Мартышка

Мартышка



Нелепый громкий звук резанул мое ухо и заставил выйти из состояния большего походившего на транс чем на сон. Я нехотя поднял отяжелевшую от усталости голову и осмотрел окружающую обстановку, потом бросил свой взгляд на часы – оказалось, что за короткие полчаса сна практически ничего не изменилось. Люди все так же бегали по вокзальной площади, кто- то курил, кто-то пытался угомонить своих разыгравшихся детей, смотрители так же сгоняли с мест ожидания бродяг. Боже, как я не люблю Москву – улей, а не столица – еще раз пришел к этому мнению. До отправления моего поезда оставалось добрых два часа. Решив размять затекшие конечности, я встал и немного прошелся вдоль ряда мест ожидания. Подошел к окну, там была совсем другая жизнь, если с этой стороны люди спали, терзались ожиданием, то там за стеклом все было совсем по-другому, все наоборот – все торопились и были, как казалось, полны стремлением жить. Внезапно эта картина навеяла такую грусть, что захотелось просто затянуться горьким дымом. Полазив по карманом, я внезапно обнаружил, что сигареты были скурены мною заранее. Я попросил сидевшую рядом женщину посмотреть за моими вещами, попросил потому, что не было выхода, потому, что вызывала просто доверие. Побродив в округе, я заметил, что сигареты по баснословным ценам есть практически на каждом углу. Решив сэкономить, я вышел за пределы вокзала и прошел метров триста в поисках ларька с табаком, но толи ранним утром всех разогнал дождь, либо всех обуяло желание не работать. В безысходности я вернулся на вокзал и приобрел пачку у одной бабушки очень даже солидных размеров. Прикурив, я некоторое мгновение смотрел на то, как тлеет папиросная бумага, потом, как бы решившись окончательно,  я поднес подарок индейцев к губам и затянулся. Несколько граммов свободы тут же захватили мои легкие. Докурив, я нашел у себя в сумке какой-то журнал с кроссвордами, решив блеснуть интеллектом, я стал их разгадывать. Таким способом я пододвинулся к своему ожидаемому происшествию еще минут на сорок. Когда силы гадать слова меня оставили и вообще все занятие стало казаться пошлым, я просто закрыл глаза и погрузился все в тот же транс, из которого так нелепо меня вывел тот грубый шум. Что заставило меня проснуться буквально за десять минут до отправления моего поезда я не знаю. В жуткой судороге я схватил сумки и побежал на перрон, к предполагаемому месту остановки моего вагона.  Внезапно раздался гудок, и на горизонте показалась многотонная махина, которая должна была перевезти меня за много километров от сюда. Разочарование захватило меня вместе с осознанием, что с остановкой вагона я ошибся ровно на длину поезда, так как нумерация шла с хвоста. И вот я уже бежал к своему временному дому, совсем так же как недавно те люди за стеклом. Но вот вся суета уже позади, и я в своем купе. К моему огромному счастью, пока я был абсолютно  один на четыре койки, видимо просто северные маршруты не пользовались популярностью летом. Отдохнув несколько минут, я принялся раскладывать сумки по их местам, оставляя только самое необходимое, а что может быть важнее чашки и пакетика чаю, в долгой одинокой поездке. В то время, когда почти все дела были сделаны, и я уже скинул с себя довольно официальную одежду, приняв вполне довольный вид, проводница принесла постельное белье и сообщила, что кипяток будет через несколько минут. Застелив постель, я решил, что теперь вполне можно расслабиться и насладиться всей прелестью поездки и своего одиночества. Я взял кружку и направился за кипятком, особенно интересным был путь назад, по качающемуся поезду. Когда испытание было пройдено, я с радостью бросил пару ложек сахара в чашки и пакетик с индийским чаем. Прекрасный горячий напиток растекался по мне, делясь своим уютом. Толи от того, что чай так сильно успокоил мои нервы, толи от трудного дня, меня начало клонить в сон, и от безысходности положения, закрыв дверь на запор, который было возможно открыть только изнутри, я со спокойной душей лег спать.  