Изношенная душа

Глава 6

Я любила читать. В свои девять лет я увлекалась Шекспиром и Дюма. Я хотела быть похожей на королеву Марго и жалела Гамлета. Это был один из моих любимых миров. Я жила книгами, но не только ими. Вторым миром был Вадик. Третьим – папочка.
Время бежало. Вот уже и очередное лето и опять разлука с Вадиком. Где-то там, на Украине, он, может, мечтал обо мне. А мне ничего не было надо, кроме его улыбки. Иногда я смотрела на себя в зеркало и видела  густые волосы до поясницы, отливающие золотым на солнце; зеленые глаза, гладкую кожу, розовые пухлые губы, отличную фигуру. Мальчики на даче бегали за мной, а я лишь надменно улыбалась и, обнимая папочку, думала почему-то о Вадике. Солнце, чистая вода озер и горячий песок сделали меня почти счастливой. Я не знала, что со мной. Хотелось смотреть людям в глаза и радоваться жизни…
…Прополка яблонь в огороде и забота о трехлетней Зое очень угнетали. Чувство покорности охватило меня. Я ежедневно ходила в церковь и смотрела на золоченые лики Христа. Я металась между грехом и праведным путем. Попытка быть настоящей верующей не удалась. Я ощущала свое ничтожество перед Богом. Я не знала, что делать. Я была одна. Одна во всем огромном мире. Папочка ходил задумчивый, мама была занята Зоей.
В одно сизое утро я села на велосипед и поехала далеко – далеко, через лес, к реке. Смотря на голубую беспокойную воду, я сидела и думала о жизни. Что мне еще осталось сделать? Сколько так полусуществовать?
…На другом берегу кружились тяжелые молекулы угарного газа, чей запах, опьяняюще - манящий, висел над зеркальной гладью. Я чувствовала отвращение ко всему в этом мире, я отторгала эти звуки, выдавливая жалкую улыбку.
Прошел грузный пароход, уплывший в горизонт. Мои худенькие ноги уже устали колоться о холодный песок. Но я не уезжала. Мне было хорошо здесь, где никого не было. Казалось, я одна на свете. Я приезжала домой, сумрачно – спокойная и смотрела в глаза папочке. А, может, ради него стоит жить? – думала я и находила утвердительный ответ.
Лето убывало. Мне становилось все напряженнее и грустнее. Возвращаясь с дачи, глядя на зеленые ветви оград, я думала о счастье. Счастлива ли я? У меня есть все: папа, мама, сестра, друг, я учусь хорошо, не испытываю ни в чем недостатка. А я мечтаю о другом. О покое, и сумасшедшая привязанность к папе осуществляла это.
Вадик вырос и стал чуть выше меня. Мы встретились еще до школы. Он позвонил мне и пригласил к себе домой. Мы сидели в его комнате, на мягком диване и пили ароматный зеленый чай с пирогом из брусники.
- Ну, рассказывай, как провел лето, - принялась расспрашивать я.
- Да, в общем-то, ничего особенного, - улыбнулся он, - купался в Днепре, играл с ребятами в футбол, ходил в лес, а главное – ужасно скучал по тебе. Считал дни до приезда.
- Я тоже думала о тебе, - мне было приятно внимание Вадика.
Мы замолчали, разглядывая загорелые лица друг друга.
- Обещай мне, что мы всегда будем дружить, - сказал Вадик, и в моем сердце что-то скрипнуло.
- Конечно, - ответила я. Я чувствовала к Вадику нечто большее, чем привязанность.
Потом он весело смеялся, узнав о том, что я грустила и не хотела жить летом. Он понимал меня. Он был настоящим другом. В его детских глазах был покой, которого я так ждала.
Мы вышли во двор. Зеленый мускат травы, нагретой солнцем, бережно прогибался под ногами. Манили ярко-красные качели и упругий металлический скат горки. Мы взлетали до небес, дотрагиваясь до верхних веток деревьев. «Мы всегда будем дружить». Крутилась орбитными лучами карусель, я задирала голову и видела его лицо, его огромные глаза цвета тусклого орехового дерева. Удивительно Вадик был похож на маму.
Вечером я смотрела на нашу с ним фотографию, и радость безумия пронизывала насквозь мои узкие сосуды. Вадик и папочка – самые близкие мне люди.