Мимо горя

 Они захлопывают входные двери, закупориваются-закутываются, на все замки - всегда. Они носят сверхтёплые пальто и сверхциничные взгляды. Они думают, что это правильно, потому что это - как_у_всех. Они встречаются в толпе - как они её боятся! А в результате - боятся самих себя. Зарывшись во что-то белое-белое так, что не отличишь от навалившихся чёрт_знает_откуда сугробов, они спешат - в толпе, в пробках, в стёклах. Сверхциничные взгляды спасают лучше сверхтёплых пальто. И они - все они, потому что уж так выпало в несчастный этот день - встретили Его глаза. Как не похож он на них в толпе! Ни пальто, ни страха. Он плакал, словно младенец, словно забыв, что так нельзя, потому что это - НЕ как_у_всех. Протягивал руки. Поднимал и опускал взгляд. Страдал в центре этой толпы, не понятно зачем притормозившей над его горем. Страдал, протягивал, плакал. Повезло - они прошли. Любопытство слабее страха, и попрятав взгляды, они прошли мимо. Мимо горя.

Мимо Его горя.

 Они чисто-начисто вымыли свои маленькие окна-форточки. Летали в весеннем воздухе их мыльные пузыри. Чистые стёкла - чтобы лучше видеть приближающуюся за ними опасность. Ура, это - как_у_всех. Тёмные-тёмные пятна на стоптанной в кровь земле, и уже не только над теплопроводными трубами - а вообще, везде, куда дотягивается солнце. Они просушивают маски прошлого сезона. И романтическими (ха-ха) вечерами готовят новые - для нового. Где здесь романтика? А, впрочем, какая разница, как это называется? Главное, чтоб как_у_всех. И всё-таки они выходят на улицу, в страшную толпу, где уже слишком жарко в пальто. Страшно. Ей тоже страшно - на высоте в девять этажей, или сколько там этажей в её панельном доме. У Неё другой страх - не такой как у них, и от этого ещё более страшно. По-другому. Они шагают по принципу движения частиц, бесталково, но стабильно. Она шагает вперёд, в окно, в высоту девятого (или какого там) этажа. С Ней Её горе. Горе притянет толпу, подпитает их паническим страхом и отпустит идти. Мимо. Мимо горя.

Мимо Её горя.

 Они пропустили своё лето. Прозевали и проспали. Пропили-прокурили. Пробоялись, одним словом. Промокнув под первым серо-подлым осенним дождём, они, прячась от своих отражений в пузыристых лужах, бежали прочь - сквозь страшную толпу в страшные свои приюты. У кого годовой запас нервов истощался, срывались в недельные сплины. От страха. Они тосковали - как_все. Редко попадая в толпу снова боялись - как всегда. Всё было как_всегда. И даже не в дожде было дело - просто было горе. Всеобъемлющее, всемочащее, всеоголяющее... Подделанное под осень и усугубленное. Разве об этом думаешь в горе? Немножко и об этом, конечно, но в основном - о толпе, которая уже, как зомбированное стадо, как пропащие наркоманы чужой погибели тянулись к горю за новой дозой страха. От слёз и протянутых рук. И как эгоисты-наркоманы, опустив по-прежнему тюнингованные цинизмом взгляды, они насытились и пошли проходить мимо. Мимо горя.

Мимо моего горя.