Внезапно меня разбудил звук, дергающейся в истерике двери, и пара возмущающихся женских голосов за нею. Я сполз со своего лежбища и открыл запор. «Наконец-то. Молодой человек, как вы можете так бездумно поступать? Вы же едите одни, значит, к вам могут  сесть люди. Зачем закрываться- то? Да, половина всей беды, что вы закрыли. Самое главное то,  что мы пытаемся вас разбудить вот уже в течение четверти часа,» - сразу набросилась проводница. Я поднял глаза и увидел, что рядом со смотрителем вагона стояла женщина лет тридцати, в большой соломенной шляпе и темных солнечных очках. Её кудрявые волосы цвета блонд рассыпались по плечам. Она слегка улыбнулась, посмотрела на меня и сказала: «Вам не кажется, что надо было бы извиниться ?» Её спокойный тон, если признаться откровенно, смутил меня и я, как провинившийся ребенок, опустил глаза и вымолвил: «Извините.» После этих слов дама вошла в купе и заняла противоположную мне нижнюю полку. Дальше она почти повторила мои действия, за исключением того, что вместо того, чтобы пить чай, она села к столику и начала разгадывать какой-то кроссворд. Я, чтобы лишний раз не смущать её, перебрался на вторую полку и, прикрыв глаза, почти сразу уснул.



Когда я проснулся, в вагоне уже горел свет, а на улице уже был поздний вечер.  Слегка пошатываясь от долгого сна, я спустился в низ, моей попутчицы не было на месте. Я порылся у себя в сумке и нашел упаковку макарон быстрого приготовления. Сходив за кипятком, я запарил свой ужин и, так как возникла необходимость подождать, то я расчехлил свою старенькую гитару и провел по струнам. К моему удивлению за все время беготни она почти не расстроилась. Я взял пару аккордов, попутно определяясь, какую песню буду играть, а затем тихонько запел. Пара песен и макароны были готовы, я отложил гитару и принялся к потреблению столь желанного в данный момент продукта. Доев все до крошки, я наконец-то смог побороть свой голод. Как раз в этот момент в купе вошла моя попутчица, уже в легком ситцевом платье с расстегнутыми сверху тремя пуговицами, выставляя на показ прекрасную ложбинки грудей. Она села напротив и принялась заниматься своим маникюром. Я посидел еще с мгновение, любуясь женской красотой, затем собрал весь мусор, организованный мною за время трапезы, и пошел выбрасывать, заодно решив немного покурить. Я вышел в проем между вагонами и прикурил сигарету. Горький дым ворвался в мои легкие, я инстинктивно подавил первые позывы, чтобы закашляться. Я сел на корточки и прислонился спиной к стенке вагона.  Сигаретный дым струйкой поднимался к приоткрытому окну, а потом, как бы сорвавшись с цепи, улетал в неё. Я сидел и думал, что и одиночество может быть прекрасным, но, наверно, не найдется на планете человека, который сможет наслаждаться  своим одиночеством постоянно и никогда не захочет узнать радость любви, радость побед, радость рождения ребенка. Докурив сигарету, я затушил её об пол и выбросил её все в ту же форточку. Вернувшись в купе, я упал на свою койку и взял гитару. Моя попутчица все так же занималась своим маникюром. Мне не хотелось громких и веселых песен, и я поначалу просто наигрывал грустные мелодии, а потом тихо-тихо запел песню. Внезапно попутчица подняла голову и направила свой взгляд на меня. Некоторое время она сидела и просто смотрела, как будто хотела что-то сказать, но потом её взгляд потерял концентрацию, и стало заметно, что она задумалась. Я сыграл еще пару песен и уже было хотел поставить гитару. Как вдруг она обратилась: «Мальчик, сыграй еще. Прошу.” Не отвечая ничего, я стал играть снова, начиная все новую и новую песню. Когда я допел еще одну песню, попутчица подсела к столу, достала откуда-то бутылку виски и чуть слышно прошептала: “Выпьешь?” О чудесное слово – халява, как ты родно русской душе, как ты близко всем стремлениям русской натуры. Я ответил, что не откажусь.  Тогда попутчица налила в чашки приличную дозу спиртного. Затем она молча подняла бокал и сделала движение, что хочет чокнуться. Я тоже поднял свой бокал. Молча мы выпили. Слегка поморщившись от доброго глотка виски, девушка вдруг посмотрела на меня и сказала: «Меня можешь называть Катериной, лучше Катей.» Следуя её примеру, я тоже посмотрел прямо в глаза и сказал, что меня зовут Андрей. Она плеснула в бокалы еще виски, выпила, потом тяжело вздохнула.
