Лигная

     Окрашивая небосклон в багровые тона, Солнце, не торопясь, словно не хотя, клонилось к западу. Близился вечер, но, не смотря на это воздух, оставался знойным, сохраняя накопленное за день тепло.
Артём насадил червя на крючок и забросил удочку. Перьевой поплавок, упавший сначала на бок, быстро принял подобающее ему вертикальное положение, едва лишь груз потянул его вниз. Пошатавшись из стороны в сторону и разгоняя по водной глади круги, красный столбик остановился.
Стараясь не шуметь, Артём опустился на расстеленную, на гранитной глыбе куртку. Лето летом, а сидение всю ночь на камне может выйти боком.
Здесь, на гранитных плитах, он ловил уже бесчисленное количество раз. Почему-то рыба держалась тут, несмотря ни на что. Ни постоянная ловля, ни разудалые пьянки не отпугивали её. Да, это место обхаживали многие рыбаки, прикармливали, хотя этого, похоже, не требовалось. Если сегодня удача ему улыбнётся, то утором, он точно без улова не уйдёт.
За песчаной косой, отделяющей залив Бугринской рощи от Оби, протарахтел катер, и оттуда донеслись смех и музыка.
«Люди бухают, и им на меня наплевать!» вспомнил Артём строчку Чижа. Да, кажется, лучше всего в России получается отдых.
Он внимательно следил за красной макушкой поплавка, главное не пропустить первую поклёвку, а там попрёт. Такая была у него примета, и хотелось верить, что она не подведёт.
Но перо оставалось неподвижным, лишь изредка покачиваясь, когда какая-нибудь не в меру наглая стрекоза садилась на него передохнуть.
Где-то справа раздались смех и пьяные крики: Раз! Два! Три! Затем последовал чей-то истеричный вопль и громкий всплеск. Кого-то насильно выкупали. Артём улыбнулся. Хоть и глупая шутка, но больно уж весёлая. Сам любил устраивать подобное.
Вдруг поплавок прыгнул, и Артём весь обратился во внимание, моментально позабыв о пьяных шутках на берегу. Ждать долго не пришлось, поплавок ещё раз дёрнулся и косо ушёл в воду. Подсечка! Тянулось тяжело, и Артём в душе уже ликовал – первая поклёвка и что-то дельное. Но каково же было его удивление, когда к его ногам упал ёрш, всего- то на сантиметр длиннее указательного пальца.
- Твою мать! – выругался Артём.
Бросив рыбёшку в садок, насадил нового червя. Поплавок, лениво покачавшись, наконец, застыл, точно солдат на почётном карауле. Артём с головой ушёл в наблюдение. Окружающий мир превратился в придаток того узкого сектора водной глади, где торчал палец пера.
А тем временем, справа, метрах в десяти, там, где кончается источенная временем гранитная глыба, среди буйной поросли молодого ивняка, из воды показалась светловолосая женская головка с голубыми глазами. Она появилась без всплеска и искажения водного зеркала. Большие глаза с любопытством наблюдали за человеком.
Потом голова так же бесшумно исчезла в мутной речной воде.
Когда поплавок в следующий раз скрылся в глубине, Артём подсёк с искренней надеждой, что поймает что-нибудь стоящее. Однако на крючке болтался  с кулак размером бурый пучок водорослей. «Вернулся невод с тиной морскою». Что там дальше вспоминать не хотелось, наоборот, на язык просилось что-нибудь вроде «Твою мать!», только покруче.
Когда Артём, огорчённый подобным уловом до глубины души поправлял наживку, справа,  в кустах кто-то тихонько хихикнул. Метнув в ту сторону злобный взгляд, он заметил еле уловимое движение. Но что это было не смог бы сказать даже под пыткой. А через минуту вообще, сомневался, а было ли что там. Скорее всего, почудилось, хотя, шутников везде хватает!
