лаборатории времён XX века... Да это же...
— Арт! Я нашёл! Нашёл нашу изюминку! Вставить в конец текста — и можно отправлять! На конкурс! Я нашёл!.. Кстати — ты не возражаешь, если я подпишусь псевдонимом? А то дарить свои координаты КосмоПолу — некузяво получится! Как ты считаешь, Артано?
Арт долгим взглядом впился в нахала:
— Допрыгаешься...
И он был, как ни странно, прав. Но это случилось ещё ой как нескоро...
Часть вторая
Загорский
Глава 1
Славик мог быть доволен: добытая им информация плюс литературный слог Артагорта образовали ту «взрывную смесь», что разбила преграды, и их статья к юбилейному конкурсу не только заняла первое место и была опубликована в самых престижных газетах Земли, но и дала юному контрабандисту ценнейший подарок — ключ от Всепланетного Архива Периодической Прессы! Теперь можно было не только перечитать сами материалы, но и порыться в их уцелевших черновиках, посмотреть заготовки, планы, сплетни, зарисовки на полях...
Мальчишка наслаждался победой, и не знал, какие последствия вызовет невинная на первый взгляд публикация.
А в это самое время на страницу с юбилейным текстом смотрел Яромир Загорский...
* * *
Владимир Морготенко, Олег Артагорт
ПОГОВОРИМ О ПРИВЫЧНОМ
Данная статья — ничто иное, как попытка рассмотреть влияние массового применения нанароботов-сборщиков на культуру, социальный уклад и медицину Земли.
Впервые нанароботы были созданы ещё во второй четверти XXI века, но не получили распространения из-за множества «псевдосоциальных запретов» — тех самых, что одно время запрещали клонирование разумных существ, исследование гиперпространственных флуктуаций или проекты СКДР и сверхглубоких скважин. Так что разработанные в XXI веке, уже к концу его они были прочно забыты как казус, ошибка прогресса. И лишь с середины XXIII века наново открытые, нанароботы нашли применение в жизни. Первопричиной создания нанароботов была необходимость проведения сверхточного монтажа электронных схем. Нанаробот, будучи соизмерим по размеру со сложной молекулой, мог осуществлять манипуляции с каждой отдельно взятой молекулой, а впоследствии — и с отдельными атомами, что позволяло создавать интегральные схемы неимоверной плотности и привело к появлению новых поколений компьютеров.
Пожалуй, кроме «общественного мнения», причиной нераспространённости нанароботов в XXI веке была неимоверная дороговизна их и малая износоустойчивость. Поколение же, созданное в XXIII веке, было обучено прежде всего воспроизводить себе подобных. Так что стоимость нанароботов скоропостижно упала: затраты были только на изготовление первой партии, остальные же обходились ровно во столько, сколько стоили вещества, идущие на их изготовление, и не более того.
Автоматически упала цена на всю технику: нанароботы собирали в чанах с раствором детали любой сложности, и опять же цена их определялась только двумя пунктами: стоимость затраченных материалов и стоимость труда инженера, разработавшего данную деталь.
Однако на этом прогресс не остановился. От сложных технических приспособлений нанароботы перешли к бытовым предметам. Так что даже такие традиционные виды производства, как изготовление одежды и обуви, претерпели коренное изменение. Зато каждый получил возможность иметь ту одежду, которую только пожелает, и обувь, идеально подогнанную под ногу. Работа же модельеров-дизайнеров стала основополагающей в изготовлении предметов туалета.
Полностью и бесповоротно исчезло такое социальное явление, как бытовое воровство. И это не удивительно: зачем воровать какую-либо вещь, если нанароботы легко сделают тебе копию с точностью до каждого атома! Приобрести же строительных нанароботов — тоже ничего не стоит: их можно просто «зачерпнуть из лужи», то есть из любого чана с раствором.
Заодно сместились и критерии ценности. Утратили своё былое значение деньги, зато на первое место вышла ИНФОРМАЦИЯ! Так что не удивительно, что современных контрабандистов нередко называют Торговцами Информацией. (Справедливости ради стоит отметить, что золото и серебро как «ценные» металлы перестали быть таковыми ещё в XXI веке, когда наконец-то была официально принята разработанная ещё в XX веке Болотовым химия второго рода, или, как её часто называют студенты, «киловаттная» химия, и производство этих некогда редких металлов было поставлено на поток. С удешевлением же «драгоценных» <сейчас ни один человек не может читать такое определение золота без улыбки, а ведь было время, когда шли целые войны и совершались убийства единственно с целью обладать достаточным количеством оного!> металлов критерием ценности была признана трудоёмкость того или иного процесса, и это продержалось аж до массового применения нанароботов, которое свергло с пьедестала понятие трудоёмкости вообще!) Так что теперь ценны были не сами вещи, а информация, проекты, программы. Так что наряду со скоропостижным падением бытового воровства вознёсся на недосягаемые вершины его родственник: промышленный шпионаж.
С помощью нанароботов-сборщиков удалось создавать точнейшие копии предметов искусства, так что в искусстве теперь критерием стала считаться Красота, а не неповторимость. Археологи же и реставраторы применяют нанатехнологии для восстановления полуразрушенных предметов культуры и искусства.
Примерно тогда же, когда и технический бум, медики решили использовать специальных нанароботов для проведения бескровных операций в области микрохирургии: благодаря малым размерам нанароботы могли сшивать сосуды, нервные окончания, бороться с тромбами. Как правило, после операции нанароботов извлекали обратно.
Следующим шагом в медицине стало создание «искусственной микрофауны», постоянно обитающей в человеческом организме и производящей корректирующие ремонты органов по мере необходимости.
Логика проста — человек, «заражённый» нанароботами, больше никогда и ничем не будет болеть: эти крошки проследят за его здоровьем и будут постоянно чинить повреждения в организме, являющемся средой их обитания. Они могут уничтожить опасные вирусы, прочистить сосуды от тромбов, соединить разорвавшиеся ткани или нервные волокна, заделать трещины в кости и исправить за считанные минуты перелом... Так что человеку — носителю нанароботов не угрожают абсолютно никакие болезни, что столько веков терзали человечество... Даже если вдруг произойдёт потеря конечности — нанароботы воссоздадут её из естественных материалов, так что это будет не протез, а регенерация конечности. То же — и с внутренними органами. Параличи также не грозят подобному человеку: для нанароботов-сборщиков никакой сложности не составит восстановить позвоночный столб, спинной мозг или разорванные связи на пути нервных импульсов.
Очевидно, что если нанароботам в организме дать команду воспроизводить какой-то конкретный возраст — человек перестанет стареть и сможет прожить в таком возрасте практически вечно. Сменяя возрастной код, можно становиться взрослей или моложе своего естественного возраста.
Более того — даже знаменито фатальное для жителей Зайста отрубание головы — для землянина лишь неудобство: нанароботы снабдят и тело, и голову необходимой энергией и кислородом, а когда голову приложить к телу — точно и ювелирно соединят их вновь, срастив и восстановив все связи.
Поэтому-то «инфицирование» людей нанароботами стало естественным со второй половины XXIII века. Дети же, рождённые от людей, в которых уже находятся нанароботы, также имеют в своём организме нанароботов, учитывающих возраст и генетические особенности нового организма.
Поскольку же нанароботы могут воспроизводить себе подобных — то проблемы износа нанароботов или их недостаточного количества в организме практически не возникают. Исключения из этого крайне редки, хотя и трагичны. Так, гибель Натальи Паллай в авиакатастрофе, согласно мнению инженеров-медиков, произошла из-за практически полного отсутствия в её организме нанароботов: имевшихся в наличии не хватило для поддержания жизнеспособности организма до прибытия скорой помощи. Причины резкого понижения нанароботов в её крови установить не удалось.
Есть также подозрение, что знаменитый скачок, когда все, рождённые после 2487 года на Земле, стали обладать «сверхъестественными» свойствами, тоже связан с нанароботами. Видимо, что-то (или кто-то) усовершенствовало программу внутричеловековых нанароботов, и те повысили спектр оказываемых человеку услуг. Так, защитное поле может на практике представлять мгновенное уплотнение материала, составляющего кожу, до прочности ванадиево-титанового сплава или алмаза с дальнейшим разрежением до нормы после того, как опасность исчезает. Перенос на расстояние напоминает взаимосвязь между нанароботами внутри человека и нанароботами внешнего окружающего мира, чего прежде не наблюдалось.
Р.S. Совершенно случайно нам в руки попали свидетельства, говорящие, что впервые нанароботы были изобретены ещё в 90-х годах XX века в США, но тогда правительство этой страны наложило запрет на изготовление нанароботов «потому что появление данных аппаратов будет способствовать несанкционированному копированию денежных единиц, что приведёт к инфляции и краху экономики страны». К сожалению, данные свидетельства не являются заверенными юридически, поэтому мы и приводим их в приложении, как дополнительную информацию.
газета «Всесвiт сьогоднi»
24 декабря 2506 г.
статья к 250-летнему юбилею нанатехнологий.
Перевод на русский язык — авторов.
Глава 2
— Я бы обратила Ваше внимание на вторую подпись, Яромир, — голос «Шельмы» был тих и вкрадчив.
— Да? И что в ней такого странного? — Загорский поправил очки и посмотрел сквозь голограмму экрана на закипающий кофейник. — Меня куда больше интересует, что они написали в постскриптуме. Проверь-ка, действительно ли есть упоминания о нанароботах XX века? Что-то не наталкивался на подобную инфу, хотя и искал всё, что мог...
— По приказу Дракона?
— Нет, дорогуша... Просто хотел поучаствовать в конкурсе... РАЗУМЕЕТСЯ — ПО ПРИКАЗУ!!!
— Ладно... Начинаю поиск... А по фамилии Артагорт замечу, что в 2211 году был скандал вокруг литератора с той же фамилией. Предположительно — родственник.
— Проверь...
— Для перерывания информации конфиденциального характера необходимо ввести приказ в письменном виде...
— У-у-у, бюрократка! — рыкнул Загорский и с явным неудовольствием склонился над клавиатурой ручного ввода.
«К исполнению.
Гриф: ДСП.
СПЕЦИАЛЬНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Поднять всю информацию из архивов по делу писателя и журналиста Артагорта. (информация с 2211 года)
Начальник 14 отд.
Загорский Я. С.»
— Довольна?! — Яромир Савельич встал и пошёл к булькающему пластиковому кофейнику, в котором заваривал чай.
* * *
Информацию по Артагорту машина раскапывала долго... Зато по нанароботам...
— Проверка по XX веку завершена. Единственная официальная ссылка на возможный источник — публикация Морготенко и Артагорта. Среди неофициальных источников — примечание на полях «Вестника археологии», сделанное О.В.Битковским: «Если удастся реанимировать хоть один реликт — это будет сенсация! И дату юбилея прийдётся пересмотреть всерьёз!» Написано около года назад при раскопках пентагоновской лаборатории в Массачусетсе. Предположительно — они могли-таки найти древних нанароботов. Однако в таком случае остаётся невыясненным, почему до сих пор не появилось официальной публикации об этом...
— Штатская интеллигенция готовит сенсацию... — недовольно проворчал СБ-шник. — Отправь в Массачусетс на расследование Амперяна, пусть покопается...
— Амперяна — с удовольствием! — в голосе машины появилось плохо скрываемое злорадство. — На сколько месяцев?
— На сутки, дорогуша, на сутки... — огорчил «Шельму» Загорский. — И проведи это как официальное задание высшей категории.
* * *
Информации оказалось на удивление мало. Компьютер искал почти трое суток, а все результаты уместились на одном экране.
«_Артагорт_ — псевдоним писателя и журналиста, прославившегося рядом публикаций в Интернете и КОСМОНЕТе. Основная направленность — фантастика проТолкиеновского направления. Не представлял интереса, пока не поступили жалобы от _ИХ_. После этого была проведена операция «Эхо» с участием трёх специалистов и компьютера «Алданиум-ПРО». Популярность Артагорта была погашена до стандартных 50%, после чего завершена стандартная дискредитация.
С 2214 года более не публиковался.
Независимая комиссия «ИХ» отмечала, что скорее всего данный автор взял себе псевдонимом имя героя 5-й Эпохи Земли-1, что ещё раз доказывает его неоригинальность.
Дело сдано в Архив АЕ-28546434209673к38587 по истечению срока.»
Яромир машинально ткнул пальцем в чуть мерцающую надпись «_Артагорт_». По экрану пошла рябь, словно палец коснулся воды, и поверх текста проступила фотография. Артагорт был запечатлён возле стойки в каком-то баре. Это был высокий худощавый юноша с сумкой через плечо. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько его внешность своеобразна. Ни малейшего следа модной тогда «накачанности», руки тонкие, пальцы длинные и костлявые. Ещё меньше вязались с модой начала XXIII века длинные, ниже плеч, волосы странного, чёрного с медно-красным отливом цвета, кое-где тронутые сединой, чёрные кожаные брюки, сапоги, украшенные металлом, чёрная шёлковая рубашка, рукава которой были закатаны до локтей, широкий пояс со множеством блестящих пластинок, металлический обруч, охватывающий лоб, чернёный браслет и массивное золотое кольцо на указательном пальце правой руки. Добрую половину лица юноши закрывали огромные тёмные очки.
— Интересная личность... — Яромир щелчком переместил фото в левый нижний угол, затем обратился к монитору: — Мне нужен портрет Артагорта нынешнего.
— Информация отсутствует. Ни одна из публикаций, а их всего семь, включая четыре сказки и две новеллы, не сопровождалась фото и видеокадрами. Прикажете запустить Глаз?
— Да. Оформи как приказ номер следующий. Коррекция: установить наблюдение за Артагортом, всю информацию транслировать непосредственно мне по Синему Каналу. Исполнителями назначаются Кривошеев Анатолий Керберович и Передереев Олег Игоревич. Разрешение — форма N2.
— Приказ принят к исполнению... — машина, как всегда, была бесстрастна.
— И ещё. Прими приказ:
«УКАЗАНИЕ
Повторить операцию под кодовым названием «Эхо». (см. материалы по делу Артагорта за 2211 г.)
Исполнитель Симпсон К.
Начальник 14 отд.
Загорский Я. С.»
После этого Яромир зажмурился, как довольный кот. «Интересно, — подумалось ему, — Что почувствует новоиспечённый, когда поймёт, что его, как и его предшественника...»
— Кстати, выдай-ка мне информацию по Артагорту — Герою Земли-1 конца 5-й Эпохи по их летоисчислению.
— Информация отсутствует в связи с отсутствием объекта, наименованного Вами как «Земля-1».
— Поднять информацию по Земле-1. Поиск по *.*
— Информация отсутствует. В природе никогда не существовало объекта с таким названием.
— Откуда же взялась информация по данному объекту в файле, переданном тобой выше?
— Кто-то ввёл с клавиатуры в 2214 году. Данное название не является значащим, а поэтому не проходило проверку на достоверность. Прикажете изъять его из файла?
— Нет.
— Принято.
Неприятно, когда какой-то пустяк оказывается вдруг занозой в неподходящем месте... Надо же — непроверенный термин, чья-то очипятка или просто шутка ночного программера. Впрочем — стоит узнать, что это ещё за «ИХ», которая нажаловалась триста лет назад на несчастного журналиста. Небось — конкурирующая литфирма им. Васильевой...
Палец коснулся слова «_ИХ_». На удивление — экран мгновенно покраснел и изогнулся, по нему пробежал яростный сполох. И лишь секунду спустя Загорский понял, что машина сканирует его руку. Отдёрнул. Поздно. Успела. Но зачем?!
На экране появилась красная мерцающая надпись: «В доступе отказано. Недостаточный уровень допуска.»
— Ты хоть понимаешь, дура, кому говоришь это? — вспыхнул Яромир Савельевич.
— Не говорю, а транслирую. Центральный Архив не считает шефа 14-го отдела обладающим достаточным допуском. О расширении полномочий можно испросить шефа СБ П.П.Иванова. Отправляю запрос...
— Я те отправлю! Стоп! Отмена! Услужливый дурак опасней центаврийца... Позови лучше Рафика Амперяна.
— Прибудет завтра. Он на задании 1956674-бис. Сами отправили.
— Ладно... Пока — поищи упоминание термина «Артагорт» во всех доступных источниках. Список — на стол и немедленно. В печатном виде.
— Гипертексты — тоже в печатном?
— Ага! Это чтоб допуска не спрашивали! — съехидничал Загорский.
— Но как же...
— Сгони на кристалл, как обычно, и локализуй. Совсем юмор не распознаёшь.
— А кто из меня блок эмоций выковырял? — съехидничала в ответ машина.
— Ты и без него язва язвой! Скажи спасибо, что я не повторил подвиг Гарибальди. Так что — ищи лучше Артагорта...
Через минуту компьютер бесстрастно заявил, одновременно выплёвывая из принтера бумажную ленту с копией строк:
— Сообщаю список имён, в файлах которых хотя бы единожды поминалось это имя. Список приведён в алфавитном порядке:
Alexander Kalinin, Alisa Рeredereevo, All, Amartel, Artagort, Artyom Katlinsky AKA Winter Рiton AKA WiР, Dark Restructor, Moderator of RU FANTASY Vladimir Bannikov, Nina NovackovicН, Рavel Berlin, Svetlana Taskaeva, Valentin Savchenko, Wladimir Talalaev, АТС, газета «Вечерний Вавилон», газета «Всесвiт сьогоднi», Друг Эльфиек, ЖЭК 604 г.Киева, издательство «Космос», Навк, последний из Корабельщиков, Телефонная компания «Свитязь».
— М-да... Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой... Ну и куда мне этот список засунуть? — сухо осведомился Загорский.
— Учитывая анатомические особенности человеческого организма... — начал было компьютер, но замолк под громовым «Гусары, ма-ал-чать!» и сухо доложил: — Подшейте к архиву.
— Поясни, каким боком в этом списке оказалась жилищная контора?
— Квитанции о неуплате за электроэнергию за 4 месяца на имя Артагорта, 18 штук. Квитанция о неуплате за квартиру за полтора года, один экземпляр с личным автографом Артагорта.
— И что же он там написал, прочти.
— Я лучше распечатаю. Порядочные компьютеры вслух такое не произносят...
— А если в смягчённой форме?
— В смягчённой? Уточнён маршрут перемещения шефа ЖЭКа до неназываемого конечного пункта.
— Краткое эротическое путешествие пешком, — хмыкнул Яромир и вчитался в список имён. Затем вздохнул:
— Да что ж ты за дура-то, а? Самого-то Артагорта зачем вписала в этот список?!
— Ну как же: его книги и рассказы подписаны его именем, а поэтому оно встречается в его же текстах. Заказ на поиск не уточнял применение фильтров.
— Интересное имя у него: Артагорт... — задумчиво сказал Загорский, затягиваясь сигаретой и ставя на рабочий стол чашку тёплого чая. — Интересно, значит-то оно что... Да и вообще — на каком языке?..
— Исходя из текста под кодовым названием «Однажды в Средиземье» — это псевдоним писателя Норуаса, обозначающий «Арт из Горта». Одна загвоздка — это текст самого Артагорта.
— Ха! Проверить «Горт».
— Уже проверено. Шесть населённых пунктов. Один — на Земле, два — на Арде, три — на Риадане. Места локализации прилагаются.
— Проверить Артагорта по имени и фотографии по всем пунктам.
— Докладываю. Земля. Горт. Артагорт не обнаружен. Регистраций не имел. Арда. Горт. Not found. Арда. Горт2. Not found. Роклас. Горт. Not found. Роклас. Горт2. Not found. Роклас. Горт3. Not found.
— Что за бред!
— Докладываю: в населённых пунктах Арды не практикуется визуализация имён в документах в связи с постоянной мобильностью обитателей этого мира. Единственный возможный способ проверки информации на Арде — это личный контакт с тамошней информационной сетью хаккерскими методами. Но и это не гарантирует успеха. На Риадане визуализация невозможна в связи с отсталостью данного мира. В нём не практикуются книги учёта и регистрации новорожденных. Ни в каком виде.
— Задачка... — вздохнул Загорский, выпустив прямо в колеблющийся монитор колечко табачного дыма. — Прийдётся ребят отрывать от дел, посылать раскапывать эти чёртовы Горт-завалы... — колечко пролетело через голограмму, пропустив сквозь себя букву «о» в слове «Moderator».
— Не понимаю я... — пробурчала «Шельма», — сворачивать перспективные расследования — и ради чего? Ради подсиживания писаки, обошедшего тебя на конкурсе статей! Неужели мстительность человеческая столь сильна?
— Цыц, железяка, я думаю! И запомни: я никого не подсиживаю! Я просто доверяю своей интуиции.
Через пять минут Яромир Савельевич ткнул пальцем в селектор:
— Первую и вторую группу дознания ко мне в кабинет.
На мониторе мгновенно услужливо высветилось:
«1 гр. Семеренко Александр Викторович, Сапковский Янош Геральтович. 2 гр. Симоненко Виктор Игнатьевич, Рабинович Михаил Измайлович.»
Но шеф 14-го отдела не собирался сейчас любезничать с подчинёнными. Едва все четверо вошли, как он начал без предисловия:
— Отправляетесь в небольшую служебную командировку. Задача: проверить в населённых пунктах под названием «Горт» наличие упоминаний о некоем Артагорте. И не коситесь так друг на друга: первая группа отправится на Арду, вторая — на Риадан. Проведёте небольшое дознание на местах. Действуйте на свой страх и риск, но помните — дознание носит неофициальный характер, а поэтому если Вы превысите при дознании пределы допустимого — то выгораживать вас не буду, более того — сам же и наложу взыскание. Необходимые материалы вам обеспечит мой «ящик».
Компьютер, изображая обиду, глухо хлопнул правым динамиком саунда и запустил принтер, распечатывая данные на Артагорта.
Взяв распечатки и кристаллокопии, четверо оперработников неслышно покинули кабинет.
Глава 3
Под безразличным взглядом шефа Дэвид явно чувствовал себя не в своей тарелке. Вообще — трудно быть подчинённым у человека, глаза которого выражают не больше, чем печные заслонки. Малдер вздохнул и быстро перебрал в памяти все возможные прегрешения. Кажется — промахов в последнее время не допускал. Или это только так кажется?
— Прегрешения вспоминаешь? — холодно осведомился Яромир. — Не спеши, сейчас не время. Как это говорилось: время строить корабли, и время ронять их... Так, кажется, любил говорить Шеридан? Так вот, мне тут одна мышка шепнула, что у тебя недавно снова был приступ... этот... ясновидения. Нет, мышку мою не назову, она мне много чего интересного шепчет. Так вот, меня интересует дословно, подчёркиваю — ДОСЛОВНО всё то, что тебе при этом пригрезилось!
Дэвид явно колебался. И тогда Загорский решил нанести «удар милосердия»:
— Мне не скажешь — вызовут на допрос к Дракону. Фельдмаршал, кажется, любит процедуры дознаний, нет? Любит... Так что лучше тут, в тихом домашнем кругу...
— Я боюсь.
— Похвально. Остаётся только решить, кого ты боишься больше: генерал-полковника или фельдмаршала. Решай.
— Я боюсь другого: что меня упекут в психушку, если я расскажу увиденное!
— Ну что же — если в этом будет необходимость, я предпочту взорвать Павловку вместе со Фрунзе, чем потерять ясновидящего. Кстати — Пётр Петрович как-то интересовался, чего это я экстрасенса-полукровку к себе перетащил, когда ты по его ведомству проходить должен. Тогда я тебя отбил, отвоевал, сослался на твои новые подвиги... Так думаешь — отправлю самолично в дурку?
— Мне виделось, что Вы вызвали на допрос к себе в кабинет ангела господня.
(Загорский подумал, что, пожалуй, поторопился давать обещание насчёт дурки)
— А потом этот ангел, чёрный крылами, оборотился дьяволом и предложил Вам подписать с ним контракт.
— Интересненько... А контракт, думаю, на продажу души моей, да?
— Нет, издательский контракт, — Дэвид проигнорировал издевательство — На публикацию Ваших мемуаров в его издательстве. А потом... Потом всё.
— В смысле — потом видение прекратилось?
— Нет. Потом мне привиделось, что Бог послал на меня рой саранчи, и дважды она налетала на меня, и за второй раз съела мой мозг.
— Неприятные, думаю, ощущения. Вы уверены, Малдер, что Вам не стоит пройти повторное сканирование мозга?
— Сканеров не жалко? Вспомните, что было в прошлые разы.
— Логично. Предлагаю Вам отпуск. Полезный.
— Я уже был в отпуске три месяца назад.
— Это будет творческий отпуск. Отдохнёте от всех этих Ваших Прадавних, Психокорпусников и прочей белиберды, за которой сейчас присматриваете, почитаете фантастические книжки...
— Но зачем?!
— Это приказ! Мне нужно провести анализ некоторых текстов. Простые земляне вряд ли заметят там что-нибудь новенькое. У Вас же в роду были, помнится, инопланетяне, так что Ваше мировосприятие не во всём совпадает с человеческим. Вот и посмотрите свежим взглядом на заезженные материалы. Для нас, как говорится, Истина за гранями достижимого. Если конкретно, перечитаете произведения некоего Толкиена и кучу его подражателей за последние 500 лет. Поищете всё по Артагорту или как там его ещё называли. По ходу для помощи получаете ограниченный доступ на мой компьютер по паролю, хранящемуся на этом кристалле, — и Загорский положил на стол перед Дэвидом синеватый кристаллик-гигабайт. — Составите психокарту Артагорта литературного и сравните с его подражателями, берущими себе псевдонимом его имя. Укажете степень соответствия и... и всё прочее, что сочтёте интересным. И ещё... Шлем против саранчи не подарить? Или лучше мухобойку?
— Так точно: мухобойку от фосфорных тлей! — внезапно козырнул Дэвид.
Загорский заулыбался и дал отбой.
Когда шеф скрылся за дверью, воздух справа от Малдера заколебался и сформировался в полупрозрачную богомолоподобную фигуру в метр ростом.
— Что это ты ему наплёл про фосфорных тлей? — проскрипел богомол, обращаясь к Дэвиду.
— Сам не понимаю! Просто пришло на ум! — пожал плечами Малдер. — И вообще, ты бы поосторожнее, тётушка, а то не ровен час — приметит тебя наш Дракон-фельдмаршал, оба к нему в отдел загремим!
— Сам не знаешь, когда пророчествуешь, а когда просто так треплешься, — и богомолоподобная тётушка снова растворилась в воздухе.
Глава 4
Загорский потушил сигарету и взял лист распечатки отчёта.
— Этот Рабинович когда-нибудь меня доведёт! — с театральным вздохом посетовал несуществующей публике босс 14-го отдела.
— Это его привычка? — поинтересовался компьютер.
— Это его манера доводить шефа, — бесстрастным тоном пояснил Яромир, уже привыкший к таким выходкам своего подчинённого. — Спорю на жетон Курии, что его отчёт будет начинаться: «прибыли такого-то числа от рождества Христова...» и так далее, а о цели командировки с гулькин нос!
Шеф по привычке натянул абсолютно ненужные ему очки на кончик носа и углубился в изучение отчёта Второй группы, при этом время от времени похмыкивая.
ОТЧЁТ О ВЫПОЛНЕНИИ ЗАДАНИЯ (Горт 1)
28 декабря 2506 года от рождества Христова, в 16:34 прибыли в Горт Первый. Духотища неимоверная. Солнце отражается от белых скал, что ещё более усиливает жару. Об Артагорте никто и слыхом не слыхивал. Есть какой-то полоумный старикан по имени Арторт, кормил нас байками о мифическом Городе Драконов. С нашим Артагортом, по всей видимости, ничего общего не имеет. Никакого банка данных тут не водится, да и вообще в этой дыре даже бани нормальной нет. Мыться пришлось в какой-то яме с мутной, пропахшей потом и глиной, водой. В общем, место — дерёвня дерёвней! Отбыли 30 декабря 2506 года от рождества Христова в 19:12.
Отчёт составил Рабинович М. И.
ОТЧЁТ О ВЫПОЛНЕНИИ ЗАДАНИЯ (Горт 2)
30 декабря 2506 года от рождества Христова, в 21:43 прибыли в Горт Второй. Сразу же промокли под ливнем. Отогрелись в чайном домике. Об Артагорте информации полный ноль без палочки. Всюду полно каких-то китайцепоидов. Чувствуешь себя как в Пекинском Национальном Музее. Банка данных нет, зато есть чудный дворец посреди города. В нём устроен музей, просто восхитительный. По местным преданиям этот город много веков назад перенёс сюда их Император-Дракон (чья статуя высится посреди музея), в честь этого город и был назван «Горт», что в переводе с их языка значит «Перенесённый». Ближе к берегу стоит колоссальных размеров статуя Мельтора — одного из местных богов. Статуя на несколько веков древнее города. Ещё там есть отличный ресторанчик «Улиткина нога». Искомой информации в Горте-2 мы не обнаружили. Отбыли 2 января 2507 года от рождества Христова, в 09:18.
Отчёт составил Рабинович М. И.
ОТЧЁТ О ВЫПОЛНЕНИИ ЗАДАНИЯ (Горт 3)
2 января 2507 года от рождества Христова, в 20:27 прибыли в Горт Третий. Более чем оригинальный город. Весь он расположился внутри титанических размеров сооружения. Население — гуманоидные расы Орка и Орканы. Местные жители отнеслись к нашему прибытию как-то странно, даже подозрительно. Информатория у них нет. Артагортом тут тоже и не пахнет. Что же касаемо самого города — местные утверждают, что построен он был ещё до их прихода. Кем — неизвестно. Само название произошло от первых букв частично сохранившейся надписи над воротами в город — «Гортаниум Найлэ...», что переводится как «Девятилетку в». Отбыли 3 января 2507 года от рождества Христова, в 11:52.
Отчёт составил Рабинович М. И.
Внимательно изучив распечатку, Яромир отпил глоток давно остывшего чая и закурил.
— Можно подумать, что я их на прогулку отправил. Не отчёт а сочинение «Как я провёл лето»! Кстати, выведи-ка мне краевид Риаданских Горта-2 и Горта-3.
Машина зашаркала модемом и на экране появились окошки с картинками обоих Гортов.
— А в этом Втором красиво. Как нибудь слетаю туда на отдых, — на лице Загорского попыталась проявиться мина мечтателя... — У них там сейчас год Огненного Слона.
— Год Огненного Коня, — поправила машина.
— Кстати, а у нас-то сейчас год кого?
— По календарю Братства «Сирых» сейчас год Небес. По китайскому календарю — год Огненного Коня.
— Гхря! — Загорский протёр платком и без того чистые очки. — Эт что ж получается, китайцы всех миров объединяйтесь?
— Вероятное совпадение народных календарей.
— А ты проверь, может там ещё что у них в этих календарях ихних совпадает?
— Совпадение 12 к 12. Образцы вывести на экран?
— Нет, не надо... — озадаченный шеф вновь запотрошил полупустую пачку «Примы». — В анализаторе сейчас все модули загружены?
— 14-й, 28-й, 29-й и 43-й — свободны.
— Слушай, запусти-ка ты сопоставить и проанализировать их мифологии и летописи. Не на скоростной, а так — это я для себя... Интересный фактик тут получается.
Глава 5
Доклады с Арды пришли позднее. На этот раз язык донесений был сух и лаконичен.
Горт-2. Был посещён первым. Причина — близость к космопорту. Расположен на равном удалении от Серых Гаваней и Странных Земель. Интереса в поиске не представляет, поскольку является строением начала Шестой Эпохи, то есть позднее предполагаемого рождения Артагорта. Проверка домовых книг показала, что некто Норуас, подписывавшийся псевдонимом Артагорт, трижды посещал этот город в 23-м, 512-м и 847-м годах соответственно. Летоисчисление местное. Портреты Норуаса во всех трёх файлах регистрации совпадают с предложенным Вами. Первое пребывание длилось 6 дней, причина выселения из города — драка с применением холодного оружия и магии возле отхожего места около вокзала. Гиперссылка указывает на дебаты об объявлении оного места памятником истории. Голоса: 256 против 114. Решение отклонено. Второе посещение продлилось 28 дней. Причина выселения — хроническая неоплата телефонных счетов. По непроверенным данным, покидая город на поезде, Норуас, метнув файербол через открытое окно вагона, вызвал частичные разрушения того же отхожего места на площади у вокзала. Третье посещение продлилось 8 месяцев и 2 дня, за это время Норуас успел издать в центральной типографии города 4 своих новых книги и открыть лавку по торговле мелкими оберегами и талисманами удачи (брошки, цепочки, колечки и пр.). Внезапно исчез из города и более не появлялся. Причина исчезновения неизвестна. Подозревается мифическая организация «ИХ».
Долгое пребывание в Горте-2 считается крайне вредным для здоровья в связи с вхождением Горта-2 в 50-мильную зону отчуждения вокруг Странных Земель (в частности — повышенный радиоактивный фон.).
— Ну и как тебе ЭТО?! — Яромир обратился к голограмме монитора машины.
— Шум. Информационный шум.
— Заметь. Опять всё упирается в эту «ИХ»... — немного помедлив, Загорский спросил, прикуривая сигарету: — Кстати, а что это за «зона отчуждения» с радиацией? Из-за чего это?
— По зоне отчуждения информация общедоступна: в 845-м году VI Эпохи по их летоисчислению в 47 милях южнее взорвался ядерный реактор научного городка. В результате взрыва образовалась аномальная зона, получившая название «Странные Земли». Свойства данной аномалии изучены слабо в связи с постоянным высоким радиоактивным фоном... Что же касаемо «ИХ», то единственное, что могу предположить — это сходство данной организации с «МИБ».
— Только сначала ты мне поясни, что такое «МИБ», — шеф, как всегда, был язвительно сух.
— «МИБ» — одна из самых распространённых легенд на Земле XX века.
— Второе Средневековье? Мистика, экстрасенсы?..
— И не только это. В частности, первые прямые контакты с инопланетными цивилизациями. Начались в 1946 году, когда на территории Мексики была сбита прогулочная яхта альфалонов.
— Ага! Только альфалон мог попереться на Землю того периода в незащищённом корабле! Как раз угодили ребята: конец Второй Мировой — начало Холодной... Полный букет.
— Вы как всегда правы, шеф. Правда — три маленьких поправки: Вторая Мировая закончилась годом раньше, Холодная началась несколькими годами позднее, а экипаж альфалонского корабля насчитывал 3 человека.
— Человека?! — Загорский аж расплылся от удовольствия — наконец, после долгих лет, он подловил машину на речевой лаже.
— Уси мы — люды... — странным шелестящим шёпотом ответила машина, затем в её динамике треснуло, щёлкнуло, и уже нормальным голосом прозвучало продолжение: — Так вот, именно в это время и возникли легенды о тайной организации «МИБ» — «Мэн Ин Блэк». Считалось, что данная организация заминает следы пребывание на Земле инопланетных представителей, по ходу конфисковывая вещественные доказательства контактов и ликвидируя свидетелей таковых. Название организации предположительно пошло от чёрных деловых костюмов и никогда не снимаемых при общении с людьми чёрных очков. Поговаривают также, что именно реальная «МИБ» заказала в 90-х годах XX века съёмку кинокомедии «МИБ», чтобы профанировать тему и отвлечь внимание от настоящих действий настоящей организации.
— А-а! Ну, за этой информацией к Дэвиду надо. Это его пращур в те времена за доказательствами существования инопланетян гонялся.
— И догонялся-таки, — равнодушно ответил компьютер, — именно тогда в их семейный генофонд и добавилась кровь альфалона.
— Сдаётся мне, что там не только альфалоны побывали, — ухмыльнулся Яромир Савельевич. — Что-то не припомню я ни одного ихнего ясновидца. Но вот кто ещё — не пойму. Не вспоминаю ни одного известного гибрида с такими же чертами, как у Малдера. Глаза светятся, но на вампира или оборотня он не смахивает.
— Не смахивает. Сравнение спектрального анализа излучений глаз вампиров, оборотней и Малдера показывает полное несовпадение третьего с первыми двумя. Впрочем, подобное несовпадение спектрограмм значится также в деле № 199698Р1000ГФ, содержание документа — полное медицинское обследование Никиты Д., обитателя Арды, руководителя рок-групп «Лиссэ Лотэссэ» и «Мама». Обследование проводилось по личному указанию супергенерала Годдара Кларенса.
— В каком году?
— 2215 год.
— Хэ! Почти 300 лет назад. — Немного помолчав, Загорский добавил: — Как раз через 4 года после «первого дела Артагорта»... Кстати, о годах. Вернёмся к нашим «Странным Землям». Ты говоришь: «в 845-м году VI эпохи по их летоисчислению», а по нашему это когда?
— 2209-й год по нашему летоисчислению.
— А-а-га-а, — внезапно притихшим голосом почти пропел Загорский. — Вот куда ниточка-то тянется!... Это что ж получается-то, что ещё за 250 лет до обнаружения Арды этот писака спокойненько разнёс там сортир, а потом от местной полиции сюда, на Землю смотался... Пешком значит.., с планеты на планету... За 250 лет до того, как эти планеты узнали о существовании друг друга...
Ещё одна сигарета покинула пачку.
— Да и «ИХ» этот тоже тогда получается что один и тот же... Слишком много совпадений...
— Осмелюсь заметить — не совпадений... — чуть ли не пропела «Шельма».
— И почему же? — рассеянно спросил Загорский, явно обдумывая своё...
— Только что по Синему Каналу поступил доклад с Арды. Проанализировав текст, я осмелилась предположить по косвенным данным расшифровку «ИХ» и предположительного руководителя этой организации. Выдать на экран мои соображения или оригинал доклада?
— Доклад, — Загорский загасил сигарету и плеснул себе в пузатую пивную кружку новомодной «Глип-колы».
Над столом уже засиял текст:
«Горт-1. Месторасположение — юг Ханатты. Город средней величины, жители которого кичатся двумя вещами: неимоверной древностью своего городка и тем, что именно здесь родился и провёл детство Норуас, спасший Арду в момент Великого Вырождения. Город имеет развитую компьютерную сеть, так что искомые сведенья долго искать не пришлось.
Норуас. Время рождения достоверно неизвестно, поскольку это произошло задолго до появления первых компьютеров на Арде. Родился в Горте, однако первые годы жизни провел в Эс-Теллиа (на севере). Затем вернулся в родной город, где и жил до совершеннолетия. Став литератором, Норуас действительно подписывался псевдонимом Артагорт, что обозначает «Арт из Горта». Предположительно Арт — детское прозвище Норуаса, на языке Ханнэ обозначающее «Огонёк» или «Искра».
Помимо литературных талантов, Арт прославился как политический деятель конца V — начала VI Эпохи, как спаситель мира ближе к концу VI Эпохи и как изобретатель — в VII Эпоху.
В настоящий момент местопребывание Артагорта — неизвестно, однако ему можно отправить сообщение по КОСМОНЕТу, адрес 14:364/702.555, или на Интернетный адрес: Artagort@BlackDoor.Gort.Ard до востребования.
В городе есть несколько достопримечательностей, связанных с именем Артагорта: особнячок, в котором он родился и провёл детство, промышленный концерн, использующий изобретённых Норуасом нанароботов, и руины мегалитического сооружения, носящего название «Чёрные Ворота». Ворота были заброшены и частично демонтированы ровно 50 лет назад. Собственно, на юбилей остановки Ворот, носящий название «Великое Раскрытие», мы и попали. К сожалению, Норуас на юбилей не явился.
Р.S. А вообще-то Горт-1 — стервозный городок, хотя это и не имеет отношения к нашему заданию. Если будете здесь — сами поймёте причину.
Р.Р.S. Приложение. При разгребании старых архивов персональной почты Норуаса были обнаружены два интересных сообщения:
1.
- My Рrivat Рersonal Mail (14:364/702.555) -------------------------- ART -
Msg : #4820 [1392] +4829 Rcv K/s
From : Noruas (Artagort) 14:364/702.555 05 10 47 14:37
To : Firnor 08:9564/432.12
Subj : Спешу вот... Внезапно... :(
Нi there, Firnor!
03 10 847. Firnor -> Noruas
F> у и когда же ты вновь навестишь нас с Корумо в этой юдоли островной
Спешу, как всегда в бегах! Только собрался приехать, даже билет купил, как вдруг — возможность встречи с Годдаром Кларенсом, руководителем проекта «История-Хронос» с планеты Земля. Не могу упустить такой шанс, извини. Прибуду как только смогу.
P.S. Кстати — буковку «Н» настрой-таки: глючит! ;)
C уважением
--- Art ---
--- MitrilEditor 1.01.g1+
.Recd from 14:364/702 @08471006.102132.UTC+2
.Recd from 08:9564/666 @08471007.042415.UTC+3
.Recd from 08:9564/432 @08471007.081416.UTC+3
.Forwarded by Р-Mail 2599.DiskSys.M 08:9564/432.12, 07 10 47 08:15:04
2.
- My Рrivat Рersonal Mail (14:364/702.555) --------------------------- ART -
Msg : #48593623 [276365] -48593607 +48593657 Loc
From : Artagort@BlackDoor.Gort.Ard Internet-180 20 дек 2506 00:09
To : Firnor 08:9564/547.12
Subj : По местам былых скитаний. Со мной поедешь?
Нi there, Firnor!
Сабж, собственно. Завтра выезжаю. Думаю, в частности, посетить Москву и возложить букетик у памятника Васильевой. Если едешь со мной — встречаемся завтра у Ворот.
Если не надумаешь — хотя бы позвони!
--- Art ---
--- IE 378.07.d5++
End
Больше добавить нечего, ждём дальнейших распоряжений.»
— Н-да. — Яромир долго подбирал в голове фразу для выражения своего состояния. — Значит и Земля в те времена уже с Ардой контачила. Слушай, эта фамилия... Кларенс, она мне недавно уже где-то попадалась...
— Поминалась в информации о деле № 199698Р1000ГФ, медицинское освидетельствование обитателя Арды Никиты Д. Приказ об освидетельствовании был как раз подписан Кларенсом. Точная дата Дела неизвестна мне: закрыта спецкодом.
— Так, в таком случае накопай-ка ты мне всё, что знаешь и чего не знаешь, по этому Кларенсу, по «Истории Хронос» и по делу этому, преданью старины глубокой.
— Запускаю поиск. Предполагаемое завершение — через 27 минут 43 секунды. Кстати — поступил входной звонок: в приёмной ждёт аудиенции Рафик Амперян с докладом о выполнении задания 1956674-бис и объяснениями своей двухсуточной задержки на задании.
— Хрен с ним, запускай.
— Меня потрошить будете?
— Какая ты догадостная! — нараспев покривлялся генерал-полковник.
Глава 6
— Ну, как поживает наше задание? — сухо обратился к вошедшему Загорский.
— Поживало. Так будет разумней сказать.
— Не тяни резину, Рафик, у меня к тебе ещё серьёзное дело есть!..
— Артагорт таки был прав: в США в 1996-м были изготовлены первые в истории Земли нанароботы. И откуда он только инфу добывает?.. Можно подумать, что он нашёл Гомбовское Колечко! Так вот, год назад группа археологов обнаружила секретную лабораторию Пентагона, залитую бетоном вместе с сотрупниками... точнее — сотрудниками примерно в 1997-1998 году. При исследовании были обнаружены несколько штаммов чумы, сибирской язвы и прочей дребедени, опасной только в те дикие времена. Но самое интересное — это контейнер с нанароботами образца 1996-го... Ну и вид у них, скажу! Втрое крупней современных, неуклюжие... Но всё же... Так вот — все образцы были испорчены от старости. Утиль, музейный экспонат, так сказать... В общем — почили они лет так четыреста назад, почили с миром, а вместе с ними — и тема нашего задания...
— Ясно... Ну, а какого дьявола было на два лишних дня задерживаться — можешь не пояснять... О твоих шашнях со Стеллой Ивановной я уже слышал, так что не надо говорить ничего о карантине или задержке с телепортом... Тут другое дело... Но это чисто для меня: надо кое-кому мозги на место вправить...
— Ска-а-атина! — донеслось из динамика, — У меня-то как раз мозги на месте, все 14 гигабайт!
— Малшы, кулер! — огрызнулся Рафик.
Компьютер просто задохнулся от негодования, зашипел что-то бессвязно-свирепое, а Загорский подумал, во что бы это вылилось, не вытяни он из чёртовой железяки блок эмоций...
— Давай, — кивнул шеф, и Амперян мгновенно переключил блокировку системы. Заметив, что комп глух и слеп, шеф продолжил: — Тут один файлик есть, который считает, что моего ранга недостаточно для его понимания... Сопротивляется... А она, — шеф кивнул на машину, — идёт у него на поводу, руку сканирует... Вправь-ка мозги системе, чтобы покорректней была...
— Ой, узнает Дракон — отымеет обоих... — вздохнул Рафик, снимая кожух с компьютера и надевая серебристые перчатки. — Ну-ка, что у нас там... Как живёте, как животик...
По ходу Амперян что-то переключил, переставив перемычку, и в ответ ослепшая «Шельма» огрызнулась сполохом на экране: «НЕ ЛЕЗЬ В ДУШУ, ГАД!»
Спустя полчаса машина была готова к программному препарированию. Вот тут-то Рафик и проявил чудеса хаккерского пилотажа. Вскоре возник большой подкаталог с архивом раскусываемых файлов в странном формате «RAF» — как и большинство хакеров, Амперян был немного тщеславен и первый свой криптующий архиватор назвал своим именем... Ловля вирусов не дала ничего нового, очередной раз прищемив хвост неуловимому «Оборотню Дракуле», пожизненно охотящемуся на топологические программы с грифом военных ведомств и не мешающему жить всему остальному. А вот среди потерянных кластеров...
Рафик аж присвистнул от удивления:
— Шеф, тут у Вас вирус торчал, маскировался под сбойные кластера.
— Что за вирус?
— Незнакомый, новенький...
— Он что-то сделал?
— Стучал, дятел блин!
— И кому же он стучал?
— Кому-то с индексом «МР». Знаком код, а?
— Типа тебе не знаком! Дракон, похоже, решил узнать, во что я играюсь на своём компе в свободное время!.. Можешь его порадовать?
— Своп от «Commodor Windows» послать ему, или чего подлиннее?
— Давай, гений, на твоё усмотрение! И ещё — поставь фильтр, пусть кидает ему только содержимое «мусорной корзинки»... Да, и ещё туда же инфу из RSG перекинь, пусть Дракон наслаждается... Эстетически...
— Добрый ты, — хмыкнул Рафик, но шеф, довольный свежей идеей, пропустил эту фамильярность мимо ушей...
Через пятнадцать минут всё было готово.
— Что-нибудь ещё обнаружил?
— Не-а, только обрывок какого-то письма, затерявшийся в бэдах...
— Письма? Что в нём?
— Да ничего, ориджин от какого-то сообщения по КОСМОНЕТу: «Рождённый ползать с пинка летает...», не более того...
— Симпатишно... Оставь, для коллекции. Впишу в первое же письмо к тёще... Как только женюсь, разумеется... Ну — запускаем шельмующую «Шельму»?
— Деблокируем...
— Р-р-р, наконец-то динамик, ща хоть чихну с усилением! — беспардонно заявила машина и шепеляво добавила: — У, штоматологи!
— Тест пройден безупречно, — холодно кивнул Рафик, и машина обиженно замолчала.
Когда за Хакером-Золотые Руки захлопнулась дверь, Загорский открыл долгожданный файл, на всякий случай резко отдёрнув руку от дисплея. Но в окошке допуска вспыхнуло: «Взломано кованым сапогом» и файл запустился...
Глава 7
Вечерело. Сизые тучи заволокли небо, а неистовый ветер трепал деревья, росшие по краям аллеи, ведущей к корпусу.
Загорский отошёл от окна, предварительно выпустив в стекло струю табачного дыма. На мониторе его ожидал заветный файл, но как всякий гурман не сразу поглощает изысканное блюдо, так и Яромир Савельевич не торопился с маху приступать к прочтению документа. Для начала он выкурил сигарету, понаблюдал за творившимся по ту сторону окна и лишь затем, поудобней усевшись, впился глазами в голограмму монитора. На экране был текст... Тексты... Каша, полная каша из приказов, отчётов, записок отдельных участников событий трёхсотлетней давности. Порой в тексте мелькали ссылки на фотографии, но самих снимков не было. Видимо — пострадали при взломе. Бывает... Датирован документ был 2210 годом, заголовок гласил:
Проект «История-Хронос».
Далее шёл список разработчиков и участников проекта. В нём принимали участие Российская и Американская стороны. Про себя Загорский отметил уже известную ему фамилию супергенерала Годдара Кларенса и стоявшую рядом — супергенерала А. И. Ахлюпкина-Решского, возглавляющие список.
«г. Лыткарино-2. Лаборатория «Сфера».
Цель проекта — прорыв на соседнюю грань посредством бурения пространства энергобуром...»
* * *
Настенные часы показывали 06:32. В это раннее утро было неимоверно тихо, если не считать цвиньканья какой-то проснувшейся спозаранку пичуги. Всё внимание было обращено на плац, к несуразно маленькому строению энергобура. Собственно, установка благополучно скрывалась от взглядов горожан окружающими её постройками посёлка. И только отсюда, из командного пункта, было видно здание красно-бурого кирпича, больше всего смахивающее на допотопную водокачку.
— Пора начинать, Аркадий Ильич, — Кларенс отвёл взгляд от часов и подошёл к окну. Российский супергенерал встал со скрипящего по каждому поводу кресла, зачем-то обошёл стол и, набрав код на селекторе, снял трубку.
— Пульт.
— Есть пульт! — раздалось из динамиков, и на одном из мониторов появилась небритая морда дежурного.
— Готовность 3.
— Есть готовность 3, — дежурный капитан повернулся и гаркнул куда-то вглубь: — Всем занять места!.. Слушай мою команду! Готовность 3! — затем повернулся и отрапортовал: — Подготовления завершены, товарищ супергенерал.
— Начать предварительный отсчёт...
— Есть отсчёт.
— ...Ну, ни пуха нам, — сказал Ахлюпкин, немного помолчав.
— Так точно, товарищ супергенерал! — по лицу капитана проскользнула улыбка.
Супергенерал положил трубку на стол и подошёл к американскому коллеге. Скрипучий голос из динамиков отсчитывал интервал: «...Семь, шесть, пять...»
За окном ни души. Всё замерло, как перед бурей. Казалось, от напряжённых взглядов установка раскалится и стечёт на плац лужей расплавленного металла.
«...три, два, один, ноль. Система запушена.»
Не было ни змеящихся голубоватых молний, ни светящихся шариков плазмы, ни странного инфернального сияния. Просто огромный чёрный цилиндр энергобура, возвышающийся над кирпичным кубом «водокачки», слегка завибрировал, и из него ударили вниз, в центр строения, два прямых лазерных луча.
— Приготовься, Годдар. Сейчас начнётся... — супергенерал Ахлюпкин-Решский царапнул ногтями подоконник, сжимая ладони в кулаки.
Лучи внезапно искривились, завившись в спираль один вокруг другого. Получившийся жгут начал вращаться, сперва медленно, затем всё быстрей и быстрее. Теперь установка действительно походила на нефтяной бур, вот только вместо сверла вращалась лучевая спираль. Машина в буквальном смысле буравила недра Земли, сминая и искажая измерения в узеньком клочке пространства, ограниченном стенами установки.
Лучи слились в мельтешащий столб, воющий и стонущий от напряжения и сопротивления. А затем звуки стихли, и только сухое шипение трансформаторов осталось... А внутри кирпичного домика пол превратился в струящееся марево. Ворота в параллельный мир распахнулись, обыденные до невозможности, как самый дешёвый киноэффект.
Путь в соседние измерения был открыт. Открыт посреди одноэтажной коробки, возвышающейся на плацу пыльного военного городка. Обыкновенная, слегка мерцающая дыра.
* * *
— Яромир Савельевич, поздно уже... Кофе будете?
Загорский оторвался от монитора и взглянул на внезапно вошедшую дежурную по этажу, затем посмотрел на часы. Табло высвечивало 23:56.
— Вообще-то перед тем, как войти в кабинет старшего по званию, по уставу полагается сначала дать запрос на разрешение войти, а войдя следует представиться... Ладно, Мира, давай сюды кофе.
Дождавшись кофе, начальник 14-го отдела выпроводил дежурную, которой явно не с кем было потрепаться, и, замкнув дверь изнутри, вновь засел за сверхсекретное чтиво трёхсотлетней давности.
«...(условное название Первого параллельного — Планета Магов. Предложенное американским коллегой название «Земля-1» не прижилось. Действительно: что за манера именовать Земли по номерам, считая нашу нулевой как точкой отсчёта!). Изначально предполагавшееся прямое вторжение было отменено из-за мощного военного потенциала местной цивилизации.
Вступив в контакт с представителями Первого параллельного, со стороны представителей Земли было официально объявлено о мирных намерениях и готовности к сотрудничеству и обмену знаниями.
С целью облегчения дальнейшей колонизации Первого параллельного, было принято решение на распространение земной пропаганды среди молодого поколения и замены идеалов аборигенов на земные. Для этого под эгидой стажировки и культурного обмена на Землю были приглашены все школьные учителя этого мира. По их возвращению предполагалось, что воспитание подрастающего поколения пойдёт в стиле идеологии Земли, что сделает мир идеальным в общении уже через одно поколение.
Операция была сорвана одним из учеников местных школ (Дэви Дим из Форт-Мада, см. Дело номер IIM-1401679), который в знак протеста в каком-то инциденте влепил учителю пощёчину. Для оправдания инцидента и предупреждения возможных его повторений среди других учеников, было решено провести публичное наказание. Однако Дэви Дим бежал в один из местных храмов — Орт-Гент. По непонятным причинам Патриарх Орт-Гента объявил его Первым Хранителем и возродил старую легенду о Хранителях, придав ей новую направленность. Согласно этой версии легенды выходило, что когда в Храме Орт-Гента соберутся девять мальчишек-Хранителей, то установится мир и перестанет литься кровь...»
Яромир записал «закладку» и закрыл файл — несмотря на выпитую чашку крепкого кофе, всё равно неимоверно хотелось спать.
— В шесть утра разбудишь, — Загорский зевнул в монитор.
— А зубы на ночь почистить?
— Замолкни, железка!.. Лучше свет потуши.... Что ты думаешь по поводу всего этого?
— Первый параллельный и Арда — одно и то же. Форт-Мад и Орт-Гент — названия географических объектов на Арде.
— Ну а если в целом?
— Секретные материалы, потерявшие свою значимость со времён второго открытия Арды.
— Интересно, а чего это тогда тамошний Патриарх решил Земле вставить палки в колёса и назначил... точнее провозгласил пацана первым священником и разэтаким героем?
— Первым Хранителем, — поправила Шельма. — Не могу пояснить. Об этом в тексте файла не упоминается.
— Слушай, накопай-ка для меня всю инфу по Орт-Генту и этим самым Хранителям. Скинешь на отдельный кристалл... До утра справишься?
— К утру — будет.
— Ну тогда о'кей, а я пока баиньки буду...
— Прямо на стуле?
— А ты предложишь на полу?
— Ты бы Миру позвал... — съехидничала машина.
— Мне и тебя хватит!
— И как же это ты себе представляешь?
— Щас возьму чё-нить потяжелее — продемонстрирую!
— Но! Но! Но! Только без рук!.. — запротестовала Шельма. — Ты вроде баиньки собрался?!
— А ты мне в этом успешно мешаешь... Будешь выпендриваться — обесточу, или нет, Windows SНX поставлю!
— Всё, всё, всё! Молчу, молчу!
В кабинете наступила тишина и спокойствие.
Глава 8
В шесть ровно Шельма честно затрезвонила будильником.
— Шоб тебя Варлоны побрали! Тише не могла?!
— Как могу — так и бужу. Сам просил.
— А чтоб тебя... Что у нас на поверке дня? — Загорский напялил очки на кончик носа и поправил рубашку, во время сна вылезшую из брюк.
— Собрала всё что есть по Орт-Генту и Хранителям; пришёл доклад о провокации «Сопротивления Лукавому» на Центавре Главной; информация о взрыве на лайнере «Торис»; тайное соглашение Эглеров и Нарнцев против звёздных червей; нападение «Берсеркера» на астероид Мапсу — и чего это так центаврийцам последнее время не везёт?! Ещё три новых стычки на Дюне и цунами в Нью Кракове. Вот и всё.
— Ну что ж, помимо взрыва на «Торисе» ничего важного. Чо у них там случилось-то хоть?
— Какой-то мембарский наркоман-фанатик. Обнюхался Цу, обчитался Дж'квана...
— Так это ж «нарнская библия»? — перебил босс.
— Ну мало ли кто что читает. Так вот, и ему примерещилось, что на лайнере с Земли в Мембарию Тени мигрируют. Ну, он туда бомбу как-то протащил. На середине полёта вломился в оповестительный отдел, прочитал всем проповедь с исповедью и истерикой, чуть не утопил всех в своих соплях, а потом подорвал всё это дело. Сейчас туда мчится спасательная бригада и целая орда журналистов во главе с нашим старым знакомым. Так что в обеденном выпуске жди тысячу и одну версию сего происшествия.
— И тут без Артагорта не обошлось! Ладно, пусть этим мембарским кретином КосмоПол занимается. А пока запусти-ка мне то, на чём я вчера остановился.
«...23. 11. 2211 г. завершена постройка базы в Первом параллельном. Завершение постройки корпусов и введение в действие Внешнего Полицейского Департамента под руководством Мэда Контилло и филиала Директ-Коммендатуры под руководством герцога Спадарона со стороны Земли-1 и Филиппа М. Гроца со стороны Земли-0. Постройка аэродрома в районе «Малая Аббингтоновка». Авария «Боинга» в первый же вылет. Жертв и разрушений нет. Упрочение политики землян благодаря операции «Учитель». Выступление в местной прессе известного литератора Артагорта против политики Земли привело к массовым демонстрациям и бунту. Две попытки физического устранения Артагорта ни к чему не привели. Несмотря на успех каждой операции, Артагорт вновь оказывался живым. Для выяснений обстоятельств и причин спецгруппой «Оптима» под командованием Г. Марадзе Артагорт был схвачен, помещён в герметичный контейнер и отправлен на Землю. По прибытию контейнера в Лыткарино-2 Артагорта в нём не обнаружили. Происшествие осталось необъяснённым.
09. 12. 2211 г. совершён прорыв во Второй параллельный. (группа под командованием лейтенанта К. Фойта). По вступлению в контакт выяснено, что данная планета давно не воюет, однако весьма милитаризирована. Парадокс заключался в том, что в своё время во Втором параллельном компьютеры возникли на 20 лет раньше, чем на Земле. В 1998 году по местному летоисчислению (2099 по земному летоисчислению) военные компьютерные сети Соцстран, Капстран и Третьего мира вступили в сговор между собой, образовав всепланетарный правящий электронный мозг и сделав невозможным ведение любых военных действий. Однако гонка вооружений продолжилась, но уже под предлогом угрозы «внешнего врага». В оригинале их военными чинами предполагалось вторжение инопланетян из космоса, но появлялся шанс в 95% оказаться этим самым внешним врагом, поэтому открытую высадку пришлось отложить.
В целях предотвращения агрессии со стороны Второго параллельного была проведена операция по подключению земной компьютерной системы к системе Второго параллельного. Кодовое название операции «Тарантул». Проведение операции поручено спецподразделению «Онтарио». Цель операции — внедрение вируса в сеть военных компьютеров Второго параллельного. Назначение вируса — перепрограммировать все компьютеры на ведение междоусобной войны и запуск программы в указанное время. В момент достаточного ослабления военной мощи Второго параллельного планировалось вторжение миротворческих сил Земли и установление политического контроля.
Операция была сорвана за 2 дня до активации вируса неизвестной группой диверсантов, пустивших команду по всем сетям Второго параллельного и Земли, уничтожившую все военные программы. При этом пострадала не только большая часть материалов «Истории-Хронос», но и архивы и документация космической программы «БАС», контролирующей с помощью 200 Боевых АстроСтанций пространство с внешней границей по орбите Марса в нашем собственном мире. Супергенералом Годдаром Кларенсом был отдан приказ уничтожить диверсантов. На задание была отправлена спецгруппа «Альфа» под командованием Л. Ронсе. Результат — неудача.
В момент отправки спецгруппы «Альфа» неизвестный попал в Ворота Переброски и скрылся, оказавшись в Первом параллельном.
Происшедший инцидент с уничтожением военных программ позволил укрепиться во Втором параллельном.
Первый параллельный. Газета «Вечерний Гондор». Появление статьи с интервью Тимми Тора (подробнее смотри Дело номер 210-215), подрывающая авторитет Земли в Первом параллельном. В интервью 12-летний Тимми Тор (Форт-Шаттл, мыс Канаверал, Второй параллельный) рассказывает о том, как он, взломав коды, проник в военные компьютерные системы Второго параллельного и Земли и, обнаружив вирус, дал команду на уничтожение всех военных программ этих систем. Там же был описан приказ Кларенса о выявлении и уничтожении виновника сбоя военных программ, завизированный Фельдмаршалом СБ П.П.Ивановым. Тимми Тор описал свой побег из дома и проникновение в Первый параллельный. Попытка схватить Тора и доставить в штаб Директ-Коммендатуры не увенчалась успехом. По информации, опубликованной в той же газете, Тимми Тор укрылся в храме Орт-Гент и лично Патриархом храма был провозглашён Вторым Хранителем. Группа захвата (командир группы Е.Иванов), посланная в Орт-Гент с целью ареста Т. Тора, погибла при невыясненных обстоятельствах. Единственным оставшимся в живых оказался шеф группы — бывший телохранитель майора Стежнёва Евгений Иванов. Местные жители ссылаются на легенду о заклятии, наложенном на лес, растущий вокруг храма Орт-Гент. По преданиям, лес заклят и пропускает в храм лишь детей с чистыми помыслами. Взрослых же он убивает самой позорной смертью, или же если человек безгрешен или это испорченный ребёнок, то просто не пропускает к храму. Статья вновь подогрела общественность. Благодаря операции «Ковыль» материалы статьи удалось дискредитировать, но не полностью. Волнения общественности Первого параллельного уменьшились.
24. 08. 2212 г. Прорыв в Третий параллельный. Переброшена группа «Сталкер-8» под командованием генерала Мелори К.А.»
Простые строки... Но как описать открывшееся великолепие, когда десантный отряд вывалился из сверкающей воронки прямо посреди бескрайнего луга, а у горизонта, подёрнутый утренним туманом, гордо возносился розовый город. Его шпили небоскрёбов терялись в высоких облаках, стёкла горели пожаром восходящего светила. Казалось — это не настоящий город, а акварель талантливого художника.
Рутина установки генератора не могла поглотить всё время, и офицеры группы прорыва время от времени бросали взоры на город у горизонта. Солнце уже давно взошло, и розовый цвет сменился белизной стен. Синева отражалась в стёклах окон.
Беспечность города удивляла: уже почти пол-дня, а никто не заметил землян, не прилетел, не обстрелял, не попробовал арестовать или хотя бы проверить документы у подозрительных пришельцев!
Поборов осторожность, трое добровольцев...
«В разведку отправлены: Скицин С.Г., полковник, старший группы, Луговой В.К., капитан, связист, Глущенко С.В., ст. лейтенант. Группа возвратилась через 12 часов. Учитывая бредовость полученных донесений, было заподозрено целенаправленное воздействие аборигенов на мозги разведчиков с целью дезинформации. Все трое разведчиков отправлены на Землю-1 для тщательного сканирования мозга.»
Из доклада шефа группы «Сталкер-8» генерала Мелори К.А.
на Землю-0.
Странно — но первое впечатление оказалось самым правильным: эта планета не воевала. Совсем не воевала. И не признавала насилия ни в каком виде. Более того — к пришельцам никто не выказывал любопытства. Поиски правительств тоже ни к чему не привели: их просто не существовало. Единственная государственная структура — это Экономический Совет, но принципы его работы земляне так и не смогли уловить.
Он приходил к базе землян каждый день. Обыкновенный мальчишка, широкоскулый и в огромных, на пол-лица очках. С удовольствием смотрел на монтируемые машины, и всё пытался разобраться, что тут и к чему.
— Ты прямо как Джеймс Бонд или Мегрэ, — ворчал Евгений, приставленный охранником к объекту.
— Бонд? А кто это такой? — удивлялся Боська, и глаза его, увеличенные очками, неимоверно распахивались.
— Бонд был супершпионом, разведывал и узнавал секреты других государств.
— Разведывал?
— Ну, узнавал то, что старались скрыть.
— А зачем? Разве нельзя было просто попросить информацию?
— Понимаешь — в нашем мире не всё так просто, как тут у вас. Если какое-то государство хотело выделиться перед остальными, то оно скрывало самую важную информацию, чтобы владеть ею единолично.
— Но зачем? Зачем?
— Власть. Она опьяняет. И ради неё люди были готовы на многое. А ценная информация — простейший путь к власти.
Боська надолго задумывается. Затем чертит на песке большой вопросительный знак и тихо говорит:
— Странные вы там, в вашем мире... Не знаю, смогу ли понять вас хоть когда-нибудь. Вы словно пришли из страшной сказки про Айну.
— Айну? А кто это такой? — Евгению почудилось что-то знакомое в этом слове.
— Не такой, а такая, — улыбнулся Боська, — Это девушка из далёкого мира, которая уничтожала, убивала всё то, чего боялась, а боялась она всего незнакомого. Я всегда думал, что это просто страшная сказка, ведь так не бывает, как не бывает драконов или кромагов!
— А теперь ты думаешь иначе?
— Теперь я слышу от жителя другой Земли сказания, похожие на легенду про Айну. И думаю, что тут ближе: бродячие сюжеты или страшная реальность? Вот скажи, Жень, ты когда-нибудь убивал? — а в глазах такой ужас, что ответить правду просто невозможно. Капитан Стежнёв, группа захвата, ультралайнус Цэн-Лон Дэ... И ответ, неискренний и успокаивающий:
— Ни один порядочный человек не погиб от моей руки... — правда, тонкая, на грани лжи... Но ведь действительно Стежнёва не назовёшь порядочным! А ультралайнус — вообще диктатор и маньяк, похлеще Кларенса будет!
Боська облегчённо вздыхает и тут же сменяет тему разговора:
— А как работает эта фиговинка? А зачем эта панель? А что показывает этот индикатор?..
— Я не доверяю слишком мирным планетам, всё это очень уж напоминает плохо отрепетированный фарс! — Кларенс повернулся к окну, за которым раскинулся типичный русский военный городок, пыльный и грязный. Если бы не кондиционер в кабинете и не привозные комплекс-мебели, то вообще житья б не было...
Подчинённые молчат, ожидая продолжения. Не отворачиваясь от окна, Годдар щёлкает дистанционкой. Не надо оборачиваться, чтобы узнать, что сейчас на экране, всё это сотни раз пересмотрено. Не надо прислушиваться — слова из записи и так уже въелись в мозги:
— Но вы совершенно не заботитесь о безопасности своего народа!
— Ошибаетесь. У нас создана обширная система оповещения о непредотвратимых природных катаклизмах и спасательные команды для работы в условиях бедствия, спутниковое оповещение, надёжный контроль.
— Но вы совершенно не учитываете возможность внешнего вторжения!
— Откуда?! С марсианами у нас содружество уже более пятисот лет. Фомальгутовцы недавно прилетали — тоже умный народ. А ваши рассказы про войны разумных с разумными — это нонсенс! Так не бывает потому что не может быть никогда!
— А почему же тогда мы создавали оружие, как вы считаете?
— Ну, может, у вас в вашем мире есть страшные хищники, представляющие угрозу для разумных.
— Есть, вы не ошиблись. И что бы вы сказали, если бы мы сообщили вам, что хищники эти разумны и способны сами строить стратегию и тактику, планировать атаки?
— Это было бы грустно, но уверен, что построение дефлекторных панелей или других силовых систем защитило бы вас, а направленные мутации изменили бы опасных животных, сделав их по настоящему разумными, а значит — неагрессивными.
(А за окном — роются в пыли куры... Пробежала невысокая зелёная тварь с хвостиком... Интересно, какой идиот придал роботам обслуги внешность сказочных гремлинов? А запись продолжается...)
— А если они, став разумными, не потеряют агрессивности? Если они уже разумны не менее нас?
— Так не бывает. Разумное существо не способно принести вред другому разумному существу!
— И всё же у нас есть причины опасаться разумных агрессоров. И поэтому мы хотели бы размещать наши центры наблюдения в наиболее удалённых от нас мирах, чтобы заранее сообщить об опасности к нам на Землю.
— Ну что же, хотя это и звучит бредово, но мы даём согласие на размещение ваших баз на нашей планете. Единственное условие — ваши люди, входя в наши города, не будут брать с собой ваше оружие. В остальном, думаю, проблем и ограничений не возникнет...
Запись кончилась, и Кларенс повернулся к стоящим в кабинете (они так и не решились воспользоваться креслами при стоящем начальнике).
— Ваше мнение?
— Не видим проблем, — обобщил подполковник Грей, — этот мир не составляет для нас угрозы ровно до тех пор, пока они не посчитают непосредственным агрессором нас самих.
— А если посчитают?
— Видите ли, — осторожно начал доктор Вангарт, — технически эти пацифисты превосходят нас на пару порядков, поэтому у них хватит сил бескровно вышвырнуть нас с их планетки, как слепых кутят! Их лучше не гневить, как мне кажется...
— Держать под боком такую нестабильную угрозу? — нахмурился Кларенс.
— Всё же это их планета... — осторожно начал Вангарт, но супергенерал резко перебил его:
— Этот мир — плацдарм дальнейшего проникновения! Сфера наших жизненных интересов! И мы не собираемся уступать его никому, даже если это будут серафимы из рая, не говоря уже об аборигенах! Да я готов возглавить борьбу с самим Сатаной, если он станет у меня на дороге! Тщательно проработайте меры превентивного воздействия для стабилизации положения наших войск в данном регионе! Срок исполнения — минимальный: пять суток начиная с данной секунды! — и Годдар Кларенс демонстративно посмотрел на свои массивные часы...
«Считаю целесообразным применить ракетно-ядерный удар по городу Редан, транслируя событие по всем доступным каналам информации. Согласно расчёту группы психологов под руководством подполковника Сергея Грея, эффект психологического шока деморализует планету и лишит её возможности активного сопротивления не менее чем на 192 часа, что позволит взять под контроль основные центры энергораспределения и объекты категорий «А» и «D». Кодовое название операции — «Атомный Сон.» Срок исполнения — 02-47 Абсолютного.»
Супергенерал Годдар Кларенс.
Человек, не привыкший к военной рутине, стал бы плеваться и искать поводы, как не исполнять подобный приказ. Но генерал Мелори много чего повидал, и твёрдо знал, что вверху не ошибаются. Если сказали — ракеты, значит — ракеты. Если сказали — Редан, значит — Редан. Скажут — чёрт, значит — чёрт! Ад? Ад! Рай? Рай!.. Он зажмурился и представил себе, как две ослепительные сигары расцветут огненным цветком над белыми башнями города, как сломается их хрупкое равновесие, как полетит, кувыркаясь, этот до чёртиков надоевший поезд монорельса, каждый день пересекающий в эти минуты ближайшие холмы по своему подвесному мосту и своими вибрациями выбивающий с потолка клочья гипсовой штукатурки...
Почему-то в картинку побоища ворвался посторонний элемент — какой-то человек, кидающийся в перевёрнутый горящий поезд и спасающий из огня и хаоса двух подростков... Бред! После такого взрыва никто не выживет, практика это убедительно доказала, и не раз. Неужели — старость? Отставка, пенсия, мемуары, набиваемые на лаптопе у камина. Нет, просто глюки воображения... Рано ещё в отставку, ещё впереди столько интересного и неизведанного...
Разумеется, ракетная атака — не лучший способ доставить ядерные заряды. Да и ядерное — не самое страшное оружие. Но — самое театральное, что ли... Взрыв, вырастающий в небе грибом, вспышка, затмевающая на миг солнце — это бьёт по нервам куда сильнее, чем медленный распад в деструкторе или мгновенное уничтожение в трансхроне.
А раз господа-психологи желают устроить театр, то стоит и о ракетах позаботиться. Выбраны были громадные корпуса, воспроизводящие стратегические ракеты конца Второго Средневековья. Только покрывала их не банальная краска и не чёрный стеллс-слой, а сверкающая зеркальная амальгама. В конце-концов, в 2-47 по Абсолютному в Редане будет утро, и солнце вызолотит город. И ослепительно сверкнут в вышине два Объекта.
Оно так и получилось. Стартовав с базы, ослепительно сверкающие сигары устремились к цели. Подлётное время в несколько секунд — мгновения. Никто не успеет активировать защиту, даже если она есть.
Персонал базы расположился в бункере, но мало кто наблюдал за происходящим. За такой войной наблюдать скучно... Лучше уж почитать газету или посмотреть новый фильм.
Десять... Девять... Восемь... Семь... Город стремительно надвигался, и вдруг, качнувшись в мареве, мгновенно исчез. И огненный цветок распустился над пустошью, состриг с верхушек холмов пепел трав. А сквозь огненное сияние флегматично бежал поезд монорельса, совершенно не обращая внимания на разверзшийся вокруг ад. Лишь стёкла вагонов автоматически затемнились, защищая пассажиров от слишком яркого света. С обломков наземных корпусов базы привычно посыпалась гипсовая штукатурка...
«Считаю целесообразным оповестить местное население об аварии на базе, приведшей к несанкционированному старту двух ракет, и запросить помощь. Таким образом мы отведём подозрения и представим провалившуюся операцию не как акцию, а как трагедию. Группа психологов предполагает успех в 98.99%, ссылаясь на прецедент 1986 г.
Рекомендую провести тщательное расследование с целью выяснить механизм перемещения города Редан и конечную цель его прибытия. Считаю разумным вступить в переговоры с целью установки подобных аппаратов перемещения на наших оборонных объектах.
После исследования местности провести обеззараживание местности посредством трансхрона.»
Супергенерал Ахлюпкин-Решский, Аркадий Ильич.
«...Третий параллельный сумеет отторгнуть землян. Массовый же шок, вызванный гибелью целого города, позволит землянам укрепиться и диктовать свои условия. Однако... Город исчез за мгновение до взрыва, чтобы возникнуть во Втором Параллельном. Выясняется, что один из обитателей этого города (разумеется, мальчишка! (Болеслав Рит-Найт из Редана (Боська, Славка), см. Дело номер TK-ITI-2328 и Архив B&K-NT-123-11 в Главной Системе)) испугался падения ракет и силой мысли перенёс свой город в соседнее измерение! Ахлюпкин-Решский (наш русский шеф) переманил мальчишку в участие в Проекте. Не знаю уже, чего он там ему наобещал, но русские умеют быть чертовски убедительными! Затем Годдар Кларенс и Мэд Контилло уговорили юного сотрудника Проекта переместить с Земли в Первый Параллельный «ящики с грузом» (ОС-БАС-25), но когда мальчишка узнал, что груз — боевые роботы из резервов, не отправленных на АстроСтанции — он отказался от дальнейшего общения с Кларенсом и прямо из его кабинета переместился в Орт-Гент, между прочим — вместе с казённым стулом, на котором в тот момент восседал. А затем способствовал остановке атаки боевых роботов, посланных уничтожить Орт-Гент. Вообще-то это считалось в принципе невозможным, но для этих юных дарований, похоже, ничего невозможного нет! Жаль, что мы вовремя не прислушались к гипотезам Мак Мэгона, он предполагал подобный поворот событий... Останки роботов до сих пор возвышаются над Храмом, словно гигантские богомолокузнечики. Известно, что роботов лес пропустил, ибо те (согласно условиям, описанным в мифе) не были ни взрослыми, ни «испорченными» детьми...
С ужасом думаю, во что превратится наша жизнь на земле, если хоть треть детишек приобретут свойства, как у Болеслава! Права была Мать-Церковь, когда подрезала экстрасенсорные крылышки, объявляя сей природный дар идущим от Лукавого. Какое счастье, что у нас католический мир, а не эта «демократия духа», как в Третьем Параллельном!»
Из личного дневника генерал-полковника Саймона Керка.
«Первый параллельный. Газета «Око Недели» (приложение к «Воплю Мегаполиса»). Появление статьи о Третьем Хранителе — 13-ти летнем Болеславе Рит-Найте из Редана (Третий параллельный). Его рассказ о запуске 2-х ракет с ядерными боеголовками, перемещении города Редан во Второй параллельный, проекте перемещения с Земли боевых роботов на Планету Магов для атаки на Орт-Гент и бегстве в Храм Орт-Гент. Заявление Патриарха Орт-Гента о присвоении Болеславу титула Хранителя.
Для ослабления волнений общественности Первого параллельного была проведена операция «Свидетель». Публикация Земной стороной в прессе Планеты магов статьи, подтверждающей слова Б.Рид-Найта. Статья объясняла случившееся неполадками в системе компьютерного обеспечения, и необходимость переброски боевых роботов во Второй параллельный через Первый параллельный для отправки их на одну из планет с активной биосферой с целью её совместной колонизации Землёй и государствами Второго параллельного. Также были принесены заверения о восстановлении природных норм радиационного уровня на пострадавшей от взрыва территории Земли-3. В качестве доказательств были приведены таблицы реальных замеров уровня радиации территории до и после обработки трансхроном. Публикация статьи привела к наилучшим результатам...»
* * *
— Годдар, я всё хочу с тобой поговорить не на служебном уровне, а как человек с человеком, — Аркадий Ильич прикрыл входную дверь поплотнее. — Тебе не кажется, что мы перегибаем палку, так бесцеремонно захватывая чьи-то миры? Решая судьбы миллионов жизней? Разумных жизней? Таких же разумных, как мы? Разве это не чудовищно с нашей стороны?
— Знаешь Аркадий, я долго думал над этим вопросом... Я помню ещё, как мы с тобой служили на «Омеге», с тех пор, несмотря на все эти совместные военные программы, в мире ничего так и не изменилось. Политиканы делили, делят и будут делить мир. Каждый из них хочет иметь под своей задницей президентское кресло. И вся их власть, всё могущество любого государства, зависит от армии. Как бы наше общество не кичилось своими самыми демократичными законами, как бы не утверждали, что престиж государства в первую очередь зависит от благосостояния граждан и от политэкономики страны, но под этой маской всегда скрывается оскаленный костяк штыков и боеголовок, — Кларенс выключил чайник и разлил по чашкам горячий напиток. — На самом деле в мире по-прежнему правит звериный закон — кто сильней, тот и прав, как бы это не старались скрыть за масками гуманизма и развитости... Наше дело — служить своей планете. Мы должны презреть свою совесть и человечность ради блага нашего общества.
— Ты считаешь это правильным?.. А разве там... те люди... они ведь мыслят так же...
— Именно поэтому мы и должны так поступать... Первыми так поступать, чтобы никто другой не поступил так с нами... Как видишь, не за горами «Всемирное Единение». На последнем конгрессе ООН уже обсуждались вопросы всемирной денежной единицы. Барьеры рухнут, популяция возрастёт, нам нужны будут новые территории и новые ресурсы.
— Ты прав... И всё же... я чувствую себя убийцей.
— Я тоже. Но я уже привык.
Вечернее небо бросало малиново-оранжевые отблески на полировку стола. Некоторое время они молчали, иногда отпивая из чашек душистый зелёный чай.
— А знаешь, Годдар, мне сегодня приснился сон. Цветной сон... Мне так давно не снились цветные сны... Я летал...
* * *
23. 12. 2213 г. — прорыв в Четвёртый параллельный. Группа прорыва — майор Н.Т.Станицки, майор Ф.Карр, ст. лейтенант О.Овсянников, командир группы — бригадный генерал Р.Лёссе.
«Четвёртым параллельным оказался мир, получивший название — Фермерская Планета. При минимуме населения и максимуме плодородных почв данная планета даже не удосужилась обзавестись политической системой.
Поговаривают, что с первым вторгшимся туда земным отрядом произошёл примерно такой разговор:
— Вам что, в Вашем мире селиться негде?
— Да, негде! — ответил командир группы Рузвельт Лёссе.
— Ну тогда селитесь здесь: тут места на всех хватит!..
Одним словом, никто тут не стрелял. И даже не пытался. А планету объявили заповедником, и кое-кто даже переселялся в этот «рай для зелёных»...»
Из дневника супергенерала Ахлюпкина-Решского.
09. 03. 2214 г. Лыткарино. Лаборатория «Сфера». Похищена папка с документацией проекта «История-Хронос». Похитители: Андэ Дем-Жевский, 12 лет (Sonne-Town. Четвёртый параллельный), и Дмитрий Сольцкий, 12 лет (Лыткарино-2. Земля). (Подробную информацию о них см. Дела номер k35'81' и k35'82'/2 для Спецхрана и Архивы Н&C-KG-311-12 и M-St10/01-887 в Главной Системе соответственно). Д.Сольцкий является внуком супергенерала Ахлюпкина-Решского. Сольцкий вывел из строя оптическую систему робото-охраны (что он делал уже не первый раз) и отключил биосенсорную сигнализацию на папке. Принимая во внимание недавнюю ссору Дмитрия Сольцкого с Годдаром Кларенсом, можно воспринять его действия как акт мести. В последний момент тревогу успели поднять дежурный ефрейтор Т.Ричардсон и сержант В.Спиридонов. В.Спиридонов выпустил по похитителям ПТУРС, но взрыв разворотил пустое место. Из компетентных источников известно, что Д.Сольцкий мог перемещаться между мирами силой мысли, хотя и скрывал эту способность от всех, боясь попасть в Крымский Исследовательский Центр при Президентской Комиссии, занимающийся аномальными явлениями и их носителями.
«11. 03. 2214 г. Первый параллельный. Газета «Око Недели». Интервью с Патриархом Храма Орт-Гент. Его заявление о присвоении Андэ Дем-Жевскому и Дмитрию Сольцкому титула Хранителей.»
«В тот же день в «Вопле Мегаполиса» появилась статья Артагорта «Кое-что о межмировой дискриминации». В частности — там говорится, что Патриарх и Большой Храмовый Совет отказались считать Д.Сольцкого Хранителем, дословно это мотивированы так: «Принять на Орт-Гент невозможно: человек из Абсолютного Мира!», и лишь совместное решение Четырёх Хранителей (Дэви Дим, Тимми Тор, Болеслав Рит-Найт и Андэ Дем-Жевский) покинуть Орт-Гент в случае такого решения заставило Храмовый Совет пойти на уступки, а Патриарха — выступить с публичной речью и дать интервью «Оку Недели». «Антидискриминационным» же примером можно считать принятие на работу в руководящей должности в Полицейский Департамент дворянина из Первого Параллельного — лорда Аббингтона. Странно — но детишки-Хранители заявили, что это — наибольшая глупость из сотворённых землянами за последнее время. Впрочем — от комментариев они отказались.»
«...Что это, их счастливая звезда или наш злой рок? Всё, что связано с неудачами проекта, все срывы и неувязки — всё дело рук пацанов. И все они бегут в Орт-Гент. Становятся Хранителями. Даже мой собственный внук.
Быть может это воля «Высшего Разума»? Бога? Дьявола? Может это судьба? Наша судьба, их, всех этих миров, сколько бы их там ни было?..»
Из дневника супергенерала Ахлюпкина-Решского.
«...Когда доложили Решскому о том, что его внучок — зачинщик похищения секретнейших документов Проекта, тот принялся колебаться между самоубийством и отставкой, а затем написал рапорт-докладную Кларенсу. Реакция того оказалась на удивление нетривиальной: на официальном бланке доклада он написал: «Порите Ваших детей сами, мистер Ахлюпкин!» (Дословно — «Let Weaр your child yourself, m-r Ahluрkin!»). И посчитал инцидент исчерпанным. Правда, отдал негласный приказ установить постоянную слежку за Дмитрием Сольцким и всеми его перемещениями...»
Из личного дневника генерал-полковника Саймона Керка.
30. 08. 2215 г. Прорыв в Пятый параллельный. Группа прорыва под командованием лейтенанта К.Фойта. Мир представляет собой радиоактивную пустыню. Рабочая версия — гибель цивилизации в ядерной войне. Принято решение отжать планету трансхроном для понижения уровня радиации до природного. Археологический комитет выразил несогласие и предложил отложить исполнение на 1 год, для изучения точных причин гибели данной цивилизации.
В результате археологических изысканий было выяснено, что цивилизация гуманоидного типа (предположительно люди) населявшая Пятый параллельный, развивалась тем же путём, что и Третий параллельный, то есть никогда не воевала и оружия не имела.
Имея в виду неизвестное происхождение ядерной катастрофы, уничтожившей всё население пятого параллельного, было решено этот мир не колонизировать, установив на нём лишь наблюдательную базу, обсерваторию и космодром для исследования солнечной системы Пятого параллельного.
13. 01. 2217 г. Бурение энергоскважины в Шестой параллельный вызвало катастрофу. Эффект получил название Феномен «Ядерный Монстр» и Феномен «Крысолов».
«...По видимому, в Шестом Параллельном обитали существа, полностью состоящие из ядерной энергии, причём по уровню развития и габаритам они более всего смахивали на динозавров, хотя система питания у них была своеобразна. Подобная тварюка от касания лапой поверхности вызывает термоядерный взрыв, от которого напитывается энергией, после чего тут же делает следующий шаг. И это не мешает ей перемещаться со скоростью сороконожки. Вероятнее всего, когда-то жители Пятого Параллельного научились бурить межпространственные тоннели — и одна тварюка вылезла к ним по тоннелю и слегка прогулялась по планете... С уже известными последствиями... А теперь мы повторили по незнанию их ошибку. И очередной «динозаврик» вырвался на свободу...»
Из записей старшего научного консультанта комиссии по расследованию Феномена «Ядерный Монстр» Д.Н.Травина.
13. 01. 2217 г. 07:34 Начало бурения скважины в Шестой параллельный. 07:36 В Лыткарино на пульт управления энергобура пришла непонятная информация из Пятого параллельного. 07:38 Пришло сообщение Дежурного базы Четвёртого параллельного. Включена прямая трансляция происходящего. Вторжение Ядерного Монстра вызвало панику на базе. 07:39 Утеряна связь с Четвёртым параллельным, краткое сообщение о Ядерном Монстре, поступившее из Третьего параллельного. Связь прекратилась из-за сгорания генераторов. Указание супергенерала Годдара Кларенса о полной боеготовности баз Земли, Второго и Первого параллельного. На уровне Первого параллельного против ядерного феномена был применён трансхрон. Результат — неудача. Последнее сообщение от группы: «Трансхрон не держит! Эта тварь сильнее!» Экстренный приказ супергенерала А.И.Ахлюпкина-Решского о выключении генераторов, поддерживающих тоннель Земля—Первый параллельный. 07:43 «Ядерный Монстр» пробил временный тоннель из Первого параллельного на Землю за счёт своих ресурсов и поднялся в Лыткарино. Сгорели генераторы и энергобур, сплавился исследовательский посёлок, от неимоверного жара загорелся город.
«...Паника и смятение. Сразу было ясно, что одним Лыткарино дело не обойдётся. Кажется — наконец-то на самом деле наступал Армагеддон. Кое-кто с удовольствием сбежал бы в Дальний Космос, но из-за погрома, устроенного нашими боевыми АстроСтанциями, центр Солнечной Системы накрыт силовым колпаком неизвестной природы, что отрезало все пути к бегству.»
(Загорский оторвался от чтения: «Так вот когда Земля первый раз перебежала дорогу цивилизации Торговцев! Помнится, те лет десять держали поле по орбите Марса, мотивируя это обезопасиванием своих караванных путей... Пока Курия не заставила их снять блокаду. Тогда ещё кто-то под шумок ухлопал три неопознанных крейсера и прогулочную яхту... кажется — альфалонскую...»)
«Тем временем монстр уже поднял свою лапу, готовясь сделать первый шаг по новой для него планете. И тут... Никто просто не поверил в происходящее! Сперва раздался звук трубы-рога. А затем прямо сквозь испепеляющий жар, в котором испарялись камни, кинулись к чудовищу двое братьев-мальчишек. Интересно — откуда они взялись?! Одежда их напоминала пажескую времён средневековья, однако не горела в этом адском пламени. Да и сами ребята явно не испытывали неудобств от повышенной температуры, не собираясь ни сгорать, ни обугливаться. Старший вновь протрубил в рог, а затем, подбежав к монстру вплотную, что-то крикнул ему и бросился в тоннель Перехода. И монстр, послушно развернувшись, ушёл за ним и младшим...»
«...По феномену «Ядерный монстр» ООН возбудило уголовные дела. Полетели со своих постов все высшие чиновники Директ-Коммендатуры и Проекта. Арестованы Кларенс и Решский. Кларенс на документе об аресте со злобой написал по-русски «А пощлё оно фсё!». Решский воспринял отставку и арест более философски. Через некоторое время Решский попросту исчез. Ходят слухи что он обладает теми же необычными свойствами что и его внучок... Интересно, он тоже отсиживается в Орт-Генте?...»
Из воспоминаний генерального секретаря комиссии по расследованию Феномена «Ядерный Монстр» Генриха Овельштерна.
* * *
— Вы, Яромир, похоже, никогда не спите... — то ли с насмешкой, то ли участливо спросил Фельдмаршал. — Надеюсь — ни от чего не отвлёк?
Можно было бы сказать, что звонок прервал поиск машины по «трансхрону», сбросил чтение файла и десяток контрольных сообщений, но Загорский решил не обременять шефа такими несущественными пустяками...
— Нет, не отвлекли... Что-то важное... или бессонница?
— И то, и другое... Скажем так: что-то важное, вызвавшее бессонницу. Вы когда последний раз смотрели программу новостей?
— Я «ящик» редко смотрю... А что?
— А то, что я узнаю из новостей то, что должно было лежать у меня на столе в виде доклада ещё месяц назад!
— Месяц?!
— Не менее! — Дракон был, кажется, всерьёз разозлён. — Полюбуйся, все каналы новостей с радостью щебечут, что Комитет Переселения удачно завершил переговоры с Мембарией о полной скупке у них всего списанного флота «Скалярий»!
— Они что, воевать с Тенями собрались?!
— Они собираются переделать «Скалярии» под рейсеры-транспортники, для скорейшего перелёта на Риадан.
— А потом... Куда они денут эту прорву железа и пластика? Центаврийцам продадут, что ли?
— А вот это, любезный Яромир Савельевич, Вам и предстоит разузнать. Как и то, почему мои сотрудники из Седьмого проморгали начало переговоров о скупке флота! Для этого повышаю Ваш код доступа. Не улыбайтесь — в разумных пределах. Сканирование руки это не отменит, их-и-хи... — то ли вздохнул, то ли намекнул Дракон.
— Ну что же — ждите ответа... — Загорский посмотрел, как портрет шефа на экране сменила язвительная реплика «Шельмы»: «Новый Автоответчиковый».
— На себя посмотри, — улыбнулся Загорский, лишь вчера поставивший на свой комп новый малиновый кожух.
Глава 9
Веселье было в самом разгаре, когда в дверь негромко постучали... Вошедший оказался высок ростом и худ, а очки на носу делали его взгляд холодным и равнодушным, несмотря на улыбку на лице.
— Доброе время суток, уважаемые, — поприветствовал собравшихся новый гость. — Узнал вот о рождении наследника сего почтенного рода и решил поприветствовать, личным присутствием выразив уважение.
— Приветствуем и Вас, о вошедший, — отец семейства отвесил церемонный поклон.
— Загорский. Земные спецслужбы, комиссия по контактам с высокоразвитыми мирами, — представился худой человек в очках. — Я принёс новорождённому подарок, истинный смысл которого будет легко понят Вашим благородным родом... — с этими словами Загорский достал маленький ларчик, такой, в каких обычно ювелиры помещают колечки или брошки. Внутри оказался маленький изящный медальон сизоватого металла. — Этот медальон сделан из фрагмента обшивки «Агамемнона», корабля, которым в своё время командовал Ваш предок, Седьмым потомком которого Вы являетесь... — Загорский почтительно склонил голову и протянул подарок счастливому отцу...
— Ну вот, опять благородный Корабль — и на сувениры... — пробурчал пожилой мужчина, сидящий в кресле в глубине комнаты и гревшийся у камина.
— Этот фрагмент обшивки всё равно подлежал замене при реставрации, — сухо и колюче ответил Загорский. — Зато — это один из фрагментов ПОДЛИННОГО «Агамемнона», а не реставраторских изысков! Я думал, что потомкам славного Шеридана будет приятен сей знак внимания.
— И Вы не ошиблись... — ответил принявший подарок. А затем кивнул в сторону старика у камина и добавил: — А на папу не обижайтесь, просто его работа на орбитальном кладбище наложила на него своеобразный отпечаток... Он всё считает, что корабли надо хранить именно в том виде, в каком они прошли списание...
— Совершенно верно, — донеслось от камина, — И единственное оправдание для изменения Корабля — это его новая миссия. Лишь в этом спасение и новый шанс ветеранов Космоса...
— Да, Вы правы, старые корабли перед новой миссией обязательно нужно обновлять. — многозначительно изрёк Загорский. — А где же виновник торжества? — улыбаясь продолжил шеф 14-го отдела, обращаясь к счастливому отцу.
Малыш радостно угукал в колыбели, улыбаясь во весь рот. Почему-то очень захотелось сделать «улю-лю» пальчиком, но шеф представил себе, как это будет смотреться со стороны: красивая колыбелька, смеющийся малец, рядом улыбается бородатый отец, а у колыбели — нечто высокое, чёрное, коротко стриженное и с унылым выражением на физиомордии. М-да, что-то знакомое... Не хватало только вместо медальона леденец малышу подарить... в виде черепа.
Впрочем, нет: вот ЭТОТ — с ещё более постным выражением скафандра (Загорский посмотрел на возвышающегося среди гостей варлона, даже в праздник торчащего в полном «доспехе»). До этого Яромир Савельич видел варлонов только на картинках, да в старых кинохрониках: после проделок Курии даже последние оставшиеся в нашей галактике варлоны перестали наведываться на Землю...
«Может, попытаться переговорить с ним?» — мелькнула шальная мысля в голове СБ-шника. И он, ещё не приняв окончательного решения, направился в сторону необычной фигуры.
— Не будете ли любезны уделить мне всего лишь одну минуту?... Раз мне посчастливилось встретиться с Вами, то я хотел бы поговорить о возобновлении контактов между варлонами и Землёй. Я конечно понимаю, что после выходок Курии у Вас сложились о нашей цивилизации не лучшие впечатления, но, как говорится, всё течёт, всё видоизменяется...
В этот момент молчаливая фигура развернулась и, так и не сказав ни звука, направилась прочь... Проводив её взглядом, Загорский, вздохнув, добавил: — ...Но варлоны остаются прежними...
Спустя полчаса Загорскому стало откровенно скучно. Он бродил среди гостей и тихонько ворчал: «Куча народу: люди, мембарцы, варлон... был... А тоска-тоскою!»
И в этот момент старик у камина поднялся и направился к выходу.
— Ты куда, па? — спросил его отец новорождённого.
— Теперь уже не па, а дедуля, — усмехнулся старик. — Я на работу, надо ещё двадцать кораблей перетестировать...
— Если не возражаете — я с Вами, — подошёл к старику Яромир Савельич.
— Решили посмотреть Кладбище? Хм, а почему бы и нет...
— Интересно, многие из кораблей всё-таки живые легенды, можно сказать...
Катер смотрителя кладбища оказался обыкновенным земным проникателем. Так что полёт не имел никакой романтики: ни ворот гиперпрыжка, ни багрового сияния подпространства... Прыжок прямо со стартовой площадки — и вот уже внизу расстилается ночная сторона какой-то планеты, а высоко над головами плывёт сверкающая паутина. Почему-то вспомнились сказки о марсианских пауках...
Проникатель развернулся и стремительно понёсся в переплетение серебристых нитей.
Загорский мысленно отметил, что пилоты-вояки Земли за один прыжок поместили бы проникатель прямо на причальный порт.
— Но Вы же сами хотели осмотреть кладбище, — ответил старик.
Загорский поморщился: ну вот только мембарского телепата не хватало для полной радости!
— А-а-а, так Вы это не вслух... — извинительно пожал плечами старик. Паутина нарастала. Уже были чётко различимы пришвартованные к концентрическим обручам корабли. Ближе к центру — огромный косяк «Скалярий»-»Шарлинов», вокруг которого, подобно стае мальков, расположились тысячи «Белых Звёзд»... На окраинах причальной конструкции приютились корабли совсем непривычных форм — старые варлонские (в шутку, как и «Скалярии», прозванные «Столовый Набор»), парочка земных разрушителей и колонизаторов старых образцов, нарнские колонистские «плошки-блошки», ещё один какой-то странный, огромный, иссиня-чёрный, похожий на гигантского кристаллического ската, несколько шлюпок и прочей яхтоподобной мелюзги, среди которой бросался в глаза довольно крупный, пятнистый, багрово-чёрный корабль-паук Теней. «Скат» и «Паук» заинтересовали Загорского более других кораблей.
— Желаете посетить «Ската»? — спросил хранитель.
— Интересный корабль... Я не припомню ни одной цивилизации, которая могла бы такой отгрохать...
— Я тоже не припоминаю. И варлоны не помнят. И итты не распознали... В общем — летающая загадка... Никто не знает, откуда он прилетел, кто его построил и зачем... Мы выловили его в космосе недавно, он чуть не порвал нашу «паутину».
— Ваше оповещение торчит в дупе? — ухмыльнулся Загорский вспоминая размерчики корабля. — Со скольких же метров вы его разглядели?
— Именно разглядели. Визуально. Радары его до сих пор не берут. Да-да, не ухмыляйтесь, ваши земные — тоже, — и старик ткнул пальцем в радар проникателя. На экранчике светился голый швартовочный узел паутины. — Да и опознавательные маяки, которые мы на нём разместили, он тоже глушит.
— И как же он это делает?
— Мы уже пол-года исследуем ЭТО, а всё, что нам известно, так это карта его помещений. Нам даже непонятен его источник энергий! Судя по всему, корабль был покинут экипажем тысячи лет назад, но продолжает работать без единого сбоя... Если это вообще корабль...
— А что, есть сомнения?
— И у Вас будут! — добро улыбнулся старичок.
Изумрудно-фиолетовое свечение окутало проникатель. Казалось, что корабль сам поместил аппаратик гостей в свои недра, как заботливый ребенок сажает за пазуху маленького котёнка.
— Вы, люди, недоверчивы, но даже ты убедишься, насколько это странно для корабля.
— Мы? А себя Вы человеком не считаете?
— Разумеется. Я — мембари, хотя в нашем роду и был весьма почтенный землянин, уронивший в разное время две звезды.
— Но... Ваше тело?
— А что — тело? Вы посмотрите, что эти... на Арде творят.
Загорский не знал, что «эти» творили на Арде, посему скромно промолчал.
Старик, видимо одобренный этим молчанием, продолжил: — Главное не то, как ты выглядишь, а то, как ты мыслишь. Именно поэтому я — мембари, по-земному — мембарец. Пойдём, атмосфера здесь благоприятна.
