3410 или ходите в гости!

До прочтения вами этого рассказа предупреждаю вас, что я не псих, и я не была пьяна, когда писала эту вещь! Моё мнение насчёт этого рассказа – это картинка жизни. Жизни в том виде, в каком она НЕ должна быть НИ в коем случае. Но в том, в котором она есть. Рассказ не пример к действию или бездействию, но мотив к НЕсовершению того, что совершают герои повествования. Истиный путь к  пониманию жизни лежит не через смерть, но через восприятие смерти. Со смертью нужно, но в то же время очень трудно бороться. Метод борьбы со смертью через смерть – последний в воображаемом списке методов. И если вы встали на этот путь, помните – вас сменят другие. Они убьют вас. Сойдите с этой тропы, пока не поздно...
Пишу от мужского лица – потому что прикольно. Не знаю даже ещё, что получится. Эта вещь не похожа на все мои предыдущие. Кушайте, не обляпайтесь!

3410
ХОДИТЕ В ГОСТИ

- Можно войти? -  спросил он.
Я кивнул и открыл дверь шире. Гость прошёл внутрь, повесил пальто на крючок, снял широкополую чёрную шляпу. Наклонился, развязал шнурки ботинок.
Мы прошли в кухню. Гость сел за стол.
- Чай, кофе? – спросил я.
- Пепельницу.
Я поставил перед ним на стол беленькое блюдце – несмотря на то, что курил несколько лет я так и не купил в дом пепельницу. Что называется, «руки не доходили».
Гость достал из кармана сигарету, закурил. Поспешно налив себе кофе, я присел рядом.
- Ну, рассказывай.
Он сделал ещё одну затяжку и начал говорить...


Она позвонила только утром. Я ждал её звонка ещё вчера ночью, она обещала позвонить в два. Я хотел поймать безумный кайф от разговора с ней, - который итак всегда приносил мне немалую радость, - и знал способ это сделать. Я набрал себе ванну, когда часы показывали полвторого, и лёг. Приятно разговаривать с девушкой, лежа в ванне. Но она не звонила. Она позвонила только утром.
 Телефонная трель разбудила меня и окатила дрожью, лишь потом я осознал, что дрожу оттого, что лежу в холодной воде. Разговор не был – или не стал – приятным вопреки моим желаниям и ожиданиям. Он был коротким и холодным. Как вода.
Она сказала, что будет ждать меня на перекрёстке четырёх дорог.
Не могу сказать, сколько времени я потратил на поиски нужного перекрёстка, но помню, что достаточно много.
Место встречи оказалось пустынным.  На перекрёстке и рядом с ним не было никого, кроме одного-единственного человека в дождевике. Не видя лица его скрытого капюшоном, я почувствовал, что это она. Я увидел её издалека с противоположного конца улицы. Я приближался. Асфальт хрустел под моими ногами, ломался под каждым нажатием ступни. Поначалу лишь чуть-чуть трескал, но вскоре весь пошёл по швам. Я запрыгал через пока ещё не разверзшуюся, но постепенно разверзающуюся землю. С каждым моим шагом-прыжком тонкие пальцы ожидавшей меня ослабляли пуговицы дождевика.
Когда я подскочил, допрыгал к ней, она была уже совсем голой – под накидкой у неё не было ничего, кроме тела. Я коснулся её плеча. Задул ветер. Шквальный ветер. Шторм. Волосы её, - прекрасные, длинные, каштановые волосы, - развевались на ветру и царапали мне лицо.
- Сделай это, - прошептала она, - сделай правильно.
 Голос её звучал издалека, я ощущал, воспринимал лишь эхо его.
Член мой поднялся, стал прочным стержнем.
- Нет, не это, - она покачала головой. Взяла меня за руку, приложила её к своей левой груди. Сосок её подрагивая, подпрыгивая, играл в линиях моей ладони. – Сделай правильно. Тяни.
- Я не могу, - сквозь слёзы выдавил я, удивляясь сам себе. Будь это кто-нибудь другой, я бы...
- Можешь, - оборвала она мои мысли. – Ведь именно за этим ты пришёл. Ты должен был подготовиться.
Господи, она обвиняла меня в неумелости, робости и страхе, и я не взрывался. Реагировал спокойно, точнее с трудом, но не злым, а беспомощным.
- Я подготовился, - пробормотал я, вздрагивая и свободной рукой вытаскивая из кармана куртки нож.
- Нет. Дурачок, - рассмеялась она. Ударил гром. Слёзы мои смешались с хлынувшим с неба дождём. – Ты должен сделать это вручную. Также, как ты делал это с остальными.
Боже, она учит меня убивать. Бред. Но бред РЕАЛЬНЫЙ. Боже, я взываю к Господу. С ума сойти.
- Я не...
- Рви! – закричала, рявкнула она.
 Пальцы мои окрепли, набрали силу. Я приложил вторую руку к кисти первой, рвущей, и вдавил пальцы в нежную её кожу под висящей грудью. Кожа хрустнула, как будто была нечеловеческой. Девушка тоже стала помогать мне. Распрямилась, открыла рот в беззвучном вопле. Вдруг резко оттолкнулась от моих рук и спиной шагнула в пропасть сзади себя. Ширина щели была меньше её роста, она ударилась затылком об асфальт. Тот рассыпался под ней, рассыпая однако и всю заднюю часть её черепной коробки. Голова сползла по камню и устремилась вниз, потянув за собой всё тело. Упав на дно она – уже в виде кровавой каши – поплыла прочь вместе с подземной водой, несшейся ручейком. Всё новые и новые одинокие капельки крови падали в воду, создавая круги, и уносились прочь, туда куда уплыли останки моей жертвы.
Я перевёл взгляд с пропасти на свою правую ладонь. Сердце, удерживаемое мною в кулаке, ещё билось, кровь стекала, спрыгивала с него вниз. Я вслушался в ритм ударов и различил:
- Спа-си-бо!
Судорожно, продолжая держать правую руку вытянутой, я левой нашарил в кармане сигарету и огонь. Закурил, глядя и чувствуя, как постепенно начинает, сотрясая меня и шатая из стороны в сторону, срастаться асфальт. Дождь прекратился, тучи открыли пламенный, режущий глаза диск солнца.


