напиши мне ещё

за партами - пишут в тетрадях, ставят кляксы, черкают - сидят ученики. кто-то не пишет стихи, кто-то не пишет урок. кто-то смотрит на залитую солнцем девушку и мнёт в руках так никогда и не переданную записку с простыми словами, кто-то смотрит как пролетают с подоконника сорвавшиеся капли, кто-то шумно вдыхает - душные духи, вот-вот разорвавшиеся почки - весь этот набор весенних банальностей... учительница вызывает меня к доске - домашним заданием было придумать день из своей жизни. придумать. и рассказать. быстро-быстро смаргиваю три раза, чтоб отогнать сонливую муху томности, севшую мне на глаза. у костра воздух как река - плывёт, извивается, утекает моими мыслями, что я когда-то говорил, знал... - проносится то ли перед глазами, то ли за ними. господи, что за чушь? пора бы придумать, что отвечать. лица людей, лица людей, лица людей - куклой-неваляшкой качается во мне. лица людей, лица людей, лица людей - читает илья черт. я их вижу: курносые, веснушчатые, с разодранными прыщами, чистенькие и с сальными носами, подведённые глаза, блестящие губы, рыжие взлохмаченные волосы... я думаю рассказать о драке двух парней, которую видел вчера: они начали смеясь, но уже через пару минут смех стал злым, они тяжело запыхтели хватая друг друга за рёбра, за бока. наконец один повалил другого, прижал руки коленями, медленно стал опускать слюну на лицо распластанному другу - тот вдруг вытянул шею, проглотил слюну и захохотал. другой резко вскочил и остервенело пиная всё хохочущего парня зарыдал. но я рассказываю не об этом. я рассказываю про то, как весь день пролежал на полу слушая дэвида боуи, как вспоминал о брате холдена колфилда писавшего стихи на бейсбольной перчатке, как солнце перед уходом за соседний дом напоследок сверкнуло через красные запахнутые шторы - моё лицо, обои, потолок, все эти мои книги - любимые и не очень (у лукаса мудиссона солнце раскалывается апельсином - вытекает тьма... я представляю, как она - липкая, страшная - надвигается на коня, он исчезает в ней. мой конь. я рассказываю о том, как люблю коней - у хармса есть замечательное стихотворение про коня, кони есть у аукцыона, федерико гарсия лорки и блока. а ещё хармс сочинил: время - конь и каждое мгновение копыто. я рассказываю о том, как придумал размером со спичечный кончик стишок: раз по полю скачет конь - голова с мою ладонь. впрочем моя скобка слишком уж затянулась - пора её закрывать), разбросанные по полу вместе с видеокассетами (в восемь лет из фильма cape fear я узнал о генри миллере, а вот о джордже ромеро я вычитал у кортасара уже после того как и лючио фульчи и марио бава посмотрел) и дисками, становятся пурпурными. я лежал до вечера. я пошел ужинать. я расчувствовался перед мамой. я защебетал - мамочка, господи! посмотри - окно расцвело каплей весны. господи, как легко! смотри, мамочка, снеговика согрели птички и он тает и нет для него больше счастья и он улыбается и его ручей несёт дощечку брошеную ветром-улыбкой. господи, почему вся моя музыка страдает? где же правда, где же радость? почему у меня, мамочка, нет los lobos? мамочка, господи, разреши ко мне придут гости и юля. кушай, сынок,чебуреки, только осторожно, не обожгись - они посикунчики. мне тяжело говорить всё это, срываюсь, волнуюсь, начинаю говорить быстрёхонько: никогда ничего не будет. всё сводится к одному. всегда одному. быть. впрочем уместно ли здесь это слово? можно ли тогда даже быть? купить, не знаю - бисквитный торт что ли семечек простых хотя бы - кому-нибудь, не себе... да к чему? всё ведь это ни к чему не ведет. все эти моргания звёзд вверху  - они всегда будут отражаться в грязных лужах. мои пальцы уже дрожат - зачем? я выхожу на улицу - зачем? я хожу на работу, я хожу в школу - все для того, чтоб убить время, вернее даже не убить, а вытеснить себя из него, чтобы страшно устать, устать что-либо делать, что-либо писать, что-либо думать - чтоб спать с открытыми глазами, чтоб ни с кем не разговаривать, чтоб никого не слушать, чтоб ни на кого не смотреть, чтоб никого не любить. зачем? иду по улице, сжимаю кулаки, хочется крикнуть, побежать - но нет, зачем? хочется узнать или не хочется... хочется прийти или не хочется... хочется сказать или промолчать... да и зачем? одно лишь это слово. поднимаясь, спускаясь по эскалатору, стоя или сидя в вагоне метро, трамвае, троллейбусе, автобусе я вижу их - лица людей - зачем они? к чему они едут? они любят? или у них просто есть кто-то? они любят своего ребёнка? они счастливы? зачем они вообще живут? если их будут помнить через день после смерти, будут ли их помнить через год? сможет ли кто-то за кого-то взять да и отдать жизнь, только что бы этот кто-то не умирал? и зачем? зачем вообще жить? стареть... чаще страдать, чем наслаждаться. кого-нибудь взять и встретить - полюбить. да и она полюбит тебя. и всё - больше ничего