- А ты сам то откуда, Андрей?
- Да, как вам сказать. Еще совсем недавно был из небольшого города недалеко от Москвы, но в силу обстоятельств больше не смог находиться там, слишком много произошло. С тех самых пор я и путешествую. В поисках одной, но зато родимой души.
- И как успехи?
- Как… ну, я на этом поезде…
- Я поняла, ответ логичен. А с чего же ты так вдруг подался в бродяги?
- Да много всего.
- Расскажешь?
- Как-то не хочется открываться совершенно незнакомому человеку.
- Знаешь. Честно тебе скажу, вот именно незнакомому человеку проще всего открыться. Мы же вместе только пока в этом поезде, а на станции сойдем и больше не встретимся.
- Как-то не хочется.
- А давай так. Ты мне свою историю, а я тебе свою.
- Умеешь уговаривать.
- А что делать.
- Приготовься слушать. В общем, как тебе сказать. Жил я себе, жил в своем городе, и все было просто прекрасно. День за днем одно и тоже. Но, с приходом юности, наступила первая любовь. Любовь всеобъемлющая. Но, как говорят, первая любовь никогда не сбывается. Мы расстались. Прошло какое-то время. Настала вторая.  Пытался сделать все, чтобы сохранить её, выворачивался наизнанку. Не вышло, сорвалось, перестарался. Тогда и случился перелом в моей жизни. Меня обуяла такая депрессия, что просто полная апатия. Я сидел один в своей квартире. Сидел день, два, три, неделю. Никто ко мне так и не пришел. Все забыли.  Вот тогда я и подумал, что проще, жить в дороге. И одиночества не чувствуешь, и люди, если и приходят, то ты к ним не привыкаешь, а, следовательно, не успеваешь при случае разочароваться.
- И что, никогда не бывает грустно?
- Если, честно, то грусть просто разрывает сердце на маленькие кусочки, когда сходишь на очередной станции и видишь, как радуются чужому приезду, а ты идешь, и никто даже не посмотрит в твою сторону. Если бы при такой жизни, да еще, чтобы на каждой станции кто-нибудь ждал.
- Ну, – усмехнулась женщина, – тебе бы и рыбку съесть и на велосипеде покататься.
- Ага. Но в принципе, так как я сейчас живу, меня устраивает. Это много лучше, чем просиживать жизнь в одних и тех же стенах и проживать каждый день новую копию своей жизни.
- Молодой, глупый, но неудержимый романтик.
- А что сделать? Вот так вот.
- Спой еще что-нибудь.
Я взял гитару в руки и стал играть.  Песни полились бурным потоком. Я играл, играл, играл до тех пор, пока мой голос не начал насыщаться хрипотой. Это и стало причиной для временного прекращения музицирования. За то время пока я был занят гитарой моя попутчица, наливая себе стакан за стаканом, успела прилично набраться.
- Катюнь, ты как, в порядке?
- Лучше некуда, – пьяным голосом ответила попутчица.
- Может на сегодня хватит разговоров? Ляжем спать?
- Давай, мой милый мальчик.
Получив утвердительный ответ, я расстелил  постель, погасил свет, и забрался на верхнюю полку. Только я закрыл глаза и приготовился заснуть, как с “нижнего этажа” послышалось:
-   Андрей, ты не спишь еще ?
- Нет, – ответил уже немного расслабленным  и заспанным голосом.
- Знаешь, я не смогу уснуть. Я должна тебе кое-что рассказать. Дело в том, что ты мне напомнил одного человечка, я думала, что смогла о нем забыть – оказывается не смогла.
