Хлеба и зрелищ!

Через маленькое окошечко над потолком видно, что наступило утро. Наша камера постепенно начинает оживать. Ее сонные обитатели сначала беспорядочно шевелятся, потягиваются, потом встают и разминают затекшие за ночь мышцы и суставы. Сегодня как и всегда трудный день.
Одноглазый Мерк поднимается первым. Никто не знает точно, откуда он на Земле, а сам он редко разговаривает, тем более о себе. Но я думаю, он из соседней системы. Об этом говорит его схожесть с людьми, только конечности у него тоньше и длинней, а кожа темно-зеленого цвета. Хотя то, что у него один глаз, сбивает меня с толку. Возможно он гибрид, кто знает. Он поднимается на цыпочки, чтобы взглянуть на солнце, затем обходит комнату и садится рядом со мной, но случайно коснувшись моего холодного плеча, отодвигается.
Никто не разговаривает друг с другом, здесь не успеваешь подружиться, как неожиданно твой друг погибает. А взамен его привозят кого-то другого. А кто это будет, неизвестно. Да и публика здесь, что называется разношерстная. Инопланетные существа разных мастей, гибриды, продукты неудачных генетических опытов, даже бестелесные духи. А есть и такие, как я – киборги разных поколений. Эти дольше всех задерживаются здесь, да и на рынке они стоят гораздо дороже, а всё из-за своей неуязвимости, которая кстати весьма иллюзорна.
Я – К-169. Хозяин приобрел меня месяц назад. За это время я практически не пострадала, не считая конечно пары сквозных ранений и многочисленных царапин. Что говорить, некоторые теряют части тела, а порой и жизни. Всё благодаря тому, что я представитель достаточно новой модели и имею некоторое превосходство над другими себе подобными. Но дело не в усовершенствованных микрочипах. Во мне есть клонированные части от давно умершего человека. Я знаю о нем только то, что  это была девушка, умершая в возрасте 25 лет. Так мне сказали. Поэтому я обладаю некоторыми человеческими качествами, такими как эмоции, особенно здесь ценят злость, способность гибко думать, хитрость… Это не раз спасало мне жизнь.
После выпуска я долго стояла на складе, так как мне не могли найти применения. Я была создана в качестве эксперимента, который оказался провальным в том смысле, что моя человечность делала меня неуправляемой, своевольной. Они решили уничтожить меня, но я бежала. Мне долго удавалось скрываться, пока мои технические  потребности не привели меня к людям. Потом я попала на черный рынок, где меня и купил мой теперешний хозяин. По сути я ничего не знаю о том, что происходит вне того пространства, в котором меня держат теперь. Наверное я бы могла повторить побег, но там мне тоже делать нечего, а тем более если меня найдут, уничтожения не избежать.
В камере затишье. Всё знают, что произойдет через несколько минут. Все оглядывают друг друга, пытаясь запомнить. Странное ощущение. Скоро кто-то покинет эту темницу и уже не вернется. Кто на этот раз? Только мои отсталые братья не понимают этого и не испытывают страха, в отличие от живых существ. И меня.
Вот дверь открывается, на пороге хозяин, из-за его спины выходят слуги. Они хватают нас и ведут. Длинный коридор насквозь освещается солнечным светом, и лишь наши темные фигуры рассекают квадраты лучей, влетающих из окон. Впереди уже слышен гул, он всё ближе. Перед нами открывается большие ворота, и вой толпы оглушает нас. Мы выходим на посыпанную белым песком арену. Здесь уже всё готово: железные конструкции, стены, лестницы. Всюду разбросано различное оружие, от стальных труб до лазеров. Я оглядываюсь – за нами привели еще одну партию. Где же он? Да, я вижу его! Саша! Я так рада снова видеть тебя! Ты тоже заметил меня и слегка улыбнулся. Я даже подойти к тебе не могу, милый. Сегодня слишком светло, и я с трудом могу различить тебя, так как лучи проходят насквозь. Но это хорошо, значит сегодня ты почти неуловим, однако в тебя можно попасть случайно, это даже могу быть я. Мы должны держаться ближе, ведь если лазер пронзит тебя, даже такой дух как ты не выживет. Только бы не в разные команды! Только бы не  разные!.. Нет, судья разводит столпившихся существ, и мы с тобой сегодня сражаемся рядом.
