Теория ярлыков и елочных игрушек

Теория ярлыков и елочных игрушек

В моих руках пухлый блокнот в обложке из ненатуральной кожи, исписанной Леонардо да Винчи – справа налево в зеркальном отображении.  Он был частью моей жизни (блокнот) 5 лет.  В нем записаны мои первые стихи.  Там же записана моя первая теория.  Возможно, она не первая в принципе, но первая записанная.  Когда я ее записывала, я еще не знала, что это теория.  Я была еще немного живой. 
Я шла ночью лесной дорогой босиком – кроссовки спрятала в кустах, не надеясь их отыскать на обратном пути.  Какой может быть обратный путь!  Я шла не одна.  Я пыталась что-то объяснить, точнее, оправдать свое бегство.  По дороге мы подбирали палки.
- Ударь меня.  Больно-больно, со всей злости.  Пожалуйста.  Тогда я уйду.

Я не имею злости в наличии и разбиваю палки о собственные колени.
Каратистка хренова.
Радуюсь летучим мышам и лунному свету.
Падаем в траву у черта на куличках.  Последние судороги.  Я уже знаю, что, встав из травы, мы отправимся обратно и найдем кроссовки.
Я уже придумала спасительную теорию.  Красноречие и образное мышление снова вытаскивают меня за волосы.  Больно, но все объясняют.  Цитирую свой блокнот, точнее последнюю запись, которой уже 1,5 года:
«Я стала похожа на рождественскую елку, обвешанную мишурой и колокольчиками.  Мишурой из ярлыков, утверждений, обвинений, неотвеченных вопросов.  Теперь при каждой попытке сказать что-либо или пошевелить телом я слышу это навязчивое шуршание и позвякивание дешевого металла.  А ты только его и слышишь.»
Конец цитаты.
Так я приперла противника к стенке.
Теперь не нужно совершать изнурительных марш-бросков по бесконечным лесным дорогам и пустым ночным улицам.
Елочная игрушка.  Нет, рожденственская елка, которую страшно уронить.  Вот кто я.
Раздень ее, «нарядную».
      
  Теперь она нарядная на праздник к нам пришла
И много много радости детишкам принесла...


Под мишурой она уже успела пожелтеть, и скоро осыпятся иголки, а тебе с твоей чувствительностью захочется плакать.