Я подполз к краю кровати и немного свесился с него, устремляя взгляд на попутчицу.
- Эх, романтик, ты романтик. Так вот, приготовься слушать, так как моя история длинная.  Все началось в далекие уже восьмидесятые. Я была тогда наивной девчонкой-хохотушкой. Как у всех подростков, у меня были подруги и любимый человек. Все текло нормально и размеренно, пока мою любовь не забрали в армию, тогда не принято было «косить», так как считалось позором, так что он пошел. Первое время я не выходила на улицу, но потом подружки образумили, мол что вернется мой любимый, а пока можно и погулять, И я начала гулять. Ни в коем случае не подумай, что я ему изменяла – нет, даже мысли не было. Но однажды ко мне весь вечер приставал один молодой человек, я всячески увертывалась от его комплиментов, пока не поняла бесполезность этого, тогда решила пойти домой. Я думала, что все гладко. Оказалось, что нет. Один из друзей моего парня видел все происходящие и понял все по-своему, о чем и не затруднился написать моей любви. Через пару дней он мне позвонил, что-то говорил, ругался – мое внимание тогда застыло на словах НЕНАВИЖУ. Я плакала несколько дней. Моим спасением опять стали подруги – они все в один голос кричали, что он – не единственный, что еще полно таких. Сначала я не верила, позже плюнула на все и пошла в «разнос». Погуляв с месяц я вновь нашла человека – не просто встречного, а любовь. Он был совсем другой. Он не мог и минуты усидеть на месте, как и ты, неудержимый романтик. Он постоянно, что-то делал. Я называла его – Мартышкой. Мило. Но он правда был похож на неё. Все заново завертелось, закрутилось. Мы с ним стали встречаться тайно – чтобы не будоражить народ. Как то все постепенно образумилось. Он стал моей тайной, сумасшествием, моей любовью. Я часами могла говорить ему, как его люблю, он же постоянно уходил от ответственности. Я даже помню, как однажды не выдержала и все, что думала, то и сказала. Он с миг постоял, посмотрел на меня, а потом крепко-крепко обнял, гладил по голове, называл глупеньким маленьким котенком.
На мгновение Катерина прервала свой монолог, по её щекам скатились слезы. Было видно, что она из всех своих женских сил пытается не расплакаться. Потом она сделала глубокий вдох и продолжила.
- Ты, знаешь, Андрей, от того, что я все ему высказала мне стало легче, но на него не произвело, как мне показалось, никакого впечатления. Потом началась война – Афганистан. Его призвали. Все бы ничего, но по воле судьбы он просто пропал. Я была просто в шоке, что мне придется забыть еще одну любовь. Но я даже и не могла подумать, что жизнь готовит виток судьбы еще круче. Я помню тот вечер – я рано вернулась из университета и сидела дома смотрела телевизор, как в дверь позвонили. Я не догадываясь ни о чем пошла открывать. Когда я вышла на площадку лестничного пролета, то увидела парня – это был мой тот парень, самый первый, мой Женька. Я помню, как потерялась в тот момент. Оказалось, что он взял увольнительную и прилетел ко мне, так как просто не мог без меня жить. Он стоял с огромным букетом роз. Не говоря ни слова он подошел ко мне и упал на колени, просил прощения. Ты бы только знал, что я почувствовала в тот момент – я осознала, что он мне не чужой, что я его тоже очень люблю, что весь этот перерыв только разжег любовь. Я простила его, тем самым изменив свою жизнь еще раз. Он немного побыл в нашем городе, а потом по концу увольнительной уехал опять. Через пару недель он позвонил и сообщил, что не может жить без меня, и предложил выйти за него замуж. Я обещала подумать. Я помню, как созвала своих лучших подруг и обо всем им рассказала и о том, как люблю Женьку и свою Мартышку, но с если с Евгением я буду всю жизнь уверена в завтрашнем дне, то с этим романтиком я буду только проглядывать все свои глаза в окна по ночам, ожидая его прихода.  