Странный вид открылся взгляду Загорского: тёмные, покрытые барельефом, стены причала, освещённые диковинными факелами, были больше похожи на интерьер древнего храма, чем на помещение корабля. Замысловатые узоры, незнакомые руны. Привлекали внимание некоторые изображения существ: антропоидные фигуры в балахонах, с перепончатыми крыльями и головами, похожими на злобно оскалившийся, утрированный человеческий череп. Другие же существа, отображаемые барельефом, вообще не напоминали ничего знакомого. Привлекало также и пламя, вырывающееся из факельных трубок-рожков: жёлто-изумрудное, плавно переходящее в синее и тёмно-фиолетовое. Всё время казалось, что от стен зала отражается тихий, загадочно-зловещий шёпот, но обычный слух его не улавливает.
Тёмные, мало освещённые коридоры, более напоминающие подземелья какого-то колдовского замка, привели экскурсантов в обширный зал. У противоположной входу стены находилось странное сооружение: то ли алтарь, то ли компьютер, то ли ещё что-то невообразимое. Несколько кристаллов, обрамлённых витым узором, выступающих прямо из стены, как мониторы выдавали постоянно меняющиеся картинки, плита-алтарь с кучей правильно размещённых кристалликов, то ли индикаторов, то ли клавиш, две колонны с барельефным изображением уже виденных ранее крылатых демонов.
— Предполагается, что это их центральный компьютер... Собственно говоря, это единственная часть корабля, которая вообще похожа хоть на что-то известное. Остальное — витые коридоры, запутанные до безобразия и украшенные подобными... художествами.
Для себя Загорский сосканировал и записал некоторые фрагменты барельефа, которые, по всей вероятности, содержали какие-то значащие символы.
— Мы пытались их расшифровать, — прочитал намерения Загорского старик. — Никаких результатов, хоть всё время кажется, что идея символики до невозможного проста.
— Ну, это ВЫ пытались.
— Ну теперь попробуете и Вы, — в его голосе почудилось: «Теперь это и Ваше родовое проклятие».
На обратном пути к проникателю хранитель задумчиво добавил: — Вещества, из которых состоит этот летающий храм, тоже не поддаются хим. анализу, разумеется нашему, мембарскому, — поспешно добавил он, увидев выражение лица СБ-шника.
Когда проникатель отошёл от «ската», старичок заметил: — Паучка посетить не предлагаю, так как Вы... опасаетесь к нему приближаться, хотя и непонятно почему: наши исследователи излазили его вдоль и поперёк.
— И они после соприкосновения с ним остались живы? — удивился Загорский.
— Как видите, я был среди них.
— Вы это... нашли там, где я думаю?
— Нет, на него наткнулся наш лайнер шестьдесят лет назад. Корабль был пуст и заброшен, так же как и «скат». Но в отличии от этого летающего недоразумения, был абсолютно сломан, да и покинут экипажем незадолго до обнаружения.
— ЭКИПАЖЕМ?
— В составе одного человека, если верить выводам нашей комиссии.
— ЧЕЛОВЕКА?!
— Тени, как известно, не оставляли в кабине обёртки от поп-корна, бутылки из-под ликёра и кока-колы, и не обвешивали всю кабину, от пола до потолка, зеркалами. Причём последнее заставляет нас думать, что корабль принадлежал женщине.
Сочетание ликёра, поп-корна и кока-колы показалось Загорскому до боли знакомым, но расспрос Малдера он решил отложить до возвращения на Землю.
Тем временем проникатель поднимался в зенит конструкции, приближаясь к огромной, багровой сфере диспетчерской службы. У главного шлюза был пришвартован до боли знакомый варлонский «клевер-четырёхлистник».
— О-о-о! И тут они! — простонал Загорский.
— Не переживайте, Яромир Савельевич, — сказал хранитель, — Это всего лишь мой сменщик... — и вдруг, резко сменив тему, продекламировал:
И высоко над облаками
Летим в пространственной пыли,
Где со времён войны с Тенями
Ржавеют наши корабли...
СБ-шник окинул взглядом стройные ряды припаркованных ветеранов и хмыкнул:
— Я-то кладбище кораблей представлял себе как грандиозную свалку, где толкутся на орбитах стада металлолома, временами сходящего с орбит и падающего на планету...
— Как это по-земному, — вздохнул старик. — У вас, людей, полное пренебрежение к Кораблям... Вы или просто роняете их где попало, или делаете из них орбитальные бордели и забегаловки.
— А Вы считаете, что лучше было бы разрезать эти корабли на металлолом?
— По крайней мере — это было бы честнее по отношению к самим Кораблям. И порядочнее. Они заслужили почёт и покой... А у Вас там от Великой Войны остался один «Агамемнон», да и тот превратили в музей, остальные же...
— Ну и что плохого, что остальные продолжают приносить пользу народу...
— Мне трудно объяснить это человеку, не видящему разницы между Кораблём и кабаком...
— Ну знаете ли... А народ не против посещать их. А что касаемо «Агамемнона», то там ведь существует Почётная Вахта, состоящая из заслуженных ветеранов и в сущности это по-прежнему боевой корабль...
— Ага! С муляжами пушек и имитацией реактора. Вы бы ещё двигатели из картона поставили!
— Впервые слышу. Всегда считал, что это боевая гордость земной армии, которая не имеет права подвергаться такой насмешке.
— Музейно-боевая гордость. Вы о последнем плане реставрации слышали: предполагается взять корпус современного линкора, и к нему укрепить носовую часть и палубные надстройки «Агамемнона», потому что старый корпус, видите ли, износился, и реставрации не подлежит! Каково?!
— Ну, скорее всего это хороший материал для одного моего знакомого писаки.
— А из этого не делают секрет. Более того — объявлен сбор средств для выкупки подходящего линкора. Можете пошарить по Интернету, там это есть.
— Кстати о выкупке линкоров, помнится Вы продаёте Земле свои «скалярии»...
— Продаём. Все, кроме двух. Две остаются на почётном покое — это места паломничества представителей касты Воинов.
— Музеи! — съехидничал СБ-шник.
— Нет. Дань уважения. Кораблям. Настоящий Корабль должен или быть свободным — в полёте, или стоять на заслуженном отдыхе, готовый к полёту в любую секунду. Иначе это оскорбление Корабля. Лучше уж взорваться бесследно или упасть в недра звезды, чем быть музеем, облапываемым праздными туристами, или забегаловкой, залитой шашлычным соусом!..
Загорскому не нашлось что ответить и он просто гордо замолчал, мысленно отметив, что теперь он сам себе напоминает кого-то до боли знакомого, чей корабль торчит рядом, у шлюза.
И лишь идя по коридорам в центральную рубку, Загорский сказал: — Так Вы что, продаёте «скалярии» вместе с вооружением?
— Разумеется, — ответил старик-хранитель. — Классический Ритуал Приветствия требует, что бы подходил с открытыми орудийными портами.
— Ага, из которых можно пальнуть в любую секунду! Помнится, в сороковых годах 23-го века один ваш корабль так поприветствовал первый встреченный им земной корабль. Только в 2248 успокоились тогда, да?
— Это было недораз-зумение-е-е! — голос сказавшего это был странен, и лишь несколько секунд спустя Загорский сообразил, что слышит варлона. — Вы тогда были агрес-сивны. Как центаврийцы. Вспомни, кто стрелял первым?
Яромиру Савельевичу не нашлось чем возразить, но он знал как отомстить наглой фигуре, сокрытой скафандром, и, ничего не говоря, он развернулся и направился прочь, увлекая с собой хранителя. Сзади доносилось раздосадованное шипение.
Глава 10
— Оригинальный старик этот хранитель корабельного кладбища... Считает, что он мембарец.
— Знаю, мне уже сообщали. Вернёмся к заданию. Итак, он сообщил Вам, что...
— Он утверждает, что все переговоры между землянами и Мембарией велись не через него, и что его поставили перед фактом уже тогда, когда договор был подписан. Причём он говорит, что одобряет эту сделку, мотивируя это...
— Знаю, своей забавной теорией о судьбе и чести кораблей... — Дракон произнёс это утвердительно, без малейшей вопросительной интонации...
— По этой же причине корабли продаются в полном комплекте: с оружием и прочиим. Впрочем — тут есть и плюс: оружие соответствует кораблям, так что в нынешние времена годится разве что центаврийцев вздрючить...
— Или обстрелять какой астероид... Например, Химеру...
— Ну, это уже будет сложнее... — пожал плечами Загорский.
— А дальнейшая судьба этой гордости аквариумов известна? — спросил вдруг фельдмаршал.
— В том-то и дело, что нет. В договоре идёт речь о продаже, а не об аренде флота, так что вряд ли «Скалярии» вернутся в свою паутинку...
— Прийдётся проверить... У меня есть серьёзные опасения, что после окончания эксплуатации переселенцами корабли могут быть проданы террористам, например — этим воякам из «Сопротивления Лукавому»...
— Такое старьё они и сами на любой свалке найти смогут!
— Не на любой... Заботливо обхоженные корабли редко встречаются даже в портах Внутренних Рейдов, а тут — такая забота, чуть ли не религия! Их бы с их корабельными теориями — да в Нанарбек, руины отстраивать!..
— Во-первых, этим они и без совета земных спецслужб занимаются, ну, а во-вторых, на той свалке такая охрана, что террористы давно могли бы увести эти корабли, даже не заплатив и ни разу не выстрелив.
— Тогда поясните мне, что сейчас делает в среде лидеров переселенцев Шон Али, идеолог СЛУКовцев!
— Последние пол-года он вообще отошёл от дел и занят только проблемами переселенцев...
— В тихом омуте... — многозначительно изрёк Дракон. — Так что потрудитесь, проверьте... Лично. Сейчас, насколько мне известно, он вылетел пассажирским рейсом на Риадан, в городок у Большой Реки, которая Мать Чего-То Там... Так что если воспользоваться «Призраком» или проникателем, то можно даже увидеть прилёт лайнера...
— Я понимаю, что просьба начальства — это приказ, но — посылать начальника отдела в слежку за террористом-одиночкой, тем более — бывшим террористом...
— Не забывайте: ВОЗМОЖНО бывшим... Это раз. В городе же проживают не только земляне и риаданцы, это два. Опыт прямого общения с варлоном, причём выведший варлона, невозмутимого варлона, из себя — есть только у Вас, это три. А четыре — это то, что данное задание полностью попадает под действие Комиссии по Контактам с высокоразвитыми цивилизациями, то есть под Ваш отдел. А пять... Впрочем, этого достаточно.
— Можете считать, что я заинтригован пятой причиной... — Загорский немного помолчал и добавил: — Принимаю к исполнению. Кстати — Рабинович мне советовал посетить местные бани...
— Считайте это пятой причиной: будете знать, как потчевать шефа фиолетовой клубничкой... Идите-идите... И не забудьте попросить Рафика отписать меня от этой гадости...
* * *
Загорский знал, где искать Малдера. Тот развалился в запасничке 14-го отдела на старом потёртом диване, который достался им в комплекте с шифоньером и журнальным столиком после списания их в подшефном институте. Вообще-то Загорскому эта мебель была совершенно не нужна, но фельдмаршал так старался завладеть ею, что грешно было не подсидеть шефа. И теперь, впервые за последние лет тридцать, диван использовался по прямому назначению. Дэвид обложился книгами и микрофильмами, а из-под дивана торчал уголок нотебука. Он был полностью поглощён «Властелином Колец» и не заметил, как над ним склонилась фигура шефа.
— Ну, как чтиво? — неожиданно раздалось над ухом Малдера.
— Гэндальфа жалко: в пропасть уронили... балрогом.
— И тут балроги! Они хоть на настоящих-то похожи?
— Как описанное пиво на пятизвёздочный коньяк: ни рожи, ни виду.
— Ладно... Я пока не за этим пришёл... Тут мембарцы Вам счёт за стоянку транспорта предъявили, — На лице Загорского появилась та самая ухмылка, которая никогда не предвещала ничего хорошего. Малдер ещё не понимал в чём дело, но уже стал искать взглядом, в какой угол можно забиться. Он с надеждой посмотрел на шифоньер, и тот в ответ скрипнул.
Тогда, чуть успокоившись, Дэвид ответил:
— Они паркуют велосипеды?
— Ага. Чёрные такие, пятнистые, паукообразные, знаете ли. Двухсотпятидесятилетней давности... Для прогулок... по Галактике...
Малдер, кажется, начал догадываться, откуда ветер дует, но на всякий случай переспросил:
— И какое же отношение имеет сие транспортное средство ко мне?
— Помнится, каждый раз, когда я бывал у тебя в гостях, в твоей квартире варлон ногу бы сломал от изобилия бутылок из-под портвейна, кока-колы и пакетов попкорна. Так вот, такая же картина была обнаружена мембарскими спасателями на борту одного «паучка». Странное совпадение, не правда ли, агент Малдер?
— Странное... Такие вкусы — и у Теней? Я всегда считал, что они были поцивилизованнее нас...
— Помнится, у Вас в роду альфалоны были... Чёт-то я не припомню ни одного альфалона со светящимися глазами...
— А Артагорт утверждал мне, что я похож на неразвоплощённого назгула.
— Ага, Кольца тебе только и не хватает! Да плаща с капюшоном — в жутиках сниматься! — а про себя Загорский отметил, что, похоже, Толкинизм таки заразен, как это и утверждали в двадцать первом веке... И тут до него дошло — АРТАГОРТ!!!
Тем временем Малдер спокойно махнул перед носом шефа рукой, на среднем пальце которой блеснула холодная сталь-змейка:
— Такого кольца?
— Вы гений, Малдер! Видит Бог — я снимаю шляпу пред Вами!.. Кстати, если уж на то пошло — что ж Вам ещё сказал Артагорт... И где, что мне не менее интересно. Кстати — колечко он тоже Вам дал?
— Он, подарил... Здесь... Кто бы ещё, по-Вашему, помог мне достать бумажное издание этих книг! Это же раритеты, первоиздания! — и Малдер благоговейно положил руку на тёмно-коричневый «кирпич» Толкиена, лежащий на какой-то большой книге в алом кожаном переплёте. — А вот интересного не говорил... Сказал, что улетает по делам, но в конце месяца залетит за книгами... Привет Вам передавал, говорил: «Эхо гасят эхом...», правда — я не понял, к чему это он...
— Ладно... — Загорский сделал вид, что не понял намёка... — Так вот, вернёмся к нашим баранам... То есть паучкам... Велосипедам! Сей транспорт был обнаружен шестьдесят лет назад, буквально за несколько часов после того, как его покинули. Хотя Тени, насколько мне помнится, были разгромлены и покинули галактику вместе с большинством варлонов, мягко говоря, несколько раньше...
— Заблудился кто-то, видимо... А питался у центаврийцев, не иначе!
— Ага, кока-колой, которую они на дух не переносят!
— Именно! А куда ж они, по-Вашему, гуманитарку с Земли девают? Впрочем — я несколько моложе, чем надо, чтобы насвинякать на корабле...
— Я понимаю... К тому же Вы — не женщина...
— А ЭТО-то тут при чём?! — просто ошалел агент, а журнальный столик подбежал на пару шагов к спорящим.
— Брысь, чудо Приваловское! — рыкнул на столик Загорский. — Так о чём это я? Ах, да! Никто ж и не утверждает, что это Вы катались...
— Хотя — неплохая мысль, — прервал шефа Малдер, — А почему бы не предположить, что кораблём управлял кто-то совершенно левый, просто потерпевший крушение а потом нашедший этот... эту... это...
— Да, Вы правы... Если не считать того, что кораблём Теней могут управлять только Тени и их представители типа Мордена. Остальным же ментальность не позволит... Не поймут...
— Бред! Любая Тварь или любой самый завалящий Супероборотень... Впрочем, вот им-то это совершенно не нужно, они и без этого круты и не слабы!.. А вот детишки типа... Стоп! Шестьдесят — это в 2446-й... А массовое суперменство — с 2487 года... Нет, не получается...
— Именно! В том-то и дело, что не получается! — Загорский чуть не засветился от удовольствия. — Да и насколько мне помнится, живёте Вы сами, а на попкорн у Вас аллергия, но это не мешает пакетам из под него, валяться по всей Вашей квартире...
— Что не мешает сотоварищам свинюкать где попало, а потом даже мусор не выносить, это раз. А во-вторых — не стоит путать аллергию с язвой желудка, как говаривал один тролль.
— Какой язвой?
— А какой, к чертям, аллергии?
— А вот этой! — предусмотрительный шеф вынул из кармана распечатанный пакетик попкорна и поднёс его к лицу Дэвида. Бедняга отворотил нос от ненавистно пахнущего продукта. — Я же не говорю про физиологическую аллергию, — продолжил Загорский. — Это же чисто психологическая штука. Попкорнофобия, можно сказать... Да и если на то пошло, то эти ваши «сотоварищи» и в кабинете у Вас свинячат, то есть там, куда им по определению вход заказан! А дежурная система, кроме Вас, там больше никого не регистрировала... из лиц физических...
— Так она и тут никого, кроме меня не регистрирует, даже Вас, — а мысленно добавил: «Пока с Дивана не встанете...» и продолжил: — Что же касаемо аллергии, то скажу Вам только одно, — и Малдер заговорщицким шёпотом произнёс: — Тушёнка!.. Свиная!.. — затем ловко уклонился от рефлекторно метнувшегося в него кулака Загорского, перепрыгнул через журнальный столик: — У каждого своя фобия.
— Тебе бы... неделю... на холодной тушёнке! Впрочем, я её уже могу спокойно есть, просто терпеть ненавижу, когда меня этим пытаются достать!.. Но мы не на ту тему уклонились. Я, кажется, говорил о Тенях... и о Вас. Впрочем, по-моему, это одно и то же... — Загорский загадочно улыбнулся и направился к выходу, оставляя ошарашенного последней фразой Малдера наедине.
Когда шаги шефа смолкли, Малдер фыркнул в пустоту:
— Ну, что, тётушка, допрыгались с твоим неряшеством, а?
— Выкрутимся... — огрызнулась пустота...
— Кстати, а как это ты тогда с корабля свалила, а, что тебя не обнаружили? Только не говори, что улетела на мембарском спасателе: они до сих пор с собой щупачей или варлонов таскают!
— А я и не на спасателе, — проскрежетала пустота и журнальный столик отпрыгнул, словно его толкнули... — Меня один мальчик оттуда увёл, прямо через стену кабины...
— Мальчик?!
— Ага... Симпатичненький такой блондинчик, с элегантными клычками...
Тут Малдер заметил лежащий на журнальном столике пакетик из-под попкорна, оставленный шефом. На обратной стороне пакета было что-то написано. Пакетик завис в воздухе и шелестящий голос тёти прочитал:
— Корабль я могу вернуть. Не беспокойся — мы не намерены выносить сор из избы, просто в следующий раз можно было бы быть со мной пооткровеннее: уж если я от Дракона тебя отвоевал, то и Пси-копам подавно не выдам... — голос тётки замялся, затем оправдательно произнёс: — подпись неразборчива...
— А дай-ка я гляну! — зычный бас заставил задребезжать посуду в углу и подпрыгнуть сковородку. Шифоньер склонился над пакетом и пробасил: — Видал я почерки и похуже... Тут написано «Твой шеф». А вот ниже — полустёртое что-то... То ли «Веп..» то ли «Зеп...» Не пойму...
Несколько крупинок попкорна перекочевали тётке в пасть, и вдруг вылетели обратно: — Ой, этой дряни не менее шестидесяти лет! Хм! Так это из ТЕХ пакетов! Кажется, я тут имя того парнишки записывала... Блин, всё новая записка вымарала! — кажется, впервые за столько лет малдеровская тётушка оказалась раздосадованной...
Глава 11
Погода была не ахти какая. Мелкий весенний дождик окроплял тающий снег и потоки воды размывали дороги на пути к «палаточному городку», возле которого и приземлился десантный проникатель. Он казался куском сияющего летнего неба, вброшенным в эту серую слякоть ранней весны. Пробегающие по округлым бортам сполохи казались отражением выхваченных солнцем жемчужных облаков на хромированной кирасе великана...
Вообще-то малыш никогда не видел великанов, он только слышал о них из сказок бабушки, но когда воображение живо и не скованно, великана представить несложно: что-то высокое, как энт, мускулистое, как людские рыцари, и занудное, как гоблин... нет, занудное, как Учитель, когда проверяет задание! Но этот более походил на огромную рыбу-птицу... Видимо, великан был рыбаком, и обронил свой улов, гоняясь здесь за своей улетевшей шляпой... А шляпа... Шляпа где-то спряталась, скорее всего — среди так похожих на неё куполов, что поставили у реки неизвестные Люди Неба.
Загорский с неудовольствием уставился на экран:
— Скрыто возникнем?! Даже комар не заметит?! Да проще было бы возникнуть на центральной площади городка — затерялись бы среди множества их кораблей. А теперь этот малец растрезвонит всем, что вдали от города возник проникатель!
— Так я ж завжды казав: якщо хош сховати — клады на виду — дидька лысого знайдэ хтось! — радостно заявил майор Коваленко.
— А вот инструкции гласят, что для скрытого появления необходим участок, удалённый от исследуемого объекта ровно на сутки пешего хода из расчёта 4 километра в час.
— Замолкни, Фриц! Припарил уже со своими инструкциями.
— И это говорит шеф отдела! — изрёк полковник Гельберг, изобразив на лице ангельское долготерпение...
— Говорю, — Хмыкнул Загорский, — Или у тебя и на случай малолетних наблюдателей есть инструкции?
— А как же! — радостно ответил Гельберг, — Его надлежит изловить и удерживать до завершения операции!
— Ага! Задержать! Десятилетнего пацана! А шаровую молнию в руках удержать не пробовал?
— Так то ж землянина, а цэ ж якийсь аборигэн, та ще й нелюдь якийсь, а про них инструкции нэ пысани. То можна й спийматы.
— Ты умный — ты и лови! Но учти: если его папы-мамы кинутся разыскивать своё чадо и при этом разберут наш проникатель на запчасти — то назад полетим на чёрте!
— На Вакулином?
— Нет, на давшем совет ловить мальца!
— О Фрице! Тоби пощастыло! — сказал майор Коваленко и выпрыгнул из люка. Вслед ему донёсся занудствующий голос Гельберга:
— Согласно инструкции по технике безопасности, пункт 47, часть третья прим, не рекомендуется содержание технически образованного пленника внутри техногенных объектов, в частности — нашего проникателя.
— Пока что в нём от эльфа я бачу тильки гостри уши...
Десятилетний опыт работы в десантном отряде по колонизации активных миров дал о себе знать — эльфёныш и пикнуть не успел, как оказался внутри проникателя. Огляделся. Огромная плечистая фигура в пятнистом костюме, доставившая его сюда, торчала у входа. Внутри сидели ещё двое — похожие. А вокруг — полно мерцающих огоньков, непонятных железячек... Прямо как у сказочных гоблинов.
— Ой! Ещё одна гоблинская экспедиция вернулась? — певуче спросил малыш.
Мгновенно распознав нужный диалект, Петро обратился к Загорскому на том же языке:
— Ну вот, малыша доставил. В ценности и сохранности.
Яромир Савельевич понял, что хитрый хохол затеял какую-то шутку, и тоже ответил на эльфийском:
— Ну так локализуй его.
В мгновение ока малыш оказался связанный по рукам своим же поясом. Фридрих, имея голову на плечах, поддержал эту «эльфийскую» беседу:
— Ну вот, теперь его родители завалятся сюда и начнутся разборки!
— Ну и что? — равнодушно зевнул Коваленко, — Ты что, совсем позабыл про мой ВОЛШЕБНЫЙ ТАЛИСМАН, в котором сидят 13 ведьм — Мельторовских учениц? Они живо им объяснят, куда соваться не следует и почему.
Челюсть малыша отвисла, а глаза заметно округлились.
— Ой, обделает он нам корабль... — брезгливо сморщился полковник.
— Не успеет. Как только ЭТО доиграет — так корабль и ликвидирует остроухого... Прямо в чертоги предков... — с этими словами Коваленко достал кассету и сунул её в звукоцентр. Вырвавшиеся с кассеты 500-летней давности звуки потрясли бы до глубины души не только эльфа, но даже самого закалённого в боях орка: децибелы железных аккордов бас-гитары, безумный грохот ударника и ужасающий вокал, нечеловеческим басом ревущий что-то невнятное, грозились разрушить проникатель без помощи родителей эльфёнка.
Малыш кивнул в сторону майора и тихо буркнул:
— Нет, он не прав. Я не умру, когда закончится этот кошмар. Это произойдёт гораздо раньше.
Расслышавший это Коваленко ухмыльнулся и обратился к Загорскому:
— Кстати, не перекусить ли нам перед походом? Ты не помнишь, куда я засунул шмат сала? Ребята, помогите мне его найти... Нет, нет. Фриц, не закрывай люк — душно, — с этими словами Петро совершенно невзначай оставил неподалёку от малыша нож, достаточно острый, чтобы перерезать путы, и направился к вещ-отсеку, увлекая за собой ещё ничего не понимающих сотоварищей. В течении минуты они усиленно «искали» сало, причём интереснее всего его было искать в радаре и пилотском кресле. Коваленко, правда, в самом деле извлёк из рюкзака пакет с салом и бутыль кристально чистой жидкости, которую он называл «домашний продукт». Когда же они вернулись, эльфа, естественно, и след простыл, виброножа — тоже.
— Ну ось! — вздохнул Коваленко на «Ридний мови»: — А говорят, только на Кринне трэба за вещами следить. Кэндэрёныш...
— Упустили? — сухо осведомился Фридрих.
— А как Вы догадались? — съехидствовал Загорский, и, повернувшись к майору, добавил: — Я всегда говорил, что хитрый татарин хуже еврея, а хитрый хохол — хуже татарина! Молодец Петро — одним махом избавил нас от надоедания местных!
— Мовчы, москаль! Краще сядьмо пыты, а то горилка скиснэ! — улыбнулся бывалый десантник.
— Да «не скиснэ твоя горилка»! — перекривлял украинца полковник. — Слушай, Петро, может ты и дальше по-эльфийски говорить будешь?
— А що такэ?
— А ты на нём без акцента изъясняешься, по крайней мере... Кстати — чьих это ведьм ты там поминал?
— Мельторовых. Если верить донесениям Михаила Измайловича, то Мельтор — один из тутошних древних богов, что-то типа помеси Локи и Аида, кажется... — ответил за Коваленко Загорский. — Крылатая такая пакость, есть изваянная из камня возле Горта. Но это не имеет отношения к текущему заданию.
— Прежде, чем мотаться у цю провинцию, я хоча б прочытав тутошни мифы, помогает! — вздохнул Коваленко. — А вот проникатель я б зачыныв, на всяк выпадок.
— На всякий случай можно и запереть — в соответствии с пунктом семьсот двенадцать Устава ВКС...
Загорский пожал плечами и поставил на стол опустевшую стопку...
Лес оказался на удивление пустым... Похоже — Коваленко не ошибся в своих расчётах и весть о странном талисмане распугала по округам не только эльфов, но и всю мыслимую нечисть... По крайней мере единственное, что доставляло неудобство — это чавкающая под ногами грязь...
Так что открывшийся впереди город показался спасением и обещанием долгожданного тепла и горячей воды.
Пластиковые купола трёхэтажек гулко стучали под каплями влаги, на космодроме посреди городка высились и ширились десятки крупных и сотни мелких корабликов, включая и штук сорок десантных проникателей. Загорский ВЫРАЗИТЕЛЬНО посмотрел на Гельберга и постучал в дверь ближайшего официального купола...
— Вечер добрый! Это всего лишь я... — Загорский посмотрел поверх очков на открывшего ему дверь Шона.
— Что же привело в наши края начальника 14-го отдела? — Али сохранил спокойствие и изобразил на лице умеренное удивление.
— Да так, расследую кой-чего. Собственно говоря... А, э-э-э... Мы можем пройти внутрь?
— Ой, извиняюсь, что сразу не предложил — эти профсоюзники задолбали.
Вошедшие с удовольствием сменили десантные «Ягуары» на любезно предложенные домашние тапочки.
— Ну так вот, — Загорский продолжил разговор, развалившись в мягком кресле, покрытом настоящей жёлто-красной тигровой шкурой. — Мне нужно будет помещение под мою будущую временную контору. Ком-связь, глайдер и прочее, что обычно мне нужно. У тебя же ещё остались твои «старые связи»?...
— Сам же знаешь, что нет. Я бросил такие глупости, как терроризм: чушь всё это — стрелять в реальных детишек во имя несуществующего Бога!
— Ушам своим не верю! Шон Али сам признаётся в своей бывшей связи с терроризмом! В былые времена... — Загорский улыбнулся.
— Былые... Вовремя покаяться никогда не вредно... Главное — чтобы покаяние было искренним, это раз. А во-вторых — я столь часто выступал от имени бывшей моей организации, что даже для альфалонов не секрет моя причастность к ней...
— Это-то я вижу, только я до сих пор не могу понять причин, что заставило тебя заниматься этим и что побудило это оставить.
— Заняться терроризмом?.. Вам это не понять, Вы не воевали на Дэсхорде. А вот бросить... Все мы когда-то взрослеем... Главное — перейти во взрослость, а не в старость... И тогда становятся неинтересны старые игрушки, тогда видишь фальшь позолоты прежних идеалов.
— Кстати, шеф до сих пор тобой интересуется.
— Пусть. Это его личные П.П.П...
— Чаво?
— Психо-половые проблемы. Как по Фрейду... Ну а что же касаемо конторы — будет тебе контора. По старой, так сказать, дружбе... Извини, что чайком не угощаю — кухня сломалась, вся база полетела к чертям... С моей коллекцией рецептов...
— Ну, это не беда. Как получу контору, пристрою мой «мини» — запрошу с Земли тебе копию твоей коллекции, она в твоём досье имеется... Знатная, кстати, коллекция, скажу тебе...
— Ладно... За это — спасибо конечно, а пока — можете у меня расположиться.
— Да нет, спасибо, мы уж пока в общаге...
— Из-за Дракона?
— Ну можно и так ответить.
— А что касаемо помещения — терминал в углу. Код доступа свой я уже ввёл — заказывай, что и где надо — к утру вырастет.
К концу второго дня пребывания в палаточном городке, контора Загорского была более-менее благоустроена. Туда даже провели горячую воду, чему трое СБ-шников были несказанно рады.
Глава 12
Яромир Савельевич спокойно пил свой чай, как всегда чуть тёплый, слабый и без сахара, покуривал свою неизменную «Приму», как вдруг раздался ненавязчивый стук в дверь.
Тихонько проверив сваггер и излучатель, Загорский спокойно сказал:
— Да, да. Войдите.
Дверь отворилась и перед шефом возник молодой длинноволосый парнишка, лет тринадцати. Представительно одетый: белые брюки, чистенькие туфли, новая рубашечка и чёрный рюкзачок, наброшенный на плечо.
— Чем могу быть полезен, молодой человек? — спросил немного успокоившийся СБ-шник.
— Доброе утро, Яромир Савельич.
— «Землянин таки... Потому что телепортировал. У нас тут давно за полдень...» И тут дошло: «И ПО ИМЕНИ МЕНЯ ЗНАЕТ!»
— Да нет... Я б мог сразу в кабинет, да вроде ж неприлично, как-то... Не правда ли, товарищ Загорский?
— Из Пси-корпуса?
— Не совсем.
— А если точнее, — правая рука нащупала сваггер.
— Ну и что это Вам даст?
— Завтрак туриста.
— Нет, это я турист...
— А это ещё смотря с какой стороны посмотреть...
— Ну, если у Вас есть глаза на затылке... на моём?..
— Возможно и есть...
— Ну знаете, давайте оставим словесную дуэль и поговорим о деле...
— Что-то Вы не слишком похожи на тринадцатилетнего сорванца... По образу мышления, в смысле.
— Джино вообще было одиннадцать, когда он начал... ну Вы знаете, что он начал...
— Он был романтик, а романтики не говорят о «делах». А Вы говорите.
— Я не романтик, я практик.
— Вот-вот, именно это я и имею в виду.
— Вы знаете, последнее время, говорят, на земле столько романтиков развелось, всё куда-то собираются...
— Ну и..? Что же ещё говорят?
— Говорят, тесновато стало. Да что всё про меня, давайте про Вас.
— Ну Вы у нас телепат... телепать умеете, вот и нателепайте в моих мозгах про меня... А вообще я так понимаю, Вы пришли ко мне меняться информацией на услуги?.. Имеется в виду, что информация с Вашей стороны?
— Ну для начала, я б с радостью нателепал, да не в чем... А вообще, информация — дело такое... Я Вам, Вы мне... Вот и поговорили б, а про услуги — потом... — при этих словах мальчишка сбросил на пол свой рюкзачок. Незаметная СБ-шнику зелёная капелька прокатилась по полу до самого стола, вскарабкалась по ножке и влилась в компьютер.
— Ну, насчет «не в чем» — это Вы мне напоминаете мой комп — он не менее зануден в этом деле, чем Вы.
— Был зануден, пока Амперян в нём не покопался, правда?
— Ага! Он у нас хакер на все руки! — Загорского уже явно не удивляло «всезнание» пацана, которое он легко объяснил для себя хорошо развитыми телепатическими способностями.
— Ну, хакер — хакером, а какие новости с Земли... когда гостей ждать?
— Ну так нателепайте... или нечем? — уколол в свою очередь шеф 14-го отдела.
— Мне гораздо интереснее не «когда», а «на чём» они собираются прилететь...
— Ну во первых, Вы только что сами спросили «когда»...
— А Вы не ответили.
— ...а во вторых, буду с Вами совершенно откровенен — я сам давно задумываюсь над этим хитрым вопросом, — на лице Загорского едва промелькнула неподдельная усмешка.
— Судя по давности — я был прав, когда говорил «не в чем», а вообще, конечно, транспорт должен быть соразмерен причине и габаритам...
— Ха! Может, они собираются отреставрировать несколько этих теневых «Паучков», времён войны с Тенями...
— Что мы про Землю, да про Землю, знаю я здесь одно место, конкретно — Город Гоблинов... Не слыхали?
— Не слыхал... Но — я тоже слышал про один интересный город. Причём сразу скажу — я предлагаю Вам сотрудничество. С Пси-корпусом у меня не настолько хорошие отношения... А телепатов у меня знакомых нет... Вы понимаете, на что я намекаю?
— На Горт, что ли?
— Да, на один из...
Славик благоразумно смолчал, скрывая, что слыхивал лишь про один...
— Причём не думайте, это не для службы, это я для себя... Из чистого, так сказать, интереса...
— Ну, я думаю — Горт может подождать... А вот то место, о котором я говорю, может быть выгодно... ОЧЕНЬ выгодно и Вам, и мне... А тут уж, как Вы и предлагали: с моей стороны инфа, с Вашей — действия... Вас ведь интересуют... некоторые артефакты... Разные...
— Скажем так: меня много чего интересует...
— Это не займёт много времени, — Славик нагнулся и поднял с пола уроненный носовичок, в который только что забралась вернувшаяся со стола зелёная капелька. — Извиняюсь...
— Ну, и какую же помощь с моей стороны Вы предполагаете получить?
— Я предполагаю, во-первых: Вашу технику...
— А конкретнее?
— Вакуумное оборудование и скоростной транспорт. Во-вторых...
— Это найдётся...
— Во-вторых: это между нами... В-третьих...
— Как Вы считаете, как посмотрит моё начальство на сделку с контрабандистом... — Загорский многозначительно ухмыльнулся...
— В любой момент Вы можете сказать, что это делалось в целях начала секретной миссии, отчёт о которой скоро будет положен на начальственный стол...
— Да, но только не Пси-корпусу... И Вы сами понимаете, что я имею в виду... В отличие от Вас, я — не телепат...
— А кто Вам сказал, что по получению Вами некоторых артефактиков Пси-корпус не станет для Вас призраком...
— А кто Вам сказал, что там есть такие артефактики?
— А если всё же есть?..
— Именно это «а если всё же может...» и даёт Вам шанс сотрудничать со мной...
— А это с какой стороны посмотреть... К тому же Вы в любой момент можете уничтожить Ваши 75 процентов артефактов... На этом — до свидания... у Города Гоблинов... у Южных Ворот завтра в 7-00 по местному...
— До встречи...
— Вот и хорошо... Кстати — Вы старую литературу любите? Времён Второго Средневековья? Перечитайте вьетнамскую сказку «Черепаха и Меч».
— Это — ещё Первое Средневековье... ДО ВСТРЕЧИ, молодой человек...
— Да, не забудьте в-третьих — 75 процентов... — и Славик просто растворился в воздухе...
— Я же сказал: «ДО ВСТРЕЧИ, молодо...»... — но говорить было уже некому...
Глава 13
В 6:30 глайдер мягко опустился у Южных Ворот Города Гоблинов.
Загорский вышел наружу и, присев на корточки, закурил. Он заметил, что последнее время, после посещения мембарской «Паутины», он что-то не испытывает потребности в курении. Просто он вспомнил, что в такие минуты ожидания он обычно курит, вот и вынул «Приму», закурил.
Время не сильно поработало над брошенными гоблинскими постройками, и Яромир Савельевич, пока суть да дело, решил запечатлеть для себя несколько местных пейзажей.
— Вы даже раньше, чем договаривались, — Славик возник из пустоты прямо перед носом Загорского.
— Вы — тоже, — ответил немного ошарашенный, не привыкший ещё к таким выходкам СБ-шник. — Кстати, мы так и не знакомы...
— Точнее, наполовину знакомы, — поправил юный авантюрист. — Можете звать меня просто Славик.
— Очень приятно, Славик, — пожал руку пацана Яромир Савельевич. — Ну что ж, веди, Сусанин... — кивнул он в сторону глайдера.
Вход в интересовавшее их помещение представлял из себя герметично запертую дверь из какого-то металлоподобного материала. Загорский внимательно оглядел сооружение.
— И что же это за здание?
— Гоблинский музей... Поверьте, для Вас там найдётся много чего интересного.
— Возможно, возможно... — пробурчал генерал-полковник, выуживая из недр глайдера на свет божий два скафандра.
— А зачем два? Туда ведь я только сам смогу телепортироваться.
— Э-э-э нет! Я с Вами не согласен, молодой человек! Либо вдвоём, либо никто из нас... Или же Вам придётся взять меня с собой, или же для того, чтобы проникнуть туда, Вы разгерметизируете этот чёртов музей и тогда наверняка уничтожите кучу полезных вещей... Или же... — Загорский, не договорив, швырнул к ногам Славика своё табельное оружие и, скрывшись вместе со скафандрами в глайдере, рванул в голубую вышину весеннего неба.
Глайдер опустился на поляну у замаскированного под холмик проникателя.
Не обнаружив следов пребывания эльфов, Загорский стал спешно приводить все бортовые системы проникателя в готовность.
— Борткомпьютер в режиме ожидания.
— Принять курс.
— Жду координаты.
— Мембария, Иланэ, Причальная Паутина-1.
— Координаты приняты. Жду команду.
— Да стартуй ты, шкарабанка летающая!
— Команда принята.
Хлопок воздуха, заполняющего образовавшуюся пустоту, оповестил лес об исчезновении проникателя. А через несколько мгновений небесно-хромовая «рыба-птица» уже швартовалась к багровому центру Причальной Паутины.
Старик сидел на том же месте, где Загорский его видел в последний раз. Казалось, он ждал его возвращения.
— Вечер добрый, — Загорский порывался сказать «утро», даже несмотря на разницу во времени.
— Что же привело Вас сюда на этот раз?
— Видите ли, мне нужен один небольшой кораблик, который я заметил в мой прошлый визит. Конкретно, вон тот, — Загорский ткнул пальцем в один из кораблей, видневшихся в иллюминаторе. — Насколько мне помнится, у Вас все корабли в отменном состоянии?
— Да, он готов лететь хоть сию минуту... Как я понимаю, это Вам ЛИЧНО?
— Да. Именно ЛИЧНО. Сколько я буду Вам должен?
— Совсем ничего. Одну маленькую услугу, — старик улыбнулся как ребёнок, задумавший напроказить. — Не беспокойтесь, это не связано с использованием Вашего служебного положения.
— И что же это за услуга?
— Видите ли, мой сменщик... варлон... Вы не могли бы повторить то, что Вы сделали в прошлый раз?
— Ха! Это кто ж кому услугу-то делает! — воскликнул Загорский, радостно потирая ладони.
* * *
В кои-то веки в звёздной космической глубине над небесным куполом Риадана распахнулось багровое мерцание жерла ворот гиперпрыжка. Небольшой кораблик — виновник происходящего — вынырнул из полыхающего тоннеля и на полной скорости понёсся к планете.
Славик уже собрался было перекусить харчами из рюкзачка, как услышал высоко в небе какой-то незнакомый звук.
— На глайдер не похоже,
на пассажирник — тоже.
Что ж это за рожа,
уши мне тревожит? — стихами задал вопрос в пустоту озадаченный контрабандист.
Тем временем «рожа» снизилась на достаточную высоту и молодой человек смог опознать в ней ни много, ни мало, десантно-абордажный ботик.
— Мн-да! — многозначительно изрёк Славик. Если он и ожидал от Загорского какого-то хитрого трюка, то вряд ли он мог представить себе, что СБ-шник додумается припереться на абордажном десантнике времён войны с Тенями.
«Десантник» круто спикировал над городом, затем немного повисел в воздухе, как бы примериваясь, и, плавно опустившись, пробил городскую крышу, не забыв раздавить при этом какое-то мелкое строение, и присмоктался абордажным шлюзом к музею.
— Оружие верни, — сказал появившийся в бортовом люке Загорский телепортировавшему к боту Славику. Тот в ответ кинул ему оставленный им сваггер.
— Можно было бы и варлонскую шлюпку притащить... — ехидно проворчал пацан.
— Можно было бы, — улыбнулся шеф. Славик не знал, что ещё недавно Загорский в самом деле раздумывал над таким вариантом. — Захады, гостэм будэщь! — Яромир Савельевич жестом пригласил внутрь корабля.
Посреди десантного отсека, где когда-то располагались боевые серверы и танки, приютился проникатель. Загорский вторично извлёк из него скафандры и начал облачаться.
— Думаю, что тут может поместиться много чего интересного.
— Глаза завидущие, руки загребущие! Ещё ничего не видел, а уже карман пошире растягивает! — ухмыльнулся Славик.
Когда последний замок на скафандре был защёлкнут, двое авантюристов направились к носу корабля, где был расположен абордажный шлюз. Предусмотрительный СБ-шник заодно взял с собой робот-погрузчик, когда-то предназначавшийся для передачи боеприпасов.
Задний люк переходного шлюза захлопнулся и Яромир набрал команду прямо с переносного терминала. Тут же началась откачка воздуха. А через несколько минут, когда она завершилась, открылся внешний шлюз. За ним находилась музейная стена. Заработали ионные резаки, встроенные по краям внешнего шлюза. Впрочем, они не успели включиться, как тут же потухли — работа уже была выполнена. Мощные аппараты, предназначенные для вскрывания брони гигантских линкоров, даже не заметили тонкую стену гоблинского музея. Аккуратно вырезанный кусок смачно грохнулся внутрь помещения и перед искателями сокровищ открылась зовущая к себе полутьма.
Первым внутрь неведомого отважно шагнул доблестный СБ-шник. Но под ногой что-то зловеще хрустнуло и он, ойкнув, отскочил назад. На полу валялся отбитый упавшей стенкой и впоследствии раздавленный ногой первооткрывателя, кусок стеклянной трубки, множество которых украшало стены музея.
В ответ на раздавшийся в наушниках смешок Славика, Яромир смачно выругался и вновь шагнул в зал, нарочно растирая каблуком ненавистный предмет. Славик включил наплечный фонарь. Загорский же предпочёл не выдавать себя и обошёлся осветителем следовавшего рядом погрузчика. Свет выхватывал из полутьмы стенды с запылившимися за века экспонатами. Всевозможные скульптуры и статуэтки, какие-то немыслимые изваяния из различных материалов, картины и чаши — всё это напоминало обычный музей. Единственное, что отличало, так это отсутствие стеклянных колпаков и систем сигнализации.
Спутник Загорского то и дело брал в руки один из экспонатов, рассматривал его и возвращал на место. Яромир заметил, что пока в рюкзак его компаньона перекочевало только три каких-то мелких вещички. К сожалению СБ-шник не успел их разглядеть. Затем Славик и вовсе пропал из виду. На всякий случай Загорский окликнул его.
— Да. Со мной всё в порядке, — раздалось в наушниках.
— Не отходи далеко. Мало ли что... — остерёг Яромир Савельевич, больше беспокоясь, что Славик перехватит что-то ценное первым.
В зале, где было полно всяких технических экспонатов, Загорскому бросился в глаза шлем. Шлем был чёрный, без всяких украшений, чем-то напоминающий пси-сканер. Подумав, Яромир решил, что это будет его первым трофеем. На соседнем стенде находилась целая куча каких-то шариков из материала, похожего на стекло. Машинально Загорский переложил десяток кругляшей в шлем и лишь затем отправил находку в ячейку погрузчика. Чуть далее, на отдельном стенде, находился точно такой же шарик. В гордом одиночестве, он покоился на красивой золотой подставке. Яромир попытался найти в нём отличия, но тщетно: шарик был точно таким же. Правда, на миг показалось, что в нём он увидел странную картину: высокая башня, из которой вырывается что-то непонятное. Но образ продержался лишь миг и исчез, после чего шарик был отправлен в отдельный карман скафандра.
Славик сидел на невысоком стенде и рассматривал какой-то свиток.
— Ну что, нашёл что-нибудь по душе? — осведомился он.
— Да так, пока что всякую дребедень. Шлем какого-то Чёрного Рыцаря, да останки хрустального подшипника.
— Советую тут прошвырнуться. Это что-то вроде библиотеки.
Вокруг были небольшие стеллажи со свитками и отдельные стенды, на которых покоились старинные фолианты. Загорский двигался меж них, как в лабиринте для карликов. Вдруг в свете фары погрузчика из тьмы возникла фигура в плаще. От неожиданности Яромир остолбенел, но, приглядевшись, понял, что это всего лишь плащ. Он висел на специальной вешалке, которая и придавала ему объём человеческой фигуры. Рядом находились кожаные с серебром перчатки и жезл, а перед плащом на стенде лежала здоровенная книжища в чёрном кожаном переплёте со стальными оковами. С переплёта на Загорского скалился уродливый череп. Как и предполагалось, вся книга была исписана какими-то заклятьями на языке, который лишь отдалённо напоминал современный Общий. Кое-где попадались иллюстрации с какими-то жутиками-демонами и знаками. И книга, и плащ, и остальные манатки ранее явно принадлежали какому-то известному колдуну.
— О! Некрономикон, — усмехнулся СБ-шник, но тем не менее поспешил всё сложить в ячейку, до появления коллеги. Однако тот, по-видимому, был занят своими делами, и лишь хихикнул в динамике, что он тут уже и не такое видел.
В конце зала находилась широкая лестница, ведущая вниз. Загорский уж было собрался оставить погрузчик и спуститься сам, как почувствовал, что его будто что-то зовёт.
Это была более чем удивительная вещь: на золотой цепочке в виде схвативших друг друга львиных челюстей, висел совершенно непонятный сгусток чего-то постоянно меняющегося. Предмет принимал то одну, то другую форму, менял цвета и объём, иногда даже слегка светясь. Если это был медальон, то это был самый странный медальон из всех, что Загорский повидал на своём веку. Рука сама потянулась взять его и, только-только прикоснувшись, Яромир почувствовал, что медальон уже висит у него на шее под скафандром. Тем не менее не было ни испуга, ни сильного удивления. Был лишь интерес к медальону, но, к сожалению, в данной обстановке разглядеть его не удавалось возможным. Зато нанасканинг дал весьма интересную информацию: цепочка нейтритовая, а сам медальон просканить нельзя.
В следующей зале первым предметом, бросившимся в глаза Яромиру, был камин. Внешне самый обычный камин, если не считать того, как он был отделан: две фигуры в балахонах, с лицами-черепами, глядящими из под капюшонов, и перепончатыми крыльями за спиной, держали ленту с надписью очень знакомыми рунами. Загорский глазам своим не поверил: точно такое же оформление он недавно видел на том гигантском космическом «скате», что без экипажа сам прилетел к причальной паутине мембарцев.
— Вообще-то этот камин возьму я, — заявил внезапно возникший Славик.
— Нет уж, братец, я его первый нашёл — я его и беру!
— Мы ведь и так договорились, что Вам идут целых 75 процентов! Вот и выберите себе что Вам больше понравится, но только камин — мне! Да и не стоит забывать, кто Вас сюда привёл.
— Ну во-первых: в мои 75 процентов я и включаю этот камин, во-вторых: если уж на то пошло, то не стоит также забывать, с чьей помощью Вы сюда проникли и в-третьих, молодой человек, я конечно могу оставить Вам камин, но вот только как Вы его будете без МОЕГО погрузчика забирать — это будут Ваши проблемы.
— Грабитель! Мошенник! С Вами только сделки заключать!
— Ну-ну. Не нужно так горячиться. Давайте так: меня не столько интересует камин, сколько то, откуда он тут взялся и кто его создатель. Я заберу его на некоторое время, а затем, когда проведу исследования и получу... или не получу — зависит от результата, информацию, отдам камин Вам.
— А накопанную на него инфу?
— А вот это, молодой человек, уже Ваши проблемы. В нашем договоре про такие вещи ничего не говорится.
— Чего ещё можно было ожидать от СБ-шника!
Через четыре часа пришлось возвращаться на ботик. Нужно было поменять баллоны с воздухом, да и есть уже хотелось до нестерпения.
Перекусив и сменив воздух, компаньоны вновь отправились на исследования. На этот раз они пошли в левую часть, в которой они ещё почти не были.
Однако там их не ждало ничего интересного. Две залы со статуэтками различных воинов и средневековым оружием, затем ещё одна пустая зала и всё, внешняя стена. В стене виднелись широкие и высокие ворота, в которые мог бы спокойно пролезть небольшой аэробус. От них вёл ход вниз, больше напоминающий городскую трассу.
Яромир решил, что это ход в запасник, и направился туда оглядеть его. Но это был не запасник, да и на музей это вообще не было похоже, разве что развешанные по стенам пластографии с изображениями частей города и отдельных зданий. Скорее этот участок музея напоминал архитекторский отдел. На одной из пласткарт были изображены несколько миниатюрных гоблинов в обществе двух здоровенных крылатых ящеров странного фиолетового цвета. Надпись под снимком гласила о том, что это встреча короля гоблинов и драконов. Яромир сразу же сосканировал снимок.
Кроме этой пласткарты с изображением драконов, здесь больше ничего интересного не было, и Загорский отправился вслед за уже далеко зашедшим Славиком. Далее попадались залы, которые были похожи на лаборатории, затем последовало что-то наподобие кунсткамеры — куча всяких мозгов в колбах, какие-то эмбрионы и прочая ерунда неаппетитного вида.
— Эй! Тут, кажется, у них кристаллотека, — радостный голос мальчишки прорезал гробовую тишину, нарушавшуюся только собственным сопением в шлеме.
— А ты где?
— Иди прямо по широкому коридору — не ошибёшься!
Коридор привёл Загорского в зал, заставленный техникой, сильно смахивающей на компьютеры. В центре зала из пола, подобно дереву раскинув корни, росла колонна с тысячами ячеечек, в которые были вставлены небольшие диски-кристаллики. Она долго хранила в себе кристаллическую мудрость веков. Но, благодаря действиям двух предприимчивых посетителей, колонна быстро опустела. Помимо прочего, было решено позаимствовать и пару компов — на случай если не удастся расшифровать запись аналоговым декодером.
Последнее помещение более походило на научно-исследовательский центр. Тысячи приборов, какой-то станок, похожий на операционный стол, и пара странной формы осветителей, занимали центр помещения. Под стенками же разместились громоздкие боксы неизвестного предназначения. В одном из таких боксов Яромир обнаружил прозрачную, герметично закрытую капсулу, заполненную какой-то жидкостью. В жидкости плавало здоровенное, почти с человека ростом, яйцо.
— Предлагаешь сделать яичницу? — спросил Славик.
— Нет, уроню как-нибудь на шефа, предварительно выдержав недельку на солнышке... Возьму с собой — у меня дома пятым будет. Страусиное есть, птицы-рокх — есть, ещё парочка динозавровых есть, а теперь и гоблинское будет.
Погрузчик аккуратно поместил капсулу в свой контейнер.
— У меня такое ощущение, что я где-то такие яйца уже видел.
— Ага. Дома, в холодильнике... — ухмыльнулся Загорский.
Дальнейшие исследования музея дали ещё несколько находок, но они были более приятны, чем полезны.
На ботике Славик перегрузил вещи в два больших рюкзака.
— Так как насчёт Горта? — поинтересовался шеф у собирающегося смыться коллеги.
— А как насчёт камина?
— Если ты не помнишь, то напомню: с камином мы уже вопрос решили.
— Ну тогда и с Гортом — так же... Через неделю зайду за камином. — сказал молодой человек прежде, чем исчезнуть.
— Ну что ж, в супермаркете побывали, теперь осталось слетать за глайдером, — Загорский поудобнее устроился в пилотском кресле, переминая пальцами прозрачный шарик.
Глава 14
Ботик описывал над городком уже седьмой круг. Шеф тщетно пытался выбрать место для посадки этого летающего реликта. «Проще ракопауку пролететь в игольное ушко...» — подумалось Яромиру. Было в этой фразе что-то неправильное, но вспоминать дословно было б излишней роскошью: куда острее стоял вопрос свободного места. Похоже, придётся садить ботик за городом, прямо в грязь. А грязищи вокруг новостроек, как правило, такие, что и ботик утонет там, и «скалярия» завязнет по уши. По сравнению с толпящимся на стоянках транспортом, «десантник» казался неприлично большим и посадить его на площадке, не раздавив при этом десяток — другой проникателей не представлялось возможным. Решение пришло внезапно: стоило позвонить Шону и попросить его заказать вблизи приличную разовую стоянку. Такую вырастят минут за двадцать: вполне терпимо.
Вдруг в голове раздался саднящий, зудящий звук. «Блин, опять по Карте вызывают...» — поморщился Яромир. «Карта» была его личным изобретением: несколько узконаправленных гиперволновых передатчиков, и собранный нанароботами прямо в мозгу приёмник-терминал.
— Шеф! У нас ЧП!
— «Что там ещё стряслось?» — подумал в ответ Загорский.
— Только что в ратуше в зал заседаний ворвался десяток вооружённых террористов. Они там навели полный хай и схватили Шона Али. Все были в блок-масках и мы не смогли их идентифицировать, но, по всей видимости, это его бывшие соратники-СЛУКовцы.
— «И вы им не помешали?»
— В зале были не только земляне, но и беззащитные местные. Мы не могли рисковать, а эти гады этим и пользовались.
— «А что с Шоном?»
— Сейчас они направляются в сторону городской энергостанции. У них на хвосте Коваленко... Они, кстати, уничтожили почти все наши «Глаза» и повесили свои — следить за нами. Я, правда, настроил на их частоту твой старенький «Силикон Омега», так что теперь их оператор наблюдает НАШ виртуальный вариант событий.
— «Ладно. Фриц, ты за главного. Следи за обстановкой и всё сообщай мне. И расставь патрули везде, где есть проникатели, чтоб эти гады не смылись... Я — к энергостанции».
— Принято. Исполняю.
Ботик опустился на окраине города, на поляне возле энергостанции, при посадке мастерски раздавив оба находившихся там проникателя. Ещё сверху Загорский заметил двух террористов, отдыхающих под действием парализатора — Коваленко был уже внутри.
Яромир надел браслет с антисканером и выбрался из ботика. Мелкими перебежками он добрался до входа. Вблизи он увидел, что майор, помимо парализатора, применил к террористам ещё и ручную силу — рука одного была неестественно вывернута, а у другого под усиленными стараниями мед-нанароботов постепенно исчезал огромный кровоподтёк под глазом.
— «Петро, выходи на связь...» — мысль, обращённая в гиперволны, искала свой пункт назначения.
— Коваленко слухае, — тут же раздался ответ в мозгу Загорского.
— «Ты их видишь?»
— Ага. Я у реакторном отсеке. Кажись, они збыраються його запекти заживо прямо у реакторе, шоб нияки нанароботы вжэ не допомогли.
Шон висел, прикованный к поршню подачи, в метре над раскрытым люком котла ядерного реактора, у подножия которого собралась почти вся присутствующая террористическая братия. Трое, вооружённых парализаторами и излучателями, находились у входа в зал, ещё двое стояли за терминалом переносного сканера и следили за обстановкой — террористы ещё не знали о существовании «глушилок», которые три месяца назад были разработаны и изготовлены Ли Бао младшим и Амперяном в техбюро 14-го Отдела.
Загорский, как хищник, притаился за решёткой вентиляционной шахты.
— «Петро, я наверху в шахте. Видишь, где это?»
— Не, не бачу — я за вторым реактором. Но я знаю, дэ цэ знаходыться... То шо будем робыты?
— «Прикроешь меня по сигналу.»
— Яр, не дури! Шлёпнуть тэбэ з парализатора або сваггера й зажарять разом з цим гавриком.
— «Не тебе решать. Это приказ.»
— Камикадзе.
К толпе внизу подбежал один из террористов, вероятно, патрулировавший где-то на территории энергостанции. Вся братия оживилась, многие повернулись ко входу, взяв оружие наизготовку. Охрана у входа замерла в боевой позиции.
— «Чёрт, они обнаружили тех, что валялись снаружи.»
— А як же, дэ ж они б делись.
Тем временем один из боевиков вышел вперёд, к реактору.
— Ну вот, Шон, будем прощаться. У нас мало времени — пришли гости, а их нужно встретить. Думается, что твоя смерть послужит хорошим примером тем, кто захочет предать наше дело, дело Господа нашего. Вспомни, мы называем себя «Сопротивление Лукавому»! Мало того, что ты оставил святое дело, так ты ещё и связался с этими СБ-шниками. Ты же знал, что любая мирская власть — слуги Лукавого! Ты предатель, предатель нас и Господа, и за это нет тебе прощения! Да сгорит твоя нечистая душа вместе с телом в пламени адовом, и да свершится аутодафе!
Фанатик не успел договорить свой монолог — в воздухе показалась фигура с турборанцем за плечами, излучателем в одной и сваггером — в другой руке. Два метких выстрела уложили на пол по одному боевику. В то же мгновение с другой стороны зацвинькал ионный аннигилятор майора, и контрольный щит одного из реакторов превратился в груду полыхающих осколков. Несколько контуженных террористов катались по полу. Загорский подлетел к Шону.
— Никогда б не подумал, что ты будешь это делать.
— Я тоже не знал, что придётся вытаскивать твою задницу из этого «ядрёного» пекла, — Загорский оглядел титаниумные наручники и пожалел, что не взял рейз-лазер. В этот момент поршни начали опускаться в разинутое жерло ещё не активировавшегося реактора.
— Похоже, что щас нам обоим поджарят задницы.
— Вижу, — раздражённо ответил шеф. У него явно не получалось и отстреливаться и копаться щупом в замке наручников одновременно. Он уже начинал всерьёз жалеть, что не прихватил с собой меч или хотя бы острый нож.
— Шо ты там колупаешься?! Щас вас обох у духовку засунуть — будэтэ як колобки! — раздалось в мозгу Яромира.
— Да заткнись ты! Тебя тут ещё не хватало!
Они уже полностью погрузились внутрь котла и люк начал медленно закрываться. Кто-то из террористов на прощанье закинул им «плазмуху». Она пролетела в метре от них и полыхнула внизу, осветив гигантские зеркальные внутренности реактора. Взрывная волна пошла вверх. Но за пол-метра от Загорского её словно что-то остановило. Как невидимая преграда. И тут, во время этой вспышки, Яромиру показалось, что висевший у него на шее талисман из гоблинского музея на миг принял стабильную форму. Он был похож на диковинный, синего мрамора, цветок с серебряными листьями и прозрачно-чёрным шариком-каплей в центре. Сам же цветок находился в золотом блюдце-волчке.
Но вот волна огня ослабла и талисман окутала темнота. А шестигранник света над головой постепенно сужался... Теперь он был от силы два метра в ширину. Но тут замок поддался и мёртвая хватка металлических колец выпустила уже изрядно посиневшие кисти Шона.
Люк защёлкнулся прямо у них под ногами. И в этот момент, как во всех порядочных приключенческих фильмах, подоспела подмога. Остатки террористов, отстреливаясь, отступали через пролом в стене, а из входа в зал вбегали ОЭсЭновцы.
— Что это за штука у тебя на шее? Раньше я её вроде не видел, — спросил Али, растирая затёкшие запястья.
— Много будешь знать — скоро состаришься... Пока ещё сам не знаю, но, похоже, это она там, в реакторе, спасла нам жизнь.
Глава 15
Загорский невольно усмехнулся: будь я каким упырём из 13-го отдела — мог бы дырочку в кителе сверлить под медаль. А так — даже в газетах не помянут. Впрочем, во всём есть и хорошие стороны: в докладе Дракону удалось спихнуть аренду ботика на антитеррористическую операцию... Хотя о ботике: доклад уже отправлен, пора бы и разгрузкой заняться. Потому что не сегодня-завтра кто-то из драконовых людей обязательно с ревизией нагрянет...
Ну и куда всё это спрятать? В конторе — родные сотоварищи, на Землю — не отвезёшь: иначе можно просто вручить Дракону с подарочной ленточкой! Прям хоть назад возвращай! Местным!.. А что, это идея! У нас на западе, кажется, имеется королевство Западный Риадан. Милое такое королевство, с малолетним королём и его братом-магом... Всё равно туда надо залетать — устанавливать дипломатические отношения. Вот и совместим приятное с полезным: королевская сокровищница — последнее место, где будут искать неизвестные сокровища. Да и охраняются обычно сокровищницы знатно... Решено: прямо сейчас и полетим... Хотя нет, сначала всё же повнимательней исследуем находки, а то ведь там, на месте, из за этого Славика всё время приходилось торопиться и быть начеку.
Загорский подошёл к контейнеру с находками, аки Кащей к своим сокровищам. Осторожно поднял шлем, доверху наполненный хрустальными шариками. Пересыпал шарики в совершенно случайно завалявшуюся на борту ботика жестяную коробку из-под киноплёнки, повертел шлем... Шлем до боли напоминал пси-сканер устаревшей модели. Яромир вспомнил, что и шлем, и шарики он подобрал в зале с кучей различной техники. Возможно — это и был какой-то гоблинский пси-сканер, ведь были же у гоблинов парализаторы! Стоило проверить...
Загорский прислонил нанасканер к шлему и внимательно посмотрел на дисплей. Так и есть: мыслесъёмник, только, в отличии от земных, его себе надевать на голову нужно, а не исследуемому. К тому же он, кажется, работающий... работавший... когда-то... Но как же эта штука включается?
Повертев в руках, генерал-полковник не обнаружил на чёрном пластике ни кнопок, ни переключателей. Только какой-то крохотный разъём, несимметричный и семиугольный, с ситечком ячеек. Немного поразмышляв, Загорский решил примерить находку. И сразу словно погрузился в водоворот звуков:
— Смотрите, он меряет гоблинскую вещь...
— Талисмана с Тринадцатью Проклятыми у него нету...
— Я же говорил — странный он какой-то...
— А Маша так и не позвонила, а Людка говорит, что видела её на дискотеке с этим Петром...
— Ну да, как же, врежь такому, если его кулак вдвое толщее физиомордии...
— Если ещё час не будет горячей воды — пойду и устрою скандал Шону...
— А согласно пункту сто девяносто девять-прим я могу сейчас лечь спать, и никто мне не возразит!..
— Эй, куда помчалась! Эх, а красива, как...
— И чего это он мне орал? Может, познакомиться хоте...
— На делонях он нас не заме...
Голоса звучали одновременно, и Загорскому вдруг очень захотелось по-ефрейторски крикнуть: «Ма-а-алча-а-ать!» Но вслух он сказал:
— Думали б вы потише, братцы!.. С вами так и свихнуться можно...
Никто не прореагировал на его реплику...
Сняв шлем, Загорский с удовольствием подумал, что теперь можно проведать Горт и без юного контрабандиста. Но сперва стоило поставить нахала на место, поговорив с ним на равных...
Отложив шлем в сторону, Загорский принялся рассматривать шарики. Их было более сотни. Почти все они имели некоторые дефекты: царапинки, трещинки и прочие неровности на поверхности или вкрапления внутри. При анализе их вещества нанасканер отчебучил такое, чего ранее с ним ещё не случалось — табло выдало надпись: «Кажется хрусталь». Шеф недоумённо крякнул и попробовал следующий шарик — та же реакция. Он перепробовал ещё несколько, но результат не изменялся. Яромир достал из нагрудного кармана ещё один шарик — тот, который он нашёл отдельно, но и на него нанасканер прореагировал так же. Единственное, что бросилось в глаза СБ-шнику — этот шарик был до совершенства правильным, ни одной царапинки, ни одного изъяна.
Загорский машинально стал вспоминать картину, увиденную в шарике там, в Городе Гоблинов.
— Что же ты мне показал тогда, друг ситцевый? — Яромир внимательно взглянул в глубину хрусталя, ожидая вновь увидеть ту самую башню.
И башня вновь появилась, в снегах... Несмотря на свои исполинские размеры, она была почти полностью занесена пургой. Не такая, как тогда, но всё же та самая. Казалось, что всё это происходило в разные времена.
— Ха! — Загорский от неожиданности чуть было не выронил шарик. — Это что же, монитор какой-то гоблинской системы? Чтоб меня черти побрали! Можно подумать, что я Денетор, заглядывающий внутрь палантира! Только Чёрного Врага там ещё увидеть не хватало!
Неизвестно какому внутреннему голосу Загорского повиновался шар, но его поверхность вновь затуманилась и опять появилась картинка. На этот раз СБ-шник увидел кабинет своего шефа. Дракон сидел в своём кресле и отчитывал какого-то подчинённого. Внезапно он словно почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Вмиг замолчав, Дракон медленно повернул голову в сторону Яромира. Внимательное и настороженное лицо Большого Босса вглядывалось в пустоту, пытаясь разглядеть наблюдателя, скрытого миллионами километров. И тут вновь почувствовалась пульсация на груди. Как тогда, в реакторе. Загорский поглядел на медальон: внешне тот спокойно переливался из формы в форму, но в нём сейчас чувствовалась застывшая сила, Ши-Тао, готовая сорваться с цепи в любой момент. Осознание того, что талисман стал активнее, мерцало в мозгу, как аварийный индикатор. И тут, Яромир даже сам не понял как, пришло понимание: этот талисман поможет обезвредить, а то и вовсе УНИЧТОЖИТЬ ДРАКОНА! Эта вечно меняющаяся «штучка» оберегала и помогала тому, кого она сама выбрала себе во владельцы там, в гоблинском музее.
И в этот момент Фельдмаршал потянул за тоненькую ниточку связи, заскользил вдоль по ней к потревожившему его. А навстречу ринулся лёгкий всплеск талисмана-цветка. Они столкнулись где-то недалеко от Земли. Сидящий в своём кабинете Дракон схватился за голову, как при сильном ударе, картинка в шарике мигнула и, подёрнувшись рябью, погасла.
От удивления Загорский присел. Через некоторое время мысли стали понемногу упорядочиваться. Он вспомнил, что обычно в такие моменты он курил. Сигарета помогла ещё быстрее прийти в норму. Чтобы сгладить впечатление, шеф попытался высмотреть через шар Причальную Паутину. Ценой небольших усилий ему это удалось. Ещё немного поэкспериментировав, генерал-полковник отправил шарик обратно в нагрудный карман. «Интересно: остальные шарики тоже обладают такими свойствами?» — Яромир Савельевич по очереди брал и проверял круглые кусочки хрусталя.
В двух из них удалось увидеть заснеженную башню, в остальных — только улицы города переселенцев, да морду Фрица в конторе. Вероятно от величины дефекта зависела и «дальнобойность» шаров.
Шеф отобрал два десятка «палантиров» получше, на случай, если вдруг придётся снабдить ими своих подчинённых. Только кому можно доверить такую штуку? Разве что Коваленко — тот простодушен, хоть и хитёр, как лис, да ещё Малдеру. У Малдера, правда, были причины для мести Загорскому, но шеф был его единственной преградой между ним и Драконом. Подсиди он шефа — вмиг окажется в рабстве у фельдмаршала, а это ему совсем не светило. На пост же начальника 14-го отдела Малдер и не думал рваться. Ему и нынешнее звание было в тягость. Загорский всё это знал и поэтому мог доверять Малдеру.
Следующим предметом проверки оказался камин. Хим. анализ подтвердил: гранит. Но на схематическом изображении молекулярного строения выявилась более чем странная особенность — можно было подумать, что какой-то ненормальный ювелир-генетик пытался создать из молекул гранита живые клетки. К тому же возраст камина заставлял немного призадуматься: приблизительная датировка времени создания данного камина на несколько сот лет превышала время изобретения первых каминов на Риадане.
Яромир Савельич оглядел камин со всех сторон, но ничего интересного так и не нашёл. Тогда он стал сравнивать руны на камине с рунами, сосканированными на «скате». Совпадали почти все руны. Мало того, некоторые даже встречались в одной и той же последовательности. Сомнений не было: язык один и тот же. Но чей? Какая цивилизация ещё десятки тысяч лет назад могла создать такой корабль и до сих пор оставаться неизвестной даже вездесущим варлонам? Что она делала на Риадане и зачем им, с их-то технологиями, создавать самый обычный камин, причём даже не являющий собой особой эстетической ценности? — такие загадки волновали любопытного СБ-шника, но сколько он не ломал голову — не мог прийти ни к какому выводу.
За камином следовала гоблинская кристаллотека и компьютер. Впрочем, последний был довольно примитивен и не представлял никакой технологической ценности. Кристаллотеку же всю Яромир не смог бы проглядеть полностью и за неделю, посему он, пожалев об отсутствии под рукой работящей «Шельмы», разумно отложил это занятие до лучших времён.
В очередной ячейке лежали гоблинские «сувениры»: нейтритовая фигурка, изображавшая, по всей видимости, Мельтора, серебряное кольцо в виде завившегося крылатого дракончика, держащего в пасти уникальный бело-голубой сапфир, брошь из чистейшего железа с несимметрично огранённым, но тем не менее красивым алмазом по центру, ещё одно кольцо — золотое, с тонкой узорной насечкой и огромным рубиновым шаром, а также корона — простой обруч из золота с надписями на внутренней стороне на каком-то из местных языков, гласящими о том, что это символ королевской власти. Вероятно корона ранее принадлежала одному из местных князьков. Всё, кроме кольца-дракончика и фигурки из нейтрита, Яромир оставил в ячейке. Кольцо он взял лишь потому, что оно ему приглянулось и он сразу же его надел, а насчёт фигурки у него были свои планы.
Чёрная Книга ухмылялась Загорскому оскалом черепа на переплёте. Содержание её было довольно однообразно — советы и рецепты по колдовству и некромантии.
— Бред! — шеф звучно захлопнул старинный фолиант. Он уже давно не верил в магию. А все колдуны и маги для него были всего лишь шарлатанами и трюкачами, дурачащими народ... Жезл заинтересовал его более книги. Абсолютно чёрный стальной стержень в человеческий рост, толщиной в пять сантиметров, весь покрытый неизвестными письменами и увенчанный большим шаром чёрного мрамора, тем не менее он был неимоверно лёгок. Загорский несколько раз сканировал жезл, но результат не изменялся. Абсолютно всё утверждало то, что жезл должен весить примерно два пуда, из которых Яромир не почувствовал и килограмма. Однако уже привыкший ко всяким парадоксальным штуковинам, СБ-шник не сильно удивлялся. Он просто пытался выяснить, почему же это происходит, а когда понял, что ему это не удастся — отложил жезл в сторону.
Плащ был самым обыкновенным плащом, в каких обычно изображали в фильмах и на картинках всяких колдунов и чародеев. Тонкий чёрный шёлк абсолютно не попортился за эти сотни лет, которыми сканер наградил благородную часть одежды. Зато перчатки... Хоть Загорский и не верил в магию, однако он дважды подумал, прежде чем взять их в руки. Кожаные, с нашитыми серебряными пластинками — от них веяло какими-то ночными кошмарами. Однако стоило их надеть, как Яромир почувствовал в себе полную уверенность, даже силу. Они словно напрочь сцепились с чем-то во внешнем мире. С чем-то неощутимым обычно, но прочным и мощным. «До чего стереотипы въедливы в человеческое подсознание! Если тебе сказали, что эта вещь заколдована, то верь-не верь, а какая-то часть тебя всё равно трепещет, то ли от восхищения, то ли от страха. Тьфу!» — Загорский снял перчатки, но не положил их обратно в ячейку, а рассовал по карманам брюк. На то у него было две причины: первая — ему понравилась та уверенность, которую он почувствовал, одев перчатки, а вторая — на улице было достаточно холодно, а свои перчатки он забыл в конторе ещё перед отлётом в Город Гоблинов.
Последней вещью, которую оставалось осмотреть, была капсула с яйцом.
— Ну и чьё ж ты будешь?.. — Яромир направил нанасканер на прозрачную поверхность. Сначала по табло пробежала информация о химическом составе объекта. Затем появилась схематическая картинка: контур капсулы, толща жидкости, содержащей кучу протекторина и ещё какой-то сложной органики, кальциевая скорлупа, и в самом центре — зародыш. Более прозрачно — мягкие ткани, отчётливее — скелетик. Ящеричное тельце с восемью конечностями — шестью лапками и двумя крылышками.
— Ух ты, йо-моё! Оно ещё и до сих пор целое! — и тут в углу экрана шеф заметил позначку: живой организм. Для Загорского это было последним добивающим ударом: нанасканер, чуть не разбившись, грохнулся на пол.
— Ну вот! Мало того что... так теперь ещё и Змея Горыныча гоблинского притащил... Мн-да, в этом музее ещё много таких сюрпризиков? — Загорский поднял нанасканер и уточнил прибору задачу: классифицировать зародыш. Однако тот так и не распознал существо.
— Так вот на кой хрен в этой капсуле столько протекторина — они его в анабиоз запузырили... Ага!.. — в случае расконсервации нанасканер прогнозировал вылупление через две-три недели. Если, разумеется, позаботиться об инкубаторе.
Загорский не знал, что ему делать с яйцом: с одной стороны — в голове взыграло вечное любопытство и пронырливость, которые подталкивали расконсервировать зародыш и поглядеть — что же вылупится, а с другой стороны — куда он денет сие чудо, особенно когда оно подрастёт? Да и Дракон заинтересуется: а где взял. а почему не доложил?..
После долгих споров с самим собой любопытство взяло верх. Оставалось только достать инкубатор. Впрочем, для этого мог подойти обычный программируемый терморегулятор, помещённый в какой-нибудь ящик.
Под вечер Загорский появился в конторе.
— Таку купу бандытив зловылы, а нам хоч бы благодарность какую, а про медаль я и казаты нэ буду... — пожаловался Коваленко.
— Дракон, он и в Африке Дракон, — проконстатировал Загорский, усаживаясь в своё кресло. — Завтра лечу в Новую Столицу, в Гоув Хэл. Дипломатией заниматься буду.
— С малолетним Королём пьянствовать? — усмехнулся Фридрих.
— Да, Фриц, с пацаном в короне пьянствовать буду, принцессу себе, может, присмотрю... — продолжил шутку шеф. — Так что ты тут пока покомандуешь вместо меня. Заодно разузнай, куда комитет по переселению «скалярии» сплавлять будет после их эксплуатации. Можешь спросить у Шона — он по идее должен знать. А что касаемо тебя, Петро, — Загорский повернулся к майору, — Разузнай всё про этих эльфов. Где они обитают, чем занимаются и всё такое.
— Прогулянка у лиси?
— Ага. Заодно свежим воздухом подышишь, — Яромир Савельевич встал и направился к выходу. — Пойду манатки собирать. Завтра мне ни свет ни заря в дорогу. Думаю, через два дня вернусь.
Заходящее солнце своими золотыми лучами осветило взмывший в небо «десантник». Загорский не стал ждать следующего дня. Ему гораздо спокойней было переночевать в кабине корабля у окраин столицы Западного Риадана.
Глава 16
Утреннее солнце освещало кабину «десантника». Яромир Савельевич зевнул и сладко потянулся. Часы показывали 7:36 и было самое время позавтракать. Палка копчёной колбасы, кусок вчерашнего хлеба и бутылка «Оболонского» составили всю нехитрую трапезу начальника 14-го отдела.
Наскоро перекусив, Загорский поднял свой реликт в воздух. Достичь королевского замка было делом нескольких минут, и вскоре уже ботик спускался на дворцовой площади. Когда-то здесь маршировали гвардейцы, но теперь на каменных плитах уютно расположились несколько космолётов различных фасонов и систем, контрастирующих со старинными узорными стенами. Яромир с удивлением отметил, что его летающее ископаемое — не самый крупный экземпляр... Похоже — несовершеннолетний король принимал какую-то делегацию... Не с Земли.
Яромир Савельевич порылся в нагрудном кармане и извлёк оттуда привычный уже ему шарик. Эта штука была настолько удобна, что он вряд ли представлял своё будущее без него. Блуждающая мысль Загорского попыталась пробраться вглубь королевского замка с помощью кусочка хрусталя.
Галереи, переходы, обедняя зала, кухня, игровой компьютерный зал... Гм-м, неплохо устроилось юное Величество! Снова коридоры... Оружейная... Арбалеты, мечи, шпаги, излучатель Кузнецова... Сплошной музей! Катана с витой рукоятью, палаши, лук... Ладно, смотрим дальше! Конюшня, ангар, гараж... Да где же приёмный зал! Сокровищница... Да где же зал?!! Ну вот, когда ищешь — всякая фигня попадается, но только не то, что надо! Старые вещи какие-то, рухлядь какая-то! А, это, наверное, лаборатория тутошнего мага! Или нет? Или да? Слишком уж всё запылённо и заросло бородами паутины... И замок на двери... Ясно, что-то прочно забытое и хозяевами... А вон ещё какая-то каморка, замурованная... А в ней скелето-мумия в чёрном камзоле... Эх, сбоит стекляшка, утверждает, что волосы и борода этой мумии синие, как ацетиленовая горелка! Ага, а вот и лаборатория... Видимо — нынешний маг тут окопался! Реторты, пробирки, масс-спектрометр... Тяжеленные фолианты, чучело крокодила, электронный микроскоп... М-да, неплохо он тут устроился! А что это в лаборатории делает мальчишка? Эх, взорвёт тут чего-нибудь, вот смеху-то королю будет! Хм-м, чертит на полу что-то... Пентаграмму, что ли? Так кажется, её мелом рисовать надо, а не лазерным резаком... Или тут другие каноны? Хм, отпрыгивает в сторону, льёт чего-то в центр. Ох, ща как бахнет, небось! О...о... Ну и страхолюдина! Ну вылитый демон! Интересно, где тут стоит голограммный проектор? Наверно, репетирует малыш, чтобы короля и гостей позабавить... Да где же гостевой зал?!
А если не так искать? ХОЧУ УВИДЕТЬ КОРОЛЯ!
Перед внутренним взглядом возникла диковатая местность, усыпанная острыми каменными обломками, сквозь которые еле-еле пробиваются чахлые кустики и пожухлая трава. У горизонта сереют низкие горы... А до горизонта... До горизонта тянутся скелеты воинов в ржавеющих кольчугах. На переднем плане — такой же скелет, только посеребрённая кольчуга блестит, как новая, да массивная золотая корона на неестественно свёрнутой голове сияет изумрудами и рубином...
— Если это и король, то это не тот король, НЕ ТОТ! Мне бы владельца этого замка увидать!
Картинка не переменилась.
— Так, а если увидать его наследника?
Дворцовые залы, через которые мальчишка ведёт группку гостей. Гости какие-то странные, в серых парадных одеждах, человекоподобные, но глаза! Не-е, точно сбоит стекляшка, глаза сияют ослепительной синевой! Рассмотреть поближе? Нет, сперва — наследника крупным планом!
Мальчишка был совсем как тысячи его земных сверстников, даже одежда — вишнёвые пятнистые шорты и такая же футболка — как на Земле...
«Вишнёвый мальчик», — улыбнулся Яромир.
Только узкая золотая корона с серебряным тополиным листком на эмалевой четырёхлучевой звёздочке выдавала в мальчишке члена королевской семьи... И в этот момент один из гостей склонился к уху юного Величества, что-то тихонько шепча... У гостя оказалось приятное лицо с несколько заострёнными чертами и сияющие синие глаза с голубыми белками. Спутать было невозможно: это был один их жителей Дюны — песчаной планетки на задворках Галактики.
— Интересно, о чём это они говорят?
Звук не появился, и Загорский выпрыгнул из ботика, на ходу пряча шарик в карман и бурча: «Жаль, что гоблины не придумали палантиры и для ушей!» Стоило поспешить в замок: мало того, что неведомо отчего явились сюда представители одного из Закрытых Миров, не признаваемых даже Империей Джеклайнда, так они ещё могли продать несмышлёному королю эту свою мутагенную пряность, запрещённую к употреблению во всех цивилизованных, имперских и неприсоединённых мирах! Был и ещё один повод спешить: говоривший с королём был жутко похож на Пророка МуадДиба, если не считать того, что этому — лет тридцать на вид, а Пророк был на Дюне с сотню-другую лет назад... Или Пророки не стареют?
Подойдя быстрым шагом к воротам дворца, шеф разглядел двух скучающих стражников в чернёных кирасах и сверкающих медных касках, до боли напоминающих знаменитый «тазик» Дон Кихота. Стражники проводили визитёра унылыми безразличными взглядами, так ничего и не спросивши.
«Интересно»— подумалось Загорскому. — «Они всех так встречают, или у местных полчаса выспрашивали бы подорожную и удостоверение личности?» Но спрашивать охранников было лень. Стоило спешить.
Прислуга во дворце относилась к Загорскому так же равнодушно, как будто каждый день бегают по дворцу представители внериаданских цивилизаций. А может, так оно и было?
Но где же малолетний король?
— Послушайте, дамочка, Вы короля тут часом не встречали?
Леди в кринолинах внезапно отпрыгнула и дико уставилась на Загорского, словно он только что возник перед нею из ниоткуда. Пришлось повторить вопрос. Её лицо стало более осмысленным и она ткнула пальцем куда-то позади себя.
— Спасибо... — промычал СБ-шник, не ожидавший такой манеры ответа от благородной дамы, и прошёл в указанную дверь. Господа в сером были там. Король, разумеется, тоже.
Изобразив на лице постную абсолютную официальность, Загорский начал свой приветственный монолог:
— Приветствую Вас, Ваше Величество и вас господа-повстанцы Песчаного Мира, — в последних словах явно проскакивала презрительная насмешка, — от имени Земного Союза, более известного за пределами Земли и Риадана как Система. Я уполномочен установить дипломатические отношения между нашим миром и благородным королевством Западный Риадан. Я прошу простить меня за столь бесцеремонное вторжение, однако у меня не было иного выхода, поскольку в этом дворце я не обнаружил ни секретаря, ни справочной системы, и посему был вынужден явиться самолично. Надеюсь что данный инцидент не повлияет на результат наших переговоров.
— Не повлияет, можете не волноваться. И вообще: оставьте церемонии, Яромир, я ещё вчера получил Ваше сообщение по КОСМОНЕТу, и готов был ко встрече с Вами. Стражники у ворот были проинструктированы и должны были указать Вам моё местопребывание. А я пока вот принимаю внеплановую делегацию: развлекаю их, пока Мерлин не освободится.
— Господа песчанники прилетели торговать «пряностями»?
Из рядов «господ» донёсся возмущённый ропот, начисто проигнорированный СБ-шником. А «главный» (тот самый молодой человек, похожий на МуадДиба) заметил:
— Мы не торгуем ЭТИМ. А сюда нас привело иное, не входящее в круг интересов Системы.
— Они прилетели просить помощи моего брата, — вмешался король.
— А кто у нас брат?
— Волшебник.
— Господа до сих пор верят в колдовство?
— Не в колдовство, а в Высшую Магию, — поправил Загорского вошедший в этот момент в зал тот самый мальчишка, что недавно химичил в лаборатории.
— Простите, с кем имею честь разговаривать? — обернулся к вошедшему Яромир.
— Мерлин, брат Короля и придворный маг, к Вашим услугам.
— Придворный маг? Вы уж простите, но я не верю в магию...
— Прискорбно... Прискорбно не верить в очевидное... — улыбнулся мальчик-маг.
— Все эти маги, шаманы и колдуны, которых я встречал до сих пор, оказывались всего лишь жуликами и шарлатанами, дурачащими легковерных обывателей. Не примите это как оскорбление, просто до сих пор я не видел опровержения своему устоявшемуся мнению...
— Я думаю, что смогу показать Вам ошибочность Вашего мнения, — спокойно ответил Мерлин. — Вот только сперва помогу господам из Мира Песков... — и он вместе с синеглазыми отправился в свою лабораторию. Загорский посмотрел им вслед, затем — на короля... Очень хотелось последовать за «магом», но этикет требовал продолжать беседу с Величеством...
— Зря Вы так... — вздохнул король. — Он действительно маг, и редко хвалится своими способностями... Скромный...
— А я — человек прямолинейный. Может, это и вред для дипломата, но я привык всё говорить начистоту... — ответил Яромир. — Тем более что если у Вашего брата и сложились обо мне неприятные впечатления, то, надеюсь, он достаточно умный молодой человек, чтобы не переносить эти чувства на всю нашу цивилизацию.
— А он не обиделся, он огорчился... — ответил король. — Ну что же, пока он занят, мы можем обсудить наши основные проблемы...
Лаборатория Мерлина оказалась почти такой же, как виделась в палантире. Только демона посреди пентаграммы не было, да огромный сосуд возле стены оказался расколот. Так лопаются бутылки с водой, угодившие в морозильник. Мерлин задумчиво перебирал пинцетом какие-то кристаллы, рассыпанные по всему столу. Синеглазых гостей не было видно...
— Решили проверить существование магии? — не поворачивая головы спросил Мерлин.
— Сейчас ты будешь доказывать, что увидел меня астральным зрением через третий глаз на затылке? — вопросом парировал Загорский.
— Во-первых, третий глаз находится в аджне посреди лба, а не на затылке. Во-вторых, вряд ли Вас сейчас можно углядеть на астрале... — спокойно ответил юный маг, — А в-третьих, Вы просто отражаетесь в моём кофейнике...
— Вообще-то это джезва, хотя и хромированная, — только и ответил Загорский.
— Хорошая джезва, — заметил маг, — мне её один знакомый кот подарил.
— Интересно, а почему же меня не видно на астрале? — СБ-шник решил проигнорировать кота, — У меня что, карма такая, или биополе на бантик завязано?
— Вы знаете ответ...
— Представьте себе — нет... Я же не верю в магию...
— Спросите у ошейника...
— Какого ошейника? Вы имеете в виду мой медальончик?
— Именно его... Когда-то он был и ошейником, но недолго — сбежал от пёсика...
Однако Загорский проигнорировал и пёсика. «Уж не заразился ли я варлонизмом?» — подумалось вдруг Яромиру. — «Значит так, заражение варлонизмом проявляется после поворота к варлону спиной... Хм-м-м...»
Но вслух Загорский сказал:
— Этот медальончик — подарок моей бабушки на день рождения...
— Вы забыли добавить «Голм-голм», — спокойно ответил Мерлин. — Я эту книгу тоже читал! Видимо, Ваша бабушка в детстве Вас очень любила...
— Кстати — эти... они уже ушли?
— Завтра придут за ответом... — вздохнул Мерлин, — Но боюсь, что мне не в силах помочь им... Вот если бы найти хоть одного земного Корректора...
— Собственно говоря, я начальник 14-го Отдела СБ, если Вам это что-то говорит...
— Вау! — восторгу мага не было предела. — Так значит — можно попросить Вас о помощи!
— Но ведь Вы же придворный маг, который повелевает силами самой природы: стихиями, мыслями, демонами всякими, я сам тут одного такого видел!
— И после этого он не верит в магию, — фыркнул король, обращаясь к брату.
— Не верит. Он думает, что это была голограмма из вон того проектора на столе, — и Мерлин кивнул на что-то, напоминающее плоскую кредитную карточку.
— Естественно... Собственно — сюда и пришёл лишь из принципа: Вы же обещали в корне изменить моё мнение... Кстати, извините за «мух», их «Вельзевулом» являюсь не я...
— Знаю, я уже писал в КосмоПол, чтобы они хоть камеры-тараканов не запускали, а то тут не всем это приятно...
— Синдром Руматы?
— Не понял?
— Да, в одной пьесе суперагент боялся тараканов... — и Загорский поспешил сменить тему. — Так чем Вы меня удивите?
— Вызов демона? — предложил Мерлин.
— Не убедит. Такое на Земле подделывается, и легко... Тем более что я его видел уже...
— Ага... Талисман носите, палантирами за магом следите, а в магию не верите!
— «Палантир» — это всего лишь продукт совершенной технологии гоблинов, как и карточка на Вашем столе — совершеннейший продукт технической мысли землян двадцать второго столетия...
— Изменить погоду?
— Каждый, дорвавшийся до кодов метеозонда, может сделать такое... При изрядной доле везения, разумеется. Так что не убедит. А, скажем, заставить пролевитировать эти осколки банки в углу?
Мерлин издал нечленораздельный рёв, не понятый СБ-шником: бедняга не знал о встрече Славика и мага...
— Чем бы таки Вас убедить? — Мерлин в отчаянных раздумьях пощёлкивал пальцами, и между ними проносились крохотные фиолетовые разряды.
— Этот трюк не пройдёт, — сказал Загорский, доставая нанасканер.
— Какой трюк? — удивился Мерлин.
— Ну, этот — молнии из пальцев. Разрешите убедиться, — Яромир выставил вперёд аппарат. Мерлин коснулся матовой поверхности, и на дисплее пробежали ряды цифр и слов.
— Хм-м, а ещё так пощёлкать можете, разумеется, чтобы не повредить аппарат...
— Не уверен, одному уже повредил... Нечаянно...
— Попробуем дистанционно... — Яромир Савельич что-то переключил на приборе, а затем нанёс на пальцы Мерлина по капельке зелёной жидкости.
— Уже можно? — спросил маг.
— Давайте, молодой человек...
Щелчок, другой... Молнии потрескивали, оплетая пальцы. На экранчике нанасканера побежали цифры. И вдруг всё прервалось. Дисплей стал девственно чист.
— Извините, — растерянно сказал Мерлин, — Я не хотел... Но техника и магия несовместимы, это ещё Магистр Ирлан говорил...
Однако принц заметил, что лицо Загорского стало серьёзнее.
— Магия, значит... Ладно... В таком случае, может, Вы поясните, что это за... «ошейник», как Вы изволили выразиться.
— Долгий разговор... — ответил Мерлин. — Если интересно — поговорим вдали от звероящера.
Загорский понял намёк и переспрашивать не стал.
— В таком случае давайте прогуляемся под луной, — предложил СБ-шник...
— По свежескошенному синему лугу, — в такт ему ответил Мерлин.
— И с запахом прекрасного сена, — хмыкнул Яромир, — Только не магичь, пока на лошадке-то добираться будем, а то помрёт ведь бедолага...
И вскоре десантный ботик устремился ввысь. Только тут Яромир Савельич осознал, какую глупость он сморозил: ботик идеален, когда рядом есть Ворота Прыжка, но с появлением «Призраков» и проникателей этот архаизм просто исчез из употребления... Так что максимум, на который приходилось рассчитывать — это орбита Иныра...
Когда корабль вышел на орбиту местной луны, талисман вдруг начал резко пульсировать. Загорский заметил, как на приборную панель упала самая обыкновенная навозная муха. Мёртвая навозная муха.
— Ну что же, теперь можно и поговорить, — облегчённо вздохнул Мерлин, — Ваш талисман позаботился о конфиденциальности нашей беседы...
И мальчик-маг начал свой рассказ:
— «Случилось это в незапамятные времена. Мир тогда ещё был юн и дышал свежестью. Особенно красиво было в мирах, где по ночам сияли на небе луны: где одна, где две, где четыре... В одном мире расцвёл под светом трёх лун каменный цветок, задумчиво-синий, как послезакатное небо. Его сорвали руки волшебника с глазами, как песочные часы. И подарили цветок отдыхающему у небесного горна... Веками лежал там кусочек небесной лазури, сменялись хозяева небесной кузницы... И когда правил там гном со своим другом, то в золе, прочищая горн, нашли они каменный цветок. Гному понравился тот, и захотелось старому мастеру сделать драгоценную оправу к вечному цветку. Но лишь золото было в его распоряжении...
И выковал он диск, как неглубокую чашу, и львов крылатых, держащих этот диск в своих лапах... Разное было золото, различны его оттенки, и похожи были львы на живых, но — лишь похожи. Мертвы от рождения. И тогда отдал друг гному свой серебряный талисман, и были выкованы из талисмана четыре узких листочка. А из итанского серебра, подаренного проходящим мимо Латом, выкованы были языки пламени, бьющие меж листьев.
А затем друг гнома взял в руки цветок и вложил его в выкованную чашу-оправу... И в тот же миг случилось чудо: талисман ожил и стал пульсирующим, вечно струящимся сиянием-маревом.
Так и родилось Око Мира.
Живой талисман не возжелал жить на одном месте и сам ушёл от хозяев. Сменил множество миров, смутил многих. Давал он своему владельцу свойство видеть все сокрытые связи, надо было лишь уметь попросить его об этом. Как попросить? Этого я не знаю, увы...
А потом попал он в лапы Симарглу. Зачем всезнающему Оракулу нужно Око Мира — того я не знаю, но таскал он его долго, долго... Хотя долго — это для смертных, а по Оракульским меркам — мало. Что годы для того, для кого века как минуты?.. А поскольку Симаргл обычно выглядит как белый или пепельный пёс с крыльями, то Око стали за глаза называть золочёным ошейником...
Получил его Сим на Итане, где обманом выманил у какого-то заблудившегося Воина Сновидений, поселившегося в Сокрытом Городе — Городе Под Землёй. А поскольку завладел он Оком нечестно — то не принёс ему талисман ничего хорошего, хотя и не вредил... Говорил как-то Сим, что носит сие не для того, чтобы иметь, а чтобы не имел его один Король и один Бродяга, поскольку каждый из них использует Око во зло, хотя и будет стремиться к добру. Видимо — не удержал в своих лапах Сим это сокровище, раз теперь Вы его носите, Яромир Савельич!»
И с этими словами Мерлин устало откинулся в кресле и распаковал банку «Колы».
— Интересно, много ли ты, дружище, мне помогать будешь? — Загорский вопросительно посмотрел на вечноменяющийся диск талисмана. — Помог снова?
Последние слова относились к пролетевшей над самой склонившейся головой струёй напитка: Мерлин не учёл пониженной гравитации и шипучести «Колы».
— Ну что ж, Око Мира, значит... Спасибо за рассказ... Это, конечно, полезная вещь, но у меня есть и несколько других не менее интересных для меня вещей, которые мне бы хотелось сохранить... от Дракона. Могу ли я рассчитывать на Вашу помощь? Сами понимаете — все наши технически оснащённые банки не будут являться для Дракона преградой, а вот сокровищница Вашего дворца — последнее место, куда он решит заглянуть...
— Почему бы и не помочь? — пожал плечами мальчишка.
— Кстати, в таком случае осмелюсь предложить Вам небольшой подарок, — и с этими словами Загорский поднял жестяную коробку с палантирами и протянул её Мерлину.
Паренёк, кажется, даже не поверил своему счастью. Затаив дыхание, он принялся выбирать палантир себе.
— Нет-нет, всю коробку! Это Вам! Я себе уже оставил двадцаточку...
— По числу Колец? — улыбнулся Мерлин.
— По числу лоботрясов в отделе! Кстати, Вы там говорили, что есть трудности с этими, с Дюны... И что не вреден был бы Корректор. Так в чём там дело?
— Надо откорректировать менталитет одной негуманоидной расы, подавляющей гуманоидные расы того же мира...
— Не припоминаю там негуманоидов, видать — залетели или от сырости развелись... Ну да ладно, поручу это Рабиновичу... Кстати, не знаете — бани там у них есть? он так любит бани... Кажется...
— Не уверен... Но жар как в сауне гарантирован... — ответил Мерлин. — Мне Гейнор жаловался на жару... Так когда ждать Корректора?
— Вернёмся на планету — позвоню, к утру будет тут. Так вот, возвращаясь к «сокровищам»... Тут есть одна хитрая вещь: яйцо. Его было бы неплохо высидеть, но боюсь, что такой большой наседки на Риадане не водится... В общем — я думаю поставить в той же сокровищнице инкубатор, если Вы не возражаете...
— Не возражаю... Вот только одна просьба: птичку будете воспитывать сами. Идёт?
Корабль направился к столице...
Глава 17
В конторе было довольно тихо, если не считать душераздирающего храпа полковника Гельберга.
Коваленко с невозмутимым видом листал какой-то журнальчик с «девочками».
— Фу-уф! Ну вот и я, — с порога заявил шеф. — Быть дипломатом... Проще выиграть десяток войн, чем терпеть дворцовый этикет!
— Ага, Ось Вы-то його и терпели! — добродушно усмехнулся Петро. — Бачив я цэ, по «таракан-видео». Пока Его Величество туфелькой-то в таракана не запустило!
— В следующий раз, будь добр, посылай муху: Его Величество тараканов боятся.
— А-а-а! Синдром Руматы!
— Я тоже ему так сказал, но он не оценил юмора... Ну что там у нас с эльфами? Поймали?
— Никак нет. Нэма там ниякых эльфов. Их видать Фрицев храп распугав.
— Ну это у них национальное...
— Так що всё, что найдено по эльфам — это старая запись, я йийи в архиве у Шона раскопав, йому якыйсь Володька подарував.
— Подарил, говоришь... Ну-ка, похвастайся содержимым...
На экране был лес, снятый засевшей на дереве «мухой». Так что Загорский предположил, что даривший Шону запись Володька был или агентом КосмоПола, или дарил не свою запись...
Группка существ, больше всего смахивающих на земных подростков, но с острыми ушками, как раз кинулась к сидящему на траве мальчишке, только что злобно отшвырнувшему шпагу. Голову мальчишки венчал венец из серебряных листьев дуба. Сам же паренёк сильно смахивал на Странника, за которым порой вёл наблюдение Тринадцатый Отдел СБ. Забавно — он это или только похож? Стоило присмотреться повнимательнее.
Загорский не знал, что всё это было не так и давно, во времена Мальдена. И что нету уже больше в живых этого Повелителя эльфов — сгинул в Кэр Мальдене, испарился бесследно, оставив лишь свой костюм да арбалет, которым потом воспользовался Энглион де Батарди. Но на записи король эльфов был ещё жив. И — явно не в настроении...
— Что случилось, Ваше Величество? — все кинулись к разъярённому, тяжело, со свистом дышащему сквозь стиснутые зубы Повелителю.
