Девочка-чёрт

Девочка-чёрт (безыскусная быль)

Люди расстаются. Расставшиеся иногда встречаются — в сновидениях.

* * *

Одна юная леди ждала-ждала да так и не дождалась совершеннолетия, ей на это не хватило терпения. Поэтому она решительно принялась наводить взрослость перед зеркалом. Но вначале выкрасила волосы в цвет зари. И коготки серебряным узором расписала. Смотрит она на чужие кровавые губки, на глазёнки голодной ведьмы, на почерневшие веки под утончившимися бровями — и с ужасной скоростью превращается в ту, которая в стекле ждёт. Обратилась — и стала натуральным чёртом, так уж вышло. Упругая походка, решительный взгляд. Мини на бёдрах, мат на устах. Пришлось ей словом и делом новому имиджу соответствовать, доводя родителей до каления, учителей до озверения, мальчиков до онемения, подруг до шипения. «Не тонка, не стильна, отвязна, ни фига не смыслит в красоте, дура малёванная, и вообще дождётся скоро», мелькало во взглядах подруг. Осуждали, а сами незаметно следили за ней, очень надеясь увидеть, как Мари-Анна впервые разрешит кому-нибудь покатать себя.
Лишь один человек воспринял эту перемену спокойно: физрук, бесчувственный атлет с каменными мышцами, прозванный девчонками Командором. «Если трогать начнёт, я ему быстро устрою ад на земле», решила чертовка, оставшись наедине с физруком после уроков. А он и не думал. Сказал: «Марьяна, ты девушка броская. Но над твоей фигурой мы должны поработать. Хочешь выглядеть, заслужить мою любовь и отличные оценки? — вперёд! Ложись на маты и отжимайся. И в темпе, понятно? Я займусь тобой, у тебя хорошие данные».
Она вошла в темп. На автогонщиков-угонщиков уже не было времени. К концу четверти Марьяна придала своему отражению нормальный вид и фигурку Афродиты. К выпуску выиграла городские соревнования и окончательно перестала дуться на недотёпу физрука за то, что он, скорее всего, никаких таких намёков в свои слегка двусмысленные фразы не вкладывал. Велика потеря! Взамен она сумела заслужить любовь, впервые в жизни. Внимание к её способностям, надёжная страховка, бережные поддержки да тот запомнившийся ей взгляд после победных выступлений, Лар-Петровна назвала бы его «обожающим», — вот и всё, что нужно юной леди, ждущей совершеннолетия.

* * *

На выпускном вечере Командора словно подменили. Он стал многословен. Шутил, смеялся. Призывал не расставаться со спортом. Прятал грусть.
Вспомнилось ему, как едва не поддался, едва не ответил на её чары тогда, в пустом зале. Девчонка-чертовка, на которую он давно глаз положил — заинтересовался ею как тренер, как спортивный психолог, умеющий разглядеть в птенце чемпиона — внезапно обрела сексуальность, чрезмерную даже для взрослой женщины. Вдобавок эта боевая раскраска… Малышка безотчётно сигналила: хочу быть любимой! немедленно! ярко! — не понимая, что жестокая мать-природа в подобных случаях обходится вовсе без любви. Он дрогнул — и чуть не погубил расцветающую мечту: трудно противиться «природе». Но стерпел.
«Терпи!» — кричат спортсмену на дистанции… Командор хмыкнул. Азы и прописи. Не умеешь себя пересилить — ничего не достигнешь. Ежу ясно. Он пригласил её на танец. Шептал на ухо обычные свои неуклюжести, несмешные забавки: «останься на второй год, синеокая, опытом поделюсь, всё что знаю покажу!» Глупец. Марьянка слегка покраснела. Жарко было. Он пожелал ей удачи, попрощался и ушёл. Так и расстались — без ненужных слов.

* * *

Не пытайся воплотить свои фантазии в реальность: лунные цветы не растут на земле. Он потому и приходит в сновидениях, что наяву прикован к себе и другим. Даже не мечтай, Марьяна… Жди. Ты умеешь терпеть.