Гость засунул руку в карман джинс, двумя пальцами вытянул оттуда багровый, мясистый кусок человеческой ткани. Сердце. Её сердце.
Положил передо мной на стол.
- Извини, но ты должен видеть всё сам... чтобы поверить...чтобы почувствовать...чтобы решить что сделать...чтобы сделать правильно...
Несколько секунд глядя на орган – не мёртвый, нет, по-прежнему дышащий, - как
будто опознавая его, я схватил этот красный кусок и торопливо запихал его себе в рот. Разжевал и проглотил. Я почувствовал, как сердце её прошло по моему горлу, за тем по кишкам ниже. Мне показалось, что оно приземлилось не в желудке, а гораздо выше – на уровне моего сердца. Слилось с моим сердцем, добавило ему и, соответственно, мне самому сил. Я отхлебнул кофе.
- Хм, - усмехнулся по-доброму гость. – Интересное решение. Но оно в любом случае правильно. По крайней мере должно быть таким, иначе я буду проклинать себя всю жизнь за то, что плохо тебя подготовил.
- Хватит, - сказал я.
Я ещё не понимал толком, о чём он говорит, но слова вылетали из меня сами собой. Будто кто-то внутри меня воспроизводил свои мысли моими губами.
- Что было дальше? Что ещё было? Кто ещё знал?