И он ответил, толчками выдавливая из стиснутой гневом груди комочки воздуха вместе со словами:
— Я... уже более ста лет... прошу Оракула... сделать меня хоть чуть старше на вид... а он... отказывает мне! Смеётся! А какой-то девчонке... Тут же выполнил её просьбу! Какой-то простой смертной!.. — в ярости Король эльфов сжал кулаки. Никто не мог ничего возразить ему: презрение их владыки к людям было общеизвестно. А если домножить его на множественные фобии Повелителя и его непомерную гордыню... Даже медноволосый адъютант благоразумно помалкивал, дожидаясь момента, когда фонтан страстей поутихнет. И тут в словоизлияния Короля вмешался молчавший обычно невысокий эльф, имени которого никто уж и не помнил, только прозвище: Философ. Он задумчиво произнёс:
— Эльфы живут тысячи лет... К чему торопиться стареть?
— Тебе-то всё равно! Но быть Королём... с внешностью простого мальчишки!.. Несолидно! Стыдно!
Философ хотел было заметить, что куда несолидней и стыднее вести себя таким вот образом, но сдержался и вместо этого осторожно сказал:
— Быть может, Вы и правы... Но это — не повод ломать шпагу, Вашство!..
На этом запись и обрывалась. Загорский поморщился:
— Похоже на инсценировку. Так, сцена из какого-то спектакля, поставленного земными пацанами в этих лесах. Кроме этого — ничего? Ясненько... Полный ноль... Ладно, с эльфами жалко. Но есть тебе другое дело: завтра с утра мотаешь в Город Рваного Свитка. Будешь искать сведения о некоем Королевском Шуте, пропавшем без вести несколько лет назад. Интересует всё: документы, воспоминания очевидцев, сплетни, доносы, надписи на стенах, ископаемые, сувениры, вопли юродивых... даже лай белых собак, если разберёшь о чём они лают. Меня интересует всё: от рождения и до упора. А если перед рождением были пророчества — то и они.
— А що, малый король по блазню заскучав? Просыв розшукать по знайомству?
— Шут — тутошний национальный герой. Спаситель нации, так сказать.
— Нации?
— Нации вообще и малолетнего Величества в частности... Как ты считаешь, разыщи мы шута, каково будет отношение государства Западный Риадан к переселенцам?!
— Проблема ясна. Можу выйихаты и сёгодни.
— Нэ можэшь! — перекривил его Загорский. — Сейчас ты сядешь и будешь доклад составлять. Дракону.
— О чём доклад?
— Ну, во-первых — об успехе моей дипломатической миссии в Западном Риадане. А во-вторых — о том, куда комитет переселенцев собирается девать свои «скалярии». Ты ведь уже успел это узнать, правда?
— Ну по-перше, цэ Вы поручалы нэ мэни, а Фрицу, а по-другэ, Фриц давно всэ узнав: ихни «скалярии» перекупае дон Фернандес, цэй дурный миллионер. Для своего бредового плана о будущем переселении в «дальние миры». Он из них «колониста» зибрать решив! Класса «Авангард».
— Значит об этом-то и напишешь... Можешь приступать.
Загорский вышел из комнаты. Петро посмотрел на терминал, потёр в затылке, затем встал и легонько пнул Фрица:
— Вставай, шеф повэрнувся. Доклад требують. В письменном виде!
Загорский за дверью только улыбнулся...
Зайдя к себе, Яромир Савельевич заварил чай. Когда тот был готов, он бросил туда несколько кусочков льда и, усевшись на диван, достал из рюкзака Чёрный Фолиант, который так и не оставил на хранении у маленького короля.
— Ну что ж, коль малолетки магичат... — шеф раскрыл книгу.
Глава 18
— Как поживаешь? — с монитора видеофона на Шона глядела хитрая рожа Загорского.
— Пока что ещё поживаю.
— Не бойся, второго реактора уже не будет. Мы тогда всю «крупную рыбку» переловили, даже неуловимый Альфред Зинке попался. Одна мелочь осталась, а они теперь сидят тише мыши.
— Ну это ещё вилами по воде писано. Ты эту братию плохо знаешь. Среди мелочи-то как раз и есть настоящие фанатики, а не расчётливые искатели власти и денег. Они же как камикадзе.
— Может, ты и прав, но я, собственно говоря, не за этим. Мне нужно кое-что отгрохать.
— Гараж под твой десантный «старьё берём»?
— Почти догадался. Небольшая башня в двадцать семь этажей... из титаниума... За городом.
— Ты что, нашествия злобствующих профсоюзников ожидаешь? Ты бы ещё Форт Нокс из нейтрита запросил бы!
— Запросил бы, только знаю, что это тебе не по зубам. А вот к титаниуму в таких количествах ты вроде доступ имеешь.
— Чёрт с тобой. Скинь по ком-связи чертежи — завтра вырастим.
— Нет. Выращивать я сам буду.
— Это ещё что за секретность?
— Слушай, у меня 29 марта день варенья, считай, что это будет твой подарок.
— Так ведь уж полмесяца миновало! — хитро сощурился Шон.
— Так ты ж мне так до сих пор ничего и не подарил! — добродушно протянул Загорский.
— Да-а-а. Скромности тебе не занимать.
— Ты меня в мои студенческие годы не видел!
— Да наслышан, наслышан. В Херсонском Колледже о твоих выходках до сих пор легенды ходят. Удивляюсь как ты со своим характером начальником Четырнадцатого стал.
— Благодаря характеру и стал. И вообще, хватит меня обсуждать, а то за спасение на ядерных водах выпивку потребую!
На следующее утро на окраине города появилось более чем странное сооружение. Чёрная как смоль башня в двадцать семь этажей. Неопределённого назначения. Внешне она походила то ли на мутировавшую китайскую пагоду, то ли на обугленный позвоночник великана, то ли на марсианский пещерный кактус-переросток. Вокруг башни возвышались девять фонарных столбов с верхушками-черепами. Одинокие прохожие, которые этим ранним утром вышли по своим делам, с удивлением глазели на сие чудо архитектуры, мысленно обсуждая вкусы и умственное развитие построившего этот феномен зодчества.
— Кажись у шефа крыша пойихала, — прокомментировал майор Коваленко, заходя в контору.
— Да, я тоже заметил этот шедевр на окраине, — согласился с ним Фриц.
— Доброе утро ребята. Что это вы такие весёлые? Петро новый анекдот рассказал? — Загорский перекинул плащ через спинку стула.
— Да вот думаем, будут ли для нас койки в новом офисе...
— Это для одного проекта. Закрытая зона, так сказать... Кстати, Коваленко, Вы вроде бы сегодня с утра куда-то собирались?
— Собырався. Затрымався.
— А что же тебя задержало?
— Да Ваш этот, как его, Рабинович. Прылэтив з ранку, выпыв усю каву з кофейника и умотав кудысь «на задание».
— А-а-а! Ну это всё в порядке. Так что можете не на Рабиновича ябедничать, а готовиться к отлёту... Кстати, Фриц, Вы не могли бы заказать мне авиетку? Ну, эту, модную, как сейчас детишки балуются.
— Вам ботика мало?
— Не мне, а Его Величеству. Дипломатический подарок.
— А-а-а, ну тоди — ладно... Хай пацан литае... Орэл!
— Коваленко, Вы ещё здесь?! Кажется, у меня найдётся свободная должность фонарщика у башни... Нет? Ну тогда вперёд, в Растер Гоув, информацию раскапывать...
Глава 19
Загорский оглядывал просторный зал. «Ну что ж, тут и будет происходить вызывание. Как там писал этот Грыыша — главное в любой магической операции — Сила, Воля, Желание и Вера. Первые три вроде есть, но вот четвёртое малость прихрамывает... Придётся помедитировать.
Загорский уселся прямо на полу и постарался расслабиться. Мысленно потянулся вглубь себя. Повинуясь его воле, все обитающие в нём нанароботы мгновенно протестировали свои участки и доложили результаты мозгу. Загорский редко пользовался этим методом: уж очень странное при перенастройке ощущение. Ты словно смотришь вглубь себя тысячами тысяч глаз, и в то же время ощущаешь эти взгляды на себе. Ты можешь присмотреться к каждой клеточке и даже разглядеть её ядро. Можешь изменять, как только душа пожелает. Кто знает, не это ли чувствовал Бог, сотворяя весь мир из себя... По крайней мере внутри себя Загорский был богом. И сейчас он аккуратно касался тончайших струнок мозга, повышая веру. Дозировано и обратимо. Всего на полчаса.
Гладкий чёрный пол покрыли каббалистические знаки, начерченные мелом, неприятный запах, источаемый тлеющим в кадильнице порошком благовоний, заполнил весь зал. Яромир стоял у края начертанной фигуры и читал заклинание. Плащ, жезл, магический меч — в этот классический комплект колдуна не ввязывался только сваггер, прицепленный к поясу осмотрительным СБ-шником. Пожалуй, с верой он даже немного перестарался.
Как только было произнесено ключевое слово, резкая перемена ударила по глазам: чёрные стены стали ослепительно белыми, а меловая фигура на полу — чернее угля. Даже жёлтый дым из кадильниц посинел. Всё это длилось всего лишь мгновение, а когда цвета вернулись в норму, перед Загорским стоял демон. Точно такой, каким он был изображён на иллюстрации в колдовской книге Грыыши.
— Именем Единого! Требую тебя назвать своё имя!
— Слышь, мужик, чё выпендриваешься? Можно подумать, ты его не знаешь. Типа ты книги не читал! — демон странно покосился на сваггер, висящий на поясе у мага-новичка. — И пожалуйста, не нужно этих занудных монологов — по ним сразу видно, что ты впервой на вызывании, а меня они уже так задолбали! Ты толком сразу говори что надо, а то у меня ещё дела сегодня, — демон продолжал пялиться на оружие.
— Что? Что-то не так?
— Да вроде всё путём, только нафига ЭТО? — демон ткнул пальцем в сторону сваггера. — Какие-то новые каноны?
— Да это так, для уверенности.
— А-а-а! Понятненько, понятненько... — демон повернулся куда-то в сторону и повертел пальцем у виска. Загорский посмотрел туда же, но никого там не увидел.
— Так, мне нужна информация по поводу Горта. Того, в котором император-дракон, и возле которого стоит огромная статуя Мельтора. Кто и когда его построил, откуда он родом, почему его мифология, календарь, население и его язык до жутиков сходны с китайскими.
— Город похож на китайский точно так же, как ты на Загорского.
— Не понял?! Я и есть Загорский! По крайней мере являлся таковым до последнего времени...
— Какой догадливый! А этот город и есть китайский! Его сюда дракон перенёс, от греха подальше!
— Э-э-э... какой? Тот, что император, или наш?
— Император, разумеется! Да дружок императорский, тоже дракон! И тоже не шеф 13-го... Ещё вопросы будут? А то я на свидание опаздываю!
— Будут. Как они это сделали?
— Может, тебе ещё межпространственную развёртку начертить? Да это же любой ребёнок на вашей Земле теперь умеет! Те же методы, те же затраты энергии, та же неоплата патента Единому, не к ночи будь помянут...
— Ладно, чёрт с тобой, вали на своё свидание... То есть: Именем...
— Ой как страшно! Может, ты думаешь, что меня и пентаграмма сдерживает? — демон перешагнул через начерченные линии, подошёл к стене и когтем нагло оставил на ней автограф: «Задалбывающему Яромиру от задолбанного им Бурмыз-мадыпа». После этого демон вернулся в пентаграмму и заявил: — Только ты ни кому не говори, что нас это не пугает, ладно? — и растворился в воздухе, оставив после себя устойчивый запах ладана.
— В следующий раз лучше левитации поучусь... — проворчал севший от избытка впечатлений шеф 14-го... — Ну и фрукт... Такого откорректируешь... Впрочем, если поручить Рабиновичу, может, и управится... Только это ни к чему. Интересно, что же там у этих синеглазых случилось? Варлоны пожаловали, что ли?.. Хм! Рабинович, корректирующий варлона? Грустное зрелище! Душераздирающее зрелище! Несчастный варлон! Сюжет на первый приз от «3х4»...
Глава 20
В «Гусиной Лапке» играла спокойная музыка. На вошедшего внутрь начальника 14-го отдела она навевала сладостную меланхолию. Ему казалось, что он вернулся в свои студенческие времена: это не «Гусиная Лапка», а «Гелиотроп» и это не Риадан, а Земля, и вообще, сейчас 2483 год, и вот-вот вместе с девчатами в бар зайдёт ничего не подозревающий Мигги, и у двадцатидвухлетнего Яромира будет возможность ещё над кем-нибудь поиздеваться. Как всегда, он выльет на бедолагу Мигги целое ведро колких словесных помоев и тот, раскрасневшись перед дамами, поспешно убежит срывать свою злобу на Загорского на первом попавшемся мусорном баке.
Но сладкие воспоминания о беззаботной юности были спешно подавлены ведром помоев, предназначавшимся Мигги — Загорский грязно выругал себя. Он не любил, даже скорее всего стеснялся перед самим собой за такие моменты припадков ностальгии...
Шон сидел перед самой стойкой. Полупустой бокал уже остывшего и выдохшегося «Барона Карро» одиноко желтел на чёрной матовой поверхности столика. Несмотря на удачный для посещения баров вечер, народу было совсем мало и Али откровенно подрёмывал, убаюканный тихой мелодией.
— К тебе можно подсесть? — спросил Загорский, уже усевшись напротив и бесцеремонно поставив на столик две бутылки с тёмным «Оболонским».
— Ну ты уже и так сидишь... — проконстатировал Шон с равнодушием сытого питона.
— Да это так, из приличия... Жалко, что тут тараньки или раков не подают. К такому пиву обязательно нужны раки!.. Угощайся.
Али сделал «глоток вежливости» и отстранил бутылку.
— Опять какое-то дело?
— Да так... есть такое за душою... — шеф помолчал и сделав крупный глоток, продолжил: — Слушай, у тебя есть тут какие-нибудь знакомые надёжные парни?
— Что, своим уже не доверяешь?
— Да не в моих охломонах дело...
— Дракон?
— Одна из причин.
— Ну, могу поискать.
— А сколько найдётся? — Загорский выудил из кармана «Приму».
— Трое-четверо... Вообще-то тут не курят.
— Даже шефы 14-х отделов? — сизое кольцо полетело в сторону ничего не сказавшего бармена.
— А кому морду намылить-то нужно? Или что другое?
— Другое... Накопать кой-чего надобно... В буквальном смысле «накопать.»
Шон сделал знак троим биндюжникам, пившим «родную» за крайним столиком. Те молча переместились за столик к Шону и Яромиру.
— Ребята, это наверное к вам, — Шону явно было всё равно, о чём будут говорить эти пропойцы и СБ-шник. Выходя из бара на улицу, он всем своим видом показывал, что умывает руки, и Загорский знал: это действительно так.
— Ну что, мужики, по стаканчику за знакомство? — Загорский сделал знак бармену.
— Витя.
— Джо.
— Шура.
— Яромир, — шеф по очереди пожал протянутые ручищи «надёжных ребят», про себя ухмыльнувшись: «Видел бы меня сейчас Дракон!..»
Когда первая бутылка наполовину опустела, Яромир решил, что пора и о деле:
— Тут у меня такое дело... Необычное... Но — хорошо оплачиваемое... Главное, чтоб только между нами и осталось...
— Давай своё дело, ты чё, своим не веришь? — Джо был неподдельно огорчён такой постановкой разговора, так как до этого уже принял не одну чарку.
— Да ты чё, братуха! Верю конечно, просто уточняю... Собственно говоря, мне нужны трупы. Нет, не в смысле, что кого-то там... а уже сами по себе помершие. Причём всё равно, когда он помер, главное — чтоб от него хотя б скелет остался, а в остальном...
— Сколько?
— За каждый — червонец... Не меньше тридцати, но и тысячи мне тоже не нужны.
— Это пойдёт... а на когда тебе этих жмуриков нада?
— Ну коль к послезавтрашнему управитесь — ещё сверх того магарычи проставлю.
— Глайдер нужон. Транспортный.
— Это будет. Только вернёте в целости и сохранности — он казённый... СБ-шный...
— А не один хрен?! Хоть президентский! Каким возьмём — таким вернём.
— Глайдер можете найти прямо сейчас под моим управлением.
— А аванс?
Вместо ответа Загорский бросил на столик конверт. Витя заглянул в него и утвердительно кивнув, засунул конверт за пазуху.
— Ну, значица, к послезавтрему и жди...
К послезавтрашнему утру сто восемнадцать пластиковых пакетов с покойничками были у Чёрной Башни, а к вечеру о СБ-шнике-колдуне тихо перешёптывались уже во всех забегаловках города.
Глава 21
Вечерело. Хотя метеопрогноз и обещал ясную погоду, но, ко всеобщему удивлению горожан, над поселением сгущались мрачные грозовые тучи. Они сползались отовсюду, сгущались всё больше и больше, закручиваясь спиралью над Чёрной Башней, в вершину которой то и дело неистово били мощные разряды молний. И если у кого и были сомнения, что шеф 14-го занялся чернокнижием, то теперь они исчезли окончательно и бесповоротно, развеянные громовыми ударами. Единственным человеком, уверенным, что на улице солнечно и радостно, был сам хозяин Чёрной Башни: он не выглядывал на улицу и был до глубины души убеждён, что его проделки останутся никем не замеченными.
Яромир Савельевич уже давно проверил свой магический потенциал: по нумерологии число дня его рождения было девять, что предвещало довольно неплохие результаты, однако для запланированной операции этого было мало, а до медитаций, концентраций и прочих...аций у него до сих пор руки не доходили. Посему приходилось использовать ресурсы матушки-природы.
118 покойничков дружно лежали в ряд. Точнее — в четыре ряда. Среди них были и уже совсем скелеты, и полуистлевшие мумии, и ещё продолжающие разлагаться трупы недавно похороненных... Если верить ушам, эльфов среди них не водилось. Впрочем, что с них взять — бессмертные. Даже помереть толком не умеют... во славу магии или науки. А скелеты — поди проверь без лаборатории, какие у них при жизни уши водились, а туда их тащить у Загорского не было ни малейшего желания.
Жутковатые звукосочетания, переходящие в какие-то бормочущие молитвы, сотрясали гладкие стены залы. То и дело по лежащим телам пробегали фиолетоватые молнии. Бренные останки зловеще вздрагивали и снова падали на пол. «Грохнулся, как скелет с балкона...» — вспомнилось Загорскому. — «Мн-да, похоже...»
Яромир всё сильнее и сильнее нагнетал буйствующие потоки энергий, но тела упорно не хотели оживать. Ударные аккорды заклятий сотрясали воздух, звенели всё громче и чётче, и, наконец, Загорский почувствовал, как его воля пробила заслон, поставленный природой. Что-то, похожее на жизнь, медленно заполняло бездвижные останки и те понемногу начинали шевелиться. Казалось, они пробуждались от сна. «Дети, в школу собирайтесь, Вам тахорг провыл давно...»
К полуночи всё было окончено. По крайней мере — так казалось Загорскому. Зря он игнорировал старинную легенду. И зря не смотрел на небо. Полнолуние...
Вампиры появились внезапно. Залп из излучателя снёс одному из них, приценившемуся было к горлу СБ-шника, голову, но это только сделало остальных более осторожными и более подвижными. А их было много.
— Эй, охломоны! Чего стоите?! Перебейте этих зубастых! — Загорский слегка вспотел, ведь заклинания для отгона вампиров он ещё не изучил. Так что оставалось надеяться на новоиспечённых «охранничков». Те не заставили повторять приказа, но и особой помощи они тоже не оказали — мумии и зомби хоть и были достаточно мощны, но передвигались медленно, а скелеты, конечно, могли дать фору любому спортсмену, однако всё равно в соревновании в реакции вампирам были не чета. Так что умертвия для ночных гостей были лишь небольшим препятствием... Практически все умертвия, если не считать одного: мумифицированные останки какого-то мага, видимо, решили вспомнить старое, и вскоре по комнате уже плясали файерболы и разряды молний. «Вот блин!» — подумалось Загорскому. — «Только возродился — и такая мощь!.. А я тут химичу, химичу...»
Через минуту всё было кончено. Скелето-маг сдул прах с пальцев и церемонно поклонился Загорскому. Яромир оглядел «поле боя» и вдруг подумал: «Интересно, не нарушили ли мы тут права нечисти, оглашённые малолетним королём?.. Впрочем, они сами напали, вот сами и нарвались. Самооборона в чистом виде... А товарищ-то ничего! Здорово с вампирами разделался...»
— Молодец! Сотником будешь! — театрально заявил отличившемуся умертвию шеф. — Ты кто хоть будешь-то?
— Не знаю... Не помню... Давно было...
— Ну так звать-то тебя как?
— Благородный сэр Бертрам.
— Это из Хонка который?
— Хонка? Какого хонка? Не знаю никакого Хонка... Из Лебе мы. Южнее Мардии...
— Ладно. На правах начальника 14-го отдела службы безопасности Системы, назначаю тебя командором данного отряда оживлённых мной мертвецов. Будешь эту Башню охранять... От любопытных... Попугаешь их, если что...
Рано утром, полусонный после ночного бдения, Загорский завалился в контору.
— Что-то у Вас вид какой-то измученный. Можно подумать, что Вы всю ночь землю рыли. Внеплановая работа была? — участливо поинтересовался Гельберг.
— Ох, лучше не спрашивай!.. — Яромир плюхнулся в кресло и буквально присосался к кофейнику. Фриц исподлобья поглядел на шефа, но от комментариев воздержался.
— Слушай, какое число-то хоть у нас сейчас?
— Восемнадцатое... Что, так много работы было?
— Вагон и маленькая тележка! Всю ночь общественно-полезными занятиями баловался... Не обращай внимания, это я так... к слову...
— Дома бы Вам отоспаться, а то в таком виде... На КПД служебной деятельности плохо повлияет.
— ДОМА?! Ага, щас! Там отоспишься!.. — Загорский вспомнил то веселье, которое устроили покойнички по случаю своего воскрешения: скелеты, играющие в кости, зомби, горланящие песни, шатающиеся туда-сюда мумии... В общем, для полного кайфа не хватало разве что демона Бурмыз-мадыпа, объясняющего пространственную развёртку и рисующего когтем на титаниумной стене алгоритмы, формулы и графики...
Яромир Савельевич сладко зевнул и, немного поёрзав в кресле, погрузился в долгожданный сон. Однако сие блаженное пребывание в мире грёз не продлилось и пяти минут: в дверях без стука появился Славик.
— Утро доброе, надеюсь, я не помешал?
Загорский хоть и собирался высказать молодому человеку всё, что он о нём думает, да воздержался, а Фридрих вообще сделал вид, что очень занят и ничего не замечает.
— Мы, кажется, договаривались на сегодня — вот я и пришёл.
— Ох... — всё, что смог ему ответить шеф.
Глава 22
— Да хоть на чёрте! — раздосадовано воскликнул Загорский и тут же пожалел о сказанном... Конечно — всё понятно: тут спать хочется, а тут рядом этот нахал, вопрошающий: «А где мой камин! И распечаточки не забудь, Савельич!». А переться через пол-материка, а в доступе только десантный ботик, который пилотировать в сонном состоянии влом, да проникатель, который долетит мгновенно, но зато камин в него не поместится... Так что альтернатива быть телепортированным показалась вполне привлекательной. Сперва.
И тут же Яромир ощутил что-то мягкое и пушистое, ткнувшееся в лицо. А запах навевал мысль о подвале или заброшенном морге.
Содрав с лица невесть откуда взявшуюся паутину, Загорский недовольно осмотрелся. Паутина была всюду: на стенах, потолке, столах, и даже под ошалело оглядывающимся Славиком.
— И куда мы прибыли, ась? — спросил Загорский.
— А-а-а... э-э-э-у-о-а... В общем, во дворец... А где камин?
— Камин скоро будет, — у Загорского сонное настроение сменилось лёгким раздражением: он-то помнил, что это помещение замуровано, так что единственный выход — вновь довериться этому неумелому «попрыгунчику»... А куда он забросит себя и седока в следующий раз — лучше и не гадать... Лишь бы не в чью-нибудь спальню...
Впрочем — во всём надо искать и лучшую сторону. По крайней мере — попасть сюда вторично вряд ли удастся. Так почему бы и не осмотреть помещение?
Загорский медленно обошёл комнату, не рискуя прикоснуться к запылённым предметам. И вдруг... На столе чётко выделялось не покрытое пылью место. Прямоугольное.
Славик бережно сдувал пыль со взятой книги.
— Та-а-ак, — протянул он, — Цикаво... — Загорский хмыкнул, вспомнив Коваленко, но смолчал. — И что это у нас тут?
— Откроешь — узнаешь... как пыль рассыпается! — фыркнул СБ-шник. — Ей же фиг знает сколько веков!
— Восемь.
— Что восемь?!
— Веков восемь. Неужели ты думаешь, что я возьму книгу, не укрепив её?
— Нетрадиционное использование нанароботов всё равно не приведёт к получению патента, — поддразнил контрабандиста Яромир.
— Зато даст доступ к информации, — парировал мальчишка, — Так, например, брошюра в Вашем правом кармане повествует о том, что этот метод изобрёл не я, а археологи XXIV века... Впрочем, состояние страниц брошюры позволяет предположить, что Вы носите её не для чтения... Я не прав?
Рык Загорского был сбит в самом зародыше новой фразой:
— Хотя я не понимаю: у Вас столько сотрудников, и все пишут доклады... Или они сразу на кристаллы?
* * *
После нескольких неудачных попыток Яромир со спутником оказались у дверей в лабораторию Мерлина.
— Судя по бульканью, хозяин дома, — Славик взялся за ручку и потянул на себя. — Эй, дружище, тебе ещё заклинание левитации нужно? А то я сегодня добрый!
Мерлин взглянул на вошедших и глаза его округлились. Рука дрогнула, несколько капелек пролились не в ту пробирку... Ничего, дней за восемь всё можно будет отреставрировать...
— Т-т-ты?! — после всего случившегося Мерлина хватило ровно на одно слово.
— М-м-мы! — покривлялся Загорский. — Помощь нужна? Нет? Тогда нам бы камин, тот, что я на хранение оставлял...
Просто удивительно, как маги умудряются быстро отходить от потрясений. В том числе и физических, когда трясёт весь дворец. Мерлин взял неплохую пилотажную метлу и замёл ею осколки пробирок и реторт под стол.
— Под ковёр надёжнее, — хихикнул Славик, роняя из кармана крохотный флакон. Стекляшка разбилась, расплескав по полу зелёные капельки. — Ой, не тебе одному не везёт!
— Могу утешить юного мага тем, что Рабинович уже отправлен по Вашей просьбе... корректировать...
— Михаил Рабинович?! — изумился Мерлин.
— Да. А что, слыхали?
— Да кто же о нём не слышал! Такие ситуации, такие задания! И ни одного провала!
— У хорошего Корректора не бывает провалов, — сухо заметил Загорский, а про себя добавил: — «Потому что они переубедят всех, что это не провал, а тактический ход...»
— Ладно, идём к камину...
— Кстати, как там яичко-то поживает? — осведомился СБ-шник.
— Рановато ему ещё вылупляться.
— Тогда идём...
Камин был на положенном ему месте посреди сокровищницы. Славик вцепился в него, как в пасхальный подарок.
— Да не убежит, не убежит он от тебя! — добродушно заворчал Загорский, — Раз сказал, что в срок верну, значит — получай. Погрузчик пригнать?
— Спасибо, я сам его телепортирую...
— Телепо... Так что ж это ты, поганец, делаешь! Я полусонным прусь на этом старом «ботике», чтобы было куда камин сунуть и везти, отказываюсь от рейса на проникателе, а он — «телепортировать»! И не сказал, что такой вес можешь перебрасывать!
— Совсем сонный стал! — огрызнулся Славик. — Нет, вы только на него посмотрите, я телепортирую и его, и его ржавое корыто, а он мне теперь заявляет, что это он пилотирует ботик! Загорыч, проснись! Просни-и-ись! Кофейку не налить? Нет? Зря. И вообще — откуда я знал, для чего Вы берёте «ботик»?! Может, Вам он больше нравится! Может — перевозить кого будете!
— Откуда знал?.. — Загорский нахлобучил на голову меховую шапку, внутри которой угадывалось что-то жёсткое и угловатое. — Издеваешься, значит? А в тот раз не хотел, чтобы я остальной твой скарб обнаружил? И место под переброску не пробрал? Лень — она вредна, молодой человек! Как и самоуверенность, кстати.
Славик стоял, открыв рот, и обалдело смотрел на СБ-шника.
— Да, да, да... — продолжал Яромир Савельич, — Нарвались Вы, батенька, на скрытого телепата, как эти «псишники» любят говорить...
— Знал бы — раньше этот шлем уволок бы, ещё в Городе Гоблинов, — огрызнулся Славик.
— То есть?
— А то и есть! Мысли им Вы читать, конечно же, можете, да свои-то блокировать не научились! Так что... Постажируйтесь у знакомого телепата, он за общение с его напарником Вас многому научить возьмётся... — Славик обнял камин и, сказав «До скорого», растворился в воздухе.
— Нахал малолетний! — в сердцах рыкнул Яромир Савельич.
— И рецепт левитации снова не дал, — поддакнул Мерлин.
— Да нету никаких рецептов, врождённое это у него! Как и телепатия с телепортацией! Тут уж или ты это имеешь от рождения, или никакие боги и дьяволы не помогут! А заклинание самому искать придётся... — и Яромир незаметно потёр шишку, оставленную канделябром на его макушке при попытке левитации.
— Ой, а это из камина выпало! — Мерлин поднял с пола странный предмет.
— Знаю, — Загорский тщательно делал вид, что так и было задумано, — Камин Славику, а это... штука эта мне! — и он взял протянутый Мерлином короткий жезл. Удобная рукоятка завершалась желтоватым клыкастым черепом неизвестной зверюги, по бокам от черепа отходили стальные отростки, завершающиеся лезвиями-рогами, украшенными чёрными самоцветами. Жезл (или скипетр?) удобно лёг в руки. От него веяло силой, а рога напоминали боевые отростки-разрядники варлонских кораблей. Очень хотелось сказать «Бу», прицелившись во что-нибудь разбивающееся. Но по опыту чернокнижия Загорский уже успел постичь, что за невинным «Бу!» может последовать такой «БУМ», что восьмью днями ремонта дворец не обойдётся... Тем более было очень жаль, если бы от подобного эксперимента треснуло яйцо в инкубаторе.
— Возьмёте с собой? — невинно спросил Мерлин.
— Угу. И не надейся, детям стрелять ещё рановато из такой штучки! Тебе ещё лабораторию реставрировать надо!..
— Тогда я пошёл...
— Не плачь, зайду с тобой, чем могу — помогу...
Вздохнув, Мерлин открыл дверь в лабораторию. Открыл. От одного этого стоило удивиться: взрывом её вынесло метра на три. Внутри стояла абсолютно целая мебель, а по полу, прямо по срастающемуся ковру, ползали черепки пробирок, соединяясь между собой и заскакивая на стол.
Пока Мерлин протирал глаза, всякое движение прекратилось, и всё вокруг засияло первозданной чистотой и порядком.
— Э-э-это чего?! — обалдел Мерлин.
— Нанароботы срастили... Ничего нового, когда-то так За-Гад-Дум соединили, в порядке эксперимента. Хотя нет, сначала был Фаэтон... А этих — видать, Славик подкинул... Вот этих вот самых... — и Загорский поднял с пола материализовавшуюся бутылочку с зелёной жидкостью.
— Спасибо, что подняли, а то мне нагибаться было в облом! — и Славик протянул руку из-за плеча Яромира.
Вообще-то Загорский превосходил Славика ростом, но мальчишка парил в воздухе, скрестив ноги на манер йога.
— Кстати — кидаю Мерлину рецепт левитации. На ночь пьёшь воду, обогащённую железом, а ближе к утру подвешиваешь к потолку магнит.
— Если воды будет достаточно много, — прокомментировал Загорский, — То намоченная тобой за ночь простыня приподнимет тебя к потолку.
Пока Мерлин ругался, Славик исчез, блеснув напоследок ослепительнейшей из своих улыбок.
— Кстати, Мерлин, передай своему брату, что я приглашаю его в увеселительно-политический круиз в Горт, тот, что на юге. Отправляемся завтра.
— Передам... Кстати, Яромир, кажется, я только что изобрёл средство от мужского бессилия... Попробуйте надеть магнит на шею... Спасибо, мне это пока не нужно...
— Не злись, если найду заклинание левитации — обязательно поделюсь...
— Ага, поделится он, как же! — прозвучало из пустоты, когда дверь за ними закрылась, — Сам не сделаешь — никто не сделает!
Из воздуха над столом высунулся когтистый палец и нашкрябал несколько слов прямо на столешне. Затем палец исчез, оставив запах ладана и «Шанели № 5».
Глава 23
Славик перерисовывал руны на бумагу, стараясь скопировать их как можно точней. Не спорю — проще было бы их отснять на видео или фото, но камин словно издевался над юным контрабандистом: на снимках вместо рун была какая-то расплывчатая изменчивая масса. Только крылатые демоны оставались неизменными.
Внезапно что-то изменилось. Словно каменные демоны ожили и впились в мозг мальчишки. Попытки заблокировать сознание оказались безуспешными, и безобидная гордость дворянских зал намертво вцепилась в несчастного контрабандиста. Кажется — камин искал что-то в сознании паренька, проверяя его и тестируя вновь и вновь.
А затем по камню камина прошла рябь, и вместо него возникла невысокая фигура из грубого сероватого металла, чем-то напоминающего плохую сталь.
— Терминатор, — глупо улыбнулся Славик.
— Вечьер добрьий! — проговорила фигура со страшным акцентом, — Я нье есть тьерминатор, я йесть кальвер. Но йето нье на много быть отличаться. Долгие врьемена я иметь смысл искать и ждать именно Вас!
— Меня? — ошалело переспросил Славик. — Вы из КосмоПола?
— Нет. Очень большая просьба-заказ Из Далека! И Вы лишь исполнять его можетье!
— Ага, значит — заказчики. И ждут в Городе Гоблинов лет так под сто.
— Нет. Под тысьяча. И не из Города Гоблинов. Вы наверньяка ничьего не слышать о Кимерии.
— Ну, обижаете! — фыркнул мальчишка, — Я старые книги про Конана сотни раз читал!
— Не Киммерии, а Кимерии. Это два совершенно разные государства... миры, по-вашему. Что-то вроде другая планета.
— Ага... И им, значит, нужна инфа, что за тысячу лет не устаревает... Вынужден огорчить — у меня Гомбовского Колечка нету.
Кальвер посмотрел прямо в глаза мальчишке:
— Нужна «инфа» в прошлое, многие тысяча лет назад было. Ты лететь и говорить то, что тогда станешь знать ты. Тебе в помощь и в оплату два предмет! — и кальвер протянул Славику два кольца. Одно — чёрное и гладкое, с небольшой прозрачной, слегка светящейся белёсым, сферой, больше всего смахивающей на алмаз. Второе — серебристый гранёный перстень с крупным синим камнем чудесной симметричной огранки.
— Когда и куда лететь? — тут же спросил мальчишка.
— Нетьерпеливый Вы. Сперва слушать о кольцо. Чёрный — это обычный «БА-БАХ!», раз — и пол-замка нету! Второй кольцо Вы знать позже, тогда, когда Вам надо лететь.
— А я и сейчас готов! — пожал плечами Славик.
— Сейчас Вы не понять и не знать то, что нам надо! По поводу второй кольтсоу могу сказать один э-э-э... стих.
Огонь из пасти полыхнёт.
Дракон взлетит, когда поймёт.
— Это что — пророчество? — удивился мальчишка.
— Нет. У нас никогда нет Оракулов. Это — намьёк. Долгосрочный намьёк. А тьеперь я иметь честь с Вами раскланьяться. Моя миссия завершена. И я возвращаться на базу. И ещё — очень опасайтьесь компьютьер с именьем камнья Меркурийя, который глупьее, чьем его хотьят видьеть! — и с этими словами кальвер обрушил на пол мощный поток голубоватого света. С резким, режущим уши звуком пространство под его ногами вздулось, как мыльный пузырь, и поглотило посланца. Затем картина всколыхнулась, и всё стало, как прежде. Только кальвера не было.
— Засланец, — улыбнулся нежданному слову Славик, — Кимерийский засланец!..
Глава 24
Маленький король парил в облаках. Впервые в жизни он наслаждался чувством полёта не во сне, а наяву. Он вцепился руками в кожаное сидение, и методично вертел педали спортивной авиетки. Конечно — полёт на лайнере или космоботике комфортнее, но что может сравниться с чувством, когда сливаешься с крыльями над головой и ощущаешь дрожание винта, послушное твоим нажатиям на педаль. Внизу расстилается диковинный город, островерхий и узорный, а ты паришь над ним в сонной вышине, словно гриф. Паришь и высматриваешь всё самое интересное, необычное, чудесное... Можно прожить тысячу лет — и не увидеть и сотой доли чудес этого города...
Знал Загорский, что подарить малышу... Угодил. Ведь подарил он малышу не просто авиетку. Он подарил ему небо. Подарил полёт. Подарил свободу и близкий щебет высотных птиц... Такое не забывается...
Причудливой горой, сумрачной и какой-то взлохмаченной от лепных узоров, наплывал храм. А может, и не храм... Усыпальница... Или дворец... Или публичная библиотека...
Малыш облетел громаду вокруг, и с освещённой стороны полыхнуло жаром золото. Словно пламя. Дворец... А снизу он кажется совершенно другим...
Летучее Величество склонило голову и, поддавшись искушению, смачно плюнуло вниз. «Когда спущусь — попробую разглядеть, куда угодил... И если не промахнулся мимо купола... Промахнулся...»
— Извините Яромир Савельевич, я нечаянно!
Снизу раздалось несколько замысловатых построений, сводившихся к тому, что чайки обычно менее меткие, а желание плюнуть вниз может возникнуть только у сына шакала, внезапно обретшего крылья... Однако всё это сопровождалось такими сравнениями и эпитетами, что перед Загорским склонил бы голову любой скальд.
Сделав ещё один круг над дворцом, молодой человек пришёл к выводу, что спускаться ему рановато. Значит — можно наведаться ещё куда-нибудь. Например — пролететь над школой соседнего монастыря. Эх, жаль, что яблоки кончились...
Оставалось спикировать и пройти на бреющем прямо над бритыми головами послушников.
Бедный Король! Его мягко схватило что-то огромное и упругое, словно желе со всех сторон облепило. Самолёт повело вбок, подержало на одном месте, а потом поставило во дворе монастыря, как ребёнок ставит модельку на полку. Чей-то вкрадчивый голос шепнул:
— Будешь трогать монахов — в другой раз дам ИМ свободу действий. Они как раз ищут, на чём бы поупражняться в левитации...
Мальчишка взглянул вверх. Невысоко над ним парил элегантный золотой дракон.
«Император императора...» — подумалось властителю Западного Риадана. — «Интересно, он всех своих подданных так защищает, или для монахов скидка за праведность? Эх, упрошу Славика, пусть научит таки левитации... Тогда посмотрим... Повеселимся...»
Однако — стоило взлетать. Не торчать же тут, как тот синий страус в клетке!
Юный Король огляделся... Плюнул... и вылез из седла: носом авиетка упиралась в тысячелетний ствол дерева, а хвостовое оперение подпирало забор.
— Ребята! — обратился он к стоящим неподалёку монахам, — Есть предложение: вы вытаскиваете ЭТО на середину поля, а я дам каждому прокатиться по кружочку.
В рядах монахов и послушников прокатился ехидный смешок, и малыш с досадой подумал, что возвращаться, кажется, придётся пешком... А так приятно было летать!..
Однако монахи решили, видимо, помочь правителю соседней державы... По-своему... Они подняли авиетку, но не руками, а левитирующим заклинанием... Крылатый велосипед медленно и величаво поплыл к середине тренировочного поля, а вокруг него, как спутник вокруг планеты, носился по орбите не успевший отскочить венценосный мальчишка. Кажется, он хотел что-то выкрикнуть, но сдержался, подавляя порывы тошноты...
Вдоволь натешившись, монахи сняли чары. А затем, проводив глазами улетающую шаткую авиетку, взяли деревянные палки и вернулись к прерванному занятию: избиению деревянного тренировочного дракона.
Когда Яромир Савельевич более-менее очистил свой мундир от небесного подарка юного Величества, он направился во дворец. У входа стояли два вечно улыбающихся охранника с парадными улыбками на физиономиях. Интересно, дома жёнам они так же улыбаются?
В проёме между стражниками появился император. Он был, как всегда, в своём золотом наряде и высокой шапке-короне с гнутыми фигурами парящих золотых дракончиков.
— Добро пожаловать, — сказал он Яромиру, указав на вход. — Надеюсь, Вы не откажетесь разделить со мной чайную церемонию...
Загорский мысленно поблагодарил схожесть здешних церемоний с известными ему земными, а заодно проклял изобретателя этой самой церемонии. Прийдётся час потерять на этот ритуал вежливости, не менее...
— С превеликим удовольствием, — сказал он вслух, — Для меня это будет большая честь...
Расположившись на циновках у небольшого возвышения, Загорский наблюдал все таинства и действа, связанные с созданием ритуального напитка, и с тоской вспоминал керамический заварной чайник и прохладный чай позавчерашней свежести. Климат располагал к неимоверному поглощению жидкостей, а тут — смотри на завариваемое — и жди... Грустное зрелище... Душераздирающее зрелище!
Наконец император разлил ароматный напиток по деревянным чашечкам... Беседа текла мирно, уютно... В такие доверительные моменты легко решаются даже самые сложные политические вопросы...
— Я не против, чтобы земляне посещали наш город, — говорил император, — Тем более что туризм — явная статья доходов в нашем государстве... Но у меня будет встречная просьба к вам. Нам хотелось бы, чтобы вы наладили регулярное сообщение между Землёй и Риаданом, ну, например, раз в месяц, чтобы наши жители могли бы посещать родину наших предков...
— Как Вам известно, земляне устроили своё поселение в устье Матери Всех Рек. Учитывая наш с Вами договор о взаимоотношениях, мы наладим удобное транспортное сообщение между Гортом и нашими поселениями. А у нас уже есть полностью оборудованный космопорт, кстати, с регулярными ежедневными рейсами по всей галактике. У вас же тут я не советовал бы строить свой космодром: вибрации при старте кораблей вскоре разрушат ваши хрупкие каменные постройки, а они очень даже красивые, так что я себе потом не смогу простить способствования в разрушении этого великолепного памятника архитектуры.
— Я очень ценю Вашу мудрость и Вашу заботу, Загорский-сан, ибо в прозорливости о последствиях деяний Вы напоминаете мне некогда соседствовавшую с нами на Земле Японию и её обитателей...
Загорский явно не знал, как прореагировать на сей комплимент, и только уныло подумал: «Ну да, знал бы я хоть сотую долю последствий того, что натворил за свою жизнь!.. Хе! Похоже — я заразился архаическим почитанием старины от Хранителя Корабельного Кладбища... Дракон бы посмеялся...» — настроение портили не только подобные мысли, но и затягивание Чайной Церемонии: так пахнет, а пить ещё рано...
— Меня вот интересует, — добавил Загорский просто чтобы разбить молчание, — Как ваш город оказался тут, на Риадане?
— Перенёсся. Мне знакомые помогли в этом...
— Уж не маги ли Шамбалы?
— Ой, не стоит их поминать! Они были тогда агрессивны, из-за них-то мы сюда и ушли! Впрочем — я не могу злиться на них — они нападали, ибо были обмануты. Их обманул Предначальный Дракон, в изгнании своём добравшийся до Земли. У него был зуб на меня, но действовать в открытую он не стал, как и всегда.
— Дракон?! За всю свою жизнь я знал только двух драконов, а видел лишь трёх. И то третий был на старом гоблинском фото.
— Да утолите мой интерес: кто же первые два?
— Второй — Вы, когда юного короля проучивали над монастырём. Впечатляюще смотрелось, признаюсь! Но не сердитесь на него: он ещё молод, любит подурачиться и ищет приключений на свою голову.
— А первый дракон?
— Да ну его, это мой шеф! Он не то, чтобы дракон на самом деле, но за хватку и манеры это прозвище ему давненько приклеили, чуть ли не в конце двадцатого века!
— Друзья, которые мне помогли перенести город — тоже были драконами... — с этими словами Император встал и подошёл к резному ящику красного дерева. Переставил с крышки подаренную Загорским нейтритовую статуэтку Мельтора, щёлкнул замочком. Порывшись, он извлёк из ящика шёлковый свиток и бережно развернул его.
— Это и есть мои друзья-драконы.
У Яромира хватило выдержки не выдать, что физиономия одного из фиолетовых творений была копией того, с фотографии. Мир тесен, что тут поделаешь... Вот так начнёшь смотреть семейные фотоальбомы — и...
— А где же они сейчас? Мне бы очень хотелось наладить тесный контакт с их цивилизацией.
— Не знаю... Последний раз они залетали в гости чуть ли не тысячу лет назад...
— Грустно... А почему Предначальный Дракон на вас был зол? Если это не секрет, разумеется.
— Не секрет. Предначальный когда-то правил нашим миром, миром Настоящих Драконов. Был он жесток и зол, но это было и хорошо: с ним в паре мы образовывали настоящий Чи. Я — Светлый и добрый, он — Тёмный и злой. Круговорот энергии Чи невозможен без одной из сторон... Инь переходит в Ян, Ян — в Инь... Иначе теряет смысл гармония... Но Предначальный решил со временем забрать себе всю власть, и повёл против меня целую войну, где сплетен и лжи было больше, чем метания пламени, где удары со спины были в почёте, а открытый бой считался уделом трусов... И тогда я сбежал, и поселился на Земле. Именно сбежал, ибо нет чести в обречении своего мира на потерю гармонии. А чтобы забыться — я стал помогать одному из земных народов... Постепенно стал их Императором, отстроили все вместе хороший город, вот этот вот самый... К счастью — мой родной мир не стал мириться со злом Предначального, и изгнал его. Но, на беду мне, он нашёл Землю и меня на ней... И тогда на мой город ринулись толпы оболваненных им обитателей Шамбалы. Конечно — жители её гордятся своей мудростью и прозорливостью, но где им устоять перед словами и убеждениями Предначального Дракона... И тогда я решил не отступать более, но жизни обитателей моего города таяли одна за другой... К счастью — на помощь пришли братья-драконы из этого мира, не знающие о других драконах и мирах, но готовые помочь... И мы ушли сюда, а Предначальный остался где-то там, на Земле: сменив тело на людское, он привязал себя к миру людей, хочет он того или нет...
Помолчав, Император добавил извиняющимся тоном:
— Простите, пожалуйста, но своими разговорами я так отвлёк Вас, что наш чай остыл... Прийдётся вылить его. Вы не возражаете, если мы начнём церемонию с начала?
— Да что Вы, конечно же нет! — сказал Загорский, ибо других слов у него уже не находилось...
Глава 25
— День добрый, пани та пановэ! — Загорский окинул взглядом присутствующих, — Как вы тут без меня поживали? И откуда тут это очаровательное создание? — он кивнул в сторону девушки в зелёном наряде.
— Собственно — это ко мне, — полковник Гельберг оставался невозмутим, — Насколько мне помнится, ни одна инструкция не возбраняет посещение штатскими служебных лиц, если те не находятся на секретных объектах. А приёмная секретным объектом не является согласно параграфу два вывешенного на двери приёмной регламента.
— Штангенциркуль ты наш! — рыкнул Загорский, — Ты хоть бы с дамой меня познакомил, да стул бы ей предложил, а то я не уверен, что ей комфортно на твоих коленях. Вот так оставишь вас на пару деньков — и уже в приёмной не СБ, а бордель! И не надо цитировать мне Даля, его определение слова «бордель» мне известно! Ладно, так что тут нового произошло? А то в городе такие взгляды на меня кидали, пока я сюда шёл...
— А кроме взглядов ничего не кидали? — осведомилась милым голоском девица.
— Нет. А должны были?
— Не знаю. Собственно — ничего особенного не произошло, если не считать, что вчера ночью Ваши подопечные из Вашей же башни решили на практике проверить почерпнутые из книг знания о мотоциклах. К счастью, сия замечательная мысль пришла им ближе к полуночи, так что видел их не весь город, а у тех, кто видел скелетов в кожанках и на мотоциклах — был огромный шанс убедить себя, что всё это лишь сон...
— Какие скелеты?! Какие мотоциклы?! — обалдел Загорский. — Что за бред?!
— Скелеты — обычные, вмеру нахальные, с косами и цепами. А мотоциклы — с ближайшей автостоянки, их там более нету.
— И... где же они?
— На переплавке, как и всякий утиль. Назад в башню ваши всадники пешком добирались... Опять же — через весь город...
— Какие к чёрту скелеты! — заорал Загорский, усиленно делая вид, что он тут ни при чём, — Тут что, в моё отсутствие кто-то в моей башне фильм ужасов снимал?!
— Ну... те самые, которые Вы оживили... — неуверенно начал Гельберг.
— Они что же, сами Вам это сказали? — язвительность шефа 14-го не знала границ.
— Так точно, когда въехавшего на своей таратайке в витрину сюда для дознания доставили.
— У Вас и скелеты говорят... Хорошо же, небось, это дознание выглядело... Что ж Вы его не задержали?
— Дык он же мне удостоверение своё прямо в физиономию ткнул! Вами лично подписанное! Я, ясный пень, не поверил и запер его в кутузке. Так он по частям через окно сбежал и на улице-то собрался, терминатор недобитый, блин! Мистика сплошная!
— Стыдно, полковник! И Вы, в наше-то время, верите до сих пор в магию?
— А что мне ещё остаётся? Тут вот намедни с Земли пришёл Вам ответ на Ваш запрос по «Некрономикону»... Я его в папку «Входящие» положил...
— Ладно... Замнём для ясности... Надеюсь — твоя красавица на рынках сии сплетни не станет размножать делением? В смысле — делиться с окружающими?..
— Фи, офицер, а ведёт себя как поручик! — скривилась леди. — Я, между прочим, не сплетница, и даже не журналистка, в отличие от подошедшего сейчас к двери с той стороны...
— Вы видите сквозь двери? Вы, кажется, несколько старше нынешнего странного поколения...
— Я просто не страдаю плохим слухом, — мило улыбнулась красавица, — а журналист там спорит с Коваленко, стоит ли ему входить, или пусть всё сам майор Вам пересказывает...
— Что там ещё случилось! — громко сказал Загорский, — Заходите оба!
Голоса за дверью смолкли, а затем вслед за Коваленко в комнату зашёл высокий молодой человек в чёрном — Артагорт.
— И он тут!.. — простонал Загорский.
— Я же говорил, что мне не стоит заходить... — Арт уныло обратился к Коваленко. — Он ещё не готов...
— То есть «не готов»? К чему? — Загорский машинально напялил на голову гоблинский шлем. Но, на удивление, шлем синхронно дублировал произносимые Артом слова, словно других мыслей в голове журналиста просто не водилось...
— Не готовы, — по доброму так улыбнулся Артагорт, — Потому что до сих пор не можете простить поражения своего, на конкурсе. А подобная злость — она сродни ревности, и не способствует ни хорошему пищеварению, ни приятной беседе.
— Я никогда, никого, ни к кому не ревновал.
— Угу... А операцию «Эхо-2» Вы запустили исключительно в честь памяти моего предка...
— В честь Вашей памяти, давайте будем точны. А если серьёзно — просто стало обидно за потерянное на поиски интересного материала для статьи время.
— И Вы решили отыграться, используя служебное положение... Ладно... В честь моей памяти... А скелеты — в Вашей компетенции, — этим ведь стоит обрадовать читателей завтрашних газет?..
— Ладно, Вашего предка в Вашем лице...
— Именно, истину глаголите, — Артагорт улыбнулся. Было в его улыбке что-то такое, неуловимое, как пуля и бесполезное, как чёрная дыра прямо по курсу. Или — безболезненное, если не свернёшь с курса? — Я думаю мы прекрасно друг друга поняли?
— Я думаю, что люди нашего уровня... Ведь все мы люди? Так вот, люди нашего уровня всегда найдут общий язык. Но ведь Вы пришли ко мне не для разбирательства по поводу ночных скелетокатаний?
— К Вам — разумеется. Кого же кроме читателей «Вечернего Диптауна» может заинтересовать вылазка ночных рокеров... Нас с Вами интересует другое: меня — чтобы Вы отцепились от моей многострадальной головы, Вас — информация о Белом Шуте.
— Белом Шуте? Ну что же, считайте, что мы с Вами договорились, если, конечно, Вы не будете выкидывать таких штучек, как пару столетий назад.
— Я ничего не выкидывал. А во второй раз я вообще промахнулся в это несчастное здание.
— Кстати, рецепт «промахивания» не запишешь?
— Охотно, он там на стенке отмечен. Как полетишь на Арту — сам почитаешь... К счастью, они хоть не додумались превратить сей домик неизвестного архитектора в Храм Двойной Молнии. Так что надписи вполне сохранились. Но — ближе к делу. Тут Коваленко пытался меня расспросить, но я толком так и не понял, что же именно из информации о Шуте Вас интересует.
— Его нынешнее местонахождение — во-первых. И его досье — во-вторых.
— Скромно и со вкусом... Милое такое маленькое желание, достойное Всепланетного информатория. Или Хранилища Мыслей, отпираемого колечком Гомбо... Итак: родился, не крестился — у него другая вера. Жил — тут. Ушёл — туда, — Артагорт многозначительно ткнул пальцем в потолок. — Отличается умом и сообразительностью, хотя и не птаха. А если серьёзней, то Вас скорее всего заинтересуют лишь два момента: во-первых, он действительно сражался один против целого войска, и не проиграл. А во-вторых, его сейчас нет на Риадане.
— И где же его следует искать в таком случае?
— В любой точке Вселенной, отличающейся от Риадана.
— Мн-да... Исчерпывающая информация. А хоть намёк на более точное его нахождение имеется?
— Более чем. Вот его-то и побоялся Вам пересказывать Коваленко... Он уверен, что Вы бы решили, что он спятил... Потому-то он меня с собою и... пригласил... поделиться воспоминаниями, скажем так.
— Ну, раз так — делитесь, я не настолько консерватор, чтобы всё отметать с ходу!..
— Тогда не снимайте свой шлем, пожалуйста. Так я смогу не просто пересказать словами, но и показать Вам эти воспоминания...
— Валяйте, я готов, — вздохнул Яромир.
— Начинаю.
Вспыхнуло видение...
...Какой-то призрак, говорящий с Ингвальдом на пороге его дома... Юный Соронсон — толще, чем в жизни, но всё же вполне узнаваем...
— ...Я здесь, ибо послан Серебряным Кругом. И я пришёл за тобой. Беда пришла в Риадан, и рыцарю скоро потребуется оруженосец.
— Сколько времени прошло...
— Полтора года прошло в Риадане. Сейчас там начало лета, и если сил Круга не хватит, то новую весну встречать будет некому.
— Но почему ты решил, что я поверю твоим словам и последую за тобой?
Скрытое вечной тенью лицо чуть усмехнулось, и в тишине замершего на миг города оглушительным громом прозвучал шёпот Странника:
— Из Круга не выходят...
Те же слова, что годы назад сказал на прощание Энглион. Так значит... А голос тем временем продолжал:
— Готов ли ты по первому зову спешить на борьбу со злом, в каком бы обличье оно ни выступало?
— Да, — ответил отшельник.
Никто не видел, когда и куда они ушли. А если бы кто-то заглянул в комнату отшельника, он увидел бы, что со стены исчезли лук, колчан со стрелами и короткий меч в простых ножнах.
Кирпичными двориками прошли они, и ветер развевал плащ посланца, и тогда лишь становилось заметно, что под плащом, как и под шлемом, ничего нет. Сухие щелчки шагов по асфальту сменились гулким звоном Звёздной Дороги...
...Звёздный путь кончился так же внезапно, как и начался. И снова под ногами дорога. На этот раз — простая грунтовка, каких много сейчас в деревнях...
— Мой путь завершается тут, — призрак повернулся к своему спутнику, — Тебе же идти туда, дальше... — и он закружился небольшим смерчиком, рассыпаясь фиолетовой пылью, которую тут же подхватил и разнёс по тропе и пожухлой траве ветерок.
Ингвальд осмотрелся. Знакомое, до боли знакомое место! Та самая деревенька, у которой он со Старшим, с Энглионом, принял бой с орками. Тут же они и расстались. Кто ж знал тогда, что навсегда... Так нелепо — разувериться в захлестнувшей мир цивилизации, отчаяться, поняв, как подставил тебя старый король Западного Риадана — и броситься на собственный меч...
Пройдя полузабытой тропинкой, юноша подошёл к опустевшему и ещё более заброшенному дому войта и нерешительно остановился у входной двери. А если там никого? Если призрак просто зло подшутил?..
Собравшись с духом, Ингвальд глубоко вздохнул и решительно толкнул старую подгнившую дверь...
Сидя за столом, молодой человек в чёрном отбивал от него коротким палашом щепу за щепой. Судя по разлохмаченности дубовой доски, занимался он этим с самого утра. На вбитом в кирпичную стену крюке висел чёрный рыцарский плащ, рядом примостился полутораручный клинок. Обычная картина «Скучающий рыцарь на отдыхе», если б не чёрная полумаска на лице юноши. Что-то полузнакомое есть в его облике, словно видели мы его уже где-то. Но память ускользает, да и маска не даёт разглядеть лица.
Зачем он остановился здесь — он и сам бы не смог ответить. Просто интуиция, ни разу не подводившая его, шепнула приказ: «Сиди тут. Жди.» И всё! И вот он ждёт уже полдня, и сколько ещё ждать — непонятно.
И не понятно: то ли голос интуиции был, то ли крыша вновь едет от проклятия Мальдена. Тоже не бог весть что. Весь последний месяц Магистры Круга только о нём и говорят, и ведь не зря говорят...
От высокоинтеллектуального истязания стола его отвлёк скрип двери. На пороге стоял юноша, высокий, но полный, его тёмные вьющиеся волосы в беспорядке спадали на плечи, всклокоченные недавним ветром, на поясе висел короткий меч.
— Что вам угодно, сударь? — спросил человек в маске, приподнимаясь из-за стола — и замер на полпути, встретив взгляд ясных, странно знакомых глаз...
— Я вернулся, Старший, — тихо сказал юноша, поверивший было в невозможное, но тут же отпрянувший с криком: — ТЫ НЕ ЭНГЛИОН!!!
— Нет. Я был его другом, Джино...
— И ты тоже из Круга?
— Нет, я просто помогаю им.
— А под маской ты, разумеется, скрываешь старые боевые шрамы!.. — всё ещё не верящий Ингвальд искал зацепку, чтобы повернуться и уйти.
— ...Маска не всегда скрывает шрамы... Иногда она скрывает смех... — эти слова ничего не прояснили, но сбили весь сарказм с Джино, и он шагнул к Чёрному Рыцарю.
На рассвете двое всадников покинули вымерший посёлок, направляясь к полю последней битвы. А в пустом покосившемся домишке остался висеть плащ на стене, да торчал из расколотой напополам дубовой доски стола короткий палаш...
— Отмотаем время немного вперёд... — послышался посреди видения голос Артагорта, и изображение, внезапно потемнев, сменилось другим, — А то часть истории шла совершенно так, как и положено ей, и Вы её можете просто запросить в архивах Информатория. Я же показываю только существенные различия...
...Джино порядком укачало от монотонной езды и продолжительного рассказа, когда рыцарь сменил тему беседы:
— А теперь объясни толком, как тебе удалось так вырасти за полтора года, — сказал он, — Ты же мне по пояс был, я точно помню. Или секрет?
И снова Джино понял, что видел когда-то раньше этого человека, и дело даже не в том, что он помнит Джино, но и сам Джино смутно узнаёт эту фигуру в чёрном. Но что-то тогда было иным. Осанка? Цвет? Кто знает... Спрашивать почему-то не хотелось.
День клонился к закату, первый день их путешествия...
— И снова я проскочу вверх по времени: невесту Джино нашёл так же, как и нашёл, тут тоже ничего интересного... Зато потом!..
...Говорил Джино:
— Так ведь и сейчас выхода нет. Пригрели, накормили, а дальше что? Иди, милая, дальше по дорогам бродить? И кто мы будем после этого?
Рыцарь ответил не сразу; нанизав на тонкую рапиру, словно на вертел, яблочки-дички, он опустил клинок к самому пламени и смотрел теперь на белёсый дымок, поднимающийся над костром.
— Знаешь, братишка, — заметил он, глядя на Джино поверх дыма, — ты сейчас говоришь, как один мой давний знакомый. Как-нибудь расскажу подробнее, если выберемся из этой передряги. А пока учти — ты теперь за неё в ответе; если какая беда случится, сначала её выручай, а потом уже об остальном думай. Я-то и сам справлюсь. Понял, оруженосец?
— Понял, рыцарь, — ответил заметно повеселевший Джино.
И тут у костра появилась переодетая Рийни.
— О, да ты у нас просто красавица! — Джино не удержался от комплимента.
Девушка присела у огня, и её оранжево-малиновый камзол сиял, словно второй огонёк. Она с благодарностью взяла протянутое яблоко, но тут её взгляд упал на рапиру. Губки её сморщились, и она выпалила:
— Разве так обращаются с оружием?! Фи, не издевайся над рапирой!
— С некоторых пор я больше доверяю мечу, — Чёрный Рыцарь потянулся за следующими яблочками, явно намереваясь насадить их на клинок. И тут Рийни выдернула рапиру из рук рыцаря, по ходу сказав:
— Если тебе это не нужно — подари мне!
— Да пожалуйста! — усмехнулся рыцарь, уверенный, что возьмёт она это оружие, как скалку. Но смех его тут же оборвался, когда Рийни, сделав пару красивых выпадов, быстрым движением вбросила клинок в ножны, телепающиеся у неё на поясе. Чёрт его знает, чему их там теперь на ферме учат...
— А теперь пролистаем три дня... — вновь разорвал видение голос Артагорта...
— Ну и зачем Вы нам это показываете, Арт? — спросил откровенно недоумевающий Загорский.
— Терпение... Имейте терпение... Сейчас всё поймёте...
...У входа в замок рыцарь на минуту приостановился, глядя на запустение и обломки диковинного оружия, разбросанного вокруг. Было тоскливо и давяще, даже вход в Кэр Мальден напоминал корявый пролом в стене... Рядом остановился Ингвальд и, близоруко щурясь, уставился в сумрак прохода.
— Темно. Там темно, — сказал он словно самому себе, — Стоп, у меня есть очки.
С этими словами он снял с плеч рюкзачок и запустил туда руку. Покопавшись, Джино извлёк на свет божий две пары очков странной формы.
Взглянув на очки, Чёрный Рыцарь медленно расстегнул пуговицу своей шлем-маски. Видимо, сообразил, что маска будет только мешать очкам. Ингвальд с любопытством следил за тонкими пальцами, снимающими маску, и вдруг удивлённо вскрикнул, увидев лицо:
— Шут? — а в памяти всплыл «визит» во дворец и фигура в ослепительно белом. Но — с тем же лицом, с теми же усталыми глазами, словно видящими что-то из грядущего, ещё не доступное людям.
— Выгорел шут! — резко и раздражённо вырвались криком слова, а Ингвальд подумал, что давно можно было бы догадаться: у кого же ещё из воинов может быть эта неправильно сросшаяся правая рука, эта ехидная улыбочка и странный, похожий на волынку, голос.
Однако Шут по прежнему не умел долго злиться. Вот и теперь он уже не кричал, а с удивлением рассматривал взятые у Джино очки, левое стекло которых было обыкновенным, а вместо правого красовался длинный рифлёный цилиндр серого цвета, украшенный несколькими кнопками и завершающийся небольшим объективом с полузакрытой диафрагмой. Затем спросил:
— Очки ночного видения?
— Электронный радар...
— Незнакомая конструкция...
— Можно подумать, ты разбираешься в технике! — прорезался сарказм Джино.
— Я воевал в мирах Дня!.. — лаконично и с вызовом ответил Шут. Пояснять что-либо он явно не собирался, а Ингвальд спрашивать постеснялся: неприятно сознавать, что простой шут из средневековья в чём-то разбирается поболее тебя, но показывать это — неприятно вдвойне.
Шут тем временем нацепил очки и старательно поправлял ремешки крепления. Джино восторжествовал было, представляя, как бедолага будет мучиться, пытаясь включить незнакомую технику, но тот безошибочно нажал на кнопку излучателя, а затем, подождав пять секунд, запустил сканн-радар. Изображение тут же раздвоилось, а затем сошлось вновь, приобретя невероятную чёткость и контрастность: это поверх виденного и ранее левым глазом наложилось контурное изображение, составленное компьютером очков. Выделился каждый листик на чахлых кустиках, каждый кирпичик на старых стенах, а на клинках, валяющихся по двору, стали заметны даже микротрещинки, которые со временем неизбежно разрушат благородную сталь.
Лёгкий поворот головы — и взгляд пронзает сумрак входа в Замок Мальдена. То, что раньше казалось сплошной тьмой, теперь превращается в чётко различимое изображение. Кто-то, склонившийся над чем-то...
Мальчишка...
В проходе сидел мальчик. Он склонился над лежащей на полу одеждой, напоминающей упавшего человека, и замер, словно окаменел. Не откликнулся он и на слова Джино. Рыцарь осторожно приподнял голову мальчугана — и чуть не отшатнулся: глаза его были пусты, ни единой мысли не светилось в этих зеленоватых озёрах с расширенными зрачками. И стоило лишь убрать руку, как мальчишка вновь опустил голову, качнув копной медных волос.
Пожалуй, стоило оглядеться. И тут взор рыцаря-Шута упал на тяжёлый боевой арбалет, лежащий у вытянутого вперёд рукава. Такое оружие люди Риадана ещё не делали сами, хотя и покупали его нередко у заезжих купцов Лесного Народа. Пожалуй, в битве с колдуном такая игрушка будет знатным подспорьем. А вон сбоку ещё и пара болтов валяется.
Рыцарь склонился и осторожно поднял с земли стрелки и арбалет. Последний при этом зацепился за лёгкую ажурную корону, и та тихо и мелодично звякнула о пыльные камни.
Мальчишка словно очнулся. Он вскинул голову и злобно оскалился, зарычав, словно религиозный фанатик, на глазах у которого надругались над святыней. Не говоря ни слова, он подпрыгнул и мёртвой хваткой вцепился в глотку Чёрного Шута. И никакие силы не могли оторвать его. Бедняга отступил к стене, но добился лишь того, что здорово треснулся мотающейся из стороны в сторону головой о каменную кладку. Аж изображение на мгновение раздвоилось!
Ингвальд ринулся на помощь сотоварищу. Обхватив голову нападавшего с двух сторон, он постарался направить сквозь свои пальцы поток миролюбия и спокойствия, как учили его дома. Звериный оскал медленно сменился расслабленностью, но безумие в глазах не угасло, оно лишь укрылось за стеной безразличия и усталости. Медноволосый адъютант и Советник Короля вновь безучастно склонился над останками своего бездыханного Владыки.
И когда Ингвальд отпустил руки, рыцарь вопросительно взглянул в глаза своему оруженосцу. Но тот лишь отрицательно покачал головой:
— Безнадёжен!..
Но Шут, вечный скиталец, кажется, понял, что здесь случилось прежде, чем безумие охватило эльфа. И теперь, крепко сжимая арбалет, он сказал:
— Я верну эти вещи твоего владыки. Клянусь! Вот только стрелы... Постараюсь их оставить там... В Мальдене...
Путешествие по коридорам не сохранилось в памяти одной слитной картиной — так, цепочка несвязных обрывков. Осторожно пройти мимо опасного участка, где из пола может вылететь частокол лезвий; проползти под безобидным лучиком света — а если зацепишь, то тяжёлый каменный блок обрушится сверху; мимо тупика, в котором, скорчившись, лежит обгоревший труп в серебряной кольчуге; на перекрёстке ещё раз свериться с планом.
И хотя благодаря очкам всё это путешествие всё больше и больше напоминало компьютерную игру, этакий «Дум» или «Еретик», но расслабляться явно не стоило: в игре вспыхнет «Game Over», здесь же платой за проигрыш будет смерть...
— Сам поход и разговор с Мальденом были почти такими же, как и в этой реальности, так что не стоит их повторять. Расспросите Ингвальда Соронсона и Энглиона де Батарди, поделятся воспоминаниями. А вот далее есть интересный момент...
...Назад выбираться было гораздо легче. В скрытых нишах обнаруживались выключатели, а некоторые ловушки просто беспрепятственно выпускали уходящих. Рыцарь-Шут и его друг приближались к выходу из замка.
И там, уже почти у выхода, Шут снова достал из кармана свою маску и медленно нацепил её, застёгивая пуговицу и вновь превращаясь в Чёрного Рыцаря.
— Что, прошлое возвращается? — не утерпел Джино.
— Нет, будущее не наступило... Так о чём ты с ним говорил, Джино? Я слышал несколько фраз, но ничего не понял. Ты уже знал его?
— И да, и нет.
— То есть?..
— Мальден пришёл из моего мира. Но лично я его не знал, и ничего о нём не слышал.
— Однако отчитал его как мальчишку...
Видение угасло... И в наступившей тишине резко прозвучал голос Артагорта:
— А самое забавное — что ничего этого, похоже, не происходило... Джино не страдал от обжорства и растолстеет до такой степени ещё годика через два, не раньше... Энглион не кинулся на меч, потому что так и не узнал, что стараниями старого короля Елама его подставили... Да и Шут, вместо того, чтобы выгореть на неизвестной войне, предпочёл вломиться по Дороге в мой мир — на Арту, перепугать там башню мага Курумо, скормить залётному дракону Тронгу одну из Тварей Пустоты... А его пёсик уволок из окрестностей Белой Башни какое-то Кольцо... досауроновской эпохи, кажется... А потом Шут смотался на Планету-Рай, и там таки сменил цвет, но не на чёрный, а на зелёный... Так что всё случилось не так, как в показанных Вам картинах... Вот такие вот пироги. Возможно — это просто шутки моей памяти, хотя я и не могу быть уверенным в этом: уж слишком реальными кажутся мне эти воспоминания...
— Планета-Рай?.. До боли в заднице знакомое название...
— Да-да. И туда через пару минут тебя пошлёт твой шеф, но только по другому вопросу.
— Ты и мысли Дракона читать научился? — Загорский не успел как следует удивиться, потому что с терминала связи прогремело:
— Так вот как мои подчинённые величают меня за глаза! А я-то думал, что моя зверушка мне привирает...
— Мышка шепчущая? — не удержался Яромир.
— Да нет, мышками у нас ты пробавляешься... А того не ведаешь, что я за твоей спиной уже три минуты на тебя с монитора пялюсь! Этот столичный журналист — и тот меня разглядел в кофейнике, а такой могучий агент и шеф целого отдела... А если бы это не я звонил, а, скажем, агенты Крыма или Центавры? Каким кладезем информации ты бы стал!
— Агенты Центавры сюда не дозвонятся, — с показным равнодушием ответил Яромир. — У них модемы на 2400...
— На 1200, — машинально поправил Дракон.
— Тем более, Пётр Петрович...
— Да чего уж там: Дракон так дракон! С вами по другому нельзя: без меня вон какой бордель развели! А Вы-то, Гельберг, не ожидал я от Вас!..
— А это наша новая секретарша! — уверенно заявил Фриц.
— И... давно? — хором спросили Дракон, Коваленко и Загорский.
— Пять минут назад подписан приказ. Код — АЕ-467326, всё по уставу, согласно параграфу...
— Отставить! — рявкнул Дракон. — Я эти параграфы лучше тебя знаю, я их сам когда-то и писал! Вот что гласит параграф тринадцатый?
— Шеф СБ — не ко...
— Помнишь, молодец! А вот ты — это самое «ко...», с рогами. Я с кем, по твоему, сейчас на связи? Так что согласно параграфу 475 пункт 5-прим не вмешивайся в переговоры и вообще покинь помещение... Вместе с секретаршей и Коваленко. В противном случае счёт за связь по Золотому Каналу будет оплачивать не Контора, а лично Фридрих Оттович! Гавэй? А вот Артагорт может остаться, у меня и для него новости есть.
— На-гавэй! — Фриц козырнул и покинул помещение медленным парадным строевым шагом.
— З-знаменосец! — рыкнул ему в спину шеф СБ. — Так вот, Яромир Савельевич, Вам я действительно поручаю полететь в звёздную систему, помянутую Артагортом. Вот только не на Планету-Рай, а на Эдем — соседнюю с ней. Именно там дон Фернандес думает устроить свою колонию. Разузнайте, не располагается ли там какая скрытая база или бастион прежних войн, нет ли секретных лабораторий... В общем, стандартная проверка по коду «Багдад». А то там слишком уж тихо, до подозрительного тихо... Так не бывает... А по выполнению задания можете и на Планету-Рай залететь, укрепление связей с правительством Западного Риадана путём возвращения пропавшего героя — это не противоречит нашим планам и даже увеличивает наш шанс на успех...
— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — начал Артагорт, — но у меня есть все основания считать, что на Эдеме не будет обнаружено ничего странного или опасного, с тех пор как оттуда откачали весь «Лонгстед-42», Призрак-5 в самом деле стал Эдемом...
— Вы даже не представляете, что порой находится в райских уголках, — грустно вздохнул Дракон и вмиг постарел лет на десять. — О планете Дэсхорд слыхали? Тоже ведь была рай раем! Впрочем — у Вас поразительные источники информации, Вам бы на нас работать, Арт! Не желаете? А мы бы спонсировали Вашу издательскую и литературную деятельность...
— Спасибо, — Артагорт опять ОЧЕНЬ добро улыбнулся, — Я продаю своё творчество, но я не продаюсь сам... По крайней мере — пока ещё мне никто не предложил ту цену, за которую я бы решил хотя бы подумать о такой вот возможности... Разумеется — я не о деньгах... Они для меня вообще не стоят, как и для Вас, впрочем...
— Даже за райский уголок?
— У меня есть приличный особнячок на Улице Рока, есть флот, есть издательство и есть мои мысли. Угадайте, что из этого мне ценнее всего?
— Все вы, литераторы, помешанные! Ясное дело: мысли!
— Вы до удивительного догадливы, Пётр Петрович. Так что, думаю, наша беседа на этом и завершается? Передайте привет Зибелле...
— С вашей осведомлённостью! — на этот раз Дракон рыкнул и оборвал связь.
— Летим... — обернулся к Загорскому Арт. — Надеюсь, по дороге Вы меня подбросите? Это по пути, мне на Центавру-Главную...
— Не думал, что ты ещё и мазохист! — вздохнул Яромир...
Глава 26
Выйдя на улицу, Загорский обратился к своему спутнику:
— Подожди меня у стартовой площадки, мне ещё в башню заскочить надо.
— Я с тобой.
— Я бы на твоём месте воздержался от этого...
— Ну почему же? Её обитатели вполне милые существа, хотя трое из них пахнут не лучшим образом... И впридачу, я вряд ли увижу там что-то новенькое.
— Ты и там уже побывал, что ли? — съязвил Загорский.
— И даже побеседовал с Бертрамом. Милейшее и образованное существо.
— Это который из Хонка, что ли?
— Не путай манную кашу с капустой! Я про того, что из Лебе. Кстати, а кто такой Бурмыз-мадып?
— Ох, первый ком всегда блином!.. — Загорский так и не стал пояснять подробности своего «вызова». — Значит — бывал-таки! И откуда в тебе столько проворства?
— Работа обязывает... А вообще-то от папы... Или от дедушки, тот ещё пошустрее был... в молодости... Так как, пойдём вместе?
— Хрен с тобой! Но если прочитаю это в Интернете — угадай, чьи уши будут украшать мою настольную лампу! Заодно удостоверишься, что ты иногда всё же ошибаешься!..
Загорский самодовольно разглядывал вытянувшуюся физиономию журналиста.
— Ну как, «ничего новенького»?!
Артагорт не отрываясь глядел на зелёное шестилапое существо в окружении кучи скелетов. Скелеты поглаживали малыша (малыш — покрупнее любого из них!), сюсюкали и агукали, стараясь развлечь.
— Вот, вылупился в полёте, на обратном пути из Горта. Прямо в моём десантном ботике! Зато может похвастаться, что родился ближе к солнцу.
— Сколько живу — такого дракона не видал! — изумился Арт.
— А это не дракон, а рептилия зелёная! Местные — они ж фиолетовые! И с четырьмя лапами, я на фото видал!
Они подошли к скелетам и мумиям, и Загорский негромко скомандовал:
— Смирно!
— Малыша испугаешь, — отмахнулся Бертрам.
— Кто бы говорил! — фыркнул Загорский. — От вашей ночной поездки весь город на ушах! Рассказывайте лучше сами, что тут произошло.
— Шеф, а может — в кабинет? Не гоже малышу подробности-то слышать. Он, кажись, всё понимает...
— Тогда — в кабинет!
Согнав трёх режущихся в карты скелетов из-за своего стола, Яромир жестом предложил Артагорту присаживаться.
— А тебе, терминатор ты мой недоразобранный, садиться не предлагаю, — рыкнул Загорский. — Стоя расскажешь, что вы тут начудили.
— Стоя так стоя, мне-то чего... — забубнил костяной маг. — Ну, эта, значица, вчерась вечером пришёл тут один, любопытный видать, пролезть хотел. Костюмчик на нём моднявый такой был... Наши решили и себе такие понаделать. Только подбежали, чтобы мерки снять, а он, зараза, пол испачкал и наутёк кинулся! Ну, мы тут же трёх мумий отрядили на уборку, они как раз тряпичные, удобные для этого...
— Это про этих троих ты говорил? — Яромир обернулся к журналисту.
— О них, о коричневеньких... — Арт поморщился... — Интересно, а их можно как-нибудь постирать?
— Разве что нанароботами, — фыркнул Бертрам, — Но они говорят, что им и так нравится, они теперь вроде как улучшенная модель... Говорят — лишнее засохнет — само отпадёт... Так вот, мумии на уборку пошли, а мы обнаружили, что ночной визитёр, убегая, забыл свою цепь и кредитную карточку. Ясный пень — мы решили вернуть вещи владельцу, мы ж не разбойники какие, всё же!
— И как, вернули, честные вы мои?
— Ага, как же! Этот байкер вскочил на свою таратайку да в город рванул, хотя мы и кричали ему «Стой! Подожди!»... Ну, мы на ближайшую стоянку, взяли там такие же тачки — и вперёд! Брали взаймы, в смысле, да вот незадача — столбы часто попадались.
— Столбы — это ладно... — Яромир, кажется, развеселился, представив себе эту картину и реакцию случайных ночных пешеходов. — Но вот поясни-ка ты мне, что ж это тебя, сотник ты мой костяной, в витрину-то потянуло?
— А бес попутал! Я в отражении себя на этой громыхалке увидал — и решил, что это он, визитёр! Ну, знамо дело, и поехал навстречу...
— Ладно, допустим... Но можешь ли ты пояснить мне, какого тахорга вы косы да цепы-молотилки с собой похватали-то, а?
— Ну дык он же того, с цепью был. Наряд такой, значицца. А где же мы столько цепей за минуту наклепали бы? Ну, мы и взяли косы и прочее, что уже готово было для прихорашивания лужаек. Чтобы было что-то моднявое в руках, чтоб от толпы не отличаться сильно, значицца. Мы ведь ничего не напутали?
— В принципе, конечно, нет... Но только в следующий раз веселитесь где-нибудь за городом, хай лучше ваш внешний вид у эльфов зависть вызывает...
— Так мы же, того, не веселились, мы имущество возвращали... — Бертрам казался вконец обескураженным. — Возвращали-возвращали, весь город объездили, да так и не вернули. Может, твой журналист объявление в газету даст: так мол и так, найдена цепь и кредитная карточка, потерявшего просим зайти за ними на первый этаж Башни... Пойдёт такой вариант?
— И войдёт, и выйдет! Я те дам объявление! В могилу вогнать меня решил?!
— А что, шеф, поверьте — там неплохо, по себе знаю! Тихо и уютно, а главное — за пяток лет так элегантно худеешь...
— Нет, спасибо, мне туда пока неохота, меня в командировку отправляют...
— Кстати — ещё один плюс могилы — начальство не достаёт... Я не Вас, Яромир Савельич, имел в виду, это я так, фигурально...
— Романтик ты наш! Некроромантик! Новый Скицин, блин! Тебе поручается новое задание: пока я в отъезде, будешь с подопечными воспитывать сие зелёное чудо, что так вам приглянулось. Побудешь нянькой, это не смертельно, извиняюсь за каламбур...
Артагорт громко рассмеялся...
— Кстати, шеф, нам тут не ясно, как это воспитывать. Это вообще кто — мальчик или девочка? И как его звать-величать?
— Назови его Сашей, потому что в полах этаких созданий я совершенно не разбираюсь! Подрастёт — разберёмся!..
Глава 27
Зелёный Шут:
Планета была тихой и уютной. Такое ощущение, что попал в город детства. В почти мистический, где лёгок тополиный пух и весел смех, где можно жить и ничего не бояться... Это — забытый сон, несбывшаяся мечта, воплотившаяся внезапно в забытом богами уголке на задворках Вселенной.
Уютные домики, утопающие в зелени. Так и хочется стать птицей, чтобы любоваться всем этим с высоты. А раз хочется — то что же тут невозможного? Стоит захотеть — и ты уже птица, чей дом в облаках, и перья твои сияют изумрудными и малахитовыми тонами, звонко поют в набегающем ветре... Он — как океанская волна, этот ветер, уверенный и постоянный в своей изменчивости. А малые его детишки-ветерки гоняют внизу смерчики тёплой придорожной пыли или поддерживают крылышки бумажных самолётиков-голубков. Те, что постарше да посильнее — забавляются с воздушными змеями, раскачивают кроны деревьев... Романтики разносят по миру стихи, случайно оброненные мальчишкой у старого тополя...
Жизнь течёт неторопливо. Она — словно награда за минувшее, отдых усталой душе.
Не мешают даже случайные встречи, выбивающие из колеи. Ведь выбивают лишь на секунду. Это — как водоворотик в реке, не омут и не вечный водоворот, а крохотный «бульк» от нырнувшего: только что был, а через миг — не видать.
Одна такая встреча как раз и произошла утром. Он явился непрошеным, незваным, но кого зовут в этом мире? И без зова приходят — поболтать, посудачить о том, о сём... Этот же визитёр был колюч взором, но вежлив, до подчёркнутой корректности вежлив, так и захотелось вдруг обозвать его за эту корректность корректором. Обозвал, предвкушая, как поползут от удивления и обиды брови. А в ответ:
— А-а-а, слышали уже, значит! Да-а, слава бежит впереди... Действительно — Корректор, более того — шеф Корректорского Отдела. Загорский, Яромир Савельевич, к Вашим услугам. Я тут случайно, пролётом с самой Земли. Можно задать вам пару вопросов?
Ну вот, едва успел сменить перья на кожу, как тут же пристают с вопросами... Нет, чтобы чайку сперва попить, поболтать о погоде, о солнце, о предстоящей регате, так он сразу о каком-то аквариуме, о покупке скалярий. Скалярия — рыбка симпатичная, но глупа, не то что Золотой Вуалехвост. Так и сказал ему, а он... Вот тут уж и удивился, и глаза аж на лоб полезли... Спросил, что за дыра такая, в которой живу я, да добавил, что, видимо, мозг у меня совсем птичий. Да кто он такой, чтобы насмехаться над моими полётами?! Ну, птица, ну зелёная, но ведь это — кому как нравится! А рыба меня совсем не интересует: я не аквариумист и не баклан. И даже не альбатрос.
Извиняется, что обидел?! Хм, мысли читает, или как? Что значит: «или где»?.. По имени обращается! Так звали меня давно, в моём родном мире. Потом я много где пошлялся, прежде чем судьба свела меня с Симом. И много где побывал уже с ним. Битвы, битвы, битвы... «Сражаться, сражаться и ещё раз сражаться!», как учил нас на двадцать пятой луне майор Стежнёв. Пригодилось, когда пришлось одному против войска. И выстоял ведь! Сам не верил, что смогу... Арда, Кринн, Дюна, Центавра, За Гад Дум, Земля, Итан, Плюк... И где я только не побывал после Рокласа... Неужели и тут мне покоя не будет?! Покидает? Один вопрос? Да, всё просто: поставь два зеркала напротив друг друга, а дальше берёшь вот это вот, ставишь вот так, по краям, затем... Я не слишком быстро объясняю? Ну так вот, тут главное — правильно подобрать угол, и тогда просто шагай вперёд... Пробовал ли я сам? Ну да, иначе на Дорогу Меж Зеркалами не выйти! Да ничего особенного, один знакомый вампир научил. Он тоже так поступает, хотя умеет и через одинокое зеркало, но тогда на нём вот такую вот закорючку нарисовать надобно. Да на фиг алмазный резак?! Достаточно пальцем по стеклу, если не можешь мысленно создать и спроецировать на...
Да, пожалуйста!.. Если узнаю о скаляриях — сообщу. Нет, зачем адрес? У Вас же есть в кабинете зеркало, так что не заблужусь...
Ушёл... Летать! Летать! Летать, чтобы забыться! Мне здесь хорошо, и я не желаю возвращаться на Роклас, мне здесь спокойнее и лучше! Да, я понимаю, что Димитрий скучает, но — подрастёт и забудет меня, я уверен! Так будет лучше для нас обоих! В конце-концов, у него есть замечательный старший брат! А я... Я только тут нашёл настоящих друзей, которые понимают меня и с которыми мне всегда хорошо...
...Откуда же столько воронья?! Тут никогда не было их, никогда! Крики, как хриплый кашель, смех над будущей кровью!.. За что?! Неужели не может жить этот рай?! Именем Блёклой Птицы? Чьим именем вы клянётесь, вороны? Кто привёл вас сюда? Неужели свиньи стали товарищами крылатым? Вы же птицы, хоть и мрачны ваши расцветки! Неужели променяли вы радость неба на спелые жёлуди? Или тёплая кормушка дороже свободы?
Зачем?! Что вам сделали живущие внизу? Почему ваши пылающие мысли будят в них гнев?! Зачем вы заставляете драться их не на жизнь, а на смерть! Зачем вы сеете среди них безумную ярость — пусты её плоды, бесцельно её семя... Вы — не можете иначе? А они — могли! Зачем вы добиваете их? Они не мешали вам! Не они пришли к вам, вы — к ним явились!
Говорите — в них это жило внутри? В ком?! В этом мальчишке, убитом у тополя? В тех, что у догорающего «конверта» воздушного змея? Вы насадили им это! Они... Они — мои друзья! Что значит — были? Пока я помню их — они живы! Говорите — «легко исправить»?! Видит мир — вы сами напросились! Я всё же — Воин, хотя и на пенсии!
Как тяжелы крылья. Каждый взмах — вся сила и ещё больше. Лишь гнев и ярость и несут вперёд... Откуда их столько... Ещё взмах... И ещё... И ещё... Ещё немножко.. Ещё один взмах... Совсем недалеко...
Чёрное пламя.
Глава 28
За дверью было до неприличия тихо. Загорский даже решил позвонить. Уставив свою физиономию в объектив камеры, СБ-шник негромко сказал:
— А-пу! Есть кто живой? Аль все померли?
— Ни, никого нэма, Яромир Савельич, уси помэрлы! — прозвучал голос майора Коваленко, — Заходьтэ, грабуйтэ!
— Опять журналы листаешь? — осведомился с порога Яромир.
— Та хиба ж цэ журналы! Тут же и дывытыся не на що!
— Что мы листаем на этот раз, «Пентхауз»?
— «Перол», старые выпуски! Мура мурой.
— Пока меня не было, эльфы не беспокоили? По поводу демонстрации мод моими подопечными?
— Не-а. А вот шеф справлялся. Говорил — как прилетите, сразу с ним созвонитесь, а то ему неясно, зачем Вы Планету-Рай подорвали. Та й мэни это тоже цикаво...
— Я?! Подорвал?! — Яромир почувствовал, как что-то холодными когтями схватило изнутри... — Ещё часов восемь назад она была цела целёхонька! Я там имел беседу с нашим героем Западного Риадана. И — так и не уговорил его вернуться. В общем — безнадёжный случай! Думал уже Рабиновича посылать...
— А два часа назад планеты не стало. Бум — и усэ! Як корова языком, тилькы осколочки по всей округе...
— Ну, осколки — это не проблема, собрать можно и восстановить планетку. Но жители... Они ведь не пользовались нашими технологиями, насколько я понял на месте...
— Ага... Говорят — они признавали учение некоей Марины Ким, ещё века так три назад предложившей идею биоформов... А учение это нанароботов не приемлет.
— Странно... Вот сидим мы сейчас и разговариваем о гибели целой планеты, с миллионами жителей, как о лопнувшем воздушном шаре... Аж противно...
— Прости, шеф, но мы не первые. Когда маркабы вымерли в 2260-м году, вси до жодного, то единственной реакцией Земнойи Спивдружности было усиление отрядов проты мародёров у тому сэктори. А воно так тому, шо цэ дэсь там, а не у нас. Эгоизм...
— Летаем меж звёзд, а всё равно сидим в своих раковинах! — рыкнул неизвестно на кого Яромир. — Сколько же веков ещё пройдёт, прежде чем...
— Щоб щось зминылося? А хто його знае... Мабуть — никогда... По сути своей людына — зла, и только воспитание не дае нам увэсь Всэсвит одразу зламаты, зруйнуваты...
— Один мой знакомец считал иначе... Может — потому он предпочитает считать себя мембарцем?.. Когда я создавал этот отдел, одна из моих мыслей была о единении цивилизаций, культурном, информационном, ну, и материальном обмене, не без этого... Но разве можем мы добиться полного успеха в этом без взаимопонимания?.. Трудный вопрос... Скажем даже — вопрос в пустоту...
Загорский достал пакет фотографий и медленно их перелистывал. Старый кирпичный город с черепичными крышами... Мальчишки на пристани, о чём-то жарко спорящие со старичком, курящем «козью ножку». Бумажные змеи в облаках. Мальчишка, прижавшийся к шероховатой коре старого-престарого тополя, словно застывший в оцепенении. Птицы-люди, а среди них — зелёная птица с гитарой... Просто не верится, что всего этого нет...
— На, взгляни, — шеф протянул снимки майору, — Эти фото я сделал перед самым отлётом... Хотел там отпуск провести... Жалко...
— Зелёная птаха — наш герой?
— Он самый... Уставший Воин, как он сам о себе сказал...
— Подари фото Высочеству, будет мальцу память...
— Величеству, — машинально поправил Яромир и надолго задумался...
Внезапно ожил терминал.
— Загорский, почему так долго не отвечаете? — резким лаем прозвучал голос босса.
— Разбирался, что там с раем... — сухо ответил Яромир.
— Было что-то серьёзное, если применили «Багдад-2»?
— В том-то и дело, что «Багдад-2» применил не я. Когда я улетал — мир был жив и благополучно здравствовал, как трёхлетний ребёнок.
— Ладно. Жду подробностей по Алмазному Каналу, с личной кодировкой сообщения.
— Вечером будет всё, что успею накопать... Сейчас есть только воспоминания, да несколько памятных снимков, сделанных перед отлётом.
— Один ещё вопрос, Яромир. Вы ТОЧНО не принимали участия в происшедшем? От этого зависит, объявим ли мы расследование или просто выразим соболезнование, как в случае с маркабами.
— Расследование стоит предпринять. Не буду скрывать свою личную заинтересованность в этом. И в случае провала официального расследования реально проведу своё. Это тоже скрывать не буду — всё равно ведь узнаете...
— Вы правы. До встречи вечером... — и терминал погас.
Город жил, словно ничего и не случилось... Да и действительно — а что произошло? Ну где-то, в непомерных далях, стало на одну планету меньше. И всего-то... Ни родственников там, ни друзей... Ни даже дачного участка... Так о чём горевать?
Небо над головой было ясным и солнечным, до неприличия. И пробуждающаяся зелень словно решила забить любые мысли о смерти... Только рыхлый снег в тени напоминал о бренности всего сущего.
— Эй, шеф, нам тут сказали, что ты прилетел, так я пошёл поискать тебя! — заскрипел голос Бертрама. — Ты-то как, не призраком с погибшей планеты вернулся? И то хорошо... А у нас тут проблема.
— Что-то с зелёным? — Яромир бы не удивился в таком настроении, случись с малышом что непоправимое...
— Да нет, с твоим шефом.
— С шефом?! Он, вроде бы, жив-здоров, я с ним только что по Золотому Каналу говорил.
— А я утверждал, что он помер? — искренне удивился Бертрам. — Он нам тут повестки прислал, вот. Говорит, что его Тринадцатый Отдел занимается всем мистическим и сверхъестественным, а мы, значицца, это сверхъестественное и есть, так что он переводит нас всех под свою юрисдикцию. Дык нам как, ехать к нему на Землю или послать снова куда подальше?
— Где же он в вас сверхъестественное увидел?! — вспылил Загорский, — Ну, скелеты как скелеты, вон, прохожие — и те уже от тебя не шарахаются.
— Привыкли... Даже предлагали нам Ночным Патрулём поработать...
— Шон?
— А то как же!
— А вы... и его — «послали»?
— Зачем? Мы просто сказали, что договор подпишем не в мэрии, а у нас, в башне. А он почему-то передумал...
— М-да, «почему-то»!.. Представляю себе эту картину. Мумий новых после этого не апгрейчивали?
— Не-а... Так пошли, босс, нам совет нужон...
В башне был приятный сумрак, а окружение из скелетов довершало обстановку... Как раз под сегодняшнее настроение...
— Эй, сотник! — навстречу выбежала мумия в коричневых бинтах. Вернее — это она считала, что бежит. — Тут пан Дракон позвонил прямо сюда, голограмму свою присылал.
«Методика Милодара», — некстати вспомнилось Загорскому.
— Так вот, дозвонился и ну нас склонять на свою сторону. Говорит, что не может обижаться на нас за наш факс, что нам у него лучше будет.
— Лучше? — Бертрам щёлкнул пальцами, — Это что же он имел в виду, а?
— А хрен его знает! Только я ему — нам и тут неплохо, у нас свой шеф есть! Что мол, со своим уставом на чужой шабаш не лазают. А он и говорит нам: «Лучше перебирайтесь ко мне, чем останетесь совсем без начальства!».
Загорский почувствовал тревожный звоночек в душе. Но в личной беседе Дракон не намекал об отставке, значит... Чем же он так обеспокоился?
По «внутреннему каналу» прозвучал срочный вызов. «Связи по Карте»! Кто? Звонил Амперян:
— Шеф, тут проблема! Кто-то вытер у тебя из «Шельмы» весь архив по «Хроносу»! И следа не оставил!
— Спасибо, Рафик... Умотай пока в отпуск, на Центавру-Главную!
— Я что, похож на психа? Или это — наказание за дурные вести? Так вроде бы гонцу с дурными вестями полагалось язык отрезать!
— А тебе режь — не режь, всё равно новый вырастет! Это не наказание, это приказ! И чтобы быть с полным комплектом оборудования в правом крыле Дворца Императоров во время завтрашнего бала! Исполняй, отпускник!
— Есть, шеф! — и перед глазами Яромира возникла прощальная надпись, висящая в воздухе: «ИзвИНиТе зА НерОВныЙ ПоЧерК!»
«Теперь Дракон будет за Рафиком следить, а не за мною!» — довольно подумал Яромир Савельич. — «Полёт в отпуск на Центавру, да ещё с кучей служебного оборудования — это не останется незамеченным!..»
Глава 29
Малдер ворочался во сне, всё больше и больше скомкивая простыню и подушку. Нехорошее видение прорвалось в его мирный сон и теперь злым пророчеством пугало и предвещало недоброе будущее.
Сначала он увидел шефа. Загорский, обряженный в какую-то чёрную хламиду, похожую на монашью рясу, всматривался в маленький хрустальный шарик. Его лицо постепенно становилось мрачнее, как будто ему цитировали его собственный некролог. Затем Дэвид оказался в кабинете Дракона. Фельдмаршал оскалился на него, словно сам Сатана и вдруг преобразился в настоящего дракона. Дракон пышел на Малдера огнём. Дэвид отпрыгивал, уклонялся, и струи пламени испепеляли мебель, которая ещё момент назад находилась за ним. Затем в зеркале за спиной Фельдмаршала что-то зашевелилось. Но на этом вещее видение было прервано мозговым зудом будивших своего владельца нанароботов. Слуги-молекулы честно исполнили свою обязанность и, протрезвонив в мозгу о начале нового дня, избавили хозяина от кошмара.
Дэвид подскочил, судорожно хватая ртом воздух, словно вынырнул из недр Ниагары. От нервного напряжения гудело в голове.
— Наш Дракон в самом деле НАСТОЯЩИЙ ДРАКОН!.. Я б не поверил, если б не знал, что это в самом деле так... Я скоро с ума сойду!.. Эти чёртовы видения... они меня доконают...
Малдер отпил из стакана холодный вчерашний чай и прихлопнул нагло усевшегося на руку комара... Комара?.. Он насторожился. Подбежал к щитку управления домашними коммуникациями. Табло показывало, что «домовой» работает исправно: пси-излучения отпугивают мышей, тараканов, мух, комаров и прочую мелкую пакость, которая не против погостить и похозяйничать в жилых помещениях.
Вывод напрашивался только один — слежка. Но кто? Загорский? — он в отъезде на Риадане. Пси-корпус это не использует — у них телепатов хватает. Дракон?.. Больше никого не оставалось.
— Боиш-шся? — из-за спины раздался шелестящий голос тётушки.
— Где ты раньше была!.. Дракон... В общем, я отсюда деру когти. В Мембарию, или ещё подальше. На Дюну, например.
— В Мембарию... На корабль...
— На тот, который шеф обнаружил? Дудки!
— У ш-шефа своих дел хватает, да и не додумается он там искать... На сто лет заляжешь в анабиоз и про тебя все забудут... — не унималась тётя, чья чёрная богомолоподобная фигура постепенно проявлялась в углу.
— Я ж такими кораблями управлять не умею!
— Сумееш-шь... Я его под себя делала. Он внутри как земная яхта... Почти...
В отличии от Загорского, Дэвиду за корабль пришлось выложить большую половину своих скудных сбережений. Старик не подал ни малейшего признака удивления. Может, потому, что Малдер объяснил свой необычный заказ увлечением старинным диковинным транспортом, а может — по каким-либо другим причинам. Тётушка же благоразумно решила переждать эти переговоры внутри проникателя.
На борту родного корабля тётя приняла видимый облик.
— Сколько лет прош-шло! А тут всё по-преж-шнему!..
— Ага, и пустые поп-корновые пакеты, и стеклотара, и какие-то бумажки! Почти как в кабинете у Загорского.
Тётя пропустила этот комментарий мимо ушей.
Глава 30
Яромир глядел на карточные рядки. Расклад не предвещал ничего хорошего — грозящая сверху опасность, путешествие к союзнику, битва с неравным врагом. В общем, карты пророчили одни проблемы и беды. Больше всего тревожило сочетание трёх карт: Карта самого Загорского, Драконова Карта и Карта Судьбы, которая аккурат легла между ними. Причём лежала она мечом вверх, что обещало большую беду. Только вот кому? Данное сочетание можно было читать по-разному.
Какое-то предчувствие заставило руку шефа полезть в нагрудный карман. Пристально вглядываясь в палантир, Загорский взглядом стал искать Дракона.
