Ежик - Волшебные иголки сказка

Давным-давно в одном волжском княжестве жила-была семья сапожника, у которого росла дочь, Девочка – рукоделочка, золотые косички.
   Тот год выдался засушливым и голодным. Долгое время Отцу не удавалось найти заказов, чтобы семью прокормить. До сапог ли было людям, когда есть нечего?! И вот, на исходе лета остались они втроем  на хлебце черством, да водице ключевой….  Продавал Отец наряды воскресные, церковные, лишь бы добыть дочери молока, да бараночки раз в седмицу. А своей коровки у них уж не было, продать пришлось по нужде  в разгар лета еще….
    Был тот день воскресный, или другой какой праздничный, но Отца с Матушкой дома не было, в город княжеский до церкви отправились, а Девочку по лет малости дома оставили за хозяйством присматривать. Солнышко жаркое уже к лесу клонится, а Отца Матери нет еще. Сидит Девочка на крылечке теплом, молочком с бараночкой балуется…
    Вдруг слышит – возня под крыльцом, будто мышь себе ветошки для гнезда собирает, да откуда ей взяться-то? Не осталось у них в доме для мышей даже крошек ни горсточки, ни полгорсточки. Заглянула Девочка под крылечко, а там ежик утаился, сидит, в колючку съежился, будто прячется от кого.
- Кто ты, зверушка лесная? – Девочка ежа спрашивает.
А тот ей в ответ:
- Я Ежик – Волшебные иголки. Бежал по лесу - по грибы, ягоды, да попался Лисоньке
голодной на тропку. Напугала  меня рыжая, съесть хотела, еле ноги унес.
Смотрит Девочка, а лапка то у ежа прокушена лисьим зубом острым. А из ранки кровь алая капает.
- Покалечила меня плутовка лесная, не знамо выживу ли…. Как мне теперь калеке по
лесу бегать, грибы-ягоды к зиме готовить? Лето на осень идет, а в кладовке моей ни бруснички, ни яблочка еще не каталось….
  Стало Девочке жаль Ежика, аж слезы на глаза показались. Отвязала она косынку свою шелковую, лапку ему перевязала. Видит, Ежик голодный совсем. Отдала ему и бараночку свою, и молока чашку воскресного в блюдечко вылила, да под крыльцо поставила. Тут и Отец с Матушкой на дороге показались. Девочка увидала их, навстречу пошла. А про Ежика им в тот день и не сказывала, боялась, заругают родители, что пропитание свое редкое с лесным зверем разделила.
   Сколько дней с тех пор прошло неведомо, только в каждый из них делилась Девочка с Ежиком последним куском хлеба, да водицы, молока глотком. Начал Еж выздоравливать, обратно в лес засобирался….  На прощание Девочке и говорит:
- Спасибо, Девочка, тебе за  доброту твою, за то, что выходила меня, выкормила. Бог
даст, свидимся еще, когда-нибудь и я тебе помогу. Ежик-то я не простой, а
волшебный….
Сказал и в лесу скрылся, только листья под лапками зашуршали.
   
   Случилось в тот год  так, что не осталось на дворе княжеском портнихи.  Та, что раньше была, стара сделалась, да по старости то лет и померла, а новой еще не сыскали. И вот, послал Князь гонцов по деревням своим, да княжествам ближним известиь рукодельниц местных, мол, надобно Князю портниху новую ко двору. Решил Князь в день назначенный
устроить им испытание. Кто более к лицу ему платье смастерит, тому и портнихой дворовой быть.
   Дошла весть и до той деревни, где жила – беду переживала семья сапожника. Стала Девочка у Отца с Матерью в город проситься, в портном споре себя испытать.
- Мала ты еще, дочь, - отвечал Отец дочери, - подрасти сперва.
А Девочка та не по возрасту умелицей была, в крое да  шитье равных ей на деревне и постарше годами не значилось.
Просится день, просится второй, а на третий Матушка и говорит Отцу:
- Отпусти дочурку в город, вдруг приглянется Князю мастерица наша. Возьмет ко
двору, платить начнет, и мы по-другому заживем. Сколько нам еще в бедноте нашей мыкаться?!
- Куда ей с портнихами знатными, да вышивальщицами по ремеслу тягаться, - сетовал
Отец, но в назначенный Князем день отпустил.
   Собрались в княжеском тереме портнихи со всех краев  ближних и дальних. Были там мастерицы известные средь народа, да умелицы великие. Между них и наша Девочка – рукоделочка, золотые косички. Велел Князь выдать каждой ткани равный отрез, ниток без счета и по иголке единственной. Развели слуги мастериц по горницам отдельным. Велено было им не выпускать работниц до захода Солнца. А как Солнышко спрячется,  должны были все Князю работу свою лицом показать.
   Принялась за шитье и Девочка. Спорится работа в молодых руках, иголка с нитками как молния мелькает. Скоро уж полдень. Готово платье, ни кусочка ткани даром не потрачено, ни стежка лишнего. За узором дело осталось. Взялась Девочка за вышивку, крестик на крестик кладет, цветки да вензеля заморские из-под рук выпускает. Да торопится, не успеть боится…. Вот досада! В спешке-то иголку и сломала, а другой взять негде….
    А Солнышко жаркое уже к лесу клонится. Точь-в-точь тот вечер стоит, когда Девочка Ежика под крылечком заметила. Плачет девица, слезы горькие на пол княжеский роняет.
Вдруг слышит – возня в углу горницы, где веники старые, да тряпье ветхое сложены. Посмотрела сквозь слезы, да давай их ладошками утирать - не привиделось ли? Выползает из угла Ежик – Волшебные иголки. Колючки свои словно на показ выставил, не боится, мол, никого.
- Чего горюешь, Девочка, чего слезы льешь соленые? – спрашивает.
Рассказала она ему о беде своей. А Ежик улыбается, да говорит ей:
- Говорил я тебе, свидимся еще, обещал в беде помочь – помогу! Велика ли беда –
иголка сломалась?! Вон их у меня сколько! Дергай любую – они все Волшебные.
- Не больно ли тебе будет, Ежик?
- Когда лисица кусала побольнее было, потерпим, - отвечает он ей, - да поторопись,
Солнце уж леса коснулось!
Нагнулась девочка к Ежику, дернула из него иголку, а она тут же превратилась из ежовой в портняжную. Да такую, что работа еще спорее пошла. Быстрее молнии Волшебная иголка узоры кладет. Не успело Солнце за лес сесть, готова работа!
   
   По заходу Солнца собрались все мастерицы в палате княжеской, наряды свои померить предлагают. Работ диковинных, великолепных множество Князь увидал. Да не все были к лицу и впору. А более всех приглянулось ему платье Девочки. Да так приглянулось, что носил он его до древней старости, не сносил, да все нахваливал. А Девочку взял портнихой княжеской с жалованием не малым.
   Зажила семья сапожника по-прежнему, голода, нищеты не зная. Только вот Отцу с Матушкой неведомым осталось, для кого это дочка их, чуть Солнышко к лесу клониться, у крыльца блюдечко с молоком оставляет.