она плачет

она плачет она плачет она плачет, повторял он шепотом сидя в кресле. ты умрёшь? - спросила она. да - не повысив голос, едва слышно ответил он. по жестяному подоконнику яростно долбил дождь, капли рассекали серебром тьму, иссекали стекло. знаешь - подумала она вслух - если на окне нарисовать смайлик, то получиться грустно рыдающая весёлая рожица. а луне сейчас холодно или тепло? - немного погодя произнёс он - она светит сквозь тучи такие холодные и тёмные таким холодным светом. наверное, птицы сходят с ума, когда из влажного неуютного и хоть глаз выколи тёмного облака они вылетают на этот мертвенный свет - пространство - они видят внизу - горящие огни, передвигающиеся шпильки зонтов, несущиеся по ухабам, по посыпанным пеплом развалинам пирамидки фар заливают капли, огромные капли, бесшумно пролетающие мимо них... ты умрёшь? - перебила она, на улице прогрохотал трамвай и вместе с ним ниоткуда взявшийся свет мазанул по его лицу, по стене, по трюмо, по открытому шкафу, по коркам книг, убежал в незапертую дверь, и она почувствовала насколько тяжела эта ночь вместе с скорбным своим ливнем, с тенями людей, что сидят сейчас в кафе, смотрят через стеклянные стены на тротуары, читают наоборот написанные надписи - подумать только, в каждой из этих теней течет по пять литров крови, но и они грустят, грустят и иногда плачут, говорят по телефону и снова плачут, потому что и ночь тяжела, и они говорят не то, совсем не то, что хотели - боже, как тяжела ночь - думает она уже словами - ты умрёшь? - перебивает она саму себя. да - снова отвечает он тихо - ночью совсем нет звуков, ночь может разговаривать с морем, а ты можешь слышать, как твое перо возится по бумаге, или отложить всё, взять книгу, прочесть несколько строк и затем слушать, как гудит море у дамбы - совсем неслышно, иногда ты путаешь его со своим сердцем - я умру, да - это все равно, что плыть в тумане - он бел, сквозь него не видно море, а ты желаешь, чтоб смеющийся младенец влил в это молоко кофе, чтоб ты утонул что ли. знаешь, даже воспоминания не так сильны ночью... - ты умрёшь? - задрожала, зарыдала она - останься хоть ненамного - шелест оставь, оставь свой поцелуй, когда я запускаю в твои волосы пальцы, оставь мне свои ладошки. - я умру - упрямо прошептал он, сидя в кресле - если сейчас лежать в парке на траве и смотреть, как мокрые самолеты, моргая лампочкой, пролетают там, в небе, мокром от звезд и дождя, можно ли простудится? простудиться и пить горячее молоко, забыть о чернилах, фотоаппарате, бутылках из английских харчевен. можно? - но ведь скоро зима - глухо, в себя произнесла она. - зима - повторил он, и утренний, самый первый луч солнца прорвался сквозь всё никак не оканчивающийся ливень и упал на её волосы.