Я спускался по ступенькам лестницы своего подъезда. На самом выходе заглянул в ящик с номером моей квартиры. Как обычно пуст. Но внимание моё привлёк соседний ящик. В нём лежало, покоилось нечто красивое, безумно-безумно великолепное. Такое, от чего трудно оторвать взгляд. И я не удержался, хотя знал для чего эта вещь здесь, в этом ящике. Я треснул по железяке и она открылась. Внутри находилась белая квадратная коробочка, обернутая алым бантом. Я запустил руку в щель и вытащил коробочку на свет.
Я очень хотел дёрнуть за бант, сорвать его, но внутри себя понимал, что не должен этого делать.
«Что бы сделать с этим?» - спросил я себя, прекрасно зная ответ. «Может вернуть на место?»
И тут меня осенило. Я спрятал коробочку под курткой, вышел из подъезда, и направился к ближайшему метро. Куда я шёл изначально, я уже не помнил.
 В метро было достаточно народу. Не слишком много, чтобы тесниться, и в то же время не слишком мало, чтобы занять сидячее место. Достаточно. Я вынул руку с коробочкой из под куртки и стал следить за переменами в сухих городских физиономиях. Лица – теперь это были именно лица, - людей преобразились, засверкали улыбки, глаза – сотни,или по крайней мере десятки глаз, - уставились на меня. Смотрели так, как смотрит собака на своего хозяина, держащего в руке над головой у животного кость. Прямо так же языки высунули. Даже те, кто разговаривал, перестали уделять внимание друг другу и переключили его на меня.
Я встал спиной к дверям и снова убрал руку с коробочкой под куртку. Всё вернулось на свои места. В ту же секунду, в тот же миг. Все одномоментно забыли про меня, продолжили свой базар, уткнулись в книжки. Тупо начали пялиться в стёкла. Сквозь меня. Меня здесь не было. Не было для них.
- Так значит вам нравится ЭТО? – я опять вынул коробочку на свет. Очень не хотелось этого делать, ведь назначение у неё было иное, и я это знал, но как меня захлёстывало желание того, чтобы эти твари – якобы люди – ответили за всё передо мной. Чтобы эта серость пожалела о том, что пыталась включить меня в свой серый мир. Нет, я из цветного! Возможно, именно поэтому они и не понимают меня? Я на долесекунды задумался. «Ну, значит, поймут; сейчас поймут» - вернулся я к прежним мыслям снова.
– Это вам нравится? – громко и чётко повторил я, глядя в ставшие опять «собачьими» якобы лица якобы людей. – Тогда это ваше.
Я положил коробочку на пол и вышел из вагона, - поезд как раз подъехал к какой-то станции. Выйдя, я обернулся назад. Люди, вернее, якобы люди, толкаясь и сбивая друг друга с ног, бросились на оставленную мной коробочку. Я слышал, даже за пределами этого покинутого мной своеобразного мира – нет, скорее зоопарка, - как началась схватка. Как ломались якобылюдские конечности, как хрустели кости этих мразей. Видел, как вываливались из орбит алчные глаза, как разрывалась, лопалась кожа. 
Люди из других вагонов стали бить стёкла,трясти состав, врываясь в соседнее помещение, - они также были наполнены «жаждой коробки». Даже машинист и его помощник, поспешив посмотреть в чём дело, сами оказались втянутыми в водоворот беснующейся толпы.
Я стоял на перроне и смотрел за стекло – внутрь вагона полного сумасшедших. Я ощущал себя безумно сильным осозновая тот факт, что я смог удержаться от пиетийного отношения к коробочке, от вожделения её, от желания её вскрыть и посмотреть что же там внутри.
Вот чья-то рука, наконец-то, прорвалась сквозь кучу таких же, ухватилась кое-как за бант и стянула его.
Больше я ничего не видел. Только яркую вспышку света от взрывной волны...


Как только гость договорил, я услышал, как в одной из комнат моей квартиры зашумел, задвигался по пластмассовым рельсам пластмассовый игрушечный состав. Когда я вскочил в нужное помещение, игрушка уже набрала безумную скорость и, промчавшись несколько кругов, слетела с рельс на пол. По гладкому паркету раскатились кусочки пластмассы, пружинки и болтики.
Разъярённый я ворвался на кухню. Гость сидел в той же позе и по-прежнему курил. Мне показалось, что он всё ещё курит ту самую сигарету, которую закурил перед своим первым повествованием, хотя рассказы его были довольно продолжительными, чтобы моё предположение оказалось верным. Хотя, кто знает?
- Ты идиот! -  выпалил я, отпивая уже давно остывший кофе из своей кружки. – Ты не должен был этого делать!
- Я знаю, - коротко бросил он. – И рад тому, что ты знаешь.
- Коробочка предназначалась не тебе, - кричал я, и сам поражался тому что говорю. Действительно, откуда я всё это знаю? Странно. – И тем более не людям в метро.
- Я знаю, - повторил он, явно ожидая продолжения моих слов.
- Это был подарок твоему соседу. Он знал про нас, - («про нас»? о чём это я?).
- Я знаю. Я убил его.