Продолжение не заставило себя ждать. Перо весело заплясало на воде, никак не желая искупаться полностью, А потом вдруг ни с того, ни с сего улеглось на бок и застыло.
Что-то есть! Артём потянул.
Разочарованию не было предела. На крючке висел ёрш. Но настолько мелкий, что свободно прошёл бы сквозь ячейку садка. Выругавшись, Артём выкинул это подобие рыбы обратно в реку. И тут до него снова донёсся чей-то приглушённый смешок. Зло фыркнув, он посмотрел на кусты, но, как и в первый раз ничего не заметил. Буркнув нелёстное в адрес никому не известной матери, снова сосредоточился на поплавке.
Ждать не пришлось, не прошло и минуты, как перо просигнализировало, мол, процесс пошёл. На этот раз поплавок камнем ухнул на дно, а спустя секунду, по граниту загремела ржавая диванная пружина.
Артём зарычал, слыша справа от себя очередной смешок и треск ломаемой веточки. Бросив удочку, он в ярости вскочил, готовый намылить шею тому, кто решил поразвлечься таким способом… и застыл на месте.
У куста ивы из воды на него смотрела женская голова, окаймлённая колпаком мокрых светлых волос. Артём стоял, не шевелясь, боясь спугнуть видение. Но оно и не думало исчезать. Напротив, начало расти. То есть даже не расти, а выходить из воды. Сначала показались губы, казавшиеся огненно-красными на фоне бледной кожи, затем, тонкая, словно выточенная из камня шея и округлые плечи.
Артём затаил дыхание, наблюдая за этой сценой. В душе у него, как и у любого человека,
живёт страх перед неизвестным, сохранившийся с тех времён, когда далёкие предки с опаской заглядывали в тёмную пещеру, пытаясь угадать, дома ли саблезубый хозяин. Но наряду с этим в нём жили так же любопытство и тяга к прекрасному. А та, что появлялась из воды, несомненно, была прекрасна. Это и удерживало на месте, не давая убежать, спрятаться, и из укрытия наблюдать, любоваться.
Когда же из воды показались, правильной формы, шарики грудей, с коричневыми кружками сосков, испещрёнными мелкими бороздками, Артём невольно вздохнул, как любой мужчина, созерцающий женское тело. Он с замиранием сердца следил, как на сосках собирается стекающая с плеч влага и, сливаясь в капли, падает вниз. Туда, где продолжала подниматься из воды будоражащая кровь плоть. И в том месте, где золотистая чешуя  становилась бледной, почти белой кожей вода искрилась, словно бенгальские свечи.
Русалка! Одно слово родилось в голове. Значит, это она проделывала все эти штучки с поклёвками.
В сверкающем хороводе искр из воды показались длинные прямые ноги с тёмным кустиком волос между ними. Оставшиеся на волосках капельки блестели серебристым светом. Рот у Артёма против его воли открылся, но ни единого звука не сорвалось с губ. Язык отнялся. Да и не хотелось ничего говорить. Тело вдруг налилось свинцом. Почувствовав, что падает, он взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но всё же упал на куртку. А русалка уже ступила на ещё не успевший остыть гранит. Шагнула к нему, оставляя после себе маленькие отпечатки босых ног.
 Артёму хотелось закричать, но словно какая-то тихая музыка убаюкивала страх. Внезапно явилось ощущение лёгкости, безопасности, уверенности, что ничего ему не угрожает, всё будет хорошо.
Он лежал, не двигаясь, наблюдал, как создание приближается, поглядывая своими синими как небо глазами. Все движения легки и плавны как у рыбы, которая лениво плавает на тёплом мелководье в отсутствии хищников. С её тела падали капли воды, превращаясь на камне в чёрные точки.