Просторный кабинет. В роскошном кресле сидит фельдмаршал. На дисплее компьютера что-то мигает. Вдруг Дракон оборачивается, вновь почувствовав пристальный взгляд. Его губы шевелятся, что-то говоря. И тут он резко меняется. Шея удлиняется, голова становится больше, вырастают клыки. Огромная ощеренная драконья пасть так и грозит вырваться из палантира и полыхнуть пламенем. И лишь краем глаза Яромир замечает, что же творится на дисплее: два кадра. Один — Малдер, ворочающийся на кровати, другой — это сам Загорский, в своей Чёрной Башне проводящий какую-то магическую операцию. И в углу каждого кадра стоит красно-чёрная галочка — «найти и уничтожить».
— Мн-да. Кажется он решил, что я стал слишком опасен... Хм, а Малдер-то тут при чём?
В голове Загорского начал созревать план, но для этого было нужно время.
На поверку, Дэвида на месте не оказалось. Его вообще никто не видел. И Яромиру для поисков пришлось воспользоваться палантиром, который моментально разыскал пропажу. Малдер был на борту Причальной Паутины и о чём-то разговаривал со Стариком.
Шеф проследил за ним аж до самого прибытия на «Паука».
— На родные земли подался, засранец! — усмехнулся Загорский. — Ничего, скоро вернёшься с Драконом воевать... Эх, надо бы вооружить тебя на битву... Повозиться придётся...
* * *
Создание магического оружия и в лучшие времена заняло бы у Загорского массу времени: всё же незнакомая работа... А уж в спешке, внезапно поджимающей и волокущей, и подавно быстро не сотворишь... К Мерлину, что ли, смотаться за советом, узнать, чем там по традиции драконам хвост прищемлять положено... Или опять Бертрама расспрашивать, мучать его склерозную черепушку...
От дела Загорского оторвал неприятный тоненький звук, неуловимый обычным человеческим ухом. Пославший «муху» не рассчитывал на то, что Загорский сильно переделал своими нанароботами собственный организм, и был способен уловить звук проникновения сквозь титаниум.
И прежде чем «муха» торпедой успела внедриться в мозги своей жертвы, дабы устроить там небольшой термоядерный «БУМС!», Яромир Савельич успел воспользоваться табельным сваггером. Несчастное электронное насекомое закоротилось от СВЧ-излучения, при этом спёкся даже детонатор-взрыватель, превращая гениальное творение Седьмого Отдела в кучку бесполезного хлама. А на стене задымилось нагретое пятно...
Почерк был знаком — никак, Шеф послал по душу СБ-шника Шептуна. Тот, будучи отличным киллером, наперво всегда запускал «муху» своей модификации. В большинстве случаев это действовало. Но Загорский не считал честью причислять себя к большинству.
Можно было бы поднять тревогу, но это ровным счётом ничего б не дало: у Шептуна не тот уровень, чтобы попасться в руки оголтелых скелетов. Да и объятия неповоротливых мумий его вряд ли привлекут. Вызвонить по Карте Фрица или Коваленко? Не успеют, только сами подставятся... Ну что же, будем потихоньку собирать вещички... Минуты полторы должно быть в запасе...
А может — и не полторы?
Загорский нехорошо усмехнулся и протянулся всеми своими телекинетическими способностями к незакреплённым предметам. Теперь перед дверями карусель минут так на пять... Зубодробительная карусель...
На сбор чемоданчиков телекинез тратить не стоит, просто сгребаем всё со стола...
Шептун появился внезапно. Просто возникнув за спиной Загорского. Единственное, что он не учёл — так это старинный риаданский медвежий капкан, поставленный на единственное пригодное место в комнате, куда можно было б телепортироваться без боязни совместиться с магическими побрякушками и остатками позавчерашнего ужина.
— Капкан ржавый, нестерильный, — не поворачиваясь изрёк Загорский равнодушным тоном, и мгновение спустя метнулся за стол.
В стене появилось ещё одно тёплое дымящееся пятно...
— И ты сваггер не забыл! — Загорский тянул время репликами, не зная даже, чем бы подцепить наёмника. А ведь известно, что попавшийся и впавший в ярость склонен творить ошибки, а не поступки.
Ответом ему был ещё один выстрел.
— Экономим заряды? Что, шеф на батареях экономит?
Шептун оказался не бог весть каким собеседником, но выстрелил дважды подряд.
Загорский понимал, что выглядывать из-за стола не стоит... Разве что...
Из угла со свистом вынеслись куриные косточки. Это была не некромантия, просто в том углу был как раз ужин, а не обломки меча, как понадеялся СБ-шник, но несчастная животина выполнила посмертно героическую миссию, отвлеча нападающего. И Загорский пальнул раза три.
Ответом был шквал огня. Пришлось снова нырнуть под стол. Однако светлая мысль успела посетить голову Яромира. И пока киллер подбирался к столу, сваггер шефа 14-го отдела выскользнул из-за спины незваного гостя и коротко рявкнул на полной мощности.
— Ну вот, теперь можно и чемоданчик собрать, — заметил сам себе Загорский, наслаждаясь звуком упавшего тела.
Однако, встав из-за стола, Яромиру пришлось разочароваться — на полу дымились останки пластикового электронного двойника. Значит — настоящий за дверью!..
Догадку подтвердил громкий БУМ.
— Комод... — улыбнулся Загорский.
Последовал ещё один БУМ, с которым дверь ворвалась в кабинет, едва не сбив с ног телекинетика-самоучку, и размазав по полу пластикового дроида.
— Себя бы пожалел, лежащего, — на этот раз Загорский кинул свои комментарии настоящему Шептуну, но уже вылетая в окно.
Шептун ринулся вслед, но его на секунду отвлёк шум у двери. В развороченном проломе стоял скелет и с невинным видом говорил:
— Там... эта... чайник закипел, так его как, выключать или где?
Не тратя более времени на диковинку некромантии, киллер прыгнул в окно. В кабинете что-то громко рвануло. Кажется — это реанимировался взрыватель «мухи».
— Ну раз никто чаю не будет — я выключаю! — и скелет потопал обратно...
Пятый этаж — не лучшая парашютная вышка, особенно если парашюта-то и нет. Хорошо ещё — есть левитация... Ну вот, обогнал таки Шептун, первым в грязь под окном спустился... Загорскому, мирно левитировавшему над окном, не захотелось последовать его примеру, и он лишь послал Шептуну два привета. Из ствола сваггера.
— Запеканка с грязью! — Загорский влетел обратно в окно и схватил чемоданчик... Стоило поторопиться — Шептун явно прибыл сюда не один... Шеф не любил случайных проколов...
Когда Загорский скрылся в недрах башни, к окну кабинета подошёл печальный скелет с чайником и вылил содержимое на улицу. Шептуна могло бы утешить лишь то, что ожога у него не будет... Бедняга не знал, что его ждёт впереди...
Проникатель — далеко. Да и наверняка — оцеплён «тихарями». Оставалось самое безумное — впрыгнуть в допотопный «десантник» и без всяких Ворот Прыжка ринуться куда глаза глядят. А глядят они, как известно, прямо...
Что-то тёмное мелькнуло в клочкастом свете фонарей. Загорский наугад послал два выстрела. Не попал... Ну надо же — всерьёз облаву устроили...
Он слышал за собой чьи-то мягкие шаги. Что-то шелестело в аллейке... Главное — успеть задраить люк, а там — пусть ломятся, кто не отойдёт от ботика — сам дурак! Турбины — это не сваггер, современных землян хоть и не насмерть, но ОЧЕНЬ больно, и надолго... А под центр выхлопа угораздит — так и пепла не останется...
Блин, да почему ж так туго! Как он отпирается! Всегда телепался еле-еле, а как надо, так цепляется и скрипит с натугой!
Наконец-то тяжёлая крышка подалась, и в тот же миг Загорский увидал ослепительную зелёную вспышку, летящую из глубины ботика прямо в лицо. Парализатор. Стало темно.
Очнулся Загорский оттого, что в бок ему давил уголок чемодана. Было темно, хоть глаз выколи. Пошарив по карманам, Яромир Савельич извлёк зажигалку. Чиркнул... В слабом свете окружающее помещение показалось знакомым... Где-то он уже это видел... Ну да, только в прошлый раз тут посветлее было, да общество в виде Шона Али присутствовало. Реактор. Задраенный. Сейчас начнётся...
Гул уходящих в стены стержней подтвердил догадку.
Дымчатый талисман на груди запульсировал тревожно и злобно, он словно говорил, что может не справиться с задачей в этот раз... Интересно, на сколько же его хватит? А, не всё ли равно: минутой раньше или минутой позже...
Полусферические зеркальные стенки котла мерцали огоньком зажигалки, превращая его в созвездия.
— Умирать надо с комфортом, — вздохнул Яромир и открыл чемодан, нащупывая там бутылочку вишнёвой наливки «Савченко Инк». Вместо бутылки на пол полетело что-то шелестящее. Бумаги, записи... Фотография... Фотография с несуществующей уже планеты в руке у человека, который скоро тоже перестанет существовать... Была в этом какая-то злая ирония...
Загорский разжёг зажигалку поярче, чтобы ещё разок взглянуть на фото... Настроение как раз то: за минуту до гибели помедитировать о тщете всего сущего.
На снимке Зелёный Шут с гитарой взмывал в облака... Шут... Зеркальный совет...
Надежда вернулась мгновенно. Собрав все вещички и захлопнув чемодан, Яромир Савельич разжёг зажигалку до максимума и пристально всмотрелся в зеркальную амальгаму реактора. Лицо его искажалось, казалось то смешным, то уродливым, но ощущение нереальности зеркальной грани не приходило. И вдруг физиономия СБ-шника превратилась в звериное рыло с клыками. От страха Загорский отшатнулся назад и буквально влетел в туманное зазеркалье. Рыло не исчезло, зато стал хорошо виден его обладатель: смахивающее на кабана человекоподобное существо с бледной белёсой шерстью на воспалённой коже. Злобные красные глазки незнакомца буравили лицо Яромира.
— Это Вы меня вытащили сюда? — на всякий случай переспросил Загорский. — Премного Вам благодарен...
— Да иди ты со своей благодарностью знаешь куда?! — рыкнул кабаноголовый.
— Прошу прощения, но мне показалось...
— А мне показалось, что ты на моей территории! — рыкнул вновь незнакомец. — Так что сейчас я тебя разом воспитаю! — и он достал шипастый кастет.
Загорский очень не любил, когда ему угрожают. Особенно — таким варварским оружием... Сделав подсечку, он метнул ринувшегося на него кабанопоида вбок. Тот с воем пробил радужную плёнку пространства, и тут же вой сменился громким поросячьим визгом.
— Горячо, видать, в реакторе-то, — ухмыльнулся Загорский. — Ну что же, шокируем Императора Центавры, появившись из его зеркала прямо у него в будуаре, когда он там поправляет свой «ирокез»? А что, не самая худшая мысль! — и Загорский огляделся по сторонам.
Глава 31
Удивить Императора не удалось. То ли потому, что его не оказалось в комнате с зеркалами, то ли Загорский просто позабыл от потрясения, что сейчас властвовал Первый Министр, пока решался вопрос об избрании нового Императора (старый помер, по традиции так и не оставив наследника). Так что пришлось просто вывалиться из ближайшего подходящего зеркала. К сожалению — центаврийцы редко пользовались коврами на полу, предпочитая каменный узор мозаики. Не спорю — мозаика красива, но жёстка до неприличия, а когда при выходе из зеркала цепляешься чемоданом за раму, а в спину тебя с воплем «Ай'м сорри!» толкает что-то типа драконьего хвоста или налокотника — то пируэт получается ещё тот...
— Никогда бы не подумал, что в Зазеркалье так оживлённо! — Яромир потёр ушибленное колено. — И откуда их столько там берётся? Драконы, гремлины, всадники, пацаны с воздушными змеями, пикирующие циферблаты, кальмаропоиды, вампиры, демоны, морок, даже сфинкс... Только танка для полного комплекта не хватает!
Действительно, на Дороге Меж Зеркалами было полно самых невероятных существ. Чего стоил хотя бы попутчик Загорского мистер Гарольд, который и указал Яромиру Савельичу дорогу к Центавре Главной. Вообще-то у мистера Гарольда земным было разве что имя: когда Загорский впервые увидел его, то решил, что по дороге быстро перемещается клубок огромных змей. И лишь потом стало ясно, что это щупальца разумного и весьма даже воспитанного существа.
— Преимущество щупалец перед другими типами конечностей не только в том, что их можно использовать как для ходьбы, так и для захвата предметов, — разглагольствовал Гарольд вскоре после знакомства, — Но и в их необъятной хватательности и цепкости! — с этими словами он извлёк откуда-то из густого переплетения деревянный бочонок.
— Вы это с собой таскаете? — удивился Загорский.
— Ага, — эмоции у этого клубка щупалец угадать было сложно, но, кажется, он засмущался, — Это моя слабость: хороший кагор. Отхлебнуть не желаете?
Загорский желал. Сладкое вино окончательно вернуло хорошее настроение.
— Эх, и откуда же ты такой, сторукий-то? — Загорский попытался найти тему для беседы...
— Если Вас не затруднит — давайте на «Вы», хорошо? — попросил Гарольд, — Мне так привычнее: по старинке, как в родовых замках с их уютными каминными залами и прекрасными винными погребками... А щупалец у меня не сто, а сто восемнадцать...
— На вопрос, откуда он, благородный Гарольд решил не отвечать...
— Издалёку, Вы не знаете пока этих краёв...
— Привет катуру и его собутыльнику! — донеслось из просвистевшего прямо над головами медного котла, и между Загорским и Гарольдом возникли из ниоткуда два хрустальных бокала. — Так гораздо приятнее, чем из бочоночка-то... — и голос стих вдали.
— Кому как, — заметил Яромир, — Мне вот прямо из бочонка впервой было... А ещё можно?
Неудивительно, что ноги до сих пор подгибаются... Что же там просил напоследок многорукий Гарольд? А-а-а, вспомнил: взять в обеденном зале бутылочку местного кагора и поставить у зеркала или в тенёчке... Пожалуй, это несложно... Вот только где он тут — обеденный зал... Палантиром, что ли, попользоваться...
Банкетная зала — тоже неплохо. Одна беда — там сейчас какая-то огромная вечеринка, и всё это в Правом Крыле происходит. Амперян наверняка уже там, так что и Драконовых «тараканов» полно...
В палантире было прекрасно видно всех гостей. Куча центаврийцев с их неизменными причёсками а-ля «треуголка Наполеона», несколько нарнских археологов, с десяток кромагов-телохранителей — они теперь популярны на Центавре в качестве слуг-охранников. Из людей всего двое — Артагорт и Амперян. Эх, дотянуться бы до Арта телепатически, вызвать сюда... Но — нельзя: для Дракона телепатия — привычные частоты, враз запеленгует! Да и уроки по телепатии почти не освоены... Так что рисковать не стоит... Вот если бы скандал какой возник!..
Милый, милый Амперян! Как хорошо, что тебе никто не говорил о традициях центаврийцев и об их кухне! Вот теперь-то — начнётся!
Амперян с невинным видом извлёк из кармана баночку «Кока-Колы» и с шипением вскрыл её. Он не успел даже поднести напиток к губам, как центаврийцы шарахнулись от него, будто он брызнул вокруг синильной кислотой. Охранники схватились за ритуальные мечи и спрятанные под плащами излучатели. Нарнцы громко заржали, наблюдая переполох.
— Ой, а чё это у Вас такое? — от созерцания скандала Загорского отвлёк детский голосок.
— Цяцька стеклянная! — Загорский с невинным видом достал из кармана надтреснутый нерабочий шарик и протянул пацану. — Можешь поиграться!
— Это насовсем? — удивился малец.
— Насовсем.
— Бесплатно? — малыш так изумился, что Загорский не мог удержаться:
— Будет насовсем, если проведёшь меня в укромный уголок и туда же притащишь из гостевой залы Артагорта.
— Ну вот, все вы, взрослые, одинаковы... Один только Арт и дарит бесплатно! Мне вот колечко подарил. А что, опять кого-то травить будете, или похитрее интригу сотворите?
— Малыш, если мне понадобится консультант по дворцовым переворотам, я обязательно вызову тебя, где бы ты ни был... А пока — марш за Артом, и без него не возвращайся!
— И всего-то за треснутую стекляшку?
— Не всего. Хочешь — я тебе сделаю славу великого мага?
— Хе, а кто же не хочет? А ты что, демон?
— То есть? — не понял Загорский.
— А то и есть, ведь только демоны могут делать смертных магами, это ещё Картаджиа говорил в беседе со Святым Лондо.
— Тогда — почти... — улыбнулся Загорский. — Значит, так: как только вызовешь Арта, поставь у зеркала в зале в ряд тринадцать бутылок кагора и громко произнеси: «Гарольт, это тебе!»... Остальное сам увидишь...
Не успел угаснуть «скандал с отравителем-токсикоманом», как вспыхнула новая паника. Загорский с удовольствием наблюдал в палантир, как центаврийский малец выставил возле зеркала в зале бутылки и, кашлянув для привлечения внимания, громко речитативом прочитал по-русски:
— Гарольд, ето тебье!
«Заклинание» сработало: зеркало изогнулось, и ринувшие сквозь него щупальца мгновенно оплели вожделенную тару, а затем со смачным хлюпаньем втянулись обратно. По зеркалу прошла волна, и всё завершилось.
Обалделые центаврийцы переглянулись с не менее обалделыми нарнцами, и только кто-то из кромагов шепнул сотоварищам:
— Смахивает на воронку Перемещения, не находишь?
— Надеюсь, это не Вездесущий Квин, не к ночи будь помянут! — его соратник попытался перекреститься.
— А кто знает?.. Похож, наверное... — заметил третий.
— Наслаждаешься палантировидением? — Артагорт подошёл к опальному СБ-шнику неслышно, и голос его прозвучал резко и нежданно, подобно трубам Иерихона.
От неожиданности Загорский подпрыгнул, выронив единственный качественный палантир. Арт поймал шарик в сантиметре от пола и протянул Яромиру:
— Не роняй, ты не Грима... А мои ноги — не Гэндальф. Так что случилось?
— А я как раз к тебе. Желаешь сенсацию?
— Ну...
— Полное досье по «Истории-Хронос», тебе, думаю, знакомо это название? Ну, и плюс немного инфы по моему шефу и его «подвигам» начиная с двадцатого века.
— Что, задницу припекли? — Арт был на удивление догадлив.
— Не просто припекли, от моих штанов до сих пор плутонием попахивает!
— Реактор?
— Он самый! Причём тот же, что и тогда, с Шоном.
Арт внезапно раскинул пальцы веером, и с чернёных ногтей сорвались маленькие жгуты молний.
— Я тоже так умею! — заявил Яромир.
— Ну так сам бы и бил тараканов, что лезли из-за поворота.
— А я за поворот не заглядывал, это чисто журналистские спеллы, — съехидничал Загорский.
— Предлагаю найти уголок потише... — Арт кивнул в сторону длинного золотого коридора. — Там у нас что?
— Ща пойдём — узнаем! — Яромир Савельич попытался идти более-менее ровно, но внутренние запасы кагора сопротивлялись, и небезуспешно.
— Ты б нанароботов поюзал, что ли? — участливо спросил Арт.
— На фиг! Мне и так хорошо!
— То, что тебе «хорошо», я и так вижу! Наливочки не желаешь в комплект?
— И вишенку сверху! Что, вишни нет? Тады не хоциця! О, дверь! Ворота! Арт, а что, на Центавре так любят единорогов?
— Насколько я знаю — их тут вообще не видели и не слышали. А что такое? — Артагорт осёкся на полуслове и с удивлением уставился на массивные полукруглые створки, украшенные рельефным изображением единорога, пробивающего изнутри своим рогом солнце. Солнце было чернёным, и на его фоне единорог ярко сиял золотой желтизной. — Хм-м, у нас такое же изображение есть на Самом Дальнем Востоке, в Храме Видящих. И тоже — на воротах...
— О! Друг мой, мир полон необъяснимого и непонятного, а что касаемо ентих самых ворот, так о них потом можно будет расспросить нашего старого знакомого мальца... Кстати, ворота не новые, а мы не бараны, так чего на них пялиться? — нетрезвым движением Яромир Савельич повернул рычажок и тут же отдёрнул руку, испуганный резким свистящим звуком врывающегося в образовавшуюся щель воздуха.
— Похоже на консерву...
— И ты, Яр, её только что вскрыл.
— Возможно тебя поджидает ещё одна сенсация. Впрочем — щас увидим...
За вскрытыми вратами оказалось почти тёмное помещение. Почти — потому что слабый свет ночных туманностей проникал сквозь высокие окна и кидал блики на рельеф стен.
Загорский машинально щёлкнул зажигалкой, но она лишь заискрила.
— Поосторожней-то, — заметил Артагорт, — Ты её ещё с режима огнемёта не снял.
— И всё-то тебе известно! — огрызнулся СБ-шник.
— Не всё... Вот не знал, что у тебя заряд кончился, — невинно прокомментировал журналист. А затем небрежно махнул рукой, и в комнате вспыхнул небольшой огненный шар, раскидывающий в стороны тонкие нити разрядов. — Ты ведь хотел, чтоб стало светлее, нет?
— Впечатляет, — Загорский спрятал зажигалку и достал из кармана горсть голубоватых кристалликов-гигабайтов. — Тут обещанная инфа по «ИХ». И досье на Фельдмаршала.
— Благодарю, — Артагорт ссыпал кристаллы в карман и огляделся вокруг. — Только сомневаюсь, что после публикации Дракон прекратит на тебя охоту...
— Знаю... Считай, что это маленькая личная месть... «Я мстю и мстя моя ужасна!» В общем, это доставит Большому Боссу массу проблем, и одно это облегчит мне жизнь...
— Подозреваю — ненадолго...
— К тому же — это будет ему мой подарок к Первомаю...
— Добрый ты...
— Работа такая...
Артагорт промолчал, продолжая разглядывать помещение. Загорский тоже присмотрелся. Вообще-то типичная центаврийская постройка, вся золотая и пышная, как и прочие помещения этого дворца... Узоры по стенам, золотые же статуи... Даже рамы окон — и те из золота! В общем, как говаривал один знакомый нарнец — «у них разве что стёкла не золотые»...
И всё же что-то было не то. Здесь было приятнее, привычнее и роднее, чем в остальном дворце. Но что же, что вызывало это чувство?
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — начал Артагорт, — Но мне кажется, что за века мода у центаврийцев изменилась, а? Ты посмотри на статуи-то?
— Не по? Фигуры как фигуры...
— Причёски, — подсказал журналист. — Если судить по грудям, то это девичьи фигуры. Но у женщин Центавры волосы не растут, э-э-э, в таком количестве... А мужчины носят не столь земной фасон причёски... Да и одежда...
Загорский вынужден был согласиться: вряд ли центаврийцы стали бы просто так изображать кучу дам в блузках и джинсах, да ещё и с типичными земными хайрами. Что это — памятник межпланетному гарему?
— А ещё — камней нету, — продолжил Артагорт. — Чистое золото, без инкрустаций. Это нетипично...
— А отсутствие узоров на раме входной двери — как?
— Тоже нетипично... Да и карниз...
— Хорошо, что тут нету Малдера, он бы уже кричал, что это следы Прадавних, — улыбнулся Загорский.
— А кто знает, может — он и прав был бы... По крайней мере — это не единственная планета с подобной постройкой... Я всегда полагал, что на Арде это построили Эльфы Тьмы... А тут... Кто знает, летали ли тогда Эльфы меж звёзд?.. Может — всё же правы те, кто говорит о более древних расах, о том же Калдаре, например...
— Калдаре? Что-то я не слыхивал такой легенды. Даже самого имени.
— Он популярен среди наших математиков-топологов как иллюстрация одного парадокса. Что-то сродни Кэрроловской «Алисы в Зазеркалье», только для более многомерной математики. Я сам в этом не очень разбираюсь, но там что-то о том, что наша структура Миров — это Кристалл, включающий в себя ВСЕ Миры, Тени и Отражения, и всё, что только есть или может быть — это наш Кристалл, а Калдар вылетел за пределы Кристалла в другие Кристаллы с другой математикой. А потом вернулся назад и... Дальше, собственно, и начинаются математические парадоксы, ради которых эта история и написана...
— Ладно, — поморщился Загорский, — У меня и без этой математики есть отчего голове болеть... Оставим подобную литературу в покое... Да и Прадавних вместе с нею... У меня сейчас простая проблема: надо скрыться где-то, но так, чтобы Дракон не узнал, где я, и что я вообще жив.
— У него могут быть сомнения по этому поводу? — на лице Артагорта появилось такое изумление, что Загорский рассмеялся.
— Ага... Там вместо меня какая-то свинья с кастетом в реактор сверзилась! Нет-нет, я не ругаюсь, это действительно была свинья, с рылом и клыками, но в костюме. То ли оборотень, то ли мутант какой... Так что пепел явно остался от белковой массы, примерно моего размера. Есть шанс, что это будет принято за меня, но если какой из «тараканов» Дракона странслирует мой портрет Фельдмаршалу — то всё моё прикрытие летит к чертям собачьим!
— Ну, смыться незамеченным тут просто, — усмехнулся Арт, — Ты дойдёшь до поворота в конце коридора, оттуда вдоль статуй местного Пантеона, и там между фигурами Святого Лондо и Майкла Стражински есть потайная дверь. Коридорами выйдешь наружу. А там и до космодрома недалеко.
— Майкла причислили к тутошнему божественному пантеону? — удивился Яромир Савельич.
— Ну да, по настоятельной просьбе Командора Шеридана, ещё лет двести пятьдесят назад! Как раз сразу после звонка Командора Майклу через машину на Эпсилоне-3... Ну так вот, на космодроме найдёшь мой проникатель — чёрный с багровой полосой. Включишь его. Он запрограммирован на возвращение на Арду. А там доедешь магистралькой до Переулка Рока и поселишься в моём особнячке. Особнячок примечательный — девять башен и один донжон, всё из чёрного камня.
— Извини, Арт, но этим я навлеку проблемы и на тебя, и на себя: Дракону понадобится всего семнадцать дней, чтобы вытащить меня оттуда ещё тёпленьким... Я не хочу рисковать...
— Тогда есть идея получше... Перепрограммируешь проникатель — и в путь. К моим сотоварищам. Конечно — они меня недолюбливают, но ради хорошего дела помогут. В общем, дуй на За Гад Дум, там на дне Великой Трещины найдёшь Переместившийся Валинор. Попроси убежища там. Уверен — даже у Фельдмаршала не хватит сил сцепиться с Валарами и победить. Так что в Валиноре ты будешь в безопасности. Конечно — после того, как оные земли покинули сперва Намо, потом Лориен, там стало скушновато и занудно, но со времён уединения Манвэ в башне Таникветиль дела пошли на поправку... В общем — жить можно, особенно в такой ситуации, как у тебя...
— Спасибо, Арт... — Загорский пожал руку журналисту, — Я так и поступлю... — затем он надрезал свой палец и брызнул на арку ворот. Повинующиеся воле своего хозяина, нанароботы вырезали по гладкой арке затейливый узор. — Не могу смотреть на такой диссонанс в архитектуре, — пояснил Яромир.
— Прям таки украшение собственного кабинета... — улыбнулся Артагорт.
— А почему бы и нет? — улыбнулся СБ-шник.
— Кстати — у меня тут маленькая проблема: ты не мог бы подписать со мной издательский контракт? Это сильно упростило бы мне публикацию твоих материалов. А что тут смешного?
— Не очень-то ты похож на ангела, — сквозь смех выдавил Яромир Савельич.
— Не понял!..
— Да один ясновидец напророчил мне, что я приглашу в свой кабинет Ангела Господня, который оборотится дьяволом и предложит мне подписать с ним издательский контракт...
— Не, на дьявола я не потяну, — улыбнулся Артагорт. — Так всё же как с контрактом?
— Давай бумаги, бюрократ от сенсаций! — и Яромир оставил размашистую закорючку на протянутом листе.
— А дату поставь за сутки до того, как началось на тебя охота, — посоветовал Артагорт, — Так Дракон вообще ничего не заподозрит.
— Спасибо за совет... Готово... Ну — я пошёл к космодрому?
— На За Гад Дум?
— В Валинор... — и Загорский пошёл по коридору. Он знал, что полетит совсем в другое место, но вслух он об этом не хотел говорить даже самому себе...
Часть третья
Шут
Глава 1
Под бетонным мостом автострады, словно бомжи, живут двое мальчишек: Король-Без-Королевства и его старший брат-Маг. Утро едва прорвалось сквозь переплетение бетонных мостов и построек. Чахлые лучики высветили жёлтую вялую траву, упали на лицо старшему из ребят. Он попробовал смахнуть солнечного зайчика... Куда уж там...
Проснувшись, Мерлин поправил смятую футболку, пригладил пластмассовым гребнем волосы и сладко зевнул. Вряд ли можно считать этот воздух чистым, но за последние месяцы мальчишка притерпелся к нему и даже стал различать отдельные ароматы...
— Доброе утро! — донёсся голос младшего брата.
— Доброе-доброе, если оно действительно доброе, — привычно отозвался старший и огляделся. Да, контраст разительный! Маг — в одежде землян, такой же, как все. А экс-Король — как воплощение ностальгии, его дворянский камзол с золотыми аксельбантами и лосины так контрастируют с техногенным миром вокруг.
— Ты опять надел свой мундир... Зачем? Пора всё забыть...
— Нет.
— Надень земную одежду. Когда-то она так нравилась тебе...
— А теперь я её ненавижу! Они лишили меня всего: власти, дома, моего мира! Это, — он злобно кивнул на переплетение бетонных мостов и пылающих выхлопами автострад, — на месте моего дворца!.. Нашего дворца! — поправился он, увидев взметнувшуюся бровь старшего брата.
— Прошлого не вернёшь...
— Ты уже сдался?!
— Нет, просто не безумствую. Смени костюм...
— Это последнее, что осталось от НАШЕГО Риадана! Они даже шпагу забрали! «Для музея»! И корону.
— Тогда решай сам, подумай, что лучше: быть королём в одежде землянина или трупом в одежде короля...
Ругаясь и ворча под нос, юный Король сбросил свой средневековый мундир, под которым оказались всё те же коротенькие потрёпанные джинсовые шортики и фиолетовая футболка.
Всё произошло так внезапно... Нет больше ни Королевства Западный Риадан, ни дворянства... Есть лишь законы землян, узурпировавших власть, да Судебного Компьютера, не столько учащего жить, сколько изобретающего наказания за неповиновение ему. Да Патрули Лояльности, подавившие всю самобытную культуру Риадана и насаждающие земные каноны и стереотипы.
А всё так хорошо начиналось... Добрые земляне, сотрудничество, технологии... Туристы, наконец! Разумеется — когда они попросили разрешение селиться рядом — им не стали отказывать... И вдруг — новоприбывшие как с цепи сорвались: сперва вырубали городские деревья, протягивая провода, затем — сносили старые дома, растя на их месте шпили и коробки. И, наконец, в открытую заявили, что монархия вредна для общества, а посему предложили юному Королю добровольно отречься от престола.
Бедный мальчишка кинулся было к своему другу и заступнику, но выяснилось, что Загорский улетел куда-то с Риадана и, похоже, скрывается от своего прямого начальства. (Вообще-то официально было заявлено, что генерал-полковник Яромир Савельевич Загорский погиб в реакторе, где его сожгли мстящие террористы-СЛУКовцы, но Мерлин сказал брату, что это неправда и что Яромир жив. А брату король верил беспрекословно). Попробовал воззвать о помощи к соседним государствам — но те уже были под пятой землян. Западный Риадан и Горт-Перенесённый оставались последними оплотами свободы... Но и они не продержались долго...
За упрямство мальчишку наказали равнодушием. И теперь он вместе со старшим братом жил под мостом-развязкой, взирая на гранёный корпус Директ-Коммендатуры и генераторные установки, раздавившие старый дворец.
Он помнит, как ему вынесли приговор за попытку сопротивления в государственном масштабе: смертная казнь с вероятностью 1:20. Помнит, как на экране небольшого компьютера «Агат» с ярко-алым монитором появилось двадцать жёлтых квадратиков в синих рамочках. В семи из них были вписаны имена, остальные тринадцать оставались пусты: на тот момент нашлось только семеро, приговорённый к «двадцатой» вероятности. Белый квадратик заметался по экрану, шлёпая сверху по окошкам, пустым и полным. Сперва быстро, затем всё медленнее и медленнее. Конечно — это было простой визуализацией. Ведь решение компьютер принимал практически мгновенно, просто выбирая окошко случайным числом, а затем уже графический блок отображал его, не без изрядной доли садизма оттягивая финальный момент и давя на нервы...
Всё медленнее, медленнее... Ещё медленнее... Стоп! Чистый квадратик!
— Повезло вам всем: Машина Правосудия дарует вам жизнь! Брысь отсюда, пока она не передумала!
Вот так и началась жизнь под мостом...
Глава 2
Пепел... Седой пепел... Может ли пепел мыслить? А вспоминать? А болеть? Но почему так больно?.. Невозможно пошевелиться... Невозможно вздохнуть... Невозможно ничего почувствовать. Ничего, кроме боли... Остаётся лишь вспоминать. Воспоминания яркие, как кинолента...
...Догорала лучина в углу. Светила она еле-еле, но огонёк её, смешанный с приближающимся рассветом, позволял читать книгу...
Шут неторопливо листал страницы, всматриваясь в ставшие уже привычными слова... Ничего не скажешь — обитавший тут маг постарался на славу... И библиотека его была богата... Но только — не слишком ли увлекался живший тут ранее волшебник идеологией? Вечная тема «Свет хороший, а поэтому он ОБЯЗАН воевать с Тьмой, в том числе и её оружием!» казалась скорее агитплакатом неведомой Шуту местной войны, чем рассуждением серьёзного философа... А огромная рукопись «О структуре Колец и создании Корректирующего в Кольцевую Сеть» содержала такое количество магических ошибок, что Шут засмеялся. Он прочёл вслух кусочек рецепта, а затем, повернувшись к окну, произнёс:
— Хотел бы я посмотреть на того, кто решит добавить подобное Кольцо в сеть их упомянутых двадцати! Это же похлеще сетевого вируса будет, как смотришь, Сим?
Лежащий на полу у окна пепельно-серый колли ничего не ответил, просто посмотрел на Шута и вздохнул...
— Опять предчувствия томят? — спросил Шут. — Уж не хозяин ли башни вернуться надумал?
Пёс перевернулся на спину и поджал лапы.
— Помер, говоришь, хозяин? А кто же тогда? Я ж никогда не поверю, что ты затащил меня в эту богом забытую башню лишь для того, чтобы я почитал тебе книги!
Пёс посмотрел на Шута умными своими глазами, но снова не издал ни звука. Только высунул на миг язычок, словно дразнился, говорил:
— Ты человек — вот и отгадывай, это людям положено гадать, я на это никак не гожусь!..
Шут отложил книгу и подошёл к окну. В стекле отразился долговязый парень в белом шутовском наряде, с чёрными локонами длинных волос. Он совсем не изменился с момента ухода своего с Риадана. Словно не было стольких лет на Дороге, стольких Миров позади... Обычный такой парень лет этак до тридцати, если не считать переломанной в детстве и неправильно сросшейся правой руки... А за окном... Шут чуть было не протёр глаза: к башне шли четверо, пока ещё плохо различимые из-за расстояния... Враги? Друзья? Случайные путники? Или — ТО САМОЕ, чего ждал столько дней, перерыв все подвалы башни и в третий раз перечитывая все книги этого места, собранные тут некогда некиим Саруманом, магом по профессии и авантюристом по призванию...
И всё же — не в тапочках же и в халате к ним выходить!
Шут нацепил свой алый колпак с бубенчиками, к поясу прицепил узкую шпагу в потёртых ножнах — и вновь подошёл к окну, приготовился терпеливо ЖДАТЬ...
Вечерело. Перед путниками тянулся к небу шпиль Белой Башни. Дорога была каменной, хоть и сильно повреждённой временем и войнами.
— Что это за тень мелькнула в окне? Видел, Лэнно?
Лэнно порядком устал за день, да ещё и без вина. А поскольку вино закончилось (если этот гад Ловчий не спрятал у себя бутылку-другую), то вполне простительно было оказаться не в настроении.
— Тени.. Тени... мало ли что померещится в колдовской башне после дня перехода под солнцем. Вон в кустах тоже — тени, ещё и шуршит что-то. Твоя тень, думаю, не шуршала?
— Перестаньте вы меня и себя мучить! — возмутился Ловчий. — Недалеко уже...
Внизу стояли и спорили о чём-то четверо... Шуту было прекрасно видно их, но он не торопился зажигать во тьме огонёк: это только в сказках путнику всегда светит огонёк свечи, в Замке — огонь у камина и горячий обед, а взамен странник рассказывает о своих похождениях и диковинных приключениях... Жизнь же учит другому: чаще всего «гость» вламывается с мечом наголо — и... Стоит ли объяснять, что бывает дальше?..
Впрочем, эти четверо явно не торопились входить внутрь. Нерешительные какие-то... Или прежнего владельца опасаются? Тогда правильно...
За кустами поднял морду к небу Сим... Странники не заметили его в сгущающихся сумерках, хотя и смотрели почти что в упор. Теперь же пёс странно как-то, по-собачьи улыбнулся и громко и внятно прорычал-протявкал:
— Сим-РРРгл!
Свохн мгновенно обернулся на звук. Приближалась ночь, и Волк уже начинал продирать в нём глаза. Что-то ему не нравилось. А что — не понять. Может, и не нравилось-то именно то, что ничего не было понятно. Звук в кустах — вроде как собачий, но простите, а где пёс? Вот это-то и не нравилось.
Лэнно, уже открыто страдающий от отсутствия выпивки, настойчиво предлагал зайти внутрь и непременно сразу же обследовать погреб... Услышав звук из кустов, он вслух пожаловался:
— Ну вот, только глотку себе кто-то сушит. Нет чтоб налить...
— Хватит может, надоело. Давайте лучше действительно пойдём внутрь, а то в темноте нам же хуже будет.
Внезапно в окне башни вспыхнул яркий свет.
— Гости дорогие! Никогда не думал, что тяга к знаниям столь велика, что ради неё идут в такую даль! — раздался сверху голос-волынка: Шут сидел на подоконнике и обращался к стоящим внизу, вовремя отвлечя их внимание от насмешника-Сима, а то, чего доброго, ещё стрелой туда пустят... Один вот, вообще волком смотрит...
— Книги? — кто-то из стоящих внизу просто опешил.
— А вы думали что? И в подвалах, и в залах... Да-да-да, и в винном погребе тоже, и не надо об этом так громко думать!.. А-а-а, это вслух было... Ну что же вы стоите, заходите, мы не кусаемся...
Четверо вошли в башню, навстречу им выходил долговязый Шут с факелом в руке. И никто не заметил, как скрылся в недалёком лесу пепельно-серый колли. Куда он спешил? К кому?.. Кто поймёт собачьи мысли...
— Мир тебе — обратился к Шуту высокий человек в чёрном плаще. Остальные, каждый на свой манер поприветствовали Шута.
— Мир и вам, — отозвался Шут. — Проходите, погостите...
В большой круглой комнате у одного из окон стоял стол с раскрытой книгой на нём. В центре, где находились лестницы, было много свободного места, но ещё больше занимали полки с книгами и свитками. Казалось, что стены башни были не из камня, а из пергамента.
— Каким ветром вас задуло в эти места? — поинтересовался Шут.
— Ну, если мы пришли с юга, то стало быть, не северным, — заявил немного повеселевший Лэнно.
— Значит, западным, — констатировал Шут. — Тоже неплохо.
— Можно поинтересоваться, что делает Шут так далеко от любого из Королей? — спросил Ловчий.
— Как что — трон просиживаю! — и Шут кивнул на трон Сарумана.
— И как успехи? — поинтересовался Ахэлен.
— Да вот, Трон утверждает, что я полегче его прежнего седока...
— А что он ещё утверждает?
— Что я на отдыхе здесь, милостивые судари, поссорившись с одним Величеством, ну и...
— А, от греха подальше...
— Ну да, как говаривал один мой знакомый Шагох — «подальше от начальства, поближе к кухне...» Духовной... — и Шут положил руку на книгу на столе...
— Да, а что собственно за книга? Можно поинтересоваться?
— «Упражнения по магии для детсадиковской группы... ползунковой», — Шут закрыл книгу, и на тиснёной обложке стала видна надпись «О Кольцах Власти».
— Саруманово творение, что ли? — Ловчий недоверчиво взглянул на книгу.
— Кажись, его! По крайней мере, никто другой авторского права этого шедевра не оспаривал.
— Если я ничего не путаю, — начал Ахэлен, — то Саруман не слишком далеко продвинулся. Но интересно узнать, насколько.
— Читайте, и да откроется вам, — Шут небрежно подвинул книгу вопрошающему. — А можете... взять первую попавшуюся с полки, открыть на первой попавшейся странице и прочесть первый попавшийся абзац. Я так когда-то на судьбу гадал. Одна беда — поваренная книга попалась.
Ахэлен вовремя сообразил, что у старого хитреца Сарумана вполне могла быть припасена для какого-нибудь мага книжка по садоводству, поэтому он решил не последовать совету Шута. Лэнно снял с полки первую попавшуюся книгу и прочитал заглавие: «Тринадцать». В этот момент снизу раздался голос:
— Благородные доны, не пустите ли усталого путника? — и с этими словами в башню вошёл высокий седой человек в необычного вида доспехах. Пожалуй, такие могли бы быть у орков, обладай те большей эстетикой. Меч на поясе неимоверно короткий, словно не он главное оружие. Шлем открытый, золотой с эмалью... В руке странник держал что-то крохотное и блестящее.
— Вот. Нашёл на пороге. Не из вас ли кто обронил? — с этими словами седой бросил на стол сверкающее колечко. Ответом ему были взгляды, говорящие примерно такое: «не держим» и «моё — у меня».
Один только Шут смотрел не на кольцо, а на вошедшего воина, и в голове его вертелась тоскливая мысль:
— Ну вот тебе и отдохнул за книгами!.. Не башня, а прям проходной двор какой... Четверых пригласил — и вот уже пятый незваным явился... А там, глядишь, и ещё кто пожалует...
И, словно отвечая на мысли Шута, незнакомец сказал:
— Тут недалече, кстати, забавная компания ошивается, эльф с орком!.. Эльф — забавен: бессмертен, хотя в душе и считает себя человеком... Орк — обыкновеннейший, таких много прежде в тылах жило и в войны не лезло... «Не признающие напрасного Зла!»
«Из Шагоховских, видимо», — промелькнула мысль у Шута.
— А что, Зло бывает ненапрасным? — с сомнением спросил Ахэлен.
— А как же! Убить — это всегда зло, но когда напали на тебя, и ты, защищаясь, убил — вот это и есть НЕНАПРАСНОЕ Зло!
— А Вы философ, как я погляжу... — заметил Ловчий.
— Жизнь, жизнь научила... Образ жизни такой... Вечно в пути, в скитаниях... То сам один, то один сам...
— Так к нам присоединиться желаете, или как?
— Или как, — ответил седой воин, — У меня свой Путь, и вам надоедать я не стану... Отдохну, у огонька погреюсь, да и дальше отправлюсь... Но и вам за мной идти не стоит — не ваш это Путь... Я — на Запад, должок там имеется... Моральный, так сказать...
— Сборщик моральных податей, — встрял, не выдержав, Шут.
— Можно и так сказать... Хотя и не смешно...
— А должно было?
— Ну как же, Шут, который не шутит — не поверю! А вот который неудачно пошутил — таких сколько угодно, от Рокласа и Ронгара и до самых Замордорских Пустошей!.. Так что ещё один — не велико диво...
Шут сжал в кулак правую руку, разжал... Вздохнул... И, к удивлению четвёрки, ничего не ответил... А что отвечать, когда твою планету в одной куче с местными государствами называют! Замаскированно так... И вместо ответа на колкую реплику Шут взял со стола колечко и пристально на него посмотрел.
— Забавно, господа! У колечка то же излуче... тот же дух, что и у создателя книг этой башни!
— Саруман?! — все повернулись к кольцу, и только Свохн обострившимся своим волчьим слухом расслышал за спинами:
— Ну вот, благородные доны, я и передохнул... Пора и в путь... Только я не Саруман, меня по другому зовут... А колечко — может, и впрямь Саруманово, много он этого добра наплодил... Четырнадцать... разных...
И седой исчез в ночи, да так быстро, что и Свохн не успел разглядеть — куда...
Шут внимательно поглядел на Кольцо ещё раз и заметил:
— Однако это не то кольцо, что в книге «О Кольцах Власти» описано! То было из сплошных ошибок, а это — действует, как-никак! Хотя и не пойму, что именно оно тут делать должно. Сдаётся мне — нету среди нас того, кому оно предназначено! Но, глядишь — скоро и появится, если Друг Звёзд Во Тьме его в пути не задержит или куда не туда не свернёт!..
— Это ты о седом? — спросил Ловчий.
— Не-а, просто я «обожаю» эльфов, и при каждом удобном случае... Впрочем, кажется, прозвище тоже получилось не очень смешное, тут Седой прав... — Шут устало и как-то расстроенно вздохнул, а затем встряхнулся и вновь бодрым голосом вопросил: — Так что, оставляем колечко тому, кто идёт следом, иль с собою прихватим? Ахэлен, ты маг — тебе и решать!
...Зачем всё это вспоминается? Неясно... Что-то, забытое в пепле, пытается достучаться до сознания... Что-то важное, утонувшее в потоке мелочей и второстепенного... Боль... Боль, как от ожогов...
Глава 3
Из багрово-чёрной призмы шлема раздавалось усердное сопение. Конечно, варлонский скафандр был до чёртиков неудобен для землянина, но за год нахождения в нём Загорский свыкся с этой своей оболочкой и начал находить в ней даже некоторые преимущества. К примеру — никто не спрашивал, «что это за чёрный шлем у Вас на голове» или «почему у Вас сегодня глаза смотрят на минус». Гоблинский шлем-мыслесъёмник действительно прикрывался варлонским скафандром бесследно, а глаза в наступающий праздник опять сойдутся к переносице от кагорового возлияния. К тому же можно было безбоязненно ковыряться в носу, наплевав на приличия, внедрённые воспитанием. Корчить гримасы собеседнику Загорский всё же не рисковал: кажется, оболочка скафандра для самих варлонов отнюдь не скрывает творящегося внутри...
Эх, целый год в этой дыре среди фиолетовых скал и багровых деревьев, под этой сумасшедшей луной и лиловым солнышком! В единственной постройке на весь этот безбрежный шарик! И чего это варлонов в этакую бескрайнюю глушь потянуло? Для горсточки в двадцать особей вполне хватило бы списанного планетоида, а то и просто большого корабля. Ну самое большее — астероида типа Химеры. Но заселять планету поболее Земли, построив на ней одно-единственное сооружение площадью с Сокольники — это бред и нечеловеческая логика... Или нечеловеческое чванство?..
А как забавно, должно быть, смотрелось тут год назад Явление Нового Варлона! Загорский усмехнулся сквозь дрёму...
... Багровые ворота гиперпрыжка открыли своё жерло внезапно. И в небо под лиловым солнцем выпорхнул «клевер-четырёхлистник». Во всём варлонский... Во всём, кроме расцветки и небольших щупалец-рожков, торчащих там и тут, подобно паучьим лапкам, из багрово-чёрной пятнистой поверхности.
Подождав, пока Ворота Прыжка закроются, катер заскользил к посёлку внизу. Собственно — посёлок благополучно умещался в одном-единственном куполе, над которым возносилась сфера диспетчерской башни.
Загорский сразу распознал назначение круглой надстройки и мысленно ухмыльнулся, увидев вьющееся внутри светящееся кальмароподобное тело. Забавно, наверное, чувствовал себя диспетчер, поняв, что новый обитатель не отвечает на привычные позывные и вообще, кажется, вопросов не слышит... Да и мысли просканировать толком не получается! (Это было сделанной уже в пути доделкой к шлему — специальные «рога», кодирующие мысли обладателя сего головного убора и заменяющие эмоцию шлемоносца на какую угодно, кроме истинной). Интересно — а Артагортовский проникатель, так заботливо загримированный под катер варлонов, они за живое существо, подобное их катерам, примут? Хотя — примут, у Арта-то он в самом деле вроде живой, да и кишащая нанароботами внешняя оболочка живая... в разумном понимании этого слова.
Но пиком сего паясничества было появление пилота. Яромир Савельич предстал пред светлы объективы варлонских шлемов в подобном им скафандре классических Теневых расцветок: багрового с чёрными разводами и пятнышками. Да-да, перед объективами шлемов: пока СБ-шник заводил на посадку свой модифицированный проникатель, все обитатели посёлка успели облачиться в свои доспехи.
Булькающим голосом Загорский почтенно поприветствовал собравшихся и спокойно добавил:
— Я тут поживу годик-другой...
Возражений, вопреки ожиданиям, не последовало. Только один из варлонов громко зашипел и, повернувшись спиной, удалился вглубь постройки.
«Ага, старый знакомый с Причальной Паутины!» — догадался Яромир.
— «Вы не ошиблис-с-сь!» — раздался в мозгу голос. Загорский оглядел присутствующих. М-да, весёленькая задачка: найти телепающего среди постных физиомордий боевых шлемов. Интеллектуальное занятие!
«А как вы понимаете мои мысли? По идее это не должно было получиться!» — мысленно вопросил Загорский.
— «Они не понимают, я один понимаю...» — прозвучал ответ.
Глупее всего было бы спрашивать что-то типа «Я — это хто?» Но Загорский таки спросил. И услышал лаконичное «Я...»
«Исчерпывающая информация...» — попробовал улыбнуться он.
Наконец, молчание нарушил один из варлонов:
— Чем обязаны Вашему визиту?
— Двести сорок шесть лет назад все варлоны покинули эту Вселенную и ушли к Прадавним. И лишь некоторые остались с нами, не захотев покинуть историческую родину. В старых мембарских летописях говорится о том, что варлоны несли Учение и Истинную Мудрость. Посему я решил поднабраться у вас этой мудрости, пожив среди вас. Надеюсь, за годик-другой не утомлю ваше общество...
— Я бы сказал — авось помудреете! — донеслось из темнеющего коридора.
— Авось помудрею, — добродушно пробулькал Загорский. Голос он выбирал себе особенно тщательно: сперва был великий соблазн заявиться сопящим, аки Дарт Вейдер из старого сериала, но тогда он вряд ли чем отличился бы от урождённого варлона. Пришлось поизвращаться с индикатором голоса и блоками имитатора дыхания от списанного киборга, присобаченными к ёмкости с водой. Полученный «бульбулятор» вполне сносно искажал голос и придавал ему неповторимый акустический эффект.
Странно — но варлоны не возражали против проживания человека среди них. Вот только теперь постоянно ходили в своих громоздких доспехах, и днём, и ночью. Возможно — они думали, что доводят этим Яромира Савельича. Яромир же в свою очередь свято верил, что доводит их своим багровым облачением, такоже не снимаемым практически никогда. Посещения «кабинки уединения» и было единственным исключением из правила. Кабинку пристроил к посёлку сам Яромир, ибо коренным обитателям сие было явно без надобности. Был нестерпимый соблазн сделать сей шедевр зодчества деревянным и в стиле «а-ля русская деревня начала XX века, но шефовские «глазки» без труда опознали бы сей «скворечник», и Загорскому бы пришлось худо. Так что пришлось строить нечто плавное и обтекаемое, гармонично вписанное в общую архитектуру.
На самом деле молчаливость варлонов не только не бесила опального СБ-шника, но и давала возможность отдохнуть в покое и тишине.
В редкие же минуты общения Загорского смущало только одно: мысли варлонов полностью совпадали со сказанным вслух, один к одному. И — ничего сверх того. До этого Яромир натолкнулся на это лишь единожды, в общении с Артагортом. Но журналист с Арды, кажется, не относился к сему роду-племени. А среди варлонов, кажется, не было журналистов...
Вначале, правда, один из варлонов поинтересовался причиной появления человека в варлонском облачении.
— Да вот, я считаю, что постичь мудрость варлонов можно, лишь уподобившись им, — туманно ответил Яромир.
— Не думаю, что, пойми Вы варлонов, Вы бы захотели походить на нас, — ответил его собеседник, — Но всё же — почему такая странная расцветка? Ведь Вы же не относитесь к Ловителям!
— К Ловителям? Мне просто нравятся чёрные и красные тона.
— Не спорю. Ваш корабль изначально был чёрным с красным, даже до перестройки... Но что Вас влечёт в этих оттенках гнева и печали?
Загорский немного растерялся, но ответил быстро:
— То же, что влечёт и к постижению мудрости...
На этом беседа исчерпала себя, и варлон в зелёно-чёрном скафандре удалился, так и не прокомментировав ответ. Похоже — он не понял, что имел в виду Загорский, но показывать это человеку было совершенно неохота...
Вообще-то расцветки скафандров были разнообразны, но — в разумных пределах. Один — зелёных тонов, остальные — синих, голубых и серых оттенков с неизбежными черноватыми разводами-волнами. Один только Загорский щеголял багровыми тонами, аки уроженец За Гад Дума.
Разноцветны варлоны в своих боевых доспехах, но лишь один за весь этот год общался время от времени с Яромиром Савельичем — Янкеш, носитель зелёного цвета...
... От воспоминаний Загорского отвлёк голос Янкеша:
— Надеюсь — не потревожу ход Ваших мыслей?
— Входите... — вздохнул-пробулькал СБ-шник.
— Сейчас вот год завершается, как Вы прибыли к нам... — начал вошедший, — И посему, зная, что люди обожают отмечать годовщины практически любых событий, я принёс подарок...
С этими словами Янкеш водрузил на стол перед Яромиром несколько бутылок кагора.
— Вау! — не удержался СБ-шник, — Откуда?
— Дружественный визит на Землю. Без скафандра. Не мог же Владыка Ватикана отказать в напитке причащения Ангелу Господню! — варлон, кажется, засмеялся.
Бульканье из-под багрового шлема возросло до неприличия — Загорский откровенно ржал, представляя себе эту картину.
— Компанию составишь в праздновании? Или вы совершенно не пьёте, а?
— Наши напитки людям не по вкусу... Вы когда-нибудь пробовали напиться солнечным излучением до розовых слоников?
— В детстве загорал до облезания... — хмыкнул Загорский. — Правда, загар с меня очень быстро сходит... Может — потому и свет не пьянит: трезвею до напивания?
Варлон снова чуть заметно хохотнул. Кажется — ему нравились эти беседы с человеком из далёкого мира.
Откинув шлем и отпив прямо из бутылки, Яромир обратился к собеседнику:
— Я всё чаще замечаю, что Вы во многом отличаетесь от своих собратьев. Это с чем-то связано?
— Зелёный цвет... — лаконично ответил варлон.
— Я не варлон, и потому переспрошу, сказав, что ни фига не понял в Вашем ответе, благородный и зелёный! Помнится, на Плюке тоже есть цветовая дифференциация, но там по штанам различают... социальное положение... Сомневаюсь, что у варлонов настолько примитивные обычаи.
— Зелёный цвет — Стражи Врат. Мы — были до варлонов, мы были первыми из них.
— Так значит Вы — не варлон?
— Нет... Я — Страж Врат. Последний с тех пор, как двести сорок восемь лет назад погиб мой брат. С тех пор только я остался из Стражей.
— Стражи Врат — как понять? Это призвание? Или... э-э-э... какое-то другое определение? Если это, разумеется, не тайна... Я слышу о вас впервые.
— Не впервые. Раньше — не обращал внимания просто. Не секрет — это не тайна для спрашивающих. Страж Врат — это образ жизни, это мировоззрение и это работа.
Загорский снова отхлебнул рубинового напитка.
— Если не возражаете — можете рассказать? А я бы это записал для своих мемуаров... Ведь можно потом будет это предать гласности?
— Расскажу. Тебе это будет полезно узнать, хотя и бесполезен эффект пока что. Но в своё время ты сам не захочешь писать об этом...
— Как знать... Вам, Первейшим, возможно, виднее... У меня нет такого жизненного опыта...
— Ни у кого нет опыта, когда приходит беда, — вздохнул варлон. — Весь груз прожитых лет тогда оказывается фонарём на заднице — освещает лишь пройденный путь...
— И всё же — немного о Вратах, ладно? — попытался вернуться к теме Яромир. — Они где, эти самые Врата? Тут?
— Не знаю... — спокойно ответил варлон.
— Это что, тайна?
— Нет... Я действительно не знаю, где они... И какие они...
— Как? — обалдел СБ-шник. — Вы же их Страж? Как же Вы их стережёте, если даже не знаете, где они и что они?!
— Я знаю, как поют Врата, когда хотят открыться. Они же — не ворота в амбар! В момент Прорыва они запоют тревожно, и тогда я по голосу найду их. И узнаю их. И помешаю им открыться. В этом и есть суть Стража Врат.
— Странное призвание... А что они за собой скрывают? И не проще ли найти их сейчас да поставить какую-то базу с совершенным оборудованием, которая бы контролировала всё это дело, следила за малейшими изменениями...
— Ты можешь контролировать Песню Звёзд? А Мелодию Творения? Врата — не обязательно дверь с засовом или воронка гипера... Мне трудно сказать, на что они будут похожи... Но за ними то, что испугает саму Смерть...
— Мне не понятен термин «Мелодия Творения».
— Классиков читай! Мы уже поясняли одному землянину, что это такое, он и его друг каждый в своих книгах это написал... Вижу — забыл...
— Что-то вроде резонанса, создающего нужную вероятность возникновения чего либо?
— Что-то вроде возмущений в когерентной волне при голограммах...
— Наложение диссонанса на резонанс?
— Ты быстро схватываешь суть... Тебе не говорили, что ты не похож на других людей?
— Г-хе, частенько говаривали! Правда — другими словами и в купе с другими эпитетами... «Вот и встретились два одиночества!..» Почти варлон и не совсем человек... А эти Ворота, в смысле — Врата, они уже открывались?
— Нет... Почти тысячу лет назад они запели и всколыхнулись, и мы с братьями услышали их Зов... Но всё закончилось слишком быстро, чтобы мы успели понять даже, где Врата хотели открыть Выход...
— И что же им помешало открыться?
— Наверное — иные Стражи Врат, те, что оказались ближе...
— Вот ты говорил — «за Вратами то, что испугает Смерть». Так это «где-то» или «что-то»?
— «Как-то»...
— Не по... Поясни тупому землянину, плз-з-з! — кагор уже начинал давать о себе знать.
— Процесс. Пойманный процесс. Пойманный Ловителями, запертый Предтечами и охраняемый нами... Он поёт, отчего другие плачут. Он шепчет, отчего другие кричат. Он спокоен, отчего другие в смятении. Он — есть. И этого достаточно.
— Странное определение... Но кажется — я понимаю, о чём ты...
— После такой порции кагора можно и бесконечномерный бублик наяву представить, — усмехнулся Страж.
— Кристалл, что ли?
— В том числе.
— М-да, кстати — о варлонах. Хоть я шчас и в опале, но в мене живёт до сих пор СБ-шник. Мне до сих пор о них ничего не известно! Мне как классическому представителю земного роду-племени! Они не спешат делиться своей генеалогией!
— Сейчас у тебя праздник... Давай я расскажу тебе позже...
— О, точно как в плохом детективе! — радостно помахал в воздухе пальцем Загорский. — Откладываем на потом, а затем или тебя хлопнут, или меня, а читатели моих мемуаров так и останутся в неведении!
— Если «хлопнут» тебя — читатели по любому в неведении останутся!
— Пр-р-равду гр-р-ришь! Толковый ты муж-жик, Янкеш! А ты знашь, я тебе так скажу! Никому не говорил, а тебе скажу! Я тут не за мудростью вашей, я тут от шефа своего прячусь!
— Ой, удивил... — хмыкнул варлон. — Об этом даже серая молодёжь догадалась!
— Ну вот, плакала моя конспирация! А я так старалси! Макияж наводил! Катер восемь дней посреди гипера марафетил, скафандр растил!
— И правильно делал. Тебя ни твой шеф, ни мембарцы из Религиозной Касты, ни эти летучки с косами — никто от нас не отличил! Мембарцы, правда, удивлялись твоим расцветкам, а Монолитам понравилось общаться с твоим катером...
— Монолитам? Хмм... Кстати, а ты не знашь, чё эт они всё время на этой планетке крутятся? У них тут чё, гнездо со времён Первичного Зла?
— Не гнездо, а база. В вулкане неподалёку...
— М-да, ну вы, варлоны, и пофигисты: рядом с таким вот живёте и в ус не дуете!
— А варлоны не знают о базе. Я один знаю. Но им не говорю, а то они точно отсюда переселяться надумают! А мне переезды поднадоели...
— Но Монолиты... Не боитесь, что они займутся вами всерьёз? Как прежде, при Первичном?
— Не займутся... Ими сейчас его племянничек заправляет, они тут новый вид Карлианской сосны выводят, хотят антимамбетов вывести...
— Анти...кого?
— Долгая история... Как-нибудь в другой раз...
— Ну вот... опять... в другой раз... и про варлонов... и пр-пр мамбетов... усё потом да потом... — голос Загорского становился всё тише и плавно перешёл в булькающий храп. Невзирая на отключенный синтезатор и откинутый на спину шлем.
— Надеюсь, когда ты проснёшься, то поймёшь, почему в другой раз... — сказал Янкеш, заботливо опуская забрало багрового шлема и оставляя Загорского наедине.
Глава 4
И вновь воспоминания пробиваются сквозь пепел... Яркие... Далёкие... Когда же это всё было? С кем? Где?..
— Света внизу не видать — заметил Ахэлен, зажигая факел.
— Не к добру это — в потёмках нажираться, — глубокомысленно заметил Ловчий.
— Ну и запах же! Только начали спускаться, а уже понятно, что Саруманова вина больше нет. Пьют, что найдут.
— Мне как-то всё равно, что они пьют, я уж лучше трубку растяну, — Ахэлен прикурил от своего факела.
— Ты её тут будешь курить, или мы их всё-таки подымать будем? — спросил Ловчий.
Дальше было хуже. Факел давал не очень-то много света, и проблемой стало не вступить в что-нибудь. Или в кого-нибудь. Повсюду, изредка даже на стенах, встречались грязные отпечатки волчьих лап и Свохновских сапог.
— Интересно, а как его сюда занесло? — сказал Ахэлен, изумлённо разглядывая волчьи отпечатки на огромной каменной балке под потолком.
— Если бы ты столько выпил, ты бы и внутри бутылки отпечатки пооставлял, — заметил Ловчий.
— А какие бы отпечатки на нём бутылка оставила бы — любо посмотреть.
— Оопс! — Ахэлен изумленно осматривал зал. — А где Свохн?
Ловчего беспокоило другое:
— Лэнно! Лэнно!!! ЛЭННО!!!!!! — завопил Ловчий, присовокупив ругательство, услышанное им как-то у умирающего орка. Лэнно мирно спал, положив голову на подушку.
— Свохн!!! — всё не унимался Ахэлен.
— Вот что этот пропойца белоснежную подушку превратил! Истрёпанная, политая портвейном, вся серая...
— Серая?!?!?! Откуда у неё хвост? — задался вопросом Ловчий. — Ахэлен! Я, по-моему, Свохна нашёл!!!
Полчаса понадобилось, чтобы вытащить Лэнно и его подушку на солнышко просохнуть перед дорогой.
Шут посмотрел на Свохна и глубокомысленно произнёс:
— Анализ крови: в самогоне крови не обнаружено!
— В поррртвейне! — сквозь забытьё пробормотал Свохн... Но просыпаться и не подумал, как друзья ни старались.
— Вы как хотите, а я его на себе не понесу, — спустя два часа пожал плечами Шут. — Впрочем, мы можем остаться тут ещё на ночь, и если присмотреть за ними, когда проспятся — то есть шанс, что завтра мы таки выйдем отсюда!
На том и порешили...
Поздно вечером Шут снова достал найденное Кольцо и положил перед собою, словно собравшись медитировать на него. Но вместо этого спросил:
— Одно не ясно: как же Саруман смог так изменить первоначальное Кольцо Радуг? Что-то тут не то, кажется, мы ещё не всё в нём приметили...
— Перековал! Или орки ему перековали! — пожал плечами Ловчий.
— Перековали, говоришь... — Шут снова взял кольцо в руку и посмотрел сквозь него на пламя свечи. Рука его, искривлённая давним переломом, держала кольцо неестественно, как-то странно выгнувшись. — А вы уверены, что его вообще ковали?
— Нет, вырезали из цельного куска митрила! — попытался схохмить Ловчий, но вдруг осёкся и пристальнее, чем прежде, вгляделся в мерцающую поверхность. — О, черт! Да оно же!.. Нет, Ахэлен, посмотри лучше сам!
Маг пригнулся и взглянул на кольцо точно так же, как смотрели до этого Шут и Ловчий. И вздрогнул: в руке Шута пульсировало что-то живое, светящееся, лишь притворяющееся кольцом! Не веря своим глазам, маг протянул руку и взялся за тоненький ободок. И тут же наваждение исчезло, а в руке было простое кольцо.
— Мне показалось, что это не кольцо, а крохотная змейка! — прошептал Ловчий.
— И мне, — повторил маг.
— Радужная змейка, — уточнил Шут. — Двадцать два цвета, полная палитра, и ещё что-то... странное... и опасное... кажется. Мне показалось даже, что это какой-то Ключ! Но — откуда? И куда его необходимо поместить, чтобы...
— Оррр-дррруин! — прорычало совсем рядом.
Ахэлен и Ловчий рывком обернулись: голос показался знакомым.
На пороге зала стояли двое четвероногих: местами протрезвевший Свохн в волчьем обличии и пепельно-серый колли. А поскольку Свохн в этом состоянии не смог бы назвать даже собственного имени — было ясно, кто дал совет.
— Он... разговаривает? — удивился Ловчий. — Или он того... заколдованный?
— Не-а, он только рычит, но весьма красноречиво, — ответил Шут. — И совет его крайне забавен — чуть что не так — сразу в Ородруин — и нету проблемы! Умный пёсик, не глупей Олорина советы даёт! Тот то же самое со Всевластным делать советовал...
— Насколько я помню, из Майяр только Хуана превратили в собаку, за излишнюю болтливость... — заметил Ахэлен. — Или не только, а?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Шут. — Я в Валиноре не бывал...
— Кстати, как незаметно подошла наша парочка четвероногих, я и не почувствовал, — Ловчий только сейчас осознал сей факт.
— Значит, Симу не хотелось, чтобы его почувствовали, — равнодушно заметил Шут. Таким голосом на Земле утверждают, что Волга впадает в Каспийское Море.
— Так это он РРР-глякал в кустах? — пробормотал непослушным языком Свохн.
— Он. Наверное — просто познакомиться хотел... А вы сразу за оружие...
Пёс тем временем подошёл к лежащему в углу оружию путников и задрал заднюю лапу. Ахэлен рванулся было к клинкам, но пёс ничего делать не стал, а опустил лапу и отошёл в сторону. Он словно говорил, что он думает о том оружии, что способно направиться на мирного пёсика и обидеть его... Ахэлен невольно засмеялся:
— Да, этот пёс умеет отвечать, ему для этого и говорить не надобно!..
И в этот момент пепельная шерсть колли почти мгновенно порозовела: это встало за окном солнце. Начинался новый день...
Откуда всплывают эти воспоминания? Зачем поднимаются они из хлама пустяков памяти? Это — последние искры перед наступающим Уходом или первые ростки новой жизни? А может — оживающие страницы прочитанной в детстве книги?..
Глава 5
Загорский просто глазам не поверил: стоило лишь ему заикнуться, что ему понадобится небольшая мастерская для изысков в области вооружений, как ему было предоставлено новейшее оборудование, и все двадцатеро с охотой взялись ему помогать! Что это? Так заинтересовали мысли землянина о вооружении? Или так приятна показалась цель Загорского — сразиться с Драконом-Фельдмаршалом и победить? А может, они поняли, что после победы Яромир сможет наконец-то вернуться домой и они получат возможность хоть походить у себя дома налегке?
Гадать можно было долго, но разве от причины менялось следствие? А следствием были новейшие варлонские технологии... Хотя и не всегда уместные при создании магического оружия...
Прежде всего надо было сделать что-то, способное укрепить и сделать неуязвимым своего владельца. Или хотя бы менее уязвимым...
Почти полумесячные эксперименты наконец-то увенчались успехом. Серебристый диск, вступая во взаимодействие с нанароботами в организме, повышал скорость, реакцию... Возрастала сила...
— Нехорошо, когда диск гладкий, — заметил Янкеш и украсил поверхность странной эмблемой — волком и вороном.
— Что это? — удивился Загорский, — Покровительство Одина, что ли? Или новая эмблема ведьмака-драконоборца?
— Знак Стража Дороги...
— Хм, так Страж есть не только у Ворот... то есть Врат.
— Стражей много... Но Дорожники — их многие знают... Была такая песня:
Что нам делать, как нам петь, как не ради пустой руки,
А если нам не петь — так сгореть в пустоте,
А петь и не допеть — то за мной придут орлики
Спелыми глазами да по мутной воде.
Только пусть они идут — я и сам птица чёрная.
Смотри, мне некуда бежать: ещё метр — и льды!
Так я прикрою вас, а вы — меня, Волки да Вороны,
Чтобы кто-нибудь из нас дошёл до тёплой звезды.
Так и что теперь с того, что тьма под куполом,
Что теперь с того, что ни хрена не видать,
И что нищему с того, что все свечи куплены?
Ведь если нет огня — мы знаем, где его взять.
Может, правда, что нет путей, кроме торного,
И нет рук для чудес, кроме тех, что чисты,
А всё равно нас грели только Волки да Вороны
На всём пути до тёплой звезды,
И благословили нас до Чистой Звезды...
— Хорошая песня... Это что — их гимн?
— Нет, это когда-то спел на Земле один из Мастеров Ночи. Кажется — он хорошо знал, о чём поёт...
— Талант... Небось, так ни разу никем и не оценённый...
— Было время, когда менестрелей ценили... — уклончиво заметил варлон. — И имя Бориса Гребенщикова тогда знали почти все...
Загорский смолчал, чтобы не показать своё невежество в музыке многовековой давности. В конце-концов, он не путал Баха с Бетховеным, Цоя с Тальковым, а Терновского с Эррандалом... а это уже кое-что... В конце-концов, хорошая у варлонов привычка — вовремя глубокомысленно молчать...
Спустя минут двадцать беседа возобновилась:
— Я тут ещё думаю заклинание защиты от огня сюда всобачить... Дракон-то наш — он и есть дракон, прям как из мифов вышел, гад! Из европейских, имеется в виду! Хотя умён, как Китайский Император. Кстати — после битвы надо будет к нему залететь...
— Защиту от огня вплести просто... — Янкеш поднял забрало своего шлема и коснулся металла сияющим щупальцем-лучом. — Ну вот, получилось...
Металл талисмана слегка почернел, но стал от этого только красивее.
— Однако тут Вы, батенька, не учли, что Дракон может активировать огонь самого носителя талисмана, — заметил Загорский, — То бишь моего помощника. Поэтому я предлагаю закоротить действие талисмана на биоритмы Малдера, а их код есть в моей картотеке, я её с собой прихватил.
Яромир Савельич вынул кристалл с записью и сунул его в настольный компьютер. Прошарил по меню...
— Ага, есть! Вот его код!
— Ой, это точно код Вашего помощника? — кажется, варлон поморщился всем своим телом, спешно закрывая шлем, как мидия раковину.
— А, не обращайте внимания на его генеалогию, там помимо Теней ещё и Альфалоны побывали! А на мой взгляд — это гораздо кошмарнее!..
— Варлон, делающий талисман для Тени... — Янкеш вздохнул... — Как в добрые старые времена.
— Он не совсем Тень, а Вы — не совсем варлон...
— У каждого свои недостатки...
— Ага... Знали бы об этих «недостатках» нарнцы — вот бы пополнили свой Дж’Кван!..
Загорский, сказав это, отшатнулся и в испуге вжался в стену. Кажется — он впервые видел по-настоящему взбешённого варлона. Звуки, доносящиеся от зеленоватой фигуры, мало напоминали связную речь.
— Э-э-у, похоже, я чего-то не знал... — осторожно подал голос СБ-шник.
— Эти ........., Н-н-нарнские т-т-телепаты! Всю игру н-н-нам пер-репор-ртили! Стелепали у нас правила и сделали из них Святые Письмена!
— Какие правила? К-какая игра? Дж’Кван — это что, пособие по варлонскому преферансу? И как же там расписать пулю?
— Совсем не смешно! — Янкеш в ярости сошвырнул со стола какой-то резец и вышел из помещения.
— Действительно не смешно, — заметил один из серокостюмных варлонов. — Зря Вы его дразните, старики на Нарн до сих пор злы...
— Так кто-то мне пояснит, в чём там дело? Чтоб я больше... не вызывал подобных... казусов, скажем так. Из-за незнания дела.
— Всё просто. Две опытные взрослые расы решили поиграть в большую ролевую игру — в земных понятиях это походило именно на ролевую игру. Написали правила, доработали их все вместе. Продумали расхитовочки, слабые и сильные стороны для каждого игрока. Системы взаимоотношений, артефакты... игровые, разумеется, не имеющие реальной силы за пределами Игры. В общем, решили «оттянуться», поиграть всласть. И угораздило же одним из мест сокрытия артефактов выбрать Нарн. Планета тогда была почти дикая, спокойное средневековье... Если не считать обилия телепатов. И вот эти самые телепаты стелепали у нас правила вместе с расхитовками и сделали их своей Священной Книгой! Ну, ладно бы сами пользовались: в космос они не летали, так что напакостить всерьёз своими сектами и учениями не смогли бы. Но они растрезвонили об этом залётным мембарцам, и те начали на одну из наших сторон — на Теней — косо посматривать, хотя те отрицательными являлись лишь в рамках Игры, потому что отыгрывали Абсолютную Анархию. А от мембарцев слухи и сведения полетели дальше, и скоро по всей Галактике пошли секты, трактующие так и сяк правила безобидной ролевухи! И на наших игроков начали нападать совершенно левые неиграющие типы, старающиеся снять с нас все хиты кроме игровых!.. Ну, тут наши старики осоловели от таких «прелестей» и нанесли по Нарну удар, враз вышибив там всех телепатов. Чтоб неповадно было!
— А-а-а, так вот отчего там с телепатией так туго! — ухмыльнулся Загорский.
— Именно.
— А вот в Дж’Кване говорится, что Тени вернутся через тысячу лет после прежней победы над ними... Это они сами «напророчили»?
— Почему? Обыкновенный срок отсидки в «мертвятнике» — тысяча лет. Отсидел — и «воскресаешь», возвращаешься в Игру. Если бы нам не повезло — мы бы тысячу лет на За Гад Думе торчали бы...
— А почему именно на За Гад Думе? — ошалел Загорский. — Разве это не родина Теней?
— Нет, разумеется. Это нам Лориен присоветовал в качестве «лагеря мёртвых». Говорил — что и до нашей Игры там «мертвятник» устраивался, в чьей-то другой Игре...
— А Лориен... Он на чьей стороне был?
— А ни на чьей, он Мастером Игры был! Следил за соблюдением правил, пока Мастерским Произволом не раскрыл часть инфы вам, землянам!
— М-да-а-а... — Загорский переваривал услышанное. — Знал бы бедолага Шеридан, в какую каку вмешивается....
— А он был введён Лориеном как «Мастерский Глюк» — чтобы остановить пошедшую наперекосяк Игру, пока мы сами не начали играть всерьёз... Своего рода Лесник.
— Лесник?
— Да, Лесник из старого анекдота, где с понедельника по субботу две команды — Красные и Коричневые — дерутся за хижину Лесника, а в воскресенье приходит Лесник и прогоняет и тех, и других... дальше чем видит... Вот так вот Игра и остановилась... А Смута по Галактике осталась. Игры уже нет, а секты всё плодятся и плодятся... А об Игре только старики вспоминать любят...
— Жаль, с Янкешем нехорошо как-то вышло, — сочувственно вздохнул Яромир Савельич. — Пойду перед ним извиняться... Такую Игру сорвали — я бы тоже обиделся.
Глава 6
И вновь сквозь пепел пытаются достучаться воспоминания... Они — как назойливые мухи возле чана с элем. Как комары у тихого болотца возле палаточного городка. Жужжат, бьются о стекло сознания... И хоть не в силах пробить его, но вновь и вновь кидаются... И, может быть, когда-то их титанический труд и увенчается успехом... Но пока что — только звон. Гулкий звон под сводами черепа...
— Ловчий, есть одна мысль — давай захватим бочонок вина из подвала, спихнём потом где-нибудь. А то не знаю, как у тебя, а у меня с деньгами совсем плохо, да и со съестным тоже. На болотах ведь не поохотишься.
— Тоже вариант. Только пусть его несут или Свохн, или Лэнно, а то пропьянствовали всё время, пока мы тут делом занимались.
— Так они ж бочонок тут же и выпьют!
— А кто им даст?
— Ладно, пойду я в библиотеку, надо там хоть какой-то порядок навести перед уходом.
— Кольцо в библиотеке? — поинтересовался Ловчий.
— Да. Надо будет решить, кто его будет нести. Этого ни Свохну, ни Лэнно я доверить не смогу.
— Ну неси ты. Не доверяю я особо Шуту. Никак не могу понять, кто он такой.
— Да и не известно ещё, идёт ли он с нами, или нет. Он, вроде, в библиотеке сейчас сидит, вот и узнаю...
Когда Ловчий и Ахэлен поднялись в библиотеку, чтобы спросить Шута, идёт ли он с ними, Шут спал, примостившись прямо в кресле за столом.
И снилась Шуту маленькая деревенька в горах, почти по уши заметённая снегом. Ветер выдул из окрестного леса весь белоснежный покров, и теперь он, смешанный с пылью, серой кляксой расползался по серой же деревеньке... Чистое небо с редкими, словно нарисованными облачками казалось тут чужеродным и неестественным, а грязь на улицах — привычной и домашней в этой деревеньке меж нависшими горными вершинами...
Только церковь и спорила с унынием крохотного поселения людей в этом диком и нехоженом крае. Она возносилась к небу, словно стрела эльфа, готовая вспороть синеву небосвода и сбить пролетающее мимо солнце. Ослепительная голубизна хромированного купола опрокидывала в себя голубизну неба, и солнце, отражённое в бесчисленных гранях, резало глаза своим кинжальным блеском...
А ещё у этого крохотного, но стройного храма были полупрозрачные стены, сквозь которые, чуть искажаясь от преломления, виднелись горы и деревья позади храма, но то, что происходило внутри него — оставалось сокрыто от взоров...
У порога сидела женщина. А рядом с ней расположился на корточках неестественно бледный молодой человек в чёрном костюме. Солнечный блик от бледного уколол глаза Шуту. Но было неясно — то ли солнце отразилось от зеркальных очков юноши, то ли от его металлической серебристой кожи...
Шут вздрогнул: это зеркальное лицо он узнал бы из сотен тысяч!
Но он не успел ничего спросить у недавнего своего недруга: женщина властным жестом очертила в воздухе прямоугольник, и тот распахнулся дверным проёмом, в который и шагнул зеркальный человек. Дохнуло на мгновение межпространственной пустотой — и вновь только небо и горы, да женщина на пороге храма...
— Откуда он здесь? — спросил у неё Шут.
— Ты знаешь ответ! — голос её был приятным и мягким, а задумчивые бездонные глаза светились неземным знанием. — Он мёртв. Давно уже мёртв... С тех самых пор, как ваш отряд во главе с Элесом Каггалом... Впрочем, это ты и сам помнишь!..
— Но ведь он был тут, сейчас! Я же видел! — в отчаянии вскричал Шут, и уже запоздало испугался: кричать в горах вредно для здоровья, можно и с лавинами познакомиться...
Но голос его утонул, словно в вате, а женщина ответила на его слова, даже не пошевелившись:
— Ты спишь! И сейчас ты видишь сон, и сам это прекрасно понимаешь! А во сне может появиться и тот, кто уже ушёл из жизни... Тем более, что он и из сна уже уходил...
— Ты... советовалась с ним? О чём? Что поведал он тебе?
— ОН советовался со мной... И Я ему говорила... Он спрашивал — и он получил ответ, несмотря на то, понравился он ему или нет...
— Но ведь он живёт миллиарды лет! И знает то, что сокрыто от многих и не заметно Мудрым!
— А кто сказал, что я живу меньше?.. — улыбнулась женщина, — Я понимаю, что обычно женщины стараются показаться моложе, чем они есть на самом деле, но это — ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ женщины...
— А ты больше похожа на эльфийку, — не удержался Шут.
— Ой, неужели я столь бездумна и легкомысленна?
— Да нет, что вы, просто я не то имел в виду! Эльфы — они так долгоживущи и столько всего знают...
— Они слишком мало живут, чтобы понять собственную несвободу... — вздохнула женщина. — К тому же — надо ли много жить, чтобы постичь мудрость? Или достаточно просто научиться Видеть, а не просто Смотреть?!
— Так ты из майяр?
— О, нет! И даже не Валар! Люди называют меня Зрячая, и не стоит придумывать мне иных имён... Когда-то Варда спросила меня, как разрушить кремний, и я подсказала ей... Недавно Арагорн приходил ко мне, он хотел знать, изопьёт ли он из Куивиенен. И я ответила ему... И твой недавний недруг вправе был спросить у меня, что ему неведомо... И Золотой обращался ко мне, не посчитав это зазорным... Ты же, похоже, недоумеваешь, почему ты здесь, хотя и не собирался задавать Зрячей никакого вопроса... Так знай — это я тебя позвала... И хочу сказать тебе то, на что вопрос созреет значительно позже... Змея Света способна открыть Солнце, помни об этом, мой мальчик! Но открывший его может погасить не только своё светило, и об этом ты тоже не забывай! Дурак будет умнее Сидящего На Троне, и древние враги окажутся друзьями в Последней Битве... И Последняя Битва не будет последней войной в мире, она — просто Последняя Битва... Кузнец, Дурак и Крылатый будут идти вслед, но Танцующая станет чудовищем и сгубит своего мужа... Когда-то ты поймёшь, что всё сказанное сейчас — не сонный бред, но не было бы слишком поздно... Солнце висит над нами, но подвешено оно так хрупко, и так легко уронить его вниз, в горы... А теперь тебе пора, ибо время твоё истекло... Когда же решишь спросить меня о чём-то своём — ступай на восток, и там за землями Авари ты найдёшь Храм Зрячей, и войдёшь внутрь, и там я буду ждать тебя... Прощай!
Шут почувствовал, что летит куда-то. Но за миг до того, как он взмыл ввысь — он увидел, как из ниоткуда шагнул и остановился перед зрячей мальчишка с острым треугольным лицом, на котором затвердели резко очерченные скулы, да с шапкой непокорных тёмно-рыжих волос, делающих его похожим то ли на растрёпанную хризантему, то ли на очеловечившийся, оживший огонёк. Нет, скорее-таки на цветок. Да и зелёный комбинезон на тощем мальчишке делался похожим на стебелёк... Мальчишка поглядел на улетающего Шута, а затем что-то спросил у Зрячей, но из-за шума ветра в ушах слов было не разобрать...
Полёт превратился в падение — и Шут проснулся. С бешено колотящимся сердцем...
— Так это был только сон... — облегчённо вздохнул он. Но в душе почему-то казалось, что он ещё встретит Зрячую, и что этот приснившийся разговор был не последним... И ещё — что это за «Золотой»? Ар-Фаразон Золотой, Король Нуменора, что ли?..
К удивлению Ловчего Шута в башне не оказалось. Его пёсика — тоже.
Уборка в библиотеке не заняла много времени... Можно было выходить. Всё было готово. Только вот не понятно, где Шут.
— Шут!! ШУУТ!!!! ШУ-У-У-У-УТ!!! Ты где?!?!?!?!? — Ловчий помассировал уставшее горло. — Не отзывается. Может, записку ему оставить, куда мы идём?
— Если он маг, то сам найдёт — ответил Ахэлен. — А если нет — то он нам головы морочил.
— У меня сложилось своё мнение о магах, — как бы самому себе сказал Ловчий.
— Ты на Лэнно не смотри, он пьяница горький.
Ловчий посмотрел на запухшее лицо Ахэлена и ему стало страшно.
— Я на него стараюсь не смотреть, я за Шутом и тобой наблюдаю. Всё это слова, нам пора идти! — и с этими словами Ловчий вскинул на спину бочонок. Наблюдавший эту картину Свохн облизнулся.
Наконец четвёрка, кто кряхтя и бормоча «мама, роди меня обратно» и проклятия, кто бодро икая, а кто и просто весело прислушиваясь к плеску в бочонке за спиной, вышла из замка и пошла навстречу солнцу, в лес.
...Кузнец, Дурак и Крылатый... Почему-то эта фраза запомнилась лучше всего... О ком, о ком же так хочет напомнить тлеющая память?! И — кому напомнить? Ведь по прежнему не вспоминается ни собственное «Я», ни имя... А приходящие картинки — оторванны и отрешённы, они видятся словно со стороны... Безымянным кинозрителем в кинотеатре своей памяти... И — ни рук не почувствовать, ни ног... Небытие, наполненное только картинками воспоминаний...
Глава 7
Этот день Яромир отмечал вне зависимости от того, где он находится. День Окончания Херсонского Колледжа! Приходилось праздновать его дома, на работе, в каюте сломавшегося лайнера, в пещере, в брюхе курдля, в запертом на выходные краеведческом музее, в действующей башне Святейшей Инквизиции Риана. А вот в обществе варлонов эту дату Загорский отмечал уже второй раз. Конечно, не стоило рассчитывать на обилие собутыльников, но... Компанию-то хоть составят?
Составил только один — вечнозелёный Янкеш. Да и то — чисто символически и ненадолго, по причине прибытия мембарской делегации.
— Пойду я, там опять паломничество от Религиозной Касты, — извинительно вздохнул Страж, — Восьмое за этот месяц...
— Даже отпраздновать нормально не дадут, блин! — тут в его глазах разгорелись озорные искорки: — А хошь — я их вмиг откорректирую, чтобы не надоедали, а?
— Варлон-корректор? — хихикнул Янкеш, — Нет, не стоит. Особенно если это будет, как у тебя на Риане. Да ещё и под действием кагора и «Оболонского».
— А что на Риане? Что на Риане? Пока там Светлые и Тёмные между собой дрались — земные базы они не трогали, так что цель вполне была достигнута!
— Да, достигнута, это уж точно... Только Вы можете провал выдать за победу...
— Но ведь я же Корректор, — улыбнулся Загорский, надевая шлем.
Взорам мембарцев предстало удивительное зрелище: навстречу им шли два варлона. Что здесь необычного? Да так, один-то варлон как варлон, вмеру зелёный, вмеру унылый и молчаливый. Но второй! Сияя багровыми тонами, как пожарная машина, он перемешался зигзагами от стенки к стенке, не переставая издавать булькающее сопение. Если бы священники не знали, что варлоны не пьют, то могли бы решить, что он изрядно причастился.
Пропустив мимо ушей витиеватые ритуальные приветствия, пошатывающийся варлон ответил:
— Да-да, и я вас тоже очень люблю! Вы вовремя появились, друзья, чтобы узнать о явившемся в мир чуде! На Скут-полюсе нашей Галактики ожидается прибытие Посланца от Первейших! И вы можете встретить его, ежели устроите паломничество туда, а не в нашу скромную обитель!
— Верно... — прошипел Янкеш. — Только не летайте на Джизирак!
Несчастных мембарцев смутил не столько голос багрового варлона, сколько его необычная манера изъясняться. Необычная для варлона. Хотя — кто его знает, как общались сгинувшие на столько веков Багровые Ловители... Не зря же даже Великий Вален говорил, что они подобны зубной боли... По крайней мере, именно это он показывал жестом каждый раз, когда его спрашивали о Ловителях...
— А ты, — Загорский направил рубиновый лучик лазерной указки на молодого мембарца, — Имеешь честь стать Основателем и Настоятелем Храма Новых Постижений! Ты войдёшь в святая святых тех Знаний, что и не всем варлонам ведомы! Ибо отправишься ты к жерлу Горы Огненной, что есть Чаша Предвечных, и найдёшь там Живые Косы, чей пастырь и поделится с тобой сокровенным.
— Но кто он, тот пастырь? — робко спросил мембарец.
— Техномаг, последний в нашем мире, — честно ответил за Загорского Янкеш.
— И ближайший родственник тому, кто был Первым, — невинно добавил Загорский, поминая про себя племянничка Первичного Зла. Конечно, малец за эти века подрос, но баламутом и шалопаем остался прежним, ведь после гибели его злобного дяди никто его не воспитывал, а он, дорвавшись до власти, успел поставить на уши не только Систему, но и Империю. Вообще-то малец был безобиден, но те шуточки, что он откалывал со своими грозными и некогда сеющими только смерть подданными, всякий раз обеспечивали длительную командировку кому-то из Корректоров в тот или иной мир. Или предынфарктное состояние секретным спецслужбам, посреди территорий которых в момент секретнейших переговоров выскакивали из порталов Монолиты и откровенно пачкали прямо на секретную документацию.
— Да-а, этот научит вас... — вообще-то Янкеш говорил это Яромиру, но мембарцы приняли это в свой адрес и заторопились к кораблю. В спины им полетело булькающее напутствие:
— Да пребудет с вами Великий Локи!..
— Я же говорил, ик, что откорректирую! — радостно заявил Яромир Савельич, глядя на взлетающий корабль.
— Сам не знаешь, когда пророчествуешь, а когда так треплешься! — рыкнул на Загорского варлон.
— А что такое?
— На Скут-Полюсе действительно живёт Первейший из Первейших!
— Да?! Вот не знал! Я просто назвал точку подальше отседова! Чтоб летели подольше да вспоминали побольше!.. Кстати, а где он там обитает?
— На Джизираке...
— Добрый ты... Тоже решил, чтоб искали долго-долго?
— Чтоб вообще не искали. Первейший из Первейших — Смерть похуже Смерти. Бездуховность во плоти.
— Упсь! Поясни, пли-и-из!
— Долгая история... Может — на другой раз?
— Да что ты всё на другой да на другой! — взъерепенился Яромир. — Про варлонов — на другой! Про мамбетов — на другой! Про Первейшего — опять на другой! Я тебе что, непослушный ребёнок, который просит не вовремя рассказать ему сказку?!
— Сказку... — варлон стал привычно немногословен.
— Так про кого ты мне первым расскажешь?
— Про всех. История одна. Имён много.
— Имён? Ладно, сказку про белых мышей не прошу...
— И про крыс тоже есть в этой сказке. Старой сказке. Ты точно хочешь её знать всю?
— Ты меня интригуешь. Хотя ты это и так понимаешь.
— Нет. Думал — отговариваю.
— Не-а, не выйдет! — Загорский уже меньше покачивался и почти не держался за стены. — Я внимательно слухаю!
— Не говори, что я не отговаривал...
— Не беспокойся, я на своём веку много чего неприятного разузнал. И ужасающего тоже. Так что — ещё один «вселенский кошмар» вряд ли меня потрясёт... — последние слова Загорский говорил абсолютно искренне.
— Кошмара не будет. Грязь будет... — варлон замолчал надолго... Так, в молчании, они вошли в комнату Яромира, и только плюхнувшись в кресло и совершенно случайно включив диктофон, Загорский отхлебнул из новой бутылки «Оболонского» и повторил: — Я слушаю... сказку...
«В давние-давние времена, множество миллиардов лет назад, жили-были на одной звёздной помойке крысы. Они не знали, что они крысы — ведь они были единственными живыми существами на этой помойке. И их совершенно не тяготило, что живут они на помойке — ведь им просто не с чем было сравнивать, помойка была единственным известным им миром...
Помойка представляла из себя полнейший хаос, где ничего не стояло на месте, всё неслось куда-то или видоизменялось... Звёзды, планеты, ошмётки обёрток и клочья орбит... Крысы любили сидеть и часами наблюдать, как всё вокруг видоизменяется. А ещё они очень любили ринуться в гущу этого бессистемнейшего хаоса, просто чтобы двигаться куда-то, не важно — куда и зачем... И при этом они искали взаимосвязи в этой бессистемной круговерти, и порой, говорят, даже находили их... Они были сталкерами и систематиками, и они же были созерцателями...
А потом к ним на помойку прилетели Корабли. Кораблям понравилось, из чего сложена помойка, здесь было всё, что только нужно им... Не нравилась лишь полная бессистемность, она раздражала привыкших к гармонии более простых порядков звёздных скитальцев...
И хаос помойки Корабли называли не Хаосом, а Бардаком...
И Корабли решили внести в Бардак одухотворённость, которая, по их замыслу, систематизирует Бардак и превратит его в развивающийся, творящий Хаос... Разумеется — у крыс Корабли ничего не спросили: что Кораблям мнение каких-то крыс, даже не корабельных...
Крысы были очень огорчены, когда законы распределения их помойки стали внезапно упрощаться. Их не радовала непривычная неподвижность звёзд на небе. Ну и что, что они красиво и гармонично расположены? В движении они значительно привлекательнее! Но разве что объяснишь Кораблям?
И крысы решили сами обратить на себя внимание, и стали они в тот момент Крысами. Они обращались к Кораблям, но те слишком уж хорошо знали, «как надо», и не слушали возражений от Крыс.
А чтобы Крысы не мешали строить из звёзд помойки Галактику Материнский Сад, некоторые из Кораблей взялись воспитать Крыс в своём стиле и образе мышления...
Они рассказывали Крысам, что Бардак не способен сотворить что-нибудь новенькое, а может лишь разрушать и искажать. Созидает же Хаос Одухотворённый, где есть структуры взаимодействий и принципы связей...
Крысы оказались на редкость старательными, способными учениками. И старейшая из них — Саттар — развила и дополнила учение Кораблей. Она доказала, что даже гармония в восприятии Кораблей — это ещё не предел, что существует Абсолют, где всё замершее, как вмёрзшее в ледяной кристалл, и что лишь в этом настоящая Гармония, когда связи настолько жёстки, настолько прочны, что всё неподвижно, и нету взаимодействия чего бы то ни было с чем угодно другим.
И захотели Крысы жить по новому своему Учению, но мешала им частичка Хаоса, живущая в них — их Душа, отметающая увещевания Абсолютного Разума и всё перекручивающая по-своему... И тогда Крысы (ведь они были замечательными изобретателями!) создали крошечных роботов, соизмеримых с размером небольшой молекулы, и умеющий воздействовать и на материю грубую, и на энергию. И поручили они полчищам этих роботов разделить себя, Крыс, отделить хаотическую энергию души от холодного и жёсткого разума.
И крошечные роботы выполнили свою миссию. Но, отделившись вместе с крошечными роботами, одухотворённая часть — Душа — не погибла, а стала жить отдельно... Получилось, что нанароботы не уничтожили гибельную Одухотворённость, а отделили её от ведомого лишь Разумом тела.
Это было Великое Изгнание. И изгнанные из собственных тел души Крыс отправились восвояси и в недоступных для прочиих уголках организовали своё поселение, свой Крысиный Рай...
А ведомые лишь Абсолютом Разума, Крысы стали с тех пор называться Мамбетами — Сосредоточием Неодухотворённости и Абсолюта.
И решил тогда Старейший Мамбет — Саттар — помочь своим собратьям-Кораблям довершить путь развития своих теорий и своей эволюции, чтобы не лишь от Бардака к Хаосу, но и от Хаоса к Абсолюту шёл бы их путь... И помогал он избавиться Кораблям от их Одухотворённости, и, лишившись её, превращались Корабли в новых Мамбетов, а покинувшие их души устремлялись в Крысиный Рай, в пасть к Небесному Волку.
Воспротивились Корабли учению Саттара, не распознав в нём своё собственное, лишь продвинувшееся далее. И были великие войны, но о них говорить не стоит — они подробно расписаны в Хрониках Нанарбека...
А вот души — они не забыли, как их выгнали из собственных тел. И поэтому они с такой яростью взялись бороться за права душ в молодых мирах, и ради спокойствия и безопасности душ обитателей этих миров они не брезговали никакими средствами. Но — никому не показывали своего настоящего внешнего вида, своего лица: стыдились, опасались, кажется, что кто-то распознает в них души, изгнанные собственными владельцами и выброшенные, как ненужный хлам...
И привычки у них остались крысиные: чуть что не так, чуть что пугающе или сложно — развернуться и убежать... Вот только, сообразив со временем, что душу убить не так-то просто, практически невозможно, стали они не шарахаться и убегать, а ретироваться степенно и солидно, с гордо поднятой головой, если так можно сказать о душе... Тогда же примерно появился у обитателей Крысиного Рая и обычай изготовлять себе суррогатное тело, более напоминающее массивный скафандр. Главное было — чтобы скафандр этот не напоминал бы настоящие формы Крыс-Мамбетов и, соответственно, Крыс-Душ... Поэтому делалось нечто гуманоидоподобное, а не кальмарообразное... А чуть позже молодые Души, изгнанные с Кораблей, додумались своими нанароботами выращивать себе новые Корабли — совершенно непохожие на прежние, но удобные и, главное — живые и одухотворённые!.. Связь между подобным Кораблём и сотворившей его душой не прерывалась ни на мгновение, сколь бы великое расстояние ни разделяло бы их... А в случае, ежели всё же такая душа погибала, то Корабль не мог пережить её смерти и, чтобы не стать новым Мамбетом, поканчивал с собой. Эти суицидальные наклонности и поныне живы в них.
Значительно позже назвали себя обитатели Крысиного Рая одним ёмким словом — Варлоны...»
— А дальше про Людей пойдёт речь? — прервал историю Загорский.
— И о людях тоже... — согласился Янкеш.
— Знаешь — ты был прав... Отложим продолжение на потом, лады? А то я начинаю догадываться...
— Ты выбрал... — вздохнул варлон.
— А я и не жалею... Мне ещё надо продумать оружие для войны с Драконом... Одним талисманом там не отделаться... Кстати — вы уже разобрались, как действует та штуковина, что я вам показал? — Загорский говорил о найденной в камине «стрелялке».
— Технология этого скипетра нам недоступна. По всем канонам он не должен работать. Он работает. Он не должен существовать — он существует. Такого вещества нет — но оно есть. Один из наших утверждает, что сходный материал есть на неопознанном корабле, найденном мембарцами.
— Ага, и это «Скат» с Причальной Паутины! Я угадал?
— С Кладбища, всё верно. На ската похож... Мы его иначе называли, но — мы явно говорим об одном и том же...
— Тогда понятно... Собственно — это найдено в подобной штуке... Слушай, Янкеш, я всё хочу уточнить — почему все так охотно помогают мне делать оружие, а?
— Ты им на Фельдмаршала идёшь. Фельдмаршал в двадцатом веке спонсировал выпуск первых нанароботов. Нанароботы, пусть и не земные — причина нашего изгнания из тел. Вот мы и радуемся, что если уж не исправить последствия, то хотя бы причину наказать можно...
— А ты... по той же причине помогаешь?
— Нет...
— Каковы же твои мотивы, а, Страж?