Я позвонил в дверь.
- Кто там? – спросили за нею.
- Ваш сосед сверху, - ответил я.
Внутри зашебуршали многочисленными засовами и, когда дверь-таки открылась, передо мной предстал молодой парень, лет на вид двадцати-двадцати двух.
- Входи, - тихо и как-то обречённо произнёс он. Похоже чувствовал, что недолго ему осталось.
Он пригласил меня пройти на кухню. Предложил кофе. Я согласился, ведь именно на это предложение я и надеялся. Парень сам шёл ко мне в руки. Не то, чтобы просто не сопротивлялся, но ещё и невольно помогал мне себя убить.
Когда мы сели за стол, я незаметно набрал на своём мобильнике его домашний номер. Он вышел в коридор снять трубку.
- Алло.
- Алло, - проговорил я в микрофон, свободной рукой бросив ему в кофе пилюлю. – Ты умрёшь.
- Я знаю.
Меня немного удивил его ответ. Неужели от меня настолько веет смертью, что все жертвы уже заранее знают, что с ними будет. Но я не растерялся:
- Не бойся, больно не будет.
- Спасибо.
Он вернулся в кухню.
- Ты звонил?
- Да.
- И как же я...
- Скоро узнаешь.
Он сделал глоток, затем ещё один. Затем залпом осушил всю чашку.
Через некоторое время – секунды две или три – лицо его стало меняться. Губы размазались по подбородку, глаза начали медленно стекать в перекошенный рот. По всему его телу вздулись гигантские волдыри, которые, набухнув до критических размеров, лопались выбрасывая наружу струи желчи, а та, коснувшись кожи, прожигала её так, что последняя постепенно расползалась. Он закричал. За тем прохрипел еле слышно:
- Ты же сказал, что больно не будет.
- Я соврал.
- За что?
- За твоё великое будущее.
Я подошёл к плите, схватил стоящую на ней сквородку и влепил ею ему по голове. С первого раза не получилось. Мне было жаль его, и я должен был остановить его мучения. Ударов он всё равно уже не чувствует – всего лишь глухие толчки, от которых кружится голова, играющие совсем малюсенькую роль в ансамбле боли. Я бил ещё и ещё, голова его, наконец, слетела с плеч, но всё ещё продолжала издавать какие-то нечленораздельные звуки- хрипы...
Подкинув сковородку в руке, я с силой утрамбовал голову соседа в пол. Затем поднял «оружие», к которому прилипли мозги парня и клочки его горелой кожи, и выкинул в форточку...


- И всё-таки он должен был взорваться, - в очередной раз удивившись своей, если можно так сказать, осведомлённости, сказал я.
- Ну что поделать, - гость стряхнул пепел с сигареты. – Не всё в этой жизни складывается так как надо. Главное, что мы от него избавились. Кстати, такая же пилюля, как применённая к нему, сейчас в твоём кофе.
Он ехидно улыбнулся. Я же быстро выплюнул всю жидкую, холодную гадость, которую держал в этот момент во рту.
- Не бойся, - сказал гость. – Тебя это не убьёт. Ты чувствуешь?
- Кажется, д...д...да, - пробормотал я. – Я крепчаю!?!?
- Ещё как крепчаешь. Ты полон энергии. Твоя кожа вот-вот лопнет, высвобождая стальные мышцы. Это нужного для твоих действий после того, как я всё расскажу.
- Что я должен буду сделать? Кто я вообще такой? – закричал я, чувствуя как меня переполняет нечоловеческая сила, мощь и нечто похожее нам злость. – Кто ТЫ такой, мать твою? И откуда я, ****ь, знаю то, что на самом деле не знаю?
- Это твоя сущность. Скоро ты всё поймёшь. Но я должен рассказать ещё несколько историй.
- Каких? Про зверя? – крикнул я, опять сам не понимая, что имею ввиду.
- И про зверя тоже, - рассмеялся гость...