Я беру автомат, мы  тобой встаем спинами друг к другу и ждем. Но вот раздается вой трубы, и начинается бой. Я всегда помню только несколько первых минут, потом сознание автоматически отключается, и я прихожу в себя только вернувшись в камеру. На этот раз случилось иначе. Автоматная очередь прозвенела по моей спине, и я очнулась от забытья. Я повернулась к тебе и увидела твой испуганный взгляд. Я улыбнулась, показывая, что всё в порядке. Ты мотнул головой в сторону стальных перекрытий, и мы кинулись туда. Мне рассказывали, что такое боль, и наверное я в этот момент впервые ее ощутила. Но всё же продолжала отстреливаться.
Снова зазвучала труба, и выстрелы затихли. Теперь опять стало слышно толпу, которая теперь требовала продолжения представления. Но наш хозяин понимает, что если продолжать, мы просто перебьём друг друга, и завтра некому будет выйти на арену. Слуги хватают нас и тащат обратно в темницу. Я улыбаюсь и машу тебе рукой. Ты тоже не можешь ко мне подойти, тебя уводят. Прощай, Саша! Береги себя, любимый!
Меня уводят последней, так как я ранена и не могу идти самостоятельно. Белый песок то здесь то там сверкает алыми пятнами свежей крови.

Рана оказалась очень серьезной, и я уже почти не могу двигаться, не говоря уж о том, чтобы встать.
В камере по углам звучат разговоры. Всё обсуждают сегодняшний день. Еще несколько часов назад они обязаны были стрелять в своих теперешних собеседников. Иногда среди речи можно услышать имена тех, кто сегодня остался на арене. Завтра о них уже никто не вспомнит. Уже вечер, скоро все кто могут спать уснут.
Мерк снова сидит рядом со мной. Его глаз широко открыт, он как всегда молчит. Внезапно он поворачивается ко мне и говорит:
- Я так понимаю, что ты не бездумная железка?
- Ну, да… Во мне есть человеческое.
- Знаешь, это я тебя сегодня подстрелил… Ты меня понимаешь?
- Да. Не переживай. Ты не должен оправдываться. У тебя не было выбора. И ты и я знаем, что бывает за неподчинение хозяину.
- Да, - Мерк глубоко вздохнул. – Я вижу тебе совсем плохо. Я могу чем-то помочь?
- Наверное уже нет. Я почти не могу пошевелиться. Если я не умру за эту ночь, хозяин сам добьет меня.
- Да, он так и сделает…
- Единственное, что ты можешь для меня сделать… Пожалуйста, сними с моего плеча табличку с моим именем и передай ему. Ты знаешь, о том я говорю?
- Тот дух из соседней камеры?
- Да.
- Ты его любишь, ни правда ли?
- Да.
- Поразительно!.. Робот и дух. О чем ты думала? Хотя разве нужно об этом думать… Ты не переживай, я передам!
- Спасибо.
- Забавно, ты наверное первый влюбленный киборг! – я впервые увидела, что Мерк улыбнулся. Он снял с моего плеча табличку и положил в карман.
Уже ночь. Я совершенно не могу двигаться, а теперь уже и говорить. Мне даже не удается повернуть голову, поэтому проходится смотреть в потолок. Серый каменный потолок. Видимо к вечеру сгустились тучи, потому что нет луны, которая обычно освещает камеру. Из-за этого полная тьма. А может потому темно, что мои глаза уже не видят. Но вдруг я увидела тебя. Ты улыбаешься. Но ведь тебя нет здесь, Саша! Мне рассказывали, у людей это бывает. Называется галлюцинация. Но твой образ постепенно гаснет. Неужели это конец. Я ухожу…