Внутри у Артёма всё затрепетало, когда русалка склонилась над ним и коснулась щеки своей прохладной ладошкой. Прикосновение было на редкость приятным, и он почувствовал как внизу живота, против воли начались изменения. Мужское начало возобладало над разумом, и руки сами по себе обняли хрупкое тело. Стало всё равно, чем это может кончиться. Было только здесь и сейчас! Он и эта девушка, которая возможно и утопит его, получив желаемое.
Голова, обрамлённая гривой мокрых, пахнущих тиной волос, склонялась всё ниже, пока алые незнакомые губы не встретились с его, пересохшими от волнения губами. Языки соприкоснулись и запорхали в танце, то которого у Артёма в голове закружились звёздочки. Ощущения доселе неведомые окутывали его словно паутиной. Глаза застлала пелена навернувшихся слёз. Будто в тумане он обнимал женское тело, ласкал упругие груди, пытался ухватить губами соски. Он чувствовал, как маленькие прохладные ладошки скользят по нему, освобождая от одежды. Чужие губы ласково сжали его правый сосок, заставив вздрогнуть. Рука расстегнула молнию на джинсах, и скользнула под них, захватывая возбуждённую жаждущую плоть.
Руки Артёма тоже не оставались в долгу, будто жили своей собственной жизнью. В  то время как левая обнимала нежные русалочьи плечи, правая  скользнув по животу, углубилась в заросли волос на лобке. Прошлась по всему паху, измеряя его площадь и разглаживая каждую складочку. Нашла самую чувствительную точку осталась там пока девушка не начала вздрагивать.
Артём не запомнил, как он оказался сверху. Неустанно он двигался, заставляя трепещущую под ним девушку вскрикивать и стонать. Длинные ноги опоясали его поясницу, прижимая всё сильнее и сильнее. Русалка прихватывала его внутренними сжатиями, от чего по телу разливались волны наслаждения, заставляющие на мгновение цепенеть. Прохладные руки оплели шею, ногти вонзались в кожу, оставляя глубокие порезы, но он не чувствовал боли и не мог остановиться.
Артём не мог сказать, сколько это продолжалось, должно быть очень долго, время, пространство, свет, всё исчезло за стеной наслаждения. Даже то, что взорвались они одновременно, растянулось до размеров бесконечности. Он смутно слышал, свой больше похожий звериный рык, но его практически сразу перекрыл звонкий девичий вопль, перешедший в столь высокие тона, что заложило уши. А вокруг на берегу перестали петь птицы, и люди испуганно озирались. После этого сознание милостиво покинуло его, давая шанс и время организму восстановиться и привести психику в порядок. А русалка, воздев руки вслед уходящему Солнцу, медленно скрылась в чёрной воде.
Проснулся Артём от холода. Нагретый за день камень остыв начал тянуть тепло из человека. Он открыл глаза и тут же снова зажмурился, восходящее светило хлыстом ударило по глазам.
Значит уже утро?
Помогая себе руками, Артём сел. В голове стоял шум, будто ночевал он у самого железнодорожного полотна, а спина горела огнём. Повернув голову назад, он обнаружил, что кожа покрыта глубокими кровавыми полосами. Присев у кромки воды, Артём начал смывать налипший на раны песок. Спину пронзила острая боль, как если бы его резали скальпелем без наркоза.
Закончив, он повернулся к разбросанной одежде и увидел полный рыбы садок, наполовину торчащий из воды, а рядом с ним, на маленькой россыпи песке ещё не успевшие высохнуть полоски, которые сливались в буквы.
«ЛИГНАЯ.» прочёл он. И тут же цепочка свежих мокрых следов.
- Лигная. – прошептал Артём. –  Её зовут Лигная. И это всё…
Он опустился на камень, чувствуя, как в сердце разливается гнетущая необъяснимая тоска, от сознания того, что ничего не повторится, что нельзя будет что-то вернуть. И что ни с кем и никогда, он не испытает то, что испытал этой ночью. Ведь известно, что испытавший любовь русалки – не сможет полюбить женщину, храня любовь эту всю жизнь.