На самом деле зверь оказался не таким уж и зверем. Это был всего лишь маленький котёнок. Маленький пушистый котёнок. Мне даже не хотелось убивать его, страшно не хотелось. Но я знал и боялся, что он может заговорить. Заговорить так, что хозяин поймёт его, узнает о нас и расскажет другим.
 Ночь была тёмной. Как банально – тёмная ночь. Но тёмная настолько, что трудно не то, чтобы даже увидеть, но и вообще что-либо понять, ощутить, почувствовать. Вхождение в эту ночь было равносильно вхождению в иное пространство. Конечно, никогда ни в какие иные миры и пространства я не входил, но почему-то именно такое сравнение темноты, окутавшей меня с ног до головы, с неким перемещением пришло мне на ум. Вхождение в эту ночь похоже было на вхождение в мир, где не чувствуешь себя и ничего вокруг себя, будто ты в невесомости, в космосе, в вакууме. Только звуки – трески, шорохи, крики, говор – и запахи – вонь, аромат, смрад – ведут тебя вперёд.
 Тёмная аллея под тёмными деревьями и деревцами, в окружении их. Тёмный путь к тёмному дому. Нужному мне дому.
Дорога заняла минут пятнадцать, за которые я успел более или менее освоиться в этом угнетающем, давящем со всех сторон, выворачивающем душу мраке.
Руки мои легли на холодную, влажную водосточную трубу. Ноги встали на малюсенькие подпорки крепления, удерживающие трубу на стене. Ничего этого я естественно не видел – только чувствовал.
Выше и выше. Этаж за этажом. Вот и четвёртый, почему-то последний...Странный дом, не похожий на другие. Вот я уже ступил на скользкий от влаги карниз. Обогнул угол дома, резким ударом кулака выбил форточку. Котёнок, который был мне нужен, сидел как раз на подоконнике и, увидев меня и мои действия, завыл громче пожарной сирены. Я впрыгнул в форточку, подтянул себя внутрь и, не удержав равновесия, рухнул спиной на пол. Кошара заорал ещё громче и бросился к двери. Я понял, что сейчас он кинется на ручку, выскочит из комнаты, и мне придётся бегать за ним по всей хате. Ни секунды не медля, я осмотрелся в поисках чего-нибудь тяжелого и, не найдя вокруг ничего подходящего, стянул с ноги ботинок и швырнул его в котёнка. На самом деле, пока я  осматривался, зверь давно мог уйти, но есть почему-то такая дурная привычка у кошек (дурная для них самих ) – вдруг остановиться и пялиться на устрашивший их объект неопределённое время, якобы ожидая, что тот сейчас превратиться в миску молока или «Вискаса». Это манера и сгубила нашего зверя. Пятка моего ботинка ударила точно по малюсенькой черепушке котёнка, и тот, блеванув кровью и чем-то похожим на уже упомянутый мною «Вискас», свалился на ковёр.
Я открыл дверь, чтобы найти и убить других зверей этого дома. То, что они были, я знал точно. Но они нашли меня сами. Как только я опустил ручку и слегка приоткрыл дверь в коридор, на меня в образовавшийся проём бросилась овчарка. Немецкая овчарка. Своими огромными пыльными лапищами она уронила меня на ковёр.
Страх быть съеденным заживо или закусанным до смерти – что, в принципе, одно и тоже – и временная растерянность с оторопелостью быстро сменились во мне оборонительными действиями, реализовавшимися в ловком дивжении рук. Я успел схватить псину за зубы быстрее, чем она меня этими зубами за горло. С порваной глоткой тварь упала рядом с трупом котёнка.
Я поднялся и пошёл к клетке с всё это время – время моей борьбы с «охранником» дома – верещавшим попугаем. Именно потому, что птица ни на секунду не затыкалась, найти её в квартире не составило особого труда. Убить тем более. Я просто достал болтуна из клетки и крепко сжал в кулаке...Очень крепко...


- Ну и что? Как ты повлиял на человека? На хозяина этих зверей? Ведь они сами-то тебе не мешали, я прав?
Я кажется начинал всё понимать. Понимать, кто я и кто мой сегодняшний гость. Но пока это были всего лишь догадки, и я просто продолжал говорить то, что неизвестно откуда прилетало мне в сознание.
Я продолжил:
- Даже если ему действительно суждено было стать великим зоологом, он мог бы купить себе новых животных для опытов!
- Никаких опытов не было. Он не успел даже задуматься о своём будущем. Именно с этими домашними любимцами он начал бы свои эксперименты несколькими годами позже. Но он умер. Умер от сердечного приступа прямо после того, как увидел сотворённое мною.
- Хм, - улыбнулся я. – А ты молодец. Здорово всё сделал. Он был последней жертвой?
- Во-первых он был бы первой, если бы я рассказывал тебе историю не от конца к началу, а как положено. А во-вторых...нет. Он был вторым. Первый – молодой парень. Студент, подрабатывавший на время учёбы в цветочном киоске.Я убил его незадолго до того, как встретился с НЕЙ.
Я сразу понял о ком он, даже не смотря на то, как он выделил последнее слово, как будто бы подчеркнул его линией голоса.
- Итак,слушай, - снова прервал он мои мысли. – Это последнее что я тебе расскажу. После этого ты должен всё понять окончательно. Ты уже итак, как я вижу, очень многое понял.



Был вечер, часов семь. Я подошёл к цветочному киоску.
- Что вы хотели бы? – спросил он.
- Розу.
- Какую? – спросив он показал мне рукой на ассортимент роз.
- Красную тонкую розу.
Он назвал цену и протянул мне товар. Я взялся за  бутон цветка – нежно и в то же время крепко, как за эфес шпаги. Ударил на отмашь ему в горло. Провернул шипы внутри. Он упал, расплескивая по сторонам кровь из нескольких маленьких рваных точек на шее и слюни из глотки. Склонился на четвереньки, уронив голову правым  виском на прилавок, и через несколько секунд сполз вниз оставив на примятых цветах, разложенных по прилавку, широкую алую полосу, слитую из нескольких полосочек поуже.
Я огляделся. Площадь вокруг была пуста. Никто не стал свидетелем моего преступления, но всё-таки я решил уйти скрытым путём. Повернул направо и пошёл в сторону пляжа.