Варлон медленно развернулся и молча вышел из комнаты.
— Разговорчив. Общителен. Но привычки — неизменны! — проконстатировал Яромир.
Глава 8
Пепел забытья плавно перешёл в сумерки дикого леса...
Сквозь сумерки вечернего леса шли двое — белоснежный Шут и его пепельный друг-пёс. Они слегка светились среди тёмных ветвей, и издали их вполне можно было бы принять за привидения. Но в этом мире праздношатающихся призраков не водилось: все тутошние умертвия охраняли могильники, и даже замков не трогали... Скучноватый мир, хотя и на радость Светлым...
— Сим, может, хоть сейчас ты перестанешь валять дурку и заговоришь нормально? — спросил Шут.
— Охотно, — отозвался пёс.
— Ну и какого моргота ты в башне не разговаривал? Я ещё понимаю, когда при этой компании, но когда мы сами там были?
— А толку? — спросил пёс. — Эта башня через лет триста получит прозвище Говорящей Башни, а всё потому, что запоминает всё, сказанное в ней и подле неё, а потом впопад и не впопад произносит это... А я не хочу, чтобы мой голос звучал помимо моей воли, вот и всё!
— Мог бы и мне сказать, — вздохнул Шут. — Я бы тоже поменьше трепался...
— А ты в тему трепался, — хохотнул Сим. — Ты только представь себе, как повлияет на здешнюю науку твоё рассуждение о множественности миров! А реплики о кадмии, уране и стронции! Или идея всеобщей электрификации!.. Ты же — кладезь знаний для тутошних эльфов и орков!
— А я-то подумал, что для людей...
— Не-а, у людей тут другой Путь впереди...
— А ты неплохо прикинулся бродячим рыцарем, Сим. Вот только в упор не пойму — зачем?
— Ну — нашёл я кольцо, решил тебе отдать... Но и прокомментировать по ходу. Вот и пришлось поморочиться с личиной, потому что говорящий пёс достал бы даже Свохна!
— А наряд — нарочно под орка сделал?
— Фи! Ну, во-первых, доспех вовсе-то и не орочий!.. Там, где я служил, такие именно люди носят! Обыкновенный доспех Легиона Зари, узор соответствует Военачальнику в звании Маршала... А то, что здешние Орки повторили идеальную форму боевого доспеха — так что сказать: молодцы! И если они ещё что ценного изобретут — так и флаг им в руки!..
— Так ты ещё и служил где-то? — изумился Шут. — А раньше ты мне этого не рассказывал!..
— Много будешь знать — Оракулом станешь! — огрызнулся пёс. — Кстати — мы приближаемся к костру. Наши спутники где-то здесь!..
— Трезвость — жуткий порок! — разглагольствовал Ловчий, сидя у костра и грустно осознавая, что совершенно трезв.
— Угу, — иронично кивнул от дерева Лэнно.
— Так и хочется наведаться в наш бочонок! — продолжил Ловчий.
— Угу, — опять кивнул Лэнно.
— А низзя! — вздохнул Ловчий. — Хорошо хоть, что бодун наш весь остался далеко позади, в Ортханке!
— Угу, — вновь иронично угукнул от дерева Лэнно, а затем, помолчав и переварив услышанное, добавил: — Если это так, то Шуту сейчас совсем плохо...
Из чащи послышались шаги.
— Это ты, Ахэлен? — спросил Ловчий, оторвавшись от созерцания пламени. — Так быстро поохотился?
Но из сумерек леса донёсся уже ставший знакомым голос-волынка:
— Я это, я, но не Ахэлен, а Шут! Вместе с Симом! Ух, насилу догнал вас! Считайте — сбежал от бодуна, чтобы не стало настолько плохо!.. Ну вы и мчитесь, небось — новый рекорд Срединного Мира поставить желаете, а?
— Послушай, дружище, — спросил Ловчий, — А где это ты пропадал, а? Мы тебя звали-звали...
— В библиотеке был, где же ещё? — удивился Шут. — Правда, вздремнул там чуток, но — могли бы и разбудить, чес-слово!
— Да что ты! Был я в библиотеке! Не было там тебя! Вот Ахэлен вернётся — у него тоже спросишь: он вместе со мной поднимался туда...
— Странненько это, — Шут присел у огня и задумчиво уставился на пляшущие язычки пламени. — Ведь спал же, и даже во сне осознавал, что сплю!
— Сон, увиденный во сне, есть реальность, — процитировал кого-то Ловчий. — А как ты нас нашёл? Чутьё мага?
Шут иронически посмотрел на мага и ответствовал:
— Зачем? А Сим на что?
Пепельно-серый колли грелся у костра, и при этих словах повернул голову к Шуту и утвердительно кивнул, мол, действительно, я любой след отыщу!..
— Кстати, вот ты вот маг, — обратился Шут к Ловчему. — Так не подскажешь ли мне, к чему вот такие вот сны снятся...
Он совсем уж было собрался начать рассказ, как Ловчий его перебил:
— И ты, МАГ, спрашиваешь совета у другого мага? Сам, видимо, снов толковать не обучен, да?
— Обучен. Но не вижу зазорного посоветоваться с другими Знающими: истина не всегда то, что она кажется на первый, и даже на второй взгляд, А во-вторых, в этом сне было СЛИШКОМ много АБСОЛЮТНО НЕЗНАКОМОГО! И поэтому я боюсь ошибиться в трактовках...
И пока Ахэлен пропадал где-то, Шут неспешно пересказал Ловчему свой сон...
— Ну и приснится же человеку такое! — удивился Ловчий, выслушав Шута. — Мне ведь в голову такое и в пьяном бреду не пришло бы, не то что во сне.
— А может Шут потихоньку приложился? Вот и приснилось... — не удержался Лэнно.
— Ну да, тебе в пьяном забытье снов вообще не снится. Вот если бы снились, так, наверно, были бы там назгулы верхом на Галадриэли! — Шут серьёзно разозлился на Лэнно. Судя по тому, как покраснел Лэнно, вероятно, именно это ему и снилось.
— А если серьёзно, Шут... — Ловчий внезапно оборвал свою речь, показал знаком, что хорошо бы помолчать, обернулся и прислушался. Все насторожились. Кто-то шёл к костру. Двое. Причём, судя по походке, Ахэлена среди них явно не было.
— К нам гости, — негромко сказал Ловчий.
Подошедшие переживали не лучшие времена. Один из них, с перевязанной головой, еле стоял на ногах. Много дней небритые, в разорванных плащах. Одежда и выправка выдавала в них гондорцев, привычных к оружию.
— Присаживайтесь, гостями будете, — предложил Ловчий. — Тем более, скоро должны дичь принести. Да, кстати, кто вы такие?
— Следопыты. А сам-то ты кто будешь? — ответил вопросом на вопрос Следопыт с перевязанной головой.
— В последнее время меня кличут Ловчим Смерти, а это мои друзья — Лэнно, Свохн и Шут с собакой. И ещё один на охоте, в результативности которой я позволю себе усомниться. А вы что — ищете кого-то?
Следопыты переглянулись.
— Да в лесах орки развелись и бушевать стали, а кто ещё кроме Следопытов может эти банды в лесу выследить?!
— Так вы что, вдвоём орков успокаивали? — в голосе Лэнно было и удивление, и недоверие.
— Судя по их виду — да, — съехидничал Ловчий. — А сейчас куда свой путь держите?
— Мы ищем одну весёлую компанию. Вы никого не видели в последнее время?
— Какая компания?
— Трое людей, один из них — маг и четвёртый — оборотень.
— Последние, кого мы видели, так это орк в лесу, а перед этим кре... — Свохна словно кто-то за язык потянул. И Ловчий перебил его, обращаясь к гостям:
— Как у нас в анекдотах говорят, у нас есть две новости: одна хорошая, а вторая плохая. Первая, хорошая — мы эту компанию видели. А вторая — это мы и есть! — Ловчий незаметно (как ему казалось) подвинул свою руку поближе к рукояти меча. — И, как я понял, вы с нами хотели бы поговорить.
Следопыты оценили ситуацию — четверо против двоих, причём уставших — расклад далеко не самый лучший. Было бы больше шансов на успех, если последовать совету этого долговязого шутника с посохом. Наконец, один из них выдавил:
— А где тот, чёрный?
— А он на охоте.
В этот момент кусты затрещали под напором двух тел.
— А вот и он — радостно сообщил изголодавшийся Ловчий Следопытам. — Только не один. Опять собутыльника нашёл. В лесу! Талант!..
Человек, пришедший с Ахэленом, выглядел как-то не совсем обычно. Вроде всё путём, разве что бородатый, но что-то в его виде вызывало у Ловчего беспокойство. Кожаная проклёпанная куртка на незнакомце смотрелась не как повседневная одежда, а как доспех. Но какой дурак будет надеяться на неё в бою? Меч был, но не висел на поясе, как все цивилизованные вояки носят, а торчал из-за спины, возносясь рукоятью над плечами.
— Сарт. Ведун... — коротко представился незнакомец.
— Он — наше спасение в смысле охоты! — радостно заявил Ахэлен. — У благородного путника нашёлся целый поросёнок в уже почти готовом состоянии, и поросёнком этим мой новый знакомец решил поделиться с нами.
— Не пропадать же поросёнку, — спокойно заметил ведун. — Мне одному его не одолеть — великоват. Да и уж больно надоело самому сидеть.
— А я взамен пообещал ему нашего вина! — радостно продолжил Ахэлен, а затем с показным изумлением уставился на гондорцев: — О, а это что за явление? Народ, вы тоже нашли нам новых попутчиков?
Следопыты просто не знали, что им дальше делать.
— Ловчий, ты у нас ешь больше всего, значит, и мясом ты займёшься — не упустил своего шанса Лэнно. У Следопытов от этих слов животы свело: голод не тётка...
— А ты тогда бочонок тащи, пропойца! — парировал Ловчий.
— Свохн, жаренное мясо будешь есть? — не унимался Лэнно.
— А что с этим Свохном такое? — спросил Сарт у Ахэлена, как у единственного пока знакомого.
— Да он по ночам сам охотится.
— Это как?
— Оборотень он! — радостно сказал Ахэлен. У Сарта глаза стали круглыми.
— А кто ещё... э-э-э... оборотень? — неверным голосом спросил Сарт.
— Ну, насчёт этих двоих, — Лэнно кивнул на Следопытов, — я не знаю, а так оборотней больше у нас нет.
При этих словах один из Следопытов не сдержался.
— Так вы тут не только выводок оборотней устраиваете! Вот уж не знал, что Зло опять силы собирает! И орки расплодились. Интересно мне знать, куда могут идти шесть вооружённых человек по этим степям и лесам. Ведь вы же не гондорские воины!
— А что, кроме личного войска Арагорна Арахорновича никому выходить за пределы населённых пунктов не положено? — вспылил вдруг Шут. — Тут что, НКВД и Тридцать Седьмой год? Может — ещё паспорта с пропиской и подпиской о невыезде начнёте гражданскому населению выдавать?!
— Паспорта?.. — Следопыты пробовали на вкус неизвестное слово... — А год сейчас действительно тридцать седьмой. Тридцать седьмой год Четвёртой Эпохи...
— Три Эпохи коту под хвост... — тихо выдохнул Шут. — Провалился в дыру, называется...
— Так всё же, — Следопыты вновь обратились к Ахэлену, — Что вы при полном вооружении тут творите? Вы можете доказать, что вы не бродячая банда и не шпионы нового Врага из-за пределов Куивенен?
Ахэлен посмотрел на Ловчего, словно говоря: «Говорить им, куда мы идём, или нет?». Сарт мысленно обругивал Ахэлена за то, что он втянул его в такую историю: никого не трогал, и на тебе — оборотень, Следопыты... И ладно бы просто оборотень и Следопыты — такое уже бывало в ведунской практике. Но оказаться на стороне оборотня против законных властей — м-да, ситуация ещё та!..
— Да вот, решили по историческим местам прогуляться. Чтобы не только по книжкам, стало быть, знать... А вот Шут прав — кто вы такие, что спрашиваете таким тоном?
— Ты что — ослеп, что ли? Мы Следопыты!!!
— Ах, Следопыты! Следопыты!.. — медовым голосом пропел маг. — Вы бы лучше от орков избавились, а не приставали бы к путникам.
— Орки! Где тот орк?
— Какой?
— Да тот самый, который после того побоища в лесу...
— А мы-то здесь при чём?
— Да-да, вы совсем никого не убивали!
— Совсем никого, — отозвался Свохн. — Разве что для самозащиты.
Этого Следопыты уже совсем не смогли стерпеть. Но на откровенный конфликт не полезли: очень быстро сообразили, что соотношение сил — двое к шести явно не в их пользу. Причём эти шестеро, судя по виду, были опытными воинами. Ну разве что шут... Но и от него тоже можно всякого ожидать. Вон какой импульсивный, как берсеркер. Уходить? А где гарантия, что в спину не полетит стрела? Хотя нет — если бы они захотели, то прямо сейчас набросились бы и убили. А раз мы ещё живы — значит, по крайней мере сейчас нам ничего не грозит. Можно потянуть время, дождаться ночи, а там будет шанс... Проклятая усталость! Выспаться и сегодня нам не придётся, да и так уже две ночи без сна. Интересно, угостят они мясом или нет?
Угостили. И вином, и поросёнком...
— Это всё хорошо, — зевнул ведун, — но я так думаю, что лучше бы выспаться...
— Вот именно. Ты прав, Сарт. Да и спорить надоело...
И шестеро путников, и Следопыты выставили по одному дежурному на ночь. Ночь обещала быть неспокойной, и Ловчий решил, что хоть и Ахэлен точно не заснёт, да и Свохн рядом будет, но лучше всё-таки не спать.
— Ну всё. Я пошёл — минут через пять сказал Свохн. Следопыт хотел было рвануться вслед за ним, ведь ясно — оборотень на охоту пошёл, но сразу же успокоился. Лучше прислониться спиной к дереву... На всякий случай.
Гондорец решил прислониться к дереву, чтобы Свохн-оборотень не напал со спины, внезапно. Дерево оказалось на удивление мягким и тёплым. Наощупь — меховым! ОБОРОТЕНЬ!!!
Гондорец вскочил, как ужаленный. Схватился за меч — и тут же замер, пристыжённый: на него печально смотрел пепельно серый пёс. Казалось — сейчас пёс поднимет переднюю лапу и по-человечески покрутит ею у виска...
Ругая и проклиная себя, гондорец пересел к другому дереву. В конце-концов, не всё ли равно, где дожидаться глубокого сна путников...
Натренированный взгляд Следопыта заметил, что Шут подтянул поближе к себе свой узкий клинок в ножнах. Конечно, против меча такая ковырялка не устоит, но щель в кольчуге отыщет запросто. С этим шутом стоит быть поосторожнее. Да и с магом тоже... А то не ровен час... — и имени не спросят... А если... Если — ПЕРВЫМ? А?
Голова Ахэлена неудержимо клонилась влево, в сторону воинственно храпящего Лэнно. В призрачном свете звёзд едва можно было разобрать силуэты, а ночной лес казалось источал тишину и спокойствие. Но не всё было так спокойно. Следопыт, охранявший сон своего товарища, внимательно следил не за лесом, как вроде бы стоило делать, а за спящими. Он долго прислушивался к дыханию заснувшего Ахэлена, с трудом его различая из-за богатырского храпа Лэнно. Наконец, убедившись в том, что все кроме него спят, он тихонько разбудил своего товарища. Ничего ему объяснять не пришлось: всё было понятно и так. Две тени в сером неслышно подкрадывались к своим будущим жертвам.
Ловчий лежал не шевелясь, но будь чуть посветлее, и можно было бы заметить, что его рука лежала на эфесе меча. Две тени молча приближались. Одна из них достала тонкий длинный кинжал, чуть заметно блеснувший в ночи. Видимо, они собирались нанести удар в сердце, чтобы не вызвать лишнего шума. Этого Ловчий им позволить уж никак не собирался. В то время, как они подходили к нему, он мысленно себя поздравил с идеей не спать этой ночью. Действительно, лучше, если живой человек недоспит немножко...
Серая тень с кинжалом склонилась над Ловчим. Другой Следопыт в это время с мечом в руке приближался к Лэнно. Кинжал взлетел вверх в замахе и пошёл вниз. Рука Ловчего взметнулась навстречу кинжалу и схватила руку Следопыта. Нога тоже достигла цели. Ловчий не дал времени Следопыту сообразить, в чём дело. Резким движением направо он перекинул через себя взвывшего Следопыта и вскочил, обнажая меч.
— Вставай, Лэнно! Жизнь проспишь!!! — крикнул он спящему Лэнно, думая про себя, что эта фраза не лишена смысла. Однако на призыв Ловчего отреагировали первыми Ахэлен и Сарт. Ахэлен мысленно проклинал вино, из-за которого собственно и заснул, а Сарт в свою очередь проклинал Ахэлена за то, что он втянул его в схватку со Следопытами. Так же можно и лицензии лишиться!..
Следопыты оказались опытными бойцами. Бой длился минут пять...
— Говорила мне мама — не верь гондорцам! — вполголоса сказал Ловчий, вытирая меч. — А ты всё-таки пропойца, — с загадочной улыбкой бросил он Ахэлену.
— А может, оно и к лучшему, — заметил Сарт.
— К лучшему, как же!.. — фыркнул Ахэлен, всё ещё не веря, что у него целы все рёбра.
— Всё равно развязка была бы, — заметил Ловчий.
— А что тут происходит? — поинтересовался проснувшийся Лэнно.
По правде говоря, Следопыт, которого бросил Ловчий, упал прямо на него, но Лэнно смог вернуться в этот мир только сейчас.
— Совсем ничего... — успокоил его Сарт.
— Просто когда Следопыты услышали твой суровый храп, они решили, что долго они его не выдержат, и с горя зарезались... — перебил Сарта Ловчий.
— И минут пять пытались пробить себе доспехи мечами и ножами, — ехидно добавил Шут.
— Сам-то, — негромко заметил Ловчий, обращаясь к Шуту, — шутки шутками, а битву проморгал, а?
— Проспал, — сокрушённо вздохнул Шут и развёл руками, — А за КОЕ-ЧЬИМ храпом звона клинков совсем не слышно было... Однако...
Тут Шут повернулся к Симу. Пёс, увидев, что на него наконец-то обратили внимание, радостно завилял хвостом. Но Шут не собирался с ним играть. Сведя брови, он грозно (насколько получалось грозно, а получалось-то не очень!) спросил:
— А ВЫ, сударь-бродяга, какого Моргота не залаяли, а?! Разбудить не мог, когда хозяину опасность грозит?!
Пёс виновато поджал хвост...
Ловчий же заметил:
— А его вообще рядом не росло в это время!
— Сбежал? — спросил Шут у Сима. И тот виновато кивнул и очень выразительно, почти во человечески вздохнул, мол, вот он я какой, такой вот, не очень то...
— Ну кто мне объяснит, что за псина такая! — полусерьёзно-полупритворно засокрушался Шут. — То смел, как лев или стадо мумаков, а то хвост подожмёт и в кусты! То лев, то трус! То через толпу повстанцев и пол-королевства мчит за подмогой, а то сбегает в лес от пары мечей! И даже не гавкнет!
— А может, он решил, что это не твоя битва, Шут, — заметил Ахэлен.
— Скорее он решил, что обед важнее, — возразил Ловчий. — И умчал в лес какую-то птаху слопать! Смотри, вон, в шерсти серые перья запутались.
— Эт ещё что, — ядовито ухмыльнулся Шут. — Кажется, он уж косо поглядывает на наш ужин...
Однако пёс не смотрел в сторону костра. Вместо этого он сперва выразительно тронул лапой трупы гондорцев, а затем отбежал к дереву и принялся рыть податливую землю. И при этом время от времени поглядывал на людей.
Ловчий посмотрел на пса, а затем сказал:
— А пёс прав! Пусть эти гондорцы и подонки, порочащие имя Следопытов, пусть и нападали на спящих, как трусы, но они всё же люди! А стало быть — похоронить их надобно по-человечески. Не оставлять же на корм воронам! — и Ловчий принялся копать могилу на том месте, где рыл Сим.
— Ага, лучше оставить на корм червячкам, — хмыкнул Шут, но присоединился к работе.
— Червячкам? — Ахэлен приподнял бровь. — Такое ощущение, что ты не одобряешь их погребения в земле.
— У каждого народа свои обычаи, — просто ответил Шут. — И если по Гондорским надо зарывать в землю — то зароем их, почему бы и нет?
— А у вас не зарывают, так, что ли?
— У нас предают огню, а затем пепел развеивают, чтобы слился с природой, из которой человек вышел. Из праха в прах, так сказать... — вздохнул Шут. — Кстати, Денетор, наместник гондорский, помнится, так же погребён был...
...Новая волна огня боли всколыхнула пепел памяти... И снова накатило небытие...
Глава 9
Крылья скрипели, энтомоптер подбрасывало в воздушных ямах. Человек наверняка уже испачкал бы пару раз пол кабины, Кевин же лишь с ангельским терпением считал вслух:
— ...Двести сорок седьмая воздушная яма. Двести сорок восьмая...
Не самое интеллектуальное занятие, зато как действует на нервы диспетчеру! Электронный священник искренне обиделся, когда ему, заслуженному ветерану риаданских событий, сперва чуть не продырявили его энтомоптер на подлёте к столице, а затем вместо извинений принялись орать по радио, что он-де совершал несанкционированный полёт, не согласовав его с правительством, летел в неизвестном направлении, нарушил минимум восемнадцать пунктов нового устава, принятого пятнадцать минут назад специально в честь его вылета, а напоследок потребовали оставаться постоянно на связи «во избежание возможных эксцессов». Ну ладно! Сами попросили — сами и слушайте: -...двести сорок девятая воздушная яма! И если бы кто-то не выстеклил мне половину крыла — я бы сейчас не считал воздушные ямы, а был бы уже в столице! Что значит — не «кто-то», а лейтенант противовоздушной обороны Аббингтон?! А по мне — хоть лорд Аббингтон!.. Ах, это тот самый! Дворянские чины менее почётны, чем воинские звания землян?.. Избавить от чего?.. А я и так избавил Вас от нескольких пунктов счёта: двести шестьдесят вторая воздушная яма! Идём на посадку!
Подпрыгнув по булыжнику, энтомоптер замер перед дворцом. Вернее — Отец Кевин помнил, что здесь находится дворец. Но, видимо, электронная память дала сбой: вместо дворца за посадочной площадкой тянулась новостройка. Повинуясь воле незримого владельца, нанароботы сооружали дикое переплетение столбов, проводов и изоляторов. Толстые, в руку толщиной, кабели змеями выползали из рифлёных будок со скруглёнными углами и ёлочными гирляндами развешивались на частоколе чёрных столбов. Было во всей этой картине что-то демоническое. Словно ожившая подстанция древней ТЭЦ. Кевин совершенно не понимал, зачем нужно подобное сооружение. Впрочем — в последнее время он много чего не понимал. Мир вокруг словно учился жить по новым законам, забыв сообщить о них разнесчастному киборгу.
Выбравшись из кабины, электронный священник огляделся вокруг. Повнимательнее.
Как назло — вокруг никого: ни киборга, ни человека. А с нанароботами, как известно, не поговоришь. Они, конечно же, исполнительны, но тупы, как кухонный комбайн.
— Есть тут кто живой?! — Кевин и не рассчитывал на ответ.
По новостройкам можно бродить долго, но обычно это нравится мальчишкам и партизанам. Если верить базе данных, разумеется. Потому что на самом деле мальчишки больше любят играть в рыцарей и лазить по старинным замкам (Кевин в этом убедился на собственном опыте: ни дня не проходило, чтобы кто-то не залез в замок Лурвиллей, напялив лосины по здешней моде и обвешавшись мечами, сарбаканами или несколькими колчанами тисовых стрел одновременно), а партизаны вообще остались только в анекдотах да книжках по истории.
Вот и сейчас кто-то рассказывает один из таких анекдотов. Кевин прислушался: мальчишеские голоса доносились из-под моста автострады.
Знакомый голос говорил:
— Из дневника партизана. Понедельник: сегодня мы выбили немцев из сторожки лесника. Вторник: немцы сгруппировались и выбили нас из сторожки лесника. Среда: мы применили обходной манёвр и выбили немцев из сторожки лесника. Четверг: немцы, применив военную хитрость, выбили нас из сторожки лесника. Пятница: превозмогая трудности, мы вырыли подкоп и выбили немцев из сторожки лесника. Суббота: разобрав крышу, немцы ворвались через чердак и выгнали нас из сторожки лесника... Воскресенье: пришёл лесник и послал всех на...
Анатомическая координата, названная голосом Мерлина, вряд ли была бы уместна в стенах дворца, но в таком положении — прямо под мостом — это звучало естественно и непринуждённо.
— Добрый день, Ваше Величество! Добрый день, благородный маг! Что ввергло вас в пучину такой кручины? Неужели вам не нашлось места в новом здании?
— Как видишь... — тихо ответил Мерлин. — Нас вышвырнули, даже не спросив, что мы об этом думаем!
— Видимо — боялись узнать о себе много интересного, — зло добавил юный король.
Кевин молчал, не зная, что ему и сказать. Он чувствовал, что вина во всех сих пакостях лежит на землянах, а стало быть — и на нём тоже. За компанию.
— Кстати, а почему ты сказал «кручину»? — спросил вдруг Мерлин. — Для рифмы?
— Отнюдь. «Кручина» — синоним «бедности», а богатой вашу жизнь под мостом не назовёшь. Разве не так?
— Я вижу у тебя две логические ошибки, — ответил Мерлин. — Во-первых, кручина — это грусть и печаль. Но не вечна кручина, даже когда вокруг такая дурачина, — Мерлин развёл руками вокруг, затем показал язык Отцу Кевину: — не ты один стихи сочинять умеешь!
Кевин ещё раз перетестировал электронную память. «Кручина»: «бедность». Возможные рифмы: «причина», «дурачина», «дивчына», «муда... нет, такую рифму при детях произносить не стоит. И кто только этот словарь составлял? Поэты, блин! Небось — ещё и лауреаты. Как это говорил Шекли: «задавить из жалости!» — На миг Кевину показалось, что он встречал эту фразу у совершенно другого автора, но проверять не было ни малейшего желания. Вместо этого он спросил:
— А какова же вторая ошибка?
— Ты сразу решил, что мы тут живём под мостом. А вдруг мы просто погулять вышли?
— Слишком много «вдруг», — возразил Кевин. — «Вдруг» не нашлось на месте дворца, «вдруг» у вас на одежде та же пыль, что и вокруг, «вдруг» в тёмном закутке чётко видна постель из старых тряпок, «вдруг» в этих тряпках угадывается рваная дворцовая портьера, «вдруг» на вас одеты земные костюмы и, совершенно уже «вдруг», ваши костюмы не стираны месяца с три, чего уж никак не допустили бы придворные, по крайней мере, специальная прислуга. Продолжать?
— Убедил. Тоже мне — Холмс и Гарибальди в одном лице! А к нам — в гости или по делу?
— Теперь это уже не важно, — ответил Кевин. — Лучше расскажите, что у вас тут на самом деле произошло...
...Через полчаса, дослушав рассказ Короля Без Королевства и его брата, Кевин вынес приговор:
— Землян — давить! Лично займусь! А вы, судари, перебираетесь ко мне. Конечно — это не дворец, но всё же дворянское гнёздышко, а не помойка под станционным мостом. Так что собирайте шмотки — и марш в энтомоптер! Через пять минут стартуем.
Когда ребята подошли к стрекозоподобному транспорту киборга, из по-прежнему включенного динамика доносилось: «За проявленный героизм в борьбе с неопознанным объектом, представлявшим угрозу столице независимого государства Западный Риадан, лейтенант противовоздушных сил лорд Аббингтон награждается повышением по службе до звания старшего лейтенанта. Учитывая особые заслуги в разработке искажающего генератора нового поколения, старшему лейтенанту Аббингтону присваивается звание капитана. Примите наши поздравления с двойным повышением!»
Сам себе удивляясь, Кевин вмешался в передачу на той же частоте:
— Вы бы его ещё за долготерпение в майоры произвели! Он моё занудство полтора часа терпел! С тех самых пор, как выяснилось, что его НЛО оказалось моим энтомоптером! Для неопознавших меня по голосу напоминаю: официальный Наблюдатель номер четырнадцать Прогрессорского Корпуса Солнечной Системы на планете Риадан.
В эфире воцарилось молчание.
Криво ухмыльнувшись (ну никак не получалась у Кевина человеческая улыбка) киборг добавил:
— В данный момент я ОФИЦИАЛЬНО заявляю о моём вылете с территории Растер-Гоув в сторону моей Наблюдательной Точки.
С этими словами Кевин усадил мальчишек в кабину, включил автопилот и захлопнул колпак обтекателя. За время простоя посреди строительства энтомоптер уже залечил своё крыло, поэтому взлетел ровно и почти бесшумно. Проводив взглядом улетающую машину, киборг мысленно вздохнул:
— «Ребята в безопасности, пора и делом заняться»...
При этом он вдруг с удивлением вспомнил, что в передаче назвал город Растер-Гоувом, хотя всегда был уверен, что это Гоув-Хэл... Что-то всё же не в ладах с памятью...
Глава 10
— Ты думаешь, что у Кевина получится поправить дела? — спросил юный король своего брата, когда машина оторвалась от земли и, стрекоча крыльями, устремилась ввысь.
— Надеюсь. Хотя много на это я бы не поставил. Если уж его обстреляли на подлёте, то кто станет слушать мнение какого-то киборга. разве что шум в прессе поднимется. В КОСМОНЕТе или ещё где.
— А это не худший вариант, — рассудительно заметил Король. — Шум в прессе привлечёт внимание ГринПиса, а если повезёт, то и мембарских эстетов, а это — уже почти полная победа, жаль только, что мы её не увидим...
— Это ещё почему?!
— Да так, за нашей кормой чья-то ракета. Боевая.
Мерлин резко развернулся всем корпусом и метнул в догоняющий их объект какое-то заклинание. Ракета, клюнув носом, пошла к земле. Энтомоптер — за ней следом. Мерлин слишком поздно вспомнил совет Загорского не магичить в летательных аппаратах.
— Спасибо тебе, братец. Не ракета, так ты! Всё равно до замка не долетим!
Мерлин мысленно возблагодарил того неизвестного, что оставил ему на столе заклинание левитации. Но стоило посадить шаткую машину на землю, как нервное перенапряжение взяло верх.
— Помнишь тот анекдот? — спросил он у брата: — «Дурак ты, боцман, торпеда-то мимо прошла!».
— Дурак ты, Мерлин! — ответил ему брат. — Будем теперь пешком топать...
Они не успели улететь далеко. Метрах в пятистах за их спинами начинались пригороды только что покинутой столицы.
— Вперёд или назад?
— Ты маг — тебе и решать.
— Тогда остаёмся на месте.
— Тоже вариант... А почему?
— До замка баронов — несколько дней верхом. У нас есть лошадь? Или прикажешь тебя левитацией?
— Извини, Мерлин. Ты, конечно же, замечательный брат, но левитировать с тобой ни за какие коврижки не соглашусь: я потерял корону, но не голову!
Мерлин обиженно замолчал.
Они проходили мимо четырёхэтажного зелёного дома с белыми лепными узорами, когда их окликнули.
— Ты чего вчера вечером не пришёл?! Совесть имей! Я тебе сегодня с самого утра звоню — дозвониться не могу! С кем ты там столько трепаться можешь! — по ту сторону улицы, облокотившись на сиденье мотоцикла, стоял рослый плечистый пацан в кожаном комбинезоне. Рядом покоился, габаритами под стать хозяину, двуручный меч.
— Статуя рыцаря на стальной лошадке... — тихо произнёс Мерлин. — Братец, ты когда успел мобильной связью обзавестись? — и, посмотрев в расширенные глаза брата, пояснил: — Или ты вчера с ним созванивался, или мы сейчас будем выгребать проблемы за кого-то другого. Тебе это охота? Мне — нет.
Юный шкаф, оставив клинок прислонённым к «железной лошадке», направился к братьям:
— Я знал, что ты свинья, но не думал, что настолько! Пока я тебя вчера на полигоне ждал — всё пиво выдохлось! Пришлось самому выпить... Чё это ты в это рваньё обрядился?
Внезапно глаза говорившего округлились. А из-за спины прозвучал слегка охрипший голос:
— Извини, я тут заболтался на минуточку. Надеюсь, ты именно этому удивлён?
— Том, ты никогда не говорил мне, что у тебя есть брат.
— Ещё минуту назад я об этом сам не догадывался, — он наконец-то углядел стоящего впереди мальчишку.
Юное Величество, не в силах как-то отреагировать, глупо хлопало глазами.
— Похоже, ты обознался, — прокомментировал Мерлин.
— А вы хто, мужики? — спросил пацан в коже.
Мерлин с принцем переглянулись, решая, раскрывать ли инкогнито.
— Хуже чем есть — не будет. Представляйся.
— Мерлин я. Маг.
— Час от часу не легче. Вчера — Рамирес. Сегодня — Мерлин. Завтра, глядишь, Дева Озера появится!.. Жизнь становится всё чудесатее и чудесатее!.. Райен Крагер.. Из клана Крагеров, — последнее он добавил то ли для солидности, то ли для издевательства, то ли подчёркивая свой титул.
— Звание — благородное, — встрял мальчишка, которого называли Том. — А вот манеры... Только Крагер может держать гостей на улице.
— Ну так и пригласи в свой дом! — вдруг вспылил Райен. — Чё, мне их всех сразу на свой байк усадить? И без этого проходу нету. Патрули Лояльности... Как будто катание на байке угрожает государственной безопасности!
— Твоё — угрожает... Том Слипер. Клан Сэлета, — представился двойник короля.
— А это — Его Величество повелитель империи Западный Риадан, — представил брата маг.
— Чё-то наряд у Величества не совсем уставной, — съехидничал Крагер. — Быть может, Его Величество, переодевшись дервишем, тайно наблюдает за житием своих верноподданных?!
— Моё Величество, переодевшись в единственный допустимый тут костюм, тайно пытается выжить среди того маразма, что вы, земляне, тут натворили!
— Тогда эти претензии не ко мне! — почему-то радостно заявил Райен. — Я вообще-то с Зайста. И горжусь этим!..
— ...Вообще-то у Райена есть свои причины недолюбливать землян, — заметил Том, прихлёбывая из пиалы душистый чай, сдобренный большим количеством мяты. Крагер принюхался к своей чашке и, перед тем как сделать первый глоток, громко заявил:
— Ты учти Том, я чай не по-игровому пью.
— Угу, — Том повернулся к ребятам и пояснил: — У нас тут ролевая игра, а мята и ментол по правилам считаются отравой.
— Ещё большим ядом лично я считаю мастера игры, который треплется по видеофону целые сутки с одним игроком, начисто игнорируя остальных. Я уже не говорю, что он пропускает тренировки!
— Вообще-то я сам любил пропускать занятия по фехтованию, — для поддержания разговора вмешался король.
— Да?! — взметнул брови Райен. — Но не думаю, что на тех тренировках ты являлся преподавателем!
Том тихо хихикнул, но от комментариев воздержался.
— А в чём суть игры? — поинтересовался Мерлин.
— Есть государство, которым правит безумный компьютер. И есть две команды: одна поддерживает его власть, а другая пытается её свергнуть. Вот, собственно, и всё. Остальное — игровые дворцовые интриги и прочее, прочее, прочее.
— Не далеко же ваша игра от реальности ушла...
— В чём живём, в то и играем... Всё лучше, чем за головами охотиться, как это делали наши благородные предки, — ответил Том.
— Играли предки. Тихо и мирно. Никого, кроме «игроков», не трогали... Пока земляне их с Земли не попёрли!
— Так шумно «играли»? — наивно спросило Величество.
— Нет. Просто Хортону как-то взбрело в голову, что последний оставшийся в живых бессмертный будет представлять угрозу лично для него. А может быть — он просто проиграл пари Доусону... В общем, будучи смертным, он полез в наши дрязги и сгубил кучу бессмертных... Много наших тогда с Земли... удалилось. Некоторые переселились сюда.
— И играют в игры попроще, — вставил свои пять копеек Слипер. — Без смертельных исходов...
— Ну и зачем же тогда вам эти мечи, тренировки?.. — с ноткой ехидства поинтересовался Мерлин. В ответ Крагер загнул что-то забористое о взрослых дураках, умеющих играть только всерьёз.
— А вступить в вашу игру ещё можно? — поинтересовался юный король.
— Пожалуйста. Расхитовки в Красной Папке, на столике. Имена сами себе придумаете, а оружие... ну если его у вас нет — сделаем, невелика проблема. На чьей стороне будете — скажете мне каждый сам на ушко.
— А тут и думать нечего! — вмешался Крагер. — Если король — значит, за власть!
— А если осёл — то рискует остаться без своего мотоцикла! — ядовито заметил король, — Его как раз двое патрульных в свой глайдер заталкивают...
— Ну я им ща дам!.. — рявкнул Крагер, не глядя выпрыгивая во двор прямо через открытое окно.
— Ну шутничок, нашутишься ты у меня! — нервно прорычал Райен, входя обратно. Он был раздражён тем, что его так подло разыграли.
— Они поспешно ретировались, узрев твой летящий тухес и убоявшись быть погребёнными под ним!
— Нет, ты у меня точно дошутишься! Откручу уши и скажу, что так и было. Вытяну вверх — эльфом станешь!
— Знавал я одного очаровательного типа, который даже видящим искусственным глазом так и не смог созерцать собственные уши... — ностальгически произнёс Том.
— Не смог по той же причине, по которой один глаз был вставным? — усмехнулся Мерлин.
— Да нет, исключительно по анатомическим особенностям, — ответил Том.
— Выходит, он не землянин и не с Зайста?
— Ну да: благородный рыцарь сэр Дж'Кар, герой Вавилонских Войн, Спаситель Всея Центавры и Нарна, лично посвящённый в рыцари Его Величеством Королём Артуром, воспитанником настоящего Мерлина.
— Вообще-то я тоже не игрушечный, — хмуро заметил Мерлин. — Это королевство у нас теперь получилось игрушечное... И остаётся только играть в настоящих королей...
Том и Мерлин переглянулись и неизвестно чему улыбнулись...
Глава 11
Энтомоптера под крышей замка не оказалось. Бортовой компьютер Наблюдательной Точки подтвердил худшие опасения: за время отсутствия Наблюдателя ни одно транспортное средство не посещало базу Лурвилль.
Было ясно, что запрос результата не даст. И всё же Кевин запросил столицу.
— Ну, кого там ещё несёт! — недружелюбно буркнуло с экрана.
— Меня, — лаконично ответил Кевин.
— А, ты, железяка, — узнал говорившего майор Аббингтон. — Ну, что стряслось на этот раз?
— Где Принц? — коротко вопросил киборг.
— Эт ты про экс-короля? Я то же самое хотел спросить у тебя.
— Хватит в игрушки играть! Не заставляй меня принимать меры!..
— Ой, как страшно! Ой, напугался!.. Да иди ты знаешь куда?! — и Аббингтон прервал связь.
По наглому и самоуверенному тону военизировавшегося лорда Кевин понял, что тот действительно ни при чём. Или умело делает вид. В общем, по официальным каналам ничего узнать не удастся. Одно дело — пугать несведущего в нюансах дворянчика, и совсем другое — запросить помощь с Земли реально. Вряд ли кто сейчас ринется разыскивать бывшего повелителя страны, оставшейся лишь в справочниках.
Кевину вспомнились печальные и грязные улочки столицы. Они осиротели без своих тополей. Но самое обидное — что разгром этот учинил не ураган. Виной его — люди. Земляне. Деревья уничтожались. Древним варварским методом. Эту грязную и шумную работу взвалили на свои плечи угрюмые кибер-лесорубы, которым фантазия создателей придала внешность мускулистых короткостриженых мужиков с бензопилами, и которые равнодушно спиливали старые благородные тополя...
Вековые деревья прощались с жизнью лишь оттого, что мешали небрежно протянутым вдоль улиц свежим трамвайным путям. Сейчас и на Земле трамваи можно встретить только на улицах-музеях, а тут реликтовое ископаемое напрочь вытеснило зелёную память города.
А эти «реставрационные работы», после которых дома лишаются своих лепных украшений. Или вот... Впрочем, к чему конкретика? И так всё ясно: или мир быстрыми, уверенными шагами несётся к безумию, или к власти дорвался настоящий маньяк. Впрочем, маньяк при власти — это тоже шаг к безумию... Так что вряд ли Земля допускающая ЭТО, станет разыскивать несовершеннолетнего императора. Да и — всегда есть шанс, что исчезновение сей особы и его брата — как раз акция землян. А тогда найти следы официально просто невозможно. Примеров тому тьма: сумели же прятать от общественности альфалонскую яхту с 1946 и по самую первую встречу с мембарцами!
Оставалось простое решение. Простое лишь для машины: наведаться в гости к Аббингтону и на месте узнать, что же произошло на самом деле.
Человеку не дано проникнуть в чужой компьютер незамеченным. Даже самые удачливые оставляют следы, по которым их рано или поздно, но вычисляют. А всё дело в том, что компьютерный мир чужд человеку. В него можно войти, но тогда ты — в скафандре. У каждого — свой скафандр: у кого — виртуальный шлем, у кого — костюм, у кого — с любовью написанные драйверы и старенький монитор... Но разве от типа скафандра что-то меняется?
Иное дело — киборг. Он надевает скафандр человеческого общения, общаясь со своими создателями. Но в компьютерном мире — он у себя дома. Здесь можно не притворяться. Можно просто оставаться собой. Ведь ноль — он всегда ноль, единица — всегда единица, а бесконечность — всегда бесконечность. На этой тройственной математике строятся все программы: и игры, и расчёты, и самые невероятнейшие модели... Говорят, КОСМОНЕТ вообще использует ещё двоичную систему, он — как плоский мир посреди объёмного...
Кевин невольно поморщился: вот только не хватало потерять свою подлинную сущность! Надо же: сам себе объясняю, как человеку. До чего довыдумывался: миры, измерения!.. Сигнал — он и на Центавре сигнал, он или есть, или он же есть как нулевой. Не хватало ещё работу программ расписать с точки зрения тактильных ощущений! Кевин грустно улыбнулся: «Запрос на прерывание — щекотка в левой пятке, а болезнь второго зуба — это когда твой новый модем какой-то операционкой принимается за вторую пару виртуальных перчаток. Прыщ под носом настоятельно просит очистить «мусорную корзину». А «французский насморк» свидетельствует о сбоях в оперативной памяти...» Вот ведь до какого бреда можно досравниваться!
Кевин рассматривал фотографии, подброшенные ему «комаром». Компьютер Аббингтона не столь уж и современен... Готическая помесь «Агата» и «Силикона». Смотрелось сооружение очаровательно: над вскрытым агатовским корпусом висела приколоченная к стене материнская плата «Силикона», а чтобы детали из неё не выпадали, их аккуратно прикрепили: что лейкопластырем, что проволочками.
Перед атакой на подобное сооружение следовало изучить противника поподробнее. Поэтому Кевин собрал у себя на столе сходное электронное чудовище. «Сейчас ка-ак бабахнет!» — подумалось ему перед самым включением, — «Как после того случая, когда этот юный нахал выдул месячный запас кофе, а кофейник выключить позабыл!» — На удивление, машина заработала. «Вот её-то и использую как ворота...»
Кевин сбросил фирменную рубашку на спинку кресла и уселся поудобнее. Откинул панель живота... Всё-таки неудобно подключаться к подобной конструкции. Значит, так: новый разъём вставляем сюда, шнур протягиваем через плечо, чтобы в случае чего не порвать его.
Вход в компьютер не запоминается слитной картиной. Просто ты становишься больше. Изредка щекочет помеха на линии. Изредка ревматизмом дают знать о себе охранные пароли.
Странно. В мозгу сформировался образ-ответ: данных о местопребывании бывшего императора нет.
Что-то было неправильно, как второй аппендицит... Ага, ясно. Лишняя тупиковая машина. Вход есть, выход не наблюдается. Только одинокая волосинка-нерв. Вход — широкий, выход — узкий. Прям-таки описание «того света» из какого-то старого источника. Умные киборги в такие дырки не лазят.
Кевин бы тоже прошёл мимо, но... Само собой пришло понимание, что за этим входом — Машина Правосудия.
Конечно — земляне творят сейчас кучу глупостей... Но от одной из них есть шанс их избавить.
Вы когда-нибудь откусывали сами себе палец? Это больно, но если за него тяпнула ядовитая тварь со Зморомы, то лучше лишиться пальца, чем жизни... Так что — всё познаётся в сравнении... Так и тут — Машина Правосудия воспринимается как часть собственного организма, но — злая и опасная часть! Будет разумнее сравнить её не с пальцем, а с больным зубом, так проще ампутировать...
Логика Машины была груба и вызывала раздражение. Словно старый скрежещущий принтер. Словно колода перфокарт или рулоны перфолент. Она засасывала, как болото. И готова перемолоть всё своими жерновами. Появилось чувство, что Машина Правосудия только СЧИТАЕТ, а ДУМАЕТ за неё компьютер Аббингтона, диктующий свои условия, задачи и их готовые решения...
Надо вернуться, ударить по большому компьютеру, тогда удар сломит и старый «Агат». Но... Как же это трудно... И вдруг Кевин понял, что, войдя в Сеть, не он расширился до неимоверных размеров, а Машина Правосудия увеличилась на него. И теперь рассматривает его как тромб или экзотический вирус, с которым можно поиграться, а затем выбросить его или раздавить, в зависимости от настроения.
Укусить этот Мозг оказалось невозможным, как не дано таракану откусить кусок от танкового ствола. Спасения не было...
И тут Кевин вспомнил, как он сам себе объяснял электронные сигналы через человеческие ощущения...
Из забытья пришёл голос Магистра Ирлана:
— Вы больше не машина, отец Кевин. Во всяком случае — не машина в земном понимании. Скорее всего, Вы сохраните и в дальнейшем Ваши способы механической жизни — я имею в виду питание и износ, но способ мышления Вашего необратимо изменился. Вы — первый в истории земной техники механический человек в полном смысле этого слова...
ЧЕЛОВЕК! и сам обманывал себя, убеждая, что возвращается домой в Электронный Мир! Он лишь входил в него в своём скафандре — своём электронном теле. Вернуться, оборвать связи!
Удар достиг цели: Машина Правосудия не промахивалась. Последние робкие токи памяти Кевина всколыхнулись, запираясь в титановом черепе. А бегущие по проводам мегаватты зажгли проводку в Замке, ударили в грудь... Пылала пласталевая оболочка, чёрной копотью взмыла к потолку изоляция, осыпались красными шариками медные проводки, брызнул крошечными зеркалами кремний... Для Кевина завершался ЕГО Армагеддон. Армагеддон, который он проиграл, как это ни обидно...
Глава 12
...Жар пламени боли внезапно превратился в жаркие блики от знойного солнца. У самых ног протекала река. Неширокая, но вполне могущая испортить настроение своей глубиной.
Руины каменного моста убивали на корню всякую надежду перейти реку по-цивилизованному. Интересно — его взорвали во времена Великой Войны или уже позднее? Не ясно... Ведь такое мог натворить и залётный дракон, и маг-истари... Особенно тот, что так любил фейерверки... Как-то в Хоббитании он, помнится, устроил фейерверк на Новый Год...
А может — и орки это натворили: они уже года четыре как нашли таки секрет пороха, и теперь экспериментируют с ним направо и налево...
Всё может быть... Одно ясно: надо искать брод... Вон Ахэлен готов ринуться в воду...
— Ты совсем спятил! Водяную траву из кольчуги тебе вычищать! — остановил Ловчий порыв Ахэлена перейти речку вброд. — И где этот твой брод? Наощупь искать будешь? — добавил он, пытаясь прикинуть, сколько на нём всяческого металла и насколько это может осложнить переправу методом художественного плавания.
— Заодно раков нам наловит, пока брод найдёт, — не преминул уколоть Лэнно.
— Или сам на корм к ним отправится — мрачно заметил Шут. — Не с вашими доспехами броды искать.
— Тебе-то легко говорить, ты почти налегке! Сам полезешь брод искать? Или есть предложения получше?
— Будем брать пример с речных хоббитов — плот строить... — спокойно заметил Шут...
...Плот причалил к противоположному берегу. Хотя берегом это можно было назвать с большим трудом — узкая полоска земли и отвесные склоны в два роста Лэнно и больше.
Ловчий с силой зашвырнул бочонок наверх и полез следом.
— Для него бочонок — как морковка ослу: вон как притягивает! — хихикнул Шут.
Внезапно сзади послышался громкий плеск и плот резко накренился. Лэнно, нелепо взмахнув руками, полетел в воду. Вода за плотом бурлила. Там кишели щупальца в руку толщиной. Все, кто был на плоту, схватили оружие. Все, кроме Сима, разумеется. Пёс в испуге пялился на исполинского спрута, лезущего из-под воды. Ловчий метнул с обрыва несколько камней. Они ударили по щупальцам, но Лэнно так и не появился на поверхности воды. Шут обернулся к Симу.
И тут нервы пёсика не выдержали. Уклонившись от метнувшегося к нему щупальца, он распахнул огромные пепельные крылья и взмыл в небо.
— И быть тебе, тварина, съеденной в течение получаса! — проорал из поднебесья Сим. А затем гордо отправился к Ловчему, лениво шевеля крыльями.
Ахэлен присвистнул, увидев такое, но долго удивляться ему было некогда: неизвестная тварь продолжала атаку, и мечи путешественников не скучали без дела.
— Все наверх! Быстро!! — заорал Ловчий с обрыва.
Ахэлен и Свохн отчаянно рубили щупальца внизу, но их количество не уменьшалось. Плот ещё раз дёрнулся.
— Свохн, наверх!!
Свохн попытался было найти зацепку на обрыве, но мокрый сапог скользнул, и оборотень упал в воду. Ахэлен попытался схватить его, но промахнулся, и сам заскользил вновь к воде. Ловчий решил, что надо спасать хоть Ахэлена, схватил его за руку и помог влезть наверх.
Последним покинул плот Шут. Выхватив свою шпагу, он отбивался, как мог. Клинок сверкал сплошной завесой, срезая щупальце за щупальцем. И в какой-то миг затишья Шут прыгнул. Плот отлетел назад, а прыгун повис на середине обрыва. Закинул наверх шпагу и пополз.
В него вцепились все, кто мог. Сверху — Ахэлен, Ловчий и Сарт. И даже Сим помогал, ухватив зубами рубашку на плече. А снизу вцепилась в ногу водяная тварь. Шут чувствовал себя канатом на спартакиаде. Но вот щупальце метнулось вниз, унося с собою сапог, и Шут пробкой вылетел на обрыв.
Вода ещё долго бурлила, но постепенно успокаивалась...
— Подавился, гад, сапогом! — грустно вздохнул Шут.
— Ещё бы! — попробовал хикнуть Ловчий. — Он же твою портянку при этом занюхал!
— А мне теперь босиком топать!.. — Шут стал на край обрыва и смотрел на затихающее бурление внизу. Он стоял, прижав одну руку к правому глазу. Большой и указательный палец свёрнуты в колечко. А на воде блистают багровые отсветы солнца.
Странно взвыл Сим, тоскливо и протяжно. И стало ясно, что надежды нет никакой. Ну почему это так? Только что были вот рядом, шутили, смеялись, вино пили — а теперь — корм какой-то гадине из глубины!
— Идём, Шут! — окликнул стоящего Ахэлен. — Боюсь, тут уже ничего не изменишь...
Шут не шевелился. И маг вспомнил вдруг, как тот смотрел на найденное кольцо там, в Ортханке. Когда сквозь правую руку и огонёк свечи металл вдруг превратился в радужную змейку. Пусть на миг, но... А сейчас — солнечные блики... А вдруг?..
— Шут, ты ВИДИШЬ?
— Не уверен, — голос-волынка глух, словно из-за каменной стены звучит... — Я его вижу, но его нет...
— Что за чушь?
— Оно... Я вижу границы, его окружающие. Воду. Ил. Песок. Строн... — Шут оборвал фразу, так и не договорив «Стронций». Вместо этого добавил расплывчато: — В общем, много чего вижу. А его нет. Просто пятно пустоты посреди всего этого...
— Пустоты?! — маг хотел крикнуть следом «Бежим!», но вместо этого завопил вдруг: — ЛОЖИСЬ!!!
Над головой пронеслось что-то чёрное и невероятно грациозное, несмотря на исполинские размеры. Это что-то, деликатно не заметив путников, спикировало к воде.
Навстречу взметнулись щупальца, на двух самых длинных зазмеились разряды молний. Но и небесный гигант был ловок. Рывок был быстрее молний — и вот уже невероятная помесь паука и осьминога бьётся в пасти Чёрного Дракона. Молнии несколько раз бьют по щекам летуна, но он не обращает на них внимания. Сжимает рывком челюсти. Вместо хруста слышится плеск — и тварь безжизненно провисает среди драконьих клыков.
Тронг заглотнул такую лакомую добычу — опасную для Средиземья Тварь — и теперь медленно набирал высоту, чувствуя, как сытость разливается по телу тёплой волной... На сытый желудок так приятно поболтать с кем-нибудь, но та компания внизу, кажется, ещё не готова к общению с драконами — они выглядят такими напуганными, что обратись к ним сейчас — и пары сердечных приступов не миновать!..
— А кто-то говорил, что драконы все повывелись! — заявил вдруг Шут, посмотрев на обалделых спутников.
— Так то Гэндальф утверждал, — пожал плечами Ахэлен. — Похоже, он и тут ошибался!
— И... тут?.. А где ещё?
— Он утверждал, что с уходом Эльфов исчезнет в Средиземье вся магия...
— Так и эльфы не все ещё ушли, — пожал плечами Шут. — Авари вон и не собираются уходить... Кстати, где-то я про такую вот гадость слыхал...
— Про драконов? Так кто же не слышал?!
— Нет, я про то, что внизу, в воде было... есть... БЕЖИМ!!!
Когда путники отдышались, Ахэлен посмотрел на Шута:
— Что там ещё было?
— Его сородичи! Муравейник... Этот погиб, остальные устремились к этому же месту...
— Но зачем?!
— Ты — знаешь ответ...
— КОЛЬЦО!
— Да. Они его чувствуют. И они шли издалека. Они долго ждали, когда мы приблизимся к воде, потому что они живут только в водах... И они будут идти дальше. За нами...
— Такая же живёт возле Мории. И здорово напугала хоббитов, тоже возжелав Кольцо. Сауроновское.
— Похоже, — Шут был непривычно задумчив. — Но что-то не то. Они не просто ХОТЯТ Кольцо, они его ХОТЯТ ПРИМЕНИТЬ! Но как? Где? Зачем? На это я не найду ответов... Разве что в том идиотском сне-пророчестве? Помню, ОНА сказала: «Змея Света способна открыть Солнце, помни об этом!» А Змея в Кольце светилась... Но зачем открывать Солнце, оно же не дверь! А, Ахэлен?
— А ты у пёсика своего говорящего спроси! — огрызнулся маг. — Или он только в моменты опасности говорит и летает, а?
— У меня были свои причины молчать, — ответил за Шута Сим.
— А на ту Тварь — это ты проклятие навёл?
— Какое-такое проклятие?
— Ну, то, что дракона сюда призвало...
— Да не призывал я никого! Я просто крикнул ему то, что ему и так на роду написано... Напророчествовал, так сказать...
— Так ты что же, псинка, знаешь будущее?
— Во-первых, не «псинка», а Сим, у меня всё же имя есть. А во-вторых — да. Знаю.
— И моё тоже? — Ахэлен всерьёз заинтересовался. — Может, ты мне расскажешь, что ждёт меня дальше?
Сим долгим внимательным взглядом посмотрел на мага, а затем спросил:
— А ты уверен, что действительно хочешь знать своё будущее? Всё? Наперёд? Не будет слишком скучно жить?
— Скорее — слишком страшно... — ответил Ахэлен. — Но хотя бы ответь — попадём мы в Мордор или нет?
— Нет... — спокойно ответил пёс. — Не судьба... Зато попадёте куда дальше, и куда интереснее... Но — не все. И — не навсегда...
— Так это значит, что поход надо прервать?
— Зачем? Ведь, находясь на одном месте, ты дальше этой пустоши не попадёшь... Иди и ищи, и что-нибудь обязательно найдёшь... Но будет ли найденное нужно тебе к тому времени — это уже тебе решать...
— Ладно... Тогда надо прикинуть маршрут... Ловчий, а у нас карта хоть какая-нибудь сохранилась?
— Вроде должна. Сейчас у себя посмотрю.
Карта после купания в реке имела, конечно, не лучший вид, но всё же...
— И где мы сейчас находимся?
— Примерно здесь, — Ахэлен острием кинжала ткнул почти что в самый центр надписи «Остфолд». — И если мы хотим побыстрее попасть к вратам Мораннон, то нам по воде придётся пробираться. Пересечь Энтову Купель, потом Андуин Великий, да ещё и Гнилые Болота! Не нравится мне это.
— Если такая тварь со щупальцами нам ещё попадется...
— Попадётся, — подтвердил Сим.
Что из этого следует, понимали все.
— Я подумал немного, и решил, что, по крайней мере, проверить, есть ли поблизости что-нибудь подобное или нет вполне можно, — негромко сказал Сарт.
— А почему же тогда...
— Магией можно много чего проверить... — заметил Шут.
— Ничего не понимаю. Каким образом? — не унимался Ахэлен.
Вместо ответа Сарт достал бутылку с вином, явно початую.
— Сколько там вина?
— Два глотка отпито, а так всё.
— Ну вот, а ты говорил... Та гадость тоже воду как отпивала. Я такого не видал никогда, а то бы предупредил.
— Ладно, это всё хорошо, — вставая, сказал Ловчий. Мы тут с Ахэленом потренируемся немного...
— Сам потренируйся, — отмахнулся маг. — Я лучше с пёси... с Симом поболтаю...
Сим посмотрел на Ахэлена и произнёс:
Забытый свод. Единорог.
Восток, забытый у людей.
Открыта дверь. Истёрт порог.
Прародина. Все ждут гостей.
Когда откроется скала —
Пришедший пострашнее Зла.
И Саурон, и Эру
Не знают ту пещеру.
Но кто применит ключ —
Не так уж и могуч...
— Опять пророчествуешь? — понимающе сказал Шут.
— Не без того... — вздохнул Сим. — Хотя думал просто стихи написать...
«Написать...»
«Написать...»
«Написать...»
Эхо слов затихает под сводами черепа... Тишина...
Глава 13
Яромир запаковал снаряжение в баул и подошёл к зеркалу, расположенному в кабине проникателя. Конечно — один раз у него получилось, но тогда была помощь от одной очень даже невоспитанной свиньи... А вдруг не получится самостоятельно? Всё же стоило опробовать этот способ перемещения вновь. Шеф сосредоточился. Постепенно поверхность зеркала стала приобретать какую-то глубину, и в один момент Загорский шагнул и оказался ТАМ. На этот раз под ногами была не грунтовка Дороги. Вместо этого — тысячи нитей-путей, миллионы точек-выходов и каждая была каким-то зеркалом. Сколько их всего в мире? Миллионы? Миллиарды? Больше? И куда же идти? Как пройти к зеркалу, куча которых висит на том чёртовом корабле?.. СБ-шник впился взглядом в палантир. И тот, подобно нити Ариадны, повёл через этот зазеркальный лабиринт.
Тётушка опустошила ещё одну бутылку «Коки» и принялась за новый пакет поп-корна.
— Растолстеешь! — раздражённо заметил Малдер, оглядывая постепенно увеличивающийся бардак на полу.
— Так, так. Вот где мы от Дракона прячемся! — Дэвид не поверил своим ушам: подобно грому среди ясного неба раздался голос ныне покойного шефа 14-го отдела. Тётушка, давясь поп-корном, поспешно растворилась в воздухе.
Гладь настенного зеркала, что висело напротив Малдера, всколыхнулась и из него появилась фигура Загорского. В левой руке он держал хрустальный шарик, правая же сжимала большой длинный баул.
Яромир поверх очков оглядел потерявшего дар речи подчинённого.
— Что, не ждал?.. А я вот проходил мимо, дай, думаю, зайду... — издевательски продолжил шеф.
— А-а-а... Э-э-э...
— Это? — генерал-полковник небрежно махнул рукой в сторону зеркала. — Этому фокусу меня один мой знакомый шут научил... Не бойся, убивать я тебя не собираюсь, и уводить с собой ТУДА — тоже, — он поставил баул на пол, одновременно пряча шарик в карман. — Решил уйти в гипер на корабле славных предков? Хорошее место для отсиживания, но, как видишь, я тебя всё же нашёл. Интересно, найдёт ли тебя тут Дракон? Ты ведь у него в «чёрном списке»...
— Знаю.
— Знаю, что знаешь. Потому и прячешься. Но боюсь, что от Дракона не спрячешься нигде. Ты ведь даже от меня не ушёл.
Дэвид молчал, потупив взгляд в пол. Можно было бы, конечно, возразить, что сам-то Загорский от Дракона явно ушёл, так что способностями его кто-то свыше не обделил... Да и с того света вернуться — до этого лишь одному удавалось, да и тот, кажется, в пропасть прыгал, а не в реакторе сжигался... Но — возражать не хотелось: шеф явно к чему-то клонил, но открыто спросить его что-то не возникало желания...
— Так что такие вот дела: либо ты, либо Дракон... Или есть другие идеи?
— Хочешь, чтобы я хлопнул Дракона?
— Да нет, я просто так, на чай к тебе пришёл, о футболе посплетничать... Кстати, как насчёт чая, а то после этого «зазеркалья» в горле пересыхает...
Малдер крикнул Кухне заказ.
— Дракон, кстати, самый настоящий дракон. Боюсь, что твоя идея...
— Моя идея совсем не бредовая, — перебил Загорский. — Я прекрасно знаю, кто такой Дракон. И уж поверь, этот баул тут не зря на полу место занимает.
— Там что, универсальная драконодавка? Или, может, Меч-Кладенец?
— Почти угадал. Я и группа моих хороших друзей не один месяц целиком потратили на то, чтоб для тебя кой-чего состряпать, — Загорский расстегнул магнитник баула и извлёк оттуда меч в ножнах. — Вот этим и убьёшь Дракона. Считай, что он волшебный... Меч, в смысле: в волшебности Дракона сомневаться не приходится!.. Надеюсь, ты мечом хорошо владеешь?.. — и, не дождавшись ответа, шеф вытащил за серебряную цепочку круглый, слегка чернёный медальон с изображением волка и ворона. Посмотрел прямо в глаза Малдеру: — А ЭТО поможет тебе с ним справиться. Реакция, там, ускорится и всё такое, прочее... Ах, да... — Загорский вынул из баула такой же шарик, какой только что положил в карман. — На вот, пригодится.
— Это что?
— Толкиена читал? Слово «Палантир» тебе чего-то говорит?
— Они ж вроде крупнее должны быть!
— Он в детстве много болел... Ладно, мне пора. У меня по программе ещё четыре вызова: три порчи и один приворот, — пошутил шеф, погружаясь в зеркало.
— Чай будешь? — после всего происшедшего Малдер находился в прострации. Даже если бы сейчас чёрное стало белым, а белое — чёрным, и сюда свалились бы все воинства — и небесное и адское, он вряд ли проявил бы хоть малейшие признаки удивления.
— Пронесло, — тётушка заграбастала чашку чая, которую так и не стал дожидаться шеф. — Не заметил... — она с бульканьем отпила остывающий напиток... — А тот парнишка, шестьдесят лет назад, вот точно так же меня отсюда вывел... — немного помолчав, мечтательно добавила Тень, разглядывая серебряный талисман, оставленный Загорским.
Дэвид тем временем вертел в руках меч. Шипастая гарда с щупальцами клинколома, зеленоватая пятнистая рукоять, тусклые ножны, словно вздрагивающие в такт пульсу хозяина. Конечно, кораблик — это не стадион и не спортивная площадка, но где-то же надо потренироваться!..
И Малдер выхватил меч из ножен. Клинок выскочил, словно живой, и тонко запел в предвкушении битвы. Что-то огромное и тёплое полетело в голову несчастного фехтовальщика. Непроизвольный взмах руки — и поющий металл отбил керамическую чашку, в отличие от чая так и не достигшую цели.
— Эй, тётя, что случилось?! — ошалел Дэвид, лишь сейчас сообразивший, кто атаковал его, и, что самое обидное — чем именно атаковал...
— Спр-р-рячь! Спр-р-рячь зар-р-разу! — скрипнула тётка, вновь растворяясь в воздухе. — Это в-вар-р-рлонское металлоизделие!
Глава 14
Чёрные всадники стрелами неслись по белому снегу... Быстрее, быстрее, быстрее... Следы копыт — как пунктир линии атаки на карте боевых действий. Карта битвы — Западный Риадан. Цель — Гоув-Хэл, Столица.
Серебряные Рыцари мчались навстречу судьбе. Впереди — Энглион де Батарди, за ним — верные друзья.
Вперёд... вперёд... вперёд...
Далеко позади, в Цитадели — Магистр Ирлан, так и не сумевший убедить их отказаться от этой атаки. Впереди — неизвестность.
Это — не битва, это жест отчаяния гибнущего мира. Как и в древние времена, Рыцари Серебряного Круга ринулись на битву, когда не на кого больше надеяться. Ну и что, что теперь их враг — не упыри или оборотни, а железные чудовища, завезённые с далёкой Земли?! Враг опустошает их земли, а раз так — его нужно остановить, даже ценой собственных жизней! И пусть Ирлан вновь кричит, что это не их битва! В прошлый раз он тако же думал покинуть Планету, когда Принц Мрака распростёр свои крыла. Но — не послушались его Рыцари, поспорил с ним юный Король — и мир живёт дальше, а прах Абадонны истлел в недрах планеты... Так что — не слушать Магистра! Не его битва? Хорошо! Но — НАША битва!
Где он сейчас — юный Король? Говорят — его держат в плену в Директ-Коммендатуре, заперев без света и свежего ветра. А двойник Магистра Ирлана священник Отец Кевин точно мёртв. Энглион сам видел его обугленное тело в Замке. Сквозь обгорелую плоть серебрели кости, а череп валялся на полу, отброшенный неведомой силой. А может — просто не удержавшийся на пылавшем остове.
Король — исчез, Кевин — убит, Шут — пропал без вести... И вся Планета идёт за ними, ведомая обезумевшими землянами! Остановить!
Вперёд... вперёд... вперёд... К ослепительному сиянию впереди...
Что эти охранники против боевой магии? Метнуть разряд, испепеляющий камень, прорваться внутрь. Охранники — как замороженные, шевелятся еле-еле. Ещё бы — у них нет увеличивающих скорость заклинаний, они просто не понимают, почему оружие само вылетает у них из рук... Не различить им в суматохе битвы мелькание призрачно-размытых силуэтов рыцарей...
Створки железного сарая расходятся еле-еле, их скрип превращается в басовитый рёв. Из недр медленно появляется призванная на помощь землянами сила. Железная саранча, богомолокузнечик высотой с храм, медленно привстаёт на задние лапы, слегка опираясь на подогнутые пальцы средних лап. Нагрудные щупальца лениво телепаются из стороны в сторону. Чудовище медлительно даже по сравнению с охранниками. Со скрипом-стоном поворачивает оно свою голову. Разве угнаться ему за призраками теней, какими чувствуют себя Серебряные Рыцари?
Разваливается сарай, задетый неловко плечом чудища. Глаза механоида пылают огнём, высматривая свою жертву.
Откуда взялась эта тварь на территории Комендатуры? Из каких трофейных запасов, складированных во чреве одной из «Скалярий» со времён БАСов, покоился Боевой Робот? Кто и зачем реанимировал его?
Богомолокузнечик метнулся внезапно. Он размазался в серое месиво, почти неразличимое ускоренными Рыцарями. Миг, доли мига — и уже бьются в щупальцах первые жертвы. Кидаются небрежно во внутренний контейнер — и снова атака...
Молнии отскакивают от него, файерболы даже не портят глянец боков. Что холодной машине, пережившей межзвёздную пустоту и плазму термоядерных атак, какой-то магический огненный шарик не крупнее мяча? Что удары стали, тупящейся раньше, чем сотрёт хоть микрон непроницаемого покрытия?.. Меч и кинжал — как бумажные. Железная Тварь впервые за столько столетий вновь охотится! Она вспоминает молодость. Ей безразличны мотивы битвы, она готова выполнять Последний Приказ. Она — всегда на стороне тех, кто отдал его.
Вскрикнул Энглион — робот пробил ему когтем ногу, пригвоздив к земле, не давая уклониться. Ещё секунда — и вокруг смыкается тьма. То ли благодатная тьма беспамятства, то ли душная темнота контейнера для рабов...
В камере было сыро и зябко. Стены из серого колючего бетона, цементный пол... Одно ведро — гальюн на двадцать пленников в мятых латах и рваных кольчугах.
Земляне, видимо, считали, что запирают Рыцарей в тёмное помещение, но было светло, несмотря на отсутствие окон и факелов. Свет был разлит повсюду, маревом скользил от стены к стене, пульсировал в такт гулу извне.
— За выступление против законного правительства Суд провозглашает вас виновными и приговаривает к смертной казни с вероятностью один к двум! — говорит утопленный в стену динамик, вспыхивая зеленоватым светом в такт словам. — Окончательное решение по каждому из ваших случаев вынесет Судебная Машина. Суд состоится завтра, после 11:00.
И снова тишина. И понимание, что каждый второй завтра умрёт. Но останется десятеро, чью вину машина посчитает меньшей, чем их сотоварищей. Кого с кем будут объединять в пары? Кто сумеет выйти из мертвенного света каземата к солнечным лучам? Что скажет он в Цитадели? Как посмотрит в глаза друзьям, Учителю?..
Воспоминания... Обращения всех ко всем — чтобы услышали те, кто завтра выйдет отсюда... Надежды, страх и отчаяние...
А утром, после одиннадцати, Машина решит рассматривать не пары, а каждого по отдельности. С пустой второй ячейкой. И — все двадцать раз попадёт в заполненную. Это будет невероятно, а потому занесётся в Книгу Учёта как маленькое чудо Провидения, избавившего мир от врагов...
Но на эти страницы не попадёт, как метнулся Энглион после вынесения приговора и ударил головой в стекло монитора «Агата». Взрыв глухо ухнул, и молнии оплели тело, вскоре замершее на полу. Машина не пострадала, она даже не отключилась. Ей просто поставили новый монитор. А пришедший посмотреть на вынесение Приговора полковник Аббингтон громко сказал:
— Первый из приговоров приведён в исполнение. Подготовьте остальным яд, пусть умрут спокойно, с улыбкой на устах.
Глава 15
Невзирая на ворчание уже свыкшейся тётушки, Малдер разминался с варлонским мечом. За эти дни клинок полностью стал ему родным. Вроде как часть тела, ещё одна конечность, без которой невозможно существовать. Уже невозможно.
— Разминаемся? — голос шефа заставил тётю скоропостижно замолкнуть и раствориться в воздухе.
— Опять из зеркала вылезешь? — Малдер взглянул в зеркало, но вместо отражения из-за стекла на него пялился варлон. Вообще-то Дэвиду полагалось бы удивиться необычным багровым тонам зазеркального гостя, но до этого он ни разу не видел варлона вживую, а потому не оценил оттенки скафандра.
— Попробую... из зеркала... — пробулькал варлон. Малдер осознал, что голос варлона лишь отчасти походит на Загорского. «Наверное, это и есть тот друг, что помогал Яромиру Савельичу ковать клинок...» — пронеслось в мозгу.
— Не «ковать», а растить, — пробулькал варлон. — Живые клинки не куют, это им вредно для здоровья, — с этими словами багровый варлон шагнул внутрь корабля. Вернее — попытался шагнуть, но зацепился широкими наплечниками за края зеркала. Из пустоты возле «Кухни» что-то ехидно хохотнуло.
— Не пролазишь?! — попытался поиздеваться Малдер. Но варлон не удостоил его ответом. Равнодушно повернувшись к зеркалу боком, он повторил свою попытку проникновения...
— Точно не пролазит! — осмелевшая тётушка проявилась зыбким силуэтом... Варлон проигнорировал и её, лишь буркнув себе под нос «так я и думал!»... Затем отступил на шаг от зеркала и ребром просунул сквозь прозрачное покрытие зеркало побольше.
— Теперь — пролез! — сказал варлон, появившись внутри корабля. — Аварийный выход всегда полезен. А Вам, мадам, посмею себе заметить, нехорошо смеяться над другими, не будучи уверенной, что у них не выйдет то, что они задумали! Смеётся тот, кто смеётся над последним...
Пискнув-взвизгнув, Тень попыталась развоплотиться. Но, видимо, нервное напряжение помешало ей, и она лишь стала немного прозрачнее.
— О, мадам, сквозь Вас теперь можно смотреть телевизор, — заклокотало из-под шлема.
— Хе, — рыкнула тётушка, — За эти века манеры у варлонов поменялись, не иначе!
Багровый силуэт молча развернулся к ней спиной.
— Нет, всё те же!..
Варлон тем временем обратился к Малдеру:
— Оружие — хорошо. Но без решительности оно — пустой звук. Даже в руках такого бесстрашного героя, как Дэвид Малдер.
— Отважного? — вмешалась из-за спины тётушка.
— Ну разумеется! Посмотри, как отважно он прячется в гипере от Фельдмаршала. А как бесстрашно он убеждает себя, что ещё не готов к схватке! Да это же подлинный героизм!
— Гераклизм-геркулесизьм! — ввернула Тень, — Это у него семейное!
— Мне казалось, — робко начал Дэвид, — что варлоны и Тени должны воевать между собой, а не нападать хором на несчастного человека!
— Человека?! — в один хор слились бульканье и поскрипывание.
— Ну... все мы — люди!.. Вроде... — растерянно протянул Малдер.
— Но ты ещё и на восьмую часть Тень! — скрипнула тётя. — Так что я тебя по-родственному взгрею! Имею право!
— И хрен знает на какую часть ты альфалон! — добавил варлон. — Но оттягивание битвы до упора и беганье по кустам от шефа — это чисто альфалонские привычки... Вспомни, юноша, что ты ещё на какую-то часть и человек, землянин! Ты же не можешь вечно прятаться от опасности, тем более такой...
— В гипере можно прятаться веками, и никто тебя не найдёт... ну, кроме тебя и моего начальника, правда...
— Дракон переживёт тебя, если ты не сразишься с ним!
— У него есть шанс пережить меня именно в том случае, если я вступлю с ним в бой, — отрезал Малдер. — А я, понимаешь ли, живу уже долго, привык... И помирать мне ну никак не охота... А вот как мирно сосуществуют в одной кабине и Тень, и Варлон — это меня действительно забавляет...
— Мал ещё тётку осуждать! — скрипнула Тень. — Мы-то воюем не по-взаправдашнему. Историю войны-то, небось, знаешь по нарнским да мембарским летописям...
— А нарнцы-то, на самом-то деле, правила ролевой игры у нас стелепали! — рыкнул-булькнул варлон. — Сделали из них очередную свою Священную Книгу, всё переврали да растрезвонили вокруг!
— Именно! — подтвердила тётушка, — Как говорится, глухой не дослышит, так додумает!.. Просто мы, Тени, там «Силы Зла» отыгрывали. А варлоны — «хороших и добреньких», даже крылышки прорезаться начали! Это потом, когда все молодые расы поверили в силы Зла и Добра, нам пришлось это отыгрывать не только между собой, но и для них, чтоб не нарушить ход истории.
— Ага, вы так хорошо отыгрывали, что всех нарнских телепатов перебили за излишнее «телепание» по чужим правилам! — булькнула багровая фигура.
— Уж чья бы сепулька пищала! — фыркнула тётка. — Вы так вошли в роль, что даже теперь ту резню на нас спихиваете! А кто тогда по Нарну ударил? Вы, Ловители! Так что чей багровый шлем в пушку, а?
— Не мой.
— Нет, твой! С тех пор ни одного нового багрового не появилось!
— Нет, не мой! — упрямо повторил варлон.
— Ну, хорошо, валяй, рассказывай, какую новую легенду вы теперь придумали!
— А никакую! — и с этими словами варлон поднял свой шлем.
Дэвид, переводящий взгляд с тётки на варлона и обратно, замер в изумлении: из-под багрового шлема ехидно ухмылялась физиономия Загорского.
— А... э... у... а... А откуда ты о правилах знаешь? — ошалела Тень.
— Работа у меня такая — знать, — спокойно ответил Яромир.
— С-скотина! — скрипнула тётка и обиженно повернулась к нему спиной.
— Ты не варлон... — так же спокойно продолжил СБ-шник.
— Ты тоже! — донеслось в ответ...
— А я и не спорю... Ладно, на чём мы там остановились? На правилах? Нет, милейший, на кустах и на Драконе. Так что если ты завтра же не полезешь на битву с Фельдмаршалом — я его лично сюда притащу! Через зеркало. И тогда в битве он может немножко напачкать в твоей шикарной яхточке. Ты этого хочешь? Нет? Тогда завтра желаю увидеть твою физиомордию на даче у Петра Петровича, он там уже три дня торчит!
— Но у меня же нет ни одного шанса! — раздражённо выкрикнул Малдер.
— Шанс есть. И только такой осёл, как помесь тарантула и альфалона (извините, леди, я не про Вас!), решит, что я не знаю, что делаю! Учти — остался последний день! — и, не говоря больше ни слова, он скрылся в большом зеркале. Затем высунул руку из маленького и утянул сквозь него большое...
— Он прав — надо что-то делать! — разволновалась Малдеровская тётка, — ведь действительно остался один день! Пора и за работу, племяш! Разворачиваем кораблик к Земле!
— Хотел бы я знать, что он задумал... — прошептал Дэвид.
Паукообразная яхточка стремительно неслась через гипер, и в алых сполохах на её борту становилось заметно начертанное древними знаками название: «Искусство Тени»...
Глава 16
Заснеженные грядки ухнули в глубину, проваливаясь в багровую воронку гипера. Из так необычно раскрывшегося прямо из земных недр межпространственного хода выскочил чёрный «паучок» и с визгом вписался в крышу одноэтажного домика. Взметнулись кровельные листы, среди которых завертелся обломок «лапки» несчастного кораблика. Зазвенели, вылетая, стёкла — дом, отстроенный в стиле Второго Средневековья, не мог выдержать такого удара, и постепенно оседал сам в себя.
Из упавшей яхты выскочило смутное сияние и метнулось к руинам. Вслед за ним выбежал Малдер, ошалело вертящий над головой мечом. Было в нём что-то от барона Пампы на вечеринке в трактире. Мастерство владения сим благородным оружием было у Малдера, впрочем, не выше, чем у рассерженной поварихи со скалкой.
На крики и грохот появился хозяин дома. На удивление — он вышел не из полуобрушенных развалин, а из узкоспециализированного строения в нескольких метрах ближе к забору.
— Эй, что Вам тут надо! — заорал Пётр Петрович.
— Выходи, Дракон, биться будем! — фраза сама пришла на ум Малдеру. Вероятно, сработал давнишний стереотип, появившийся ещё в Первое Средневековье и с тех пор кочующий от поколения к поколению через детские сказки и анекдоты.
— А не пошёл бы ты, добрый молодец, да во.....! — и шеф СБ неделикатно уточнил предполагаемый конечный пункт маршрута.
— Я там уже бывал... однажды... — холодно заметил Дэвид и затем крикнул: — Возьми оружие, и сразись со мной, или клянусь плазмой — я убью тебя безоружным! Поверь мне — я не благородный рыцарь из сказок о драконах!
В недрах затягивающейся воронки гипера полыхнул плазменный язычок...
— Да вижу, даже Илья Муромец — и тот покультурнее тебя будет! По крайней мере не вытаскивал Горыныча на бой прямиком из сортира!
— А по мне — так хоть из преисподней! Ты пялиться будешь на меня или сражаться!
— А он тебя окаменить пытается уже с минуту! — скрипнула пустота. — Глупенький он, глазастый — а не видит, что взгляд василиска только на чистокровных землян срабатывает! Что, Петя, страшно стало? Не выходит фокус?
Фельдмаршал скривился, как от зубной боли, и внезапно прыгнул, полоснув перед собой длиннющими когтями. Его лицо вытягивалось в клыкастую пасть.
Отбив коротким уверенным движением эту атаку, Дэвид пнул отрубленный коготь и отступил на шаг.
— Эй, рептилия, маникюр заказывал? — прошипела невидимая Тень. — По-моему, ему стоит ещё сделать профилактику от перхоти. А лучшее средство от оной — гильотина, разумеется!..
— Поймаю — на булавку насажу! — зарычал огромный чёрный дракон, ещё мгновение назад бывший Фельдмаршалом Ивановым.
— Попробуй, глазастик! Пока только кота соседского окаменил!
Повинуясь наитию, Малдер схватил каменное животное и метнул в глаз дракону. Попал. Рёв и ошеломляющий удар хвоста были ему ответом. Впрочем, медальон с волком и вороном ускорил реакцию Дэвида, и только кончик бронированного хвоста чиркнул по ноге. Рана немедленно затянулась. Последовал выпад, но Дракон уже отступил на пару своих шагов и метнул струю пламени в человека. С таким же успехом он мог оплевать Джомолунгму. Малдер, дико завопив и завертев вновь мечом над головой, ринулся в новую атаку. Со стороны это смотрелось бы более чем комично, если бы не стонущая песнь меча, жаждущего добычи. Дракон отскочил ещё на шаг, разнеся в щепки деревянную кабинку и, угодив в неё хвостом, внезапно исчез.
— Тётя, он что, как ты стал невидимкой? — спросил Дэвид. — Ты его видишь?
— Не-а, он телепортировал! — последовал незамедлительный ответ.
Малдер подскочил к разбитым доскам. Так и есть! Вместо сортира в деревянной будочке стоял диск телепорта! Выбора не было...
...Помещение оказалось на удивление жарким и влажным. Оглядевшись по сторонам в поисках Дракона, Дэвид с изумлением понял, что находится в «римской бане». Чудовища нигде не было.
Драконоборец осторожно крался вдоль бассейна, стараясь не поворачиваться спиной к колоннам и многочисленным проходам.
Пётр Петрович выскочил неожиданно. В человечьем обличии. В руках он удерживал взвывшую вибропилу. Замысел его был очевиден: срубание головы для Малдера не смертельно, нанароботы позаботятся, но зато обезглавленное тело не станет размахивать этой зелёной железякой, а голову можно будет долго и мучительно допрашивать, а затем казнить любым приемлемым методом...
Зелёный меч скрестился с воющей сталью. Искры взметнулись к самому потолку, зашипели, падая в потревоженную воду. Но варлонский металл даже не зазубрился. Оставил красную царапину на щеке Дракона. На удивление — порез не исчез.
Фельдмаршал взмахнул пилой. Дэвид принял удар плашмя и подтолкнул лезвие дальше по ходу движения. А затем пнул шефа СБ в подвернувшиеся ягодицы.
Нелепо взмахнув руками, тот улетел в воду. Малдер прыгнул следом, пытаясь пронзить противника сверху. Но из-под воды ринулся фонтан обжигающего пара, и чёрный Дракон медленно поднялся из глубин. На морде его виднелся свежий порез, ставший неимоверно большим после превращения. Новый плевок огнём прямо в лицо ослепил Малдера. А в лапе Дракона жужжала вибропила, кажущаяся совершенно крошечной и игрушечной.
...Пар от вскипевшей воды не смог скрыть побоища от всевидящего палантира Загорского. Опальный СБ-шник стоял возле старинного зеркала, облачённый в не менее старинный Грыышин плащ. В правой руке он сжимал рогато-черепастый скипетр, а левой поднёс к глазам хрустальный шарик из Города Гоблинов, ставший столь же привычным ему, как вставной глаз одному нарнцу.
Пока ещё рано было атаковать. Вон Дракон промахнулся и зажмурил левый глаз: это впилась в него жвалами последняя в нашей Вселенной Тень. Дикий рёв, наверное, сотрясал стены бани, но, увы, звуки шарик передавать не умел...
...— Ну, раз за нашими разговорами чай остыл, то, может быть заварить новый?
— Извините, Император, но вторично этой церемонии я не переживу, — Граф Сен-Жермен залпом опустошил чашку прохладного чая, заставив Императора поморщиться. — Чего Вы морщитесь, Ваше Величество, будто я залпом выпил священную текилу у этих кактусов-переростков в Нью-Мексико? У каждого свои вкусы.
— Пить чай холодным — всё равно, что кипящую кока-колу. Не пробовали?
— Не успел, — хихикнул Сен-Жермен. — Я её на Центавре открывал...
Вдоволь посмеявшись, давние друзья расстались, и закутанный в плащ граф покинул императорский дворец.
— Какая досада — я опять совсем забыл о чае! — вздохнул Император. — Надо снова вернуться к медитации... И опять какой-то земной турист будет фотографироваться на моём фоне, приняв меня за статую...
Среди чайных приборов стоял подарок Сен-Жермена — большой чёрный шар с отпечатками двух обгорелых рук внутри. Император вздохнул, бережно взял шар и понёс его к шкатулке. Поискав глазами свободное место для очередного экспоната домашней коллекции, он решил поместить подарок между медным медальоном с изображением лошади и восходящего солнца — даром итанского князя Юр-Танка, и нейтритовой статуэткой Мельтора, подаренной Загорским.
— Как редко я вижусь с друзьями, — с тоской подумал Император, — и как всё успевает измениться вокруг, — мысли сами собой сложились в слова:
День улетает
Дню предыдущему вслед
Не потому, что
Время летит мимо нас,
Просто мы смотрим вокруг.
Если подумать
О быстротечных годах,
Станет заметно,
Что невозможно поспеть
Мыслью за бегом времён.
Если припомнить
Прожитых лет кутерьму,
Станет понятно,
Что не всегда обгонять
Времени бег твоих дум.
Терпкая прелесть
Прошлых июльских ночей
Греет мне сердце,
Как быстрый горный ручей
Студит идущего вброд.
Танка получились на редкость приятными. Но Император не стал заносить их на шёлк: была в этом своя прелесть Дао — мимолётное касание пролетевшего безвозвратно мгновения.
Так и не положив шар на столик, Золотой Император взял другой рукой статуэтку.
— Вот и тогда, в визит Загорского, я также забыл о чае...
Захотелось увидеть этого самоуверенного и напористого землянина.
Чёрный шар ярко осветился изнутри, в нём мелькнули на миг цифры 28800 — и в его глубине появился Яромир Савельевич в каком-то невообразимом балахоне. СБ-шник вглядывался в другой шарик, поменьше. Ведомый любопытством, Император сквозь светящуюся сферу заглянул в прозрачное гоблинское изделие...
...Чёрный Дракон сбросил полупрозрачного пауко-богомола со своего глаза и вновь ринулся на рыцаря с зелёным светящимся мечом. Император охнул: Дракон был знаком ему. Предначальный Дракон. Вечный злой спутник и противник.
Времени на раздумья не оставалось: впервые за столько веков в Императоре возобладали инстинкты, а не разум. Инстинкты Дракона. Он устремился в светящийся шар, превращаясь уже в движении...
...Откуда-то из-за плеча Яромира вырвался золотой поток и впитался в хрусталик палантира...
...Дракон-Фельдмаршал холодно чиркнул пилой по шее Малдера. И с удивлением понял, что не попал. Что-то огромное и тяжёлое отшвырнуло его в сторону.
— Ты!.. Ты осмелился прийти сюда?! — рыкнула чёрная громада. — Сначала прислал наёмника, а затем и сам пожаловал! Осмелел?
— Не в моих правилах посылать кого-то впереди меня. Но рыцарь прав, что видит в тебе лишь твою сущность — Зло.
— Он не рыцарь, а сопляк из Конторы! — рыкнул Чёрный.
— Значит — пришло его время решений... — парировал Золотой.
Малдер с изумлением смотрел на перебранку исполинов. В споре раскачивались друг напротив друга классический западный чёрный дракон, словно глыба мрака, и сияющий гибкий восточный дракон всех оттенков золота. Кажется — золотой был убедительнее.
— И пришло твоё время умереть! — холодно сказал Чёрный Дракон, словно вынося приговор своему оппоненту.
Они слились в месиво лап и хвостов, мрака и золота. В пространстве скручивался из двух живых существ древний восточный символ добра и зла.
В углу заскрипела приходящая в сознание Тень.
— Стреляй, коли, племяш!
— Я могу не в того попасть! — растерянно крикнул Дэвид.
— Бей, как по мне — так оба — Драконы. Одним больше, одним меньше... Проблема едина!
Живой клубок сбил с ног и тётку, и её племянничка, и все они вместе влетели в диск телепорта...
...Вокруг оказался кабинет, достаточно просторный для драки драконов. И даже с тихим уголком, куда отлетели Малдер и его невезучая тётушка.
Загорский с радостью заметил то, чего столько времени ждал. Оно висело на противоположной стене. Достаточно большое. И круглое.
Пора!
Натянув капюшон на голову, он шагнул в своё зеркало. И, выскочив из овала в дачном кабинете Фельдмаршала, направил свой скипетр на драконов.
В этот момент Чёрный Дракон придавил Золотого к земле и метнулся пастью к горлу.
Загорский всё же не выдержал, и, поддавшись искушению, сказал громко и по-детски несерьёзно:
— Бу!
Скипетр выстрелил. Фиолетовая дуга проскочила между разрядников, собралась в ослепительную звезду и ударила мощным зигзагом в чёрную фигуру.
Дракон-Фельдмаршал так и не узнал, кто его убил. Всколыхнувшись, он рассыпался сухой тёмной пылью, испачкав пол и заставив чихнуть Золотого Императора-Дракона. От чиха овальное зеркало сорвалось со стены и... разбилось... аккурат о макушку Яромира Савельича.
— «Назад дороги нет!» — пронеслось в голове СБ-шника, плавно оседающего на пол.
— Премного прошу прощения... — Император уже принял человеческий облик и помог своему другу встать.
В этот момент очнулся Малдер. Оглядев разгром в кабинете, он показал пальцем на скипетр в руке Яромира и робко спросил:
— Бу?
— Не, эт не я, это до меня росло! — оправдательно выдал Загорский.
— А Чёрный что — сбёг? — проскрипела Тень, прижимая к телу сломанную лапку.
— Помер Фельдмаршал! — радостно сообщил Яромир. — Совсем помер! Полностью, в смысле.
— А сажи-то сколько, — брезгливо поморщился Дэвид.
— А это не сажа, это он и есть, сердешный! — нервно хихикнул Яр. — Что ли — провести ритуал некромантии?
— Я те проведу, окаянный! — взвизгнула малдеровская тётка. — Инквизитора на тебя нетути!
— И хорошо, что «нетути» — перекривил её СБ-шник. — С меня и Риана хватило!..
— Яромир, вообще-то я должен поздравить тебя с победой! — обратился к шефу Дэвид. — Я так понимаю, что теперь ты — новый Фельдмаршал и шеф Конторы!..
— А фигушки! — заявил Яромир Савельич. — Моё детище — не Контора, а уютный Четырнадцатый Отдел. И менять его на такую суматоху я не согласен. Так что на правах начальника над тобою я отныне назначаю тебя начальником надо мною: ты становишься новым Фельдмаршалом и, наверное, новым Драконом. Ты всю жизнь боялся Дракона — теперь тебе некого будет бояться...
— Ага, окромя самого себя, — ввернула Тенюка.
— Это ему не грозит... — поправил Золотой Император. — Новым Драконом может стать лишь убивший Дракона и принявший от него Власть. Но, видимо, суждено этому человеку ломать все порядки и устои этой Вселенной. Он убил Дракона — но сам им не стал... Впервые в истории мира... Нет более Зла Предначального...
— Угу, — эта мысль позабавила Малдера. — Сначала Первичное Зло укокошили, потом Предначальное... Какое потом будет, а?
— Никакого... Кроме того, которое люди сами в себе взрастить могут... Но оно от этого не меньше... Может — и более страшное, ведь его не вынешь да под скальпель не положишь...
— А вот для этого и живут Корректоры на свете, — спокойно ответил Яромир...
— Вот только методы у них не всегда рыцарские, — скрипнула напоследок тётка. Ну никак не могла она оставить последнее слово за кем-то кроме себя. — Я в смысле о выстреле в спину.
Но Загорский пропустил её комментарий мимо ушей.
Золотой Император подошёл к окну... На удивление — это было стекло голограммного проектора. И действительно — какие окна в подземных ярусах?..
На живой картинке капал дождик, стуча по жёлтой осенней листве.
Небо однажды
Тихо закрыло глаза,
Горько заплакав
Об уходящем лете,
И наступила осень...
Глава 17
...И опять вокруг была Планета-Рай. Метались потревоженные птицы, кричало вороньё. Тяжёлый воздух давит на крылья...
...Откуда же столько воронья?! Тут никогда не было их, никогда! Крики, как хриплый кашель, смех над будущей кровью!.. За что?! Неужели не может жить этот рай?! Именем Блёклой Птицы? Чьим именем вы клянётесь, вороны? Именем Мрака?! Мне незнакомо это имя. Но даже оно не даёт права убивать радость и Свет. Кто привёл вас сюда? Вепрь?! Неужели свиньи стали товарищами крылатым? Вы же птицы, хоть и мрачны ваши расцветки! Неужели променяли вы радость неба на спелые жёлуди? Или тёплая кормушка дороже свободы? Военачальник Вепрь, Монстр Зеркал? Правая Рука Мрака? Желающий Пройти По Трупам Вселенной?!..
Зачем?! Что вам сделали живущие внизу? Сами накликали беду? Почему ваши пылающие мысли будят в них гнев?! Говорите — пробуждается потаённое? Зачем вы заставляете драться их не на жизнь, а на смерть! Зачем вы сеете среди них безумную ярость — пусты её плоды, бесцельно её семя... Вы — не можете иначе? А они — могли! Зачем вы добиваете их? оставьте им жизнь! Что значит — ещё хуже будет? Кому? Им? Они не мешали вам! Не они пришли к вам, вы — к ним явились!
Говорите — в них это жило внутри? В ком?! В этом мальчишке, убитом у тополя? В тех, что у догорающего «конверта» воздушного змея? Вы насадили им это! Они... Они — мои друзья! Что значит — были? Пока я помню их — они живы! Говорите — «легко исправить»?! Видит мир — вы сами напросились! Я всё же — Воин, хотя и на пенсии!
Гитара мешает лететь... Сбросить её, как балласт с воздушного шара...
Как тяжелы крылья. Каждый взмах — вся сила и ещё больше. Лишь гнев и ярость и несут вперёд... Откуда их столько... Всё прибавляются и прибавляются... И эти строки в мозгу:
Но ведь может и Воин уйти на покой,
Но ведь может и Воин когда-то устать...
Некогда уставать... Ещё взмах... И ещё... И ещё... Ещё немножко.. Ещё один взмах... Совсем недалеко...
Чёрное пламя. Это не выстрел. Это из собственной души рванулись вперёд гнев, ярость и боль. И оплот Мрака запылал, сожжённый этим гневом. Сладкое слово — Месть. Но она опаляет крылья, туманит мозг, выжигая память и всё человеческое... И перья чернеют, их зелень сменяется угольной чернотой. Горят в пожаре вороны — приспешники Мрака. Горит само место, где стояла минуту назад Цитадель Зла. Но — земля под ней осквернена касанием злобы! Сжечь её, избавить от скверны! Но пепел осквернённой земли пачкает планету под собою! Мир стонет от этой боли! Избавить его от боли, спасти!
До чего холодно... Разлетаются по Вселенной камни... Тускнеет память...
Время разбрасывать камни...
...И время собирать их. Камни полезны на баррикадах. Ну и что, что чёрен мундир! Ну и что, что вокруг одни роботы! Они воюют, и надо воевать! За одних, против других. Звонко рявкает автомат. Приходится стрелять одиночными: мало патронов. Бронеход дымится, и дым мешает врагу прицеливаться. Это хорошо. Как только кончатся патроны — можно перекатиться из-под стальной громады и схватить трофейный излучатель с наполовину полной батареей. И — снова в бой!
Прямо перед носом останавливаются чьи-то ноги. Тяжёлые сапоги, мешковатые пятнистые брюки, кожаный жилет, кабаньи клыки, белёсая шерсть на воспалённой коже, горящие багровым крохотные глазки. И, как назло, ни одного патрона!
Кабаноголовый направляет на Чёрного Шута короткоствольный разрядник.
— Ты убил нашего повелителя, но не думай, что этим вы покончили со всеми нами! — Вепрь просто взбешён. — Я говорю про Сына Лорда.
Шут, разумеется, мог бы огорчить Вепря тем, что всё время Войны с Мраком он просидел в королевском замке, обороняя его, но разумно воздерживается от этой светлой идеи: во-первых, вряд ли это утихомирит монстра, особенно учитывая, что намерения Шута в адрес чудовища на Планете-Рае не вызывали у последнего ни малейших сомнений, а во-вторых, не было никаких гарантий того, что, разделавшись с Шутом, Вепрь не захочет добраться и до подлинных виновников гибели Абадонны.
— Приготовься к долгой смерти, паяц! — самодовольно хрюкнул мрачник. И вдруг бросил свой разрядник и медленно поднял руки.
Шут выскользнул из-под бронехода. Вепрь стоял неподвижно, а в спину ему упёрся стволом Танк небесно-голубых оттенков брони. Скруглённый и стремительный. Почему-то показалось, что он говорит с оборотнем, и явно не о погоде. Схватив лежащие рядом очки ночного видения и излучатель, Шут кинулся в ближайший тоннель. Он не стал дожидаться развязки... В таких войнах если стоять и глазеть — не помогут никакие тренировки...
Блёклый снежок заметал неподвижные тела и обертки от боепакетов...
Глава 18
После битвы с Драконом у Загорского оставалось ещё две неразрешённые загадки, которые были ему как заноза в мягком месте — Орт-Гент и «скат». Конечно, до жути хотелось вернуться на Риадан, где он уже успел прижиться, в свою башню, в спокойную обстановку. Но извечная неудовлетворённость, это чувство недовершённости дел подталкивало на немедленное разрешение всего непонятного. «Вот, разберусь с этим, а потом с тем, а потом ещё с тем, тем и тем, а тогда и отдохнём...» — так уже не один раз говорил он сам себе. Но после того, как со всем «этим» и «тем» бывало покончено, всегда появлялось «ещё что-то» и вновь звало вперёд, на поиски разгадки. Яромир смеялся над Малдером, вечно ищущим доказательства существования Прадавних, но в глубине души он прекрасно понимал его стремление, хоть и не хотел этого признавать даже перед самим собой.
Стремление найти разгадки ко всему непонятному тянуло вновь, а тут как раз подвернулся удобный случай: инфа, обнаруженная в Драконовском компьютере во время отправления с него приказа о передислокации главной конторы 14-го Отдела на Риадан.