вокруг нет, она ты, ты она. ты не можешь без неё, она не может без тебя. ты идешь по улице и разговариваешь с ней, даже когда её нет рядом. а потом - когда вы встретитесь, окажется, что вы действительно разговаривали. на вас все обращают внимание, да и как может быть иначе? всё, что есть в ней, есть в тебе и наоборот. по радио говорят только ваши имена, по телевизору показывают только ваши лица. и вдруг - бац -в один день всё рушится. всё абсолютно. никто не виноват. никто не знает почему. президенты всех стран уходят в отставки, космические корабли возвращаются на землю, звезды, которые я успел ей подарить, так и остались звёздами, озёра, которые она успела мне подарить, так и остались озёрами. я помню её стихи, она помнит мои рассказы. иногда мы срываемся - она пишет мне дикие смски, я пишу ей безумные смски. мы не разговариваем голосами - это слишком тяжело. но всё реже реже реже... она уже нашла бойфренда ("я его не люблю" - она отвела глаза), я рассказал ей, как уже успел уйти от девушки, потому что понял, что она мне никогда не заменит... все мы живём. вдвоем. по одному. зачем? я не смотрю на своих однокашников - мне стыдно; учительница подходит и не гладит меня по голове: может все различия между людьми и заключаются в этом "зачем?". огромные сугробы белоснежных белков глаз испытующе смотрят на тебя: "что, за чем?", "может, почему?"... и они бесконечное число раз правы, в своем количестве, в безапелляционно-покровительственном тоне и неигнорировании правил. но те, в глазах которых бессонница пустила свои красные корни, никогда не признают правил, они лишь, шутя, создают их для того, чтобы тут же забыть-они предсказуемы в этом, только в этом... засунуть неестественно бледные руки в карманы и поплестись туда, где никого кроме тебя... в ночь. это стало почти ритуалом: семь этажей- метро - арбатская - мост над проезжей частью. иногда кажется,что это было чаще, чем "все остальное"- метро - дом, но это только иногда... чаще дождь. его крупные обжигающе холодные капли попадают точно в цель, ты знаешь об этом, потому как сам делаешь из себя мишень...концентрические круги, разного размера, замкнутые в себе, на себе, на всем,что часть тебя. внутри все перестает биться, капли насквозь прошивают тело и... ты превращаешься в проектор. мощный свет натриевых ламп
фокусируется в каждой ране. одно движение мысли, и иголки света вытягиваются сначала в спицы, потом в очень длинные спицы (мне слишком нравится тянуть их ), а затем бесконечные лучи проецируются на темном небе в бесконечность звезд для мореплавателей,астрономов, влюбленных и просто хороших людей... на небе не хватает только двух самых ярких звезд. глаза...они закрыты. мне надрезали уголки губ при рождении, чтобы они никогда не опускались,застыв в вечной улыбке, но я не могу видеть себя такой в минуты борьбы души за свободу и не хочу видеть себя такой, какой видят меня водители автомобилей, поднявшие взгляд над землей... темное пятно, сияющее изнутри... для тебя. сколько людей - столько и одиночеств. как бы сказал малыш: "ого. это много". зачем она всё это говорит мне? или может ему? я громко пукаю и не поднимая головы иду на своё место. раскрывая тетрадь я пишу пишу пишу: кошка прыгает на все четыре лапы. иногда она падает с большой высоты. иногда она говорит мне пока. иногда она замерзает. иногда гладит моё плечо. иногда выглядит резко. иногда иногда иногда. она всегда правдива - эта кошка. и если бы спросил меня кто - кого ты любишь. отвечу - ту кошку. и если бы спросил меня кто - за кого ты умрёшь. отвечу - за ту кошку. и если бы спросил меня кто - а почему. отвечу - впрочем нет, ничего не отвечу - что понимает этот человек. что он понимает - жуёт и спит. а я страдаю. бедняга. не сплю и не жую. люблю кошку. и готов за неё умереть. но кошка ведь прыгает на все четыре лапы. может быть поэтому ей никто не нужен. ведь она и сама знает, что всегда упадёт на все четыре лапы. всегда. она жестока и даже когда играет не убирает когти. она прекрасна - у неё вертикальные зрачки. в её зрачках всегда можно увидеть только себя. кошка знает и это. она  пользуется этим. это как игра на саксафоне. кошка никогда моя не постареет. я знаю как её зовут. кошке ничего не нужно. но мне нужно всё. всё. но она безжалостно требовательна. она ничего не может дать. кошка ничего не может дать. и она не знает как тебя зовут. кошка всегда прыгает на четыре лапы. кошка всегда падает на четыре лапы. собака хороша. она нежна, добра, умна и чувствительна. внезапно разбегается и лижет меня в нос. я пинаю её в живот. если б это сделала кошка... впрочем иногда собака называет себя кошкой, но это ничего не меняет. собака так и остаётся собакой - ласковой, заботливой, чуткой и понимающей - меня от неё тошнит. вдруг звенит звонок - я срываюсь, бегу в туалет - жуткий понос, утром сожрал слишком много гнилых слив.