На небе уже показалась луна, когда я увидел на пустынной территоррии давно закрытого для купания старого пляжа её одинокую нагую фигуру. Она лежала на траве у берега, тело её блестело в темноте. Увидев меня, она позвала:
- Пойди сюда.
Я повиновался.
- Привет, как тебя зовут?
- Меня никто не зовёт, я прихожу сам, когда нужно.
Я удивился, что так открыто выпалил правду, хотя мог бы придумать какое-нибудь банальное имя. Хотя ладно, может она восприняла это как шутку. Она и правда улыбалась, но не так, как я думал и хотел...Не от этой якобы шутки. Она улыбалась сама себе, будто заранее знала ответ на свой вопрос, и порадовалась тому, что я дал точно такой же.
- Чем ты занимаешься?
- Это слишком тяжело объяснить, - замялся я. – Я делаю...Делаю правильно...
- Убиваешь?
- Да.
Почему-то я не мог соврать ей. Пытался, и вроде уже произносил слова клеветы, но выплывая наружу  из моего сознания и рта, они неожиданно трансформировались в слова правды.
- Не можешь лгать? – задала она риторический вопрос. – Не волнуйся по этому поводу, я просто могу видеть мысли. Вижу например, что ты меня хочешь.
Я сглотнул. Она была права.
- Ну так возьми меня.
Не поднимаясь с травы, она прикоснулась пальцами к пряжке ремня на моих брюках. Расстегнула. Стянула брюки вниз вместе с трусами. Взяла мой уже окрепший и высоко поднявшийся член в руки и сама засунула его себе в промежность.
Я лёг на неё, схватил её руками за ягодицы, тыльными сторонами ладоней касаясь травы, и начал совершать поступательные движения.
- Давай. Сделай это. Сделай правильно, как ты любишь, - она истерически засмеялась. – Заеби меня до смерти.
Но я не мог. Я не мог убить её сейчас, во время сношения. Не мог физически, даже если и хотел это сделать морально. Я кряхтел и пыхтел, входя всё глубже в её недра, с каждым разом всё сильнее прорывая какую-то тугую плёнку, даже скорее субстанцию, внутри девушки.
«Девственница» - подумал я, и удивился интеллигентности этой своей мысли, обычно приходящей в форме слова «целочка».
Я трахал её и трахал; уже пот стекал с меня несчётным количеством ручьёв и рек, но она всё ещё была живой. Стонала подо мной, кричала, металась, бесилась, даже попёрдывала – но не умирала.
Я на секунду остановился, вынув из неё свой агрегат, и, уловив момент, она перевернулась и встала в собачью позицию.
Я начал иметь её в жопу. В маленькую девственную попочку. Туда и сюда. Вперёд и назад. Всё легче и легче с каждым разом вводя член в её анал, всё свободнее и свободнее. Её таз и когда-то маленькое отверстие в нём уже были похожи на какую-то разорванную вдоль по переплёту книгу, на раскуроченный лес, на расшатанную стойку футбольных ворот.
Я снова сделал паузу и тут же почувствовал, как член мой объяли тёплые губы. Язык её елозил по головке и стержню, по мошонке и волосам, слизывая все фекалоидные и кровавые следы с моего аппарата.
Руки её лежащие на моей спине, вдруг выпустили когти и прошлись по моим рёбрам, оставляя на моей бледной коже десять кровавых линий. Я завыл от боли.
- Ах ты сука! – я поднял её одной рукой за волосы и свободным кулаком треснул ей в переносицу. Кровь фонтаном ударила вверх и залила её личико.
Я хотел добавить ещё удар, но почувствовал, что сейчас прорвусь и снова опустил её вниз. Держа член в руке, как шланг пожарной машины, я изобильно поливал её физиономию спермой, которую она, смеясь и рыгая, глотала на лету.
Я швырнул её наземь и , окончательно испражнившись, натянул брюки.