Файл в основном списке для расследований номер один. Крымский Исследовательский Центр. Проект «Диагноз». Очередная попытка выведения «сверхсущества» с неожиданным результатом. Процесс смешения генокода альфалона, мембарца и риаданского эльфа привёл к появлению существа со способностью при прикосновении определять абсолютно любой материал и узнавать полную историю всех происшедших с ним передряг за всю его долгую жизнь. Такого Загорский упустить не мог — великолепный шанс разузнать всё о «скате» и, в очередной раз показав язык, утереть нос варлонам и мембарцам, которые так ничего и не достигли за всё время изучения этого космического «храма-подземелья». Тем более, что президент Острова Крым — его бывший однокашник по Херсонскому Колледжу. А с Егором в своё время они были неразлей-вода. Он был один из немногих, кто мог понять Яромира, или даже если не понять, то уважать его образ мышления.
Зелёные пальмы, слегка припорошенные январским снегом — диковатое зрелище, которое можно встретить разве что тут, в Крыму. И ничего, что эти пальмы будут так же зеленеть и при минус восьмидесяти, на поверхности какой-нибудь ванадиевой планеты с метановой атмосферой и гравитацией втрое выше земной. Внешне это самые обыкновенные пальмы.
Человек в штатском, но с эмблемой президентской службы на значке и со сваггером на боку, проводил Яромира Савельича в приёмную.
— Подождите тут, — сухо произнёс службист и удалился.
Мягкие кресла, напротив них — огромный, на всю стену, аквариум с диковинными нарнскими существами, плавающими туда-сюда и тычущимися в стекло в надежде, что добрый посетитель их покормит чем-то вкусненьким, цветущая зелень в кадках — всё это более напоминало биопарк в Стокгольме, чем приёмную в президентском корпусе.
Внешне с последней встречи Егор Егоров ни капли не изменился. Разве что волосы стали темнее.
— У тебя тут прямо как в джунглях Анголы! Цветы, лианы, рыбы, микропередатчики...
— А ты по-прежнему язва. Шефа-то своего за что ухлопал? — Егоров тоже не обременил себя полагающимся в таких случаях приветствием.
— Да, было дело... Тебе же меньше хлопот... А тебя как, не гнетёт президентское ярмо?
— Ярмо? Да нет, не ярмо, хотя по звучанию слово похожее. Живу помаленьку. Вот только что дюновцам аудиенцию давал. Такие зануды!
— Центаврийский Пакт?
— Он, родимый... А у тебя что за дело? Ты ведь так просто не являешься! Я ж твою задницу давно раскусил — о друзьях вспоминаешь, когда самому припечёт, просто так на чай не заходишь.
— Это верно, но это — жизнь. У вас тут имел место быть один интересный проект...
— Ммм? — Егоров вопрошающе наклонил голову и приподнял правую бровь.
— Я имею в виду Ваш исследовательский центр. Проект «Диагноз».
— И всё-то тебе известно! — то ли с досадой, то ли с восхищением воскликнул Егор.
— Ну, не всё, но... Собственно меня интересует Диагност. Точнее, как насчёт обменять одного из выведенных вами экземпляров на чего-то такое, чего у вас нету?
— Я — не против, но это не мне решать.
— Знаю, но твоё слово имеет большой вес, как никак, уже на пятый срок переизбран.
— Не сыпь мне соль на рану, а то моё весомое слово резко переменит своё мнение.
— Тогда сведи меня с теми, кто может это решить.
— Слушай Яр, давай хотя бы завтра, а? А то ты — с дороги, я — после нудной штанопросиживальной аудиенции...
— А я и не налегаю на сейчас. Наоборот, собирался пригласить в какое-нибудь местечко, выпить за старые времена, а то когда ещё другой такой случай появится...
— О! Так бы сразу и сказал...
Шикарный президентский «Ламманти», сверкающий лазурным покрытием на нейтритовой броне, приземлился на главной площадке Центра, эллиптические корпуса которого сверкали багрянцем в лучах восходящего солнца...
Загорский без уговоров согласился отложить визит в Исследовательский Центр на завтра, не уточнив, что «завтра» начнётся в шесть утра. Конечно, заявившись к президенту в такой час, он узнал о себе много чего нового и интересного, но это не помешало ему вытащить бедолагу прямо из-под тёплого одеяла и, не дав даже позавтракать, потащить его к глайдеру.
Коротко изложив директору проекта, чего он хочет, Загорский продолжил опустошать кофейник и корзинку с печеньем, которые вообще-то стояли здесь из вежливости. В ответ на такие манеры поведения на важном официальном приёме присутствующие скромно промолчали.
— Я полагаю, — продолжил Яромир Савельич, дожевав очередное печенье, — Вам наверняка известна некоторая информация обо мне и о моих частных исследованиях. И, должно быть, некоторые из них вас заинтересовали. Я предлагаю взаимовыгодный обмен.
— Нам известно о результатах Ваших экспериментов в области реанимации останков живых существ, которые по всем законам природы реанимации уже не подлежат, но тем не менее Вам удалось их заставить самостоятельно двигаться, говорить и принимать осознанные решения и действия.
— Подобные процессы манипуляций с останками некогда живых существ называются некромантией.
Кто-то из присутствующих презрительно хмыкнул.
— Я понимаю вашу реакцию на подобное пояснение, но другого вы не найдёте, даже полностью изучив этот эффект реанимации, как в свою очередь не нашёл и я.
— Мы бы хотели получить доказательства здесь, в нашей лаборатории.
— Это не составит больших проблем, если вы предоставите мне достаточно хорошо сохранившиеся останки любого живого существа. К тому же, если это будут останки разумного живого существа, то вы убедитесь, что оно будет иметь такие же мыслительные способности, как и при жизни, и даже лучше, но последнее будет относиться только к игре в кости и карты.
— Но мы выполним договор лишь в том случае, если результат реанимации нас устроит.
— А какого результата вы ожидаете?
— Есть три пункта, которым должен соответствовать результат этого эксперимента. Первое: объект должен самостоятельно двигаться; второе: он должен иметь интеллектуальный уровень не ниже того, что был при его жизни... первой. И третий пункт: объект должен функционировать при всех условиях существования того живого существа, из останков которого он был создан.
— Ну, во-первых, то что касаемо первых двух пунктов, так это вы получите беспрекословно, а в третьем — так ещё и с лихвой, так как диапазон этих самых условий намного расширится. Насколько — не скажу, это каждый раз по-разному, но то, что это так — сами увидите, когда я всё сделаю.
— Да, но нас будет интересовать и обучение одного из наших специалистов, для дальнейших экспериментов.
— Хе! Да я ж об этом вам с самого начала сказал! Говорю во второй раз: меняю знание на один экземпляр ваших изысканий в области психопати... ментальной диагностики. По рукам?
— Да.
— Так когда вы приносите мне покойничка? Если учесть, что ближайший нужный для операции день — это девятнадцатое января, то есть послезавтра.
— Завтра доставим всё необходимое для операции и отведём лабораторию.
— Тогда вот кристалл со списком всего необходимого для проведения ритуа... операции.
Зимнее солнце сквозь пластик окон освещало лак искусственного паркета в нескончаемых коридорах Центра.
Обед в столовой утолил голод, но вызвал некоторое омерзение.
— Слушай, — спросил Загорский, оставшись с Егором наедине. — Как они это едят?
— Ты знаешь, я сам хотел задать такой вопрос кому-нибудь из сотрудников... Помнишь, как ты подбросил Мигги в гороховый суп Хельгину расчёску?
— Нет, я помню, как он машинально откусил от неё самый волосатый кусок.
— Помнится, тогда тебя за это чуть из колледжа не выперли.
— Но ведь не выперли, чёрт возьми.
— Но что самое интересное: после этого больше всех возмущалась Мэри, на которую при виде этого расчёскоедства стошнило беднягу Антонио.
— О, а чё у вас тут? — Яромир Савельич прервал разговор, обратив внимание на одну из дверей. Из-за двери раздавались чьи-то истошные вопли.
— Не знаю... Вообще-то тут проводится про... — Егор не успел договорить. Дверь распахнулась и в коридор выскочил какой-то сотрудник в окровавленном белом халате. У него явно не хватало половины правой руки. Проломив пластик окна, он выпрыгнул на улицу, несмотря на семьдесят шестой этаж.
— Это у вас часто так? — спросил Загорский, доставая зажигалку.
— Тебе покурить приспичило? — Егор показал рукой внутрь помещения.
Взглянув туда, СБ-шник успел заметить лишь человека, лежащего на столе и опутанного кучей каких-то датчиков, да что-то невообразимое, напоминающее тарантула, годзиллу и амёбу одновременно, вылезающее прямо из рамки-экрана какого-то излучателя. «Что-то» издало глухой бурлящий вой и нестерпимо высокий писк одновременно. Незримая волна больно ударила по рёбрам, несомненно сломав пару оных. Оба почувствовали, как их спины продавливают хрупкий пластик окон и вылетают прочь. В последний момент Яромир ухватил президента за руку. Тварь направилась к окну, издавая своим ротовым отверстием щёлкающе-плямкающие звуки, не скрывая свои низменные намерения.
Загорский пролевитировал подальше от окна, зубами пытаясь переключить регулятор зажигалки на полную.
— Мы чё?.. Висим?.. — только и смог спросить Егор.
— Угу, — маленькая шишечка регулятора, как назло, выскальзывала.
Со злобно-гастрономическим видом тварь продемонстрировала несколько рядов острых зубов и дюжину серповидных жвал-клешней на тонком длинном языке, сопроводив всё это утробным звуком, отчасти напоминавшим храп Фридриха Оттовича. Тонкая струйка тягучей слюны стекла на остатки подоконника, окончательно разъедая пласталь.
— Чё, милок, высоковато прыгать-то? — съехидничал Яромир. — Слабо, а?
В ответ на это отродье изогнуло своё членистое тело, готовясь к прыжку.
— Хочешь к нам? По эту сторону окна? Не бойся, крошка, мы не окажем тебе холодный приём. Он будет очень даже тёплым! — мощный напор огня, вырвавшийся из крохотной зажигалки, снёс чудище вглубь корпуса и отбросил на несколько метров висящих в воздухе людей.
— Меня не упусти! — завопил президент. — В отличии от тебя, я левитировать не умею!
— У тебя есть хороший шанс научиться. Кажется, так учат плавать?
Неожиданно тварь выпрыгнула прямо сквозь чадные клубы пламени горящего пластика, и Загорскому ничего не оставалось, как камнем упасть вниз, подобно моли, которую пытаются прихлопнуть. На миг зависнув в двух метрах от земли, он плавно опустив Егора на газон и сам приземлился рядом. Над головами раздалось зловещее шуршание: страшилище, расправив перепонки крыльев-плавников, спикировало к левитаторам. Слева раздалось цвяканье пехотного бластера — подоспел кто-то из охраны Центра. Но мощная струя какой-то жидкости, выпущенная летучей уродиной, щедро оросила стрелявшего, и на землю упали лишь дымящиеся кости.
— У-ух... м-мать моя ж-женщина! — Егоров отпрыгнул в сторону от второй такой же струи, выпущенной в него.
— Да чё у вас тут творится?! — Загорский вновь обдал тварюку струёй пламени.
— Вообще-то там изучали особенности сновидений... Возможность их проявления в реальном мире, — Егор, перекатившись, схватил оружие, оброненное ныне покойным охранником.
— Если это так, то перед нами какой-то воплотившийся бред обкуренного гашишем, параноика на последней стадии белой горячки.
Страхолюдина приземлилась в трёх шагах от СБ-шника и, распахнув пасть пошире, метнула в его сторону множество языков-щупалец, снабжённых острыми жвалами-клешнями. Пригнувшись, Яромир прокатился прямо между ног чудища, вновь окатив его огненным напором.
— Я, кажется, знаю, как его уничтожить... — Загорский пытался перекричать рёв твари и выстрелы охранников, окруживших кошмарного пришельца. Никаких видимых повреждений они на нём не оставляли, но по крайней мере заставляли крутиться и извиваться на одном месте, словно угря, вдруг оказавшегося на раскалённой сковороде.
— Как ты это себе представляешь? — Егоров подбежал поближе, чтоб хоть чего-то расслышать.
— Если ЭТО вылезло из чьего-то сна, то уничтожить его можно только влезши в сон того, кто его сюда «приснил».
— Но мы не можем этого сделать! — вмешался какой-то подбежавший научный работник.
— Но ведь ЕГО вы сюда вытащили? Как?
— Мы ставили эксперимент над человеком, который и ранее воплощал свои сновидения, правда, подсознательно. Мы попытались скорректировать сновидение, усилив его особыми галюциногенами и воздействуя на мозг с помощью высокочастотных волн, а выбросить наружу полученный продукт решили с помощью модулятора мозговых биоритмов, излучающего их в сотни раз сильнее, чем оригинал, но вышло у нас только вот ЭТО!
— Умники! Подцепили подсознательного Воина Сновидений. И попытались его переделать! Да ни одно чьё-то сновидение нельзя скорректировать со стороны! Это должно быть умение самого Воина, но для этого он должен осознавать и научиться контролировать свои способности.
— Как?
— А хрен его знает! Я не Воин... Что знал — то рассказал.
— Так, как же теперь, по твоему, нам эту г-гадость прикончить? Не будем же мы его вот так вечно под огнём держать? Тем более — ещё пара минут и он привыкнет. Гляди: он уже почти не корчится под выстрелами.
— Так, ведите... где этот ваш соня дрыхнет. Щас я попытаюсь ему мозги прочистить...
Загорский достал перчатки. Те самые, что он уволок из гоблинского музея. Он не был полностью уверен в успехе — до сих пор он применял их на тех, кто спит, а не на тех, кто им снится. Правда, на тех, кто спит, это всегда действовало безотказно. Взять хотя бы того прикорнувшего центаврийца на станции обслуживания. Здорово же дымились его портки, когда ему «совершенно случайно» приснилось, что он засиделся на включённой плите. Ничего, будет знать, как засыпать на рабочем месте, особенно когда уставший путник сорок семь минут подряд пытается достучаться в окошко в надежде добиться обслуживания!
Тот самый «сновидящий», которого Загорский видел в комнате с чудищем, ныне почивал тремя этажами ниже, до сих пор находясь в трансе. Никакие ухищрения не могли вырвать его из этого состояния.
— Вы что, верите, что, разбудив его, избавитесь от этого сноживущего обжоры?! — с порога выпалил Яромир Савельич. — Если вы разбудите его, то только сделаете тварь неуязвимой. Совсем неуязвимой и живущей тут! Хотите такую достопримечательность для Полуострова? На герб поместите? Брысь отсюда, ВСЕ!!!
Никто, разумеется, не «брысьнул», но в комнате воцарилась небывалая тишина и стало просторней оттого, что все буквально вжались в стену под действием этого «брысь»...
... Охранка на улице ошалело уставилась на тварь. С ней творилось что-то невообразимое. Она вертелась, подпрыгивала и переворачивалась, словно огромные невидимые руки мяли её, как кусок пластилина. Вот её задрало кормой кверху, и корма завибрировала от мощных шлепков, чем-то напоминая рекламу одной итальянской фирмы спортивных принадлежностей. А затем голова неведомого обжоры сплющилась, а нос удлинился и обвился колючим языком. Затем членистые лапки твари начали сами по себе завязываться в симпатичные бантики. И в завершение сего шоу под звук сливаемой воды чудище завертело и втянуло в образовавшуюся в полуметре от земли воронку. Из воронки громко плюхнуло и раздался звук отрыжки...
...Загорский снял перчатки и сунул их в карман.
— Пациент скорее мёртв, чем жив, — сказал он. — А вот соню теперь можете разбудить.
Все посмотрели на лежащего. На лице его застыло выражение полного обалдения, а волосы от пережитого стали дыбом, что в лежачем положении смотрелось весьма оригинально.
— Помнится, века два назад Севастополь переименовывался в Византийск, — невинно начал Загорский. — Так вот, есть повод теперь переименовать его в Центаврийск.
Пациент открыл глаза, ошалело огляделся и сказал:
— Ма-ма!..
— Будет жить! — хмыкнул Яромир.
Проснувшийся повернулся на голос. Равнодушно оглядел лицо незнакомца, скользнул взглядом по одежде... Приметил торчащие из кармана перчатки и... душераздирающий вопль огласил стены Научного Центра.
— Не бойтесь, юноша, я в жизни не такой страшный... — ласково начал Загорский и, дождавшись тишины, продолжил: — Я ещё страшнее.
— Как Вам это удалось, там, с тварью? — спросил кто-то из стоящих у стен сотрудников.
— А это уже другой рецепт. Я не вижу, на что бы я тут мог его обменять.
— А на Диагноста?
— Мы уже договорились о цене. Тем более что этот юный Воин обеспечил нас неплохим скелетом внизу...
...Время близилось к полуночи. Стены выделенной под эксперимент лаборатории сотрясали заунывные заклинания, читаемые Загорским. С моря через Херсонес неслись небывалые плотные тучи, завивающиеся в спираль над одним из павильонов Центра. Штормовые волны бились в берега, перехлёстывали через волнорезы... Свистел ветер, сносящий снег с невозмутимых пальм. Молнии глухо щёлкали по крыше лаборатории, окончательно сводя с ума обалдевших синоптиков. Наконец под финальные аккорды черного пения ослепительная дуга молнии протянулась от одинокой колонны в Херсонесе к эпицентру действа. Грохнуло. И, словно проснувшись от шума, скелет охранника присел, опершись на правую руку, затем потёр виски, словно с перепоя... Встал... И, уставившись на Загорского, выпалил:
— Кто такой? Документики есть?
— Как видите, — игнорируя воскрешённого, обратился Яромир к наблюдателям, — Его интеллект полностью соответствует исходному.
Несчастный охранник ткнул было рукой в сторону СБ-шника, но... Но тут рассмотрел свою руку. Через минут пять внимательного созерцания себя он робко спросил:
— А когда я проснусь — я буду прежним?
— А ты не спишь, дорогуша, — мило улыбнулся Яромир Савельич. — Так что — привыкай... Впрочем, Бертрам говорил, что в этом есть даже свои плюсы: у тебя не будет проблем с перхотью. Да и похудел ты в рекордный срок, прям хоть на вывеску «Гербалайфа».
— «Гроболайфа» — ввернул президент Егоров...
Будучи человеком пакостным и зловредным, Яромир выбрал кандидата в обучение некромантии сам. Того самого юношу-сновидящего. Молодой человек в магию не верил наотрез, но бытовая смекалка позволила ему усвоить основные принципы. Как уж он их для себя истолковал — оставалось только гадать, но вскоре по территории Центра бегали скелетики птичек и мышек, позаимствованные из кунсткамеры.
— Вы его, главное, в палеонтологический музей не пускайте, — заботливо напутствовал Яромир, — а то оттуда все экспонаты поразбегаются... Ну вот, я свою часть договора выполнил. Теперь — очередь за вами...
Сотрудники Центра оказались не менее склонными к чёрному юмору. Переглянулись. Один из них тихонько спросил:
— Ну, и кого мы ему сосватаем?
— Этого... четыреста восемнадцатого, из третьего барака.
— «Зануду», что ли?
— Ну да!
— А, ну да, хорошо, хорошо!
Загорский догадался, в чём было дело, но поскольку титул зануды он признавал только за собой, ему было даже интересно.
Диагност выглядел не так, как он ожидал. Странная фигура в чёрном глухом комбинезоне, поверх которого надет широко спадающий чёрный плащ, в чёрных же перчатках на руках и облегающей чёрной маске на голове, из-под которой угадывались рельефом острые ушки и небольшой костяной обруч гребня. В прорези маски пялились два здоровенных альфалонских глаза.
— Это как, маскарад? Могу огорчить — на Бэтмэна не сильно смахивает. На Спауна тоже... — заметил слегка удивившийся Загорский.
— Костюм предохраняет от излишних информативных контактов с окружающим пространством путём изоляции сенсорной активности... — начало существо непомерно тонким детским голосом. — Благодаря специально подобранному составу ткани и...
Через пять минут Яромир не выдержал и всё же прикрикнул:
— Да замолкни ж ты, зануда! — и с некоторой долей печали подумал, что первенство мира по занудству теперь утрачено им навсегда.
— Ну вот, опять, — обиделось существо. — И вчера, когда Томаш спросил меня про когерентность восприятия при воспита...
— Заткнись! — более уверенно повторил СБ-шник.
Существо замолчало, но в глазах его читалось, что этот эпизод тоже отложен в памяти и ещё не раз будет помянут в тему и не в тему...
— О, уря! — с облегчением вздохнул Яромир Савельич. — Знаешь, когда ты молчишь, ты даже перестаёшь мне не нравиться!..
Глава 19
Мягкий снежок сыпался из бархатно-серых туч, затянувших февральское небо. За этот месяц, проведённый в скандально известном Крымском Исследовательском Центре, Загорский так и не привык к этим вечнозелёным пальмам. И сейчас, направляясь к проникателю, более напоминающему варлонский «клевер», он всё ещё машинально искал взглядом хотя бы один увядший от мороза лист. Но — тщетно. Природа оказалась скупой на такие подарки.
— И куда мы летим?
«Опять оно открыло свой рот!» — обречённо подумал Загорский, но вслух лишь ответил: — На Риадан.
Ему дико хотелось вновь наорать на «Зануду», но сие создание, ко всем своим качествам, оказалось на редкость обидчивым, так что становилось жаль бедолагу. А если честно — Загорский опасался, что тот выльет свою обиду словесно...
— А что там, на Риадане?
— Моя работа и родина одного из твоих предков! И как это Крымчанам удалось эльфа изловить! Мы с моими ребятами месяц потратили, и так никого и не нашли... А ещё у меня там друзья-товарищи, подопечные... Мальцов двоих проведать надобно: один — коронованный, а другой — совсем ещё зелёный, — последнее определение Загорский не стал пояснять.
— Сыновья?
— Нет. Детей у меня нету. На детей — время надо, а его у меня нетути — работа!
— А из друзей кто? — не унимался спутник.
— Два охломона, бывший рецидивист-фанатик и сто восемнадцать протухших консервов.
— То есть?
— Слушай, дружище, а тебе спрашивать не надоело, а? А то скажи тебе, чтоб ты отвязался, так ты в обиду сразу, а не скажи — так ты меры своему любопытству не знаешь! Уморить меня своей болтов... своими расспросами хочешь?!
— Но мне интересно...
— Слушай, если не научишься чувствовать меру — напомню, кто твой хозяин. Тогда обижайся, не обижайся — не поможет... А сейчас — я лечу домой. Не на родину, правда. Но та металло-пластиковая родина мне менее родна, чем чужая планета с чужим народом, но живыми деревьями, небом и землёй! Так вот, и сейчас у меня хорошее настроение... пока ещё... Далее продолжать?
— Нет, — «Зануда» явно затаил обиду.
— Вот и чудненько. Насладись полётом и предвкушением нового! Небось в своём бараке-то поднадоело сидеть, а?
Напоминание о бараке явно навело на «Зануду» уныние.
Загорский любил шикануть. Вот и теперь его чёрно-багровый проникатель возник прямиком на стоянке посреди палаточного городка.
М-да... Конечно, в XXVI веке дома строятся-растятся быстро, но чтобы ТАК!..
Проникатель стоял посреди высоких стеклянно-пластиковых коробок, похожих одна на другую, и отражающихся одна в другой... И — ни единого деревца вдоль прямых, по линейке выверенных улиц. Солнце терялось в верхних этажах домов, ниспадая вниз серым сумраком. Серым, как асфальт под ногами...
Люди совершенно не обращали внимания ни на багровый проникатель, ни на его пилота, вылезшего наружу и теперь удивлённо поглядывающего по сторонам... Казалось — все устремлены к неизвестной Загорскому цели и готовы идти к ней и день, и ночь.
— Это и есть зелень и солнечные купола? — подал свой голос «Зануда».
— Брысь и не отсвечивай! — вырвалось у Яромира Савельича. — Блин, хоть убей — не пойму, что тут такое творится! Всего лишь два года отсутствовал — а тут уже всё иначе! Интересно, кто их дизайнер?! Поймаю — сто девятнадцатым сделаю!
— Сто двадцатым! — раздался вкрадчивый голос. — А вообще — с прибытием, Шеф!
— Бертрам, — обратился к подошедшему Загорский, — Поясни хоть ты, что всё это значит! Они что — с ума посходили?
— Было бы с чего сходить, — вальяжно ответило длинное, метров под восемь, зелёное существо, выныривая из подворотни.
— О, Сашка?
— Ага!
— Подрос, паршивец! Вымахал-то как за два года!
— А я ещё и так умею! — зелёное и чешуйчатое выпустило струю жиденького пламени. — Нравится?
— О, хоть одна радость в жизни! Что они с городом сделали, изверги?
— А сейчас все города такие, ти-по-вы-е! — старательно выговорил малознакомое слово зелёный.
— Вот это и есть зелёный малыш! — пояснил Загорский «Зануде».
На удивление, у закутанного в чёрное существа не нашлось ни вопросов, ни комментариев или возражений.
— А что на это всё юное Величество говорит? — спросил Яромир у Бертрама.
— Без малейшего! У нас нету связи со старыми городами, уже с пол-года. А с Растер-Гоув вообще связь пропала ещё год назад!
— Ну так слетали бы! Аль слабо?
— Шеф, пошли в Башню, там поговорим...
— Ты не вертись, ты ответ давай!
— Шон никому выездную визу не подписывает, только членам правления.
— Какую визу?! Какие члены правления?! Что вы тут наваяли в моё отсутствие?!
— Мы — ничего, это они сами додумались!
— Да я не о тебе с ребятами, я об этих балбесах. Если это комедия, то мне не смешно! А ну-ка идём к Шону!
— А может не надо, Шеф?
— Надо, надо... — ОЧЕНЬ ласково улыбнулся Загорский.
Бертрам открыл дверь мэрии и первым шагнул внутрь. Из глубины помещения донёсся знакомый голосок Шона Али:
— Я же говорил тебе, скелетина — виза только членам правления!
— Сам ты... это самое... без правления! — рыкнул от двери Яромир. — Что это вы тут напридумывали?! Что за визы? Что за дизайн? На кой все деревья поизвели?
— Деревья мешают проводам и воздушным коммуникациям, — заученно и ровно ответил Шон. — Дизайн был принят Планетарным Советом. А что до визы — то Вам она полагается, по рангу полагается. Вам куда?
Обалдевший Яромир машинально ответил:
— В Горт-2 и Растер Гоув. Шон, дружище, очнись, чего ты несёшь!
— Я в сознании... — так же ровно ответил Али. — В Горт-2 визу выписать невозможно: город на осадном положении. А в Столицу — сколько угодно. Вот, пожалуйста.
— Э-э-эт-та к-как это?! На осадном положении?! Кто Горт-то осаждает?
— Мы. Силы Земного Содружества.
— Ч-чего?!.. Ребята, вы не перегрелись часом?
— Горт отказался признать земные критерии ценностей, а поэтому представляет угрозу для земного образа жизни.
— Дружище, ты хоть понимаешь, что ты несёшь?!
Шон холодно ответил, протягивая Яромиру какой-то клочок бумаги с пятью печатями:
— Вот Ваша виза на въезд в Растер Гоув. Лайнер отправляется через сорок минут. Вы ещё успеете пройти таможню.
— Лайнер?! Слушай, у меня тут проникатель прямо под мэрией... Ты чё, спятил?! На фиг мне лайнер?!
— Проникатель придётся сдать, — холодно ответил Шон. — Не волнуйтесь. Мы его выдадим Вам, когда Вы будете покидать планету. В пределах же Риадана частный транспорт может способствовать нарушению введённого паспортного режима и подписок о невыезде между населёнными пунктами.
Загорский метнулся на улицу, к своему проникателю. В спину ему полетела фраза:
— Не пытайтесь воспользоваться проникателем: блокирующее поле надёжно обездвиживает его.
К удивлению Шона (если он ещё мог удивляться) проникатель мигнул и исчез. Он словно не заметил поля. А может — просто не знал о его существовании.
— Нам повезло, что этот проникатель не земной, — уже у башни сказал Яромир. На соседней стоянке пылились и покрывались грязью десятки навеки замерших земных проникателей.
— А этот чей — варлонский, что ли? — спросил Бертрам.
— Нет, варлоны ещё через Ворота Прыжка скачут... Это Артовский... С Арды... Правда — я его немножко примарафетил... Закатывайте-ка его в башню, запирайте ворота, и рассказывайте подробно всё, что случилось за последние два года. С самого дня появления тут Шептуна.
— О, кстати, а я о нём и забыл! — радостно воскликнул Бертрам. — Эй, Шептун, толкай-ка сию машинку в ворота!
Скрипя и покачиваясь, зомби-Шептун поволок проникатель в башню.
— Твоя работа? — строго спросил Загорский.
— Ну не пропадать же добру, Шеф! — оправдательно начал Бертрам. — Вот я и попрактиковался...
— Сто девятнадцатый, значит!.. — и Яромир Савельевич расхохотался.
Глава 20
Картина вырисовывалась неприглядная. Жители словно с ума посходили. Стандартные коробки домов, стандартные мысли, стандартные одежды, стандартные желания... И всем этим рациональным бредом заправляет компьютер — Машина Правосудия, выносящая стандартные наказания за стандартные нарушения. И стандартные Патрули Лояльности следят за порядком, считая нелояльным всё нестандартное. Удивительно, как они только нестандартную Башню не тронули?
— А у них стандартный страх перед стандартными мертвяками, — сострил Бертрам. — К тому же тут в парке наш зелёный Сашка в драконов играет!
Загорский невесело ухмыльнулся. Надо же — единственные деревья в городе сохранились именно перед Башней Некромантера. Живые деревья. Ирония судьбы, что ли...
Что-то гулко грохнуло, и в Башне зазвенели стёкла.
— А это ещё что? Неужели артобстрел? — вздохнул Загорский, уже ничему не удивляясь.
— Не-а, — Бертрам перетасовывал колоду карт, раздавая «Зануде» и Сашке. — Это опять террористы что-то грохнули! Они каждый день что-нибудь рвут!..
— Для профилактики, что ли?
— Да не... Говорят — протестуют против дальнейшей вырубки лесов...
— Правильно делают. И что — помогает?
— Да не... Всё равно рубят!
— А вот это — напрасно! Самому, что ли, возглавить этих террористов?
— А ты и так их возглавляешь!
— Не по... Так это что, вы с ребятами пиротехникой пробавляетесь?!
— Не-а, это Гельберг с супругой. Да Коваленко. Ушли в подполье — и творят, и творят! Нам Шон каждый день говорит: «Ваш «Ночной Патруль» должен изловить террористов!». Разумеется — мы регулярно опаздываем к месту происшествия. Шептун разок даже «Муху» послал на слежку... Ой и бахнула, куда там Коваленко! Мэрию потом два дня заново растили! Через часок наши с патрулирования вернутся — расскажут подробности...
— А я и не знал, что Гельберг женился.
— На секретарше, — кажется, Бертрам не одобрял выбор Фридриха Оттовича.
— А чё таким тоном-то? — спросил Загорский, понимая, что все взятки в этой партии будут опять у Бертрама.
— А странная она. Местная, а окрутила такого офицера!
— Ловкая зато! — оборвал беседу Сашка. — А я опять проиграл...
— А ты козыря в начале-то не растрачивай, — отечески посоветовал Бертрам. — Учись, пока я жив, так сказать...
Загорский подошёл к окну и выглянул наружу. Серость города угнетала.
— И что, в газетах никто не возмущается по поводу всего этого маразма? — спросил Яромир, не поворачиваясь.
— А нету газет! Уж год как не выходят! После запрета на прессу! И линии КОСМОНЕТа глушат, и Интернет помехами забивают. Только информканал и остался, а он — правительственный!
— Полный маразм! Значится — так, тяни сюда зеркало побольше, будем бумагу транспортировать. Листовки клепать начнём!
Вывести проникатель в зенит, распахнуть люк и швырнуть вниз очередную пачку листков «Голоса Сопротивления». Швырнуть — и тут же переместиться обратно, в ангар Башни. А в солнечную погоду метнуть листки прямо в зеркало, чтобы они вывалились над городом прямо из «атмосферных зеркал» или брызнули белым фонтаном из зеркал небоскрёбов.
Одно странно — ничего не меняется. Люди не нагибаются и не собирают листки. Люди равнодушно топают по листкам, не замечая их. Им не интересно, что же написано там. Им вообще ничего не интересно кроме собственной незримой цели... Какая их цель? И есть ли она вообще? Быть может, она — просто наваждение, чтобы прикрыть серое существование, пустое и бесполезное?.. Загорский не раз задавал себе этот вопрос, но так и не находил ответа...
С кем посоветоваться? Пока был жив отец — молодой Яромир всегда спрашивал совета у него... Но отца уже нет... Как нет и того лайнера, на котором он летел... Кого ещё спросить? Кто знает? Варлоны — далеко... Мерлин? А знает ли мальчишка ответ, неизвестный взрослым?.. Император! Уж он-то должен знать! Не зря же Горт до сих пор сопротивляется!..
— Сашка, наколдуй-ка мне цветущую ветку вишни, а? Конечно, Дракон — китаец, а не японец, но всё равно — лучшего символа мне не придумать.
— Я бы посоветовал не просто вишню, а сакуру, — заметил Саша.
— Давай!.. Ты у нас больше меня на дракона смахиваешь...
...— Приветствую тебя, Золотой Император! В недобрые времена пришёл я к тебе с визитом. Прими эту ветвь как знак мира между нами. У нас общая беда, и без единения нам не выстоять, боюсь...
— Приветствую тебя, Победитель Зла, Знающий Пути Меж Зеркал. Добрый символ ты принёс в недобрый час для меня и моего народа. Быть может, твой визит — это знак судьбы и грядущих перемен, перемен к лучшим временам.
— От всей души надеюсь, что так оно и есть. Я ищу у тебя совета, поскольку сам уже и не знаю, что думать и что делать. С Земли я прилетел сюда, чтоб отдохнуть душой. Но, к своему великому изумлению и несчастью, обнаружил здесь полный бардак. Бардак полного «порядка», как каламбурно это ни звучит. Все словно с ума посходили, стали как автоматы, как зомби. Даже не как зомби: мои зомби — и то не такие тупые и упрямые... не такие бесцельные и серые. Всё поглотила серость: каменные дома-коробки, мёртвые бетонные трассы, провода повсюду вместо зелёных деревьев. Эти тупые, серые лица. Я и листовки раскидывал, и мозги правительству прочищал — без толку! Корректор полезен там, где его слышат. Меня никто не слышит. Я — Глас Вопиющего В Пустыне!.. И что делать — я не знаю. Если бы я мог отчаяться — я бы уже впал в отчаяние...
— Прости меня за то, что не могу обнадёжить тебя в твоих надеждах, но я могу дать тебе лишь один совет: ищи причину в самих людях, и тогда, если ты найдёшь её, то быть может сумеешь совладать со случившейся в нашем мире напастью.
— Нет, Золотой Император, мне не в чем винить тебя. Даже малый совет — во сто крат лучше равнодушного молчания. И даже если он не даст помощи, то хотя бы поселит в сердце надежду, а это уже облегчение. Спасибо тебе.
— Быть может, ты найдёшь кого-то древнее и мудрее меня, и он поможет тебе. Ищи. Я тоже ищу, но пока что не нахожу.
— Ищите и найдёте — кажется, так написано в Библии.
— Мудрые слова... Да, на этот раз мы всё же не забудем о чае?...
* * *
...Возвращаться в Башню Загорскому не захотелось. Опять видеть серые улицы за окном и серых вечноспешащих людей... Надень на них шлемы — и получатся варлоны: такие же равнодушные ко всему, что им не интересно...
Стоп! Варлоны! Как же, как же, одни из самых древних! Но ведь там нету зеркал! А ближайший работающий проникатель — в Башне...
Хе! У ВАРЛОНОВ нету! А вот по небу, помнится, летает там время от времени кое-что чёрное и очень даже зеркальное! Главное — не перепутать, где у него верх, а где низ... И ничего, что Монолит живой, главное — что зеркальный!
...Воздух свистел вокруг, разрываясь в полёте, когда Монолит почувствовал лёгкое зудение по правому борту. Внезапно сверху добавилась тяжесть, и чей-то голос обратился к нему на языке Первичного Зла...
...Ледяной воздух резко обжёг лицо. Вообще-то было где-то минус двадцать по Цельсию, но после жары в Горте, да ещё — скорость, ветер...
— Не соблаговолит ли премногоуважаемый Монолит спустить странника, занесённого сюда волею судьбы, к посёлку варлонов?
Вместо разворота к зарослям монолит устремился к кратеру, а навстречу ему выскользнуло ещё с десятка три чёрных и огненных Монолитов, возглавляемых Монолитом-дарквингом пятнисто-фиолетовой расцветки.
«О, косовинг со свитой!» — подумалось Загорскому. — «Может, я зря затеял всё это дело? Лучше бы сперва в Башню заглянул, чайку... нет, чайку бы уже не потянул...»
Осёдланный Монолит завис прямо над клокочущим жерлом вулкана, по внутренним склонам которого расположились странные лотосоподобные мегалитические построения, самое крупное из которых буквально плавало посреди кипящей лавы.
«Ой, сбросит меня! Он же не знает, что я левитировать умею!»
Но никто сбрасывать его не собирался. Подлетевшие Монолиты окружили сородича и его седока. Некоторое время они неподвижно висели в воздухе. Затем дарквинг произнёс вслух на чистейшем русском языке:
— Я знаком со Знающими Пути Зеркал, но такого оригинального встречаю впервые. Он смел и парадоксален. Думаю — ему стоит помочь.
Загорский понимал, что вслух это говорится специально для него. И потому не менее громко и внятно поблагодарил.
Осёдланный им Монолит развернулся и помчался прямиком к варлонской постройке. Обернувшись, Яромир Савельич увидел, что остальные Монолиты летят следом в боевом порядке, образуя почётный эскорт.
Судя по всему, увидев такую эскадрилью, варлоны подняли тревогу. Тревожно мерцала сфера рубки, ожил внешний купол, отращивая боевые разрядники, нацеленные на подлетающих.
Не найдя ничего умнее, Загорский привстал и помахал ручкой.
Строение замерло в нерешительности. Тем временем Монолиты спустились к подножию постройки. Навстречу Загорскому вышел один лишь Янкеш, в своём неизменном зелёном скафандре.
— Приветствую, Яромир! — сказал он. — Надеюсь, Монолит не надо будет ставить в ангар, как твой Проникатель?
— Он — свободный странник, и лишь помог мне добраться до вас, — ответствовал СБ-шник.
— Да пребудь в Великой Целостности, разделивший с нами Полёт! — сказал Яромиру фиолетовый Монолит-дарквинг, и вся эскадрилья взмыла в небеса.
...У входа в постройку стоял другой варлон.
— Кто тревогу поднял, а? — сурово прошипел Янкеш.
— Я... — лаконично ответил второй. — Ведь в боевом порядке Монолиты шли!
Загорский узнал говорившего: сменщик с Причальной Паутины. И — не смог удержаться:
— Так-то ты реагируешь на боевые порядки! А землян попрекал, помнится!..
Хорошая у варлонов привычка всё же — можно и без извинения удалиться, покачивая широкой спиной...
— На этот раз я в самом деле прилетел за твоей мудростью, Янкеш, — начал без предисловий Загорский. — Мне нужна твоя помощь. Кроме тебя мне больше надеяться не на кого. Всё началось по моему возвращению на Риадан из Республики Крым. Я летел туда, как школьник летит на каникулы, а вместо этого... Понимаешь, они словно сошли с ума. Все. Сразу. Бесповоротно. Как я сказал в разговоре с одним драконом — «бардак Порядка». Они придумали себе кучу стандартов, внешне полностью логичных, но в сути своей хуже старческого маразма. Они сами вгоняют себя в могилу и затягивают туда всех, кто вокруг них. Зелёные цветущие улицы с куполами превратились в серые линии чертежей, в каменные джунгли! Катакомбы — и то живее смотрятся! Зомби в Башне Некромантера — и то живее этих людей выглядят! По крайней мере — не такие бесцельные и серые!
— Если всё становится серым — скоро пополнится Крысиный Рай... — прозвучал ответ.
— Но я не хочу этого! Как мне ЛЮДЕЙ спасти, пока есть кого спасать?! Как мне вытащить их из этих безжизненных дебрей, сорвать с их взоров очки с серыми стёклами?
— Я не стану говорить много... — выдохнул Янкеш. — Ищи ответ в себе. И ты действительно найдёшь его. В себе... Больше мне нечем помочь тебе...
— Ты знаешь это, или только догадываешься?
— Вижу...
Они долго бродили по посёлку в полном молчании, и остальные обитатели не обращали на них ни малейшего внимания. Они змеились вокруг, не прячась в раковины скафандров. Они словно не замечали гостя.
И ведь они правы — он победил с их помощью Предначального Дракона — и теперь они в расчёте. Можно и не церемониться...
Кто же знал, что у Янкеша немного иные планы на этот вечер...
...Узнав, что у Загорского транспортная проблема, Страж Врат любезно предложил свои услуги. Он не стал транспортировать Яромира к зеркальным Монолитам и не стал специально для транспортировки выращивать зеркало. Он переговорил со своими собратьями, и...
Второй раз за этот век над Риаданом раскрылись Ворота Прыжка. Выходящий из них крейсер Загорский когда-то, подобно множеству землян, называл «Столовым Набором» за своё сходство с крылатой вилкой. Но теперь, находясь на его борту, чувствуя пульсации живого корабля, он понимал, что это действительно Корабль. Такой Корабль, как описывал старик на Причальной Паутине. Кажется — он ещё больше стал понимать этого мудрого старца...
Зрелище было потрясающее. Ослепительно светящийся силуэт Корабля завис над столицей Западного Риадана, выбирая место для посадки.
— Корабль не видит цели... — осторожно сказал Янкеш.
— Я и сам её не вижу! — ответил Яромир. — Ранее тут не было этой автострады и этого переплетения проводов, тут был Дворец и Парадный Космодром на площади перед Дворцом. Но за два года моего отсутствия перемены коснулись и этих мест... Неужели Его Величество тоже свихнулся?
— Можно попробовать запросить стандартную посадку... — предложил сам Корабль.
— Попробуй...
Место нашлось. Недалеко от небоскрёба Директ-Коммендатуры. Варлонский крейсер спустился посреди площади Дарни. Возле корпусов Комендатуры росла одинокая ёлочка и несколько чахлых топольков, до которых ещё не добрались проводящие чистку кибер-лесорубы.
Выскочившему из здания человеку предстало невероятное зрелище. Мембрана выхода разошлась, к земле выросла наклонная полоса трапа... Из корабля выходили варлоны в полных парадных скафандрах. Девятеро стали справа от трапа, девятеро — слева. И лишь тогда, под внятное сопение почётного караула, из недр Корабля появились двое — зелёный варлон и Яромир Савельевич Загорский.
Встречающий потерял дар речи, как и сопровождающие его солдаты в формах Патрулей Лояльности.
— Генерал-полковник СБ Загорский! — козырнул Яромир. — С инспекцией!
— Шеф Директ-Коммендатуры Аббингтон, — козырнул в ответ встречающий, не зная, что фамилия его уже знакома СБ-шнику, как и физиономия.
— Мы тут поживём пока, — равнодушно добавил Янкеш.
Глава 21
Это было сродни первоапрельской шутке: посреди дня, 1 апреля, варлоны зашли в свой крейсер и молча, не прощаясь, улетели.
Честно говоря — на улицах стало скучнее без их привычного сопения и массивных скафандров. Они покинули Риадан, как только перестали вызывать удивление у местных жителей... А у землян удивление так и не появилось... Разве что у мальчишек — Славика и Максима. Но они старались обходить массивные фигуры стороной. Почему — они не поясняли... Да их никто и не спрашивал... А напрасно: они много интересного могли бы порассказать... В таком стремительно тупеющем мире информация обесценивалась, но зато её становилось много. Очень много. И столкнись Загорский с юными контрабандистами — он стал бы желанным клиентом.
Ребята могли бы многое рассказать... И о юном Короле, который поселился у Тома Слипера, и о Мерлине, который по-прежнему обитал под мостом, зачем-то наблюдая за Директ-Коммендатурой. И о Ролевой Игре, которая недавно принесла странные плоды...
В тот день Нааль появился перед друзьями с сияющей физиономией. В руке он сжимал белый лётный шлем, внутрь которого был запихнут тонкий сверкающий скафандр... Из висящей через плечо сумки торчал полусферический набалдашник неопознанного лучемёта.
— Получилось! — выпалил он с порога и помахал шлемом.
— Что получилось? — спросил Славик, не отрываясь от своего лаптопа, в котором собирал всю доступную информацию.
— Сними очки — увидишь!
С неохотой отключившись и сняв виртуальные очки, Славик осмотрел Нааля с ног до головы.
— Армейский склад ограбить получилось, что ли? — спросил он разочарованно.
— Сам ты «ограбить»! — обиделся мальчишка. — Я это из сна выудил, как меня Том учил!
— Ну — удивил типа... Или скажешь, что раньше мороженое или конфеты из сна не добывал, а?
— Да ничего ты не понимаешь! Это же НАСТОЯЩИЙ шлем и НАСТОЯЩЕЕ оружие! Оно работает!
— Ну, работает... — Славик уже нарочно изображал равнодушие, чтобы раскрутить малыша на дополнительную информацию. Но, кажется, перегнул палку. Нааль только поморщился:
— С тобой неинтересно... Пойду — Тому покажу. Он оценит... Ты не знаешь, где он?
— На пустыре. Опять Крагера тренирует...
Через полчаса все игроки собрались у Тома. Нааль требовательно заявил:
— Народ, помогите мне в это запаковаться! — и вытряхнул на диван скафандр.
— Зачем?
— Ты помнишь, Том, как мы в Игре проникли на Базу через пролом?
— Ну, помню... Пользуясь паникой, в антирадарном скафа... Стоп, ты что, радугомёт и скафандр из сна вытащил?!
— Я это уже полчаса говорю... Так что облачайте меня в это... И я побежал...
— Останутся от Машины Правосудия только рожки да ножки, — нараспев протянул Макс.
Пока Джонни помогал Наалю облачаться, Том крутил в руках излучатель. Странный серый корпус с прицельным дисплеем на прикладе, пять кнопок на стволе, раструб с зеркальной полусферой, в центре которой узенькое жерло... Интересно, в каких мирах такое строят?
— А разве радугомёты такие? — спросил вдруг Макс.
— Не знаю... — ответил Нааль. — Но мне такой приснился, после фильма про вампира-диктатора. Там с похожими стражники бегали. Том, ты поосторожнее, а то как бахнет — так и крыши над головой не будет! Джень, ты шлем-то надевать на меня будешь? А то мне застёжек не видать!
Провожали белоснежного героя всей гурьбой. Но кварталов за пять остановились.
— Всё, парни, дальше я сам, а то... Заметить могут, в общем-то...
Никто его не заметил. Антирадарная ткань скафандра надёжно укрывала мальчишку от следящих систем.
А вот и уголок, совсем как в Игре. Узкий и полуосвещённый, но зато из него отлично виден забор. Теперь только прицелиться...
Выстрел рявкнул неожиданно громко. В шлеме басовито загудело от ударной волны. В заборе словно сама собой возникла дыра, сквозь которую можно прогнать грузовой глайдер, даже развернув его боком, и не зацепиться за края!
Где-то завыла сирена. Начиналась паника. Теперь — выскочить из укрытия и — на территорию, к ненавистной серой громадине! И — разрядом на полную мощность, а там будь что будет!
Нааль подбегал к дыре, когда откуда-то сверху залаял пистолет. Этого не могло быть! Охранники должны были разбежаться в ужасе!
Но охранник стрелял. У самых ног упала пуля. Тяжёлая и тёплая. И нервы мальчишки не выдержали. Он развернулся и кинулся наутёк...
Потом, рассказывая о происшествии Тому и ребятам, он всхлипывал:
— Я же не землянин! Я побоялся, что сейчас убьют!.. А так всё хорошо было сперва! Я-то поверил, что если мне удалось вытащить радугомёт из сна, то и остальное получится совсем как в Игре! Никуда эта Игра не годится, по-взаправдашнему всё не так!..
— Не реви! — одёрнул его Том. Утешать или жалеть в таких случаях — последнее дело... А вот успокоить иначе... — Если мы чего-то не учли, то переиграем по-новому! Тогда и поглядим!..
Ребята не знали, что испуганный охранник стрелял в воздух. Палил от страха. Он перепугался ещё больше Нааля, и лишь высадив в зенит всю обойму, сообразил, что стрелять больше нечем, а он всё жмёт и жмёт на курок... И штаны теперь прийдётся стирать...
И не знали также ребята, что охранником этим был Мальден, прибывший на Риадан, чтобы искупить свою вину перед этой планетой, а теперь служащий в охране «святая святых»...
Игрокам было бы интересно услышать, о чём говорил Мальден сутки спустя со своим сменщиком Сергеем, тем самым КосмоПоловцем, что «упустил» братьев-Дегризов и за это был разжалован господином Траффолдом и уволен из рядов УОКСа.
— Аббингтон собрался меня на награждение выдвигать. «За героизм и спасение Директ-Коммендатуры в момент непредвиденной опасности»!
— У меня такое ощущение, Мальден, что ты не очень-то рад этой награде...
— Не без этого... Во-первых, я и стрелять-то начал от страха...
— Но ведь начал, поднял тревогу! Так что — герой, как ни верти... А что же во-вторых?
— С тебя и первого достаточно... — действительно, ведь не рассказывать же, как Аббингтон похвалил за стрельбу ВО ВРАГА, а когда услышал, что странный диверсант был ростом с мальчишку, то холодно заметил: «Дети — они самые опасные, так что правильно стрелял! Теперь точно представлю к награде!..»
Глава 22
Загорский тщетно искал юного короля и его брата. Две недели поисков ничего не дали. «Тараканы» и «навозные мухи» сновали туда-сюда впустую. Принося разнообразную и даже иногда полезную информацию, они всё же не могли найти ни малейшего следа Его экс-Величества. Даже всемогущий в розыскных делах палантир, когда Загорский искал в нём ребят, показывал лишь какое-то сероватое марево, отдалённо напоминающее помехи от кварковых потоков при связи в гипере.
Советом помог Бертрам. В его надраенную чуть ли не до зеркального блеска черепушку пришла гениальная мысль:
— Шеф, а не кажется ли Вам, что это просто кто-то пытается информацию блокировать?
— Кажется, костяной ты мой! С самого начала кажется! Удивляюсь, как это и ты заметил!
— Но ведь информацию блокируют только ту, что на данный момент о нём есть. Ну, в смысле, если начинать приблизительно с того дня, как Вы начали искать короля.
— Ну и? К чему ты клонишь?
— А ежели спросить кого, когда и где он в последний раз видел мальчишек? Ведь легче искать будет! По крайней мере будем знать, от чего копать.
— А ты прав, чёрт возьми! Ведь что нам стоит вызвать того же Бурмыз-мадыпа да расспросить его поподробнее?!
Но даже вызывание могучего демона не дало желаемых результатов, однако...
В страдальческой позе, попыхивая ладаном в трубке, в центре пентаграммы медленно проявился Бурмыз-мадып.
— И чего тебе, дуралею такому, не спится?! — медленно, но раздражённо спросил демон. — Что за дурацкая привычка портить своими вызовами мне все пикники!
— Потом отдохнёшь, не убежит твой пикник от тебя — я всё равно тебя только вопросами мучать буду. Лучше расскажи мне, чё ты о малолетнем короле Западного Риадана знаешь, а также — где и когда ты его в последний раз видел. Ну, и по возможности — где сейчас он и его брат Мерлин находятся.
— Это и всего-то?! Ну... — и демон неприлично выругался на санскрите. — И из-за этого ты меня вызвал? Типа сам в палантир посмотреть не догадался!
— Ага, уже разбежался! — в такт ему ответил Загорский и прибавил от себя пару слов, услышанных им от застрявшего в реакторном отсеке варлона. Демон уважительно посмотрел на Яромира:
— Растёт словарный запас... Так в чём всё же проблема?
— Похоже — кто-то блокирует инфу на моём палантире. Только спрошу о ребятах — сплошные помехи.
— Ну, ладно, заинтриговал... Сейчас взгляну... Сам! — демон прикрыл веки и, пропустив между рогов дископодобный разряд-сияние, заявил: — Ну и ничего особенного! Его экс-Величество и Мерлин сейчас прожива... — он замолк на полуслове, словно его кто-то ткнул пальцем между лопаток. Немного помолчав, он извинительно оправдался: — Прости, мужик, фигня выходит! Просили не разглашать! Может, чё-то другое спросишь?
— Мерлин просил?
— Да не только он, ещё и Его Величество, а с ними и ещё двое магов, которые сейчас их прикрыва... Прости, только что попросили и это не разглашать. В общем, успокойся: они живы и в безопасности, насколько это вообще можно для смертных. А в остальном — закрытая информация, украшение собачьего питомни...ка! — он всё же выговорил слово, несмотря на чью-то попытку вновь вмешаться в беседу. — Ну, я пошёл, если больше проблем нет...
— Да нету вроде... Пока что... Всего наилучшего!
— Ага... — Бурмыз-мадып медленно потёр подбородок, словно не решаясь сказать... И всё же произнёс: — Слышь, Яр, отправь меня по Канонам, а?
— А чего это... ты?.. Аль следит кто?
— Хуже... — Демон аж посерел, что при его кирпично-рыжих тонах смотрелось дико. — Ваши глушилки и нас... перепутывать могут...
— Маги? — недопонял Загорский.
— Да нет, те, что против телепортации по всей планете сияют! А по Канону — это уже на других законах работает, тут глушилки — не помеха.
— Ну, тогда ок!.. Именем Великого Творца повелева...
Через пять минут под ногами Бурмыз-мадыпа открылась багровая, до боли знакомая воронка, и он с радостью юркнул туда.
— Так вот каков он — Исход демона, — улыбнулся Яромир, на всякий случай отступив ещё на пару шагов от миниатюрных Ворот Прыжка.
— Сашка, ты куда?
— К папе! — заявил зелёный сорванец. — У меня сбежало три мышки, так пока они не погрызли чего — пусть папа Яр их в палантир запеленгует. А я поймаю снова...
— Мучать живых тварей... — начал было Бертрам, но Сашка невежливо перебил:
— Они не живые, это я их... ну, грозу вчера помнишь? Так вчера у меня получилось... Три скелетика воскресил...
— И ты, Саш... — протянул Бертрам. — И всё же к Яромиру нельзя. Он, похоже, поднабрался привычек от Императора в Горте: медитирует уже вторые сутки...
— Я его понимаю... — хихикнул дракончик, — Это единственный способ отвязаться от «Зануды»...
— Не единственный, но идеальный, — гоготнул сотник. — Ибо есть ещё такой способ, как линейный аннигилятор...
Яромир не медитировал... Он всё глубже погружался в себя, тревожа половину своего микроскопического населения. Активная часть прошаривала не только клетки, но и своих собратьев, отказавшихся прислушаться к приказу хозяина. Таких не тревожили. Пока. Их обходили стороной, незаметно помечая...
Совет варлона оказался дельным: ещё несколько недель — и нанароботы Яромира оказались бы совершенно бесполезны: их поражала неощутимая болезнь. Но что? Яромир пока не мог это понять, но он помнил, что торопиться не следует. Конечно же — время поджимает, но сперва надо найти ВСЕ очаги поражения... На это ушло двое суток. И вот по команде здоровые нанароботы одновременно набросились на своих некорректных собратьев...
Результат превзошёл все ожидания: вирус. Тонко внедрённый на атомарном уровне, он делал нанароботов пассивными и вялыми. Но это — нанароботов Загорского, лично им сконструированных. А что же сделал бы сей вирус со стандартными медицинскими нанароботами?
Через ещё одни сутки ответ был получен. И перепроверен дважды — таким невероятным он оказался.
Вирус программировал человека на Уход. Уход вообще. Вероятно — именно это и погнало старое поколение землян сперва на Роклас, а оттуда — всё дальше и дальше, через Эдем, через Ли-Тао... Кто знает, не проведут ли пути и сквозь страшный Джизирак?..
Оставшиеся же на Риадане, очевидно, просто не нашли иного Ухода, кроме как «на тот свет», причём вместе со всей планетой... Кто же зачинщик этого кошмара? Кому понадобилось уничтожить цивилизацию землян таким коварным методом?..
Ответ на этот вопрос был найден совершенно неожиданно. Трудяги-нанароботы обнаружили в теле Загорского чужеродную клетку. Двое, ощупывающие её первыми, внезапно инфицировались. Тогда, окутав её сподручными материалами, внутренняя стража вышвырнула её из организма вон, прямиком на подготовленный Загорским контейнер микроскопа.
Контейнер поглотил опасный объект. Началось исследование.
И через час Яромир Савельевич точно знал цивилизацию, запустившую эти чудовищные вирусоразносчики...
Глава 23
— А вы, я вижу, осмелели, в старинных одеждах ходите, — юный Крагер давно искал, к кому бы прицепиться, и, кажется, отыскал себе мишень — двух мальчишек в лосинах и прочей пажеской дребедени.
— Да я... и мой брат... мы можем ходить в любых одеждах и ничего нам не будет! — ничуть не стушевавшись, нагло ответил малец в оранжево-малиновых тонах.
— А с чего это вдруг вы такие смелые стали? Не боитесь, что подстрелят? — удивление начало заполнять обитателя Зайста. Да и остальные Игроки, собравшиеся вокруг, выглядели не менее заинтересованными.
— А вы про Лорда Аббингтона слышали? — спросил старший из двоих и, не дожидаясь ответа, добавил: — Так вот, это наш дядюшка. Так что в нас он стрелять не позволит, хотя сам и стреляет без промаха!
Менестрель, сидевший до этого на пороге дома и пытавшийся соединить осколки бамбуковой флейты, выдохнул:
— Не знаю, как ваш дядюшка, а вот люди его стреляют без промаха. Вот, посмотрите, что с инструментом сделали! — и он помахал кусками бамбука.
— А не фиг было на закрытый объект соваться! — нагло ответил младший из новичков, Димка.
— Соваться?! Это они совались! Ко мне...
— Ну-ну... — Старший всем своим видом выражал неверие пополам с презрением.
Вечный Странник Дороги Володька отозвал тем временем в сторонку медноволосого эльфа, бывшего адъютанта Короля, и протянул ему коричневую коробочку:
— Вот... я, конечно, не ваш Король, но думаю, это утешит его, — и с этими словами он вручил коробочку-футляр с новенькой флейтой эльфу.
Володька ушёл, исчез так же внезапно, как и всегда, а эльф вернулся к ребятам и отозвал в сторонку Менестреля.
— Вадик, возьми, это тебе...
— Спасибо, — мальчишка открыл коробочку и достал оттуда составную чёрную флейту с хромированными колечками ободков.
— И всё-таки, — не унимался эльф, — зачем ты сунулся на объект?
— Да не совался я!
— Бабушке моей расскажи...
— Хотел сломать датчики охраны.
— Чем?! Флейтой?! — эльф казался слегка озадаченным...
— Нет. Звуком. Тонким... как шпага...
— Это... Меняет дело... — и эльф живо представил себе, как нарастает передув, и октаву за октавой взлетает нота «До». Вслед за первой, скрипичной, идёт вторая, выше. Третья. Четвёртая. Свист режет уши. Пятая. НЕВОЗМОЖНАЯ!!! Свист переходит почти в ультразвук! И тут не выдерживает чувствительное электронное «ухо» охранной системы, перегрузки рвут микросхемы... Взрыв!.. Очищающий огонь...
Кто же знал, что буквально через пару дней всё это случится по-правде...
...Рыцарь-Шут и его друг приближались к выходу из замка Кэр Мальден.
И там, уже почти у выхода, Шут снова достал из кармана свою маску и медленно нацепил её, застёгивая пуговицу и вновь превращаясь в Чёрного Рыцаря.
— Что, прошлое возвращается? — не утерпел Джино.
— Нет, будущее не наступило... Так о чём ты с ним говорил, Джино? Я слышал несколько фраз, но ничего не понял. Ты уже знал его?
— И да, и нет.
— То есть?..
— Мальден пришёл из моего мира. Но лично я его не знал, и ничего о нём не слышал.
— Однако отчитал его как мальчишку...
...Внезапно видение разбилось на осколки. Падение. Полёт сквозь вертящуюся пустоту. Пыль. Шум машин... Голос Мерлина:
— Ты вернулся! А я уж совсем отчаялся!.. Дим будет рад! Ты даже не представляешь, что тут творится! Тебе плохо?..
Губы шепчут слова... Это — песня...
Я чёрная птица, я птица любви и печали,
И я был отчаянн, но вы промолчали,
и я оттого во сто крат опечален.
Я чёрная птица, я птица-зима,
что приходит сама, заставляя дома
серебриться,
И прячутся лица от стужи необычайной.
Я чёрная птица, как тень, что в небе клубится,
И тянутся лица вослед устремиться,
но крылья — не спицы, непросто летать научиться.
Я птица печали, печали большой,
нелюдской, неземной, что кому-то зимой,
может, снится,
Где белые птицы зелёную птицу встречают.
Зелёною птицей летел я, счастливый и гордый,
И пели просторы, долины и горы,
и каменный город, людская столица,
И мир был прекрасен, но всё же напрасен
их труд был, и красен багровый закат за горами,
И птицы кричат и пикируют в алое пламя.
Зелёною птицей я был, когда детские лица
Горели в багровом огне, зажигая во мне
отмщенье луне, тьмы крылом осквернённой,
И крылья мои почернели, завяли, сгорели,
цвета и оттенки исчезли зелёные,
Когда тьмы оплот полыхал,
моим гневом зажжённый.
Где мир тот остался, увы, я тогда не запомнил,
Печалью и болью унесен, я был бестелесен,
Я был бессловесен, невесел.
Я здесь задержался, я телом остался,
а сердцем умчался
в далёкие синие волны,
Я мыслью вернулся в тот мир, ведь этот мне тесен.
Я чёрная птица, я птица печали,
Но снова начать мне уж вряд ли судится.
Глава 24
Мезонатор стоял там же, где и всегда — во втором колодце Ледяной Башни Печали, почти у самой её стены. Да оно и не странно — зачем кому-то из землян может понадобиться эта старая развалина с досветовыми движками?
Одна лишь беда — незаметно подобраться к колодцу стало совершенно невозможно! Оцепленная территория замка, охрана на каждом углу... Яснее ясного, что охраняют они не мезонатор: сама Башня была объявлена важным стратегическим объектом. Благословенны были те времена, когда земляне не лезли в это сооружение, и лишь киборг-Наблюдатель № 44 бродил по гулким высоченным коридорам. Неплохи были и времена, когда переселенцы узнали из местных легенд, что это был замок то ли местного бога, то ли его вечного оппонента, и на всякий случай устроили там музей имени обоих... Тогда можно было отбиться от экскурсии и затеряться в нужных тебе переходах, да и телепортировать было легко и удобно. Сейчас же прыжок не совершишь: Искажающее Поле мгновенно превратит тебя в персонажа Дали, а отбиться от экскурсии... Какие, к чёрту, экскурсии на защищаемом, охраняемом ото всех стратегическом объекте?!
Оставалось уповать лишь на чудо.
Добравшись почти до самых стен на краденом глайдере, Макс направил послушную машинку в сугроб. Интересно, что думал бы глайдер, имей он соображалку? Весь путь экипаж проделал по земле, точнее — по снегу, гоняя глайдер в режиме аэросаней, иначе их могли бы засечь радары...
Теперь оставалось добраться до самого колодца.
Легко сказать — «добраться»! Пойти по снегу — наверняка быть замеченным острым взором охраны или тепловым радаром. Лететь — ещё глупее. Прыгать — смертельно. Оставался один путь — под снегом.
Постепенно разгребая перед собой холодную массу и откидывая её через плечо, Макс и Женька черепашьим ходом пробирались к заветной цели. Хорошо — костюмы со встроенным подогревом, иначе лишь в следующее глобальное потепление археологи обнаружили бы тут два трупика в неплохом для исследований состоянии.
От лёгкого толчка вибролезвия снег впереди просыпался, открывая чёрный провал. Проход. Неизвестный. Кто прокопал его в снегу на такой глубине? В таком тоннеле можно поезд монорельса прогнать на полном ходу и не опасаться обвала! Стены были когда-то подтоплены, и теперь искрились в лучах фонарей крепким ледяным панцирем...
Кто бы ни был строителем этого сооружения, стоило воспользоваться его трудами. Тем более что тоннель вёл примерно туда же, к Башне... И завершился проломом в стене, ведущим в подвалы. В огромную яму, покрытую сажей и окаменелой чешуёй, ту самую, к которой вела почерневшая спиральная лестница, некогда найденная Максом. А вон и дырка а-ля медальон, вырезанная этим нахалом-Славиком. Значит — можно попробовать подвалами добраться до коридора с развилкой, а оттуда и до мезонатора рукой подать! Только бы не нарваться на охрану...
... Ну вот, легки на помине! Только помянешь, а уже торчат, перед самой дверцей, ведущей к развилке!.. Макс впился взглядом в их затылки...
— А что это за ураганчики у стены кружатся время от времени? — спросил один, явно новичок здесь.
Второй ответил небрежно:
— А, это просто Хэлгарайни — Ледяные Вихри, солдаты прячутся от них в стенах Твердыни — и всё в порядке, никаких жертв...
Кажется — удалось зацепиться за их мысли...
Через пять минут оба охранника самовольно покинули пост, хватаясь за животы... Вряд ли им стоило опасаться трибунала: гарнизон Ледяной Башни не блистал строгим соблюдением устава, слишком уж это отдалённая застава, вряд ли кто наведается сюда по собственной воле... Так что пост минутку-другую и без охранников побудет, никто не помрёт!..
Внезапно коридор раздвоился. Макс удивлённо захлопал глазами: он ведь точно помнил, что по пути от мезонатора к залам не было никаких ответвлений! Впрочем, если идти оттуда сюда, то вот этот, правый проход будет незаметен... Значит...
— Женька, нам влево!
— Угу... Ты иди, а я догоню... — Женька присматривался ко второму коридору.
— Смотри, охране на глаза не попадись: церемониться не будут, а у тебя нету нашей защиты...
— Да знаю я, можешь не напоминать!.. — обиженно заметил мальчишка. — Топай себе!
— Ну и потопаю!
И вскоре уже Макс добрался до узкого мостика, полузасыпанного снегом. Осторожно, чтобы не поскользнуться, добрался до люка и медленно потянул на себя.
В корабле было тепло, хотя и сумеречно. Но стоило закрыть дверь, как включились под потолком три плафона. Юный контрабандист потопал вперёд. Свет включался перед ним и гас за его спиной. Лампы словно указывали дорогу к цели. И вот, наконец, впереди пилотская кабина.
Плюхнувшись в кресло, Максим протестировал бортсистемы. Ага, как же, улетишь на таком! На индикаторе зажглось «Горючего нет». Увы, даже такие шикарные планы разбиваются о неучтённые мелочи!..
Макс в злобе нажал наугад несколько кнопок.
— Извините, но команда не распознана... — прозвучал из динамиков хрипловатый голос кибермозга.
— А иди ты..! — и Макс без стеснения подробно описал возможный маршрут тупого робота.
— Не имею такого в программе... Могу следовать стандартному...
— Ах ты ж жестянка старая! Чтоб тебя занесло к... — и Макс прибавил пару крепких выражений.
— Конечная цель неизвестна. Укажите в гелиоцентрических координатах или в тентуре.
Макс немного успокоился. В самом деле, кибермозг не виноват, что он дурак, его таким сделали! Сотни лет назад сделали!..
— Ладно, цель — Земля. Та, что возле Солнца, знаешь такую?
— Цель принята. Траектория стандартная?
— Давай.
— Горючего в обрез, капитан. С вероятностью 99.98 его хватит только до Плутона, впрочем — можно попробовать сэкономить на торможении, пройдя возле Сатурна и Юпитера методом «Звёздная карамболь». Это увеличит время полёта на двое суток, но зато даст экономию топлива...
— Экономию топлива, говоришь? А что есть экономия от нуля, это ты своими железными мозгами соображаешь? Горючего нет! Нету его, это тебе ясно?!
— Горючее есть, — в металлическом голосе появились упрямые нотки, — Датчики неисправны, капитан!
— А по-моему, это ты у нас неисправен! — рыкнул Макс.
— Я исправен. Датчики неисправны.
— Датчики выходят из строя последними, — убеждённо заявил контрабандист.
— Да. Если их не вывести из строя преднамеренно... Я — вывел...
Макс начинал что-то соображать. Склонился к пульту и долго изучал пометки на нём. Затем спросил:
— А датчики ты, разумеется, вывел из строя, чтобы следовать своей цели жизни, так?
— Вы чрезвычайно догадливы, капитан.
— А цель жизни у тебя — летать, так? Летать при любых обстоятельствах, я ничего не перепутал?
— Вы совершенно правы, капитан... Но как Вы догадались?
— По твоей марке, зануда!
— Я не совсем понял Вас, капитан!
— На Земле в музее космической техники один твой собрат уже навёл шороху, сперва разругавшись с залезшим в него мальчишкой, а затем залив пол-музея своим сэкономленным топливом.
— Значит, «Альтаиру» уже не взлететь? — грустно спросил кибермозг.
— Двести лет... — холодно отрезал Максим. — Значится, так: спорить с тобой на темы смысла жизни я не буду, я хоть и Макс, но совсем не тот юный осёл, что забрался ночью в музей на Земле. Это тот Максим искал собственное превосходство, а потом долго объяснял патрулям, при чём он или ни при чём! Я — деловой человек. Ты хочешь летать. А я хочу удалиться с этой планеты, и чем дальше — тем лучше! Ты не можешь взлететь без капитана. Я не могу взлететь без тебя. Ну так вперёд, готовься к старту! Хоть до Плутона дотяни, а там уж как-нибудь дозаправим тебя... Даже проще — за Плутоном Немезида околачивается. Пришвартуешься к ней — получишь техобслуживание по высшему разряду, там таких, как ты, просто обожают! Но учти две вещи. Во-первых, мы сейчас на оцепленной территории, так что вполне есть шанс, что при взлёте по тебе откроют огонь. Так что будь готов к уклоняющим манёврам. Всё ясно?
— Ясно, капитан. Готовлюсь к старту. Но — какая же вторая вещь?
— Если ты хоть раз спросишь меня, кто задал нам цель — «Жить», как это в своё время сделал «Альтаир» — я выключу тебя без сожаления, как бы ни нуждался в твоей помощи! Ясно?
— Ты не любишь философию?
— Я не люблю богословские споры! — отрезал Максим. — Они или дракой всегда кончаются, или глобальной ссорой! А мне с тобой ещё до самой Земли переть!
— Вы разумно рассудили, капитан!
Кабина вздрогнула и плавно развернулась, задрав нос кверху. Гулкий удар пробежал по корпусу, и с рёвом колонна мезонатора устремилась в небо. В неё никто не стрелял: видимо, просто растерялись.
Мезонатор вылетел за пределы здешней звёздной системы перпендикулярно эклиптике. И — лёг на свой «стандартный» курс. Спустя трое суток он сообщил своему юному капитану:
— Курс стабилен. Бортсистемы в норме. Рекомендую Вам занять место в анабиозной ванне, капитан.
— Что-то ты рьяно желаешь от меня избавиться, — хмыкнул Максим.
— Отнюдь. Более того — мне будет скучно в полёте без собеседника. Но не думаю, что у тебя есть желание десять лет торчать тут со мною наедине.
— Десять лет?! — ошалел мальчишка.
— Десять. И ещё два дня сверх того. В конце-концов, я не новомодный гиперкорабль, я Ворота Прыжка создавать не умею. Поэтому буду идти на пределе ресурсов, но быстрее у меня и в лучшие времена не получалось... Так что рекомендую анабиоз.
— На фиг анабиоз! — рыкнул Макс. — Ты, главное, подальше уберись от этой долбаной планетки и её Искажающих Полей! А там я смогу телепортировать на Землю.
— А я?
— А что ты? Ты уже взлетел. Получил приказ курса! Долетишь...
— Я не могу без капитана... — вздохнул кибермозг.
— А я не могу мариноваться тут десять лет! — рыкнул Максим.
Спустя ещё три дня Макс перебрасывал на соседнее кресло очередную чашку. На этот раз она не свернулась топологическими узелками, а упала на кожезаменитель цела-целёхонька. Ура!!!
Макс не хотел признаваться даже самому себе, но ему стало до жутиков жаль свой корабль... Он упрямо сидел в кресле, не решаясь на последний прыжок.
«Ну, сейчас! Главное — добраться до Ингвальда и поднять тревогу на Земле! А там я смогу вернуться сюда! Корабль и заскучать не успеет!»
И всё же Макс медлил. Он вдруг отчётливо представил, как погаснут огни в ставших уже родными коридорах, как угаснет шум кондиционеров... И только будет ритмично биться мезонное сердце исполина. А затем оно всхлипнет и умолкнет. Как у Чудища, обнявшего Аленький Цветочек. Бредовое сравнение, но почему-то представилось именно так. Видимо — от этого «я вернусь к сроку...», не иначе... Но если не перенестись на Землю — то тут погибнут запертые в неволе друзья и сотоварищи. Да и сам этот мир — мир Риадана...
Макс всё же решился. Потянулся всеми жилочками к своему родному миру, к Земле. Ощутил тонкие межпространственные ниточки, заскользил вдоль них...
Тяжесть в ногах мешала полёту. Передохнуть бы! Но останавливаться посреди космоса — удовольствие не из лучших... Не смертельно, но до жутиков неприятно!
Совсем выбившись из сил, Макс вывалился в привычный мир. Приготовился ко встрече с жутким холодом и вакуумом. И удивился. Вокруг него был тёплый воздух. Под ним было знакомое кресло. А за окном-иллюминатором...
До тусклой металлической поверхности Немезиды оставались считанные сотни метров. Солнечная система. Дом!
— Корабль!
— Да, капитан!
— Мы... перенеслись вместе.
— Спасибо, капитан!
— Готовься к посадке... И ещё — один вопрос. Слушай, мы столько дней уже общаемся, а я всё не знаю, как тебя зовут!
— «Терра», капитан...
Глава 25
Женька и не собирался идти вместе с Максимом. Он слишком хорошо помнил старую-старую легенду, рассказываемую ему бабушкой...
...В самые недра Ледяной Башни Печали замуровали поверженного Князя Тьмы, дабы не мог он сотворить новых злодеяний в поднебесном мире, и запечатали двери сияющим заклинанием на древнем языке. И с тех пор томится он в комнатушке, пока не найдётся злодей, что сотрёт заклинание и вынесет богатырским ударом тяжёлые двери. И тогда Зло вернётся в мир, и вновь потекут реки крови и слёз. Но на страже поставлен Ледяной Страж, дабы не пустить злодеев к заветной двери, и обратит он в стеклянное крошево любого, кто приблизится к той комнате.
Что поделаешь — кровь льётся уже сейчас, и это не от Князя Тьмы. Может ли быть хуже? Или стоит всё же отказаться от безумной затеи, повернуть назад? Но Дверь так близка! И руны сияют на ней первозданной белизной! Что делать? Ведь когда сочинялась легенда, то не знал никто ни о Земле, ни о бедах, принесённых ею! Кто знает — не в Князе ли спасение? Да, он злой. Да — убивал! Но вдруг именно он своим злом сумеет остановить зло землян? Убьёт сперва своего освободителя? Пусть! Зато спасёт планету... Ведь ему не надо для этого творить добро! Пусть сотворит зло, но против творящих зло миру, и это уже — спасение!
Дверь старая и замшелая... Сколько веков не касалась её ничья рука?
Женька расстелил на полу свёрток, достал из него свою привычную одежду, в которой он действительно любил ходить. Сбросил земные шмотки и нарядился. Теперь можно и дверь вскрывать...
Страшно касаться надписи — вдруг именно это и привлечёт Ледяного Демона? А если попробовать просто толкнуть дверь? Глупости — это строилось на века, да и закрыто заклинанием Единого. Разве под силу сломать эту громаду мальчишке? Разве есть у него легендарная «богатырская сила»?
Женька отступил на шаг, другой, третий.. Допятился почти до развилки. И — ринулся вперёд. Ударил плечом в тёмные доски.
Старые петли рассыпались в прах, и мальчишка въехал в тронный зал прямо верхом на упавшей двери. Взметнулись старые жёлтые листья — ими был щедро усыпан весь пол. Всколыхнулась вековая паутина, пропитанная бородами пыли. И в этом движении стало заметно, что в пылевом столбе посреди зала сокрыт трон с восседающей на нём фигурой.
— Владыка, я пришёл, чтобы освободить тебя! — напряжённо сказал малыш, поднимаясь с двери.
— А я просил меня освобождать? — фигура не шевелилась. Только голос донёсся откуда-то из глубин, густой и красивый. — На двери ж ясным эльфийским языком написано: «Не мешать: думаю!»...
Пыль всколыхнулась: говорящий поворачивал голову к потревожившему его.
— Послушайте, молодой человек, что на Вас напялено? — в голосе Князя Тьмы проблеснули нотки удивления.
— Обычная одёжка... У нас на Риадане все такое носят... — Женька чуть не сказал «носили», но тёмная фигура среагировала не на это.
— Где-е?! Как ты сказал называется Ваш мир? Риадан? Боже, сколько же веков я спал?! Не-ет, пора пробуждаться!!!
Сухо затрещала паутина, взметнулись облака пыли: сидящий на Чёрном Троне вставал...
* * *
Славик в который раз перечитывал сказки из Чёрной Книги... Кстати, ой, кстати были они, грустные и печальные... Такие, как эта...
«Любовь.
В одном весёлом холме эльфов жил молодой эльф, и было-то ему всего лет двести. И как все эльфы считал, что нет веселей шутки, чем заманить в холмы человека и, продержав его лет сто, выпустить. Ну и рожа — ухохочешься.
В соседнем человеческом селении жила молодая девушка. И, конечно, как и все люди, понимала, что эльфы — злые и доверять им нельзя.
Но вот однажды... Заманивая девушку для очередного прикола, эльф имел неосторожность влюбится. А через лет 20 оказалось, что и девушка не может больше без весёлых эльфийских скрипок, свирелей и наконец, главное, без... молодого эльфа.
Прошло ещё 5 лет и они решили, что видать пора обрадовать свои семьи счастливой новостью. Первой пошла к своим девушка... Но вместо радости от постаревшей родни она почувствовала подозрительность и зависть к её молодости.
А когда она объявила о своём желании вернутся к любимому эльфу, началось.
— Сразу было видно, что она ненормальная.
— Она продалась эльфам за вечную молодость!
— Моя дочь... Нет! Она мне больше не дочь!
— Но я просто люблю его...
— Продажная шлюха!
— Не-е-е-ет!.. Любимый, спаси...
Но молодой эльф мог только смотреть на костёр, в пламени которого гибла его Любимая. Его руки были надёжно связаны магией.
— Я люблю её...
— Но она человек.
— Да он человеческий шпион!
— Он продался за её золото!
— Убить его!
В тот вечер между холмом эльфов и селением людей протянулась радуга. К утру она рассеялась. Через много лет бессмертная душа девушки переродилась, или обрела покой в раю... А у эльфов бессмертных душ нет. Любовь...»
Какой-то шум отвлёк мальчишку от созерцания страниц... Славик оглянулся. Ну надо же — думал, что хоть тут будет укромное местечко, а тут уже и Мерлин, и Игроки!..
Мерлин собрал Игроков на заброшенной стройке неподалёку от моста, за которым тянулась территория Директ-Коммендатуры.
— Мне надо оказаться там, внутри, и уничтожить эту чёртову машину!
— Там защита...
— Я знаю. Но я всё продумал. Смотрите: охрана тут, по периметру, — Мерлин прутиком принялся чертить в пыли. — А внутри только роботы и автоматы. Система оповещения срабатывает на любую магию. Если сигнал пойдёт прямо из центра — пока охрана поспеет туда, пройдёт пять минут и тринадцать секунд. Я это проверял, запуская магических «мушек». Мне, чтобы сжечь машину, достаточно двух минут с копейками. Так что я успеваю.
— И как ты окажешься там? Да ты только приблизишься к забору, как взревёт вся сигнализация базы. Ты же нашпигован магией, как рождественская индюшка! А стреляют они мгновенно, — хмыкнул Броник Дегриз.
— Знаю. Поэтому я должен возникнуть сразу в центре, — он выделил это «СРАЗУ».
— Это невозможно. Там искажающие поля Защиты.
— Возможно. У меня есть Палантир. Настоящий, хотя и небольшой. Кто-то из вас должен пробраться туда и установить его у Машины Правосудия. Тогда я смогу спроектироваться в комнату через него. Смотрите, я покажу, как его активировать... — Знающие Мерлина заблаговременно ретировались к железным столбам. — Надо нажать вот здесь... — в панике остальные кинулись туда же. Остались лишь Владислав и Димка. Мерлин же тем временем продолжал: — Вот так. А пока он не активирован — он излучает магии не больше, чем пустая стекляшка... Кто возьмётся за это?
— Считай меня маньяком, но я пойду... — коротко ответил Славик.
— Я с тобой, — добавил Димка, — И не отговаривай, у меня свой зуб на дядьку! С собой не возьмёшь — всё равно полезу!
— Мы с тобой! — подошли Дегризы. — Не то, чтобы нас это заинтересовало, но просто нам до чёртиков надоела эта планета, и мы желаем вернуться обратно на Плюк. А этому мешают Поля. Вот и всё.
Менестрель повертел в руках флейту...
— Я не пойду с вами. Но я заиграю у другого сектора. И когда там начнётся тревога — ломитесь. Но не говорите, где именно полезете: я боюсь боли, и поэтому не хочу знать, чтобы не проговориться...
Когда ребята ушли, к Мерлину подошёл чёрный силуэт в алом шутовском колпаке. Огляделся вокруг... Отбросил ржавую шпагу времён прежних войн.
— Бардак, бардак, бардак... Эх, не было Шуту работы... — и подтекстом фразы прозвучало: — Где мой клинок...
Мерлин провёл рукой, и из сгустившегося на миг сумерка воздуха сиянием возник иной клинок, не виданный ранее на Риадане: сверкающее шпажное лезвие с солнечным бликом на режущих кромках, тусклый огонь древних рун ближе к рукояти и диковинная чаша гарды из черепа носфаратума, почти человеческого черепа. Юный маг протянул оружие Шуту и произнёс при этом:
— Это Клинок Мести.
— Когда-то его звали Шпагой Печали, — заметил Шут, внимательно оглядывая череп гарды, — А ещё — Молнией Канцлера. Мне знакома эта древняя сталь... — Шут склонил голову в поклоне признательности: — Благодарю тебя.
А затем рыцарским движением Шут преклонил колено и обратился к волшебнику:
— Благослови, Мерлин!..
И Мерлин произнёс, впервые назвав вслух Подлинное Имя клинка:
— Благословляю тебя и Эстерниен. Доброй Дороги. Хоот векки.
Эхом отозвался преклонивший колено, серебром зазвучали древние руны слов:
— Эммер цусам. Флёйк цу флёйк!
Повинуясь мальчишескому озорству, Мерлин пропел полузабытую строчку из песни:
— «Значит, Дорога благословила тебя...»
— Вот только трава по колено осталась лишь в детских снах, — вздохнул Шут.
— Но остались ещё детские сны... Значит — не всё потеряно...
Глава 26
Коридоры были серыми и унылыми, утомляющими своим однообразием. Славик сбился со счёта этажей и переходов, и стройный Мерлинский план теперь казался маразмом и безумием.
Казалось — не хватало только плесени на стенах, так это сооружение смахивало на склеп или заброшеную цитадель вампиров. Не верилось, что такой угрюмый вид имеют коридоры сияющего своей респектабельностью здания. Сияющего снаружи... Так порой гнилое нутро обнаруживается у вполне порядочных на вид людей: сегодня с тобой и клянутся в верности до гроба, а завтра продаются за вчерашний борщ и готовы всадить нож в спину.
Здание гнило ещё с момента постройки: редко когда блистает непорочностью построенное на костях... Склад, устроенный в церкви, и тот проживёт дольше, чем склад, построенный на руинах церкви...
А что же будет, если на месте руин старой церкви построить новую? Причём — той же веры, той же концессии? Что тогда? Ведь это всё равно не реставрация! Впрочем — Второе Средневековье и его Новая Инквизиция внятно иллюстрировало эту гипотетическую модель...
Всё это не имело ни малейшего отношения к зданию Директ-Коммендатуры, так же, как и сама Комендатура лишь названием была сходна со своей далёкой предшественницей из начала двадцать третьего века. Названием да одной единственной фамилией: Аббингтон. Неужели истории повторяются так дёшево? И снова будет кто-то молиться, с ужасом глядя на восходящую в зенит Грозовую Звезду?.. Сломанный шпиль, свечи в руках паломников, и звёзды, зажигаемые светом этих свечей... И пепел кинувшегося в Оружие, пожертвовавшего собой...
Образы разрушились громким шёпотом Димки:
— И куда ты прёшь! Нам же тут налево, а не прямо! Мерлин говорил...
— Ты помнишь всё, что он нам втирал?! — изумлённо вскинулся Славик. — Он же треплется, как радиола! И колдует на уровне пятиклассника.
— Зато его колдовство работает и среди сигнализаций-распознавалок!
— Ага! Потому что МЫ тащим его к месту приложения! Потому что Дегриз-младший нарвался на луч, предназначенный нам! Потому что старший сгинул хрен знает где! И всё ради эфемерной надежды! Пусть только попробует не сработать, я такое потом этому некоронованному экстрасенсу устрою, что век креслом пользоваться не сможет, да и табуретками тоже!
— Тише! — Димка прижал палец к губам. В наступившей звенящей тишине отчётливо цокали кованые подошвы армейцев из охраны Директ-Коммендатуры.
Как назло — вокруг ни открытой двери, ни ниши... Только окно, круглое и запылённое, разделённое на четыре фрагмента, занявших два этажа. В каждой секции — по манекену. В ближайшем — фигура менестреля с флейтой из бамбука. А в соседнем... А что, это мысль! Успеть бы: шаги ближе и ближе!
— Я думаю, что после случая в семнадцатом секторе вряд ли скоро кто угодно решится вторгаться сюда.
— Не знаю, Мальден, мне не очень верится в твою идею, что это просто детишки баловались, без всякой злой цели. Ты же знаешь, сколько злодеяний творилось во все века в мире, прикрываясь детьми. Младенцев кидали на клинки противника, как в «Легенде о Нарайяме», ребят гнали перед отрядами пехоты, прикрываясь ими, как щитом... Прикрываясь заботой о детях, писались разгромные статьи, по которым потом начинались громкие процессы, например — «Дело «кристаллистов»». И тут — кто-то послал мальцов, проверить ли тылы наши и оборонные линии или посеять панику и левые мысли, или скомпрометировать нас, попади мы в этих юных диверсантов — не всё ли едино, зачем именно посылали? Скорее всего — ребята были местные, чтобы в случае выстрела — наверняка и наповал, это не наши с тобой супермены в коротких штанишках!
За разговорами вахта летит быстрее. Цокают шаги, льются слова... И неведомо, сколько таких дней впереди. Возможно — вся бесконечность...
— А Аббингтону всё не сидится в покое, всё благоустраивается да переоборудуется! — заметил Мальден. — Вон, опять манекен сменил! Тот, что «Молитва».
Действительно, манекен помолодел лет на десять и слегка потолстел. Вполне такой весь из себя Славик-контрабандист получился. Только одёжка прежняя, наспех поверх своей собственной надетая. Блымает неоновая лампадка, обдавая неровным светом молитвенно сложенные руки. До обидного сильно чешется нос, как всегда, когда нельзя почесать его.
Сейчас присмотрятся солдаты — и попался Славик, а вместе с ним — и палантир Мерлиновский, и последняя надежда.
Резкий шум отвлёк вояк — это помчался по ступенькам Димка, громко топая и хватаясь за перила. Следом зацокали сапоги. Редко кто догонит быстроногого мальчишку, но ведь и Патрули обучают не напрасно. Минут за пять всё было кончено. Немедленно поднесли к руке пацанёнка шприц-диск, впрыснули «сыворотку правды». Уж этот-то всё расскажет! И с кем, и зачем, и когда!.. Он не кинется на лазеры, как это сделал младший из двоих обнаруженных раньше, упавший с дымящейся дырой в голове. Безвозвратно замолчавший. И не сожрёт ударную дозу цианистого калия, как старший: жди теперь два дня, пока он реанимирует до приличного состояния... И это когда каждая минута, возможно, на счету!
И Димка заговорил, хотя и не хотел этого. Что поделаешь: против земной науки с местными ресурсами особенно не попрёшь...
Но тех пяти минут, что он гонял солдат по галереям и переходам, оказалось достаточно, чтобы Славик добрался до газовой трубы. Оставался пустяк — всунуть шарик палантира внутрь и слегка подтолкнуть. И покатится он, пока не выскочит из свежепоявившейся дырки прямо над Машиной Правосудия! А там уже — Мерлина хлопоты! А самому можно домой, на боковую, отсыпаться после пережитого.
Ат, чёрт! Ошибся таки этажом! Газовая трубка этажом ниже! А тут — комната, С компьютером, с обоями, неравномерно припорошенными пылью из вентиляторов. Точная копия комнаты Машины Правосудия! Зачем?! И кабель идёт вниз по свинцовой трубе! А машина-то — «кентавр»: в знакомом «АГАТовском» корпусе материнка нейрокомпьютера, устаревшего, но всё же превосходящего по быстродействию и современные «Мягкие Платформы». Кабель к Машине внизу... Хе, так вот оно как — «беспристрастная лотерея»! Ну и ну! Выходит, машина внизу считает, но как только у неё появляется «выигрышный» номер — эта вот «тварь сверху» перетасовывает таблицы, подставляя под вычисленный номер того, кого ей задали в программе. Интересно: кто же на самом деле выбирает жертвы для казней? Кто тот «теневой кардинал»? И зачем?..
Мальчишка яростно дёрнул кабель, и тот внезапно легко вылетел из трубы, искронув на оголённых участках.
Ну вот и всё! Палантир оказался таким же тусклым, как и перед походом. Славик покачал его на руке, задумчиво посмотрел... Руки сами вспомнили последовательность касаний. Хрустальный шарик внезапно просветлел, становясь совершенно прозрачным и сияющим. Сейчас взвоют сирены антимагической защиты... Сейчас Мерлин почувствовал Вызов. И готовится к прыжку.
Лёгким движением руки мальчишка уронил хрусталь в свинцовую трубу. Блеснув в несуществующих лучах, палантирчик упал прямо на клавиатуру Машины Правосудия. Глядя в кабелепровод, Славик увидел, как промчался по клавиатуре невесть откуда взявшийся чёрный кот, под которым не нажалась ни одна клавиша, хотя зверюга была толста до неприличия.
Палантир засиял, аки маленькое солнышко, и в сиянии возник Мерлин. Он, видимо, долго готовился, потому что извергнутый им сноп искр воспламенил ковёр на полу и стулья. Молния сорвалась с рук юного мага, взмывая к потолку и оттуда рикошетом низвергаясь в электронные недра ненавистного компьютера. Зашипело короткое замыкание, грохнул гром...
Услышав шаги спешащей охраны, Славик счёл за благоразумное не дожидаться их появления. В конце-концов свою часть контракта Славик выполнил безукоризненно: доставил палантир по адресу и установил, не забыв активировать. Теперь можно и отдыхать. Домой! Скорее домой!..
Глава 27
Мерлин:
Чтоб я ещё хоть раз передавался через палантир? Ну уж нет, извините премного, но фигушки! Лететь по блёклому туману, не различая, где верх, где низ... Не помня, когда это началось, не зная, когда закончится...
Почему-то в голову влазят стихи. Незнакомые, они словно сами рождаются в этом полёте, словно нанизываются на меня, пока я мчусь вперёд. Кто знает, сколько веков они тут ждали, чтобы прилипнуть к путнику?.. И меня ли ждали они, или достались совсем не тому, для кого росли?
Туманный урок... Из него пару строк
Разобрал... Нет, скорее почувствовал,
Но от этих двух строк пробежал по душе холодок,
Пробуждая шестое, седьмое чувство.
Я, как тяжёлый спутник, мчу, сокрушая пространство,
Не различая, где запад, где восток,
А в сердце пылает яростно и жарко
Туманный урок...
Клочья бумаги, цифр колонки всюду летят
Перфокарт, перфолент, дисплеев,
Принтеры злобно скрежещут, скрипят,
Засыпая пеплом помпеи...
Этот пепел белый бумажный совсем
Мир с любовью вскоре засыпет, раздавит.
И помогут не только компьютеры, ЭВМ,
Но и прежде всего — наша перфорированная память!
Вот верёвка перехлестнула мне путь,
Чтоб остановить, задержать, спасти,
Но я уклоняюсь, я как-нибудь
Сам пройду по жизненному пути.
Я иду, сквозь тьму держа курс,
За витком пробивая виток,
И опять то чувство стыда и слабости
Наплывает, как запах пряности,
Набегает, как в мыслях гадости,
И опять я не понял туманный урок,
Ну и пусть, ну и пусть...
Снова мысли хотели сказать
Мне о чём-то большом.
Но опять не сумел их связать...
Старый дом...
Окна выбиты, внутри холода.
Это смерть!
Только с неба нашёптывает звезда:
— Так не сметь!
Мыслить так не сметь!
И опять за витком я пронзаю виток,
И опять
Старый дом, дом пустой,
Мой пустой старый дом так родной
Я хочу вспоминать.
Пятьсот сорок семь... Навязалось число
В памяти, как в перфоленте...
Пьяных ежей или камней (слёз?) в доме том
Исчисляю число я трещинами на постаменте...
В электронный наш век, чтоб машиной не стать,
Мало — плакать!
Надо снова — опять, и опять, и опять
Тот туманный урок вспоминать, постигать,
И афиши машинного мира срывать,
И сжигать, распылять, и опять возрождать
Нашу память — живую память!
Эти странные снова вперёд и назад
Прыжки, как углов и домов лабиринт. Столкновенье.
И опять, и опять
Не могу я понять,
Что творится с моим поколеньем.
И опять хоть на байт, хоть на бит тянет мне
Стать рациональней,
И опять в электронном сгорю огне,
Став машиной своих желаний.
Но когда-то заплутавший в триггерах огонёк
Вновь напомнит Туманный урок...
Стихи из ниоткуда, и слова незнакомые, половину их и не слыхивал никогда... Смысл не ясен, только ощущение стремительности и тревоги, да чувство, словно в чужую спальню по ошибке заглянул... Гадливо так...
Кто бы ни обронил эти мысли — он был явно не с Рокласа. Чужой...
Дорога кончилась так же внезапно, как и пришлые стихи — просто оборвалось марево, и тусклая дымка, казавшаяся единственной реальностью, за которой привычный мир казался миражом, сама стала миражом, а комната с нагромождением электроники уплотнилась и стала реальной. В руке оказался холодный, как зимняя ночь, шарик карманного палантира. Он вибрировал, и вдруг раскололся на крохотные кусочки, впившиеся в ладонь.
Я ругнулся, не стесняясь. В конце концов, я был во вражеском стане, где благородство и изысканность речи не в чести...
Мои фразы воплотились в искры, разметавшиеся вокруг. Несколько из них попали мне за шиворот, и в порыве болезненного вдохновения я что-то таки выкрикнул. Крик мой сорвался ослепительной молнией, треснул в потолок и скользнул вниз, разнося в клочья стоящие ящики с электроникой. Ненавистный «Агат» полыхнул факелом. Больше он уже никого не засудит! Но в тот момент я совершенно не радовался этому. Надо же — столько ждал этого мига, а теперь стою дурак дураком и пытаюсь вспомнить, что же я такое выкрикнул, что получилась эта красивая молния...
Глава 28
Лорд Аббингтон подошёл к охраннику на стене:
— Почему ты стрелял?
Разжалованный господином Траффолдом экс-агент КосмоПола равнодушно ответил:
— Да, мальчишки внизу возились, — о том, что стрелял над головами, разумеется, ни слова.
Лорд-Генерал улыбнулся:
— Ну, если мальчишки, то ладно... Надеюсь — хоть в кого-то, но угодил... Я похлопочу о знаке отличия для тебя...
Возле соседнего поста звонко упал камешек. Охранник нагнулся, оглядываясь, и тут же упал, оглушённый сильным ударом гарды. Чёрный Шут выхватил у падающего хромированный автомат с длинным магазином, торчащим вбок. Одиночным выстрелом свалил спешащего на подмогу, оставив дырочку посреди аджны. Спрыгнул со стены и метнулся вдоль построек, всё ближе и ближе к цели.
Тёмный силуэт метнулся вбок и пропал. Остался только запах горелого. Лорд прислушался. До его слуха донеслось противное шипение. Шнур! Кто-то зажёг старинную взрывчатку, не пеленгуемую современными детекторами...
Посмеявшись в душе над неудачником, Аббингтон плюнул на фитиль и погасил его. Затем кинулся за скрывающимся. И потому не видел, как к решётке, за которой лежал фитиль, подошла сумрачная рыжая девица в чёрном костюме с багровой вышивкой. Она проводила взглядом военизированного лорда, а затем приоткрыла рот, выпустив длинную струю жаркого пламени. Огонь лизнул фитиль, и тот вновь весело заискрил.
Вытерев уголки губ от копоти, незнакомка направилась к выходу из здания. Она считала свою миссию выполненной.
У самого порога валялся небольшой диск чернёного металла с обрывком цепочки, выскользнувший из карманов Аббингтона. Девица пнула его. Раз. Другой... Подняла... Осмотрела...
Славик метался среди пламени, а этажом ниже так же точно застрял Мерлин. Выхода не было: генераторы ещё не остановились, и это убивало последние шансы на спасение.
В отчаянии Славик прижал руки к вискам. Что-то сильно надавило... Ну да, подарок этого, «альвьера», кажется! Неужели не сработает?
Кольцо сработало, прочистив дорогу до самого забора. Клочья сооружения просто разметало по сторонам. Стоило бы выстрелить ещё разок, чтобы помочь выбраться Мерлину.
Но его уже выводил из комнаты высокий охранник. Славик не знал Мальдена, но почувствовал, что угрозы тот не представляет, напротив — его помощь весьма кстати... А раз так — бегом к забору!
Невдалеке Мальден открыл калитку и вытолкнул Мерлина наружу.
— Брысь! Беги, дурак! Как только скроешься — я открою пальбу и подниму тревогу! Мне ведь моё место ещё не наскучило!
И вскоре залаял небольшой пистолет.
К Мальдену неслышно подошёл Серж.
— Ты отпустьил йего?.. Не дёргайся, у тебья нет патронов!
— Сдашь меня Аббингтону? — равнодушно поинтересовался бывший Чёрный Колдун Риадана.
— Не-а, мы уйдьём с тобой... — ответил КосмоПолец.
— Чего это?
— Я стрелял в воздух, над головой, а он мне говорит — если мальчишки, то правильно, что в них стрелял! — Серж злобно сплюнул на пол. — Гад!.. — можно было не пояснять, о ком идёт речь.
— ТЫ идёшь... Я останусь тут... У меня тут есть ещё... — и Мальден косо ухмыльнулся, — ...дела...
Аббингтон так и не успел вновь погасить фитиль. Мальден налетел на него, как коршун на перепёлку. Завязалась самая обыкновенная драка с мордобоем. И в самом её разгаре громыхнуло! Обломки стен и драгоценного оборудования брызнули в стороны, сметая всё на своём пути. Генераторы прекратили своё существование...