Андрей, ты только не подумай, что все это я сделала по расчету – нет я очень любила Женьку. В общем мой ответ был – «да». Через месяц сыграли свадьбу. И плюнув на университет я улетела с ним по его военному распределению на холодную Камчатку. Прожив с ним пару лет, как в сказке мы родили ребеночка.  Так закрутилась семейная жизнь Все было просто замечательно.  Так судьба перелистнула еще один год жизни. Как только ребеночку исполнился годик, то посовещавшись с мужем я решила, что надо показать его бабушкам и дедушкам. Мой муж был очень занят и я полетела одна. Двенадцать часов в самолете, четыре в автобусе и вот я дома. Прилетела ночью. Даже не помню как уговорила маму о том, чтобы она дала мне возможность лечь и уснуть, а к рассказам перейти только следующим утром. Рассказав все и обо всем, что произошло у меня в жизни я стала слушать их истории. Мама мне рассказала, что каждый вечер мне звонит, какой то парень и просит меня к телефону. Я сразу догадалась кто это был. Вечер того же дня не стал исключением. Как только раздался звонок я бросилась к телефону. Моя Мартышка просила о встрече. Я не знала как поступить. Я боялась, а чего наверно и сама не знала. Мама отпустила меня, согласившись посидеть с ребеночком. Наследующий день я просто летела на встречу. Когда увидела его, то думала сердце просто выпрыгнет. Он подошел первый ко мне. Об был совсем другой. Мартышка обнял меня и так поцеловал, как никогда не целовал. Мы стояли минут десять просто обнявшись, глядя друг другу в глаза. Потом он мне рассказал, почему не мог написать, почему пропал. Потом начал клясться в любви. Мое сердце дрожало струной. На каждое его люблю я отвечала, что у меня семья, муж, сын, что надо было раньше говорить и признаваться. Как то внезапно разговор поменял тему и он мне сказал: «Кать, а я татуировку сделал». Я возмутилась до глубины души, так как не люблю все эти синюшные чернила. Он просто слушал, как я ругалась, а потом просто закатал рукав рубашки и произнес: «Так ты будешь всегда со мной». На его плече красовался мой портрет.    Встреча была очень тяжелой, но я устояла. Приехала домой и на следующий же день улетела обратно к мужу.  Все забылось, все стерлось. Только одно не знаю, кого я сильнее люблю Мартышку или Женьку. Но это уже наверно и не важно. Спасибо, что выслушал меня.
- Да, не за что. У меня даже нет слов. Твоя жизнь достойна истории. Ты очень сильная.
- Спасибо, мой юный друг. Давай отдохнем, а то, что то с виски в сон поклонило.
- Хорошо. Но, Кать, скажи мне, а чем закончил жизнь Мартышка? Не знаю почему, но мне кажется, что его судьба трагична.
- Да, ты прав. Когда, я вернулась к мужу мы зажили счастливо. А через какое то время я получила письмо от подруги, в котором было написано, что мой Мартышка умер – была драка в поезде Иваново – Москва и его выбросили из двери на ходу. Он умер.
- Прости.
- Да нет все в порядке, это же просто любопытство, а с моей стороны это просто ответ. Спи, давай.

Я долго просто лежал с открытыми глазами, сон никак не приходил ко мне. Я лежал и боялся, так же, именно так же не сказать вовремя своей половинке – люблю, а потом всю жизнь носить её портрет на плече. Постепенно незаметно для меня сон завоевал мое сознание.


Когда я проснулся, то моей попутчицы уже не было. У проводницы я узнал, что Катя сошла совсем недавно. Я вернулся в купе и увидел на столе бутылку с недопитым виски, а под ней записку. 


«Милый ночной друг! Прости, что так не попрощавшись ушла. Просто не смогла бы посмотреть тебе в глаза. Ты мне очень напомнил мою Мартышку. На прощание хочу сказать, что я счастлива, что у меня муж и сын, что я живу не бедно и не богато, а в самый раз. Умоляю тебя! Если есть та девушка, которая тебе дорога, то скажи ей о своих чувствах. Ты – романтик. Не повторяй ничьей судьбы. С наилучшими пожеланиями от Катрин.»