Всё также тускло светила луна. Мы сидели на траве, поджав ноги, рядом друг с другом и всё же немного поодаль. Она уже вымыла лицо в озере и на нём не осталось никаких следов крови и спермы, всего лишь небольшой синяк посередине носа. Я смотрел на звёзды и мне казалось, что я умираю...Я знал, что очень скоро так и будет, но почему-то мне казалось, что я должен умереть именно здесь и сейчас, именно в эту минуту и эту секунду, в тот миг, когда я испытал кайф, когда я испытал СЧАСТЬЕ...В эту минуту я сделал не то, что должен был кому-то, не то, что должен был миру. Но то, что должен был самому себе и всегда хотел для самого себя...Я понимал, что люблю девушку, сидящую рядом...Я понимал, что никогда ещё причинение боли кому-то не было для меня так приятно, как несколько десятков минут назад...
- Мы ведь не трахались? – вдруг тихо и спокойно произнесла она.
- Что? – переспросил я, отвлекшись от своих мыслей.
- Мы ведь не просто трахались?
- Опять смотришь, о чём я думаю? Да...мне кажется что мы не просто...не просто трахались...я испытываю нечто большее со своей стороны...Мне кажется, я люблю тебя. Я люблю тебя!
Я потянулся к ней.
- А я тебя нет, - резко отодвинула она меня от себя. – Я люблю его.
- Кого? – не сразу понял я.
- Того, кого ты воспитаешь.
- Вы знакомы?
- Да, и довольно давно.
- Но ведь ты...м-мм...девственница...По крайней мере была до меня...
- И что? Не для всех любовь выглядит одинаково. Для меня она не только в сексе, и даже вообще не в нём. Как и для твоего ученика. Думаю тебе ещё придётся долго над ним работать, если ты действительно хочешь, что он составил тебе достойную замену. Пока что он слишком добр.
- Ты знаешь кто мы? Ты знаешь о нас?
- Да знаю. Но я хотела бы услышать то, как ты это видишь.
- Какого хрена я должен тебе рассказывать, как я это вижу?
- Тогда я расскажу тебе, кто я такая и откуда знаю про вас.
- Ладно, - я сглотнул. – На самом деле, я никогда не подозревал даже, что кто-то может быть в курсе про нас, про гостей, про людей, делающих правильно. А может быть нелюдей. Около полутора года назад ко мне в дом пришёл гость – совершенно незнакомый мне человек - и стал рассказывать, как он убивал...и кого убивал...Сначала я не понимал, кто он и зачем ему говорить всё это мне...Но потом до меня без его объяснений дошло, ЧТО я должен делать также как он...Я понял наконец, зачем вообще я родился. Я нашёл ответ на этот вопрос – вопрос, мучавший меня всю мою жизнь...
Мир слишком прост, как я всегда и предполагал. Но теперь я знал, что мир никогда и не будет сложнее, благодаря таким, как мы. Есть люди – цветочник, несостоявшийся зоолог, мой сосед и другие. Все они жертвы. Жертвы из-за того, что они гении. Они не такие, как все. Они должны изменить этот мир, изменить в лучшую сторону. Ты, наверное, спросишь, какого *** тогда мы убиваем их? Ответ прост – мир не должен меняться. Иначе будет распад, серая масса людей поймёт, что появился кто-то лучше их, кто-то НАД ними и всё равно убьёт его. Либо каждый начнёт придумывать тоже нечто экстраординарное. Какое-то своё открытие. И начнётся неравенство – одни будут считать себя лучше других и наоборот. И начнётся война. И поэтому наше призвание – уничтожать выделяющихся из общей кучи дерьма индивидов. Чтобы оставить мир держаться на той планке, на которой он сейчас. Пускай, этот уровень и не самый лучший. Но мир на данный момент держится в самой оптимальной форме сосуществования людей друг с другом. Ты скажешь, что и сейчас есть известные люди и идут войны, отвечу – это наши промахи...
- Либо наши успехи, - чуть слышно сказала она себе под нос.
- Что? Не понял.
- Ничего...потом. Продолжай.
- Угу. Теперь насчёт моего отношения ко всему этому. Сначала было противно, сначала было больно самому также, как больно было тем, кого я убивал. Но потом я научился выключать эмоции и совесть, потом я родил внутри себя ненависть ко всему человеческому роду и выплёскивал её наружу на каждой из своих жертв. Мне стало приятно слышать хруст шейных позвонков, видеть, льющуюся из носа, как из брандспойта, кровь...Стало приятно лишать людишек жизни. Я знаю, что я не прав...И знаю, что я не останусь безнаказанным, поэтому я хладнокровно выполняю свою работу. Просто делаю то, что должен делать. Делаю то, для чего я появился на свет. Как принято говорить среди нас, гостей – делаю правильно. Хотя может это совсем и не так.
Я замолчал.
- Перед тем, как я расскажу о себе, мне хотелось бы, чтобы ты ответил мне на один вопрос, - заговорила она. – Почему животные сопротивляются?
- Очень просто. Животные уже прошли через смерть, животное тело лишь вторая – аможет третья или четвёртая - форма жизни человека. Они прошли через смерть, и она им не понравилась.
- Но ведь многие люди тоже уже видели смерть. Души переселяются и между людьми, от человека к человеку.
- Да, но ведь и не все НЕ сопротивляются. Некоторые хотят сопротивляться, но просто не успевают. А если брать в расчёт моего соседа, то он похоже либо не боялся смерти, либо ему было всё равно, – я сделал паузу. – И он не один такой. Вот и всё. Так кто всё-таки есть ты?
- Хе-ххе, - рассмеялась она. – Ты думаешь существуете только вы? Только гости? Если да, то ты глубоко ошибаешься. Есть ещё и мы. Те, кто рождён специально для борьбы с вами. Не у всех одинаковый взгляд на мир. У нас с вами он диаметрально противоположный. Вы уничтожаете ЛИЧНОСТЕЙ, мы пытаемся не дать вам этого сделать...и уничтожаем вас.
«Либо наши успехи» - резанула у меня в голове её фраза.
Она же продолжала:
- Я должна была бы убить твоего преемника, но не могу...Я уже говорила, что люблю его...Мне жаль, что он один из вас. Я даже не могу убить такого урода, как ты...Он ведь тогда тоже умрёт, ему незачем будет существовать.Чтобы хоть как-то тебя обидеть я поцарапала тебе спину во время нашего сношения. Ты, кстати, очень слаб...Я знаю всё, что ты совершил, и очень удивляюсь тому, что у тебя не хватило сил убить меня. Но тебе придётся это сделать. По нашим законам я должна либо выполнить свою миссию, либо умереть, выполняя её.
- Хорошо я это сделаю.
- Конечно, сделаешь. Куда ты денешься, - съязвила она. – Я позвоню. Завтра.
- Я буду ждать.