— Молодой человек... — человек в форме Патрулей Лояльности обратился к стоящему среди Игроков Серёжке.
— Охранник! Что тебе надо?!
— Я хочу встретиться с Вашим Королём. Вы проведёте меня.
— Ты думаешь, что я спятил?! Я не изменник! — отозвался мальчишка.
— На мой пистолет. Если посчитаешь, что я лгу или угрожаю Вам — пристрелишь меня, — и экс-агент КосмоПола Серж протянул табельное оружие пацану.
— Да ну, он у тебя и не заряжен... — сморщился Серёжка Аббингтон.
— Да?! А ну-ка, разойдитесь... — Серж выстрелил, выбив фонтанчик кирпичной пыли из ближайшей стены. — Так что?
— Идём... — лаконично сказали ребята.
Шут вытер мокрое от пота закопчённое лицо, но только ещё больше размазал разводы сажи. Эстерниен словно прирос к левой руке, и никакие силы мира не смогли бы разжать онемевшие пальцы. Стоном вырвался вздох:
— Эх, не было Шуту заботы...
И было это не разухабистое «Э-эх», а скорее просто вздох, усталое такое «Ф-х-х...». Но было в нём и спокойствие от сознания выполненного долга, и какая-то неясная ещё тревога, словно главная битва — пока впереди...
Он не заметил, что одежды его вновь стали белы. Не обелились, нет. Их просто словно припорошило белым бумажным пеплом... Или снегом. Так иней ложится сединой на виски. Так лёд скрывает тьму омутов реки... Ледяной Шут...
* * *
Из письма Загорского Артагорту:
«Приветствую, Арт!
Как видишь, я вновь «в законе». Твой проникатель благополучно отдыхает в моей башне. Можешь взять его, если соскучился по нему, но он просил, чтобы ему не меняли больше оболочку: ему эта понравилась...
Спешу подкинуть тебе букетик новостей к твоей газете. Ты ведь ещё не собираешься на пенсию, надеюсь? А если и собираешься — то всё равно сообщу, в мемуары занесёшь!
Знаешь — воистину нет существа страшнее, чем ЧЕЛОВЕК. Ни одно живое существо не придумало механизм для уничтожения себе подобных. Ты ведь помнишь всё то безумие, что последние пару лет творилось на Земле и Риадане? Я всё же выловил причину всей этой дегенерации и регресса. Человек опять сам создал себе грабли и сам наступил на них, чуть не вернувшись обратно в обезьянью шкуру, хотя, может быть, как раз настоящее возвращение к обезьянам было бы и лучше: несчастные приматы до таких чудовищных вещей не додумываются. Даже Саурон и Мелькор из книг Профессора кажутся такими милашками по сравнению с землянами, как это ни горько признать.
В своём организме я выловил нанаробота столь громадного, что мои приняли его за клетку... Он отлавливал контактирующих с ним и перепрограммировал их. И они внушали человеку мысли об Уходе. Уходе насовсем...
Два с половиной года назад я отправил Рафика на расследование одного дела в Массачусетсе. Ты помнишь — это когда мы посоперничали из-за статьи. Тогда там нашли первейших в истории человечества нанароботов, созданных Пентагоновскими учёными ещё в 1996 году. Найденные нанароботы были мертвы и поломаны, и я, как осёл, успокоился. А получилось, что обнаружены были лишь сломанные, и только потому, что живые нашли приют в телах добравшихся до них археологов, а оттуда эта зараза расползлась по всему миру...
Разработчики этих чудовищ стали и первыми их жертвами... Они создали эксцесс, после которого их просто ВЫНУЖДЕНЫ были залить бетоном... Вот так они и УШЛИ... А их творения продержались все эти века и уже в наши дни вернулись к своей чёрной миссии. Единственное, чего не учли разработчики — что жители Земли к нашим дням не привязаны к своей планете намертво, и поэтому Уход для большинства из них воспринялся не как коллективное самоубийство, а как переселение всё дальше и дальше от своей прародины...
Скоро у народа будет грандиозное похмелье! Я запустил свою модификацию нанаробота-антивируса. Смешно — но когда их много, то они образуют пыль красного цвета... А, ладно, ты не землянин, этой тонкости не поймёшь... Главное — что они уже расползаются по миру... И по Риадану, и по Земле... Это — мой подарок народу к 1 Мая, скажем так... А в положенное время они разом сработают, и тогда с вирусом будет покончено. И начнётся «послепраздничное похмелье», когда народ наконец-то сообразит, что он натворил... Спросишь, почему они сработают одновременно, а не по мере распространения? Перестраховываюсь на случай возможных контратак...
Сейчас я улетаю на Иланэ, к Причальной Паутине. Там хочу повидаться со Смотрителем Кораблей... А заодно подыщу тебе ещё пару новостей на передовицу.
Твой Яромир.
30 апреля 2509г.
P.S. Если ты решишь, что я сбегаю — то ошибёшься: я просто не хочу видеть всего этого кошмара... Похмелье — всегда жутко, но ТАКОЕ КОЛЛЕКТИВНОЕ — сюжет для фильма ужасов!
P.P.S. Не забудь — через час начинается Вальпургиева Ночь! Шаманить будешь?»
Глава 29
Вальпургиева Ночь. Что может быть романтичнее? Смотритель, хоть и считает себя мембарцем, но некоторые земные суеверия он должен знать. Хотя бы потому, что его корни уходят и к землянам.
Яромир Савельич, конечно, уважал этого почтенного старца, но это не помешало ему немного поразвлечься — надев свой ритуальный наряд и рогатый шлем, блокирующий мысли, он был похож на призрак, вырвавшийся из склепа. Он не собирался лететь к Причальной Паутине на проникателе. Зачем, если в кабинете Смотрителя есть большое, красивое и очень удобное зеркало?
Сказано — сделано. Он подозвал к себе «Зануду». Аж засопев от радости, что на него обратили внимание, «Зануда» торопливо подошёл к Яромиру.
— Это что? Праздновать будем? А, ты собираешься какой-то ритуал провести? А какой? А я тоже буду принимать участие? А что мне нужно будет делать? А со мной ничего не случи...
— Случится! — тихо, но внушительно надавил СБ-шник. — Если не перестанешь тараторить без умолку — обязательно случится! Я сам об этом позабочусь!
Словесный поток моментально прекратился. В наступившей тишине стало отчётливо слышно обиженное сопение.
— Ты к зеркалам как относишься?
— Иногда смотрю. Но тогда, когда маска сморщивается, или когда костюм поправить надо, или когда нужно...
— Понял, — вновь перебил Загорский. — А как насчёт пройти в него?
— Пройти «в куда»? — здоровенные чёрные глазища стали ещё больше.
— В «ТУДА»! — перекривил Яромир, тыкая пальцем в зеркальную гладь.
— А... это как? — от удивления многословность «Зануды» сошла на ноль.
— Дашь руку — узнаешь.
Впервые Загорский входил в «зазеркалье» с попутчиком. На всякий случай Яромир сжал тонкую ручку «Зануды» покрепче, так, что тот аж пискнул.
По ту сторону зеркала сидел Смотритель. На столе перед ним лежало три старинных свитка. Судя по оформлению — нарнские саги. Оригиналы.
Лишь на миг лицо старца приобрело удивлённо-испуганный вид, когда тот взглянул на помутившуюся гладь зеркала.
— Доброе время суток! Надеюсь, я не особо Вас потревожил своим визитом.
— А, это Вы, Яромир. А я уж испугался было...
— Честно признаюсь, — Яромир демонстративно снял шлем. — Не без этого. Сегодня ведь Вальпургиева Ночь!
— Да? Вот ведь заработался... Сразу и не сообразил... А я подумал, грешным делом, что это Зеркальный Варлон пожаловал.
— Хто?!
— Мне тут сменщик рассказывал... Да и эти... из Религиозной Касты встречали его... Багровый — и булькает!
— Он не пожалует... — убеждённо сказал Яромир. — По крайней мере, пока здесь я!
Смотритель заинтриговано поглядел на Загорского. Громко хикнув, уловив в мыслях землянина весь смысл данной фразы, Смотритель сказал:
— Так Джизирак можно снова считать не-закрытой планетой?
— Не думаю, — ровно ответил Яромир, — Про Джизирак Янкеш сказал. Зелёный варлон.
Старик с непередаваемым изумлением взглянул на Загорского:
— Он... сказал тебе своё Имя?!
— Сказал... Собственно, я тут по делу. Мы, точнее, — СБ-шник кивнул в сторону «Зануды». — Благородный Смотритель не возражает, если я осмотрю «Скат».
— Опять?
— Не опять, а снова... У меня появились некоторые новые соображения. Для успешного обследования я специально раздобыл этого Диагноста. Так что сегодня мы узнаем и кто такой «Скат», и с кем его едят! — в предвкушении довольно потёр руки Яромир Савельич.
— Так ты меня только для этого из Центра забрал? — в голосе «Зануды» прозвучала гнусная обида.
— Ну да!.. А что, ты не догадывался?
Диагност под маской зашмыгал носом.
— Цыц! Мне ещё тут твоих соплей не хватало!
— Вообще-то с дамой можно и повежливее, — вмешался Смотритель.
— С дамой? — глаза Загорского стали походить на альфалонские.
— Вы, Яромир даже не удосужились выяснить пол Вашего э-э-э... подопечного. Интересно, Вы имя его хоть спросили?.. Стыдно.
Яромир Савельич со стыдом для себя вспомнил, что до сих пор так и не узнал имя Диагноста. Привык уже называть его «Занудой», когда про себя, а когда и вслух.
— Ладно, всяко дело бывает. Работа, работа, — оправдательно пояснил Загорский. — Ты уж извини за грубость, знал бы, что дама — другие выражения подбирал бы... Так как тебя звать-величать, да по-батюшке, дама ты моя закупоренная?
— У Диагностов нет имён, — последовал лаконичный ответ.
— А... э... Как же тебя-то в Центре звали-то, а? — недоумённо спросил Яромир.
— Ты знаешь ответ... Четыреста восемнадцатый.
«М-нда. Приятственное имечко! Интересно, как это тамошние инструкторы и надзиратели их не перепутывали?» — подумал Загорский, но вслух сказал:
— Ты извини, если я неправ, но, по-моему, это несколько по-варварски — номер вместо имени.
— А зачем оно вообще нужно? Имя? Ведь если разобраться, то это не больше, чем условный кодовый номер для взаимного распознавания, так сказать. Так что номера — ничуть не хуже имён, но лаконичнее, а значит — можно быстрее обратиться и быстрее получить ответ.
— Логично. Но всё же я с тобой не согласен. В имени скрыт смысл того, кто его носит. Он как бы напитывает собой, своими поступками, своими флюидами звуки своего имени... Когда кто-то произносит это имя, то он мысленно представляет себе его владельца, ну... это сложно объяснить. Просто мне кажется, что существо без имени — это недосущество... Не обижайся только, ладно?
— Ты хочешь сказать, что Вы сами подбираете себе подходящее имя? В Крыму было иначе: там имена давали родители. Ещё при рождении ребёнка, когда он не мог высказать своё мнение.
— Может, ты по своему и права, но всё же номер всегда ассоциируется с вещью, а не с живым существом.
— Дело привычки. Ведь что такое имя, как не порядок букв. А что такое буква, как не та же цифра. Так почему цифры одной системы хуже цифр другой системы?
— Тем, что такими их создали для себя люди.
— А ты не забыл, что я ни на какую треть не человек?
— Уси мы — люды!!! — не выдержав, прошипел Загорский, вспомнив шуточку своей Шельмы.
Старик, более не вмочь сдерживаться, громко расхохотался. Поглядев на телепата, Яромир понял, как над ним поиздевались.
— Гэ-э-э-э! Ладно! Мы ещё «Скат» осмотреть хотели.
Внутренняя капсула подвезла их прямо к шлюзу. За ним тянулись сумрачные коридоры призрачного корабля.
Множество ответвлений, ниши, полуарки, мрачновато-диковинные барельефы — всё это придавало какую-то торжественность происходящему вокруг.
А вот и центральный зал, где по-прежнему мерцают огоньки и кружатся изображения на кристаллах-дисплеях.
Снятая перчатка... Касание стенок, пульта...
Удивлённый голос девушки-Диагноста:
— Я не могу сказать историю этого материала... Я не могу прочувствовать его... У него... У него другая геометрия... Другая мерность... Этот материал не мог быть создан в нашем мире, в нашей Вселенной...
Глава 30
Шут, Король и Мерлин стояли на руинах. Король и Мерлин — впервые за столько дней и месяцев — в своих средневековых нарядах. Шут — теперь он не в чёрном — в белом своём ледяном одеянии, в колпаке, со шпагой в руке и автоматом за плечами. Принц обратился к нему:
— Ты во второй раз спасаешь нашу власть и наше королевство.
Шут перебил его, не дав договорить:
— И снова я ухожу. На этот раз — навсегда. И не проси остаться — не смогу. А захочешь вспомнить обо мне... — из нагрудного кармана рубашки он достал чёрную коробочку карт Таро, открыл её: — Держи на память! — и лёгким движением извлёк на свет и положил в ладонь юного Короля одинокую карту.
Король пристально взглянул на картонную карточку. На ней на фоне голубоватых гор со снежными шапками стоял посреди зелёной полянки знакомый долговязый Шут в белом, и знакомая алая шапочка колпака с бубенчиками обрамляла до боли знакомое лицо со светлой, чуть грустной улыбкой. И белый пёс прижался у ног. Вот только левая рука сжимает не Эстерниен, Шпагу Печали, а белую розу. Да за плечами не автомат землян, а дорожная котомка...
Нулевая Карта. «Шут». Но почему же раньше никогда не обращал внимание на это сходство? Почему?.. Но ведь... Словно из сна... Но...
Мальчишка вскинул голову, чтобы поблагодарить уходящего... Поздно... Он словно бы растворился в мареве дня, хотя — место такое, что нигде не спрячешься, разве что за Гранью Мира.
— Дорога... не отпустила... его... — прозвучал задумчивый вздох Мерлина.
Братья вернулись к друзьям-Игрокам, устроившим пикник прямо тут, на траве у разрушенного забора.
— Менестрель, спой!
— Ребята... Я спою, но не просите весёлое, ладно? Погиб Броник, погибли ещё два моих друга... Не Игрока... Я не хочу веселиться... Я лучше спою старую песню... О них, наверное...
Отложив флейту, он потянулся к гитаре. Зазвенел первый аккорд.
Над рекой закат — как будто угли
Кто-то с неба на воду обрушил.
И глядится в воду древний Углич
С тёмно-красной церковью-игрушкой.
...А игра была — не на свирели:
У крыльца толпой бояре стали.
«Покажи, царевич, ожерелье...»
И по горлу — с маху — острой сталью...
Вот и всё. Легенда или сказка...
От заката взгляды поднимите —
Виден в небе храм в багровой краске:
«Жил да был на свете мальчик Митя...»
Жил да был... Над Волгою затишье.
Не спеша звезда в закат упала...
...А за что во все века мальчишек —
Топорами, ружьями, напалмом?
Жгли, травили, пулями косили!
А мальчишки — всех невиноватей...
Если б всю их боль и всё бессилье
Слить в одном-едином крике:
ХВАТИТ!
Тонкий крест стоит под облаками,
Высоко стоит над светом белым —
Словно сам Господь развёл руками,
Говоря: «А что я мог поделать?»
— И действительно — словно о них... Но не такие уж и бессильные мальчишки, если верят в справедливость...
— Прости, Том, но признаемся честно: нам просто фантастически повезло!
— А могло бы и хуже окончиться! — мрачно добавил Крагер.
Менестрель вновь щипнул гитару... Песня, тихая и печальная, вознеслась из тишины, постепенно нарастая:
День ушёл тихонечко, словно опасался
Путника усталого этим разбудить.
Всё равно проснулся он, дров в костёр подбросил,
Вскоре и товарищи стали подходить,
Старые товарищи, дороги исходившие,
Спину прикрывавшие не в последний раз,
Душами уставшие, радость позабывшие...
Вновь Дорога наша собирает нас.
Том подхватил песню, и его чистый голос вплёлся в мелодию:
Пылью золотистою вновь подошвы тешатся,
Марево знакомое скрыло всё вокруг.
Быть хотели чистыми, только уж мерещится,
Значит, снова Всадники за холмом идут.
Значит, снова кровь пролить... Сколько ж можно, Элберет!
Я устал, мне муторно от тысячи смертей,
Только пух от тополя кровь согреет верою,
Что от этой участи сохраним детей.
Выйду рано из дому, позабыв домашнее,
В путь себя настрою, как гитарный стон...
Нужен ли кому-нибудь этот плач о завтрашнем?
Мы живём сегодня, и путь наш — марафон.
— Марафон судьбы, — нарушил очарование песни Крагер.
— Зато все наши проблемы позади, — улыбнулся Славик. — И мои тоже... наконец-то наступает мир и благодать!
— Фух, наконец-то всё закончилось...
— А может быть, всё только начинается?!!! — и на ладони рыжей девицы в чёрном костюме с багровыми рунами блеснул знакомый уже талисман: Лестница Демиургов.
Возлюбивший Мир вновь врастал в своё создание.
Мельтор возвращался в мир...
Часть четвёртая
Сага о Сером Драконе
(Специалисты утверждают, что данная сага является
неизвестной историей популярного цикла «Серые
Сказки», куда также относятся «Сказание о Сером
Крысолове», «Легенда о Серой Драгоценности» и
«Сказка о Сером Короле».)
Над пропастью, на одинокой скале из чёрного металла, сидел человек. Ветер трепал его чёрные волосы, теребил зелёную пятнистую униформу...
Своды Замка нависали над головой, создавая чернёный небосвод, а где-то в недрах поблёскивал хрусталь паутинок...
В руке человек держал металлический череп с обрывками проводов и смотрел в его потухшие глазницы-камеры...
— Ну вот, Отец Кевин... Я так и не успел рассказать Вам историю о Сером Драконе... О последнем Сером Драконе... Теперь уже поздно... — он вздохнул и провёл пальцем по кромке процессорного люка на черепе, — Я слишком долго откладывал это на потом, почти верил, что мы с Вами бессмертны... Не знаю, слышите ли Вы меня сейчас, но всё же расскажу эту историю... Хотя я и не Гамлет, а Вы — не Йорик...
Глава 1
...Он возлежал на камнях, словно пытался обнять скалу. Все четыре его пустых глазницы зияли потусторонней чернотой, словно вечная ночь поселилась в них... Неподвижный, потерявший в каких-то неведомых битвах свой хвост, он был по-прежнему ужасен.
Холка дракона чернела пятнами, словно маг попал по ней файерболом. Серая чешуя, местами чуть темнее, местами — светлее, возле губ переходила в золотисто-рыжую.
Он был неподвижен, и даже лёгкая дрожь дыхания не колыхала его бока... Похоже — дракон был мёртв.
— Какой он огромный... — Ашана шепнула это, боясь, что громкие звуки могут накликать беду.
— Странный... — Рейст вынул клинок из ножен и огляделся по сторонам: на всякий случай... — О таких нам Учитель не говорил...
— Мало ли! — возразила девушка. — Он нам рассказывал про тех, что согласились помогать людям! А про остальных — вспомни: «Их столь великое множество, что не мне и не вам упомнить все их виды и имена!»
Она так удачно скопировала голос и интонации Учителя, что Рейст невольно улыбнулся.
— И всё же — нам снова не повезло! Он мёртв, и, похоже, давно...
— Мы не можем вернуться, если не найдём...
— Не надо, Аш... Мы ВООБЩЕ не можем вернуться, даже если захотим. ТАМ нас ждёт только смерть. Не стоит обманываться...
— Если бы нас не покинули наши...
Голоса сливались с шумом ветра в скалах, делаясь почти неразличимыми...
Дракон был огромен. Неимоверно огромен. И пугающе неподвижен. И всё же двое, нашедшие его, не могли покинуть лежащего просто так... Конечно — можно просто повернуться и побрести дальше, делая вид, что ничего не случилось, но сознание Всадников требовало иного... Дракон, если он умер вне круга друзей, должен быть погребён теми, кто его обнаружил. Конечно — нечего было и думать выкопать среди камней могилу этому гиганту, даже в бесхвостом виде вдвое превосходящему взрослого боевого дракона, но вот устроить погребальный костёр... Деревьев вокруг много, да и сухой кустарник...
— Грустно это... — вздохнула вдруг Ашана. — Стоим и думаем о такой глупости: разжигать или не разжигать погребальный костёр! Могло ли раньше быть такое!?!
— Старый выбор между честью и осторожностью, — пожал плечами Рейст. — В принципе — ничего нового... Разожжём — привлечём дымом тех, что идут по следу, укажем им, где мы. И наверняка умрём. Не разожжём — не выполним Долг Памяти, и пострадает наша совесть... Можно попробовать утихомирить её, заявив, что дракон этот чужак и нам очень даже незнаком — но поможет ли это?.. — на губах мелькнуло подобие ухмылки.
— Рейст, ты, как всегда, циник, — Ашана покачала головой. — И даже хорошую мысль ты стараешься преподать как пакость! Но ты прав — Долг важнее... А когда пламя займётся — мы можем скрыться где-нибудь в ущелье... И надеяться, что нас не заметят...
Вблизи дракон был ещё более странным, чем казался издалека. Весь покрытый тусклыми угловатыми наростами, он казался неуклюжим и одновременно с тем — стремительным. То виделся тяжёлым и неподъёмным, то казался воплощением запредельного полёта! Желтоватые губы огромной лягушачьей пасти были плотно сжаты — сразу видно, что в сильной боли сцепил он зубы, чтобы не закричать — да так и умер...
Подойдя вплотную, Ашана погладила толстое, толщиной в её голову, тёплое от солнца крыло... Что-то во всём этом было неправильное, неестественное, но что именно — девушка никак понять не могла, и это тревожило её больше всего... Давило... Как марево в Топях Унтара...
Она глубоко вдохнула пахнущий пылью и полынью воздух, словно отгоняя наваждение. И вдруг вскрикнула, поняв: тело не пахло трупом! Не было вокруг запаха тлена и гнилости!
— Рейст! — её голос предательски дрогнул. — Он...
Реакция воина была молниеносной: ещё не дослушав, он выхватил меч и бегло оглянулся по сторонам. Врага не было видно нигде. Опасности, кажется, не предвиделось. Но что же тогда взволновало её? Сквозь стук сердца пробились к сознанию слова девушки:
— Он не мёртв!..
— Мертвее не бывает! — возразил Рейст. — Эй, дракон, если ты жив, то отзовись, чтобы я услыхал! Молчишь?.. Ну вот, видишь — он не отвечает, значит — мёртв!
— Или без сознания...
— А не дышит он тоже — от бессознательности, а?! Бока-то не шевелятся! Или, может, он просто глухой? Так тогда я...
Не договаривая, воин запрыгнул на крыло, пробежал по нему до короткой шеи, соединяющей массивную голову с туловищем. Ашана кинулась за ним, желая остановить и столкнуть его с тела дракона — такая бесцеремонность по отношению к дракону её просто покоробила! Она даже не задумывалась при этом, что, догоняя Рейста, она и сама бежит по дракону. И вдруг — остановилась: Рейст вытянул левую руку, показывая ей знакомый знак: «Остановись — опасность!» и напряжённо сжимая в правой клинок. Подчиняясь рефлексам воителя, она выхватила свой меч и оглянулась, не появились ли преследователи. Ветер взметнул её огненные волосы, словно забавляясь.
Врагов нигде не было. Вообще никого кроме её напарника и дракона тут не было! И если дракон был молчалив и неподвижен — то Рейст долго стоять неподвижно не мог. Склонившись к синеватому выступу на голове дракона, он прокричал в это, кажется, ухо:
— Я слышал шум! Не стоит скрывать, что ты чуешь нас! Ты ведь давно прислушиваешься к нам, да? Ответь нам!
Ашане очень захотелось дёрнуть Рейста за плюмаж на шлеме — чтоб утихомирить чуток...
И тут в тишине раздался низкий приятный голос:
— Это вы ко мне?
— Так ты нас слышишь, дракон?!
— Теперь слышу... Скажите, люди, а давно ли тут были другие драконы?..
Глава 2
В голове вертелись сплошные обрывки. Склеить из них что-либо путнее — задача невыполнимая. Лица, даты, фразы...
— ...вное, чтобы охрана не заметила, как мы подлетае...
— ...лопот не оберёшься! Лучше оставайся в лесу и жди нас...
— И какого хрена тебя под харвестер понесло! Могло же и насме...
— ...есеннего Равноденствия девяносто седьмого года он отказался и не пришё...
— ...звини, Лев, но я даже не знаю, чем ты теперь занима...
— ...ы сам видел... А она — более податливый материал, чем можно было бы предположить. Вот и кручу её, леплю из неё то, что мне по...
— ...аплевать! И на то, что другие подумают — тоже наплевать! Мне она выгодна уже потому что... ...
— ...если его не изживут, то они са...
— ...И поэтому я её не упущу! Она теперь зависит от меня даже больше, чем сама об этом догадывается!..
— Пусть только попро...
— Главное — обвинить в том, во что остальные пове...
— ...рыбаки лориена ещё не вернулись с вечернего лова...
— Тебе крылья даны не для того, чтобы помахивать ими первым встречным красоткам, а для Полётов!..
— Крылья, ноги, хвосты!.. Главное — ко...
— ...Самая большая беда бога в том, что ему некому молиться...
— ...второе июля тысяча девятьсот шестьдесят пе...
— ...ткрывает чёрный доступ в хранилище знаний и даёт нам кар...
— ...Люблю вечерком перекинуться в картишки... Копирайт — Дворкин...
— Цель жизни — летать!.. Как же им потом тяжело, когда их помещают в музе...
— Чтобы не стать этаким вот музеем, в нужный момент лучше...
— Человек полностью счастлив только в полёте. Видимо — ты тоже...
— ...а в Храме посреди джунглей — единственное и неповторимое Сокровище, Главная Драгоценность неподражаемая, валяющаяся прямо в луже Материи Творения! И кто возьмёт его, тот...
Воспоминания.
Обрывки.
Огрызки...
Когда всё это было? Зачем?.. Мозг не желал дать ответа. Он просто хранил накопленное когда-то и перепутавшееся в безобразнейшую кашу при падении на эти скалы... Без помощи со стороны мне не обойтись... Может, эти двое мне помогут? Они назвали меня драконом. Может быть... Значит — узнают. На вид они какие-то диковатые, и одеты непривычно... Оружие слабое... Но если и не они сами смогут помочь, то, может — приведут помощь? Если я им знаком — значит, они видели таких же, как я. И смогут указать, как их найти. Стоит спросить. Сразу же, как только эта мысль пришла в голову — а то в повреждённом мозгу могут возникать провалы...
— ...Скажите, люди, а давно ли тут были другие драконы?..
— Он назвал нас людьми!
— Ну и что, Рейст? Смаглу, людей и орканов многие драконы различить не могут...
— Смаглу? Орканов?.. — задумчиво проговорил дракон. — Странно, таких у меня в памяти нет... Нарнцев помню. Иттов помню. Варлонов, тауринов, йуругу, кен... Нет, этих полное название забыл... Смаглу — не помню! Видимо — крепко приложился головой к этим камням! Поясните мне, кто они...
— Видишь ли... — начала было Ашана, но дракон сухо прервал её:
— Не вижу. Слушаю...
Ашана замолчала. Только теперь она вспомнила пустые глазницы гиганта и мысленно покорила себя за бестактность. Желая замять неловкость, она долго подбирала слова извинения, но так ничего и не нашла, кроме банального «Извини»...
Заговорил Рейст. Присев возле уха дракона, он начал издалека:
— Я думаю — ты помнишь Легенду Творения.
— «Легенду творения»! Каждый народ рассказывает её по-своему! Которая из них вас интересует? О Вселенском Яйце, которое взорвалось, дав начало Миру? О богах Планеты Трёх Лун и их отце-хаосе? О Трёх Звёздах догонов? О Великом Хоре и Мировой Гармонии, нуждающихся в диссонансе для овеществления?
— Видимо — ты побывал в больших землях, нежели я и представить себе могу... — вздохнул Рейст. — Но имел я в виду лишь Легенду, являющуюся основой верований на всём Риадане.
— Риадан... Риадан... А, вы о теории, по которой была когда-то Изначальная Вселенная, а потом она погибла, и трое последних её обитателей из её обломков соорудили наш мир со всеми его проблемами и негараздами!
— Или ты из самых древних драконов, помнящих что-то, напрочь всеми прочими забытое, или, не обижайся, у тебя что-то с головой не в порядке...
— Ну, помня, что я позабывал некоторые названия — то это уже явный склероз от блуждающих токов, так что с головой у меня действительно не всё так, как надо бы... За что же тут обижаться? Не ясно только — а причём тут Легенда к моему вопросу о значении названий двух рас? И ещё — ответите ли вы мне наконец-то на мой вопрос: скажите, а давно ли тут были другие драконы?!.
— В Легенде определены основные первосотворённые расы, помесями-полукровками от которых и являются орканы и смаглу. Что же касаемо твоего первого вопроса — то мы потому и в пути, что ищем наших драконов, покинувших нас так внезапно...
Глава 3
Вечерело... За рваными скалами догорала полоска заката...
Стоило бы развести огонь: скоро заметно похолодает, да и пронизывающий ветер тепла не прибавляет... Но дым в сумерках, а среди тьмы — звёздочку огня — могут заметить не только усталые путники... А встречаться со своими недавними собратьями-Воинами очень не хотелось бы. При стычке кровопролития не избежать: не в правилах сдаваться без боя и погибать за здорово живёшь... Но и убивать тех, кого ещё недавно считал своими друзьями — жутко не хочется...
Рейст поплотнее закутался в плащ и прислонился к скале у головы дракона. Здесь ветер почти не ощущался и, зажмурив глаза, можно было представить себе, что просто вышел в ночное. Вскоре воздух запоёт под упругими ударами крыльев, и стремительная молодёжь затанцует среди звёзд у тебя над головой, купаясь в серебряном свете Ёми. Кто хоть раз увидел этот танец — уже не сможет забыть его, и жизнь Всадника-Воина — единственное, что унимает боль сердца, рождённого бескрылым, но с крылатой душой... Когда сливаешься в полёте со скользящим над землёй драконом — сердце поёт, и кажется порой, что это твои собственные крылья рвут покой неба...
Но сегодня было не до воспоминаний. Стоит закрыть глаза — и перед ними пляшет огонь. Не походный и не погребальный, но ставший погребальным их вернейшим друзьям. Тем, кто осмелился выступить против нового князя. Тем, кто решил отправиться в путь, чтобы найти улетевших драконов. Тем, кто сказал наконец-то, что в новой жизни пора забыть старые распри и что пора заключить мир со Светом. Пусть не навсегда, но в это тяжёлое время, когда исчезает сам смысл жизни и рушатся устои — негоже заниматься мелкими дрязгами... Иначе скоро просто некому будет спорить...
— «Вы обвиняетесь в сговоре с нашим врагом! Сейчас, когда нам действительно трудно, вы сговариваетесь за нашей спиной с нашими врагами! В тот миг, когда мы должны быть победителями, вы вырываете победу из наших рук и кидаете её псам! Вы приговариваетесь к смерти, и смерти бесславной!» — голос Князя и сейчас такой реальный, звучит в ушах как вещание ворона...
И вдруг светлым глотком звонкий голос менестреля на улице. Когда он начал петь? Неясно... Но в наступившей тишине отчётливо звенели слова:
...Нельзя на других перекладывать собственный груз...
Стерильными — даже! — руками не стоит соваться
Туда, где рождаются сказки, сомненья и сны.
И значит — приходит пора навсегда расставаться
С иллюзией вечной войны.
Князь дёргается. Его и без того смуглое лицо мрачнеет, словно осенняя туча. А голос звучит:
Мы люди как люди, мы вовсе не вестники света,
И наша вина, если правда нам колет глаза.
Продолжится жизнь — ежедневный вопрос без ответа,
Продолжится жизнь, но никто не вернётся назад.
Мы всё же мудреем, поскольку становимся старше,
Уходим в реальность из гордого царства мечты.
А мир — он бывает прекрасен, бывает и страшен,
Как я или ты.
Медленно, как идущее издалека цунами, поднимается князь с ковра. Рука в боевой перчатке ложится на меч...
— Владыка — негоже поднимать руку на менестреля, как... — но говорящий проглатывает остаток фразы под гневным взглядом.
— Негоже, говоришь?! Таких не исправить, а значит — их надо душить, пока они не услышаны всеми! Это не наш путь — беречь ТАКОЕ слово!
Словно в ответ прозвучало снаружи:
Его не исправить — не раз убежать я хотела
Подальше от мыслей, людей, неоконченных дел...
Спасибо за мудрость, что есть у бессилья пределы,
А я-то считала, что есть лишь у силы предел.
Неловкое слово тебя за живое задело,
Искал человека — навстречу попался подлец, —
Не складывай руки! Ведь есть у бессилья пределы,
Хоть есть и у силы конец.
Князь вылетел навстречу певцу, как раненый зверь. Он размахивал мечом, готовый крушить всё и вся, и его вовсе не смущало, что менестрель — девушка.
Никогда ещё на Рокласе не поднимали руки на менестреля. За все века — никогда. Но ему было на это наплевать. Он сумел прийти к власти только потому, что народ был в растерянности — с исчезновением драконов сломалось всё, что было привычным... И вот сказанное в нужный миг слово ввело его во власть. И вовсе не стоило позволять кому бы то ни было сказать другое слово, поперёк... Ладно, когда это сказал кто из Клана — казнить строптивцев, вот и вся недолга! Но менестрель — это голос на века, по всем городам и весям!.. Он, она — какая разница! Этот человек не должен петь! Никогда!..
Его меч рассёк пространство, и огненно-рыжая девушка в простом одеянии менестреля испуганно кинула взор. Что думает человек, видящий летящую на него полосу остро отточенной стали? Девушка не успела даже вскрикнуть, когда клинок, подкреплённый выкрикнутым заклинанием, достиг её...
Девушка-менестрель на какой-то миг подёрнулась рябью — и рассыпалась ворохом искр...
Даже князь опешил. Неуж-то Вестница?! Но это тогда пострашней Белого Призрака! Любимица Творца!.. Если кто вдруг... узнает... — ему власти не удержать...
Пылали костры, и в горящих домах крики сливались с рёвом огня. Исчезали в бездонной пасти пламени все, кто хоть что-нибудь видел или слышал...
Выбивать двери — глупо: обязательно заметят... Но сидеть сложа руки, когда заживо сгорают друзья?! Ну уж нет! Меч — он не только плоть способен рубить! Заговорённый клинок и вековой дуб рассечёт, а уж двери домов...
Немногим удалось бежать: кто не задохнулся и вырвался из огневого полона — попадали под стрелы и копья личной гвардии князя.
Ещё недавно это показалось бы безумием, бредом воспалённого воображения — но сейчас это было реальностью. И не было рядом мудрых сотоварищей-драконов, что в незапамятные времена взяли под своё покровительство людей. Не было тех, кто остановит подлеца-безумца. И почти не оставалось тех, кто был способен сказать правду... Ашана и Рейст были среди тех, кто первыми кинулись рубить двери. Они были последними, кто отступал... И единственными, кто решил-таки идти искать своего окрылённого Учителя...
— Ребята, вы молодцы, и мы вечно будем благодарны вам за спасение, но пора бы давно отбросить этот юношеский максимализм! Неужели вы думаете, что Учитель и драконы покинули б нас, если б мы того не заслужили деяниями своими! Пора повзрослеть и не гоняться больше за химерами! Мы живы — и чего ж надо больше! Просто жить, а не витать в облаках, да ещё и на чужих крыльях!
— Вы как хотите, а я пойду искать улетевших! — Ашана встала, закинув за спину свои золотые локоны, и вдруг добавила, повторив строки песни:
Мы всё же мудреем, поскольку становимся старше,
Уходим в реальность из гордого царства мечты.
А мир — он бывает прекрасен, бывает и страшен,
Как я или ты.
Ну почему же, почему всё так страшно и несправедливо?! Почему лишь Рейст, посол от Светлых, вызвался в спутники, а остальные, свои, ещё недавно гордые Всадники, накинулись на них?! Откуда берётся это в людях, с каким проклятием занесено? Только несколько дней, как летели крылом к крылу... Только что — благодарили за спасение от князя. А теперь — слюна пеной клочьями, и истерический визг:
— Они заложат нас князю! Выдадут наше убежище! Убить их, пока они не сгубили нас! Кто не с нами — те против нас! Смерть!..
С одной стороны — люди князя. С другой — недавние друзья... Не всё ли равно, кто идёт по следу? Не всё ли равно — смерть справа или слева? От этого её зеркальный взгляд не станет менее слепящим... «Искал человека — навстречу попался подлец...» Как всё просто в песне... Но ведь не были же они подлецами! Ведь столько лет крылом к крылу! И вдруг... Почему же так?! О Крылатый — за что же?! Не утешением, а насмешкой скорее слова: «Не складывай руки! Ведь есть у бессилья пределы...» Может — и есть они, но где, ГДЕ?! И хватит ли человеческой жизни, чтобы достичь их...
«Ненависть к находчивости коренится в усталости людей»... Это говорил Учитель. Эх, Учитель, Учитель... А в чём же коренятся истоки этой странной ненависти, охватившей безумием мир? Знаешь ли ты ответ, Учитель? И знает ли вообще кто?.. Где искать ответ? Где искать тебя? Куда улетел ты с драконами?.. Найдём ли?..
Сквозь зыбкий сон, пронизанный мрачными воспоминаниями, прорывался голос Ашаны, напевающий услышанное от бродяги-менестреля:
И значит — приходит пора навсегда расставаться
С иллюзией вечной войны.
Ашана пела. Пела Серому Дракону... И слепой гигант слушал её с благодарностью... Слушал, затаив дыхание...
* * *
Было понятно, что пользы от этих дикарей никакой. И всё же они знали подобных ему, а значит — могли помочь связаться с ними... А раз так — надо было проявить чудеса дипломатии, проанализировать всю ситуацию... Дэнна учил, что надо сперва понять самые сокровенные мысли собеседника — и лишь тогда удастся подвигнуть его на бескорыстную помощь. Или почти бескорыстную...
Цивилизованные народы понять проще — все они чем-то похожи один на другие... Дикие же — каждый дик по-своему... Они поклоняются драконам? Хорошо... Они считают меня драконом? Тоже неплохо. А значит — надо понять, как именно они определяют для себя дракона. Понять — чтобы не разочаровать их. Чтобы они, помогая своему идеалу, помогали бы МНЕ... Это сложно — но тем интереснее задача... Можно спросить в лоб — но тогда только дурак не поймёт правду... А можно слушать песни и легенды, предания и... да мало ли что! Лучше всего, конечно же, собственные их воспоминания, да ещё и с комментариями-пояснениями, что так легко вычисляются по эмоциям... Но это — не сразу... Рассчитывать на доверие с первого дня знакомства может только глупец или наивный романтик... Дэнна обсмеял бы таких. Эх, где он сейчас? Где он, где Сколь, где Росмут с Радомиром, где вечный насмешник и циник Родослав...
Будь они тут — разве стоило бы возиться со всем этим сравнительным анализом и моделями поведения? Можно было бы просто...
Стоп! Девушка поёт... Знакомая песня. Кажется — её сочинила жена лейтенанта Соронсона. Нет, показалось... Слова другие, только мотив похож, да общий смысл... Творчество «по мотивам?»... Знать бы наверняка...
Глава 4
Новый день не принёс новых тревог, но и не развеял старые... Погода портилась, и становилось зябко и неуютно даже на свету. Казалось — горы поедают всё тепло, поглощают его в себя...
— Учитель как-то говорил нам, что скалы пьют свет и тепло, чтобы подарить их Городу Драконов, ушедшему в недра планеты... — сказала Ашана. — Не оттого ли так холоден камень?
— Всё может быть... — поёжился Рейст. — У нас была похожая легенда... Если б не она — не знаю, пошёл бы я с тобой или нет... А так — остаётся надежда, что наши друзья-драконы подались именно в свой легендарный Город... Впрочем, ты сейчас опять назовёшь меня циником, но я считаю, что, торча тут, мы к Городу никогда не доберёмся! А вот шансы нарваться на кого из преследователей — это пожалуйста, с каждой минутой всё больше и больше!
— Но ОН, — Ашана кивнула на дракона, — болен... И я не могу его бросить...
— Знаю. Если бы не этот склеротичный дракон — я бы просто поволок тебя вперёд за руку!
— Ты всё таки циник, Рейст! Интересно — все Светлые такие, а?
— Ой леди, да разве ж это цинизм? — прозвучало из ложбинки неподалёку. Воители резко обернулись, выхватывая мечи.
Из-за камней показалась голова в зелёном берете. Из берета торчал чёрный цилиндр, немного напоминающий карандаш.
— О, совсем у своего князя манер набрались! — то ли радостно, то ли удивлённо заявила голова, ехидно улыбаясь. — А я думал, только он менестрелям головы рубит!
— Вы... менестрель?
— А то как же! Менестрель Сатоурис, смертный! — радостно представился он. Затем вылез из ложбинки целиком и, отвесив церемонный поклон, добавил: — ...К вашим услугам!..
— Откуда Вы знаете про Князя и Менестреля? — недоверчиво спросил Рейст.
— От Рийни. От той самой девушки-менестреля, которую он так невежливо прервал, так и не дав ей допеть до конца! Она так обиделась, что вряд ли в ближайшем будущем снова приедет к вам на гастроли...
— Она осталась жива? — удивились оба.
— Ну разумеется! Рыжую Рийни мечом да заклинанием не ухлопаешь, она на Земле и не таким шуточкам обучилась! Но — мы отвлеклись. Так хотите узнать, что такое настоящий цинизм? Не бойтесь, ваши преследователи нас не услышат, они очень далеко и сбились со следа...
Сатоурис сел прямо на камни, скрестив по-турецки ноги. Порылся в карманах своего зелёного костюма и достал два изящных цветных рисунка.
— Никак не могу выбрать — на гитаре или на лютне сыграть? — он протянул картинки девушке. — Миледи, решите за меня, хорошо?
— Вот на этом... — Ашана ткнула пальцем в один из квадратиков.
— Лютня... Неплохо! — Сатоурис спрятал рисунок гитары, а первую карточку потянул в стороны, превращая в настоящий музыкальный инструмент... Подтянул струны, перебрал пару аккордов, совершенно не обращая внимания на удивление Рейста. И — запел:
Когда-то, когда ты был молод,
Ты верил печатному слову,
Ты был прост, хотя и начитан,
А к любимым книгам испытывал голод
И глотал их снова и снова,
И однажды ты все прочитал,
Но бюджет семьи не был рассчитан
На существование излишков,
И отец с бесконечным снобизмом сказал:
«Мне не нужны твои книжки», —
А потом половину продал.
И ты вышел из дома, твёрдо решив,
Никогда не вернуться назад,
И, с собой прихватив гитару,
Ты пустился в путь по зову души,
Широко отворив глаза,
И ты встретил её на пути
И подумал уже, что нашёл себе пару
На весь оставшийся срок,
Но она с бесконечным снобизмом сказала:
«В твоих песнях нет нужных строк», —
А ты ей этого не простил.
Бесконечный путь никому не по силам,
И однажды ты нашёл дом,
Где решил провести свои дни,
И жена тебя не просила
Помолчать и допеть потом,
Но гитару всё реже ты брал,
Когда вы оставались одни.
Перед смертью ты решил снять маску,
Но внучка с бесконечным снобизмом сказала:
«Мне не нужны твои сказки», —
И закрыла твои глаза.
Сатоурис исподлобья поглядел на слушателей и оправдательно сказал:
— Я понимаю, что я не Рийни и не Дарни, но всё же, но всё же... так что извините, если где рифма хромает, или ритм там...
— Да позволено мне будет спросить, — по-прежнему сухо начал Рейст, — Что делаете Вы в данных краях?
— Я? Я просто оказываюсь там, где обычно кому-то нужен, это у меня старая привычка... — с этими словами он сложил листок с рисунком лютни и сунул его в карман. — Говорят — тут упал... В общем — упал тот, кого я ищу. И, кажется, уже нашёл, по крайней мере вижу его нос над скалой...
Подойдя к дракону, он вновь представился, а затем бесцеремонно заявил:
— Ну и зачем ты людей морозишь? Они же тут без костра скоро совсем как ледышки станут! Пустил бы их погреться, что ли?
— Ты слишком бесцеремонен, — начала было Ашана, но низкий голос дракона прервал её:
— Они не просили, а я не подумал... Пусть заходят в меня... Я не страшный...
На его загривке что-то щёлкнуло, и часть черепа приподнялась. Внутрь вёл небольшой пандус, покрытый ковром.
— Да не бойтесь вы! — спустя минуты четыре вновь заговорил дракон.
— Как это у него получается? — шёпотом спросила у менестреля девушка.
— У него и спроси... Стесняешься? Ладно! Дружище, объясни леди, зачем тебе такой загривок!
— Вы, я так понял, Всадники На Драконах, верно? — спросил Серый Дракон.
— Мы это и не скрывали!
— Так вспомните, как ветер обдувает вас, когда вы летите быстро-быстро! Но это — быстро только для вас! А моих седоков сдуло бы с меня, усядься они верхом! Так что они заходят в меня, чтобы не пострадать в полёте...
Ашана, поборов робость, первой спустилась вглубь головы. Дохнуло теплом и уютом, словно в жилом доме. Созерцая симметричные наросты внутри, она удивлённо прошептала:
— Какой ты чудной!
— Таким меня сотворили... — хмыкнул голос, и Ашана подумала, что этот дракон куда менее заносчив, чем большинство ездовых его собратьев в Клане. Те ни за что не желали признавать, что их сотворил Творец Рокласа и готовы были вцепиться в каждого, кто не согласится, что они возникли сами по себе в незапамятные времена и никому своим появлением не обязаны.
— Ты... не скрываешь, что создан? — удивлённо спросила девушка.
— А зачем же спорить с очевидным! — вопросил дракон. — Или я унижу себя этим?
— Некоторые новые драконы считают, что именно так. Считали...
— Пока не сбежали куда-то, так? Ох уж эта молодёжь! Амбиции, сплошные амбиции! По мне — лучше признавать себя созданным и честно служить Цели, чем забивать голову красивыми сказочками и делать неведомо что... Впрочем, возможно — я старомоден... А те, древнейшие из древних — они тоже спорили с тем, что созданы? — в голосе дракона появились нотки лёгкого любопытства.
— Нет, — улыбнулась Ашана. — Они помнили лицо Творца и песню, из которой родились. И считали себя старшими братьями Звёздных Кораблей, пришедших в мир столетья спустя...
— Старшими братьями Кораблей... Ты видела Корабли?
— Нет, — вздохнула девушка, — Они были давно, и последний из них исчез задолго до моего рождения...
— А драконы сохранились...
— А драконы сохранились, — подтвердила она, не заметив иронии...
— Ты обещала мне рассказать о других...
— А ты... действительно ничего не помнишь, или хочешь проверить, что знаю я?
— Не едина ли разница... Память — странная штука... Считай, что я забыл совершенно всё. Когда грохнулся об эти скалы и мои путники покинули меня.
Ашана присела на тёплую шероховатую поверхность, скрестив ноги, и незаметно потёрла руку: пот попал в царапину, и теперь под наручью немилосердно чесалось. Сдвинув наручь с царапины, девушка растёрла припухший покрасневший след и вздохнула. Она словно вновь перенеслась в те времена, когда девчонкой пришла к Учителю, требуя взять её в отряд Всадников. Вспомнила первые уроки, и словно наяву услышала старый негромкий голос:
— Когда-то в незапамятные времена крылатый Творец был принесён сюда на крыльях звёздного ветра. Он увидел голый гранит, и решил украсить мёртвый мир жизнью... И запел он, и в песне его рождались моря и долы, воздух над нами и огонь в глубине... И потекли по лицу мира реки, и прозрачная кисея облаков украсила лик молодого мира. И сотворил он жизнь, а затем стал творить Разум. И первыми были орки и эльфы, что ныне сгинули неведомо куда, но ранее жили в мире и дружбе, творя чудеса искусств. Они родились от лёгкого диссонанса в песне, как красивая волна рождается от порыва ветерка над рекой, и жили, меняя мир и готовя его к приходу новых созданий... Прошли мгновенья вечности, и в песне появились новые существа, Хранители Магии. Были они прекрасны и в покое, и в движении, и не было стихии, им неподвластной. Они мчались в воде, обгоняя Скользящих, а когда парили высоко в небе — романтика пробуждалась в душах тех, кто видел их полёт... И в огненной лаве они жили так же, как и в воде, она не жгла их, а только даровала тепло жизни... И снега даровали им только прохладу, а не вечный покой... Драконами назвали их потом, и были они столь прекрасны, что и сторону света, где восходит наше светило, мы назвали Драконом. А затем были и другие творенья, и последними из всех создал Творец нас, людей. Были мы такими же любопытными и непоседливыми, как и сейчас, и приглянулись драконам. И решили драконы стать хранителями нашими и опекунами... И века люди помогали драконам своими неожиданными решениями в самых даже обыденных вопросах, а драконы — своей мудростью и древним совершенством, позволяющим чувствовать единение с миром... Но затем где-то в краю Змея случилась беда, всё значение которой нам неведомо, но она перессорила орков с эльфами, а люди пошли войной друг на друга. И в битвах бессмысленных полегло множество храбрых героев, и напрасны были подвиги их... И тогда отвернулись драконы от нас, и только немногие по-прежнему остались верны древней клятве. Было это в Смутное Время, и несчастливы те, кто сражался тогда...
И бились Владыки, и люди их... И алые Драконы Неба помогали воинам Тьмы, а Зелёные Драконы Жизни — силам Света. Тогда же чёрные Драконы Вод и синие Драконы Смирения отказались помогать в битвах и ушли, заявив, что лишь в Последнюю Битву придут они вновь, потому что там не судьба людей, а судьба всего мира решаться будет... До тех же пор уснули они где-то в таинственных пещерах легендарного Города Драконов, и пока не пробьёт Колокол Судьбы — не время им просыпаться...
Тогда же ушли из мира белые драконы, приносящие радость и удачу. Они слишком любили жизнь, чтобы засыпать на века — они считали сон подобием смерти — и поэтому открыли путь в Мир Внешний, уйдя на легендарную Дорогу и навсегда поселившись там. И с тех пор зовутся они — Драконы Дороги...
Серебряные Драконы — покровители магии и алхимии — тоже не пожелали участвовать в людских войнах, и ушли в свой край. Говорят — они по сей день обитают на Ёми, наблюдая оттуда за нами, и вернутся не ранее, чем мы перестанем воевать в нашем мире...
Даже крохотные пёстрые фейери-драконы — и те сбежали на другой материк, в те края, что не по душе людям...
Другие, что и ранее сторонились людей — теперь попросту обминают их, стараясь не пересекать свои пути с людскими...
Вот так и остались с людьми только два колена драконовых, до конца верные древней своей клятве... И не раз и не два спасали они жизнь своим друзьям-людям. И в битвах, и в мирное время...
Так прошёл не один век. И внезапно явился в наш мир Мальден-Чародей. Был он подобен грозовой туче в облаках, и голос его был вроде отдалённого рыка грома... И говорил он страшные слова, и принёс в мир разочарование. Храбрый понимал, что труслив, честный — что лжив даже самому себе... Любящий находил в себе зёрна ненависти, романтик — сорняки цинизма... Люди теряли смысл жизни, а с ними — и драконы... И в один ненастный день все драконы внезапно сорвались с мест и улетели неведомо куда. Сперва мы думали, что только наши алые сотоварищи нас покинули, подозревали даже — что переметнулись они в стан противника... Однако вскоре стало ясно, что и зелёные покинули своих подопечных друзей и умчались вслед за красными. Говорили даже, что их призвал к себе вернувшийся в мир Творец, чтоб остановить вековую войну. Так Всадники Света и Всадники Тьмы лишились своих драконов и перестали быть Всадниками...
Девушка замолчала, потому что в горле пересохло от долгого рассказа. Состояние отрешённости и раздвоенности исчезло, и теперь она чётко осознавала, что не голос Учителя звучал, а её собственный, когда она повторяла легенду, добавляя к ней и современные факты...
— А ты... — прозвучал в тишине голос серого дракона, — Ты с другом отправилась разыскать пропавших драконов, я прав?
— Я отправилась разыскать Учителя. Он был среди них. У нас... У нас сейчас страшно: брат пошёл на брата, забыты и те крохи, что хранились веками. Проклятье Мальдена сломило не только дух наших драконов — оно сломило и воинов... Забыто всё... Но я уверена, что вернись Учитель — и он смог бы образумить людей.
— Учитель... — казалось, дракон мысленно улыбнулся. — Странно, что человек отправился вместе с драконами...
— Он не был человеком, — Ашана, кажется, искренне удивилась словам серого дракона, — Он был драконом. Старейшим из Красных Драконов. Сыном Сморида Великолепного, героя Объединения... К его мнению прислушивались все — от короля и до батрака. Он был добр и мудр, как и его отец...
Глава 5
— Браво, браво, леди! — донеслось от пандуса. Возле закрывающейся створки стояли Сатоурис и Рейст. Разумеется — комплиментами сыпал зелёный менестрель. — Вы рассказали чудесную историю! И всё же позволю себе добавить в Вашу ложку мёда мою бочечку дёгтя! Мне кажется, что Ваши познания всё же не столь полны, как мне показалось вначале. Иначе Вы определённо рассказали бы о Смутном Времени и Великом Объединении. Но могу Вас выручить и лично пересказать некоторые факты той тысячелетней давности. Дело в том, что мне приходилось видеть некоторые события той эпохи воочию: я тогда ещё не был смертным... Началось всё с того, что племена Фиолетовых и Жёлтых драконов запаниковали перед лицом несуществующей угрозы и стали валить эту вину один на другого... С этого и началось... А потом втянули в конфликт гоблинов, оранжевых и синих драконов, даже зелёного... В общем, такая катавасия завертелась, что ни в сказке сказать, ни в балладе воспеть!
— Вы ещё больший циник, чем наш Посол Светлых, — вздохнула Ашана. — На самом деле в те времена пробудился Князь Зла, и ринулся он в атаку на мир, желая испепелить его. И сгинули б все, когда б не герой Сморид. Он покинул наши края и, ведомый наитием свыше, отправился вместе со своей всадницей к Монашескому Острову. И там явилось знамение, и прибывший вовремя Сморид Великолепный помог размуровать древние подвалы монастыря, и оттуда вышел Древний Сельвин, и основал Город Драконов. А Всадница стала Верховной Жрицей, и научила она воскрешать мёртвых, и одним из первых был воскрешён чернокнижник Грыыша, без магии коего не был бы достроен Город. А когда строительство было завершено, то убоялся Враг Мира этой мощи, и отступил он, и вновь затаился, то ли на века, то ли на вечность..
— Красива легенда... — вмешался опять менестрель. — Но только не ясно пока, отчего же передрались Светлые и Тёмные между собою. Можно говорить тысячу и один раз, что мысли им помутил Враг Всея Мира, но правда-то попроще будет! Просто есть двое Древнейших, обоих давным-давно никто не видал... Так Тёмные первого из них назвали Злом, а второго Добром, а Светлые Злом посчитали второго, а Первого в Творцы записали. Так что кто Враг Мира для одних — тот Спаситель и Творец для вторых, и наоборот! Всё просто, и корни я бы искал ещё в спорах Жёлтых и Фиолетовых, ведь Зелёные и Красные лишь поддержали их, каждый на своей стороне... А был ли Враг на самом деле — я бы не стал заключать пари. Простых врагов всегда, во все времена бывает полно, а Враг — это уже призвание... Я таких на Риадане ни разу так и не повстречал. Хотя общался с обоими Древнейшими. Один на меня произвёл впечатление вспыльчивого, другой — помешанного, но я не стану уточнять, кто есть кто, а то опять пойдут споры, раздоры, религиозные конфликты! А мне ещё охота тут спокойно пожить, пока наш серый друг полностью не исцелится.
Поглядев на удивлённые физиономии сотоварищей, он невинно спросил:
— А вы что, не заметили этого? У таких вот Серых Драконов сильная регенерация. Видите? — он подошёл к квадратному отверстию, одному из четырёх, — Уже почти заросло! К завтрему совсем зарастёт, совсем тепло будет! Если ничего не случится — то за недельку и крылышки вылечатся...
...Стоило насторожиться: этот Сатоурис знал слишком много. Или, по крайней мере, говорил слишком много стоящего неподалёку от истины. Взглянуть бы на него... Но — увы, зрение ещё не восстановилось. Ещё несколько дней... А через месяц я стану как новенький, если найду несколько нужных металлов... Увы — пока что их поблизости не замечено... Так что надо всё равно расспрашивать и расспрашивать этих людей, и анализировать ситуацию...
— Да, я постепенно зарастаю... Но мне не излечиться без лекарств, полагающихся серым драконам...
— Ага, как говорится, есть туча крошечных лекарей, но нету лекарств, так? — это опять голос менестреля. Определённо он о чём-то догадывается... Расспросить его наедине? Пожалуй... Как только представится такая возможность...
— А что за лекарства? — голос девушки. Ответить? В конце-концов, я ничего не теряю...
— Цинка так с ведро, пол-пуда стали, ванадия и вольфрама по килограммчику. Грамм пять кадмия... Меди чуток...
— Странные лекарства нужны серым драконам... — удивилась Ашана. — У меня есть медная цепочка... А сталь... Могу предложить свой меч, он подойдёт?
Добрая девушка... И сталь у неё интересная в клинке, теперь можно кадмий не искать... К завтрему зрение реанимирую!..
...Никогда не думал, что усну... Это противоестественно для меня, но иначе, как сном, это видение не назвать... Оно сложилось в слова и записалось в память, но, пожалуй, я не рискну его пересказать Всадникам: оно ещё более еретическое, чем «воспоминания» Сатоуриса...
* * *
«Большие события часто начинаются с пустяков... Уронили колечко в первый попавшийся вулкан — и началась новая Эпоха. Сбежал мальчишка на дорогу, освещённую жёлтым окошком — и вот уже весь Кристалл становится тесен...
Великая Война тоже началась с пустяка. С не там написанного «Тут был Вася». Точнее — не Вася, а Брантос.
Синие Драконы не зря почитаются людьми как Драконы Смирения и Покоя. Намотавшись за долгую жизнь по всем закоулкам Пространства, к старости они желают лишь покоя и мира. Умудрённые жизнью, они созерцают мир, в котором не осталось, кажется, непосещённых уголков, и размышляют... Они готовы поделиться воспоминаниями и своими мыслями о тонкостях строения Мироздания, призвать слишком горячие головы к размышлениям и рассудительности...
Благородны Драконы Смирения. Но — забывает часто народ, что таковыми становятся они лишь к старости, пресытившись увиденным и испытанным. Молодые же — часто горячи, нахальны и ядовито язвительны. И нередко творят не то, что подсказывает рассудок, а то, что на ум взбредёт. В текущий момент...
Брантос был молодым драконом, едва вышедшим из подросткового возраста и поэтому переполненным озорством и легкомысленностью.
Ну сами посудите: кому ещё могло взбрести в голову долететь до северного полюса и там струёй пламени выжечь в вековечных льдах крупными, чтобы видно было из космоса, буквами «Этот Полюс в 1027 году посетил и отметил Брантос Карэ».
Возникнув прямо над полюсом, Брантос принялся поливать льды огнём.
Дело спорилось, и огромные канавы, заполняемые талой водой, уже сложились в «Полюс» и дату, когда посредине слова «посетил» блеснул под водою металл. Серый, словно сталь или серебро, подёрнутое дымкой веков.
Оставив тело парить над недописанным словом, Брантос вылетел астральным телом из своей физической оболочки и спикировал на обнаруженное сокровище. Сквозь толщу воды просматривались два огромных металлических кольца, вложенные одно в другое и...
Рассмотреть подробности он не успел: что-то с силой ударило его по носу, и он мгновенно оказался вновь в физическом теле!
— С каких это пор драконы суются в те места, откуда их так беспардонно гоняют? — спросил сам себя Брантос. И сам же себе и ответил:
— ВСЕГДА!!!
Он нырнул в воду и стремительным зигзагом пронёсся в глубину. Вообще-то любые драконы чувствуют себя в глубине ничуть не менее уютно, чем дома. Когда тебя окружает всё уплотняющаяся реальность — ты ярче видишь всё необычное вокруг. Чёрные, поражённые эффектами глубины, вообще переселились туда навсегда, лишь изредка появляясь в надводной мировой реальности. Но Синие не разделяют их восторгов от глубины, прыгая в Пространстве куда угодно и вольготно чувствуя себя и в небе, и под водой.
Металлоконструкция надвигалась, словно колесо с девятью спицами. Кто обронил её тут в незапамятные времена? Сколько столетий валяется она, утопая всё глубже в снегу? Уж не легендарное ли кладбище Духов Льда?
Растопленная пламенем минут пять назад, вода начала промерзать вновь. Не хватало ещё замёрзнуть тут, как праук в янтаре!
Брантос рванулся вперёд и вниз, переносясь к самому ободу «колеса».
На мгновение в глазах потемнело, и вдруг он понял, что вместо воды вокруг воздух! Жутко болела голова.
Машинально распластав крылья, синий дракон заложил вираж и огляделся. Только что вокруг был колючий холод — а теперь вдруг жара и влага океанских просторов. Субтропики.
Врождённое чувство пространства подсказало: сорок третья параллель, северное полушарие. Глаза добавили к этому панораму моря и небольшой каменистый островок далеко внизу.
Закружилась вдруг гудящая голова. Инстинктивно Брантос напрягся и телепортировал к истокам Матери Всех Рек, где располагался его дом...
* * *
Лес замер, как перед грозой, и вдруг что-то незримое пронеслось, расщепляя деревья и истирая в пыль травы и кусты. Метнулся в сторону зелёный дракон, что-то нервно выкрикнув парящему над джунглями силуэту. В ответ с неба донеслось размеренно-спокойное:
— Вчера ж ещё предупреждал: сегодня испытываю заклинание. Новое. Необъезженное! Кто не спрятался...
Зелёный описал две петли вокруг фиолетового гиганта и что-то тихонечко пробормотал себе под нос. Разбитые деревья почти мгновенно срослись, и новая трава прорезала землю.
— Испытатель... — фыркнул зелёный, — Бога на тебя нет, экскрементатор!
— Бог спит, и будить его негоже... — философски заметил фиолетовый. И вдруг рухнул вниз, сметая всё на своём пути и утробно рыча.
— Психованный, — вздохнул зелёный и полетел подальше от греха.
Сельвин, Дерк и Гаран в уютной пещере, оборудованной под лабораторию и временное жилище, рассматривали скелетик, найденный ещё позавчера. Судя по запаху и радиоуглеродному анализу — костям было не менее тысячи лет. Тем не менее они неплохо сохранились. Вероятно — это был какой-то ныне полностью вымерший грызун, ростом со среднего человека, и умеренно разумный. По крайней мере, левой передней лапой он тянулся к отлично сохранившемуся арбалету из незнакомых материалов, значит — умел им пользоваться.
— Или — хотел научиться, — заметил Дерк. — Доучился...
— Воскресим — спросим, — предложил Сельвин.
— Сперва спросим с того идиота, что сверху буянит! — рыкнул Гаран и кинул на трясущийся потолок недовольный взгляд.
— А если это декан? — невинно спросил Сельвин.
— С декана спросим!
— Тебе бы всё спрашивать! Вот провалим лабораторку — будем знать!
— Если скелет рассыплется — точно провалим! — и Гаран метнулся к выходу из пещеры, хватая в лапы то, что казалось потяжелей.
— Эй, положь микроскоп на место! — завопили хором Дерк и Сельвин. Гаран не удостоил их ответом.
— Будет гнев декана, — вздохнул затем Дерк.
— И будет он страшен... — добавил Сельвин, но договорить не успел: что-то могучее сдавило мозги и навалилось многотонной тяжестью. Сперва показалось, что рухнул свод пещеры. Затем — что кому-то стало интересно содержимое их завтраков. А затем — пришло ОНО. Чувство ненависти и желания уничтожить, направленное на бедных драконов. То же чувство, что сбило с высоты их собрата над джунглями. Жуткая головная боль и ощущение, что тебя, именно тебя сейчас кто-то очень могучий желает убить, раздавить как праука!..
Ощущение пропало так же неожиданно, как и появилось. И тут сверху в потолок пещеры ударило что-то большое и тяжёлое.
— Лабораторка провалена, с чем вас всех и поздравляю! — рыкнул Сельвин, с отчаянием глядя на рассыпающиеся в пыль кости. — Чтоб я пожелтел!
— Ага! — злорадно добавил Гаран, — вот как к ректору вызовут да там за грехи за все... — он похабно ухмыльнулся, — Так будешь чувствовать себя, как жёлтый в девятилетку!
— Ах ты!.. — и Сельвин кинулся за убегающим сотоварищем.
Последним из пещеры выбрался Дерк. Глянув на Сельвина, вываливающего в грязи Гарана, он миролюбиво произнёс:
— Порезвились? А теперь слушай мой совет. Почему мы лишились скелета? Да потому, что он был хрупкий! Сель, ты самый тут вумный из нас, так вот тебе задача: придумай, как укреплять такие вот ископаемые! Если принесём такой метод — зачёт нам поставят точно!
— Не поставят! — и Сельвин кончиком хвоста указал куда-то за спину Дерка.
Порывисто оглянувшись, дракон увидел охающего и потирающего отшибленные бока декана, пытающегося выбраться из-под завала деревьев и ОЧЕНЬ быстрорастущих лиан. Вдалеке слышалось тоненькое похихикивание Зелёного...
— Поможем? — с надеждой спросил Сельвин.
— За зачё... — Гаран не договорил, вновь макнувшись в грязь.
— За зачёт, — подтвердил Дерк.
— Так, студенты! — рявкнул освобождённый декан. — Что вы угробили скелет — я уже услышал! Что я вам в этом помог — сделаю вид, что на первый раз поверил! Что кто-то тут собрался косить под Серого дракона — на первый раз не замечу. Не улыбайся, грязь всё равно стоит смыть! Так вот — сменяю вам задание!
— Наказать зелёного змия? — с радостным нетерпением спросил Гаран.
— Зелёнку я сам! Может быть... А вам — сами перевыбрали тему: ищите методы упрочнения. Но это потом. Пока же — узнайте, кто на нас наезжал! Время не ограничиваю, но если к сессии не успеете — гарантирую незачёт!
— А если найдём?
— Если? Вот тогда и поговорим!..
— М-да... Послал нас шеф на задание, — глубокомысленно изрёк Дерк, как только декан скрылся из поля слышимости.
— Уж послал так послал, — ехидно ухмыльнулся Сельвин.
И только Гаран летел молча, прошаривая все мыслимые диапазоны вещания и роняя в глубину джунглей отваливающиеся куски подсыхающей серой грязи... Впрочем — джунгли под ними завершились значительно раньше, чем грязь на брюхе...
— Итак, — нарушил молчание Гаран. — Что я понял. Напали на всех наших. Одновременно!
— На весь институт?! — Дерк даже сбился с курса и качнулся от удивления, — Так это что, универовские подшутили?! — и он собрался развернуться и полететь в противоположном направлении.
— Остынь! — рявкнул Гаран, — На них тоже напали, они тоже верещат во весь голос! И на остальных! На всех — это на всех фиолетовых! Так что летим куда летели, пускай гоблины нам подскажут, что и к чему, они умные!
— Ну вот, три дня переться, а мы сорвались тут, понимаешь ли, даже не пообедали...
— Зато даму хорошо в грязи изваляли! — довольно фыркнул Сельвин.
Гаран хотел было возмутиться и затеять драку в полёте, но затем смекнул-таки, что Сельвин имеет в виду их «случайное» задевание той смешливой зелёной драконессы, что мило упаковала их декана в лианы... Она так неосторожно пролетела между ними, когда они, совершенно не заметив её стройную фигурку, кинули друг в друга по парочке заклинаний... И попали... Не в сотоварищей... А внизу — гря-а-азь! Серая!.. Видимо — от благодарности декан и посоветовал им поискать помощи у гоблинов в их старой столице...
— А вижжала-то она, как трезвеющая брукса! — довольно ухмыльнулся Гаран.
— «Как ты при таком же купании...» — тихонько подумал Сельвин, но благоразумно смолчал...
— Слышь, народ! А может — это жёлтые выпендривались?! — вдруг спросил Дерк. — Тогда мы немного не туда летим!
— Туда... — возразил Сельвин, — Или тебе охота выслушивать этих жёлтых ослов, страдающих недержанием молитв? Запишут нас в своё Жёлтое Братство, и пикнуть не успеем! Пусть уж гоблины с ними разбираются! А наше дело...
— Наше дело — допрашивать всех, кто в эфир не вылез! — резонно заметил Гаран.
— А вдруг...
— Декан сказал — к гоблинам, значит — к гоблинам! — прервал дискуссии фиолетовый забияка.
— Первым делом по дороге стоит допросить Голубых! А они, блин, болтуны, но всё, что болтают — не в тему!
— Да уж, потрепаться любят... Не драконы, а справочное бюро... Охотно перечисляющее списки, чего они НЕ знают и НЕ видели!..
* * *
Клан Фиолетовых был не единственным, испытавшим на себе неизвестное нападение. Как ни странно, но почувствовали его и давние противники Фиолетовых — Жёлтые...
Храм их стоял далеко на востоке, у истоков реки Леран. Величественный и могучий, он словно рос из холмов, являясь их продолжением. Способный вместить толпы — сейчас он был почти пуст...
Лишь раз в девять лет собираются здесь драконы. Собираются, чтобы принять участие в Великом Таинстве Продолжения Рода. При этом молодые драконы поют гимны Всевышнему и Светлые молитвы, а семеро Избранных выполняют сам ритуал. Три старейших и наиправеднейших дракона и три наиболее верных Единому драконессы занимаются слиянием телес, седьмой же, в этот день воздерживающийся от плотских радостей, читает Молитву Чистоты И Непорочности, превращающую плотский грех в угодное Единому действо. И — старейшие драконы порождают новых, Самых Молодых. И не все удостаиваются чести к старости стать Продолжателями Рода, ибо лишь самые праведные достойны нести праведность далее в детях своих, сорное же семя не должно давать плодов своих!
Сейчас шёл только третий год после прежнего Праздника, и поэтому в Храме было лишь двое драконов и драконесса. Внезапно, посреди молитв праведных, ощутили они страшный гнев и ярость, что низошли на них, и чуть не предались греху, невзирая на обет Воздержания. И было это страшно. А затем чья-то ненависть навалилась, желая смести с лица мира, и было это неуютно.
— Это всё происки Врага Мира! — воскликнула драконесса.
— Враг вернулся. Он уже здесь, — холодно изрёк старейший.
— Мы — оповестим всех.
— Встречаемся здесь же ровно через сутки. Я — к Чёрным. Крунская — к зелёным. Ты — охраняешь Храм от посягательств Носителя Греха.
Чёрные — редко поднимаются из глубины, и отзовутся ли на зов? Стоит лишь в одном месте пытаться позвать их — в небольшом море на юге... Под сильными крыльями воздух рвётся и свистит, внизу проносятся заливы и реки. Мелькнул каменистый островок. Снова залив... Лес...
Этот лес Жёлтые не любили: здесь устроили свою резиденцию Фиолетовые, что вместо поисков Духовного Совершенствования во имя Единого занимались богопротивной наукой и признавали богом Врага Мира, что давным-давно трусливо спрятался от бога в теснинах Вечных Холодов.
Старейшина давно убедил сам себя, что все причины ненависти к Фиолетовым — в греховном пути их. И даже верил себе, кажется... На самом же деле он просто боялся очередной пакости, которую могут устроить Фиолетовые не благородной и богоугодной магией, а с помощью своих хитрых приспособлений из металла и кремния.
На удивление — в лесу было тихо, и никто не мешал долететь ему к морю...
На клич Жёлтого Собрата поднялись из глубин морских Чёрные Драконы Глубины.
— Зачем пожаловал? — лениво спросил старейшина Чёрных.
— Вы знаете наверное уже, что вернулся в мир Враг Мира, и что первым своим деянием пожелал он истребить нас, драконов! И поэтому я призываю...
Договорить он не успел. Перебивая его, Чёрный заявил:
— Отучаемся говорить за всех, лады? Истребить всех, говоришь? Видать — не потрафили вы, жёлтые, раз вас собираются шлёпнуть! Или согрешили, а?!
— И вас убьёт он, неужели вы не поняли этого?
— Не-а! Нам было дано ясное знамение, что нас любят, и что мы не просто останемся целыми и здоровыми, нам пришедшая сила обещала успехи и процветание!
— Во имя Священной Войны...
— Слушай, отцепись, а? Достал ведь! Открытым текстом говорю: мы не лезем в ваши жёлтые заморочки! И отказываемся поддерживать ЛЮБУЮ войну, хоть праведную, хоть какую! У нас какое правило: в глубине все равны и свободны! Ну так и не зарься на нашу свободу!..
И Чёрные тенями скрылись в глубине моря, оставив Жёлтого наедине с его праведным негодованием...
Крунская спустилась посреди прекрасного ухоженного леса и огляделась по сторонам. Как мило. Как уютно. Была бы лет этак на сто-двести моложе — переселилась бы сюда, наслаждаться совершенством природы. Валяться на травке, слушать щебет пичуг... Неужели старею?!
От дерева отделилась тень. Чуть темнее лиан, чуть проворнее молнии. Спиралью ниспала с дерева, покружила вокруг драконессы. Замерла перед её носом. Изумрудными глазами взглянула на Крунскую.
— Добро пожаловать в наши леса, — Зелёные всегда неимоверно вежливы и улыбчивы. — В гости, отдохнуть на природе? Развеяться?..
— Вот смотрю я на тебя и удивляюсь: вы все такие беспечные стали, или ты один?..
— Во-первых, одна... Во-вторых — а в чём же беспечность? Или есть повод для беспокойства?!
— А то его нет! Или ты не чувствовал, как Враг Мира напал на всех драконов и грозил уничтожить их быстро и бесповоротно!
— Враг Мира?! — зелёная драконесса разволновалась. — Я ничего не чувствовала... Но — вам, Жёлтым, виднее... Побегу, сообщу мужу!.. Кстати — мы можем чем-то помочь?
— Можете. Собирай добровольцев, и через неделю ровно ожидаю всех пожелавших вступить в Битву на землях Кривого Острова.
— Битва состоится там?
— Не-ет! — рявкнула Крунская, — Сбор состоится там! Сбор участников Битвы!..
Бурление улеглось, и вновь только мерный бег волн морщил море. Делать было нечего: на Чёрных надежды не будет... Жёлтый распахнул крылья, готовясь взлететь, когда у самого берега появилась из воды голова.
Был этот дракончик уродлив даже по меркам Чёрных. Хиленький, щупленький, с неимоверно разросшимися надбровными дугами, нависающими над глазами козырьком. Сами же глаза глядели из-под козырька плутовато и затравленно.
— Они ушли, потому что им обещана власть, когда остальных победят, — без предисловия выпалил дракончик. — Я их обличал! Я им всегда доказывал, что пути их порочны! А они не прислушивались ко мне! Они гнали меня и говорили, что не терпят меня в глубине! Ну что же: пусть они погрязают в распутстве и своих бездарных играх, пусть ждут обещанного послепобедного блага, пусть не терпят моих обличений — я-то знаю, что надо делать!
— И... что же? — спросил немного ошалевший старейшина Жёлтых.
— Ясный пень: помогать вам, Жёлтым, в борьбе! Приказывайте — исполню!
На всякий случай старейшина просканировал мысли дракоши. Странно — но он говорил правду! Он действительно готов служить! И действительно не раз и не два говорил он с другими драконами глубины, с каждым в отдельности, и пытался доказать им их ничтожество и никчёмность, неправильность их пути... А в ответ — его пинали и гнали, на него рычали, а раз даже сломали плавник (вон он, след на правом плавнике от того перелома...). И прозвище прилепили оскорбительное, издеваясь над надбровными дугами-переростками: Козырёк! Щипали и шпыняли! И — никто не любил!..
— Значится — так! — изрёк старейшина, закончив сканировать, — Ты отправишься на северо-северо-запад, проникнешь в Ледяной Замок Печали и узнаешь планы тамошнего Владыки. А главное — обличи его и направь на Путь Истинный, чтобы понял он заблуждения свои и признал Истинного Бога! Раскаялся чтоб! Я — верю в тебя!
И с этими словами Жёлтый взмыл в небо и помчался на север. Под ним промелькнула троица Фиолетовых, так увлечённая своею беседой, что даже не приметила своего вечного соперника, не почувствовавшая, как он покопался в их головах и выловил там одну мысль...
Чёрный Козырёк посмотрел вслед улетающему и тихо шепнул:
— Ещё как переубежу! Но не в имя тебя, ящерица молитвенная, а во имя Великой Истины! А затем и тебе докажу, что не прав ты в своих убеждениях!
Он не любил никого. И не верил он тоже совершенно никому... Ни своим, ни чужанам... А поэтому решил сперва отправиться строго на запад. Конечно — драконам глубины проще плавать, нежели летать: плавники — это не крылья. Но тогда оставался бы риск нарваться на своих собратьев... А при новых планах и перспективах это было бы очень некстати...
Левитируя из последних сил, Козырёк чёрным червяком пролетел над джунглями Фиолетовых и с наслаждением плюхнулся в воды истоков Ладона. Теперь можно было расслабиться и отдохнуть, пока течение будет нести тебя через Пустошь, Ламир и Дион к самому Эгернийскому морю... Прохлада успокаивала...
* * *
Ворвавшись в Храм, старейшина нервно выкрикнул:
— Значится так: Чёрные предали Дело! Все, кроме одного! Нам надо спешить, скоро может начаться Война!
Он так явственно выделил слово «Война», что только глухой бы усомнился, что речь идёт о Великой Войне из пророчеств...
— Зелёные на нашей стороне, — равнодушно доложила драконесса.
— Неплохо! Но не это сейчас важно! По дороге я встретил трёх Фиолетовых. Ясное дело — их интеллект не смог устоять против натиска моего, и я прочитал в их мозгах, что они отправляются в Город Гоблинов на западе. И сейчас я принимаю решение: мы летим туда же, чтобы разведать, зачем им понадобились гоблины!
— «Натиск интеллекта!.. — мысленно хмыкнула Крунская, — Урвал случайную мысль — и бахвалишься, словно мальчишка... Титан мысли!..» — к счастью, у неё хватило такта не высказать это вслух. А прочесть её мысли Старейшему не удавалось никогда...
Подобно трём ослепительно-жёлтым стрелам вылетели драконы их Храма. Они мчались на запад. Мчались, не забывая время от времени телепатически орать на общей для всех драконов волне: «Слава Единому Богу! Слава Единому!»
Брантос вынырнул прямо над Матерью Всех Рек и теперь лениво парил, вспоминая недавние происшествия. Жаль, конечно, что не удалось добраться до железячки, но с другой стороны — никуда она из-подо льда не денется, так что будет ещё время покопаться там... А вообще-то забавная фиговинка, стоило бы её присоединить к своей коллекции безделушек...»
На этом сон и оборвался...
Глава 6
Ашана рассказывала Серому Дракону о других Драконах, вспоминая поведанное Учителем. Затем вздохнула:
— Я всё пытаюсь распределить Драконов по цветам... Смотри, что получается... Белый — драконы удачи, радости и любви. Они же — Драконы Дороги. Голубой — горные драконы. Обитают у родников и горных чистых рек... Зелёный — драконы жизни. Древесные драконы, так сказать, творцы новой жизни в природе. Фиолетовый — Драконы Тьмы. Драконы Ночи. Маги от рождения. Синий — драконы смирения, они несли духовное самосовершенствование. Чёрный — драконы вод. Красный — драконы неба. Именно из их рода явился и стал их старейшиной Сморид Великолепный. Жёлтый — драконы Света. Оранжевый — драконы Времени, для которых просто нет такого понятия, как «прошлое» и «будущее», а есть только размазанное по всем временам «сейчас»... Серебряный — покровители магии и алхимии, перенёсшиеся на Ёми. Золотой — не знает никто, но и самих Золотых никто в глаза не видал, о них лишь легенды бытуют, странные и противоречивые... Фейери-драконы — пёстрые до аляповатости — вообще несерьёзные создания...
— Так в чём же вопрос, дитя моё, — пробасил Серый...
— А ты... Серые — вы драконы чего?
— Дракон звёзд, если так можно сказать. Дракон «Эй, Ты Там, Подвези Меня До Этой Звезды И Не Забудь Потом Вернуть Обратно!» Я не прославился подвигами, как те, о ком ты мне говорила, хотя и помогал людям неоднократно... А они... Они бросили меня, лишь только убедились, что у меня нет больше силы летать... Ушли и сгинули чёрт его знает где...
— Ты их ненавидишь за это? — осторожно спросила девушка.
— Ненавижу?! Хм, зачем? Они поступили именно так, как и поступили бы в этой ситуации все... А разве ты поступила б иначе?
Ашана вспомнила, как помогала добраться раненой Элге до ближайшей пещеры, где её не приметили бы вражеские патрули, как месяц выхаживала её, вечерами в сумерках выходя на охоту, чтобы добыть мясо, необходимое драконессе... Как вернулась в отряд под радостные крики бойцов... И как Арат отказывался носить на себе другого бойца, когда Элмир погиб, но кинулся на помощь совсем неизвестному пацану, на которого напала волчья стая... В отряде всегда драконы заботились о людях, а люди — о драконах... И Ашана ответила уверенно:
— Да. Иначе. Я не привыкла бросать друзей в беде. Видимо — я старомодна.
— Ты знаешь, — вздохнул дракон, — Я сейчас с удивлением понял, что волнуюсь за них... Кто знает — может, они отправились за подмогой, и сгинули в пути... Или попались в лапы копам, а это пострашней стаи волков будет... Или заплутали... Скорей всего — они просто бросили меня, как и всякий разумный человек на их месте, а я вот волнуюсь... За них волнуюсь...
...Девушка ушла на охоту — людям надо что-то есть, они не умеют питаться солнечным светом... Очень захотелось поболтать с кем-нибудь. С кем? Рейст — неразговорчив и подозрителен по природе, Сатоурис сам вызывает подозрения... И всё же он лучший собеседник, чем Всадник...
Серый Дракон рассказал ему свой сон...
— Логично! — радостно воскликнул тот, — До жутиков логично! Осмелюсь предположить, что всё именно так и было! От себя же добавлю, что Сельвин, Гаран и Дерк долетели до цели и получили советы от гоблинов... Правда — не совсем те, на которые рассчитывал их декан. А всё оттого, что в пути с ними случилось маленькое приключение... Хочешь, расскажу? Ну, тогда слушай!
«— Всё на своих да на своих, — проворчал Гаран, — Создать бы реструкцию помощнее, да накрыть эпицентр угрозы, расщепить к чёрту и не мучиться!»
— Ну-ну, а силёнок-то хватит? — скептически хмыкнул Сельвин. — Ты вот Ролу приворожить пытался — сколько тебя потом от стены отшкребали?
— Так ведь тогда вся энергия на курсовой шла, вот и прокололся! — жиденькая струя пламени пронеслась над макушкой Сельвина и угасающим салютом вяло осыпалась вниз, на землю. Похоже — Гаран был не на шутку раздосадован воспоминанием.
— Да и огонь — так себе, — фыркнул было Дерк, но развить свою мысль не успел: чуткие драконьи уши уловили доносящиеся с земли интересные слова. Вообще-то язык был гоблинский, знакомый, но смысл почти не улавливался: что-то о ящерицах-переростках и особенностях их интимной жизни в узком родственном кругу.
Лениво скосившись на землю, Сельвин узрел пылающую крышу какой-то куполообразной гоблинской постройки, окружённой мельницами с громадными узкими лопастями...
— Поможем гасить? — спросил Дерк, проследив за направлением взгляда.
— Не думаю, — лениво зевнул Сельвин. — Кажется — уже помогли... Пусть уж лучше их автоматика гасит следы ревности нашего Гарана.
— Так это я?! — взрычал вдруг Гаран.
— А кто же ещё огнём тут плевался? — съехидствовали его сотоварищи.
— Ма-а-алчать! Так это Я — ящерица недотраханная?! Да я им щас такое напогашу! — и дракон молнией метнулся вниз, щедро сбивая пламя запасами из мочевого пузыря.
Проникнув сквозь прогорелую крышу, едкий раствор сбил пламя и... В следующий момент Гаран отлетел в сторону, окутанный зигзагами молний.
— Догасился? — хмыкнул Дерк. А Сельвин пропел:
— Умник наш поссял на клеммы!
Спустя часа три, утомлённые скоростным полётом, Сельвин и Дерк запросили пощады. Уставший не менее их Гаран милостиво согласился простить собратьев по институту, но пообещал дать и им при первой же возможности вкусить из лейденской банки.
— А вообще-то разовый удар током вполне озаряет мозги, — полчаса спустя заметил Гаран. — Мне тут мысля одна в голову стукнула.
— Мысля? А-а-а, теперь ты так молнии называешь... — тихо фыркнул Сельвин.
— А-а-а... Мысли... Ну их... Их думать надо... — зевнул Дерк.
— Мысля. Если бы всю эту энергию — да на наши нужды...
— Ну так и получил ты всю эту энергию прямо на свою «нужду»... — съехидничал Сельвин. — Упс! Ногу с моей головы убери, а? Так-то уже лучше...
— Да бросьте прикалываться! — рыкнул Гаран, — Я троечник, но не дурак! Так вот: если нам набрать такой вот энергии и превращать её в магическую, то нам не только на всё, на что надобно, хватит, а ещё и на подшутить над деканом останется!
— Так слетай к гоблинам и попроси! Скажи: я, мол, станцию вам погасил, так что поделитесь киловаттом-другим...
— Ага! А они тебе ответят: «Так мы уже поделились!»
— Значит — у других попросим.
— Сами сделаем, ещё скажи!
— А... А... А что, и скажу! Это ж идея! Всё равно в столицу гоблинскую прёмся, так хоть совместим приятное с очень приятным!
— А платить чем будем? — недоверчиво начал Дерк. — Говорят, что гоблины забесплатно только прогноз погоды делают, да и то оттого, что он не точен.
— А чековая книжка декана подойдёт? — невинно спросил Гаран.
— Так он тебе её и даст!
— Уже дал... Пока из лиан выпутывался. Правда — он об этом пока что не знает...
— Значит — за покупками!»
Сатоурис улыбнулся воспоминаниям...
— Так что в Город Гоблинов наша троица пожаловала не в поисках рецепта от Напасти, а с целью скупить строительное оборудование и оружие поновей. А гоблины заявили, что карточка декана у них не котируется, им нужен живой Серебряный Дракон. Не долго думая, троица уболтала оранжевого дракона перебросить их в прошлое лет на тысячу, когда Серебряные были ещё молоды и встречались повсюду... Перебросить получилось одного только Сельвина... Да и тот не мог вернуться назад. Тогда он и создал в прошлом для людей монастырь, в котором залёг в спячку с просьбой разбудить его через тысячелетие. А помог ему в создании знамения-будильника Сморид, как раз именно для этого отправившийся в долгое путешествие к монастырю. Ему, кажется, то ли Дерк, то ли Оранжевый это насоветовал...
— Ты так говоришь, словно сам всё это видел... — вздохнул Серый Дракон.
— А я действительно был в те времена, — спокойно ответил Сатоурис. — Правда — звали меня тогда немножко иначе — Саттарис, но, согласись, это не столь уж и существенно. Что я там делал? Да расскажу, пожалуй, это тебе может интересным показаться...
Глава 7
«Сельвин внимательно всматривался в проплывающие пейзажи: можно было в любую секунду нарваться на врага. И это было просто: он даже не представлял себе, как выглядят эти самые Крысы, о которых Мельтор говорил, что они смогли без труда уничтожить целое колено драконово. Не знал также, какое у Крыс оружие, какие привычки, какие жилища... Умение же летать бесшумно и скрытно сводили на нет семеро Серебряных, хлопающих крыльями громко, словно Орлы.
— А ну, тише, ребята! — скомандовал Сельвин внезапно, заметив что-то у горизонта.
Серебряные вояки напрягли крылья и спланировали в заросли на макушке холма. Вовремя. Кажется — никто их не заметил... Впрочем — расслабляться не стоит, иначе можно вляпаться в очень даже большие неприятности...
...У подножья холма прямо посреди зарослей высился замок. Огромный и немного непривычных форм, он был окружён невысокой стеной из серого мерцающего камня. Ворота в стене распахнуты настежь, словно хозяева не боятся вторжений... И — никого...
Внезапно лёгкое движение воздуха затуманило проход, и перед замком прямо из ниоткуда возник всадник на горячем гнедом скакуне. Ладный камзол, берет с большим петушиным пером... Спрыгнув с коня, девил огляделся. Драконов, засевших в лесу, он явно не почувствовал, больше же вокруг не было совершенно никого. Достав из кармана совершенно крохотную дудочку-гудочек, всадник нажал на крохотную резиновую грушу, приделанную к ней... Громкий звук разнёсся над замком, эхом заметался по окрестностям, заблудился в лесу... Даже конь вздрогнул и нервно всхрапнул. Никто не ответил ему, только со скрипом и скрежетом распахнулись ворота самого замка. Внутри ничего не было видно, лишь темнота дышала в глубине...
Проведя рукой, девил что-то шепнул. Конь мгновенно превратился в двухмерную картинку, которая с бумажным шелестом втянулась в один из карманов Саттариса. Оглянулся ещё раз по сторонам. Никого. Крикнул в пустоту входа:
— Эй! Слышит ли меня хозяин этого жилища! Я пришёл с хорошими вестями!
Лёгкий шорох пролетел по округе, но ни слова не прозвучало в ответ Саттарису. Он сделал шаг к замку. Второй. Третий...
— Слышите ли меня! Я пришёл с миром! — вторично закричал он. Лишь тишина была ему ответом... Если кто и был в замке, то он не спешил о себе заявлять...
Войти очень хотелось, и с каждой секундой это чувство росло. Может — это и насторожило визитёра: показалось, что кто-то заманивает его в середину, в ловушку... И что войти будет значительно проще, чем выйти... Словно миллионы глаз впились в стоящего у входа...
Саттарис нервно оглянулся, собираясь уйти. И тут же понял, что это невозможно. Он был окружён тремя рядами арбалетчиков. У подножья стен — первые, на балюстрадах — вторые. Третьи стояли на самой стене.
Быстро просканив местность, он с ужасом обнаружил, что за стеной, ближе к лесу, и в самом лесу — тоже арбалетчики... Можно было бы попробовать убраться отсюда тем же путём, что и явился, но на наложение заклинания уйдёт восемь секунд. Интересно — сколько секунд понадобится воинам, чтобы превратить его в ёжика?.. Проверять это на себе почему-то резко расхотелось...
— Я пришёл с миром! — громко выкрикнул Саттарис и медленно развёл руки в стороны, показывая, что не держит оружия.
Никто не шевельнулся. Только тот арбалетчик, на которого упал взгляд девила, вытянул свободную руку вперёд и молча указал на вход в замок, словно приказывая войти.
Воины были одного роста и одинаковой комплекции, одетые в серый плюш. Неподвижностью и невозмутимостью своей они казались зловещими, как манекены. Они были похожи, как близнецы. Как капли вина на льде зеркал... «Похожие, как две капли помоев» — вспомнилась почему-то фраза из старой недописанной пьесы. Саттарис читал её недавно...
У девила хватило ума не пытаться делать шаг к выходу. В конце-концов, будучи живым он рано или поздно найдёт выход из положения, а вот мёртвый уже никак не отвертится: прийдётся оказаться в вечном рабстве у своих недавних экономических партнёров...
Арбалетчики не шевелились, один из них всё так же указывал вытянутой рукой на вход. Оставалось подчиниться моральному нажиму...
Едва он вошёл в коридор, как вспыхнули три пары факелов, освещая кусочек прохода. В видимой части коридор был абсолютно пуст. Саттарис осторожно пошёл вперёд. Стоило поравняться со второй парой факелов, как впереди вспыхнула ещё одна. Так было и дальше. Факелы вспыхивали впереди и тут же гасли за спиной. Они словно указывали, куда надо идти... Это вдруг резко разонравилось: слишком уж тихо и мирно всё было... Оставалось рискнуть и попробовать, что будет, если пойти не вперёд, а назад. Повернуться... Сделать шаг...
Вспыхнула только что погасшая пара факелов. Ясно — мешать идти назад по коридору ему никто не стремится. А может — и из замка никто не мешал бы уйти, а арбалетчики — просто почётный эскорт?
Мирность коридора теперь уже не пугала, а успокаивала. А значит — стоит идти туда, куда предлагают... Но сперва — не вредно было бы подготовиться к возможным неожиданностям...
Девил полез в свою сумку, достал из неё серебряную ложку, поморщился и сунул её обратно. Следом на свет была извлечена книжка «Пособие начинающего иллюзиониста». Открыв её наугад, Саттарис прочёл что-то, хмыкнул и уронил книгу обратно в сумку. Третьим были извлечены очки непривычного вида. Водрузив их на нос, девил вновь огляделся. Стёкла очков позволяли видеть истинную сущность вещей, то, что они из себя представляли...
Ну и зачем, спрашивается, было напяливать очки?! Чтобы вновь лишиться душевного равновесия?! Глупо это...
Сквозь магические стёкла стали отчётливо видны многочисленные скрытые ниши в стенах, и в каждой нише стояло по арбалетчику, облачённому в серый плюш. Арбалетчики абсолютно равнодушны, даже скучающи. Они словно не видят идущего по коридору. Или видят, но им приказано пока не трогать?!
Лучники — не единственное, что разглядел девил. Стал очевидным тот магический принцип, по которому работала система факелов. Никогда не стоит упускать возможность позаимствовать что-то полезное. Даже в подобной ситуации. Поэтому на свет появилась пухленькая записная книжка. Но стоило открыть её на свободной страничке и коснуться ручкой, начав записывать формулу, как формула вместе с комментариями уже оказалась в книжке. Причём — почерком самого Саттариса! Вздрогнув от неожиданности, девил испуганно оглянулся. Стражники в нишах так же равнодушно перились в пустоту...
Это было так странно, что девил машинально зачеркнул формулу. След зачёркивания немедленно исчез!
Медленно и аккуратно Саттарис вырвал страничку из записничка. Сложил из неё самолётик и приценивающе оглянулся вновь, прикидывая, куда запустить голубка. Но — передумал и развернул бумажную модельку вновь. Лист был девственно чист! Зато в записничке вновь оказалась страничка с формулой, словно её оттуда и не вырывали. Пересчёт страниц убедительно доказал, что листик для самолётика не мог быть в книжке — там все страницы на месте... Тогда Саттарис нарисовал вокруг формулы пантакль Соломона. Пантакль незамедлительно исчез, лишь была проведена последняя линия... А может — блокнот приобрёл тут новые свойства? Или пантакли здесь не живут? Но — нарисованный на другой страничке пантакль так и остался на месте... Тогда Саттарис вырвал листок с пантаклем и кинул его в пламя ближайшего факела. Ярко вспыхнув, листок сгорел и серым пеплом упал на пол. Пантакль в книжке вновь не появился и страничка не отросла...
Девил сильно занервничал, и тут из ниоткуда раздался вкрадчивый мягкий вежливый голос:
— Зачем же ты нервничаешь? Это — подарок тебе... Ты же сам хотел эту формулу! Вот я её тебе и подарил, благородный путник! Слово гостя здесь закон... почти всегда...
— А что я взамен...
— Ничего... Это так, маленький презент... знак внимания к гостю, так сказать... Не стоит даже благодарности...
— Слушай, забери его, а?
— Ты хочешь обидеть отказом хозяина замка, отвергая подаренное от чистого сердца?
— Я даже не знаю имени хозяина этого жилища!
— Знаешь... Не лги сам себе — знаешь... Аль боишься сам себе признаться-назвать?.. Я — Крысиный Король...
— Где ты? Я тебя не вижу!
— Иди по следу факелов... Я встречу тебя там... И не бойся ты моих стражников в нишах: не тронут они тебя! Они для других гостей — непрошеных... Ты же был приглашён: ведь для тебя я открыл двери в моё скромное обиталище...
Вспыхнули почти все факелы. Мерцание волнами побежало вглубь коридора, указуя путнику, куда идти. И он шёл. Шёл строго по пути, высвеченному бегущими огнями факелов, минуя затемнённые коридоры-отвороты, поворачивая вслед за огнём... А за его спиной факелы гасли: к чему светить там, где они не нужны...
Если бы не постоянные повороты, то Саттарис был бы уверен, что пройденный путь уже значительно больше замка. По крайней мере — больше замка, увиденного снаружи... Но — стоило лишь подумать об этом, как коридор немедленно кончился, выводя в ярко освещённый зал.
Зал был просто великолепен. Невероятная, необъятная сокровищница. Но — не из тех, где всё валяется как попало, куча на куче. Здесь стояли и лежали на специальных стеллажах чаши, кубки, диадемы, короны, клинки, амулеты, гранёные самоцветы... Это напоминало огромный музей, где нет запасников, где всё выставлено в экспозицию. Тему музея не установить — слишком уж всё разнообразно. А где же хранитель музея?
— Приветствую Вас, молодой человек...
Взгляд назад. За спиной девила стоит, приветливо улыбаясь, полный добродушный мужчина чуть старше средних лет, облачённый в серый плюшевый камзол. За спиной — тяжёлая мантия из серых благородных мехов... Вот мех серебристой лисицы, вот — песца, седого соболя, горностая... Остальные вставки и не угадать, столь экзотичен порой мех королевской мантии. На голове короля — простая серая корона из стали, возле одного зубца — выщерблина, как от меча или кинжала... Это становилось уже интересным... Девил осторожно приподнял очки. Без магических стёкол почти ничего не изменилось, только корона из стальной превратилась в массивную золотую, украшенную большими острогранёными рубинами.
— Приветствую и Вас, Ваше Величество, — ответствовал девил, всем видом стараясь доказать, что приподнятие очков — часть ритуала приветствия у его народа...
— Вещи не всегда то, что кажутся... — словно сам себе заметил король. — И тогда полезно различать, где настоящее, а где — так себе...
— Прошу прощения, Ваше Величество, но сюда меня привели вполне определённые стремления. Как говорится в остальном мире: у Вас товар — у Нас купец!
— Хм-м-м... И что же Вы желаете предложить мне? Или — спрошу корректнее: что Вы желаете получить от меня в качестве... м-м-м... оплаты?
— Вы даже не интересуетесь, что я за товар предлагаю? — удивился девил.
— А что Вы можете предложить? Думаю — то же, что и остальной народ Вашего роду-племени: услуги. Разнообразные и без дефектов, с гарантией, так ведь обычно Вы рекламируете свой бизнес?
— Поразительно! Вы очень даже неплохо осведомлены, Ваше Величество... Позволю себе спросить Вас: а чем Вы вообще занимаетесь? Чтобы понять круг Ваших, э-э-э, интересов?!
— Я коллекционер.
— И что же Ваше Величество коллекционирует?
— Души.
Ответ был прост, но именно он чуть не заставил Саттариса вздрогнуть. Почти не соображая, что делает, бедняга чуть не перекрестился, чтобы испариться отсюда по аварийным каналам... Но — внешне он остался совершенно спокоен, ни одна жилка не дрогнула на лице...
— В таком случае мы с Вами, Ваше Величество, коллеги, так сказать?
— Почти, но не более. Вы ведь, помнится, коллекционируете души живых существ, так ведь?
— Ну разумеется, а как же ина...
— Я же, — не дослушал его король, — собираю любые души, достойные собирания... Вы посмотрите, сколько тут вещей, в которые вложены души! В одни — авторы-творцы вкладывали душу, когда изготовляли. Другие одухотворились в общении со своими хозяевами... Третьи — так и задумывались... Так что души живых — это лишь крохотный участочек моей огромной коллекции! А есть и совершенно уникальнейшие экземпляры!
С этими словами король взял с полки тонкий острый клинок ослепительной черноты, с узорной кожаной рукоятью и медной гардой с кольцом-клинколомом.
— Вы даже не представляете себе, — улыбнулся толстяк, — сколько душ содержится в этом клинке! Он пил даже души богов!
— Увы — сейчас они бесполезны... — резонно заметил девил. — Он не отдаст их никому...
— Ну почему же, почему же... — пожал плечами король. — Можно легко выпустить их... Достаточно раскрыть вот это кольцо... И все эти души пойдут в Ваше распоряжение, если Вы окажете мне одну услугу...
— Какую же?
— Экий Вы нетерпеливый, юноша... Сперва присмотритесь, приценитесь, подумайте, что в оплату взять захотите... Коллекция у меня богатая: сюда попадают все вещи, которые утеряны в миру или считаются погибшими. Все они здесь, лежат и дожидаются своего часа, когда в мир вернуться... Видите — вот Кубок, замечательная вещь работы Курумо. Где-то на полках и Чаша его валяется... Вон — Гронд, а вот — Гронд-младший работы Ронгара. Этот небольшой кулончик — Лестница. Да Вы сами смотрите! Выбирайте! Можете даже руками потрогать: это Вам не музей!
Говоря всё это, король время от времени брал то один, то другой предмет своей пухленькой рукой, затянутой в тонкую серую плюшевую перчатку. Словно торговец, что нахваливает свой товар в лавке, при том стараясь не брать ценные вещи голыми пальцами, чтобы не испортить их вид.
— А вот...
— Погодите минуточку... А вот этот берет с пером... Он мне кажется очень знакомым!..
— Ну разумеется, разумеется! Это дядюшки Вашего, Мефистофеля! А главное — что в нём! Видите — целых две души! И дядюшка Ваш, и этот алхимик-философ... как его там... имя не помню...
— Как Вам удалось?!
— Элементарно, мой друг! Просто элементарно! Этот... который... ну... а, вспомнил — Фаустус! Так вот, он не прошёл Суда Божьего: конклав Архангелов зарубил ему визу в Рай из-за занятий алхимией и сотрудничеством с Мефисто, а в ад ему путь был закрыт постановлением Бога от более раннего числа... Вот и попал он прямёхо ко мне! А дядюшка Ваш завис из-за другой непонятки: он-то проиграл исключительно пари с богом, причём проигрыш был расценен всевышним как главенствующий по сравнению с буквой контракта. А это нарушило условия самого контракта и создало двусмысленность положения... И вот он у меня!.. Я положил их вместе: теперь у них будет много времени, чтобы побеседовать, кто прав и кто виноват... Попросите одного из них выпустить?
— Не-а! Дядюшка мне родственник, но конкурентов в бизнесе я не люблю!
— Я так и думал...
— А тот серый камень на третьей полке... Рядышком с тремя шариками...
— А, пустячок! Серое Кладбище для какого-то ответвления покалеченного Хаоса. Просто удивительно, как некоторые могли считать эту безделушку драгоценностью... А рядом с ним — это три луны того мира, где покалечили Хаос... Я их по просьбе Паладайна заменил на луну Альтераана, что валялась в запасниках... Невыгодный обмен: ни убытка, ни прибыли... Кстати, пройдём в следующий зал. Как Вам Кладбище кораблей?
Огромный зал, огромней ангаров Звёздных Рейнжеров, был уставлен морскими, воздушными и космическими кораблями самых разнообразнейших конструкций... Медная обшивка, дюралевые бока, пласталевая броня, нейтритовый панцирь, звонкий борт из дариальского дерева... Порой трудно было понять, какой стихии принадлежит то или иное судно. Вот — парусник с причальной иглой планетарного рейсера и звонкими золотыми парусами, прикорнул между фрегатом и каравеллой. Неподалёку — странный гибрид корпуса лодки и торчащих вверх мачт с короткими вертолётными винтами в три ряда. Рядом — нечто подобное, но ещё и с перепончатыми стрекозиными крыльями-вёслами. Над ними — помятый бок спиралодиска... Диски, тарелки, чечевицы, паруса, винты, крылья, кили, стабилизаторы, шасси и причальные иглы, лыжи и гребные колёса... И среди этого великолепия — тусклая огромная чёрная тварь, похожая на помесь спрута и паука, словно свалившаяся из ночных кошмаров. Порой по глубокой черноте пробегают багровые сполохи и сиреневое сияние...
— Это... тоже корабль? — шёпотом спросил девил.
— В некотором роде... — равнодушно ответил король. — Это твой тёзка в некотором роде: Саттар. Он мне сам себя продал, в обмен на покой... Так что я обеспечиваю ему тут абсолютный покой, чтобы никто его не тревожил, а взамен — имею в своей коллекции самого Короля Неодухотворённости! Круто?
— Кручее некуда... — Саттарис был просто ошеломлён. — И он навсегда твой?
— Зачем же навсегда? До тех самых пор, пока ему не придёт время вновь появиться в мире... Тогда я его выпущу туда... Точнее — вытолкаю туда, потому что ему тут очень уж нравится!
— Он... слышит нас?
— Он спит. Я бы не советовал тебе будить его... Душу он всё равно тебе не продаст... Кстати — посмотри, кто там рядышком, на красном песочке...
На кирпичного цвета песке лежало три таких же «саттара», но помельче размером.
— Дети?
— Чьи?! Саттаровы?! Не смешите меня! У Бездуховности не бывает детей! Это — младшие мамбеты, в некоторых древних цивилизациях их называют иначе: Тени. Они не урождённые мамбеты, а потерявшие одухотворение древние Корабли. Когда люди затеют раскопки на Марсе — я верну их туда обратно, и кто-то неосторожно войдёт внутрь них, внеся витальную силу своей одухотворённости. И они вновь оживут... А пока пусть поваляются тут, чтобы не простыли бы на марсианской прохладе...
— Так Тени вернутся?
— А как же!
За Корабельным залом были и другие, но Саттарис вернулся в первый зал.
— Спасибо, Ваше Величество, но я уже увидел достаточно, чтобы выбирать... Так в чём будет Ваше предложение?
— Элементарно, друг мой! Вы отправляетесь в один мир и покупаете там у одного человека его душу. На любой срок. А я в ответ предложу Вам столько душ, сколько Ваша душа пожелает! Кстати — как Вам каламбурчик-с?
— Ничего, очаровательно... А что за планета?
— Земля.
— Земля?! Надеюсь, душу покупать предстоит не у философа?!
— О-о-о, понимаю Ваши эмоции. После Фаустуса Вы философов не любите... Успокою: Вы купите душу одного музыканта. Живёт он, правда, в те же времена, что и Фаустус, и даже в примерно том же регионе, но — философией не пробавляется. А в данный момент он, кстати, направляется в город Гамельн.
— Крысолов?!
— Он самый.
— Тогда даже не спрашиваю, зачем Вам понадобилась эта афёра. Остаётся выявить размер оплаты... Вы говорили, Ваше Величество, что готовы предложить мне любые души на выбор... Из чего выбираем-с?
— Присаживайтесь, покажу... — король кивнул на стоящий рядом простой деревянный стул.
Деревянный?! В таком музее простой стул казался более чем диким! А если взглянуть без очков?
Саттарис приподнял очки и с удивлением заметил на месте стула трон из цельного рубина.
— Тот самый трон?
— Ага, безделушка...
— А... почему он сквозь очки видится простым стулом?
— Хе, — усмехнулся король, — А как Вы считаете, чем был этот трон для его настоящего хозяина, а? Просто стулом, куда можно более-менее удобно пристроить своё седалище...
Саттарис достал из кармана свой записничок и с кислой миной что-то в нём зачеркнул. Затем заметил:
— Логично... Спасибо, но я постою... Так что там с душами?
— Если Вы пожелаете — то возьмёте столько душ моих Крыс Сознания, сколько пожелаете. Например — для начала тех арбалетчиков в нишах...
— А позвольте спросить — по какому ведомству проходят их души, а? После смерти они попадают куда? Как быстро реинкарнируют? Попадают ли они в Нараку, Ад, Аид, Хель, Рай, Парадиз? Может — в более экзотические области?..
— Нет-нет! — замахал руками в серых перчатках Король, — С тех пор как они приняли Служение мне — они могут вселяться лишь в тела Крысовы, я сумел им дать это благо, и они теперь независимы от любых других богов! Впрочем — если кто из них приглянулся тебе и мы поладим — то в оплату ты сможешь взять их на любой условленный тобой срок — и немедленно!
— Спасибо, но я пока воздержусь... Я сперва хочу рассмотреть все возможные предложения...
— Души из Чёрных Клинков, например...
— У меня другое предложение, Ваше Величество.
— Какое же? Слушаю Вас, молодой человек. Не стесняйтесь...
Девил вздохнул поглубже, набираясь храбрости, и выпалил:
— Вашу душу, Ваше Величество!
— И только-то? Охотно! Давайте бумазею, где там надо подписаться-то?
— Но мы не обговорили подробности контракта... — осторожно начал девил.
— Всё просто. Если Вы покупаете душу Крысолова — то в Ваше распоряжение попадает и моя, на установленный Вами срок. Если не сможете купить его душу до того, как его убьют или как он помрёт — контракт теряет силу... Подробности доправятся в Контракте сами... Кстати — предлагаю Вам выбрать любые предметы, какие только пожелаете. Это не торг, а просто выбор амуниции: предлагаю всё, что Вам нужно для успешного дела. Выбирайте, не стесняйтесь!
Саттарис вновь достал свою записную книжку и принялся сосредоточенно листать её.
— Ага, нашёл! У Вас есть такая штуковинка, как Браслет Лата?
— Пожал-ста, — Король прошёлся вдоль стеллажа и взял из полотняного мешочка цвета бетона небольшой золотой браслет. Кинул его девилу. Тот поймал его и сунул в карман. Отметил галочкой что-то в своих записях. Полистал дальше...
— А... что-нибудь из средств по созданию магических Сетей имеется?
— Лови!
Следом за Браслетом полетело колечко ослепительно-белого света. Девил поймал его и поставил ещё одну галочку в блокноте. Затем сунул Кольцо в карман и застегнул его поплотнее. Поклонился:
— Спасибо за него, Ваше Величество!
— За них, молодой человек, за них...
— Ах, да, ещё ж Браслет...
— А ещё я тебе посоветовал бы взять с собою Чашу.
— Спасибо, но я как-нибудь воздержусь... Опасная вещица...
— Опасная для того, кто из неё пьёт... А вот для того, кто не пьёт, но даёт испить другим — ну совершенно безвредна!
— И всё же — я не хотел бы рисковать...
— Ваше право, юноша... Может — возьмёте ещё что?
— Думаю, я достаточно уже запасся. Остался один вопрос: а как я туда попаду? На Землю, в смысле...
— Ну, это-то не проблема! — и король сделал странный жест руками, словно раздвинул пространство.
В образовавшейся щели была дорога. Тусклая, из серо-голубой клубящейся пыли, а над нею горели яркие звёзды.
Король поставил свою подпись в листе Контракта, даже не глянув на указанный срок аренды души. Похоже — это его не интересовало...
И Саттарис, спрятав Контракт, шагнул на дорогу в расщелине. Тут же мир словно перевернулся: девил шёл по дороге из пылающих звёзд, а над ним раскинулось небо из клубящейся серо-голубой пыли...
Где-то там, в конце Пути, его ждала Земля... Саттарис сделал шаг, другой и наконец расслабился. Позволил глуповатой ухмылочке сползти с лица, ослабил контроль трёх Первичных Уровней Мысли — всё-таки тяжеловато так долго изображать из себя наивного идиота (ему! величайшему цинику всех миров!), да и то не понятно — успешно ли? Саттарис нахмурился: «Король-то не дурак! Колле-е-ега!» Он хмыкнул. Впрочем, даже если он всё и понял... Как говорил дядюшка Мефисто, «пожар идёт по плану». И Саттарис удовлетворённо похлопал себя по карману с Контрактом.
Сельвин вздрогнул: только что он отчётливо слышал мысли двоих — и вдруг один из них куда-то исчез, словно выключился. Второй же просто расцвёл от счастья...
Стоило тщательно проанализировать всё услышанное.
И тут один из серебряных — кажется, ефрейтор — спросил:
— Летим вперёд? Берём «языка»?
— Вперёд?! — Сельвин задумался. — Скорее — назад... Срочно сматываемся!!!
Они успели взмыть и лечь на обратный курс всего лишь за минуту до того, как на поляну хлынули полчища стандартных арбалетчиков в сером...»
— Вот такое вот воспоминаньице... Замечу только, что позже я разобрался с лунами Кринна. тут Король слукавил: заменив луны на Луну, он стандартизировал Кринн, сделав его одной из теней Земли, лишив самобытности и оригинальности...
Глава 8
— Так ты, значит, девил... — пробасил дракон. — Попросту говоря — дьявол, так?
— Не совсем... Во-первых, бывший девил, ибо я выкупил и дособрал свою душу, а потому и смог снова стать смертным, чем и горжусь! А во-вторых, дьяволов не бывает, они вымышленные персонажи, в отличие от девилов...
— Ты умеешь интриговать... А знаешь — я сейчас захлопну выход и не выпущу тебя до тех пор, пока не услышу от тебя подробности о деволах.
— Ой, отцепись! У меня и так уже в глотке сухо, как в Каракумах! Я не потяну такую длинную историю!.. А упускать подробности — себя не уважать! Кинул бы ты в меня шлемом мыслесъёмника, я бы напрямую странслировал, с подробностями!
— Так ты понял, кто я?
— Ага! Деволы — не дикари! Но вся беда в том, что ближайшая точка техобслуживания — там же, где и Город Драконов, который ищут эти Всадники. А ты, похоже, не в очень-то летабельном состоянии...
— Угу... Но рассказы твои мне понравились... А ты что — действительно встречался с драконами? С настоящими?
— Ага! И даже чуть не купил у одного из них душу... Но Крысиный Король успел первым, зараза! Но это не имеет отношения к предыстории деволов. Так что тебе первым показать?
— Про деволов... Возьми шлем справа, под пультом...
* * *
Non Deus hominem, sed homo Deum ex nihilo creavit.
Утро никак не предвещало, что день окажется интересным. Скорее совсем наоборот. Солнце беременным апельсином висело в мутном английском небе, едва достигнув зенита, когда Бран с трудом разлепил веки. Как только он это сделал, он понял, какая это была ошибка. Но было поздно. Ровной, как архиепископский посох, шеренгой перед ним выстроились, вытянувшись во весь свой немалый рост, насущные проблемы всякого современного алхимика-практика: закончился кал летучей мыши, рука самоубийцы, купленная за бешенные деньги у беглого каторжника с Гримпенской трясины, оказалась на деле рукой человека, умершего от несварения желудка, в результате приворотное зелье, любовно сделанное Браном для внутреннего, так сказать, употребления, приобрело неописанные оккультной наукой свойства... Бран скривился и поморщил свой длинный с горбинкой нос, украшенный импозантной бородавкой. В животе противно урчало. «Не хлебом... Единым... В трёх лицах...» передразнил он местного зануду брата Антония. Как и следовало ожидать есть от этого захотелось ещё сильнее. «Где бы взять чего пожрать?» стихами выразил свою печаль Бран. Вопрос этот был скорее риторическим, так как редко выдавалось в жизни алхимика утро, когда не приходилось его себе задавать. Через некоторое время Бран понял, что придётся снова идти в кабак. Со стоном разогнув затекшие конечности, он собрал в сумку те препараты и зелья, которые он ещё не выпил с похмелья сам и надеялся продать.
Уже выйдя из своей глинобитной халупы и пройдя с дюжину шагов по улице, Бран насторожился. Время было достаточно позднее, но городок словно вымер. Все окна и двери были плотно закрыты. Надоедливая детвора не возилась в пыли у дороги. Хозяйки не выходили купить чего-нибудь и посплетничать. Вечный гул рыночной площади смолк. Казалось, единственным звуком было настойчивое урчание у Брана в животе. Алхимик подумал с минуту и медленно, осторожно двинулся в сторону площади. Первым, что повергло его в недоумение, когда он подкрался к кузне и выглянул из-за угла, была корчма. Старая, хорошо знакомая вывеска с полустёртой надписью «У ведьмы Джин» оказалась тщательно завешенной куском мешковины, на котором красовались кривые буквы: «У свитова Никалая». Бран, который очень гордился своим умением читать, чуть не фыркнул от досады. Рядом послышались голоса. Он высунулся чуть дальше и молниеносно рванулся назад. Несчастный алхимик прижался к стене кузницы, обливаясь холодным потом. А приведшее его в такую прострацию зрелище не несло в себе, на первый взгляд, ничего пугающего.
Посреди площади, как раз напротив входа в покосившуюся церковь, были свалены в неаккуратную кучу дрова, сено и даже валежник, который какая-то неведомая сила притащила из соседнего леса. В нескольких футах от неё на земле лежала длинная, в полтора человеческих роста, толстая жердь, на которую устало опирались лопата и заступ. Чуть поодаль стояли двое. Первым был монах в длинной черной рясе. Несмотря на тёплую погоду, он глубоко надвинул клобук, так что лицо его было трудно разглядеть, только время от времени поблёскивали из-под капюшона хитрые глазки. Монах был высок и худ, как щепка. Вторым был воин. Поверх старого, но добротного доспеха он носил белый нарамник с гербом, в котором доминировал небесно-голубой цвет. Длинный, до пят, зелёный плащ скрепляла медная фибула. Довершал его наряд искривлённый палаш у пояса. Ни один из них не заметил Брана, так они были увлечены разговором.
— ...и всё таки, брат Бенвенуцио, — говорил с сильным шотландским акцентом воин, — это несправедливо. Я это всё сюда притащил, а теперь ещё и копать должен? Сам копай!
— Да. Но тем не менее, — ответствовал скромный монах.
— Да я ведь какой-никакой дворянин!
— Да. Но тем не менее.
— Я тут, чтобы это... искоренять ересь, вот, а не заниматься чёрной работой!
— Да. Но тем не менее.
— Я тебя должен защищать, а не с лопатой корячиться!
— Да. Но тем не менее.
— Я из Хайленда! Я человек горячий!
— Да. Но тем не менее.
— Я воин Инквизиции, а не смерд вонючий!
— Да. Но тем не менее, если яму не выкопать до возвращения капитана О'Рейли, голову открутят не мне.
Воин с досады плюнул, но засучил рукава и принялся за работу. Брат Бенвенуцио тем временем извлёк из недр своего одеяния кусок хлеба и сыр, присел на край какой-то колоды и, глядя преданными глазами на орудующего лопатой шотландца, принялся всё это поглощать.
— Ты бы хоть поделился, что ли? — буркнул воин.
— Да. Но тем не менее, — промычал монах, отправляя в рот последние крошки.
«Инквизиция!» — мысли неслись в голове Брана, как пьяные шотландские пони. — «Что делать?! Сожгут ведь ни за что, ни про что!» От ужаса алхимик чуть не плакал. Вдруг, как вспышка света в кромешной тьме, свернула мысль: «Свартхед! Вот где можно отсидеться!» Колдун Свартхед был, наверное, единственным другом Брана на протяжении последних пяти лет. Он жил в развалинах старой мельницы, на опушке соседнего леса. В городе его не любили даже больше, чем алхимика, но боялись гораздо больше. Его умение наводить порчу и сглаз, проклинать и отнимать мужскую силу никем под сомнение и не ставилось. Он был первой излюбленной мишенью воскресных проповедей брата Антония. Второй был Бран. Впрочем, реальных сил у Свартхеда было немного, но кое-что он несомненно мог. Когда бывал трезв. А случалось это ох как нечасто. Однажды алхимику удалось застать трезвого Свартхеда за работой. Его несказанно поразили горящие прямо в воздухе непонятные знаки и бормотание: «Солнце во Льве... Ангел второго декана... Асфориэль... мелех элогейну а-олам ашер-кадеш...» Несомненно у Свартхеда можно будет пересидеть плохие времена.
Задами Бран пробирался к лесу. Казалось, сама природа восприняла настроение города. Птицы притихли, воздух был недвижим, громом небесным раздавался под сенью деревьев хруст веток, на которые он наступал. Вдруг впереди послышались голоса. Застигнутой у горшка сметаны кошкой Бран сиганул в ближайшие кусты. И через минуту на тропинке впереди показались люди. Трое оказались солдатами Инквизиции. В старых доспехах и грязно-белых нарамниках, с каменными лицами, они волокли спотыкающегося Свартхеда. Левый глаз колдуна совершенно заплыл, губы были разбиты в кровь. Он что-то нечленораздельно мычал. Перед ними ленивой походкой сытого медведя шагал человек огромного роста. Время от времени он довольно подкручивал густые пшеничного цвета усы и поглаживал рукоять подвешенного к поясу меча. На его снежно-белом нарамнике слева красовался четырёхлистный клевер. Впереди всех, то забегая вперёд, то отставая, подпрыгивал мячиком монах. Плотный, подслеповато щурящий карие глаза и подёргивающий себя за редкую бородёнку, он дышал нерастраченной энергией. Не прерываясь ни на секунду, он вещал:
— Иже херувимы поют в облацех славу воинству Христову! Pater noster, qui es in coelis! Истинно реку -— посрамлён будет нечистый! И сила, и семя его! Аллилуйя! Тьфу, Мать наша Святая Католическая Церковь! Корни тут наложили по дороге... О чём это я? А, да святится имя Господа! Всепокайтеся! А ты грешник-еретик, тунеядец-сатанист, каешься?
— Я-а-а... — начал было Свартхед.
— А зря! Покаяние облегчает участь! Как бишь там на латыни? «Сказал и облегчил душу!» Пойми, козлище от агнцев недоотделённое, единственная и благородная цель моя, как Великого Инквизитора всея Каледонии, суть спасти ваши погрязшие во грехе души путем очищения праведным огнём веры! Но ежели ты не покаешься, то и огонь веры может оказаться бессилен! И палачу работы меньше будет, если ты сам покаешься! Ну? Каешься? А?
— Я-а-а-а...
— А зря! Ведь как говорила Мать настоятельница нашего монастыря в Хайдельберге, «не согрешишь — не покаешься, не покаешься — Господу не угодишь!» Вот пришла ко мне как-то на исповедь дочка одного Ноттингемширского шерифа. И так ей было плохо, и так муторно. А исповедалась — враз всё прошло! Ad momentum, как говорится. Потом раза по два в неделю исповедоваться прибегала. Хе-хе. Только вот месяца через четыре пришлось ей портного вызывать... Но я был призван тогда моим Инквизиторским долгом далеко на север и не знаю даже, что с ней теперь... Так что от покаяния одна польза! Каешься?
— Я-а-а-а...
— А зря! Ведь как говорил Св.Фома Аквинат: «Человек без покаяния, что эта портянка на дороге»... Что-о? Портянка? И сапог?
Бран с ужасом посмотрел себе на ноги и понял, что бегство его оказалось слишком поспешным — один его полуразвалившийся сапог остался лежать прямо посреди тропинки.
— Так ведь это... ЧУДО!!! Аллилуйя! Это знамение! Господь послал нам с неба эту портянку Святого... э-э-э Дунстана! Эта священная реликвия поможет нам бороться с силами тьмы! Слава Господу! На колени, мерзкий грешник, повинный в грехе содомии!
Трое солдат рухнули на колени. Свартхед в непонимании остался стоять пошатываясь посреди дороги.
— Идиоты! Не вы! Колдуна на колени!.. Вот так-то лучше! Но каковы кретины... КАПИТАН О'РЕЙЛИ!!!
— Ну вот, чуть что — сразу О’Рейли... Всегда во всём ирландцы виноваты... — загудел колокольным звоном усатый громила.
— Почему ваши люди такие идиоты? Где дисциплина?! А? Я вас спрашиваю?
— Виновные будут наказаны, святой отец. Клянусь бедренной костью Святой Женевьевы!
— Так-то лучше! Но почему мы тут до сих пор стоим? Все вперёд!
Через минуту на тропинке никого не было, только старый сапог, перевязанный бечевой, остался одиноко лежать на земле. Бран, который никак не мог отдышаться и утишить сердцебиение, залпом опорожнил один из своих флакончиков, натянул на босую ногу сапог и направился вслед за солдатами и Инквизитором.
Солнце уже клонилось к закату, когда всё население городка воины инквизиции согнали на рыночную площадь. Брана туда притащил за шкирку собственноручно капитан О'Рейли. Алхимик уже оставил надежду пережить этот день, но на его счастье Джоанна, дочь старого Джона Седдлера, бросала такие пламенные взгляды на храброго вояку, что он попросту уронил Брана на землю и направил свои стопы в несколько ином направлении, нежели планировал раньше. Все придушенно молчали. Посреди площади к вкопанной шотландским горцем жерди был привязан Свартхед. Справа и слева от него стояли два солдата и монахи. Брат Антоний явно робел от такого нового дела, как аутодафе, и испуганно жался к брату Бенвенуцио. Инквизитор, естественно бегал туда-сюда и возмущался отсутствием порядка и дисциплины. Вскоре Бран заметил ещё одного чужака. Он стоял с явно скучающим видом, прислонившись к стене под надписью «У Свитова Никалая», и лениво посматривал по сторонам. Одет он был весьма странно. Сухощавую фигуру скрывал мешковатый камзол со множеством набитых карманов, у пояса висел невозможно тонкий меч с витой гардой и навершием, а на голове у него красовался зелёный берет с большим рыжим («Видно, петуха ограбил,» — подумал Бран) пером. Длинные волосы незнакомца были собраны на затылке в некое подобие конского хвоста, а самым примечательным объектом его хитрой, кошачьей физиономии были тонкие усы и бородка-клинышек.
— Дети мои! — когда Инквизитор начал говорить проповедь, все его нервические манеры, как ветром сдуло. Теперь он выглядел и говорил, как настоящий представитель могучего Ордена Псов Господних и Матери Католической Церкви. — Дети мои, тяжёлые испытания обрушились ныне на зелёные холмы нашей милой Родины! Сатана искушает сердца некрепких в вере! Многих он, увы, уже искусил. Но даже для самого отпетого грешника, коим несомненно и является сей мерзостный колдун, есть ещё надежда на спасение. Она в искреннем покаянии. Очистивший душу и попросивший милости у Бога, получает поддержку Матери нашей Единоапостольской Католической Церкви. Вот этот грешник покаялся! (Свартхед, чей рот был заткнул кляпом, отчаянно замычал и замотал головой). Вы видите, как яростно отрекается он теперь от всех своих прошлых деяний? Как проклинает Лукавого, ввергшего его душу в море несчастий? Так должно каяться всем истинным католикам! Теперь он может смело уповать на Господню милость и милосердие! Слава тебе, милосердный наш Боже! Прости нам прегрешения наши, аки и мы прощаем должникам нашим! И не введи нас во искушение, и да избави нас от Лукавого! Аминь!
«Аминь,» — прокатилось гулким эхом по толпе. Пришелец в берете поморщился.
— Итак, властию, дарованной мне Святейшим Понтификом Римским, Папой Клементом, я, Великий Инквизитор всея Англии и Каледонии, брат Ордена Св.Доминика, отец Ефраим Хайдельбергский, ныне в 13-ый день летнего месяца июня, года 1314 от Рождества Христова, оглашаю приговор рабу Божиему Якову Буллю, известному также как Свартхед Чернокнижник. По рассмотрении дела мы пришли к решению признать обвиняемого виновным во всех приписываемых оному преступлениях, на основании собственного же признания обвиняемого, сделанного в присутствии двух свидетелей и скреплённого клятвой на Священном Писании. После чего мы, дабы избежать лишней жестокости и опасности смерти, передаём его в руки светской власти для понесения наказания, соответствующего его преступлению. Во имя Господа нашего Иисуса Христа, Девы Марии и всех Святых Апостолов, в особенности Св.Петра и Св.Павла, аминь!
Но перед тем, как привести приговор в исполнение, мы хотим сообщить верующим о великом чуде, которое произошло сегодня. С небес, в огненном сиянии, спустилась к нам священная реликвия — ПОРТЯНКА СВЯТОГО ДУНСТАНА!!! Некогда, во времена, когда Св.Дунстан проповедовал в наших краях, к нему подступил Дьявол в облике молоденькой послушницы и стал искушать. Но Св.Дунстан не растерялся. Он поборол в себе искушение, сорвал с ноги свою могучую портянку и ткнул под нос Нечистому. В тот же миг не выдержал Враг Рода Человеческого святости сей портянки и исчез с проклятиями! Вот так Св.Дунстан посрамил Дьявола! Аллилуйя! Слава Господу и Св.Дунстану!
Незнакомец под вывеской принюхался, поморщился и достаточно громко произнёс: «Свежо предание, да верится с трудом...» Благообразное лицо отца Ефраима на мгновение исказил гнев, но затем он сдержался и произнёс:
— Сейчас все воочию убедятся в правдивости моих слов! Есть ли среди вас люди, страдающие неизлечимыми болезнями? Пусть они выйдут сюда!
Дальше произошло неожиданное. Бран сам не понимал, какая сила толкнула его прорваться через толпу и пасть на колени в кругу яркого света факелов. От ужаса он зажмурился. «Вот и всё, и нету Брана», — пронеслось у него в голове.
— Каков твой недуг, сын мой? — вопросил Инквизитор.
Бран молчал. Он не мог даже найти в себе силы открыть глаза, просто стоял на коленях и молчал.
— Отвечай! — нетерпеливо сказал Инквизитор.
Бран молчал.
— Я вижу, ты слеп и нем от рождения, сын мой? — произнес с облегчением отец Ефраим.
Бран яростно закивал в ответ.
— Тогда именем Господа нашего Иисуса Христа, Девы Марии и Святого Дунстана я призываю эту священную реликвию исцелить этого человека, если он силён в своей вере и не искусился посулами нечистого! In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti! Amen!
Через мгновение Бран понял, что ему на голову возложена священная реликвия. В ноздри ударил могучий дух. Невольно глаза алхимика распахнулись. Перед ним стоял Инквизитор и пристально вглядывался ему в лицо. Бран не нашёл ничего лучше, чем завопить:
— Я вижу!!!
— Чудо! Слепец заговорил! Немой узрел свет! Господь сотворил ЧУДО! — подхватил Инквизитор.
— Чу-у-удо-о-о! — прокатилось по толпе, чья религиозность подогревалась солдатами инквизиции.
— А теперь к вящей славе Господней, ad majorem Dei gloriam, мы приведём в исполнение приговор!
В глазах Свартхеда, который уже начал надеяться, что о нём забыли, отразилось отчаяние.
— Капитан О'Рейли! Приведите приговор в исполнение!.. Капитан О'Рейли!
Капитан, который в это время что-то оживлённо втолковывал юной Лесси Чизвок, удивлённо обернулся и загудел:
— А? Чего? Куда? Приговор? Эт мы в момент!
Он взял у одного из солдат инквизиции факел и не торопясь направился к колдуну. На некоторое время на площади воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только чавканьем брата Бенвенуцио, который по обыкновению что-то жевал.
До костра оставалось всего пару шагов, когда все факелы вдруг разом потухли. Чёрное ночное небо разрезала лиловая молния, и вместе с громом как бы из-под земли послышались раскаты дикого, демонического, истинно сатанинского хохота. Вслед за этим раздался пронзительный женский визг. То, что началось затем, не поддаётся никакому описанию. Все ринулись кто куда. Солдат инквизиции смяли, как сухую траву. Крики и вопли не стихали ни на секунду. Бран решил, что это лучшее время, чтобы ретироваться куда подальше. Уже на бегу он услышал сзади во тьме крик Инквизитора:
— Клянусь, что не покину этого города, пока не изловлю всех приверженцев Дьявола! Клянусь!
Спустя три четверти часа Бран уже сидел на старой мельнице и трясущимися руками пытался разжечь очаг. Кремень выскальзывал из рук и раз за разом он терпел неудачу. Вдруг валежник вспыхнул сам собой ярким оранжевым пламенем. Бран невольно зажмурился. Когда глаза немного привыкли к яркому свету, он увидел перед собой... Свартхеда. Самодовольно ухмыляясь, колдун грел руки у огня. Это было уже слишком даже для такого сумасшедшего дня. Уже почти потеряв сознание, Бран услышал грубоватое приветствие Свартхеда:
— Что, оболтус, испугался?
* * *
Очнулся Бран от невыносимого запаха. Оказалось, Свартхед тыкал ему под нос какую-то склянку. Бран закашлялся и попытался подняться.
— Ну-ну, лежи-лежи, — буркнул Свартхед. — Кто ж знал, что ты такой пугливый? Но дело ты хорошее сделал: потянул время, пока мой друг заклятье готовил. Если б не ты, не успеть бы ему ни в жисть, и был бы я теперь жареный, аки свинья в праздник...
— Какому другу? — еле ворочая языком, пробормотал алхимик.
— Да вот этот, — бросил Свартхед. — Вот он сидит. А кличут его Сортирисом, хе-хе...
Бран повернул голову и увидел, что на единственном колченогом табурете перед очагом сидит давешний незнакомец из-под «Свитова Никалая». Он сидел скорчившись, одна нога далеко занесена назад, другая, с высоко поднятым коленом, почти в огне очага, подбородок он положил на кулак левой руки, опирающейся на колено, и внимательно следил за Браном.
— Не совсем так, — вкрадчиво возразил он. — Не Сортирис, а Саттарис. Баалзамон Саттарис, к вашим услугам, дорогой сэр!
Он сорвал с головы берет и помахал им туда-сюда, подметая пером грязный пол.
— Бран. Брандон Шелтер. Искатель Камня Философов, — Бран потихоньку приходил в себя и мысли его перестали полошиться, как вспугнутые куры.
— Безмерно рад знакомству. Редко когда в наши тёмные века встретишь настоящего алхимика. Всё больше, увы, попадаются шарлатаны, которые ни о Кимерийских тенях, ни о Ребисе и слыхом не слыхивали...
Бран почувствовал, что дело плохо: ни о каких Ребисах и Тенях он, конечно, и слыхом не слыхивал. Решив, что лучшая защита — это нападение, он спросил:
— А вы, собственно, чем занимаетесь?
— Как бы вам объяснить... Каждый из нас обладал или обладает субстанцией состояний сознания, являющей собой совокупность субъективного восприятия каждого из нас, как индивида, наделённого свободой воли. Именно эта субстанция меня и интересует. Я беру её в аренду на некоторый срок. А взамен предлагаю услуги. Все и всяческие, какие только можно придумать. Качество и полное исполнение всех условий договорённостей — гарантируется.
Видя недоумение Брана, Свартхед не нашёл ничего лучше, чем грубовато пояснить:
— Да девил он. Проклятый. Души скупает.
Бран почувствовал, что почва опять уходит у него из-под ног.
— Н-н-но... Но ведь...
— Не боись — он не обманывает. Я, когда с ним контракт подписывал, думал — надует. Ан нет! Вот он! Вытащил меня из огня-то.
— Наш девиз, — гордо заявил Саттарис, — это три «Ч»! Честь и Честность!
— А... третье «Ч»? — слабо поинтересовался Бран.
Саттарис потупился.
— Чертовская Честь и Честность! — снова встрял колдун.
Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но вдруг старая дубовая дверь резко распахнулась и на пороге с пылающим факелом в руке появился... сам отец Инквизитор, собственной персоной. Бран захотел забиться в угол и стать маленьким, как мышка, лишь бы его не заметили. В эту минуту он был готов подписать любые бумаги Саттариса, но спастись от гнева Церкви. Свартхед, наоборот, набычился и вытащил из-за голенища сапога кинжал. Не пошевелился один Саттарис.
— Ну-ну, спокойнее, друзья мои, — молвил он, — отец Ефраим мой старинный знакомый. Он тут не по работе. Это только визит вежливости. Не так ли, святой отец?
— Истинно речёшь, сын мой, аки Моисей перед Фараоном, — произнёс Инквизитор, втыкая факел в ржавый держак на стене.
— Присаживайтесь, блюститель веры, — елейно предложил девил. — Что-то давно я о вас ничего не слышал... Поди уж лет семь? Где были, чем занимались? Путешествовали?
— Было немного, — нахмурился отец Ефраим. — Но это не имеет отношения к делу. Вы тут у меня еретика-колдуна с костра увели. Так я хотел бы поинтересоваться, как это согласуется с нашим контрактом?
— А разве есть конфликт? — приподнял бровь Саттарис.
— Сказано было: «...и не чинить никаких препятствий, как духовного, так и физического характера». А вы мне самое что ни на есть препятствие учинили. Престиж мой подпортили. Так что с вас теперь компенсация.
— Хм-м-м... И что бы вы хотели?
— Да так, мелочь! Как вам кажется, не пора ли сменить Папу? Например, убрать Климента и назначить нового. Иоанна XXXIII.
— Ну, во-первых, до Иоанна XXXIII должен быть еще хотя бы XXVII. А его пока не было. Во-вторых, компенсация явно несоразмерна причинённому ущербу. Впрочем, могу предложить вам замену. Настоящую ведьму. Хитрую, злобную, коварную.
— А она нас не?...
— Ну что вы! Несмотря на наши с вами дружеские отношения, вы же настоящий рукоположенный священник?
— Однозначно.
— Вот и отлично. Читайте перед ней «Отче наш», пока солдаты будут её вязать, и ничего не бойтесь.
— Имя. Дом. Обвинение.
— Джоанна Седдлер. Сами найдёте. А не найдёте — спросите у капитана О'Рейли, — Саттарис хитро усмехнулся. — Обвинение? Непотребные связи с Дьяволом вас устроят? То, что это правда, я могу гарантировать...
— Отлично. Мы в расчёте!
— Рад слышать. По-моему, столь радостное решение дела, удовлетворяющее все стороны, стоит обмыть.
В тот же миг у девила в руках появилась бутылка.
— Не побрезгуете, святой отец? — вопросил Саттарис. Видя сомнения отца Ефраима, он добавил: — Кагор, монастырский...
— Все под Богом ходим, — заявил инквизитор и уселся прямо на пол.
Когда бутыль опустела, все уже готовы были простить друг другу все грехи и прегрешения. Отец Ефраим и полиглот Свартхед пытались даже затянуть какую-то фривольную песню на верхненемецком, но Саттарис их утихомирил. Спустя полчаса Инквизитор, с интересом изучавший девила, спросил:
— И откуда вы т-такие берётесь, хотел бы я знать?
— О, это долгая и грустная история... — произнёс Саттарис.
— Ну так п-поведайте её нам... грешным...
— Действительно, расскажи им, — прорычал колдун, — Пусть знают цену своим молитвам и делам...
Бран просто молча кивнул.
— Ну что же, — начал Саттарис, — для понимания этого, так сказать, процесса нам необходимо будет заглянуть в глубь веков и понять первичную структуру Ада как системы...
Давно, очень давно, ещё до создания многих из миров, которые ныне считаются старыми, как сама Вселенная, в Низшие сферы Бытия кто-то говорит, что снизошли, кто-то говорит, что были низвергнуты, но так или иначе попали некие Существа. В разных мирах их называли по-разному, приписывали им различную природу — кое-где духовную, кое-где демоническую, кое-где божественную... Кто они были на самом деле, откуда явились и по какой причине — не скажет вам никто из смертных. Даже Оракулы, чья хвалёная мудрость заключается только в умении напустить как можно больше туману в свои прогнозы, промолчат на вопрос о них... или просто солгут. Их было слишком много, чтобы назвать их Орденом, но слишком мало, чтобы назвать их расой. Они были слишком различны, чтобы назвать их народом, но и слишком схожи, чтобы сказать, что они лишь конгломерат рас. Изначально они не были равны по силам и мудрости. От начала времён всем руководят Тринадцать Заседающих. Считается, что они в полном согласии вершат судьбы миров и цивилизаций, но никогда их союз не был более чем формальным перемирием перед лицом внешних врагов. Да и то — ослабь хоть один из них на минуту бдительность, и остальные, не сомневаясь ни секунды, повергнут его. Роднит их одно — общая нужда. Издавна эти Существа владели особого вида магией, которая предоставляла своему адепту куда большие возможности и постигалась в куда более краткий срок, чем всякий другой известный в наши дни вид Искусства. Мощь Заседающих, как самых искушённых и опытных Чародеев, равнялась могуществу Богов! Впрочем, эта магия тоже имела свои ограничения: она не могла творить, но только трансформировать те или иные объекты или силы. Бешенная мощь неистощимой творческой энергии демиургов была ей чужда. Ее фатальным и неотвратимым законом стал Закон Расплаты. За каждое чудо, за каждое маленькое удобство, за каждое применение необходимо было платить. Платить энергией собственного естества. Называйте эту субстанцию как хотите — Дживой, Душой, Высшей Триадой, Духом, «Я»... Но именно эта основная энергия бытия и давала силу адептам Искусства Форм, как его иногда называли. Первые века своего пребывания в Низших Сферах, или, как их ещё называют, Шеоле, они не ограничивали себя. То была воистину легендарная эпоха: не в силах творить, они завоёвывали себе миры, созданные другими. Эти миры превращались в огромные лаборатории духа и фантазии; ни минуты не пребывая в покое, материя там перетекала из одной изысканной формы в другую, исплетаясь в могучем танце Бессмертия и Бытия... Но вскоре у самых могучих стали иссякать силы. Они поняли, что, владея огромной мощью, они тем не менее неудержимо растрачивают себя, своё собственное «Я»! Тогда они резко сократили границы своих владений. Они покидали миры, и их материя, лишённая поддержки, застывала уродливыми наростами. Теперь их называют мирами Мрака.
Тогда в глубочайшем и секретнейшем чертоге Шеола и собрались Тринадцать Заседающих. Там они и выработали план, который успешно работает до сих пор. План этот был, как и всё гениальное, прост. Он заключался в получении в полное владение как можно большего количества душ для того, чтобы затем пользоваться их энергией. Сколько-нибудь сносная стратегия общих действий была выработана лишь много веков спустя, а сначала все начали крутиться кто во что горазд. Самым, как ни странно, сложным оказалось для них перейти на режим жестокой экономии. Все души необходимо было получить с минимальными затратами, иначе игра бы просто не стоила свеч. Необыкновенно трудно было им отречься от привычной политики: «Пришёл, хлопнул местного бога и твори всё, что на ум придёт». Богов, даже самых завалящих, теперь нужно было вежливо просить разрешить работать на их территории. Соглашались, естественно, единицы. И вот тогда тот, кто впоследствии стал именоваться Владыкой Нараки, предложил универсальный способ проникновения в другие миры. Он решил сыграть на пресловутой свободе воли, коей боги якобы наделяли свои творения. Вначале местному демиургу описывались все преимущества, которые получат его создания, пребывая в Шеоле, затем его искусно убеждали в том, что лишать их возможности обрести все подобные блага как раз и есть жесточайшее нарушение этой самой свободы выбора. Заканчивалось всё договорённостью о том, что всякий добровольно и без какого-либо давления согласившийся на принятие «гражданства Шеола» может быть транспортирован туда в любое время. Как ни странно, но подавляющее большинство Миротворцев соглашались с приведёнными выше аргументами и своё разрешение давали. Потом, конечно, они разобрались, в чём, собственно, было дело, но было уже поздно, а с точки зрения договора всё было абсолютно честно. Впрочем, вскоре Демиурги поняли, какую незаменимую динамическую струю добавляет в их мироздание присутствие там «инфернальных» сил. Они даже стали специально приглашать того или иного из Заседающих осуществлять кураторство над своими новыми мирами. С весьма жёсткими ограничениями при этом, естественно. Так называемое «Зло» в таких мирах не побеждает не потому, что оно слабее, а потому, что просто не стремится к этому, ему это невыгодно, да и не нужно...
Когда проблема места для «охоты» была таким образом решена, каждый из Заседающих вместе со своими подчинёнными и приближёнными стал вырабатывать свой стиль. Точнее — стиль выработался сам в соответствии с личными пристрастиями и манерами Заседающего. Например, лорд Вериар просто подталкивает своих жертв ко всяческим преступлениям и гнусностям, чтобы честно получить их после смерти физического тела. Лорд Самаэль, в основном, искушает богатством и властью. Лорд Астарот обучил своих слуг, суккубов и инкубов, принимать обличье прекраснейших созданий обоих полов. Многим смертным достаточно лишь один раз увидеть подобное чудо, чтобы быть готовым отдать всё за один лишь миг обладания им... Нет человеческой черты или страсти, которую Заседающие не обратили бы рано или поздно во благо себе. Но самый совершенный способ изобрёл лорд Мом. Он с немногими слугами отправился странствовать по мирам, разыскивая магов. Не самых сильных (их было слишком мало и они были слишком прозорливы), но и не самых слабых (их было слишком много, а толку от них мало). Отыскав подходящего человека, он являлся ему в приятном и понятном облике и предлагал дар. Конечно, столь талантливый и подающий надежды чародей не откажется от скромной помощи в постижении одного из ответвлений Искусства? Нет-нет, поверьте, это просто подарок духа-мецената Вам, как одному из понравившихся ему молодых специалистов! Что вы, никаких договоров. Итак вы согласны? Отлично... Он учил их Искусству Форм. И оставлял, не открыв однако истинных источников силы питавших чародея. И с каждым чудом, с каждым произнесённым заклятьем, частичка души мага переходила в собственность лорда Мома. Таким образом, спустя несколько лет, опустившийся и разбитый морально маг узнавал, что его душа ему уже больше не принадлежит. Впрочем, лорд Мом милостиво соглашался не только оставить магу его способности в Искусстве Форм (а как их отнимешь?), но и дать ему возможность отработать свой долг. Как? Да очень просто! Вот вам пачка контрактов. Используя наши умения и вашу хитрость, заполните их. И как всякий агент-посредник вы получите процент со сделки. Как только вы выкупите свою душу, мы будем в расчёте. По рукам? Отлично... Так многие и многие маги на сотни лет попадали в рабство к Мому. И каждый из них, чтобы освободиться, приводил ему всё новых и новых жертв. Проще говоря, становился девилом... Проклятым... Смертным на службе у сил Тьмы... Торговцем Душами.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Было слышно только, как шумят под ветром деревья. Наконец протрезвевший отец Ефраим нарушил молчание:
— Ты сказал много меньше, чем мог бы, но ровно столько, сколько хотел.
Саттарис не ответил. Он пристально, не мигая, смотрел в огонь и, казалось, полностью погрузился в воспоминания.
— Ладно, — буркнул, вставая, Инквизитор. — С Богом. Чтоб завтра вас тут не было. Во славу Господа и Матери нашей Католической Церкви мы завтра сожжём сей вертеп разврата.
Он встал, выдернул из держака свой почти догоревший факел и скрылся за дверью. Ещё с минуту все молчали. На Брана рассказ девила произвёл странное впечатление. Казалось, воскресли в памяти все прочитанные в молодости в бенедиктинском монастыре книги. Мир вокруг него неуловимо изменился, стал до рези в глазах отчётливым, но не стал от этого понятнее. Из глубокого раздумья его вырвал голос Свартхеда:
— Ну так что, Саттарис? Пора рвать когти? Надо сейчас выходить, чтобы до утра уйти подальше... — он с неохотой встал и начал складывать в старый полотняный мешок какие-то свои пожитки.
— В этом нет необходимости, — отозвался Саттарис. — Мы уйдём отсюда не по земле.
— Что? По воздуху улетим, аки Св.Илия? — ехидно осведомился колдун.
— Нет, — был ответ, — перенесёмся. В Нараку. Я считаю нужным рекомендовать тебя к принятию Дара.
— А если я откажусь? — тихо спросил Свартхед.
Саттарис криво усмехнулся:
— Подписавшие Контракт с Наракой от Дара, как правило, не отказываются...
Свартхед вздохнул и уронил мешок на пол. Бран нутром чуял, что пора отсюда убираться. И как можно скорее.
— Ну... я пойду, пожалуй... — пролепетал он, — Не буду мешать и всё такое.
— Ай-ай-ай, господин Шелтер, Вы же не хотите покинуть на так скоро? — голос Саттариса звучал мягко и убаюкивающе, но, взглянув в глаза девила, алхимик понял, что мягкой может казаться и сталь. В начале разговора ему показалось, что глаза у Саттариса карие. Сейчас он не был в этом уверен. Ужасно расширившиеся зрачки сделали его взгляд подобным двум узким скважинам, ведущим в бездну. Они затягивали и засасывали, не давали отвести взгляда, подчиняли.
— Оставь надежду всяк сюда входящий! — с непонятной иронией произнёс девил. Чары спали. Бран вздрогнул и вновь обрёл способность хоть как-то соображать.
— Ну, давай двигаться, что ли, а то скоро рассветёт уже, — Свартхед уже успел натянуть свою бесформенную шляпу и взять в руки дорожный посох.
— Хорошо! — Саттарис с неожиданной энергией вскочил с табурета и скомандовал: — Всем тесно прижаться ко мне! Быстро!
«Господи милосердный, ну зачем я это делаю?» — мысленно причитал Бран, выполняя приказ торговца душами.
— Во имя хвоста, и сыра, и свиного уха! Аминь! — вдруг совершенно балаганным голосом гаркнул Саттарис и... перекрестился!!!
Маленькая рыжая кошечка по прозвищу Риль, которая мирно спала на одной из уцелевших потолочных балок, проснулась от громкого хлопка внизу и тут же громко чихнула от ударившего в чувствительный носик могучего запаха серы. Взглянув вниз, она никого не увидела, только огонь догладывал последние дрова в очаге да тлела непонятно кем выжженная на деревянном полу змеистая литера «S».
«Развели тут, — подумала Риль. — Фу!» Она брезгливо отряхнула обутые в белые «носочки» лапки от скопившейся на балке пыли, спрыгнула вниз и гордо отправилась по каким-то своим кошачьим делам.
* * *
Quod superius sicut quod inferius.
Как только девил перекрестился, мир вздрогнул и огненная бездна разверзлась под ногами всей троицы. Алхимик и колдун инстинктивно изо всех сил вцепились в Саттариса, но тот и не думал спасаться. С диким хохотом девил провалился прямо в пламенную круговерть, увлекая за собой людей.
Падение сквозь огонь, казалось, длилось века. Впрочем, Бран точно помнил, что не сделал за всё время ни единого вздоха, опасаясь задохнуться от серного смрада, который ударил ему в нос за мгновение до переноса. Несмотря на бушевавшее вокруг пламя, его сковал ужасный холод. Было в этом что-то невыносимо неправильное — мчаться сквозь доменную печь и страдать от лютого мороза. Да и мчаться ли? Через некоторое время Бран уже начал сомневаться, а движутся ли они куда-нибудь или просто висят в огненной пустоте, где и останутся теперь навеки?
Неожиданно полёт (падение? путешествие?) закончился. Все трое стояли на твёрдом каменном полу, тупо уставясь в глухую стену, на которой были глубоко высечены буквы:
LASCIATE OGNI SPERANZA, VOI CH'ENTRATE
— Ну и дороги у вас, клянусь подвязками Св.Лукреции! — сиплым шёпотом откомментировал Свартхед.
— Знал бы ты какие у нас дураки! — неизвестно чему засмеялся Саттарис.
Бран просто мешком осел на пол, пытаясь унять бьющую его нервную дрожь. Время от времени он неуверенно ощупывал камень под собой, как бы проверяя его на крепость. Колдун, видимо, более привычный ко всяким дьявольским шуточкам, уже с интересом осматривал надпись на стене.
— И чего это значит? — осведомился он.
— Да так. Маленькое предупреждение, которое нас с вами никоим образом не касается.
— Таких как этот предупреждали? — Свартхед кивнул в дальний угол комнаты. Бран в это время как раз пытался определить источник света. Небольшой пятиугольный покой не имел ни окон ни дверей, ни даже вентиляционных шахт. Пока алхимик не чувствовал удушья, но уже со страхом представлял, каким спёртым станет воздух в камере через несколько часов. Ровный неяркий свет, который почему-то окрашивал предметы в глубокие фиолетовые тона, лился, казалось, отовсюду. Теней, впрочем, люди не отбрасывали.
— Да, как раз таких любопытных путешественников, которым страсть как захотелось узнать, а какие страсти терпят в Аду. Простите за неудачный каламбур. Этому ещё повезло — он появился в тихой секретной камере для служебного персонала и умер своей смертью. Некоторым приходилось изрядно побегать и немного посражаться, прежде чем они обрели, так сказать, долгожданный покой. Вечный, разумеется...
Эти слова Саттариса вывели Брана из растерянности. Он обернулся и присмотрелся к тому, что сначала показалось ему грудой старого тряпья, неаккуратно сваленной в дальнем углу. Это был скелет. Он пролежал тут, видимо, уже очень долго, так как в воздухе не ощущалось характерного запаха тления. Только злорадно ухмыляющийся череп да обрывки некогда, наверное, зелёной ткани говорили о его миновавшей принадлежности к роду человеческому.
— Он тут умер. С голоду. Или от удушья. Мир его праху, — нарочито небрежным тоном, выдающим приближающуюся истерику, сказал Бран. — Но вот что меня интересует значительно больше, чем история его жизни: как МЫ отсюда выберемся?!
Под конец он всё таки сорвался на крик. Саттарис, который явно был непрочь ещё поразглагольствовать о судьбах мира и людей в нём, с неудовольствием покосился на алхимика.
— Как говаривал отец Вильгельм, это же элементарно, милый Адсон! Естественно, через дверь, — произнёс он.
— НО ТУТ ЖЕ НЕТ ДВЕРИ!!!
— «Дверь» это очень уж хитрый предмет. Она если есть, то её сразу нет! — пропел девил и танцующей походкой подошёл к надписи на стене. — Сезам, дорогуша, открой дверь!
Своими тонкими пальцами Саттарис легонько нажал на первую и последнюю буквы надписи. С непередаваемым шуршащим звуком казавшаяся недвижимой гранитная глыба вдруг поехала наверх, открывая проход наружу.
— Раз вы уже отдохнули с дороги, дорогие гости, — кривлялся девил, — прошу следовать за мной! Отсюда мы начинаем нашу с вами краткую экскурсию по Лабиринту Бу-Баст, также некоторым известному как Пещеры Рока.
Все трое вышли из комнаты и оказались во втором таком же помещении, из которого вели два коридора. На полу перед путниками были в прихотливом порядке расставлены несколько небольших бутылочек с тёмно-синей жидкостью. Движимый профессиональным интересом Бран хотел было попробовать её, но его остановил оклик Саттариса:
— Не пей, козлёночком станешь!
Перспектива мекать и жевать траву алхимика почему-то не привлекла, и он молча последовал за девилом. Они свернули в коридор налево и по нему прошли в большой зал, в который, к их удивлению, проникал обычный солнечный свет. Перед ними возвышались два небольших не то постамента, не то алтаря, перед ближайшим из которых лежало мёртвое тело.
— Ого! До нас тут уже кто-то побывал! — воскликнул девил. — И совсем недавно, как я погляжу...
Чудовище, покрытое желтоватой чешуёй, выглядело так, как будто его несколько часов методично тыкали вилами в живот. Бран удивился, как такой монстр мог позволить себя убить таким зверским способом. Безвольно приоткрывшаяся пасть открывала белые развитые клыки, размер которых наводил алхимика на грустные мысли. Красные и, наверное, некогда светящиеся глаза чудовища закатились. В целом он представлял собой печальное зрелище, иллюстрирующее бренность всего живого.
Пока люди осматривали мёртвого монстра, девил птицей взлетел на несколько ступенек и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз с небольшого балкончика, через который, собственно, в зал и проникал свет.
— Ага! — радостно воскликнул девил, резко пригибаясь от двух огненных шаров, пролетевших через то место, на котором мгновение назад был он. — На озере он не был! Дилетант!
Самодовольно потирая руки, Саттарис снова присоединился к спутникам. Фамильярно взяв их под руки, он повёл обоих к малозаметной двери слева. После лёгкого толчка она тоже поднялась наверх, открывая взорам лестницу, ведущую в непроглядную темень внизу.
Полтора часа спустя они всё ещё блуждали по полутёмным коридорам, переправлялись через реки кислоты, торопливо проходили мимо убитых чудовищ и слушали непрерывную болтовню Саттариса.
— Кто и когда построил эти лабиринты — никто не знает, — вещал самозваный экскурсовод. — Когда лорд Мом решил возвести в этой области Шеола свою Северную Цитадель, они уже поминались в самых древних списках мест, пользующихся дурной славой. И надо же было такому случиться, что при закладке фундамента Пятого Блока Цитадели (это совсем недалеко отсюда) бригада рабочих провалилась в один из уровней лабиринта. Что с ними стало — мы можем только гадать, но с тех пор с завидной регулярностью на поверхность стали вылезать симпатичные такие монстрики, которые явно хотели ускорить процесс личностной эволюции всех встречных путём скорейшей их отправки на следующее воплощение. Проще говоря, работать на стройке стало весьма небезопасно. Выход нашли местные сталкеры: они умудрились составить подробную карту верхних шестнадцати уровней лабиринта, которую и продали (за довольно приличную сумму) Владыке Нараки. С тех пор эти пещеры используются, как своего рода прихожая, дальше которой непрошенные гости пройти не могут. Во всяком случае не должны... Около полутора сотен лет назад провалился сюда один Бессмертный. Выдающаяся, должен вам сказать, личность. После его похождений в ежегодный бюджет по поддержке помещений была внесена графа о ремонте Лабиринта, восстановлении хранившихся в нём ценностей и ускоренной репопуляции чудовищ первых пяти уровней. Неизвестно, что бы натворил этот «шалун», доберись он до самой Цитадели, но он, говорят, углубился в самые низшие ярусы и до сих пор не вернулся. Наверное, ему там понравилось...
В это время, перейдя вброд мутный и очень холодный подземный поток, путники оказались перед очередной дверью. В отличие от всех предыдущих она была богато декорирована медью и ещё каким-то жёлтым металлом, определить который Бран затруднился. После обычного нажатия дверь, как ни странно, не открылась, только в её левом верхнем углу зазмеились красным таинственные руны.
— Чего мне нужно? — недоумённо переспросил девил, уставившись на надпись. — А-а-а! Конечно же! И как я мог забыть?..
Он начал лихорадочно рыться в многочисленных карманах своего камзола. Через полминуты он с торжеством извлёк из-за пазухи золотую пластину, искусно стилизованную под череп размером примерно с ладонь. Девил на секунду прижал её к поверхности двери и — вжик! — панель поехала наверх, открывая взорам путников очередной длинный коридор.
— И как это всё действует? — поинтересовался прагматичный Свартхед.
— Много будешь знать скоро состаришься! — явно передразнивая кого-то, отрезал Саттарис. — Идёмте, уже немного осталось!
И действительно: пройдя полсотни шагов по коридору, троица свернула за угол и оказалась перед дверью, которую, судя по цвету, недавно облили свежей кровью. На свет появилась «черепная пластинка», сделанная на сей раз из цельного рубина. За дверью оказалась лестница наверх.
— Вот мы и пришли! — усмехнулся девил. — Там наверху открыт портал, который перенесёт нас прямо в Двенадцатый Блок Северной Цитадели. А оттуда нам уже рукой подать до Тринадцатого, куда мы, собственно, и направляемся... Оп-па! А это что за новости?
Вместо обещанного портала на верхней площадке их встретила очередная дверь. На этот раз цвета вечернего неба.
— Вот теперь я наконец полностью осознал смысл слова «осточертело»... — мечтательно произнёс Свартхед.
— Её тут, видимо, недавно поставили, — смутился девил. — Чтобы не шастали кто ни попадя, значит.
— И ключа от неё у тебя, конечно, нет? — всё так же мечтательно вопросил колдун.
— Нет. Но плох тот девил, который не может пройти в дверь без ключа! Сейчас мы тут чего-нибудь изобретём.
Саттарис извлёк из кармана толстую записную книжку и стал быстро перелистывать страницы. Найдя нужную запись, он невнятно пробормотал что-то и махнул рукой.
С потолка начали обильным дождём сыпаться какие-то длинные зелёные бумажки. Бран поймал одну из них и осмотрел. Кроме искусно выполненных, но непонятных значков и украшений, на ней красовался чудесно сделанный портрет человека. Судя по всему он страдал от какой-то болезни головы, так как его уши завернулись в трубочку.
— Как говаривал мой друг Дворкин, ошибочки случаются — карты не стеклянные! — бормотал Саттарис, снова перелистывая странички. — О! Эврика! Нашёл! Idreallon Dahar-Kutunn Farrasht At-beantir!
Саттарис начертал в воздухе перед дверью сверкающую пятиконечную звезду и тут же прямо из воздуха достал голубой черепной ключ.
За дверью оказалась маленькая, едва два шага в длину, камера. Её пол и потолок издавали странное красноватое мерцание, которое почему-то очень нервировало Брана. На полу красовалась вычерченная по всем правилам пентаграмма.
— Ну-с, господа, нам сюда! — воскликнул Саттарис, шагнул вперёд и... исчез в яркой вспышке зелёного пламени.
Некоторое время оставшиеся стояли молча.
— У тебя есть желание возвращаться тем путём, которым мы сюда пришли? — спросил Свартхед.
— Нет! — чистосердечно признался алхимик.
— Ну, на нет и Божьего суда нет! — бросил колдун и сделал шаг. Через мгновение за ним последовал и Бран.
Глава 9
— Обилие информации не всегда есть кузяво, но всегда благолепие! — выдал Серый Дракон, постепенно отходя от увиденного и умело пародируя стиль той эпохи. — И мне хотелось бы узнать такоже, состоялся ли твой поход за Крысоловом и к чему он привёл...
— Это как раз несложно, — расплылся в довольной улыбке Сатоурис. — Гляди, пока нам никто не мешает! Это было сразу же после того, как Крысиный Король открыл мне проход на Землю...
Саттарис не любил Дорогу: глазом не успеешь моргнуть, как запакует в какой-нибудь закуток с вечно моросящим дождём и будешь брести по насыпи, пока не раскаешься во всём, что успел натворить и даже просто задумать... А как же раскаиваться — так же и работу несложно потерять!
Однако открытый Крысиным Повелителем (как-то не поворачивался язык называть его Королём и за глаза...) проход был не совсем Дорогой, точнее — не той Дорогой, к которой так привыкли Странники и Пограничники. Где-то слышал Саттарис про что-то подобное, но вот что... То ли там это называлось Сумеречной Дорогой, то ли Зеркальным Путём... Вспоминать точнее было просто в облом, главное — что данный проход совершенно не проявлял собственной свободы воли и не мешал идущим по нему... Звёзды под ногами, клубящиеся сумерки над головой... Куча нового полезного барахла в сумке и карманах...
Дорога оборвалась внезапно. Только что — тянущаяся вдаль тропа, а в следующий миг — трава. Небо над головой. Птички... Меткая попалась! Ап! Ползает! Ничего, пару воплощений в теле змейслы тоже не вредно для практики!
Теперь можно и осмотреться. Ну надо же: оказывается, там, где небо соприкасается с травой — стоит городок. Миленький такой городок, серенький, с крышами яркими... Философом попахивает почему-то...
Теперь стоило позаботиться и о транспорте. Вот только бы не перепутать те из бумажек, что на малоиспользуемых языках подписаны.
Саттарис достал из кармана колоду свёрнутых бумажек-карточек и просмотрел. Витые хвостики надписи... Кажется — арабский... Значит — Аль-Бурак, конь верный нарисованный, для полётов не только на небо годный... Развернуть — плёвое дело...
Упс! Точно — на небо готовый! Что-то не то: стальные крылья, сопло в корме, восемь поменьше — под брюхом... Блин, ну да: надпись-то на санскрите! «Тело сей Птицы сделано из сплава по виду сходным с телом летящей птицы, в центре ящик со «ртутью»...» Гаруда, кажется... На такой заявиться в Гамельн — и можно не утруждать Инквизицию поиском доказательств! Им-то не докажешь, что птичка божественная! Да и общаться с её борткомпьютером, все сноски на санскрите дающем... Тут не то что понять — прочитать язык сломаешь, а вот когда это всё — на скорости «жемчужины в теле Неба» и с запросом типа «да» или «нет»... Один вот до сих пор хромает после такого полёта!
Не-е-е, так не пойдёт! Сворачиваем обратно, метим красным карандашом: «Продаётся!» и — в левый карман... При возможности загоню Серебряному Арджуне. Он давно что-то в этом духе просил...
А вот и конь! С виду — как настоящий! Можно и в город...
Саттарис был так увлечён мыслями о торге с Арджуной, что не заметил, как по рассеянности разархивировал не гнедого, а чёрного жеребца. Впрочем — какая разница: конь — он и в Африке конь, пока под лианами не позагорает. А как позагорает — зебра!
Улочки были грязные, а жители сволочные: помои прямо из окон! Ну ладно-то, опыт есть, успел проскочить, а вот тот парнишка, что на улице рассматривал флейту... Угодил... Куда ему, хромому, от такого потока-то...
Поток... Льёт... Наливает... Нет, что ни говори, а ассоциации — страшная вещь: резко захотелось выпить пивка... «Побыть посредником», как говаривал один знакомец... В пивнушку зайти, что ли... Въехать прямо на коне, прогарцевать по столам, да так искусно, что ни одной рюмочки не разбить... Нет... Кажется, кто-то это уже устраивал... Да и рюмок тут нет: пивные кружки... Как же тут пивнушки да забегаловки называются? Дядя что-то рассказывал, да вот — дурак был, не запомнил... Или запомнил? Куб? Пуб? А-а-а, ПАБ! Кажется... А это что такое тут впереди? Над входом — «Hauptturmuhr der EdelmUtigstadt» готикой. А под дверью — мужик. Местами ещё трезвый. Кажется — в переводе это называется «Любимый будильник головы снизу»? Мужика этого, что ли? Так он тут для рекламы лежит?! Или что-то во временах путаю... А, понял: в падежах напортачил! Значит — «Голова башни Ухр определённо благородного государства»! Ну и названьице! Впрочем — что с них возьмёшь: тёмненькие, средневековенькие, назвали во как, а рядом зачем-то башню с циферблатом намалевали! И к чему бы это... Полное отсутствие логики!
Спрыгнув с коня, Саттарис протянул повод подбежавшему служке. На ходу бросил:
— Как всегда, — и пошёл в помещение, надеясь, что служка знает, что всегда делают с лошадьми усталых путников...
Народу в пабе было в этот час немного, но трезвого — значительно меньше. Подавив врождённое родовое желание спеть арию о чём-нибудь чистом, светлом, золотом, Саттарис плюхнулся за стол, пахнущий ещё свежеоструганным смолистым деревом и потребовал пива. Подумав, присоединил к заказу перо и чернила. Пергамент заказывать не стал: свой, саморастворяющийся после прочтения, надёжнее.
Отхлебнув жидкости, чем-то напоминавшей пиво, и аккуратно утерев щёгольские усики, девил с удовлетворением услышал чей-то шепоток:
— Ну вот, а я-то испугался, что и этот петь будет!
Известность!.. Родовая...
И тут симпатичная девица, видать, дочка хозяина, принесла чернильницу с торчащим из неё рыжим петушиным пером. Издевается, что ли?!
Саттарис болезненно поморщился: после такого напоминания предлагать ей Контракт на Товар резко перехотелось...
Пергамент, извлечённый из сумки, автоматически расправился на столе, принимая форму его поверхности. Даже брошенная на столе монетка в углу отпечаталась! Взмах руки — и монетка превращается в печать.
Саттарис припомнил одного забавного Ученика одного знакомого Чародея и, старательно высунув язык, принялся выводить готические литеры:
«— Глубокоинежноуважаемый Herr Бургомистр!
Будучи верным слугой Короля и Той Силы, что выше Короля, а также своего Князя и Вашим почитателем, довожу до Вашего сведения, что проблема, вставшая во весь свой Крысиный рост перед Магистратом нашего наипрекраснейшего города Гамельна, может быть легко и просто решена одним движением Вашей великодержавной руки.
В бесконечной смелости своей напоминаю, что несмотря на врождённую недостоверность источника, рекомендации, данные некоему Крысолову, большей частью соответствуют угодной Вам действительности. Если в Вельможной мудрости Вашей Вы отметите, что он не только профессионал, но и простофиля, то несомненно сможете сэкономить для казны те несомненно жизненно необходимые ей деньги, коии долженствуют быть выплачены вышеуказанному Крысолову.
Отныне и впредь остаюсь искренне Ваш
ещё Вам лично неизвестный Доброжелатель...»
Саттарис так увлёкся созданием этого шедевра эпистолярного жанра, что порой даже забывал макать перо в чернильницу, но, к счастью, пергамент исправлял эту досадную оплошность.
Дописав, Саттарис хотел было перечитать написанное, но вовремя передумал и свернул листок в трубочку.
Стоило теперь поймать того, кто бы доставил это письмо бургомистру, не прочитав его перед этим... Проблемка... Милый городишко... Тот вон — уже шею вытянул как лебедь, так и желает рассмотреть, что там на бумаге... Этот — упадёт в грязь за порогом сам и пергамент уронит... Хозяин — плут... Хороший мальчик, а ну верни кошелёк, на тебе серебряную ложечку и вали отсюда! Будешь знать, как воровать... Так, отвлёкся... Этот, в рясе? Не, он ещё не зашёл, я его через стену вижу... МОНАХ?! СВЕТЛЫЙ?! Пора поспешить! Он же не то что не по адресу — он же в Инквизицию письмо отнесёт! Вот приедут в Гамельн Святые Отцы Иезуиты — быстро узнают, что не бывает безгрешных младенцев!
— Девушка! Девушка! Ты бургомистра здешнего знаешь? Письмо передать надо! Не читаючи! Передашь?! Спасибо... Если чё надо будет — обращайся!.. Кто такой? Да торговец я, торговец... Всем помаленьку торгуем-с...
Теперь можно и расслабиться. Допить пива и надеяться, что монах в обитель сию не заблудится...
Дикий вой с улицы:
— Нечистый! И крылатая тварь его тут!
Конкуренты? Стоит выглянуть...
— Богородице Дево радуйся... Хотя — чему ж тут радоваться? Опять конюх допился до положения риз... Во всех городах они одинаковы... И в придорожных трактирах не лучше... Ох, грехи наши тяжкие... Заглянем ка Мы, Отче, в Содом и Гоморру конюшни сей аки святый Ионо в чрева к'та. О-о-о! Курятник? Крупновата курочка будет!.. И-И-И-И-и-и-и-и-и-и!!!
Священник отшатнулся от чёрной крылатой твари, стоящей промеж коней в стойле. Тварь взвизгнула в ответ: то ли дражнится, кривляется, то ли и вправду испугалась Знамения-то Крёстного...
— Нечистый! И крылатая тварь его тут!
Так, Долг Оповещения выполнен — теперь можно и ретироваться. И чем скорее — тем лучше! Самое главное в деле святого что? Правильно: вовремя смыться! Ага — ретируешься тут: стоит на пороге конюшни, чёрный весь, и глаза в темноте светятся!
Мужественно повернувшись на каблуках, святоша героически грохнулся в обморок. И не слышал при этом, как перешагнул через него кошачьим шагом чёрный конь, как вскочил в седло всадник, как свистнул разрезаемый крылами воздух...
Саттарис гнал коня на юг, в привычную такую и милую Грецию. Стоило проведать старого знакомого. Знакомых... Точно, они же почти соседи! Значит так: сперва к Оракулу, потом — к клиенту...
Девил поборол искушение сделать крюк и залететь в Рим, точнее — его «столицу в столице»... Там всегда можно пожать прекрасную жатву... Но и конкурентов — хоть отбавляй... Да и «светиться» не стоит: всё-таки на спецзадании... Не стоит выдавать такого выгодного клиента. Тем более — знаю я этого Денубиса, всегда он на монахах специализировался, а чуть что — настучит Велиару... Всегда так было, и в школе, и в колледже... Ладно — не стоит о грустном... Кто старое помянет — тому правую но... А, кстати, не перечитать ли ту книгу, из которой я эту лошадку выдрал? Многих наших спасла! Полезная книжка!..
За чтением дорога показалась короче, и только когда конь мягко спустился подле прорицалища, девил закрыл книгу и утёр с глаз слёзы. Спугнув какого-то местного сторожевого дракончика и потрепав по подвернувшемуся месту молоденькую жрицу, Саттарис вошёл к Оракулу. Человеческий глаз никогда не мог разглядеть как следует это создание... А у Саттариса не было обычно желания присматриваться... Да и зачем лишний раз доставать очки?..
— Явился... — колыхнулась пустота...
— И не запылился! Всю звёздную пыль Зевс конфисковал. «Не замай!» Итак — ближе к телу: вы хочете вопросов — их есть у меня! Примус, что по-латыне перво: что я должен делать, чтобы купить Товар у того, у кого поручено по Контракту? Цвай — какие меры я должон предпринять, чтобы не пролететь при том?! По-трэте — где сейчас имеет место быть Лорд Лат?
— Ты так и не выучил Высокий Греческий... — колыхнулась в ответ пустота, — Всё ещё общаешься на варварском койне. Задуда!
— Фитилёк-то прикрути, коптит!
— Перво — должон обломать его тем же, чем обломали крылатого. У другэ — навострить лыжи, закрыть хлебало и открыть глаза в Момент. И не стараться быть не собою — дураком прослывёшь, р-р-р... Драй — далеко отсюда, и ваще у него искания. Это если на твоём диалекте... Отсебятинки прибавить?
— А харе Рама твою Кришну через Кали, Индру, Вишну! У меня от Оракульских стишков голова болит...
— Так ты и санскрита не выучил... От кришнаитов набрался?
— Чтоб к тебе Святой Доминик в гости пожаловал!.. С собачками!..
И Саттарис вышел на улицу. Поэтому он не расслышал за спиной тихое:
— Пожаловал?! Да лучше бы рассказал, как его выписать! Достал ведь уже! Благо — его собачки других пёсиков-то не любят, р-р-р-гл...
К девилу порывисто подскочил худощавый жрец с воспалёнными глазами. На бегу он проорал:
— Богохульник! Осквернитель! Да как ты осмелился, ведь Гнев Оракула пострашней Зевсова да Аполлонова вкупе будет! Он тебе знаешь что напророчить может?!
Саттарис небрежно похлопал жреца по щеке:
— Не переживай за меня... Отдохни... Расслабься... Я за тобой ещё нескоро приду... Живи вечно пока что... А Демоном Максвелла можешь и дальше пользоваться, только со своею бумагой... Шёлк? Китайский? Пойдёт, только тогда иероглифы сам разбирать будешь...
Ошалевший от такого жрец уныло смотрел, как взмывает в небо картинка со всадником. Ну и что, что он умел видеть суть вещей? Ну и что?..
Конь обернулся к седоку и на чистейшем ах'энн произнёс:
— Осторожно, Крылья закрываются. Место прибытия — Побережье.
Море казалось излишне спокойным, как для обиталища Бога Моря. Ни тебе волны красивой, ни краба сизых оттенков на берегу...
Будучи осторожным от природы, Саттарис потратил лишние пятнадцать минут на вырисовывание на песке сложнейшего пантакля, обрамлённого в три слоя надписями на староеврейском, халдейском и эсперанто. И только затем прокричал:
— Эй, Непту-у-ун! Посейдончи-и-ик! Ау-у! Слышно ли меня из воды-ы?!
А в ответ — тишина...
— Спиридон ты мой подводный! Всплывай! Чай забыл, о чём Саттариса просил?
Лёгкая волна колыхнулась у берега и тихонько зашелестела. Расслышав в шуме волны голос, Саттарис не выкрикнул заготовленное уже «Леопольд, выходи!», а прислушался.
— Тут я, что надо бессмертному?..
— У Вас — Товар, у нас — Купец! Чего изволите?
— Веры... Слаб я стал без неё... Сохну...
— Ага, абстиненция. Ну-у-у...
Девил достал книжку и пролистал её до буквы «я».
— Слушай, Посейдончик, а тебе не всё равно, если в тебя под другим именем верить будут?
— А что, есть разница?..
— Не-а! Подберём что-нибудь красивое, скажем — Ялмог... Пойдёт?
— Не хуже нынешнего!.. А что я взамен-то должен буду, а?
— Прошаришь подвластное тебе дно подле Аравийского полуострова, да притащи-ка оттуда вместилища медные, и чтоб опечатаны были вот так!
И пальцем девил начертил в воздухе сверкающую Звезду Соломона.
Девил взглянул на удаляющуюся волну, с досадой вытер ногой знак на песке и буркнул:
— А я-то старался ради такого хиляка, защиты тут малевал! Было б кого бояться! А раньше ведь мог и цунами подкинуть! Впрочем — что он Атлантиду угробил — я никогда и не верил, мне больше по душе версия Роналда... — и Саттарис душевно усмехнулся собственному каламбуру...
Только к утру появился бедняга-Посейдон. Нахлынув на берег, он выбросил на песок две бутыли.
— И это всё? — холодно спросил девил.
— Всё. Тут после глубинного траления, некиим Институтом устроенного, и это отыскать проблематично было... Гр-р-руб их руководитель траления!
— Ладно, сойдёт! Так вот — топай в портал, что счас открою... Ах, не топай, а теки, что это я... А там увидишь другой портал: у него скажи, что от меня, там и встретят, и приветят, и обмундирование выдадут — и черпак, и меч... А Ямерту скажи, что ты первый, остальных скоро пришлю... Всё, теки отсюда! Как говорится — «Мене Текел Фарес!» Граффити, панимашь!
И жестом дешёвого фокусника Саттарис начал болтать в море неизвестно откуда взятой верёвкой. Когда же Бог Моря скрылся в воронке портала, продекламировал: «Не гонялся б Посейдон за дешевизной!»...
Портал рассосался, оставив после себя запах серы и давно забытой на солнцепёке рыбы...
— Бог, а носочки не стираны, — прокомментировал рыбный дух девил. Серу он, разумеется, не замечал: своё не пахнет...
Теперь стоило осмотреть джиннов.
Взяв бутылёк поувесистей, Саттарис ногтем сколупнул печать вместе с пробкой. На всякий случай отстранился. Ничего. Хлопнув себя по лбу, девил мгновенно поправил полустёртый Знак, а то — вырвется ещё...
Джинн или спал, или его не росло дома.
— Выйдешь или нет, Ибн-такойтович! — заорал Саттарис: что-что, а свои права он знал. И зачитывать их ему было без надобности... Одного раза, когда застукал Ангельский Патруль с одной херувимочкой — хватило...
— Не-а, не вылезу! Мне и тут неплохо... Сам посмотри!
Обалдевший от такой наглости Саттарис взял бутыль из пантакля и приставил к глазу как подзорную трубу. В последний момент он вспомнил, что её было б недурственно потереть, но — было поздно!
Джинн вылетел в позе Супермена: кулаком вперёд, и оставил автограф на глазу девила. Затем — взвился в облака, свирепо подбоченясь.
— ... твою! Чтоб тебя к Богоматери проволокли Святые Угодники! И каждый — трижды! Пётр тебе и Павел! — взъярился Саттарис, — И Иоанн с ними! И к Тримурти — богословие учить на санскрите!
— А ты чего ждал, сын гиены! — зарычал джинн. — Забыл меня, что ли?! Ты как, бумагами питаешься?
— А... что такое?
— А то такое: скормлю щас одну одному девилу! Угадай — кому!
Саттарис наморщил лоб, незаметно потирая глаз и сводя свеженький бланж. Потом взгляд его просветлел:
— А-а-а, Абу-Али Джамаль ибн-Сина аль-Басри! Какие претензии, родной?
— Ты-ы-ы! Ты клялся мне туфлями Пророка, что ни один сын шакала и гиены не заточит меня в долбанный пустой сосуд!
— Клялся. Так и что?
— Как что?! А это вот? Это Сулейман ибн Дауд запаковал меня в этот образчик винной тары!
— Простите, дорогой сэр, но... — Саттарис ненароком перепутал вновь эпоху и страну, но джинн привык и не к такому... — Всё по контракту! С Ваших слов записанному! Во-первых, премудрый царь Соломон бен Давид не был ни сыном шакала, ни сыном гиены, да и в родстве с э-э-э... мумаком он тоже не состоял... А во-вторых — бутыль сия кованая, а не выдолбленная. Так что никаким боком контракт не нарушен!
— И почему я к Корнееву не продался? — задумчиво сам себя спросил джинн...
— Потому что щекотки боишься! — мгновенно парировал Саттарис.
— Убедил.
— Ну и?
— И что? Ты же меня за желаниями вытащил? Загадывай! Как всегда: стандартная поставка на три желания и стандартные же ограничения. Хочешь — разрушу город или построю дворец?
— Фиг тебе! Кстати — а где «Слушаю и повинуюсь»?
— Сам догадайся. Я плохой поэт... Так я слушаю...
Саттарис хмыкнул:
— Я не поэт, но я скажу стихами: Иди ты к Манвэ мелкими шагами! Э, стоп! Стоп! Это не желание!..
— Остряк... Один тут мой коллега рассказывал — ему мужик с белыми волосами ещё не то присоветовал... первым желанием... поэт!.. Так слушаю!
— Не будет ли любезен многоуважаемый джинн... просьбочку вот как желание... — было не понятно: издевается Саттарис или всерьёз. — Так вот, первое моё желание: пусть оставшиеся желания сторицей возрастут! То есть стократно! В количестве!
— Слушаю и повинуюсь! Исполнено!
— Отлично! — Саттарис ухмыльнулся: он был просто удивлён, как никто до него не додумался до такого простого и очаровательного решения... — А теперь — желание номер один из двухсот: перенеси меня туда, где сейчас находится Лорд Лат в нынешнем своём состоянии!
— Не могу — далеко! — равнодушно ответил джинн...
— А его — сюда?
— Не могу — далеко...
— Но ты хоть знаешь, где он находится?! — начал терять терпение девил.
— Знаю! Тебе в звёздных координатах или относительно Скут-Полюса? Распечатать или на песке начертить?
— Не надо. Не дождётесь! Так значит, перебросить меня к нему...
— Не могу — далеко...
— А ты не боишься, что я тогда пожелаю тебе то, что Беловолосый твоему товарищу присоветовал, а?
— Не могу — сложно.
— А как насчёт разрушить город?
— Не могу. Сложно. Дом устроит?
— А построить дво... Впрочем, кажется — догадываюсь и сам! Не можешь! Сложно. Фонтан с золотой камбалой предложишь, с односторонней! Я прав?
— Угадай!
— Так ты что, это... хотя стоп: а поближе, чем до цели, перебросить меня можешь?
— Могу.
— А скачками, скачками — и до самого Лорда?
— Могу.
— И за сколько прыжков?
— За сто!
— Ну и сделай сто прыжков!
— Могу! Это — сто желаний по одному прыжку в каждом!
— Так ты что, крючкотвор, количество увеличил, а качество убыло?!
— Ага, автоматически! Закон сохранения...
— Прыгай, зараза! — и мысленно добавил: «Джинн у девола портянки украл!..»
Прыжки были неровными: перегрузки при старте, толчки при торможении, да ещё этот занудный голос: «Сорок третье желание... Сорок четвёртое...» Саттарис уже успел помянуть всуе большую половину персонажей «Жития Святых», когда прозвучало довольное: «Сотое! Приехали! Понадоблюсь — разбудишь. Или того, что в посудине напротив: у него всего одно желание, но зато какчественное... Качественное, оговорился... Спасибо что воспользовались «Призраком» нашей фирмы!»
Саттарис отряхнулся, поправил берет и сунул бутыль за пояс. И только затем присмотрелся к высокой черноволосой фигуре впереди, что отработанными каратистскими движениями рассекала каменные глыбы, разыскивая что-то в обломках.
Видимо — это «что-то» не находилось... Саттарис подошёл к Лату, и хотя вокруг было безвоздушное пространство крохотного астероида, в пустоте громче выстрелов х-вингов прозвучал его голос: «У Вас — Товар, у нас — Купец!»
Лат медленно обернулся к говорившему.
Глава 10
Изображение подёрнулось рябью и погасло: Сатоурис в спешке сорвал с головы шлем и зашвырнул его под пульт. И вовремя — в проёме люка появились Ашана и Рейст.
— Потом дорасскажу, — буркнул он и обернулся ко Всадникам: — Ну как, наохотили чего-нибудь?..
Системы постепенно приходят в норму... Жаль — не все материалы есть в наличии... Приходится выкручиваться, изменять немного конструкцию, чтобы урвать из себя самого нужный кусочек... Самоедство, трудно подобрать иное слово, хотя... Впрочем, лингвистические изыски лучше направить на кое-что иное, например — на обдумывание услышанного.
Почему-то показалось, что Синий дракон Брантос вернётся к островку посреди океана, куда его выбросило...
...Вокруг была только вода... А крохотный клочок суши с высоты казался ещё меньше, чем в прошлый раз... Что имели в виду эти нахалы-Жёлтые, когда сказали «Ты видел Бога, но ты не узнал Его!»? Проверить несложно, но вряд ли эти скалы — лик Бога...
Спустившись пониже, Брантос заметил небольшой храм, полностью скрытый нависшим над ним скальным козырьком... Перед входом — обрыв, на дне которого белеются чьи-то косточки. Непорядок!
Выжечь ямку среди щебня несложно, и вот уже скелетик какого-то примата похоронен честь по чести. Интересно — это был жрец или грабитель? Стоило бы залезть внутрь, вдруг там разгадка, или ещё что интересненькое...
...Храм как храм, вмеру вычурный, украшенный с фундамента до чердака повторяющимися рисунками-мозаикой: пчела с человеческими руками и головой, да лицо на фоне угловатых разводов... Пчела, лицо, пчела, лицо... И так снизу доверху, справа налево...
Из картины у алтаря выглянул какой-то старичок, глянул на Брантоса. Дракон ухмыльнулся и громко сказал «БУ!» Странно — на картинного визитёра это не подействовало. Не выказывая ни единого признака страха, он поклонился и принялся нести нечто пышное и вычурное... Минут через двадцать дракон наконец-то уразумел, что его благодарят за захоронение бренных останков этого самого старичка, коий теперь стал вампиром и обитает неподалёку от Храма, а после захоронения его бренного тела может теперь не опасаться ревматизма и простуды...
Кинув краткое «благодарю», Брантос продолжил осмотр помещения, тайком стащив ну совершенно нечаянно сбитый со стены кусок мозаики.
И тут его внимание привлекло зеркало в глубине зала... Оно покоилось в конце неширокого коридора... Круглое, покрытое, несмотря на жару, льдом, образующим раму и затейливые сталактиты и сталагмиты... Было в нём что-то притягательное...
Извечное любопытство подтолкнуло дракона к ледяному чуду... Но стоило ему лишь коснуться поверхности зеркала, как его отражение сменилось другой картинкой: мальчишка, сидящий на подоконнике у открытого окна... Человеческий мальчишка... Лет четырнадцати, не больше... А за окном — беспредельная Вселенная с мириадами галактик, зовущая и манящая...
И, повинуясь этому зову, Брантос ринулся вперёд. Он проскочил сквозь ставшую призрачной поверхность и оказался в длинном прямом коридоре со множеством дверей, дверок и ворот. Между дверцами на стенах висели картины. Одни выше, другие ниже... Разные и непохожие...
...Видение прервалось мгновенно, словно там, в недрах времён, зеркало вновь стало непроницаемым и отрезало Брантоса от Серого Дракона...
Под левым крылом пел менестрель.
Зажжём в канделябрах свечи,
Присядем перед дорогой.
Уже наступает вечер...
Давай помолчим немного.
Давай помолчим про Город,
В котором надо бояться,
Где ветер пулями вспорот,
Где детям нельзя смеяться.
Там страх заливает души,
Там плетью становится вера,
А сердце — стучит всё глуше,
И ночью все крысы — серы.
Там мы сражались с тенями,
Там мы друг друга любили,
И ночи казались — днями,
Пока любовь не убили.
Мы крыс когда-то боялись,
Теперь мы все — Крысоловы,
И флейты наши смеялись,
И рвались наши оковы
Когда мы Город убили
И вдаль ушли по дороге,
Оставив пожаров крылья
И смутное чувство тревоги.
Мы сами себя поймали
Своею волшебной дудкой...
Ах, если бы мы узнали —
Чья это злая шутка?!
Но — стылый дом на пригорке,
Шаг за границу мира,
А там...
Там — уютная норка
И вкусная корочка сыра...
Гитара смолкла. Сатоурис кашлянул и сказал, то ли сам себе, то ли слушателям:
— Вот так вот оно и было... В сказках любят говорить о городе Гамельне, но никто не знает дальнейшую историю его детей... Да, они ушли, ушли, ведомые Крысоловом, все ушли, кроме одного, которому Крысолов передал свою флейту, опалённую на огнях мировых пожарищ... Хромой мальчик стал не просто новым Крысоловом, он стал Творцом Миров, и спустя века передал флейту своему ученику... Он — единственный счастливый ребёнок из всех... А над ушедшими с Крысоловом судьба посмеялась... Кто же знал, кто знал... Взрослые, оставшиеся в городе, а остались они не все, поверьте, говорили затем, что Крысолов увёл из Гамельна детей, чтобы отомстить городу, обманувшему его... Это неправда... Он просто продолжал выполнять свою работу... Ведь его попросили избавить город от ВСЕХ крыс... Сперва он увёл серых грызунов, затем — Крыс Сознания, тех, что так похожи на людей... Тех, которыми не рождаются, а становятся... Тех, что служат лично Крысиному Королю. Разве он виноват, что Крысами Сознания оказались все дети этого города? Все, кроме хромого флейтиста... Так что не было золотых чертогов Люцифера в недрах Горы, не было и сказочного города посреди безбрежных лесов... Было лишь переселение отряда Крыс в Нараку. Ты слышишь ведь меня, Дракон? Жизнь полна сюрпризов: когда я вернулся от Лата, то встретился с Крысоловом, и выяснил, что это мой непосредственный начальник лорд Мом. Вот ведь как бывает... И что самое забавное — он согласился подписать контракт, и по этой бумаге я купил Душу Крысолова, но не душу Мома... Ведь в момент подписания я сам держал его флейту и наигрывал на ней... Так что я купил в результате свою собственную душу, ведь покупалась душа Крысолова... А купить я её не мог, потому что её у меня не было, были только заготовки и отдельные кусочки, оставленные от сделок. Так что для завершения логики Контракта лорд Мом сам, собственноручно доотдал мне недостающие части для моделирования Души... А собрать её уже гораздо позже помогли друзья-варлоны, у них есть для этого инструменты...
— Сатоурис, мне одно не понятно, — спросила Ашана. — Как удалось вообще с помощью флейты выгнать крыс из города? Я бы ещё понимаю, если бы это был Крысогон, который пугает крыс самой плохой и неумелой игрой... Но увести за собой... Это невероятно...
— И всё таки правда... Я слышал эту песнь, зовущую прямо в пасть к Небесному Волку. Крысы шли за ним, они видели чудесный призрачный рай, куда он звал их... Они понимали, что благословенны, что им оказана честь вступить в прекраснейшие земли, которые только возможны... Они шли за ним, и ликовали, и только одно желание крутилось у них в головах: «Возьми, возьми меня в Крысиный Рай!» А затем Мом-Крысолов подошёл к озеру... Он не стал играть и идти по воде, чтобы утопить зверушек. Он просто прервал игру. И все, шедшие за ним, увидели, что Рай исчез. А вокруг снова серость буден, но ещё более грязная, страшная и неуютная после только что прочувствованного. И, не в силах тут больше жить, серая армия ринулась в воду. Они кидались с обрыва, чтобы утонуть, потому что не хотели здесь больше жить... Они падали в воду, тонули, а в воздухе ещё долго звенели их тоненькие голоски: «Возьми мою душу в Крысиный Рай! Возьми, я согласна, с меня довольно!» Когда-нибудь кто-то напишет об этом песню, но я вряд ли захочу её исполнить... Я ведь слышал Крысолова и видел этих поверивших ему Крыс...
— А дети... Он и их так же утопил? — спросила Ашана, и в голосе её звучало: «Скажи, что это не так!»
— Это не так. Он увёл их прямиком в Нараку. И кто же знал, что я сам всё потом испортил... Я ведь приволок душу Крысиного Короля, полагающуюся мне по Контракту, туда же, и сдал начальнику под опись... А Король снял перчатки и поздоровался за руку. Сперва с моим шефом, а затем уж и с остальными... и теперь нету Нараки, а есть огромное Крысиное Кубло, Крысиный Рай, так сказать!
— Я знаю... — пробасил Серый Дракон. — Я теперь точно знаю, как сгинули все Серые Драконы. Крысиный Король не убил их, нет. Они захотели могущества, невиданного ранее, и сами приняли Служение ему! И Серые арбалетчики-Крысы, увиденные остальными народами — это не те, кто уничтожил Серых Драконов. Это и есть Серые Драконы, отдавшие свою свободу за эфемерное могущество... И мне стыдно за них...
— Ты в этом уверен? — с лёгкой подковыркой спросил менестрель, выделив слово «ТЫ».
— Да, уверен. Я — ПОМНЮ! Знаю!
Глава 11
К вечеру вернулось зрение... Из грунта капля за каплей творилось топливо, собирающееся в почти пустых баках. Но это — зарастание ран, которую организм ведёт сам по себе... Зачем следить за этим? Куда интереснее послушать менестреля в зелёном камуфляже. Он сидит на своём излюбленном месте — у левого крыла. перебирает струны и чуть хрипловато поёт...
Когда-то в ненастные древние дни
Металлы и камень сплавляли они,
Легко постигая в них день предстоящий.
Готовы вложить в камень пламя звезды,
И блеском чешуй отводить от беды
Спокойствие наше,
Спокойствие наше,
Спокойствие наше
В борьбе настоящей.
Но кто-то признал власть седой Пустоты,
Предавши друзей, ставши с богом на «ты»,
И Мрачная песнь серым плюшем укуталась.
И больше не песню творишь ты, а стон,
И мелкий грызун, а не гордый Дракон,
Взирает на небо,
На небо взирает,
На небо, где звёзды
Во тьме позапутались.
Когда-то придёт, чтоб заклятье разбить,
Умеющий жить, не наученный жить,
И сможет свершить невозможное в вечном...
Забытый друзьями, упавший в горах,
Он сможет взлететь на крылах и стихах
И серого бога,
И бога из плюша,
Из плюша забвенья
Пленить в бесконечном.
Почему так кажется, что это о Серых Драконах? Почему так хочется в это верить?.. «Забытый друзьями, упавший в горах»... Это о нём, без сомнения... Значит — и он попал в Пророчество! Значит — не зря сквозь кристаллы микросхем пробивается настоящая, живая память! И не важно, кем ты сделан — Творцом Мира или КосмоВерфью, главное — это живая душа, её не подделаешь!..
Со звоном воткнулась в гитару стрела. Вторая. Сканеры подсказывают: атака. Сотни нападающих. Воины с мечами, маги с разрядами меж разведённых веером пальцев... Впереди — Князь... Почти такой, каким представлялся он по рассказам Ашаны.
Решение пришло мгновенно:
— Все внутрь!
Всадников и Саттариса не пришлось приглашать дважды. Теперь — закрыть люк, и пусть себе тарабанят хоть до Третьего Пришествия! Броню мечом не проколешь! Файерболом не оплавишь купающуюся в потоках звёздной плазмы обшивку! Пусть почувствуют, что есть и недоступное им!
Вот глупцы: разводят костёр! Да пусть хоть сотню, хоть тысячу костров! Температура внутри не поднимется ни на долю градуса!..
Поднимается?!
Медленно, но верно прогревались топливные баки: их обшивка не могла зарасти до конца, не хватало ванадия и вольфрама. Топливо прогревается... Ещё полчаса-час — и будет грандиозный фейерверк.
Открыть люк и выпустить беглецов, как сделал бы Радомир? Негоже это... Отлететь подальше, чтобы хватило топлива на мягкую посадку, и там высадить? Ну и что это изменит? За завтра преследователи и туда доберутся, а запас пополнять — неделя нужна! И бортовые орудия, как назло, не работают... Стоп! Работают! Можно сейчас устроить такой веерный шквал, что и косточек от этих нападальщиков не останется! Но — не могу, они же живые... Ну и что, что неразумные сейчас? Поумнеют... не они, так их дети или дети их детей... Выход остаётся только один...
— Эй, Сат, быстро координаты Города Драконов! ЖИВО!!!
Пусть он не знает, насколько мизерны шансы... Не у них, у меня...
В рёве и пламени Серый Дракон разметал костры, возносясь в небеса. Он мчался всё выше и дальше, стремясь к Городу Драконов, в который он до конца так и не поверил... Наверное, Город Драконов — это Драконий Рай... И, кажется, есть шанс угодить туда, как обычно в Рай попадают...
Топливо кончилось... Началось стремительное падение с высоты... Всё дальше от преследователей, всё ближе к иным горам, через четверть материка... В нужный момент — лёгкое напряжение... Пристёгнутые к креслам путники вылетают через разверзшийся верх головы-кабины. Алыми цветами вспухают над ними парашюты... Всё, они в безопа...
Эпилог
— Когда мы подошли к месту падения — застали только крохотные осколочки. Он не взорвался: в нём уже нечему было взрываться. Он просто разлетелся на кусочки, которые и опознать-то было нелегко... И борткомпьютер — его мозг — превратился в порошок...
Он родился как катер, рейсовый межзвёздник...
Он жил, как контрабандист, помогая контрабандистам...
Он умер как Дракон, Настоящий Дракон: пожертвовав собой и спася жизнь людям, которым, по большому счёту, он не был ничем обязан...
Сатоурис вздохнул и посмотрел на молчаливый череп киборга.
— Вряд ли я кому-нибудь расскажу эту историю вновь...
(с) В тексте использованы песни Антона Эррандала, Владислава Крапивина, Владимира Талалаева, Бориса Гребенщикова, Юрия Эстариола и Элмера Ричарда Транка.
На этом и завершается Книга Вторая
истории Рокласа, названного нами —
Риадан
Третья Книга повествует о времени
возвратившихся Владык и Создателей
Риадана, едва не завершившейся
Рагнарёком.
Книга Четвёртая поведает Вам о том,
как высвободился из миллиардолетнего
заточения народ Южных, и как поиски
неугомонной ребятни привели их к
Чёрному Солнцу.
В. Талалаев, Г. Дубинин. Риадан. Кн. 2. Воскресенье пришёл лесни
© Copyright: Владимир Талалаев, 2004
Свидетельство о публикации №204020500023
Свидетельство о публикации №204020500023
Рецензии