- Это всё? – спросил я.
- Да. Это всё. Теперь ты готов и должен сделать...сделать правильно.
«Что сделать?» - хотел было спросить я, но вдруг понял, что знаю всё сам.
Я поднялся и подошёл к кухонному шкафчику с посудой. Вытянул на себя полку, где должны были лежать ножи, ложки и вилки. Вместо них там покоился пистолет Макарова, чему я ничуть не удивился. Взяв оружие в руку, я вернулся к гостю. Открыл ему рот – он дрожал всем телом, но ничего не делал в сопротивление – и нажал на курок. Выскочившие из затылка мозги загадили обои противоположной стены и серез несколько долесекунд тихонечко поползли по ним вниз.
Однако гость встал. Как лунатик, он прошёл несколько шагов и упал навзничь в небольшом проходе между кухней и коридором прихожей.
Я встал над ним.
«Свободным кулаком треснул ей в переносицу. Кровь фонтаном ударила вверх и залила её личико».
Размахнулся и саданул ногой по лицу гостя.
«Поливал её физиономию спермой, которую она, смеясь и рыгая, глотала на лету».
Ещё и ещё. Снова. Сильнее. Получи, сука! За неё и за то дерьмо, которое внутри тебя и которое ты сам. По лицу, по ребрам, в живот. Я пинал труп и не мог остановиться.
Я ведь тоже стану таким дерьмом как он, вот что самое плохое. Я никому не смогу подарить добро и счастье.
Я приставил пистолет к собственному виску. Тонкие струйки пота и слёз стекали вниз по-моему лицу. Я дрожал всем телом. Палец плавно начал двигать спусковой крючок в сторону рукоятки. Всё...
Щёлк. Щёлк- щелк.
- Сука! – я со злостью швырнул пустой ствол на пол.
 Закатил ногой под трюмо.
- Всё правильно, - разговаривал я сам с собой. – Я дурак. Мне нельзя себя убивать. Она умерла не ради того, чтобы умер я. А ради того, чтобы я жил. Не важно как.
Я снова подскочил к гостю. Наклонился над ним. Достал у него из кармана бумажку. На ней были напечатаны имена, некоторые – три – из которых были отмечены красной галочкой. Ниже под знаком «+», как своеобразный бонус было забито имя нашей общей знакомой, также отмеченное красной галкой. Ещё ниже, с отступом в несколько строк – ещё одно имя. Обведённое в круг. Под именем указан адрес.
Спрятав бумажку в задний карман брюк я накинул чёрный плащ своего мёртвого наставника, одел его ботинки и шляпу и вышёл из дома...
Ушёл в гости...
Путь мне предстоял длинный, со множеством остановок...